Тема: Сделки как основание возникновения, изменения прекращения гражданских правоотношений

• Вид работы:
  Другое по теме: Сделки как основание возникновения, изменения прекращения гражданских правоотношений
• Предмет:
  Другое
• Когда добавили:
  22.03.2012 11:33:03
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

   

  Оглавление

  
  

  ВВЕДЕНИЕ. 3

  
  

  Глава I. Сделка как юридический факт. 7

       § 1. Понятие юридического факта. 7

       § 2. Классификация юридических фактов в гражданском праве  11

  
  

  Глава II. Понятие и признаки сделки. 26

       § 1. Понятие сделки. 26

       § 2. Правомерность как признак сделки. 31

       § 3. Волевой характер сделки. 35

       § 4. Иные признаки сделки. 49

       § 5. Признаки действительности сделки. 66

  
  

  Глава III. Классификация гражданско-правовых сделок. 80

       § 1. Основания классификации гражданско-правовых сделок  80

       § 2. Форма сделок. 85

       § 3. Государственная регистрация сделок. 97

  
  

  ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 110

  
  

  БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК.. 114

  
  ВВЕДЕНИЕ

   

  Социальное и экономическое значение сделок предопределяется их сущностью и особыми юридико-правовыми свойствами. Гражданское право служит регламентации товарно-денежных и иных отношений, участники которых выступают равными, самостоятельными и независимыми друг от друга. Главным юридическим средством установления и определения содержания правовых связей между вышеуказанными субъектами являются сделки. Именно сделки – то правовое средство, при помощи которого социально и экономически равноправные и самостоятельные субъекты устанавливают свои права и обязанности, определяя тем самым юридические границы своих взаимоотношений.

  Особую роль в социально-экономической жизни общества играют двусторонние (многосторонние) сделки – договоры. Договоры – инструмент согласования воли субъектов экономической деятельности. Поэтому договоры можно оценивать как средство саморегуляции экономической системы, покоящейся на равенстве граждан и организаций, действующих в ее рамках. Благодаря договорам между субъектами, осуществляющими производственно-хозяйственную деятельность, и потребителями товаров и услуг устанавливается пропорциональность экономических процессов в условиях рыночного производства, ибо договоры позволяют учесть реальные потребности и интересы членов общества.

  Совершение сделок – важнейший юридический способ осуществления субъективных гражданских прав. Совершая сделки, субъекты распоряжаются социально-экономическими благами, принадлежащими им, и приобретают блага, принадлежащие другим. Следовательно, правовые нормы о совершении сделок всегда должны быть четко и ясно сформулированными, так как пробелы и недоработки в этой области могут привести к серьезным сбоям в механизме гражданского оборота. В связи с эти очевидна актуальность научных исследований в данной области.

  Объектом исследования являются сделки как основания возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений.

  Предметом же будут выступать нормативные правовые акты, доктринальные источники, судебная практика, учебные и справочные материалы.

  Целью исследования является всесторонний анализ института сделки. Для достижения указанной цели решаются следующие задачи:

  - анализ понятия «предпосылки возникновения правоотношения»;

  - определение понятия и классификации юридических фактов вообще и в гражданском праве в частности;

  - определение понятия «сделка»;

  - анализ признаков сделки, с особо детальным исследованием критерия правомерности сделки и волевой составляющей сделки;

  - классификация сделок;

  - анализ формы сделок;

  - правовая квалификация института государственной регистрации сделок.

  Задачи исследования определяют его структуру. Дипломная работа состоит из трех глав, каждая из которых делится на параграфы. Первая глава дипломной работы посвящена общим вопросам определения понятия и классификации юридических фактов. Вторая глава представляет собой анализ понятия «сделка» и его основных признаков. Третья глава посвящена вопросам классификации сделок, форме сделок и правовой оценке института государственной регистрации сделок.

  Методологическую основу исследования составляют общенаучные и частнонаучные методы.

  К общенаучным методам исследования можно отнести методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, аналогии, формально-логический метод.

  К частнонаучным методам исследования относится, прежде всего, формально-юридический метод. Он включает в себя: а) описание норм права; б) установление юридических признаков определенных явлений; в) выработку правовых понятий; г) классификацию правовых понятий; д) установление их природы с точки зрения положений юридической науки; е) объяснение правовых понятий под углом зрения юридических теорий; ж) описание, анализ и обобщение юридической практики.

  Также были использованы метод историко-правового анализа, сравнительного правоведения, метод системного анализа и некоторые другие.

  Поскольку сделки – наиболее распространенный юридический факт, а также один из основных институтов гражданского права, интерес к ним ученых объяснить несложно. Сделкам и проблемам их недействительности посвящено множество работ как дореволюционных, так и советских и современных российских цивилистов.

  Нельзя утверждать, что тема сделок в гражданском праве является плохо изученной. Ей посвящали свои труды такие ученые как М. И. Брагинский, В. В. Витрянский, В. П. Грибанов, В. П. Егоров, О. С. Иоффе, О. А. Красавчиков, Д. И. Мейер, Е. А. Суханов, М. В. Телюкина, Ю. С. Толстой, Ф. С. Хейфец, Р. А. Халфина, Г. Ф. Шершеневич и многие другие.

  Вместе с тем, признавая авторитет этих ученых, нельзя утверждать, что их работы являются чем-то раз и навсегда данным. Меняется законодательство, меняются тенденции судебной практики, следовательно, необходимы дальнейшие научные исследования указанного института.

  Положения, выводы и рекомендации, содержащиеся в работе, могут быть использованы в практике хозяйствующих субъектов, в работе государственных и третейских судов, а также в учебном процессе.

  Таким образом, представляемая дипломная работа является комплексным исследованием института сделок в гражданском праве.

  
  

  Глава I. Сделка как юридический факт

  
  

  §1. Понятие юридического факта

  
  

  Правовые отношения могут возникать и функционировать лишь при определенных предпосылках.

  В науке их принято делить на общие и специальные (или юридические). К первым относятся те, которые необходимы для возникновения и существования любого отношения, а именно: а) не менее двух субъектов, ибо человек не может состоять в каком-либо отношении с самим собой; б) интересы, потребности людей, под влиянием которых они вступают в разнообразные правоотношения. «Интерес – вот что сцепляет членов гражданского общества... Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей»[1].

  В более широком плане под материальными предпосылками понимается совокупность экономических, социальных, культурных и иных факторов, обусловливающих объективную необходимость правового регулирования тех или иных общественных отношений.

  Однако одних общих предпосылок недостаточно, чтобы в конкретных случаях практически возникали и действовали реальные правовые отношения, для этого нужны еще формально-юридические.

  К ним относятся: а) норма права; б) праводееспособность субъектов,  в) юридический факт[2].

  Правовое отношение теория права определяет как особую социальную связь субъектов, юридическое содержание которой составляют субъективные права и обеспечивающие их реализацию обязанности. Основанием установления прав и обязанностей служат «факты, обусловливающие применение юридических норм»[3], в силу этого называемые юридическими фактами. Это неоспоримое свидетельство тому, что в основании любых общественных отношений (в том числе и правовых) лежат фактические обстоятельства, а основу правовых отношений составляют такие обстоятельства действительности, которые способны быть предметом юридической оценки (квалификации). По мнению В. Б. Исакова «именно в результате юридической квалификации фактическое обстоятельство признается юридическим фактом, официально приобретает качество юридического факта»[4].

  Случается, что одно и то же фактическое обстоятельство способно быть предметом различной юридической квалификации, и получать при этом значение, которое придает ему норма права, лежащая в основе каждой из этих квалификаций.

  Так, принудительное лишение жизни другого человека на основании уголовно-правовой нормы квалифицируется как убийство, а в гражданско-правовой сфере – как факт причинения имущественного и морального вреда, служащий основанием его возмещения. Одно и то же фактическое обстоятельство обуславливает применение и той и другой юридической нормы. А это означает, что определяющим для целей правового регулирования является не фактическое обстоятельство как таковое, а значение, которое придает ему закон, конструируя общеобязательные правила поведения. «Юридическими фактами в тесном смысле слова называются такие события и действия, которые не представляют ничего противного требованиям юридических норм и которым независимо от намеренности их совершения присвоено определенное юридическое значение...»[5].

  Следовательно, законодатель, создавая норму, рассчитывает на ее применение в качестве средства оценки типичных жизненных ситуаций. Для этого он определяет в норме признаки, которые впоследствии дают возможность провести юридическую квалификацию однотипных явлений действительности. Эти явления до значения юридического факта «дотягивают» не всегда, а тогда, когда обладают необходимыми признаками, то есть теми, которые сопоставимы с признаками, сформулированными нормой[6]. И поэтому следует различать объективную реальность, и те разнообразные ее «ощущения», в которых она нам дана. Бывает, что принудительное лишение жизни другого человека с точки зрения морали не осуждается обществом (например, убийство, совершенное женщиной в состоянии аффекта как реакции на систематические издевательства и пьянство мужа), но для правовой сферы общества – это всегда преступление, юридический факт, лежащий в основании уголовно-правового отношения, и, как следствие, уголовной ответственности.

  Юридический факт – это такое явление объективной действительности, которое обладает способностью к юридической оценке, служащей основой для вывода о возможности использования или применения нормы (норм) права. Иными словами, не каждое объективное явление имеет юридическую составляющую, а только то, которое подпадает под нормативно обозначенные признаки.

  «Существует разрыв во времени между моментом возникновения «негативного» материального правоотношения и последующим процессуально-правовым отношением. Первое – преступление, правонарушение – возникает в момент его совершения. Государственный же орган в ходе процесса лишь устанавливает, точнее, квалифицирует, «вменяет» этот факт...»[7]. И если нет нормы, предусматривающей, что данное деяние относится к числу преступных, оно не может быть объявлено преступлением, не может быть вмененным в этом качестве совершившему его лицу. «Признается ли данное действие юридическим фактом, и какие права и обязанности оно порождает, зависит от воли государства, регулирующего данный вид общественных отношений»[8].

  Общественные отношения одной и той же сущности на разных этапах своего существования государство может регулировать по-разному.

  Различия правового регулирования отношений обусловливают и различия в его механизме: одни и те же жизненные обстоятельства являются фактами, приводящими в действие различные механизмы правового регулирования. Так, например, ст. 2 действующего ГК РФ[9] содержит определение предпринимательской деятельности, под которой законодатель понимает самостоятельную, осуществляемую на свой риск деятельность, направленную на систематическое извлечение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном порядке.

  Из определения видно, что цель деятельности – получение прибыли (наживы); прибыль может быть получена в результате продажи товаров, которые для этого были закуплены дешевле.

  К действиям по закупке и продаже товаров применимо определение спекуляции, которая по ранее действовавшему уголовному кодексу являла собой преступное деяние. Но ныне действующий УК РФ[10] ответственность за скупку и перепродажу с целью наживы не предусматривает и действия, направленные на то, чтобы купить дешевле, а продать дороже и получить прибыль (наживу), уже не квалифицируются как юридические факты, лежащие в основании преступной деятельности и не влекут наступление уголовной ответственности.

  Действия продавца, закупившего товары для перепродажи с целью наживы, в период существования прежней правовой системы включали механизм уголовно-правового регулирования, а в настоящее время включают механизм гражданско-правового. Следовательно, относится то или иное явление действительности к числу юридических фактов, и какое правовое значение приобретает, будучи включенным в их состав, решает законодатель, формулируя нормы объективного права. Действительное (сущностное) значение явления остается при этом неизменным.

  
  

  §2. Классификация юридических фактов в гражданском праве

  
  

  Юридические факты дифференцируют по следующим основаниям:

  1.   По волевому признаку – события, действия, состояния.

  2.   По способу связи с явлениями действительности – позитивные (прием на работу), негативные (преступление).

  3.   По функциям юридических фактов в фактическом составе – правопорождающие, правопрепятствующие.

  4.   По юридическим последствиям – правообразующие (заключение брака), правоизменяющие (перевод на другую работу), правопрекращающие (ликвидация юридического лица).

  5.   По виду правоотношений – материальные (причинение имущественного вреда), процессуальные (отвод судьи).

  6.   По признаку документальной закрепленности – оформленные, неоформленные, латентные, расчетные и др.

  Наиболее распространенной и значимой для правовых отношений является классификация юридических фактов по волевому критерию, в зависимости от характера течения воли людей – на действия и события.

  Явления действительности проистекают в пространстве и во времени. Традиционно теория права подразделяет их по волевому признаку на события и действия.

  События – это такие обстоятельства, которые объективно не зависят от воли и сознания людей. Например, стихийные бедствия – пожары (но не поджоги), наводнения, землетрясения, в результате которых гибнут люди, причиняется вред их имуществу, а стало быть, возникают соответствующие правоотношения, связанные с возмещением ущерба, наследованием, страховым вознаграждением и т. д. Сами по себе указанные явления ничего юридического в себе не содержат и автоматически никаких обязательств не порождают, но служат поводами, причинами для этого.

  Действия – это такие факты, которые зависят от воли людей, поскольку совершаются ими. Действия, в свою очередь, подразделяются на правомерные (поступление на работу или в вуз, выход на пенсию, регистрация брака) и неправомерные (все виды правонарушений).

  Между тем, О. С. Иоффе, говорит об особых «юридических обстоятельствах», которые, по мнению ученого, существуют наряду с событиями и действиями, но представляют собой особую группу неволевых явлений, которые существуют постоянно или в течение длительного времени, порождают непрерывно или периодически определенные правовые последствия и не погашаются в единократном акте правового действия[11]. С точки зрения других ученых «под юридическими фактами надо разуметь все состояния события действительности, которым свойственно устанавливать и прекращать права»[12].

  Права, появляющиеся (изменяющиеся, прекращающие свое существование) как результат событий и действий, подразделяют явления действительности на правообразующие, правоизменяющие и правопрекращающие юридические факты.

  Думается, что наряду с событиями и действиями состояние реального явления также способно породить, изменить и прекратить права и противостоящие им обязанности. Так, например, утрата вещью состояния функциональной пригодности может приводить к прекращению права собственности. Вещь имеется в наличии, но отданная в аренду, приведена арендатором в негодное состояние. Собственник по окончании договора может ставить вопрос не о возврате арендованного имущества, а возмещении убытков, причиненных арендатором. Трудовые отношения могут измениться при условии, если работающая женщина окажется в состоянии беременности, так как у женщины в подобном состоянии появляются дополнительные права и гарантированные законом льготы. Состояние существенного заблуждения, состояние функциональной непригодности, состояние давностного владения и т. п. состояния различных явлений при квалификации правовых отношений получают соответствующую оценку, ту, которая для этого продумана и предусмотрена законодателем.

  Состояние – это «философская категория, отражающая специфическую форму реализации бытия, фиксирующая момент устойчивости в изменении, развитии, движении материальных объектов в некоторый данный момент времени при определенных условиях»[13].

  Состояние явления (субъекта, объекта, времени и места происходящего) может быть признано правовым, когда обладает определенными свойствами и признаками, которым закон придает определенное значение. Поэтому состояние является правовым тогда, когда может быть истолковано как способ проявления одного явления (субъекта, объекта) применительно к другому в правовой сфере через определенные свойства и признаки, с наличием которых закон связывает наступление правовых последствий.

  Некоторым действиям и состояниям закон придает искомое юридическое значение, если действия, в том числе и те, которые положены в основание состояний, совершены строго в соответствии с требованиями к форме и содержанию, и это подтверждается соответствующим документом.

  Так, действие по заполнению бюллетеня для голосования с нарушением формы заполнения не имеет юридической силы, и волеизъявление голосовавшего не считается состоявшимся.

  Выдача векселя не по форме лишает его силы ценной бумаги и при определенных условиях превращает в долговую расписку. Состояние в браке, состояние близкого родства учитывается правом, когда факт заключения брака, факт родства подтверждается свидетельством о браке, свидетельством о рождении. В случае спора подобные обстоятельства не требуют доказывания, поскольку объективно очевидны.

  С другой стороны, эти обстоятельства могут быть отнесены к числу юридических презумпций, поскольку состояние в браке, факт заключения которого подтверждается документально, может быть оспорено по причине фиктивности брака, состояние близкого родства может быть поставлено под сомнение, например, в процессе опровержения факта отцовства.

  Презумпция – это предположение юридической достоверности конкретного фактического состояния субъекта. Юридически достоверное состояние субъекта порождает типичные правовые последствия, и они существуют, если достоверность состояния не опровергнута.

  Таковыми последствиями являются субъективные права и обязанности, а также возможность их приобретения в будущем. Так, состояние в зарегистрированном браке влечет установление права общей совместной собственности супругов на нажитое в период брака имущество и возможность в будущем наследовать друг после друга. Отцом детей, рожденных женщиной, состоящей в браке, считается муж матери ребенка. Лицам, состоящим в близком родстве, закон гарантирует положение члена семьи нанимателя без дополнительного обоснования.

  Состояние невиновности гражданина влечет обязанность правоохранительных органов опровергнуть его достоверность в отношении конкретных фактических обстоятельств, если субъекту вменяется факт совершения преступления. В этом случае уголовная ответственность наступает как следствие состояния виновности гражданина применительно к конкретным актам поведения и его результатам.

  Подобные правовые состояния возникают на основании юридических фактов – действий, событий (факт заключения брака, факт регистрации сделки, факт регистрации права, факт рождения). При этом фактическая составляющая этих состояний также имеет определенные правовые последствия.

  Так, например, супруги, зарегистрировав (оформив) брак, фактически могут в нем не состоять, и это обстоятельство сделает невозможным бесспорное наступление юридических последствий, характерных для состоявшегося брака.

  Стороны могут зарегистрировать сделку купли-продажи квартиры, тогда как совершают дарение. В этом случае юридически достоверным считается то состояние, которое возникло как следствие породившего его юридического факта, но фактическое состояние субъекта отличается от прогнозируемого правом, и эти отличия влекут иное правовое регулирование отношений, вызванное фактическим состоянием. Так фактическое состояние приобретает юридическое значение.

  Некоторые фактические состояния возникают не как результат юридических фактов. Но в связи с тем, что последствия, вызываемые данными состояниями, приобретают правовое значение и обуславливают применение соответствующих нормативных установлений, им нельзя не придать характер юридического факта. Эти фактические состояния представляют собой совокупность условий и признаков, наличие которых приводит к тому, что фактическое явление действительности, не будучи ни событием, ни действием, влечет правовые последствия.

  По мнению В. М. Баранова и М. И. Байтина «правовые состояния не обладают единством целого» и позволяют отразить качественную особенность фактического состояния, сохраняющуюся при его изменении и количественную градацию самого этого изменения[14].

  Так, безвестное отсутствие на протяжении определенного периода при наличии одной совокупности условий и признаков влечет право заинтересованных лиц ставить вопрос о признании лица безвестно отсутствующим, а при наличии другой – о признании умершим. Состояние длительного отсутствия гражданина в месте его постоянного жительства при наличии совокупности условий, предусмотренных законом, может стать основанием для вывода, что договор найма жилого помещения им расторгнут. Состояние давностного владения, удовлетворяющее признакам, сформулированным ст. 234 ГК РФ, может привести к установлению права собственности.

  Безвестное отсутствие, длительное отсутствие, давностное владение, существенное заблуждение, болезненное состояние, состояние владения имуществом как своим собственным без надлежащего оформления – это фактические состояния граждан.

  Они не являются ни событием, ни действием, а представляет собой иное явление действительности, способное «накапливать» со временем признаки, совокупность которых делает возможным и необходимым правовое регулирование отношений, вызванных тем или иным состоянием. Это означает, что фактическое состояние явления вызывает применение юридической нормы (юридических норм) и в силу этого является юридическим фактом.

  При этом значение юридического факта событие приобретает по причине объективно существующей реальности самого явления (наводнение, землетрясение, обвал в горах) и наступивших последствий (исчезновение человека, уничтожение имущества). Действие совершается в значении юридического факта в результате:

  - использования права (заключение договора, удостоверение сделки у нотариуса, обращение с заявлением к судебному приставу),

  - соблюдения права (выполнение требований закона о необходимости государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом и прав на него, обращение в ИФНС с заявлением о регистрации создаваемого юридического лица),

  - применения права (вынесение решения о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами и неустойки, решения об обращении взыскания на заложенное имущество, о признании сделки недействительной и применении реституции).

  Точно также фактическое состояние действительности значение юридического факта может приобретать в процессе правоприменительной деятельности (решение суда о признании прав собственности), в результате использования права (обращение к врачу для того, чтобы он констатировал болезненное состояние для предъявления ходатайства о восстановлении пропущенного срока на совершение процессуальных действий), соблюдения права (непринятие к оценке показаний свидетеля, который находится в состоянии неприязни, в состоянии прямой служебной зависимости по отношению к истцу или ответчику, признание сделки недействительной, если доказано, что участник сделки действовал в состоянии существенного заблуждения).

  Иногда юридические последствия порождает и состояние явления действительности, и действия, свидетельствующие его устранение. Так, например, несогласование существенных условий договора при его заключении приводит к тому, что договор остается незаключенным.

  Состояние незаключености договора является основанием тому, что договор не действует, не порождает обязанности сторон, обсуждаемые при заключении договора, и они не подлежат принудительному исполнению. Вместе с тем, если состояние незаключенности закон не расценивает как ничтожность договора, последующее поведение сторон может привести к тому, что состояние незаключенности договора будет устранено и это устранение приведет к определенным правовым последствиям, к тому, что договор будет считаться состоявшимся. Об этом свидетельствует судебная практика. В соответствии с нормой п. 2 ст. 165 ГК РФ судебное решение может устранить состояние недействительности сделки и придать соглашению сторон силу юридического факта, лежащего в основании договорного правоотношения. Вместе с тем, отсутствие подобного состояния, для устранения которого понадобилось судебное решение, не могло повлечь установление последующего правоотношения.

  Состояние следует отличать от длящихся правоотношений, к числу которых относятся правоотношения собственности, ну и соответственно другие схожие правовые отношения, например, в сфере авторского права, принадлежности личных неимущественных благ. Р. О. Халфина полагает, что главной причиной, по которой состояниям не находится места в составе юридических фактов, является то, что «нельзя предложить определенный критерий, который дал бы возможность отграничить состояние от длящегося правоотношения»[15].

  Вместе с тем, в основании правоотношения собственности лежит конкретный юридический факт, который объективно свидетельствует установление правоотношения. Это действия собственника по приобретению имущества на вещном праве, целенаправленно регулируемые нормой: создание вещи для себя своими действиями или получение ее по окончании договора подряда, купля-продажа, приобретение наследства. А также, например, действия, ведущие к бесспорному установлению неимущественных прав и обязанностей: опубликование произведения, рождение живого ребенка и т. д.

  В основании состояния, которому закон придает юридическое значение, нет фактов, которые бы однозначно приводили в действие механизм правового регулирования. Так, правом не регулируются обстоятельства действительности, повергающие гражданина в болезненное состояние, в состояние существенного заблуждения, в состояние опьянения, в состояние временной нетрудоспособности, в состояние сильного душевного волнения, в состояние безвестного отсутствия и т. п.

