Тема: Уголовное преследование как функция прокуратуры в уголовном процессе

• Вид работы:
  Дипломная (ВКР) по теме: Уголовное преследование как функция прокуратуры в уголовном процессе
• Предмет:
  Другое
• Когда добавили:
  23.03.2012 12:42:04
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

  ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА ИСПОЛНЕНИЙ НАКАЗАНИЙ

  САМАРСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ МИНЮСТА РОССИИ

  
  

  КАФЕДРА УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА И КРИМИНАЛИСТИКИ

  
  

             

  ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

  
  

  Тема: «Уголовное преследование как функция прокуратуры

  в уголовном процессе»

  Выполнил слушатель 6 курса

  заочного факультета

  группы № 364

  
  

  Научный руководитель доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики, кандидат юридических наук, подполковник внутренней службы Демидова Елена Тимофеевна	Рецензент Прокурор города Самара, старший советник юстиции Бадалов Рашид Аррахманович
  Решение о допуске к защите Дипломная работа защищена на заседании ГАК “________” _____________200 год

  Оценка “__________________”

  Председатель ГАК __________________

  Самара 2008

  
  

  ОГЛАВЛЕНИЕ

  ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………… ГЛАВА 1. ПРОКУРОРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПОНЯТИЕ ФУНКЦИЙ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ………………………………………………. 1.1. Функция уголовного преследования в историко-правовой ретроспекции……………………………………………………………………. 1.2. Сущность института уголовного преследования………………………….. 1.3. Уголовное преследование как одна из функций прокуратуры…………… 1.4. Цели и принципы уголовного преследования, осуществляемого прокурором в уголовном судопроизводстве России………………………………… ГЛАВА 2. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ФУНКЦИИ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ……………………………………………………………….. 2.1. Прокурор в структуре уголовного преследования в досудебном производстве по уголовному делу…………………………………………………… 2.2. Вопросы осуществление прокурором уголовного преследования в судебных стадиях уголовного процесса России………………………………….. ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………….. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ……………………………... ПРИЛОЖЕНИЕ………………………………………………………………..

  3 9 9 17 20 24 42 42 48 68 71 77

  
  

  ВВЕДЕНИЕ

  Характер современного состояния нашего общества свиде­тельствует о том, что государству с трудом удается удержать сис­тему в равновесии. Преступность после мировых войн и глобаль­ных катастроф стала главной угрозой современности. Она интен­сивно растет, увеличивается ее общественная опасность и причи­няемый ею ущерб. Правоохрани­тельная система не в состоянии на должном уровне противосто­ять нарастающему валу преступности, обеспечить раскрывае­мость преступлений и тем самым воплотить на практике принцип неотвратимости наказания.

  Актуальность данной работы определяется тем, что органы прокуратуры Российской Федерации – являются важнейшим институтом государственного устройства, который уже не раз доказал свою состоятельность, необходимость и востребованность. Главная задача настоящего времени - его дальнейшее развитие и модернизация применительно к реалиям общественной жизни, российского законодательства и приближение к международным стандартам.

  Уголовное преследование как правовая категория в нашем сознании прочно ассоциируется с борьбой с преступностью и, в первую очередь, тесно связано с деятельностью органов прокура­туры. И не случайно после длительного перерыва этот термин впервые появился именно в тексте закона о прокуратуре. «В це­лях обеспечения верховенства закона, единства и укрепления за­конности, защиты прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства, - гласит статья 1 названного закона, - прокуратура Российской Федерации осуществляет ... уголовное преследование в соответствии с пол­номочиями, установленными уголовно-процессуальным законо­дательством Российской Федерации»[1].

  Уголовное преследование как одно из средств борьбы с прес­тупностью в нынешнем его виде не в состоянии обеспечить за­щиту прав и свобод человека и гражданина как важную состав­ляющую цели поддержания социальной системы в состоянии равновесия. Год от года растет количество нераскрытых преступ­лений. К примеру, в 2002 году не было раскрыто 924,3 тыс. прес­туплений, в 2003 г. - 1158,7 тыс. преступлений, в 2005 г. - 1265,0 тыс. преступлений. В течение пяти месяцев 2007 года не удалось раскрыть 705,1 тыс. преступлений, что на 8,0 % превы­шает аналогичный показатель в январе - мае 2006 г.[2] Налицо - проблемная ситуация, то есть такое состояние системы, которая требует ее преобразования. В ее основе лежит противоречие меж­ду целью и средствами.

  Стоящая перед современным российским государством цель, направленная на сохранение порядка в обществе, на поддержание социальной системы в состоянии равновесия и в конечном итоге на обеспечение прав и свобод человека и гражданина, по своей сути является достойной любого государства и в какой-либо кор­ректировке в настоящее время не нуждается.

  Следовательно, чтобы изменить ситуацию к лучшему, требу­ется «преобразование» второй составляющей в связке «цель - средство», в качестве которой нами обозначено уголовное прес­ледование.

  Объективная необходимость преобразования данного средства и подвигла автора на его исследование в новых истори­ческих условиях функционирования российского государства.

  Объектом исследования являлись: деятельность прокуратуры, органов следствия и дознания в рамках которой реализуется функция уголовного преследования; правоотношения между субъектами уголовного преследования и прокурорского надзора, возникающие при ее осуществлении; связанные с этим проблемы совершенствования взаимоотношений между субъектами уголовного преследования и прокурорского надзора; улучшение организации, повышение эффективности указанной деятельности и надзора.

  Предмет исследования заключался в изыскании возможности: унифицировать научную терминологию, связанную с применением термина "уголовное преследование"; определить место и значение функции уголовного преследования среди иных функций прокуратуры; рассмотреть некоторые актуальные вопросы прокурорского надзора, возникающие при реализации этой функции; обосновать корреляцию функции надзора за исполнением законов и функции уголовного преследования; указать наиболее оптимальную структурную организацию элементов прокурорской системы, имеющих отношение к реализации функции уголовного преследования, в том числе следственного аппарата и должностных лиц прокурорского надзора; предложить пути повышения эффективности взаимодействия субъектов уголовного преследования и прокурорского надзора.

  Целью выпускной квалификационной работы является разработка системы теоретических положений и предложений оптимальной организации взаимодействия структур, осуществляющих функцию уголовного преследования и надзор при ее реализации, разработка предложений по повышению эффективности при взаимодействии различных субъектов, осуществляющих уголовное преследование и прокурорский надзор.

  Задачей является, соответственно, попытка представить собственное видение и понимание сущности уголовного преследования как функции прокуратуры, предложить некоторые новые подходы к разрешению проблем прокурорского надзора, возникающих при осуществлении надзора за законностью в их деятельности, связанной с реализацией функции уголовного преследования.

  Для этого требовалось решить указанные ниже частные задачи исследования:  проанализировать понятие уголовного преследования в историко-правовой ретроспекции;  рассмотреть уголовное преследование в широком смысле в качестве функции прокуратуры;  дать четкую формулировку понятия «уголовное преследование»;   раскрыть сущность понятия «уголовное преследование»; раскрыть содержание данной функции; определить цели и принципы уголовного преследования; разрешить некоторые вопросы, связанные с проблемами правовых отношений и регулирования уголовного преследования, осуществляемого прокурором; рассмотреть вопросы прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве.

  При проведении данного исследования автор руководствовался принципом преемственности в науке. Поэтому, нужно отметить, что, обобщая результаты научного исследования, предлагая вниманию собственное видение и опыт целостного понимания функции уголовного преследования как функции прокуратуры, рассматривая комплекс вопросов, возникших при изучении феномена уголовного преследования, поставленные проблемы и варианты их возможного решения, автор дипломной работы учитывал существование различных теорий, концепций, взглядов, точек зрения в этой области научного знания и возможность определенной постановки этих вопросов и различных подходов к их решению.

  Степень разработанности. Существенный вклад в разработку отдельных аспектов уго­ловного преследования, связанных с собиранием данных для об­винения и поддержанием его перед судом внесли такие ученые, как Л.А. Андреева, А.С. Александров, Н.С. Алексеев, В.И. Басков, С.Д. Белов, Р.С. Белкин, С.Г. Березовская, А.Д. Берензон, А.Д. Бойков, В.П. Божьев, В.М. Быков, С.И. Викторский, Ю.Е. Винокуров, В.Г. Даев, 3.3. Зинатуллин, М.К. Ка­минский, М.П.Кан, А.С. Кобликов, А.Ф. Козлова, Н.Н. Ковтун, А.Ф. Кони, В.В. Клочков, А.М. Ларин, В.З. Лукашевич, П.А. Лупинская, А.Г. Маркушин, М.Н. Маршунов, В.Г. Мелкумов, Н.В. Муравьев, Е.А. Никитин, И.Л. Петрухин, Н.Н. Полянский, М.П. Поляков, В.И. Рохлин, В.П. Рябцев, В.М. Савицкий, К.Ф. Скворцов, Ю.И. Скуратов, В.К. Случевский, М.С. Строгович, А.Б. Соловьев, О.П. Темушкин, В.Т. Томин, И.Я. Фойницкий, А.Г. Халиулин, М.А. Чельцов, В.И. Шинд, М.С. Шалумов, П.С. Элькинд, Н.А. Якубович, В.Б. Ястребов и другие ученые-правоведы.

  Тем не менее, на сегодняшний день ни у теоретиков, ни у практиков так и нет единого концептуального подхода к рассмат­риваемому уголовно-процессуальному институту. При всей осно­вательности и широте научных трудов, в том числе специально посвященных исследуемой проблеме; большому количеству под­тверждений их нормативно-прикладного претворения эффектив­ность уголовного преследования остается на низком уровне и не способствует в полной мере достижению обозначенной цели го­сударства.

  Имеющиеся попытки научного анализа правовых категорий и нормативного материала, а также исследования уголовно-процессуальных отношении, складывающихся в результате дея­тельности прокурора по осуществлению уголовного преследова­ния, предпринимаемые в последнее время, пока не привели к соз­данию целостного, глубоко продуманного, научно обоснованного учения о прокурорском уголовном преследовании.

  Практическая значимость полученных результатов исследования заключается в том, что: во-первых, на базе детальной разработки теоретических конструкций понятия "уголовное преследование", выделения элементов и субэлементов этого понятия предложено унифицировать научно-понятийный аппарат, связанный с употреблением данной терминологии, во-вторых, теоретические положения данной работы могут быть учтены при составлении учебных программ по курсам "Прокурорский надзор" и "Уголовный процесс" и использованы в учебном процессе при разработке лекций и проведении семинарских занятий, в-третьих, закономерности, выявленные в результате исследования, позволили предложить реформировать деятельность некоторых структурных элементов, например, прокурорской системы, имеющих отношений к осуществлению уголовного преследования, в том числе при организации надзора за деятельностью субъектов уголовного преследования, что представляется возможным путем создания некоторых новых структур, упразднения существующих и перераспределения полномочий среди имеющихся, в-четвертых, совершенствование организации деятельности и учет ее сложного системного характера позволило предложить более эффективную методику осуществления уголовного преследования и ее согласование с задачами прокурорского надзора.

  Методологической базой проведенного исследования был избран общефилософский метод диалектического материализма, который является "всеобщей научной методологией".[3] Хотя, возможно, что более правильно, в данном случае, было бы говорить об использований метафизического метода в качестве более широкого понятия, объемлющего указанное, как это принято в современной философии науки, поскольку, диалектический материализм (как общефилософский научный метод) является только одним из существующих и использованных общефилософских методов познания, в частности, наряду с герменевтическим, феноменологическим, структуралистическим методами и методом критической рефлексии[4].

   При проведении данного научного исследования также использовались общенаучные методы, применяемые в различных частных науках, а именно: описание; наблюдение; статистический;[5] моделирования; мысленного эксперимента, сравнительно-аналитический; интегративно-аналитический; интегративно - дедуктивный, системного анализа, ряд логических и социологических, а также некоторые другие. Кроме того, в необходимых случаях использовался специально-юридический метод научного толкования (юридической герменевтики).

  Рассматривая вопросы определения функции уголовного преследования и проблемы прокурорского надзора при осуществлении функции уголовного преследования, автор изначально исходил из тех положений научных концепций, которые признают существование самостоятельной комплексной отрасли российского права - "Прокурорско-надзорного права" и соответствующей ей отрасли прокурорско-надзорного законодательства РФ.

  Данный подход представляется достаточно обоснованным. Однако, нужно сразу же заметить, что указанный подход не является единственно возможным. Так, некоторые авторы, такие как Г.И. Бровин, И.В. Павлов рассматривают «Прокурорский надзор» не в виде самостоятельной отрасли права, а только в качестве подотрасли государственного права или как часть судебного права[6].

  Эмпирическая база исследования состоит из: опубликованных определений и постановлений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ, Президиума Верховного Суда РФ, и судебной практики.

  Структура выпускной квалификационной работы состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения, списка источников и литературы и приложения.

  
  

  ГЛАВА 1. ПРОКУРОРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПОНЯТИЕ

  ФУНКЦИЙ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ В УГОЛОВНОМ

  СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ

  1.1. Функция уголовного преследования в историко-правовой ретроспекции

  В данном параграфе выпускной квалификационной работы, нам представляется целесообразным проследить в историко-правовой ретроспекции функцию уголовного преследования, начиная с момента создания в России органов прокуратуры вплоть до настоящего времени.

  В качестве отправной точки для рассмотрения процесса разви­тия теоретико-правовой мысли об осуществлении прокурором уголовного преследования являлся первый в истории России нормативно-правовой акт, с которого началось создание нового для нашей страны государственного органа, существующего в нас­тоящее время под названием «прокуратура». Им является царский Указ от 12 января 1722 г., который отражал намерение («быть...») верховной власти о создании нового государственно­го института и закреплял основы его организации («... при сена­те..., также во всякой коллегии...»)[7].

  В период образования института прокуратуры в России в ка­честве формы правления была абсолютная монархия. Высшая верховная власть принадлежала единоличному главе государства (царю), который лично осуществлял законодательную, исполни­тельную и судебную власть. Речи о разделении властей в то вре­мя не было.

  Судебная система характеризовалась тем, что суды не были отделены от администрации[8]. Лично «царь являлся не только ис­точником закона, но и непосредственным судьей». В провинци­альных городах «правосудие осуществлялось воеводой с двумя асессорами», в губернских городах - эти функции были «переда­ны губернаторам». Фактически уголовные дела рассматривались «чиновниками канцелярий губернатора и воеводы»[9].

  Высшей судебной инстанцией был правительственный сенат, который был «поставлен» во главе не только судебных, но всех без исключения административных учреждений. Аналогичная ситуация в деле отправления правосудия сложилась и в создан­ных при Петре I специальных судах, к которым относи­лись военные и духовные суды.

  В приложении к Воинскому Уставу 1716 г., которое именова­лось «Кратким изображением процессов или судебных тяжб» (ст. 2), было записано, что «суд всегда из некоторого числа честных особ сочинен бывает, которым от высокого начальства власть и мощь во управление правосудием дана»[10].

  Основным правовым источником уголовно-процессуального права того периода, наряду с Соборным уложением 1649 года[11], безусловно, был Воинский Устав. Уделяя большое внимание во­енному строительству, Петр I законодательно оформлял этот процесс. Принятые им акты военного законодательства не­редко распространялись и на другие сферы общественных отно­шений. Не минула эта доля и приложения к данному Уставу - «Краткого изображения процессов или судебных тяжб».

  «Кратким изображением» был законодательно оформлен в России «подлинный розыскной процесс» со всеми его типичными чертами. К ним, в частности, относятся: активность суда, пре­имущественное значение письменности, ограничение прав обви­няемого (подследственного), система формальных доказательств, сила которых определена законом.

  Анализ законодательства этого периода развития государства позволяет заключить, что в сфере уголовно-процес­суальных отношений прокурор не обладал полномочиями по воз­буждению уголовного дела, расследованию преступлений и под­держанию государственного обвинения. «Вне компетенции про­куроров лежало уголовное преследование как особый акт прави­тельственной власти»[12].

  О полномочиях прокуроров можно судить по Указу от 27 апре­ля 1722 г. «О должности генерал-прокурора»[13]. В нем в первом пункте подчеркивалось, что «генерал-прокурор повинен сидеть в Сенате и смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность хранил и во всех делах, которые к Сенатскому рас­смотрению и решению подлежат, истинно ревностно и порядочно, без потеряния времени по регламентам и указам отправлял...». Поскольку Сенат в то время стоял во главе всех без исключе­ния административных учреждений, в том числе и судебных, то генерал-прокурор, в соответствии с приведенным Указом, дол­жен был осуществлять надзор за его деятельностью и по отправ­лению правосудия, т.е. рассмотрением уголовных дел.

  Во второй половине XVIII века в России по-прежнему была абсолютная монархия. Вступив на престол вследствие государст­венного переворота, Екатерина II существенно укрепила свою личную власть и власть дворянства. Сложная внутриполитичес­кая обстановка, связанная с крестьянской войной 1773-74 гг., значительно ускорила проведение административно-судебной реформы. Сердцевиной этой реформы стало принятие важного правового акта - «Учреждения для управления губернией Все­российской Империи» от 7 ноября 1775 г.[14], заложившего право­вые основы отделения суда от администрации[15].

  «Единицу надзора в губернии образует группа из трех лиц, - отмечает Н.В. Муравьев, - прокурор и при нем два стряпчих, один казенных, другой уголовных дел. Такие группы приурочены по одной ко всем присутственным местам: главная при губернском правлении и палатах уголовного и гражданского суда, второсте­пенные при верхнем земском суде, губернском магистрате и верх­ней расправе и особая при верхнем надворном суде в столице»[16].

  Если петровское законодательство практически ничего не го­ворило о конкретных функциях прокуроров, то «Учреждения» уже устанавливают более точно права и обязанности прокуроров и стряпчих и подразделяют сферы их деятельности на админист­ративные и судебные. Так, в ст. 404 указанного нормативного акта было закреплено, что «вообще губернский прокурор и гу­бернские стряпчие смотрят, и бдение имеют о сохранении везде всякого порядка законами определенного, и в производстве и от­правлении самих дел»[17].

  Внутри прокуратуры все прокуроры и стряпчие были соедине­ны между собой иерархической подчиненностью. Во главе губерн­ской прокуратуры стоял губернский прокурор. Он был единствен­ным, кто находился в непосредственной связи с генерал-проку­рором и во всех делах считался его «оком». В свою очередь, гу­бернскому прокурору подчинялись все прокуроры и стряпчие в губернии, «ибо всякий прокурор в наместничестве есть око гу­бернского прокурора».

  Таким образом, прокурор мог стать инициатором рассмотрения уголовного дела, обратившись в суд с жалобой через губернское правление. Сделавшись истцом, а по сути, начав уголовное пре­следование, прокурор наделялся законодателем следующими правами: вызывать в суд «ответчика» (читай обвиняемого), тре­бовать заключения его под стражу, «просить следствия по произ­водству дела», представлять доказательства («до сочинения при­говора предложить, чего в производстве недостает»), требовать вынесения того или иного определения, перенесения уже решен­ного дела из «нижних» судов в «верхние».

