Тема: Организация перевозок в международном сообщении

• Вид работы:
  Другое по теме: Организация перевозок в международном сообщении
• Предмет:
  Менеджмент
• Когда добавили:
  08.12.2016 16:13:28
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

  СОДЕРЖАНИЕ

  
  

  ВВЕДЕНИЕ3

  ГЛАВА 1. Организация перевозки грузов в международном сообщении5

  1.1.Особенности международной логистики5

  1.1.1.Характеристика международных перевозок5

  1.1.2.Виды и методы международных перевозок грузов7

  1.1.3Описание существующей технологии и организации международных перевозок9

  1.2Виды транспортных перевозок11

  1.2.1Организация перевозки грузов железнодорожным транспортом11

  1.2.2Организация доставки груза воздушным транспортом12

  1.2.3Организация перевозки грузов автомобильным транспортом14

  1.2.4Организация перевозки грузов морским видом транспорта16

  1.3Проблемы и перспективы перевозки грузов в международном сообщении18

  1.3.1Особенности международного сообщения18

  1.3.2Методы оценки эффективности доставки груза в международном сообщении19

  1.3.3Анализ современного рынка международных перевозок22

  1.4Проверка и таможенный контроль на международных перевозках31

  1.4.1Таможенный контроль31

  1.4.2Инкотермс33

  1.4.3Международные соглашения и конвенции36

  ГЛАВА 2. Характеристика компании «ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания»41

  2.1. Характеристика компании и анализ организационной структуры.41

  2.1.1. Краткая характеристика компании и организационная структура41

  2.1.2. SWOT анализ внешней и внутренней среды компании43

  2.2.Анализ деятельности компании47

  2.3. Проектные решения по совершенствованию перевозок грузов в международном сообщении по маршруту Россия - Китай59

  2.3.1. Существующий вариант организации перевозок грузов59

  2.3.2. Совершенствование организации перевозок грузов в международном сообщении путем внедрения средств оперативного управления и контроля64

  2.3.3. Разработка рекомендаций по использованию проектного решения69

  ЗАКЛЮЧЕНИЕ75

  СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ77

  ВВЕДЕНИЕ

  
  

  Актуальность данной темы обусловлена тем, что в настоящее время отечественный рынок грузоперевозок переживает не самые лучшие времена. Причиной этому стали экономический кризис, санкции, введенные против Российской Федерации, и санкции, введенные Российской Федерацией. Падение оборотов и объемов грузоперевозок наблюдается везде. Сильно снизились объемы импорта, также снизился и экспорт. Сейчас у нас складывается такая ситуация, что объемы и обороты внутренних перевозок намного опережают импортные и экспортные грузоперевозки. При этом раньше ситуация складывалась иным образом: наоборот, объемы международных грузоперевозок были на более высоком уровне. Безусловно, введение ограничений на ввоз товара со стороны США и ЕС оказало на отечественную экономику огромное влияние. Подобные перемены уже ощутили на себе транспортные компании.

  Объектом исследования является «Евро-Азиатская транспортная компания».

  Предметом работы является исследование путей совершенствования деятельности предприятия в сфере перевозок грузов в международном сообщении.

  Целью исследования является анализ основных проблем в организации перевозки грузов в международном сообщении и разработка практических рекомандации по совершенствованию деятельности в указанном направлении.

  Для достижения поставленной цели предлагается решить следующие задачи:

  - охарактеризовать международные перевозки;

  - рассмотреть виды и методы международных перевозок грузов;

  - описать существующие технологии и организации международных перевозок;

  - исследовать организацию перевозки разными видами транспорта;

  - изучить особенности международного сообщения;

  - рассмотреть методы оценки эффективности доставки груза в международном сообщении;

  - провести анализ развития современного рынка международных перевозок;

  - изучить таможенный контрольи и исследовать международные соглашения и конвенции;

  - исследовать основные направления деятельности компании и существующий вариант организации перевозок грузов;

  - рассмотреть клиентов и конкурентов компании;

  - подготовить практические рекомедации по совершенствованию перевозок грузов в международном сообщении по маршруту Россия Китай;

  - провести совершенствование организации перевозок грузов в международном сообщении путем внедрения средств оперативного управления и контроля;

  - разработать рекомендации по использованию проектного решения.

  
  
  

  Глава 1. Организация перевозки грузов в международном сообщении

  
  

  1. Особенности международной логистики

  
  

  1. Характеристика международных перевозок

  
  
  

  Понятие "международная перевозка" содержится в пп. "e" п. 1 ст. 3 МНК ОЭСР: термин "международная перевозка" означает любую перевозку морским или воздушным судном, эксплуатируемым предприятием, место фактического управления которым расположено в договаривающемся государстве, кроме случаев, когда морское или воздушное судно эксплуатируется исключительно между пунктами в другом договаривающемся государстве. В ТС РФ 2010 г. термин "международная перевозка" означает любую перевозку морским, речным или воздушным транспортом, автотранспортным средством либо железнодорожным транспортом, эксплуатируемым предприятием, фактическое место управления которого находится в государстве, кроме случаев, когда такая перевозка осуществляется исключительно между пунктами в другой стране.

  В основе определения термина "международные перевозки" лежит принцип, изложенный в п. 1 ст. 8, согласно которому право облагать налогом прибыль от эксплуатации морских или воздушных судов в международных перевозках принадлежит ввиду особого характера деятельности в сфере международных перевозок только государству, в котором расположено фактическое место управления. Однако, как указано в Комментарии ОЭСР к п. 1 ст. 8, государства могут договориться о включении ссылки на резидентство для обеспечения единообразия с другими статьями. В этих случаях слова "предприятие, фактическое место управления которым находится в одном из Договаривающихся Государств" заменяются словами "предприятие одного из Договаривающихся Государств" или "резидент одного из Договаривающихся Государств".

  Определение термина "международные перевозки" шире обычного значения этого термина, что предполагает сохранение за государством, в котором находится фактическое место управления, права облагать налогом внутренние перевозки так же, как и международные перевозки между третьими государствами, а также предоставляет другому договаривающемуся государству право облагать налогом перевозки исключительно в пределах его границ.

  Применительно к отдельному рейсу морское или воздушное судно считается эксплуатируемым исключительно между пунктами в другом договаривающемся государстве, если и место отправления, и место прибытия данного морского или воздушного судна находятся в этом другом государстве. Однако это определение также применимо, когда передвижение морского или воздушного судна между пунктами в другом договаривающемся государстве является частью более длительного рейса данного морского или воздушного судна с местом отправления или местом прибытия вне этого другого договаривающегося государства. Например, когда в рамках одного рейса воздушное судно сначала осуществляет перелет из пункта в одном договаривающемся государстве в пункт в другом договаривающемся государстве, а затем продолжает рейс в другой пункт назначения, также расположенный в этом другом договаривающемся государстве, то и первый, и второй отрезки данного пути будут являться частью рейса, подпадающего под определение "международные перевозки".

  Термин "международные перевозки" неприменим к перевозке, осуществляемой предприятием, фактическое место управления которым расположено в одном из договаривающихся государств, в то время как морское или воздушное судно эксплуатируется между двумя пунктами в другом государстве, даже если часть рейса осуществляется вне данного государства. Так, например, морской рейс, начинающийся и заканчивающийся в этом другом государстве без остановки в иностранном порту, не является транспортировкой пассажиров в международной перевозке.

  
  
  

  1. Виды и методы международных перевозок грузов

  
  
  

  Существуют различные виды международных сообщений. В зависимости от характера транспортных организаций и способа перемещения различают перевозки отдельными видами транспорта: морские, железнодорожные, автомобильные, воздушные, внутренние водные (речные) и перевозки в смешанном сообщении. В зависимости от периодичности транспортных операций выделяют перевозки регулярные и нерегулярные. В зависимости от предмета перевозки различают грузовое и пассажирское сообщение. Различают также перевозки между двумя граничащими странами, перевозки в транзитном сообщении (с пересечением территории третьего государства) и перевозки в сквозном сообщении (если пункты отправления и назначения находятся в одном и том же государстве, но в ходе перевозки пересекается территория иностранного государства).

  Процесс функционирования международного транспорта складывается из двух различных по своему содержанию сфер, являющихся предметом правового регулирования. Обе сферы отношений регулируются международными соглашениями, которые существуют на каждом виде транспорта.

  Развитие транспортного сообщения и задача рационализации международных перевозок грузов, пассажиров и багажа требуют выполнения перевозок между различными государствами с участием нескольких видов транспорта. Такие перевозки получили название мультимодальных (комбинированных, смешанных, интермодальных).

  Мульти-модальные перевозки, это транспортировка груза в пункт назначения с применением нескольких транспортных средств: автомобильного транспорта, железнодорожного, морского или авиаперевозок. Данный вид перевозки грузов используется при международных транспортировках и необходимости прохождения нескольких географических препятствий. Международные смешанные перевозки осуществляются по единому транспортному документу, именуемому документом смешанной перевозки. Термин "интермодальная перевозка" является пространным, отражающим в большей степени явление общественной жизни, не способным определить рассматриваемую перевозку как явление правовое. Понятие "мультимодальная перевозка" успешно применяется за рубежом и представляется универсальным, являясь удобным для целей перевода. Особенностью мультимодальных перевозок является то, что "смешанное сообщение учитывает прежде всего требования груза, а не вида транспорта и обеспечивает интегративный транспортный процесс между отправителем и получателем".

  "Интермодальная перевозка" представляет собой систему доставки грузов в международном сообщении (с использованием международных транспортных коридоров) по единому перевозочному документу и с передачей груза с одного вида транспорта на другой в единой грузовой единице. Основным элементом такой перевозки выступает интермодальная грузовая единица, допускающая таможенное пломбирование на основе международных требований, исключающих доступ к грузу без срыва пломбы. Иными словами, определяющим здесь является особый характер перевозочных средств, т.е. акцент делается также на способы размещения (организации) груза на транспортном средстве, что характерно одновременно и для комбинированной перевозки груза. По мнению А.С. Скаридова, понятие интермодальной перевозки должно быть сформулировано следующим образом: "Под интермодальной перевозкой следует понимать доставку грузов или пассажиров более чем одним видом транспорта за одну транспортную операцию, оформленную соответствующим единым договором перевозки".

  
  
  

  1. Описание существующей технологии и организации международных перевозок

  
  
  

  Под технологией международной перевозки понимается совокупность способов и средств сохранной и безопасной перевозки грузов транспортом, обеспечивающих в данных конкретных условиях наиболее эффективное использование транспортных средств, складов и перегрузочных средств. Ведущими проблемами технологии и организации международных перевозок являются: обеспечение сохранности грузов при транспортировке, безопасность перевозки грузов и рациональная загрузка транспортных средств и складских емкостей. Совершенствование технологии международной перевозки грузов является одной из наиболее важных проблем, стоящих перед транспортом, так как от успешного решения этой проблемы во многом зависит ускорение доставки грузов, сокращение эксплуатационных расходов, обеспечение сохранности грузов, эффективное использование флота в целом.

  Хорошее знание свойств грузов и технических условий их перевозки способствует увеличению провозной способности транспортных средств, позволит предотвратить порчу, повреждение или ухудшение качества грузов, а также избежать тяжелых последствий гибели транспорта и людей (например, при перевозке опасных, сыпучих и разжижающихся грузов). Так, например, международная конвенция по охране человеческой жизни на море предусматривает особые правила перевозки морем зерна насыпью, опасных грузов и загрузки балкеров. Межправительственной морской консультативной организацией разработаны специальные правила перевозки таких грузов. На морском транспорте, помимо общих законоположений, действуют следующие правила, соблюдение которых обязательно как для работников транспорта, так и для клиентуры: «Общие правила перевозки грузов, пассажиров и багажа по морским путям на судах Министерства морского флота» с включенными в них специальными правилами перевозки и хранения отдельных видов грузов; Международный морской кодекс по опасным грузам (IMDG Code); Правила перевозки зерновых и других сыпучих грузов. В каждом бассейне, судоходной компании или отдельном порту могут быть разработаны и введены в действие местные правила перевозки и хранения грузов, которые учитывают специфичность условий хранения или перевозки грузов в данном районе. Специальные правила перевозки грузов морем разрабатываются научно-исследовательскими организациями морского флота совместно с соответствующими службами судоходных компаний, портов и министерства и согласовываются с заинтересованными сторонами грузоотправителями, грузополучателями, смежными видами транспорта. Соблюдение правил перевозки грузов является основным условием обеспечения сохранности грузов и безопасности их перевозок. В эпоху бурного развития всех видов промышленности и транспорта действующие правила не всегда могут содержать предписания, касающиеся отдельных аспектов перевозки грузов, поэтому наличие правил не освобождает работников транспорта и клиентуры от необходимости принятия дополнительных и конкретных мер обеспечения сохранности грузов и безопасности их перевозки.

  
  
  

  1. Виды транспортных перевозок

  
  

  1. Организация перевозки грузов железнодорожным транспортом

  
  
  

  Межгосударственная унификация правового регулирования железнодорожных перевозок началась в конце XIX в. в Европе, когда в 1890 г. была принята Бернская конвенция о международных железнодорожных перевозках грузов, впоследствии получившая сокращенное название МГК, или СИМ (вступила в силу 1 января 1893 г.). Конвенция была заключена девятью европейскими государствами, в том числе Россией.

  Железнодорожня грузоперевозка представляют собой разные способы транспортировки грузов по железной дороге:

  - Контейнерные перевозки

  - Перевозки в грузовых вагонах

  - Перевозки в цистернах

  Железнодорожные перевозки осуществляются полностью грузовым составом или почтово-багажными вагонами.

  Постановлением Правительства РФ от 02.03.2005 N 111 утверждены Правила оказания услуг по перевозкам на железнодорожном транспорте пассажиров, а также грузов, багажа и грузобагажа для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности".

  В соответствии с пунктом 59 названных Правил любое физическое лицо (грузоотправитель) вправе перевозить груз в вагонах и контейнерах, принадлежащих перевозчику или иным юридическим и физическим лицам.

  Для осуществления перевозки груза грузоотправитель представляет перевозчику на железнодорожной станции отправления надлежащим образом оформленную (в необходимом количестве экземпляров) заявку на перевозку груза (далее - заявка). Заявка представляется грузоотправителем с указанием сведений, предусмотренных правилами перевозок грузов.

  Форма заявки, порядок ее оформления и представления устанавливаются правилами перевозок грузов.

  Заявка представляется не менее чем за 10 дней до начала перевозки груза в прямом железнодорожном сообщении и не менее чем за 15 дней до начала перевозки груза в прямом международном сообщении, непрямом международном сообщении, в прямом и непрямом смешанном сообщении, а также, если пунктами назначения указаны порты.

  
  
  

  1. Организация доставки груза воздушным транспортом

  
  
  

  Среди прочих видов транспорта воздушный в силу ряда причин занимает особое место. Из-за высокой стоимости перевозок экономически целесообразно использовать его для транспортировки грузов с большой удельной стоимостью. А высокая скорость перевозки часто приводит к тому, что товар доставляется в аэропорт назначения раньше, чем банки принимают у отправителя документы на проведение оплаты по аккредитиву.

