Тема: Уголовная ответственность за незаконное использование товарных знаков и знаков обслуживания

• Вид работы:
  Реферат по теме: Уголовная ответственность за незаконное использование товарных знаков и знаков обслуживания
• Предмет:
  Другое
• Когда добавили:
  06.03.2012 20:53:22
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

  Уголовная ответственность за незаконное использование товарных знаков и знаков обслуживания

  
  

  В основе комплекса мер ответственности за нарушения в сфере товарных знаков, как отмечают специалисты, стоит гражданское законодательство и меры гражданско-правовой ответственности. Приобретая публичный характер, связанный с несоблюдением различных правил (лицензирования, регистрации, торговли и т.п.), подобные правонарушения входят в сферу административного законодательства[1], и «уголовный закон, устанавливая жесткие санкции за совершение общественно опасного деяния в экономической сфере, объективно во многом завершает «пирамиду» правовых средств»[2] борьбы  с подобным видом правонарушений.

  Уголовное законодательство РФ устанавливает ряд норм, согласно которым нарушение прав владельцев средств индивидуализации признается уголовно наказуемым деянием.

  Статья 180 УК РФ охраняет законные интересы и права владельцев товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров, а также предупредительной маркировки.

  Незаконное использование товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товаров является одним из общественно опасных проявлений недобросовестной конкуренции, нарушающим порядок осуществления предпринимательской деятельности, подрывающим авторитет субъектов экономической деятельности, причиняющим вред потребителям товаров и услуг. Объектом преступления являются общественные отношения, регулирующие добросовестную конкуренцию и исключительное право субъекта экономической деятельности на использование своего товарного знака.

  Правовой режим товарных знаков, знаков обслуживания и наименования места происхождения товаров определяется в Российской Федерации нормами части четвертой ГК РФ (и в частности, главой 76 ГК РФ «Права на средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий»).

  Предмет преступления – товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара (однако на этот счет существуют различные точки зрения, как будет показано далее в тексте настоящего исследования).

  Криминообразующими признаками незаконного использования указанных обозначений товаров и услуг, как отмечается в юридической литературе, выступают альтернативно: 1) неоднократность совершения деяния, указанного в диспозиции нормы; 2) причинение в результате деяния крупного ущерба[3].

  Существование такого признака, как неоднократность, на фоне исключения из текста УК РФ статьи 16 «Неоднократность» и соответствующих квалифицирующих признаков из всех статей уголовного закона можно оценить как техническую ошибку разработчиков Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ[4].

  В теории и правоприменительной практике отсутствует единый подход к пониманию такого признака объективной стороны незаконного использования товарного знака, как неоднократность. Представляется, что причиной такого положения является ошибка законодательной техники. При конструировании диспозиции статьи законодатель использовал юридический термин с устоявшимся значением, вложив в него иной смысл. Точнее, не термин, а слово, являющееся частью термина, которое у большинства юристов вызывает стойкую ассоциацию с термином в целом, в связи с чем возникает смешение таких понятий, как "неоднократность" и "неоднократность преступлений"[5].

  Проблема двусмысленности термина "неоднократность" в диспозиции ст. 180 УК РФ (незаконное использование товарного знака) усугублялась отсутствием разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по этому вопросу. Неудивительно, что в такой неопределенной ситуации правоприменители не практиковали возбуждение уголовного преследования по признаку неоднократности.

  Большинство правоведов подразумевают под "неоднократностью" множественность преступлений. Но существуют также противоположные точки зрения. Таким образом, можно условно выделить две группы ученых.

  Основой точки зрения первых является толкование термина "неоднократность" исходя из положений утратившей силу ст. 16 УК РФ 1996 г., согласно которой "неоднократностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных одной статьей или частью статьи настоящего Кодекса". Отталкиваясь от одной и той же посылки (под неоднократностью подразумевается вид множественности преступлений), ученые первой группы делают разные выводы о том, в каких случаях будет иметь место неоднократное незаконное использование товарного знака.

