Тема: Конституционные принципы дипломная работа

• Вид работы:
  Дипломная (ВКР) по теме: Конституционные принципы дипломная работа
• Предмет:
  Другое
• Когда добавили:
  27.03.2012 12:14:51
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

  Содержание

  
  

  Введение. 3

  Глава 1 Конституционные принципы регулирования экономических отношений: понятие и система. 6

  1.1. История и развитие конституционных принципов рыночной экономики. 6

  1.2. Понятие и система принципов рыночной экономики. 9

  Глава 2 Общие и специальные конституционные принципы рыночной экономики  19

  2.1 Принцип правового государства, принцип демократии и принцип разделения властей  19

  2.2 Принцип равенства перед законом и судом. Принцип социальной рыночной экономики  27

  2.3 Принцип общедозволительности, принцип свободы экономической деятельности и принцип единства экономического пространства. 32

  2.4 Принцип свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств и принцип признания и защиты равным образом разных форм собственности. 39

  2.5 Принцип неприкосновенности частной собственности. Принцип свободы договора  43

  2.6 Принцип поддержки конкуренции.  Принцип неприкосновенности частной жизни  55

  Глава 3. Конституционные принципы рыночной экономики в практике Конституционного суда РФ.. 62

  Заключение. 80

  Литература. 82

  
  

  Введение

  
  

  Конституционные принципы имеют объективный характер. Конституционные принципы рыночной экономики образуют основы экономического строя России, представляющие собой фундаментальные устои социально-экономического, правового и, в частности, конституционного строя.

  Конституционные принципы воплощают в себе в наиболее концентрированном виде дух и смысл Конституции. Именно поэтому они позволяют адаптировать конкретные конституционные нормы к постоянно изменяющимся условиям общественной жизни.

  Сейчас же знать и применять конституционные принципы должны не только законодатели, суды, но и органы исполнительной власти, принимающие различные экономические решения. Такие конституционные принципы, как принцип правового государства или соразмерности при ограничения прав и свобод, обладают очень высокой степенью операциональности. Конституционные принципы рыночной экономики - это самые разумные и рациональные, проверенные временем и опытом многих стран правила организации экономической деятельности и управления ею. Важно понять, что считаться с конституционными принципами рыночной экономики необходимо как при выработке экономической политики, так и при принятии конкретных экономических решений.

  Применение конституционных принципов при принятии судебных решений не может оставаться монополией высших судов Российской Федерации. Все суды должны оценивать конституционность применяемых нормативных правовых актов с учетом конституционных принципов и в случае необходимости обращаться с запросами в Конституционный Суд России.

  Только применяя правовые принципы суды в состоянии осуществлять дискреционные полномочия, составляющие саму суть судейского усмотрения. Возрастание внимания к конституционным принципам объективно связано с расширением сферы судейского усмотрения и повышением роли судебной власти.

  Актуальность вопроса о конституционных принципах рыночной экономики нельзя переоценить.

  Экономика и право это две составляющие, которые служат существованию и развитию любого государства в мире. Их взаимообусловленность, неотъемлемость гарантирует стабильность в стране в любой период времени.

  Закрепления правовых основ – принципов рыночной экономики в основном законе странны, является гарантией защиты экономически прав и свобод на высшем уровне государственной власти.

  То в какой мере данные принципы отражены в Конституции, в какой мере они применяются на практики, соблюдаются как государственными, так и частными лицами зависит развитие предпринимательской деятельности, формирования правового государства, установления стабильных, защещенных и охраняемых государством устойчивых экономических связей.

  Рассмотрение данного вопроса применительно к России не менее важно. При коренном изменении формы экономических отношений в 90-х г.г. 20в. необходимо было признать защиту рыночной экономики на высшем уровне, что и было сделано по средствам закрепления принципов рыночной экономики в Конституции России.

  Принципы правового государства, демократии, разделения властей, социального государства, неприкосновенности собственности, свободы договора, стабильности гражданского оборота и т.д. - вот несущие конструкции, каркас здания любой экономики.

  Права иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ст. 35 и 36 Конституции России) соответствуют таким экономическим категориям, без которых рыночная экономика немыслима, как свобода обладания недвижимостью, рынок недвижимости и свобода рынка земли.

  Целью настоящей работы является анализ конституционных принципов рыночных отношений, показать развитие общих и специальных принципов, неразрывной взаимосвязи их друг с другом, а также проследить в какой мере они применяются Конституционным судом при осуществлении им своих полномочий.

  Для достижения указанной цели перед работой необходима постановка следующих задач:

  1. Рассмотреть историю и развитие конституционных принципов рыночной экономики.

  2. Исследовать понятие и система принципов рыночной экономики.

  3. Изучить принцип правового государства, принцип демократии и принцип разделения властей.

  4. Проанализировать принцип равенства перед законом и судом. Принцип социальной рыночной экономики.

  5. Исследовать принцип общедозволительности, принцип свободы экономической деятельности и принцип единства экономического пространства.

  6. Рассмотреть принцип свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств и принцип признания и защиты равным образом разных форм собственности.

  7. Определить принцип неприкосновенности частной собственности. Принцип свободы договора.

  8. Изучить принцип поддержки конкуренции. Принцип неприкосновенности частной жизни.

  
  
  
  
  

  Глава 1 Конституционные принципы регулирования экономических отношений: понятие и система

  
  

  1.1. История и развитие конституционных принципов рыночной экономики

  
  

  Основной интеллектуальной идеей, активно обсуждавшейся в период буржуазных революций в конце XVIII в., была идея "равенства возможностей". Это понятие нельзя интерпретировать дословно как одинаковые возможности, так как природа не наделяет одинаковыми возможностями всех людей.

  Как и личное равенство, равенство возможностей нельзя толковать дословно. Его истинный смысл, вероятно, лучше всего передается выражением времен Французской революции: талантам все пути открыты. Никакие произвольно создаваемые препятствия не должны мешать людям достичь того положения в обществе, которое соответствует их способностям и к которому они стремятся, побуждаемые своими жизненными принципами[1]. Открытые перед человеком возможности должны определяться только его способностями - а не происхождением, национальной принадлежностью, цветом кожи, религией, полом или иными несущественными в данном отношении факторами.

  Несомненное первенство, придаваемое равенству возможностей в иерархии ценностей, ставшей общепринятой после гражданской войны, особенно отчетливо проявилось в экономической политике. В то время наиболее популярными словами были "свободное предпринимательство", "конкуренция", Считалось, что каждый волен основывать любое коммерческое предприятие, наниматься на любую работу и приобретать любую собственность. Единственным условием было получение согласия на сделку от другой стороны.

  Данные положения необходимо было закреплять как в основных законах страны, так и в отраслевых норма.

  По мере развития гражданского общества и рыночных отношений правовые принципы регулирования рыночных отношений находили свое закрепление в различных нормативных актах государств.

  В последствии государства закрепляли их в основных законах страны, тем самым придавая вопросам правового регулирования рыночных отношений важнейшее место.

  В период 1985-1994  годы  наша планета стала ареной самых масштабных  конституционных  преобразований из  всех,  какие  знала  история.  Всего  за  одно десятилетие принято,  по подсчетам автора, более 70 новых основных законов в  67  странах мира,  еще более чем в 60 государствах основные законы подвергались  изменениям  от  небольших  дополнений  до полной  перемены  облика и содержания.  Более чем в 70 странах впервые в их истории  или  впервые  за  последние  десятилетия прошли   более   или   менее   свободные   парламентские   или президентские выборы,  что является наиболее точным  признаком восстановления или установления демократического строя.  Число государств, которые с 1985 года не затронули большие или малые конституционные преобразования, составляет сейчас уже не более двух десятков. И все эти изменения в том числе определяли принципы регулирования экономических интересов в государстве.

  Интересно рассмотреть развитие конституционных принципов рыночной экономики в теоретическом аспекте.

  Проблематика конституционных принципов как элемента институциональной организации экономики активно разрабатывается в рамках неоинституциональной экономической теории (НИЭТ). При этом Д. Норт и др. видят в них основание пирамиды формальных правил, на которые опираются экономические правила, а представители конституционной экономики Дж. Бьюкенен, Дж. Бреннан,   В. Ванберг, Г. Таллок и др. рассматривают их как наиболее важную часть экономических правил[2].

  Вторая трактовка тесно переплетается с концепцией «хозяйственной конституции», разработанной в рамках германского ордолиберализма В. Ойкен, Ф. Бем, В. Рёпке и др.. Примером комплексного использования американской и германской традиций конституционной экономики служит модель элементарных конституционных правил экономики, основанной на частной собственности Э. Г. Фуруботна и Р. Рихтера. В отечественной экономической литературе обобщение и определенное развитие ряда вышерассмотренных подходов содержится в работах А. Шаститко.

  К проблематике конституционных принципов тесно примыкает предложенная Ф. Хайеком концепция формирования в ходе спонтанного отбора обычаев и традиций, лежащих в основе расширенного порядка. В противовес неоавстрийцам представители французской «теории регуляции» Р. Буайе,   Ж. Сапир и др. рассматривают эти проблемы с холистских позиций, выделяя социально-экономические основания институциональной организации экономики[3].

  Проблема формирования конституционных принципов предполагает обращение к проблеме институциональных изменений. В рамках неоинституциональной экономической теории проблемы институциональных изменений рассматривались с различных позиций такими исследователями как Дж. Умбек, Д. Норт, В. Тамбовцев, В. Шаститко и др. Среди альтернативных неоинституционализму подходов можно выделить концепцию становления рыночной экономики К. Поланьи[4].

  Важный вклад в исследование проблем становления конституционных принципов в отечественной экономике вносят такие представители экономической социологии как С. Барсукова, О. Бессонова, В. Волков, С. Кирдина, В. Радаев и др.

  Инфляционные скачки цен, бюджетный дефицит, денежная волна и ее оттоки, расстройство складывавшейся десятилетиями системы поставок, денежные реформы – все эти противоречия и перекосы требуют перемены точки зрения на рынок, новых подходов к механизму его регулирования, выработки и последовательной реализации системы экстренных (но базирующихся на надежном научном фундаменте и рассчитанных на длительный период) мер по формированию современного рынка, выработки эффективного механизма его регулирования.

  
  

  1.2. Понятие и система принципов рыночной экономики

  
  

  В Конституции Российской Федерации нет термина «рыночная экономика», но содержащиеся в ней нормы не оставляют сомнений в том, что государство охраняет основные принципы именно рыночной экономики. Тем самым кардинально меняется соотношение государства и экономики: из организации, которая непосредственно управляла народным хозяйством, государство превращается только в регулятора экономических отношений. Но это принципиально ужа другая роль, она исключает административно-командные функции государственного аппарата и признает свободу экономической деятельности людей и их объединений. Государство теперь не вправе устанавливать плановые задания, диктовать цены, сохранять монополию внешней торговли, заведовать сбытом и снабжением, руководить сельским хозяйством и т.д.

  Экономическая роль государства обрисована в Конституции России весьма лаконично. Но в большинстве конституций мира нет даже такого объема экономических обязанностей государства, чем подчеркивается самостоятельность экономики и ее саморегуляция. Но в любом случае даже лаконичные формулировки ст. 8, возведенные в ранг основ конституционного строя, не оставляют сомнений в том, что на базе данной Конституции возврат к административно-командной экономике не возможен.

  Впрочем, те основы конституционного строя, которые сформулированы в ст. 8, не свидетельствует о полном отстранении государства от управления экономикой и установлении стопроцентно либеральной экономики. Они не исключают мощного государственного сектора в экономике и немалых возможностей для административного вмешательства в экономическую жизнь. Тем самым открывается широкий спектр экономической политики, которая может существенно отличаться при разных правительствах. Если учесть, что современная российская экономика по существу складывается как смешанная, т.е. государственно-частная, то можно считать, что эта модель имеет достаточную конституционную основу.

  Интерес к принципам права возник сравнительно недавно. По мнению Р.З. Лившица, принципы права надо выводить не из идеологических категорий, а из самой правовой материи. "Признавая в праве систему общественного порядка, средство общественного согласия, путь и средство предотвращения и разрешения разногласий, нужно соответственно конструировать и принципы права. Принципы охватывают всю правовую материю - и идеи, и нормы, и отношения - и придают ей логичность, последовательность, сбалансированность. В принципах права как бы синтезируется мировой опыт развития права, опыт цивилизации. Принципы - как бы "сухой остаток" богатейшей правовой материи, ее суть, освобожденная от конкретики и частностей. Принципы играют роль ориентиров в формировании права[5].

  Существует и другая точка зрения на генезис правовых принципов. Конституционные принципы не изобретаются людьми, они ими обнаруживаются, как и всякие объективно существующие законы, - естественные, экономические. На объективную природу базовых правовых принципов обратил внимание Г.В. Мальцев, полагающий, что как экономические законы, так и законы права относятся к сфере объективных закономерностей социального развития.

  "В сущности одна и та же реальная связь в обществе может быть часто охарактеризована и как экономическая, и как правовая. Познать экономический закон, - считает Г.В. Мальцев, - и закон права - это не два различных акта. Всякое научно добросовестное и точное исследование экономических требований общественного развития предполагает познание имманентных им юридических императивов, попытку сформулировать соответствующий данной ситуации закон права".[6]

  Объективная природа таких конституционных принципов, как свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, свобода экономической деятельности, единство экономического пространства и др., очевидна. Их отсутствие в Конституции не позволило бы создать рыночную экономику.

  Конституционные принципы рыночной экономики имманентно присущи этому типу экономики. Если в Конституции не закреплены в качестве принципов свобода договора, неприкосновенность частной собственности, свобода передвижения и т.д., в обществе не смогут функционировать экономические законы рынка.

  Права иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ст. 35 и 36 Конституции России) соответствуют таким экономическим категориям, без которых рыночная экономика немыслима, как свобода обладания недвижимостью, рынок недвижимости и свобода рынка земли.

  В процессе развития гражданского обществе по мимо других правовых вопросов России предстоит "определяться" - либо предоставить судам в значительно большей степени право обращаться к правовым принципам в процессе защиты прав, либо по-прежнему полагаться на "мудрость законодателя".

  Судьба вопроса во многом зависит от простой презумпции или даже установки, присущей различным теоретикам права. Те, кто не склонен расширять практику решения конкретных дел на основе правовых принципов, по всей видимости, исходят из не очень высокой оценки существующего корпуса судей. Понятно, что сторонники расширения применения судами правовых принципов более высоко оценивают профессионализм судей.

  При всей спорности этой проблемы нельзя не признать, что применение принципов права для решения конкретных дел высшими судами Российской Федерации - это реальность. Уже в первых своих решениях Конституционный Суд РФ продемонстрировал принципиально новое отношение к правовым принципам.

  Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27 января 1993 г. N 1-П об оплате вынужденного прогула при незаконном увольнении рассматривались ситуации, связанные с применением законодательства о труде, когда суды удовлетворяли иски уволенных граждан о восстановлении на работе, но при этом принимали решения об оплате им времени вынужденного прогула в пределах трех месяцев или одного года, независимо от его фактической продолжительности[7].

  Оценивая сложившееся обыкновение правоприменительной практики, Суд пришел к выводу, что оно "вступило в противоречие с принципами договорных отношений, нашедших отражение в содержании ряда конституционных прав и свобод граждан. Итак, незаконное увольнение работника работодателем является несправедливым и нарушает принципы равенства и согласования общей воли сторон трудового договора, добросовестного выполнения договорных обязательств и недопустимости одностороннего необоснованного отказа от их соблюдения".

  Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что анализируемое обыкновение правоприменительной практики противоречит "общеправовым принципам и принципам договорных отношений, отраженным в содержании прав и свобод, которые закреплены в ст. 32, 37, 38, 55, 56 Конституции Российской Федерации в редакции от 12 апреля 1978 года...". Эти принципы "обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека, отраслевых прав граждан, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. Общеобязательность таких принципов состоит как в приоритетности перед иными правовыми установлениями, так и в распространении их действия на все субъекты права.

  Кроме того, Конституционный Суд РФ обосновал, что есть общие принципы права, получающие воплощение в конституционных принципах. Тем самым был решен вопрос о том, являются ли общие принципы права конституционными принципами.

  Общие принципы права - это положения (правила) объективного права (т.е. не естественного или идеального), которые могут выражаться, а могут и не выражаться в текстах законов, но обязательно должны применяться в судебной практике.

  Таким образом, складывается следующая иерархия - общие принципы права проявляются в конституционных принципах, которые, в свою очередь, преломляются в отраслевых принципах и нормах. Будучи конституционными, общие принципы права занимают свое специфическое место среди других источников права.

  Жан-Луи Бержель обратил внимание на такую черту общих принципов права, как их менее строгий, точный и определенный характер, чем юридические предписания, содержащиеся в юридических текстах.

  Выведенная Конституционным Судом РФ в Постановлении от 27 января 1993 г. "формула" конституционного принципа подчеркивает, что он отличается от иных правовых принципов тем, что обладает большей нормативной обобщенностью. Касаясь места конституционных принципов в существующем механизме правового регулирования, Конституционный Суд РФ отмечает, что они предопределяют содержание как конституционных, так и отраслевых прав и в силу этого носят универсальный характер.

  Поскольку в силу ст. 2 Конституции России признание, соблюдение и защита прав и свобод человека является обязанностью всех органов государства (законодательных, исполнительных и судебных), конституционные принципы должны применяться всеми этими органами, в том числе и судами, и только в таком случае конституционные принципы будут оказывать регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений.

  Конституционные принципы не исчерпываются теми, которые представляют собой форму проявления общих принципов права. Последние составляют только небольшую часть конституционных принципов.

  Как и любые принципы, конституционные принципы имеют важное методологическое значение, образуя философский аспект конституционного права. Совершенно справедливо Н.А. Богданова отмечает, что выведение и построение принципов конституционного права связано с наиболее высокой ступенью логического обобщения, выводящей конституционно-правовое знание на уровень философии права.

  В Конституции РФ 1993 г. основы экономической системы определяются через права и свободы гражданина. В ст. 8, которая помещена в гл. 1 Конституции, содержатся важнейшие нормы об экономике и предпринимательстве:

  "1. В Российской Федерации гарантируются единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности.

  2. В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности".

  Эти конституционные принципы свидетельствуют о глубинных изменениях роли государства в экономике и необходимости революционных изменений в таких отраслях законодательства, как гражданское, административное, предпринимательское.

  Конституция РФ не допускает монополии государства на внешнюю торговлю, равно как не предусматривает и судебного иммунитета государства. Однако "революционный" эффект принципов, содержащихся в ст. 8, не сводится только к глубинным изменениям в сфере экономических отношений. Не меньшее влияние оказывают эти принципы на социальные отношения.

  Б.Н. Топорнин связывает принцип свободного предпринимательства с конституционным принципом социального государства. Социальное государство не должно быть патерналистским. Оно не способно взять на себя полностью заботу о человеке, обеспечить все его нужды, поскольку оно не ведет объемную предпринимательскую деятельность, а удельный вес государственной собственности в экономике сравнительно незначителен.

  Принципы конституционного строя не могут функционировать вне системной связи друг с другом[8].

  Гарантируя приоритет прав и свобод человека и гражданина, основы конституционного строя в силу их целостности определяют принцип свободы экономической деятельности, который опосредованно устанавливает основы экономической системы в Российской Федерации и тесно связан с конституционным принципом единства экономического пространства.

  Принцип экономической свободы может быть лучше понят с учетом как принципа приоритета прав и свобод человека, который в соответствии со ст. 2 Конституции является "высшей ценностью", так и принципа социального государства.

  Принципы, устанавливающие основы экономической системы в Российской Федерации, являясь частью основ конституционного строя, представляют собой системообразующий центр подсистемы конституционных норм, которые условно можно считать "экономической конституцией".

  В Конституции РФ имеется значительное количество конституционных принципов, норм, понятий, связанных между собой сложными логико-правовыми связями и в силу этого составляющих определенное единство. Данный блок норм и принципов включает в себя принципы основ конституционного строя о свободе экономической деятельности, о едином экономическом пространстве, о многообразии и равноправии различных форм собственности, о защите конкуренции (ст. 8), о социальном характере государства (ст. 7), о значении общепризнанных норм и принципов международного права и норм, содержащихся в международных договорах (ст. 15, ч. 4). Эти положения составляют как бы общую часть экономических принципов закрепленных в Конституции. К принципам закрепляющих основные экономические права и свободы относятся: - о праве на использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности (ст. 34), о праве на свободный выбор рода деятельности и занятий (ст. 37), о праве частной собственности (ст. 35, 36), о праве на деловую репутацию (ст. 23), о праве на возмещение государством вреда (ст. 53) и другие права, а также конституционные гарантии предпринимательства (ст. 34, ч. 2, ст. 74, ч. 1, ст. 75, ч. 2).

  В структуру вышеназванных принципах, так же входят также нормы Конституции, устанавливающие экономический публичный порядок. Это: 1) принципы государственного регулирования экономической деятельности; 2) нормы о возможном ограничении основных экономических прав и свобод (ст. 55 и 56); 3) нормы о полномочиях федеральных органов государственной власти и органов власти субъектов Российской Федерации в сфере правового регулирования предпринимательства (ст. 71, 75).

  От права индивидуума на свободную экономическую деятельность производны другие положения Основного закона, например, полномочия законодательных органов издавать законы в сфере экономики, исполнительных органов - регулировать экономику на основе этих законов, судебных органов - защищать права предпринимателей.

  Поскольку предметом настоящей работы являются конституционные принципы рыночной экономики, нельзя не сказать о системе вышеназванных принципов.

  Итак, эта система включает[9]:

  I. Конституционные принципы, являющиеся выражением таких общих принципов права, как:

  а) принцип справедливости;

  б) принцип соразмерности (пропорциональности) и сбалансированности при ограничении субъективных прав;

  в) принцип юридической безопасности;

  г) принцип добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными правами.

  II. Общие конституционные принципы рыночной экономики:

  а) принцип правового государства;

  б) принцип демократии;

  в) принцип разделения властей;

  г) принцип равенства перед законом и судом;

  д) принцип социальной рыночной экономики.

  III. Специальные конституционные принципы рыночной экономики:

  а) принцип общедозволительности;

  б) принцип свободы экономической деятельности;

  в) принцип единства экономического пространства;

  г) принцип свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств; стабильности гражданского оборота; юридической безопасности предпринимателей;

  д) принцип признания и защиты равным образом разных форм собственности;

  е) принцип неприкосновенности частной собственности;

  ж) принцип свободы договора;

  з) принцип поддержки конкуренции;

  и) принцип неприкосновенности частной жизни.

  Глава 2 Общие и специальные конституционные принципы рыночной экономики

  
  

  2.1 Принцип правового государства, принцип демократии и принцип разделения властей

  
  

  Действующая Конституция исходит из признания высшей ценностью человека, его прав и свобод (ст. 2), рассматривая эти права и свободы как принадлежащие человеку от рождения (ст. 17), т.е. как права естественные, изначально принадлежащие людям. Отсюда следует, что права и свободы человека выше любой политической или экономической власти, и, таким образом, политика и экономика должны быть подчинены этим общечеловеческим ценностям, а не наоборот. Наличие у человека таких прав и свобод связывает и ограничивает государство в его взаимоотношениях с гражданином и, более того, обеспечивает независимость человека в его отношениях с государством.

  Концепция признания высшей ценностью прав и свобод человека связана в Конституции с принципом правового государства.

  Правовое государство - это не просто государство, соблюдающее существующие законы, а государство, признающее и обеспечивающее идею господства права, которая выражается в том, что государство не создает и не дарует людям их права, принадлежащие им от рождения и являющиеся неотчуждаемыми, а только признает их, соблюдает и защищает как высшую ценность.

  Для реальной защиты прав человека в стране существует Конституционный Суд, призванный пресекать такие решения государства, оформляемые законами, которыми, основываясь на принципе демократии, парламентское большинство нарушает права меньшинства, защищаемые конституционным правом.

  Конституционно-правовой принцип правового государства по своему нормативному содержанию предполагает такие адресованные законодателю требования, как точность, конкретность, определенность и непротиворечивость законов. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 8 октября 1997 г. N 13-П по делу о проверке конституционности Закона Санкт-Петербурга от 14 июля 1995 г. о ставках земельного налога указано, что "законодательные органы в целях реализации конституционной обязанности граждан платить законно установленные налоги и сборы должны обеспечивать, чтобы законы о налогах были конкретными и понятными[10].

  Конституционный Суд РФ в Постановлении от 23 декабря 1999 г. N 18-П по делу о проверке конституционности отдельных положений федеральных законов о тарифах страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды отметил: "Из закрепленного в Конституции Российской Федерации принципа правового государства... вытекают конкретные требования, рекомендации и запреты в отношении определенных действий органов государства. В сфере тарифообложения указанный конституционный принцип диктует для законодателя запрет устанавливать регулирование таким образом, чтобы провоцировать законопослушных граждан на сокрытие получаемых доходов и занижение облагаемой базы".[11]

  В настоящее время существующая система регистрации граждан по-прежнему является чрезмерно усложненной, что по существу также провоцирует граждан на ее нарушение. Гарантированная ст. 27 Конституции РФ свобода передвижения является важным условием свободного перемещения трудовых ресурсов и, по сути, обеспечивает такой сегмент рынка, как рынок труда.

  Регистрация граждан по месту жительства и по месту пребывания сама по себе не противоречит Конституции, поскольку является предусмотренным федеральным законом способом учета граждан в пределах Российской Федерации, имеющим исключительно уведомительный характер и отражающим факт нахождения гражданина по месту пребывания или жительства.

  Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1998 г. N 4-П по делу о проверке конституционности Правил регистрации и снятия граждан РФ с регистрационного учета, разъясняет особый, а именно разрешительный учет граждан (прописка), по своему характеру и содержанию разительно отличается от уведомительной регистрации. Всякое установление в региональных нормативных актах иных, кроме прямо указанных в федеральном законе, оснований для введения разрешительного порядка регистрации, является нарушением требований Конституции РФ и федерального закона.[12]

  Принципа правового государства вводить правила и ограничения, обязательные для органов исполнительной власти в их отношениях с лицами занимающимися предпринимательской деятельностью. Вне всякого сомнения, органы государства не могут финансироваться исключительно за счет оказываемых ими услуг. Коммерциализация деятельности органов государства, оказывающих услуги, допустима лишь в пределах, проистекающих из конституционного принципа правового государства.

  Принцип правового государства позволяет высказаться критически в отношении используемой в законодательной практике модели "уполномоченного государством частного юридического лица".

  Эта модель задействована в постановлении Правительства РФ N 601, в соответствии с которым вся реализуемая на территории Российской Федерации аудио-, видео- и компьютерная техника должны маркироваться специальными защищенными от подделок знаками соответствия и марками с учетной информацией к знаку (учетная марка).

  Победителем "конкурса", проведенного Госстандартом РФ на производство и учет знаков соответствия и учетных марок стало ЗАО "Спецзнак", в состав учредителей которого входят организации, учрежденные Госстандартом России. Именно это акционерное общество именуется "уполномоченным государством юридическим лицом". Ценовая политика ЗАО "Спецзнак", характеризуется завышением цен учетные марки в десятки раз.

  Конституционный принцип правового государства, таким образом, налагает ограничения, вводит запреты не только для законодателя, но и для органов исполнительной власти, которые должны постоянно корректировать управленческую деятельность с учетом этого принципа.

  Практика создания уполномоченных государством юридических лиц, которым оно поручает осуществление каких-либо видов предпринимательской деятельности, по сути, на базе государственных ресурсов, весьма сомнительна с точки зрения конституционного права.

  В сфере управленческой деятельности принцип правового государства предполагает объективность, равноудаленность органов государственной власти от различных коммерческих организаций.

  Средством решения этой стратегической задачи являются различные административные процедуры и гражданско-правовой институт конкурса (тендера), который пока еще, к сожалению, окончательно не сложился.

  По мнению Л.С. Мамута одним из признаков правового государства является "принцип равенства предоставлений и получений, долженствующий иметь место в отношениях между самыми разными субъектами общественного взаимодействия".[13]

  Но если в нормативное содержание принципа правового государства включить компонент, о котором пишет Л.С. Мамут, появляется отмеченное в юридической литературе противоречие между конституционным требованием защиты личной свободы и требованием социального государства.[14]

  Принцип демократии наиболее упрощенно может трактоваться как принцип властвования большинства. Система принятия решений большинством голосов - это один из императивов конституционного принципа демократии. По мнению Е.В. Бекеферде, "демократия как форма государства и способ правления превращается... в организационный принцип обладания государственной властью и ее осуществление. Содержание этого принципа раскрывается в ряде принципиальных положений, характеризующих структурные элементы демократии".

  По мнению Андраш Шайо, принцип большинства нельзя отождествлять с демократией (даже если свести демократию к принятию решений): в демократическом процессе принятия решений могут сложиться ситуации, не разрешимые на основе принципа большинства.

  Конституционный принцип демократии требует, чтобы суд обладал определенными дискреционными правами, составляющими суть судебной деятельности.

  Именно поэтому, исходя из конституционных принципов демократии и самостоятельности судебной власти, Конституционный Суд РФ, анализируя норму п. 7 ст. 21 Федерального закона "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации", сформулировал в Постановлении от 25 июля 2001 г. N 12-П очень важную правовую позицию, затрагивающую взаимоотношения законодательной и судебной власти: "...В силу принципа самостоятельности судебной власти законодатель не вправе лишать суд присущих исключительно ему полномочий - иное противоречило бы статье 46 Конституции Российской Федерации".

  Соотношение судейского усмотрения и принципа демократии глубоко исследовал Аарон Барак. Он откровенно признает: судейское усмотрение означает, что судья творит право, это делается как бы малыми правотворческими актами; это законодательство между строк.

  Более того, судейское законодательство означает установление политики и выбор между одним частным правом и другим частным правом.

  Принцип демократии проявляется в форме отраслевого (гражданско-правового) принципа корпоративной демократии.

  В качестве примера применения данного принципа в акционерном законодательстве могут послужить нормы ст. 49 Федерального Закона «Об Акционерных обществах». Пункт 2 данной статьи устанавливает, что решение общего собрания акционеров по вопросу, поставленному на голосование, принимается большинством голосов акционеров - владельцев голосующих акций общества, участвующих в собрании, если для принятия решения Законом об АО не предусмотрено иное. Акционер вправе обжаловать в суд решение, принятое общим собранием акционеров с нарушением требований, установленных вышеназванным законом, иных правовых актов РФ, Устава общества, в случае, если он не принимал участие в общем собрании акционеров или голосовал против принятия такого решения и указанным решением нарушены его права и интересы.