  Согласно «Учреждениям» стряпчие являлись «судебными уполномоченными прокуроров, органами, посредством которых прокуроры проявляли свою процессуальную деятельность». За­меняя прокуроров, в случае необходимости, действуя их именем и всегда под их руководством, «стряпчие были в то же время их специальными судебными помощниками и удерживали за собою как бы монополию ведения судебных дел»[18].

  Важное значение для исследования генезиса уголовного пре­следования, осуществляемого прокурором, имеет «Наказ комис­сии о составлении проекта нового уложения» 1767 г. В ст.ст. 138 и 139 «Наказа» Екатерина II вначале указывает теоретическое различие между преступлениями частными и пуб­личными, которые она называет «народными» и «общественны­ми». Затем следует определение соответствующей этому разли­чию наилучшей формы преследования публичных преступлений: «В некоторых государствах король, будучи возведен на престол для того, чтобы законы во всех державы его странах были испол­няемы, по установлению закона государственного во всяком пра­вительстве сажает чиновного человека ради гонения преступле­ний именем самого короля; отчего звание доносителей в тех зем­лях неизвестно ...».

  По мнению Н.В. Муравьева, в этом «наказе» законодатель «ясно и определенно отмечает обвинительное призвание проку­ратуры, ее прямую делегацию  от высшего правительства, госу­дарственно-общественный характер...» [19].

  Таким образом, в «Учреждениях для управления губерний», т.е. уже на законодательном уровне четко обозначилось уголовное пре­следование как основное направление уголовно-процессуальной деятельности прокурора, наряду с его надзорной функцией.

  В последующие годы законодательство об уголовно-про­цессуальной деятельности прокурора не претерпело существен­ных изменений. В изданном в 1832 году Своде законов Россий­ской империи было кодифицировано все законодательство, в том числе и уголовно-процессуальное, которое вошло в 15 том. Часть вторая этого тома содержала «Законы о судопроизводстве по де­лам о преступлениях и проступках». Основными источниками этой книги послужили отдельные главы Уложения 1649 г., Воинские артикулы 1716 г. и Учреждение для управления губерний 1775 г.

  В период концентрации государственной власти в руках Советов институт участия прокурора в уголовном судо­производстве, с одной стороны, формировался под влиянием идей, заложенных в Судебных Уставах 1864 г., а с другой сторо­ны - строго соответствовал историческим задачам государства диктатуры пролетариата.

  Изменение внутренних функций советского государст­ва соотносительно его задачам коррелятивным образом повлияло на изменение задач и, соответственно, основных направлений уголовно-процессуальной деятельности прокурора. Прокурор стал ключевой фигурой в уголовном судопроизводстве, сосредо­точив в своих руках, по сути, всю полноту обвинительной власти. Закрепленные в законе полномочия позволяли ему в досудебных стадиях уголовного процесса решать любой вопрос о направле­нии движения уголовного дела. Формально предоставленная за­коном следователю возможность не выполнять указания проку­рора по ключевым вопросам, исходя дела (ст. 127, ч. 2 УПК РСФСР 1960 г.), не меняла сути. Прокурор был вправе (как, соб­ственно, и сейчас) принять любое уголовное дело к производству предварительного следствия и разрешить по своему усмотрению: либо прекратить производством, либо направить в суд. Кроме того, прокурор был уполномочен осуществлять надзор не только за предварительным расследованием, но и за рассмотрением дела в суде. Сосредоточение государственной власти в руках Сове­тов, точнее, в руках партийно-советской номенклатуры, полное игнорирование принципа разделения властей в области государст­венного управления привели и в сфере уголовного судопроизвод­ства к концентрации всей полноты и надзорной, и обвинительной власти в руках одного лица - прокурора.

  В первые годы советской власти прокурор, по практическим условиям своей должности, в значительной степени был одина­ково бессилен и для принесения пользы, и для причинения вреда.

  В последующем, особенно после принятия УПК РСФСР 1960 г., и для того, и для другого прокурор стал располагать достаточным оружием, имеющим обоюдоострый характер. Это обстоятельс­тво в 90-х годах XX столетия подвигло законодателя на установ­ление ряда гарантий против неправильного использования либо злоупотребления прокурорской властью.

  Кризис, который затронул все сферы общественной жизни, поразил всю систему советской уголовной юстиции, включая правосудие, послужил в период вступления России на путь построения правового государства главной при­чиной и побудительным мотивом научного осмысления проблем российской государственности, выработки концептуальных по­ложений о совершенствовании ее правовых институтов. Следуя в ногу со временем, российская наука о государстве отказалась в этот переломный период от многих ошибочных и утративших свой смысл положений, в том числе об отмирании государства и насильственном характере государственной власти. В теории государства по-новому стали решаться вопросы, ка­сающиеся пределов вмешательства государства в частную жизнь граждан и государственной защиты личности.

  Вновь оказалась востребованной концепция разделения влас­тей, восходящая к произведениям древних мыслителей Аристо­теля, Платона, Полибия, развитая в трудах Дж. Локка, Ш. Мон­тескье и Ж.-Ж. Руссо[20]. Признанная во многих странах мира в качестве основополагающего принципа устройства государст­венной власти, в начале 90-х годов XX века она нашла реальное воплощение в законодательстве российского государства.

  С принятием Конституции РФ 1993 г. процесс становления новой правовой системы и правовой государственности в России приобрел необходимые конституционно-правовые основания.

  «В новой Конституции Российской Федерации, - отмечает В.С. Нерсесянц, - нашли свое признание и нормативное закреп­ление все три основных компонента (аспекта, характеристики и свойства) правовой государственности - гуманитарно-правовой (права и свободы человека и гражданина), нормативно-правовой (конституционно-правовая природа и требования ко всем источ­никам действующего права) и институционально-правовой (сис­тема разделения и взаимодействия властей)»[21].

  Одновременно с развитием общей государственно-правовой теории на рубеже тысячелетий в обществе активно шел процесс переосмысления проблем уголовного судопроизводства и выра­ботки концептуальных положений судебно-правовой реформы. В результате целенаправленного научного поиска различными кол­лективами авторов были подготовлены две концепции, в той или иной мере касающиеся совершенствования деятельности госу­дарственных органов в сфере уголовного судопроизводства и прокурорского надзора. Принятые за последние годы решения на законодательном уровне порой далеки от совершенства и не всегда соответствуют потребностям общества, складывающимся в результате бурного развития общественных отношений.

  Уголовное преследование как одно из направлений деятель­ности российской прокуратуры и как правовая форма реализации государственной функции всецело определяется теми задачами, которые стоят перед государством на том или ином отрезке исто­рического периода, и тесно связано с уровнем развития ее судеб­ной системы.

  Российская прокуратура, выступающая в настоящее время в качестве основного органа уголовного преследования, была обра­зована в Российской Империи в начале XVIII века как орган над­зора за ходом несудебных дел. За три неполных столетия она про­шла сложный путь эволюционного развития. Российская действи­тельность, по словам Н.В. Муравьева, «отразившаяся на законе и еще больше на практике его применения», наложила на русскую прокуратуру своеобразный отпечаток. Это обстоятельство приве­ло к тому, что со временем в нашей стране образовался новый самостоятельный тип этого государственного органа.

  К сожалению, в ходе проведения последней судебно-правовой реформы на рубеже тысячелетий современный российский зако­нодатель, больше ориентированный на западные образцы, не ис­пользовал в должной мере отечественный опыт функционирова­ния прокуратуры в сфере уголовного судопроизводства. Между тем отечественные правовые памятники, а также труды ученых прошлых столетий содержат немало ценных положений, творчес­кое использование которых, применительно к современным ус­ловиям, могло бы значительно повысить эффективность осущест­вления прокурором уголовного преследования.

  Таким образом, можно заметить, что уголовно-процессуаль­ная деятельность прокурора на начальном этапе создания про­куратуры особо не выделялась. В середине 70-х годов XVIII столетия впервые на законодательном уровне данная функция была возложена на прокуратуру, т.е. на прокуроров и стряпчих. По словам Н.В. Муравьева: «В пределах розыскного судопроизводства они впервые становятся истцами и обвинителями, почти стороною по делам, интересующим госу­дарство, правительство или казну»[22]. При этом, безусловно, был учтен опыт зарубежных стран, в частности Франции, где проку­ратура, в отличие от России, изначально была создана как орган уголовного преследования.

  1.2. Сущность института уголовного преследования

  Достаточно сложно пробивало себе до­рогу в отечественной юридической литературе советского перио­да ее развития аксиоматичное в настоящее время положение о том, что в уголовном судопроизводстве воплощаются три основные уголов­но-процессуальные функции - обвинения, защиты и разрешения уголовного дела, и что они реализуются различными участника­ми уголовного процесса - Так, например, еще в семидесятых годах прошлого века В.Г. Даев утверждал: «в советском уголовном процессе функции об­винения... ни у одного участника процессуальной деятельности нет и быть не может»[23].

  Другие ученые, не отрицая самого факта существования на­званных выше уголовно-процессуальных функций, полагали воз­можным реализацию их в процессе одним и тем же лицом. «Не­возможно отрицать, - поддерживая ранее высказанную М.С. Строговичем позицию, писал В.М. Савицкий, - что и следователь вы­полняет функцию защиты... В большинстве случаев без участия следователя функция защиты не может быть реализована, по­скольку сам обвиняемый далеко не всегда в состоянии квалифици­рованно и в полном объеме осуществлять свое право на защиту»[24].

  Еще дальше в обосновании этой позиции, уже в восьмидеся­тых годах прошлого века, в свое время пошел В.Д. Адаменко. Приведя замечание К. Маркса о том, что соединение в одном лице судьи, обвинителя и защитника противоречит законам психо­логии, он тут же резюмировал: «...действие социалистического принципа состязательности в уголовном процессе и обязанность суда при вынесении решения оценивать все обстоятельства дела, в том числе обстоятельства, свидетельствующие в пользу обви­няемого, позволяют сделать вывод о нераспространении тезиса на советскую судебную систему»[25].

  Лишь в УПК РФ[26] 2001 г. на законодательном уровне было однозначно сформулировано: «Уголовное судопроизводст­во осуществляется на основе состязательности сторон. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо» (ст. 15). При этом под уголовным производством понимается «досудебное и судебное производство по уголовному делу» (п. 56 ст. 5 УПК)[27].

  Логическую и, по нашему убеждению, совершенно верную точку в этом вопросе поставил УПК. Как показано во введении, в состязательном уголовном судопроизводстве законодательно сформулированной уголовно-процессуальной функцией проку­рора, следователя, руководителя следственного органа и дознавате­ля является обвинение. Оно реализуется каждым из них в преде­лах своей компетенции в процессе осуществляемой этими лица­ми процессуальной деятельности в целях изобличения подозре­ваемого, обвиняемого в совершении преступления - в процессе уголовного преследования.

  Можно предположить, что именно в связи с таким подходом к определению сущности уголовно-процессуальной функции следо­вателя, УПК не содержит общей нормы, аналогичной ст. 20 УПК РСФСР 1960 г., которая возлагала на него обязанность всесторон­него, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявления как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, смягчающих и отягчающих его ответственность обстоятельств.

  В то же время понятно, что обвинение должно быть не только объективным и обоснованным, но и явиться результатом лишь законной и допустимой деятельности лиц, осуществляющих уго­ловное преследование. Тут же стоит заметить, что если прокурор или следователь прекращает уголовное пре­следование по реабилитирующим основаниям, это отнюдь не оз­начает что он выполнил функцию защиты, просто он в данном случае не нашел оснований для уголовного преследования; если уголовное дело прекращается им по нереабилитирующим осно­ваниям, то это также не свидетельствует о выполнении им функ­ции защиты: по тем или иным причинам, связанным с личностью обвиняемого, его ролью в совершении или расследовании пре­ступления и т.п., и в установленном законом порядке государство отказывается от дальнейшего уголовного преследо­вания данного человека.

  В соответствии со ст. 21 УПК по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения уголовное преследование от име­ни государства, повторим, осуществляют, - более того, обязаны осуществлять - прокурор,  следователь и дознаватель.

  И лишь УПК РФ 2001 г.в п.55 ст..5 четко, на законодатель­ном уровне определил содержание уголовного преследования, как, по сути дела, стержня всего уголовного судопроизводства: нет уголовного преследования - нет надобности в защите от него, нет надобности в судебном процессе, осуществлении правосудия относительно сформулированного в результате этой деятельнос­ти обвинения подсудимого в совершении преступления (в том числе и направленного на его реабилитацию). Вновь повторим его: «уголовное преследование - процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подоз­реваемого, обвиняемого в совершении преступления». Все уголовное преследование во всех его структурных эле­ментах и звеньях - от возбуждения уголовного дела дознавате­лем, следователем до поддержания государственного обвинения в суде прокурором по своему определению имеет единую цель - обвинение, обвинение за­конное и обоснованное.

  Напомним, что еще Ганс Гросс, учитывая реалии следствен­ной деятельности, замечал, что «Следователь приступает к след­ствию уже не свободным от некоторой предвзятости». И совер­шенно верно, на наш взгляд, уже в настоящее время комменти­руют это положение Г.Н. Изюров и Л.А. Зашляпин: «Предвзя­тость или, точнее, нацеленность на что-то (предвидение резуль­тата) является одной из существенных характеристик следователя (стороны обвинения)[28].

  Иное дело, что, как справедливо заметил В.С. Зеленецкий, «на деятельности, образующей содержание функции уголовного пре­следования, не может не отражаться специфика той или иной стадии, где эта деятельность осуществляется. Например, в стадии предварительного расследования названная функция реализуется сначала в деятельности следователя по изобличению лица, со­вершившего преступление, затем приобретает форму следствен­ного обвинения, а после утверждения прокурором обвинительно­го заключения - форму обвинения государственного»[29].

  Таким образом, на сегодняшний день нам представляется: уголовное преследование есть процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения и целенаправленная каж­дым ее представителем, в пределах своей компетенции, на обна­ружение преступлений, выявление и законное и обоснованное изобличение подозреваемого, обвиняемого в его совершении.

  
  

  1.3. Уголовное преследование в системе основных функций

  прокурора в уголовном судопроизводстве

  В уголовно-процессуальной науке прочно обосновался термин «уголовно-процессуальная функция». Несмотря на это, до нас­тоящего времени в ней нет единства ни по вопросу о понятии, ни по поводу количества и содержания данных функций. Наиболее часто под уголовно-процессуальной функцией понимаются от­дельные направления (стороны) уголовно-процессуальной дея­тельности[30]. Вместе с тем, существуют и иные подходы.

  Так, по мнению П.С. Элькинд, уголовно-процессуальная функция - это «специальное назначение и роль субъектов уголов­ного судопроизводства, выраженная в процессе реализации в том или ином конкретном направлении уголовно-процессуальной деятельности»[31].

  Как деятельность, осуществляемую участниками уголовного процесса, характеризует уголовно-процессуальную функцию Н.А. Якубович[32]. Высказывались в литературе и суждения о не­обходимости понимания уголовно-процессуальных функций как частей уголовного процесса[33].

  Как «виды (компоненты, части) уголовно-процессуальной деятельности, которые различаются по особым непосредственным целям, достигаемым в итоге производства по делу», рас­сматривал процессуальные функции А.М. Ларин[34].

  Не менее дискуссионным в науке уголовного процесса, о чем уже отмечалось выше, является и вопрос о количестве уголовно-процессуальных функций. Наиболее распространенным является мнение о наличии в уголовном судопроизводстве трех основных уголовно-процессуальных функций: а) обвинения; б) защиты; в) разрешения дела[35].

  Рассматриваемая концепция трех основных процессуальных функций характерна для состязательного типа уголовного про­цесса. Она была разработана в трудах еще дореволюционных ученых-процессуалистов и получила развитие в советской уго­ловно-процессуальной науке.

  В советский период в трудах некоторых ученых-процессу­алистов вновь наметился отход от этой точки зрения. В частности, В.М. Савицкий, признавая наличие названных выше трех процес­суальных функций, отмечал, что «на предварительном следствии они соединяются в руках одного лица - следователя»[36]. Еще раньше подобную позицию высказывал М.С. Строгович[37].

  Нынешний законодатель внес окончательную ясность в этот вопрос, закрепив (ст. 15, ч. 2 УПК), что «функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо».

  Возвращаясь к дискуссионности вопроса о количестве уголов­но-процессуальных функций, отметим, что в юридической лите­ратуре высказывались и высказываются до настоящего времени мнения о существовании иных процессуальных функций, помимо трех основных. В частности, называются такие функции, как: расследование[38]; поддержание гражданского иска и защита от иска[39]; исследование обстоятельств дела, устранение и возмеще­ние вреда, обеспечение прав и законных интересов лиц, участ­вующих в уголовном процессе, предупреждение преступлений, процессуальное руководство[40] и другие.

  Нет единства в правовой литературе и в вопросе относительно количества функций, выполняемых прокурором в уголовном су­допроизводстве. Длительное время распространенным было суж­дение о том, что, будучи органом высшего надзора за исполнени­ем законов, прокурор и в уголовном процессе остается носителем только этой функции. Так, например, А.Л. Цыпкин пишет: «На всех этапах процессуальной деятельности прокурор осуществляет одну, общую для всех процессуальных стадий функцию - надзо­ра за точным исполнением законов» [41]. Аналогичную позицию отстаивали и другие авторы[42].

  Однако эта точка зрения не является преобладающей. Так, М.П. Кан полагает, что только в досудебных стадиях уголовного процесса прокурор выполняет шесть процессуальных функций: 1) исследование обстоятельств дела; 2) уголовное преследование; 3) обеспечение участникам расследования их прав и охраны их законных интересов; 4) предупреждение преступлений; 5) процессуальное руководство расследованием; 6) разрешение уголов­ного дела[43].

  Е.Д. Болтошев предлагает выделить в системе уголовно-процессуальных функций три уровня: а) ос­новополагающие (обвинения, защиты, разрешения дела); б) ос­новные (для каждого субъекта уголовно-процессуальной дея­тельности) и в) дополнительные. По его мнению, основопола­гающие функции являются функциями уголовного процесса в целом, а основные и дополнительные характеризуют деятель­ность участников судопроизводства. При этом он отмечает, что для прокурора функция надзора является основной, а в качестве его дополнительных функций выступают уголовное преследова­ние и процессуальное руководство[44].

  При всем разнообразии авторских позиций в вопросе об уго­ловно-процессуальных функциях, их объединяющим звеном яв­ляется использование системного подхода при анализе уголовно-процессуальной деятельности. Будучи элементами регулирую­щей системы, уголовно-процессуальные функции одновременно являются самостоятельными системными объектами более низ­кого уровня, имеющими, как нам представляется, свою структуру и свой механизм воздействия на регулируемые отношения. При этом мы исходим из того, что каждый элемент системы - это единица, выделяемая по признаку того, что она делает, какова ее роль в достижении цели системы.

  Используя метод системного анализа, отметим, что деятель­ность прокурора по осуществлению уголовного преследования, в свою очередь, представляет собой часть более общей системы, именуемой уголовным судопроизводством. В то же время, буду­чи системным объектом, эта деятельность имеет свои цели.