  Так, Т.В. Пинкевичем был сделан вывод о том, что «неоднократным незаконное использование товарного знака, знака обслуживания и наименования места происхождения товара будет в случаях, когда:

  ·   лицо незаконно использует чужой товарный знак, знак обслуживания или наименование места происхождения товара после привлечения его к административной ответственности на основании предписания антимонопольного комитета за такое же деяние;

  ·   виновный не выполняет вступивший в силу судебный акт (решение), обязывающий прекратить использование чужого товарного знака, знака обслуживания или наименования место происхождения товара, а также сходных с ними обозначений;

  ·   лицо ранее осуждалось за данное деяние, и судимость не снята и не погашена;

  ·   незаконное использование указанных предметов совершено два и более раза и при этом отсутствуют признаки продолжаемого преступления, а также не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности»[6].

  С.А. Склярук высказал точку зрения о том, что «неоднократность незаконного использования товарного знака возможна только в тех случаях, когда лицо, его совершившее, было ранее осуждено за тождественное преступление (при этом судимость не должна быть снята или погашена), либо предыдущим деянием причинило крупный ущерб»[7]. К аналогичным выводам пришла и А.Ф. Быкодорова, которая считает, что «при отсутствии факта осуждения преступным признается лишь следующее (следующие) совершение данного деяния, если отсутствует последствие в виде крупного ущерба. А вот первоначально совершенное деяние должно всегда причинить такой ущерб, чтобы изначально быть преступным. И если такового ущерба не последует, мы не можем признавать само это деяние неоднократным, а, следовательно, и преступным... неоднократным можно будет признать только такое незаконное использование товарного знака, если лицо имеет судимость за аналогичное преступление»[8].

  Следует подчеркнуть, что перечисленные выводы делались до принятия Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации», которым из УК РФ была исключена норма о неоднократности преступлений и, соответственно, все пункты статей Особенной части, предусматривающие неоднократное совершение преступления в качестве квалифицирующего признака.

  Несмотря на это, все еще звучат мнения о том, что в ст. 180 УК РФ предусматривается множественность преступлений.

  Так, в одном из комментариев к УК РФ рекомендуется понимать неоднократность «лишь в узком смысле совершения деяния лицом, ранее совершившим преступление, предусмотренное ст. 180 УК (т.е. причинившее крупный ущерб или неоднократное), если не истекли сроки давности, или имеющим судимость за ранее совершенное деяние, предусмотренное ст. 180 УК»[9].

  При описанном выше подходе толкования признака неоднократности не просматривается логика существования данного признака, что толкает представителей первого лагеря к выводам о том, что использование этого признака в конструкции состава ст. 180 УК РФ бессмысленно и что его необходимо изъять[10]. Представляется, что использование слова "неоднократность" вполне объяснимо, если исходить из того, что законодатель вкладывал в него обыденный смысл и рассчитывал на то, что правоприменители не будут путать неоднократность с неоднократностью преступлений.

  Таким образом, на наш взгляд, более верной является точка зрения второй группы правоведов, основной посылкой выводов которых является понимание того, что неоднократность в качестве конструктивного признака преступления не может являться видом множественности. Для ученых второй группы очевидно, что «в ст. 16 УК РФ речь шла не просто о неоднократности, а о неоднократности преступлений, тогда как в ст. 180 УК РФ говорится о неоднократности деяний»[11].

  Постановление Пленума ВС РФ №14 устранило имевшуюся неопределенность, указав на то, что «неоднократность по смыслу части 1 статьи 180 УК РФ предполагает совершение лицом двух и более деяний, состоящих в незаконном использовании товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара или сходных с ними обозначений для однородных товаров. (При этом может иметь место как неоднократное использование одного и того же средства индивидуализации товара (услуги), так и одновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара). Применительно к части 2 статьи 180 УК РФ неоднократным признается совершение два и более раза незаконного использования предупредительной маркировки в отношении товарного знака или наименования места происхождения товара, не зарегистрированных в Российской Федерации» (пункт 15 Постановления).

  Содержание другого признака незаконного использования товарного знака – «крупный ущерб» - определяется в юридической литературе по-разному. Многие исследователи понимают под ущербом как имущественный, так и моральный вред, нанесенный деловой репутации законного владельца (лицензиата) соответствующих обозначений товаров и услуг[12]. По мнению других ученых, по содержанию ущерб может быть только имущественным[13].