  Нормы объективного права дают лишь возможность придать этим и другим фактическим состояниям значение юридически значимых и применить соответствующее регулирование отношений, в которых граждане находятся в том или ином состоянии. Это регулирование будет иным, если подобное состояние отсутствует. Так, правовое регулирование трудовых отношений с участием женщины в состоянии беременности и женщины в обычном состоянии существенным образом отличается. Брак с лицом, которое находится в состоянии безвестного отсутствия, расторгается в упрощенном порядке, если брак не расторгнут, не требуется нотариально удостоверенное согласие этого лица на сделки по распоряжению супружеским имуществом, и т. п.

  В основе судебного решения, подтверждающего состояние безвестного отсутствия гражданина, лежит умозаключение, что «гражданин больше жив, чем мертв», то есть дается субъективная оценка фактических обстоятельств, а не констатация юридического факта. Когда нет оснований для подобного вывода, суд может признать гражданина умершим. Последующая явка такого гражданина устраняет состояние его безвестного отсутствия или юридической смерти. Поэтому следует признать правильным утверждение о том, что «остро ощущается потребность в своевременном и четком установлении наличия (отсутствия) правового состояния применительно к конкретной ситуации»[16].

  Из всего сказанного следует вывод о том, что к числу юридических фактов относятся:

  - факты-события объективной действительности (буран, землетрясение, наступление зимы);

  - факты-действия индивидуумов (сделка, подача заявления, выдача векселя, выдача доверенности);

  - факты-состояния явлений действительности (состояние здоровья, состояние нравственного страдания, состояние существенного заблуждения, состояние фиктивности брака, состояние отсутствия субъекта, состояние клинической смерти, состояние деятельного раскаяния, беспомощное состояние, состояние погодных условий, состояние видимости, состояние опасности).

  Анализ приведенных состояний позволяет сделать вывод, что в подобном правовом (юридически значимом состоянии) могут находиться субъекты правовых отношений (состояние существенного заблуждения), объекты прав и обязанностей субъектов (состояние незавершенного строительства, состояние непригодности), а также любые явления действительности, при условии, что закон придает им правовое значение (состояние погодных условий).

  Особую роль в динамике правоотношений играют так называемые юридические составы, или сложные, комплексные факты, когда для возникновения определенного правового отношения требуется не одно, а несколько условий (совокупность фактов).

  Так, для того чтобы возникло пенсионное правоотношение, необходимо: а) достижение лицом соответствующего возраста; б) наличие трудового стажа; в) представление положенных документов; г) принятие компетентным органом решения о назначении пенсии.

  Для правоотношения типа «студент – вуз» требуются следующие условия; а) аттестат об окончании средней школы; б) сдача вступительных экзаменов; в) проходной балл по конкурсу; г) приказ ректора о зачислении на первый курс соответствующего учебного заведения.

  Юридические составы классифицируются исследователями по различным основаниям: правовым последствиям, степени завершенности и т. д.

  О некоторых из них речь пойдет ниже, при рассмотрении отдельных видов. Для целей же настоящего исследования необходимо классифицировать составы по двум критериям: структурной сложности и отраслевой принадлежности элементов состава.

  В соответствии с первым основанием можно выделить три категории составов:

  1)   с независимым накоплением элементов;

  2)   с последовательным накоплением элементов;

  3)   с использованием различных структурных принципов (смешанный состав)[17].

  Основная часть составов, с которыми связывается движение правоотношений, может быть отнесена ко второй и третьей группам.

  В зависимости от отраслевой принадлежности элементов фактического состава выделяют однородные – состоящие из юридических фактов одной отрасли права, и комплексные – состоящие из фактов разных отраслей.

  К однородным следует отнести состав, необходимый для возникновения отношений по разрешению спора в примирительной комиссии. Сложный состав требуется для приостановления забастовки: факт прекращения работы (трудовое право) и вынесение соответствующего определения суда (гражданский процесс).

  Помимо юридических составов, в литературе выделяется еще одна категория фактических комплексов – группа юридических фактов, то есть несколько фактических обстоятельств, каждое из которых вызывает одно и то же правовое последствие.

  Например, сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего (ст. 179 ГК РФ).

  Учитывая, что каждый элемент группы влечет одно и то же юридическое последствие, закреплен в одном нормативном акте, все они близки как социальные обстоятельства, выделение данного вида фактического комплекса полезно, особенно в целях обучения и применения законодательства на практике, однако системы или какого-либо нового правового явления данная классификация не выявляет, группа остается простой совокупностью (не системой) юридических фактов.

  Стоит отметить, что один юридический факт, или состав, может вызвать комплекс связей, относящихся к разным отраслям права.

  В целом юридические факты играют весьма важную и активную роль в общей правовой системе, являясь своего рода ее «нервными окончаниями» (рецепторами), сцепляющими нормы права с реальными общественными отношениями. С помощью хорошо продуманной шкалы (набора) юридических фактов, то есть путем придания юридического значения тем или иным жизненным обстоятельствам, можно существенным образом влиять на динамику развития социальных процессов, направлять их в нужное русло.

  Определим содержание юридических фактов в гражданском праве. Для этого обратимся к ст. 8 Гражданского кодекса РФ.

  Распространенным основанием возникновения гражданских прав и обязанностей являются договоры как результат волеизъявления не менее двух участников (двусторонние сделки). Сделки могут быть односторонними. Для возникновения права из односторонней сделки достаточно воли одного лица.

  Юридические последствия возникают как из договоров, иных сделок, непосредственно предусмотренных законом, так и из не предусмотренных законом, но ему не противоречащих. Под законом в данном случае понимаются не только федеральные законы и законы субъектов РФ, но и другие нормативные правовые акты.

  ГК РФ допускает возникновение гражданских прав и обязанностей из договоров (иных сделок), непосредственно в законе не предусмотренных, но отвечающих целям и смыслу гражданско-правового регулирования. В законодательстве, например, отсутствовал договор консигнации. Данный договор применяется на практике и является действительным, если его условия не противоречат закону.

  Иной подход содержится в подп. 2 п. 1 ст. 8: основанием возникновения гражданских правоотношений являются только те акты государственных органов и органов местного самоуправления, которые прямо предусмотрены законом. Некоторые акты данных органов закреплены в ГК РФ (ст. 23, 51 – государственная регистрация граждан-предпринимателей и юридических лиц; ст. 35 – назначение опекунов и попечителей). Указание на акты госорганов и органов местного самоуправления как основания возникновения гражданских прав и обязанностей содержится и в других законах, например в Законе о приватизации.

  В подп. 2 п. 1 ст. 8 ГК РФ говорится об актах, совершаемых государственными органами или органами местного самоуправления, то есть об актах органов власти и управления Российской Федерации, субъектов РФ и муниципальных образований. Но гражданские права и обязанности могут возникать из актов иных негосударственных, немуниципальных органов управления (например, решений, принимаемых органами управления хозяйственных обществ и товариществ, производственных кооперативов, некоммерческих организаций). Эти действия предусмотрены подп. 8 п. 1, где говорится об иных действиях граждан и юридических лиц. К подобным действиям не применяется ограничение, содержащееся в подп. 2, – наличие закона. Порождающие гражданские права и обязанности акты названных органов могут быть предусмотрены уставами, иными правовыми актами, регулирующими деятельность частных юридических лиц.

  В подп. 3 п. 1 ст. 8 предусмотрено основание возникновения гражданских прав и обязанностей, отсутствовавшее в ГК РСФСР, – судебное решение. Имеются в виду решения, принимаемые судом общей юрисдикции, арбитражным судом и третейским судом. Право суда устанавливать гражданские права и обязанности своим решением предусмотрено рядом статей ГК РФ (ст. 27, 333, 445, 446).

  Судебное решение признается правоустанавливающим фактом также другими законами РФ.

  Новым по сравнению с ГК РСФСР основанием возникновения гражданских прав и обязанностей являются действия, направленные на приобретение имущества по основаниям, допускаемым законом (подп. 4 п. 1 ГК РФ). ГК РФ исходит из широких возможностей физических и юридических лиц иметь имущество на праве частной собственности, по иным допускаемым законом основаниям. В их числе приобретение имущества в собственность на основании приобретательной давности (ст. 234), в связи с находкой (ст. 228), обнаружением клада (ст. 233), приобретением права собственности на безнадзорных животных (ст. 231), бесхозяйные вещи (ст. 225).

  В числе действий, создающих гражданские права и обязанности, – создание произведений науки, литературы, искусства, изобретений и иных результатов интеллектуальной деятельности. Данные действия не являются сделками. Гражданские права и обязанности возникают здесь в связи с самим фактом создания объектов интеллектуальной деятельности. Иметь право авторства на стихи, музыку, изобретения человек может в раннем возрасте, тогда как для заключения сделок существуют определенные возрастные границы.

  Наряду с правомерными основаниями возникновения гражданских прав и обязанностей статья 8 ГК РФ предусматривает также известные гражданскому праву неправомерные основания – причинение вреда другому лицу и неосновательное обогащение (подп. 6 и 7 п. 1). В части первой ГК РФ содержание этих действий не раскрывается.

  Перечень оснований возникновения гражданских прав и обязанностей, предусмотренных статьей 8 ГК РФ, не является исчерпывающим. Правоотношения могут возникать вследствие действий граждан и юридических лиц, в данной статье не названных. Некоторые из них предусмотрены в других статьях ГК РФ, например молчание (ст. 158).

  Для иных действий граждан и юридических лиц не требуется, чтобы они были прямо предусмотрены законом. Однако такие действия должны отвечать смыслу и назначению гражданско-правового регулирования. Они не могут противоречить ему.

  
  

  Подводя итог изложенному в первой главе, можно сделать следующие выводы.

  Правовые отношения могут возникать и функционировать лишь при определенных  предпосылках. Юридические факты в праве – те явления реальной жизни, которые приводят правовую норму в движение, вызывают ее реализацию в правовых отношениях, превращают субъекты права в субъекты конкретных правовых отношений. Появление одних юридических фактов соответствует интересам субъектов правовых отношений, и они своими действиями способствуют их возникновению.

  В юридической науке существует достаточное количество классификаций юридических фактов. Наиболее распространенной и значимой для правовых отношений является классификация юридических фактов по волевому критерию, в зависимости от характера течения воли людей – на действия и события.

  Гражданский кодекс РФ предусматривает ряд оснований возникновения гражданских правоотношений. К ним, в числе прочих, относятся сделки. Сделку можно отнести, в соответствии с ранее приведенной классификацией, к правомерным действиям.

  Глава II. Понятие и признаки сделки

  
  

  §1. Понятие сделки

  
  

  Выделение и изучение понятия сделка имеет огромное теоретическое и практическое значение. Один из принципов гражданского права – возможность совершения субъектами любых сделок, не запрещенных законом, даже если они прямо в нем не названы. «Под сделками законными разумеются не только сделки, основывающиеся на прямом определении положительного законодательства, на той или иной статье Свода законов, но также и сделки, только не противные законодательству»[18].

  Соответствующее этому принципу правило, установленное п. 1 ст. 8 ГК РФ, для договоров, наиболее актуально представляющих собой двух- либо многосторонние сделки. Обращает на себя внимание, что практически все ученые, раскрывая принцип свободы договора, отмечают: одно из проявлений этой свободы – возможность заключать непоименованные в законе сделки. Тем не менее, и теория, и практика крайне настороженно (чаще – негативно) относятся к заключению субъектами договоров, не названных в Гражданском кодексе. Обычно их стараются «втиснуть» в какой-либо из существующих типов договоров. В качестве примера можно привести договор купли-продажи с обязательством последующего выкупа, по которому стороны обеспечивают исполнение обязательства передачей права собственности на время. Тем самым создается особый способ обеспечения исполнения обязательств (что соответствует не только ст. 8, но и п. 1 ст. 329 ГК РФ), тем не менее, и теоретики, и практики нередко рассматривают такую сделку как притворную, прикрывающую договор залога.

  Сделка представляет собой действие субъекта гражданских правоотношений, направленное на установление, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ, определяя сделку, упоминает только граждан и юридические лица, тем не менее, публично-правовые образования, участвуя в гражданском обороте, также заключают сделки). Более того, судебная практика признает формально не оформленные но фактически сложившиеся отношения сделками.

  Коллегия судей Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрела в судебном заседании заявление закрытого акционерного общества «Компания МТА» (г. Сургут) о пересмотре в порядке надзора решения Арбитражного суда Новосибирской области от 19.09.2008 по делу N А45-3439/2008-30/50 и постановления Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25.02.2009 по тому же делу по иску закрытого акционерного общества «Сибгидромехстрой» (г. Новосибирск) к закрытому акционерному обществу «Компания МТА» (далее - ЗАО «Компания МТА»), обществу с ограниченной ответственностью «Ремстрой» (г. Новосибирск) о взыскании солидарно задолженности за выполненные подрядные работы, и по встречному иску ЗАО «Компания МТА» к ЗАО «Сибгидромехстрой» о признании недействительным договора гарантии от 28.05.2007 N 2, заключенного между ЗАО «Сибгидромехстрой» и ООО «Ремстрой».

  Изучив материалы дела, запрошенного из Арбитражного суда Новосибирской области, проверив обоснованность доводов заявителя, коллегиальный состав судей Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации пришел к выводу об отсутствии предусмотренных статьей 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации оснований для передачи дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

  Из материалов дела следует, что ЗАО «Сибгидромехстрой» в адрес ЗАО «Компания МТА» направило письмо от 10.05.2007 N 04-01-095 с предложением проведения работ по намыву грунта на конкретных объектах, в частности в районе куста N 512 Мамонтовского месторождения нефти (далее - К-512 Мамонтовского месторождения) в объеме 1 200 тысяч кубических метров с помощью принадлежащих истцу земснарядов NN 18-07 и 18-11.

  Письмом от 23.05.2007 N 536 генеральный директор ЗАО «Компания МТА» выразил свое согласие с предложенными истцом объемами работ и перечнем указанных объектов, предложив выполнить работы в 2007 году.

  Письмом от 28.05.2007 ЗАО «Компания МТА», в дополнение к письму от 23.05.2007 N 536, конкретизировало стоимость работ по каждому из объектов, в частности стоимость 1 метра кубического намытого в штабель грунта на объекте К-512 Мамонтовского месторождения установлена в размере 71 рубля 84 копеек.

  Условия выполнения работ, включая сроки начала и окончания работ, а также содержание работ, технические условия организации работ и другие, предъявляемые к ним требования, согласованы сторонами в Проекте производства работ.

  При указанных обстоятельствах, руководствуясь статьями 153, 154, 432, 438 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды правомерно пришли к выводу о том, что между ЗАО «Сибгидромехстрой» и ЗАО «Компания МТА» сложились фактические подрядные отношения, к которым применяются нормы главы 37 Гражданского кодекса Российской Федерации.

  Оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные в дело доказательства, суды пришли к правильному выводу о надлежащем исполнении подрядчиком взятых на себя обязательств, принятии заказчиком результатов работ и обязанности ЗАО «Компания МТА» оплатить фактически выполненные работы.

  Неправильного применения норм материального и процессуального права судами не допущено.

  Доводы заявителя фактически сводятся в переоценке обстоятельств дела, установленных судами нижестоящих инстанций, что в силу положений главы 36 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в полномочия суда надзорной инстанции не входит.

  Учитывая изложенное и руководствуясь статьями 299, 301, 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Суд определил: в передаче дела N А45-3439/2008-30/50 Арбитражного суда Новосибирской области в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации для пересмотра в порядке решения от 19.09.2008 и постановления Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25.02.2009 отказать.[19]

  Определение сделки, содержащееся в действующем Гражданском кодексе, очень напоминает определения ранее действовавших актов. Так, ст. 26 ГК РСФСР 1922 года называла сделками действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений; ст. 14 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 года дополняло это определение указанием на субъектов: «действия граждан и организаций», что было воспроизведено и в ст. 41 ГК РСФСР 1964 года. Логичен вывод: законодательство воспринимает отношение к сделкам, существовавшее в российском дореволюционном праве. Д. И. Мейер понимал под юридической сделкой «всякое юридическое действие, направленное к изменению существующих юридических отношений». Он отмечал, что для сделки существенны два условия: «1) чтобы юридическое действие произвело изменения в существующих юридических отношениях: изменение может состоять в установлении какого-либо права, прежде не существовавшего, или в переходе права от одного лица к другому, или в прекращении права; 2) чтобы юридическое действие было направлено к изменению существующих юридических отношений, предпринято с целью произвести это изменение; а действие, не направленное к тому, не подходит под определение сделки, например, сюда не подходит нарушение права, хотя оно и составляет юридическое действие и производит изменение в существующих юридических отношениях: цель нарушения права иная, а потому и существо сделки отлично от юридического действия, составляющего нарушение права»[20].

  Прежде чем перейти к анализу внутренней сущности сделки, рассмотрим ее как юридический факт и определим ее место в системе юридических фактов в соответствии с устоявшейся классификацией.

  О. А. Красавчиков предложил делить юридические факты на события и действия; действия – на правомерные и неправомерные; правомерные действия на юридические акты и юридические поступки; при этом сделки рассматривались как разновидность юридических поступков[21].

  События и действия дифференцируются по критерию зависимости от воли человека; правомерные и неправомерные действия – по критерию соответствия законодательству; акты и поступки – по критерию придания правового значения цели субъекта. Таким образом, сделка рассматривается как правомерное волевое действие, цели которого придается правовое значение. К такому мнению приходят практически все цивилисты.

  Анализируя внутреннюю сущность сделки, обычно выделяют такие категории, как воля, волеизъявление, правовое основание (causa), мотив. Как видно из приведенного выше определения, оно содержит такие элементы, как правомерность, волевой характер, значимость целенаправленности действий. Таким образом, мотив сделки правового значения не имеет (подробнее об этом будет сказано ниже).

  Рассмотрим названные элементы.

   

   

  § 2. Правомерность как признак сделки

   

  Правомерность сделки. Этот элемент представляется наиболее интересным, так как вызывает активную научную дискуссию уже несколько десятилетий. Поскольку сделка трактуется именно как правомерное действие, возникает проблема оценки недействительных сделок. Так, В. А. Тархов пишет, что понятие недействительных сделок логически противоречиво, поскольку сделка – правомерное действие, а потому недействительным быть не может[22].

  Мнение, в соответствии с которым под сделкой следует понимать только правомерные действия, а так называемые недействительные сделки собственно сделками не являются, обосновывали многие ученые. Разделяющие эту позицию приходят к выводу: недействительные сделки, по сути, являются правонарушениями. Ф. С. Хейфец считает, что «правомерность действия – это конститутивный элемент сделки, отличающий ее от правонарушения. Отсутствие в конкретной сделке элемента правомерности означает, что возникшее по форме как сделка действие на самом деле является не сделкой, а правонарушением»[23].

  Некоторые ученые подчеркивают, что именно по критерию правомерности сделка «отграничивается от всех тех юридических действий, которые противоречат закону, хотя в ряде случаев внешне они и выглядят как сделки, а не как неправомерные действия»[24].

  Другая позиция состоит в том, что характер действий (правомерность или неправомерность) нельзя считать определяющим признаком, поскольку это имеет значение только для последствий сделки, то есть сделками являются и действительные, и недействительные сделки, а правомерность рассматривается как признак, элемент действительной сделки. Развивая такую позицию, Н. Д. Шестакова делает вывод: недействительны только сделки ничтожные либо те оспоримые, по которым существует соответствующее решение суда – остальные действия, даже не соответствующие каким-либо положениям закона, являются сделками действительными[25].

  И. Б. Новицкий употреблял понятие «противоправная сделка», отмечая, что определенные правовые последствия она вызывает, но эти последствия иные, чем те, к которым стремились стороны[26].

  Противники рассматриваемой позиции выдвигали аргументы, в соответствии с которыми признание недействительных сделок сделками ведет к стиранию разницы между сделками и правонарушениями. В ответ на это Д. М. Генкин писал: «Могут указать, что признание ничтожных сделок за сделки стирает общепринятое различие между сделками и неправомерными действиями – деликтами. Для сделки как юридического факта, в отличие от деликта, характерно наличие действия (воли), направленного на установление, изменение, прекращение гражданского правоотношения, тогда как при деликте лицо, его совершившее, вовсе не желает наступления тех или иных правовых последствий»[27].

  Как видим, Д. М. Генкин отождествлял понятия правонарушение и деликт, считая правомерность и неправомерность не элементом сделки как юридического факта, а элементом, определяющим те или иные последствия сделки. Промежуточной, на наш взгляд, можно назвать позицию Н. В. Рабинович, которая недействительные сделки называла одновременно и сделками, и правонарушениями «особого порядка», отмечая, что в данном случае следует говорить о правонарушении в широком смысле этого слова[28].

  Это мнение интересно и примечательно, прежде всего, тем, что в соответствии с ним дифференцируются понятия правонарушение и деликт. Представляется совершенно справедливым выделение особой категории неделиктных правонарушений, к которой относятся действия, влекущие за собой неосновательное обогащение; неисполнение договора; недействительные сделки. В этом контексте интересно мнение Ф. С. Хейфеца: «Недействительные сделки, являясь действиями неправомерными, представляют собой правонарушения. Отсутствие в системе гражданского права категории неделиктных правонарушений свидетельствует только о том, что она должна быть разработана. Но, на наш взгляд, это не дает никаких оснований относить недействительные сделки к институту сделок, то есть к правомерным юридическим действиям, направленным на достижение определенного юридического результата, к которому стремились участники сделки»[29].

  Категория неделиктных правонарушений существует в доктрине; остается только терминологическая проблема – можно ли называть недействительные сделки сделками?

  Если исходить из того, что сделки – действия правомерные, ответить логически безукоризненно крайне сложно. Рассмотрим позицию действующего Гражданского кодекса. В соответствии со ст. 153, сделка – это действие, направленное на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей. Определение не содержит указаний ни на характер действия (правомерное оно или нет), ни на последствия. Не сказано, что сделкой является действие, влекущее за собой правовые последствия, желаемые сторонами (такой вывод обычно делается из негативного определения, данного в п. 1 ст. 167: недействительная сделка не влечет за собой правовых последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью).

  Исходя из буквального толкования положений Кодекса, можно прийти к заключению, что сделками являются и действительные, и недействительные сделки; главное – направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительные сделки порождают правовые последствия, желаемые сторонами, а недействительные – те последствия, которые указаны в законе.

  Классификация юридических фактов в контексте вышеизложенного может выглядеть так. Они подразделяются на события и действия; действия – на правомерные и неправомерные. Правомерные действия – это действительные сделки; административные акты (если они вызывают именно гражданские правоотношения); судебные решения (мы не будем останавливаться на дискуссии, связанной с вопросом о том, может ли судебное решение влиять на возникновение правоотношений; в ограниченном числе случаев это представляется возможным). Неправомерные действия – это недействительные сделки; деликты; действия, приводящие к неосновательному обогащению[30].

  Такая позиция не основана на том, что под сделкой следует понимать действие только правомерное, но она полностью соответствует сути положений Гражданского кодекса о сделках и является внутренне непротиворечивой.

