Тема: Внешняя политика США после окончания Холодной войны

• Вид работы:
  Дипломная (ВКР) по теме: Внешняя политика США после окончания Холодной войны
• Предмет:
  Другое
• Когда добавили:
  27.03.2012 12:14:33
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:
  
  

  Оглавление:

  
  

  Введение. 3

  Глава 1. Основные этапы холодной войны и ее итоги. 8

  1.1. Первый этап Холодной войны.. 8

  1.1.2. Маккартизм.. 15

  1.1.3. Блокада Берлина. 18

  1.1.4. Формирование блоков. 19

  1.2. Разгар Холодной войны.. 21

  1.2.1. Период эскалации 1953-1962гг. 21

  1.2.2. Достижение стратегического паритета. Разрядка. 23

  1.2.3. "Вторая Холодная война" 1979-1985гг. 26

  1.3.Окончание Холодной войны.. 29

  Глава 2. Внешняя политика США после окончания холодной войны.. 32

  2.1. Эволюция внешней политики США в 1990-е годы.. 32

  2.2. Внешняя политика США на современном этапе. 58

  2.3. Перспективы развития взаимоотношений России и США.. 72

  Заключение. 91

  Список литературы.. 95

  
  

  
  

  Введение

   

  Холодная война – мировая конфронтация между двумя военно-политическими блоками во главе с СССР и США, не дошедшая до открытого военного столкновения между ними. Понятие «холодная война» появилось в журналистике в 1945–1947 и постепенно закрепилось в политическом словаре.

  После Второй мировой войны мир был фактически разделен на сферы влияния между двумя блоками с разными социальными системами. СССР стремился к расширению «социалистического лагеря», руководимого из единого центра по образцу советской командно-административной системы. В своей сфере влияния СССР добивался введения государственной собственности на основные средства производства и к политическому господству коммунистов. Эта система должна была контролировать ресурсы, которые прежде находились в руках частного капитала и капиталистических государств. США, в свою очередь, стремились к такому переустройству мира, при котором будут созданы благоприятные условия для деятельности частных корпораций и усиления влияния в мире. Несмотря на это различие двух систем, в основе их конфликта лежали и общие черты. Обе системы были основаны на принципах индустриального общества, которые требовали промышленного роста, а значит и увеличения потребления ресурсов. Планетарная борьба за ресурсы двух систем с разными принципами регулирования индустриальных отношений не могла не вести к столкновениям. Но примерное равенство сил между блоками, а затем и угроза ракетно-ядерного уничтожения мира в случае войны между СССР и США удерживали правителей сверхдержав от прямого столкновения. Таким образом возникло явление «холодная война», которая так и не вылилась в мировую войну, хотя постоянно приводила к войнам в отдельных странах и регионах (локальным войнам).

  Объектом исследования является американская внешняя политика после окончания Холодной войны.

  Целью данной дипломной работы является анализ основных приоритетов внешней политики США на современном этапе.

  В рамках дипломной работы будут решены следующие задачи:

  ·   Рассмотрены основные этапы Холодной войны;

  ·   Исследованы особенности внешней политики США в 1990-е годы ;

  ·   Рассмотреть стратегические направления внешней политики США в последние годы;

  ·   Исследовать перспективы внешнеполитических отношений РФ  и США.

  Степень изученности проблемы. Историографию темы можно разделить на следующие основные группы: 1) советскую; 2) зарубежную (до 1991 г.); 3) российскую; 4) зарубежную (после 1991 г.).

  В советской историографии существует значительное число трудов, посвященных общим проблемам советско-американских отношений, исследованию процесса формирования политики США в отношении СССР на различных исторических этапах, отдельных аспектов и проблем советско-американских отношений, основных течений американской общественной мысли. В большинстве своем это работы ученых профильных институтов Академии наук Г.А. Арбатова, Э.А. Иваняна, А.А. Кокошина, В.И. Лана, В.П. Лукина, П.Т. Подлесного, С.М. Рогова, Г.А. Трофименко, А.М. Уткина, И.Л. Шейдиной, Н.Н. Яковлева).[1] Указанные авторы рассматривают проблемы противостояния СССР и США, главным образом, в контексте глобального идеологического, военного, геополитического либо экономического соревнования сверхдержав. Существенным недостатком работ советского периода, таких авторов, как Г.А. Арбатов, Э.А. Баталов, Ю.Б. Кашлев[2], является чрезвычайная идеологизация подхода к анализу проблем и представлению результатов исследования.

  В отдельную группу выделяют работы по вопросам восприятия СССР в США, идеологической работе с социальными группами в США Э.А. Баталова, Б.Н. Бессонова, А.Б. Куниной, И.Е. Малашенко, А.Ю. Мельвиля, которые, несмотря на некоторые идеологические перегибы, все же дают достаточно четкую картину процесса формирования отношения к СССР в Соединенных Штатах.[3] Методы и приемы пропагандистского воздействия Запада на аудиторию социалистических стран подвергаются аргументированному анализу в работах советских ученых В.А. Артемова, С.И. Беглова, А.В. Валюженича, Э.В. Иваняна, П.С. Гуревича, В.А. Ядова).[4] Им также присущ чрезвычайно идеологизированный подход а также отрицание негативных аспектов советской пропаганды и возложение вины за ведение психологической войны только лишь на США. В СССР немало работ было посвящено внешнеполитической пропаганде средствами телевизионной информации, роли телевидения в общественно-политической жизни США, специальным каналам радиопропаганды США, радиовойне как составной части психологической войны. Среди них работы Н.С. Бирюкова, Р.И. Галушко, С.М. Голякова, А.Ф. Панфилова.[5] 

  В 1990-е – 2000-е гг. в российской науке вышел целый ряд новых исследований, посвященных холодной войне и советско-американским отношениям в ее контексте. На базе значительного массива новых рассекреченных документов как советских, так и западных архивов. Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян, В.С. Лельчук, Л.Н. Нежинский, Е.И. Пивовар, В.О. Печатнов, открывают новые страницы истории холодной войны, дают различные толкования ее причин и варианты отправной точки противостояния.[6] А.М. Филитов прослеживает тенденции в западной историографии холодной войны на рубеже 1980-х-1990-х гг.[7] В.О. Рукавишников систематизирует отношение западного общества к СССР и России в его развитии.[8] Н.А. Нарочницкая в своей работе рассматривает противостояние холодной войны как промежуточный этап извечной борьбы России и Запада.[9]  Е.В. Кодин исследует историю попыток Запада осознать психологию поведения советского человека.[10]

  Во второй половине XX в. в США вышло немало работ, посвященных холодной войне, ее начальному этапу, причинам начала и развития американо-советского противостояния (Н. Грэбнер, Дж. Гэдис, У. Таубман, У. Ля Фибер, Р. Уайт).[11] Но лишь с окончанием американо-советского противостояния и раскрытием архивов по обе стороны бывшей линии идеологического фронта исследования приобрели новые качества: свободы от идеологических предпосылок и насыщенности информацией из первоисточников (Л. Богл, Р. Джервис, М. Лефлер, С. Уитфилд, У. Хиксон).[12]

  В 1990-е – 2000-е гг. появились новые исследования, посвященные взаимосвязи политической риторики и реального политического курса администраций Г. Трумэна и Д. Эйзенхауэра (Р. Скотт, С. Твинг, Ш. Пэрри-Джиль, С. Уитфилд и др).[13] В подобных работах стали вскрываться скрытые ранее причины, обусловившие повышенную заинтересованность политических лидеров США и СССР в создании и закреплении в массовом сознании населения устойчивого образа внешнего врага, угрожающего безопасности государства.

  
  
  

  Глава 1. Основные этапы холодной войны и ее итоги

   

  1.1. Первый этап Холодной войны

   

  Начало Холодной войны. Доктрина Трумэна. План Маршалла

   

  После окончания Второй Мировой войны руководство СССР делало всё возможное, чтобы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы к власти пришли просоветские силы, прежде всего коммунистические партии. СССР предъявил территориальные претензии Турции и потребовал изменения статуса черноморских проливов, включая права СССР на создание военно-морской базы в Дарданеллах. В Греции набирало мощь партизанское движение, руководимое коммунистами и подпитываемое поставками из пограничных Албании, Югославии и Болгарии, где уже находились у власти коммунисты. На Лондонском совещании министров иностранных дел стран постоянных членов Совета Безопастности, СССР потребовал предоставления ему права на протекторат над Триполитанией (Ливией), чтобы обеспечить присутствие в Средиземноморье.

  СССР стремился использовать систему коллективной безопасности для расширения своего могущества. Это было замечено странами Запада и вызвало тревогу. Во Франции и Италии компартии стали самыми крупными политическими партиями в своих странах. Здесь и ещё в ряде стран Западной Европы коммунисты были в составе правительств. Кроме того, после вывода из Европы основной части американских войск, СССР превратился в доминирующую военную силу в континентальной Европе. Всё благоприятствовало планам советского руководства.

  Поиск ответа на советский вызов шёл и в государственном департаменте США. Важную роль в этом сыграл американский дипломат, специалист по России Джордж Кеннан. В феврале 1946 года, работая в посольстве США в Москве, он в телеграмме в Вашингтон изложил основные принципы политики "сдерживания". По его мнению, правительству США надлежало жестко и последовательно реагировать на каждую попытку СССР расширить сферу своего влияния. Далее, для того чтобы успешно противостоять проникновению коммунизма, странами Запада следует стремиться к созданию здорового, благополучного, уверенного в себе общества. Политика "сдерживания" рассматривалась им как способ предотвращения войны и не была нацелена на нанесение СССР военного поражения.

  Таким образом, американская политика в отношении СССР приняла новое направление: был взят курс на ограничение распространения коммунистической идеологии в странах западной Европы и поддержки Советским союзом коммунистических движений.

  Новая политика выражалась в экономической, финансовой и военной помощи некоммуннистическим, в том числе антидемократическим, режимам. Новую внешнеполитическую доктрину США изложил президент Гарри Трумэн в выступлении 12 марта 1947 г. в американском конгрессе. Она получила название доктрины Трумэна. Начинался длительный период холодной войны. Противники доктрины Трумэна опасались, что её осуществление может привести к вооружённому столкновению с СССР.

  12 марта 1947 г. Трумэн произнес речь на объединенном заседании сената и палаты представителей[14]. Отметив вначале, что серьезность положения заставила его явиться перед общим собранием конгрессменов, он обрисовал мрачными красками положение в Греции. "Греческое правительство, говорил он, работает в условиях хаоса... Греческая армия мала и плохо экипирована. Она нуждается в снабжении и в вооружении для того, чтобы восстановить власть правительства над всей территорией Греции". Признавая, что он предлагает вмешиваться во внутренние дела других, далеких от Америки государств и что курс, который он рекомендует взять, очень серьезный, Трумэн пытался оправдать свою политику тем, что США должны вмешиваться в жизнь других народов якобы для того, чтобы помогать большинству против меньшинства. В действительности, как отметил Д.Горовиц в книге "Колосс Свободного мира", США неуклонно поддерживают за границей имущих против неимущих, образующих явное большинство. Заявив, что "мир не стоит на месте и что статус кво не нерушим", Трумэн дал понять, что США согласятся лишь с такими изменениями в мире, какие они считают правильными. Если, говорил он дальше, США откажутся "от оказания помощи Греции и Турции в этот роковой час, то это будет иметь далеко идущие последствия для Запада, так же как и для Востока". И Трумэн просил конгресс ассигновать на "помощь" этим двум государствам в течение ближайших 15 месяцев 400 млн. долл. В заключение Трумэн сказал, что США потратили на вторую мировую войну 341 млрд. долл., что ассигнования, которые он сейчас предлагает, это пустяки: всего лишь 0,1% расходов США на эту войну. Обращение президента США 12 марта 1947 г. к конгрессу получило название "доктрины Трумэна". Несмотря на проведенную подготовительную работу, "доктрина Трумэна" встретила сильную оппозицию в конгрессе. Прения затянулись на два месяца. В конгрессе многие отдавали себе отчет в том, что означает затея президента США. Один конгрессмен в своем выступлении заявил: "Мистер Трумэн требует вмешательства Америки в крупном масштабе в политические, военные и экономические дела Балкан. Он говорит о таком вмешательстве также в другие страны...Если бы это даже было желательным, США не так сильны, чтобы управлять миром с помощью военных сил." Трумэн сравнивал свою доктрину с "доктриной Монро". Но "доктрина Монро" предусматривала не вмешательство Америка в дела других континентов. Трумэн не только распространил свою доктрину на государства, расположенные в Европе и в Азии, но пошел гораздо дальше. Монро выступил против вмешательства иностранных государств во внутренние дела латиноамериканских стран. Трумэн взял на себя защиту существующего строя Турции и Греции не только против внешней, но и против внутренней угрозы. Он поступил так же, как за столетия до него "Священный союз" европейских монархов, который защищал старые реакционные режимы и против которого как раз выступил Монро. Таким образом, между этими двумя доктринами имеется существенное различие. 22 мая 1947 г. "доктрина Трумэна" вступила в силу. Конгресс, санкционируя вмешательство США во внутренние дела стран Ближнего Востока, одобрил поддержку Вашингтоном реакционных сил и режимов во всем мире, курс, поистине чреватый далеко идущими последствиям. Своей доктриной Трумэн добился того, что конгресс возложил на США односторонние обязательства, не обеспечив себя ни союзниками, ни поддержкой ООН. В соответствии с этой доктриной правительство Трумэна, в частности, решило оказать военную помощь Франции в ее колониальной войне в Индокитае, что в конечном итоге привело к скандальной и позорной для Америки войне во Вьетнаме. В Греции и Турции Вашингтон преследовал военно-стратегические цели, и в их числе - укрепление позиций нефтяных монополий США на Ближнем Востоке. Но в общем большом плане "холодной войны" "доктрина Трумэна" представляла лишь предварительную, подготовительную операцию. Основным полем действий в этой войне Вашингтон в то время считал Западную Европу.[15]

  После всестороннего обсуждения Маршалл изложил публично основные моменты этого плана в своей речи 5 июня 1947 г. в Гарвардском университете. Так зародился "план Маршалла". Этот план преследовал далеко идущие экономические, политические и военно-стратегические цели. Западная Европа служит не только прямо, но и косвенно важнейшим рынком для американского капитализма. Экспорт продовольствия и сырья в Европу из Латинской Америки, Канады и других стран увеличивает покупательную способность, а следовательно, и значение этих стран как рынка для товаров США. В 1947 г. экспорт США превысил импорт примерно в 2,5 раза, а экспорт США в Европу превысил импорт из Европы в 7 раз. Такой ненормальный баланс в американской торговле с Европой неизбежно должен был в дальнейшем оказывать пагубное воздействие на все состояние внешней торговли США. Принимая во внимание обострившуюся борьбу двух систем в результате развернутой Соединенными Штатами политики "холодной войны", в Вашингтоне считали, что стабилизация и усиление позиций капитализма в Западной Европе выгодны для США экономически и необходимы политически. Между тем в первые послевоенные годы частный капитал США неохотно шел за границу. Со временем окончания ленд-лиза в 1945 г. до весны 1949 г. правительство США предоставило иностранным государствам в виде займов и субсидий около 20 млрд. долл., а экспорт частного капитала из США составил за это время лишь около 1,5 млрд. долл. А главное, в Вашингтоне в это время готовились планы объединения капиталистической Европы против СССР.

  Для этого необходимо было прежде всего подкрепить экономически и политически позиции капитализма в Европе. И "план Маршалла" действительно послужил экономической и политической основой для агрессивного военного союза. Спустя почти 20 лет в сенате США открыто признали : "План Маршалла положил основу Североатлантическому союзу". Таким образом "план Маршалла" наряду с некоторыми экономическими задачами имел, как и "доктрина Трумэна", военнополитическое назначение. Но официально решили, как рекомендовал Совет по планированию политики, преподнести этот план как чисто экономическое, даже филантропическое, мероприятие. Маршалл в своей речи в Гарвардском университете заявил: "Наша политика направлена не против какой-либо страны или доктрины, а против голода, нищеты, отчаяния и хаоса." В общем "план Маршалла", как и "доктрина Трумэна", преследовал военно-стратегические и политические задачи, но только несравненно более крупные. Он также, хотя более осторожно, завуалированно предусматривал вмешательство США во внутренние дела стран Западной Европы. Но формально Маршалл старался придать своему плану демократическую окраску. Он говорил, что европейские государства, желающие пользоваться его планом, должны сами проявить инициативу и выработать детали этого плана, подсчитывая необходимые средства и т.д. В конгрессе США "план Маршалл" встретил более сильную оппозицию, чем "доктрина Трумэна". Ведь речь сейчас шла о несравненно более крупных ассигнованиях. Первая сессия конгресса закончила свою работу, ничего не предприняв в этом отношении.

  Одновременно с подготовкой и проведением "плана Маршалла" США вместе с Англией проводили в оккупированной Германии сепаратные действия, срывающие выполнение решений Потсдамской конференции и работу Контрольного совета четырех держав, восстанавливая западногерманские промышленные монополии-застрельщиков двух мировых войн, подготавливая почву для ремилитаризации Западной Германии и превращения ее в военного союзника США. 2 декабря 1946 г в Вашингтоне было заключено соглашение о слиянии американской и английской зон оккупации в Германии, образовавших так называемую Бизонию. Летом 1948 г. к ним присоединилась и французская оккупационная зона , таким образом, создалась Тризония. 18 июня 1948 г. США, Англия и Франция объявили о проведении в западных зонах Германии сепаратной денежной реформы.

  Через пять дней, 23 июня, самовольно, без санкций советских властей, они распространили эту реформу на Западный Берлин, находившейся в советской зоне и имевшей свободное общение с Восточным Берлином и всей Восточной Германией, что спровоцировало первый Берлинский кризис. В Вашингтоне принимали меры к тому, чтобы втянуть в свою политику государства Латинской Америки, обеспечить полную поддержку Соединенным Штатам со стороны этих государств в Организации Объединенных Наций. Эти цели США преследовали на конференции министров иностранных дел американских республик в 1947 г. в Рио-де-Жанейро и на девятой панамериканской конференции состоявшейся в 1948 г. в Боготе. Конференция в Рио-де-Жанейро открылась 15 августа и продолжалась до 2 сентября 1947 г. Делегацию США возглавлял Маршалл. Перед закрытием конференции в столицу Бразилии прибыл Трумэн и выступил перед делегациями американских стран. В Рио-де-Жанейро было повторено более обстоятельное решение Чапультепекской конференции о том, что нападение на одну американскую страну будет рассматриваться как нападение на все американские государства. Участники конференции подписали договор о защите Западного полушария, который в Вашингтоне комментировали как прообраз будущего североатлантического пакта 1949 г. На Ближнем Востоке в 1947-1948 гг. после принятия "доктрины Трумэна" и "плана Маршалла" усилилась активность нефтяных монополий США. На следующий день после опубликования "доктрины Трумэна", 13 марта 1947 г., было сообщено, что американские компании решили инвестировать 227 млн. долл. в нефтеносные земли Саудовской Аравии и строить нефтепровод из района этих земель до Средиземного моря длиной в 1050 миль. 6 июля 1948 г. появилось сообщение о получении американцами большой концессии на добычу нефти в Кувейте. К арабской нефти начали проявлять большой интерес крупнейшии нефтяные монополии США. Вашингтон втягивал в "холодную войну" Западную Европу и Южную Америку, Ближний и Дальний Восток, придавал этой политике глобальный характер, углублял и обострял ее в дальнейшем созданием военных союзов. Правительство США развернуло и проводило "холодную войну" с одобрения и благословения лидеров обеих больших партий в конгрессе, несмотря на то что в отдельных вопросах между этими партиями обнаруживались известные тактические разногласия.[16]

  Итак, составной частью нового внешнеполитического курса США была программа экономического возрождения разрушенной войной Европы. Её разработал новый государственный секретарь США Маршалл. Названный его именем план был одобрен на международной конференции в Париже (12.7-22.9.1947). СССР в конференции не участвовал, так как расценил этот план как нацеленный на экономическое закабаление Европы Америкой и оказал давление на восточноевропейские страны с тем, чтобы они отказались от участия в реализации плана Маршалла. Всего же план Маршалла подписали 16 западных стран.

  План Маршалла начал осуществляться с апреля 1948 г., когда конгресс США принял "закон об экономическом сотрудничестве", предусматривавший 4-летнюю программу экономической помощи Европе. Общая сумма ассигнований по плану Маршалла ( с апр. 1948 по дек. 1951) составила около 12,4 млрд. долл., причём основная доля пришлась на Англию (2,8 млрд.), Францию (2,5 млрд.), Испанию (1,3 млрд.), Западную Германию (1,3 млрд.), Голландию (1 млрд.). При этом американцы, в качестве предварительного условия предоставления помощи, потребовали выведения коммунистов из состава правительств стран, подписавших договор. К 1948 году ни в одном правительстве Западной Европы коммунистов не было.