  Применительно к ст. 180 УК РФ, содержание понятия «крупный ущерб» исчерпывается вредом имущественного характера. Моральный вред, причиненный деловой репутации в результате незаконного использования товарного знака, подлежит компенсации в порядке удовлетворения гражданского иска[14].

  Представляется, что при незаконном использовании товарного знака виновное лицо не завладевает чужим имуществом в буквальном смысле, ибо этот объект интеллектуальной собственности имеет нематериальный характер. Поэтому причинение реального ущерба владельцу товарного знака вряд ли возможно[15].

  Отдельные исследователи настаивают на том, что основные имущественные потери потерпевшего от незаконного использования товарного знака выражаются в упущенной выгоде. При этом подходы к определению упущенной выгоды весьма различны. Так, некоторые авторы предлагают определять ее величину исходя из стоимости товаров, объема использования чужого товарного знака[16]. При таком расплывчатом определении остается неясным, стоимость каких товаров надо принимать во внимание: контрафактных или произведенных законным правообладателем товарного знака.

  М.Г. Жилкин полагает, что возможно включать в содержание последствий преступления, предусмотренного ст. 180 УК РФ, такую форму упущенной выгоды, как неполучение должных доходов, подтвержденных документально. Предполагаемые убытки - не полученные доходы от третьих лиц, на которые мог рассчитывать субъект в силу обычных условий экономического оборота и добросовестного поведения иных субъектов экономических отношении - являются, на его взгляд, предметом гражданско-правовых отношений по возмещению вреда, причиненного правонарушением[17]. По нашему мнению, ограничительное толкование в уголовном праве упущенной выгоды невозможно, так как противоречит гражданскому законодательству. Другие исследователи считают упущенной выгодой ту прибыль, которую владелец мог бы получить, но не получил вследствие появления на рынке однородных товаров, маркированных знаком, идентичным или сходным с его знаком[18]; размер лицензионного вознаграждения, которое мог бы получить владелец товарного знака, если бы нарушитель купил лицензию[19]; либо и то, и другое одновременно[20]. Представляется, что эти суждения более всего соответствуют гражданско-правовому пониманию упущенной выгоды.

  Однако в условиях неопределенности уголовно-правовой терминологии перед нами неизбежно встает вопрос: следует ли относить к ущербу, причиняемому преступлением, описанным в ст. 180 УК РФ, такую разновидность убытков, как расходы, необходимые для восстановления нарушенного права? Тем более что арбитражными судами экономическая оценка убытков от нарушения прав на товарный знак в соответствии с п. 2 ст. 15 ГК РФ основывается на оценке расходов, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, а также на оценке доходов, которое это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.

  Необходимо отметить, что даже в цивилистической науке еще не выработаны четкие критерии определения убытков от незаконного использования товарного знака. А имеющиеся методики определения размеров выплат по гражданским искам о возмещении убытков, наступивших в результате нарушения прав на использование товарного знака[21], несовершенны, требуют привлечения экспертов, времени и значительных расходов. Очевидно, именно этим обусловлен тот факт, что владельцы товарных знаков чаще всего требуют в арбитражных судах вместо возмещения причиненных убытков уплаты предусмотренной законом компенсации.

  Что касается следственно-судебной практики, то правоприменители, определяя величину ущерба, чаще всего исходят из суммы полученного дохода от продажи контрафактной продукции и стоимости нереализованной контрафактной продукции[22]. Мотивация практических работников предельно ясна - это стремление выявить такие критерии крупного ущерба, которые обеспечивали бы процессуальную осуществимость преследования. К сожалению, ставить знак равенства между размерами извлеченного дохода и размерами причиненного ущерба нельзя. Конечно, размер упущенной в результате незаконного использования товарного знака выгоды не может быть признан меньше размера доходов, полученных виновным. Однако в случаях, когда виновный реализует контрафактную продукцию по ценам ниже оригинальной, извлеченные им доходы могут и не характеризоваться как крупные, в то время как причиняемый этими действиями ущерб будет крупным.

  Определенные трудности при квалификации данного преступления вызывает и определение круга потерпевших, которым может причиняться крупный ущерб. Так, отдельные специалисты полагают, что в результате совершения данного преступления крупный ущерб может быть причинен как владельцу товарного знака, так и потребителям, которые приобрели товары (получили услуги) ненадлежащего качества[23]. Другие же считают, что в случае причинения ущерба интересам потребителей в результате введения их в заблуждение относительно потребительских свойств и качества товара (услуги) речь должна идти о совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 180 и 159 УК РФ[24]. Следственно-судебная практика в этой части также довольно противоречива[25].