  Итак, научное познание деятельности того или иного государст­венного органа предполагает выделение и рассмотрение его функ­ций. Функция является как раз той правовой категорией, которая раскрывает содержание и структуру деятельности прокуратуры, собственно, как и иного другого органа государства.

  С учетом изложенного, исходя из общих положений теории государства, сформулируем понятие «функции прокуратуры» следующим образом.

  Функции прокуратуры — это определяемые потребностью общества основные направления деятельности прокуратуры, обусловленные стоящими перед ней задачами и ее социальным предназначением.

  Таким образом, прокурорское уголовное преследование, сог­ласно действующему уголовно-процессуальному закону, являет­ся одним из двух основных направлений уголовно-процессуаль­ной деятельности прокурора. Обусловленная стоящими перед прокурором задачами, эта функция определяет характер и содер­жание его полномочий в уголовном судопроизводстве и посредст­вом них влияет на эффективность правового регулирования в сфере борьбы с преступностью.

  1.4. Цели и принципы уголовного преследования, осуществляемого

  прокурором в уголовном судопроизводстве России

  Уголовное судопроизводство, как особый вид государствен­ной деятельности, представляет собой совокупность действий многих субъектов. Прокурорское уголовное преследование - сос­тавная часть уголовного судопроизводства, определяемого зако­нодателем как «досудебное и судебное производство по уголов­ному делу» (ст. 5 п. 56 УПК РФ).

  В зависимости от масштаба конкретного подхода, в системе деятельности выделяются также и более дробные элементы, представляющие собой, как правило, результат дифференциации субъектной ее компоненты: так, в частности, фиксируются такие ее элементы, как знание субъектом программы деятельности, его потребности и интересы, мотивы и цели деятельности т.п.

  Категория «цель уголовного процесса» была предметом иссле­дования многих ученых-процессуалистов. Длительное время она рассматривалась применительно к уголовному судопроизводству в целом. Правовой основой такого подхода являлась норма уголовно-процессуального закона (ст. 2 УПК РСФСР), закреплявшая задачи уголовного судопроизводства. «Говоря о целях, - пишет П.С. Элькинд, - мы ссылаемся на правовую норму, формулирую­щую задачи советского уголовного процесса»[45].

  Определенный вклад в развитие учения о цели уголовного процесса внес профессор В.Т. Томин. Им впервые в правовой ли­тературе было предложено разграничить научные категории «цель» и «задачи» уголовного процесса по их объему и степени перспективности. По его мнению, цель выражает направленность производства по конкретному делу, а задачи - направленность производства по всем уголовным делам как отрасли государст­венной деятельности[46].

  Однако следует отметить, что приведенные научные исследо­вания были проведены в условиях совершенно иной политичес­кой и правовой ситуации. И то, что было верным в тот период, нельзя автоматически считать истинным и переносить в том же виде на почву современного правового поля. Кардинальные изме­нения приоритетов внешней и внутренней политики Российского государства требуют иного взгляда на проблему цели уголовного судопроизводства.

  Уголовное судопроизводство представляет собой производст­во по уголовному делу, включающее досудебную и судебную часть (ст. 5 п. 56 УПК РФ). Исходя из того, что оно осуществля­ется многими субъектами, ведущими процесс, не совсем обосно­ванным, на наш взгляд, является использование термина цель уголовного процесса, выражающего направленность всей уго­ловно-процессуальной деятельности т.е. характерной для всего уголовного судопроизводства в целом. Ведь совершенно очевид­но, что деятельность адвоката, отстаивающего интересы обвиняемого в уголовном процессе, направлена на достижение совсем иной цели, чем, к примеру, уголовно-процессуальная деятель­ность прокурора либо потерпевшего.

  С учетом изложенного, более приемлемым представляется предложенный нами подход к рассмотрению категории «цель», исходя из философской традиции выделения в системе всякой деятельности, ее субъектной компоненты. То есть, цель должна рассматриваться в качестве элемента уголовно-процессуальной деятельности конкретного субъекта, а не уголовного судопроиз­водства в целом. Именно по этому пути пошел и законодатель, отказавшись в тексте уголовно-процессуального закона от кате­гории «цель» и введя в оборот термин «назначение уголовного судопроизводства».

  Можно сделать следующий краткий вывод: то, ради чего осуществляется уголовное судопроизводство в целом, его предназначение закреплено в уголовно-процессуаль­ном законе - УПК РФ. Что вполне логично и оправданно. Дан­ный нормативно-правовой акт является общим, поскольку регу­лирует всю совокупность общественных отношений, возникаю­щих в сфере уголовного судопроизводства.

  Цели и задачи деятельности конкретных субъектов в уголов­ном процессе, как нам представляется, должны быть предусмот­рены в специальных законах, регламентирующих их правовой статус и функционирование. Анализ действующих нормативно-правовых актов свидетельствует, что дело обстоит именно так.

  К примеру, цель адвокатской деятельности (в том числе и в уголовном судопроизводстве) закреплена в ст. 1 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»[47]. Ста­тья 2 Федерального закона «О государственной судебно-эксперт­ной деятельности в РФ»[48] предусматривает задачу государствен­ной судебно-экспертной деятельности.

  Аналогичным образом современный законодатель решает воп­рос о целях прокурорской деятельности, закрепив их в Федераль­ном законе «О прокуратуре РФ». Так, из нормы, изложенной в ст. 1 названного Закона, следует, что российская прокуратура осуществляет свою деятельность в целях: а) обеспечения верховенства за­кона, единства и укрепления законности; б) защиты прав и свобод человека и гражданина; в) защиты охраняемых законом интересов общества и государства.

  Применяемые законодателем термины «обеспечение» и «за­щита» имеют разное смысловое значение. Различие между ними состоит в том, что обеспечение законности связано с гарантиро­ванием положительной реализации законов (юридических норм), с их упрочением, профилактикой возможных правонарушений[49], а защита (охрана), в данном случае прав и свобод человека и граж­данина, охраняемых законом интересов общества и государства, - с восстановлением последних.

  В формулировке первой цели деятельности прокуратуры клю­чевым, по нашему мнению, является слово «законность». Закон­ность представляет собой сложное политико-правовое явление. В силу этого в учебной и монографической литературе нет единст­ва мнений в трактовке данной правовой категории. Законность определяется и как определенный режим общественной жизни, и как метод государственного руководства, и как принцип деятель­ности органов государства, и как точное и неуклонное соблюде­ние требований юридических норм всеми субъектами права[50].

  Вместе с тем, практически все авторы едины в том, что сущнос­тью законности является требование строгого и неукоснитель­ного соблюдения и исполнения юридических норм участниками правовых отношений. Что же касается содержания законности, то оно, на наш взгляд, может быть полно раскрыто только через его принципы. В юридической литературе приводится различное количество принципов законности. По нашему мнению, наиболее адекватно суть рассматриваемого явления отражают следующие принципы, названные СИ. Кожевниковым: верховенство закона, равенство перед законом, единство законности, гарантированность прав и свобод личности, неотвратимость наказания за нарушения законности[51]. Примерно аналогичные принципы закон­ности выделяют и другие авторы[52].

  В сфере уголовного судопроизводства, в соответствии с дейст­вующим законодательством, субъектами законности являются государственные органы исполнительной власти и их должност­ные лица, осуществляющие процессуальную деятельность. К их числу относятся органы дознания и органы предварительного следствия. Должностными лицами этих органов являются: дозна­ватель, следователь, начальник подразделения дознания и руководитель следственного органа. Именно за их процессуальной деятельнос­тью прокурор осуществляет надзор от имени государства в целях обеспечения законности.

  Таким образом, первую цель уголовно-процессуальной дея­тельности прокурора можно определить как обеспечение законнос­ти. И эта цель характерна для такого направления деятельности прокурора в сфере уголовного судопроизводства, как надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и предваритель­ного следствия.

  В качестве второй цели деятельности прокуратуры вообще и уголовно-процессуаль­ной, в частности, Закон о прокуратуре называет защиту прав и свобод человека и гражданина.

  Уголовное судопроизводство является сферой деятельности, отличительной особенностью которой является то, что в ней функционирует множество отношений. Эти отношения урегули­рованы нормами уголовно-процессуального права, в силу чего они все являются правовыми. Регулирование нормами права об­щественных отношений, складывающихся при производстве по уголовному делу, означает, прежде всего, наделение участвую­щих в нем лиц соответствующими правами и обязанностями.

  Успешное производство по уголовному делу возможно, когда все участвующие в нем лица надлежащим образом выполняют возложенные на них процессуальные обязанности. Соблюдение юридических обязанностей служит основой правопорядка, в дан­ном случае процессуального порядка. Содержание данного пра­вопорядка составляет конкретное поведение всех участников уголовного судопроизводства в строгом соответствии с уголовно-процессуальным законодательством.

  Вместе с тем, основу правопорядка составляет не только не­укоснительное соблюдение юридических обязанностей его субъ­ектами, но и реальное обеспечение прав и свобод личности. Закон о прокуратуре, как известно, в качестве второй цели уголовно-процессуальной деятельности прокурора называет защиту прав и свобод человека и гражданина. Следовательно, именно граждане, т.е. физические частные лица, вовлеченные в уголовное судопро­изводство, являются субъектами защиты.

  Защита (охрана) прав и свобод граждан сопряжена с их вос­становлением, В рассматриваемой сфере деятельности прокурора особое значение и порядок имеет восстановление прав потерпев­ших, нарушенных в результате преступления. Это связано с тем, что потерпевший является одним из немногих участников уго­ловного процесса, который имеет в деле признаваемый законом интерес. В силу этого, в зависимости от вида преступного посяга­тельства на потерпевшего, возможны две правовые ситуации, ког­да: а) нарушены интересы и потерпевшего, и государства; б) на­рушены только интересы самого потерпевшего.

  Рассматриваемая цель уголовно-процессуальной деятельности прокурора перекликается с назначением уголовного судопроиз­водства, хотя и не совпадает с ним полностью. И это не случайно. По Конституции РФ защита прав и свобод человека и гражданина - это обязанность государства (ст. 2). Следовательно, данная обязан­ность присуща для всех государственных органов. В уголовном судопроизводстве ими, помимо прокуратуры, являются все органы предварительного расследования, а также суд.

  Следует отметить, что защита прав, свобод и интересов физи­ческих и юридических лиц, согласно ст. I Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Феде­рации», закреплена и в качестве цели адвокатской деятельности. Однако между целями деятельности прокурора и защитника в уголовном судопроизводстве имеется принципиальное различие. Адвокат вступает в уголовный процесс исключительно в интере­сах своих доверителей и большей частью за вознаграждение. В отличие от него, прокурор участвует в производстве по уголов­ному делу в силу своих служебных обязанностей и целью его деятельности является защита прав и свобод всех без исключения участников уголовного судопроизводства, в том числе и защит­ника. Последний, в соответствии с главой 16 УПК РФ, вправе об­ратиться к прокурору с жалобой на действия и решения органа дознания, дознавателя и следователя в целях восстановления сво­их нарушенных прав.

  Третьей целью уголовно-процессуальной деятельности проку­рора является защита охраняемых законом интересов общества и государства.

  Любое государство, как политико-территориальная, суверен­ная организация особой публичной власти, вправе рассчитывать на защиту своих интересов. Более того, оно принимает для этого все необходимые меры. В частности, издает законы, содержащие правовые нормы, запрещающие совершать деяния, посягающие на общественный порядок и государственную власть; создает со­ответствующие правоохранительные органы, специально при­званные стоять на страже законности и правопорядка и т.д.

  Поэтому в тех правовых ситуациях, когда преступное деяние по­сягает исключительно на государственный или общественный инте­рес, государство само, через созданные им соответствующие орга­ны, осуществляет публичное расследование данных фактов и обра­щается в суд с иском о разрешении правового спора по существу.

  Роль прокурора в защите государственных интересов истори­чески традиционна. Собственно, для этого изначально создава­лась прокуратура. Образно о данном предназначении прокурату­ры выразился известный дореволюционный ученый-юрист И.Я. Фойницкий. «Государь, - пишет он, - при отсутствии потерпев­шего сам выступает истцом в делах уголовных. Для этого прави­тельственная власть или обращается к адвокатскому сословию, или учреждает особую должность государственного обвинителя. Последняя получает название прокуратуры»[53].

  Таким образом, «цель» - это сложная, многогранная, многоас­пектная категория, которая отвечает на вопрос, на что направлена деятельность? Для того, чтобы уголовное судопроизводство было эффективным и действенным, каждый субъект уголовно-процес­суальной деятельности доложен четко представлять свою цель – то, к чему он должен стремиться. Это положение в полной мере относится к прокурору как потенциальному участнику всех ста­дий уголовного процесса.

  Прокурор в уголовном судопроизводстве осуществляет две ос­новные функции: уголовное преследование и надзор за процессу­альной деятельностью органов дознания. Целью второго направления деятельности проку­рора, является обеспечение законности в де­ятельности должностных лиц, ведущих процесс и представляющих в уголовном судопроизводстве органы исполнительной власти.

  Осуществление же прокурором уголовного преследования на­правлено на защиту прав, свобод и законных интересов лиц, по­страдавших от преступлений, а также на защиту охраняемых за­коном интересов общества и государства. Именно эти цели должны служить им правовым и нравственным ориентиром в тех правовых ситуациях, когда гражданин и государство обращаются за защитой нарушенных прав и интересов. Вместе с тем, они должны детерминировать собой сущность и содержание всей уголовно-процессуальной деятельности прокурора.

  В структуре правового регулирования прокурорского уголов­ного преследования, наряду с категорией «цель», важным право­вым средством воздействия на общественные отношения и обес­печение его эффективности являются принципы. Рассмотрение этих правовых явлений в совокупности обусловлено тем, что ме­жду ними существует тесная взаимосвязь, что отмечают многие авторы[54].

  Цели играют определяющую роль в формировании системы принципов, составляющих сущность прокурорского уголовного преследования. В свою очередь, принципы, вопло­щенные в правовых нормах, должны обеспечивать достижение намеченных целей.

  Суть воздействия принципов на общественные отношения сос­тоит в том, что раз возникнув, как представление о должном право­вом бытие, они продолжают существовать в виде идей в правовом сознании. А впоследствии, на стадии регламентирования общественных отношений, приобретают нормативно-правовой характер, материализуясь в нормах опосредованного регулирования - в нор­мах-принципах, а также иных нормах - правилах поведения.

  Понятие и система принципов уголовного процесса достаточ­но полно изучены в уголовно-процессуальной науке[55]. Не менее изучены в теории прокурорского надзора принципы деятельности прокуратуры[56]. В то же время понятие принципов прокурорского уголовного преследования представляет собой одну из новейших категорий, которая еще не получила в юридической науке своего глубокого исследования. В силу чего не определена и система этих принципов.

  В теории государства устоявшейся является позиция о том, что принципы организации и деятельности механизма (аппарата) государства подразделяются на общие принципы, относящиеся к механизму государства в целом, и частные, действие которых распространяется лишь на некоторые звенья государственного механизма, отдельные органы или группы органов[57].

  На основании данной позиции в теории прокурорского надзора делается вывод, что принципы организации и деятельности про­куратуры, как государственного органа, являются «производными от общих принципов функционирования политико-государствен­ной системы» и обладают собственной спецификой[58].

  Принципы - это идеи, характеризующие основные свойства деятельности, наиболее существенные ее черты. Это взгляд соци­альной группы (класса, народа) на то, каким должно быть пове­дение прокурора в уголовном судопроизводстве. Принципы воплощены в правовых нормах опосредованного регулирования, а также вытекают их других норм - правил поведения, в результате их истолкования[59]. Если цель - это смысл участия прокурора в уголовном процессе, то принципы - это ос­новные, отличительные правила его поведения (участия) в дан­ной сфере общественных отношений. Принципы - это базовые идеологические ценности. Они име­ют конструктивный характер, так как из них конструируется мо­дель определенного поведения. Принципы отвечают на вопрос - какой должна быть деятельность прокурора, связанная с осущест­влением уголовного преследования в уголовном судопроизводст­ве? При этом необходимо учитывать, что они отражают взгляд общества (государства), а не собственный взгляд прокурора на свое поведение. Отвечая на поставленный вопрос, отметим, что данная деятельность должна быть: а) законной; б) официальной; в) разумной (целесообразной); г) независимой; д) открытой (гласной).

  Суммируя вышеизложенное, можно определить понятие принципа прокурорского уголовного преследования следующим образом. Принципы прокурорского уголовного преследования - это ми­ровоззренческие идеи относительно того, каким должно быть поведение прокурора в уголовном судопроизводстве при осущест­влении им уголовного преследования, которые воплощены в пра­вовых нормах и отражают наиболее характерные черты данной деятельности.

  Поскольку предметом нашего исследования является участие прокурора в уголовном судопроизводстве по осуществлению уго­ловного преследования, мы не может игнорировать официальную правовую доктрину относительно формы уголовного процесса и системы его принципов, посредством которой эта форма обеспе­чивается. При этом мы исходим из устоявшейся в уголовно-процессуальной науке позиции о том, что каждой форме уголов­ного процесса соответствует определенная совокупность формо­образующих идей.

  Принципы прокурорского уголовного преследования находят свое проявление в нормах как прокурорско-надзорного, так и уголовно-процессуального права. При этом они не совпадают ни с первой, ни со второй системой, а представляют собой совокуп­ность идей, содержание которых отражает характерные черты указанной деятельности прокурора. Данную совокупность сос­тавляют следующие принципы: 1) законность; 2) официальность; 3) целесообразность (разумность); 4) независимость; 5) гласность (открытость).

  Законность. Данная правовая категория рассматривается в теории прокурорского надзора в двух аспектах. С одной стороны, законность, как «режим реального выражения права в законах го­сударства»[60], обеспечивается прокуратурой во всех сферах об­щественной жизни, в том числе в уголовном судопроизводстве. И в этом аспекте - обеспечение законности, как было отмечено вы­ше, выступает в качестве цели надзора за процессуальной деятель­ностью органов дознания и органов предварительного следствия.

  С другой стороны, законность, как идея относительно сущего и должного в той или иной сфере общественных отношений, яв­ляется принципом деятельности самой прокуратуры. И в этом смысле законность означает идею относительно того, какой должна быть деятельность прокурора в уголовном судопроизвод­стве. Формула этого принципа - действующие правовые нормы должны неукоснительно исполняться и соблюдаться, предло­женная в свое время В.Т. Томиным[61], актуальна и применима в целом к деятельности прокурора по осуществлению уголовного преследования.

  Принцип законности непосредственно связан с правовым ре­гулированием, под которым принято понимать юридическое воз­действие на общественные отношения при помощи права и всей совокупности правовых средств[62].

  Законность - это условие действия правовой нормы. Учиты­вая, что норма права - единственная в ряду социальных норм, которая поддерживается в своей реализации и охраняется от на­рушений принудительной силой государства, можно сказать, что законность - это требование реализации правовой нормы в соот­ветствии с ее буквой и духом.