  Противостояние коммунизму отразилось и во внутренней политике США. С 20 марта 1947 года в стране шла проверка взглядов американских государственных чиновников. Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности приступила к допросам первых подозреваемых.

  
  

  1.1.2. Маккартизм

  
  

  Первые годы президентства Эйзенхауэра вошли в историю США как времена позорного маккартизма. В США, как и в других империалистических государствах, агрессивная внешняя политика всегда сопровождалась реакционными мероприятиями внутри страны. Маккартизм наглядно продемонстрировал это положение. Маккартизм снял покрывало с США и выставил перед всем миром разрекламированную свободу Соединенных Штатов в ее наготе, без маски и грима. Все увидели, какую опасность таят в себе политические нравы этой страны, увидели сущность ее хваленой демократии, ее близость к грубой милитаристической демагогии и склонной к фашизму реакции. Маккартизм - продукт определенной политической атмосферы, создававшейся в США по мере нарастания и углубления "холодной войны". Джозеф Маккарти не создал ни "холодной войны", ни ее атмосферы. Напротив, атмосфера "холодной войны" породила то, что называли маккартизмом. Через два месяца после прихода в Белый дом, 27 марта 1953 г., Эйзенхауэр зачитал на заседании правительственного кабинета письмо, которое, по его утверждению, отражало общественное мнение страны. Автор письма считал, что не Эйзенхауэр, а Маккарти фактически руководит государством.

  В 1954 г. 83-й конгресс завершил свою работу принятием нового закона против Коммунистической партии США. Новый закон назван "актом 1954 г. о контроле над коммунистами". Он объявил коммунистическую партию незаконной. Поэтому закону коммунистическая партия лишается "любых прав, привилегий и иммунитета, которыми пользуются законные учреждения, действующие под юрисдикцией Соединенных Штатов". Это прежде всего означало лишение коммунистов права выдвигать своих кандидатов по крайней мере в национальных выборных кампаниях. Закон 1954 г., как и принятый в 1950 г. "закон Маккарэна", запрещал коммунистам получать заграничный паспорт, состоять на государственной службе в федеральном учреждении и работать на военном заводе. Закон принятый в дни произвола маккартизма, распространил жесткие правила на более широкий, фактически на неограниченный круг граждан США. Он установил 14 признаков, которые служили критериями для определения причастности любого лица в стране к Коммунистической партии или к коммунистическому движению.

  Эти признаки настолько неясны и неточны и в то же время настолько обширны, что они позволяли распространить правила акта 1954 г. на любого жителя США, имевшего когда-либо хотя бы отдаленную связь с какой-нибудь прогрессивной организацией или высказавшегося когда-либо за какое-нибудь прогрессивное мероприятие. Одним из 14 признаков, например, является подписание петиции, которую пропагандируют коммунисты. В 1950 г., как мы видели, 2,5 млн. американцев поставили свои подписи под петицией о запрещении атомного оружия. Все они подпадали под закон 1954 г. В дни возвышения Маккарти все в конгрессе и в правительстве избегали ему прекословить, предпочитали с ним не спорить. Даже кандидат в президенты США Эйзенхауэр, выступая в 1952 г. в штате Висконсин, приспособил содержание своей речи в Милуоки, а в известной мере и форму, к запросам и вкусам Маккарти-сенатора из этого штата. Эйзенхауэр говорил о своей общности интересов с Маккарти. В сенате в начале 50-х годов Маккарти установил свои правила. Однажды, будучи недоволен ходом обсуждения вопроса об ассигнованиях, он выхватил молоток у председателя и сам вел до конца заседание. Председатель не протестовал. Летом 1955 г. Маккарти внес свою последнюю резолюцию в сенат. Резолюция обязывала правительство США поставить на совещании в верхах в Женеве вопрос об изменении существующего строя в странах, вставших на путь строительства социализма. Резолюция была отклонена большинством в 77 голосов против 4. В конгрессе Маккарти бойкотировали и игнорировали. В сенате каждый раз, когда он появлялся на трибуне, сенаторы оставляли зал заседания, пустовала и галерея для представителей печати. Его также игнорировал и президент США. В 1955 г. на большой прием в Белый дом были приглашены все члены обеих палат конгресса, кроме сенатора Маккарти. Маккарти считал, что друзья и поклонники изменили ему. Особенно чувствительно для него было "предательство" со стороны вице-президента Никсона, которому Маккарти всегда доверял. Маккарти спился. Более чем за полтора года до истечения положенного срока пребывания в сенате ( 2 мая 1957 г.) на 48-м году жизни он скончался. Маккарти умер. Но маккартизм остался, остались те силы, благоденствуют те реакционеры, которые его поддерживали и финансировали. И каждый раз, когда этим реакционным силам удается обострить международную обстановку, маккартизм дает о себе знать[17].

  
  

  1.1.3. Блокада Берлина

  
  

  Раскол Европы, вызванный разногласиями противоборствующих капиталистических и социалистических сил, тут же сказался на судьбе Германии. Для западных стран, её зоны оккупации стали передовой линией политики "сдерживания". Стало очевидно, что успех этой политики во многом зависит от немцев. США поэтому настояли на включении Западной Германии в сферу действия плана Маршалла.

  Были прекращены взимания репараций и отгрузка оборудования в счёт этих платежей в СССР. Западные страны стали добиваться экономической стабилизации Германии и создания сильного государства на основе трёх западных зон оккупации. 20 июня 1948 года там была проведена денежная реформа. Замена обесцененной рейсмархи новой немецкой маркой дала толчок началу нового экономического восстановления. Но она была явным нарушением договорённостей о совместном решении германских проблем. Пользуясь тем, что в соглашении о статусе Берлина не были предусмотрены конкретные обязательства СССР по обеспечению транспортных связей западных секторов Берлина с Западными зонами окупации, СССР в ответ перекрыл дороги, ведущие из Берлина на запад.

  Началась блокада Берлина - первая открытая кофронтация СССР со своими бывшими союзниками. Начавшись 24 июня, она продолжалась 324 дня. За это время снабжение войск союзников в Берлине и двухмиллионного населения Западного Берлина взяла на себя авиация союзников, организовавшая воздушный мост. Советские войска не препятствовали полётам самолётов над территорией Восточной Германии.

  Блокада Берлина, в свою очередь, повлекла за собой новые изменения на политической арене. На фоне блокады Трумэну удалось одержать победу на президентских выборах в ноябре 1948 года. Одновременно демократы вернули контроль над обеими палатами конгресса. Выборы свидетельствовали о произошедшем переломе в настроениях американцев: они утвердились в представлении о том, что линия обороны Америки находится в Европе и Азии, и отдали предпочтение линии на силовое противоборство с СССР, начатое Трумэном.

  1949 год стал годом раскола Германии. Вскоре после денежной реформы в западной зонах была начата работа над конституцией государства, которое должно было быть создано на основани этих трёх зон. В мае 1949 года образовалась Федеративная Республика Германии (ФРГ). В октябре в восточной зоне оккупации была создана Германская Демократическая Республика (ГДР).

  
  

  1.1.4. Формирование блоков

  
  

  На фоне обострявшихся противоречий между двумя сверхдержавами - США и СССР - началось всё более тесное сплочение западноевропейских государств. 17 марта 1948 г. в Брюсселе Великобритания, франция, Бельгия, Нидерланды и Люксембург, Австрия, Дания, Швейцария и Швеция заключили на 50 лет пакт, предусматривающий сотрудничество в экономической, социальной, культурной и военных областях. Создание Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС, 16.4.1948) усилило экономическую интеграцию западноевропейских стран и подключило к этому процессу западные оккупационные зоны Германии. СССР с насторожностью следил за экономическим, политическим и военным сближением западных стран. В 1948 году он отреагировал на это заключением договоров о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с Румынией (4 февр.), Венгрией (18 февр.) и Болгарией (18 марта). Кроме того, 6 апреля СССР заключил Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с Финляндией, который предусматривал нейтралитет Финляндии в случае конфликта между Востоком и Западом.

  Кроме того, Блокада Берлина сделала очевидной необходимостью укрепление военной мощи стран Запада. 4 апреля 1949 года 10 европейских стран (Бельгия, Великобритания, Дания, Исландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Франция), США и Канада подписали Североатлантический договор. В нём стороны заявили о своеё решимости, действуя в рамках Устава ООН, совместно обороняться от нападения противника и создали для реализации этих целей Организацию Североатлантического договора (НАТО). На основе этого договора были созданы объединённые вооружённые силы, которые возглавил Дуайт Эйзенхауэр.[18]

  Советский Союз же, стремясь обезопасить себя, создал вокруг своей границы своего рода буфер, окружив себя странами, в которых по окончании военных действий сформировались просоветские правительства и укрепил эту сплочённость созданием Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) для совместного решения экономических проблем в связи с расколом Европы; в эту организацию входили СССР, Венгрия, Болгария, Польша, Румыния, Чехословакия. 1949г.- Албания, 1950г.- ГДР, 1962г.- Монголия. А в 1955 году был создан военно-политический союз - Организация Варшавского Договора (ОВД), куда входили (на момент подписания) Албания (позже в 1968 г. она денонсировала Договор), Болгария, Венгрия, ГДР, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия.

  Таким образом поляризация мира завершилась, и созданные коалиции во главе со своими лидерами принялись бороться за влияние в странах третьего мира.

  1.2. Разгар Холодной войны

   

  1.2.1. Период эскалации 1953-1962гг

  
  

  Период 1953-1962 годов был временем, когда структурно оформленное противостояние сверхдержав в Холодной войне достигло стадии почти непримиримого противоборства. США наращивали военный потенциал и укрепляли уже имеющиеся структуры – НАТО, американо-японский договор. СССР крепил дисциплину в Организации Варшавского Договора (в т.ч. и с помощью силового воздействия, как в Венгрии в 1956г.), укрепляя при этом стратегические силы страны.

  Во время предвыборной компании 1952г. Д.Эйзенхауэр неизменно вторгался в зону влияния СССР, обещая миллионам американцев восточноевропейского происхождения распространить принципы западной демократии на территорию Восточной Европы путем «освобождения покоренных народов». Позитивным фактором в Холодной войне стало решение нового президента о прекращении войны в Корее, стабилизации военного бюджета, а также обещание быть более осмотрительным и избегать военных авантюр в далеких регионах.

  Президент Эйзенхауэр имел в руках оружие, отличное от того, на которое мог рассчитывать президент Трумэн. Ядерный арсенал США за несколько лет был увеличен многократно, ядерное оружие 50-х годов было в тысячи раз мощнее атомных бомб второй половины 40-х годов. К 1955г. число бомбардировщиков, способных нанести удар по СССР, достигло 1350 единиц, причем боевой груз каждого стратегического бомбардировщика, несущего ядерное оружие, был эквивалентен по разрушительной силе совокупному объему всех боеприпасов, сброшенной союзной авиацией на Германию за всю Вторую мировую войну. В это время администрацией Эйзенхауэра на полном серьезе обсуждаются планы превентивного ядерного удара по Советскому Союзу и его союзникам. Одновременно со строительством стратегических вооружений в это время разворачивается интенсивное строительство американских военных баз во всех уголках Земного шара.

  В Советском Союзе убежденность в решимости США начать ядерную войну и устроить в СССР гигантскую Хиросиму была такова, что армия, с целью обретения опыта ведения боевых действий в условиях ядерной бомбардировки, под руководством маршала Г.К. Жукова провела под Семипалатинском учения с применением атомного оружия. Сотни танков прошли по территории, где только что была сброшена ядерная бомба. В ходе учений многие тысячи военнослужащих получили огромную дозу радиации.

  Огромные средства выделялись ученым, которые под руководством академиков Курчатова и Королева создавали оружие ракетно-ядерного типа. В ноябре 1957г. межконтинентальная баллистическая ракета советского производства вывела на околоземную орбиту первый искусственный спутник Земли. Теперь уязвимой для ядерного удара стала любая точка планеты, в т.ч. и вся территория США. СССР вышел на рубеж стратегического паритета.

  Джон Кеннеди, сменивший Эйзенхауэра на посту президента США в 1961г., начал с инициативы активизации внутренних и внешних сил для обеспечения решительного лидерства США в Холодной войне. Кредо своей администрации он выразил в своей инаугурационной речи: «Пусть каждая нация вне зависимости от того, желает она нам добра или зла, знает, что мы заплатим любую цену, вынесем любой бремя, перенесем любые трудности, поддержим любого друга, выступим против любого врага ради обеспечения торжества свободы». Главными элементами ведения Холодной войны при президенте Кеннеди стало ускоренное военное строительство, консолидация союзников, стремление расширить влияние и закрепиться в развивающихся странах, освобождающихся или освободившихся от колониализма, ведение дипломатии, предполагавшей диалог с любым потенциальным противником.

  Концепция Кеннеди предусматривала ускоренное наращивание ракетно-ядерных вооружений, с тем, чтобы оставить далеко позади СССР. Стратегическое превосходство должно было стать твердым основанием всей внешней политики США. К 1967г. число МБР (межконтинентальных стратегических ракет) было увеличено в 5 раз – с 200 до 1000; был построен подводный флот, состоящий из 41 атомной подводной лодки типа «Поларис», способный осуществить запуск 656 ракет стратегического назначения. [19]

  Помимо стратегических сил, на 300 тысяч человек были увеличены обычные вооруженные силы США. Разрабатывалась стратегия «двух с половиной войн» - когда США могли бы вести две полномасштабные войны в Европе и Азии против СССР и Китая и одну «половинную» - в любом другом месте. Для решения последней задачи создавались также части спецназначения («Зеленые береты»), способные вести боевые действия скрытно и в самых необычных условиях на самых отдаленных рубежах Холодной войны.

  Венцом этого этапа Холодной войны стал Карибский кризис октября 1962г. Столкнувшись с реальной угрозой ядерной войны, Д. Кеннеди пришел к выводу, что абсолютное отстаивание своего превосходства повсюду может вовлечь США в самоубийственный ядерный конфликт, который приведет к национальной катастрофе. Для Белого дома стало очевидным, что нагнетание враждебности до степени военного конфликта отнюдь не всегда служит американским интересам – наоборот, оно может способствовать отчуждению обеспокоенных нейтральных государств, отходу устрашенных подобными действиями союзников.

  
  

  1.2.2. Достижение стратегического паритета. Разрядка.

  
  

  Два явления отличают 1960-70е годы от предшествующего периода: в это время и в СССР и в США произошел огромный прирост стратегического потенциала, причем динамика была не в пользу США: в первой половине 60-х годов Соединенные Штаты превосходили советский Союз по числу ядерных средств доставки приблизительно в 10 раз, а к концу десятилетия это превосходство растаяло. В Холодной войне отчетливо проявил себя новый элемент - стратегическое равенство. Кроме того, рост численности независимых государств - бывших Европейских колоний - объективно ослабил прежние позиции Соединенных Штатов. В эти годы возникли новые мощные международные организации: "Группа 77", Движение Неприсоединения и Организация стран -экспортеров нефти (ОПЕК). По логике противостояния государства Африки, Азии и Латинской Америки обращались за помощью либо к США, либо к СССР. У Советского Союза появилась зона влияния, значительно выходящая за пределы Восточной Европы. В то же время СССР стал слабее в Азии из-за крепнущего конфликта с Китаем, пиком которого стали бои на Даманском и Желанашколе в 1969 году.

  Чудом избежав ядерной войны во время Карибского кризиса, руководства США и СССР постарались учесть все ошибки, приведшие к нему, чтобы данная ситуация больше не повторилась. В 1963г. была установлена прямая линия связи между Белым домом и Кремлем. В том же году страны пошли на важный шаг – подписание договора по ограничению испытаний ядерного оружия, а также выдвинули в ООН резолюцию, запрещающую размещение в космосе ядерного оружия. Также было подписано соглашение о поставках в Советский Союз зерна. Особенно существенное значение имел заключенный в Москве в августе 1963г. Договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой, ставивший реальную преграду на пути совершенствования ядерного оружия, оберегающий экологическую среду и в целом служивший интересам подписавших его сторон – СССР, США и Великобритании. В это же время в НАТО зародилась т.н. "Доктрина гибкого реагирования" или "Доктрина Макнамары" (названная так в честь тогдашнего министра обороны США). Суть ее была в том, что что ядерный потенциал СССР и США настоль велик, что уничтожить его посредством первого удара невозможно – сторона, подвергшаяся первому удару, все равно сохранит часть своего потенциала, которой окажется достаточно, чтобы ответным ударом нанести неприемлемый ущерб стране, которая напала первой. Уничтожение было гарантировано обеим сторонам. Поэтому ядерное оружие может быть применено лишь в случае атомной атаки на Соединенные Штаты или убежденности в бесспорной неизбежности такого нападения, а также в случае крупномасштабного советского вторжения в Западную Европу. Все остальные конфликты должны были решаться при помощи обычных вооруженных сил. В любом случае главной задачей продолжало оставаться недопущение дальнейшего увеличения сферы влияния Советского Союза и его союзников и отстаивании своих "жизненно важных" интересов.[20]

  Первой войной, где новое мышление Западного мира прошло проверку на жизнеспособность, стала война во Вьетнаме. В ней Соединенные Штаты сконцентрировали на узкой полоске Тихоокеанского побережья практически все, что могли (в 1968г. численность армии США в Южном Вьетнаме превысила 500 тысяч человек), но победы одержать так и не сумели. Огромные потери, понесенные во Вьетнаме, потрясающие свидетельства очевидцев, журналистов и политиков, выступивших с критикой Вьетнамской войны, вызвали брожение в умах большинства рядовых американцев и политических деятелей, ранее убежденных в необходимости Холодной войны и отстаивании в каждой точке планеты интересов Соединенных Штатов.

  Администрация Р.Никсона, пришедшая к власти в 1969г., критически относилась к продолжению масштабного военного строительства и скорректировала доктрину «гибкого реагирования» в пользу доктрины «реалистического сдерживания». Как говорил сам Никсон, "наша цель – иметь уверенность, что Соединенные Штаты обладают достаточной военной мощью, чтобы защитить свои интересы… Мне кажется, что достаточность была бы лучшим термином, чем превосходство". Такая корректировка взглядов американской политической элиты означала более экономичный подход к военным расходам, более бережное отношение к расшатанной военными расходами экономике страны.

  Советское руководство также постепенно отходило от прежнего ожесточения, принесшее вторжение в Венгрию и Чехословакию в 1956 и 1968 гг. Кульминацией потепления советско-американских отношений стало подписание договоров ОСВ-1 и ОСВ-2, а также договора по ПРО.

  
  

  1.2.3. "Вторая Холодная война" 1979-1985гг

  
  

  Ввод советских войск в Афганистан в декабре 1979г. положил начало следующему периоду Холодной войны. Пришедшая к власти администрация Рональда Рейгана утверждала, что между двумя сверхдержавами возникла опасность разрыва в уровнях стратегических вооружений в пользу Советского Союза. Дальнейшая пассивность, по их мнению, привела бы к тому, что США в итоге неминуемо проиграют Холодную войну. С целью недопущения такого варианта событий были значительно увеличены расходы на оборону за счет "высвобождения" ресурсов национальной экономики (т.н. "рейганомика"), огромные средства вкладывались в развитие стратегических сил (в т.ч. и программа СОИ (Стратегическая оборонная Инициатива) по милитаризации космоса) что должно было, по мнению Р. Рейгана, ликвидировать стратегический паритет и вывести США на лидирующие позиции по основным показателям в военной области. Кроме того, это еще глубже втянуло бы Советский Союз в гибельную для него трясину гонки вооружений, что еще больше бы ослабило и так к тому времени стагнирующую советскую экономику.

  На вооружение американской армии был принят стратегический бомбардировщик В-1 и началось строительство усовершенствованных бомбардировщиков по технологии "Стэлс", началось развертывание межконтинентальных ракет нового поколения МХ и строительство подводных лодок - ракетоносцев "Трайдент", колоссальное увеличение количества крылатых ракет и ракет средней дальности "Першинг-2".

  Советское руководство особенно опасалось размещения в Европе новых американских ракет средней дальности. В 1982 г. Советский Союз предложил в случае отказа США от размещения "Першингов" сократить число своих ракет СС-20 в Европе до суммарного количества аналогичных ракет Англии и Франции (162 единицы), а остальные вывезти в Сибирь. Однако американцы отвергли этот вариант, считая, что в случае необходимости вернуть ракеты из-за Урала будет гораздо проще, чем доставить их из-за океана. К тому же появление советских ракет в Азии, с точки зрения американцев, могло угрожать Японии и подтолкнуть к усиленному вооружению Китай.