  Представляется, в результате совершения преступления, описанного в ст. 180 УК РФ, может причиняться ущерб только законным владельцам товарного знака и иных обозначений - гражданам и организациям; лицам, которым права на использование товарного знака переданы в порядке уступки товарного знака или предоставления лицензии на использование товарного знака.

  Что касается обмана потребителей относительно свойств и качества товара (услуги), сопряженного с незаконным использованием товарного знака, то содеянное подлежит квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 159 и 180 УК РФ. Однако в целом ряде случаев указанная совокупность преступлений исключается[26].

  Предмет рассматриваемого преступления различен. В части первой ст. 180 УК РФ предметом преступления являются: товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара, сходные с товарным знаком, знаком обслуживания и наименованием места происхождения товара обозначения для однородных товаров. Наиболее спорным в юридической литературе представляется определение «сходного с товарным знаком, знаком обслуживания и наименованием места происхождения товара обозначения для однородных товаров»[27]. Как отмечает Б.В. Волженкин, «подавляющее большинство исследователей понимает под этой разновидностью случаи использования обозначений, сходных с товарным знаком, знаком обслуживания, наименования места происхождения товара до степени смешения в отношении однородных товаров»[28]. Н.А. Лопашенко полагает, что «под сходными с товарными знаками (знаками обслуживания) или с наименованием места происхождения товара понимают предупредительную маркировку, проставляемую владельцем товарного знака (знака обслуживания) или обладателем свидетельства на право пользования наименованием места происхождения товара соответственно рядом с товарным знаком (знаком обслуживания) или с наименованием места происхождения товара. Предупредительная маркировка указывает, что применяемое обозначение является товарным знаком (знаком обслуживания) или наименованием места происхождения товара, зарегистрированным в РФ»[29]. Т.В. Пинкевич полагает, что сходными следует считать обозначения, «которые одинаково произносятся на слух, но имеют различное написание. Например, Panasonik - Panasonic, Nowa - Nova и др.»[30] (на это же указывается в пункте 22 ППВС №14). По мнению А.Ф. Быкодоровой, при разрешении вопроса о степени сходства товарных знаков следует исходить из их восприятия. Сходными с чужим товарным знаком, знаком обслуживания или с наименованием места происхождения товара до степени смешения, по утверждению этого исследователя, следует считать обозначения, которые одинаково произносятся на слух, но пишутся не одинаково, либо которые пишутся одинаково, но имеют отличающееся произношение[31].

  Подобные расхождения во мнениях, как отмечают специалисты, в первую очередь связаны с неточным использованием в тексте уголовного закона гражданско-правовых терминов и понятий[32].

  Статья 1483 ГК РФ, во-первых, употребляет понятие «обозначения, тождественные или сходные до степени смешения». С точки зрения уголовного права установление ответственности за использование тождественных обозначений представляется нецелесообразным, так как это будет не что иное, как использование чужого средства индивидуализации участников гражданского оборота. Во-вторых, данное понятие употребляется только по отношению к товарным знакам, знакам обслуживания и не употребляется в отношении наименований мест происхождения товаров. Представляется, что к разрешению описываемой проблемы ближе всего подошел в своей работе С.А. Склярук. Этот исследователь справедливо отмечает, что «фактически здесь идет речь о способе посягательства на зарегистрированный товарный знак, знак обслуживания, наименования места происхождения товара (которые и будут являться предметом преступного посягательства) путем использования обозначений, имитирующих их»[33]. Представляется, что цель законодателя состояла в установлении запрета на использование товарного знака, знака обслуживания или наименования места происхождения товара для однородных товаров, сходных до степени смешения с чужими товарными знаками, знаками обслуживания или наименованием места происхождения товара. Однако из-за терминологической неточности появилась возможность неоднозначного толкования данной нормы.