  Интересно в рассматриваемом отношении мнение Д. И. Мейера. Он пишет: «…подобно юридическим действиям вообще, и сделки могут быть разделены на законные и незаконные». По его мнению, недействительные (незаконные) сделки, выходит, тоже можно отнести к сделкам. Однако далее Д. И. Мейер добавляет: «собственно, только законные сделки можно назвать сделками, ибо сделки незаконные не считаются действительными, следовательно, и существующими. Но ничтожество поражает эти сделки только при соприкосновении их с общественной властью, а независимо от того они существуют точно так же, как и сделки законные, и встречаются нередко в действительности»[31].

  Из этого высказывания следует, что ученые, отрицающие возможность существования недействительных сделок, основывают свою позицию, прежде всего, на мнении Д. И. Мейера.

   

  §3. Волевой характер сделки

  
  

  Следующий элемент сделки – волевой характер. По нему сделки отличаются от событий, которые от воли субъектов не зависят.

  Волевой характер сделок определяется двумя взаимосвязанными факторами – субъективным и объективным. В качестве субъективного фактора представляется необходимым рассматривать волю субъекта сделки; в качестве объективного – его волеизъявление.

  Воля – внутреннее намерение, желание субъекта, направленное на достижение определенного правового результата. Воля определяется как «психическое регулирование поведения, заключающееся в детерминированном и мотивированном желании достижения поставленной цели, в выборе решения, разработке путей, средств и применения усилий для их осуществления»[32].

  Очень интересно писал о воле профессор Копенгагенского университета Г. Гефдинг: «Как в греческой мифологии Эрос является старейшим и в то же время самым юным из богов, так в психологии, смотря по точке зрения, можно рассматривать волю или как самое первичное, или как самое сложное и производное душевное проявление. Если видеть волю только там, где бывает сознательный выбор между возможностями, то она предполагает высшее развитие познания и чувства»[33].

  Поскольку воля – понятие психологическое, уделим некоторое внимание взглядам на это понятие психологической науки. Крупнейший советский психолог С. Л. Рубинштейн писал, что любое психическое явление – это и отражение действительности, и звено в регуляции деятельности; при этом воля является высшей (как побудительной, так и распорядительной) формой психической регуляции[34].

  И. М. Сеченов называл волю деятельной стороной разума и морального чувства. В волевых действиях реализуется активность личности; при этом в психологии принято считать, что волевые действия характеризуются физическими и психическими условиями, вызванными преодолением значительных трудностей и препятствий: «Волей называется способность человека сознательно управлять собой в деятельности с труднодостижимыми целями»[35].

  Волевое усилие определяется как «форма эмоционального стресса, мобилизующего внутренние ресурсы человека (память, мышление, воображение и др.), создающего дополнительные мотивы к действию, которые отсутствуют или недостаточны, и переживаемого как состояние значительного напряжения»[36].

  О воле как механизме, направленном на преодоление препятствий, писали такие ученые-психологи, как К. Н. Корнилов, Б. Н. Смирнов, П. А. Рудик, П. В. Симонов и др.

  Действие волевого усилия означает внутреннее усиление влияния одних мотивов и затормаживание влияния других. «Воля – это не только умение чего-то пожелать и добиться, но и умение заставить себя отказаться от чего-то. Воля – не просто желание и его удовлетворение, но и желание и отказ одновременно»[37].

  Таким образом, воля проявляется в осуществлении побудительной и тормозной функций; иначе говоря, в психической деятельности воля выполняет две взаимосвязанные функции – активизирующую и тормозящую.

  Побудительная функция определяется проявлениями активности человеческого сознания; в единстве с побудительной выступает тормозящая функция, состоящая в сдерживании нежелательных проявлений активности. На рассмотренных психологических категориях базируется теория внутренней сущности как действительных, так и недействительных сделок; воля на совершение последних формируется при недостаточной активности тормозящей функции.

  С. Л. Рубинштейн считал, что зачатки воли заключены в потребностях как исходных побуждениях человека к действию. На связь воли с потребностями обращал внимание и П. В. Симонов: «Для исследования психофизиологии воли чрезвычайно существенна ее обязательная приуроченность к какой-либо из многочисленных человеческих потребностей. Вот почему мы не продвинемся ни на шаг в разработке проблемы воли без уточнения вопроса о потребностях и мотивах: их количестве, качестве, классификации, иерархии, их «факториальном весе» в структуре данной личности»[38].

  В психологии волю рассматривают в ряду побудителей поведения, зачастую отождествляя ее с желаниями субъекта; нередко подчеркивается «внутреннее родство воли с потребностями, мотивами, целями человека»[39].

  Как отмечает В. А. Иванников, основным механизмом волевого поведения «является изменение или создание дополнительного смысла действия, когда действие выполняется уже не только ради мотива, по которому действие было принято к осуществлению, но и ради личностных ценностей человека или других мотивов, привлеченных к заданному действию»[40].

  Отметим очень интересное направление, сформировавшееся в психологии в последнее время. Это направление представляет собой отрицание воли. Так, в 1991 году В. А. Иванников, рассматривая различные (и выдвигая собственную) позиции по вопросам механизмов волевого поведения, приходит к следующему выводу: «Обилие гипотез при отсутствии заметного прогресса в выделении психической реальности, соотносимой с термином «воля», вряд ли является случайным. Дело, скорее всего в том, что такой особой реальности просто не существует, а намеренное изменение побуждения к заданному действию достигается через совместную работу известных психических процессов или, точнее, в результате совместной работы мозга и психики». А уже в 1998 году Иванников называет волю понятием, лишенным реального содержания, введенным в психологию не как обозначение каких-то психических реальностей, а как теоретическое допущение: «мы должны вернуться к тем явлениям и реальностям поведения человека, которые заставили нас ввести понятие воли. То есть мы должны найти психологический механизм (механизмы), обеспечивающий регуляцию действий, а не пытаться догадаться – что есть воля». Известный российский психолог Е. П. Ильин считает, что неверно «понимание воли как какого-то обособленного психического образования, существующего наряду с разумом, мотивами, эмоциями и выступающего в качестве высшего и самостоятельного детерминатора и регулятора поведения»[41].

  Более того, Ильин приходит к выводу: уже в своей «Физиологии нервной системы» И. М. Сеченов, И. П. Павлов, Н. Е. Введенский высказывали мысль о том, что воля как самостоятельный психологический феномен, управляющий поведением человека наряду с разумом и моральными чувствами, не существует.

  Процесс формирования воли – вопрос очень важный и интересный как для психологов, так и для юристов. Например, в качестве звеньев волевого акта выделяют принятие решения и его исполнение. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев для понимания психологии воли и ее формирования выделяют этап, на котором происходит непосредственное инициирование деятельности и поддержание ее по ходу осуществления – процесс формирования ситуационного побуждения. «Побуждение является инициирующим началом конкретной деятельности, разворачивающейся в данный момент и в данной ситуации. Возникновение побуждения связано с последовательным становлением отдельных моментов мотивации: установочной готовности к деятельности, ее направленности, выборе средств и способов действия, создания уверенности в успехе и правильности действия»[42].

  Необходимо выделить особую категорию – волеобразование. В цивилистике на нее уже обращалось внимание. Так, И. Б. Новицкий писал о соотношении побудительных стимулов деятельности человека и мотивов его воли, которые диктуют выбор способов удовлетворения сформировавшихся определенным образом потребностей[43].

  В. С. Толстой выделял три этапа волеобразования (процесса формирования воли человека, направленной на совершение сделки): возникновение потребности и осознание способов ее удовлетворения; выбор конкретного способа удовлетворения потребности; принятие решения совершить сделку[44].

  Ю. В. Чуфаровский отмечает, что началом формирования воли у человека служит влечение, которое возникает на базе инстинктов: пищевого, оборонительного, полового и др. Когда влечение оформляется в сознании, выясняются пути и способы его удовлетворения, – это уже является желанием. «В сложном волевом процессе можно выделить ряд этапов. Первый этап – это возникновение побуждения, стремление к достижению определенной цели. Потом появляется сознание ряда возможностей достижения этой цели и сразу же за этим – мотивы, подкрепляющие или опровергающие эти возможности. Дальше начинается борьба мотивов. При этом, взвесив все «за» и «против», рассмотрев различные мотивы, учтя конкретную обстановку, человек принимает решение. Волевое действие заканчивается реализацией решения. Продолжительность каждого из этапов различна и зависит от особенностей личности и объективных условий выполнения принятого решения»[45].

  Приведенная цитата позволяет проследить связь между волей и волеизъявлением. Понятие волеизъявление обычно не выделяется и не рассматривается психологами, являясь, следовательно, категорией чисто юридической. «Сначала воля на совершение сделки вызревает изнутри, а затем уже выражается вовне»[46].

  При отсутствии волеизъявления воля, безусловно, не оказывает никакого влияния на гражданские правоотношения. «Воля, не проявленная вовне, не имеет юридического значения. Решение лица совершить сделку доводится до сведения других лиц посредством волеизъявления. Естественно, что воля, проявленная вовне, не перестает быть волей, но только таким способом она становится известной другим участникам гражданского оборота и может порождать правовые последствия»[47].

  Волеизъявление может рассматриваться как объективный фактор, определяющий характер сделок. Именно с волеизъявлением связывает закон классификацию сделок на односторонние, двусторонние, многосторонние: в силу п. 2 ст. 154 ГК РФ односторонней считается сделка, для совершения которой необходимо и достаточно выражения воли одной стороны; двусторонней сделкой (договором) – та, для заключения которой необходимо выражение согласованной воли двух сторон. Многосторонняя сделка – тоже договор; для ее совершения необходимо выражение согласованной воли трех или более сторон. Обращает на себя внимание то, что в цивилистике используется понятие односторонний договор, однако это пример не совсем удачного использования терминов. Классификация договоров на одно – и двусторонние не имеет отношения к волеизъявлению. Односторонним называют договор, одна из сторон которого имеет только права, другая – только обязанности; соответственно, двусторонний договор предполагает наличие у каждой стороны как прав, так и обязанностей.

  В качестве примеров односторонних сделок можно привести завещание, выдачу доверенности, объявление конкурса. Представляется, что как односторонние сделки можно рассматривать действия, направленные на исполнение договора (хотя это и спорный вопрос).

  Волеизъявление – это выражение, внешнее проявление воли. Многие ученые отмечают, что именно волеизъявление как внешне выраженная (объективированная) воля может быть подвергнуто правовой оценке. В целом с таким мнением можно согласиться, однако надо отметить, что и будучи изъявленной, воля сохраняет свое правовое значение. В ряде случаев это проявляется в необходимости учитывать волю лица наряду с существующим волеизъявлением либо даже несмотря на него.

  Именно волеизъявление – фактор, определяющий заключение сделки. Однако иногда для того, чтобы действие стало правовым (имеющим значение для гражданского права), то есть сделкой, одного волеизъявления недостаточно. В таких (не очень распространенных) случаях помимо волеизъявления необходима еще и передача имущества. Эти сделки – реальные (от лат. res - вещь) в отличие от консенсуальных (от лат. consensus – соглашение). К реальным сделкам относятся, в частности, такие договоры, как заем, хранение, перевозка грузов. Дарение может быть как реальным, так и консенсуальным договором; применительно к хранению то же можно сказать лишь о хранении профессиональном, поскольку Гражданский кодекс допускает заключение консенсуальных договоров только профессиональными хранителями.

  Перечисленные реальные договоры названы таковыми в Гражданском кодексе РФ. Возникает вопрос: возможно ли придание договору режима реальной сделки путем соглашения сторон? Иными словами, правомерно ли определение в договоре, например, подряда (любом консенсуальном), что он вступает в силу не с момента достижения соглашения, а с момента передачи определенного имущества (при том, что все положения о понятии договоров сформулированы в Кодексе императивно)? Вопрос можно сформулировать и шире: возможно ли договорное изменение режима реальной и консенсуальной сделки?

  Прежде всего, уточним высказанную мысль – положения о характере конкретной сделки сформулированы Гражданском кодексе в большинстве случаев императивно. Как исключение можно назвать договор страхования – в силу п. 1 ст. 957 ГК РФ «договор страхования, если в нем не предусмотрено иное, вступает в силу в момент уплаты страховой премии или первого ее взноса». Таким образом, реальный договор страхования может стать консенсуальным в силу соответствующего волеизъявления сторон. Но подобная трансформация невозможна, если Кодекс не допускает установления иного в договоре. Так, указание в договоре непредпринимательского хранения на то, что договор вступает в силу с момента его заключения, ничего не меняет данное положение договора не будет иметь юридической силы как противоречащее Гражданскому кодексу; договор все равно вступит в силу (станет договором) только с момента передачи вещи.

  Из сказанного следует: реальный в силу закона договор может стать консенсуальным, только если сам закон это допускает. Может ли быть сформулировано такое же правило и для консенсуальных договоров? Ответ представляется отрицательным, хотя (как отмечалось) ГК РФ императивно определяет и такие договоры. Но в данном случае положение договора о том, что он вступает в силу не с момента достижения соглашения, а с момента передачи имущества, должно быть квалифицировано не как противоречие нормам Кодекса, а как условие, что соответствует правилам ст. 157. Подобная сделка может быть отнесена к особой категории условных сделок[48].

  Из того, что для реальных сделок достижения соглашения (волеизъявления) недостаточно, некоторые ученые делают вывод, в соответствии с которым употребленный в ст. 153 ГК РФ термин действие подлежит расширительному толкованию применительно «к тем сделкам, где бы «действия» охватывали и волеизъявление, и иное юридическое действие, например, передачу имущества, без чего сделка не может быть совершенной»[49].

  В принципе, с этим можно согласиться, хотя Гражданский кодекс и не раскрывает понятие действия. Гораздо более нуждается в толковании (а возможно, и в уточнении) норма п. 3 ст. 154 ГК РФ, в силу которой «для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо трех и более сторон (многосторонняя сделка)». Поскольку редакция этой нормы не содержит упоминаний о том, что для заключения договора может быть необходимо еще кое-что (помимо согласованной воли), то по сути нормы о реальных сделках противоречат названому положению Кодекса.

  Отметим еще одну неточность, теперь доктринальную. Абсолютно все ученые говорят о реальных и консенсуальных сделках. Между тем, очевидно, что классификация по данному критерию значима только применительно к договорам – для односторонних сделок нет смысла говорить о реальности или консенсуальности, так как односторонняя сделка не предполагает совпадающих волеизъявлений.

  Одно из основных положений теории сделок состоит в том, что воля и волеизъявление должны совпадать. Это совпадение презюмируется действующим ГК РФ. Иначе говоря, при имеющемся волеизъявлении наличие воли предполагается – иное необходимо доказывать. Тем не менее, на практике нередки ситуации, когда воля и волеизъявление не совпадают либо совпадают не полностью, либо наличие одного из этих элементов ставится под сомнение. «Может случиться, что воля выражена лицом так неудачно, что внешнее ее выражение (или волеизъявление) оказалось не соответствующим внутреннему решению, тому намерению, которое было у данного лица. Тогда возникают вопросы: чему придать преимущественное значение – воле или ее внешнему выражению, и можно ли признать договор состоявшимся»[50].

  Ведется давняя и интересная дискуссия, связанная с тем, чему необходимо отдавать предпочтение – воле или волеизъявлению. Как отмечают ученые, «борьба между словом и волей стороны проходит через всю классическую юриспруденцию».

  В качестве примера ситуации, когда необходимо считать приоритетной либо волю, либо волеизъявление, нередко приводят так называемое дело Курия (causa Curiana), возникшее в римском праве[51].

  В завещании субъекта было сказано: «Если у меня родится сын и умрет, не достигнув совершеннолетия, то Курий будет моим наследником». Сын у наследодателя не родился, в результате чего возникли проблемы, связанные с толкованием указанного положения завещания. Согласно тексту (волеизъявлению) имущество должно было перейти к наследникам по закону; по духу завещания (воле наследодателя) имущество должно было перейти к Курию.

  В качестве еще одного примера приведем современную ситуацию. Арбитражный суд рассмотрел требование арендатора к арендодателю о внесении изменений в заключенный договор аренды. Требование было основано на несоответствии воли и волеизъявления. Суть дела состояла в том, что согласно п. 11 договора арендная плата составляла 1 000 условных единиц в месяц. Арендатор доказывал, что данное положение было внесено в договор ошибочно, так как, во-первых, средняя стоимость аренды подобного имущества равнялась примерно 90-110 условным единицам в месяц; во-вторых, истинная воля сторон (что следовало из деловой переписки) была направлена на установление арендной платы именно в размере 100 условных единиц.

  И в первом, и во втором примерах, как и во всех подобных случаях, возможно три варианта решения проблемы: считать предпочтительной волю; считать предпочтительным волеизъявление; считать сделку несостоявшейся на основании отсутствия единства воли и волеизъявления. Корнями все эти позиции уходят в римское право. Древнейшее римское право при толковании договоров исходило из того, что выражено вовне; исследование подлинной воли лица не производилось, то есть предпочтение отдавалось волеизъявлению. В классический период стала преобладать та точка зрения, что внешнее выражение воли (слово, письмо) не должно иметь исключительного значения и вытеснять из поля зрения подлинное намерение, подлинную мысль лица, вступившего в сделку. Отсюда следовал вывод, что при расхождении воли и ее внешнего выражения никакого юридического результата не возникает: то, что стороны выразили (id quod dictum est), не соответствует их подлинным намерениям, а то, что они хотели выразить (id quod actum est), не выражено. Однако затем возобладала другая точка зрения – если воля не соответствует волеизъявлению, а содержание подлинной воли можно установить, договор должен толковаться не по букве, а по скрывающейся за буквой мысли.

  В наши дни ученые, исследуя сущность сделок, обосновывают одну из трех названных позиций. Так, Н. В. Рабинович и В. П. Шахматов считают, что при расхождении между волей и волеизъявлением (если сделка признается состоявшейся и истинная воля может быть выяснена) предпочтение должно быть отдано воле. Отметим, что в этом случае должна выясняться истинная воля, существовавшая на момент совершения сделки, а не на момент толкования ее положений. Если стороны не могут представить доказательств существования конкретной воли на момент совершения сделки, необходимо признать, что истинную волю выяснить невозможно.

  И. Б. Новицкий, С. В. Занковская отдают преимущество волеизъявлению, так как в сделках «юридические последствия связываются именно с волеизъявлением, благодаря чему и достигается устойчивость сделок и всего гражданского оборота в целом»[52].

  Третья позиция состоит в том, что воля и волеизъявление равнозначны. Эта точка зрения обосновывается такими учеными, как М. М. Агарков, О. А. Красавчиков, О. С. Иоффе, В. А. Мусин, А. М. Белякова, Ф. С. Хейфец. Они обращают внимание на то, что условием действительности сделки закон считает совпадающие волю и волеизъявление, следовательно, в случаях несовпадения воли и волеизъявления или упречности воли возникает необходимость признания сделки недействительной. «Оба эти элемента совершенно необходимы и равнозначны. Только в их единстве заложена сущность сделки. Отсутствие любого из этих элементов означает отсутствие сделки»[53].

  Такая позиция не может не вызвать некоторые возражения. С одной стороны, действительно, воля и волеизъявление не должны противопоставляться, должны полностью совпадать, быть едиными. С другой стороны, если они все-таки не совпадают, считать сделку на этом основании несостоявшейся представляется не вполне обоснованным. Ф. С. Хейфец полагает, что при доказанности несоответствия волеизъявления внутренней воле неизбежно возникает вопрос о недействительности сделки – «и никакие соображения устойчивости гражданско-правовых связей не могут обусловить необходимость считаться с тем, что было выражено вовне. В тех случаях, когда содержание волеизъявления не соответствует внутренней воле субъекта, закон (ст. 178 и 179 ГК РФ) предоставляет возможность признавать такие сделки недействительными»[54].

  Между тем такие сделки могут быть признаны недействительными, только если об этом прямо сказано в законе. ГК РФ перечисляет ситуации, в которых (и только в которых) несоответствие воли и волеизъявления влияет на действительность сделки: совершение сделки без цели создать правоотношения либо с целью создать иные правоотношения, нежели те, о которых сказано в волеизъявлении (ст. 170); совершение сделки под влиянием заблуждения (ст. 178); под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179). В других ситуациях, когда воля и волеизъявление не совпадают (в частности, в приведенных выше примерах с causa Curiana и договором аренды), одного факта несовпадения для признания сделки недействительной недостаточно.

  Приоритет воли представляется наиболее целесообразным только в тех ситуациях, когда ее изъявление не позволяет сделать какие-либо разумные выводы о намерении сторон (например, в одном экземпляре договора сказано, что должно быть поставлено 450 т товара, в другом – 2 450 т). Подчеркнем, именно такова позиция действующего закона применительно к толкованию договора. Статья 431 ГК РФ устанавливает, что при толковании судом условий договора должно приниматься во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений, которое устанавливается в случае неясности путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Таким образом, при несоответствии (неясности соответствия) воли и волеизъявления договор является действительным, приоритет отдается волеизъявлению. И только если путем буквального толкования (изучения волеизъявления) определить содержание договора невозможно, подлежит выяснению воля сторон с учетом цели договора. То есть только в этом случае принимаются во внимание все возможные обстоятельства, позволяющие выяснить истинную волю, включая переговоры, предшествовавшие заключению договора, деловую переписку, практику взаимоотношений сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.

  В нашем примере с арендной платой суд правомерно учел именно волеизъявление, а не истинную волю (наличие которой было доказано), а вот в ситуации с количеством подлежащего поставке товара (когда в экземплярах договора были указаны разные цифры) суд обратился к выяснению воли сторон, следовавшей из практики взаимоотношений субъектов.

  Интересен взгляд на рассматриваемые проблемы дореволюционных юристов. Д. И. Мейер считал: при выяснении смысла сделки, прежде всего, следует руководствоваться ее буквальным смыслом, что не всегда возможно, так как «сделки заключает всякий гражданин: и образованный, у которого развит дар слова, и необразованный». Исходя из этого, необходимо руководствоваться следующими правилами: рассматривать существо сделки с учетом намерений и доброй совести участников, то есть выяснять их волю, недостаточно выраженную словами; при неясности части сделки пытаться объяснить эту часть посредством других, ясных частей; если из сделки смысл ее понять невозможно, следует обратиться к законодательству (которое «дает очень много определений о различных сделках не в том намерении, чтобы сделать эти определения безусловно обязательными, а на случай, что граждане не вполне определят свои отношения по сделке») или к обычаю; в ситуациях, когда возможны разные толкования одного и того же положения в пользу каждой из противоположных сторон в сделке, необходимо толкование в пользу обязанного лица – «это правило основывается на том соображении, что лицо, обязанное по сделке, находится в худшем положении, нежели лицо, приобретающее права, и поэтому нуждается в большем внимании к себе. Кроме того, имеется еще в виду, что лицо, приобретающее право по сделке, само должно позаботиться о точном определении права, в противном случае пусть пеняет на себя». Необходимо исходить из того, что «участники сделки желают постановить нечто законное, действительное, ибо нарушение закона не предполагается»[55].