  СССР безуспешно пытался оказать давление на союзников США. Так, летом 1983 г. Андропов предупреждал канцлера ФРГ Гельмута Коля, что из-за "Першингов" "военная угроза для Западной Германии возрастет многократно, отношения между нашими двумя странами также обязательно претерпят серьезные осложнения. Что же касается немцев в Федеративной Республике Германии и в Германской Демократической Республике, им придется глядеть друг на друга через плотный частокол ракет".

  В августе 1983 г. Москва предложила НАТО так называемый нулевой вариант, согласившись ликвидировать все свои ракеты сверх 162. Возможно, это открыло бы новые перспективы на переговорах, но случилось непредвиденное.

  1 сентября советский истребитель сбил вторгшийся в воздушное пространство СССР южнокорейский пассажирский лайнер. Погибли 269 пассажиров. Пилот Миг-21 Геннадий Осипович, по-видимому, принял Боинг-747 за американский самолет-разведчик, но санкцию на поражение цели дали из Москвы. Разразился колоссальный международный скандал. Американцы обвинили Кремль в сознательном расстреле пассажирского самолета. Советская сторона поначалу отрицала свою причастность к гибели лайнера.

  В заявлении ТАСС от 2 сентября утверждалось, что "самолет-нарушитель на подаваемые сигналы и предупреждения советских истребителей не реагировал и продолжал полет в сторону Японского моря". Лишь 7 сентября правительство СССР официально признало, что "Боинг" был сбит, но утверждало, что он нарушил воздушную границу СССР не случайно, а по заданию американской разведки.[21]

  Андропов обвинил администрацию США в том, что она провокационно использует инцидент с южнокорейским самолетом для организации беспрецедентной гонки вооружений. В ноябре 1983 г., после того как США реально приступили к размещению "Першингов" и крылатых ракет в Европе, СССР прервал переговоры и объявил о размещении в Европе дополнительных ракет СС-20 и отправке в океан советских подводных лодок с ядерным оружием на борту.

  В свою очередь, Рейган принял решение о форсировании работ над стратегической оборонной инициативой, известной также как программа "звездных войн". Речь шла о размещении в космосе противоракетного щита, который сделал бы Америку неуязвимой для советского ядерного оружия. Впоследствии специалисты установили, что технические возможности осуществления СОИ были, мягко говоря, сомнительными. Но в СССР эту идею восприняли тем более болезненно, что советская промышленность была не в силах создать что-либо подобное. Г.Киссинджер писал: "Как минимум, провозглашение Рейганом программы СОИ уведомило советское руководство, что гонка вооружений, которую они столь отчаянно начали в 1960-е гг., либо полностью поглотит их ресурсы, либо приведет к американскому стратегическому прорыву".

  Отношения между Западом и Востоком накалились до предела. Символом этого периода Холодной войны можно с полным правом считать "шутку" Рональда Рейгана в прямом эфире американского телевидения: "Дорогие соотечественники, я рад сообщить вам, что только что я подписал указ, навеки объявляющий Россию вне закона. Ядерная бомбардировка начнется через 5 минут".

   

  1.3.Окончание Холодной войны

  
  

  Стремясь оздоровить международную обстановку, вывести из тупика советско-американские переговоры, Советский Союз после 1985г. предпринял мирное наступление, выступив с рядом важнейших инициатив, объявил об одностороннем советском моратории на вывод в космос военных объектов. С целью остановить качественное совершенствование ядерного оружия, Советское правительство в августе 1985г. выступило с заявлением о прекращении подземных испытаний ядерного оружия.

  В ноябре 1985 года состоялась советско-американская встреча в верхах (М.С.Горбачев и Р.Рейган) в Женеве. Она вылилась в открытый широкий диалог, оказавший существенное воздействие на общую обстановку в мире, а также положила начало сотрудничества в ряде сфер двусторонних отношений СССР - США. Обе стороны заявили, что "ядерная война не должна быть развязана и в ней не может быть победителей", и обязались не стремиться к достижению военного превосходства, подчеркнули важность предотвращения любой войны между ними - ядерной или обычной.[22]  В октябре 1986 года М.С.Горбачев и Р.Рейган встретились в Рейкьявике. Значение этой встречи состоит прежде всего в том, что на ней были обсуждены конкретные формулы радикального сокращения ядерного оружия, предложенные советской стороной.  С марта 1987 года заметно активизировались политические контакты на различных уровнях. В ходе весьма интенсивных дипломатических контактов весной и особенно осенью 1987 года удалось завершить выработку договора по ракетам средней и малой дальности, договориться о проведении в декабре того же года третьей советско-американской встречи в верхах - на этот раз в Вашингтоне.  Становилось очевидным то, что в виду экономических трудностей, США оказываются не в состоянии финансировать все проталкиваемые Пентагоном военные программы. В 1985 г. конгресс США заморозил военные расходы, а с 1987г. началось даже их определенное сокращение. В стране усиливалась критика внешней политики администрации, и особенно ее курса в отношении Советского Союза.  Важным звеном в развитии советско-американских отношений стала встреча в верхах в Москве, которая состоялась с 29 мая по 2 июня 1988 года. Сам факт проведения встречи на высшем уровне, подготовка к ней не только закрепили значительные позитивные перемены в советско-американских отношениях, но и дали новые импульсы к их развитию. Ратификация Договора по ракетам средней и меньшей дальности, обмен в ходе встречи ратификационными грамотами о вступлении этого договора в силу, дальнейшее продвижение в завершении выработке соглашения о 50-процентным сокращении стратегических наступательных вооружений, подписание до встречи соглашений по урегулированию ситуации в Афганистане, заключение ряда соглашений о дальнейшем совершенствовании механизма предотвращения ядерной войны, а также о развитии двустороннего сотрудничества - все это конкретные свидетельства продолжающейся нормализации советско-американских отношений, привнесение в них дополнительных элементов устойчи­вости и последовательности, которые действительно отвечали интересам как Советского Союза, так и Соединенных Штатов. Однако последующие действия советского руководства были, мягко сказать, нелогичными. В ноябре 1989 года прекратила свое существование Берлинская стена. 1 июля 1991 года произошел роспуск Варшавского Договора. Социалистический лагерь распался. В ряде стран - его бывших членов - произошли демократические революции, которые не только не осуждались, но поддерживались СССР. Советский Союз отказался также и от расширения своего влияния в странах третьего мира. В конечном итоге все закончилось распадом Восточной сверхдержавы в декабре 1991г.[23] Подобный резкий поворот в советской внешней политике на Западе и у нас в стране связывают прежде всего с именами президента СССР Михаила Горбачева и министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе.

   

   

  
  

  Глава 2. Внешняя политика США после окончания холодной войны

   

  2.1. Эволюция внешней политики США в 1990-е годы

  
  

  США как супердержава демонстрируют миру тотальную мощь, вызывающую некоторые ощущения страха и беспокойства за свою независимость у многих народов. Сталкиваясь с эгоизмом американцев, так называемые «бедные нации» ведут себя по-разному: одни молча терпят диктат, другие пытаются выразить протест, третьи выражают надежду на радикальное изменение международной обстановки, четвертые уповают на Провидение Господне, пятые стремятся принять поскорее правила предлагаемой игры. К последним, к сожалению, относится обновляющаяся Россия, правительство которой достаточно сильно вестернизирова-но, а представители политической элиты в целом до сих пор склонны подражать до неприличия могущественному партнеру практически во всем[24]. Неудивительно поэтому появление у нас в 90-е годы ХХ века различных государственных и общественных институтов, копирующих аналогичные структуры США (Совет Безопасности, группы политического и стратегического планирования и др.), по форме, конечно, ибо копия всегда хуже оригинала. Между тем содержательная сторона довольно сложного процесса принятия решений в США дает серьезную информацию к размышлению об обратной связи лиц, принимающих решения (ЛПР), с общественностью, в смысле стратегических операций глобального и регионального уровней, целях внешней политики, национальных интересах, что чрезвычайно важно для любого государства, если последнее функционирует эффективно и проявляет заботу о грядущих поколениях.

  Анализ многих правительственных документов США последних лет свидетельствует, что чрезвычайно активная глобальная дипломатия американских правящих кругов непосредственно предполагает подавление любого сопротивления конкурентов на планете во всех сферах человеческой жизни: экономике, социоло-гие, идеологие, культуре.

  Влиятельные транснациональные корпорации со штаб-квартирами в Вашингтоне, Нью-Йорке, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Атланте и других крупных городах Соединенных Штатов по-прежнему рассчитывают на практическое использование известной геополитической «теории домино», которая была провозглашена государственной доктриной еще президентом Г. Трумэном[25]. Согласно этой теории, контроль над миром требует содержания мощных военно-морских и военно-воздушных сил. Для них, в свою очередь, требуются опорные базы в разных концах света. Чтобы предотвратить нападение потенциального противника на эти базы, нужно обеспечить защиту всего хинтерланда и всех окружающих территорий, а стало быть, и всего мира. Руководствуясь этими посылками, США взяли курс на сколачивание различных военно-политических организаций и создание обширной системы военных баз, совершенствование которой несмотря на большой рост дальности действия ракетного оружия, авиации, атомных подводных лодок, происходит и по сей день. Они, конечно, не могли в своей национальной стратегии не учесть те радикальные изменения, которые претерпевает современный мир. Для того, чтобы убедиться в этом, следует указать на новые тенденции в строительстве американских вооруженных сил, обозначившиеся с начала 90-х годов[26].

  Во-первых, введение полностью добровольной службы привело к тому, что солдаты стали старше и лучше образованы. Контракты заключаются с мужчинами, достигшими возраста 21 года, тогда как во время войны во Вьетнаме призывали 18-летних юношей.

  Во-вторых, армия стала более интегрирована в расовом плане, чем многие другие государственные структуры США. Военная служба является одной из возможностей для американцев африканского, латиноамериканского, индейского происхождения продвижения по социальной лестнице.

  В-третьих, подняты требования к уровню знаний для поступления в военные учебные заведения США. Выдержать конкурс туда теперь так же трудно, как в Гарвард или Стэнфорд.

  В-четвертых, офицеры-выпускники являются высококвалифицированными специалистами в области стратегии и международных отношений. Такие генералы, как К. Пауэлл, Б. Скоукрофт и другие имеют докторские степени в области внешней политики. Они одинаково успешно работают как в чисто военной, так и в академической сферах[27].

  Как повлияла война в Персидском заливе на стратегическое планирование в Соединенных Штатах? Военные специалисты отмечают, что снова повышается значение сухопутной армии по сравнению с ВМФ, ВВС, морской пехотой и другими родами войск. Высокотехнологичное оружие при операции «Буря в пустыне» показало свою эффективность по сравнению с обычными вооружениями. Снова обрели политическое влияние военные, нашедшие себе применение в защите национальных интересов Америки. Все это показало, что военные институты с большей долей вероятности будут получать помощь как финансовую, так и политическую на высшем государственном уровне США.

  Реакцию Соединенных Штатов на новые изменения в мире зафиксировала «Национальная военная стратегия», опубликованная правительством в январе 1992 г. на основании «Реорганизационного акта Голдуотера-Никольса» 1986 г., предписывавшего председателю объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) выработать перспективные директивные положения для президента и министра обороны США относительно стратегического управления вооруженными силами государства.

  «Этот документ, — отметил председатель ОКНШ генерал К. Пауэлл, — обеспечивает эффективность моих консультаций с командующими объединенных и специализированных групп войск, равно как и с другими членами объединенного комитета начальников штабов. Он направлен на практическое осуществление тех принципов президентской «Национальной стратегии безопасности», которые касаются обороны страны и соответствующей политики министра обороны, будучи провозглашенными руководством планирования обороны и отмеченными в ежегодном докладе президенту и конгрессу.

  Новая стратегия построена на четырех ключевых основах: стратегическом противодействии и обороне, упреждающем присутствии, «кризисном ответе» и переустройстве вооруженных сил.

  В течение более 45 лет сущность нашей национальной обороны определяла сдерживание Советского Союза и его коммунистической идеологии. Мы успешно отреагировали на брошенный нам вызов. Не более как три года назад события развивались стремительно: пала Берлинская стена, расформировался Варшавский пакт, объединилась Германия, демократия взяла верх в Восточной Европе и окрепла в Латинской Америке, международная коалиция успешно отразила агрессию Ирака против Кувейта, а Советский Союз оказался в коллапсе в физическом и идеологическом смыслах.

  Определенные реалии, конечно же, сохранились: США по-прежнему стремятся к мировому лидерству, мы распространяем наше культурное, политическое и экономическое влияние на многие страны через Атлантику, Тихий океан и на все Западное полушарие, громадное количество ядерного оружия и обычных видов наступательных вооружений продолжает еще сосредоточиваться в Содружестве независимых государств и каждой отдельной республике, составляющей это объединение.

  Мы способны достойно встретить брошенный нам вызов в обозримом будущем, полагаясь на наличие относительно малых сил по сравнению с тем, что мы имели недавно. Наша мощь для 1990-х годов — это базовая мощь — остальная мощь — объединенная мощь — т.е. тщательно скроенная комбинация всех наших активных и резервных компонентов войск. Однако корабли, самолеты, танки и, что важнее всего, хорошо обученные солдаты, моряки, летчики, морские пехотинцы под умелым руководством производящие работу в рамках объединенных и комбинированных операций, не могут появиться за несколько дней или месяцев.

  Поэтому данная стратегия обеспечивает рациональный подход к поддержанию сокращенной в размерах, но достаточной военной силе, которая будет способна служить нации в течение всего оставшегося периода 1990-х гг.».

  Новая «Национальная военная стратегия», равно как и «Национальная стратегия безопасности « четко определили следующую обновленную шкалу общегосударственных интересов и соответствующих глобальных целей США:

  1. Выживание Соединенных Штатов как свободной и независимой нации со своими собственными фундаментальными ценностями в соответствии с безопасностью их учреждений и народа. (Реализация данного постулата на практике предполагает: отражение любой агрессии, которая может составить угрозу безопасности США и их союзников; поддержание способности предотвратить любое военное нападение и завершить конфликт на условиях, выгодных Соединенным Штатам, их интересам и интересам их союзников; повышение эффективности контрдействий в ответ на акции, затрагивающие безопасность Соединенных Штатов и американских граждан, интересам которых может быть нанесен ущерб в вооруженном конфликте, включая угрозу международного терроризма; обретение стабильности путем заключения тех тщательно выверенных соглашений по контролю за вооружениями, которые модернизируют наше стратегическое противодействие и развивают системы, способные надежно защитить от ограниченных по масштабу ракетных ударов; блокирование распространения вооружений на глобальном уровне и устранение военного авантюризма; предотвращение перевода военных технологий и ресурсов во враждебные страны, особенно применительно к химическому, биологическому и ядерному оружию и соответствующим высокотехнологическим средствам доставки; ограждение США от нелегального притока наркотиков в страну путем поощрения ограничения их производства за рубежом, разрушения системы переброски и ограничения потребности в них в самих США).

  Здоровая и растущая экономика Соединенных Штатов для обеспечения возможности индивидуального процветания и роста ресурсов национального дохода в стране. (Здесь главный акцент сделан на свободном доступе к иностранным рынкам, энергии, минеральным запасам, а также к океанским пространствам и космосу).

  Здоровые, кооперативные и политически энергичные отношения с союзниками и дружественными нациями. (Главным обстоятельством при этом объявлены укрепление и расширение содружества свободных наций, безусловно разделяющих ценности демократии и обеспечивающие индивидуальные права человека, а также способствующие усилению влияния международных организаций типа ООН с тем, чтобы сделать их более эффективными в обеспечении мира, порядка на планете, политического, экономического и социального прогресса народов).

  Стабильный и безопасный мир, где укрепляются политические и экономические свободы, права человека, демократические учреждения. (Важнейшим моментом применительно к этой цели объявлено установление стабильного баланса на различных региональных уровнях для сдерживания тех сил, которые претендуют на превосходство и реально угрожают демократическим институтам, провоцируя террор, нелегальную транспортировку наркотиков и пр.)

  В вышеизложенном нельзя не заметить наступательного характера стратегических установок США и на сегодняшний день, и на перспективу. То же самое применительно к региональной дипломатии американских правящих кругов определяет и «Национальная стратегия безопасности Соединенных Штатов», которую президент Дж.Буш огласил, выступая 2 августа 1990 г. в Эспине (штат Колорадо)[28].

  В данном документе в качестве основ для всеобъемлющей оборонительной деятельности США выделены:

  ·   стратегическое сдерживание и оборона;

  ·   упреждающее присутствие;

  ·   реагирование на кризисные ситуации;

  ·   переустройство вооруженных сил (о чем уже упоминалось ранее).

  При разъяснении существа стратегического сдерживания и обороны в значительной степени был учтен тот факт, что Советский Союз, невзирая на предпринятую программу ограничения стратегических вооружений, продолжал создавать существенную угрозу США самой нестабильностью ситуации в стране и неопределенностью своего будущего. В этой связи, а также с учетом возрастания угрозы со стороны потенциально враждебных для США государств, развивающих производство оружия массового поражения, определялась качественно новая стратегия сдерживания врага и обороны Соединенных Штатов. Это обусловило острую необходимость создания современной и хорошо технологически оснащенной стратегической военной мощи для гибкого и быстрого реагирования на любые негативные события в любой точке земного шара. Определение особенностей упреждающего присутствия правительство США сочло необходимым специально увязать с основными тенденциями развития региональной дипломатической деятельности всего периода после второй мировой войны. «В последние 45 лет, — отмечалось в «Национальной военной доктрине США» 1992 г., — ежедневное присутствие вооруженных сил Соединенных Штатов в регионах, жизненно важных для американского государства, было ключевым для блокирования кризизов и предотвращения войн. Наши войска, размещенные по всему миру, показали эффективность наших обязательств перед союзниками, обеспечив региональную стабильность при уменьшении кризисов по формуле «вызов — ответ» и обеспечив распространение американского влияния где бы то ни было. В дополнении к этому военные силы Соединенных Штатов, расположенные за рубежом на суше и на море, осуществляли периодическую ротацию, передвижения, комбинированные учения, гуманитарную помощь, визиты в порты и контакты с представителями военного сообщества других стран, придавая особое значение упреждающему присутствию там, где существует угроза для США и Запада в целом. Хотя численность войск Соединенных Штатов, дислоцированных за рубежом, уменьшится, потенциальная возможность силового ответа в любом кризисе будет увеличиваться. Упреждающее присутствие Соединенных Штатов окажется жизненно важным в процессе структурирования системы коллективной безопасности, над которой ведется работа совместно со всеми американскими союзниками и друзьями для того, чтобы надежно защитить наши интересы, ослабить бремя военных расходов и ограничить нежелательное соревнование в военной области».

  Формула «ответ на кризисы» в основном отвечала потребностям повседневной региональной дипломатии США, предусматривая быструю и эффективную реакцию американских вооруженных сил и их союзников на любое противодействие со стороны врагов из числа стран «третьего мира». Ее осуществление на практике не допускает никакого ограничения сил, предназначенных для подавления сопротивления Западу за рубежом. Такой же подход по существу распространялся и на принципы переустройства вооруженных сил США для усиления способности противостоять потенциальному противнику вдали от берегов Североамериканского континента. «Переустройство вооруженных сил, — подчеркивается в «Национальной военной доктрине» США 1992 г., — включает в себя оптимизацию обучения солдат и офицеров, проведение эффективных полевых маневров, комплектование принципиально новых высокомобильных вооруженных формирований кадрового типа, широкомасштабную активизацию развития индустриальной базы. Она предполагает наличие высоких технологий, разработку новой военной доктрины, процесс подготовки и переподготовки воинов, повышение квалификации вспомогательного военного персонала, а также различные другие нововведения, способные обеспечить значительное преимущество США в потенциальном военном соревновании с другими нациями».