  Конституционный Суд РФ ясно выразил свою правовую позицию по вопросу о возможности ограничения права на судебную защиту. В Постановлении от 3 мая 1995 г. N 4-П провозглашено, что "согласно Конституции Российской Федерации это право не может быть ограничено. Допустимые ограничения конституционных прав в соответствии со статьей 55 Конституции Российской Федерации могут быть введены законодателем только в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Право на судебную защиту ни в каком случае не может вступить в противоречие с данными целями и, следовательно, не подлежит ограничению.

  В ст. 10 Конституции РФ закреплено, что в Российской Федерации правовом государстве власть осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. При этом органы законодательной, исполнительной и судебной власти являются самостоятельными.

  Самостоятельность органов государственной власти дополняется системой сдержек и противовесов, при которой органы судебной власти контролируют соблюдение Конституции и законов другими ветвями власти.

  В тех случаях, когда законодательная власть пыталась лишить суды присущих судебной власти и имманентно необходимых для осуществления правосудия дискреционных полномочий, Конституционный Суд признавал нормы, в результате существования или принятия которых складывается такое положение, не соответствующими Конституции России.

  В деле о проверке конституционности отдельных положений Федерального Закона «О несостоятельности (банкротстве)» Конституционный Суд установил, что хотя названным ФЗ и предусмотрено представление в арбитражный суд отзыва должника на заявление о признании его банкротом, однако отзыв и возражения по требованиям заявителя направляются в арбитражный суд уже после возбуждения производства по делу о банкротстве, т.е. после введения наблюдения.

  Результат такого регулирования - отсутствие эффективного судебного контроля за данной процедурой банкротства. При наличии формальных требований, определенных в ст. 5 Федерального Закона «О несостоятельности (банкротстве)», арбитражный суд лишен возможности проверить обоснованность и реальность требований к должнику, и, таким образом, наблюдение вводится автоматически. Между тем в силу принципа самостоятельности судебной власти законодатель не вправе лишать суд необходимых для осуществления правосудия дискреционных полномочий.

  Как отметил Конституционный Суд, существующий порядок введения наблюдения не соответствует ст. 19 и 46 Конституции РФ, а также ее ст. 123 (ч. 3), согласно которой судопроизводство в Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Хотя определение арбитражного суда о принятии заявления о признании должника банкротом и выносится на подготовительной стадии производства по делу, а не в результате рассмотрения дела о банкротстве по существу, т.е. не является итоговым документом, однако оно как решение, ограничивающее дееспособность должника и временно определяющее его гражданские права и обязанности, должно в контексте ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, приниматься в условиях соблюдения конституционного принципа состязательности и равноправия сторон.

  Статья 56 Закона о банкротстве, позволяющая вводить на стадии возбуждения производства по делу о банкротстве наблюдение на основании заявления о признании должника банкротом без предоставления ему возможности своевременно заявить свои возражения, была признана не соответствующей ст. 123 (ч. 3) Конституции РФ, а также ст. 46 (ч. 1 и 2) и 55 (ч. 3) Конституции РФ, поскольку не предусматривала право должника обжаловать определение о принятии заявления о признании должника банкротом, которым в отношении него вводится наблюдение.

  Наиболее зримо конституционный принцип разделения властей проявляет себя в сфере корпоративного законодательства.

  В основе принципов корпоративного управления находятся известные конституционному праву механизмы сдержек и противовесов. Общее собрание акционеров - это прообраз парламента с его функцией народного представительства и законодательствования. А единоличные (или коллегиальные) исполнительные органы очень напоминают органы исполнительной власти в государстве. Ревизионная комиссия АО - как орган внутреннего контроля за финансово-хозяйственной и правовой деятельностью общества - является по существу аналогом правоохранительных органов государства.

  Важно отметить, что игнорирование конституционного принципа разделения властей может привести к тому, что созданная законодателем норма окажется неэффективной.

  В качестве примера можно привести норму, содержащуюся в ст. 126 (п. 6) ГК РФ. Она допускает возможность заключения договоров поручительства (гарантии), когда в качестве гаранта (поручителя) выступают публично-правовые образования - Российская Федерация, субъекты РФ или муниципальные образования.

  В данное норме прослеживается неопределенность правового содержания. Дело в том, что из ее содержания невозможно определить, какой орган публично-правового образования уполномочен выдавать гарантию (поручительство).

  Как правило, такой договор подписывает глава исполнительной власти публично-правового образования. Однако распорядителем его бюджетных средств является местный представительный орган. Неучастие в подписании договора представительного органа, который в силу принципа разделения властей включен в систему сдержек и противовесов, оборачивается неисполнением принятых гарантий (поручительства).

  Такое положение нарушает права собственности кредиторов тех юридических лиц, по долгам которых дана гарантия (поручительство) публично-правового образования.

  
  

  2.2 Принцип равенства перед законом и судом. Принцип социальной рыночной экономики

  
  

  В ст. 19 Конституции РФ закреплен принцип равенства перед законом и судом, из которого можно сделать вывод о том, что субъекты предпринимательской деятельности равны перед законом, т.е. государство не вправе вводить неоправданные льготы или преференции или неравный режим их функционирования в одинаковых отношениях и ситуациях. В этом смысле субъекты предпринимательской деятельности в государственном секторе экономики должны обладать единым конституционным статусом.

  По мнению Ю.В. Капранова, закрепленный в Конституции России принцип равноправия несет в себе огромный, но недостаточно реализованный потенциал, служит непосредственным основанием для принятия государственно-правовых решений и в сфере правотворчества, и в сфере правоприменения, а также в случаях пробелов в законе, при толковании отдельных законоположений.[15]

  Право государства, принимая законы, ограничивать основные права и свободы предпринимателей, и прежде всего право на свободу и принцип равенства, привлекало внимание не только юристов, но и философов и экономистов.

  Самые популярные социально-политические учения ХХ в. - социалистическая, кейнсианская (доктрина "государства благосостояния"), и неолиберальная - различаются прежде всего в трактовке понятия свободы, включая в него и понятие экономической свободы, или свободы предпринимательства.

  Ядро либеральной концепции свободы составляет понятие "зоны приватности", т.е. сферы личной жизни, огражденной законом от вторжения как государства, так и других индивидуумов. Необходимым материальным условием для этого служит институт частной собственности.

  Однако неолиберализм Ф. Хайек, Р.А. Даль, М. Фридман и др. не противопоставляет свободу человека и конституционный правопорядок. Напротив, свобода может существовать только в рамках закона, который ограничивает свободу каждого настолько, насколько это необходимо, чтобы обеспечить равную свободу для всех. Предельно четко эти взгляды выразил М. Фридман: "Гражданин США, который по существующим в разных штатах законам не волен трудиться на избранном им поприще, если он не заручился на то патентом или лицензией, точно так же лишается существенной доли своей свободы. То же самое относится к человеку, который желает выменять какие-то свои товары, скажем, на часы у швейцарца, но не может этого сделать из-за импортной квоты. То же самое относится к калифорнийцу, угодившему в тюрьму в соответствии с так называемыми "законами о справедливой торговле" за то, что он продавал противопохмельное средство "Алка Зельцер" по цене ниже той, которую установил производитель. То же самое относится и к фермеру, который не может выращивать столько пшеницы, сколько захочет. И так далее. Совершенно очевидно, что экономическая свобода сама по себе есть наиважнейшая часть общей свободы".[16]

  Конституция России не дает определения социального государства, указывая только на его общие цели. В социальном государстве должна проводиться политика, направленная на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ч. 1 ст. 7).

  Конституция определяет самые общие контуры социальной политики или задачи, которые должны быть в поле зрения государства, претендующего на признание в качестве социального. Это - охрана труда и здоровья людей, установление гарантированного минимального размера оплаты труда, обеспечение государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развитие системы социальных служб, установление государственных пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты (ч. 2 ст. 7).

  По мнению Ж.Х. Македонской признание нашего государства социальным на сегодняшний день надлежит рассматривать скорее не как реальность или состоявшееся явление, а как одну из первостепенных задач, которую предстоит решить в ходе реформирования России".[17]

  С концепцией социального государства неразрывно связана и концепция социальной рыночной экономики. Хотя в действующей Конституции РФ она прямо не сформулирована, но концепция социального государства, закрепленная в ст. 7, предполагает именно социально ориентированную рыночную экономику. Составными элементами этой концепции являются признание и закрепление в Конституции:

  - рыночного характера экономики - как путем введения в Конституцию норм о едином рынке и его правовых основах (п. "ж" ст. 71), так и путем указания на развитие экономики с использованием средств, присущих именно рыночному механизму, - функционирование частной собственности, свободное движение товаров, финансовых средств, свобода экономической деятельности, конкуренция, свобода труда (ст. 8, 34-35, 37, 74);

  - права на занятие предпринимательской и иной экономической деятельностью;

  - сочетания свободы экономической деятельности, недопустимости вмешательства в нее государства и монополизма с мерами государственного регулирования экономики, направленными на обеспечение надлежащего развития общества на базе экономических и социальных программ, обеспечения благосостояния и социальной защищенности населения, удовлетворение материальных и духовных потребностей личности (ст. 7, 34, 37, 39-41);

  - социальных гарантий работников в условиях рыночной экономики, включая гарантированный размер оплаты труда, право на защиту от безработицы, на образование профсоюзов, на индивидуальные и коллективные трудовые споры (ст. 7, 36, 37).

  Концепции социальной рыночной экономики и социального государства неразрывно связаны с закрепленной в ст. 34 Конституции категорией экономической деятельности вообще и такой ее формы, как предпринимательская деятельность. Из смысла конституционных положений явствует, что достижение целей социального государства, развитие социальной рыночной экономики невозможно без осуществления в обществе эффективной экономической деятельности по производству материальных и духовных благ в ее наиболее развитой, современной форме - предпринимательской деятельности.

  Развитие экономической деятельности в направлении формирования социальной рыночной экономики и достижения задач, стоящих перед социальным государством, невозможно без законодательного закрепления права частной собственности как основы экономического строя общества; это и было сделано в ст. 8, 35, 36 Конституции.

  Социальная рыночная экономика предполагает такой экономический порядок, когда происходит относительно свободная борьба рыночных сил, в результате чего одной из основных характеристик данной экономической системы является ее рисковый характер.

  Рисковый характер рыночной экономики означает необходимость пропорционального и справедливого распределения рисков, возникающих между участниками товарно-денежных отношений. И это - одна из главных задач, решаемых гражданским законодательством.

  С.М. Ковалевский отмечает, что "ввиду рискового характера рыночной экономики, порождающего разнообразие социально-экономических условий, подобное государство должно обеспечивать своим гражданам необходимое разнообразие видов и систем социальной защиты, а не ограничиваться только социальным вспомоществованием за счет государственных средств".

  Многие нормы и даже институты формируются под воздействием принципа социальной рыночной экономики. В частности, нормы гл. 59 ГК РФ "Обязательства вследствие причинения вреда" являются в ряде случаев формой проявления данного принципа.

  Очередность удовлетворения требований кредиторов, предусмотренная в ст. 64 ГК РФ, отражает свойственную социальному государству заботу об удовлетворении требований таких первоочередных кредиторов, как требования граждан, перед которыми ликвидируемое юридическое лицо несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью.

  При ликвидации юридического лица в результате банкротства требования кредиторов удовлетворяются в очередности, предусмотренной п. 1 ст. 64 ГК (ст. 65, п. 3, ГК РФ). Устанавливая данный порядок очередности, социальное государство сознательно идет на ущемление первоочередных прав таких кредиторов, как залогодержатели (см. п. 1 ст. 334 ГК РФ), в пользу определенной социальной группы, забота о которой является обязательной в силу предписания рассматриваемого принципа.

  Принцип социального государства получил свое проявление и в законодательстве о банкротстве.

  В законодательстве о банкротстве появляются процедуры, которые имеют целью не скорейшую ликвидацию должника, а, наоборот, восстановление его платежеспособности (санация, реструктуризация и т.д.).

  В основе такой процедуры, как конкурсное производство, покоится идея, близкая "солидаризму" Л. Дюги: необходимо подчинить эгоистический интерес отдельного кредитора коллективному интересу всех кредиторов.

  
  

  2.3 Принцип общедозволительности, принцип свободы экономической деятельности и принцип единства экономического пространства

  
  

  Целый ряд норм в Конституции России является формой выражения общедозволительного принципа. На базе серьезных теоретических исследований и с учетом опыта законодательного регулирования, накопленного как в бывшем СССР, так и в современном российском законодательстве, в ст. 34 Конституции России воплощен общедозволительный принцип - дозволяется любая предпринимательская и иная не запрещенная законом экономическая деятельность. И это не единственная норма, воплощающая принцип "дозволено все то, что не запрещено законом".

  В ч. 2 ст. 45 Конституции России установлено, что "каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом".

  Статья 34 действующей Конституции также воплощает конституционный принцип общедозволительности в сфере экономических отношений. Общедозволительный характер указанной статьи, закрепляющей в экономической сфере принцип "дозволено все, что не запрещено законом", определяет меру экономической свободы и предопределяет на уровне конституционных основ общедозволительный тип регулирования.

  Многие гражданско-правовые нормы являются проявлением конституционного принципа общедозволительности.

  Конституционный принцип общедозволительности в сфере гражданского законодательства проявляется не только при конструировании отдельных гражданско-правовых норм. Метод правового регулирования отношений, составляющих предмет гражданского права, как комплекс способов и средств воздействия на имущественные и личные неимущественные отношения, регулируемые гражданским правом, в целом характеризуется дозволительностью.

  По мнению В.Ф. Яковлев, если гражданское право по характеру норм и направленности регулирования является преимущественно дозволительной отраслью, то главным результатом его регулирующего воздействия является не наложение запретов и не обязывание, а наделение определенным правом. Таким образом, первой и, возможно, наиболее существенной чертой метода гражданского права является его правонаделительная направленность и правонаделительное воздействие".[18]

  Конституционный принцип свободы экономической деятельности прежде всего содержит такое требование к российской правовой системе, как оптимальное соотношение публичного и частного права. Именно нормы частного права гарантируют свободу в экономической сфере. Видимо, не случайно в практике Конституционного Суда РФ сложилась группа судебных прецедентов, предметом которых является расширение сферы частноправового и, соответственно, ограничение публично-правового регулирования.

  С принципом свободы экономической деятельности связаны положения Конституции, содержащиеся в разделе о правах человека и гражданина. Свобода экономической деятельности как право регламентируется в разделе, посвященном правам и свободам человека: каждому принадлежит право на экономическую свободу, свободное использование своих способностей и имущества для любой не запрещенной законом экономической деятельности.

  Данное право человека, которое может быть правом гражданина, а также правом объединения граждан, не носит безусловного характера, законодатель вправе ограничить его. При этом в Конституции предусмотрены специальные механизмы, направленные на то, чтобы законодатель не злоупотреблял своим правом ограничивать свободу экономической деятельности: в ч. 3 ст. 55 установлено, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других лиц в демократическом обществе.

