Полный текст:
1.Исторические
условия возникновения источника
Для того, чтобы понять и оценить значение издания для
тогдашней России этого уникального сборника по сервировке трапезных столов в
домах высшей российской аристократии и описания процесса кулинарного
приготовления, популярных в то время у дворянских слоев блюд, с точным
указанием рецептуры и калькуляции, необходимо приоткрыть страницы истории, как
говорят в таких случаях авторы эпистолярного жанра.
Сей старинный манускрипт увидел свет почти в самой середине
19-ого века, в тогдашней столице Российской Империи, Санкт-Петербурге, а именно
в 1852 году. Этот факт не должен заставить насторожиться, а уж тем более,
удивиться ревностных блюстителей чистоты исторических фактов в жизни
самодержавной России. За последние годы на этой ниве нажили для себя научный
авторитет, звания, приличные гонорары, и прочие регалии многочисленные
фальсификаторы значимых вех и событий в истории нашей многострадальной Родины.
Но, обо всем по порядку. В самом начале этого
исследовательского эссе следует вставить, очень органичную, на мой взгляд,
ремарку. А ее смысл таков: с момента своего основания, в 1703 году, и до 1918
года Санкт-Петербург являлся, прежде всего, интеллектуальной столицей
Государства Российского со всеми вытекающими из этого благородного статуса
позитивными последствиями. А одним из таких, как сейчас принято выражаться,
рыночным козырем, являлась читательская аудитория. Категория, или фактор, который
до сих пор играет главенствующую роль для книжного бизнеса, а в ту пору
книгоиздательского дела. Даже трудно себе представить, чтобы этот фолиант смог
появиться где-нибудь на задворках империи, или даже в таких крупных населенных
пунктах того времени, как Москва, Киев, или Вильнюс. Причиной издания этого
полезного литературного труда в городе на Неве являлась постоянная дислокация
царского двора на берегах Невы и Мойки, уже успевших к тому времени разрастись
до внушительных размеров многочисленных министерств и ведомств, дворянских и
офицерских собраний, элитных воинских подразделений, укомплектованных
отпрысками самых титулованных фамилий. Как не прискорбно для жителей нынешней
столицы России, в ту пору именуемой Москвой Златоглавой, но ее было принято считать
чем-то второстепенным среди бомонда питерских снобов. Даже такое серьезное
учебное заведение, как Московский Государственный Университет, условно говоря,
не пользовалось таким значительным авторитетом, какой им был завоеван уж в
последующие века.
Вот те, на мой
взгляд, основные причины, объясняющие географическое происхождение этого
гастрономического трехтомника.
А теперь, давайте немного остановимся на личности автора.
Игнатий Михайлович Радецкий, судя по всему, был дворянином. По фамилии, просто рискну
предположить, что польского происхождения. Хотя, это не суть важно. В те годы
российская империя уже приобрела славу «этнического плавильного котла».Это тоже
не должно удивить читателя. Раздел Речи Посполитой к тому времени уже состоялся
и де факто, и де-юре. Естественно он не принимался в расчет польскими
патриотами, постоянно организующими сопротивление и различные акты гражданского
неповиновения царским властям. Следует сказать, что значительная часть Польши,
отошедшая к Российской Империи, вплоть до 80-х годов 19-ого столетия, как и
Кавказские территории, считалась относительно неспокойной провинцией
николаевской России.
Но Игнатия Михайловича следует считать персоной лояльной
российскому самодержавию. Косвенно на
этот факт указывает тот факт, что он был метродотелем при дворах известнейших в
ту пору российских царедворцев. А вольнодумец на кухне, при продуктах, был бы
крайне нежелателен для таких персон. Мне не удалось отыскать портрета этого
кулинарного деятеля той эпохи. Рискну предположить, что заказать собственный
портрет у известного мастера, для Игнатия Радецкого было непозволительной
роскошью, а может все объясняется обыкновенной человеческой скромностью. В любом случае, речь может идти о небогатом
происхождении автора альманаха.
Гораздо эффектнее выглядит его деятельность в гражданской
жизни. Согласно имеющимся биографическим данным Радецкого он достиг серьезных
успехов на ниве поварского искусства и рестораторства, дослужившись до громкого
звания метродотеля Санкт-Петербургского дворянского собрания и очень популярных
в то время персон, таких, как князь Паскевич и Витгенштейн. Оба прославили
себя, как известные и крупные военные чиновники того времени. А у генерала
Паскевича, так вообще, было громкое неформальное прозвище «покорителя и усмирителя
Кавказа», полученное им за ряд успешных проведенных военных компаний против
кавказских повстанцев и регулярных войск Османской Порты и Персии. По
многочисленным письменным свидетельствам современников он слыл большим гурманом
и знатоком большого количества самых разнообразных блюд и кушаний. Возможно,
это и послужило толчком для карьерного роста метродотеля Радецкого, бывшего
российского гусара.