  И только если все попытки истолковать сделку оказались безрезультатными, она считается недействительной по причине неясности воли участников.

  Обращает на себя внимание, что ст. 431 ГК РФ, устанавливающая названные правила, регулирует не общую, а в значительной степени частную ситуацию – относится к толкованию договоров. Возникает вопрос: как поступать, если воля и волеизъявление противоречат друг другу (либо не вполне ясны) в односторонних сделках, например, в ситуациях, подобных causa Curiana? Думается, что в ближайшее время на практике вопрос соответствия воли и волеизъявления в завещаниях приобретет особую актуальность в связи со вступлением с 1 марта 2002 года в действие третьей части ГК РФ, нормы которой допускают составление закрытых завещаний. Субъекты будут формулировать (изъявлять) свою волю без помощи квалифицированного юриста (нотариуса), что неизбежно приведет к проблемам.

  Между тем положения о толковании сделок в Гражданском кодексе, к сожалению, отсутствуют. Поэтому в случае спора придется обосновывать наличие этого пробела в правовом регулировании и, как следствие, необходимость применения аналогии закона – положений, регулирующих толкование договора, к ситуациям толкования сделок (что, как любая аналогия, не бесспорно).

  
  

  §4. Иные признаки сделки

  
  

  Следующий элемент сделки, который представляется необходимым рассмотреть – правовое основание (causa). Causa – цель субъектов, вступающих в сделку, – например приобретение права собственности. Ф. С. Хейфец подчеркивает, что хотя цель и основание – понятия не тождественные, в сделке они означают одно и то же.

  Causa сделки должна быть законной и осуществимой – на это указывал в своих работах В. А. Рясенцев: «… если в момент заключения сделки цель ее неосуществима, то сделка не имеет юридической силы – например завещание вклада в пользу лица, о смерти которого в момент завещания вкладчик не знал»[56].

  Необходимо дифференцировать юридические цели (основания сделки) и социально-экономические цели субъектов сделки, так как одна и та же социально-экономическая цель может быть достигнута путем реализации различных правовых целей (например, цель использования автомобиля может быть достигнута и путем приобретения права собственности, и права пользования автомобилем).

  Когда речь идет о совершении недействительных сделок, цель и правовой результат не совпадают, иначе говоря, недействительные сделки порождают не те последствия, наступления которых желали стороны, а те, которые указаны в законе.

  Напрашивается вывод: при совершении недействительных сделок у субъектов существует направленность на достижение необходимого им результата (поэтому речь идет именно о сделках), но этот результат не санкционирован законом, поэтому наступают иные (указанные в законе) последствия.

  С вопросом о causa сделки наиболее тесно связана классификация сделок на каузальные и абстрактные. Критерием такой классификации может быть названо наличие (отсутствие) связи между правовым основанием и действительностью сделки (то есть ее существованием).

  Большинство сделок в гражданском праве – каузальные (от лат. causa – основание), поэтому порок в правовом основании может повлечь за собой недействительность сделки. Кроме того, надо отметить, что каузальная сделка позволяет судить о ее правовом основании. Отсюда следует важный практический вывод о том, что недействительной является сделка купли-продажи вещи, совершенная несобственником этой вещи без специальных полномочий, поскольку в данном случае не может быть достигнута правовая цель – переход права собственности. Недостижимость этой цели вытекает на отсутствии в системе оснований приобретения права собственности такого основания, как добросовестность владения.

  Из вышеизложенного можно сделать вывод, реализация которого ставит в абсолютно незащищенное положение добросовестного приобретателя и делает практически бессмысленными положения Гражданского кодекса о виндикации (и особенно об ее ограничении). Вывод этот состоит в том, что при невозможности виндикации вещи (в частности, у добросовестного возмездного приобретателя) она все равно у него истребуется в результате признания недействительными всех сделок по передаче этой вещи (так как право собственности не перешло и не могло перейти в отсутствие воли на это собственника). Такая позиция высказывается, в частности, В. В. Витрянским. По такому пути идет и практика, что влечет за собой полную незащищенность добросовестного приобретателя движимой вещи (применительно к недвижимости механизмы защиты существуют в той степени, в какой они могут быть созданы системой регистрации прав и их перехода). Поскольку и невозможно, и нецелесообразно создавать систему регистрации движимого имущества (как невозможно и иным способом в большинстве случаев доказать право собственности на движимую вещь), добросовестный покупатель считает, что он приобрел вещь у собственника, следовательно, сам стал ее собственником. Механизмов, позволяющих защитить такого субъекта, у которого вещь впоследствии истребуется (так как все сделки по ее передаче признаются недействительными), не существует. В связи с этим вызывает одобрение позиция ученых, стремящихся создать такие механизмы. Например, предлагается внести в ГК РФ изменения, в соответствии с которыми добросовестность приобретения вещи будет являться одним из способов приобретения (и соответственно – прекращения) права собственности.

  Тем не менее, при существующем законодательном регулировании применить выводы ученых на практике крайне затруднительно (какими бы теоретически обоснованными они ни казались), поскольку causa при указанных обстоятельствах недостижима.

  Действительность каузальных сделок зависит от правового основания в этом заключается связь между ними.

  Абстрактными (от лат. abstrahere – отделять) являются сделки, в которых связь между правовым основанием и действительностью никакого значения не имеет (юридически эта связь отсутствует). Между тем правовое основание, безусловно, есть (если нет правового основания, нет и сделки). Таким образом, если перед нами абстрактная сделка, то она будет действительной независимо от выявления порока в правовом основании либо от обнаружения его отсутствия.

  В качестве примера абстрактной сделки обычно приводят вексель (как отмечалось, абстрактных сделок в гражданском праве немного). Представляется необходимым уточнить: «абстрактный характер носит вексель, предъявленный к платежу не первоначальным держателем»[57].

  То есть, если вексель не передавался, он является каузальной сделкой (сточки зрения вексельного права это положение не бесспорно).

  Совершение абстрактной сделки с соблюдением всех предъявляемых законом условий означает ее действительность, что, безусловно, способствует повышению привлекательности таких сделок для гражданского оборота. Так, платежа по векселю имеет право требовать любой управомоченный векселедержатель, даже если будет доказано отсутствие оснований выдачи векселя – добросовестный приобретатель векселя становится полным обладателем выраженных в нем прав (примечательно, что права перейдут (или возникнут) независимо от добросовестности предыдущего владельца). На этом основано участие векселя в обороте (в данном случае добросовестные векселедержатели ничем не рискуют, даже если первый векселедержатель был недобросовестным); именно поэтому, как отмечалось, сомнителен абстрактный характер векселя, передача которого не осуществлялась.

  Абстрактной сделкой является и банковская гарантия – односторонняя сделка, в силу которой кредитная организация обеспечивает исполнение обязательства должника (принципала) перед кредитором (бенефициаром) путем обещания предоставить определенную денежную сумму по требованию принципала. Кроме того, как пример абстрактной сделки иногда приводят внешнеторговый коносамент, периодические расчеты по сальдо. Абстрактность товарораспорядительных ценных бумаг представляется спорной (лишен ли заинтересованный субъект права доказать, что оснований для выдачи товарораспорядительной ценной бумаги (передачи груза) не было? Отрицательный ответ приведет к выводу о возможности требовать выдачи груза (передачи которого не было) – и именно груза, а не какой-либо компенсации, ибо в этом состоит имущественное право, предоставленное данной бумагой). Абстрактный характер расчетов по сальдо (если их вообще можно назвать сделками) тоже вызывает определенные сомнения, так как сущность и структура таких расчетов допускает осуществление перерасчета сальдо в случае неправомерности одного из осуществленных платежей, сальдо по которому учитывается.

  Как видно, абстрактные сделки подчас привлекательнее, чем каузальные, – их действительность может быть поставлена под сомнение гораздо меньшим числом обстоятельств. В связи с этим возникает вопрос: какие сделки считать абстрактными, какие – каузальными? Высказывается мнение, в соответствии с которым «для действительности абстрактных сделок обязательно указание на их абстрактный характер в законе»[58].

  Эта мысль нуждается в уточнении, так как закон не употребляет названных терминов (они являются доктринальными). Указание в законе на абстрактный характер сделки осуществляется путем указания на последствия отпадения правового основания сделки либо на условия признания ее недействительной. Так, независимость банковской гарантии от основного обязательства (о чем сказано в ст. 370 ГК РФ) определяется правилами п. 2 ст. 376, в соответствии с которыми гарант обязан исполнить обязательство по гарантии, даже если основное обязательство, обеспеченное банковской гарантией, недействительно либо прекратилось по любым основаниям, в том числе надлежащим исполнением. Гарант обязан осуществить платеж, получив второе требование бенефициара в ответ на сообщение об отпадении оснований платежа (это правило ч. 2 п. 2 ст. 376 можно трактовать как льготу, предоставленную российским законом, поскольку в мировой практике гарант обязан платить по первому требованию бенефициара, независимо от отпадения правовых оснований). Абстрактность банковской гарантии в российском праве несколько ослаблена. Тенденция к ее ослаблению (то есть к усилению каузальности) прослеживается в судебной практике, которая нередко исходит из того, что предъявление бенефициаром требования о платеже к гаранту при наличии обстоятельств, указанных в п. 2 ст. 376, является злоупотреблением правом. А поскольку в соответствии с п. 2 ст. 10 ГК РФ при наличии злоупотребления суд может отказать в защите права, то требования бенефициара, основанные на ч. 2 п. 2 ст. 376, не подлежат удовлетворению. Представляется, что подобная практика противоречит сущности банковской гарантии как абстрактной сделки; ее продолжение приведет к тому, что положение ст. 370 ГК РФ о том, что обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит от основного обязательства, станет чисто декларативным, лишенным реального содержания.

  В литературе нередко выделяют особую категорию сделок, для которых определяющим является лично-доверительный элемент. Это сделки фидуциарные (от лат. fiducia – доверие). Думается, такие сделки могут быть отнесены к особой категории каузальных, ведь их существование определяется характером правовой связи, то есть помимо основного (обычного) элемента правовой связи появляется дополнительный (лично-доверительный) элемент, изменения в котором дают основание изменить основную связь. Проявляется это в том, что утрата доверия одной стороны фидуциарной сделки к другой дает право одностороннего отказа от сделки.

  Следующей категорией, имеющей отношение к теории сделок, является мотив сделки. Безусловно, под его влиянием формируются цели субъекта. Мотив, как уже отмечалось, – неотъемлемый элемент волевого действия. В этом качестве теория сделок учитывает и рассматривает мотивы, но самостоятельного значения в цивилистике мотив не имеет. Психологи определяют мотив как «осознанное побуждение, обусловливающее действие для удовлетворения какой-либо потребности»[59].

  Мотив определяет намерение человека, побуждает совершить определенную сделку. Поэтому мотив находится вне понятия сделки, следовательно, ошибка в мотиве на действительность сделок повлиять не может. Пример: после заключения договора купли-продажи материалов для строительства дома у покупателя был изъят земельный участок, где должно было вестись строительство. Покупатель обратился в суд с требованием признать сделку недействительной. Безусловно, оснований для удовлетворения иска нет, поскольку мотив сделки (в данном случае – договора купли-продажи) правового значения не имеет. Другой пример: субъект, получив приглашение от друга на день рождения, приобрел подарок, однако друг отменил свое приглашение. Мотив отпал, но на действительность договора купли-продажи это не повлияет.

  Мотив может стать составной частью, элементом сделки по желанию сторон договора, если они условятся, что именно с данным мотивом связывается наступление, изменение, прекращение правоотношений. В таком случае сделка станет условной, а ее можно определить как сделку, в которой мотив ее совершения имеет юридическое значение.

  Представляется, что условной сделкой может быть как договор, так и односторонняя сделка, хотя последние гораздо менее характерны и распространены. Обратим внимание на то, что конструкция ст. 157 ГК РФ, которая посвящена сделкам, совершенным под условием, не предполагает совершения односторонних условных сделок, поскольку определяет условные сделки так: «Сделка считается совершенной под отлагательным условием, если стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит». Поскольку в тексте статьи речь идет о сторонах, можно сделать вывод: в Гражданском кодексе под условными сделками понимаются только договоры.

  Условные сделки подразделяются на две группы в зависимости от характера условия: с отлагательным и отменительным условиями. О самом условии можно сказать, что это должно быть такое обстоятельство, возникновение которого неочевидно и необязательно (при этом оно может зависеть как от стихийных, природных явлений, так и от действий субъектов).

  По названному критерию условные сделки отличаются от срочных, точнее, от такой разновидности последних, как срочные сделки с особым указанием на срок в виде обстоятельства, которое неизбежно наступит (будь то начало навигации или возвращение человека из командировки).

  Именно с условными сделками связаны два специальных правила, установленных для ситуации, когда определенный субъект пытается вызвать наступление обстоятельства-условия или, наоборот, каким-то образом воспрепятствовать этому. Пункт 3 ст. 157 ГК РФ устанавливает, что если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условий невыгодно, то условие признается наступившим; если наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно, то условие признается ненаступившим. Как видно, интересы другой (добросовестной) стороны законом не учитываются.

  Приведем следующую ситуацию. Два субъекта (Иванов и Степанов) заключили договор аренды склада, принадлежащего Степанову, с условием, что договор вступит в силу, если по каким бы то ни было причинам прекратится действующий договор аренды между арендатором (Ивановым) и другим арендодателем (Зайцевым). Степанов осуществил поджог арендуемого Ивановым склада и тем самым недобросовестно способствовал наступлению условия. Следует ли считать условие не наступившим? При буквальном толковании закона (соответствующие нормы сформулированы императивно) следует только положительный ответ, хотя, как видно, в данной ситуации это невыгодно добросовестной стороне[60].

  Кроме того, из текста норм закона неясно, как поступать, если Степанов осуществил лишь попытку поджога. Считать условие ненаступившим либо считать попытку не имеющей гражданско-правового значения?

  Из буквального толкования п. 3 ст. 157 ГК РФ следует, что для наступления указанных последствий попытки заинтересованного лица воспрепятствовать или посодействовать наступлению известного обстоятельства достаточно. Вовсе не обязательно, чтобы эта попытка увенчалась успехом (отметим, что некоторые ученые придерживаются иного мнения – так, в упомянутом учебнике гражданского права под редакцией А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого говорится, что «искусственно вызванное событие считается ненаступившим, а предотвращенное – наступившим» – такая формулировка не предполагает учет ни к чему ни приведших попыток). Правомерен вопрос: с какого момента возникнут (либо будут прекращены) правоотношения, если заинтересованное лицо предпримет неудачную попытку повлиять на условие? По всей видимости, таким моментом должен считаться день, когда была предпринята соответствующая попытка. Возможно и другое мнение: считать, что попытка ничего не изменила, и подождать наступления условия естественным путем. Третий вариант – предоставить решение данного вопроса (об оценке попытки) добросовестной стороне, исходя из ее интересов. Так же необходимо решать вопрос оценки и осуществленного действия.

  Формулировка п. 3 ст. 157 не отвечает еще на два очень важных практических вопроса. Что означает недобросовестность? Как следует расценивать действия не стороны, а третьего лица в интересах стороны, заинтересованной в наступлении либо ненаступлении условия?

  Отвечая на первый вопрос, уточним его: считать ли недобросовестными действия, не соответствующие только закону либо также и нормам морали? Рассмотрим пример, приведенный в учебнике под редакцией А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого: гражданин заключает договор купли-продажи жилого дома, становится его собственником при условии, что в течение трех месяцев продавец сможет найти работу в другом городе. Используя свои возможности, покупатель помог продавцу найти работу. Поскольку «влияние осуществлялось правомерными добросовестными действиями», заинтересованность покупателя на наступление события не влияет, поэтому событие считается наступившим без каких-либо ограничений. Следует ли из представленной позиции отождествление добросовестности и правомерности? А если бы покупатель договорился со своим знакомым в другом городе о том, что работа продавцу будет предоставлена временно (для вида), пока не оформлены все документы?

  Некоторые полагают, что недобросовестность следует понимать как нарушение норм права или морали. Такое мнение кажется предпочтительным, хотя и способным породить не менее серьезные практические проблемы.

  С последним примером определенным образом связан ответ на второй поставленный нами вопрос. Представляется, что в данном случае необходимо применить расширительное толкование (что, конечно, само по себе не бесспорно), в соответствии с которым в названных ситуациях также будут применяться правила п. 3 ст. 157 ГК РФ. Буквальное толкование этих правил привело бы нас к невозможности как-то защитить интересы стороны в тех случаях, когда третье лицо действовало бы недобросовестно в интересах другой стороны, поскольку считать подобные действия поручением нельзя (формальная причина – отсутствие доверенности; сущностная причина – предметом договора поручения могут быть только юридические действия).

  Еще один вопрос, связанный с условными сделками, состоит в определении режима взаимосвязи между субъектами с момента заключения сделки с отлагательным условием. Что касается сделки с условием отменительным, тут все понятно: с момента ее заключения у сторон возникают права и обязанности, которые прекращаются по наступлении указанного в качестве условия обстоятельства. Возникают ли правоотношения с момента заключения сделки с отлагательным условием или с момента наступления условия? В литературе высказывается мнение, в соответствии с которым «с момента заключения сделки под отлагательным условием стороны состоят в правовой связи, и с этого момента не допускается произвольное отступление от соглашения и совершение условно обязанным лицом действий, создающих невозможность наступления условия»[61].

  Так ли это? Дав положительный ответ, мы признаем, что сделки еще нет (она не вступила в силу), а права и обязанности у субъектов уже возникли. На основании чего? Основанием может быть только достигнутое соглашение о том, что сделка вступила в силу при наступлении определенного обстоятельства. Таким образом, мы придем к заключению, что правоотношения возникли на основании юридических действий, не являющихся сделками, то есть что юридическими действиями являются не только сделки, административные акты, судебные решения, но и нечто другое, обозначаемое как «иные юридические действия». Такая позиция представляется весьма возможной и интересной, хотя и с некоторыми оговорками.

  На наш взгляд, заключение сделки под отлагательным условием какие-либо права и обязанности не порождает, то есть любое отступление от условий сделки допускается, пока не наступило условие (что касается действий, создающих невозможность наступления условия, то их едва ли можно отнести к договорному условию – это даже не вполне обязанности, поскольку добросовестность участников оборота презюмируется, а, скорее, конкретные последствия недобросовестного поведения). До наступления условия юридической связи между сторонами нет (следовательно, каких-либо прав и обязанностей также нет), однако стороны знают: все это может появиться в любой момент. Стороны в своих действиях исходят (в смысле могут, а не должны исходить) из того, что в любой момент у них могут возникнуть обязанности, за неисполнение которых наступит ответственность. Подчеркнем: это будет ответственность за действия, не осуществленные после наступления условия, а не за то, что до наступления условия субъект не позаботился о возможности надлежащего исполнения сделки.

  Несложно заметить, что конструкция условной сделки с отлагательным условием имеет некоторые сходные черты с конструкцией предварительного договора. Разница между ними в том, что при наступлении отлагательного условия сделка, в которую оно включено, без каких-либо дополнительных действий порождает указанные в сделке права и обязанности. При заключении предварительного договора необходимо заключать основной. Эта мысль никаких сомнений не вызывает; она может быть продолжена.

  Обычно заключение основного договора связывается с определенным периодом времени, в течение которого одна из сторон может направить другой стороне оферту. В силу ч. 2 п. 4 ст. 429 ГК РФ предварительный договор действует на протяжении срока, в нем указанного, либо года с момента его заключения. Может ли заключение основного договора связываться не со сроком, а с определенным условием? Такое не предусмотрено ст. 429, но ответ представляется положительным. Выходит, возможно заключение условных предварительных договоров (условие может быть как отменительное, так и отлагательное). Рассмотрим следующую ситуацию. Стороны заключили предварительный договор, согласно которому будет заключен основной договор подряда на изготовление определенной вещи, если уже имеющаяся подобная вещь придет в негодность. В предварительный договор может быть включено условие, при наступлении которого обязанность по заключению основного договора прекращается.

  Предварительный договор в отличие от условной сделки связывает стороны необходимостью заключения основного (и включения в него определенных условий).

  Конструкция условного предварительного договора в теории цивилистики пока не разработана, однако на практике имеет некоторое применение.

  Итак, мы рассмотрели ситуации, когда соглашение сторон придает мотиву правовое значение. На взгляд некоторых ученых, юридическое значение мотиву может придаваться и законом, в частности «в статье 169 ГК РФ содержится определение недействительной сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, то есть мотив, цель сделки предопределяют последствия недействительности»[62].

  Сложно согласиться с отождествлением мотивов и целей. Если цель противоправна, то сделка недействительна (например, сделка купли-продажи человека в рабство). Если же мотивом заключения сделки служат намерения, противные основам правопорядка и нравственности, на действительность сделки это не повлияет. Положим, нож покупается с целью убийства, либо веревка – с целью связать человека, продаваемого в рабство. На действительность договоров купли-продажи указанные мотивы не повлияют.

  Мы охарактеризовали психологические факторы, имеющие влияние на сделки. Вернемся к месту сделки в системе юридических фактов.

  Как юридический акт сделка отличается от юридического поступка тем, что для нее имеет значение целенаправленность действий. Иначе говоря, если перед нами сделка, то цель совершения действия имеет юридическое значение, если поступок – наличие, отсутствие, а также характер цели юридического значения не имеют. В качестве примеров юридических поступков можно привести обнаружение находки, клада, создание произведения. Считается ли юридическим поступком создание изобретения? В целом да, но с поправкой в терминологии: юридическим поступком можно считать создание не изобретения (промышленного образца, полезной модели), а некоей патентоспособной конструкции, которая при наличии указанных в законе признаков получит легальное признание в виде административного акта регистрации в качестве изобретения (промышленного образца, полезной модели).

  При совершении юридических поступков какая-либо цель может и присутствовать. Так, имея разрешение собственника (необходимое в силу п. 1 ст. 233 ГК РФ; если клад обнаружен в результате поиска без согласия собственника земельного участка либо иного имущества, где клад был зарыт, весь клад подлежит передаче собственнику имущества; иначе он делится пополам между собственником имущества и лицом, обнаружившим клад) можно, вооружившись лопатой и картой, каждый день ходить на поиски клада – это будет иметь такое же значение, как и случайное обнаружение клада при вскапывании огорода.

  Применительно к созданию произведений можно сказать то же самое. Юридически неважно, имел ли целью автор создать что-то либо произведение возникло случайно, в результате действия неведомых и неизученных причин, называемых вдохновением.

  Как юридический факт сделку отличают от таких правомерных действий, как административные акты. Далеко не все акты органов государственного управления влияют на гражданские правоотношения. Чтобы акты государственных органов и органов местного самоуправления порождали (изменяли, прекращали) гражданские правоотношения, необходимо указание об этом в законе или ином правовом акте.

  Административные акты, влияющие на гражданские правоотношения, акты ненормативные (индивидуальные), не создающие прав и обязанностей у неопределенного круга лиц, а касающиеся конкретного субъекта.