  На конституционный принцип свободы экономической деятельности, закрепленный в основах конституционного строя, опираются нормы гл. 2 Конституции, закрепляющие права, имманентно присущие обществу, в котором функционирует рыночный тип экономики. Их можно обозначить как основные экономические права. К ним относятся:

  - право выбирать род деятельности или занятий - означает свободу экономического выбора: быть либо предпринимателем-работодателем, либо работником (ст. 37);

  - право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства - означает свободу рынка труда (ст. 27);

  - право на объединение - предполагает соответствующее право для совместной экономической деятельности, а следовательно, свободу выбора организационно-правовых форм предпринимательской деятельности и образования в уведомительном порядке различных предпринимательских структур (ч. 1 ст. 30);

  - право иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ч. 2 ст. 35), свобода владеть, пользоваться и распоряжаться землей и другими природными ресурсами (ч. 2 ст. 36), использование имущества для целей предпринимательской деятельности (ч. 1 ст. 34) - означает свободу формирования имущественной базы предпринимательства, использования имущества, свободу реализации на рынке произведенного товара, включая право на свободу договора;

  - право на защиту от монополизма и недобросовестной конкуренции (ст. 34) - предполагает свободу конкуренции.

  Принцип единого экономического пространства (ст. 8 Конституции РФ) связан, с правом граждан на свободную экономическую деятельность и с категорией "государственное единство", используемой в Преамбуле Конституции России.

  Не случайно целый ряд конституционных положений в гл. 3 Конституции "Федеративное устройство" устанавливают гарантии экономической целостности страны. В ч. 2 ст. 74 Конституции содержится специальная (в соотношении с нормой ч. 1 ст. 8) норма, согласно которой на территории Российской Федерации не допускается установление таможенных границ, пошлин, сборов и каких-либо иных препятствий для свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств.

  Ограничение перемещения товаров и услуг может вводиться в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей (ст. 74, ч. 2 Конституции РФ). Абсолютно тождественная норма содержится в ГК РФ (ст. 1, п. 3).

  Конституционный принцип единства экономического пространства тесно связан с другими, самостоятельными конституционными принципами - свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств и неприкосновенности частной собственности.

  Всякое ограничение перемещения товаров, услуг, финансовых средств затрагивает единство экономического пространства и неприкосновенность права частной собственности.

  "Свобода перемещения товаров состоит в том, - констатирует Ю.М. Богомолов, - что производимые в пределах России товары могут безо всяких ограничений быть перевезены в любом количестве и проданы в любом другом месте страны. Свобода перемещения услуг в том, что услуги могут оказываться кому угодно на территории России в каком угодно объеме... Финансовые средства могут перемещаться в пределах страны без ограничений...".[19]

  Ограничение перемещения товаров, финансовых средств является для их собственников одним из ограничений права частной собственности. В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции России права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

  В ст. 55 предусмотрена возможность ограничения прав частного собственника путем ограничения перемещения товаров и услуг только путем принятия федерального закона. Норма ст. 74 допускает подобное ограничение в соответствии с федеральным законом, т.е. открываются возможности введения ограничений с помощью нормативных актов Президента РФ, Правительства РФ либо законами субъектов РФ.

  Кроме того, цели, преследуя которые можно ввести ограничения прав частных собственников по перемещению товаров, услуг, указанные в ст. 74, не совпадают с целями, предусмотренными в ст. 55.

  Если в ст. 55 оговаривается возможность ограничения любых основных прав, а норма ст. 74 является специальной по отношению к общей норме ст. 55, ограничения прав частных собственников могут вводиться только федеральным законом и только для: 1) обеспечения безопасности, 2) защиты жизни и здоровья людей, 3) охраны природы и культурных ценностей?

  Что же касается ограничения перемещения товаров и услуг, принадлежащих публичным собственникам, то они могут вводиться не только федеральным законом, но и в соответствии с федеральным законом.

  Свобода экономической деятельности не может быть реализована при отсутствии единой денежно-кредитной системы. Иными словами, государство должно обеспечивать свободное движение товаров и услуг на всей своей территории. Вот почему, конкретизируя эту обязанность государства, ст. 71 Конституции к исключительным полномочиям федеральных органов относит установление правовых основ единого рынка: финансовое, валютное, кредитное, таможенное регулирование, денежную эмиссию, основы ценовой политики, гражданское законодательство, правовое регулирование интеллектуальной собственности.

  Категория "единое экономическое пространство", сформулированная в главе об основах конституционного строя, служит базой для формирования в главе Основного закона о федеративном устройстве ряда конкретных конституционных норм. В частности, в качестве гарантии существования единого экономического пространства может рассматриваться правило о том, что не допускается установление таможенных границ, пошлин, сборов и каких-либо иных препятствий для свободного движения товаров, услуг и финансовых средств.

  Единое экономическое пространство гарантируется также закреплением в ст. 75 Конституции рубля в качестве единой денежной единицы и тем, что денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком РФ, а введение и эмиссия других денег в России не допускаются. Закрепляет единое экономическое пространство и норма, согласно которой система налогов, взимаемых в федеральный бюджет, общие принципы налогообложения и сборов в Российской Федерации устанавливаются федеральным законом.

  Положения основ конституционного строя, несмотря на предельно высокую абстрактность их юридического содержания, могут быть положены в основу конкретных правоприменительных решений. Например, Конституционный Суд Республики Карелия рассмотрел дело о конституционности Закона Республики Карелия "О порядке вывоза круглого леса за пределы Республики Карелия", которым была введена пошлина на вывозимый за пределы республики круглый лес в размере 400% от рыночных (договорных) цен. Конституционный Суд Республики Карелия решением от 19 апреля 1995 г. признал, что данный Закон противоречит "базовым экономическим принципам развития общества, закрепленным в основах конституционного строя Республики Карелия и Российской Федерации..., приводит к ограничению конкуренции, свободы экономической деятельности и предпринимательства" вследствие чего оспоренные положения "являются неконституционными".

  
  

  2.4 Принцип свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств и принцип признания и защиты равным образом разных форм собственности

  
  

  Чрезвычайно важное значение имеет конституционный принцип свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств. По сути дела, он направлен на то, чтобы создать конституционно-правовой режим стабильности экономического оборота.

  Основы конституционного строя Российской Федерации предусматривают важнейшие нормативные принципы организации устройства общества и государства. Один из них - свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств. Правовой режим, выраженный через слово "свободное", означает, что не только государство путем принятия нормативных актов регулирует имущественные отношения, но и сами участники торгового оборота путем достижения соглашения между собой способны регулировать свои взаимоотношения. С этой точки зрения, договор является законом, исходящим от самих сторон, его заключивших. Юридические последствия договора наступают именно потому, что его стороны выразили волю и тем самым связали себя необходимостью подчиняться тем правилам, которые они же сами для себя и установили. В этом состоит основная социальная ценность коммерческих договоров. Эти договоры опосредуют предпринимательскую деятельность, которая строится на началах непредсказуемости, риска.

  И.А. Покровский точно подметил, что "всякий договор является осуществлением частной автономии, осуществлением той активной свободы, которая составляет необходимое предположение самого гражданского права. Вследствие этого верховным началом во всей этой области является принцип договорной свободы".[20]

  Следовательно, в нормативное содержание конституционного принципа свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств входит и свобода договора. Принцип свободы договора является принципом не только конституционного, но и гражданского права (п. 1 ст. 1 ГК РФ).

  Свобода договора, формальное юридическое равенство его участников, имущественная ответственность за причиненный ущерб составляют те гражданско-правовые принципы, на которых зиждется вся правовая инфраструктура рыночной экономики.

  Новое гражданское законодательство, закрепляющее принцип неприкосновенности собственности, всецело основывается и исходит из конституционно-правового режима стабильности экономического оборота. В сфере гражданского законодательства конституционный принцип стабильности экономического оборота преломляется в нормах, закрепляющих, в частности, требования об уставном капитале и правила о последствиях, наступающих в случае уменьшения его размера.

  По существу, конституционно-правовой принцип стабильности экономического оборота выражает такое давно известное требование личности к существующему правопорядку, как требование не только определенности, но и прочности права, о котором писал еще И.А. Покровский.[21]

  В свете рассматриваемого конституционного принципа становится вполне понятной основная идея, лежащая в основе всего гражданского законодательства, - идея оптимального распределения хозяйственных рисков между участниками экономического оборота.

  Только при условии обеспечения справедливого распределения предпринимательских рисков возможны стабильность и устойчивость гражданского оборота.

  Юридическая безопасность частных собственников и предпринимателей непосредственно обеспечивается с помощью конституционных принципов признания и защиты равным образом разных форм собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ) и неприкосновенности частной собственности (ст. 35 Конституции РФ).

  Социально-экономическая ценность указанных принципов состоит в том, что их реальное действие исключает возможность произвольного изъятия имущества, передела собственности и в силу этого выступает в качестве важнейшего инвестиционного стимула.

  В соответствии с принципом признания и защиты равным образом разных форм собственности государство должно создавать условия для развития разнообразных форм собственности и обеспечивать их равную защиту. Аналогичные положения содержатся в конституциях большинства стран Центральной и Восточной Европы, а также стран Содружества Независимых Государств. Это обстоятельство позволяет объяснить смысл рассматриваемого конституционного принципа прежде всего в исторической ретроспективе. Данная новелла российского конституционного права должна исключить монопольное положение государственной собственности, обеспечить простор для развития прежде всего частной собственности и тем самым коренным образом изменить экономическую основу общественного строя.

  Под прямым воздействием конституционного принципа признания и защиты равным образом разных форм собственности находится система правовых норм, оределяющих участие Российской Федерации, субъектов РФ и муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, а также административно-правовые по своей природе отношения, связанные с предоставлением государственных субсидий неэффективным предприятиям.

  Рассматриваемый конституционный принцип призван корректировать отношения между органами власти и бизнесом.

  Содержание этого принципа налагает на власть, на государство дополнительные ограничения. Власть должна быть равноудалена от различных предпринимательских структур и сообществ, в противном случае возникают недопустимые модели взаимоотношений власти и бизнеса, чреватые конфликтом интересов, недобросовестной конкуренцией, неравной защитой различных организационно-правовых форм предпринимательской деятельности. Нарушением принципа равной защиты являются случаи использования административных рычагов с целью создания льготных условий для ведения предпринимательской деятельности аффилированными с государственной властью бизнесструктурами.

  По мнению Гаджиева Г.А. в связи с закреплением принципа равной защиты должны быть разработаны новые правовые модели взаимоотношений государства с неэффективными предприятиями, нередко паразитирующими за счет предприятий реального рыночного сектора. Возможно, для этого необходима разработка и принятие Закона о государственном субсидировании, направленного на пресечение случаев скрытого субсидирования. В процессуальном законодательстве следует предусмотреть такие новые юридические гарантии конституционного принципа признания и защиты равным образом разных форм собственности, как "иски конкурентов", предъявляемые в тех случаях, когда какому-то предприятию предоставлена государственная субсидия, а не получившие ее потенциальные реципиенты в судебном порядке требуют проверки обоснованности и законности оказанной помощи.[22]

  Государство, формируя экономический порядок посредством принятия законов, должно постоянно иметь в виду рассматриваемый конституционный принцип, учитывая его системную связь с другими конституционными принципами.

  Наличие рассматриваемого принципа в его взаимосвязи с рядом других конституционных принципов исключает такую разновидность экономического порядка, который представляет собой централизованно управляемую экономику.

  Кроме того, этот принцип вводит для государства определенные ограничения степени интенсивности "дирижирования" частными предприятиями.

   

  2.5 Принцип неприкосновенности частной собственности. Принцип свободы договора

  
  

  Содержание конституционного принципа неприкосновенности частной собственности зависит прежде всего от конституционных гарантий этого права и определения в Конституции границ возможных его ограничений.

  В конституционном праве существуют такие понятия, как: а) ограничение права частной собственности, б) ограничение полномочий законодателя по ограничению права частной собственности, в) определение конституцией или законом рамок этого права.

  В ч. 3 ст. 17 Конституции России установлено, что при осуществлении прав и свобод человека и гражданина не должны нарушаться права и свободы других лиц. В ч. 2 ст. 36 Конституции России устанавливается общий конституционно-правовой режим: право частной собственности на землю, т.е. владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами осуществляется их собственниками свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц.

  Ограничения, связанные с предотвращением нанесения ущерба окружающей среде и нарушением прав и законных интересов иных лиц, имеют естественный характер, проистекают из самой природы данного права и в силу этого закрепляются в Конституции.

  Из всей массы случаев, когда собственник ограничивается в своих возможностях владеть, пользоваться и распоряжаться своей собственностью либо осуществлять свои правомочия, необходимо выделить случаи естественного ограничения порядка осуществления права собственности. Это имманентно вытекающие из природы права, естественные с точки зрения конституционного права ограничения. Их естественность состоит в том, что они находятся за пределом круга тех ограничений права собственности, которые вводятся федеральным законодателем в порядке, установленном в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.

  Концепция правового государства требует, чтобы "тяжелое ядро" основного права, или его сущность, в любом случае не было затронуто законодателем. Но при этом Конституция России допускает возможность "лишения имущества". Обратим внимание - лишение именно имущества, а не права собственности. В этом случае мы имеем дело с юридической фикцией - можно лишить собственника конкретного имущества, но поскольку гарантируется право на предварительное и равноценное возмещение, права собственности, его сущность как бы сохраняется.

  Конституционные гарантии ст. 35 Конституции, на наш взгляд, представляют собой найденный в конституционном праве разумный баланс, или компромисс между необходимостью учета как конституционных принципов демократии, так и правового государства при решении проблемы принудительного отчуждения имущества для государственных нужд.[23]

  Принцип демократии предполагает учет интересов большинства членов общества. Если руководствоваться только этим принципом, то можно обосновать очень широкие ограничения права частной собственности. Однако принцип правового государства уравновешивает принцип демократии.

  Следующая проблема связана с известной конкуренцией между принципами демократии и правового государства при определении размера компенсации, выплачиваемой собственнику в случае принудительного отчуждения у него имущества.

  Гражданское законодательство предусматривает возможность прекращения права собственности в силу закона (ст. 306 ГК РФ) с обращением в государственную собственность имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц (национализация), с возмещением стоимости этого имущества и других убытков (ст. 235 ГК РФ).

  Следовательно, отчуждение у частного собственника имущества без возмещения стоимости вообще недопустимо. Как уже отмечено, Конституционный Суд России Постановлением от 16 мая 2000 г. признал не соответствующими Конституции России, ее ст. 35 (ч. 3), 46 (ч. 1) и 55 (ч. 2 и 3) положения п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве в той части, в какой они по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, позволяют передавать муниципальным образованиям жилищный фонд социального назначения, детские дошкольные учреждения, объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, без выплаты должникам-собственникам, находящимся в процедуре конкурсного производства, разумной, справедливой компенсации, обеспечивающей баланс между публичными и частными интересами.

  Вопрос о том, как должна исчисляться стоимость отчуждаемого для государственных нужд имущества частных собственников, приобретает принципиальное значение. Что означает "равноценное возмещение"? Надо ли оценивать экономическую ценность изымаемой вещи исходя из существующей стоимости по рыночным ценам или необходимо принимать во внимание ту экономическую ценность от эксплуатации вещи, которая в будущем может возрасти.

  Компенсация не должна достигать таких размеров, чтобы любые публично-значимые инновации становились экономически невыгодными в силу высоких затрат на компенсацию за изъятие имущества. Развитие технического прогресса не может стопориться в силу права частной собственности.