  Прокурор, как и все должностные лица органов государствен­ной власти, является субъектом законности. Он должен также точно и неукоснительно выполнять положения правовых норм, устанавливающие его полномочия и предписывающие должное и возможное поведение. Характеризуя нормы права, регламентирующие деятельность прокурора по осуществлению уголовного преследования, мы от­мечали, что они могут содержаться в нескольких источниках. Данный вывод полностью относится к регламентации принципа законности, который воплощен в нормах прокурорско-надзорного и уголовно-процессуального права.

  В ст. 4 Закона о проку­ратуре содержится диспозиция этой нормы, которая сформулиро­вана следующим образом: «Органы прокуратуры осуществляют полномочия ... в строгом соответствии с действующими на тер­ритории Российской Федерации законами». Укажем, что в наз­ванной статье, которая является частью правовой нормы, описы­вается правило должного поведения прокурора. Продолжением этой нормы является ч. 4 ст. 7 УПК РФ, согласно которой любое постановление прокурора «должно быть законным». Со своей стороны, дополним, что не только постановление, но и всякое решение прокурора по уголовному делу должно соответствовать этому требованию.

  Таким образом, в приведенных текстах названных норматив­но-правовых актов сформулирована диспозиция правовой нормы, направленная на регулирование должного поведения прокурора в уголовном судопроизводстве. Другая часть этой нормы (санк­ция), обеспечивающая отмеченное поведение прокурора, содер­жится в ч. 3 ст. 7 УПК РФ, согласно которой нарушение норм указанного Кодекса в ходе уголовного судопроизводства «влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств». Отметим, что только этим приведенным положе­нием УПК РФ не исчерпывается санкция за неисполнение проку­рором требований законов. Поскольку служебные обязанности прокурора строго регламентированы законом, то их неисполне­ние или ненадлежащее исполнение расценивается как неиспол­нение законов. Поэтому в качестве санкции за неисполнение про­курором законов в сфере уголовного судопроизводства следует рассматривать и дисциплинарную ответственность «за неиспол­нение или ненадлежащее исполнение ... служебных обязаннос­тей».

  Приведенные выше суждения позволяют зак­лючить, что под принципом законности прокурорского уголовно­го преследования следует понимать охраняемое государством правовое средство ограничения прокурорской власти в сфере уголовного судопроизводства при осуществлении им функции уголовного преследования.

  Официальность. Употребление в отечественном уголовно-процессуальном законе термина «публичный» применительно к обвинению, осуществляемому прокурором и иными должност­ными лицами государственных органов, привело к тому, что в юридической литературе он стал использоваться как синоним слова «официальный». Семантический разбор рассматриваемых терминов свидетельст­вует, что они действительно далеки от тождества. Так, слово «пуб­личный» (лат. – publicus - общественный) означает «совершающийся в присутствии публики, открытый, гласный; общественный, не частный»[63]. В то время как термин «официальный» (лат. оfficialis - должностной) - употребляется в значении «правительственный или должностной»[64].

  Дореволюционные ученые процессуалисты несколько осторож­но подходили к использованию термина «публичный»[65]. В частнос­ти, И.Я. Фойницкий, раскрывая формы обвинения, подразделяет их на: 1) частное обвинение; 2) народное обвинение; 3) должностное обвинение. Последние две формы им объединены единым термином «государственное обвинение»[66]. В отличие от современных авторов, которые склонны использовать термин «публичное обвинение», в качестве объединяющего народное и должностное обвинение[67].

  С учетом изложенного, представляется, что применительно к уголовно-процессуальной деятельности прокурора более пра­вильным будет оперирование термином «официальный» в значе­нии «должностной».

  Таким образом, принцип официальности прокурорского уго­ловного преследования означает обязательное инициирование прокурором в каждом случае обнаружения признаков преступле­ния уголовного судопроизводства в силу своего должностного положения и осуществление служебных обязанностей в целях восстановления нарушенных прав и свобод граждан, а также охраняемых законом интересов государства и общества.

  Целесообразность. В уголовно-процессуальной науке отно­шение современных ученых-процессуалистов к категории «целесообразность» является неоднозначной. По мнению одних - на­чало целесообразности уголовно-процессуальной деятельности является «идеей противоположной законности»[68], по мнению других - «принцип целесообразности является продолжением диспозитивности, которая составляет его основу»[69].

  Принцип же целесообразности, по мнению А.С. Александрова - «это предусмотренная законом свобода правоусмотрения стороны в деле (в том числе обвинителя) предпринимать то или иное про­цессуальное действие, использовать то или иное процессуальное право, основываясь исключительно на соображениях эффективнос­ти, экономии, выгоды для достижения своего процессуального ин­тереса в деле»[70].

  Общеизвестно, что в теории права, в зависимости от видов правовых норм и характера правореализующих действий, выде­ляют четыре формы реализации права: 1) соблюдение; 2) испол­нение; 3) использование; 4) применение. Первые три формы реализации права - соблюдение, исполнение и использование - являются непосредственными. Это объясняется тем, что субъек­ты права сами непосредственно, самостоятельно реализуют пра­вовые нормы, предусматривающие запреты, обязанности и субъ­ективные права.

  Если нормы права устанавливают запрет, т.е. являются запре­щающими, то формой их реализации будет соблюдение. В про­тивном случае - при несоблюдении, для нарушителей наступает предусмотренная законом ответственность, поскольку все право­вые нормы охраняются государством.

  Обязывающие нормы права возлагают на субъектов опреде­ленные юридические обязанности, подлежащие неукоснительно­му исполнению. Неисполнение или ненадлежащее исполнение этих обязанностей является правонарушением, влекущим за со­бой юридическую ответственность. Следовательно, ни в первом, ни во втором случае ни о каком усмотрении субъектов права речи быть не может. В силу харак­тера, предписываемого нормой права поведения, они должны ли­бо воздержаться от совершения действий, находящихся под зап­ретом, либо активно исполнять обязанности, возложенные нор­мой права.

  Итак, целесообразность - это идея, характеризующая право­применительную деятельность государственных органов и долж­ностных лиц, ведущих процесс. Эта деятельность связана с реа­лизацией правовых норм относительно конкретных обстоя­тельств уголовного дела и вынесением индивидуального реше­ния, выраженного в процессуальном акте (решении).

  В отличие от нее, диспозитивность - это идея, применимая к такой форме реализации права, как использование, в результате осуществления которой субъекты уголовно-процессуальной дея­тельности реализуют возможности, предоставленные им право­вой нормой по своему индивидуальному усмотрению. При этом они не оформляют свое усмотрение[71] в виде правового акта.

  Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что диспозитивность - это абсолютно одинаковая свобода сторон (обвинения и защиты) ис­пользовать свои права (материальные и процессуальные) по сво­ему усмотрению и в своих интересах, вызывает серьезные сомне­ния в теоретической состоятельности и практической полезности.

  Причисление прокурора к числу субъектов диспозитивности, рассматриваемой в приведенном выше понимании, означает то, что прокурор: а) является субъектом реализации права в форме использования; б) может использовать предоставленные субъек­тивные права по своему усмотрению; в) имеет в деле свой интерес. В судебно-следственной практике, а также практике проку­рорского надзора соображения разумности, практической полез­ности, т.е. целесообразности, всегда были определяющими моти­вами в принятии тех или иных решений.

  Таким образом, учет особенностей ряда важных элементов структуры правового регулирования позволяют сделать вывод, что целесообразность прокурорского уголовного преследования означает возможность выбора прокурором в ходе правопримене­ния разумного решения из числа дозволенных законом, оптимального учитывающего особенности конкретной уголовно-про­цессуальной ситуации, для достижения установленных целей.

  Отметим также, что при принятии целесообразного решения перед правоприменителем, в частности перед прокурором, не дол­жен стоять вопрос о целесообразности закона. Он должен всегда исходить из сформулированного в юридической литературе выво­да о том, что принятые и действующие законы считаются целесо­образными и подлежащими обязательной реализации вплоть до их отмены либо изменения или дополнения[72].

  Независимость. В уголовно-процессуальной науке идея неза­висимости рассматривается относительно ко всем должностным лицам, ведущим процесс, но при этом ограничивается их процес­суальными полномочиями. Речь идет только о процессуальной независимости должностных лиц - участников процесса. Суть этого принципа свыше тридцати лет назад В.Т. Томин выразил следующими словами: «должностные лица, ведущие процесс, осуществляют свои процессуальные функции независимо от ка­ких бы то ни было органов и должностных лиц»[73].

  За истекшее время эта формула не претерпела существенных изменений. Лишь уточняя формулу указанием на независи­мое осуществление полномочий, С.С. Ерашов отмечает: «Содержание принципа процессу­альной независимости должностных лиц - участников процесса состоит в том, что эти лица осуществляют уголовно-процессу­альную деятельность исключительно по своему убеждению, осно­ванному на совокупности доказательств по делу, подчиняясь ... закону»[74].

  Принцип независимости прокурорского уго­ловного преследования означает выполнение каждым прокурор­ским работником процессуальных полномочий исключительно на основе свободной оценки доказательств по своему внутреннему убеждению, в условиях полной независимости представляемого им органа прокуратуры, как части единой и централизованной системы, от каких-либо органов, средств массовой информации и должностных лиц.

  Гласность. Гласность, как идея, отражающая взгляд общества на характер правоотношений, складывающийся в области госу­дарственного управления вообще и в сфере уголовного судопро­изводства в частности, рассматривается в современных условиях как одно из достижений развития демократии. В целях воплощения этой идеи в жизнь, в действующей Кон­ституции РФ (ст. 29 ч. 4) нормативно закреплено право гражда­нина на информацию, которое обеспечивается корреспондирую­щей обязанностью государства (ст. 2 Конституции РФ). Реализа­ция данной конституционной обязанности государства в сфере уголовного судопроизводства осуществляется через посредство органов дознания, прокуратуры, суда и их должностных лиц.

  Применительно к рассматриваемой проблеме следует отме­тить, что в тексте действующего уголовно-процессуального зако­на наряду с термином «гласность» употребляется и «публич­ность». В ст. 20 УПК РФ говорится о делах «публичного обвине­ния». При этом «публичность» употребляется в качестве проти­воположного термину «частный». Публичность надо понимать - не частный, т.е. общественный. В ст. 161 УПК РФ закреплено правило, когда данные предварительного расследования могут быть «преданы гласности», а ст. 241 УПК РФ, именуемая «Глас­ность», устанавливает, что «разбирательство уголовных дел во всех судах открытое».

  В теории прокурорского надзора в позиции большинства авто­ров нет расхождений в определении принципа гласности в дея­тельности прокуратуры. «Принцип гласности, - отмечает Ю.И. Скуратов, - означает открытость деятельности прокуратуры, дос­тупность для граждан, средств массовой информации»[75]. В.Г. Да­ев и М.Н. Маршунов связывают гласность прокурорского надзора с открытостью реализации прокурорами своих полномочий[76].

  В сфере уголовного судопроизводства прокурор реализует свои полномочия, как в ходе досудебного производства, так и при участии в судебном разбирательстве. То есть, деятельность про­курора в уголовном процессе условно можно разделить на две части. Утверждать, что идея гласности в обеих частях процесса проявляется абсолютно одинаково, было бы ошибочно. Связано это со следующими обстоятельствами. В ходе судебного разбирательства прокурор, осуществляя уго­ловное преследование, поддерживает государственное обвинение перед судом (ст. 35 Закона о прокуратуре). Он выступает в качест­ве стороны обвинения, обладая одинаковыми правами со сторо­ной защиты. Эта деятельность осуществляется прокурором от­крыто, в присутствии публики, в том числе посторонних лиц, не являющихся участниками уголовного судопроизводства. Иными словами, в условиях общей гласности, когда «присутствие на суде дозволено всем желающим». Ограничение гласности, досту­па граждан в зал судебного заседания отнесено к компетенции суда. Закрытое судебное разбирательство допускается только в случаях, установленных законом (ст. 241, ч. 2 УПК РФ), и лишь на основании определения или постановления суда.

  Подводя краткий итог, можно заключить, что гласность проку­рорского уголовного преследования означает открытое (в присут­ствии публики) участие прокурора в судебном разбирательстве уголовного дела; доступность материалов и документов, собран­ных им в ходе досудебного производства, для сторон и иных лиц, чьи права и свободы оказались при этом затронуты, а также доступность для населения в допустимых пределах информации о ходе (результатах) расследования и личности преступника.

  Принцип гласности может отрицаться только доктриной розыск­ного уголовного процесса. Причину этого И.Я. Фойницкий видел в том, что розыскной процесс «пытался уничтожить само понятие сторон и перенести обязанности их на суд». «С допущением сто­рон и происходящего между ними состязания, - пишет он, - перед судом неизбежны заботы, направленные к тому, чтобы дать сто­ронам возможность познакомиться с обстоятельствами дела. Если последние остаются им неизвестны, то само понятие сторон ста­новится мертвым»[77].

  Современный российский процесс смешанного типа создан для защиты, прежде всего, прав и свобод личности. В него зако­нодательно введен принцип состязательности и равноправия сто­рон. Поэтому для современной науки неприемлемым является взгляд розыскного процесса на гласность, поскольку он не соот­ветствует ни назначению уголовного судопроизводства, ни целям деятельности должностных лиц, ведущих процесс.

  В заключение данной главы нашей дипломной работы можно изложить следующие выводы о том, что уголовно-процессуаль­ная деятельность прокурора на начальном этапе создания про­куратуры особо не выделялась. В середине 70-х годов XVIII столетия впервые на законодательном уровне данная функция была возложена на прокуратуру, т.е. на прокуроров и стряпчих.  

  Сегодня уголовное преследование есть процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения и целенаправленная каж­дым ее представителем, в пределах своей компетенции, на обна­ружение преступлений, выявление и законное и обоснованное изобличение подозреваемого, обвиняемого в его совершении.

  Таким образом, прокурорское уголовное преследование, сог­ласно действующему уголовно-процессуальному закону, являет­ся одним из двух основных направлений уголовно-процессуаль­ной деятельности прокурора. Обусловленная стоящими перед прокурором задачами, эта функция определяет характер и содер­жание его полномочий в уголовном судопроизводстве и посредст­вом них влияет на эффективность правового регулирования в сфере борьбы с преступностью.

  
  
  

  ГЛАВА 2. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ФУНКЦИИ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

  2.1. Прокурор в структуре уголовного преследования в досудебном

  производстве по уголовному делу

  Структурно уголовное преследование состоит из целенаправ­ленной на обвинение деятельности органов и лиц, осуществляю­щих оперативно-розыскную работу, предварительное расследо­вание в форме дознания или предварительного следствия, и про­курора, в том или ином качестве участвующего в уголовном су­допроизводстве.

  В силу своей неоднозначности применительно к досудебным стадиям уголовного процесса, наиболее интересной в этой систе­ме представляется роль прокурора. В соответствии с ч. 1 ст. 37 УПК она двойственна: во-первых, прокурор является должност­ным лицом, уполномоченным в пределах своей компетенции осуществлять от имени государства (как и все другие профессио­нальные представители стороны обвинения) уголовное преследо­вание; во-вторых, в этом же своем качестве он осуществляет над­зор за процессуальной деятельностью органов, осуществляющих оперативно-розыскную работу, и предварительного расследова­ния. Иными словами, прокурор уполномочен одновременно сам осуществлять как уголовное преследование, так и одновременно надзор за его осуществлением другими на то уполномоченными органами и лицами.

  В ходе судебного производства по уголовному делу он же, прокурор, продолжая выполнять функцию уголовного преследо­вания, поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность (ч. 4 ст. 37 УПК; напомним, что в соответствии с п. 6 ст. 5 УПК обвинение от имени государства по поручению прокурора в определенных в законе случаях может поддерживать дознаватель либо следователь).

  А когда же и на какой стадии досудебного уголовного процес­са формулируется государственное обвинение, и в каком акте оно выражается?

  По этому поводу высказаны различные мнения. Одни ученые (А.Л. Ривлин, С.А. Альперт и др.) полагают, что государствен­ное обвинение проявляется уже на стадии предварительного расследования в полной мере «с момента привлечения лица в качестве обвиняемого»[78].

  «В стадии предварительного расследо­вания, - совершенно справедливо пишет по этому поводу В.С. Зеленецкий, - формируется и развивается обвинение следствен­ных органов. Но это обвинение не государственное, поскольку последнее в строгом соответствии с законом осуществляется только прокурором»[79].

  Другие ученые (М.Л. Шифман, В.Н. Шпилев и др.) пришли к выводу, что «прокурор начинает выполнять функции государст­венного обвинителя только после предания (обвиняемого - авт.) суду»[80]. Совершенно правы были В.С. Зеленецкий и В.М. Савицкий, когда писали следую­щее: а) «прокурор становится государственным обвинителем до суда, и лишь сформулировав государственное обвинение в отно­шении конкретного лица, приходит в судебное заседание для его поддержания»[81]; «если прокурор не сформулировал обвинения и не принял решения (по собственной инициативе или по инициа­тиве суда) поддерживать, обеспечивать его в судебном разбира­тельстве, то ему нечего делать в суде, так как само судебное разбирательство окажется беспредметным, оно просто не состоится, ибо суду нечего будет разбирать»[82].

  Опуская здесь аргументацию, М.О. Баев[83] полагает, что в конечном счете вопрос о возможности и необходимости выдвижения про­тив конкретного лица государственного обвинения решается про­курором по материалам уголовного дела, в котором против этого лица сформулировано следственное обвинение, поступившего к нему с обвинительным заключением или обвинительным актом в порядке ст.ст. 220 и 225 УПК, независимо от ведомства, к кото­рому принадлежит следователь (или дознаватель), это уголовное дело расследовавший (прокуратуры, МВД, ФСБ). Положительное решение этого вопроса выражается в утверждении им этого до­кумента, вручении копии его обвиняемому и направлении затем данного уголовного дела в суд (ст.ст. 221-222,226 УПК).

  Можно в этой связи в принципе согласиться с В.С. Зеленецким (с учетом особенностей анализируемого им действующего в то время уголовно-процессуального законодательства), что «в стадии предварительного расследования названная функция (уго­ловного преследования - авт.) реализуется сначала в деятельно­сти следователя по изобличению лица, совершившего преступле­ние, затем приобретает форму следственного обвинения, а после утверждения прокурором обвинительного заключения - форму обвинения государственного»[84].

  Но такая концепция, ду­мается, не отвечает на вопрос, в каком все же качестве выступает прокурор в процессе предварительного расследования преступ­лений; только ли в качестве должностного лица, осуществляюще­го надзор за деятельностью органов и лиц, их осуществляющих, как то предусмотрено приведенной ст. 37 УПК РФ? Напомним, что по действующему УПК решение об участии прокурора в суде от последнего по уго­ловным делам публичного и частно-публичного обвинения не зависит, оно является обя­зательным (ст. 246).

  Во главе угла целостной системы уголовного преследования, которое, повторим, имеет четкую и однозначную цель - законное и обоснованное обвинение конкретного лица в совершении кон­кретного преступления - на любых его стадиях стоит именно прокурор, выступающий в роли потенциального или реального государственного обвинителя. Напомним, что именно с опреде­ления статуса прокурора и его функций закон начинает главу 6 УПК, посвященную участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения.