  Сделки и административные акты сходны тем, что имеют признак направленности на достижение определенного правового результата. Но поскольку речь идет о разных по своей природе юридических актах, мы не можем применять положения о сделках к административным актам, даже если последние порождают гражданские правоотношения.

  Дифференциацию сделок и административных актов проводят, исходя из статуса субъектов и, как следствие, характера их взаимоотношений. Административный акт издается субъектом, выражающим таким образом свои властные полномочия, его положения обязательны для адресата независимо от воли последнего (хотя, безусловно, воля может и присутствовать).

  В качестве примеров административных актов, влияющих на гражданские правоотношения, можно привести акты лицензирующих, регистрирующих органов (речь может идти о регистрации как юридических лиц, так и различных событий и действий, в частности актов гражданского состояния, сделок, перехода прав, изобретений, товарных знаков), плановые акты (сейчас практически не применяемые, но несколько десятилетий служившие основным юридическим фактом), акты о реквизиции имущества, об изъятии земельного участка и т. п.

  Спорным остается в цивилистике вопрос о квалификации судебного решения. О. А. Красавчиков не считал судебное решение самостоятельным юридическим фактом[63].

  Однако более верной представляется другая точка зрения: судебное решение – особый юридический факт[64].

  Можно сказать, оно является юридическим фактом далеко не всегда (в большинстве случаев правоотношения уже существуют). Вот пример судебного решения, ставшего основанием для возникновения правоотношений. Суд (в соответствии с указаниями на то закона или договора) правомочен определять конкретные условия договора. Например, если в предварительном договоре стороны написали, что при заключении основного договора определят срок его действия с учетом конкретных обстоятельств, а если не придут к соглашению по данному вопросу, то передадут спор на разрешение суда. В этом случае, если, не договорившись, стороны обратятся в суд, его решение будет основанием возникновения правоотношений.

  
  

  §5.  Признаки действительности сделки

  
  

  В статье 153 ГК РФ дано определение сделки как действия граждан и юридических лиц, направленного на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

  Действительность сделки означает признание за ней качеств юридического факта, порождающего тот правовой результат, к которому стремились субъекты сделки[65].

  В отечественной юридической науке обычно считается, что несоблюдение условий действительности сделки приводит к недействительности такой сделки[66].

  Условия действительности сделки вытекают из её определения как правомерного юридического действия субъектов гражданского права, направленного на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

  Законодательство определяет действительность сделки через выполнение следующих условий:

  ·   способность субъектов (лиц), к участию в сделке;

  ·   соответствие воли и волеизъявления;

  ·   соблюдение формы сделки;

  ·   законность содержания.

  Если один или несколько элементов сделки несостоятельны, неправильны, порочны, то сделка является недействительной. Это означает, что за предпринятым действием не признается совершения юридического факта, в связи с чем недействительная сделка не может породить юридические последствия, которые стороны имели в виду при ее заключении. Недействительная сделка приводит к определенным юридическим последствиям, связанным с устранением последствий ее недействительности.

  Субъекты действительной сделки

  Субъектами сделки являются граждане и юридические лица, Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования (абз.2 п.1 ст.2, ст. 124 ГК РФ).

  Все граждане должны обладать дееспособностью, т.е. способностью своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (ст.21 ГК РФ).

  Способность самостоятельного совершения сделок является элементом гражданской дееспособности.

  Самостоятельное совершение сделок является одним из важнейших элементов дееспособности. Именно отношение к совершению сделок позволяет говорить о различиях в дееспособности малолетних и несовершеннолетних.

  Юридические лица должны обладать правоспособностью, т.е. возможностью заниматься любой деятельностью, иметь любые гражданские права и нести обязанности (ст.49 ГК РФ).

  Правоспособность юридических лиц характеризуется целями деятельности юридического лица, указанными в учредительных документах, с одной стороны, и полномочиями органа юридического лица, имеющего право на совершение сделок от имени юридического лица, с другой (ст.49 ГК РФ).

  Воля и волеизъявление в действительной сделке

  Из определения сделки, которое содержится в законе (ст. 14 Основ, ст. 41 ГК РСФСР и ст. 153 ГК РФ); прежде всего следует, что сделка относится к тем юридическим фактам, которые являются действиями в противоположность событиям и которые происходит по воле людей. Исходным пунктом волевого действия человека является его потребность (или нужда), испытываемая им (в пище, одежде, обуви, жилище либо в книге, произведениях искусства и т.п.).

  Побудительные стимулы деятельности человека должны быть им осознаны, чтобы превратиться в мотивы его воли. Прежде чем совершить действие, человек обдумывает потребность, выбирает способ ее удовлетворения и только после этого принимает решение. Таким образом, процесс формирования воли человека, направленной на совершение сделки (волеобразование), проходит три стадии: возникновение потребности и осознание способов ее удовлетворения, выбор способа удовлетворения потребности и принятие решения совершить сделку.[67]

  Несмотря на то, что воля имеет большое значение для права и составляет необходимую предпосылку возникновения права, являясь только внутренней волей лице она не способна влиять на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав или обязанностей Для этого внутренняя воля должна стать достоянием других лиц, она должна быть проявлена вовне, ибо воля не проявленная вовне, не имеет юридического значения Решение лица совершить сделку доводится до сведения других лиц посредством волеизъявления. Естественно, что воля, проявленная вовне, не перестает быть волей, но только таким способом она становится известной другим участникам гражданского оборота и может порождать правовые последствия.

  Таким образом, в сделке следует различать два элемента: волю (субъективный) и волеизъявление (объективный). Оба эти элемента совершенно необходимы и равнозначны. Только в их единстве заложена сущность сделки.

  Отсутствие любого из этих элементов означает отсутствие сделки.

  В литературе высказывались различные точки зрения по вопросу соотношения воли (субъективного элемента) и волеизъявления (объективного элемента).

  Одни авторы считали, что закон отдает предпочтение воле[68], другие утверждали, что предпочтение законом отдается волеизъявлению[69], третьи занимали изложенную выше позицию о единстве и равнозначности воли и волеизъявления.[70]

  Таким образом, в литературе высказаны три различные точки зрения по вопросу соотношения воли и воле изъявления.

  Представляется, что в сделке должно обеспечиваться единство, полное соответствие внутренней воли и волеизъявления, их равнозначность. Только в этом случае сделка будет действительной.

  Тот же факт, что на поверхности находится волеизъявление, не означает, что закон ему придает решающее значение в противовес внутренней воле.

  Волеизъявление — это единственный способ сообщения о действительной внутренней воле субъекта другим участникам гражданского оборота. Поэтому, волеизъявление — следствие свободной воли субъекта сделки и обычно выражает ее действительное содержание.

  Совершенно очевидно, что нельзя противопоставлять внутреннюю волю и способ ее проявления вовне. Ибо такое же объективное мерило можем мы приложить к намерению, помимо содержания действия и его формы. Именно в этом значении закон говорит о волеизъявлении, но исходит он из безусловного единства, воли и волеизъявления, не отдавая предпочтения ни одному, ни другому. И никакие соображения устойчивости гражданско-правовых связей не могут обусловить необходимостью считаться с тем, что было выражено вовне. В тех случаях, когда содержание волеизъявления не соответствует внутренней воле субъекта, закон (ст. 178, 179 ГК РФ) предоставляет возможность признавать такие сделки недействительными.

  Всегда предполагается (действует презумпция), что содержание волеизъявления полностью соответствует действительному намерению, действительной воле лица до тех пор, пока не будет доказано обратное.

  При доказанности несоответствия волеизъявления внутренней воле неизбежно возникает вопрос о недействительности сделки. Следовательно, для того, чтобы сделка была действительной, требуется полное совпадение внутренней воли и волеизъявления, и ни тому, ни другому не отдается предпочтение.

  Ст. 178 и 179 ГК РФ, признающие недействительность сделок, совершенных под влиянием заблуждения, обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, как и ст. 170 ГК РФ, признающая недействительность мнимой, притворной сделки, подтверждают изложённое мнение.

  При нарушении этого единства в любом случае (что бы ни выступало на первый план — воля или волеизъявление) наступают условия (основание), при которых сделка может быть или должна быть признана недействительной.

  Все изложенное выше относится и к формированию воли (волеобразованию) и проявлению воли (волеизъявлению) юридических лиц. Правда, процесс волеобразования последних проходит сложнее, чем у граждан. Являясь субъектом гражданского права, юридическое лицо способно формировать и изъявлять свою волю. Причем воля юридического лица — это именно его воля хотя психологически она вырабатывается и изъявляет живыми людьми.

  При исследовании порядка и процесса волеобразования и волеизъявления юридических лиц необходимо различать органы, волеобразующие и одновременно представляющие юридическое лицо вовне при совершении ими правомерных юридических действий, в том числе и сделок (например, совет директоров, председатель правления, директор, генеральный директор, исполнительный директор и т.д., и органы, волеобразующие, не представляющие юридическое лицо вовне (например общее собрание кооператива, акционеров и т.д.).

  Формирование воли юридического лица носит, как правило, коллективный характер. Волеизъявление же осуществляют только определенный орган или уполномоченные этими органами представители, действующие на основании доверенности. Подлинным же и действительным участником своих правоотношений является само юридическое лицо. Сделка представляет собой единство субъективного (воля) и объективного (волеизъявление) элементов, причем на поверхности находится волеизъявление, с которым и связываются правовые последствия. Можно ли при таких условиях сказать, что понятия «волеизъявление» и «сделка» равнозначны, или волеизъявление не всегда означает сделку, т.е. между ними не всегда можно поставить знак равенства?

  Для односторонних сделок достаточно одного волеизъявления, ибо одностороннюю сделку определяют как такую сделку, для совершения которой достаточно волеизъявления стороны, или как сделку, представляющую собой волеизъявление одной стороны (п. 2 ст. 154 ГК РФ).

  Такое определение односторонней сделки позволяет поставить знак равенства между нею и волеизъявлением. Достаточно одного волеизъявления или, вернее, встречных совпадающих волеизъявлений двух или более участников договора и для так называемых консенсуальных договоров, достижение соглашения при которых означает заключение сделки, заключение договора.

  Но сделками являются и так называемые реальные договоры, для совершения которых недостаточно одного волеизъявления (встречных волеизъявлений), а требуется еще и передача вещи, денег (например, договор займа, купли-продажи, перевозки и т.п.).

  Изложенное свидетельствует о том, что понятие волеизъявление не охватывает всех видов сделок. Следовательно, оно не равнозначно сделке.

  Именно поэтому закон (ст. 26 ГК РСФСР 1922 г., ст. 14 Основ, ст. 41 ГК РСФСР, ст. 153 ГК РФ) пользуется понятием «действие», которое шире понятия «волеизъявление» и включает в себя, кроме волеизъявления, еще и передачу денег или вещей.

  Форма сделок

  Одним из условий действительности сделки является облечение воли субъектов, совершающих сделку, в требуемую законом форму.

  Форма сделки, как способ выражения волеизъявления, может быть устной и письменной.

  Устно могут совершаться любые сделки, если:

  законом или соглашением сторон для них не установлена письменная форма;

  они исполняются при самом их совершении (исключение составляют сделки, требующие нотариальной формы, а также сделки, для которых несоблюдение простой письменной формы влечет их недействительность);

  они совершаются во исполнение письменного договора, и имеется соглашение сторон об устной форме исполнения (ст. 159 ГК РФ).

  Письменная форма представляет собой выражение воли участников сделки путем составления документа, отражающего содержание сделки и подписанного лицами, совершающими сделку. Письменная форма бывает простой и нотариальной.

  Все сделки юридических лиц между собой и с гражданами должны совершаться в письменной форме (ст. 161 ГК РФ). Исключение составляют сделки, требующие нотариальной формы, а также сделки, которые могут совершаться устно. Например, купля-продажа товара в магазине, по общему правилу требует простой письменной формы, поскольку магазин является юридическим лицом и договор заключается с гражданином либо с другим юридическим лицом. Однако исполнение сделки при самом ее совершении, т.е. осуществляемый одновременно обмен товара на деньги, допускает возможность совершения сделки купли-продажи в устной форме.

  Особую группу составляют сделки между гражданами, письменная форма совершения которых предусмотрена законом.

  Особенность этих сделок в том, что они не зависят от суммы сделки. Требование письменной формы для их оформления обусловлено либо особой значимостью этих сделок по сумме, срокам, предмету сделки, либо возможностью злоупотреблений при отсутствии письменной формы. Например, соглашение о неустойке, залоге, поручительстве, других способах обеспечения исполнения обязательств, а также предварительный договор должны совершаться в письменной форме независимо от суммы сделки (ст.331, 339, 380, 429 ГК РФ) при условии, что их участниками являются граждане.

  Письменная форма наиболее распространена в деловом обороте, поскольку при наличии письменного документа можно максимально быстро и достоверно выявить волю сторон на совершение сделки.

  Несоблюдение требуемой законом письменной формы сделки может приводить к различным последствиям.

  Недействительность сделок, не облеченных в требуемую законом простую письменную форму, наступает лишь в случаях, прямо указанных в законе или соглашении сторон.

  Нотариальная форма отличается от простой письменной формы тем, что на документе, отвечающим перечисленным выше требованиям, совершается удостоверительная надпись нотариусом или другим должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие (ст. 160, 163 ГК РФ).

  Нотариальная форма требуется для совершения сделок, прямо предусмотренных законом, а также соглашением сторон, хотя бы по закону для сделок данного вида эта форма и не требовалась (ст. 163 ГК РФ).

  Несоблюдение нотариальной формы сделки либо требования государственной регистрации влечет недействительность сделки[71].

  Наряду с рассмотренными формами совершения сделок законом введена дополнительная стадия совершения отдельных видов сделок - государственная регистрация.

  Если законом предусмотрено, что сделка подлежит государственной регистрации, то до момента государственной регистрации сделка не считается облеченной в требуемую законом форму, а, следовательно, и совершенной.

  Обязательность государственной регистрации предусмотрена Гражданским кодексом для сделок с землей и другим недвижимым имуществом.

  Последствия несоблюдения нотариальной формы, а также требования о государственной регистрации отличаются более жесткими мерами, чем при несоблюдении простой письменной формы.

  Таким образом, правило о нотариальной форме и государственная регистрация являются обязательным формальным моментом действительности сделки при условии, что законом либо соглашением сторон предусмотрена нотариальная форма сделки либо законом установлена обязательная ее государственная регистрация (п.1 ст. 165 ГК РФ).

  Законность содержания сделки

  Законность содержания сделки - есть соответствие содержания сделки требованиям нормативных актов.

  Согласно первой точке зрения, которую разделяют большинство цивилистов, это условие, предъявляемое к содержанию сделки, трактуется как соответствие содержания сделки действующим нормативным актам.

  Согласно второй точке зрения условия, предъявляемые к содержанию сделки, разделяют на фактические и юридические.

  Юридические требования, предъявляемые к содержанию сделки, заключаются в установлении законности совершаемой сделки. Законность сделки выражается не только в соответствии ее содержания нормативным актам, но также и в управомоченности лица, совершающего сделку (сделка по продаже чужой вещи недействительна).

  Фактические требования, предъявляемые к содержанию сделки, заключаются в установлении реальной (фактической) возможности осуществлять права или исполнять принимаемые по сделке обязанности. При этом, разумеется, что вопрос о реальности осуществления сделки решается сторонами на момент совершения сделки[72].

  Согласно третьей точке зрения условия, предъявляемые к содержанию сделки, можно разделить на 3 части: законность содержания, возможность исполнения, определенность содержания[73]. По моему мнению, следует говорить о позитивных требованиях нормативных актов к содержанию сделки - определенность предмета и других существенных условий, изначальная реальность её исполнения. Грубой ошибкой ряда цивилистов, придерживающихся термина «законность содержания сделки», является создание впечатления у неискушенного читателя, что существуют только негативные условия, предъявляемые нормативными актами к содержанию сделки[74].  Если довести до абсурда позицию представителей этой точки зрения, то можно вообще не выделять условия действительности сделок, а сказать, что существует единственное условие - законность сделки, сославшись на ст. 1 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ), в которой сказано, что физические и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых, не противоречащих законодательству, условий договора.

  Представляется, что в качестве общего названия этого условия действительности сделки следует оставить «законность содержания», но разделить это условие на две составные части: негативные требования нормативных актов к содержанию сделки, позитивные требования нормативных актов к содержанию сделки.

  Представители второй точки зрения необоснованно смешивают способность лиц к заключению сделки с содержанием сделки. К тому же данная классификация, по моему мнению, с практической точки зрения не совсем оправдана - деление требований, предъявляемых к содержанию сделки, на юридические и фактические ничего не дает для практики, а скорее даже вводит в замешательство обычных участников гражданского оборота.

  Представители третьей точки зрения, по сути, правильно выделили три условия действительности, связанных с содержанием сделки: определенность содержания, изначальная реальность исполнения и законность содержания.

  Однако с точки зрения строгой логики их классификация не выдерживает критики: как можно создать классификацию условий, поставив в один ряд общее (законность) и частный случай этого общего (определенность и изначальная реальность исполнения). Такая классификация недопустима, ведь и определенность содержания и изначальную реальность исполнения абсолютно правомерно назвать частью законности содержания - позитивными требованиями нормативных актов к содержанию сделки. Из позиции данных авторов не усматривается, что они рассматривали законность содержания как негативное требование нормативных актов.

  Но, ГК РФ в ст. 168 устанавливает: «Сделка, не соответствующая требованиям закона и иных правовых актов, ничтожна, если закон не установит, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушений». Судебная практика подтверждает такое условие закона, так Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации рассмотрел протест заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18.06.07 по делу № А05-9986/00-489/21 Арбитражного суда Архангельской области.

  Заслушав и обсудив доклад судьи, Президиум установил следующее.

  Общество с ограниченной ответственностью «Мобил-телеком Северодвинск» (далее - общество) обратилось в Арбитражный суд Архангельской области с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Производственно-коммерческая фирма «Мобилтелеком Северодвинск» (далее - фирма) о признании недействительной сделки по передаче имущества и обязании возвратить полученное по сделке имущество.

  Решением от 09.01.07 исковые требования удовлетворены.

  В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации предлагается постановление кассационной инстанции отменить, решение и постановление апелляционной инстанции оставить в силе.

  Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

  Как следует из материалов дела, общество, начиная с июня 1999 года, осуществляло техническое и информационно-справочное обслуживание абонентов сети персонального радиовызова, используя для этого необходимое радиопередающее и иное специальное оборудование.

  С июня 1999 по февраль 2006 года директором общества и его единоличным исполнительным органом являлся Козин М.Ю.

  В апреле 2005 года было образовано общество с ограниченной ответственностью «Производственно-коммерческая фирма «Мобил-телеком Северодвинск», директором которого также был назначен Козин М.Ю.

  В мае 2005 года М.Ю.Козин, являясь одновременно директором общества и фирмы, передал безвозмездно на баланс ответчика следующее принадлежащее истцу имущество: базовую станцию на базе приемопередатчика MOTOROLA GM-300 VHF с антенной типа CUSHCRAFT ARX2B; основной пейджинговый терминал КСС; резервный пейджинговый терминал Zetron M16; ретранслятор системы персонального радиовызова MOTOROLA GM-300 VHF с антенной типа CUSHCRAFT ARX2B; репитер GR 500. Кроме того, в августе 1999 года истец передал ответчику контрольно-кассовую машину марки АМС-100Ф N 29845928.

  Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд кассационной инстанции сделал неправильный вывод о том, что договор о передаче спорного имущества, за исключением репитера GR 500, является незаключенным, в связи с чем такой договор не может быть признан недействительным.

  Согласно статье 153 Гражданского кодекса Российской Федерации сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

  Действия сторон, направленные на передачу истцом принадлежащего ему имущества ответчику и принятие его ответчиком на свой баланс, изменяют права собственности на спорное имущество, в связи с чем их следует расценивать как гражданско-правовую сделку.

  Согласно статье 45 Федерального закона от 08.02.98 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» сделки, в совершении которых имеется заинтересованность лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа общества, не могут совершаться обществом без согласия общего собрания участников общества.

  Указанные лица признаются заинтересованными в совершении обществом сделки в случаях, если они являются стороной сделки или выступают в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом, занимают должности в органах управления юридического лица, являющегося стороной сделки или выступающего в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом.

  Таким образом, Козин М.Ю., являвшийся на момент совершения спорной сделки одновременно директором общества и фирмы, признается лицом, заинтересованным в совершении обществом данной сделки.

  Решение о заключении спорной сделки общим собранием участников общества не принималось, следовательно, данная сделка совершена с нарушением требований, предусмотренных статьей 45 названного Закона.

  При таких обстоятельствах суд первой инстанции правомерно признал сделку по передаче имущества недействительной и обязал ответчика вернуть истцу все полученное по сделке.

  Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации постановил: постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18.06.07 по делу N А05-9986/00-489/21 Арбитражного суда Архангельской области в части отказа в иске отменить.

  Решение от 09.01.01 и постановление апелляционной инстанции от 17.04.07 Арбитражного суда Архангельской области по делу N А05-9986/00-489/21 оставить в силе.[75]

  Таким образом, нарушение законодательства с обязанностью не приводит к признанию сделки недействительной, т.к. законодательством могут быть предусмотрены иные последствия такого нарушения.

  
  

  Подводя итоги всему изложенному во второй главе дипломной работы, можно сделать ряд выводов.

  Во-первых, сделка представляет собой действие субъекта гражданских правоотношений, направленное на установление, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ, определяя сделку, упоминает только граждан и юридические лица, тем не менее, публично-правовые образования, участвуя в гражданском обороте, также заключают сделки).

  Во-вторых, исходя из буквального толкования положений Кодекса, можно прийти к заключению, что сделками являются и действительные, и недействительные сделки; главное – направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительные сделки порождают правовые последствия, желаемые сторонами, а недействительные – те последствия, которые указаны в законе.

  В-третьих, волевой характер сделок определяется двумя взаимосвязанными факторами – субъективным и объективным. В качестве субъективного фактора представляется необходимым рассматривать волю субъекта сделки; в качестве объективного – его волеизъявление.

  В-четвертых, из того, что для реальных сделок достижения соглашения (волеизъявления) недостаточно, некоторые ученые делают вывод, в соответствии с которым употребленный в ст. 153 ГК РФ термин действие подлежит расширительному толкованию применительно «к тем сделкам, где бы «действия» охватывали и волеизъявление, и иное юридическое действие, например, передачу имущества, без чего сделка не может быть совершенной».

  В принципе, с этим можно согласиться, хотя Гражданский кодекс и не раскрывает понятие действия. Гораздо более нуждается в толковании (а возможно, и в уточнении) норма п. 3 ст. 154 ГК РФ, в силу которой «для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо трех и более сторон (многосторонняя сделка)». Поскольку редакция этой нормы не содержит упоминаний о том, что для заключения договора может быть необходимо еще кое-что (помимо согласованной воли), то по сути нормы о реальных сделках противоречат названому положению Кодекса.

  В-пятых, все ученые говорят о реальных и консенсуальных сделках. Между тем, очевидно, что классификация по данному критерию значима только применительно к договорам – для односторонних сделок нет смысла говорить о реальности или консенсуальности, так как односторонняя сделка не предполагает совпадающих волеизъявлений.