2.Проблема авторства
источника
В России так всегда было, еще со времен Крещения Руси.
Постоянно авторство литературных произведений на самую разную тематику
подвергалось последующими поколениями знатоков соответствующей области знаний и
навыков. Так произошло и с литературными напругами дражайшего нашего, Игнатия
Михайловича Радецкого. Что стало причиной таких сомнений доподлинно нам
потомкам, уже на врядли будет известно, с максимальной точностью. Сегодня
прокомментировать такие сомнения хочется следующим образом. Радецкий хоть и был
русским поданным, но все же слыл западником, то есть персоной, которая искренне
видела настоящее и будущее Российской Империи в Европе. И в своем альманахе
бесчисленное количество раз высказывался в непозволительно восторженных тонах о
неоспоримых достоинствах и недостижимых для русских кулинарных мастеров высот европейской, в особенности французской
сервировки обыденных и праздничных столов и поварского искусства. В те времена
политической напряженности в отношениях между российским самодержавием и
правительствами крупнейших европейских держав. Такое государственное противостояние
со временем вылилось в Крымскую Войну, и последующую вслед англо-французскую
экспедицию к берегам Крыма, осаду Севастополя, и даже морскую блокаду
российских военных и гражданских судов в Балтийском море. И как итог всех этих
военных мероприятий, обидное и чувствительное поражение.
В самом же альманахе нет и капли намека на все эти события,
потому, что она была издана за год до начала боевых действий, в марте 1852
года. Известна вечная и непреложная аксиома: настоящие профессионалы и творцы в
самых разных отраслях человеческой жизнедеятельности всегда максимально
отдалены в своих трудах от текущей политической канвы. Вот таким, как раз, и
являлся Радецкий. Любой читатель альманаха без труда разглядит в тексте всех
трех томов единственное желание автора, донести все самое ценное и полезное для
русского обывателя, что накоплено в течение многовековых экспериментов мэтрами
европейской поварской культуры.
Поэтому, учитывая внешнеполитическую и внутриполитическую
ситуацию нетрудно предположить, что у Радецкого, как и у его трехтомника, могли
найтись, если и не враги, то уж злопыхатели и недоброжелатели точно. К тому
времени в российском обществе уже оформились и укоренились квазипатриотические
настроения в обществе. Такие настроения, в основном среди петербуржской элиты,
и могли стать предтечей различных кривотолков вокруг нашего героя,
европеизированного кухмейстера. Но работа в итоге была благополучно сдана в
набор, опубликована, и первый тираж разошелся с серьезным коммерческим успехом.
А это показатель гораздо красноречивее свидетельствует о таланте и
профессионализме автора, нежели невразумительное шипение за спиной Радецкого.
Мир поварского искусства также жесток и коварен, как и мир высокой моды,
искусства, литературы, и кинематографа. Дилетанту даже во сне не могут
присниться такие затейливые интриги, которые в наше время происходят в мире
рестораторов. Для примера, можно припомнить скандалы вокруг, так называемых,
«мишленовских звезд» в современной Франции. Так стоит ли удивляться, что в те
далекие времена, у таких людей, как Игнатий Михайлович Радецкий, могли
находиться недобросовестные конкуренты, которые считали его просто выскочкой и
плагиатором. Как выяснилось, время, прошедшее с той поры, все расставило по
своим местам, предоставив возможность автору этого интересного и
содержательного альманаха занять достойное место среди самых выдающихся авторов
кулинарной и домоводческой тематики.
3.Обстоятельства
создания источника.
Когда заходит речь об обстоятельствах написания и издания
какого-либо литературного произведения, то в своих рассуждениях по этой теме
всегда необходимо исходить от такого приоритетного, на мой взгляд, фактора, как
появление в значительных количествах читательской аудитории. Иными словами, в
литературе, как и в других областях деятельности человеческой цивилизации,
важен факт возникновения и последующего становления системы, в случае
литературы, это явление можно уместить в одно емкое по смыслу понятие «социум».