  Этот тезис всецело соответствует Рекомендациям экспертного комитета по роли государственного обвинителя в системе уго­ловного правосудия Комитета министров стран - участниц Сове­та Европы от 23.09.1999 г. № РС-РК (99):

  1)   «Государственные обвинители - это органы государствен­ной власти, которые от имени общества и в его интересах обес­печивают применение права там, где нарушение закона влечет за собой уголовную санкцию, принимая во внимание как права граж­дан, так и необходимость эффективного действия системы уго­ловного правосудия.

  2)   Во всех системах государственные обвинители: решают вопрос о возбуждении или продолжении уголовного преследования; поддерживают государственное обвинение в судах; опротестовывают или поддерживают протест на решения судов.

  3) В некоторых системах государственные обвинители также: проводят, направляют и осуществляют надзор за следствием;  выбирают альтернативы в уголовном преследовании...»[85].

  Рассмотрим с этих позиций структуру деятельности прокурора в современном уголовном судопроизводстве на досудебных его стадиях. Уголовный процесс как таковой начинается с возбуждения уголовного дела.

  Стадии возбуждения уголовного дела в уголовном процессе России принадлежит особое место. Возбуждение уголовного дела - начальная стадия уголовного процесса. В этой стадии полномочные органы государства и должностные лица, полу­чив сведения о совершенном или готовящемся преступлении, устанавливают наличие или отсутствие оснований для возбуждения уголовного дела и принимают одно из решений: 1) о возбуждении уголовного дела,  2) об отказе в возбуждении уголовного дела.

  Возбуждение уголовного дела - обязательная стадия уголовного про­цесса. В этой стадии подлежат выяснению как обстоятельства, влекущие за собой возбуждение уголовного дела, так и исключающие производство по делу, то есть отказ в нем. Принимаются также меры к предупреждению или пресечению преступления, а равно к закреплению следов преступления (ст.157 УПК РФ).

  Прокурору на данной стадии принадлежит особое место. А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский на данной стадии выделяют две функции прокурора: надзор и уголовное преследование. По их мнению, функция надзора проявляется в даче согласия прокурором дознавателю на возбуждение уголовного дела. Возбуждая уголовное дело (в том числе и в случаях отмены постановления дознавателя об отказе в его возбуждении), или давая на это свое согласие в по­рядке, предусмотренном ст. 146 УПК, прокурор тем самым ини­циирует уголовное преследование, констатирует необходимость начало этой деятельности по некоему содержащему признаки преступления факту, или в отношении некоего лица, в действиях которого имеются признаки преступления.

  Верно, на наш взгляд, пишет об этом Ю.Ф. Лубшев: поскольку противоправное деяние, по признакам которого возбуждается уголовное дело, «совершено каким-то человеком, членом общест­ва, то знание об этом уже в данный момент формирует у лица, принимающего решение о начале производства по делу, обвине­ние в отношении установленного или предполагаемого лица, ... его существование обязательно предполагается, презюмируется», это - «идеальное, но непременно существующее обвинение», ко­торое «в процессе установления обстоятельств преступления конкретизируется и обосновывается»[86].

  Самые широкие полномочия прокурор имеет в самой стадии предварительного расследования преступлений. Он может лично участвовать в его производстве, дает согласие на возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей, продлении его срока, производстве обыска и выемки в жилище, других принудительных следствен­ных действий, санкционирует производство отдельных из них, и т.д.

  Таким образом, полномочия прокурора в стадии предвари­тельного расследования преступлений, в сущности, сводятся к одному: не ущемляя самостоятельности следователя, руково­дить действиями последнего так, чтобы результаты предвари­тельного расследования обеспечивали ему в дальнейшем возмож­ность законного и обоснованного выдвижения против конкрет­ного лица государственного обвинения.

  Эта особенность точно подмечена Т.Ю. Ивановой. «Деятель­ность прокурора по доказыванию (при расследовании преступле­ний - авт.), - пишет она,- обусловлена особой процессуальной целью - обоснованием обвинения, которое прокурор будет затем поддерживать перед судом»[87]. На наш взгляд, особенно наглядно эта направленность деятельности прокурора проявляется при да­че им в процессе предварительного расследования указаний сле­дователю о привлечении лица в качестве обвиняемого, объеме и квалификации обвинения.

  Таким образом, вся деятельность прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса направлена на обеспечение возмож­ности для него формулирования против конкретного лица госу­дарственного обвинения в преступлении, в совершении которого это лицо законно и обоснованно изобличено в результате предва­рительного расследования. Совершенно правильным в этой связи представляется мнение И.Л. Петрухина: «Прокурор не может претендовать на роль «четвертой» (надзирающей) власти. Он должен быть отнесен к исполнительной власти, а конкретнее - должен быть органом публичных преследований. Именно в этом качестве он должен выступать не только в суде, но и при рассле­довании преступлений: не надзирать (обвинительная власть не может осуществлять надзор), а преследовать по закону»[88].

  Государственное обвинение - законное и обоснованное государственное обвине­ние - есть оптимальный результат возглавляемого прокурором уголовного преследования как направленной именно на то дея­тельности.

  Предвосхищая напрашивающиеся контр-доводы, сразу ска­жем: по нашему мнению, данная позиция ни в какой мере не про­тиворечит назначению уголовного судопроизводства, тому, что «Уголовное преследование и назначение виновным справедливо­го наказания в той же мере отвечают назначению уголовного су­допроизводства, что и отказ от уголовного преследования неви­новных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию» (ч. 2 ст. 6 УПК). Она просто более четко очерчивает место прокурора в системе уголовного преследования, его процессуальную функ­цию. Верно пишет по этому поводу В.Г. Ульянов: «Выполнять одну из нескольких процессуальных функций и выполнять ее од­носторонне - вещи разные»[89].

  Нам представляется, что именно такой подход к определению направления деятельности прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса: во-первых, снимет существующую и отме­ченную выше в том неопределенность; во-вторых, более четко и без идеологического ханжества определит место прокурора в этих стадиях; в-третьих, явится еще одним доводом в пользу соз­дания единого следственного аппарата, «работающего на проку­рора», обеспечивающего прокурору выполнение его основной функции - государственного обвинителя в уголовном судопроиз­водстве на любых стадиях последнего.

  Но с прокурором как руководителем уголовного преследова­ния на этапе предварительного расследования преступлений свя­зана еще одна, практически не исследованная в литературе проб­лема - отказа его от возбуждения государственного обвинения против отдельных лиц, изобличенных в совершении преступле­ний, на досудебных стадиях уголовного процесса.

  Изучив научную литературу и нормативные акты, мы пришли к выводу, что значительная часть установленных УПК РФ полномочий про­курора направлена на выполнение задачи предупреждения нару­шений закона в ходе досудебного производства. К ним следует отнести дачу письменных указаний о направлении расследова­ния, дачу согласия дознавателю на возбуждение перед судом ходатайств об из­брании, отмене или изменении меры пресечения либо о произ­водстве иного процессуального действия, которое допустимо только по решению суда.

  2.2. Вопросы осуществления прокурором уголовного

  преследования в судебных стадиях уголовного процесса России

  В системе уголовного процесса стадия назначения судебного за­седания играет принципиальную роль и является важнейшим этапом в реализации назначения уголовного судопро­изводства. Суть уголовно-процессуальной деятельности на этом этапе, как верно указывает Н.Н. Ковтун, так или иначе связана с разрешением двух основных вопросов: 1) о законности досудебно­го производства по уголовному делу и, как следствие, о законности притязаний обвинительной власти на разрешение уголовного иска в суде; 2) об обоснованности внесения данного дела в суд, о доста­точности и допустимости фактических оснований для предстоящего разрешения судом основного вопроса уголовного дела[90].

  Современный законодатель, взяв курс на создание состязатель­ного уголовного процесса, приложил немало усилий к воплоще­нию его идей в нормах нового уголовно-процессуального закона. Вместе с тем, ему не удалось до конца реализовать свой замысел. Сказанное вполне применимо и к рассматриваемому этапу уголов­ного судопроизводства, в ходе которого подготовка к судебному заседанию осуществляется либо в общем порядке (гл. 33 УПК РФ), либо в порядке предварительного слушания (гл. 34 УПК РФ).

  Исходя из предмета нашего исследования, отметим, что реа­лизация прокурором своих полномочий по осуществлению уго­ловного преследования в данной стадии процесса полностью за­висит от того, какую процедуру изберет суд для подготовки дела к судебному заседанию и будет ли он при этом оценивать факти­ческую сторону обвинения. Непредвзятый анализ полномочий суда и сути вопросов, под­лежащих выяснению по поступившему в суд уголовному делу при общем порядке подготовки дела к судебному заседанию, по­казывает, что ни о какой оценке фактической стороны обвинения речь не идет. Следовательно, при данном порядке какая-либо деятельность прокурора по осуществлению уголовного преследо­вания исключается. По действующему в настоящее время уголовно-процессуаль­ному закону (ч. 2 ст. 229 УПК РФ) основаниями для проведения предварительного слушания являются: а) наличие ходатайства стороны об исключении доказательства; б) наличие основания для возвращения уголовного дела прокурору; в) наличие основания для приостановления или прекращения уголовного дела; г) необходимость решения вопроса о рассмотрении уголовного дела су­дом с участием присяжных заседателей[91].

  Деятельность прокурора на предварительном слушании в дан­ном случае зависит от многих факторов, и в первую очередь от то­го, когда возникли препятствия для рассмотрения уголовного дела (до направления прокурором дела в суд либо уже после его поступ­ления к судье) и какова их причина (объективная или субъектив­ная). В то же время, рассматривая основания прекращения дела на предварительном слушании, необходимо учитывать тот факт, что же послужило поводом к производству в стадии назначения судеб­ного заседания: уголовное дело, направленное прокурором, либо заявление пострадавшего по делам частного обвинения.

  Действующий уголовно-процессуальный закон дает следую­щий перечень оснований для публично-правового вмешательства прокурора в дела частного обвинения: а) зависимое состояние по­терпевшего от обвиняемого и (или) его окружения; б) беспомощ­ное состояние потерпевшего; в) невозможность потерпевшего по иным причинам самостоятельно защищать свои права и законные интересы либо воспользоваться принадлежащими ему правами.

  Досудебная подготовка материалов по делам данной катего­рии после вмешательства прокурора может производиться как в форме дознания, так и, согласно его письменному указанию, в форме предварительного следствия (ч. 4 ст. 150 УПК РФ). Следо­вательно, это дело может поступить к мировому судье не только с обвинительным актом, но и с обвинительным заключением.

  Получив данное уголовное дело, мировой судья, согласно ны­нешнему уголовно-процессуальному закону (ст. 320 УПК РФ), проводит подготовительные действия и принимает решение в порядке, установленном главой 33 УПК РФ, которая устанавливает общий порядок подготовки к судебному заседанию. Одно из решений, которое судья вправе принять, в соответствии с названными положениями закона, является назна­чение предварительного слушания. Таким образом, проведенный анализ позволяет заключить, что, несмотря на отсутствие в зако­не конкретной ссылки на применение мировым судьей положе­ний главы 34 УПК РФ при подготовке к судебному заседанию, он вправе проводить предварительное слушание по делам публично­го обвинения, поступившим от прокурора.

  После принятия поступившего от прокурора дела к производст­ву, мировой судья, в силу своего правового статуса, самостоятель­но определяет, действительно ли потерпевший вследствие беспо­мощного состояния или по иным причинам не мог и не может в настоящее время защищать свои права и законные интересы. При этом он вправе не согласиться с выводами прокурора о придании публичного характера делу частного обвинения. Поэтому миро­вой судья в данном случае может по собственной инициативе или по ходатайству стороны защиты принять решение о назначении судебного заседания в порядке предварительного слушания.

  При таком развитии событий роль прокурора на предварительном слушании будет состоять в аргументации и доказывании объектив­ного наличия в разбираемом деле предусмотренных законом основа­ний для придания ему публичного характера и необходимости даль­нейшего должностного уголовного преследования обвиняемого.

  Характер деятельности прокурора в этом случае будет заклю­чаться в доказывании - обосновании своего утверждения, что об­виняемым совершено преступление, по своей тяжести требующее публичного уголовного преследования и что выдвинутое им об­винение должно быть разрешено в ходе судебного разбирательства путем вынесения обвинительного приговора. То есть, прокурор поддерживает свое требование судебного признания принадле­жащего государству права на уголовное наказание обвиняемого.

  В стадии назначения су­дебного заседания уголовно-процессуальная деятельность прокуро­ра носит характер уголовного преследования в следующих случаях:

  1)    при возникновении спора о допустимости обвинительных доказательств, добытых стороной обвинения при производстве предварительного расследования и оспоренных стороной защиты;

  2)    когда правовой спор между сторонами касается обоснован­ности публично-правового вмешательства прокурора в дела част­ного обвинения;

  3)    при попытке стороны защиты добиться изменения квали­фикации действий обвиняемого по уголовному закону о преступ­лении, возбуждаемом не иначе как по заявлению потерпевшего.

  Во всех этих случаях возникает вопрос об оценке оспаривае­мых доказательств с точки зрения их допустимости и достовер­ности, а всей совокупности собранных стороной обвинения дока­зательств - достаточности для разрешения уголовного дела.

  Поэтому сущность уголовного преследования, осуществляемо­го прокурором в стадии назначения судебного заседания, состо­ит в опровержении доводов стороны защиты о недоброкачест­венности собранных доказательств, а также в уголовно-про­цессуальном доказывании - обосновании выводов предваритель­ного расследования, изложенных в обвинительном заключении (обвинительном акте), о доказанности фактов и обстоятельств дела.

  То есть, в этой стадии уголовного процесса прокурор публично в присутствии стороны защиты доказывает перед судом обоснован­ность притязаний государства на уголовное наказание обвиняемого и требует осуществления судебного уголовного преследования.

  Новый уголовно-процессуальный закон существенным обра­зом изменил не только процедуру рассмотрения в суде первой инстанции уголовного дела по существу, но и поставил под сом­нение обоснованность и правильность традиционного наимено­вания самой стадии. До настоящего времени эта стадия уголовного процесса, в которой окончательно решается вопрос о виновности или невиновности обвиняемого в совершении преступления, а также о назначении или неназначении ему уголовного наказания, во многих учебниках и иных изданиях именуется по инерции стадией судебного разбирательства.

  «Судебное разбирательство, - пишет Т.Г. Морщакова, - это стадия уголовного процесса, которая следует за предварительным расследованием и назначением дела к слушанию в суде»[92]. «Судебное разбирательство - одна из стадий уголовного судо­производства. Ее принято считать главной стадией» - указывает С.В. Бородин[93]. Аналогичной позиции придерживаются и другие авторы[94].

  Между тем нынешний Уголовно-процессуальный кодекс на­полнил этот термин совсем иным содержанием. Согласно п. 51 ст. 5 УПК РФ под «судебным разбирательством» понимается су­дебное заседание судов первой, второй и надзорной инстанций. С учетом позиции законодателя, отдельные авторы стали предпри­нимать попытки в отыскании термина, который бы реально отра­жал сущность данной стадии. В связи с этим, заслуживающей внимания, на наш взгляд, представляется позиция П.А. Лупинской, которая, рассматривая стадии уголовного судопроизводст­ва, отмечает: «Второй, важнейшей судебной стадией является в суде первой инстанции рассмотрение и разрешение дела по су­ществу»[95]

  Итак, будем исходить из того, что формой уголовного пресле­дования, осуществляемого прокурором в стадии рассмотрения и разрешения дела по существу, является поддержание государст­венного обвинения в суде, т.е. уголовно-процессуальная деятель­ность, связанная с обоснованием выдвинутого утверждения о со­вершении преступления определенным лицом (подсудимым).

  При этом следует отметить, что из приведенной нормы ст. 20 УПК РФ вытекает одно важное положение, которое имеет для нас принципиальное значение для последующего исследования. Суть его заключается в том, что поддержание государственного обви­нения в суде является составной частью единой функции уголов­ного преследования, осуществляемого прокурором в сфере уго­ловного судопроизводства. Эта деятельность прокурора выступа­ет в качестве второй процессуальной формы реализации назван­ной им функции, но уже не в досудебном производстве, а в ста­дии рассмотрения и разрешения дела по существу.

  Указанный подход к определению места поддержания госу­дарственного обвинения в системе основных направлений дея­тельности прокурора разделяют и другие современные исследо­ватели. «Поддержание государственного обвинения в суде пер­вой инстанции, - пишет Ю.В. Кореневский, - важнейшая часть возложенной на прокуратуру функции уголовного преследования»[96]. С изложенной позицией солидарен и А.С. Александров, отмечая, что «в суде уголовное преследование имеет форму под­держания обвинения»[97].

  Такое свойство функции уголовного прес­ледования, как единство, позволяет сделать вывод о неизменнос­ти ее сущности в зависимости от стадии уголовного процесса. Из этого следует, что сущность поддержания государственного об­винения в суде, как части уголовного преследования, также сос­тоит в уголовно-процессуальном доказывании. И наша задача в связи с этим будет заключаться в том, чтобы установить особен­ности доказывания, осуществляемого государственным обвините­лем перед судом, а также содержание этой деятельности.

  Уголовно-процессуальное доказывание было предметом ис­следования многих ученых-процессуалистов. В рассматриваемом вопросе мы поддерживаем  позицию В.М. Савицкого, который пи­сал: «Обоснование конкретного тезиса - это уже другой смысл, другое значение понятия доказывания. Субъект доказывания поз­нал, установил для себя определенную совокупность фактов, пришел к убеждению относительно наличия или отсутствия оп­ределенных явлений и связей; теперь перед ним встает задача убедить в правильности своего вывода другое лицо (процессу­альную инстанцию), от которого зависит принятие юридически значимого решения. Доказывание тезиса, вывода всегда обраще­но к внешнему адресату, в то время как доказывание в смысле исследования предназначено, прежде всего, для формирования внутреннего убеждения самого познающего»[98].

  Прокурор, как ключевая фигура стадии рассмотрения и разре­шения дела по существу, в силу своего процессуального положе­ния выступает в качестве локомотива всех складывающихся отно­шений при исследовании обстоятельств совершенного преступле­ния. Его позиция является во многом определяющей по влиянию на исход уголовного судопроизводства и вид окончательного процессуального решения. Так, отказ прокурора от поддержания государственного обвинения неминуемо влечет прекращение уголовного дела, а его требование уголовного наказания подсу­димого обязывает суд завершить судебное разбирательство выне­сением приговора (обвинительного или оправдательного).

  Во всей совокупности процессуальных отношений, склады­вающихся в ходе поддержания прокурором государственного об­винения, ключевое место занимают его взаимосвязи с судом. Именно этот вопрос является наиболее дискуссионным в уголов­но-процессуальной науке. К примеру, в советской юридической литературе длительное время преобладающей была точка зрения об осуществлении прокурором надзора за законностью действий суда при рассмотрении уголовного дела.