  В-шестых, ведется давняя и интересная дискуссия, связанная с тем, чему необходимо отдавать предпочтение – воле или волеизъявлению. Как отмечают ученые, «борьба между словом и волей стороны проходит через всю классическую юриспруденцию». Эта проблема до сих пор не решена.

  В-седьмых, еще один элемент сделки – правовое основание (causa). Causa – цель субъектов, вступающих в сделку, – например приобретение права собственности. По этому критерию сделки делятся на каузальные и абстрактные. Как видно, абстрактные сделки подчас привлекательнее, чем каузальные, – их действительность может быть поставлена под сомнение гораздо меньшим числом обстоятельств.

  В-восьмых, как юридический факт сделку отличают от таких правомерных действий, как административные акты. Далеко не все акты органов государственного управления влияют на гражданские правоотношения. Чтобы акты государственных органов и органов местного самоуправления порождали (изменяли, прекращали) гражданские правоотношения, необходимо указание об этом в законе или ином правовом акте.

  
  

  Глава III. Классификация гражданско-правовых сделок

  
  

  §1. Основания классификации гражданско-правовых сделок

  
  

  Гражданско-правовые сделки разнообразны и могут быть подразделены на ряд видов. Их классификация позволяет выделить правовые особенности сделок и лучше понять правовую специфику отдельных их категорий, значение и сферу применения. Основные виды сделок названы в ГК РФ.

  Прежде всего, следует различать сделки односторонние и двусторонние или многосторонние (ст. 154 ГК РФ). Односторонней является сделка, для совершения которой достаточно волеизъявления одного лица. К таким сделкам относятся оферта (предложение заключить договор), исполнение заключенного договора, объявление конкурса, выдача доверенности, составление завещания.

  Двусторонней считается сделка, для совершения которой необходимо волеизъявление двух лиц, а многосторонней – требующая волеизъявления трех и более лиц. Такие сделки основываются на соглашении сторон и являются договорами. Договоры разнообразны и широко применяются во всех сферах хозяйственной жизни.

  Обычно участниками договора являются две стороны, однако распространены и многосторонние договоры, например, учредительный договор о создании юридического лица и договор простого товарищества.

  Законодательство о договорах наиболее разработано, и потому в интересах полноты и ясности правового регулирования ст. 156 ГК РФ устанавливает, что к односторонним сделкам соответственно применяются общие положения о договорах, поскольку это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделки.

  Другим общим делением сделок является их разграничение на каузальные и абстрактные. Подробно данная классификация была рассмотрена в предыдущем параграфе данной работы. Повторим, что правовое значение приведенного деления состоит в том, что при отпадении основания каузальная сделка становится недействительной (прекращается), ибо ее исполнение оказывается невозможным. Применительно к абстрактным сделкам это правило неприменимо, ибо закон не связывает их совершение с наличием конкретного основания.

  Существенными правовыми особенностями обладают встречающиеся на практике условные сделки (ст. 157 ГК РФ). Это сделки, при совершении которых возникновение прав и обязанностей ставится в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет. Подобное обстоятельство именуется условием, им может быть как природное явление, так и иное событие, например получение высокого урожая, приобретение определенного имущества, достижение оборудованием согласованных показателей и т.д.

  Так, условной будет сделка о том, что при получении высокого урожая продавец обязуется поставить покупателю дополнительную партию зерна. Такая сделка называется совершенной под отлагательным условием, ибо оговоренное условие (получение высокого урожая) отлагает вступление сделки в силу. Сделка может быть совершена и под отменительным условием, наступление которого прекращает ее действие. Примером является сделка о том, что при получении низкого урожая (наступлении отменительного условия) зерно будет поставлено в меньшем количестве или же вообще не будет поставляться. Таким образом, условие может быть согласовано сторонами как применительно к предмету всей сделки, так и в отношении ее части.

  Для охраны прав участников условной сделки в ст. 157 ГК РФ предусматривается, что, если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, условие признается наступившим, а если наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно, условие признается ненаступившим.

  Условие в сделке следует отличать от срока ее исполнения. Срок исполнения – это период времени, в течение которого сделка должна быть исполнена. Общим для условия и срока является то, что они наступают в будущем и их наступление влечет за собой правовые последствия. Однако условие может и не осуществиться, в то время как наступление срока неизбежно. Кроме того, сами правовые последствия наступления срока и условия различны.

  Особую группу составляют банковские сделки, предметом которых являются разного рода операции в банках, например, прием вкладов, учет векселей, перевод денег и т.д. Особенности этих сделок заключаются в том, что их непременной стороной является банк, для банковских сделок существует специальный источник права – правила банков, на банковские сделки распространяется действие банковской тайны. Отдельным категориям банковских сделок могут быть присущи и другие правовые особенности, проистекающие из их денежного характера[76].

  Самостоятельную группу гражданско-правовых сделок образуют биржевые сделки, получающие в условиях перехода к рынку заметное распространение. ГК РФ не содержит норм о биржевых сделках, что надо считать его пробелом[77]. Общие правила ГК РФ о сделках к биржевым сделкам применимы, а их особенности определяются Законом о биржах и правилами биржевой торговли, которые в соответствии с этим законом разрабатываются самими биржами[78].

  Правовые особенности биржевых сделок состоят главным образом в особом порядке их совершения. Они заключаются на бирже уполномоченными на совершение биржевых операций лицами – биржевыми брокерами, имеющими соответствующую лицензию, и подлежат последующей регистрации согласно установленным на данной бирже правилам. По юридической сущности биржевые сделки представляют собой традиционные двусторонние сделки, т.е. договоры. Чаще всего это договоры купли-продажи, содержащие некоторые специфические условия, главным образом о сроках их исполнения.

  Однако отдельные категории биржевых сделок весьма специфичны. Это, прежде всего так называемые фьючерсные и форвардные сделки с валютой, заключаемые с учетом вероятных колебаний валютного курса и с намерением получить в результате этого экономическую выгоду. Новейшая арбитражная практика склонна оценивать такие сделки как игровые, не имеющие судебной защиты (ст. 1062 ГК РФ)[79].

  Наконец, среди сделок необходимо выделить так называемые акцессорные или сопутствующие сделки, назначение которых – дополнять или изменять условия первоначально состоявшейся основной сделки. Главная правовая особенность акцессорных сделок заключается в том, что их правовая сила зависит от действительности основной сделки, и при ее недействительности акцессорная сделка признается также недействительной (п. 3 ст. 329 ГК РФ). Кроме того, для акцессорных сделок могут устанавливаться особые требования в отношении формы их заключения и вводиться некоторые дополнительные условия их совершения.

  К числу акцессорных сделок относятся, прежде всего, широко применяемые на практике способы обеспечения обязательств (неустойка, залог, поручительство, задаток, а также такие сделки, как передача права (цессия) и перевод долга (делегация). Акцессорный характер имеет также соглашение о новации обязательства (ст. 414 ГК РФ) и некоторые другие гражданско-правовые сделки, используемые в условиях рыночного оборота.

  Действующему гражданскому законодательству известны и другие разновидности сделок, имеющие правовые особенности. В их числе так называемые доверительные (фидуциарные) сделки, правовая специфика которых состоит в том, что они основаны на взаимном доверии контрагентов. Поэтому каждый из них вправе отказаться от такой сделки, причем ограничение этого права не допускается. Примером доверительной сделки является договор поручения (ст. 977 ГК РФ).

  В ряде статей ГК РФ упоминаются мелкие бытовые сделки (ст. 26, 28, 30, 172, 176). Это сделки по удовлетворению повседневных бытовых потребностей человека, совершать которые дозволено также малолетним (в возрасте от 6 до 14 лет), несовершеннолетним (в возрасте от 14 до 18 лет) и гражданам, дееспособность которых ограничена вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами.

  В одной из статей ГК РФ употреблен термин «торговая сделка» – их может совершать коммерческий представитель (п. 3 ст. 184 ГК РФ). Как следует из п. 1 ст. 184, речь в данном случае идет о сделках в сфере предпринимательской деятельности, а введение в ГК РФ термина «торговая сделка» следует признать неудачным, поскольку в других статьях ГК РФ он не используется и обращение к нему нарушает единство терминологии и может порождать правоприменительные трудности[80].

  Упоминаются в ГК РФ также внешнеэкономические сделки (п. 3 ст. 162), которые в Федеральном законе от 8 декабря 2003 года № 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности»[81] называются внешнеторговыми сделками. Такие сделки имеют значительные правовые особенности: они заключаются с иностранными юридическими и физическими лицами, подчинены нормам международных соглашений РФ (о купле-продаже, перевозке, лизинге и др.), содержат специальные условия, отражающие международную практику (расчеты в валюте, отсылку к международным обычаям и др.) и к ним могут применяться нормы не российского, а иностранного права. Внешнеэкономические сделки изучаются в курсах международного частного права и в настоящей работе не рассматриваются.

  
  

  §2.  Форма сделок

  
  

  Сделка порождает права и обязанности при условии соблюдения требуемой формы. Сделки могут совершаться устно, в письменной форме (простой или нотариальной), путем осуществления конклюдентных действий, молчания (бездействия).

  Устная форма сделок заключается в том, что стороны выражают волю словами (при встрече, по телефону), благодаря чему воля воспринимается непосредственно. В общем виде правило о сфере применения устной формы сделок формулируется следующим образом: сделка, для которой законом или соглашением сторон не установлена письменная (простая либо нотариальная) форма, может быть совершена устно (п. 1 ст. 159 ГК РФ). Этим самым субъектам, заключающим сделку, предоставлена свобода выбора между устной и письменной формами.

  Устно могут совершаться все сделки, исполняемые при самом их совершении. При этом не принимается в расчет сумма, на которую совершается сделка. Примером такой сделки может служить приобретение товара в магазине, где его передача и оплата происходят одновременно. В данном и подобных ему случаях устной формы достаточно, ибо исполнение сделок при их совершении означает прекращение их действия с этого момента. Из приведенного правила есть исключение – сделки, исполняемые при самом их совершении, не могут быть совершены устно, если для них установлена нотариальная форма либо если в отношении таких сделок установлено, что нарушение простой письменной формы влечет их недействительность (ст. 159 ГК РФ). В устной форме совершаются сделки граждан на сумму, не превышающую в десять раз минимальный размер оплаты труда, установленный законом (п. 1 ст. 161 ГК РФ).

  В законодательстве (п. 3 ст. 159 ГК РФ) предусмотрена возможность использования сделок, совершенных устно, во исполнение договора, заключенного в письменной форме, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору. Подобное имеет место, когда в соответствии с письменным договором поставки на протяжении года будет производиться отпуск товаров по мере возникновения потребности покупателя на основе его устной заявки[82].

  Исполнение сделок, совершенных в устной форме, может сопровождаться выдачей документа, подтверждающего их исполнение (товарных чеков, справок о покупке товарно-материальных ценностей и т.п.), а также выдачей легитимационных знаков (номерков, жетонов и т.п.). Но это не меняет сути устной формы.

  Сделка, которая может быть совершена устно, может совершаться также путем осуществления лицом конклюдентных действий (п. 2 ст. 158 ГК РФ). Конклюдентные действия (от лат. con-cludere – заключать) – поведение, посредством которого обнаруживается намерение лица вступить в сделку. Так, опуская в автомат деньги, лицо изъявляет волю на покупку товара, содержащегося в автомате.

  Молчание может иметь правообразующую силу, если законом или соглашением сторон ему придается такое свойство. Только в этих случаях молчание свидетельствует о выражении воли субъекта породить или допустить правовые последствия. Так, если арендатор продолжает пользоваться имуществом после истечения срока договора при отсутствии возражений со стороны арендодателя, договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок. Данный пример интересен и тем, что воля арендодателя на продолжение арендных отношений выражается молчанием, а воля арендатора на это выражается путем осуществления конклюдентных действий (продолжением пользования арендованным имуществом).

  Письменная форма позволяет наиболее адекватно, документально закрепить волю субъектов сделки и тем самым обеспечить доказательства действительной направленности их намерений. По соглашению субъектов можно облечь в письменную форму любую сделку, хотя по закону такая форма и не обязательна для нее.

  Простая письменная форма для сделок предписывается законодателем двумя способами.

  Первый способ реализуется установлением правила о том, что должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок, требующих нотариального удостоверения:

  а)   сделки юридических лиц между собой и с гражданами;

  б) сделки граждан между собой на сумму, превышающую не менее чем в десять раз установленный законом минимальной размер оплаты труда.

  Из этого правила делается исключение для сделок, которые могут совершаться устно независимо от субъектного состава и суммы сделки (ст. 159 ГК РФ).

  Второй способ реализуется установлением прямых предписаний закона, о необходимости простой письменной формы для той или иной сделки независимо от ее субъектного состава и суммы сделки. Например, непосредственно в силу закона для таких сделок, как договоры о коммерческом представительстве, залоге, поручительстве, задатке, купле-продаже недвижимости, о банковском кредите и т.п., во всех случаях обязательна простая письменная форма.

  Письменная форма сделки означает, что воля лиц, ее совершающих, закрепляется (объективируется) в документе, подписанном лицом или лицами, совершающими сделку, либо должным образом уполномоченными ими лицами. Составлением одного документа во всех случаях должна быть оформлена односторонняя сделка, если для ее совершения предписана простая письменная форма. Двусторонние и многосторонние сделки – договоры могут совершаться в письменной форме как в виде составления одного документа, подписанного сторонами, так и в виде обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. Документы, оформляющие сделку, могут быть исполнены в нескольких экземплярах. Все экземпляры являются оригиналами документа и имеют равную юридическую силу. Этим они отличаются от копий.

  Во всех случаях сделка, совершенная в письменной форме, представляет собой один или несколько документов. Поэтому сделка, совершенная в письменной форме, может считаться надлежаще оформленной, если в документе(ах) присутствуют обязательные реквизиты. Реквизиты (от лат. requisitum – необходимое) – это данные, которые должны содержаться в письменном документе(ах), оформляющем сделку. Реквизитами являются сведения о наименовании кредитора, сумме платежа, месте исполнения обязательств, дате совершения сделки, подписи сторон и т.п. Реквизиты сделки могут устанавливаться ее участниками, а также непосредственно предписаниями закона. В тех случаях, когда перечень необходимых реквизитов, подлежащих отражению в документе, определяется законодательством, как правило, отсутствие какого-либо реквизита приводит к недействительности документа, а через это – к недействительности сделки. Так, например, отсутствие в векселе наименования «вексель», включенного в текст документа, означает, что такой документ не имеет силы векселя, а сама сделка по выдаче подобного документа не может расцениваться как сделка по выдаче векселя.

  При всем при этом, необходимо также отметить, что отсутствие единого документа – договора или соглашения – но наличие, например, счета на оплату и выполнение либо отказ от выполнения оплаченных действий также признается соблюдением письменной формой сделки. Это подтверждает и судебная практика, так,

  Федеральный арбитражный суд Уральского округа рассмотрел в судебном заседании жалобу общества с ограниченной ответственностью «Компания «Олтис» (далее - общество «Компания «Олтис», ответчик) на решение Арбитражного суда Свердловской области от 15.04.2009 по делу N А60-39380/2008-С4 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2009 по тому же делу по иску общества с ограниченной ответственностью «Торговая группа «ЛиТ» (далее - общество «Торговая компания «ЛиТ», истец).

  Общество «Торговая компании «ЛиТ» обратилась в Арбитражный суд Свердловской области с исковым заявлением к обществу «Компания «Олтис» о взыскании 963652 руб. 73 коп., в том числе, предварительную оплату в сумме 910777 руб. 07 коп. и проценты за пользование чужими денежными средствами в сумме 52875 руб. 66 коп. за период с 06.06.2008 по 15.12.2008.

  Решением суда от 15.04.2009 заявленные требования удовлетворены. Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2009 решение суда оставлено без изменения.

  В жалобе, поданной в Федеральный арбитражный суд Уральского округа, общество «Компания «Олтис» просит указанные судебные акты отменить, в удовлетворении заявленных требований отказать, ссылаясь на неправильное применение судами ст. 430, 432, п. 3 ст. 434, п. 3 ст. 438, ст. 487, 506 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также на несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела.

  Как следует из материалов дела, обществом «Компания «Олтис» 20.05.2008 выставлен счет от 24.04.2008 N А1293 для оплаты подлежащей поставке керамической плитки на сумму 910777 руб. 07 коп., согласно которому после предварительной оплаты товара общество «Компания «Олтис» обязано поставить плитку в ассортименте, количестве и по цене согласно выставленному счету.

  Платежным поручением от 26.05.2008 N 124 общество «Торговая компания «Лит» перечислило обществу «Компания «Олтис» 910777 руб. 07 коп., в качестве основания платежа указано «оплата по счету от 24.04.2008 N А1293 за плитку».

  Товар (плитка) обществом «Компания «Олтис» поставлен не был.

  Поскольку оплаченный товар обществом «Компания «Олтис» не поставлен, денежные средства не возвращены, общество «Торговая компания «ЛиТ» обратилось с заявлением в арбитражный суд.

  В силу ст. 154 Гражданского кодекса Российской Федерации договор является видом сделки и потому к форме договора применяются общие нормы Гражданского кодекса Российской Федерации о форме сделки (ст. 158-165). Так, согласно подп. 1 п. 1 ст. 161 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделки юридических лиц между собой и с гражданами должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок, требующих нотариального удостоверения.

  Кроме того, в ст. 434 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрены дополнительные правила, учитывающие особенности договора как вида сделки. Так, в соответствии с п. 3 ст. 434 Гражданского кодекса Российской Федерации письменная форма договора считается соблюденной, если письменное предложение заключить договор (оферта) принято в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 438 настоящего Кодекса, а именно совершение лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий по выполнению указанных в ней условий договора (отгрузка товаров, предоставление услуг, выполнение работ, уплата соответствующей суммы и т.п.).

  Судами установлено, что сторонами в силу п. 3 ст. 434 и п. 3 ст. 438 Гражданского кодекса Российской Федерации была соблюдена письменная форма договора купли-продажи товара.

  В счете от 24.04.2008 N А1293 истец и ответчик определили наименование и количество передаваемого товара, следовательно, стороны согласовали существенное условие договора купли-продажи - предмет данного договора, тем самым, между сторонами было достигнуто соглашение о поставке товара.

  Доводы общества «Компания «Олтис» (о незаключенности договора поставки, необоснованном расчете процентов за пользование чужими денежными средствами, о фактически заключенном договоре в пользу третьего лица), изложенные в кассационной жалобе по существу сводятся к переоценке выводов судов относительно наличия оснований для взыскания с общества «Компания «Олтис» задолженности.

  Руководствуясь ст. 286, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд постановил: решение Арбитражного суда Свердловской области от 15.04.2009 по делу А60-39380/2008-С4 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2009 по тому же делу оставить без изменения, кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Компания «Олтис» - без удовлетворения.[83]

  Обязательным реквизитом любого документа, письменно оформляющего сделку, являются подпись лица или подписи лиц, совершающих сделку, или должным образом уполномоченных ими лиц. От имени юридического лица документ должен быть подписан лицом, обладающим в соответствии с законом и учредительными документами правами исполнительного органа данного юридического лица. В тех случаях, когда в соответствии с законом юридическое лицо может приобретать гражданские права и принимать на себя обязанности через своего участника (п. 1 ст. 72 ГК РФ), документ, оформляющий сделку, подписывается участником.

  Когда гражданин, вступающий в сделку, не может вследствие физических недостатков, болезни, неграмотности подписать ее собственноручно, по его поручению сделку подписывает другое лицо – рукоприкладчик. Подпись последнего должна быть засвидетельствована нотариусом либо другим должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие, с указанием причин, в силу которых совершающий сделку не мог подписать ее собственноручно. Если рукоприкладчик подписывает доверенность на получение заработной платы и иных платежей, связанных с трудовыми отношениями, на получение вознаграждения авторов и изобретателей, пенсий, пособий и стипендий, вкладов в банках и на получение корреспонденции, в том числе денежной и посылочной, то подпись рукоприкладчика может быть удостоверена также организацией, где работает гражданин, который не может собственноручно подписаться, или администрацией стационарного лечебного учреждения, в котором он находится на излечении (п. 3 ст. 160 ГК РФ).

  Подпись, совершенная рукоприкладчиком, является подписью его самого, а не лица, за которое он подписался. Поэтому подпись рукоприкладчика нельзя смешивать с аналогом собственноручной подписи лица, совершающего сделку.

  Аналог собственноручной подписи. Электронно-цифровая подпись

  Развитие современных систем передачи информации объективно привело к использованию в гражданском обороте документов, которые удостоверены факсимильными копиями, электронно-цифровыми подписями и иными аналогами собственноручных подписей лиц, совершающих сделки. Это позволило существенно ускорить процессы совершения сделок.

  Использование при совершении сделок факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронно-цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи допускается в случаях и порядке, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон. В современных условиях порядок использования аналогов собственноручных подписей лучше тщательно оговорить в соглашении участников сделки, так как законодательная база, касающаяся применения аналогов собственноручной подписи, весьма узка. Лишь некоторую законодательную регламентацию имеет порядок использования электронно-цифровой подписи. В ст. 5 Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации»[84] предусмотрено, что юридическая сила электронно-цифровой подписи признается при наличии в автоматизированной информационной системе программно-технических средств, обеспечивающих идентификацию подписи и соблюдение установленного режима их использования. Право удостоверять идентичность электронной цифровой подписи осуществляется на основании лицензии.

  Электронно-цифровая подпись является результатом работы программы генерации цифровой подписи. Электронно-цифровая подпись является аналогом собственноручной подписи и обладает двумя основными свойствами: воспроизводима только одним лицом, а подлинность ее может быть удостоверена многими; она неразрывно связана с конкретным документом, и только с ним. Электронно-цифровая подпись жестко увязывает в одно целое содержание документа и секретный ключ подписывающего и делает невозможным изменение документа без нарушения подлинности этой подписи[85]. Суть процедуры использования электронно-цифровой подписи состоит в том, что пользователь программного обеспечения имеет возможность изготовить пару индивидуальных ключей: секретного – для формирования цифрового аналога подписи под документом и парного с ним, открытого – для проверки достоверности цифровых подписей, вычисленных с помощью данного секретного ключа.

            Электронно-цифровая подпись – самостоятельный аналог собственноручной подписи наряду с аналогом, полученным в результате факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования.

  Электронная подпись не может существовать в виде того или иного обозначения, непосредственно воспринимаемого человеческим глазом. Разногласия между участниками сделки, скрепленной такой подписью, могут быть урегулированы лишь на основе правил, согласованных участниками системы использования электронной подписи, либо норм закона и иных правовых актов.

  Независимо от того, чем (законом, иными правовыми актами или соглашением участников сделки) определяется порядок применения того или иного аналога собственноручной подписи, данный порядок должен позволить достоверно установить, что документ, удостоверенный аналогом собственноручной подписи, исходит от лица, совершающего сделку.