  Международные воздушные перевозки являются единственным видом транспорта, где перевозчик императивно принимает и сдает груз "на земле".

  Перевозка оформляется авианакладной (воздушно-перевозочным документом), при этом обязанность по составлению накладной и вся ответственность лежат на отправителе. В случае если накладная составлена перевозчиком, его агентом, экспедитором и пр., до тех пор, пока не будет доказано обратное, считается, что документ составлен от имени и за счет отправителя.

  Правила Международной ассоциации воздушного транспорта (ИАТА) определяют следующие основные функции авиагрузовой накладной:

  - документальное подтверждение договора перевозки;

  - подтверждение приема груза к перевозке;

  - счет за перевозку;

  - страховой сертификат (если это предусмотрено договором перевозки);

  - руководство для персонала перевозчика по обращению с грузом, его отправке и доставке.

  Форма документа не определена ни в Варшавской конвенции, ни в Монреальской. Аналогично обстоят дела на автомобильном и морском транспорте. Однако в 1992 г. ИАТА и Международная ассоциация экспедиторских организаций (ФИАТА) разработали и ввели в действие проформу нейтральной грузовой авианакладной (Neutral AWB), которая приобрела такую популярность, что стала общеприменимой и фактически обязательной. Это сблизило воздушные перевозки с железнодорожными, где форма транспортной накладной регламентирована и обязательна к применению.

  Комплект авианакладной состоит минимум из восьми экземпляров. Каждый экземпляр имеет четкую идентификацию своей принадлежности, то есть на нем указано, для каких целей служит именно этот экземпляр. Три экземпляра из комплекта представляют собой оригиналы, содержат на оборотной стороне текст общих условий договора перевозки и имеют одинаковую юридическую силу.

  Технологии воздушных перевозок грузов имеют свои особенности. Так, грузоотправитель почти никогда не имеет прямого контакта с фактическим перевозчиком. Продажа авиафрахта всегда осуществляется через агентов ИАТА. Агент ИАТА - это компания с особым статусом, который подтверждается специальным сертификатом агента ИАТА, что позволяет компании продавать авиафрахт и подписывать перевозочные документы от имени любой авиакомпании - члена ИАТА. Иными словами, агент ИАТА - это фрахтовый агент, он работает исключительно с документами и груза чаще всего не видит вообще. Однако на практике грузоотправитель редко имеет дело с агентом ИАТА, чаще всего работа осуществляется еще через одного-двух посредников-экспедиторов. Как минимум один из таких экспедиторов обычно оказывается плотно связанным с агентом, чаще всего на уровне собственников.

  
  
  

  1. Организация перевозки грузов автомобильным транспортом

  
  

  Автомобильный транспорт является самым популярным видом транспорта. Причины такой популярности кроются в его доступности, скорости перевозки, а также в том, что это фактически единственный из всех видов транспорта, который позволяет реализовать основной принцип транспортного сервиса - осуществить доставку от двери до двери. При мультимодальных (смешанных) перевозках автотранспорт почти всегда задействован на первом и последнем участках пути.

  Примерно 80% внешнеторговых грузов (в первую очередь речь идет о готовой продукции и сырье высокой степени переработки) между странами Европы и европейской частью России перевозится автомобильным транспортом.

  Перевозка грузов автотранспортом в международном сообщении оформляется путем составления и подписания сторонами накладной на международную перевозку грузов, причем согласно ст. 4 Конвенции о договоре международной дорожной перевозки грузов (далее - КДПГ) накладная не является договором перевозки, а лишь подтверждает сам факт его заключения (наличия). Следовательно, сам договор может существовать как в реальной, так и в консенсуальной форме. Отсутствие, неправильность или утрата накладной не влияют ни на существование, ни на действительность договора перевозки.

  В условиях отсутствия стандартизированного общепринятого бланка накладной стороны вправе создать свой оригинальный бланк. Международным союзом автомобильного транспорта (МСАТ) разработана рекомендованная форма накладной. Ее применение необязательно, однако любой иной бланк должен содержать обязательные и дополнительные реквизиты, приведенные выше.

  Отсутствие в накладной каких-то обязательных и (или) дополнительных сведений не делает договор перевозки ничтожным, а накладную - недействительной. КДПГ не указывает в явном виде на лицо, которое обязано оформить накладную. Однако из содержания ст. 7 КДПГ становится ясно, что таким лицом, а вернее лицом, ответственным за внесение данных, является отправитель.

  Поскольку обязанность составления накладной лежит на отправителе, каковым чаще всего является продавец по внешнеторговому контракту либо его агент, не должно возникать особых сложностей с внесением в накладную всех записей, соответствующих согласованным условиям аккредитива. Даже в тех случаях, когда условие поставки товара (по Инкотермс 2010 или любой иной редакции) указывается в инструкции к аккредитиву, требование со стороны банка к грузоотправителю/продавцу дать отсылку на применимые условия поставки в накладной на международную автомобильную перевозку будет явно излишним и необязательным для исполнения.

  Логика и смысл КДПГ позволяют утверждать, что после того как накладная составлена и предъявлена перевозчику, право на внесение в нее каких-либо оговорок, замечаний и исправлений остается только у него. В том случае, если внесение коррективов в документ требуется отправителю, накладную следует перевыпустить. На рис. 3 приведен фрагмент накладной, в которую отправителем от руки внесены три изменения, касающиеся сведений о грузополучателе, при этом только одно из них "как бы" заверено подписью отправителя. Перевозка по этому документу завершилась благополучно, но банки имеют полное право отклонить такой документ.

  
  

  1. Организация перевозки грузов морским видом транспорта

  
  
  

  В процессе организации морской перевозки грузов задействовано много специализированных участников, представляющих целые отдельные отрасли в сфере экспедирования, хранения грузов (владельцы портовых складов), погрузочно-разгрузочных работ и соблюдения портовых и таможенных формальностей (стивидоры, портовые агенты и брокеры), снабжения судов (шипчандлеры и бункеровщики) и др. Помимо продавца и покупателя, заключающих договор купли-продажи, предусматривающий морскую перевозку, важная роль принадлежит судовладельцам, фрахтовщикам и фрахтователям, экспедиторам, страховым компаниям (роль финансовых институтов требует отдельного рассмотрения). Всех этих участников, в той или иной степени вовлеченных в обслуживание торгового контракта, связывает система договоров, которые распределяют между сторонами функции и ответственность за их выполнение.

  Законодательное определение договора морской перевозки груза дано в ст. 115 КТМ: "По договору морской перевозки груза перевозчик обязуется доставить груз, который ему передал или передаст отправитель, в порт назначения и выдать управомоченному на получение груза лицу (получателю), а отправитель или фрахтователь обязуется уплатить за перевозку груза установленную плату (фрахт)". Договор морской перевозки груза может быть заключен:

  1) с условием предоставления для морской перевозки груза всего судна, части его или определенных судовых помещений (чартер);

  2) без такого условия (в этом случае договор оформляется коносаментом).

  Существование в торговом мореплавании двух систем организации судоходства: трамповой и линейной - предопределило деление договора морской перевозки груза на два вида.

  Обязательным признаком договора первого вида является осуществление перевозки на особых условиях: для размещения груза предоставляется все судно, его часть или определенные судовые помещения. Этот договор назван в ст. 115 КТМ чартером. Он используется при перевозке груза трамповыми судами.

  Договор перевозки груза второго вида заключается без условия предоставления всего судна, его части или определенных судовых помещений. В КТМ или каких-либо иных нормативных актах России название такого договора не приводится. Условно его можно было бы назвать договором по коносаменту. Коносаментом подтверждается заключение договоров при перевозке грузов на линейных судах.

  
  
  

  1. Проблемы и перспективы перевозки грузов в международном сообщении

  
  

  1. Особенности международного сообщения

  
  
  

  Транспорт является одной из важнейших составных частей экономики всех развитых государств и мировой экономики в целом. Результатом деятельности транспорта выступает перемещение грузов, пассажиров и их багажа. В перевозках на воздушном транспорте основное место занимают пассажиры.

  Международная перевозка - это перевозка, осуществляемая с пересечением государственных границ. Особенность международных транспортных отношений состоит в наличии иностранного элемента: перевозка выполняется за границу, причем иностранный элемент присущ процессу перемещения, составляющему суть транспортной деятельности.

  Особенностью правоотношений, возникающих при международной перевозке, является наличие в них иностранного элемента. Перевозка выполняется из одной страны в другую, и иностранный элемент связан с процессом транспортировки, перемещения. Поэтому, например, присутствие иностранного пассажира на внутреннем рейсе не делает соответствующую перевозку международной. Для признания перевозки международной важен факт заключения договора международной перевозки. При этом не требуется, чтобы она фактически осуществлялась по территории двух или нескольких стран. Достаточно начать такую перевозку. Груз или пассажир могут и не пересечь государственной границы (например, в случае утраты груза во время следования его в пределах страны отправления), однако их перевозка будет подпадать под правовой режим международной перевозки. Перевозка может выполняться несколькими транспортными организациями, последовательными перевозчиками и при этом оставаться международной, даже если некоторые из соперевозчиков выполняют свою часть перевозки в пределах границ своего государства.

  
  
  

  1. Методы оценки эффективности доставки груза в международном сообщении

  
  
  

  В условиях рыночной экономики эффективность того или иного варианта перевозки является важнейшим принципом выбора основного перевозчика. При выборе варианта доставки недостаточно сравнивать только затраты на перевозку. Необходимо учитывать также качество транспортного обслуживания (срочность доставки, надежность, сохранность, доставка «точно в срок», комплексность транспортного обслуживания по схеме «от двери до двери»), эффективность работы экспедиторских фирм, уровень безопасности и экологичности транспорта и т.п.

  На сегодняшний день некоторые методы оценки эффективности закреплены на нормативном уровне, так, Приказом Минтранса России от 05.05.2012 N 136 утвержден Порядок мониторинга обеспечения железнодорожным подвижным составом грузовладельцев и использования железнодорожного подвижного состава участниками перевозочного процесса и Методики оценки эффективности использования железнодорожного подвижного состава".

  В соответствии с пунктом 2 Методики оценка эффективности использования железнодорожного подвижного состава при перевозках грузов проводится на основе данных, получаемых в процессе мониторинга использования железнодорожного подвижного состава участниками перевозочного процесса, осуществляемого в соответствии с Порядком о порядке мониторинга обеспечения железнодорожным подвижным составом грузовладельцев и использования железнодорожного подвижного состава участниками перевозочного процесса.

  3. Оценка эффективности проводится методом сравнительного анализа динамики изменения значений следующих качественных показателей (далее - анализ):

  1) оборот вагона по составляющим:

  в движении;

  простой на технических станциях;

  простой под грузовыми операциями, в том числе на местах необщего пользования;

  2) среднесуточный пробег вагона;

  3) производительность вагона.

  Для целей анализа используются формулы расчета, приведенные в пунктах 5 - 7 настоящей Методики.

  4. В ходе проведения оценки эффективности анализируется изменение значений показателей, указанных в пункте 4 настоящей Методики, и их составляющих за отчетный период и с начала года в среднем по всем типам железнодорожного подвижного состава и в отдельности по:

  специализированному железнодорожному подвижному составу;

  универсальному железнодорожному подвижному составу;

  локомотивам.

  5. Оборот вагона (цикл операций от момента окончания погрузки вагона до момента окончания следующей его погрузки) исчисляется в сутках и определяется по формуле:

  
  

  ,

  
  

  где Q - оборот грузового вагона;

  L - полный рейс вагона - расстояние, которое проходит вагон за время оборота.

  Полный рейс вагона рассчитывается по формуле:

  ,

  где - груженый рейс вагона;

  - порожний рейс вагона;

  - участковая скорость;

  - среднее число технических станций, которые вагон проходит за время оборота;

  - средний простой вагона на одной технической станции;

  - коэффициент местной работы, который показывает количество грузовых операций за время оборота грузового вагона.

  Составляющие показателей эффективности использования вагонов делятся на три основные группы:

  объективные показатели, зависящие от текущих условий работы организаций железнодорожного транспорта (средняя дальность перевозки груза, полный рейс вагона, количество технических станций, коэффициент порожнего пробега, средняя динамическая нагрузка);

  субъективные показатели, зависящие от качества работы организации железнодорожного транспорта (участковая скорость, средний простой вагонов на технической станции);

  субъективные показатели, зависящие от качества работы грузоотправителей, грузополучателей (среднее время простоя под грузовыми операциями, в том числе в части времени нахождения вагона в местах необщего пользования, средняя статическая нагрузка вагона).

  В процессе оценки:

  устанавливается рост/снижение значений показателей и их составляющих на конец отчетного периода в сравнении со значениями показателей на начало отчетного периода и в сравнении со значениями показателей на начало года;

  определяются темпы изменений значений показателей;

  определяются тенденции изменений значений показателей;

  определяется степень влияния изменения значений составляющих показателей на изменение значений показателей в целом с учетом пункта 8 настоящей Методики.

  
  
  

  1. Анализ современного рынка международных перевозок

  
  
  

  Анализ современного состояния международных грузоперевозок свидетельствует о сокращение объемов по всем видам транспорта.

  Сегодняшняя глобальная напряжённость в экономике напрямую влияет на все сферы бизнеса, в том числе, на грузоперевозки. В начале 2015 года страны-лидеры данной отрасли продемонстрировали незначительный рост: показатели Китая поднялись почти на 8%, США чуть более 2%. Однако ситуация на российском рынке выглядит менее оптимистично. И хотя звучат заявления о том, что последствия кризиса преодолены, действительность показывает иное.

  В последние годы заметно увеличилась доля ж/д транспорта. Это объясняется более низкой себестоимостью, более выгодными тарифами для международных поставок (они часто вдвое ниже внутренних).

  Необходимость перевозки негабаритных грузов или тяжеловесных объектов не редкость для нашей страны. В эту категорию входят сельскохозяйственные машины, техника специального назначения, авиационные компоненты, лесоматериалы, металлопрокат и многое другое. Поэтому неудивительно, что более 95% всех перевозок приходится на автомобильный и железнодорожный транспорт.

  При этом около 60% от общего объёма грузов перевозят по автодорогам. В последние годы этот показатель падает, однако колёсный транспорт прочно удерживает лидирующие позиции в сегменте грузоперевозок.

  Данные за 2014-2015 годы показывают, что степень использования железнодорожных составов увеличилась как при доставке негабарита, так и при выполнении обычных грузовых перевозок. Это объясняется рядом факторов:

  выгодная тарификация при международных перевозках;

  низкая стоимость транспортировки 1 тонны груза на 1 км;

  частое использование мультимодальных схем транспортировки.

  Доля водного транспорта в грузоперевозках меньше 5%. В большинстве случаев он задействован во внешнеэкономической деятельности, когда перевозки осуществляются по морю.