  Показательна в этом плане позиция В.И. Баскова. Признавая руководящую роль суда при разбирательстве уголов­ных дел относительно всех участников заседания, в том числе и прокурора, он отмечал, что «среди государственных органов, за законностью в деятельности которых прокуратура осуществляет надзор, суды занимают особое место». «Руководящая роль суда в процессе, - писал далее он, - не может являться препятствием к тому, чтобы прокурор осуществлял надзор за законностью рас­смотрения уголовных дел, в том числе и за законностью действий самого суда»[99].

  Аналогичной точки зрения в своих ранних трудах придержи­вался и В.М. Савицкий. Так, в своей известной работе «Государст­венное обвинение в суде» он утверждал, что «прокурор осущест­вляет надзор не только за законностью и обоснованностью при­говоров, определений и постановлений судебных органов, но и за соответствием закону самих действий, совершаемых судом в хо­де судебного разбирательства»[100].

  Прокурор обязан во всех стадиях уголовного судопроизводст­ва своевременно принимать меры к устранению всяких нарушений закона, от кого бы эти нарушения не исходили»[101].

  В данном вопросе заслуживающей уважения является позиция И.Д. Перлова, который уже в то время, несмотря на господство­вавшую государственную идеологию, смело утверждал, что проку­рор не надзирает и не может надзирать за законностью действий суда, рассматривающего дело. «Прокурор не осуществляет надзор за деятельностью суда. Он осуществляет надзор за законностью и обоснованностью уже вынесенного приговора. В этом содержится глубокий смысл, отмечал И.Д. Перлов. - Пока суд разбирает дело, прокурор, участвующий в судебном разбирательстве, является сто­роной в процессе и, естественно, не осуществляет функции надзора за законностью действий суда. Но как только окончилось судебное разбирательство, и приговор провозглашен, прокурор осуществляет надзор за законностью и обоснованностью этого приговора»[102].

  Соглашаясь с подобным подходом к определению процессу­ального положения прокурора в стадии рассмотрения и разрешения дела по существу и отмечая его (подхода) методологическую значимость, вместе с тем, считаем необходимым остановиться на одном принципиальном моменте. Как с научных, так и с практи­ческих позиций представляются неоправданными и ошибочными встречающиеся в юридической литературе попытки противопос­тавлять в уголовном судопроизводстве прокурора суду. На наш взгляд, их взаимодействие в исследуемой сфере общественных отношений необходимо рассматривать в двух аспектах.

  С одной стороны, действительно, прокурор и суд в стадии рас­смотрения и разрешения дела по существу выполняют разные уголовно-процессуальные функции: прокурор - функцию уго­ловного преследования, суд - отправления правосудия. При этом недопустимо выполнение кем-либо из них одновременно двух этих функций[103]. «Правосудие в Российской Федерации осущест­вляется только судом», - гласит ст. 118 Конституции РФ. Соглас­но ст. 35 Закона о прокуратуре именно прокурор выступает в су­де «в качестве государственного обвинителя». Эти положения в настоящее время конкретизированы в новом уголовно-процес­суальном законе (ст. 8 и ст. 37, ч. 4 УПК РФ).

  В то же время, несмотря на то, что действующее законода­тельство возлагает на суд и прокурора разные уголовно-процес­суальные функции, в уголовном процессе имеется одно объеди­няющее их начало, которое может быть успешно раскрыто только при анализе исследуемой проблемы с позиций учения о функциях государства. Согласно общей теории права[104] функции правового государст­ва выполняются созданными им государственными органами в соответствии с компетенциями каждого из них. Тезис о том, что и суд, и прокуратура являются государственными органами, дума­ется, не требует дополнительной аргументации. Говоря о функ­ции судебной власти, исходя из перечня внутренних функций государства, В.А. Лазарева обоснованно считает, что «ее роль и назначение - охрана прав и свобод человека и гражданина»[105]. Эта внутренняя функция государства, как показывает анализ Консти­туции РФ, присуща всем государственным органам, поскольку в ч. 1 ст. 45 Конституции закреплено, что «государственная защи­та прав и свобод человека и гражданина в Российской Федера­ции гарантируется».

  Следовательно, и суд, и прокуратура, будучи государственны­ми органами, оба они, являясь представителями единой государст­венной власти, выполняют одну государственную функцию защи­ты прав и свобод человека и гражданина. Поэтому не вполне кор­ректными представляются высказывания некоторых юристов о том, что «перед судебной системой РФ стоит задача огромной важности - заставить государственные органы уважать права человека»[106].

  Суд общей юрисдикции, входя в судебную систему РФ, тоже является государственным органом и также обязан уважать права и свободы человека и гражданина. К тому же права человека на­рушаются в том числе и в уголовном процессе, не вообще госу­дарственными органами, а вполне конкретными должностными лицами этих органов.

  Излишняя идеализация одного государственного органа, в данном случае суда, и не вполне обоснованное снижение значи­мости другого - прокуратуры не способствуют выработке и соз­данию действенного механизма обеспечения прав граждан в сфе­ре уголовного судопроизводства. Прокурор в уголовном процес­се, в первую очередь, - это государственный правозащитник. Всей своей деятельностью он в конечном итоге реализует госу­дарственную функцию защиты прав и свобод человека и гражда­нина в названной специфической сфере общественных отноше­ний. При этом в равной мере он защищает права и потерпевшего, и обвиняемого, и иных участников уголовного процесса.

  Таким образом, подводя итог изложенному, необходимо отме­тить, что характер взаимоотношений прокурора и суда в уголов­ном процессе во многом зависит от того, в какой части судопро­изводства, в какой конкретно стадии это взаимодействие осущест­вляется. Поскольку данное обстоятельство имеет важное принци­пиальное значение.

  Так, в досудебных стадиях уголовного процесса оба участника - и суд, и прокурор - наделены контрольно-надзорными полномо­чиями по отношению к органам исполнительной власти, осущест­вляющим предварительное расследование. Суд, кроме того, в этой части уголовного процесса обладает правомочиями по кон­тролю за процессуальными решениями и самого прокурора и мо­жет изменить либо отменить их.

  В центральной стадии уголовного процесса при рассмотрении дела по существу, несмотря на то, что судебным заседанием ру­ководит председательствующий судья, отношения между этими двумя представителями государства становятся партнерскими, лишенными взаимного контроля (надзора) за законностью дейст­вий друг друга, поскольку они совместно участвуют в разреше­нии по существу правового спора между государством и лицом, возникшего вследствие совершения последним деяния, запре­щенного уголовным законом. Перед ними стоит одна общая зада­ча, которая заключается в правильном применении норм матери­ального уголовного права в целях восстановления законности и справедливости.

  Их объединяет также и то, что они оба вступают в уголовно-процессуальные отношения между собой и иными участниками судебного разбирательства по поводу реализации материального уголовно-правового отношения не ради удовлетворения личных интересов, а в целях защиты прав и свобод человека и граждани­на и охраняемых законом интересов общества и государства. И для прокурора, и для судьи данные процессуальные отношения складываются, как об этом указывается в правовой литературе, ради «чужого» интереса, заложенного в материальном праве[107].

  Не менее острым и дискуссионным является вопрос о взаи­моотношениях прокурора и государственного обвинителя. Как нам представляется, выяснение характера и особенностей данных правоотношений при рассмотрении и разрешении дела по сущест­ву имеет принципиальное значение для определения сущности этой многоплановой деятельности прокурора и оценки правовых норм, ее регламентирующих, с точки зрения их эффективности. Исследование данного вопроса обусловлено тем, что согласно действующему законодательству, поддержание государственного обвинения осуществляется прокурором как непосредственно путем выступления в суде в качестве государственного обвини­теля, так и опосредованно, т.е. через посредство других должностных лиц стороны обвинения.

  В качестве исходной правовой нормы, в которой заложены правовые основы данных взаимосвязей, необходимо рассматри­вать ч. 2 ст. 35 Федерального закона о прокуратуре. В ней закреп­лено, что «осуществляя уголовное преследование в суде, проку­рор выступает в качестве государственного обвинителя». В этой норме употреблены два термина, уяснение смысла и содержания которых представляется весьма значимым для последующей ха­рактеристики обозначенного признака. Ими являются: «проку­рор» и «государственный обвинитель».

  Следует отметить, что крайне несовершенная конструкция правовой нормы, регламентирующей процессуальное положение прокурора, вызвала после принятия УПК РФ острые споры среди юридической общественности о круге должностных лиц органов прокуратуры, наделенных правом поддержания в суде государственного обвинения[108]. С удовлетворением можно констатировать, что эта научная дискуссия ученых и практиков на страницах юридических журналов в конечном итоге привела к изменению законодателем редакции соответствующей статьи закона.

  При характеристике рассматриваемого признака деятельности прокурора в суде значимой является норма, изложенная в ч. 4 ст. 37 УПК РФ. В ней, в частности, закреплено, что «в ходе судебного производства по уголовному делу прокурор поддерживает госу­дарственное обвинение ...». При этом термин «прокурор», по действующему уголовно-процессуальному закону (ст. 5, п. 31 УПК РФ), употребляется в значении - «Генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры, их замес­тители и иные должностные лица органов прокуратуры, участ­вующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответст­вующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре».

  Из анализа приведенной нормы УПК видно, что в ней законо­датель называет две категории должностных лиц органов проку­ратуры. Первая категория - это прокуроры и их заместители, иными словами, руководство прокуратуры. Вторая категория - это «иные должностные лица органов прокуратуры». Все они подчинены Генеральному прокурору РФ. К числу последних мо­гут быть отнесены помощники прокуроров всех уровней, а также прокуроры отделов и управлений вышестоящих прокуратур. Бо­лее подробно их перечень установлен Законом о прокуратуре.

  Такое разделение, на наш взгляд, не случайно. Оно основано на разной совокупности прав и обязанностей названных категорий должностных лиц. Так, закрепив полномочия прокурора в ст. 37 УПК РФ, законодатель особо оговаривает в части 6 данной статьи, что они (полномочия) осуществляются только «прокурорами рай­она, города, их заместителями, приравненными к ним прокурора­ми и вышестоящими прокурорами». Именно эта категория долж­ностных лицо органов прокуратуры уполномочена (п. 14 ст. 37 УПК РФ) «утверждать обвинительное заключение или обвини­тельный акт», а впоследствии непосредственно поддерживать государственное обвинение в стадии рассмотрения и разрешения дела по существу. Считая участие в рассмотрении уголовных дел судами одним из важнейших направлений в деятельности орга­нов прокуратуры Генеральный прокурор РФ предписывает «руко­водителям прокуратур регулярно лично поддерживать государст­венное обвинение»[109].

  В то же время прокурор (далее прокурор-руководитель), направив уголовное дело в суд, может поручить поддержание государст­венного обвинения кому-либо из числа «иных должностных лиц органов прокуратуры» и самому не участвовать в судебном засе­дании. Прокурорский работник, которому дано такое поручение, в этом случае приобретает статус государственного обвинителя. С тем чтобы обеспечить тщательное изучение им материалов уголовного дела. Генеральный прокурор РФ требует от подчи­ненных ему прокуроров назначать государственных обвинителей заблаговременно и при этом поручения о поддержании государ­ственного обвинения давать в письменной форме с передачей надзорного производства[110].

  Таким образом, на основании приведенного анализа действующего российского законодательства можно сделать следую­щий вывод. В стадии рассмотрения и разрешения дела по сущест­ву, когда государственное обвинение поддерживают по поруче­нию прокурора иные должностные лица стороны обвинения, они независимы в оценке доказательств, а также самостоятельны в принятии решения об отказе от обвинения и изменении обвине­ния в сторону смягчения.

  Проведенный анализ позволяет отметить, что одним из недос­татков нынешнего УПК РФ является то, что он не регламентиру­ет действия государственного обвинителя по согласованию сво­его мнения с позицией прокурора, утвердившего обвинительное заключение, в случае, когда он в ходе судебного разбирательства придет к убеждению, что представленные доказательства не под­тверждают предъявленное подсудимому обвинение. Не содержит закон и процедуры замены государственного обвинителя.

  В силу этого, задача юридической науки состоит в том, чтобы на основе комплексного исследования закономерностей развития общественных отношений в сфере уголовно-процессуальной дея­тельности прокурора, связанной с осуществлением уголовного преследования в суде первой инстанции, выработать конкретные, научно обоснованные предложения по изменению и дополнению норм действующего уголовно-процессуального права.

  Уголовно-процессуальная деятельность прокурора, связанная с выдвижением обвинения, т.е. утверждения о совершении опре­деленным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, и поддержанием данного обвинения в суде первой инстанции, не заканчивается постановлением приговора либо вынесением иного судебного решения по рассматриваемому уголовному делу. Законность, обоснованность и справедливость данных реше­ний может быть поставлена под сомнение сторонами. В силу это­го, действующим уголовно-процессуальным законом им предос­тавлено право обжалования решения суда о виновности или не­виновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания в суд второй инстанции в апелля­ционном или кассационном порядке.

  При этом в апелляционном порядке[111] рассматриваются жало­бы и представления на не вступившие в законную силу пригово­ры и постановления, вынесенные мировыми судьями, а в касса­ционном порядке[112] - жалобы и представления на не вступившие в законную силу решения судов первой и апелляционной инстан­ций, за исключением названных выше решений мировых судей.

  Предусмотренные законом указанные порядки проверки сос­тоявшихся судебных решений служат важной конституционной гарантией обеспечения прав сторон и по своей сути являются продолжением защиты ими своих интересов в новых процессу­альных условиях.

  В отличие от участников со стороны защиты, которые имеют в деле признаваемый законом личный интерес, прокурор, в силу своего должностного положения, участвует в уголовном судо­производстве не ради удовлетворения личных интересов, а как представитель государства в целях защиты прав и свобод челове­ка и гражданина и охраняемых законом интересов общества и государства. Именно для достижения этих целей прокурор в каж­дом случае обнаружения признаков преступления принимает ме­ры к установлению обстоятельств его совершения и изобличению виновных лиц. Впоследствии на основании собранных доказа­тельств он выдвигает обвинение и обращается в суд с требовани­ем о признании права государства на уголовное наказание лица, совершившего деяние, запрещенное уголовным законом.

  Разрешая дело по существу, суд первой инстанции, в соответст­вии с требованием государственного обвинителя, постановляет приговор, в котором находит свое выражение деятельность про­курора по осуществлению уголовного преследования, начатого в ходе предварительного расследования и продолженного в суде.

  Предусмотренная уголовно-процессуальным законом возмож­ность (при определенных условиях) последовательного перехода уголовного дела по обвинению лица в совершении преступления из одной судебной инстанции в другую, закономерно ставит пе­ред исследователями вопрос о конечном моменте уголовного преследования. Нас в этой ситуации, исходя из предмета нашего исследования, интересует вопрос о том, какую функцию осущест­вляет прокурор в последующих судебных инстанциях и каково его процессуальное положение?

  Данный вопрос, который на протяжении десятилетий вызывал острые споры среди юридической общественности, вновь актуа­лизируется в современных условиях в связи с появлением в рос­сийском уголовном процессе апелляционной инстанции и карди­нальным изменением сущности стадии кассационного производст­ва. Ибо, как правильно в связи с этим ориентирует нас В.М. Са­вицкий, процессуальное положение любого участника судебного разбирательства в конечном итоге определяется сущностью и структурой самой стадии уголовного процесса[113].

  Рассмотрим вначале правовое положение прокурора в суде апелляционной инстанции. И в данном случае нас, безусловно, в первую очередь будет интересовать вопрос о том, продолжается ли уголовное преследование в этой судебной инстанции? Пред­варяя последующую аргументацию, отметим сразу, что анализ норм действующего уголовно-процессуального права дает пол­ное основание ответить на этот вопрос положительно. Так, согласно нынешнему УПК (ст. 361), суд апелляционной инстанции проверяет по апелляционным жалобам и представле­ниям законность, обоснованность и справедливость приговора и постановления мирового судьи. При этом производство по уго­ловному делу в данной судебной инстанции, как это вытекает из нормы ч. 1 ст. 365 УПК РФ, осуществляется в порядке, установ­ленном для рассмотрения дел в суде первой инстанции.

  Следовательно, можно заключить, что судебное разбирательст­во в суде апелляционной инстанции предполагает проверку пра­вильности установленного в приговоре и постановлении мирово­го судьи фактических обстоятельств уголовного дела и примене­ния уголовного закона, а также соблюдения мировым судьей норм уголовно-процессуального закона.

  Иными словами, суд апелляционной инстанции, как на это верно указывает судья Верховного Суда РФ В.В. Демидов, «приз­ван решать так называемые вопросы и факта, и права, т.е. решать дело по существу по правилам производства в суде первой инстанции»[114]. А при рассмотрении дела по существу в условиях со­стязательного уголовного процесса (а именно таковым является уголовный процесс современной России) прокурор, как государст­венный обвинитель, поддерживает от имени государства выдвину­тое в ходе предварительного расследования утверждение (обвине­ние) о совершении подсудимым уголовно-наказуемого деяния.

  Таким образом, можно сделать вывод, что в суде апелляцион­ной инстанции прокурор, оставаясь стороной обвинения, про­должает осуществлять функцию уголовного преследования, предъявляя суду в ходе публичного судебного разбирательства доказательства, подтверждающие тезис о виновности подсудимого участвует в их исследовании, а также опровергает до­воды стороны защиты.

  Сущность уголовно-процессуальной деятельности прокурора в суде кассационной инстанции, как и в предыдущих стадиях уголовного процесса, состоит в доказывании. Прокурор должен доказать суду кассационной инстанции, в том числе и путем представления дополнительных доказательств, то, что преступ­ное деяние, совершенное обвиняемым, имело место, он виновен в его совершении и поэтому должен понести предусмотренное уго­ловным законом наказание. А подобная деятельность представля­ет собой не что иное, как уголовное преследование. Характер и сущность этой деятельности никоим образом не меняется и в том случае, если после вынесения судом первой ин­станции приговора, соответствующего интересам стороны обви­нения, производство по уголовному делу продолжается в суде второй инстанции по воле стороны защиты.

  Таким образом, в ходе проведенного исследования в дипломной работе нами дока­зано, что уголовное преследование, начатое прокурором в досу­дебном производстве, в случае нереализации его в судах первой или апелляционной инстанций, продолжается в суде кассацион­ной инстанции. При этом прокурор во всех названных судебных инстанциях, в том числе и в кассационной, выступает в качестве стороны обвинения.

  Однако это только первая сторона, касающаяся процессуаль­ного положения прокурора в суде кассационной инстанции. Вто­рая ее сторона, как нам представляется, тесно связана с пробле­мой установления полномочий самой этой инстанции в сфере уголовно-процессуального доказывания. Рассматривая данный аспект, следует отметить, что до настоящего времени в уголовно-процессуальной науке остается дискуссионным вопрос о праве кассационной инстанции разрешать уголовное дело по существу. Мнения разделились диаметрально противоположно.

  В советской правовой науке, как отмечают авторы «Очерка развития науки советского уголовного процесса»[115], по данному вопросу сложилась целая концепция, согласно которой «дело по существу должно разрешаться один раз и лишь судом первой инстанции». «Исходя из нее, - указывают они, - многие авторы полагают, что «кассационная инстанция не рассматривает дело по существу».