  Проблемы, связанные с пониманием сущности электронно-цифровой подписи, являются частью проблемы юридического понимания документа, совершенного в электронной форме. В п. 2 ст. 434 ГК РФ говорится о том, что заключение договора путем обмена документами посредством электронной связи является заключением договора в письменной форме, то есть, по сути, говорится о документе в электронной форме. Проблема распознавания документа в электронной форме имеет те же аспекты, что и проблема распознавания электронно-цифровой подписи. Для нее тоже обязательно достоверное установление того, что документ исходит от стороны в сделке (п. 2 ст. 434 ГК РФ).

  Дополнительные требования к форме сделок и их реквизитам

  
  

  Общие требования к письменной форме сделок и их реквизитам могут дополняться законом, иными правовыми актами и соглашением сторон. Так, требования о скреплении подписей сторон печатями определяются соглашением участников сделки, а требования к бланкам ценных бумаг, предусмотренные с целью предотвращения их подделок, определяются в законодательстве. Дополнительные требования к письменной форме сделок могут быть самыми разнообразными – их перечень не замкнут.

  Законом, иными правовыми актами, соглашением сторон могут быть предусмотрены особые последствия нарушений дополнительных требований к письменной форме сделок. Если таковые не предусмотрены, применяются последствия несоблюдения простой письменной формы сделок, установленные ст. 162 ГК РФ.

  Последствия несоблюдения простой письменной формы сделки

  Общим последствием несоблюдения простой письменной формы сделки является лишение сторон в случае спора права ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, В этих случаях субъекты сохраняют право приводить письменные (письма, расписки, квитанции и т.п.) и другие доказательства (п. 1 ст. 162 ГК РФ). Из приведенного общего правила в некоторых случаях закон делает исключения и разрешает использовать свидетельские показания для доказывания факта совершения отдельных видов сделок даже при несоблюдении простой письменной формы. Например, несоблюдение простой письменной формы договора хранения не лишает стороны права ссылаться на свидетельские показания в случае спора о передаче вещи на хранение при чрезвычайных обстоятельствах (пожар, наводнение, народные волнения и т.п.), а также в споре о тождестве вещи, принятой на хранение, и вещи, возвращенной хранителем (ст. 887 ГК РФ[86]).

  Если совершение сделки, для которой установлена письменная форма, сопровождается совершением уголовно наказуемого деяния, сделка может быть подтверждена любыми доказательствами, в том числе свидетельскими показаниями, поскольку в качестве доказательств вины субъекта в совершении преступления необходимо использовать все допустимые уголовно-процессуальным законом доказательства.

  Несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность, если это прямо указано в законе или в соглашении сторон (п. 2 ст. 162 ГК РФ). Несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки во всех случаях влечет ее недействительность (п. 3 ст. 162 ГК РФ).

  Нотариальная форма сделки может иметь место, если это предусмотрено законом либо соглашением сторон. В законодательстве предписания о необходимости совершения сделки в нотариальной форме встречаются не часто и, как правило, относятся к сделкам, касающимся наиболее значимого имущества. Например, законом требуется нотариальное удостоверение договора залога недвижимости (п. 2 ст. 339 ГК РФ); договора об уступке права требования, если само требование основано на сделке, совершенной с нотариальным удостоверением (п. 1 ст. 389 ГК РФ); договора ренты (ст. 584 ГК РФ). По соглашению субъектов нотариальному удостоверению может быть подвергнута любая сделка, даже если для нее этого не требуется законом.

  Нотариальное удостоверение сделки облегчает заинтересованной стороне доказывание своего права, поскольку содержание сделки, время и место ее совершения, намерения субъектов сделки и другие обстоятельства, официально зафиксированные нотариусом, презюмируются как очевидные и достоверные. Нотариальное удостоверение сделок осуществляется в соответствии Законом РФ «Об основах законодательства о нотариате»[87] государственными и частными нотариусами. При отсутствии в населенном пункте нотариуса необходимые действия совершают уполномоченные на это должностные лица исполнительной власти. На территории других государств функции нотариусов исполняют от имени Российской Федерации должностные лица консульских учреждений, уполномоченные на это. В случаях, установленных законом, к нотариальному оформлению сделки приравнивается ее удостоверение определенным должностным лицом: командиром воинской части, главным врачом больницы, капитаном морского судна и т.д. (см. п. 3 ст. 185 ГК РФ).

  Несоблюдение нотариальной формы сделки влечет ее недействительность. Такая сделка считается ничтожной (п. 1 ст. 165 ГК РФ). Вместе с тем в определенных случаях отсутствие необходимого нотариального удостоверения сделки может быть восполнено судебным решением. Такое возможно, если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, требующую нотариального удостоверения, а другая уклоняется от нотариального удостоверения сделки. Суд вправе по требованию стороны, исполнившей сделку, признать ее действительной. В таком случае последующего нотариального оформления сделки не требуется (п. 2 ст. 165 ГК РФ). При этом сторона, уклоняющаяся от нотариального удостоверения, обязана возместить другой стороне убытки, вызванные задержкой в удостоверении сделки (п. 4 ст. 165 ГК РФ).

  
  

  §3. Государственная регистрация сделок

  
  

  В гражданском законодательстве существует разграничение между государственной регистрацией прав на недвижимое имущество и государственной регистрацией сделок (обязательственных правоотношений) с этими правами, что отражено, в частности, в названии специального Федерального закона от 21 июля 1997 года № 122-ФЗ – «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»[88]. Аналогичный подход прослеживается и в Гражданском кодексе РФ, содержащем ст. 131 «Государственная регистрация недвижимости» и ст. 164 «Государственная регистрация сделок».

  В соответствии со ст. 131 ГК РФ государственной регистрации подлежат права на недвижимое имущество. Право собственности и другие вещные права на недвижимость, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре учреждениями юстиции. Регистрации подлежат: право собственности, право хозяйственного ведения, право оперативного управления, право пожизненного наследуемого владения, право постоянного пользования, ипотека, сервитуты, а также иные права в случаях, предусмотренных ГК РФ и иными законами. При этом права на недвижимое имущество (их ограничение, возникновение, переход и прекращение) подлежат регистрации в любом случае.

  Согласно ст. 164 ГК РФ государственной регистрации подлежат также обязательственные правоотношения: сделки с землей и другим недвижимым имуществом в случаях и в порядке, предусмотренных ст. 131 ГК РФ и Законом о регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

  Возникает вопрос, какие же сделки с недвижимым имуществом подлежат государственной регистрации? В ГК РФ по отношению к сделкам с недвижимым имуществом требование об их госрегистрации предъявляется в следующих случаях: залога такого имущества, для которого обязательна государственная регистрация (п. 3 ст. 339 ГК РФ); уступки требования по сделке, требующей государственной регистрации (ст. 389 ГК РФ); перевода долга по сделке, требующей государственной регистрации (ст. 391 ГК РФ); продажи жилых домов, квартир, частей жилого дома или квартиры (п. 2 ст. 558 ГК РФ); продажи предприятия (п. 3 ст. 560 ГК РФ); дарения недвижимого имущества (п. 3 ст. 574 ГК РФ); отчуждения недвижимого имущества под выплату ренты (ст. 584 ГК РФ); аренды зданий и сооружений на срок более одного года (п. 2 ст. 651 ГК РФ); аренды предприятия независимо от ее срока (п. 2 ст. 658 ГК РФ); передачи недвижимости, сделки по продаже которой подлежат государственной регистрации, в доверительное управление (п. 2 ст. 1017 ГК РФ). Таким образом, в соответствии со ст. 131 и 164 ГК РФ сделки с недвижимым имуществом подлежат государственной регистрации лишь в случаях, прямо указанных в законе[89].

  Из этого следует, что далеко не все договоры, право на недвижимое имущество по которым подлежит государственной регистрации, могут регистрироваться. Например, в соответствии со ст. 551 ГК РФ переход права собственности на недвижимость по договору продажи недвижимости к покупателю подлежит государственной регистрации. В соответствии же со ст. 558, 560 ГК РФ государственной регистрации подлежат лишь договоры продажи жилого дома, квартиры, части жилого дома или квартиры и предприятия. Поэтому, например, в случае продажи капитального гаража договор его купли-продажи государственной регистрации подлежать не будет, но переход права собственности на него к покупателю должен быть зарегистрирован.

  Наряду с государственной регистрацией сделок с недвижимым имуществом ГК РФ упоминает государственную регистрацию договора коммерческой концессии органом, осуществившим регистрацию юридического лица или индивидуального предпринимателя, выступающего по договору в качестве правообладателя.

  В соответствии с п. 2 ст. 164 ГК РФ законом может быть установлена государственная регистрация сделок с движимым имуществом определенных видов.

  Каковы же последствия несоблюдения требования о государственной регистрации?

  В случае несоблюдения требования о государственной регистрации прав согласно аб. 2 п. 1 ст. 2 Закона о регистрации государственная регистрация является единственным доказательством существования зарегистрированного права. В соответствии с п. 2 ст. 8 ГК РФ права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают с момента регистрации соответствующих прав на него, если иное не установлено законом. Норма аналогичного содержания содержится и в п. 2 ст. 223 ГК РФ.

  При несоблюдении требования о государственной регистрации сделки, согласно п. 3 ст. 433 ГК РФ, договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом. Таким образом, в случае несоблюдения требования о государственной регистрации договор может быть признан незаключенным. Судебная практика подтверждает это правило, так  Федеральный арбитражный суд Уральского округа рассмотрел в судебном заседании жалобу индивидуального предпринимателя Ряжиновой Галины Вячеславовны (далее - предприниматель Ряжинова Г.В.) на решение Арбитражного суда Свердловской области от 30.08.2007 (резолютивная часть от 27.08.2007) по делу N А60-11468/2007 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.12.2007 (резолютивная часть от 19.12.2007) по тому же делу.

  Комитет обратился в Арбитражный суд Свердловской области с иском о признании незаключенным договора аренды от 10.08.2006 N 674, подписанного комитетом и предпринимателем Ряжиновой Г.В., и обязании предпринимателя Ряжинову Г.В. освободить нежилое здание общей площадью 74,9 кв.м, расположенное по адресу: Свердловская обл., г. Верхняя Салда, ул. Энгельса, д. 87, корп. 2, и передаче его в освобожденном виде комитету, а также взыскании с ответчика 99251 руб. 00 коп. неосновательного обогащения за период с 11.08.2006 по 31.05.2007 и 2012 руб. 82 коп. процентов, начисленных за пользование чужими денежными средствами в период с 08.06.2007 по 20.08.2007 (с учетом уменьшения исковых требований в порядке, предусмотренном ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

  Решением Арбитражного суда Свердловской области от 30.08.2007 (резолютивная часть от 27.08.2007) исковые требования удовлетворены частично. Договор аренды от 10.08.2006 N 674 признан незаключенным. Суд обязал предпринимателя Ряжинову Г.В. освободить нежилое здание площадью 74, 9 кв.м, расположенное по адресу: Свердловская обл., г. Верхняя Салда, ул. Энгельса, д. 87, корп. 2, и передать его комитету. С предпринимателя Ряжиновой Г.В. в пользу комитета взыскано 99251 руб. 61 коп. неосновательного обогащения за период с 10.08.2006 по 31.05.2007 и 2012 руб. 60 коп. процентов, начисленных за пользование чужими денежными средствами.

  Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.12.2007 (резолютивная часть от 19.12.2007) решение суда оставлено без изменения.

  В жалобе, поданной в Федеральный арбитражный суд Уральского округа, предприниматель Ряжинова Г.В. просит решение и постановление апелляционной инстанции отменить. По мнению заявителя, у него отсутствовала возможность исполнить обязанность по регистрации договора аренды без свидетельства о государственной регистрации права собственности на данный объект недвижимого имущества.

  Как установлено судами, на основании решения Малого Совета Свердловского Областного Совета народных депутатов от 07.09.1993 N 174/22 нежилое здание, расположенное по адресу: Свердловская область, г. Верхняя Салда, ул. Энгельса, д. 87, корп. 2, внесено в реестр объектов муниципальной собственности Верхнесалдинского городского округа, реестровый номер 125.

  Между комитетом (арендодатель) и предпринимателем Ряжиновой Г.В. (арендатор) подписан договор аренды от 10.08.2006 N 674, во исполнение которого арендодатель передал арендатору в аренду нежилое здание общей площадью 74,9 кв.м, расположенное по адресу: Свердловская обл., г. Верхняя Салда, ул. Энгельса, д. 87, корп. 2 (акт приема-передачи от 10.08.2006).

  Полагая, что данный договор является незаключенным, поскольку не прошел государственную регистрацию в соответствии с требованиями ст. 131, 164, 609, 651 Гражданского кодекса Российской Федерации, истец обратился в арбитражный суд с соответствующим иском.

  Удовлетворяя исковые требования, суды первой и апелляционной инстанций исходили из следующего.

  В соответствии со ст. 609 Гражданского кодекса Российской Федерации договор аренды недвижимого имущества подлежит государственной регистрации.

  В силу п. 1 ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение).

  Согласно п. 2 ст. 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (ст. 395) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

  Поскольку доказательства регистрации договора аренды от 10.08.2006 N 674 отсутствуют, а факт пользования ответчиком нежилым помещением без правовых оснований подтверждается материалами дела, суды первой и апелляционной инстанции пришли к правильному выводу о наличии оснований для удовлетворения исковых требований.

  Нарушений норм материального и процессуального права, являющихся основанием для отмены судебных актов в соответствии со ст. 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской федерации, судом кассационной инстанции не установлено.

  С учетом изложенного обжалуемый судебный акт подлежит оставлению без изменения, кассационная жалоба - без удовлетворения.

  Руководствуясь ст. 286, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд постановил: решение Арбитражного суда Свердловской области от 30.08.2007 (резолютивная часть от 27.08.2007) по делу N А60-11468/2007 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.12.2007 (резолютивная часть от 19.12.2007) по тому же делу оставить без изменения, кассационную жалобу индивидуального предпринимателя Ряжиновой Галины Вячеславовны - без удовлетворения.[90]

  Также согласно п. 1 ст. 165 ГК РФ несоблюдение в случаях, установленных законом, требования о государственной регистрации сделки влечет ее недействительность и она считается ничтожной. Таким образом, в случаях, установленных законом, при несоблюдении требования о государственной регистрации договор может быть признан и недействительным.

  Возникает вопрос, в каком случае при несоблюдении требования о государственной регистрации сделка будет признана незаключенной, а в каком – недействительной?

  Поскольку для признания сделки недействительной по основанию несоблюдения требования о государственной регистрации сделки требуется, чтобы указание об этом было в законе, то в случае отсутствия такого указания договор признается незаключенным. Например, в ГК РФ в случае несоблюдения требования о государственной регистрации прямо предусмотрено, что договор является недействительным для следующих видов договоров: договор залога имущества, для которого государственная регистрация обязательна (п. 3, 4 ст. 339 ГК РФ) и договор доверительного управления (ст. 1017 ГК РФ).

  В случае несоблюдения требования о государственной регистрации при заключении договоров (уступки требования по сделке, требующей государственной регистрации (ст. 389 ГК РФ); перевода долга по сделке, требующей государственной регистрации (ст. 391 ГК РФ); продажи жилых домов, квартир, частей жилого дома или квартиры (п. 2 ст. 558 ГК РФ); продажи предприятия (п. 3 ст. 560 ГК РФ); дарения недвижимого имущества (п. 3 ст. 574 ГК РФ); отчуждения недвижимого имущества под выплату ренты (ст. 584 ГК РФ); аренды зданий и сооружений на срок более одного года (п. 2 ст. 651); аренды предприятия независимо от их срока (п. 2 ст. 658 ГК РФ), такие договоры признаются незаключенными.

  Таким образом, незаключенными в случае отсутствия государственной регистрации признаются договоры, когда в отношении них в законе не указано, что такие договоры являются недействительными.

  Получается, что в случае несоблюдения требования о государственной регистрации сделка считается либо несостоявшейся, либо недействительной. Представляется, что такой правовой дуализм ничем не оправдан. Одинаковое основание, как правило, влечет за собой одинаковые последствия. Основанием для признания сделки несостоявшейся или недействительной является не столько вид сделки, сколько необходимость ее государственной регистрации. Вид сделки, скорее, является основанием для разделения сделок на требующие государственной регистрации и не требующие таковой.

  Думается, что на основании изложенного следует полностью согласиться с предлагаемым реформированием гражданского законодательства по этому вопросу. Целесообразно исключить из него требования о государственной регистрации сделки как излишние наряду с одновременным требованием государственной регистрации права на нее[91].

  Кроме того, несоблюдение требования о государственной регистрации договора (сделки) с недвижимым имуществом не может являться и основанием признания его незаключенным, поскольку не соответствует правовой природе заключения договоров. Следовательно, требование о регистрации сделок должно быть исключено из законодательства, в том числе и по той причине, что договор, по сути, являясь соглашением сторон, сам по себе как сделка уже состоялся до государственной регистрации. На государственную регистрацию представляется состоявшийся договор, и эта функция никакого отношения к заключению договора не имеет, то есть по этому основанию договор не может быть признан незаключенным.

  Правда, в юридической литературе имеется и другая точка зрения. В частности, А. М. Эрделевский указывает: «Государственная регистрация, в отличие от нотариального удостоверения сделки, не является некой специальной формой сделки, которую стороны могут выбирать по своему усмотрению, хотя бы по закону такая форма и не требовалась. Государственная регистрация сделки является специальной стадией, завершающей процесс совершения сделки»[92].

  Однако считать государственную регистрацию стадией заключения договоров, на наш взгляд, не совсем правильно. Это, в частности, подтверждается определением Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 года по жалобе ЗАО «Сэвэнт» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 1 ст. 165, п. 3 ст. 433 и п. 3 ст. 607 ГК РФ. Заявитель обжаловал указанные положения нормативных актов, ссылаясь на то, что они лишают заинтересованных лиц возможности заключить договор на основе свободного волеизъявления и приобрести права и обязанности по сделке без санкции со стороны органа государственной власти, осуществляющего регистрацию договора, а в том случае, если договор не зарегистрирован, лишают сторону в договоре права на судебную защиту. Конституционный Суд по этому поводу указал, что «право лица на аренду конкретного помещения возникает в силу гражданского договора: государственная регистрация договора аренды здания или сооружения, равно как и государственная регистрация права его аренды, производимые соответствующим учреждением, не могут подменять собой договор аренды как основание возникновения, изменения и прекращения права аренды, вторгаться в содержание договора. Государственная регистрация – как формальное условие обеспечения государственной, в том числе судебной, защиты прав лица, возникающих из договорных отношений, объектом которых является недвижимое имущество, – призвана лишь удостоверить со стороны государства юридическую силу соответствующих правоустанавливающих документов. Она не затрагивает самого содержания указанного гражданского права, не ограничивает свободу договоров: и потому не может рассматриваться как недопустимое произвольное вмешательство государства в частные дела»[93].

  Другое дело, что право на недвижимое имущество в соответствии с п. 2 ст. 8 ГК РФ и аб. 2 п. 1 ст. 2 Закона о регистрации с точки зрения публичной защиты его государством у стороны не возникнет, пока оно не будет зарегистрировано. Однако договор, даже без регистрации, как фактически совершенный, уже должен считаться заключенным и действительным (разумеется, если нет каких-либо иных противодействующих этому обстоятельств). Право на недвижимое имущество по такому договору может быть зарегистрировано любой из его сторон в любой момент, в том числе и при помощи суда – в принудительном порядке. Поэтому в ГК РФ (аналогично тому, как это регулируется в его ст. 165) должна быть установлена возможность принудительно требовать государственной регистрации права, а требование государственной регистрации сделки следует исключить как излишнее.

  Это также устранит имеющуюся неопределенность, на которую обратил внимание Ф. С. Хейфец[94], отметивший, что сделка без государственной регистрации является недействительной, а суд, в случае уклонения одной из сторон от ее регистрации, вправе по иску другой принять решение о регистрации такой сделки (о регистрации сделки, которая является недействительной, то есть санкционировать недействительную сделку).

  Отсутствие требования о государственной регистрации сделки в ГК РФ ни в коей мере не ослабит созданные институтом государственной регистрации гарантии защиты права собственности и других вещных прав, поскольку в любом случае в соответствии со ст. 131 ГК РФ государственная регистрация прав на недвижимое имущество останется обязательной[95]. Она, несомненно, способна самостоятельно обеспечить эти гарантии. Так, на государственную регистрацию прав на недвижимое имущество всегда представляются документы, являющиеся основанием для возникновения, ограничения (обременения), перехода или прекращения права на недвижимое имущество, то есть в том числе и договоры. Если же данные договоры будут иметь признаки ничтожности, то в соответствии со ст. 167 ГК РФ в государственной регистрации будет отказано, поскольку такие сделки не влекут иных последствий, кроме тех, которые связаны с их недействительностью. Порядок государственной регистрации прав на недвижимое имущество (личное обращение с заявлением правообладателя, сторон договора или уполномоченного им (ими) на то лица при наличии у него нотариально удостоверенной доверенности) также гарантирует от иных нарушений прав на недвижимое имущество.

  
  

  Подводя итог изложенному в третьей главе дипломной работы, можно сделать ряд выводов.

  Во-первых, существует множество классификаций гражданско-правовых сделок.

  Во-вторых, самостоятельную группу гражданско-правовых сделок образуют биржевые сделки, получающие в условиях перехода к рынку заметное распространение. ГК РФ не содержит норм о биржевых сделках, что надо считать его пробелом.

  В одной из статей ГК РФ употреблен термин «торговая сделка» – их может совершать коммерческий представитель (п. 3 ст. 184 ГК РФ). Как следует из п. 1 ст. 184, речь в данном случае идет о сделках в сфере предпринимательской деятельности, а введение в ГК РФ термина «торговая сделка» следует признать неудачным, поскольку в других статьях ГК РФ он не используется и обращение к нему нарушает единство терминологии и может порождать правоприменительные трудности.

  В-третьих, проблемы, связанные с пониманием сущности электронно-цифровой подписи, являются частью проблемы юридического понимания документа, совершенного в электронной форме.

  В-четвертых, в гражданском законодательстве существует разграничение между государственной регистрацией прав на недвижимое имущество и государственной регистрацией сделок (обязательственных правоотношений). Сделки с недвижимым имуществом подлежат государственной регистрации лишь в случаях, прямо указанных в законе. Из этого следует, что далеко не все договоры, право на недвижимое имущество по которым подлежит государственной регистрации, могут регистрироваться.

  В-пятых, незаключенными в случае отсутствия государственной регистрации признаются договоры, когда в отношении них в законе не указано, что такие договоры являются недействительными.

  В-шестых, считать государственную регистрацию стадией заключения договоров, на наш взгляд, не совсем правильно.

  В ГК РФ (аналогично тому, как это регулируется в его ст. 165) должна быть установлена возможность принудительно требовать государственной регистрации права, а требование государственной регистрации сделки следует исключить как излишнее.