  За период с 2012 по 2015 годы наблюдалось увеличение объёмов внутренних грузоперевозок около 3% каждый год. В связи с этим, железные дороги оказались в центре внимания. Специфика грузоперевозок в нашей стране такова, что отправитель и получатель могут находиться на расстоянии тысяч километров друг от друга. Подобные ситуации характерны для горнодобывающего и перерабатывающего сектора, тяжёлого машиностроения и других отраслей промышленности.
  Однако использование железнодорожного транспорта не всегда возможно. Основная движущая сила, за счёт которой идёт развитие рынка грузоперевозок, автомобили. Причин для этого несколько:
  возможность точечной доставки по конкретному адресу;

  оперативное выполнение задачи;

  сохранность груза.

  Помимо этого, у участников грузоперевозок не всегда есть возможность использовать железную дорогу. Автотранспорт используется и как звено мультимодальной цепи. Транспортные компании предоставляют услуги по сопровождению негабаритных грузов, оказывают помощь в оформлении необходимых документов, занимаются получением специальных разрешений. Серьёзные грузоперевозчики периодически закупают новые тралы, полуприцепы и тягачи, чтобы цена оказываемых услуг соответствовала качеству.

  На фоне общего роста грузооборота российских портов (за счет наливных и насыпных грузов), морской контейнерооборот России за январь-март 2016 года сократился на 5% (до 950,4 тыс. TEU) по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

  По итогам рассматриваемого периода порты России перевалили на 6,7% меньше экспортных контейнеров (403,3 тыс. TEU).

  Импорт контейнеров почти не сократился (всего -0,1%; 410,3 тыс. TEU).

  Более чем в 2 раза сократился контейнерный транзит (-57,4%), но его доля в общем контейнерном обороте невелика около 9,6 тыс. TEU.

  Падение контейнерооборота не коснулось портов Балтийского и Арктического бассейнов. В них этот показатель вырос соответственно на 2,1% и 9,8%.

  Доля перевалки контейнеров портами Балтийского бассейна составила 52,8%, Дальневосточного 25,9% от совокупного контейнерооборота российских портов.

  В 2015 году из Евросоюза в Российскую Федерацию на автомобильном транспорте было перевезено 9787 тыс. тонн грузов - на 32,3% меньше, чем в 2014 году.

  
  

  
  

  Сокращение импортных автомобильных грузоперевозок произошло из всех стран ЕС.

  Самое существенное снижение автогрузоперевозок в физическом выражении в 2015 году по сравнению с 2014 годом произошло из Польши: -1030 тыс. тонн (-42,1%). Сокращение произошло практически по всем группам товаров. Почти полностью прекратились поставки в Россию овощей и фруктов (- 632 тыс. т) результат российского продовольственного эмбарго. Заметно сократились перевозки строительных материалов, изделий из дерева, пластмассы и стали.

  Из наиболее объемных групп товаров сохранились на прежнем уровне поставки из Польши в РФ косметики и парфюмерии, керамической продукции.

  На 583 тыс. тонн (-47,9%) снизились автомобильные перевозки в РФ из Нидерландов. На этом направлении более всего сократились поставки электрообрудования, видео и аудиотехники (-370 тыс. т). Заметным было сокращение перевозок животных и растительных жиров, готовых продуктов питания.

  Сокращение автомобильных перевозок из Германии составило 537 тыс. тонн (-19,6%). Здесь снижение грузоперевозок произошло практически по всем товарным группам (кроме незначительного увеличения поставок животных кормов, химических изделий, стеклянных изделий). Более всего сократились перевозки промышленного оборудования, транспорта и запчастей, изделий из пластмассы и стали.

  Объемы перевозок из Литвы сократились на 519 тыс. тонн (-45%) за счет сельскохозяйственной продукции, продуктов питания, промышленных товаров. Литва, также как и Польша, существенно пострадала от российских санкций, хотя снижение поставок овощей и фруктов в Россию в значительной мере было компенсировано экспортом этих видов грузов в течение первого полугодия в Республику Беларусь.

  Импорт на автотранспорте из Финляндии снизился на 452 тыс. т (-27,3%): значительно сократились перевозки продуктов питания (финская молочная продукция попала под запрет к импорту в РФ), существенно снизился импорт промышленных товаров и химической продукции.

  Импортные грузоперевозки на автомобильном транспорте из ЕС в РФ в 2014/15 гг., тонн (road EU-RU, 2014/15, tons)

  20142015Dynamic, tonsDynamic, %EU28144550909787299-4667791-32,29GERMANY27465172209682-536835-19,55POLAND24482511418161-1030090-42,07FINLAND16569831205347-451636-27,26ITALY879608635273-244335-27,78NETHERLANDS1218088634815-583273-47,88LITHUANIA1152491633678-518813-45,02FRANCE557512396008-161504-28,97CZECH REPUBLIC471608360913-110695-23,47BELGIUM500429313404-187025-37,37AUSTRIA366941280268-86673-23,62LATVIA386141275016-111125-28,78SWEDEN341125273176-67949-19,92HUNGARY249580186111-63469-25,43ESTONIA294175179818-114357-38,87ROMANIA202567168165-34402-16,98SPAIN302156128287-173869-57,54SLOVAKIA144844119417-25427-17,55SLOVENIA12191089782-32128-26,35UNITED KINGDOM9576280283-15479-16,16DENMARK9066161619-29042-32,03BULGARIA7914761275-17872-22,58GREECE9529528194-67101-70,41LUXEMBOURG23049234554061,76CROATIA1488213812-1070-7,19PORTUGAL103058189-2116-20,53IRELAND47403148-1592-33,59CYPRUS3233-320-99,07

  В направлении экспорта из Российской Федерации в страны ЕС в 2015 году на автомобильном транспорте было доставлено 9517 тыс. тонн грузов на 19,6% больше по сравнению с 2014 годом.

  
  

  
  
  

  Значительное сокращение перевозок минерального топлива и масел, железа и стали, неорганических химикатов компенсировалось увеличением экспорта дерева и резины.

  В разрезе стран ЕС самое большое увеличение экспортных автомобильных грузоперевозок произошло в направлении Нидерландов (+1307 тыс. т; +667,6%) за счет поставок металлопродукции, дерева и нефтепродуктов.

  Экспортное направление в Польшу (+268 тыс. т; +30,0%) приросло в большей степени объемами перевозок нефтепродуктов, а также древесины и промтоваров.

  Скачкообразная динамика грузоперевозок в Швецию (+204 тыс. т; +78,8%) объясняется перевозками больших партий нефти в отдельные месяцы в течение года.

  Финляндия (+166 тыс. т; +7,1%) увеличила импорт российской древесины.

  Хорошие показатели роста в отношении экспортных автомобильных перевозок из России показывают страны Прибалтики.

  Значительное снижение экспортных автомобильных перевозок из России отмечается в направлении Венгрии (-463 тыс. т; -80,7%) и Бельгии (173 тыс. т; -56,6%) - в первую очередь, за счет твердого минерального топлива и нефтепродуктов.

  Замедление роста мировой торговли спровоцировало сокращение грузовых авиаперевозок на два процента. Снижение объемов мировых грузовых авиаперевозок в марте и в феврале привело к тому, что первый квартал 2016 года стал самым слабым, начиная с 2012 года, подсчитали в Международной ассоциации воздушного транспорта (IATA).

  2016-й станет еще одним тяжелым годом для грузовых авиаперевозок. Февральские объемы в мировой торговле оказались только на 0,4% выше, чем объемы конца 2014 года. Ожидания менеджеров, занимающихся закупками, не оставляют оптимизма, чтобы рассчитывать на подъем. Сочетание жесткой конкуренции, увеличение провозных мощностей и застой спроса создают очень непростые условия для получения прибыли

  Сейчас основной фактор сокращения спроса на авиационные грузопотоки нарушения в работе портов США, через которые проходит существенный поток грузов, предназначенных для последующей транспортировки по воздуху.

  Наибольшее влияние на показатели оказало снижение объемов грузоперевозок в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в Северной Америке на эти страны приходится 60% всех перевозок грузов воздушным транспортом. По статистике Международной ассоциации воздушного транспорта, в странах Латинской Америки объем грузоперевозок сократился на 5,9%, в Азиатско-Тихоокеанском регионе на 5,2%. В Африке сокращение составило 3,1%, в Северной Америке - 1,8%. В странах Ближнего Востока наблюдается рост грузопотока в 2,4%, в Европе 1,3%. Росавиация зафиксировала сокращение грузоперевозок в России в марте в 1,6%, объем международных грузовых авиаперевозок через российские аэропорты уменьшился на 5,3%.

  Последствия нынешнего политико-экономического кризиса продолжают оказывать влияние на грузоперевозки как внутри России, так и за её пределы. Первое, что отмечают аналитики: рынок перенасыщен товарами длительного пользования. Вторая негативная тенденция уменьшение объёмов промышленного производства во всех важнейших секторах. Оба этих фактора указывают на то, что в 2016 году транспортные компании столкнутся с многочисленными трудностями. Отдельное место как один из факторов риска занимает введение системы оплаты дорог “Платон”, которая снижает маржинальность перевозок, а также повышает затраты ресурсов (временные, материальные и иные) на выполнение работ по перевозке.

  Большой риск связан с невыполнением обязательств по оплате со стороны заказчиков перевозок. Грузоотправители могут оказаться в сложной финансовой ситуации из-за ограничения доступа к денежным средствам, падению спроса на их товары (услуги) и т.п. Вместе с этим замечено ужесточение банковской политики.

  Как результат, мелкие перевозчики могут уйти с рынка или полностью обанкротиться. На первый план выйдет профессионализм транспортных компаний и способность адаптироваться к внешним условиям.

  Введение экономических санкций, в том числе ответных ограничительных мер, неизбежно скажутся на рынке грузоперевозок в России. Это не обязательно будет снижение объемов, хотя поток из Европы заметно упадет. В первую очередь должно оживиться сообщение внутри страны. К примеру, на порядок увеличатся поставки морепродуктов с Дальнего Востока, еще более возрастет импорт из стран Азии. Ближайшие годы обещают быть чрезвычайно сложными. Даже до изменений в политической ситуации Минэкономразвития несколько раз ухудшало собственные прогнозы темпов роста на ближайшие периоды, которые все больше стремятся к нулю. Помимо стагнации неизбежна высокая инфляция, ослабление рубля, рост цен. Основными стимулирующими факторами продолжат оставаться гибкая тарификация, в том числе и с государственной поддержкой, интермодальность, освоение новых направлений, использование новых технологий и техники. Пока на рынке грузоперевозок относительное благополучие, потому что в основном еще не заработали ограничительные механизмы. Однако ни официальные прогнозы (которые, как правило, оптимистичней реалий в разы), ни показатели ВВП не радуют. Не случайно чиновники сегодня отказываются даже от краткосрочных прогнозов. Поэтому несложно предсказать, что рынок грузоперевозок ожидают сложности. В 2016 ожидать можно незначительного увеличения перевозок на РЖД (до 2,3 15 миллиардов тонн), большегрузных машин (до 1,80 млрд. в абсолютном значении и до 142 млрд. т общего оборота), возрастет роль внутренних водных коммерческих сообщений.

  
  

  1. Проверка и таможенный контроль на международных перевозках

  
  

  1. Таможенный контроль

  
  
  

  Таможенный контроль - один из ключевых институтов таможенного регулирования. Таможенному контролю посвящен разд. III Таможенного кодекса Таможенного союза (далее - ТК ТС). Согласно ст. 4 ТК ТС таможенный контроль - это совокупность мер, осуществляемых таможенными органами, в том числе с использованием системы управления рисками, в целях обеспечения соблюдения таможенного законодательства Таможенного союза и законодательства государств - членов Таможенного союза. Таможенный контроль является одной из важнейших функций таможенных органов.

  Осуществление таможенного контроля предполагает достижение определенных целей. Можно полагать, что целями таможенного контроля являются:

  1) обеспечение соблюдения норм таможенного законодательства всеми субъектами таможенного права;

  2) охрана государственной и общественной безопасности, экономических интересов России;

  3) защита общественного порядка;

  4) выявление и пресечение правонарушений и преступлений в области таможенного дела;

  5) предупреждение неправомерных деяний со стороны субъектов внешнеэкономических отношений;

  6) защита законных прав и интересов физических и юридических лиц;

  7) оказание содействия в борьбе с международным терроризмом.

  Под совокупностью осуществляемых таможенными органами мер следует понимать формы, способы и средства проведения таможенного контроля.

  Формы проведения таможенного контроля - это отдельные виды проверочных мероприятий. К таким отдельным мероприятиям производства таможенного контроля относятся:

  - документальный контроль, т.е. проверка документов и сведений (ст. 111 ТК ТС), проверка системы учета товаров и отчетности (ст. 121 ТК ТС), таможенная проверка (ст. 122 ТК ТС);

  - фактический контроль, т.е. таможенный осмотр (ст. 115 ТК ТС), таможенный досмотр (ст. 116 ТК ТС), таможенное наблюдение (ст. 114 ТК ТС), проверка маркировки товаров (нанесения на них специальных марок), наличия на них идентификационных знаков (ст. 118 ТК ТС), таможенный осмотр помещений и территорий (ст. 119 ТК ТС), личный таможенный досмотр (ст. 117 ТК ТС), учет товаров, находящихся под таможенным контролем (ст. 120 ТК ТС);

  - устный опрос (ст. 112 ТК ТС);

  - получение пояснений (ст. 113 ТК ТС).

  Законодательно закреплено 12 форм таможенного контроля, которые представлены в ст. 110 ТК ТС.

  Способы проведения таможенного контроля представляют собой меры, применяемые таможенными органами для наиболее эффективной реализации избранной формы (или форм) таможенного контроля. К способам проведения таможенного контроля можно отнести следующие.

  1. Создание зон таможенного контроля.

  2. Назначение экспертизы.

  3. Взятие проб и образцов.

  4. Привлечение специалистов.

  5. Наложение ареста на товары или изъятие товаров.

  6. Применение информационных ресурсов.

  1. Инкотермс

  
  

  Инкотермс (англ. Incoterms, International commerce terms), или Международные правила толкования торговых терминов, - это международные правила по толкованию наиболее широко используемых торговых терминов в области внешней торговли. Международные торговые термины представляют собой стандартные условия договора международной купли-продажи, которые определены заранее в международно признанном документе. Они определяют в основном момент перехода риска случайной гибели товара.

  С 1 января 2011 г. действуют Международные правила толкования торговых терминов "Инкотермс-2010" (публикация МТП N 715)". 16 сентября 2010 г. Международная торговая палата объявила о выпуске новой редакции по использованию национальных и международных торговых терминов. Правила "Инкотермс-2010" отражают современные тенденции развития международной торговли, сложившиеся с момента выпуска последней редакции Инкотермс в 2000 г.