  Противники же этой концепции[116] (среди которых имеются и современные авторы[117]) утверждают, что кассационная инстанция, аналогично суду первой инстанции, по результатам проверки су­дебных решений разрешает дело по существу.

  На наш взгляд, причина этих разногласий кроется в отождест­влении двух взаимосвязанных, но разных по значению терминов: «разрешение» и «рассмотрение». Представляется, что это ошибоч­ный подход. Поскольку указанные слова имеют разное этимоло­гическое значение и их отождествление недопустимо.

  Так, термин «рассмотреть», согласно словарю русского языка, соответствует значению - «вникнуть, разобрать, обсудить»[118]. Исходя из такого понимания, под словами «рассматривать дело по существу» следует подразумевать - обсуждение, разбирательство дела по поводу спора сторон. И такое понимание, по нашему мнению, никоим образом не означает принятие окончательного решения по делу.

  Второй термин - «разрешить» («разрешиться») - употребляет­ся в значении «завершить, закончить»[119]. Следовательно, под сло­вами «разрешить дело по существу» следует понимать - завер­шение разбирательства дела путем принятия окончательного ре­шения по основному предмету спора сторон.

  Таким образом, изложенное дает основание сделать следую­щий вывод, отражающий нашу позицию по исследуемому вопро­су. Мы полагаем, что кассационная инстанция рассматривает, т.е., обсуждает и разбирает все вопросы по поводу спора сторон, в том числе и по поводу основного вопроса уголовного дела - о виновности подсудимого и мере его ответственности за содеян­ное. Однако, как показывает анализ норм нынешнего УПК РФ, суд кассационной инстанции только один раз разрешает дело по существу, а именно, когда принимает решение о прекращении уголовного дела (ст. 378, ч. 1, п. 2). Все другие его решения не могут рассматриваться как принятые в окончательном варианте, поскольку суд кассационной инстанции во всех остальных случа­ях либо соглашается с выводами суда первой инстанции, либо вносит изменения в уже принятые по существу дела решения, либо отменяет вынесенное ранее решение и направляет дело для очередного разрешения по существу судом первой или апелляци­онной инстанции.

  Подводя итоги по данной главе, можно сделать следующие выводы:

  1)  функция уголовного преследования, как основное направле­ние деятельности прокурора в сфере уголовного судопроизводства, активно и последовательно реализуется им при рассмотрении и разрешении дела по существу во всех судебных стадиях уголов­ного процесса;

  2)  в стадии назначения судебного заседания прокурорское уголовное преследование состоит в опровержении доводов сто­роны защиты о недоброкачественности собранных доказательств, а также в уголовно-процессуальном доказывании - обосновании выводов предварительного расследования, изложенных в обвини­тельном заключении (обвинительном акте), о доказанности фак­тов и обстоятельств дела;

  3)  прокурорское уголовное преследование, обладая свойством единства, в центральной стадии судебного разбирательства осу­ществляется прокурором в форме поддержания перед судом об­винения от имени государства.

  Иному должностному лицу органа прокуратуры, приобрета­ющему процессуальный статус государственного обвинителя, дан­ная деятельность поручается прокурором-руководителем, утвер­дившим обвинительное заключение (обвинительный акт) и напра­вившим уголовное дело в суд для рассмотрения по существу.

  При этом прокурор, поручив поддержание государственного обвинения в суде другому сотруднику, не освобождается от обя­занности по выполнению обязательств государства перед потер­певшим по обеспечению правосудием его прав и свобод (ст. 18 Конституции РФ) и компенсации причиненного ущерба (ст. 52 Конституции РФ).

  В свою очередь, государственный обвинитель, поддерживаю­щий обвинение в суде по поручению прокурора, в силу требова­ний ст. 129 Конституции РФ, ограничен в своих действиях и ре­шениях позицией прокурора, изложенной в утвержденном пос­ледним обвинительном заключении (обвинительном акте), со всеми вытекающими отсюда последствиями.

  В то же время государственный обвинитель, как отдельный субъект уголовного судопроизводства, вместе с получением от прокурора поручения о поддержании государственного обвине­ния, не приобретает надзорных полномочий и при рассмотрении дела по существу выступает как сторона обвинения, имеющая равные права с противной стороной.

  Аналогичным образом и сам прокурор-руководитель, вступая в процесс в качестве государственного обвинителя, утрачивает в суде надзорные полномочия и во взаимодействии с судом, как государственным органом, реализует внутреннюю государствен­ную функцию защиты (восстановления) прав и свобод человека и гражданина, всех форм собственности и правопорядка;

  4) прокурорское уголовное преследование, начатое в досудебном производстве с момента поступления информации о совершении определенным лицом преступления, в случае нереализа­ции его в суде первой инстанции либо оспаривания обвинитель­ного приговора стороной защиты, продолжается в судах апелля­ционной и кассационной инстанций.

  В этом случае, после постановления судом приговора, кото­рый имеет статус правового акта государственного органа судеб­ной власти, прокурор приобретает дополнительные полномочия по надзору за соответствием его закону;

  5) прокурорское уголовное преследование, как процессуальная деятельность по изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления, завершается после вступления приговора в законную силу. Данный вывод основан на известном постулате о том, что за одно и тоже преступление лицо не может быть осуж­дено дважды.

  
  

  ЗАКЛЮЧЕНИЕ

  Согласно действующему российскому законодательству нынешняя российская прокуратура, в отличие от суда и органов предварительного расследования, действительно занимает особое положение и не относится ни к одной из традици­онных ветвей власти. И эта особенность является главной предпо­сылкой для особого статуса прокурора в уголовном процессе. К сожалению, новый УПК РФ не учитывает этого важного об­стоятельства. И прокурор, как представитель государства в уголов­ном процессе, объективно не в состоянии обеспечить неотврати­мость наказания за большинство совершенных преступлений.

  В этом отношении разработка теоретических проблем прокурорского уголовного преследования всецело вписывается в русло реализации тех целей и задач, которые в настоящее время стоят перед современным российским государством и официаль­но провозглашены в его Основном законе. Согласно Конституции РФ признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства (ст. 2), а ее соци­альная политика «направлена на создание условий, обеспечи­вающих достойную жизнь и свободное развитие человека» (ст. 7).

  Как показывает развитие событий, именно этими целями и за­дачами было продиктовано проведение судебной ре­формы, которая в 2001 году ознаменовалась принятием нового Уголовно-процессуального кодекса РФ. Однако следует признать, что, к всеобщему сожалению, те большие надежды, которые в обществе возлагались на данный нормативно-правовой акт, не оправдались.

  Уголовное преследование, как действенное основное орудие борьбы с преступностью, осталось в результате реформ не отто­ченным, оно не стало грозным мечом в руках обвинительной влас­ти. От этого проиграло общество, государство, граждане страны. Преступникам, в том числе занимающим высокие должности, из-за несовершенства закона удается уходить от ответственности и наказания за совершение уголовно-наказуемых деяний.

  В заключение работы хотелось бы сфор­мулировать следующие выводы:

  1. На сегодняшний день нам представляется: уголовное преследование есть процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения и целенаправленная каж­дым ее представителем, в пределах своей компетенции, на обна­ружение преступлений, выявление и законное и обоснованное изобличение подозреваемого, обвиняемого в его совершении.

  2. Функции прокуратуры - это определяемые потребностью общества основные направления деятельности прокуратуры, обусловленные стоящими перед ней задачами и ее социальным предназначением.

  3. Прокурорское уголовное преследование, сог­ласно действующему уголовно-процессуальному закону, являет­ся одним из двух основных направлений уголовно-процессуаль­ной деятельности прокурора. Обусловленная стоящими перед прокурором задачами, эта функция определяет характер и содер­жание его полномочий в уголовном судопроизводстве и посредст­вом них влияет на эффективность правового регулирования в сфере борьбы с преступностью.

  4. Значительная часть установленных УПК РФ полномочий про­курора направлена на выполнение задачи предупреждения нару­шений закона в ходе досудебного производства. К ним следует отнести дачу письменных указаний о направлении расследова­ния, дачу согласия дознавателю на возбуждение перед судом ходатайств об из­брании, отмене или изменении меры пресечения либо о произ­водстве иного процессуального действия, которое допустимо только по решению суда

  5. Прокурор, осуществляя уголовное преследование в силу предписаний закона, вступает в процессе своей деятельности в многочисленные отношения с участниками уголовного процесса, а также иными субъектами правоотношений.

  6. Бессистемность правовых норм, регулирующих обществен­ные отношения, складывающиеся в результате деятельности про­курора по осуществлению уголовного преследования, не обеспе­чивает в настоящее время достаточной степени эффективности ее правового регулирования. В силу этого мы полагаем, что опти­мальное нормативное регламентирование данных общественных отношений может быть достигнуто только благодаря системнос­ти правовых норм, их непротиворечивости и совершенству. Зада­ча, в большей степени прикладная, состоит в том, чтобы разрабо­тать строгую систему взаимосвязанных юридических норм на базе существующих предписаний упомянутых отраслей права.

  Одним из недос­татков нынешнего УПК РФ является то, что он не регламентиру­ет действия государственного обвинителя по согласованию сво­его мнения с позицией прокурора, утвердившего обвинительное заключение, в случае, когда он в ходе судебного разбирательства придет к убеждению, что представленные доказательства не под­тверждают предъявленное подсудимому обвинение.

  В силу этого, задача юридической науки состоит в том, чтобы на основе комплексного исследования закономерностей развития общественных отношений в сфере уголовно-процессуальной дея­тельности прокурора, связанной с осуществлением уголовного преследования в суде первой инстанции, выработать конкретные, научно обоснованные предложения по изменению и дополнению норм действующего уголовно-процессуального права.

  На основании вышеизложенного мы считаем необходимым принятие единого законодательного акта, который бы регулировал порядок регистрации, учета сообщений о преступлениях и рассмотрения обращений и приема граждан во всех правоохранительных органах, осуществляющих уголовное преследование. Это необходимо сделать для того, чтобы единый нормативный акт устанавливал права и обязанности органов, осуществляющих предварительное расследование, компетенцию этих органов, а так же права граждан, обращающихся в данные органы за защитой своих прав. В данном нормативном акте должен быть установлен порядок осущест­вления прокурорского надзора за законностью приема и регистрации сообщений о преступлениях в данных правоохранительных органах.

  
  
  

  СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

  Нормативно-правовые акты:

  1. Конституция РФ. М.: Инфра-М, 2006.

  2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18.12.2001г. № 174-ФЗ (в ред. ФЗ от 05.06.07г. №87-ФЗ, 06.06.07г. №90-ФЗ) // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  3. Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996г. № 63-ФЗ. (в ред. ФЗ от 27.07.2006г. № 153-ФЗ) // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  4. ФЗ РФ «О прокуратуре РФ» от 17.11.1992г. № 220-1. (в ред. ФЗ от 05.06.07г. №87-ФЗ, 06.06.07г. №90-ФЗ) // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  5. Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 16.03.2006г. № 12 «О совершенствовании системы приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в органах прокуратуры РФ» // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  6. «Инструкция о едином порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в органах прокуратуры РФ» (утв. приказом Генерального прокурора РФ от 16.03.2006г. № 12) // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  7. Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 26.12.2006 г. № 120 «О введении в действие Инструкции о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры Российской Федерации» // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  8. «Инструкция о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры РФ» (утв. приказом Генеральной прокуратуры РФ от 26.12. 2006 г. № 120) // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  9. Приказ Генеральной прокуратуры РФ и МВД РФ от 12.09.2006 г. № 80/725 «Об усилении прокурорского надзора и ведомственного контроля за процессуальными решениями при рассмотрении сообщений о преступлениях» // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  10.   Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 05.07.2002г. № 39 «Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства» (в ред. приказа Ген. Прокуратуры РФ от 16.03.2006г. № 13) // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  11.   Указание Генеральной прокуратуры РФ от 5 августа 2003 г. № 28/20 «Об организации рассмотрения жалоб на действия (бездействие) и решения органа дознания, дознавателя, следователя и прокурора, осуществляющих уголовное судопроизводство» // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007. 

  12.   Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 30.11.2005 г. № 37 «О мерах по усилению прокурорского надзора за исполнением таможенного законодательства и расследованием преступлений в таможенной сфере» // Консультант Плюс: Версия Проф. [Электрон. ресурс] /АО «Консультант Плюс». ‑ М., 2007.

  13.   Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. № 1.Ст. 15.

  14.   СЗ РФ. 2000. № 33. Ст. 3345.

  15.   СЗ РФ. 2003. № 27. Ст. 2706.

  Научная литература и материалы периодической печати:

  16. Адаменко В.Д. Сущность и предмет защиты обвиняемого. Томск, 1983.

  17. Александров А.С. Диспозитивность в уголовном процессе. И. Новгород: Нижегородский юридический институт МВД РФ, 1991.

  18. Александров А.С., Ковтун И.И. Апелляционное производст­во в уголовном процессе // Правоведение. 2001. № 5.

  19. Александров А.С., Ковтун И.И. Апелляция в русском уголовном судопроизводстве. Н. Новгород: Издательство Волго-Вятской академии государственной службы, 1999.

  20. Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве.  М.: Издательство «Юрид. лит». 1966.

  21. Аликперов X. О процессуальной фигуре государственного обвини­теля // Российская юстиция. 2003. № 3.

  22. Баев М.О. О стадии возбуждения государственного обвинения в уголовном процессе// Воронежские криминалистические чтения. Воронеж, 2000. Вып. 1.

  23. Баев О.Я. Цели уголовного судопроизводства и процессуальная функция следователя // Актуальные проблемы укреп­ления социалистической законности и правопорядка. Куйбышев, 1982.

  24. Баев О.Я. Прокурор как субъект уголовного преследования. Научно-практическое пособие. М.: Юрлитинформ, 2006.

  25. Басков В.И. Прокурор в суде первой инстанции. М.: «Юрид. лит.», 1968.

  26. Басков В.И. Прокурорский надзор за исполнением законов при рассмотре­нии уголовных дел в судах. 2-е изд. М.: Юрид. лит., 1986.

  27. Бровин Г.И. Прокурорский надзор - подотрасль государственного права // Правоведение. 1970. №4.

  28. Бюллетень следственной практики. Вып.1(3). / Под. ред. С.П. Зайцева. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2006. С.124.

  29. Веретенников В.И. Очер­ки истории генерал-прокуратуры в России доекатерининского времени. Харьков, 1915.

  30. Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирова­ния в социалистическом обществе. М., 1972.

  31. Гущев В.Е., Александров А.С. Народное обвинение в уголовном суде. Учеб. пособие. И. Новгород: НЮИ МВД РФ, 1998.

  32. Даев В.Г., Маршунов М.Н. Основы теории прокурорского надзора. Л., 1990.

  33. Джатив В.С. О прокуратуре Российской Федерации. Инициативный проект федерально­го конституционного закона и краткие пояснения к нему. Владикавказ, 2001.

  34. Дмитриев Ф. История судебных инстанций и гражданского апел­ляционного судопроизводства от Судебника до Учреждения о губерниях. М., 1859.

  35. Добровольская Т.Н. Понятие и система принципов организации и деятельности совет­ской прокуратуры // Вопросы теории и практики прокурорского надзора. М., 1975. Ч. 1.

  36. Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса. М, 1971.

  37. Ерашов С.С. Система принципов современного отечест­венного уголовного процесса: теоретико-правовые аспекты и практика применения. Дисс... канд. юрид. наук. Н. Новгрод, 2001.

  38. Зеленецкий В.С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголов­ном процессе. Харьков, 1979.

  39. Изюров Г.Н., Зашляпин Л.А. Функции обвинения и защиты как основание диф­ференциации научных направлений // Эволюция права и закона как фактор изменения криминалистики: генезис профессиональной защиты и представительства. Екатеринбург, 2003.

  40. Кобликов А.С. Законность - конституционный принцип советского уголовного судопроизводства. М., 1979.

  41. Ковтун Н.Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России: Монография. Н.Новгород: Нижегородская правовая академия, 2002.

  42. Кожевников С.Н. Реализация права и законность в Российском обществе. Учеб. пособие. Н. Новгород: «Общество «Интелсервис». 2000.

  43. Королев Г.Н. Прокурорское уголовное преследование в российском уголовном процессе: Монография. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2006.

  44. Кудрявцев В.Н. Законность, содержание и современное состояние // Закон­ность в Российской Федерации. М., 1998.

  45. Лазарева В.А. Судебная власть и уголовное судопроизводство. // Государ­ство и право. 2001. № 5.

  46. Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2000.

  47. Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: «Юрид. лит.», 1986.

  48. Лисюткин А.Б. Законность и ее принципы / Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: «Юристъ», 2000.

  49. Лубшев Ю.Ф. Адвокатура в России. М., 2001.

  50. Мизулина Е.Б. Независимость суда еще не гарантия правосудия // Советское государство и право. 1992. № 4.

  51. Михайлов В.Л. Практическое воплощение ленинских идей о проку­рорском надзоре за предварительным расследованием уголовных дел // Труды высшей Школы МВД СССР, 1971. Вып. 28.

  52. Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и дея­тельности. Пособие для прокурорской службы. Т.1. Прокуратура на западе и в России. М., 1889.

  53. Ожегов С.И. и Швецова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В.Виноградова. 4-е изд., доп. М.: «Азбуковник», 1999.

  54. Перлов И.Д. Кассационное производство в советском уголовном процессе. М.: Издательство «Юрид. лит.», 1968.

  55. Петрухин И.Л. Судебные гарантии прав личности (в уго­ловном процессе) // Актуальные вопросы борьбы с преступностью за рубежом. М., 1992. Вып. 8.

  56. Победкин А.В. Апелляци­онное производство в уголовном процессе России // Государство и право. 2001. № 3.

  57. Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961.

  58. Российская газета. 2002. 5 июня.

  59. Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизвод­стве. М., 1975.

  60. Современный словарь иностранных слов. М.: Рус. яз., 2000.

  61. Соловьев А.Б., Токарева М.Е. , Буланова Н.В. Прокурор в досудебных стадиях уголовного процесса России. М.: Юрлитинформ, 2006.

  62. Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процес­се. Издательство Академии Наук СССР. М., 1951.

  63. Томин В. Т. Понятие цели советского уголовного процесса // Правоведение. 1969.

  64. Ульянов В.Г. Государственное обви­нение в российском уголовном судопроизводстве, М., 2002.

  65. Устинов А. Компетенция помощника прокурора // Законность. 2002. № 6.

  66. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.: Издательство «Альфа», 1996. Т. 1.

  67. Цыпкин А.Л. Сущность уголовно-процессуальной функции прокурора // Воп­росы теории и практики прокурорского надзора. Саратов: Изд. Сарат. ун-та, 1974.

  68. Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по исто­рии суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государ­ствах. СПб.: Равена, Альфа, 1995.

  69. Элькинд П.С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1976.

  70. Якубович Н.А. Процессуальные функции следователя // Проблемы предва­рительного следствия в уголовном судопроизводстве. М., 1980.

  Учебная и учебно-методическая литература:

  81.  Александров А.С. Принципы уголовного процесса // Уголовный процесс России: Учебник / Науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003.