  О схожести предметов можно говорить и при наличии одного признака или нескольких. Поэтому, во избежание возможности такого толкования, необходимо использовать в тексте статьи 180 УК РФ понятие, заимствованное из статьи 1483 ГК РФ, а именно: «обозначения, сходные до степени смешения». Использование таких обозначений может ввести в заблуждение относительно действительного производителя товара (работ, услуг). Определять степень смешения необходимо в каждом конкретном случае индивидуально, исходя из фактических обстоятельств дела.

  В части второй ст. 180 УК РФ предметом преступления является предупредительная маркировка в отношении не зарегистрированного в Российской Федерации товарного знака или наименования места происхождения товара. Толкование данного термина также вызывает большие трудности и множество вопросов в правоприменительной практике. Это связано с тем, что, во-первых, действующее законодательство не дает толкования или каких-либо ориентиров на то, что следует понимать под предупредительной маркировкой в отношении не зарегистрированного в РФ товарного знака или наименования места происхождения товара. В статье 1485 ГК РФ сказано лишь о том, что «правообладатель для оповещения о своем исключительном праве на товарный знак вправе использовать знак охраны, который помещается рядом с товарным знаком, состоит из латинской буквы "R" или латинской буквы "R" в окружности (R) либо словесного обозначения "товарный знак" или "зарегистрированный товарный знак" и указывает на то, что применяемое обозначение является товарным знаком, охраняемым на территории Российской Федерации». В пункте 5 статьи 1515 ГК РФ сказано о том, что «лицо, производящее предупредительную маркировку по отношению к не зарегистрированному в Российской Федерации товарному знаку, несет ответственность в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации».

  Во-вторых, в соответствии с действующим российским законодательством и международными нормативно-правовыми актами предупредительная маркировка не является самостоятельным объектом охраны. Ее цель заключается в оповещении неопределенного круга лиц о том, что товарный знак, наименование места происхождения товара зарегистрированы и подлежат охране. Не содержит понятия «предупредительная маркировка» и Гражданский кодекс РФ. Ни один нормативный акт не относит к средствам индивидуализации, а тем более к результатам интеллектуальной деятельности, предупредительную маркировку.

  В цивилистической литературе также не встречается точка зрения о том, что предупредительная маркировка относится к средствам индивидуализации участников гражданского оборота и производимой ими продукции, работ, услуг. Поэтому мы согласны с точкой зрения, согласно которой предлагается исключить часть 2 статьи 180 УК РФ ввиду отсутствия объекта охраны, а действия, выражающиеся в использовании предупредительной маркировки в отношении как зарегистрированных, так и не зарегистрированных на территории РФ товарных знаков, знаков обслуживания, наименования места происхождения товара, квалифицировать как мошенничество[34].

  Преступление, предусмотренное ст. 180 УК РФ, считается оконченным либо с момента неоднократного совершения указанных в диспозиции статьи 180 УК РФ  действий (состав формальный), либо с момента наступления последствий - причинения крупного ущерба (состав материальный).

  Субъективная сторона данного преступления характеризуется умышленной виной. Виновный сознает, что незаконно использует чужой товарный знак, знак обслуживания, наименование места происхождения товара или сходных обозначений для однородных товаров и желает это совершить (прямой умысел в формальном составе). Последствия – крупный ущерб (в материальном составе) – могут причиняться как умышленно, так и по неосторожности.

  Субъектом преступления может быть любое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста.

  
  
  

  В заключение настоящей главы представляется возможным сформулировать следующие выводы.

  Описание преступного поведения в диспозиции нормы уголовного закона должно четко, грамотно и доступно описывать об­щественно опасное деяние. Буквальное законодательное изложение обяза­тельных объективных и субъективных признаков преступления обеспечит единообразный подход при толковании закона и исключит, таким образом, противоречивые точки зрения относительно его содержания. Вопрос о воз­можности охвата текстом диспозиции уголовно-правовой нормы всех при­знаков состава преступления является спорным. Так, А.Б. Венгеров[35] отмечал, что формальная определенность нормы права появилась в процессе тысяче­летнего развития права, характеризует социальную ценность права, позволя­ет оперировать с правом в целях упорядочения и целенаправленного разви­тия общества. И как бы ни упрекали юристов в том, что они формалисты и «законники», вместо того чтобы учитывать дух закона, они, де, приверженцы буквы закона, и потому просто крючковаты, весь социально-правовой опыт человечества свидетельствует о полезности именно такого подхода к норме права, о приоритете буквы закона над субъективно толкуемым духом закона, о недопустимости подмены, а то и замены законности духом целесообразности.