В середине прошлого века на предприятиях японской автомобилестроительной
индустрии родилась, и эффективно прижилась, и действует и поныне так называемая
система организации функционирования автосборочных гигантов, «канбан». Для
читателя, не обладающего особенными познаниями в этом вопросе, и
незаинтересованного в их получении просто сформулирую основной принцип такого
технологического построения сборочных цехов этих концернов. Он состоит в
следующем: необходимое количество необходимых деталей в необходимом месте в
нужное время. И если вникнуть и разобраться в смысле данного утверждения, то
тавтологией это уже казаться не будет.
Казалось бы, ну где же связь между принципом
функционирования цехов автосборки и
нашим приснопамятным альманахом. А вот какое. Осведомленному читателю,
наверное, хорошо известно судьба таких печально известных ученых-астрономов
позднего европейского средневековья, как Галилео Галилей, Джордано Бруно,
Николай Коперник. Двух, Галилея и Коперника, всю жизнь третировали и заставляли
отречься от своих взглядов, их научные публикации не издавали, а то и попросту
уничтожали, преследовали и изгоняли с научных кафедр, всячески ограждали от
аудитории страждущих знаний. Гораздо печальнее участь Джордано Бруно,
проявившего принципиальность истинного научного исследователя, и не пошедшего
на компромисс с католической церковью, в те времена монополизирующую всю
тогдашнюю науку по всем теоретическим и прикладным направлениям, включая
медицину, архитектуру, психологию, и т.д. Все это говорит о том, что социум по
самым разным причинам оказался не готовым к принятию таких знаний. Эти
астрономические светочи опередили время, в котором они жили и творили, а плоды
их научных рассуждений и экспериментов оказались по достоинству оцененными и
востребованными человеческой цивилизацией спустя 250-300 лет, уже во времена
бурных социально-политических потрясений в Европе. К этому же ряду фактов можно
причислить и автора политической утопии, англичанина Томаса Мора,
поплатившегося за свое видение максимально справедливого, говоря нынешним
языком, наиболее оптимального социального устройства. Вот только представьте
себе, что было бы с альманахом Игнатия Радецкого, если бы его устремления
опубликовать этот кулинарный труд, пришлись на эпоху Ивана Грозного, или даже
на время царствования Бориса Годунова. Разница по времени та же, 250-300 лет,
примерно. Это если, конечно, предположить, что Радецкий бы родился и проживал
во времена властвования этих исторических персон. На бочку с порохом «раба
божьего Игнатия» Иван Грозный не посадил бы, и Годунов бы его к дыбе не
подвесил бы. Нет в альманахе ни строчки политической крамолы, подрывающей
духовные опоры самодержавия. И даже можно предположить, что эту энциклопедию
кухонного и сервировочного искусства смогли бы издать. В это трудно поверить,
зная тогдашнюю российскую отсталость в книгоиздательском деле. Предположим,
издали. А дальше что? Ведь очень хорошо известна даже профану вечная аксиома:
жизнь книги, ее продолжение и длительность в читательском интересе к ней. Вы
можете разглядеть читателей это альманаха, допустим в годуновской Московии? Лично
я нет. Пролежала бы она где-нибудь на полке в каком-нибудь монастырском
хранилище, допустим в Угличе, или Костроме. Потому что оплот российской
гастрономической науки находился в руках иерархов православной церкви. Хорошо
известны множество рецептов старинных типично русских блюд, дошедших до нас
именно благодаря стараниям монастырских служителей и обитателей этих духовных
убежищ. В середине же 19-ого века альманах приобрел популярность среди
читателей не только благодаря своей профессиональной ценности, но в первую
очередь, благодаря необходимым для этого, социально-экономическим
преобразованиям, обусловившим появление массовой читательской аудитории,
жаждущей получить в руки такой фолиант.
4.История текста
источника.
Естественным для любого литературного произведения, даже
такого, которое представляет еще и профессиональный интерес для вполне
определенной читательской аудитории, представляется приоритет самого текста
рукописи. Для определения аутентичности самого содержания произведения и
подлинности авторства очень важен, так называемый автограф рукописи, то есть ее
черновой вариант, написанный рукой автора, и принадлежащий ему на правах
интеллектуальной собственности. Такой факт обязателен для сдачи в типографский
набор материала. И у Игнатия Радецкого в
этом отношении практически не было шансов выступить в роли плагиатора. Стоит
только лишь обратить свое внимание на саму типографию, где печатался альманах.
Такой типографией совсем не случайно выступила типография Штаба Отдельного
Корпуса внутренней стражи. Учреждение, заслуживающее в те времена,
максимального кредита доверия абсолютно у всех слоев интеллектуальной публики.