  В Конституции РФ определен важнейший критерий возмещения при принудительном отчуждении имущества для государственных нужд - оно должно быть равноценным. Между тем Европейский Суд по правам человека допускает возможность снижения размера возмещения, в результате которого оно уже не будет "равноценным". В решении от 23 сентября 1982  г. по иску Спорронга и Лоннрот против Швеции Европейский Суд указал, что "суды должны определять, было ли соблюдено справедливое равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты основных прав личности".[24]

  Возможны и ситуации, когда государство, приняв закон, вводит такой правовой режим, устанавливает такой порядок владения, пользования и распоряжения имуществом, при котором, не изымая имущество юридически, изменяет экономическую структуру, что приводит к фактическому изъятию собственности. Последствия подобного законодательного регулирования могут быть такими же, как и при национализации имущества без выплаты компенсации.

  Таким образом, те ограничения права частной собственности, которые могут вводиться федеральным законом в порядке, установленном в ч. 3 ст. 55, предполагают как ограничения порядка владения, пользования или распоряжения имуществом, которые дают право на компенсацию, так и ограничения, которые не дают такого права.

  При ограничениях, дающих право на компенсацию, вводится правовой режим, фактически означающий служение вещи публичным интересам. Примером может служить запрет собственнику земельного участка возводить какие-либо постройки на нем, чтобы не испортить пейзаж. Такой запрет по существу означает введение законом публичного сервитута, в силу которого частное имущество служит публичным целям. В этих случаях выплата компенсации должна производиться, как и в случаях изъятия имущества для государственных нужд. Можно сформулировать принцип, в соответствии с которым законодатель должен избегать неоправданного, несправедливого возложения бремени публичного служения вещи только на небольшую группу частных собственников.

  Устанавливаемые законом ограничения права частной собственности можно также подразделять на прямые и косвенные. Когда в федеральном законе предусматривается, что определенные предметы (яды, оружие и т.д.) ограничиваются в гражданском обороте, это означает, что путем введения ограничений оборотоспособности одновременно вводятся ограничения по субъектам права частной собственности (к примеру, несовершеннолетнее лицо не вправе приобретать определенные виды оружия).

  Ограничение права частной собственности имеет в этом случае прямой характер, поскольку представляет собой сужение объема содержания данного права по предусмотренным в законе основаниям.

  Однако и в России можно наблюдать, как сначала в ГК свобода человека в экономической сфере определяется достаточно широко, но затем другими федеральными законами она постоянно подвергается ограничениям. Конституция РФ в ч. 3 ст. 55 устанавливает для законодателя возможные пределы ограничения содержания права частной собственности.

  Чрезмерным сужение права частной собственности должно признаваться в случаях, когда оно касается сущности, основного содержания или, как сказано ранее, "тяжелого ядра" субъективного права.

  Все иные, помимо сужения содержания субъективного права собственности, случаи отрицательного влияния на правовой статус частного собственника можно рассматривать как косвенные ограничительные меры.

  Поскольку под правовым статусом частного собственника понимается не только набор принадлежащих ему субъективных правомочий, его формируют также конституционные принципы и общие принципы права, обязанности, законные интересы, поэтому даже самые, казалось бы, отдаленные от субъективного права частной собственности нормы или институты могут рассматриваться как устанавливающие косвенные ограничения.

  Когда государство, как участник гражданских правоотношений, ставится в особое, более привилегированное положение по сравнению с другими участниками экономического оборота, - это опять же пример косвенного ограничения права частной собственности.

  Нормативное содержание принципа свободы договора включает ряд правил. Первое из них сводится к свободному выбору вида заключаемого договора.

  Свобода договора предполагает усмотрение сторон в определении его условий, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами. Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами, предусмотренными так называемыми императивными нормами, действующими на момент его заключения.

  Проблема соотношения закона и договора является одним из аспектов государственного вмешательства в рыночную экономику. Пределы законодательного регулирования договорных отношений посредством императивных норм приобретают в силу этого конституционно-правовое значение и регламентируются конституционным правом на основе принципа недопустимости чрезмерных, непропорциональных конституционно значимым целям ограничений права на свободу договора (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).

  Проследить соблюдение вышеназванного приципа можно в практике Конституционного Суда РФ при рассмотрении обращения граждан Веселяшкины и Н.П. Лазаренко.

  Граждане Веселяшкины и Н.П. Лазаренко заключили договоры срочного банковского вклада с коммерческими банками. По условиям этих договоров предусматривалась обязанность банков выплачивать гражданам процентную ставку по вкладу в размере 4,5% в месяц и право банка в одностороннем порядке снижать эту ставку.

  В связи с тем, что коммерческие банки в одностороннем порядке снижали ставку, граждане обратились с иском в районные суды, которые отказали им в удовлетворении их требований, сославшись на ч. 2 ст. 29 Федерального закона "О банках и банковской деятельности".

  В своих жалобах в Конституционный Суд РФ граждане просили проверить конституционность ч. 2 ст. 29 указанного Закона. По мнению заявителей, ее положение, позволяющее банку на основании заключенного договора снижать в одностороннем порядке процентные ставки по срочным вкладам граждан, нарушало конституционное право на равенство (ст. 19, ч. 1, и ст. 55, ч. 3, Конституции РФ).

  Рассматривая данное дело, Конституционный Суд сформулировал свои представления о содержании конституционной свободы договора.

  Конституционный Суд пришел к выводу, что есть ряд конституционных положений, связанных с регулированием имущественных отношений между банками и гражданами-вкладчиками. Наиболее важными из них являются: конституционный принцип свободы экономической деятельности (ст. 8, ч. 1), основные права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 34, ч. 1), право частной собственности (ст. 35), а также вытекающая из смысла этих конституционных положений конституционная свобода договора.

  При этом положения ч. 1 ст. 34 Конституции РФ имеют отношение как к банкам, которые осуществляют предпринимательскую деятельность, так и к гражданам-вкладчикам, которые, делая вклады в банках, осуществляют "иную не запрещенную законом экономическую деятельность". В данном Постановлении Конституционный Суд впервые обратился именно к этому конституционному праву - праву осуществлять не запрещенную законом экономическую деятельность, не являющуюся предпринимательской.

  Наиболее важное значение имеет обоснование того, что принцип свободы договора является не только правовым принципом гражданского права, но и конституционно-правовой категорией. В этом качестве конституционно-правовая свобода договора должна учитываться не только при правовом регулировании имущественных отношений, являющихся предметом гражданского права, но и отношений, относящихся к предмету земельного, трудового, горного и других отраслей права.

  Конституционно-правовая свобода договора выводится Конституционным Судом из смысла конституционных норм, определяющих меру свободы человека в экономической сфере.

  Однако конституционная свобода договора не является абсолютной, она не должна приводить к отрицанию или умалению других общепризнанных прав и свобод (ст. 55, ч. 1, Конституции РФ) и может быть ограничена федеральным законом, однако лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц (ст. 55, ч. 3, Конституции РФ).

  В качестве способов ограничения конституционной свободы договора на основании федерального закона предусмотрены, в частности, институт публичного договора, исключающего право коммерческой организации отказаться от заключения такого договора, кроме случаев, установленных законом (ст. 426 ГК РФ), а также институт договора присоединения, требующего от всех заключающих его клиентов-граждан присоединения к предложенному договору в целом (ст. 428 ГК РФ).

  К таким договорам присоединения, имеющим публичный характер, относится и договор срочного банковского вклада, заключаемого банком с гражданами (п. 2 ст. 834 ГК РФ), условия которого в соответствии с п. 1 ст. 428 ГК РФ определяются банком в стандартных формах. В результате граждане-вкладчики как сторона в договоре лишена возможности влиять на его содержание, что является ограничением свободы договора и потому требует соблюдения принципа соразмерности, в силу которого гражданин, как экономически слабая сторона в этих правоотношениях, нуждается в особой защите своих прав, что влечет необходимость в соответствующем правовом ограничении свободы договора и для другой стороны, т.е. для банков.

  Возможность отказаться от заключения договора банковского вклада, внешне свидетельствующая о признании свободы договора, не может считаться достаточной для ее реального обеспечения гражданам, тем более когда не гарантировано должным образом право граждан на защиту от экономической деятельности банков, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию, не предусмотрены механизмы рыночного контроля за кредитными организациями, включая предоставление потребителям информации об экономическом положении банка, и гражданин вынужден соглашаться на фактически диктуемые ему условия, в том числе на снижение банком в одностороннем порядке процентной ставки по вкладу.

  Конституционный Суд обратил внимание и на то, что, осуществляя правовое регулирование отношений между банками и гражданами-вкладчиками, законодатель должен следовать ст. 2 и 18 Конституции РФ, в соответствии с которыми признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства. При этом исходя из конституционной свободы договора, законодатель не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне с тем, чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать в соответствии со ст. 19 и 34 Конституции РФ соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Используя договор срочного банковского вклада, гражданин осуществляет именно такую экономическую деятельность.

  Для решения проблемы конституционности ч. 2 ст. 29 Закона о банках востребован оказался также конституционный принцип равенства, который позволил точнее определить, что собой представляет конституционно-правовая свобода договора.

  Основной посылкой в указанных аргументах является тезис о том, что конституционно-правовое содержание понятия "свобода договора" шире, чем юридическое содержание аналогичного понятия в гражданском праве.

  При толковании содержащегося в п. 3 ст. 838 ГК РФ термина "закон" только как отсылающего к норме ч. 2 ст. 29 Закона о банках ей придается специальный характер. Такое толкование нарушает конституционные права и свободы граждан, поскольку допускает лишь формальную свободу договора, при которой кредитная организация как экономически более сильная сторона в договоре может навязывать свои условия гражданам-вкладчикам.

  Реальная свобода договора предполагает необходимость создания в законодательстве условий, учитывающих, что одна сторона обязательства в силу отсутствия необходимой конкурентной среды вынуждена соглашаться на предлагаемые ей другой стороной условия договора. Чтобы избежать таких ситуаций, законодатель не может ограничиться закреплением формального юридического равенства сторон договора при определении его условий. В интересах экономически слабой стороны законодатель в целях достижения подлинной свободы договора должен создавать этой стороне определенные преимущества при заключении договора.

  Такую цель имеет норма п. 2 ст. 837 ГК РФ, допускающая по договору банковского вклада любого вида обязанность банка выдать сумму вклада или ее часть по первому требованию вкладчика-гражданина, т.е. одностороннее расторжение договора. Такую же цель имеет и норма п. 3 ст. 838, ГК РФ допускающая одностороннее уменьшение размера процентов на вклад, внесенный гражданином, только в случаях, предусмотренных законом.

  Эти гражданско-правовые нормы являются императивными и не могут быть изменены соглашением сторон договора.

  Принятие закона, предусмотренного п. 3 ст. 838 ГК РФ, должно обеспечивать баланс законных интересов как кредитных организаций, так и граждан-вкладчиков и в принципе не исключает возможность при наличии определенных в законе императивных норм, оговаривающих условия снижения ставки, предусмотреть право кредитной организации на одностороннее изменение процентных ставок.

  В результате проведенного анализа Конституционный Суд пришел к выводу, что допускаемая нормой ч. 2 ст. 29 Закона о банках возможность одностороннего уменьшения кредитной организацией процентных ставок по вкладам (депозитам) в случаях, предусмотренных не только федеральным законом, но и договором с клиентом, представляет собой чрезмерное, противоречащее ст. 55 (ч. 3) ограничение конституционного права граждан использовать свое имущество для экономической деятельности, не запрещенной законом (ч. 1 ст. 34 Конституции РФ).

  Государство обязано в условиях, когда рубль не является устойчивым в силу проводимой им денежно-кредитной политики, регулировать путем принятия соответствующих законов экономические отношения, соблюдая баланс интересов как граждан-вкладчиков, так и кредитных организаций. Конституционно-правовой основой подобного государственного регулирования экономических отношений является ряд положений Конституции РФ и в том числе ее положения о возможности ограничения в определенных случаях основных прав человека и гражданина. Однако при этом ограничения основных прав могут быть обоснованы только Конституцией РФ.

  Иное истолкование ч. 2 ст. 29 Закона о банках, допускаемое как кредитными организациями, так и судами, основанное на признании того, что в ст. 29 содержатся нормы, подлежащие непосредственному применению и предоставляющие право кредитной организации в отношениях с гражданами-вкладчиками в одностороннем порядке уменьшать процентную ставку только на основании договора, при неизменной денежно-кредитной политике, не соответствует Конституции РФ, - пришел к выводу Конституционный Суд РФ.

  Еще одна новая грань конституционного принципа свободы договора была выявлена Конституционным Судом РФ при рассмотрении дела о проверке конституционности отдельных положений ст. 13 Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций" и п. 1 и 2 ст. 26 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций". В Постановлении по этому делу от 3 июля 2001 г. N 10-П содержится следующее положение: "...Конституционная свобода договора, провозглашаемая и в числе основных начал гражданского законодательства (п. 1 ст. 1 ГК РФ), и лежащее в ее основе юридическое равенство сторон не исключают предоставления определенных гарантий экономически слабой стороне, каковой в договоре банковского вклада обычно является гражданин-вкладчик, с тем, чтобы реально обеспечивалось соблюдение принципа равенства сторон в договоре в соответствии со ст. 19 и 34 Конституции Российской Федерации".[25]

  Конституционная свобода договора, по мнению Суда, не является самоцелью. Она установлена конституционным законодателем как одна из гарантий защиты (охраны) имущественных прав, включая право вкладчиков банков.

  Конституциализация договорного права РФ выражается, таким образом, прежде всего в признании свободы договора в качестве принципа.

  Глубинное воздействие конституционного права на договорное право проявляется и в том, что действующие нормы гражданского законодательства нацелены на обеспечение максимальной стабильности в договорных отношениях.

  Одностороннее изменение условий договора также по общему правилу не допускалось. Такое изменение по соглашению сторон было возможно лишь в тех случаях, когда его заключение всецело зависело от усмотрения сторон. Когда же хозяйственный договор заключался на основе акта планирования, его изменение по соглашению сторон было возможно лишь в пределах, установленных указанными актами.

  По мнению Гаджиева Г.А., что по мимо всего прочего что бы принцип свободы договора соблюдался в законодательстве должны быть созданы условия, при которых ни одна из сторон не может быть принуждена принять условия, навязанные другой стороной, то надо учитывать, что наряду с формальным юридическим равенством, независимостью субъектов банка и гражданина существуют, конечно, совершенно явные различия в их экономических весовых категориях. Как, впрочем, не только банка и гражданина, предпринимателя и потребителя, а как правило, и в целом ряде других ситуаций.

  
  

  2.6 Принцип поддержки конкуренции.  Принцип неприкосновенности частной жизни

  
  

  Отличие принципа поддержки конкуренции от других прежде всего в том, что необходимость развития конкуренции может рассматриваться как публичная цель, оправдывающая различные по степени интенсивности ограничения предпринимательской деятельности. Поскольку публичные, конституционно-значимые цели исчерпывающим образом закреплены в ч. 3 ст. 55 Конституции России, возникает вопрос, к какой из перечисленных в ней целей можно отнести поддержку конкуренции. Выбирая из таких целей, как защита основ конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства, можно остановиться на такой цели, как защита основ конституционного строя, поскольку среди конституционных принципов, составляющих основы конституционного строя, значится и такой принцип, как поддержка конкуренции (ст. 8, ч. 1).