  82.  Александров А.С., Поляков М.П. Уголовное преследование. Учебное пособие // Уголовный процесс: Сборник учебных пособий. Общая часть. М.: ИМЦ ГУК МВД России. 2002. Вып.1.

  83.  Байтин М.И. Механизм государства // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: «Юристъ», 2000.

  84.  Витрук Н.В. Законность и правопорядок // Теория государства и права; Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М., 1999.

  85.  Демидов В.В. Производство в суде апелляционной инстанции // Уголовный процесс: Учебник для студентов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / Под ред. В.П. Божьсва. 3-е изд., испр. и доп. М.: «Спарк», 2002.

  86.  Комментарий к Федеральному закону «О прокуратуре Российской Федерации». М.: Издательство НОРМА, 1996.

  87.  Прокурорский надзор: Учебник/ Под общ. ред. Винокурова Ю.Е. М.: Высшее образование, 2006.

  88.  Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинекая. М.: «Юристь», 2004.

  89.  Уголовный процесс России: Учебник / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С.П. Сереброва; Науч. ред. В.Т. Томин. М.: «Юрайт-Издат», 2003.

  Приложение 1

  Совместный отчет прокуратуры Самарской области и ГСУ

   при ГУВД Самарской области «О следственной работе и дознании

  за 12 месяцев 2007 г.» Форма № 1-Е.

  Основания прекращения дел и/или уголовного преследования

  (без повторно прекращенных)

  			Дела следователей		Дела органов дознания ОВД
  			Прокуратуры	ОВД
  1. Всего прекращено дел (включая прекращенные прокурором)			114	572	134
  Из них по основаниям	2. За отсутствием события преступления (п.1 ч.1 ст. 24 УПК РФ)		15	32	2
  	3. За отсутствием в деянии состава преступления (п.2 ст.24 УПК РФ)		56	277	30
  	4. За истечением сроков давности уголовного преследования (в отношении установленного лица)		1	14	2
  	5. В связи с примирением сторон		5	26	21
  	Прекращено в следствие акта амнистии	6. Дел	8	104	35
  		7. Уголовное преследование в отношении лиц	8	112	39
  	8. В связи с деятельным раскаянием		6	21	13
  	9. По другим основаниям		23	98	31
  10. Число лиц, в отношении которых прекращено уголовное преследование за непричастностью к совершению преступления			4	9

  
  
  
  

  
  

  ---

  [1] См.: Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» от 17.01.1992 № 2202-1 (в ред. ФЗ от 05.06.07г. №87-ФЗ, 06.06.07г. №90-ФЗ). Ст. 1.

  [2] См.: Бюллетень следственной практики. Вып.1. / Под. ред. С.П. Зайцева. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2006. С.124.

  [3] Белкин Р.С. Курс криминалистики. Общая теория криминалистики. М., 1997. Т.1. С.42.

  [4] См.: Кальной И.И., Чукин С.Г. Философия: Учебное пособие. СПб., 1998. С.25-28.

  [5] См.: Философия и методология науки / Под ред. В.И. Купцова. М., 1996. С. 16-19.

  [6] См.: Бровин Г.И. Прокурорский надзор - подотрасль государственного права // Правоведение. 1970. № 4. С. 105-107; Павлов И.В. О системе советского социалистического права Советское государство и право. 1958. № 11. С. 3-18.

  
  

  [7] Эта дата - 12 января - Указом Президента РФ (I Президента России - Ельцина Б.Н.) от 29 декабря 1995 г. установлена «Днем работника прокуратуры РФ».

  [8] См.: Дмитриев Ф. История судебных инстанций и гражданского апел­ляционного судопроизводства от Судебника до Учреждения о губерниях. М., 1859; Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по исто­рии суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государ­ствах. СПб.: Равена, Альфа, 1995. С. 702.

  [9]  См.: Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по исто­рии суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государ­ствах. СПб.: Равена, Альфа, 1995. С. 689, 703, 704.

  [10] Королев Г.Н. Прокурорское уголовное преследование в российском уголовном процессе: Монография. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2006. С. 13.

  [11] В царствование Петра I в его указах неоднократно подтверждалось, что Уложение сохраняет полную силу. См., к примеру: Указ от 15 июня 1714 г. // ПСЗ. Т, 5. №2828. Ст. 116.

  [12] См.: Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по исто­рии суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государ­ствах. СПб.: Равена, Альфа, 1995. С. 700.

  [13] См.: В.И. Веретенников «Очер­ки истории генерал-прокуратуры в России доекатерининского времени. Харьков, 1915. С. 402-403.

  [14] См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Законода­тельство периода расцвета абсолютизма. М.: «Юрид. лит.», 1987. Т. 5. С. 170-295.

  [15] См.: Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по исто­рии суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государ­ствах. СПб.: Равена, Альфа, 1995. С. 702-703.

  [16] См.: Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и дея­тельности. Пособие для прокурорской службы. Т.1. Прокуратура на западе и в России. М., 1889. С. 300.

  [17] Королев Г.Н. Прокурорское уголовное преследование в российском уголовном процессе: Монография. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2006. С. 21.

  [18] См.: Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и дея­тельности. Пособие для прокурорской службы. Т.1. Прокуратура на западе и в России. М., 1889. С. 308.

  [19] См.: Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и дея­тельности. Пособие для прокурорской службы. Т.1. Прокуратура на западе и в России. М., 1889. С. 298.

  [20] См.: Локк Дж. Соч. в 3 т. М.: «Мысль», 1985. Т. 3.; Монтескье Ш.Л Избранные произведения. М., 1955; Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969.

  [21] См.: Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. М.: Издательская РМА - ИНФРА, 1998. С.372-373.

  [22] См.: Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и дея­тельности. С. 307.

  [23] См.: Даев ВТ. Обвинение в советском уголовном процессе // Правоведение. 1970. № 1. С. 78; Джатив В.С. О прокуратуре Российской Федерации. Инициативный проект федерально­го конституционного закона и краткие пояснения к нему. Владикавказ, 2001. С. 48.; Баев О.Я. Цели уголовного судопроизводства и процессуальная функция следователя // Актуальные проблемы укреп­ления социалистической законности и правопорядка Куйбышев, 1982.). С. 27.

  [24] См.: Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизвод­стве. М., 1975. С. 41.

  [25] Адаменко В.Д. Сущность и предмет защиты обвиняемого. Томск, 1983. С. 50.

  [26] Далее УПК.

  [27] Ульянов В.Г. Государственное обви­нение в российском уголовном судопроизводстве, М., 2002. С. 42.

  [28] См.: Изюров Г.Н., Зашляпин Л.А. Функции обвинения и защиты как основание диф­ференциации научных направлений // Эволюция права и закона как фактор изменения криминалистики: генезис профессиональной защиты и представительства. Екатеринбург, 2003. С. 84.

  [29] См.: Зеленецкий В.С. Функциональная структура прокурорской деятельности. Харь­ков, 1978. С. 26.

  [30] См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процес­се. Издательство Академии Наук СССР. М., 1951. С. 15; Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. С. 42 и др.

  [31] Элькинд П.С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1976. С. 47.

  [32] См.: Якубович Н.А. Процессуальные функции следователя // Проблемы предва­рительного следствия в уголовном судопроизводстве. М., 1980. С. 15.

  [33] См.: Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961. С. 37.

  [34] Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: «Юрид. лит.», 1986. С. 5.

  [35] См.: Мотовиловкер Я.О. Основные уголовно-процессуальные функции. Яро­славль, 1976. С. 5-23; Нажимов В.П. Об уголовно-процессуальных функциях // Правове­дение. 1973. № 5. С. 74-76 и др.

  [36] См.: Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизвод­стве. М., 1975.  С. 43.

  [37] См.: Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 96-97.

  [38] См.: Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судо­производстве. М., 1975. С. 43-44.

  [39] См.: Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961. С. 47-48.

  [40] См.: Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: «Юрид. лит.», 1986. С. 12.

  [41] См.: Цыпкин А.Л. Сущность уголовно-процессуальной функции прокурора // Воп­росы теории и практики прокурорского надзора. Саратов: Изд. Сарат. ун-та, 1974. С. 14-21.

  [42] См.: Басков В.И. Прокурор в суде первой инстанции. М.: «Юрид. лит.», 1968. С. 5; Даев В.Г. К понятию обвинения в советском уголовном процессе // Правоведе­ние. 1970. № 1. С. 81; Михайлов В.Л. Практическое воплощение ленинских идей о проку­рорском надзоре за предварительным расследованием уголовных дел // Труды высшей Школы МВД СССР, 1971. Вып. 28. С. 162-167 и др.

  [43] См.: Кан М.П. Процессуальные функции прокурора в досудебных стадиях уго­ловного судопроизводства. Дис. … канд. юрид. наук. Ташкент. 1988. С. 6.

  [44] См.: Болтошев Е.Д. Функции прокурора в досудебных стадиях уголовного процесса. Дис. … канд. юрид. наук . Москва. 2002. С. 12-14.

  [45] Элькинд П.С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1976. С. 37.

  [46] См.: Томин В. Т. Понятие цели советского уголовного процесса // Правоведение. 1969. С. 70.

  [47] См.: Российская газета. 2002. 5 июня.

  [48] См.: Российская газета. 2001. 5 июня.

  [49] См.: Витрук Н.В. Законность и правопорядок // Теория государства и права; Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М., 1999. С. 532.

  [50] См.: Кудрявцев В.Н. Законность; содержание и современное состояние // Закон­ность в Российской Федерации. М., 1998. С. 4; Витрук Н.В. Законность и правопорядок // Теория государства и права; Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М., 1999. С. 527.

  [51] См.: Кожевников С.Н. Реализация права и законность в Российском обществе. Учеб. пособие. Н. Новгород: «Общество «Интелсервис». 2000. С. 43.

  [52] См.: Лисюткин А.Б. Законность и ее принципы / Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: «Юристъ», 2000. С. 553.

  [53] См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. С. 503.

  [54] См.: Александров А.С. Принципы уголовного процесса // Уголовный процесс России: Учебник / Науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. С. 80-81; Ковтун Н.Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России: Монография. Н.Новгород: Нижегородская правовая академия, 2002. С. 110-111.

  [55] См.: Александров А.С. Диспозитивность в уголовном процессе. И. Новгород: Нижегородский юрид. институт МВД РФ, 1991; Ерашов С.С. Система принципов современного отечест­венного уголовного процесса: теоретико-правовые аспекты и практика применения. Дисс... канд. юрид. наук. И. Новгрод, 2001; Томин В.Т. О понятии принципа советского уголовного процесса // Труды высшей школы МООП РСФСР. М., 1965.

  [56] См.: Даев В.Г., Маршунов М.Н. Основы теории прокурорского надзора. С. 47-49; Добровольская Т.Н. Понятие и система принципов организации и деятельности совет­ской прокуратуры // Вопросы теории и практики прокурорского надзора. М., 1975. Ч. 1; Шифман М.Л. Прокурор в уголовном процессе. Юрид. изд-во МЮ СССР. М., 1948 и др.

  [57] См.: Байтин М.И. Механизм государства // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М.: «Юристъ», 2000. С. 102.

  [58] См.: Даев В.Г., Маршунов М.Н. Основы теории прокурорского надзора. Л., 1990. С. 48.

  [59] См.: Александров А.С. Принципы уголовного процесса // Уголовный процесс России: Учебник / Науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. С. 74-75.

  [60] См.: Витрук Н.В. Витрук Н.В. Законность и правопорядок // Теория государства и права; Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М., 1999. С. 527.

  [61] См.: Томин В.Т. Ленинские принципы советского уголовного процесса // Труды высшей школы МВД СССР. М., 1970. Вып. 27. С. 195.

  [62] См.: Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве.  М.: Издательство «Юрид. лит». 1966. С. 5.

  [63] См.: Современный словарь иностранных слов. М.: Рус. яз., 2000. С. 502.

  [64] См.: Современный словарь иностранных слов. М.: Рус. яз., 2000. С. 433.

  [65] См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: «Рус. яз.», 1986. С. 547.

  [66] См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.: Издательство «Альфа», 1996. Т. 1. С. 73.

  [67] См.: Гущев В.Е., Александров А.С. Народное обвинение в уголовном суде. Учеб. пособие. И. Новгород: НЮИ МВД РФ, 1998. С. 98.

  [68] См.: Ковтун Н.Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России: Монография. Н.Новгород: Нижегородская правовая академия, 2002. С. 118.

  [69] См.: Александров А.С. Принципы уголовного процесса // Уголовный процесс России: Учебник / Науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. С. 98.

  [70] См.: Александров А.С. Принципы уголовного процесса // Уголовный процесс России: Учебник / Науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. С. 101.

  [71] См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: «Рус. яз.», 1986. С. 729.

  [72] См.: Теория государства и права. Учебник // Под ред. В.М, Корельского и В.Д. Перевалова. М., 2000. С. 445.

  [73] См.: Томин В.Т. Ленинские принципы советского уголовного процесса. С. 196.

  [74] См.: Ерашов С.С. Система принципов современного отечест­венного уголовного процесса: теоретико-правовые аспекты и практика применения. Дисс... канд. юрид. наук. Н. Новгрод, 2001. С. 20.

  [75] См.: Комментарий к Федеральному закону «О прокуратуре Российской Федерации». М.: Издательство НОРМА, 1996. С. 20.

  [76] См.: Даев В.Г., Маршунов М.Н. Основы теории прокурорского надзора. Л., 1990. С. 59.

  [77] См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.: Издательство «Альфа», 1996. Т. 1. С. 95.

  [78] См.: Ривлин А.Л. Общественное обвинение в суде// Советское гос. и право. 1960. № 9; Альперт С.А. Обвинение в советском уголовном процессе. Харьков, 1974. С. 113.

  [79] См.: Зеленецкий В.С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголов­ном процессе. Харьков, 1979. С. 12.

  [80] См.: Шифман М.Л. Прокурор в уголовном процессе. М., 1948. С. 43; Шпилев В.Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С. 61.

  [81] См.: Зеленецкий В.С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголов­ном процессе. С. 14.

  [82] См.: Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. М., 1971. С. 32.

  [83] См.: Баев М.О. О стадии возбуждения государственного обвинения в уголовном процессе// Воронежские криминалистические чтения. Воронеж, 2000. Вып. 1

  [84] Зеленецкий В.С. Функциональная структура прокурорской деятельности. Харь­ков, 1978. С. 26.

  [85] Цит. по: Ульянов В.Т. Государственное обвинение в российском уголовном су­допроизводстве. М, 2002. С. 343.

  [86] См.: Лубшев Ю.Ф. Адвокатура в России. М., 2001. С. 679.

  [87] См.: Иванова Т.Ю. Участие прокурора в доказывании на предварительном следст­вии. Автореф... днсс. канд. юр, наук. Самара, 1999. С. 6.

  [88] См.: Петрухин И.Л. Судебная власть и расследование преступлений // Государство и право. 1993 №7. С. 82.

  [89] Ульянов В.Г. Государственное обвинение в российском уголовном су­допроизводстве. С. 21.

  [90] См.: Ковтун Н.Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 228.

  [91] СЗ РФ. 2003. № 27. Ст. 2706.

  [92] См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинекая. М.: «Юристь», 2004. С. 456.

  [93] См.: Уголовный процесс: Учебник для студентов вузов, обучающихся по специ­альности «Юриспруденция» / Под ред. В.П. Божьева. 3-е изд., испр. и доп. М.: «Спарк», 2003. С. 445.

  [94] См.: Уголовный процесс России: Учебник / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, СП. Сереброва; Науч. ред. В.Т. Томин. М.: «Юрайт-Издат», 2003. С. 30, 489.

  [95] См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. М.: «Юристь», 2004. С. 25.

  [96] См.: Российский прокурорский надзор: Учебник / Под ред. проф. А.Я. Сухарева. М.: Издательство НОРМА, 2001. С. 319.

  [97] См.: Александров А.С., Поляков М.П. Уголовное преследование. С. 106.

  [98] См.: Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. С. 156-157.

  [99] См.: Басков В.И. Прокурорский надзор за исполнением законов при рассмотре­нии уголовных дел в судах. 2-е изд. М.: Юрид. лит., 1986. С. 33, 35.

  [100] См.: Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. С. 12.

  [101] См.: Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Утверждены законом СССР от 25 декабря 1958 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. № 1.Ст. 15.

  [102] См.: Перлов И.Д. Судебные прения и последнее слово подсудимого в советском уго­ловном процессе. С. 37.

  [103] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 84 от 8 декабря 1999 г. «О практике приме­нения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для допол­нительного расследования» // Российская юстиция. 2000. № 2.

  [104] См.: Общая теория государства и права / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994. С. 239; Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М.: Юристъ, 1999.

  [105] См.: Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2000. С. 15.

  [106] См.: Лазарева В.А. Судебная власть и уголовное судопроизводство. // Государ­ство и право. 2001. № 5. С. 51; Петрухин И.Л. Судебные гарантии прав личности (в уго­ловном процессе) // Актуальные вопросы борьбы с преступностью за рубежом. М., 1992. Вып. 8. С. 7.

  [107] См.: Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирова­ния в социалистическом обществе. С. 30.

  [108] См.: Аликперов X. О процессуальной фигуре государственного обвини­теля // Российская юстиция. 2003. № 3; Устинов А. Компетенция помощника прокурора // Законность. 2002. № 6; Королев Г. Пора внести ясность: помощник прокурора - государ­ственный обвинитель // Законность. 2003. № 9 и др.

  [109] Приведенная позиция Генерального прокурора РФ изложена в его приказе № 28 от 3 июня 2002 г. «Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства».

  [110] Данное требование Генерального Прокурора РФ отражено в том же его приказе № 28 от 2002 г.

  [111] См.: Федеральный закон от 08.07.2000 г. «О внесении изменений и допол­нений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» // СЗ РФ. 2000. № 33. Ст. 3345; Александров А.С., Ковтун Н.Н. Апелляция в русском уголовном судопроизводстве. Н. Новгород: Издательство Волго-Вятской академии государственной службы, 1999; Они же. Апелляционное производст­во в уголовном процессе // Правоведение. 2001. № 5. С. 153-160; Победкин А.В. Апелляци­онное производство в уголовном процессе России // Государство и право. 2001. № 3. С. 46-50 и др.

  [112] См.: Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. С. 219-226.

  [113] См.: Савицкий В.М.  Государственное обвинение в суде. С. 91.

  [114] См.: Демидов В.В. Производство в суде апелляционной инстанции // Уголовный процесс: Учебник для студентов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / Под ред. В.П. Божьсва. 3-е изд., испр. и доп. М.: «Спарк», 2002. С. 505.

  [115] См.: Алексеев Н.С, Даев ВТ., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж. 1980. С. 222.

  [116] См.: Перлов И.Д. Кассационное производство в советском уголовном процессе. С. 13-17; Темушкин О.П. Организационно-правовые формы проверки законности и обос­нованности приговоров. М., 1978. С. 148-157 и др.

  [117] См.: Ковтун Н.Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России: Монография. Н.Новгород: Нижегородская правовая академия, 2002. С. 239.

  [118] Ожегов СИ. Словарь русского языка. С. 577.

  [119] Ожегов СИ. Словарь русского языка. С. 567.

Скачать дипломную работу