  В условиях меняющегося мира мобилизующий фактор глобальной и региональной дипломатии США наиболее отчетливо проявился при осуществлении американцами известной операции «Шторм в пустыне» в 1991 г., позволившей, по утверждению разработчиков «Национальной военной доктрины США», выявить слабость тех, кто мог продемонстрировать вызов интересам Соединенных Штатов. Вряд ли можно, однако, полностью согласится с этим, поскольку Дж. Бушу в конфронтации с Ираком из-за Кувейта все же не удалось изменить политический курс С. Хусейна. «США, — справедливо считает русский военный аналитик, полковник Е. Морозов, — потерпели сокрушительное геостратегическое поражение в войне с Ираком... Разумеется, ЮСИА и ее дочерние организации типа ИТАР-ТАСС и иже с ними подавали эту войну как важную победу США. Да, США выиграли первые операции. Но позволительно спросить, какие из целей войны Штатами достигнуты? «Новый мировой порядок», как концепция власти США над миром, так и остался теоретической концепцией, война стала не первой войной нового мирового порядка, а последней войной порядка старого. Ирак сохранил свою военную мощь. От контроля над мировой топливной цистерной Персидского залива США так же далеки, как и до войны. Штаты продемонстрировали снижение их мощи уже тем, что не были в состоянии самостоятельно начать и вести войну, подобно тому, как это было в Индокитае в 1960-75 гг., но были вынуждены выступать от имени ООН и создать коалицию из 22 государств. Подобным же образом было оформлено вступление США в войну в Корее в 1950 г., но тогда они конфликтовали не с маленьким Ираком, а с Китаем и СССР... Саддам Хусейн все же переиграл Джорджа Буша. Он отлично понимал, что США поостерегутся наносить Ираку непоправимый ущерб. Ликвидация иракской угрозы мировой топливной цистерне означает всего лишь возрастание угрозы со стороны Ирана. США не выигрывают ничего»[29]. Как бы там ни было, но именно противоречия меняющегося мира, со всей очевидностью проявившиеся на Ближнем Востоке во время войны в Персидском заливе, в международной деятельности американского государства вызвали к жизни такие стратегические принципы, как:

  1. Готовность. (Так как вооруженные силы США существенно сокращаются, то они никогда не станут «нереальной» (мифической) силой, т.е. недоукомплектованными, недообученными и неподготовленными для немедленного развертывания. Концепция сдерживания и ответа на кризисы диктует необходимость создания такой мощи, которая может отвечать на агрессию быстро, атакуя по прибытии в нужное место. Это, в свою очередь, требует объединенной командной работы на всех уровнях, предполагая соединение усилий действующих войск и резерва, наличие умелого персонала, полного снаряжения, своевременной разведки и интенсивного обучения воинов).

  2. Коллективная безопасность. (При этом ожидается более активная реакция на любое проявление кризиса в мировом масштабе посредством всевозможных многопрофильных операций под эгидой международных организаций, обеспечивающих безопасность. В войне в Персидском заливе 1991 г. Организация Объединенных Наций сыграла роль, заложенную основателями, сдирижировав деятельность союзников США и санкционировав коллективный отпор агрессору. Новый международный порядок должен характеризоваться неприменением силы при разрешении споров, а когда согласие нарушено, то время и возможность действий разделяются многими нациями, невзирая на то, что поддержка формальных альянсов типа НАТО будет продолжаться, США обязаны быть подготовлены к некоторым военным акциям в качестве стержневого компонента коалиции, сформированной в том случае, если они окажутся вовлеченными в тот конфликт, который еще не вызвал каких-либо четко зафиксированных взаимоотношений между США и их союзниками по безопасности. Необходимо сохранить возможность действовать независимо, так, как диктуют американские интересы).

  3. Контроль за вооружениями. (США относятся к контролю за вооружениями не как к конечной цели, а как к средству обеспечения национальной безопасности, поэтому предполагается ограничивать военную угрозу американским военным интересам и добиваться большей предсказуемости военных взаимоотношений).

  4. Превосходство на морях и в космосе. (Достижение и поддержание преимуществ в воздушном пространстве, космосе и на море является ключевым моментом в продолжении американского глобального лидерства... Способность быстро установить контроль над воздушным пространством, морями и космос одновременно обеспечит возрастание наступательной эффективности, меньшие потери и умелое использование вооруженных сил там, где это нужнее всего).

  5. Эффективность стратегического характера. (Американские войска, размещенные в своей стране и за ее пределами, обязаны быть полностью способными действовать в любой точке земного шара по первому же приказу верховного главнокомандующего).

  6. Своевременное определение необходимых размеров военной мощи. (Возможность США своевременно определять необходимые размеры военной мощи внутри страны и за рубежом является стратегической ценностью, по значению стоящей сразу же за реагированием на кризисные ситуации. Это также тесно связано со сдерживанием, региональной стабильностью и коллективной безопасностью, поскольку непосредственное военное присутствие США за рубежом в будущем существенно ограничится).

  7. Технологическое преимущество. (Соединенные Штаты должны развивать свое технологическое превосходство с тем, чтобы преодолеть значимость количественных показателей, уменьшить риск для американских вооруженных сил и трансформировать имеющийся потенциал для действий по предотвращению конфликтов в более мягкой внешне, но решительной по сути манере... США целесообразно сделать акцент на качественных достижениях. Именно поэтому форсированное развитие и защита высоких технологий становится главной обязанностью федеральной власти).

  8. Сила, полная решимости. (Коль скоро решение об использовании военной силы принято, то полумер или неверных способов разрешения конфликта, что может вызвать его затянутость, бесконечные человеческие жертвы и существенные материальные затраты, не должно быть).

  Определенное смещение акцента с глобальных на региональные проблемы объясняется в «Национальной военной стратегии США» 1992 г. растущей сложностью международных отношений и невозможностью часто предугадать обстоятельства, при которых необходимо эффективно применить силу против нарушителей относительного спокойствия и равновесия в сложившейся мировой системе. В документе по этому поводу записано: «Мы не знаем конкретно, где сегодняшние потенциальные угрозы вызовут последующий кризис или какая новая угроза создаст предпосылки к конфронтации в ближайшие годы. Поэтому мы фокусируем наши усилия в области планирования стратегических военных операций и международной дипломатии на те регионы, где способен образоваться тот или иной конфликт. Мы должны уверено и быстро распространять свою мощь на Европу, Средний Восток и Азию в целом с тем, чтобы победить любого агрессора, которого не сдерживает наше упреждающее присутствие. Планы действий для вооруженных сил применительно к данным территориям уже разработаны так, чтобы их можно было быстро адаптировать с учетом кризиса, который может возникнуть» .

  Спектр адаптивного планирования операций военного порядка и других региональных мероприятий США предусматривает четыре категории операций, которые могут быть осуществлены как следствие соответствующих разработок, предпринятых командованием объединенных и специализированных военных формирований. Они затронули прежде всего развитие стратегических ядерных сил и стратегических оборонных мощностей, активное наращивание ресурсов на ежедневной основе и с учетом повышенной боеготовности, мобилизации и демобилизации ограниченных контингентов войск, задействованных в операциях за рубежом, определение концептуальных положений глобальных мероприятий в области безопасности для министра обороны Соединенных Штатов.

  Для демонстрации могущества США творцы новой военной стратегии предусмотрели осуществление определенных авангардных акций, включающих маневры, визиты кораблей в порты, контакты с представителями военной элиты других стран, а также контрмеры в отношении международных торговцев наркотиками и террористов. Не исключаются и всевозможные гуманитарные усилия. В целом ставка сделана на т.н. «базовую» силу, т.е. меньшие по количеству, но прекрасно оснащенные войска, способные служить надежным инструментом дипломатии США в любой точке земного шара. По существу, это означает перегруппировку всех военных формирований Соединенных Штатов, дислоцированных за рубежом, в новой, довольно сложной обстановке взаимозависимого мира, требующей особого внимания к высоким технологиям и усиливающей региональную ориентацию международной деятельности США и их западноевропейских союзников.

  Новая военная стратегия Соединенных Штатов предназначена для закрепления безусловного американского глобального лидерства на довольно значительный срок. Она предусматривает такой уровень регионального внешнеполитического планирования, который способен обеспечить абсолютную неприкосновенность территории Соединенных Штатов прежде всего путем применения тех вооруженных сил, которые расположены вдали от берегов Североамериканского континента.

  Стратегическая модификация в значительной степени затронула развитие всех видов вооруженных сил Соединенных Штатов на современном этапе, сочетаясь с общей направленностью на строго согласованные объединенные действия и более тесное сотрудничество с союзниками на всех стадиях осуществления военных операций при существенном изменении роли Организации Объединенных Наций. «Объединенные Нации, — отмечают американские военные аналитики У. Люис и Дж. Сьюуолл — стали значительным фактором для Соединенных Штатов в развитии связующих стратегических компонентов внешней политики на протяжении 1990 г. Коллапс Советского Союза и распад Варшавского договора вызвали такие конфликтные ситуации и кризисы, которые практически невозможно разрешить какой-либо одной державе. Поэтому ООН сейчас выступает в качестве главного механизма урегулирования международных споров, где Совет Безопасности призывает всех союзников разделить бремя обеспечения мира на планете. Учитывая это, США поддерживают идею «более активной и более сильной Организации Объединенных Наций»[30].

  Образование коалиции союзников и различные миротворческие миссии при непременном взаимодействии правящих кругов США с руководством ООН несколько сместили направленность дипломатии Соединенных Штатов на глобальном и региональном уровнях, обнаружив претензии американцев выполнять не функции «жандарма» в международных делах, как это было во времена «холодной войны», а играть роль «шерифа», требующего международного, экономического, военного, политического, идеологического соучастия всех американских партнеров, причем не только в пределах НАТО, но и в рамках новообразованного стратегического порядка. По мнению американского адмирала П.Миллера, развитие такой интегрированной стратегии закономерно, поскольку планета претерпевает одновременно три следующие революции: политическую, социальную и военную[31]. Под политической революцией подразумевается появление новых представлений о нации и суверенитете. Социальная революция означает техно-центризм, фокусирующий особое внимание правящих кругов развитых индустриальных государств на развитие высоких технологий, науки в целом и эффективных средств коммуникаций. Революция военная подразумевает создание многопрофильных оборонительных систем для отражения угрозы и ответа на возможную агрессию с позиций национальной безопасности США как лидера мировой цивилизации. Разумеется, Соединенные Штаты не в состоянии привнести в современные международные отношения что-то принципиально новое, но нельзя и не отметить более чем значительный интерес американских правящих кругов к обеспечению высоких темпов развития всех промышленных производств, имеющих отношение к высоким технологиям и связанных с ними научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.

  Характерно, что при относительном спаде военной активности Запада в целом к 1992 г. капиталовложения США и их западноевропейских союзников в научно-исследовательские программы военной ориентации сильно возросли. Война в Персидском заливе еще более ускорила развитие научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в области вооружений, модифицировав сам процесс военного планирования США на глобальном и региональном уровнях и продемонстрировав новое назначение высоких технологий во всех внешнеполитических операциях и дипломатии за рубежом. Запад в целом приблизился к достижению согласия относительно того, что именно Соединенные Штаты должны предпринять основные меры для установления технологического превосходства над возможным противником, показав это на практике в военных действиях по отношению к Ираку. Невзирая на общественный и академический критицизм, администрация Дж. Буша ст., конгресс США, равно как и претендент на пост главы американского государства У.Клинтон, во время своей предвыборной компании, отчетливо обозначили особую значимость целевых мероприятий по развитию военного потенциала страны в принципиально новых условиях. Речь также шла и об определении комплексного подхода всех индустриальных держав к перспективным научно-исследовательским военным разработкам. Став президентом США, У.Клинтон сразу же выразил стремление «...укреплять достигнутое превосходство США в военных технологиях путем утверждения программ исследования и развития в качестве высочайшего приоритета государственной политики...»[32]. Он запланировал выделить на данные нужды гораздо большие денежные средства, чем это делали все его предшественники.

  Ближайшее окружение У.Клинтона рассчитывало превзойти администрацию Дж.Буша во всех начинаниях, связанных с прогрессом в военно-инженерном деле[33]. Оно не стеснялось вырабатывать всевозможные сценарии практического использования новых видов оружия для демонстрации могущества США в мире[34]. Что же касается У. Клинтона лично, то он выступил адвокатом массированных военных атак с применением наступательных систем оружия в Сербии[35]. Его готовность действовать весьма решительно на мировой арене объяснялась намерением уничтожить все опасные очаги распространения ядерного оружия в «третьем мире»[36]. Именно в данной связи развитие высоких технологий было признано У. Клинтоном особо важным делом. По мнению этого американского президента, любые новаторские военные программы оборонительного и наступательного назначения должны быть непременно поддержаны правительством. Своеобразным «фоном» для раскручивания такой идеи стали спровоцированные в начале 1992 г. утечки секретной информации из федеральных исполнительных ведомств США относительно возможных вариантов применения ядерного оружия на практике.

  Конгресс США исследовал причины столь странных действий правительственных чиновников, занятых планированием военных операций за рубежом, но общим итогом все же стало весьма свободное прохождение законопроектов, затрагивающих ключевые проблемы организации и осуществления военных исследований[37]. Более того, внедрение принципиально новых исследовательских проектов, связанных с производством оружия, быстро превратилось в императив внутренней политики американских правящих кругов.

  Усиленно вооружаясь и внедряя в практику мировой дипломатии свой стандарт, США обнаружили постоянную готовность «огнем и мечом» карать всех, кто противостоит утверждению «нового мирового порядка». 21 сентября 1993 г. Они выступили с инициативой расширения свободного мирового сообщества различных демократических государств, которая предполагает:

  ·   укрепление сообщества крупных рыночных демократических стран, одновременно сосредоточив усилия на его расширении;

  ·   всемерное укрепление и консолидацию новых демократических государств и рыночных экономических систем;

  ·   помощь демократии и рыночной экономике в регионах, вызывающих наибольшую обеспокоенность Запада[38].

  Новая доктрина исходит из того, что ХХI век будет американским веком, что следует утвердить силовым способом, причем отнюдь не без помощи Организации Объединенных Наций как мирового правительства, регламентирующего все стороны жизни землян. «Мы — специально подчеркивал президент США У. Клинтон, — стоим за то, чтобы был создан эффективно действующий штат ООН со штабом для планирования и осуществления операций по поддержанию мира, штаб, который своевременно получал бы разведывательные данные, располагал бы тыловыми подразделениями, способными к разведыванию в любой момент, а также центром по операциям с современными средствами связи»[39].

  Расчет Запада в целом делался на то, чтобы в обозримом будущем держать под присмотром всю планету. Формально — для того, чтобы улучшить жизнь людей, состояние атмосферы, воды, всей нашей Земли, фактически же — только для того, чтобы обеспечить паразитарное благоденствие немногих технологически развитых государств за счет эксплуатации всех остальных стран мира, включая Россию.

  Именно эта сверхзадача «сильных мира сего» до сих пор концептуально обусловливает глобальную дипломатию Вашингтона, определяя динамизм, эффективность, последовательность и долгосрочность любых государственных мероприятий США и их союзников по НАТО.

  Если национальная военная стратегия США в начале 90-х годов предполагала строгое следование принципам «обязательства» и «расширения», то аналогичная государственная программа 1995 года предусматривала уже «гибкие и избирательные обязательства» в национальной безопасности, международных отношениях, миротворчестве и геополитике, а также, разумеется, делает ставку на максимальное использование силы[40]. В очередной раз американские правящие круги сочли необходимым скорректировать стратегические планы, дающие возможность сохранения pax americana (мировой американской империи) и упрочения влияния США в обозримом будущем. Не удивительно поэтому, что документы типа рассмотренных выше определили специфику глобальных и региональных внешнеполитических действий правительства США на многие годы. Они легли в основу деятельности американского государства в весьма своеобразный период, характеризующийся комплексным переходным состоянием на всех континентах планеты. Всеобъемлющий характер «национальной военной доктрины» и «национальной стратегии безопасности США» является красноречивым свидетельством серьезности намерений и правительственных чиновников, и независимых экспертов этой страны. В этом убеждает доклад под названием «Стратегическая оценка 1995», подготовленный ведущими специалистами Института национальных стратегических исследований Университета национальной обороны США с учетом правительственных стратегических новаций последних лет[41].

  Представляя его научной общественности, ответственный редактор Г. Биннендижк отметил три отличительные особенности документа:

  ·   сильный акцент на американских интересах;

  ·   глубину научного поиска;

  ·   междисциплинарный независимый анализ проблем без претензий на критику или истину в последней инстанции.

  Cовременные мировые и региональные реалии характеризуются в данном источнике весьма обстоятельно. При этом для США резервируются возможности для упрочения могущества, а демократия объявляется «глобальным идеалом», если не «глобальной нормой». Можно спорить о формулировках и вновь критиковать американские правящие круги за эгоизм, но остается фактом последовательность при выработке Соединенными Штатами внешнеполитического курса и поиски эффективных мер сплочения народа во имя национальных интересов. В результате военно-стратегическое планирование в США на современном этапе приобретает особый смысл, понятый, впрочем, всем гражданам страны. Именно сущностные характеристики механизма принятия решений в США следует учитывать российским правителям, которые должны демонстрировать народу не клоунаду, восторг, а компетентный профессионализм и служение Отечеству, т.е. действовать так, как действуют сейчас правительственные чиновники США, которых отличает профессионализм и приверженность своим, пусть далеко не идеальным нормам государственной и общественной жизни.

  В связи с вышеупомянутым следует подчеркнуть, что в обновляющейся России в последние годы весьма модным стало увлечение геополитикой. Этим «грешат» и «правые», и «левые» политические деятели, ученые разных толков и направлений, журналисты. Лидер коммунистов Г. Зюганов даже защитил докторскую диссертацию в форме доклада по совокупности опубликованных работ геополитической направленности[42]. Его примеру последовал главный российский либеральный демократ В. Жириновский, настолько часто обращающийся к геополитике, что, благодаря инициативе руководимой им ЛДПР, в Госдуме РФ появился специальный комитет, объединяющий тех парламентариев, которые склонны подходить к рассмотрению основных актуальных международных проблем с позиций именно данной области научного знания[43].

  Новизну методологического восприятия современных международных отношений российскими политиками, представителями академической общественности и средств массовой информации можно было бы приветствовать, если бы это оказало какое-либо влияние на лиц, принимающих решения (ЛПР) в стране, испытывающей колосcальные трудности. Но, к сожалению, геополитическое видение последними внешней политики, национальной и международной безопасности России отсутствует или затуманено до чрезвычайности, благодаря некритическому использованию многочисленными адептами геополитики оригинальных источников, искажению истинного смысла различных версий восприятия международной действительности и даже прямой дезинформации российских ЛПР относительно динамики мировых политических процессов.

  Между тем Запад в целом продолжает демонстрировать завидное упорство при осуществлении своей силовой стратегии в отношении России именно в геополитическом плане. Подавление России как великой державы остается императивом всей его внешнеполитической деятельности в глобальном и региональном масштабах. Не случайно же сейчас в большом ходу геополитическая карта З. Бжезинского, предполагающая скорейшее превращение государства Российского в некое конфедеративное образование, которое должно состоять из Европейской России (от Смоленска до Екатеринбурга), Сибирской Республики и Дальневосточной Республики и подпасть под опеку США, Японии и Великого Китая[44]. Ее можно было бы не воспринимать всерьез, если бы З. Бжезинский как аналитик ошибся хотя бы раз в прогнозах относительно нашей страны. Озвученные данным влиятельным американским экспертом идеи фактически составляют modus operandi (образ действий) властвующей элиты Запада в целом в условиях многополярного мира, тогда как геополитические умозаключения российских политиков не воспринимаются ЛПР никак. В этом легко убедиться, сравнив «стратегические оценки» правительственных учреждений Соединенных Штатов ситуации в мире, российско-американских отношений, положения в различных регионах мира с официальными правительственными документами России той же направленности[45]. В лучшем случае последние представляют собой адаптированные варианты американских подходов к мировой политике, в худшем — они служат инструкциями многочисленным агентам западного влияния во властных различных российских структурах. Таким образом, создаются серьезные преграды собственно российскому концептуальному видению ключевых аспектов внешнеполитической жизни России на современном этапе и в обозримом будущем, включая, в особенности, российско-американские отношения.

  По мнению американских военных аналитиков, четыре основных фактора сейчас определяют суть политических процессов в современном мире.

  Во-первых, это Россия, которая ощущает себя изолированной и считает, что другие силы используют ее временные трудности в своих интересах.

  Во-вторых, это постепенное усиление Китая, поведение которого, как считается, иногда уподобляется поведению классически китайского срединного государства, которое не знает и не хочет знать, что делают другие государства и в чем состоят их интересы.

  В-третьих, Япония, в которой наблюдается дискуссия относительно того, является ли существующая система власти и экономики наилучшей, причем прямо говорится, что пятилетие экономической стагнации подорвет уверенность японского общества в себе.

  Наконец, существует неопределенность относительно того, насколько удастся обеспечить существование системы принятия согласованных решений.

  «Американская глобальная система, — пишет в связи с этим З. Бжезинский, — особенно подчеркивает важность техники кооптации, как это было в случаях с поверженным врагом — Германией, Японией, а позднее даже Россией.

  Она отнюдь не представляет собой иерархическую пирамиду, ...но власть в пределах ее идет из одного источника, называемого г. Вашингтон, округ Колумбия...