  Конкуренция как основа рыночной экономики создает механизм, который заставляет работать цены на рынке, зависящие от соотношения спроса и предложения. Конкуренции противостоит монополия, когда число продавцов становится столь малым, что каждый продавец в состоянии оказывать влияние через регулирование предложения товаров на их цену.

  Государство с целью поддержания рыночных механизмов должно контролировать монополии. Поэтому в Конституции РФ делается акцент на недопустимости использования свободы экономической деятельности для монополизации и недобросовестной конкуренции.

  Основной закон различает два понятия: добросовестную конкуренцию и недобросовестную конкуренцию.

  В ч. 1 ст. 8, в которой гарантируется поддержка конкуренции в Российской Федерации, речь, безусловно, идет о добросовестной конкуренции. В ч. 2 ст. 34, напротив, установлено, что "не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию". В п. "ж" ст. 71 к ведению Российской Федерации отнесено "установление правовых основ единого рынка". Опираясь на положение о едином экономическом пространстве (ст. 8), можно утверждать, что и законодательство о конкуренции, и антимонопольное законодательство относятся к ведению Российской Федерации.

  В соответствии со ст. 23 Конституции России "каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени".

  Положения, содержащиеся в ст. 24 и 25 Конституции, также охраняют неприкосновенность частной жизни.

  Конституционный принцип неприкосновенности частной жизни выводится из совокупности конституционных положений, содержащихся в ст. 21, 23-25 Конституции РФ.

  По мнению И.Л. Петрухина, неприкосновенность частной жизни - это комплексный правовой институт, состоящий из норм различных отраслей права и включающий такие компоненты, как неприкосновенность жилища, тайна переписки, телефонных переговоров, возможность человека контролировать информацию о самом себе, недопустимость слежки за человеком, прослушивания и записи личных разговоров, тайна банковских вкладов, личные и семейные тайны.[26]

  По мнению К. Экштайна субъектом права на защиту от посягательств на частную жизнь может быть только человек, т.е. данное право в принципе не предусмотрено для юридических лиц.

  В. Шмитт-Глезер иначе определяет сферу действия конституционного принципа неприкосновенности частной жизни. С его точки зрения, носителем права на неприкосновенность частной жизни могут быть как граждане, так и юридические лица, поскольку данное право по своей сущности может быть реализовано корпоративно.[27]

  Конституционный Суд РФ придерживается мнения, согласно которому ст. 125 (ч. 4) Конституции России не определяет круг субъектов, правомочных обращаться в Конституционный Суд РФ для защиты своих прав, оставляя это на усмотрение законодателя. Согласно ч. 1 ст. 96 Федерального Закона «О Конституционном Суде РФ» правом на обращение в Конституционный Суд РФ с индивидуальной или коллективной жалобой на нарушение конституционных прав и свобод обладают граждане, чьи права и свободы нарушаются законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, а также объединения граждан. По смыслу указанной нормы граждане и созданные ими объединения вправе обратиться с конституционной жалобой на нарушение прав, в частности самого объединения, когда его деятельность связана с реализацией конституционных прав граждан, являющихся его членами (участниками, учредителями).

  Принцип неприкосновенности частной жизни пока редко применяется Конституционным Судом РФ. Дела, связанные с защитой частной сферы, немногочисленны.

  Определением от 2 марта 2000 г. N 38-О КС РФ отказал в принятии к рассмотрению жалобы граждан Л.А. Межрицкой, А.А. Аксеновой, Е.П. Горбуновой и И.А. Стяговой на нарушение их конституционных прав положением абз. 6 ч. 11 п. 3 ст. 8 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. "О рынке ценных бумаг".

  Указанные граждане, являясь акционерами открытого акционерного общества "Союз", обратились в Конституционный Суд РФ с жалобой, в которой просили проверить конституционность положения абз. 6 ч. 11 п. 3 ст. 8 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. "О рынке ценных бумаг", предусматривающего, что в обязанности держателя реестра владельцев ценных бумаг входит предоставление зарегистрированным в системе ведения реестра владельцам и номинальным держателям ценных бумаг, владеющим более 1% голосующих акций эмитента, данных из реестра об имени (наименовании) зарегистрированных в реестре владельцев и о количестве, категории и номинальной стоимости принадлежащих им ценных бумаг.

  На основании указанной нормы арбитражный суд Архангельской области решением от 30 июля 1998 г. обязал Некоммерческое партнерство "Первая судоходная депозитарно-клиринговая компания" - держателя реестра акционеров ОАО "Союз", предоставить ОАО "Армейские инвестиции", владеющему более одного процента обыкновенных акций ОАО "Союз", данные из реестра об именах владельцев (полном наименовании), количестве, категории (типе) и номинальной стоимости принадлежащих им ценных бумаг ОАО "Союз". Постановлением апелляционной инстанции арбитражного суда Архангельской области и постановлением Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа, рассматривавшего кассационную жалобу на данное решение, оно было оставлено без изменения.

  Заявители полагали, что содержащиеся в реестре сведения о владельцах акций относятся к информации о частной жизни гражданина, право на неприкосновенность которой закреплено ст. 23 (ч. 1) Конституции РФ и поскольку в соответствии со ст. 24 (ч. 1) Конституции РФ сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются, такие сведения не могут предоставляться, если владелец акций не дает на это своего согласия. Положение же абз. 6 ч. 11 п. 3 ст. 8 Закона о рынке ценных бумаг не содержит условия об обязательности согласия гражданина, зарегистрированного в реестре акционеров, на предоставление данных из реестра о его имени, количестве, категории и номинальной стоимости принадлежащих ему ценных бумаг и потому оно противоречит ст. 23 (ч. 1) и 24 (ч. 1) Конституции РФ.

  В принятом Определении КС РФ констатировал, что в соответствии с ч. 2 ст. 36 Закона о Конституционном Суде РФ основанием к рассмотрению дела является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции РФ оспариваемая норма или закон в целом. При этом разрешая вопрос о принятии обращения к рассмотрению, Конституционный Суд РФ с учетом требований Закона о Конституционном Суде РФ должен проверить, имеется ли в действительности неопределенность в вопросе о конституционности оспариваемых норм закона и является ли в связи с этим обращение допустимым.

  Данные об акционерах, которые в соответствии с абз. 6 ч. 11 п. 3 ст. 8 Закона о рынке ценных бумаг обязан предоставлять держатель реестра, характеризуют правовой статус гражданина-акционера как владельца определенного имущества, а именно, эмиссионных именных ценных бумаг, закрепляющих права на получение части прибыли акционерного общества в виде дивидендов, на участие в управлении акционерным обществом и на часть имущества, остающегося после его ликвидации.

  Оспариваемая норма не устанавливает общедоступности этих сведений для любых заинтересованных лиц, а закрепляет право на их получение лишь тех зарегистрированных в системе ведения реестра владельцев и номинальных держателей ценных бумаг, которые владеют более 1% голосующих акций акционерного общества, т.е. регламентирует раскрытие этой информации исключительно для самих акционеров при аккумулировании ими определенного пакета акций.

  Доступ к данным, содержащимся в реестре акционеров, является неотъемлемой частью общего права акционера (и особенно акционера, имеющего существенное количество акций) на получение информации о делах акционерного общества, включая и сведения о других акционерах. В его основе лежит право собственности на акции, необходимость защиты акционером своих законных прав и интересов. В более широком плане раскрытие информации о владельцах именных ценных бумаг выражает наиболее фундаментальный принцип функционирования современного фондового рынка: требование его информационной прозрачности, соблюдение которого является важнейшей гарантией защиты прав инвесторов, вкладывающих средства в ценные бумаги, и прежде всего самих владельцев ценных бумаг.

  Информация об именах (наименовании) акционеров, о принадлежащих им ценных бумагах позволяет судить о праве того или иного лица участвовать в общем собрании общества, о количестве голосов, которыми он располагает, его возможностях влиять на состав совета директоров, исполнительного органа акционерного общества и соответственно на принимаемые обществом решения. Получение указанной информации может быть, в частности, связано с необходимостью установления контактов с другими акционерами в целях направления им предложений о приобретении дополнительных акций или предложений о выкупе долей других акционеров, для организации противодействия или поддержки каких-либо действий и т.д. Таким образом, посредством доступа к данным реестра обеспечивается реализация и защита акционерами своих законных прав и интересов.

  Следовательно, пришел к выводу Суд, в рамках акционерного общества, во взаимоотношениях акционеров друг с другом и с акционерным обществом, складывающихся в связи с владением ими ценными бумагами этого общества, сведения об имени (наименовании) и о количестве, категории и номинальной стоимости принадлежащих им акций имеют характер деловой информации и не могут быть отнесены к личной или семейной тайне, к сфере исключительно частной жизни соответствующего лица.

  Таким образом, отсутствие в оспариваемом положении абз. 6 ч. 11 п. 3 ст. 8 Закона о рынке ценных бумаг условия об обязательности согласия гражданина, зарегистрированного в реестре акционеров, на предоставление данных из реестра о его имени, количестве, категории и номинальной стоимости принадлежащих ему ценных бумаг не может рассматриваться как нарушение конституционного права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.

  Глава 3. Конституционные принципы рыночной экономики в практике Конституционного суда РФ

  
  

  Понятие судебной практики в литературе принято рассматривать шире понятия "судебный прецедент". Судебная практика - это единство судебной деятельности по осуществлению правосудия и опыта этой деятельности, объективированного в форме судебных решений, вступивших в законную силу.[28]

  Судебный прецедент - это часть судебной практики, которая создается в результате деятельности высших судебных инстанций, это решение судебных органов по конкретному делу, которое впоследствии принимается за обязательное правило по рассмотрению аналогичных дел. В настоящее время прецедент формально не признается как источник российского права, за исключением постановлений Пленумов Высшего Арбитражного Суда РФ, которые обязательны для арбитражных судов в соответствии с п. 2 ст. 13 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации". Однако отношение к прецеденту сейчас радикально меняется. Это вытекает из того, что наблюдается, во-первых, резкое расширение сферы применения судебной практики в России со времени создания Конституционного Суда РФ, во-вторых, заметное изменение отношения к прецеденту среди отечественных исследователей, юристов-ученых и практиков в сторону признания его в качестве одного из источников российского права.

  Отдельные авторы допускают в принципе возможность рассматривать любые судебные решения в качестве источника права, другие ученые в качестве источника права признают лишь постановления высших судебных инстанций. Ряд исследователей относят к источникам права не только постановления высших судебных инстанций, носящие нормативный характер, но и акты толкования, и акты об оспаривании нормативных актов, и обобщения судебной практики.

  С точки зрения С.В. Полениной, вопрос о возможности использования судебного прецедента как источника права по-прежнему остается дискуссионным и в теории, и на практике. Она считает, например, неосновательной попытку поставить Конституционный Суд РФ над парламентом, во всяком случае, суд не должен подменять законодателя, а тем более связывать его с обязательными установками о путях решения той или иной проблемы в процессе конституционного толкования.[29] И.Л. Петрухин полагает, что признание источником права судебной практики, судебных прецедентов будет означать ломку вековых традиций, эклектическое соединение разных правовых систем.[30]

  Особая роль в судебной практике принадлежит решениям Конституционного Суда РФ. Решения Суда с правовой точки зрения, независимо от того, считать их источником права или не считать, являются способами защиты права, поскольку в своих решениях Суд защищает не только какие-то конкретные субъективные права или охраняемые законные интересы, а защищает прежде всего конкретную правовую норму, конкретный нормативный акт, Конституцию РФ, т.е. защищает право как юридическую и социальную ценность, что соответствует такому признаку правового государства, как господство в обществе права. В.И. Анишина справедливо замечает: "Правовые последствия признания конкретной нормы неконституционной кроме устранения данной нормы из массива действующего законодательства означает, что Конституционным Судом дана соответствующая оценка правовой позиции законотворческих органов, принимающих аналогичные нормы. Правовая позиция Конституционного Суда представляет собой выявленный на примере исследования конституционности оспоренной нормы принцип решения аналогичной группы дел".[31] Некоторые авторы прямо обозначают решения Суда как способ, меру защиты права в целом. Однако они ограничили способы защиты, применяемые Судом, решениями о соответствии или несоответствии нормативных актов Конституции РФ и актами толкования.

  Весьма значима та роль, которую играют в развитии законодательства и совершенствовании правовой системы страны правовые позиции Суда, формулируемые им при обосновании своих решений. Эти правовые позиции неизбежно учитываются в дальнейшем не только правоприменительными органами, но и законодателем. В результате они оказывают влияние на общее развитие права, формирование новых правовых норм и институтов.

  Весьма интересно проследить как защищаются принципы рыночной экономики в практике Конституционного Суда РФ.

  Принцип равенства перед законом и судом можно проследить в следующих решения Конституционного Суда РФ.

  В Постановлении о процентных ставках по банковским вкладам граждан Конституционный Суд РФ использовал тезис о различии между формальным и неформальным равенством, обратив внимание на то, что, осуществляя правовое регулирование отношений между банками и гражданами-вкладчиками, законодатель, исходя из конституционной свободы договора, не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать в соответствии со ст. 19 и 34 Конституции РФ соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

  Соблюдение принципа равенства перед законом и судом можно рассмотреть в Определении Конституционным Судом РФ от 6 декабря 2001 г. N 255-О по жалобе гр. гр. Ежова В.Н. и Варзугиной Ю.А. о проверке конституционности ст. 80 Федерального Закона «Об акционерных обществах».

  Октябрьский окружной суд г. Мурманска решением от 10 февраля 2000 г. отказал гражданам В.Н. Ежову и Ю.А. Варзугиной в удовлетворении иска к ОАО "Центральный Гастроном" о признании недействительным полностью решения общего собрания акционеров ОАО "Центральный Гастроном" от 10 октября 1999 г. Гражданин Литвинов И.В. в период с июня по август 1999 г. приобрел 6376 акций ОАО "Центральный Гастроном", что соответствует 63,3% от общего числа размещенных в обществе обыкновенных акций. При этом он не направил в акционерное общество письменное заявление о намерении приобрести размещенные обыкновенные акции и не предложил акционерам продать ему принадлежащие им обыкновенные акции общества по определенной цене, что предусмотрено ст. 80 Федерального Закона «Об акционерных обществах», регулирующей вопросы приобретения 30 и более процентов обыкновенных акций, но только в обществах с числом акционеров более одной тысячи.

  По мнению заявителей, положения оспариваемой статьи  вышеназванного ФЗ нарушают их конституционные права, закрепленные в ст. 17 и 19 Конституции РФ, ставят в неравные условия акционеров акционерных обществ с числом членов более одной тысячи при приобретении ими обыкновенных акций по сравнению с членами акционерных обществ, насчитывающих менее одной тысячи человек.

  Как установил Конституционный Суд РФ, ст. 80 Федерального Закона «Об акционерных обществах», регулирующая порядок приобретения 30 и более процентов обыкновенных акций акционерного общества, распространяется на акционерные общества с числом акционеров - владельцев обыкновенных акций более одной тысячи.

  Отказывая в иске, суд исходил из того, что требования ст. 80 Федерального Закона «Об акционерных обществах» неприменимы к ОАО "Центральный Гастроном", где насчитывается 53 акционера, и акционер Литвинов И.В., владеющий 63,3% акций общества, был вправе голосовать на собрании акционеров всеми принадлежащими ему акциями.