  Инкотермс-2010 (Incoterms-2010) - это международные правила, признанные правительственными органами, юридическими компаниями и коммерсантами по всему миру как толкование наиболее применимых в международной торговле терминов.

  Сфера действия Инкотермс-2010 (Incoterms-2010) распространяется на права и обязанности сторон по договору купли-продажи в части поставки товаров (условия поставки товаров).

  Общее количество терминов в Инкотермс-2010 по сравнению с Инкотермс-2000 сокращено с 13 до 11. Также в Инкотермс-2010 появилось 2 новых термина: DAT (поставка до терминала) и DAP (поставка до пункта), заменившие термины DAF, DES, DEQ, DDU из Инкотермс-2000. Кроме того, новая редакция Инкотермс содержит небольшое руководство к каждому термину, чтобы помочь пользователям Инкотермс-2010 выбрать нужный базис поставки.

  Правила "Инкотермс" определяют в основном обязанности, стоимость и риски, возникающие при доставке товара от продавцов к покупателям.

  Каждый термин представляет собой аббревиатуру из трех букв, первая из которых указывает на точку перехода обязательств от продавца к покупателю:

  E - у места отправки (departure);

  F - у терминалов отправления основной перевозки, основная перевозка не оплачена (main carriage unpaid);

  C - у терминалов прибытия основной перевозки, основная перевозка оплачена (main carriage paid);

  D - у покупателя, полноценная доставка (arrival).

  Если Правила "Инкотермс-2000" содержали 13 базисных условий поставок товара, то в Правилах "Инкотермс-2010", вступивших в действие с 1 января 2011 г., определены 11 терминов, причем семь из них применимы к любому виду транспорта основной перевозки и независимо от того, используется один или несколько видов транспорта:

  1. EXW (ex works, франко-склад, франко-завод): товар забирается покупателем с указанного в договоре склада продавца, оплата экспортных пошлин вменяется в обязанность покупателю.

  2. FCA (free carrier, франко-перевозчик): товар доставляется основному перевозчику заказчика к указанному в договоре терминалу отправления, экспортные пошлины уплачивает продавец.

  3. CPT (carriage paid to...): товар доставляется основному перевозчику заказчика, основную перевозку до указанного в договоре терминала прибытия оплачивает продавец, расходы по страховке несет покупатель, импортную растаможку и доставку с терминала прибытия основного перевозчика осуществляет покупатель.

  4. CIP (carriage and insurance paid to...) - то же, что CPT, но основная перевозка страхуется продавцом.

  5. DAT (delivered at terminal): поставка до указанного в договоре импортного таможенного терминала оплачена, то есть экспортные платежи и основную перевозку, включая страховку, оплачивает продавец, таможенная очистка по импорту осуществляется покупателем.

  6. DAP (delivered at point): поставка в место назначения, указанное в договоре, импортные пошлины и местные налоги оплачиваются покупателем.

  7. DDP (delivered duty paid): товар доставляется заказчику в место назначения, указанное в договоре, очищенный от всех пошлин и рисков.

  В "Инкотермс-2010" также определены четыре термина, применимые исключительно к морскому транспорту и транспорту территориальных вод. В этой группе терминов оба пункта - и пункт поставки, и место, до которого товар перевозится покупателем, - являются портами:

  1. FOB (free on board): товар отгружается на судно покупателя, перевалку оплачивает продавец.

  2. FAS (free alongside ship): товар доставляется к судну покупателя, в договоре указывается порт погрузки, перевалку и погрузку оплачивает покупатель.

  3. CFR (cost and freight): товар доставляется до указанного в договоре порта назначения покупателя, страховку основной перевозки, разгрузку и перевалку оплачивает покупатель.

  4. CIF (Cost, Insurance and Freight) - то же, что CFR, но основную перевозку страхует продавец.

  Содержание "Инкотермс" в различных ревизиях изменяется. Так, в "Инкотермс-2010" в сравнении с "Инкотермс-2000" термин DAP введен взамен исключенных DAF (delivered at frontier, доставка к границе), DES (delivered ex ship, доставка на борту судна в порту назначения) и DDU (delivered, duty unpaid, доставка в указанное место без растаможки), а вместо DEQ (delivered ex quey, доставка в порт) введен более общий термин DAT.

  
  

  1. Международные соглашения и конвенции

  
  
  

  Основным международным соглашением, определяющим взаимоотношения участников договора морской перевозки грузов и правовой статус коносамента, является "Международная конвенция об унификации некоторых правил о коносаменте", или так называемые Гаагские правила "The International Convention for the Unification of certain Rules relating to Bills of Lading", принятые в Брюсселе в 1924 году. В 1968 году Гаагские правила были значительно расширены Брюссельским протоколом (Brussels Protokol of 1968) и стали называться Правилами Висби (The Hague-Visby Rules).

  В настоящее время в Брюссельской конвенции (так иногда называют общим названием два вышеназванных документа) участвуют около 70 государств. Основные ее положения нашли отражение в национальном законодательстве многих стран. В РФ - в ряде статей КТМ, принятого в бывшем СССР в 1968 году, хотя ни СССР, ни затем РФ не являются участниками Брюссельской конвенции.

  - Международная конвенция об унификации некоторых правил о коносаменте (Гаага-Висби правила).

  - Гамбургская конвенция ООН 1978 г. о морской перевозке грузов;

  - Афинская конвенция ИМО 1974 г. о перевозке морем пассажиров и их багажа, измененная Лондонским протоколом 1976 г., Лондонским протоколом 1990 г. и Лондонским протоколом 2002 г;

  - Женевская конвенция ЮНКТАД 1974 г. о кодексе проведения линейных конференций;

  - Женевская конвенция ИМО 1993 г. о морских залогах и ипотеках;

  - Лондонская конвенция ИМО 1976 г. об ограничении ответственности по морским требованиям, измененная Лондонским протоколом 1996 г;

  - Брюссельская конвенция 1952 г. об унификации некоторых правил, касающихся ареста морских судов;

  - Лондонская конвенция ИМО 1969 г. по обмеру судов;

  - Лондонская конвенция ИМО 1989 г. о спасании;

  - Лондонская конвенция ИМО 1996 г. об ответственности и компенсации за ущерб в связи с перевозкой морем опасных и вредных веществ;

  Межгосударственная унификация правового регулирования железнодорожных перевозок началась в конце XIX в. в Европе, когда в 1890 г. была принята Бернская конвенция о международных железнодорожных перевозках грузов, впоследствии получившая сокращенное название МГК, или СИМ (вступила в силу 1 января 1893 г.). Конвенция была заключена девятью европейскими государствами, в том числе Россией.

  В 1923 г. была принята Бернская конвенция о международных железнодорожных перевозках пассажиров и багажа, получившая сокращенное название МПК, или СИВ. Обе Конвенции, действовавшие достаточно продолжительное время, неоднократно пересматривались и дополнялись. Их последняя редакция была принята в 1970 г. Однако в целях улучшения структуры и содержания Конвенций Центральное бюро международных железнодорожных сообщений в Берне, ведавшее вопросами исполнения и толкования их норм, подготовило проект единого Соглашения о международных перевозках, содержавшего положения как правового, так и организационного характера.

  Соглашение о международном железнодорожном грузовом сообщении (СМГС) является ведомственным международным нормативным актом, заключенным в целях организации перевозок грузов в прямом международном железнодорожном сообщении. СМГС заключено в рамках деятельности и под эгидой Организации сотрудничества железных дорог (ОСЖД) и вступило в силу с 1 ноября 1951 г. Многостороннее соглашение было изначально заключено между национальными железными дорогами социалистических стран Европы и Азии. До этого прямые международные грузовые перевозки между СССР и другими странами реализовывались в рамках двусторонних договоренностей. В настоящее время действует редакция СМГС с изменениями и дополнениями по состоянию на 1 июля 2007 г.

  Международные договоры как источники международного автомобильного права представлены широким спектром конвенций и соглашений, разработанных в рамках или под эгидой международных организаций, из которых наибольший вклад в развитие данной подотрасли международного транспортного права внесли УНИДРУА; Европейская экономическая комиссия ООН (ЕЭК ООН) в лице своего Комитета по внутреннему транспорту (КВТ);

  Европейская конференция министров транспорта (ЕКМТ) и Международный союз автомобильного транспорта (МСАТ). Система международных договоров в области автомобильного права включает следующие основные конвенции:

  Женевская конвенция УНИДРУА-ЕЭК ООН 1956 г. о договоре международной дорожной перевозки грузов (КДПГ), вступившая в силу 2 июля 1961 г.;

  Женевский протокол 1978 г. к КДПГ (ввел новую расчетную единицу для исчисления предела ответственности автоперевозчика - СДР вместо золотого франка);

  Женевская конвенция УНИДРУА-ЕЭК ООН 1973 г. о договоре международной автомобильной перевозки пассажиров и багажа (КАПП), вступившая в силу 12 апреля 1994 г.;

  Конвенция 1949 г. о дорожном движении и Протокол 1949 г. о дорожных знаках и сигналах в редакции 1968 г.

  Конвенция 1975 г. о международной перевозке грузов с применением книжки МДП (с поправками Административного комитета Конвенции 2000 г.) - Конвенция МДП, или Конвенция TIR;

  Европейское соглашение 1975 г. о международных автомагистралях;

  Конвенция 1956 г. по временному ввозу автотранспортных средств, служащих для коммерческих целей;

  Конвенция 1956 г. о налоговом обложении частных дорожных транспортных средств, используемых в международном движении;

  Конвенция 1956 г. о налоговом обложении дорожных транспортных средств, используемых для международной перевозки грузов;

  Европейское соглашение 1970 г. о работе экипажей транспортных средств, производящих международные автомобильные перевозки;

  Конвенция СНГ 1996 г. о международной автомобильной перевозке пассажиров и багажа (КМАПП).

  В отличие от других магистральных видов транспорта, практическая реализация договорных отношений международного характера которых предусматривает инвариантность применения различных регламентирующих и регулирующих норм, международное частное автотранспортное право основано практически на одной конвенции - Конвенции о договоре международной дорожной перевозки грузов.

  Авиационные перевозки грузов, пассажиров и багажа в международном частном праве регулируются нормами как национального законодательства, так и международных договоров. При этом международный характер таких перевозок (т.е. наличие в них "иностранного элемента") обусловливает большую роль международных межправительственных и неправительственных организаций в унификации правовых норм и технических стандартов, регулирующих перевозки грузов, пассажиров и багажа в межгосударственном воздушном сообщении. По данным Международной организации гражданской авиации (ИКАО), воздушный транспорт России занимает девятое место в мире по выполненному грузообороту.

  Важнейшим международным договором в области авиаперевозок грузов, пассажиров и багажа выступает Варшавская конвенция 1929 г. для унификации некоторых правил международных воздушных перевозок. В 1955 г. она была дополнена Гаагским протоколом. В настоящее время Конвенция приобрела действительно универсальный характер, и число ее участников составляет около 130 государств. СССР присоединился и к Варшавской конвенции 1929 г., и к Гаагскому протоколу 1955 г. в 1934 и 1954 гг. соответственно. Россия является их участницей в результате международного правопреемства.

  
  

  Глава 2. Характеристика компании «ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания»

  
  

  2.1. Характеристика компании и анализ организационной структуры.

  
  

  2.1.1. Краткая характеристика компании и организационная структура

  
  

  Транспортная Компания берет свое начало в 2012 году. Именно в это время рынок РФ стал максимально открыт к импортируемой продукции. Со всех сторон в Россию потекли потоки различной номенклатуры грузов, что не могло не повлечь за собой перерождение существующих транспортных услуг на более высокий уровень сервиса.

  За время своей работы специалисты ООО «Евро-Азиатская Транспортная Компания» прошли сложный тернистый путь, ведь на рынке грузоперевозок, в период за 2012-2014 годы, происходил самый настоящий естественный отбор, где смогли выжить только специалисты, которые способны сделать невозможное.

  ООО «Евро-Азиатская Транспортная Компания» специализируется на оказании полного спектра логистических услуг, которые включают в себя:

  • международные грузоперевозки автомобильным, железнодорожным, морским и авиатранспортом.
  • Содействие в таможенном оформлении грузовых партий любых товаров на территории Таможенного союза;
  • Аутсорсинг ВЭД (полный комплекс услуг, связанных с поиском поставщиков, закупкой, коставкой и таможеннм оформлением товаров);
  • Страхование и сертификация продукции на территории Таможенного союза;
  • Полное юридическое сопровождение внешнеэкономической сделки;
  • Дистрибуция в РФ;
  • Услуги торгового представителя на территории Европы и Китая.

  ООО «Евро-Азиатская Транспортная Компания» это команда высококвалифицированных профессионалов, обладающих необходимыми знаниями и богатым опытом в области логистики и грузоперевозок. Именно это условие выгодно выделяет ее на рынке логистических услуг и позволяет осуществлять свою деятельность с использованием любых видов перевозок по всему миру, с гарантией качества.

  ООО «Евро-Азиатская Транспортная Компания» в ходе работы с клиентами придерживается следующих принципов:

  • индивидуальное отношение к каждому клиенту
  • проработка любых решений доставки грузов по всему миру
  • точность и добросовестность исполнения ваших заказов.
  • оказание абсолютно любых услуг. Услуга может включать в себя сосредоточение грузов на специализированных складах, ответственное хранение, переупаковка и маркировка, страхование груза, полное юридическое сопровождение, а также помощь в таможенной очистке и другое.
  • наши консультанты найдут самое эффективное решение, и с максимальной точностью для Вас посчитают стоимость и оптимальное время по доставке вашего заказа.
  • для нас важен индивидуальный подход к каждому клиенту, нет разницы личные это вещи клиента, либо крупный корпоративный заказ. В любом случае наш клиент получит полный комплекс логистических услуг, которые выберет сам, либо это сделают наши консультанты с наибольшей пользой для него.

  Во главе стоит директор. Затем идет заместитель директора отдела по эксплуатации, который его возглавляет. Он руководит начальниками колонн, диспетчерской службой, коммерческой службой, которые, в свою очередь, дают указания водителям.

  Головной офис предприятия находится в Москве и состоит из нескольких отделов:

  · финансовый отдел;

  · отдел персонала;

  · отдел автоматизированных систем управления (АСУ);

  · отдел продаж;

  · клиентский отдел;

  · отдел грузовых перевозок (ОГП);

  · региональный отдел (отдел по работе с филиалами);

  · доставочный отдел (водители и диспетчера).

  
  

  2.1.2. SWOT анализ внешней и внутренней среды компании

  
  

  Сильными сторонами ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания являются:

  - сохранение высоких темпов развития организации;

  - профессиональная команда сотрудников и менеджмента;

  - географическое расположение - Москва;

  - гибкая тарифная политика и индивидуальный подход в обслуживании клиентов;

  - положительная репутация ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания в кругу корпоративных клиентов, большой опыт привлечения, а также удержания корпоративных клиентов;

  - выгодное расположение и комфортабельность офиса и использование новых технологий;

  - наличие в ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания независимого подразделения, а именно отдела планирования и анализа рисков, который несет ответственность за оценку и адекватность уровня принимаемых рисков. Данный отдел независим от других подразделений, которые осуществляют операции, несущие риски потерь;

  - широкое использование документооборота;

  - для постоянного увеличения розничной клиентской базы ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания используются налаженные связи с корпоративными клиентами.