  Американское превосходство поэтому воспроизвело новый международный порядок, который не только трансплантирует, но институционализирует за рубежом многие особенности собственно американской системы. Его отличительные черты включают:

  ·   коллективную систему безопасности...;

  ·   региональное экономическое сотрудничество...;

  ·   процедуры, направленные на улучшение качества согласованности процесса принятия решений, даже в тех случаях, когда он доминируется США;

  ·   предпочтение демократическому характеру членства в ключевых альянсах;

  ·   рудиментарные глобальные конституционные и судебные структуры...»[46].

  Одним из важнейших для США средств достижения национальных устремлений в глобальном масштабе на современном этапе становится информационная мощь, обладание которой существенно меняет стратегию национальной безопасности, а также оборону и внешнюю политику государства[47].

  Использование американцами новейших информационных технологий за счет создания глобальных систем слежения, повышения точности наведения оружия, избирательного выбора объектов поражения, повышения управляемости собственных вооруженных сил, подавления аналогичных способностей противника, формирования выгодной США и Западу в целом информационной среды логически ведут ко все большему весу в геостратегии не т.н. «жесткой силы» (hard power), а т.н. «мягкой силы» (soft power), означающей, прежде всего, целенаправленный психоконтроль над широкими народными массами и воздействие на умы наиболее активной части общества посредством формирования «притягательного» образа демократии и развития свободного рынка исключительно по американской модели[48]. Вот почему основными компонентами, определяющими современную информационную мощь США, являются:

  ·   глобальное лидерство в разработке, производстве и использовании информационных технологий;

  ·   отработанные механизмы, системы и средства сбора, обработки, представления и доведения информации до соответствующего уровня выработки и принятия решений как в обычных условиях, так и в условиях кризисного управления;

  ·   глобальное распространение собственных версий событий «в стране и мире», фактический контроль за международным информационным обменом по глобальным сетям связи и передачи данных, широкий доступ к ключевой экономической, социально-политической и иной информации международных организаций;

  ·   проведение   целенаправленной   информационной   политики,   основной смысл которой можно сформулировать, перефразировав известное выражение следующим образом: «Кто владеет глобальной информацией, тот владеет миром»;

  ·   последовательные усилия по сохранению и упрочению глобального преимущества в информационной сфере с одновременными действиями, направленными на нейтрализацию и взятие под контроль информационного потенциала вероятного противника или соперника («стратегического партнера-противника»);

  ·   владение методами и способами воздействия (манипулирования) через средства массовой информации на индивидуальное поведение, на массовое сознание различных социальных групп и общественное сознание в целом;

  ·   масштабная ориентация народов в выгодном для себя направлении, в том числе в целях защиты американских интересов, контроля экономических рынков и финансовых институтов, обоснования целесообразности военного присутствия в зонах «жизненных» интересов и обеспечения, в конечном счете, своего лидерства на мировой арене;

  ·   инициатива в оценке угроз «информационному обществу», разработка концепций «информационных войн» и «информационного оружия»[49].

  После катастрофы, случившейся 11 сентября 2001 года в г. Нью-Йорке, американские правящие круги максимально сосредоточились на выработке новых концептуальных основ геостратегии. Результат данной деятельности получил логическое оформление в «Стратегии национальной безопасности Соединенных Штатов Америки», официально утвержденный президентом Дж. Бушем-младшим в сентябре 2002 г. Данный документ особенно подчеркнул необходимость «...позиционирования непараллельной военной мощи, а также высочайшего экономического и политического влияния Соединенных Штатов в мире». По мнению его разработчиков, США должны и впредь демонстрировать всем остальным государствам на планете вполне определенный «интернационализм» для гарантий безопасности человечеству, консолидированного отпора глобальному терроризму, предотвращения угроз Западу в целом, экономического роста в общепланетарном масштабе, поступательного развития открытых демократических сообществ и т.д.

  Фактически, именно новая «стратегия национальной безопасности США» вызвала трансформирование американского государства в своеобразный тоталитарный конструкт. Она обеспечивает предельный уровень мобилизации населения и по существу ниспровергает либеральные демократические «ценности». При этом круг замыкается, «змея стала пожирать свой хвост». То, что называлось «американской мечтой», в которую так верили миллионы людей, обернулось вульгарным проявлением государственной мощи с ее вечным диктатом и прочими атрибутами хорошо организованного насилия, отказом от прав человека в угоду политическому истэблишменту, думающему только о сверхприбыли за счет безудержной эксплуатации простого человека и установлении всеобъемлющего контроля за всеми стратегическими ресурсами земного шара. Дело, однако, не в том, что лидеры США — злодеи. Они, прежде всего, прагматики, и реализм действительно присутствует в каждом положении современной геостратегии Соединенных Штатов.

  Глобальная дипломатия американцев также предельно прагматична. Она максимально учитывает возможности прямого применения силы во всех стратегически важных и богатых природными ресурсами регионах планеты. В этой связи, обвинения правительством США многих стран в причастности к поддержке международного терроризма приобретают особый смысл, тем более что «империя зла» — СССР исчезла, сфера применения антитеррористических методик — чрезвычайно расширилась, равно как и увеличилась безнаказанность всевозможных тайных и явных репрессивных операций против неугодных государств, ассоциаций и сообществ. Борьба с международным терроризмом стала для США удобным прикрытием реализации своих замыслов по шкале узкокорыстных национальных интересов. В то же время она по-преимуществу олицетворяет имперские амбиции Вашингтона, которым, впрочем, можно противостоять, хорошо представляя себе механизм выработки внешней политики США, новые приемы дипломатии и конкретные инструменты противодействия американских правящих кругов мнимым и настоящим врагам демократии.

   

  2.2. Внешняя политика США на современном этапе

  
  

  Одним из главных приоритетов Казахстана на внешней арене продолжают оставаться Соединенные Штаты Америки. Исходя из наблюдаемых сегодня предпосылок, можно прогнозировать дальнейшее повышение значимости американского фактора в политике РК. Отсюда важность объективной оценки стратегии и задач внешней политики США.

  Смена руководства Соединенных Штатов оказала заметное влияние на методы осуществления внешней политики страны. Наблюдатели заговорили о появлении очертаний «доктрины Буша». Не последнюю роль в ускорении процесса выработки стратегии республиканской администрации сыграли события 11 сентября 2001 года, которые потребовали от администрации Буша коренного пересмотра принципов внешнеполитической стратегии. На первый план вышли проблемы безопасности, причем не в традиционном понимании, а совершенно нового характера.

  2002 год во многом стал определяющим для реализации основных задач Соединенных Штатов на мировой политической арене. Создание широкомасштабной коалиции государств для борьбы с международным терроризмом послужило своего рода основой осуществления американской стратегии в XXI веке.

  Глобальная стратегия США

  Глобальный геополитический смысл американской стратегии заключается в обеспечении укрепления своих позиций как мирового лидера, продвижении американских интересов при наиболее выгодных для страны условиях, предотвращении такого хода мирового развития, при котором лидирующему, преимущественному положению Соединенных Штатов мог быть нанесен ущерб.

  Анализ внешней политики республиканской администрации позволяет отметить постепенный переход от традиционного для республиканцев «изоляционизма» к масштабному и прагматичному «интернационализму».

  Изоляционизм проявляется в нежелании США быть связанными какими-либо международными обязательствами. На первом этапе администрация Буша взяла курс на выход из ряда международных организаций и отказа от целого ряда важных международных соглашений. Так, в частности, Соединенные Штаты бойкотировали Киотское соглашение по сокращению выбросов газов, способствующих глобальному потеплению, расторгли советско-американский договор о сокращении стратегических вооружений. Не сделано конкретных шагов в сторону подписания ими договора о запрещении биологического оружия и Оттавского соглашения о полном запрещении производства, экспорта и использования противопехотных мин. Похоже, что американское правительство все меньше хочет, предпочитая им свои представления о добре и зле.

  События 11 сентября 2001 года стали отправной точкой для пересмотра основных задач США на международной арене. На наш взгляд, основные принципы новой внешнеполитической стратегии США заключаются в следующих обновленных положениях.

  Первое. Самым важным изменением в политике США является конкретно выраженный отказ от использовавшейся до последнего времени тактики сдерживания. США намерены применять военную силу первыми, чтобы предупредить враждебные действия. Иными словами, Соединенные Штаты отстаивают необходимость применения превентивных ударов, хотя Белый дом сознательно избегает этого термина, поскольку доктрина «превентивной войны» была осуждена на Нюрнбергском процессе как прикрытие агрессии.

  Второе. США намерены остаться единственной в мире страной, имеющей право на применение силы против угроз прежде, чем они полностью сформируются, и не позволят другим странам использовать превентивность как оправдание для агрессии[50].

  Третье. США не допустят достижения какой-либо страной военного паритета. Военная мощь Америки должна оставаться исключительной и в будущем, и усилия руководства страны будут направлены на исключение возможности появления в мире державы, сопоставимой с США в военной сфере.

  Четвертое. Соединенные Штаты постепенно отвергают ставку на многосторонние действия. США будут действовать вместе с союзниками там, где это возможно, но готовы действовать самостоятельно там, где это необходимо. Подобная позиция исходит из того, что американские союзники фактически не имеют альтернативы - они будут вынуждены поддерживать Соединенные Штаты, поскольку не в состоянии действовать ни самостоятельно, ни тем более- вопреки Вашингтону[51]. Кроме того, экономический и военный отрыв США от своих собственных союзников столь велик, что вклад большинства из них в усилия Америки по обеспечению своих глобальных интересов всегда будет незначительным. Поэтому союзники имеют ценность для США только в том случае, если они готовы и могут следовать за Соединенными Штатами[52].

  Пятое. Заметно движение к усилению полномочий президента США, обеспечению его более широким диапазоном политических и военных возможностей.

  Таким образом, Соединенные Штаты демонстрируют намерение активно присутствовать в международной политике и играть роль ведущей державы в мире, которая, в силу своей «беспрецедентной» военной, политической и экономической мощи, должна вести за собой все остальные государства и формировать мировой порядок на свое усмотрение.

  В конечном счете «доктрина Буша» главный акцент делает на жесткое отстаивание национальных интересов США во всем мире и борьбу с возможными угрозами с использованием всех имеющихся у страны ресурсов.

  Ближний Восток

  На протяжении последних трех десятилетий США осуществляют постоянное военное присутствие и «поддержание стабильности» на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива.

  Данный регион является ключевым во внешнеполитической стратегии США. Как официально декларируется, основные интересы США на Ближнем Востоке заключаются в следующем[53]:

  ·   сохранение гарантированного доступа США к энергетическим ресурсам региона;

  ·   обеспечение безопасности и развития Израиля;

  ·   нераспространение оружия массового уничтожения;

  ·   прекращение террористической активности.

  Необходимость отстаивания своих интересов подталкивает администрацию Джорджа Буша на использование любых, в том числе военных, средств для поддержания «стабильности» в зоне Персидского залива. Большинство ближневосточных государств в нынешнем положении для США постепенно становятся неподконтрольными. Условия, сложившиеся в настоящий момент, являются наиболее благоприятными для реализации силового варианта решения данной проблемы.

  Этому способствуют следующие факторы.

  Первое. Наблюдаемые сегодня антиамериканские настроения в большинстве арабских государств оказывают серьезное влияние на политику официальных властей. Серьезные уступки давлению Соединенных Штатов со стороны местных властей могут резко обострить внутриполитическую ситуацию практически во всех странах Ближнего Востока. В этой ситуации позиции США в регионе весьма непрочны, что заставляет вашингтонскую администрацию искать способы закрепления своего здесь присутствия.

  Второе. На действия США большое влияние оказывает настоятельная необходимость сохранить контроль над зоной Персидского залива в целях обеспечения собственной энергетической безопасности.

  В сложившихся условиях основным вариантом действий Соединенных Штатов рассматривается силовой способ решения проблемы, то есть свержение режима С.Хусейна в Ираке и создание лояльного американским интересам правительства.

  В отличие от Афганистана выбор у США невелик. Основные группировки иракской оппозиции:

  ·   представители шиитского большинства (65% населения Ирака): находятся под влиянием Ирана;

  ·   представители курдского меньшинства (16%): основная цель - создание независимого курдского государства;

  ·   Иракский национальный конгресс;

  ·   монархистская партия.

  Интересы ни одной из вышеуказанных группировок не удовлетворяют полностью интересы США. По всей видимости, Соединенные Штаты будут использовать формулу создания коалиционного правительства, внутренние противоречия которого можно использовать в дальнейшем для продвижения своих интересов.

  Конечным результатом операции должно стать создание прочного плацдарма для проецирования американского влияния на весь Ближний Восток.

  Россия

  После 11 сентября 2001 года изменилось понимание природы угроз национальной безопасности США и, соответственно, изменились оценки места постсоветских государств во внешней политике Соединенных Штатов. Сложившаяся геополитическая ситуация оказала серьезное влияние на политику США в отношении России.

  Ключевые моменты новой стратегии США на ближайшую перспективу в отношении России, по-видимому, будут заключаться в следующем.

  Первое. Фактором, способным внести новые черты в динамику российско-американских отношений, является намерение Соединенных Штатов начать вторую фазу антитеррористической операции в Ираке. Именно в этом вопросе США сталкиваются с серьезным противодействием большинства своих традиционных союзников, главным образом европейских государств. Отсюда - стремление Вашингтона заручиться поддержкой Москвы, используя для этого имеющиеся у него средства и подыгрывая некоторым российским интересам.

  Второе. Руководство США, называя Россию в числе «мировых центров силы», демонстрирует готовность к прочному стратегическому партнерству и ставит соответствующую задачу.

  Третье. Соединенные Штаты используют тактику т.н. «вовлечения», подразумевающую возможность тесного партнерства с Россией в будущем, но отрицающую ее реализуемость в настоящем в силу многих причин, по которым нестабильная Россия оказалась «не готова» к партнерству. В Вашингтоне не отрицают необходимость оказания помощи России, однако ее объем и направления будут, прежде всего, и в значительной степени определяться приоритетами национальной безопасности США[54].

  Четвертое. Взаимному сближению и созданию двусторонней связки России и США способствует приоритетность интересов безопасности в их стратегиях.

  РФ и США являются главными заинтересованными сторонами в борьбе с международным терроризмом. Оба государства - главные «потерпевшие» и основные цели террористических группировок. В этой связи в последнее время заметна тенденция к смягчению американской позиции по чеченской проблеме. Однако позиция Вашингтона в этом вопросе остается половинчатой. Американские власти не прекращают отстаивать необходимость политического урегулирования ситуации в Чечне из-за незаинтересованности упускать из рук сильный рычаг давления на Москву.

  Пятое. В обмен на поддержку со стороны Вашингтона можно ожидать серьезных экономических уступок и преференций Москве, в частности по вопросу вступления России в ВТО, ослабления ее внешнедолговых обязательств, увеличения инвестиций в российскую экономику.

  Шестое. В случае успеха военной операции в Ираке возможно некоторое намеренное снижение интереса США к Кас-пийско-Центральноазиатскому региону и, соответственно, укрепление позиций России. Данный шаг будет сделан в рамках компенсации за согласие Москвы с планами смены режима в Ираке. При этом полного возврата этого региона под российский контроль США не допустят.

  Таким образом, в решении ключевых вопросов международной политики у России и США сохранятся как общие, так и противоположные интересы. Поэтому в российско-американских отношениях в течение года будут наблюдаться элементы и сотрудничества, и соперничества. Сотрудничество будет возможно лишь по ключевым проблемам международной безопасности.

  При этом стратегический курс США направлен на закрепление и увеличение американского военного превосходства над любым другим государством. Поэтому соглашения о контроле над вооружениями воспринимаются в Вашингтоне как односторонние уступки США, которые мешают обеспечению американского военного превосходства[55].

  Таким образом, Москва окончательно утратила роль геополитического конкурента Вашингтона в различных частях земного шара. Несмотря на то, что Россия больше не рассматривается в качестве непосредственного противника США, она по-прежнему не воспринимается как составная часть или надежный партнер Запада, и каких-либо серьезных предпосылок для изменения этой ситуации в ближайшей перспективе не наблюдается.

  Китай

  Начиная со второй половины XX века, одним из основных проблемных направлений американской внешней политики являлся Китай. США, при всем их желании, не могут игнорировать «китайский фактор» в глобальной политике. Несмотря на официальную риторику Пекина («не претендовать на гегемонию», «выступать против политики силы», «не вмешиваться во внутренние дела других стран»), Китай вовлечен в глобальную геополитическую игру, охватывающую большую часть евразийского материка. Следовательно, китайская внешнеполитическая направленность затрагивает интересы США, что делает весьма вероятным столкновение интересов двух держав[56].

  Предыдущее руководство Соединенных Штатов склонялось к вовлечению КНР в диалог по всему спектру международных проблем, как на двусторонней, так и многосторонней основе. К настоящему моменту в США произошло видоизменение официальной политики «вовлеченности» Китая на политику «балансирования между вовлечением и сдерживанием», которая должна более эффективно нейтрализовать негативные аспекты возвышения КНР на мировой арене.

  Китайская внешнеполитическая направленность напрямую затрагивает интересы США, что делает весьма вероятным столкновение интересов двух держав в средне- и долгосрочной перспективе. Однако ожидать каких-либо открытых конфликтов, по крайней мере в ближайшей перспективе, преждевременно.

  На состояние отношений Китая с США заметное влияние могут оказать внутриполитические изменения в Китае в результате смены поколений в китайском руководстве[57]. Если китайские реформаторы во главе с Ху Цзиньтао будут демонстрировать намерение к активизации двустороннего сотрудничества, то США, возможно, пойдут навстречу инициативам Китая, но лишь в той мере, в какой это будет соответствовать американским интересам.

  На динамику взаимоотношений США и КНР также может оказать серьезное влияние северокорейская проблема. В общем, главная суть северокорейской проблемы заключается не столько в ядерной ракетной программе Пхеньяна, сколько в контроле над всем корейским полуостровом. Соединенные Штаты и Китай используют данный вопрос в борьбе за наиболее выгодные стратегические позиции во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе.

  США могут попытаться использовать китайскую сторону в решении американо-северокорейских противоречий. В результате инициатива в данном вопросе на какое-то время может перейти Китаю.

  США под давлением мирового сообщества во главе с КНР будут вынуждены выполнять данные ранее Пхеньяну обещания по строительству новой АЭС на двух легководных реакторах и снабжению КНДР топливом для тепловых электростанций, теряя тем самым важный инструмент давления на Северную Корею.

  На ближайшую перспективу не стоит ожидать обострения противоречий между США и КНР по Тайваньской проблеме, в первую очередь со стороны Вашингтона. Вероятно, что данный вопрос будет находиться в «замороженном» состоянии с использованием его при более благоприятных обстоятельствах.

  В то же время сближение и союз США и Китая также маловероятны. Вашингтон будет лавировать между своей жесткой политикой в отношении КНР и более мягким курсом, между сценарием «китайской угрозы» и версией «близких партнерских отношений»[58].

  Итак, очевидно, что США, избегая открытых конфликтов и используя Китай для решения общих проблем, при всем при этом будут стремиться тормозить процесс превращения Китая в сверхдержаву, иначе говоря, в самостоятельный центр мировой политики глобального масштаба с тем, чтобы сохранить за собой статус единоличного лидера-гегемона.

  
  

  Европа

  Несомненным приоритетом внешней политики США остается европейское направление. Действенность американской политики на евразийском пространстве до последнего времени основывалась, в немалой степени, на партнерских и союзнических отношениях с ведущими странами Западной Европы. Европейские страны по целому параметру оснований являются незаменимыми для США. Сюда можно отнести экономические (на Европу приходится около 40% внешнеторгового оборота США), военно-политические, культурно-ценностные связи.

  Поэтому возрастание напряженности во взаимоотношениях с Европой, особенно вкупе с продолжающейся интеграцией в рамках Европейского Сообщества, не может не тревожить Соединенные Штаты, которые опасаются ухудшения своих взаимоотношений с европейскими союзниками и одновременно появления стратегического конкурента, достаточно сильного как в экономическом, так и в военном отношении[59].

  Реально ожидать обострения американо-европейских противоречий на фоне разногласий по целому ряду вопросов - по иракской проблеме, трансформации НАТО, создания европейской оборонной структуры, конкуренции доллара и евро и т.д.

  В этой связи США будут стремиться к установлению как можно большего влияния на европейские и трансатлантические структуры.

  Соединенные Штаты активизируют работу по трансформации НАТО в следующих направлениях:

  1.Расширение зоны ответственности НАТО за пределы Европы на все евразийское пространство.

  2.Трансформация НАТО из оборонительной организации в фактически наступательную силу с глобальным диапазоном действия.

  3.Усиление военной составляющей в политике союзни ков. Причем это возможно лишь в рамках НАТО и с согласия США. Соединенные Штаты будут настаивать на увеличении военного потенциала в ключевых областях: транспортной авиации, ракетах точного наведения, химическом и биологи ческом оборонительном оружии, командовании и контроле.