  Таким образом, по существу заявители требовали распространить правила, действующие для акционерных обществ с количеством членов более одной тысячи, на акционерные общества с меньшей численностью.

  Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что конституционное положение ч. 1 ст. 19 Конституции РФ "все равны перед законом и судом" означает, что при равных условиях субъекты права должны находиться в равном положении. Однако если условия не являются равными, федеральный законодатель вправе вводить различный правовой статус для акционеров акционерных обществ, число участников которых превышает определенное достаточно условное число. Так, в соответствии со ст. 64 Федерального Закона «Об акционерных обществах», в обществах с числом акционеров - владельцев голосующих акций менее пятидесяти устав общества может предусматривать, что функции совета директоров общества (наблюдательного совета) осуществляет общее собрание акционеров. В обществах с числом акционеров - владельцев голосующих акций более 100 должна быть создана счетная комиссия.

  Наличие дополнительных прав у акционеров в АО с числом акционеров - владельцев обыкновенных акций более одной тысячи, предусмотренных ст. 80 Федерального Закона «Об акционерных обществах», объясняется тем, что антимонопольное регулирование процессов перераспределения власти особенно актуально в крупных по своему составу акционерных обществах. Данные положения имеют целью обеспечить права акционеров, что укладывается в рамки ч. 1 ст. 35 Конституции РФ, в соответствии с которой "право частной собственности охраняется законом".

  Права акционеров могут быть нарушены в результате монопольной концентрации акций в одних руках. Поэтому установлен государственный контроль за соблюдением антимонопольного законодательства, осуществляемый в порядке, предусмотренном ст. 18 Закона РФ "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках". В силу ст. 18 юридическое или физическое лицо, намеревающееся приобрести значительное количество акций с правом голоса, при котором данное лицо может получить право распоряжаться более чем 20 процентами указанных акций, должно обратиться с ходатайством в федеральный антимонопольный орган и получить его предварительное согласие.

  Средства правовой защиты акционеров, предусмотренные ст. 80, Федерального Закона «Об акционерных обществах» распространяет только на общества с количеством акционеров свыше 1000, поскольку при таком числе акционеров предполагается меньшая вероятность появления среди мелких акционеров альянсов, способных противостоять акционеру с крупным пакетом голосов.

  Установление средств правовой защиты для акционеров в обществах с числом акционеров более одной тысячи, которое предусмотрено в ст. 80 Федерального Закона «Об акционерных обществах», само по себе не нарушает конституционных прав акционеров в АО с меньшим числом акционеров. В связи с этим рассмотрение жалобы граждан Ежова В.Н. и Варзугиной Ю.А. было признано недопустимым.

  Оспоренные нормы не нарушают положения ч. 1 ст. 19 Конституции РФ, так как акционеры в АО с количеством акционеров менее одной тысячи вправе включить в устав АО правила, аналогичные тем, которые содержатся в ст. 80 Федерального Закона «Об акционерных обществах».

  Принцип равенства перед законом и судом относится к числу важнейших, и конституционные суды часто основываются на нем, принимая свои решения. Одним из аспектов этого принципа является запрет законодательным и иным нормотворческим органам государства устанавливать для различных субъектов юридически неравные правовые рамки при фактически сходных или одинаковых обстоятельствах.

  Для более полного раскрытия вышеназванного принцыпа можно приветси материалы дела отраженные в Постановление Конституционного Суда РФ от 24 октября 2000 г. N 13-П.[32]

  Майнский районный суд Ульяновской области, в производстве которого находилось дело по иску гражданки В.Г. Прохоровой к Вешкаймскому районному отделу народного образования и Комитету по управлению имуществом Вешкаймской районной администрации о признании необоснованным отказа в приватизации занимаемого истицей жилого помещения, состоящего на балансе районного отдела народного образования, в своем запросе в Конституционный Суд РФ оспаривал конституционность положения п. 13 ст. 39 Закона РФ "Об образовании", согласно которому не подлежат приватизации закрепленные на праве оперативного управления за государственными и муниципальными образовательными учреждениями жилые помещения, расположенные в сельской местности.

  Аналогичное нормативное положение содержалось в оспариваемой гражданкой Е.Е. Насоновой ст. 1 Федерального закона "О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию", подлежащей применению в ее деле, находящемся в производстве Одинцовского городского суда Московской области, а также в оспариваемом гражданкой Н.П. Ярушиной п. 7 ст. 27 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании", на основании которого Кетовский районный суд Курганской области оставил без удовлетворения ее иск к Курганской государственной сельскохозяйственной академии.

  По мнению заявителей, оспариваемые положения нарушают конституционные права и свободы граждан, в том числе равенство всех перед законом и судом, право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства, право на жилище, и противоречат ст. 2, 19 (ч. 1 и 2), 20 (ч. 1), 27 (ч. 1), 40, 46 (ч. 1 и 2) и 55 Конституции РФ.

  Как установил Конституционный Суд РФ, в соответствии со ст. 11 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" каждый гражданин имеет право на приобретение в собственность бесплатно, в порядке приватизации, жилого помещения в домах государственного и муниципального жилищного фонда один раз. Как вытекает из преамбулы названного Закона, закрепление данного права предполагает создание равных правовых условий для осуществления гражданами выбора способа удовлетворения потребностей в жилье, в том числе на основе свободы выбора места жительства, а также на обеспечение гражданам возможности эффективно использовать свои средства для улучшения жилищных условий, свободно владеть, пользоваться и распоряжаться жильем, выступать с ним на рынке недвижимости.

  Право на приватизацию жилых помещений, таким образом, установлено законодателем в конституционно значимых целях, поскольку оно связано с реализацией прав граждан на жилище, свободу передвижения, а также права собственности (ст. 27, 35 и 40 Конституции РФ). Оспариваемые же положения, вводя запрет на приватизацию расположенных в сельской местности жилых помещений, закрепленных за государственными и муниципальными образовательными учреждениями и высшими учебными заведениями, напротив, не способствуют достижению этих целей.

  Как указано в Постановлении Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. N 25-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 4 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", государство, закрепляя в законе право на приватизацию, обязано обеспечить возможность его реализации гражданами, гарантируя при передаче имущества в собственность соблюдение принципов и норм, предусмотренных Конституцией РФ.[33]

  Установление запрета на приватизацию расположенных в сельской местности жилых помещений государственных и муниципальных образовательных учреждений и высших учебных заведений фактически свидетельствовало об отступлении от провозглашенного ст. 19 Конституции РФ принципа равенства и о дискриминации определенной категории граждан в зависимости от места жительства и рода занятий. Такой запрет не может не препятствовать осуществлению ими права свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства (ст. 27, ч. 1, Конституции РФ), получать в порядке приватизации наравне с другими гражданами жилье из государственного и муниципального жилищного фонда в собственность, а следовательно, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ст. 35, ч. 2, Конституции РФ), а также возможности требовать от органов государственной власти и органов местного самоуправления обеспечения одинаковых правовых предпосылок для осуществления права на жилище (ст. 40, ч. 2, Конституции РФ).

  В данном Постановлении Конституционный Суд РФ применил методику выявления нарушений конституционного принципа равенства путем сравнения общих целей закона, излагаемых обычно в его преамбуле, со специальной целью, которую преследуют оспоренные заявителями нормы.

  Общие цели законодательства о приватизации жилых помещений состоят в создании равных возможностей и равных правовых условий для осуществления гражданами выбора способа удовлетворения потребностей в жилье.

  Специальная цель оспоренных норм, напротив, вводила дискриминацию для учителей по признаку проживания в сельской местности. Городские учителя получали возможность приватизировать свои квартиры, а сельские - нет.

  Суть выработанной в данном деле методики состоит в том, что если общие цели закона находятся в высокой степени противоречия с целью специальных норм, несоответствие между ними может в таком случае квалифицироваться как дискриминация. Конституционный Суд РФ в деле о жилье сельских учителей выявил сразу несколько аспектов нарушения конституционного принципа равенства.

  Во-первых, запрет на приватизацию расположенных в сельской местности жилых помещений государственных и муниципальных образовательных учреждений и высших учебных заведений был введен законодателем после вступления в силу Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", в соответствии с которым граждане - работники сферы образования, проживавшие в сельской местности, наравне со всеми другими гражданами имели право на приватизацию занимаемого ими государственного и муниципального жилья, могли им воспользоваться и во многих случаях воспользовались. Те же, кто не реализовал это право, в силу оспариваемых положений были неосновательно лишены его, без предоставления какой-либо иной возможности определенного выбора наравне с другими гражданами способа удовлетворения потребности в жилище, что противоречит ст. 55 (ч. 2) Конституции РФ. Во-вторых, первоначально Федеральный закон "О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию" ввел указанный мораторий сроком на три года. В 1999 г. мораторий был продлен без указания срока его действия, что противоречит правовому смыслу данного института (как он определен, в частности, в ст. 202 ГК РФ). Замена трехлетнего моратория на не ограниченный сроком запрет для граждан, работающих в сфере образования и проживающих в сельской местности, является таким умалением их права на приватизацию занимаемых жилых помещений, которое по существу означает его полную отмену, что противоречит требованиям ст. 55 (ч. 2) Конституции РФ. В третьих, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в Постановлении от 3 ноября 1998 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 4 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", ограничение прав и свобод человека и гражданина путем определения круга объектов, не подлежащих приватизации, допустимо только в том случае, если обстоятельства, фактически обусловливающие особенности правового режима жилья, прежде всего его целевое назначение (как это, в частности, имеет место применительно к служебным жилым помещениям или жилым помещениям в военных городках), исключают возможность передачи жилого помещения в частную собственность.

  Что касается жилых помещений из государственного и муниципального жилищного фонда, закрепленных за государственными и муниципальными образовательными учреждениями и высшими учебными заведениями, распространение на них особого правового режима не может быть поставлено в зависимость исключительно от того, где они расположены - в городских, сельских поселениях или на других территориях.

  Исходя из конституционного принципа равной защиты прав граждан, особый правовой режим жилого помещения предполагает определение законодателем не только специального целевого назначения жилого помещения, но и других критериев допустимости введения такого режима. В частности, его нельзя распространять на уже занятые жилые помещения, а необходимость его введения должна быть обусловлена особенностями служебных обязанностей работников, для проживания которых предназначено жилое помещение. В отсутствие законодательно установленных критериев запрет на приватизацию жилья приводит к произвольному ограничению прав соответствующей категории граждан. Такое ограничение не служит необходимым и соразмерным средством защиты конституционно признаваемых публичных интересов, а также прав и законных интересов других лиц.

  Решение вопросов, связанных с распространением определенного правового режима на то или иное жилое помещение, не может быть оставлено на усмотрение правоприменителя, поскольку при этом не исключается противоречивая правоприменительная практика, а следовательно, нарушение равенства граждан перед законом и судом. Но и в случае отнесения законодателем - в соответствии с названными критериями - тех или иных жилых помещений к имеющим особый правовой режим и потому не подлежащим приватизации должна быть обеспечена возможность судебного обжалования распространения такого режима на конкретное жилое помещение. Как указывается в Определении Конституционного Суда РФ от 14 декабря 1999 г. N 229-О по запросу Юрьев-Польского районного суда Владимирской области, суды, не ограничиваясь лишь формальным подтверждением целевого назначения жилого помещения, должны проверять факты, обосновывающие в каждом случае распространение на него особого правового режима, исходя из практики и перспектив целевого использования данного помещения, включения его в соответствующую производственную и социальную инфраструктуру и т.п. Без исследования таких обстоятельств не может быть обеспечена реальная гарантируемая ст. 46 Конституции РФ судебная защита прав граждан, в том числе права на приватизацию жилого помещения.[34]

  Положения ст. 4 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ как нарушающие конституционный принцип равенства перед законом и судом.

  Часть 1 ст. 4 названного Закона содержала перечень жилых помещений, не подлежащих приватизации, к числу которых отнесены жилые помещения, находящиеся в аварийном состоянии; находящиеся в общежитиях, коммунальных квартирах, в домах закрытых военных городков, а также служебные жилые помещения, за исключением жилищного фонда совхозов и других сельскохозяйственных предприятий, к ним приравненных.

  Определение круга объектов, не подлежащих приватизации, как признал Конституционной Суд РФ, нельзя считать ограничением прав и свобод человека и гражданина, если целевое назначение жилого помещения, место его нахождения и другие обстоятельства, обусловливающие особенности правового режима жилья, исключают возможность передачи его в частную собственность.

  Между тем предоставляемые государственными и муниципальными жилищными органами жилые помещения в коммунальных квартирах и в отдельных квартирах, несмотря на определенные объективные отличия, по сущностным правовым признакам не различаются, поскольку в отношении них действуют единые основания предоставления жилья и они имеют общий правовой режим. Следовательно, применительно к этим жилым помещениям отсутствуют и объективные основания для установления различий в праве на их приватизацию, в том числе для введения общего правила, запрещающего приватизацию жилых помещений в коммунальных квартирах. Такой запрет фактически означает законодательное закрепление неравенства прав граждан в зависимости от условий их проживания, что противоречит ст. 19 (ч. 1 и 2) Конституции РФ, провозглашающей равенство граждан перед законом вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств.

  Кроме того, этот универсально сформулированный запрет не позволяет дифференцированно подходить к оценке складывающихся у граждан жизненных ситуаций и может приводить к ограничению их прав, несоразмерному целям защиты законных интересов других лиц, что противоречит требованиям ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ.

  Признание Конституционным Судом оспариваемого положения ч. 1 ст. 4 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" не соответствующим указанным нормам Конституции РФ означает, что граждане, проживающие в коммунальных квартирах, имеют право на приватизацию жилых помещений без каких-либо предварительных условий, в частности, независимо как от воли собственника коммунальной квартиры и других нанимателей, так и от того, приватизируются ли другие жилые помещения в той же квартире.

  Конституционный принцип свободы экономической деятельности служил основанием вынесения Конституционным Судом Постановления от 23 декабря 1997 г. N 21-П о проверке конституционности п. 2 ст. 855 ГК РФ и ч. 6 ст. 15 Закона РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" в связи с запросом Президиума Верховного Суда РФ.

  Пунктом 2 ст. 855 ГК РФ была установлена очередность списания денежных средств со счета клиента банка при недостаточности таких средств для удовлетворения всех предъявленных к нему требований. Федеральными законами от 12 августа 1996 г. и от 24 октября 1997 г. в эту норму внесены изменения и дополнения, в результате которых ранее установленная очередность изменялась. В первоначальной редакции п. 2 ст. 855 законодателем было установлено, что прежде всего необходимо списывать средства по требованиям кредиторов клиента, имеющим бесспорный характер, который подтвержден судебными решениями либо вытекает из норм, установленных специальными законами, в частности законами о налогах, а затем списывать средства по другим платежным документам в порядке календарной очереди. Таким образом, приоритет отдавался основанным на исполнительных документах требованиям граждан, нуждающихся в особой правовой защите, - о выплате возмещения за вред, причиненный жизни или здоровью, либо о выплате алиментов, а также подтвержденным исполнительными документами требованиям работающих по трудовому договору (контракту) и требованиям о выплате вознаграждения по авторским договорам.