  Слабыми сторонами ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания являются:

  - слабая узнаваемость бренда;

  - ограниченные возможности - опыт работы исключительно с корпоративными клиентами;

  - ограниченный ассортимент схем доставки грузов в международном сообщении;

  Потенциальные возможности для развития, которыми обладает ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания:

  - сохранение скорости роста транспортной отрасли;

  - увеличение доверия к услугам, предоставляемым ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания, в сравнении с предложениями других транспортных организаций;

  - на рынке транспортных услуг появление новых востребованных продуктов;

  - ориентированность на клиента как на основной тренд, который в долгосрочной перспективе способен предоставить компании конкурентные преимущества;

  - наличие потенциальных клиентов;

  - увеличение финансовой грамотности;

  - наличие размытой целевой аудитории у компаний-конкурентов;

  - на рынке международных перевозок наличие открытых перспектив работы.

  Потенциальные угрозы, которые могут негативно повлиять на развитие ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания:

  - много игроков на рынке;

  - развитие линейки сборных грузоперевозок, происходящее у конкурентов;

  - недоверие со стороны клиентов к не очень известным игрокам рынка;

  - наличие инфляции;

  - финансовый кризис в мировом масштабе и его негативные последствия;

  - отсутствие стабильности курса государственной валюты (рубля) к доллару США. Падение курса рубля;

  - снижение уровня грузоперевозок, обусловленное кризисными явлениями;

  - ужесточение законодательства РФ, которое регулирует деятельность транспортных компаний и владельцев транспортных средств различных категорий;

  - ужесточение налогового законодательства.

  "Возможности - сильные стороны" как ориентиры стратегического развития:

  - O1, O2, O8, O9 - S5: поддержание тенденции спроса со стороны крупных торговых компаний на транспортные услуги и на совершение операций в области таможенного оформления, что немаловажно, сохранение лидирующих позиций сервисов среди других существующих продуктов. Это дает ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания возможность использовать потенциал рынка международных перевозок, а после использовать их в обслуживании новых клиентов, таким способом нарастить клиентскую базу и получить возможность предлагать новые сервисы существующим корпоративным клиентам, чтобы занять определенную нишу в секторе международных перевозок;

  - O2 - S1: устойчивая позиция ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания в этом рыночном сегменте создает все предпосылки для того, чтобы он вышел на новый уровень, на обслуживание новых направлений в международных перевозках;

  - O9 - S1: антикризисные меры (сокращение затрат, являющихся нестратегическими, оптимизация ценовой политики, устранение основных точек уязвимости, быстрое восстановление) и своевременная адаптация бизнес-процессов ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания под новые рыночные условия позволят сохранить (удержать) рост основных показателей деятельности компании и укрепить ее позиции на рынке по предоставлению услуг клиентам;

  - O4 - S2, S4, S5, S6, S9: на сегодняшний день рыночные условия диктуют требования к транспортным услугам, в большей мере это касается качества предоставляемых сервисов. Эксперты считают, что "победителями" будут компании, которые создали новую систему ценностей, особое место в которой занимает ориентированность на клиента. Высокое качество обслуживания достигается с помощью имеющегося опыта профессионального обслуживания клиентов, индивидуального подхода, применяемого сотрудниками ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания к каждому клиенту, а также комфортабельности отделений и офисов и выгодного географического месторасположения. А высокая деловая репутация ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания среди привлеченных клиентов способствует постоянному притоку новых клиентов;

  - O3 - S7, S8: повсеместное использование электронного документооборота будет способствовать быстрому осуществлению операций с клиентами. С помощью удачного географического расположения в Москве головного офиса отпадает необходимость в неудобной многоуровневой системе согласования операций.

  "Возможности - слабые стороны" (внутренние преобразования):

  - O1, O2, O3, O4 - W1, W2: при отсутствии возможностей, открывающихся перед транспортными компаниями, при недостаточной узнаваемости бренда среди потенциальных клиентов необходимо увеличивать затраты (бюджет) на рекламные мероприятия и периодически совершенствовать PR-кампании, которые направлены на узнаваемость бренда транспортной компании и повышение ее имиджа;

  "Угрозы - слабые стороны" (ограничения стратегического развития):

  - T2, T3, T4, T8 - W1, W2: широкая сеть транспортных институтов в Москве и соответственно высокая конкуренция осложняют развитие ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания. А сложившаяся в нынешнее время тенденция снижения транспортных перевозок увеличивают конкурентную борьбу еще больше;

  - T9 - W1, W2: очень слабая узнаваемость бренда, девальвация рубля, а также сложившаяся на данный момент тенденция обращения к более крупным транспортным компаниям вполне могут привести к уменьшению клиентской базы.

  "Угрозы - сильные стороны" (потенциальные стратегические преимущества):

  - S3, S5 - T7: сложившаяся на мировом финансовом рынке сложная ситуация определенно оказала негативное влияние на уровень потребности в транспортных услугах. Но в силу безупречной репутации среди корпоративных клиентов (широкий ассортимент продуктов, высокий уровень обслуживания) ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания предоставляется возможность подать себя как надежного участника рынка транспортных услуг и таким образом воспользоваться потенциалом в сфере международных перевозок грузов.

  
  

  2.2.Анализ деятельности компании

  
  

  Евро-Азиатская Транспортная Компания осуществляет морские контейнерные перевозки из Китая, Тайваня, Вьетнама, Малайзии, Таиланда, других стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, а также из многих других регионов мира. Мы сотрудничаем с ведущими линейными операторами такими как: , MAERSK LINE, Hapag-Lloyd,MSC, CMA-CGM, APL, China Shiping Container Lines и тд, что гарантирует высочайшее качество сервиса. Прямые соглашения с морскими линиями позволяют нам также осуществлять морские контейнерные перевозки по гибким ценам, ориентированным не только на рынок, но и на запрос заказчика. Агентская сеть компании позволяет предоставить клиентам полный комплекс услуг в странах отправления.

  Таможенное оформление, международные перевозки сборных грузов, автомобильные перевозки, международные автомобильные перевозки, международные железнодорожные перевозки, морские перевозки, авиа перевозки, мультимодальные (смешанные) перевозки, железнодорожные перевозки, автомобильные перевозки по территории России, контейнерные перевозки по территории России, перевозки грузов вагонами по территории России, страхование грузов, отслеживание грузов, охрана и сопровождение грузов.

  Основные направления, это страны Юго-Восточной Азии. Морские перевозки грузов в контейнерах имеют ряд достоинств, основным из которых является сохранность товара, ввиду отсутствия его перегрузок из одного транспортного средства в другое. Товар находится в закрытом и опломбированном контейнере на всем протяжении пути доставки. Кроме того, развитие современного судоходства сводит к минимуму вероятность возникновения несчастных случаев и аварий в процессе морской транспортировки контейнеров, обеспечивая тем самым ее безопасность.

  Основное направление - морские контейнерные перевозки из Китая и других стран, но компания также на высоком уровне организует доставку груза другими видами транспорта.

  Контейнерные перевозки грузов

  Вне зависимости от вида транспортных средств, которые применяются для перемещения, контейнерные перевозки грузов представляют собой отдельный тип транспортных услуг. Основное отличие этого типа грузоперевозок основано на использовании контейнеров в качестве тары. Можно положить в контейнер пачку сигарет или нагрузить его под завязку на транспортные расходы это не повлияет. Но и здесь есть свой плюс можно собрать в одном контейнере грузы для разных заказчиков и привезти их по тому же тарифу. Выгодно становится всем. Называют этот способ смешанные перевозки в контейнерах LCL. Если точки конечного маршрута у нескольких заказчиков совпадают, а характеристики грузов позволяют поместить их в один контейнер, то доставка сборных грузов из Китая будет дешевле, если эти клиенты будут использовать общую транспортную тару.

  Контейнерные перевозки являются самым удобным и экономичным видом перевозки на большие растояния. Контейнерные перевозки грузов позволяют обходиться без дополнительных перетарок грузов, так как контейнер является транспортным средством и перевалка с одного вида транспорта на другой происходит вместе с контейнером.

  Собственный парк контейнеров позволяет минимизировать расходы по использованию контейнеров в стоимости перевозки. Снижение этой статьи расходов положительно сказывается на всей стоимости контейнерной перевозки. Например стоимость перевозки 20 футового контейнера по маршруту склад в г. Москве ст. Батарейная составляет 62000 рублей без охраны.

  В распоряжении компании имеются терминалы в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске, Красноярске, Иркутске, Хабровске, Благовещенске, Владивостоке, оборудованные козловыми кранами грузоподьемностью 35 тонн.

  Сервис по портам Китая осуществляют наши партнеры. Наши контейнера доступны для выдачи в основных портах Китая, а также в других портах стран Юго-Восточной Азии.

  В услугу контейнерных перевозок входит:

  1. Расчет обьема груза и подбор подходящего контейнера.

  2. Выбор оптимального маршрута доставки.

  3. Подача порожнего контейнера на склад либо выдача порожнего контйенера из депо на машину заказчика.

  4. Экспедирование (пересчет мест, идентификация товаров, тальманский осмотр груза и т.д.) по требованию заказчика.

  5. Организация погрузо-разгрузочный работ на станции отправления или в порту отправления.

  6. Оплата железнодорожного тарифа и морского фрахта.

  7. Организация погрузо-разрузочных работ на станции назначения или в порту назначения.

  8. Доставка до склада получателя со станции назначения или порта назначения.

  9. Организация перевалки и оформления документов с моря на жд и с жд на море.

  10. Страхование грузов по желанию заказчика.

  11. Помощь в подготовке документов на экспорт.

  Обращаясь в нашу компанию Вы получите квалифицированную контейнерную перевозку и подтержку Вашего персонального менеджера.

  Отправка контейнеров со станций: Москва-товарная-Смоленская, Москва-Товарная-Курская, Силикатная, станций Санкт-Петербурга, Свердловск-Товарный, Омск, Челябинск, Базаиха, Клещиха, Батарейная, Хабаровск II, Первая Речка, Братск, Советская Гавань, Ванино.

  Прием контейнеров, прибывших по железной дороге на станции. Прием контейнеров осуществляется на станциях: Москва-товарная-Смоленская, Москва-Товарная-Курская, Силикатная, Свердловск-Товарный, Омск, Челябинск, Базаиха, Клещиха, Батарейная, Хабаровск II, Первая Речка, Братск, Советская Гавань, Ванино.

  Типы контейнеров: 3 тн, 5 тн, 20 тн, 24 тн, 40 футов.

  Крупнотоннажные контейнеры 20 тонн, 24 тонны, 40 футов

  Среднетоннажные контейнеры 3 тонны, 5 тонн
  Грузовместимость при контейнерных перевозках грузов (брутто)
  крупнотаннажные контейнеры массой от 10 т

  среднетоннажные контейнеры массой от 2,5 т до 10 т

  малотоннажные контейнеры

  Компания владеет собственными контейнерами, что позволяет гарантировать их исправность, отличное техническое состояние и годность для перевозки конкретного груза.

  Размещается груз в контейнере таким образом, чтобы не допустить деформацию груза, трения, перегрев и примерзание при перевозке, выгрузке и погрузке контейнеров. После погрузки груза производят опломбирование в том порядке, который устанавливают правила пломбирования вагонов и контейнеров.

  Контейнерные перевозки грузов производят между станциями, которые открыты для операций с контейнерами определенной массы брутто. После того, как груз прибыл на станцию получателя, он хранится на складе бесплатно 24 часа. При хранении грузов мы соблюдаем все правила хранения грузов в местах общего пользования жд станций.

  После того, как контейнеры осмотрены снаружи и проверена пломба, груженые контейнеры сдают.

  Грузовой контейнер для любых видов перевозок это единица транспортного оборудования частого использования. Вся конструкция контейнеров обеспечивает перевозку груза в сохранности при любом виде перевозок, в том числе при смешанных и железнодорожных перевозках грузов.

  Вне зависимости от того, для какого типа груза контейнер предназначен, он стандартизирован по массе брутто, размерам и конструкции присоединительных устройств. Стандартными и самыми популярными контейнерами являются контейнеры типоразмеров IC, ICC, IA и IAA. Так высота контейнеров ICC и IAA составляет 2591 м, а IC и IA имеют высоту 2438 м.

  Очень важной характеристикой любого контейнера является его внутренний размер: ширина проема (2286 мм), высота (ICC и IAA 2261 мм, IC и IA 2134 мм), объем внутренний, масса груза, которая вместе с массой самого контейнера будет составлять массу брутто контейнера.

  Мульти-модальные перевозки, это транспортировка груза в пункт назначения с применением нескольких транспортных средств: автомобильного транспорта, железнодорожного, морского или авиаперевозок. Данный вид перевозки грузов используется при международных транспортировках и необходимости прохождения нескольких географических препятствий.

  Морские перевозки грузов в контейнерах имеют ряд достоинств, основным из которых являются низкая стоимость, сохранность товара, ввиду отсутствия его перегрузок из одного транспортного средства в другое. Товар находится в закрытом и опломбированном контейнере на всем протяжении пути доставки. Кроме того, развитие современного судоходства сводит к минимуму вероятность возникновения несчастных случаев и аварий в процессе морской транспортировки контейнеров, обеспечивая тем самым ее безопасность.

  Авиаперевозки. Переправить груз из одной страны в другую с помощью авиалиний считается самым быстрым способом доставки, а часто и единственным. Обычно его используют, в случаях ограниченного количества времени, когда доставить груз нужно в самые минимальные сроки. Но нужно понимать, что цена такого транспорта будет высокой.

  Автоперевозки грузов. Евро-Азиатская Транспортная Компания использует автоперевозки грузов от порта или терминала до склада клиента. Так как мы работаем в сегменте контейнерных грузоперевозок, то нам удобно доставлять контейнер грузовыми автомашинами непосредственно в пункт назначения. Кроме этого, автоперевозки грузов успешно применяются внутри страны на короткие и дальние расстояния.

  Автомобильные грузоперевозки по Москве и России в целом это связующее звено между российскими городами и предприятиями, позволяющее Вам эффективно работать. Задумайтесь на минуту, каким был бы современный мир без автомобильных перевозок, как сырья, так и продукции, без разветвленной сети ресторанов и кафе, без гипермаркетов и магазинов, без специализированных заводов. Именно грузовые перевозки позволяют успешно развиваться предприятиям данных направлений и оптимизировать производство, делая его прибыльным.