  4.Выработка в рамках Североатлантического альянса но вой формулы быстрого реагирования, призванной приблизить НАТО к военной стратегии Вашингтона. Речь идет о создании сил быстрого реагирования в составе 20 000 человек для ис пользования в критических ситуациях в любой точке мира.

  5.         Повышение значимости новых восточноевропейских членов альянса, более восприимчивых к американскому дав лению.

  Таким образом, вопрос о трансформации НАТО становится одним из главных в европейском направлении внешней политики США.

  Эта тема тесно связана с еще одним проблемным вопросом американо-европейских отношений. Речь идет о создании самостоятельной от Соединенных Штатов европейской оборонной структуры.

  В этом году, согласно ранее принятому странами ЕС плану, должны быть сформированы европейские силы быстрого реагирования, т.н. европейский корпус численностью 60 тыс. человек (до 15 бригад).

  По сути, США не имеют действенных возможностей для того, чтобы заблокировать данный процесс. Но, играя на противоречиях европейских государств, активно используя фактор НАТО, они могут затормозить принятие окончательного решения и способствовать переносу его на более поздний срок.

  Суммируя вышесказанное, можно предположить, что Европа из самой стабильной зоны стратегических интересов США постепенно превращается в зону потенциальной угрозы со-хранению Соединенными Штатами своего статуса страны-гегемона.

  Афганистан

  Афганистан как сфера приложения основных сил Соединенных Штатов постепенно теряет свою приоритетность. Удачно проведенная военная операция против талибов в принципе выполнила поставленные задачи. В связи с этим политика США в отношении Афганистана будет, по-видимому, заключаться в следующем.

  Во-первых, в этом году Соединенные Штаты сохранят свое военное присутствие в Афганистане, но в весьма ограниченном объеме. Основные обязанности по поддержанию стабильности в этой стране будут переданы военным подразделениям других государств. При этом главная задача Соединенных Штатов заключается в сохранении позиций нынешнего афганского правительства во главе сХ.Карзаем, ориентированного, прежде всего, на отстаивание американских интересов. В этом плане вероятна тактика по усилению позиций пуштунской составляющей руководства ИГА и, соответственно, выдавливание из власти представителей «Северного альянса», в состав которого входят силы, близкие к России и Ирану.

  Далее, США оказывают помощь, главным образом политическую, направленную на укрепление самостоятельности афганцев в деле обеспечения безопасности в стране. Это касается создания афганских вооруженных сил в количестве 60-70 тыс. чел., необходимых для продолжения борьбы сос-тавшимися группировками «Талибана» и «Апь-Каеды».

  Какой-либо серьезной финансовой помощи в 2003 году Афганистану ожидать со стороны США не стоит. Нынешние трудности внутриэкономического развития Соединенных Штатов и большая затратность военной операции в Ираке резко ограничивают возможности США в плане безвозмездного субсидирования других государств. Экономических же дивидендов от финансового вливания в несуществующую пока афганскую экономику в ближайшей перспективе ожидать не приходится. В данном случае проявятся элементы изоляционизма политики США, направленного на ограничение помощи гуманитарного характера.

  Единственный вариант оказания американской помощи может заключаться в привлечении к этому процессу лояльных к США соседних с ИГА государств, прежде всего цент-ральноазиатских. Для этого Соединенные Штаты могут предоставить им экономические льготы в обмен на поставки необходимых товаров в Афганистан.

  Пассивность политики США в афганском направлении может сказаться и на их отношении к проблеме наркопроизводства. Решение этой проблемы заключается прежде всего в экономических факторах.

  Таким образом, активность США в Афганистане заметно спадает. В конечном итоге это может привести к тому, что весь спектр интересов Соединенных Штатов сузится до одной задачи - сохранение у власти в ИГА проамериканского правительства с явным доминированием пуштунского большинства. То есть США вернутся к тому, что они имели на раннем этапе возвышения движения «Талибан».

  Центральная Азия

  В 2001-2002 годах основной вектор внешней политики США на постсоветском пространстве переместился в Центральную Азию. Подходы США в отношении стран региона сменились полностью. Во внешней политике Соединенных Штатов произошел процесс «перемещения тектонических плит». Регион занял очень важное место в системе внешнеполитических приоритетов Белого дома. Во многом созерцательная политика 90-х годов сменилась так называемым «агрессивным реализмом»[60].

  На наш взгляд, в ближайшем будущем не стоит ожидать каких-либо резких изменений в американской политике в регионе. Острие внимания американского руководства сосредоточено на ближневосточном направлении. В этом плане позиции, занятые Соединенными Штатами в Каспийско-Цент-ральноазиатском регионе в 2001-2002 годах, рассматриваются в качестве своего рода резерва для дальнейшего использования после «улаживания» ближневосточной проблемы.

  При этом военное присутствие Соединенных Штатов в регионе решает следующие задачи, важные для национальной безопасности страны.

  1. Иметь в ЦА силы быстрого реагирования, которые могут оказаться востребованы в случае дестабилизации ситуации в сопредельных регионах.

  2. Иметь в ЦА инфраструктуру для возможной в будущем активной политики в отношении Ирана и КНР.

  3. Проецировать американское военное присутствие на энергоресурсы Каспия.

  4. Присутствовать в складывающемся евроазиатском стратегическом транспортном узле (ТРАСЕКА, Север-Юг)[61].

  На ближайшую перспективу возможно некоторое ослабление позиций США в ЦА намеренного характера. Как следствие, Соединенные Штаты, возможно, позволят занять освободившуюся нишу своему нынешнему союзнику -России. Иными словами, в ближайшей перспективе американская политика в ЦА будет строиться с учетом российского фактора или в значительной степени через Россию. Но данное отступление будет носить, скорее, временный характер, ибо важность региона рассматривается в Вашингтоне, прежде всего, в средне- и долгосрочной перспективе.

  Одним из наиболее важных направлений американской стратегии в регионе будет продолжать оставаться отстаивание энергетических интересов США. Установление контроля над нефтегазовыми ресурсами Каспия является стратегической задачей в защите интересов США. Для достижения этих целей США в текущем году будут продолжать действовать в следующих направлениях:

  ·   прямые инвестиции в нефтегазовое производство;

  ·   установление контроля над маршрутами транспортировки и строительством трубопроводов.

  Стоит отметить, что первая цель уже достигнута, вторая остается на повестке дня американской внешней политики и будет определять ее характер и методы на ближайшую перспективу. Так, уже в 2004 году, возможно, закончится строительство трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан.

  Таким образом, на ближайшую и среднесрочную перспективу интересы США в отношении Центральноазиатского региона могут быть определены следующим образом - удержание республик Центральной Азии в орбите американской региональной и глобальной стратегии.

  Итак, на сегодняшний день картина складывается таким образом, что видение проблем обеспечения своей национальной безопасности в США распространяется практически на все регионы планеты. Казахстан, по своему месторасположению находящийся в самом центре зоны американских стратегических интересов и граничащий с еще более важными объектами приложения политики США - Россией, Китаем, Ближним Востоком, ощущает все последствия действий Соединенных Штатов по достижению поставленных внешнеполитических задач.

  При этом следует учитывать, что каких-либо политических разногласий или проблемных вопросов между РК и США нет. Более того, в принципе Соединенные Штаты устраивает нынешний политический и экономический курс Казахстана.

  Таким образом, основные тенденции и направления политики США должны учитываться Казахстаном в практическом русле с учетом наиболее перспективных сфер сотрудничества, прежде всего в экономической области.

  
  

  2.3. Перспективы развития взаимоотношений России и США

  
  

  Современный мир переживает фундаментальные и динамичные перемены, глубоко затрагивающие интересы Российской Федерации и ее граждан. Россия - активный участник этого процесса. Являясь постоянным членом Совета Безопасности ООН, обладая значительным потенциалом и ресурсами во всех областях жизнедеятельности, поддерживая интенсивные отношения с ведущими государствами мира, она оказывает существенное влияние на формирование нового мироустройства.

  Трансформация международных отношений, прекращение конфронтации и последовательное преодоление последствий "холодной войны", продвижение российских реформ существенно расширили возможности сотрудничества на мировой арене. Сведена к минимуму угроза глобального ядерного конфликта. При сохранении значения военной силы в отношениях между государствами все большую роль играют экономические, политические, научно-технические, экологические и информационные факторы. На передний план в качестве главных составляющих национальной мощи Российской Федерации выходят ее интеллектуальные, информационные и коммуникационные возможности, благосостояние и образовательный уровень населения, степень сопряжения научных и производственных ресурсов, концентрация финансового капитала и диверсификация экономических связей. Сложилась устойчивая ориентация подавляющего большинства государств на рыночные методы хозяйствования и демократические ценности. Осуществление крупного прорыва на ряде ключевых направлений научно-технического прогресса, ведущего к созданию единого общемирового информационного пространства, углубление и диверсификация международных экономических связей придают взаимозависимости государств глобальный характер. Создаются предпосылки для построения более стабильного и кризисоустойчивого мирового устройства.

  В то же время в международной сфере зарождаются новые вызовы и угрозы национальным интересам России. Усиливается тенденция к созданию однополярной структуры мира при экономическом и силовом доминировании США. При решении принципиальных вопросов международной безопасности ставка делается на западные институты и форумы ограниченного состава, на ослабление роли Совета Безопасности ООН.

  Стратегия односторонних действий может дестабилизировать международную обстановку, провоцировать напряженность и гонку вооружений, усугубить межгосударственные противоречия, национальную и религиозную рознь. Применение силовых методов в обход действующих международно-правовых механизмов не способно устранить глубинные социально-экономические, межэтнические и другие противоречия, лежащие в основе конфликтов, и лишь подрывает основы правопорядка.

  Россия будет добиваться формирования многополярной системы международных отношений, реально отражающей многоликость современного мира с разнообразием его интересов.

  Гарантия эффективности и надежности такого мироустройства - взаимный учет интересов. Миропорядок XXI века должен основываться на механизмах коллективного решения ключевых проблем, на приоритете права и широкой демократизации международных отношений.

  В истории промышленных стран уже были периоды, когда ускоренными темпами развивалось международное разделение труда, возрастали объемы вывоза капитала. За ними обычно следовали полосы попятных движений, усиления тенденции к автаркии многих государств мира (в частности, непосредственно накануне и в годы двух мировых войн). В современных условиях речь идет о более масштабных процессах, качественно возросшем уровне интернационализации, затрудняющем переход к изолированному развитию.

  Это обусловлено рядом новых черт в мировом развитии, таких, например, как:

  а) широкое внедрение новых информационных технологий, создание глобальной компьютерной, радио и телевизионной сети;

  б) переход командных высот в экономической жизни наиболее развитых стран к новым субъектам хозяйственной деятельности - ТНК и ТНБ;

  в) углубление международного разделения труда, складывание во многих районах мира интеграционных объединений, уже доказавших свою жизнеспособность;

  г) крушение механизмов централизованного планирования экономики в странах Восточной Европы, государствах, сложившихся на постсоветском пространстве. Их переход к модели рыночной экономики, преобразования в Китае, открывшие его для доступа иностранного капитала, повысили степень целостности мирового хозяйства. [62]

  Глобализация будет определять направления мирового развития на многие десятилетия. Сегодня глобализация движется вперед, преодолевая и создавая противоречия, ломая сопротивление одних и ставя на смену им другие социальные группы. Традиционные культуры, уходящие своими корнями в древность, оттесняются и вытесняются на обочину, вперед выходят агрессивные субкультуры, взращенные материальными возможностями авангарда глобализации – США.

  Применительно к России в ходе глобализации не только возможны, а даже неизбежны изменения не только в экономике, но и других областях развития нашего государства – в политике, национальной, социальной и других сферах. Неоднозначность же процесса глобализации для России, для многонациональной и многоконфессиональной России состоит в том, что он приносит не только позитивные, но и немало негативных изменений, в т.ч. и в виде новых угроз и вызовов в сфере безопасности государства. Поэтому и роль, и место России в новом изменяющемся мире будет зависеть от того, насколько и как она сможет включиться, сможет интегрироваться в глобализацию.

  В качестве второй основной тенденции современности следует рассматривать противоборство двух направлений мирового развития: с одной стороны - стремление США к монополярному миру при их безусловном лидерстве, с другой, - ориентация многих ведущих государств, в том числе и России, на построение многополярного мира.

  Руководство США, не скрывая своего стремления к мировому лидерству, уже «назначило» себя и капитаном и рулевым в процессах преобразования мира на основе силы. Первые «результаты» этого налицо сегодня как в Ираке, так и на пространствах бывшего СССР, особенно в Центральной Азии и Закавказье.

  В марте 2006 года президент США Дж.Буш, представляя новую стратегию национальной безопасности заявил, что США теперь намерены в равной степени использовать «наступательные» и «оборонительные» удары «сокрушительной силы» в качестве основного инструмента превентивных действий против потенциальных противников. При таком подходе ключевым элементом «сдерживания, как государств-врагов Америки, так и негосударственных формирований ее противников» становится система ПРО, к развертыванию которой столь активно приступили Соединенные Штаты. Такая ситуация не может не вызывать у нас озабоченностей, в том числе и с точки зрения военной безопасности нашей страны. [63]

  Однако главную опасность мы видим в том, что развертывание широкомасштабной ПРО США может вызвать новый виток гонки вооружений, отвлечь колоссальные ресурсы от решения множества проблем, существующих не только в России и США, но и в других странах. Россия учитывает эту ситуацию, делает и будет в перспективе делать из нее соответствующие выводы.[64]

  Как третью тенденцию современности можно рассматривать нарастание противоречий между «богатым Севером» и «бедным Югом». Для России последствия напряженности между Севером и Югом уже приобрели особую остроту. Сегодня южные границы России стали районами существующих и возможных в перспективе конфликтов, основная часть которых приходится на территорию бывшего СССР и прилегающие к ней регионы. Именно здесь пытается получить развитие международный терроризм и преступность в самых низменных ее проявлениях (наркобизнес, торговля людьми и оружием и др.).

  Как представляется, в свете вышеизложенных оценок и тезисов, характеризующих современную глобальную обстановку и противоречивые тенденции в процессе становления нового мирового порядка, можно попытаться описать объективно обусловленную новую роль России как субъекта мировой и региональной политики. При всем том, что Россия по своим основным параметрам - менее мощное, а следовательно, и менее влиятельное, чем СССР, государство, она, несомненно, остается державой глобального значения. В военном смысле только она сопоставима с американской сверхдержавой. Поэтому попытки некоторых отечественных и зарубежных политиков и политологов низвести ее до уровня региональной державы по меньшей мере преждевременны.

  Углубление кризиса во внутриполитической, социальной и духовной сферах может привести к утрате демократических завоеваний.[65]

  Основные угрозы в международной сфере обусловлены следующими факторами:

  ·   стремление отдельных государств и межгосударственных объединений принизить роль существующих механизмов обеспечения международной безопасности, прежде всего ООН и ОБСЕ;

  ·   опасность ослабления политического, экономического и военного влияния России в мире;

  ·   укрепление военно-политических блоков и союзов, прежде всего расширение НАТО на восток;

  ·   возможность появления в непосредственной близости от российских границ иностранных военных баз и крупных воинских контингентов;

  ·   распространение оружия массового уничтожения и средств его доставки;

  ·   ослабление интеграционных процессов в Содружестве Независимых Государств;

  ·   возникновение и эскалация конфликтов вблизи государственной границы Российской Федерации и внешних границ государств - участников Содружества Независимых Государств;

  ·   притязания на территорию Российской Федерации.

  Угрозы национальной безопасности Российской Федерации в международной сфере проявляются в попытках других государств противодействовать укреплению России как одного из центров влияния в многополярном мире, помешать реализации национальных интересов и ослабить ее позиции в Европе, на Ближнем Востоке, в Закавказье, Центральной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе.

  Серьезную угрозу национальной безопасности Российской Федерации представляет терроризм. Международным терроризмом развязана открытая кампания в целях дестабилизации ситуации в России.

  Усиливаются угрозы национальной безопасности Российской Федерации в информационной сфере. Серьезную опасность представляют собой стремление ряда стран к доминированию в мировом информационном пространстве, вытеснению России с внешнего и внутреннего информационного рынка; разработка рядом государств концепции информационных войн, предусматривающей создание средств опасного воздействия на информационные сферы других стран мира; нарушение нормального функционирования информационных и телекоммуникационных систем, а также сохранности информационных ресурсов, получение несанкционированного доступа к ним.

  Возрастают уровень и масштабы угроз в военной сфере.

  Возведенный в ранг стратегической доктрины переход НАТО к практике силовых (военных) действий вне зоны ответственности блока и без санкции Совета Безопасности ООН чреват угрозой дестабилизации всей стратегической обстановки в мире.

  Увеличивающийся технологический отрыв ряда ведущих держав и наращивание их возможностей по созданию вооружений и военной техники нового поколения создают предпосылки качественно нового этапа гонки вооружений, коренного изменения форм и способов ведения военных действий.

  Накануне своих встреч с руководством НАТО в Севилье и Мюнхене министр обороны РФ Сергей Иванов отмечал, что для развития Вооруженных сил оптимально их финансирование в размере 3% ВВП. Заметим, что в 2007 году, как и за весь постсоветский период, этот показатель составил 2,6% от ВВП. Значит, в будущем возможно значительное увеличение военных расходов. Данный тезис поддержал спикер Госдумы Борис Грызлов, а также ряд военных депутатов «Единой России», не говоря уже об оппозиционных лидерах, которые давно добиваются роста оборонного бюджета страны[66].

  Хотя этот рост, и довольно значительный, уже наблюдается. По данным министра обороны, озвученным в Госдуме, за 6 последних лет финансирование национальной обороны увеличилось более чем в 3,5 раза – с 214 до 821 млрд. руб. То есть уровень трат на национальную оборону в бюджете страны ежегодно составлял 2,6–2,7% от ВВП. Но так как экономика России росла, реальные расходы на оборону ежегодно увеличивались как минимум на треть. Теперь же, когда возможные отчисления на военные нужды составят 3% от ВВП, с учетом роста экономики ежегодный прирост оборонных расходов в бюджете страны в натуральном денежном виде составит 50–60%. Этот прирост, конечно, выше темпов роста нашей экономики и, естественно, будет замечен в мире.

  Активизируется деятельность на территории Российской Федерации иностранных специальных служб и используемых ими организаций.

  Усилению негативных тенденций в военной сфере способствуют затянувшийся процесс реформирования военной организации и оборонного промышленного комплекса Российской Федерации, недостаточное финансирование национальной обороны и несовершенство нормативной правовой базы. На современном этапе это проявляется в критически низком уровне оперативной и боевой подготовки Вооруженных сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, в недопустимом снижении укомплектованности войск (сил) современным вооружением, военной и специальной техникой, в крайней остроте социальных проблем и приводит к ослаблению военной безопасности Российской Федерации в целом.

  Угрозы национальной безопасности и интересам Российской Федерации в пограничной сфере обусловлены:

  ·   экономической, демографической и культурно-религиозной экспансией сопредельных государств на российскую территорию;

  ·   активизацией деятельности трансграничной организованной преступности, а также зарубежных террористических организаций.

  Угроза ухудшения экологической ситуации в стране и истощения ее природных ресурсов находится в прямой зависимости от состояния экономики и готовности общества осознать глобальность и важность этих проблем. Для России эта угроза особенно велика из-за преимущественного развития топливно-энергетических отраслей промышленности, неразвитости законодательной основы природоохранной деятельности, отсутствия или ограниченного использования природосберегающих технологий, низкой экологической культуры. Имеет место тенденция к использованию территории России в качестве места переработки и захоронения опасных для окружающей среды материалов и веществ.

  В этих условиях ослабление государственного надзора, недостаточная эффективность правовых и экономических механизмов предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций увеличивают риск катастроф техногенного характера во всех сферах хозяйственной деятельности.

  Ключевым вопросом для определения военной опасности, существующих и прогнозируемых угроз для национальной и военной безопасности Российской Федерации является проблема формулирования национальных интересов государства. Современная система национальных интересов страны достаточно емко отражена в Концепции национальной безопасности. Под ними понимается совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства в экономической, внутриполитической, социальной, международной, информационной, военной, пограничной, экологической и других сферах. Интересы эти носят долгосрочный характер и определяют основные цели, стратегические и текущие задачи внутренней и внешней политики государства. Наши национальные интересы в военной сфере заключаются в защите независимости России, ее суверенитета, государственной и территориальной целостности, в предотвращении военной агрессии против России, ее союзников, в обеспечении условий для мирного, демократического развития государства.