  Следующими по значимости признавались требования, также имеющие бесспорный характер. Однако в отличие от названных это были требования государства как кредитора в налоговом обязательстве. При этом по смыслу нормы предполагалось списание только тех сумм налогов и платежей во внебюджетные фонды, которые не уплачены в установленные законом сроки (т.е. недоимок). Такое списание проводится по решениям налоговых органов, а не по инициативе плательщика налога. Иное толкование приводило бы к приоритету добровольных перечислений по налогам, срок уплаты которых еще не истек, перед списанием по исполнительным документам иных кредиторов должника, предусмотренным в абз. 5 первоначальной (соответственно - в абз. 6 действующей) редакции п. 2 ст. 855.

  Таким образом, Конституционный Суд истолковал норму абз. 4 п. 2 ст. 855 (в редакции до принятия Федерального закона от 12 августа 1996 г.) ограничительно, придав ей при этом смысл, соответствующий Конституции. Формулировка этого абзаца - "в третью очередь производится списание по платежным документам, предусматривающим платежи в бюджет и во внебюджетные фонды" - на практике применялась в соответствии с ее буквальным смыслом, т.е. в такой очередности происходило списание по платежным документам, выписываемым добровольно клиентами и предусматривающим платежи налогов в бюджет.

  Принцип признания защиты равным образом разных форм собственности был положен в основу Постановления Конституционного Суда РФ от 22 ноября 2000 г. N 14-П по делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 5 Федерального закона "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" (в редакции от 22 октября 1998 г.).[35]

  Согласно ч. 3 ст. 5 указанного Закона редакциям средств массовой информации, издательствам, информационным агентствам, телерадиовещательным компаниям передаются в хозяйственное ведение помещения, которыми они владеют либо пользуются в процессе своей производственно-хозяйственной деятельности.

  В запросах Высшего Арбитражного Суда РФ и администрации Ульяновской области утверждалось, что эта норма, допуская возможность распоряжения имуществом, находящимся в частной, государственной или муниципальной собственности, без согласия собственника, нарушает конституционные положения о признании и равной защите всех форм собственности, о самостоятельности местного самоуправления, в том числе в вопросах владения, пользования и распоряжения муниципальной собственностью, т.е. не соответствует ст. 8 (ч. 2), 12, 35, 55, 130 и 132 Конституции РФ.

  В соответствии с Конституцией в Российской Федерации гарантируется свобода экономической деятельности, признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности (ч. 1 и 2 ст. 8); каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34); право частной собственности охраняется законом, каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами, никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (ч. 1, 2 и 3 ст. 35); местное самоуправление самостоятельно в решении вопросов владения, пользования и распоряжения муниципальной собственностью (ч. 1 ст. 130); органы местного самоуправления самостоятельно управляют муниципальной собственностью (ч. 1 ст. 132); местное самоуправление гарантируется правом на судебную защиту, на компенсацию дополнительных расходов, возникших в результате решений, принятых органами государственной власти, запретом на ограничение прав местного самоуправления, установленных Конституцией РФ и федеральными законами (ст. 133).

  В данных конституционных положениях по сути выражены общепризнанные принципы неприкосновенности и свободы собственности, а также свободы договора и равенства всех собственников как участников гражданского оборота, из которых проистекает свобода владения, пользования и распоряжения имуществом, включая возможность отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом.

  Поскольку ч. 3 ст. 4 Федерального закона "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, допускала возможность передачи имущества без согласия собственника - субъекта РФ или муниципального образования в хозяйственное ведение перечисленным в этой норме организациям и предприятиям, она по существу означала ограничение права собственности субъектов РФ и муниципальных образований, в частности, права на ее признание и защиту наравне с иными формами собственности.

  Между тем согласно ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Из этого положения во взаимосвязи со ст. 8, 34, 130, 132 и 133 Конституции РФ о равной защите всех форм собственности следует, что не только право частной собственности, но и право собственности субъектов Федерации и муниципальных образований может быть ограничено лишь федеральным законом и лишь если это необходимо для защиты указанных конституционных ценностей, а также если такое ограничение является соразмерным, т.е. его характер соответствует тем конституционно защищаемым целям, ради которых оно вводится.

  Не может рассматриваться как ограничение права собственности в смысле ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ передача помещений, находящихся в федеральной собственности, поскольку такая передача осуществляется Российской Федерацией как собственником данного имущества и поскольку она производится на основании федерального закона с соблюдением требований ст. 71 (п. "д") и 76 (ч. 1) Конституции РФ.[36]

  Передача же (хотя бы и во временное хозяйственное ведение) помещений, принадлежащих на праве собственности субъектам РФ и муниципальным образованиям, без их согласия, если она осуществляется без разумной компенсации, выходит за рамки требований ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ и корреспондирующих ей положений ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (в редакции Протокола N 11, вступившего в силу 1 ноября 1998 г.) и, следовательно, не является адекватным средством для достижения цели, ради которой она установлена. Поскольку ч. 3 ст. 5 Федерального закона "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, допускает возможность такой передачи без надлежащего возмещения, она несоразмерно ограничивает конституционные права и законные интересы субъектов права собственности - субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, ставит их в неравное положение с Российской Федерацией как собственником федерального имущества и нарушает баланс двух конституционных ценностей - права на информацию и права собственности - в ущерб последней.

  Данные Решения Конституционного Суда РФ является одними из немногих решений встающих на защиту принципов рыночной экономики, но тем не менее данная тенденция позволяет сделать вывод о возрастающей роли Конституционного Суда в регулировании и защите экономических отношений в РФ.

  Заключение

  
  

  Конституционные принципы рыночной экономики образуют основы экономического строя России, представляющие собой фундаментальные устои социально-экономического, правового и, в частности, конституционного строя.

  Конституция определяет самые общие контуры социальной политики или задачи, которые должны быть в поле зрения государства, претендующего на признание в качестве социального. Это - охрана труда и здоровья людей, установление гарантированного минимального размера оплаты труда, обеспечение государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развитие системы социальных служб, установление государственных пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты

  Права иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ст. 35 и 36 Конституции России) соответствуют таким экономическим категориям, без которых рыночная экономика немыслима, как свобода обладания недвижимостью, рынок недвижимости и свобода рынка земли.

  Принципы конституционного строя не могут функционировать вне системной связи друг с другом.

  Гарантируя приоритет прав и свобод человека и гражданина, основы конституционного строя в силу их целостности определяют принцип свободы экономической деятельности, который опосредованно устанавливает основы экономической системы в Российской Федерации и тесно связан с конституционным принципом единства экономического пространства.

  Для реальной защиты прав человека в стране существует Конституционный Суд, призванный пресекать такие решения государства, оформляемые законами, которыми, основываясь на принципе демократии, парламентское большинство нарушает права меньшинства, защищаемые конституционным правом.

  Конституционно-правовой принцип правового государства по своему нормативному содержанию предполагает такие адресованные законодателю требования, как точность, конкретность, определенность и непротиворечивость законов.

  Государство, формируя экономический порядок посредством принятия законов, должно постоянно иметь в виду рассматриваемый конституционный принцип, учитывая его системную связь с другими конституционными принципами.

  Основы конституционного строя Российской Федерации предусматривают важнейшие нормативные принципы организации устройства общества и государства. Один из них - свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств. Правовой режим, выраженный через слово "свободное", означает, что не только государство путем принятия нормативных актов регулирует имущественные отношения, но и сами участники торгового оборота путем достижения соглашения между собой способны регулировать свои взаимоотношения. Конституционный принцип правового государства налагает ограничения, вводит запреты не только для законодателя, но и для органов исполнительной власти, которые должны постоянно корректировать управленческую деятельность с учетом этих принципов.

  Применение конституционных принципов при принятии судебных решений не может оставаться монополией высших судов Российской Федерации. Все суды должны оценивать конституционность применяемых нормативных правовых актов с учетом конституционных принципов и в случае необходимости обращаться с запросами в Конституционный Суд России.

  Литература

  
  

  1. Конституция Российской Федерации.

  2. Гражданский Кодекс РФ.

  3. О Конституционном Суде Российской Федерации: Федеральный конституционный закон № 1-ФКЗ от 21.07.1994 // СЗ РФ. 1994. № 13. Ст. 1447.

  4. Об арбитражных судах Российской Федерации: Федеральный конституционный закон № 1-ФЗК от 28.04.1995 // СЗ РФ. 1995. № 18. Ст. 1589.

  5. О приватизации государственного и муниципального имущества: Федеральный закон № 178-ФЗ от 21.12.2001 // СЗ РФ. 2002. № 4. Ст. 251.

  6. О гражданстве Российской Федерации: Федеральный закон № 62-ФЗ от 31.05 2002 // СЗ РФ.2002. № 22. Ст. 2031.

  7. О дополнительных мерах по обеспечению единства правового пространства Российской Федерации: Указ Президента РФ № 1485 от 10.08.2000 // СЗ РФ. 2000. № 33. Ст. 3356

  8. О дополнительных мерах по обеспечению единства правового пространства РФ: Указ президента РФ № 1486 от 10.08.2000 // СЗ РФ. 2000. № 33. Ст. 3356.

  9. Постановление Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. N 25-П // СЗ РФ. 1998. N 45. Ст. 5603.

  10.Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П // СЗ РФ. 1995. N 25. Ст. 2343

  12. Постановление Конституционного Суда РФ в от 23 декабря 1999 г. N 18-П // СЗ РФ. 1999. N 31. Ст. 4039

  13. Постановление Конституционного Суда РФ от 8 октября 1997 г. N 13-П // СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3826

  14. Определение Конституционного Суда РФ от 14 декабря 1999 г. N 229-О // СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3988.

  15. Абросимова Е.Б. Суд в системе разделения властей: российская модель: Конституционно- теоретические аспекты: Учеб. пособие. М., 2002.

  16. Абзеев Б.С. Толкование Конституции Конституционным Судом РФ. Теоретические и практические проблемы // Государство и право. 1998. № 5. С. 5 – 12.

  17. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. 5-е. изд. исп., доп. М., 2004.

  18. Безуглов А.А. Конституционное право России: Учеб. для юрид. вузов (Полный курс): В 3 т. М., 2001

  19. Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Интерпретация принципа ответственности государства за ущерб, причиненный гражданам, в практике Конституционного Суда//Государство и право. 1996. N 4. С. 57-58.

  20. Богомолов Ю.М. Принцип единства экономического пространства в российской Конституции//Бюллетень "Коммерческое право". Вып. N 6. С. 2.

  21. Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991-2001 гг.). Очерки теории и практики. М., 2001.

  22. Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002.  

  23. Дождев Д.В. Добросовестность (bona Fides) как правовой принцип//Политико-правовые ценности: история и современность. М., 2000.

  24. Зиновьев А.В. Концепция первоочередных поправок в Конституции России // Известия вузов. Правоведение. 2000. № 4.

  25. Иванец Г.И., Калинский И.В. Червонюк В.И. Комментарий к Конституции РФ: Вопросы и ответы. М., 2001.

  26. Катков Д.Б., Корчиго Е.В. Конституционное право: Вопросы и ответы. 2 изд. исп., доп. М., 2001.

  27. Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации. Т. 2. М., 2000.

  28. Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. Учебник для вузов. 3 изд., перераб. и доп. М., 2003.

  29. Конституционное право России: Сб. конституционно-правовых актов. В 2 т. 2-е изд. / Сост. Н.А. Михалева. М., 2001.

  30. Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: Проблема становления и развития. СПб., 2001.

  31. Левин С.Н. Формирование конституционных правил в экономики России: методологические и теоретические аспекты. Автореферат. Система Консультант плюс.

  32. Лукащук И.И. Глобализация, государство, право, XIX век М., 2002.

  33. Лучин В.О. Конституция Российской Федерации: Проблемы реализации. М., 2002

  34. Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. М., 1999.

  35. Митюков М.А. Конституционные основы социального государства. Материалы ежегодной научной конференции. Академия труда и социальных отношений. М., 2001.

  36. Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред В.В. Лазарев. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2002.

  37. Сивицкий В.А. Юридическая сила решений Конституционного Суда РФ // Юридический мир. 2000. № 9.

  38. Чиркин В.Е. Конституционное право России: Учебник. М., 2003.

  39. Яковлев В.Ф. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М., 2000.

  40. Ясин Е.Г., Алексашенко С.В., Гавриленков Е.Е., Дворкович А.В. Инвестиционный климат и перспективы экономического роста в России//Экономическая стратегия и инвестиционный климат. М., 2001. Кн. 1.

  
  

  
  

  ---

  [1] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 85.

  [2] Левин С.Н. Формирование конституционных правил в экономики России: методологические и теоретические аспекты. Автореферат. Система Консультант плюс. С. 4

  [3] Там же. С.5

  [4] Там же. С. 6.

  [5] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 100.

  
  

  [6] Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. 5-е. изд. исп., доп. М., 2004.С 128.

  [7] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 154.

  
  

  [8] Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. Учебник для вузов. 3 изд., перераб. и доп. М., 2003. С. 48.

  [9] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 124

  
  

  [10] Постановление Конституционного Суда РФ от 8 октября 1997 г. N 13-П // СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3826.

  [11] Постановление Конституционного Суда РФ в от 23 декабря 1999 г. N 18-П // СЗ РФ. 1999. N 31. Ст. 4039

  [12] Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П // СЗ РФ. 1995. N 25. Ст. 2343

  [13] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 180

  
  

  [14] Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991-2001 гг.). Очерки теории и практики. М., 2001. С. 22.

  [15] Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. 5-е. изд. исп., доп. М., 2004. С. 256.

  [16] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 185.

  
  

  [17] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 142.

  
  

  [18] Иванец Г.И., Калинский И.В. Червонюк В.И. Комментарий к Конституции РФ: Вопросы и ответы. М., 2001. С. 78.

  [19] Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. Учебник для вузов. 3 изд., перераб. и доп. М., 2003. С. 85.

  [20] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 210.

  [21] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 145.

  
  

  [22] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 198.

  
  

  [23] Иванец Г.И., Калинский И.В. Червонюк В.И. Комментарий к Конституции РФ: Вопросы и ответы. М., 2001. С. 39.

  [24] Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. 5-е. изд. исп., доп. М., 2004. С. 120.

  [25] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 209.

  
  

  [26] Г.А. Гаджиева Конституционные принципы рыночной экономики. М.: Юристъ, 2002. С. 114.

  
  

  [27] Иванец Г.И., Калинский И.В. Червонюк В.И. Комментарий к Конституции РФ: Вопросы и ответы. М., 2001. С. 47

  [28] Соловьев В.Ю. Понятие судебной практики // Журнал российского права. 2003. N 1. С. 92.

  [29] Поленина С.В. Законотворчество в Российской Федерации. М., 1996. С. 15 - 16.

  [30] Петрухин И.Л. Проблема судебной власти в современной России // Государство и право. 2000. N 7. С. 19.

  [31] Анишина В.И. Запрос суда в Конституционный Суд РФ о проверке конституционности закона: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 16.

  [32] Постановление Конституционного Суда РФ от 8 октября 1997 г. N 13-П // СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3826

  [33] Постановление Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. N 25-П // СЗ РФ. 1998. N 45. Ст. 5603

  [34] Определение Конституционного Суда РФ от 14 декабря 1999 г. N 229-О // СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3988

  [35] Постановления Конституционного Суда РФ от 22 ноября 2000 г. N 14-П // СЗ РФ. 2000. N 24. Ст. 2658

  [36] Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред В.В. Лазарев. 2-е изд., доп. и перераб. М., 2002. С. 45.

Скачать дипломную работу