В данном случае речь идет о дворянской
прослойке, а также о касте высшей российской аристократии, базирующейся в
основном в северной столице государства. Третье сословие, средний класс, к
моменту написания этого кулинарного труда, в России еще не сформировался
окончательно.
На мой взгляд, в случае с данным альманахом, а проще говоря,
сборником кулинарных рецептов и профессиональных рекомендаций по приготовлению более чем 300-х блюд,
и описаний по сервировке трапезных столов в особняках высшей знати, изложенных
автором, следует придерживаться исследовательской линии, направленной на
изучение биографии и личности самого автора. Представляется вполне вероятным,
что материал рукописи, основанный на личном опыте и знаниях Игнатия Радецкого,
собирался им в течение внушительного периода времени.
5.История публикаций
источника.
Обычно, исследуя историю публикаций литературного труда, приходится
сталкиваться вполне обычной для исследователя дилеммой. Следует обязательно
выяснить, с какой целью автор занимался написанием, а затем и изданием
собственной рукописи. В случае с гастрономическим альманахом Радецкого вывод
представляется вполне очевидным. Рукопись на самом начальном этапе своего
создания, и в последующем была написана Игнатием Михайловичем исключительно с
целью ознакомить российскую наиболее активную часть населения с азами и
приемами приготовления высококлассных блюд в дворцах и приемных домах высшей
российской аристократии. Скорее всего, что не следует сбрасывать со счетов и
финансовый аспект издания альманаха. Радецкий вполне резонно рассчитывал
получить от издания альманаха кроме славы и дивидендов просветителя, еще и
коммерческую выгоду. Его расчет оправдался на все сто процентов. Книга, все три
тома, стали в своем роде, бестселлером, как сегодня принято выражаться у наших
современников. На этот факт красноречиво указывает неоднократное переиздание
альманаха на территории Российской Империи, что говорит еще и о позитивном
отношении к содержанию альманаха, не потерявшего свою актуальность и в наше
время. В отношении читательской популярности литературного произведения очень
точно выразился известный литературный критик Гадамер. В частности, им сказано,
что ценность любого, ставшего популярным у читателя, литературного шедевра,
заключается в умении наладить индивидуальный диалог с читателем, на
интересующие его темы, с тем, чтобы он смог ответить для себя на волнующие его
вопросы, или просто получить полезную информацию по определенной тематике. Все
это прекрасно характеризует альманах гастрономов, изданный Игнатием
Михайловичем Радецким. Не вдаваясь глубоко в само содержание описанных им
кушаний, и технологических тонкостей приготовления означенных, а также их
рецептов и церемониальных особенностей подачи на трапезный стол, очень легко
понять, что трехтомник чрезвычайно полезен для профессионалов поварской науки,
и интересен широкому кругу любителей и энтузиастов кулинарного дела.
В актив информативной ценности и потребительской полезности
материала, содержащегося в альманахе можно занести факт о том, что он был
неоднократно переиздан в дореволюционной России. А цитаты и рецепты из этого
произведения постоянно в слегка видоизмененном виде входили в содержание уже
книг по домоводству и кулинарии уже в советскую эпоху. Что подтверждает
бесспорность вывода о существовании к нему постоянного интереса со стороны
читательской аудитории. Жизнь произведения в изменившихся социально-экономических
реалий подтверждает еще раз незаурядность самого автора, сумевшего создать, как
принято, говорить в таких случаях «нетленку». Такая характеристика в полной
мере соответствует альманаху, до сих пор имеющему коммерческий успех в России.
Укрепиться в таком мнении можно, посетив страницу, крупнейшего сетевого
продавца в России, Интернет магазин «Озон». Вот именно в этом случае с успехом
для оценки произведения можно употребить справедливую цитату известного
литературного критика Р. Барта: «Текст не может неподвижно застыть (скажем, на
книжной полке), он по природе своей должен сквозь что-то двигаться, — например,
сквозь произведение, сквозь ряд произведений».
Методология анализа содержания текста литературных
произведений для проведения беспристрастной оценки рекомендует разделять
информацию, переданную автором, называемую телеологическим единым ядром текста
от разнообразных авторских ассоциативных вариаций, подсказанных интуицией
творческой личности писателя, зачастую носящих субъективный характер.
Только при соблюдении таких принципов в исследовании
литературных трудов, возможно, максимально определить авторский замысел творца,
ощутить флюиды атмосферы, сложившейся вокруг мастера, почувствовать дыхание
времени, к которому относится рукопись, и понять истинные причины,
подтолкнувшие писателя именно к такой форме самовыражения. И, наконец, признать
актуальность и новизну произведения, созданного трудолюбием и талантом
писателя.