  Какие факторы будут определять характер военных опасностей и угроз в первом десятилетии ХХI века? Какими тенденциями в глобальной расстановке сил в мире будет характеризоваться военно-политическая обстановка в этот период? Они, на наш взгляд, таковы:

  ·   высокая степень нестабильности;

  ·   рост активности в использовании военной силы при решении спорных проблем, как внутренних, так и международных;

  ·   рост влияния и возможностей террористических и экстремистских организаций;

  ·   ярко выраженное стремление США обеспечить свое глобальное лидерство на обозримое будущее.

  На последнем тезисе следует остановиться особо. Решение вопроса об основном источнике и характере военной опасности для России в ближайшей и долгосрочной перспективе существенным образом будет определяться деятельностью США по проецированию военной силы исходя из своего понимания национальных ценностей и интересов.

  В США ныне наблюдается буквально волна монографий и коллективных исследований о принципах и дальнейших направлениях внешней политики США. Среди них несколько основательных работ.

  Большинство авторов не порывают с претензией США на роль мирового лидера. Их исходная позиция – только Соединенные Штаты в настоящее время обладают достаточными материальными возможностями и глобальным авторитетом для обеспечения международной стабильности, безопасности жизненно важной транспортной инфраструктуры, либерализации важнейших рынков в мире. Такую точку зрения отстаивает, в частности, профессор Университета им. Джонса Хопкинса Майкл Мандельбаум, опубликовавший в феврале 2006 года книгу «В защиту Голиафа: Как Америка работает всемирным правительством в XXI веке». (The Case for Goliath: How America Acts as the World Government in the XXI Century). Мандельбаум проповедует историческую правоту продвижения Соединенными Штатами вильсонианской триады – мир, демократия, свободные рынки.

  Национальные интересы США при таком подходе изначально носят планетарный характер, и разговор идет, как правило, об инструментах их практической реализации[67].

  Сохранение или изменение внешнеполитического курса США прямо и непосредственно затрагивает российские интересы. Идеи опоры на мировой арене на применение силы и отказа от уважения государственного суверенитета вызывают необходимость адекватной реакции. В каком направлении искать оптимальный вариант? Претендовать ли, например, на вступление в «Концерт демократий» (если он будет создан) – а если так, то каков должен быть «вступительный взнос»? Пытаться ли препятствовать его созданию или игнорировать? Нельзя исключать и того, что наилучший способ лежит совсем в иной парадигме действий.

  Вне зависимости от того, насколько поменяется по итогам президентских выборов-2008 команда, формирующая внешнюю политику России, ответ на новые вызовы, в том числе и на вероятные шаги будущей американской администрации, должен формироваться уже сегодня. Возможно, это и делается, однако нельзя сводить эту работу к кулуарным разработкам.

  Прежде всего, опасность представляет характерный для нынешнего руководства США уклон в пользу односторонних действий. С точки зрения республиканцев, для обеспечения американского лидерства не требуется опоры на международный консенсус: США будут действовать вместе с союзниками там, где это возможно, но готовы действовать самостоятельно там, где это необходимо. Если при проведении операции в Афганистане США заручились соответствующими резолюциями Совета Безопасности ООН, то в дальнейшем администрация Буша не намерена испрашивать санкцию для расширения масштабов операции и проекции своей силы в любом направлении.

  Крайне негативно относится руководство Вашингтона ко многим сферам режима контроля над вооружениями, который, по их мнению, стал препятствием для обеспечения подавляющего военного превосходства США и воспринимается им как односторонние ограничения. В условиях, когда у Вашингтона нет равного по силам противника, администрация Буша объявила, что военное строительство будет основано не на оценке конкретной угрозы, а на необходимости обладания силами и средствами, позволяющими одержать победу в конфликте с любым гипотетическим противником.

  Подавляющее военное превосходство США позволяет качественно изменить суть военного противоборства. Фактически речь идет не о "бесконтактной", а об "односторонней" войне. В ходе ее США получили возможность, не встречая адекватного отпора, уничтожать военные, экономические и политические объекты другой стороны и достигать политических целей войны. С учетом приверженности Вашингтона практике двойных стандартов, оценке военно-политической обстановки с одной, удобной ему, точки зрения, США сами становятся угрозой стабильности и безопасности. Упоенный успешно проведенной операцией в Афганистане. Вашингтон назначил следующие жертвы - страны так называемой "оси зла". Кто берется предугадать весь список?

  Действия Вашингтона создают политическую и материальную платформу для длительной войны. Конечные ее цели пока не ясны, но можно предположить с высокой степенью уверенности, что, наряду с разгромом террористических организаций и группировок, это укрепление политических, экономических и военных позиций США в целом ряде регионов мира, в том числе - прилегающих к границам России.

  Взгляды России и США действительно нередко расходятся в оценке многих международных событий. Но также между Москвой и Вашингтоном существует множество сфер, где интересы России и Америки совпадают. Наши страны активно сотрудничают на таких направлениях, как нераспространение ОМУ, борьба с международным терроризмом, обеспечение глобальной энергетической безопасности и многое другое. Взаимодействие осуществляется в различных форматах, в том числе в формате "большой восьмерки" и ООН[68].

  Различия в подходах России и США к международным делам продиктованы объективными различиями в наших национальных интересах, что свойственно для мира, где сохраняется острая конкуренция во всем. Но все эти различия можно отложить в сторону, если согласовать общие критерии оценки тех или иных действий на международной арене, взяв за основу их последствия. Можно сравнить последствия того, что происходит в Ираке и Афганистане, для региональной стабильности, безопасности людей. Никакие действия России, будь то на пространстве СНГ или за его пределами, не несут смерти и разрушения, не способствуют нарастанию террористической и наркоугроз, не направлены на дестабилизацию государств и их правительств.

  Снижение угрозы возникновения крупномасштабной войны в Европе не исключило возможности зарождения и развития конфликтных ситуаций, в том числе с вовлечением в них России. Результатом эскалации этих ситуаций могут стать и военные действия. Более того, эти конфликты могут тайно провоцироваться и подпитываться США и Западом с целью получения дополнительных рычагов влияния на политику России

  Соперничество в политической, экономической и военной сферах между существующими и возникающими центрами силы на континенте, потенциальные очаги напряженности, вооруженные конфликты на региональном уровне, наличие в мирное время у ряда государств мощных вооруженных сил, а также ядерного оружия, будут по-прежнему составлять серьезную угрозу, в том числе и военную, для безопасности России и стран Содружества.

  Основными источниками возникновения конфликтных ситуаций могут стать сохраняющаяся кризисная обстановка в отдельных регионах континента, вызванная наличием экономических, этнополитических, территориальных, религиозных и других противоречий в условиях действия несовершенных механизмов по их урегулированию.

  Администрация США видит вызовы со стороны новой России и в попытках выжимания войск США из Средней Азии, и в использовании Москвой экспорта энергоносителей как инструмента давления на соседние государства, и в ядерных программах сотрудничества с Ираном, и в переговорах с радикальной палестинской группировкой ХАМАС, и в ужесточении внутреннего законодательства о некоммерческих организациях[69].

  Одной из популярных систем взглядов на Россию, сложившейся в эпоху Ельцина, является теория неизбежной деградации России, которая произойдет вследствие низкого уровня производительности труда в экономике, неэффективности управления на всех уровнях, продажности политики, всеобщей коррумпированности общества, отсутствия трудовой этики, поголовного пьянства, неразвитости институтов местного самоуправления, идеологической растерянности, культурной социальной, этнической и религиозной неоднородности общества и других причин.

  В этом случае роль Запада сводится к "санации" последствий этих процессов, направления их в относительно безопасное и мирное русло с последующей помощью в формировании группы вассальных государств на территории России. Данный сценарий сегодня реализован в отношении некоторых государств Восточной Европы, которые, пройдя через частичную деградацию, вступили под руководством своих марионеточных правительств на путь реализации западных моделей развития, предназначенных для слаборазвитых стран.

  Экономический подъем и начало возрождения России в рамках собственной национальной модели нанесли серьезный удар по сторонникам этих взглядов, однако и сегодня некоторые специалисты продолжают их придерживаться, рассматривая успехи России как временные, лишенные внутреннего качества и дисгармоничные, обреченные в перспективе на системный крах.

  По счастью, есть на Западе и другое понимание ситуации у современных прагматиков, которые видят, и схожесть, и отличия в развитии России и Запада, и не предполагают особых угроз со стороны России при проведении разумной политики в ее отношении, что "внутреннее устройство России не затрагивает главные интересы США, и мы можем сотрудничать де-факто". Они как бы в неявной форме формулируют основы теория неизбежного симбиоза разных, но полезных друг для друга политических организмов, с последующей постепенной конвергенцией их политических систем. Наличие огромных природных ресурсов и значительных интеллектуальных возможностей России является сильнейшим аргументом в пользу сторонников спокойного, прагматичного взгляда на современную Россию. Данная точка зрения подкреплена и тем, что Россия уже необратимо впитала в себя основополагающие общемировые ценности, которые постепенно усваиваются российским обществом, что является залогом полноценного встраивания России в систему развитых мировых государств в долгосрочной перспективе. Но такой подход предполагает сегодня ограничение вмешательства Запада во внутренние дела России, уважение ее законных интересов на мировом уровне, признания и принятия как данности особенностей ее исторического развития[70].

  США планируют развернуть в Европе к 2011 году РЛС в Чехии и 10 противоракет в Польше, чтобы «защитить американские и союзнические объекты от враждебных угроз, возникающих на Ближнем Востоке, а не от России». Об этом в январе текущего года заявил бригадный генерал сухопутных войск США Патрик О'Райли, заместитель директора Управления противоракетной обороны. Он отметил, что приборы слежения и перехватчики в Европе не предназначены для противодействия российским военным средствам. В любом случае, по словам генерала, 10 наземных ракет-перехватчиков и радар «не могли бы нейтрализовать российский арсенал, да и не предназначены для этого»[71].

  Заместитель директора Института США и Канады Павел Золотарев согласен с этой оценкой О’Райли. «10 перехватчиков в Европе, даже если предположить фактически невероятную ситуацию обмена ударами между Россией и США, не повлияют на военный потенциал России. У РФ в европейской части ракет больше сотни, остальные расположены в глубине страны и для европейского компонента американской ПРО недосягаемы», – сказал Золотарев в интервью «НГ». Эксперт предположил, что планы США по размещению противоракет и РЛС в Европе «обусловлены не столько реальной угрозой, исходящей от Ирана, сколько необходимостью выбить финансирование на ПРО на фоне возрастающих расходов американского бюджета на войну в Ираке».

  На пресс-конференции в феврале 2007 г. Президент России Владимир Путин сообщил, что о планах США по развертыванию элементов противоракетной обороны в Европе Москве было известно заранее и эти действия никак не связаны с ростом российского военного потенциала. «Но мы думаем о том, чтобы обеспечить нашу внешнюю безопасность, и все наши ответы будут асимметричны, но будут в высшей степени эффективными. Мы уже сейчас имеем комплексы преодоления противоракетной обороны. Но на этом мы не ограничиваемся. Системы совершенно нового поколения, на которые разрабатываемые и развертываемые системы ПРО не будут иметь никакого влияния», - заявил глава государства[72].

  «ПРО рассчитана на баллистические ракеты, а мы говорим про совершенно другие системы стратегического оружия, которое будет действовать на гиперзвуке, менять свою траекторию как по высоте, так и по направлению движения. Система ПРО здесь просто бессильна», - подчеркнул глава государства, попутно заметив, что в России расходы на оборону в 25 раз меньше, чем в США.

  Несостоятельными назвал Владимир Путин и ссылки на то, что система противоракетной обороны в Восточной Европе будет нацелена на предотвращение угрозы со стороны Ирана или каких-либо террористических организаций.

  Резко негативная реакция Москвы на продвижение американской ПРО в Европе вызвана отсутствием четкой логической аргументации военного предназначения системы: ведь у Ирана ракет, способных достичь США, пока нет, и, неизвестно, появятся ли они.

  Возможность взаимодействия в области ПРО Москва и Вашингтон в 1990-е годы рассматривали не единожды. В ходе одной из встреч президентов Бориса Ельцина и Билла Клинтона российская сторона предложила совместно работать над глобальной системой ПРО. Но постепенно это предложение заглохло: американцы не собирались и, видимо, не собираются делиться своими стратегическими секретами с Россией. В то же время с 1990-х продолжается работа по вопросам региональной ПРО, а именно – по использованию уже имеющихся у сторон комплексов Patriot и С-300. Однако, судя по всему, пока большого прогресса достичь не удалось[73].

  Между Россией и США существует проблема ядерного сдерживания и, несмотря на соглашение о взаимном ненацеливании ракет, мы знаем, что ненацеливание лишь на несколько минут удлиняет промежуток времен, требуемый для нанесения удара. Проблема ядерного оружия остается очень деликатной в вопросах российско-американских отношений. В России ядерное оружие привыкли считать основой не только военной мощи, но и суверенитета страны, и. наверное, это привязывание сохранится на длительное время, по крайней мере, пока нынешняя политическая элита будет находиться там, где она находится. Что касается США, то там больше всего боятся проблем с сохранностью российского оружия. Они не столько боятся верховного главнокомандующего, который отдаст приказ нанести удар по США - они исходят из того, что российские главнокомандующие - люди здоровые и система, которая обеспечивает прохождение сигнала, работает достаточно надежно[74]. Они боятся недостаточно надежной охраны ядерных объектов, а также сохранности самого оружия, что условия хранения могут оказаться некондиционными, и это может привести к  проблем. Между двумя странами сохраняется такое довольно деликатное отношение по этому поводу, которое, наверное, будет определять характер отношений этих двух стран еще длительный период времени.

  
  
  

  Заключение

  
  

  Холодная война — глобальная геополитическая, экономическая и идеологическая конфронтация между США и их союзниками, с одной стороны, и Советским Союзом и его союзниками — с другой, длившаяся с середины 40-х до начала 90-х годов XX века.

  Хотя Соединённые Штаты и СССР никогда не вступали в прямое военное противостояние, их соперничество за влияние часто приводило к вспышкам локальных вооружённых конфликтов по всему миру. США и Советский Союз создали свои сферы влияния, закрепив их военно-политическими блоками — НАТО и Варшавский Договор.

  Холодная война сопровождалась гонкой обычных и ядерных вооружений, то и дело угрожавшей привести к третьей мировой войне. Наиболее известным из таких случаев, когда мир оказывался на грани катастрофы, стал Карибский кризис 1962 года. В связи с этим в 1970-е годы обеими сторонами были предприняты усилия по «разрядке» международной напряжённости и ограничению вооружений.

  Нарастающее технологическое отставание СССР, наряду со стагнацией советской экономики и непомерными военными расходами в конце 1970-х — начале 1980-х, вынудили советское руководство пойти на политические и экономические реформы. Объявленный Михаилом Горбачевым в 1985 году курс на перестройку и гласность, однако, привёл к утрате руководящей роли КПСС и тяжелейшему экономическому и социальному кризису, а в конечном итоге - к распаду СССР в 1991 году.

  В Восточной Европе коммунистические правительства, лишившись советской поддержки, были смещены еще раньше, в 1989-1990 годах. Варшавский договор официально прекратил свое действие 1 июля 1991 года, и с этого момента можно отсчитывать окончание холодной войны.

  
  

  Подлинное окончание "холодной войны" после ликвидации одного из двух противоборствующих субъектов в лице Советского Союза послужило одновременно началом оформления новых глобальных мировых реальностей. Вместе с Союзом ушли или оказались отодвинутыми по времени ряд проектов мировой интеграции в условиях биполярного мира, в том числе и тот, который связывался сначала с модернизацией международных отношений (политика "детанта" или "разрядки"), а затем со структурной перестройкой экономики и широким внедрением новых технологий (последняя затронула в 1983-1987 гг. и СССР - курс на ускорение социально-экономического развития).

  Демонтаж коммунистической государственности означал не только смену определенного режима власти, прекращение господства некоторой группы политической элиты и раздробление одной из территориально-государственных конструкций достаточно высокой плотности. Последовавшая вслед за этим фактическая ликвидация ялтинско-потсдамской модели мирового устройства и соответствующего баланса мировых центров влияния (вместе с наработанным комплексом решений в зонах глобального экономического, политического и военно-стратегического противоборства) создала мощную геополитическую воронку, в которой грозят оказаться так или иначе почти все участники послевоенного компромисса.

  Советская коммунистическая идеология, базировавшаяся на постулатах социалистического (как межгосударственного) и пролетарского (как социального) интернационализма, была политически аннигилирована. Оказалось сломанным единство громадной и подлинно интернациональной, в первую очередь в офицерском корпусе, Советской армии; это представляет наибольшую опасность в плане ее возможной неуправляемости. Было ликвидировано само обоснование на социально-психологическом (семейном) и морально-политическом уровнях идеи дружбы более трехсот народов, населяющих территорию бывшего СССР. Не готовые к быстрому принятию адекватных решений и выработке своих позиций, эти этнические массы поставлены перед необходимостью решать неимоверное количество проблем. Как следствие, они вынуждены проходить этапы полного доверия к этноэлите, ввергающей их в собственные "разборки", а затем, через колоссальные потери, искать продуктивные решения в уже труднообратимых ситуациях.

  Возникновение полутора десятков новых независимых государств на территории бывшего СССР стало итогом противоборства, с одной стороны, различных частей союзной элиты между собой, а с другой - республиканских элит с союзной как целым. "Беловежская пуща" как акт зачатия Содружества независимых государств (СНГ) главами трех славянских республик СССР, политически и де-факто сокрушившими Союз, имела целью ликвидацию союзного государства и "цивилизованный бракоразводный процесс" его субъектов. Воля к ликвидаторству и разделению, легшая в фундамент СНГ, создает теперь непреодолимый барьер разработке в рамках этой конструкции позитивных интеграционных основ, столь необходимых для экономического выживания и урегулирования внутриэтнических, межгосударственных и внутриполитических противоречий.

  В пылу политической борьбы на фоне ликвидации последствий и последователей ГКЧП оказались недостаточно спрогнозированными и внешние результаты роспуска СССР. Он повлек за собой сверхрезкое изменение всего комплекса факторов, влияющих на мировую политику со стороны бывшей еще вчера евразийской сверхдержавы, а ныне совокупности ее разводящихся друг с другом суверенных частей. Феноменальная по скорости смена группировок политической элиты у руля власти в России, сопровождавшаяся сокрушением всех главных структур советского общества (государственное пространство, политическую систему безопасность, культура, инфраструктура), обрушила биполярный мир. Планета получила открытый взрыв национальных конфликтов на территории с "ядерным навесом".

  Такая функционально взаимосвязанная целостная система, как мировое сообщество, включающее множество подсистем различного уровня и объема (государства-нации, региональные общности, международные организации, транснациональные корпорации и др.), начиная с ХХ века продуцирует и общепланетарные интересы. В их число входят: защита от ядерного оружия, поддержание экологической системы жизнеобеспечения, поиска и синтеза новых источников энергии, решение продовольственной проблемы. Все это требует гармоничной увязки с частными (национальными, социальными, конфессиональными) интересами. Эти приоритеты диктуют и новый мировой порядок, характеризующийся повышенным потенциалом управляемости и наличием механизмов саморегулирования и планирования глобальной политики - как на только на ближайшее, так и на отдаленное будущее.

  
  
  

  Список литературы

  
  

  1.   Арбатов Г.А. Идеологическая борьба в современных международных отношениях. Доктрина, методы и организация внешнеполитической пропаганды империализма. М., 1970

  2.   Артемов В.Л. Анатомия лжи. Критические очерки по антисоветской империалистической пропаганде. М., 1973

  3.   Арин О. XXI век - восстановление биполярности, или вызов Китая и ответ США//Азия и Африка сегодня.-1999.- №10.

  4.   Баталов Э.А., Малашенко И.Е., Кашлев Ю.Б. Идеологическая борьба или психологическая война? М., 1986.

  5.   Баталов Э.А., Малашенко И.Е., Мельвиль А.Ю. Особенности американских восприятий Советского Союза // Взаимодействие культур СССР и США. XVIII-XX вв. М., 1987

  6.   Безопасность России. Сб. материалов Всесоюзной научно-практической конференции — Экономическая безопасность: вопросы реализации государственной стратегии. М.: МГФ «Знание», 1998

  7.   Бессонов Б.Н. Идеология духовного подавления. М., 1971

  8.   Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: очерк теории и практики. М., 1980

  9.   Бирюков Н.С. Буржуазное ТВ и его доктрины. М., 1977

  10. Братерский М. Политика США в Средней Азии: итоги десятилетия // США - Канада. - 2002. - №9.

  11. Буркин А.И., Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России в контексте современных политических процессов. – М., 2005.

  12. Бушуев С. Дипломатическая борьба США с европейским антиамериканизмом //www.stratcom.kz.