  Среди основных принципов юридической техники и правил подготов­ки проектов нормативных актов выделяют конкретность, яс­ность и исчерпывающую полноту правового регулирования, логику в изло­жении текста документа и связь нормативных предписаний между собой, от­сутствие противоречий, пробелов, коллизий (как в нормативном акте, так и во всей системе законодательства) ясность, простоту применения и понимания терминов, недопустимость использования в тексте документа неясных, мно­гозначных и нечетких  терминов и выражений[36] (каковым, как мы показали выше, является термин «неоднократность», используемый законодателем в диспозиции ст. 180 УК РФ).

  Мнения ученых по вопросу о том, в какой степени признаки состава преступ­ления должны и могут быть отражены в текстах диспозиций соответствую­щих статей Особенной части Уголовного кодекса, противоречивы. Одни ав­торы утверждают, что в подавляющем большинстве признаки составов пре­ступлений или важнейшие из них находят полное отражение в диспозициях[37], в совокупности своей они образуют описание общественно опасных, нака­зуемых, преступных действий[38].

  Другие категорически заявляют о том, что ни одна диспозиция не со­держит описания всех признаков состава преступления[39] и не может никогда их содержать[40]. Иллюстрируя данную точку зрения, В.В. Лазарев раскрывает сущность социологического подхода к праву: «...чтобы познать право, из­дать полезный и эффективный закон, надо изучать законодательство в дейст­вии. Социально реализованное бытие писаных норм - источник их постоян­ного совершенствования. Жизнь права - источник выявления пробелов в за­конодательном регулировании общественных отношений»[41]. Считая теорию социологического подхода к праву приемлемой лишь для исследователя и за­конодателя, В.В. Лазарев, во избежание произвола, обосновывает ее недопус­тимость к использованию должностными лицами, считая лучшим принципом их деятельности, дозволенность только прямо разрешенного законом. Таким образом, В.В. Лазарев, в целом одобряя школу «свободного права», считает ее все же неприемлемой для современных условий развития современного общества, когда нормы права, рассчитанные на свободную конкуренцию, не удовлетворяют потребностей общественного развития, а открытое и свобод­ное судейское правотворчество, породившее тезис «право следует искать не в нормах, а в самой жизни», ведет к злоупотреблениям и произволу[42]. Однако, если подобная теория «социологической юриспруденции», освещенная прак­тически всеми учеными теории права и государства имеет как своих сторон­ников, так и противников, то требование соответствия законов государства правам человека, утверждение приоритета прав и свобод личности получило всеобщее признание[43].

  Мы полагаем, что в связи с особенностями исследуемых преступлений, четкое закрепление в текстах диспозиций статей 146, 147, 180 УК РФ всей группы признаков соответствующих составов преступлений, не может быть достигнуто в силу многогранности и бланкетности правового института интеллектуальной собственности.

  Правильным представляется признание того обстоятельства, что со­став преступления является гораздо более глубоким понятием, чем диспози­ция Особенной части. Являясь информационной моделью преступления[44], со­став преступления, как правило, шире текста диспозиции. Независимо от то­го, может или не может быть достигнуто закрепление в тексте диспозиции всей группы признаков состава преступления, задача максимального при­ближения содержания информационной модели преступления к реальной действительности, которую эта модель отражает, является важнейшим мо­ментом в процессе совершенствования уголовного законодательства.

  С точки зрения В.Н. Кудрявцева, диспозицию следует рассматривать как сообщение об отличительных признаках состава преступления. В этом случае при изложении признаков состава в тексте диспозиции, как и при дру­гой передаче информации, могут быть допущены пробелы и неточности. Часть признаков состава может не найти отражения в диспозиции, и о них приходится только догадываться (что, на наш взгляд, недопустимо), в других случаях имеет место избыточность информации, которая в тексте уголовного закона выражается в использовании слов, без которых при изложении при­знаков состава можно было бы обойтись[45] (так, по мнению ряда исследователей, с введением законодателем термина «плагиат» конструкция статьи 146 УК РФ «была неоправданно усложнена, что может приводить в каждом случае ее применения к неоднозначности толкования»[46]). Про­блема четкого и краткого изложения признаков состава преступления в дис­позиции статьи Уголовного кодекса вызывает необходимость в некоторых случаях прибегать к специальной терминологии, поэтому юристов часто упрекают в том, что они часто выражаются сложным языком, не вполне ясным для неспециалистов. Не вызывает сомнения и то обстоятельство, что во многих случаях наиболее точные описания получаются благодаря использо­ванию специальных терминов, принципиально непригодных для более широ­кого круга вопросов. Применительно к преступлению, предусмотренному ч. 2 ст. 146 УК РФ, такими терминами, получившими свое толкование в ППВС №14, являются «приобретение», «хранение», «перевозка», «сбыт» контрафактных экземпляров произведений или фонограмм