  Железнодорожные перевозки грузов. Для транспортировки товаров внутри континента используют железнодорожные перевозки грузов в контейнерах, цистернах, вагонах грузового и грузопассажирского формата, на крытых и открытых платформах. Этот тип грузоперевозок выбирают тогда, когда вес транспортируемого объекта достаточно большой.

  Несмотря на то, что автомобильные перевозки гораздо удобнее с точки зрения логистики и сроков доставки, экономические факторы и административные барьеры привели к тому, что грузопоток стал к концу года все больше смещаться на железную дорогу. После того, как в ноябре была введена система Платон, объем железнодорожных перевозок в декабре вырос на 1%, в то время как на протяжении остальных месяцев он не превышал прошлогодние показатели.

  
  

  Услуги по подготовке, отправке и сопровождению железнодорожных перевозок грузов:

  - разработка и согласование оптимального маршрута
  Разработка и согласование эскизов, чертежей погрузки, НТУ, МТУ;
  - железнодорожные перевозки грузов по территории Российской Федерации, стран СНГ, и других стран;

  - доставка грузов «от склад до склада»;

  - услуги приемосдатчиков и экспедиторов;

  - организация погрузки и крепления грузов;

  - возможность использовать вагоны практически любого типа;

  - транспортировка проектных и опасных грузов;

  - перевозки в ускоренных поездах;

  - страхование грузов;

  - охрана ценного груза, организация военизированного сопровождения;

  - юридическое и правовое сопровождение;

  - консультации по ж.д.перевозкам информационные услуги (слежение за продвижением вагонов и контейнеров).

  Услугами ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания пользуются производственные предприятия, торговые компании, строительные организации по комплектации материалов и, конечно же, экспедиторы наши основные партнеры. Международные экспедиторские компании заказывают у нас железнодорожные контейнерные перевозки и, таким образом, обеспечивая сквозной сервис своим заказчикам.

  Ключевых клиентов ООО «Евро-Азиатская Транспортная Компания» можно разделить на следующие группы:

  производственные предприятия,

  торговые компании,

  строительные организации по комплектации материалов

  экспедиторы

  Производственным предприятиям необходимы перевозки крупногабаритных грузов в отдаленные уголки России. Работа с ними имеет ярко выраженную сезонность и характеризуется большими объемами перевозок.

  В своей работе компания «Евро-Азиатская Транспортная Компания» делает ставку на работу с ключевыми клиентами и всячески стремится сохранить их, несмотря на высокую конкуренцию в транспортно-экспедиторской отрасли. В России в секторе транспортно-экспедиционного обслуживания зарегистрировано более 40 тысяч предприятий, в том числе более 100 представительств крупных зарубежных транспортно-экспедиционных фирм и компаний. Большинство российских предприятий занимается организацией доставки грузов только отдельными видами транспорта. Анализ результатов деятельности отечественных транспортно- экспедиторских предприятий позволяет говорить о том, что большинство из них находится на низком уровне развития, характеризующимся нестабильной работой, большими затратами, высокими тарифами на услуги низкого качества и, как следствие, низкой рентабельностью. К наиболее существенным факторам, оказывающих отрицательное влияние на функционирование отечественных транспортно-экспедиторских предприятий, следует отнести:

  частые и резкие изменения структуры спроса на транспортно-экспедиторские услуги;

  недостаточное техническое оснащение;

  отсутствие развитой нормативной базы, игнорирование существующих норм и стандартов;

  недостаточная специализация транспортно-экспедиционных предприятий;

  отсутствие или необоснованность оперативных и перспективных планов.

  К сожалению, фирма «Евро-Азиатская Транспортная Компания» не лишена данных недостатков, но индивидуальный подход к заказчикам, честность и желание идти на компромиссы позволяют ей держаться на плаву во время экономического кризиса и сохранять ключевых клиентов.

  Среди конкурентов ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания можно выделить следующие транспортные копании:

  - ООО «ТрансРусь Авто».

  Услуги:

  Транспортная логистика, Экспедиционные услуги, Консультирование, Охрана груза, Аутсорсинг ВЭД, Контроль поставщиков, Страхование, Складирование, Таможенное оформление, Подбор кодов ТНВЭД

  Транспорт:

  Автомобильный, Железнодорожный, Морской, Мультимодальные

  - ООО "БОтранс".

  Транспортная компания БОтранс была образована в 2005 году. За время прошедшие с начала работы нашей компании сплоченный коллектив отладил и настроил работу с перевозчиками, терминалами и складами из России, Азии, стран СНГ и Европы.

  - ООО Логистическая компания «Юнион Траст Экспедиция» (ЮТЭК).

  ЮТЭК предлагает своим клиентам все виды перевозок внутри страны и за границей. В зависимости от требуемой скорости, характера груза и пожеланий клиента обеспечивается доставка автомобильным, морским, авиационным транспортом, а при необходимости и мультимодальная перевозка. Компания владеет собственным логистическим комплексом в Очаково, что позволяет осуществлять ответственное хранение любых грузов.

  - Логистический оператор «D&DSpedition».

  - ООО "СКАЙ КАРГО СЕРВИС"

  Авиафрахт, Транспортная логистика, Экспедиционные услуги, Консультирование, Таможенное оформление, Подбор кодов ТНВЭД

  Транспорт:

  Автомобильный, Авиа.

  ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания организует международные авиаперевозки в любой регион России, а так же земного шара, в том числе с использованием принципа «от двери до двери». На сегодняшний день наиболее востребованы авиаперевозки грузов из Китая, стран Юго-Восточной Азии и США в Россию и регионы. Именно поэтому именно на эти перспективные направления сделан основной упор в компании.

  ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания осуществляет авиаперевозки грузов чартерными рейсами авиакомпаний «Аэрофлот», «KLM», «Hainan Airlines», и других.

  Срочная доставка. Авиаперевозка, 37 дней.

  Фабрика в Китае → склад в Китае → Аэропорт Москвы → Таможня → Склад клиента;

  Доставка в сжатые сроки. Разные виды транспорта с ключевой ролью авиаперевозки, 1417 дней.

  Фабрика в Китае → склад в Китае → Доставка до таможни → Аэропорт Москвы → Склад клиента;

  Эконом доставка. Без применения авиаперевозки, 1835 дней.

  Фабрика в Китае → склад в Китае → Доставка до таможни → Cклад на ж/д или склад клиента;

  Контейнерная доставка. Разные виды транспорта с ключевой ролью морской перевозки, 3545 дней.

  Фабрика в Китае → склад в Китае → Доставка до таможни → Cклад на ж/д или склад клиента.

  
  

  
  
  
  

  2.3. Проектные решения по совершенствованию перевозок грузов в международном сообщении по маршруту Россия - Китай

  
  

  2.3.1. Существующий вариант организации перевозок грузов

  
  
  

  Значительное увеличение грузоперевозок из Китая произошла в результате мирового финансового кризиса 2008 года, когда потребители из России вынуждены были искать товары с более низкой стоимостью.

  За последние 30 лет импорт товаров из Китая увеличился в 29 раз. Рассмотрим показатели увеличения импорта товаров из Китая в Россию за 2014 к сравнению с 2013 года.

  Импорт России из Китайской Народной Республики

  № п/пНаименование2014 годИзменения к 2013 году %объем импорта (млн.долл.)Доля в целом импорте в %1Машины и оборудование, в том числе:18924,4838,70+0,91.1Автомобили и другие транспортные средства2773,416,12-7,11.2Электрические машины и оборудование6998,8215,81+17,22Одежда, текстиль4788,227,95+60,83Обувь5111,498,91+23,64Игрушки, спортивный инвентарь761,411,53+11,65Мясо2,491,0-36,26Прочие готовые текстильные изделия (шторы, постельное бельё)1623,263,27+30,77Осветительные приборы мебель, матрацы1207,412,44+25,58Изделия из черных металлов1630,223,29+21,09Минеральное топливо, нефть286,220,60-2,510Изделия из недрагоценных камней361,010,73+6,911Стекло и изделия из него273,020,60+8,0Основными показателями китайского импорта в Россию по итогам 2014 года. стали:

  1) одежда и текстиль (60,8%);

  2) обувь (23,6%);

  3) изделие из чёрных металлов (21,0%)

  4) осветительные приборы (25,5%)

  5) электрические машины и оборудование (17,2)

  Китай успешно развивает собственную политику импорта, и обеспечивает качественную доставку своих товаров. В Китае транспортное сообщение очень развито, что позволяет доставлять грузы любым удобным видом транспорта:

  1) морским;

  2) автомобильным;

  3) железнодорожным;

  4) воздушным.

  В перевозке грузов могут использоваться и смешанные виды транспорта. От того, какая схема будет оптимальной, зависит, что будет главное для заказчика, который старается избежать неоправданных расходов.

  В настоящее время достаточно высокий объём грузоперевозок из Китая в Россию приходится на морской транспорт. Особенностью использования морских грузоперевозок является специфика расположения портов, основная часть которых размещена по берегам крупных рек в наиболее заселённых районах страны.

  Торговля с Китаем содержит массу выгод, но и таит в себе множество не видных на первый взгляд серьезных проблем. Это некачественный или не соответствующий описанию товар, ценовой прессинг, неправильно оформленная документация, нарушение сроков поставок и многое другое.

  На указанные моменты специалисты ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания обращают особенное внимание.

  Способы доставить груз из Китая зависят как от вида и габаритов перевозимого товара, так и от срочности заказа.

  Стоимость доставки грузов из Китая зависит от:

  • расстояния между городами;
  • используемого транспорта;
  • веса и объёма перевозимого товара.

  Доставка железной дорогой. Низкая стоимость и доставка в пределах 20 дней вот, что делает этот вид транспорта одним из самых популярных на этом рынке услуг. Не зависим от погодных условий, но не всегда подходит для отправки скоропортящихся продуктов и лекарственных препаратов.

  Основных наземных маршрутов перевозки из Китая два.

  1. Непосредственно перевозка из Китая в Россию (сначала на север Китая, потом по Транссибу в Центральную Россию);

  2. Перевозка через Казахстан.

  Если везти груз из Китая сразу в Россию (что чаще и делается), то путь пролегает из промышленных районов юго-востока КНР на север, к границе с Россией. Цена за железнодорожную перевозку одного контейнера через Забайкалье или Дальний Восток в Европейскую часть России колеблется в районе $59 тыс. (автоперевозка груза из Китая порядка $13 тыс. и больше).

  Груз по Харбинской железной дороге КНР через один из погранпереходов (Гродеково Суйфыньхэ, КамышоваяХунчунь и пр.) попадает в Россию (например, через Забайкальск). После этого он пойдет по территории страны до Транссиба. Дальше в центральную часть. Как говорят представители Российских железных дорог, по времени перевозка может занять 810 суток.

  При этом надо отметить, что сами китайские железные дороги на данный момент находятся только на пути развития. Пока они в целом на более низком уровне, чем российские, и не на таком, какой можно было бы ожидать, учитывая стремительно растущую роль Китая в мировой экономике. На китайском участке, в частности, иногда ожидание из-за задержек груза в пути достигает нескольких часов из-за технических и организационных проблем.

  Этот маршрут в принципе более или менее знаком российским участникам ВЭД. Гораздо менее освоенным является его альтернатива транзит через Казахстан.

  Доставка из Китая морем часто используется, когда нужно отправить опасные вещества, большими партиями и на большое расстояние. Высокая безопасность доставки груза и низкая стоимость это неоспоримые плюсы перевозки морем. Но, как и в случае с самолётом доставка ограничена пределами порта, а её время может длиться до двух месяцев.

  Чтобы понять какой тип перевозки выбрать нужно отдельно рассматривать каждую ситуацию и условия перемещения товара. Наиболее удачным, в данном случае, вариантом, будет обратиться к логистической компании, которая профессионально занимается доставками из Китая.

  Примерные сроки доставки

  Пункт отправленияПромежуточные пунктыПункт доставкиТипПримерные срокиКитайКоткаРига/ТаллиннМоскваСклад клиента 45 суток с момента выхода судна.(FOB)Китай - Восточный-МоскваСклад клиента 40 суток с момента выхода судна.(FOB)КитайМоскваСклад клиента 35 суток с момента выхода со станции.(FOB)КитайМоскваАвиаСклад клиента 7-10 суток с момента взлета груза.КитайВладивосток АВТОМосква АВИААвто+АвиаСклад клиента 10-17 суток с момента взлета груза.(дешевле, чем напрямую)КитайСПБМоскваСклад клиента 45 суток с момента выхода со станции.(FOB)КитайКазахстанМоскваСклад клиента авто 20 суток с момента выхода со склада - Новый путь.КитайНовороссийскМоскваСклад клиента 45 суток с момента выхода судна.(FOB)

  Использование авиалиний это самая быстрая доставка из Китая.

  Преимущества авиадоставки:

  • Высокая скорость доставки. Когда речь заходит о скоропортящихся продуктах и лекарственных препаратах это чуть ли не единственный решающий фактор при выборе именно этого способа доставки;
  • Высокая безопасность тоже не маловажный фактор. Высокая сохранность при перевозке самолётом, благодаря современным средствам постоянного мониторинга, а также низкой аварийностью данного способа транспортировки;
  • Возможность перевозить любые товары, вне зависимости от веса и габаритов.

  Недостатки авиадоставки

  • Сильный ветер, шторм, ураган, грозы всё это очень сказывается на возможности перелёта, как следствие сильная зависимость от погодных условий;
  • Высокая стоимость авиаперевозок, хоть и оправдана скоростью и безопасностью, но в тоже время является самой высокой, по сравнению с другими видами транспорта;
  • Нет возможности доставить товар «от двери до двери». То есть доставка самолётом это доставка из аэропорта в аэропорт, а всё остальное время груз проводит в автотранспорте.

  Железнодорожный транспорт Дёшев сам по себе, что является его неоспоримым плюсом. Более того, он способен довозить до самых труднодоступных регионов как крупные, так и небольшие партии товара. Независимость от погодных условий и низкая аварийность как дополнительный бонус. К минусам можно отнести сложность в погрузке\разгрузке, так как привлекается дополнительный транспорт.

  Морской транспорт. Подобным способом транспортировки очень часто осуществляют перемещение опасных грузов и крупногабаритных грузов на большие расстояния. Это действительно самая дешёвая доставка из Китая. Ещё к плюсам стоит отнести возможность контейнерной перевозки, которая существенно облегчает погрузку\разгрузку товара. Из минусов нужно отметить длительные сроки доставки, таким образом, груз может идти до вас до двух месяцев.

  Оба эти способа обладают своими достоинствами и недостатками. Но если подойди к делу серьёзно и с профессионализмом, то при выборе не маловажную роль играет тип товара, сроки и многие другие факторы. От них и отталкиваются сотрудники компании, составляя вам маршрут и выбирая транспорт.