  Отсутствие требования о государственной регистрации сделки в ГК РФ ни в коей мере не ослабит созданные институтом государственной регистрации гарантии защиты права собственности и других вещных прав, поскольку в любом случае в соответствии со ст. 131 ГК РФ государственная регистрация прав на недвижимое имущество останется обязательной.

  ЗАКЛЮЧЕНИЕ

  
  

  Подведем итоги всему вышеизложенному.

  Правовые отношения могут возникать и функционировать лишь при определенных  предпосылках. Юридические факты в праве – те явления реальной жизни, которые приводят правовую норму в движение, вызывают ее реализацию в правовых отношениях, превращают субъекты права в субъекты конкретных правовых отношений. Появление одних юридических фактов соответствует интересам субъектов правовых отношений, и они своими действиями способствуют их возникновению.

  В юридической науке существует достаточное количество классификаций юридических фактов. Наиболее распространенной и значимой для правовых отношений является классификация юридических фактов по волевому критерию, в зависимости от характера течения воли людей – на действия и события.

  Гражданский кодекс РФ предусматривает ряд оснований возникновения гражданских правоотношений. К ним, в числе прочих, относятся сделки. Сделку можно отнести, в соответствии с ранее приведенной классификацией, к правомерным действиям.

  Сделка представляет собой действие субъекта гражданских правоотношений, направленное на установление, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ, определяя сделку, упоминает только граждан и юридические лица, тем не менее, публично-правовые образования, участвуя в гражданском обороте, также заключают сделки).

  Исходя из буквального толкования положений Кодекса, можно прийти к заключению, что сделками являются и действительные, и недействительные сделки; главное – направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительные сделки порождают правовые последствия, желаемые сторонами, а недействительные – те последствия, которые указаны в законе.

  Волевой характер сделок определяется двумя взаимосвязанными факторами – субъективным и объективным. В качестве субъективного фактора представляется необходимым рассматривать волю субъекта сделки; в качестве объективного – его волеизъявление.

  Из того, что для реальных сделок достижения соглашения (волеизъявления) недостаточно, некоторые ученые делают вывод, в соответствии с которым употребленный в ст. 153 ГК РФ термин действие подлежит расширительному толкованию применительно «к тем сделкам, где бы «действия» охватывали и волеизъявление, и иное юридическое действие, например, передачу имущества, без чего сделка не может быть совершенной».

  В принципе, с этим можно согласиться, хотя Гражданский кодекс и не раскрывает понятие действия. Гораздо более нуждается в толковании (а возможно, и в уточнении) норма п. 3 ст. 154 ГК РФ, в силу которой «для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо трех и более сторон (многосторонняя сделка)». Поскольку редакция этой нормы не содержит упоминаний о том, что для заключения договора может быть необходимо еще кое-что (помимо согласованной воли), то по сути нормы о реальных сделках противоречат названому положению Кодекса.

  Все ученые говорят о реальных и консенсуальных сделках. Между тем, очевидно, что классификация по данному критерию значима только применительно к договорам – для односторонних сделок нет смысла говорить о реальности или консенсуальности, так как односторонняя сделка не предполагает совпадающих волеизъявлений.

  Ведется давняя и интересная дискуссия, связанная с тем, чему необходимо отдавать предпочтение – воле или волеизъявлению. Как отмечают ученые, «борьба между словом и волей стороны проходит через всю классическую юриспруденцию». Эта проблема до сих пор не решена.

  Еще один элемент сделки – правовое основание (causa). Causa – цель субъектов, вступающих в сделку, – например приобретение права собственности. По этому критерию сделки делятся на каузальные и абстрактные. Как видно, абстрактные сделки подчас привлекательнее, чем каузальные, – их действительность может быть поставлена под сомнение гораздо меньшим числом обстоятельств.

  Как юридический факт сделку отличают от таких правомерных действий, как административные акты. Далеко не все акты органов государственного управления влияют на гражданские правоотношения. Чтобы акты государственных органов и органов местного самоуправления порождали (изменяли, прекращали) гражданские правоотношения, необходимо указание об этом в законе или ином правовом акте.

  Существует множество классификаций гражданско-правовых сделок.

  Самостоятельную группу гражданско-правовых сделок образуют биржевые сделки, получающие в условиях перехода к рынку заметное распространение. ГК РФ не содержит норм о биржевых сделках, что надо считать его пробелом.

  В одной из статей ГК РФ употреблен термин «торговая сделка» – их может совершать коммерческий представитель (п. 3 ст. 184 ГК РФ). Как следует из п. 1 ст. 184, речь в данном случае идет о сделках в сфере предпринимательской деятельности, а введение в ГК РФ термина «торговая сделка» следует признать неудачным, поскольку в других статьях ГК РФ он не используется и обращение к нему нарушает единство терминологии и может порождать правоприменительные трудности.

  Проблемы, связанные с пониманием сущности электронно-цифровой подписи, являются частью проблемы юридического понимания документа, совершенного в электронной форме.

  В гражданском законодательстве существует разграничение между государственной регистрацией прав на недвижимое имущество и государственной регистрацией сделок (обязательственных правоотношений). Сделки с недвижимым имуществом подлежат государственной регистрации лишь в случаях, прямо указанных в законе. Из этого следует, что далеко не все договоры, право на недвижимое имущество по которым подлежит государственной регистрации, могут регистрироваться.

  Незаключенными в случае отсутствия государственной регистрации признаются договоры, когда в отношении них в законе не указано, что такие договоры являются недействительными. Считать государственную регистрацию стадией заключения договоров, на наш взгляд, не совсем правильно.

  В ГК РФ (аналогично тому, как это регулируется в его ст. 165) должна быть установлена возможность принудительно требовать государственной регистрации права, а требование государственной регистрации сделки следует исключить как излишнее.

  Отсутствие требования о государственной регистрации сделки в ГК РФ ни в коей мере не ослабит созданные институтом государственной регистрации гарантии защиты права собственности и других вещных прав, поскольку в любом случае в соответствии со ст. 131 ГК РФ государственная регистрация прав на недвижимое имущество останется обязательной.

  Таким образом, точная и четкая правовая регламентация института сделок в отечественном гражданском праве поможет избежать трудностей при осуществлении участниками гражданского оборота своих прав, что в полной мере соответствует установленному в Конституции Российской Федерации принципу правового государства.

  БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

  
  

  I. Нормативные правовые акты

   

  1.   Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 года) // Российская газета. 1993. 25 декабря.

  2.   Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Федеральный закон № 51-ФЗ от 30 ноября 1994 года в ред. Федерального закона № 22-ФЗ от 21 марта 2005 года // Российская газета. 1994. 8 декабря; 2004. 3 июля.

  3.   Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Федеральный закон № 14-ФЗ от 26 января 1996 года в ред. Федерального закона № 19-ФЗ от 2 февраля 2006 года // Российская газета.  1996.  6, 7, 8 февраля 1996 года; 2006. 5 февраля.

  4.   Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон № 64-ФЗ от 24 мая 1996 года // Российская газета. 1996. 30 мая, 6, 7, 8 июня.

  5.   О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним: Федеральный закон от 21 июля 1997 года № 122-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 30. Ст. 3594.

  6.   О товарных биржах и биржевой торговле: Закон РФ от 20 февраля 1992 года № 2383-I // Российская газета. 1992. 6 мая.

  7.   Об информации, информатизации и защите информации: Федеральный закон от 20 февраля 1995 года № 24-ФЗ // Российская газета. 1995. 22 февраля.

  8.   Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности: Федеральный закон № 164-ФЗ от 8 декабря 2003 года // Российская газета. 2003. 18 декабря.

  9.   Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 года № 4462-1 // Российская газета. 1993. 13 марта.

   

  II. Материалы судебной практики

   

  10.   Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 6150/98 от 26 января 1999 года // Вестник Высшего Арбитражного суда Российской Федерации. 1999. № 9. С. 41-42.

  11.   Определение Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 года по жалобе ЗАО «Сэвэнт» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 1 ст. 165, п. 3 ст. 433 и п. 3 ст. 607 ГК РФ // Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2002. № 1. С. 14.

   

  III. Литература

   

  12.   Агарков М. М. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М., 1994. 411 с.

  13.   Брагинский М. И. Сделки: понятия, вилы и формы (комментарий к новому ГК РФ). 298 с.

  14.   Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. М., 1997. 727 с.

  15.   Введение в психологию: Учебник / Под ред. А. В. Петровского. М., Академия, 1995. 345 с.

  16.   Витрянский В. Пути совершенствования законодательства о недвижимом имуществе // Хозяйство и право. 2003. № 6. С. 3-19.

  17.   Материалы конференции «Совершенствование законодательства, регулирующего оборот недвижимого имущества». Концепция развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе / Отв. ред. В.В. Витрянский. М., 2003. 176 с.

  18.   Генкин Д. М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону / Ученые записки ВИЮН.  1947.  № 5.  С. 50-55.

  19.   Гефдинг Г. Очерки психологии, основанной на опыте.  М., 1892. 615 с.

  20.   Гражданское право: Учебник / Под ред. Е. А. Суханова. Т. 1.  С. 340.

  21.   Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. 323 с.

  22.   Иванников В. А. Психологические механизмы волевой регуляции. М, 1991.  99 с.

  23.   Иванов П. И. Психология.  М., 1959.  367 с.

  24.   Илларионова Т. И. , Гонгало Б. М. , Плетнев В. А. Гражданское право: Учебник.  М.: Норма, 1998.  Ч. 1.  915 с.

  25.   Ильин Е. П. Психология воли.  СПб.: Питер, 2000.  77 с.

  26.   Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. В кн. Избранные труды по гражданскому праву. М. , 1976. 911 с.

  27.   Исаков В. Б. Юридические факты в советском праве. М. , 1984. 209 с.

  28.   Кияшко В. Я. Государственная регистрация сделок в гражданском законодательстве // Журнал российского права. 2004. № 1. С. 88.

  29.   Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации для предпринимателей / Под ред. М. И. Брагинского. М.: Юрайт, 1999. 691 с.

  30.   Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / Предисловие д-ра юрид. наук, проф. И. Ю. Козлихина. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. 324 с.

  31.   Красавчиков О. А. Теория юридических фактов в советском гражданском праве: Автореферат диссертации кандидата юридических наук. Свердловск, 1950.  22 с.

  32.   Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве.  М., 1958.  287 с.

  33.   Лебедев А. Н. Открытые системы для закрытой информации // Открытые системы. Вып. 3. М., 1993. С. 32.

  34.   Макаренко А. С. Собр. соч.: В 7 т.  М., 1958.  Т. 4. 515 с.

  35.   Мейер Д. И. Русское гражданское право. М.: Статут, 1997. Ч. 1. 387 с.

  36.   Михайленко Е. В. Правовые проблемы практической реализации Федерального закона «Об электронной цифровой подписи» // Журнал российского права. 2004. № 5. С. 89-94.

  37.   Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл. Мн.: Книжный Дом, 2003. 1022 с.

  38.   Новицкий И. Б. Римское право.  М.: Теис, 1996. 290 с.

  39.   Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность.  М., 1954. 111 с.

  40.   Ойгензихт В. А. Воля и волеизъявление.  Душанбе, 1983. 87 с.

  41.   Рабинович Н. В. Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960.  123 с.

  42.   Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание.  М., 1957.  311 с.

  43.   Рясенцев В. А. Сделки по советскому гражданскому праву.  М., 1951. 103 с.

  44.   Сабо И. Основы теории права. М.: Издательство «ПРОГРЕСС», 1974. 451 с.

  45.   Садиков О. Н. Гражданское право России. М.: Юристъ, 2005. 916 с.

  46.   Сергеев А. П., Толстой Ю. К. Гражданское право: Учебник. М.: Проспект, 2006. 724 с.

  47.   Симонов П. В. Мотивированный мозг.  М., 1987. 541 с.

  48.   Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Психология человека: введение в психологию субъективности.  М.: Школапресс, 1995. 145 с.

  49.   Тархов В. А. Гражданское право.  Чебоксары, 1997. 461 с.

  50.   Телюкина М. В. Понятие сделки: теоретический и практический аспекты // Адвокат. 2002. № 8. С. 37-55.

  51.   Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. В. М. Баранова и М. И. Байтина. М.: Юристъ, 2002. 777 с.

  52.   Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М.: Юристъ, 2000. 923 с.

  53.   Толстой В. С. Понятие и значение односторонних сделок в гражданском праве. Автореферат диссертации кандидата юридических наук. М., 1966.  23 с.

  54.   Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. СПб.: Лань, 1998. 235 с.

  55.   Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М.: «Юридическая литература», 1974. 413 с.

  56.   Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву.  М. , 2000. 156 с.

  57.   Цыбуленко З. И. Гражданское право: Учебник.  М., 1998. Ч. 1. 673 с.

  58.   Чеговадзе Л. А. , Рябов А. Е. Юридические факты: события, действия, состояния // Правосудие в Поволжье. 2004. № 1. С. 57-62.

  59.   Чуфаровский Ю. В. Юридическая психология.  М.: Новый юрист, 1998. 456 с.

  60.   Чуча С. Ю. Основания возникновения, изменения и прекращения правоотношений. Омск, 1999. 67 с.

  61.   Шестакова Н. Д. Недействительность сделок.  СПб., 2001. 87 с.

  62.   Эрделевский А. Споры о регистрации сделок с недвижимостью // Бизнес-адвокат. 2003. № 22. С. 9-15.

  
  

  
  

  ---

  [1] Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 23.

  [2] Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М.: Юристъ, 2000. С. 509.

  [3] Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права / Предисловие д-ра юрид. наук, проф. И. Ю. Козлихина. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. С. 201.

  [4] Исаков В. Б. Юридические факты в советском праве. М. , 1984. С. 109.

  [5] Коркунов Н. М. Указ. соч. С. 203.

  [6] Чеговадзе Л. А. , Рябов А. Е. Юридические факты: события, действия, состояния // Правосудие в Поволжье. 2004. № 1. С. 57.

  [7] Сабо И. Основы теории права. М.: Издательство «ПРОГРЕСС», 1974. С. 128.

  [8] Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М.: «Юридическая литература», 1974. С. 286.

  [9] Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Федеральный закон № 51-ФЗ от 30 ноября 1994 года в ред. Федерального закона № 22-ФЗ от 21 марта 2005 года // Российская газета. 1994. 8 декабря; 2004. 3 июля.

  [10] Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон № 64-ФЗ от 24 мая 1996 года // Российская газета. 1996. 30 мая, 6, 7, 8 июня.

  [11] Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. В кн. Избранные труды по гражданскому праву. М. , 1976. С. 629.

  [12] Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. СПб.: Лань, 1998. С. 189.

  [13] Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл. Мн.: Книжный Дом, 2003. С. 522.

  [14] Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. В. М. Баранова и М. И. Байтина. М.: Юристъ, 2002. С. 345.

  [15] Халфина Р. О. Указ. соч. С. 211.

  [16] Чеговадзе Л. А. , Рябов А. Е. Указ. соч. С. 58.

  [17] Чуча С. Ю. Основания возникновения, изменения и прекращения правоотношений. Омск, 1999. С. 12.

  [18] Мейер Д. И. Русское гражданское право. М.: Статут, 1997. Ч. 1. С. 179.

  [19] Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июня 2009 г. № 4127/09 // Текст определения официально опубликован не был.

  [20] Мейер Д. И. Указ. соч. С. 177-178.

  [21] Красавчиков О. А. Теория юридических фактов в советском гражданском праве: Автореферат диссертации кандидата юридических наук. Свердловск, 1950. С. 10.

  [22] Тархов В. А. Гражданское право. Чебоксары, 1997. С. 223.

  [23] Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М. , 2000. С. 15.

  [24] Илларионова Т. И. , Гонгало Б. М. , Плетнев В. А. Гражданское право: Учебник. М.: Норма, 1998. Ч. 1. С. 199.

  [25] Шестакова Н. Д. Недействительность сделок. СПб., 2001. С. 10-11.

  [26] Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 66.

  [27] Генкин Д. М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону / Ученые записки ВИЮН. 1947. № 5. С. 50.

  [28] Рабинович Н. В. Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960. С. 12.

  [29] Хейфец Ф. С. Указ. соч. С. 15.

  [30] Телюкина М. В. Понятие сделки: теоретический и практический аспекты // Адвокат. 2002. № 8. С. 37.

  [31] Мейер Д. И. Указ. соч. С. 179.

  [32] Ойгензихт В. А. Воля и волеизъявление. Душанбе, 1983. С. 24.

  [33] Гефдинг Г. Очерки психологии, основанной на опыте. М., 1892. С. 358.

  [34] Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957. С. 264.

  [35] Чуфаровский Ю. В. Юридическая психология. М.: Новый юрист, 1998. С. 163.

  [36] Введение в психологию: Учебник / Под ред. А. В. Петровского. М., Академия, 1995. С. 278.

  [37] Макаренко А. С. Собр. соч.: В 7 т. М., 1958. Т. 4. С. 463.

  [38] Симонов П. В. Мотивированный мозг. М., 1987. С. 227.

  [39] Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Психология человека: введение в психологию субъективности. М.: Школапресс, 1995. С. 262.

  [40] Иванников В. А. Психологические механизмы волевой регуляции. М, 1991. С. 85.

  [41] Ильин Е. П. Психология воли. СПб.: Питер, 2000. С. 37.

  [42] Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Указ. соч. С. 263.

  [43] Новицкий И. Б. Указ. соч. С. 817.

  [44] Толстой В. С. Понятие и значение односторонних сделок в гражданском праве. Автореферат диссертации кандидата юридических наук. М., 1966. С. 3.

  [45] Чуфаровский Ю. В. Указ. соч. С. 161.

  [46] Тархов В. А. Указ. соч. С. 217.

  [47] Хейфец Ф. С. Указ. соч. С. 8.

  [48] Телюкина М. В. Указ. соч. С. 41.

  [49] Цыбуленко З. И. Гражданское право: Учебник. М., 1998. Ч. 1. С. 177.

  [50] Новицкий И. Б. Римское право. М.: Теис, 1996. С. 131.

  [51] Новицкий И. Б., Перетерский И. С. Римское частное право: Учебник. М, 1996. С. 317.

  [52] Новицкий И. Б. Сделки. Исковая давность. С. 22.

  [53] Хейфец Ф. С. Указ. соч. С. 8.

  [54] Там же. С. 9.

  [55] Мейер Д. И. Указ. соч. С. 210-211.

  [56] Рясенцев В. А. Сделки по советскому гражданскому праву. М., 1951. С. 9.

  [57] Хейфец Ф. С. Указ. соч. С. 20.

  [58] Сергеев А. П., Толстой Ю. К. Гражданское право: Учебник. М., 2000. Ч. 1. С. 234.

  [59] Иванов П. И. Психология. М., 1959. С. 304.

  [60] Телюкина М. В. Указ. соч. С. 46.

  [61] Сергеев А. П., Толстой Ю. К. Указ. соч.. С. 231.

  [62] Гражданское право: Учебник / Под ред. Е. А. Суханова. Т. 1. С. 340.

  [63] Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 129-143.

  [64] Гражданское право / Под ред. Е. А. Суханова. Т. 1. С. 326.

  [65] Гражданское право. Т.1. Под ред. Е.А. Суханова. М., 1998 г.

  [66] Гражданское право. Под ред. Ю.К. Толстого и А.П. Сергеева. М., 1997 г.

  [67] Толстой В.С. Понятие и значение односторонних сделок в гражданском праве: Автореф. канд. дис. М., 1966. С. 3.

  [68] Рабинович Н.В. Недействительность сделок и ее последствия. Изд-во ЛГУ, 1960. С. 7.

  [69] Занковская С.В. Существенное заблуждение в сделке в советском гражданском праве: Автореф. канд. дис. М., 1950. С. 7.

  [70] Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право, 1946, № 3-4

  [71] Утверждена Министерством юстиции РФ 19.03.96. / БНА. 1996. -№6.-С. 3.

  [72] В.П. Шахматов. Сделки, совершенные с целью, противной интересам государства и общества. Томск, 1966; О.А. Красавчиков. Советское гражданское право. М., 1972 г.

  [73] И.Б. Новицкий. Основы римского гражданского права. М., 1972; Е. Годэме. Общая теория обязательств. М., 1948; И.Б. Новицкий, Л.А. Лунц. Общее учение об обязательстве. М., 1950 г.

  [74] О.А. Красавчиков. Советское гражданское право. М., 1972.

  [75] Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, 2007 г., № 8.

  [76] См.: Агарков М.М. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 50 и след.

  [77] См.: Садиков О. Н. Гражданское право России. М.: Юристъ, 2005. С. 113.

  [78] О товарных биржах и биржевой торговле: Закон РФ от 20 февраля 1992 года № 2383-I // Российская газета. 1992. 6 мая.

  [79] См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 6150/98 от 26 января 1999 года // Вестник Высшего Арбитражного суда Российской Федерации. 1999. № 9. С. 41.

  [80] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации для предпринимателей / Под ред. М. И. Брагинского. М.: Юрайт, 1999. С. 12.

  [81] Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности: Федеральный закон № 164-ФЗ от 8 декабря 2003 года // Российская газета. 2003. 18 декабря.

  [82] См.: Брагинский М. И. Сделки: понятия, вилы и формы (комментарий к новому ГК РФ). С. 58.

  [83] Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 11 августа 2009 г. № Ф09-5730/09-С3 // Текст определения официально опубликован не был.

  [84] Об информации, информатизации и защите информации: Федеральный закон от 20 февраля 1995 года № 24-ФЗ // Российская газета. 1995. 22 февраля.

  [85] См.: Лебедев А. Н. Открытые системы для закрытой информации//Открытые системы. Вып. 3. М., 1993. С. 32; Операционные технологии межбанковского финансового рынка. МФД на рынке капитала. Вып. 5, М., 1994. С. 101.

  [86] Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Федеральный закон № 14-ФЗ от 26 января 1996 года в ред. Федерального закона № 19-ФЗ от 2 февраля 2006 года // Российская газета.  1996.  6, 7, 8 февраля 1996 года; 2006. 5 февраля.

  [87] Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 года № 4462-1 // Российская газета. 1993. 13 марта.

  [88] О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним: Федеральный закон от 21 июля 1997 года № 122-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 30. Ст. 3594.

  [89] См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. М., 1997. С. 283.

  [90] Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 23 апреля 2008 г. № Ф09-1967/08-С6 // Текст определения официально опубликован не был.

  [91] Витрянский В. Пути совершенствования законодательства о недвижимом имуществе // Хозяйство и право. 2003. № 6. С. 3-19; Материалы конференции «Совершенствование законодательства, регулирующего оборот недвижимого имущества». Концепция развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе / Отв. ред. В.В. Витрянский. М., 2003.

  [92] Эрделевский А. Споры о регистрации сделок с недвижимостью // Бизнес-адвокат. 2003. № 22. С. 9.

  [93] Определение Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 года по жалобе ЗАО «Сэвэнт» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 1 ст. 165, п. 3 ст. 433 и п. 3 ст. 607 ГК РФ // Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2002. № 1. С. 14.

  [94] См.: Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М., 1999. С. 33.

  [95] Кияшко В. Я. Государственная регистрация сделок в гражданском законодательстве // Журнал российского права. 2004. № 1. С. 88.

Скачать неопознаный вид работы