  Пути дальнейшего совершенствования уголовно-правовых норм, пре­дусматривающих ответственность за преступления в сфере интеллектуальной собственности, заключаются в исследовании сущности реально происходящих явлений, максимально более полном отражении в норме признаков, выявленных путем более глубокого проникновения в механизм преступления и соответствую­щим образом систематизированных. Уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за преступления в сфере интеллектуальной собственности, по своей конструкции должны создавать предпосылки для дифференци­рованной оценки противоправных деяний в указанной сфере общественных отношений. Более подробно вопросы совершенствования уголовного законодательства рассматриваются в следующей части настоящего исследования.

  
  
  

  
  

  ---

  [1] Каширских В.В. Доходный брэнд. Особенности применения некоторых способов защиты прав на средства индивидуализации // Российская юстиция. 2006. №2.

  [2] Демидов Ю.Н. Проблемы борьбы с преступностью в социально-бюджетной сфере: Монография. – М.: Издательство "Щит-М", 2003. С. 201.

  [3] Витвицкая С.С. Криминообразующие признаки незаконного использования товарного знака // Адвокатская практика. 2007. №2.

  [4] Противоположного мнения придерживается В.А. Кондрашина. См.: Кондрашина В.А. Уголовная ответственность за незаконное использование товарного знака по законодательству России и зарубежных стран: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2004.

  [5] Головизнина И.А. Проблема двусмысленности термина "неоднократность", содержащегося в ст. 180 УК РФ, и пути ее преодоления // Российский следователь. 2006. №11.

  [6] Пинкевич Т.В. Уголовная ответственность за незаконное использование товарного знака // Сборник Академии управления "Уголовная политика...". М., 2000. С. 159.

  [7] Склярук С.А. Уголовная ответственность за незаконное использование товарного знака: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999. С. 10.

  [8] Быкодорова А.Ф. Уголовно-правовое значение незаконного использования товарного знака: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук, Ставрополь, 2000. С. 14.

  [9] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М., 2004.

  [10] Головизнина И.А. Проблема двусмысленности термина "неоднократность", содержащегося в ст. 180 УК РФ, и пути ее преодоления // Российский следователь. 2006. №11.

  [11] Яни П.С. Неоднократность как признак незаконного использования товарного знака // Уголовное право. 2000. № 1. С. 143.

  [12] Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). СПб., 2002. С. 320; Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Преступления в сфере экономической деятельности. М., 1998. С. 233, 234; Корниенко В.Т. Уголовно-правовая охрана добросовестной конкуренции на потребительском рынке. Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004. С. 106; Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности. Комментарий к главе 22 УК РФ. Ростов-на-Дону, 1999. С. 154.

  [13] Бондарев В.В. Уголовно-правовая охрана интеллектуальной собственности. Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2002. С. 161; Демьяненко Е.В. Уголовная ответственность за незаконное использование товарного знака: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2002. С. 119.

  [14] Витвицкая С.С. Криминообразующие признаки незаконного использования товарного знака // Адвокатская практика. 2007. №2.

  [15] Городов О.А. Право на средства индивидуализации: товарные знаки, знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров, фирменные наименования, коммерческие обозначения. – М.: Волтерс Клувер, 2006.

  [16] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М., 1996. С. 191.

  [17] Жилкин М.Г. Уголовно-правовая оценка последствий преступлений в сфере экономической деятельности: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 144, 145, 198.

  [18] Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). СПб., 2002. С. 320.