  
  

  2.3.2. Совершенствование организации перевозок грузов в международном сообщении путем внедрения средств оперативного управления и контроля

  
  

  Под оперативным управлением перевозочным процессом понимается реализация функций, обеспечивающих решение транспортных проблем в течение сменно-суточного периода по отдельным элементам технологического процесса перевозок. Оперативное управление направлено на выполнение текущих планов перевозок. Оперативное регулирование проявляется в разработке управленческих воздействий на перевозочный процесс с целью удержания его в рамках заданного плана. По этой причине необходим постоянный контроль за ходом перевозочного процесса диспетчерирование, при помощи мобильных и прочих средств связи.

  В ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания престольное внимание уделяется оперативному управлению и контролю за грузоперевозками.

  Одной из основных проблем межрегиональных и международных перевозок является длительное пребывание автотранспорта в рейсе, причем часть маршрута нередко проходит вне зон действия GSM операторов. Нет достоверных данных о местонахождении водителя, автомобиля и перевозимых грузов, нет возможности проверить, действительно ли произошла поломка или вынужденный простой автомобиля (единственный источник информации телефонная связь с водителем). Не зная реальное местонахождение груза, отправители и получатели не могут быть уверенными в его своевременной доставке, что создает повышенные риски исполнения обязательств перед поставщиками и клиентами.

  Поэтому главная задача - обеспечить максимальный контроль и прозрачную логистику перевозок от места погрузки до места назначения. Использование современных технологий контроля позволит перевозчикам гарантировать клиентам высокое качество доставки грузов.

  В настоящее время транспортными компаниями в целях повышения качества предоставляемых услуг и осуществления контроля широко применяются системы спутникового мониторинга, а также установка дополнительных технических устройств (тахографов, средств радиосвязи и пр.).

  Индивидуальная мобильная радиосвязь получила наибольшее распространение в фирмах и компаниях, использующих парк грузовиков или коммерческих автомобилей. Водителям необходима связь с координационной группой (центральным офисом). До недавнего времени каждая компания была вынуждена организовывать свою собственную систему радиосвязи, устанавливать свою собственную центральную станцию и приемопередатчики в автомобилях. Для перевозок в пределах города и его окрестностей создание и эксплуатация такой системы обходилась дорого, но в разумных пределах.

  Тахограф - это техническое средство, которое фиксирует информацию о скорости и маршруте движения транспортных средств, а также о режиме труда и отдыха водителей. Обязанность компаний и бизнесменов оснащать тахографами автомобили, используемые в бизнесе, установлена п. 1 ст. 20 Федерального закона от 10.12.1995 N 196-ФЗ "О безопасности дорожного движения". Конкретные Требования к таким устройствам, а также к транспортным средствам, на которые вы должны устанавливать тахографы, определены Приказом Минтранса России от 13.02.2013 N 36.

  Следует отметить, что наличие тахографов в некоторых случаях является обязательным условием получения лицензии для осуществления перевозок, но это в основном касается пассажирских перевозок.

  ГЛОНАСС предназначена для оперативного навигационно-временного обеспечения неограниченного числа пользователей наземного, морского, воздушного и космического базирования. Доступ к гражданским сигналам ГЛОНАСС в любой точке земного шара, на основании указа Президента РФ, предоставляется российским и иностранным потребителям на безвозмездной основе и без ограничений.

  Широкий функционал систем мониторинга и контроля автотранспорта незаменимый инструмент решения бизнес-задач, связанных с управлением перевозками. ГЛОНАСС / GPS мониторинг транспорта незаменим во многих отраслях промышленности, включая рынок государственных заказчиков. ГЛОНАСС-решения осуществляют мониторинг и управление перевозками как в небольших автопарках, так и в транспортном комплексе целого региона в рамках построения Интеллектуальной Транспортной Системы.

  Системы мониторинга и управления транспортом используются не только в целях слежения. Применение дополнительного навигационно-связного оборудования, установленного на транспорте, позволяет контролировать температуру, давление, расход топлива, вести учет времени и параметров работы различных навесных механизмов и многое другое. Системы слежения для спутникового мониторинга позволяют также контролировать местоположение транспорта, более эффективно планировать маршруты, производить оперативную погрузку/разгрузку, сокращать несанкционированные простои. Опыт показывает, что системы слежения за транспортом способствуют повышению эффективности использования транспортных средств от 15% до 50%.

  Например, мониторинг автотранспорта предприятий, образующих транспортный комплекс региона, обеспечивает повышение качества транспортного обслуживания населения, безопасность пассажирских и грузовых перевозок, способствует сокращению бюджетных расходов на финансирование дотационных предприятий.

  Система спутникового мониторинга представляет собой сплав GPS-навигации и системы оперативного управления транспортными средствами. По существу это сложное устройство, основанное на работе новейших технологий связи, навигационной системы и вычислительной техники. Спутниковый мониторинг достаточно быстро прижился в транспортно-экспедиционных компаниях. Он значительно облегчает труд диспетчера грузоперевозок. Кроме того, использование мониторинга незаменимо при работе логистов. Именно мониторинг позволяет более четко определить местонахождение транспорта и при необходимости поменять маршрут машины.

  На этом возможности мониторинга не заканчиваются. По желанию заказчика можно смонтировать дополнительные датчики, которые будут также посредством системы ГЛОНАСС передавать на сервер следующие данные: - температура в рефрижераторе, данные об остатке и уровне топлива в бензобаке, нагрузке на ось машины; - наличие пассажиров; - фиксация факта простоя или просто остановки для отдыха; - фиксация момента открытия и закрытия дверей и капота; - фиксация работы механизмов при погрузке-выгрузке. При этом данные дублируются: то есть в режиме реального времени посредством спутниковой связи отсылаются на сервер и параллельно записываются на жесткий диск устройства, установленного в машине. Удобство GPS-мониторинга состоит в том, что для того, чтобы отследить местонахождение транспорта, диспетчеру грузоперевозок необязательно сидеть на работе возле компьютера. Послать запрос можно с любого устройства, имеющего связь с Интернетом (мобильного телефона, планшета или ноутбука). Несколько слов о сохранности автотранспортного средства с помощью системы ГЛОНАСС. Гарантию того, что автомобиль не может быть угнан, не даст никто. Угоняют машины и с охраняемых стоянок, при автоперевозках вероятность угона машины вообще возрастает до 100%. Для того чтобы вернуть автомобиль, необходимо своевременно обнаружить факт угона и сообщить в органы полиции. Система ГЛОНАСС дает возможность отследить все передвижения автотранспорта, соответственно и найти машину будет гораздо легче. Система спутникового слежения работает там, где обычные сигналы проходить не могут. Это и труднодоступные места, пустынные и горные местности (именно в горах обычная связь очень часто пропадает). Но, при этом необходимо помнить, что стоимость установки оборудования ГЛОНАСС достаточно высока. Но дороговизна способна достаточно быстро окупиться и принести ощутимые финансовые выгоды. Средний срок окупаемости системы ГЛОНАСС составляет примерно полгода. Окупаемость происходит за счет постоянного наблюдения за передвижением автотранспорта, отсутствия «левых» грузов при автоперевозках, контроля за целевым расходом топлива, а также лишением водителей возможности пользоваться автотранспортом в личных целях. Выгоды применения спутникового мониторинга очевидны:

  1. Обеспечение должной безопасности автотранспортного средства, возможность возврата машины при угоне;

  2. Отслеживание передвижений автотранспорта в режиме реального времени с выводом данных на карту;

  3. Оптимизация использования труда водителей и задействованных автотранспортных средств. Все это в совокупности отражается на эффективности работы предприятия;

  4. Повышение качества работы логистов при определении оптимальных маршрутов при автоперевозках;

  5. Контроль за целевым использованием автотранспортного средства и ГСМ;

  6. Использование системы ГЛОНАСС помогает решать задачи по своевременной транспортировке товаров, а также практически исключает возможность вероятной кражи. Предприниматели, идущие в ногу со временем, использующие передовые технологии в работе своих компаний, уже по достоинству оценили все преимущества использования спутникового мониторинга при автоперевозках. Именно эта система позволила более эффективно расходовать рабочее время и расходные средства, что достаточно быстро сказалось на прибыльности организаций. Спутниковая система ГЛОНАСС уверенно завоевывает рынок услуг по мониторингу.

  
  
  

  2.3.3. Разработка рекомендаций по использованию проектного решения

  
  
  

  Совершенствование управления технической службой транспортного предприятия один из факторов, позволяющих улучшить техническое состояние транспортных средств без значительных затрат.

  Повышение технической готовности во многом зависит от рациональной организации обслуживания и ремонта подвижного состава.

  Служба эксплуатации является главным структурным подразделением автотранспортного предприятия. Основные задачи службы организация и осуществление перевозок грузов в установленные сроки и по номенклатуре при минимальных расходах, рациональное и эффективное использование транспортных средств в процессе перевозок.

  Улучшение использования грузоподъемности автомобилей позволяет увеличить объемы перевозок при неизменной численности водительского состава. Снижение веса строительных конструкций, комплектующих изделий способствует изысканию эффективных методов более полного использования грузоподъемности автомобиля и прицепа.

  В рыночных условиях важным требованием потребителя транспортных услуг является своевременная и качественная доставка груза. Выполнить заданные условия представляется возможным с применением логистики, т. е. управляющего алгоритма, который с помощью различных экономико-математических методов позволяет оптимизировать работу отдельных элементов транспортного процесса и объединить эти элементы в единую систему.

  Для большинства грузовладельцев транспорт является одной из важнейших статей затрат в общей логистической цепочке. Действительно, на транспорт приходится около половины всех остальных затрат, включая производство, сбыт и пр. Производители и покупатели, поставщики и потребители обычно весьма далеки территориально друг от друга, что вызывает необходимость построения так называемой "цепочки поставок", системы связей между местами хранения товаров. В этой системе транспортировка выполняет роль своеобразного моста.

  Таким образом, основной задачей экспедиторских компаний, осуществляющих предпринимательскую деятельность, связанную с продажей транспортных услуг, является обеспечение непрерывного транспортного процесса от места погрузки до места выгрузки товара с минимальными сроками доставки и обеспечением сохранности грузов.

  В этой связи экспедиторские и операторские компании должны постоянно искать новые пути снижения себестоимости перевозок за счет привлечения большого объема грузопотока и более четкой координации работы всех участников перевозки.

  В настоящее время ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания активно работает над внедрением системы скаут, которая позволит добиться решения основных задач межрегиональных перевозок:

  • Оперативное управление.

  В новом поколении модулей мониторинга МТ-600 предусмотрено наличие двух SIM-карт. Это усовершенствование существенно расширяет зону стабильной связи при перемещении транспорта по территории России. Значит, перевозчик получит контроль своего транспорта в режиме реального времени на гораздо большей территории страны.

  • Обеспечение прозрачности маршрута транспортного средства.

  С помощью контроля маршрутов и отчётов, предоставляемых Системой СКАУТ, можно получить информацию о месте и времени следования конкретной машины за любой период. Они помогают эффективно бороться с приписками и нецелевое использование транспорта.

  • Контроль объема выполненных работ

  Диспетчеру всегда доступны точные сведения о времени и месте загрузки и разгрузки перевозимого груза. Система СКАУТ предоставляет информацию о состоянии отдельных механизмов транспортного средства. Подобная функция позволяет обезопасить перевозчика от нецелевого использования грузового транспорта.

  • Сохранение истории маршрута.

  При нахождении автомобиля в зоне отсутствия связи, все накопленные данные: маршруты, стоянки, расход топлива и другие параметры будут переданы на сервер при возвращении в зону покрытия сети GSM. Это означает, что данные за период, когда транспорт находится в off-line, также будут доступны диспетчеру.

  • Сокращение затрат на топливо.

  Система СКАУТ позволяет контролировать расход горюче-смазочных материалов, а также исключать его нецелевое использование и воровство. Благодаря установке датчиков топлива (ДУТ), удаётся существенно экономить топливо.

  • Безопасность грузов.

  Функция оповещения об отклонении от заданных параметров маршрута, а также наличие тревожной кнопки позволят своевременно отреагировать на определённые нарушения или внештатные ситуации.

  Результаты внедрения Системы СКАУТ при межрегиональных перевозках:

  • Обеспечение своевременной доставки грузов,
  • Более эффективная организация логистики,
  • Обеспечение целевого использования транспорта и повышение уровня водительской дисциплины,
  • Сокращение простоев в нерабочее время,
  • Повышение безопасности груза,
  • Сокращение топливных расходов,
  • Снижение расходов на обслуживание транспортных средств,
  • Снижение аварийности.

  Особенности международных перевозок:

  Основная задача организаторов международных грузоперевозок это своевременная доставка товара в целости и сохранности. Ведь ответственность за груз и сроки его доставки полностью несёт перевозчик. Для эффективного выполнения заказов, обеспечения качества и оперативности оказываемых услуг необходимо применять современные логистические инструменты.

  Система мониторинга транспорта СКАУТ решает несколько ключевых задач контроля международных перевозок:

  • On-line контроль движения и стоянок.

  Благодаря новой модификации модулей мониторинга МТ-600 с двумя сим-картами, перевозчик в режиме реального времени отслеживает свой транспорт за пределами России. Это позволяет контролировать сроки доставки товаров и пресекать нецелевое использование машин.

  • Экономия на международном роуминге.

  Наличие двух сим-карт в модуле мониторинга МТ-600 также позволяет значительно экономить расходы на международный роуминг в зарубежных рейсах.

  • Контроль загрузки и разгрузки.

  Система СКАУТ включает в себя различные учётные датчики, которые предоставляют информацию о состоянии отдельных механизмов транспортного средства. Таким образом, перевозчик всегда владеет точными данными о времени и месте загрузки и разгрузки перевозимого товара.

  • Экономия топлива.

  Благодаря датчикам учёта топлива (ДУТ), перевозчик получает возможность контролировать расход горюче-смазочных материалов, а также пресекать попытки его нецелевого использования. Это ведёт к существенному сокращению топливных расходов.

  • Передача всех параметров рейса, при выходе машины из зоны отсутствия сигнала GSM.

  При нахождении автомобиля в зоне, недоступной для передачи информации, все накопленные данные: маршруты, стоянки, расход топлива и другие параметры будут переданы на сервер при приближении к границам Российской Федерации. Данные о работе транспортного средства будут переданы на сервер в течение одной минуты.

  • Безопасность грузов.

  Функция тревожной кнопки даёт возможность водителю оповещать диспетчера о внештатной ситуации. Таким образом, перевозчик получает возможность своевременно проводить мероприятия по обеспечению безопасности грузов.

  Результаты внедрения Системы СКАУТ при организации международных перевозок:

  • Повышение уровня безопасности грузов
  • Исключение нецелевого использования транспорта
  • Сокращение времени доставки груза
  • Снижение расхода топлива
  • Контроль мест заправок
  • Сокращение простоев
  • Контроль за процессом погрузки/разгрузки
  • Снижение расходов на обслуживание транспортных средств
  • Автоматизация логистических процессов.