  13. Валюженич А.В. Внешнеполитическая пропаганда США. Историко-политический очерк. М., 1973

  14. Виарда Х. Национальная безопасность США: пересмотр стратегических установок //Проблемы национальной безопасности в демократическом обществе. Материалы международной научной конференции. Фонд стратегической инициативы, кафедра новой и новейшей истории Нижегородского университета, г. Нижний Новгород, 9-10 апреля 1992

  15. Владимир Жириновский говорит с Россией. Кн. 1,2. Москва: ЛДПР, 1995;

  16. Гайдук И.В., Коробочкин М.Л., Наринский М.М. Холодная война: новые подходы, новые документы. - М., ИВИ РАН, 1995.

  17. Галямова В. Китай - США: двусторонние отношения в свете геополитических изменений после 11 сентября //Analytic. -2002.-№4.

  18. Галушко Р.И. Радиотелевизионный комплекс стран капитала // На службе монополий. М., 1977

  19. Геннадий Зюганов. Держава. М.:  1994

  20. Глущенко Ю., Собянин А. Исламский фактор во внешней политике США//Транскаспийский проект. 20.06.2001.Воробьев В. Биполярный конкурент. // Российская газета (Федеральный выпуск) N4079 от 30 мая 2006 г.

  21. Голяков С.М. Специальные каналы радиопропаганды США на службе психологической войны: Автореф. дис. … канд. историч. наук. М., 1974

  22. Грибков В.И., Карибский кризис. // Военно-исторический журнал, № 1, 1993

  23. Гуревич П.С. Пропаганда в идеологической борьбе. М., 1987;.

  24. Денисов В. Разговор о главном. // Красная звезда, 2 февраля 2007 г.

  25. Жириновский В.В. Идеология для России. Москва: ЛДПР, 1997

  26. Жириновский В.В. Патриотизм либеральных демократов. Москва: ЛДПР, 1998

  27. Жириновский В.В. Политическая классика. Москва: ЛДПР, 1996

  28. Жириновский В.В. Экономическая мысль. Политика. Москва: ЛДПР, 1996

  29. Зобнин А.В. Американская историография о начале формирования Атлантического сегмента внешнеполитического курса США / А.В. Зобнин // Молодая наука в классическом университете. Ч. 4. Иваново: ИвГУ, 2005.

  30. Зобнин А.В. Атлантицизм в американской политологии / А.В. Зобнин // Молодая наука в классическом университете. Ч. 4. Иваново: ИвГУ, 2004.

  31. Зобнин А.В. Идеи «атлантизма» в массовом сознании американцев (по материалам опросов и аналитических статей Э. Роупера) / А.В. Зобнин // Вестник молодых учёных Ивановского государственного университета. 2003. Вып. 3.

  32. Зобнин А.В. К вопросу о стратегии президента США Г.С. Трумэна в процессе разработки и реализации Атлантической составляющей (1948-1952 гг.) / А.В. Зобнин // Поиск путей развития в современном мире / Отв. ред. А.А. Синдеев. Тверь: ТвГУ, 2006.

  33. Зюганов Г.А. Россия — Родина моя. Идеология государственного патриотизма. М.: 1996

  34. Зубок В.М. Никто не хотел воевать: еще раз об истоках холодной войны. // США-ЭПИ, №; 4, 1991.

  35. Ивашев, А.А. Информационная война в новом мировом порядке/ А.А. Ивашев// Актуальные проблемы новой и новейшей истории: сборник научных трудов. Краснодар, 2004. С.212-223.

  36. Ивашев, А.А. Информационная война: теория и практика/ А.А. Ивашев// Молодая наука-2004: материалы региональной межвузовской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. – Часть II. – Пятигорский государственный лингвистический университет. Пятигорск, 2004.

  37. Ивашев, А.А. Новая холодная война: рецидивы прошлого или неизбежность в отношениях России и Запада?/ А.А. Ивашев// Американа: научное издание Центра американских исследований Волгоградского государственного университета. Вып. 8. Волгоград, 2006. С. 194-197.

  38. Ивашев А.А. Комитет психологической стратегии при президенте США в «холодной войне»: 1951-1953 гг. (по документам Национального архива США)/ А.А. Ивашев// Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Серия «Международные отношения. Политология. Регионоведение». Вып. 3(4). Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2006.

  39. Ивашев, А.А. Роль ЦРУ в психологической войне против СССР. 1947-1953 гг./ А.А. Ивашев// Разведка и национальная безопасность: материалы академического семинара. Краснодар, 2007. С. 3-9.

  40. Ивашев, А.А. Холодная война: информационно-психологические аспекты/ А.А. Ивашев// Международные отношения ХХ века в исторических судьбах стран Европы и Северной Америки: сборник статей. Вып. 1. Ставрополь; Пятигорск, 2004.

  41. Интересы США требуют активной международной политики (Выступление Э. Лейка в университете им. Джона Гопкинса, 21 сентября 1993) // Ключевые выступления по вопросам внешней политики США, сентябрь 1993. (Посольство США в Москве, г. Москва. 1993)

  42. Клинтон У. предупреждал об опасностях, несмотря на фактическое окончание холодной войны (Выступление президента Клинтона на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, 27 сентября 1993) // Ключевые выступления по вопросам внешней политики США. Сентябрь 1993. Посольство США в Москве. М., 1993.

  43. Кодин Е.В. «Гарвардский проект». М., 2003.

  44. Кокошин А.А. Предотвращение войны: доктрины, концепции, перспективы. М., 1990

  45. Концепция национальной безопасности Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г. № 1300.

  46. Корниенко Г.М. Холодная война: свидетельство ее участника. - М., Международные отношения, 1994.

  47. Кунина А.Б. Идеологические основы внешней политики США. М., 1973.

  48. Лан В.И. США в военные и послевоенные годы 1940-1960. М., 1964

  49. Люлечник В. США в предстоящей войне // Полезная газета. 6 декабря 2002

  50. Мировая политика и международные отношения на пороге третьего тысячелетия / Под ред. М.М. Лебедевой. М.: МОНФ, 2000

  51. Москвин-Тарханов М. У политической элиты Запада нет ясного представления о перспективах развития России. #"#_ftnref1" name="_ftn1" title="">[1] Лан В.И. США в военные и послевоенные годы 1940-1960. М., 1964; Арбатов Г.А. Идеологическая борьба в современных международных отношениях. Доктрина, методы и организация внешнеполитической пропаганды империализма. М., 1970; Кокошин А.А. Предотвращение войны: доктрины, концепции, перспективы. М., 1990; Подлесный П.Т. Американские концепции развития отношений с СССР. М., 1980; Трофименко Г.А. США: политические доктрины США. М., 1976; Уткин А.И. Стратегия глобальной экспансии: внешнеполитические доктрины США. М., 1986; Шейдина И.Л. Невоенный фактор силы во внешней политике США. М., 1984.

  [2] Арбатов Г.А. Идеологическая борьба в современных международных отношениях. Доктрина, методы и организация внешнеполитической пропаганды империализма. М., 1970; Баталов Э.А., Малашенко И.Е., Кашлев Ю.Б. Идеологическая борьба или психологическая война? М., 1986.

  [3] Баталов Э.А., Малашенко И.Е., Мельвиль А.Ю. Особенности американских восприятий Советского Союза // Взаимодействие культур СССР и США. XVIII-XX вв. М., 1987;  Бессонов Б.Н. Идеология духовного подавления. М., 1971; Кунина А.Б. Идеологические основы внешней политики США. М., 1973.

  [4] Артемов В.Л. Анатомия лжи. Критические очерки по антисоветской империалистической пропаганде. М., 1973; Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: очерк теории и практики. М., 1980; Валюженич А.В. Внешнеполитическая пропаганда США. Историко-политический очерк. М., 1973; Гуревич П.С. Пропаганда в идеологической борьбе. М., 1987; Ядов В.А. Тайна лжи. Заметки о теории и методах буржуазной пропаганды. М., 1963.

  [5] Бирюков Н.С. Буржуазное ТВ и его доктрины. М., 1977; Галушко Р.И. Радиотелевизионный комплекс стран капитала // На службе монополий. М., 1977; Голяков С.М. Специальные каналы радиопропаганды США на службе психологической войны: Автореф. дис. … канд. историч. наук. М., 1974; Панфилов А.Ф. За кулисами «Радио Свобода». М., 1974; Панфилов А.Ф. Радиовойна: история и современность: очерки о внешнеполитической радиопропаганде фашистской Германии, США, Англии и ФРГ. М., 1984.

  [6] Холодная война. 1945-1963 гг. Историческая ретроспектива / Отв. ред. Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян. М., 2003; Печатнов В.О. От союза к холодной войне (советско-американские отношения в 1945 – 1947 гг.). М., 2005; Советская внешняя политика в годы «холодной войны» (1945-1985 гг.). Новое прочтение/ Отв. ред. Л.Н. Нежинский. М., 1995; Сталинское десятилетие холодной войны: факты и гипотезы / Отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 1999; Советская внешняя политика в годы «холодной войны» (1945-1985). Новое прочтение. М., 1995; Холодная война. 1945-1963 гг. Историческая ретроспектива / Отв. ред. Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003.

  [7] Филитов А.М. «Холодная война» Историографические тенденции на Западе. М., 1991.

  [8] Рукавишников В.О. Холодная война, холодный мир. Общественное мнение в США и Европе о СССР/России, внешней политике и безопасности Запада. М., 2005.

  [9] Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. М., 2004.

  [10] Кодин Е.В. «Гарвардский проект». М., 2003.

  [11] Cold War. A Conflict of  Ideology and Power / Ed. by Graenber N. Lexington, 1976; Gaddis J. The United States and the Origins of the Cold War, 1941-1947. N.Y., 1972; La Feber W. America, Russia and the Cold War. 1945-1984. N.Y., 1985;; Taubman W. Stalin's American Policy: From Entente to Detente to Cold War. N. Y., 1982; White R. Feraful Warriors: A Psychological Profile of U.S.-Soviet Relations. N.Y., 1984.

  [12] Cold War. Volume 5. Cold War Culture and Society / Ed. by L.Bogle. N.Y., 2001; Hixson W. Parting the Curtain. Propaganda, Culture, and the Cold War, 1945-1961. N.Y., 1997; Whitfield S. The Culture of the Cold War. Baltimore, 1996.

  [13] Parry-Giles Sh. The Rhetorical Presidency, Propaganda, and the Cold War 1945–1955. Westport, 2002; Twing S. Myths, Models and U.S. Foreign Policy: The Cultural Shaping of Three Cold Warriors. Boulder, 1998; Scott R. Cold War and Rhetoric: Conceptually and Critically // Cold War Rhetoric: Strategy, Metaphor, and Ideology. Ed. by Medhurst M. Westport, 1990). Pp. 38–50; Whitfield S. The Culture of the Cold War. Baltimore, 1991.

  [14] Зубок В.М. Никто не хотел воевать: еще раз об истоках холодной войны. // США-ЭПИ, №; 4, 1991.

  [15] Чубарьян А.О. Происхождение холодной войны в историографии Востока и Запада. // Новая и новейшая история, № 3, 1991.

  [16] Гайдук И.В., Коробочкин М.Л., Наринский М.М. Холодная война: новые подходы, новые документы. - М., ИВИ РАН, 1995.

  
  

  [17]Плешаков К.В. Истоки холодной войны: размышления участника советско-американской конференции. // США-ЭПИ, № 4, 1991.

  [18] Грибков В.И., Карибский кризис. // Военно-исторический журнал, № 1, 1993, с. 2-10.

  [19] Черток Б.Е. Ракеты и люди: горячие дни холодной войны. - М.: Машиностроение, 1999.

  [20] Мусатов В.Л. Предвестники бури: политические кризисы в Восточной Европе (1956-1981) - (М., Научная книга, 1996.

  [21] Корниенко Г.М. Холодная война: свидетельство ее участника. - М., Международные отношения, 1994.

  [22] Филитов А.М. Холодная война: историографические дискуссии на Западе. - М. 1991.

  [23] Чубарьян А.О. Новая история холодной войны. // Новая и новейшая история, № 6, 1997.

  [24] «Самая большая из бывших советских республик, Россия, в течение нескольких лет боролась за учреждение демократических политических институтов и установление свободной рыночной экономики, — пишут эксперты Фонда Наследия Б.Джонсон и Т.Шихи в регулярно издающимся «Индексе Экономической свободы» за 1996 г. — Прогресс незначителен. Приватизационная программа осуществлялась беспорядочно и привела к упрочению позиций криминальных кругов. Банковские и инвестиционные системы находятся в неприглядном виде:  миллионы инвесторов обмануты. Российский капитал продолжает перемещаться на Запад в ежегодной сумме 1,5 млрд. долл. Итог выражен в экономической стагнации, гражданском беспокойстве, попытках государственного переворота, политической поляризации» (1996 Index of Economic Freedom. By Bryan T.Johnson and Thomas P.Sheeny. Washington D.C.: The Heritage Foundation. 1996. P. 282). Данная оценка ставит Россию в унизительное положение «преимущественно несвободной страны», нищей по сути, что, в принц ипе, соответствует действительности (Ibid). — O.K.

  [25] Виарда Х. Национальная безопасность США: пересмотр стратегических установок //Проблемы национальной безопасности в демократическом обществе. Материалы международной научной конференции. Фонд стратегической инициативы, кафедра новой и новейшей истории Нижегородского университета, г. Нижний Новгород, 9-10 апреля 1992. С. 7-9.

  [26] Виарда Х. Национальная безопасность США: пересмотр стратегических установок //Проблемы национальной безопасности в демократическом обществе. Материалы международной научной конференции. Фонд стратегической инициативы, кафедра новой и новейшей истории Нижегородского университета, г. Нижний Новгород, 9-10 апреля 1992. С. 7-9.

  [27] National Military Strategy of the United States, January 1992. Washington, D.C.: US GPO,1992. P.i-27.

  [28] National Military Strategy of the United States. January, 1992.

  [29] Элементы. № 4. С.2 8-29.

  [30] Lewis W., Sewall J. United National Peace-Keeping: Ends Versus Means // Joint Force Quarterly. A Professional Military Journal. Summer, 1993. Inaugural issue. № 1. P. 9-10.

  [31] 1993 Topical Symposium. Military Coalitions and the United Nations. Implications For the U.S. Military. November 2-3,1993. Washington D.С, 1993.

  [32] Washington Post. 26 February, 1992. P. 20.

  [33] Bush's 1992 Plan Inturn Had Billed as a $ Billion Cut (Over Six Years) From His Previous Position. Bush G. State of the Union. Washington, D.C.: US GPO, 1992.

  [34] Defense News. 26 October, 1992. P. 26.

  [35] SIPRI Yearbook, 1993. P. 311.

  [36] Washington Post. 6 January, 1992. P. 1.

  [37] New York Times. 18 February 1992. P. 1.

  [38] Интересы США требуют активной международной политики (Выступление Э. Лейка в университете им. Джона Гопкинса, 21 сентября 1993) // Ключевые выступления по вопросам внешней политики США, сентябрь 1993. (Посольство США в Москве, г. Москва. 1993). С. 120.

  [39] Клинтон У. предупреждал об опасностях, несмотря на фактическое окончание холодной войны (Выступление президента Клинтона на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, 27 сентября 1993) // Ключевые выступления по вопросам внешней политики США. Сентябрь 1993. Посольство США в Москве. М., 1993. С. 1-13. — О.К.

  [40] National Military Strategy of the United States of America 1995. A Strategy of Flexible and Selective Engagement. Joint Chiefs of Staff. Washington D.C., 1995. P.i-20.

  [41] Strategic Assessment 1995. U.S. Security Challenges in Transition. Washington D.C.: Institute for National Strategic Studies, National Defense University, 1995. P.v-205.

  [42] См.: Геннадий Зюганов. Держава. М.:  1994; Зюганов Г.А. Россия — Родина моя.Идеология государственного патриотизма. М.: 1996; Gennady Zyuganov. My Russia. Ed. Вy V. Medish. New York: M.E. Sharpe, 1997; США и внешний мир. Материалы IV научной конференции    ассоциации    изучения    США.    Исторический    факультет    МГУ    им.М.В. Ломоносова г. Москва, 3-4 апреля 1996. М.: МГУ, 1997; Безопасность России. Сб. материалов Всесоюзной научно-практической конференции — Экономическая безопасность: вопросы реализации государственной стратегии. М.: МГФ «Знание», 1998; США в новом мире: пределы могущества. М.: РИСИ, 1997.

  [43] См. Владимир Жириновский говорит с Россией. Кн. 1,2. Москва: ЛДПР, 1995; Жириновский В.В. Политическая классика. Москва: ЛДПР, 1996; Жириновский В.В. Экономическая мысль. Политика. Москва: ЛДПР, 1996; Жириновский В.В. Идеология для России. Москва: ЛДПР, 1997; Жириновский В.В. Патриотизм либеральных демократов. Москва: ЛДПР, 1998.

  [44] Brzezinski Zb. The Grand Chessbоard. American Primacy and its Geostrategic Imperatives. — New York: Basic Books, 1997, P. 198.

  [45] См.: National Defense University (NDU) — INSS. Strategic Assessment 1995. — Washington D.C.: GPO, 1995; Strategic Assessment 1996. NDU — INSS. Washington D.C.: GPO, 1996; Концепция национальной безопасности Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г. № 1300.

  [46] Brzezinski Zb. Op.cit. P. 25, 28-29.

  [47] Foreign Affairs, 1996, March/April, P. 20-36.

  [48] См.: Nye J., Jr. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. - New York: Basic Books, 1990.

  [49] The National Security Strategy of the United States of America. September 2002. - Washington D.C.: GPO. - P. 1-30.

  [50] Стратегия национальной безопасности США: перспективы для России // www.nlvp.ru.

  [51] Рогов С. Доктрина Буша и перспективы российско-американских отношений // Независимая газета. 3 апреля 2002 г.

  [52] Люлечник В. США в предстоящей войне // Полезная газета. 6 декабря 2002 г.

  [53] Глущенко Ю., Собянин А. Исламский фактор во внешней политике США//Транскаспийский проект. 20.06.2001.

  [54] Российско-американские отношения на рубеже веков//www.svop.ru.

  [55] Рогов С. Россия и США на пороге XXI века: новая повестка дня // Независимая газета. 21 июня 2001 г.

  [56] Арин О. XXI век - восстановление биполярности, или вызов Китая и ответ США//Азия и Африка сегодня.-1999.- №10.

  [57] Галямова В. Китай - США: двусторонние отношения в свете геополитических изменений после 11 сентября //Analytic. -2002.-№4.-С. 21.

  [58] Галямова В. Китай - США: двусторонние отношения в свете геополитических изменений после 11 сентября //Analytic. -2002.-№4.-С. 19.

  [59] Бушуев С. Дипломатическая борьба США с европейским антиамериканизмом //www.stratcom.kz.

  [60] Братерский М. Политика США в Средней Азии: итоги десятилетия // США - Канада. - 2002. - №9.

  [61] Братерский М. Политика США в Средней Азии: итоги десятилетия // США - Канада. - 2002. - №9. С. 61.

  [62]Мировая политика и международные отношения на пороге третьего тысячелетия / Под ред. М.М. Лебедевой. М.: МОНФ, 2000

  [63]Подберезкин Д. Г. Геостратегическое положение и безопасность России // Свободная мысль, 2003, № 7

  [64] В.В Путин заявил на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности: Теперь  Кремль не собирается в будущем мириться с гегемонизмом США и готов к «асимметричным действиям» в области обеспечения своей обороны. (Независимая газета 12.02.2007)

  [65] Буркин А.И., Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России в контексте современных политических процессов. – М., 2005. С. 34.

  [66] Мухин В. Этот недешевый асимметричный ответ. // Независимая газета, 13.02.2007

  [67] Фролов В., Лебедев А. Пребывая в осажденной крепости. // Независимая газета, 16.02.2007

  [68] Воробьев В. Биполярный конкурент. // Российская газета (Федеральный выпуск) N4079 от 30 мая 2006 г.

  [69] Москвин-Тарханов М. У политической элиты Запада нет ясного представления о перспективах развития России. #"#_ftnref70" name="_ftn70" title="">[70] Москвин-Тарханов М. У политической элиты Запада нет ясного представления о перспективах развития России. #"#_ftnref71" name="_ftn71" title="">[71] Терехов А. Новый варшавский договор. // Независимая газета, 01.02.2007

  [72] Денисов В. Разговор о главном. // Красная звезда, 2 февраля 2007 г.

  [73] Терехов А. Новый варшавский договор. // Независимая газета, 01.02.2007

  [74] Тренин Д. Угрозы XXI века. http://www.polit.ru/lectures/2006/07/12/trenin.html, 06.07.2006