  [19] Мельников В. Права владельца товарного знака // Экономика и жизнь. 1997. N 32. С. 28; Склярук С.А. Уголовная ответственность за незаконное использование товарного знака: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999. С. 78.

  [20] Бондарев В.В. Уголовно-правовая охрана интеллектуальной собственности. Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2002. С. 161.

  [21] См., напр.: Орлова Н.С., Бромберг Г.В., Соловьева Г.М. Порядок учета и рекомендации по стоимостной оценке объектов интеллектуальной собственности. М., 1999. С. 17; Евтеев В. Понятие "разумных мер" к уменьшению и предотвращению убытков // Хозяйство и право. 2000. N 7. С. 73; Конов Ю. Масштабы и основные показатели оценки убытков от нарушения прав на товарный знак // Интеллектуальная собственность. 2000. N 12. С. 12 - 14.

  [22] Особенно это характерно для ситуаций, когда незаконное использование товарного знака сопряжено с нарушением авторских и смежных прав, а также незаконным предпринимательством.

  [23] Демьяненко Е.В. Уголовная ответственность за незаконное использование товарного знака: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2002. С. 137; Пинкевич Т.В. Уголовная ответственность за преступления в сфере экономической деятельности. Ставрополь, 1999. С. 58.

  [24] Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления). СПб., 2002. С. 323; Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Преступления в сфере экономической деятельности. М., 1998. С. 235; Корниенко В.Т. Уголовно-правовая охрана добросовестной конкуренции на потребительском рынке. Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004. С. 106; Жилкин М.Г. Уголовно-правовая оценка последствий преступлений в сфере экономической деятельности. Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 200.

  [25] Витвицкая С.С. Криминообразующие признаки незаконного использования товарного знака // Адвокатская практика. 2007. №2.

  [26] Так, если лицо продает контрафактный товар, который и по цене, и по качеству соответствует подлинному, то говорить о причинении ущерба потребителям не представляется возможным. Если некачественный контрафактный товар предлагается по более низкой цене, чем подлинный, то нельзя вести речь об обмане, так как можно утверждать, что потребитель догадывается о контрафактности продукции в силу ее ценового несоответствия подлинной.

  [27] Петухов Б.В., Перелыгин К.Г. Предмет преступления при незаконном использовании товарного знака // Юридический мир. 2006. №2.

  [28] Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности. СПб., 2002. С. 317.

  [29] Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности: понятие, система, проблемы квалификации и наказания. Дис. … д.ю.н. – Саратов, 1997. С. 172.

  [30] Пинкевич Т.В. Преступления в сфере экономической деятельности: уголовно-правовая характеристика, система, особенности квалификации. Ставрополь, 2000. С. 98-99.

  [31] Быкодорова А.Ф. Уголовно-правовое значение незаконного использования товарного знака. Дис. … к.ю.н. – Ставрополь, 2000. С. 70.

  [32] Петухов Б.В., Перелыгин К.Г. Предмет преступления при незаконном использовании товарного знака // Юридический мир. 2006. №2.

  [33] Склярук С.А. Уголовная ответственность за незаконное использование товарного знака. Дис. канд. юрид. наук. М., 1999. С. 100.

  [34] Филиппов П.А. Уголовно-правовая защита права интеллектуальной собственности. Дис. канд. юрид. наук. М., 2003. С. 163.

  [35] Венгеров А.Б. Теория государства и права. –  М., 1999. С. 364.

  [36] Пучков О.А. Теория государства и права / Под ред. В.М. Корельского, В.Д. Перевалова. – М., 2000. С. 322.

  [37] Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. – М., 1963. С. 94.

  [38] Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. – М., 1957. С. 83.

  [39] Уголовное право. Общая часть. – М., 1968. С. 87.

  [40] Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1968. С. 245.

  [41] Лазарев В.В. Общая теория права и государства. – М., 1999. С. 88.

  [42] Там же. С. 88.

  [43] Мицкевич А.В. Теория права и государства / Под ред. Г.Н. Манова. – М., 1996. С. 28.

  [44] Кудрявцев В. Н. Теоретические основы квалификации преступлений. – М., 1963. С. 75-76.

  [45] Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. – М., 1972. С. 85-86.

  [46] См.: Волков В.М., Подольный Н.А. Проблемы толкования статьи 146 УК РФ // Российская юстиция. 2005. №11.

Скачать реферат