  Ими становились и некоторые места в бассейне Дона.Но массового заселения районов, откуда совсем недавно ушли славяне, спасаясь от кочевников, не произошло. Новые пришельцы обос-новались главным образом на реке Воронеж. В более южных районах их почти не было. В XI первой половине XIII веков здесь проживали лишь незначительные группы древнерусского населения на Дону и его притоках, к юго-востоку от реки Воронежа. Это так называемые бродники, о которых неоднократно упоминают русские летописи.Среди бродников были не только русские, но и выходцы из других народов, обитавших в разное время в степи и лесосте-пи (аланы, болгары, печенеги, половцы) и в силу каких-то обстоятельств порвавших со своими племенами и ордами. Правда, русское население среди бродников явно преобладало, хотя в их материальной культуре заметно влияние и кочевнических традиций (например, отопительные сооружения в жилищах в виде очагов).Поселения бродников обнаружены на Дону, в низовьях Воронежа (на левом низком берегу), на Битюге. Количество их невелико. Но будущие археоло-гические исследования донской территории, возможно, и увеличат их число. Поселения не-большие по площади, расположены в поймах рек, на дюнных возвышенностях или на невысо-ких террасах, без каких-либо укреплений. Одно из них на южной окраине города Воронежа на низком левом берегу реки, напротив Шиловского леса, известно в литературе как Шилов-ское поселение (раскопки экспедиции ВГУ под руководством А. Д. Пряхина). Сейчас оно за-лито водами Воронежского водохранилища. Это был совсем небольшой поселок, при его рас-копках обнаружено несколько полуземляночных жилищ столбовой конструкции с очагами. Найдены различные орудия труда из железа (ножи, скобели, серпы, рыболовные крючки), украшения из стекла и бронзы, обломки древнерусских браслетов, оружие (наконечники стрел, сулиц), различные бытовые предметы: кресала для получения огня, ключи от замков, горшки (рис. 66; 67, 1, 2). И стеклянные изделия, и бронзовые предметы, {266} конечно, не местного производства. Попали они сюда вместе с людьми, которые поселились здесь в начале XII века. Жизнь на Шиловском поселении продолжалась с небольшими перерывами с XII до начала XV веков, но к XIIXIII векам относятсяРис. 66. Предметы материальной культуры древне-русского времени:1 скобель, 2 гвоздь, 3 гвоздодер, 4 кресало, 5 рыболовное грузи-ло, 6 обломок браслета, 7 бусина (14 железо, 5 глина, 67 стекло). {267}Рис. 67. Древнерусская керамика (1, 2) и железная коса (3). {268}лишь шесть полуземлянок, существо-вавших в разное время. Две-три полуземлянки, две-три семьи вот и весь поселок, а точнее, хуторок, жители которого ловили рыбу, выращивали хлеб, разводили скот, охотились. Зате-рявшегося в лесах, его не трогали половцы. Может быть, еще и потому, что сами жители избе-гали конфликтов с кочевниками.Поселков, аналогичных Шиловскому, в низовьях реки Воро-нежа выявлено еще несколько: у села Таврова (недалеко от плотины Воронежского водохрани-лища); напротив главного корпуса университета «Университетское поселение») и дру-гие.Севернее реки Воронежа, в верховьях Дона располагались земли Черниговского и Рязан-ского княжеств, история которых достаточно хорошо и полно изложена в книгах русских и со-ветских ученых. Нет смысла пересказывать их, лишь добавим, что река Воронеж, за исключе-нием ее верхнего течения, не входила ни в Черниговские, ни в Рязанские земли, хотя не ис-ключено, что рязанские князья претендовали на владения Воронежем на всем ее протяже-нии.***Мы уже приводили пример о битве на реке Колокше рязанской и владимирской дру-жин. Рязанский князь Глеб, братья его жены Мстислав и Ярополк были разбиты владимирским князем Всеволодом, вошедшим в историю как Всеволод Большое Гнездо. Ярополк бежал с по-ля брани, но Всеволод потребовал от рязанцев выдать ему Ярополка.Лаврентьевская летопись сообщает об этом событии следующее: «А по Ярополка посла глаголя рязанцем: «вы имете нашего ворога, али иду к вам». Жители Рязани не были готовы к отпору, да и Ярополком они, вероятно, не очень дорожили. «Рязанцы же здумаша, рекуще, князь наш и братья наши погыбли и чужем князи, ехавше Воронеж яша его сами и приведоша его Володимер».Итак, на страницах летописи впервые упоминается слово «Воронеж».В другом летописном своде (Никоновском) эти же {269} события изложены более подробно: «Выдайте ми врага моего шурина Глебова, князя Ярополка Ростиславовича; сице не сотворите ми тако, иду бо на вас со многими воинст-вы». Резанци же реша в себе, глаголюще: «сих ради князей Ростиславичев и нашим князем беда бысть и изгибоша; идем убо в Воронож и имем его», отбежа бо князь Ярополк Ростиславович в Воронож, и тамо прехожаше от града во град, от многие печали и скорби не ведый себя камо ся дети. И тако шедше в Воронож, изымаша его, и ведоша в Володимер ко князю Всеволоду Юрь-евичу; он же повеле взяти его у них и всажен бысть к прочим».Слово «Воронож» вызвало дис-куссию среди ученых: что имел в виду летописец: город, или реку, или область? Попытаемся высказать на этот счет свои предположения. Во-первых, полностью присоединяемся к тем ис-следователям, которые считают, что в летописи речь идет о Воронеже (независимо о реке, го-роде или области), находившемся в пределах Рязанского княжества, иначе как бы жители Ряза-ни могли взять не очень-то любимого ими родственника князя и отдать его в руки Всеволода. Во-вторых, Никоновская летопись (которая считается более подробной) как бы поясняет чита-телям, что Ярополк не только бежал «в Воронож», но и «тамо прехожаше от града во град». На наш взгляд, это дополнение снимает ряд вопросов. Очевидно, что речь идет о реке, на которой имеются «грады». И совершенно не исключено, что среди них был и «град» под названием Во-ронеж (Вороняж, Воронож). В таком случае, где он мог располагаться? И где те «грады», в ко-торых мог быть Ярополк, и о которых пишет летописец? Другие письменные источники, кото-рые бы проливали свет на Воронеж XII века, к сожалению, пока неизвестны.Прежде всего, по-селения бродников вряд ли могли служить пристанищем для Ярополка, да и не их имел в виду летописец, сообщая о его переходе «от града во град». Под «градом» в Древней Руси подразу-мевалось, как правило, поселение, расположенное на высоком месте и имеющее оборонитель-ные укрепления (городища).По нашему мнению, город Воронеж мог стоять только на реке Во-ронеж, а не на Дону, как к этому {270} склоняются некоторые исследователи. В частности, по-явилось мнение о тождестве летописного Воронежа с древнерусским городищем XIIXIII ве-ков в городе Семилуки Воронежской области. Сам по себе это очень интересный древнерус-ский памятник. В последние годы здесь ведутся широкие раскопки экспедицией ВГУ под ру-ководством А. Д. Пряхина и М. В. Цыбина.Семилукское городище расположено на высоком (около 45 метров) мысу правого берега реки Дона, на северной окраине города. С напольной стороны имеются вал и ров. Здесь люди поселились еще в конце III тысячелетия до н. э., затем был поселок в I тысячелетии до н. э. Славяне основали укрепленное поселение (городище-убежище) в IXХ веках, а в эпоху Древней Руси в XIIXIII веках здесь существовал горо-док, вокруг которого вырос посад.На городище в настоящее время вскрыта значительная пло-щадь. Изучены жилые, хозяйственные постройки, целые усадьбы древнерусского времени. Во время раскопок собрана интересная коллекция древнерусской керамики, в том числе с клейма-ми мастеров. Обнаружено большое количество изделий из железа (ножи, ключи, скобы, гвозди, рыболовные крючки, кресала и другие предметы), цветных металлов (витые и пластинчатые браслеты, перстни, подвески), обломки стеклянных браслетов. В древнерусской коллекции Семилукского городища имеются и вещи, изготовленные в Западной Европе и в Византии.В целях отождествления Семилукского городища с летописным Воронежем приводится сообще-ние венгерского монаха Юлиана о том, что часть войск монголо-татар накануне нападения на Рязанское княжество осенью 1237 года «остановилась против реки Дона близ замка Ovcheruch также княжества русских». В другом списке сочинения Юлиана замок назван Orgenhusin. Вен-герский ученый Л. Бендефи перевел название совершенно, на наш взгляд, произвольно как «Воронеж», а автор русского перевода Юлиана С. А. Аннинский согласился с этим мнением, написав: «близ замка Воронеж» (Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIIIXIV вв. о татарах и Восточной Европе. В кн.: Исторический архив, т. III, М., 1940, с. 86). {271}Кроме того, из сообщения никак не вытекает, что замок Воронеж находится на Дону, а не на Воронеже, так как фраза «...против реки Дона» не означает, что войска Батыя стояли на пра-вом берегу реки Воронежа, то есть в воронежско-донском междуречье. В таком случае монго-ло-татары именно отсюда могли начать движение на северо-восток, в пределы Рязанского кня-жества, уничтожить древнерусский городок на месте Семилукского городища и устремиться дальше на запад, в пределы Черниговской земли. Но подобного не произошло. Юлиан не со-общает, что монголо-татары взяли Ovcheruch. Молчат и русские летописи о движении Батыя осенью 1237 года на Русь именно из этого района. Если следовать сообщениям того же Юлиа-на, войска Батыя были сосредоточены в левобережье реки Воронежа, у впадения ее в Дон. Кстати, на высоком правом берегу Воронежа в его нижнем течении неизвестны древнерусские городки, которые выполняли бы роль сторожевых крепостей. Вероятно, отсюда, из низовьев реки Воронежа монголо-татары (если они вообще там были) по левому берегу реки могли дой-ти до верховьев ее, откуда и начался их завоевательный поход на Рязанское княжество. Эти со-бытия и нашли отражение в летописи и в других источниках. А Семилукское городище было сожжено монголо-татарами, вероятно, в следующем, 1238 году, когда орды Батыя после разо-рения Северо-Восточной Руси двинулись на юг, в половецкие степи.И еще одно обстоятель-ство необходимо иметь в виду при использовании сочинения Юлиана для серьезных историче-ских обобщений. Некоторые сообщения Юлиана, в том числе и о размещении войск Батыя накануне их вторжения на Русь, не являются результатом его личного наблюдения, они полу-чены от людей, бежавших от монголо-татарского погрома. «Как передавали нам словесно сами русские, венгры и болгары, бежавшие от татар», пишет Юлиан. Такого рода сообщения, естественно, вызывают и определенное недоверие. Были ли вообще монголо-татарские войска перед их вторжением на Рязанское княжество в низовьях реки Воронежа «против реки Дона» и был ли замок по имени Ovcheruch? Мнение {272} Юлиана, не подтвержденное другими источ-никами того времени, должно использоваться крайне критически. Не случайно во многих ра-ботах, посвященных монголо-татарскому нашествию на Русь, данные Юлиана почти не при-влекаются и речь ведется не о городе (замке), а о реке Воронеже.В некоторых древних источ-никах, где рассказывается о первых столкновениях рязанских князей с монголо-татарами, го-ворится, что «...придоша из восточной страны на Рязанскую землю лесом татары, с царем их Батыем, и пришедше стали станом на Онозе и взяли ее и сожгли». И далее излагаются события, связанные с завоеванием Рязанской земли. Как видим, упомянут еще один пункт в южном, а точнее, юго-восточном пограничье Рязанского княжества.«Оноза» была сожжена, ее характер и точное местонахождение неясны. Рязанцы вышли на битву с противником, как гласят все ле-тописи, к границам своей земли, на реку Воронеж (в начале XIII века она была пограничной рекой Рязанского княжества).Мы не пытаемся выяснить, что означает летописная «Оноза». К сожалению, источников для решения этого вопроса очень мало. Но отметим, что отождеств-лять Онозу и летописный Воронеж и считать сведения об Онозе как бы продолжением изве-стий о летописном Воронеже нет никаких оснований. Летописец не мог в одном месте назвать город «Воронеж», а в другом «Оноза». Скорее всего, прав воронежский историк профессор В. П. Загоровский, когда пишет, что упоминаемый Юлианом замок Orgenhusin можно сопоста-вить в предварительном плане с летописной Онозой, где остановились монголо-татары перед походом на Рязанское княжество.И наконец, любое название реки или населенного пункта ис-торически обусловлено и никогда случайно не появлялось. Чем и как можно объяснить, что жители поселка, основанного на берегу Дона, дали ему название «Воронеж», то есть по имени реки, которая протекала почти на 20 километров южнее? Никакого логического объяснения мы найти не можем.Таким образом, Семилукское городище, на наш взгляд, нельзя рассматривать как претендента на место летописного Воронежа. {273}Еще раз обратим внимание читателя на то обстоятельство, что если и был в Рязанской земле «град» Воронеж, то искать его необходи-мо только на реке Воронеже. И такие попытки предпринимались неоднократно. Но высказан-ные в литературе суждения о летописном Воронеже пока трудно признать вполне обоснован-ными. Совершенно бездоказательно (по крайней мере до сего времени) помещается летопис-ный Воронеж на месте современного города (М. Н. Тихомиров, В. В. Каргалов). Территорию города Воронежа, правый берег реки неоднократно обследовали археологи, они выявили па-мятники различных исторических периодов, в том числе и славянские укрепленные поселения IXХ веков. Но ни на одном из высоких мысов, где раскинулся современный город Воронеж, ими не обнаружены остатки поселения XII века, то есть летописного Воронежа.В. П. Загоров-ский на основании изучения данных топонимики, архивных материалов высказал предполо-жение о возможности географического совмещения летописного Воронежа XII века с Романо-вым городищем у села Ленино недалеко от Липецка. К сожалению, этот памятник для археоло-гических раскопок недоступен, так как на всей его территории расположено действующее на протяжении не одного столетия кладбище, которое полностью разрушило культурный слой. Экспедиция Воронежского университета в 1973 году обнаружила здесь, правда, маловырази-тельные, материалы древнерусского времени. В. П. Загоровский сообщает интересные сведе-ния о том, что старые жители села Ленино место, где расположено городище, называют «Град-чина». Но проводимая связь древнего Воронежа с Романовым городищем тоже неубедительна. Да и сам В. П. Загоровский пишет на этот счет: «...утверждать с полной определенностью на основании анализа географических названий, рассмотрения расположения древнерусских го-родищ на р. Воронеже и изучения старинных преданий, что летописный город Воронеж нахо-дился на месте Романова городища, мы не можем... гипотеза по-прежнему остается гипотезой» (Загоровский В. П. О древнем Воронеже и слове «Воронеж». Воронеж, 1977). Но, тем не менее, древнерусское поселение на {274} Романовом городище вполне могло быть одним из тех «гра-дов», в котором побывал Ярополк после бегства на Воронеж.В последние годы славянским от-рядом археологической экспедиции Воронежского университета ведется исследование Живо-тинного городища (под руководством А. З. Винникова), расположенного в 30 километрах от города Воронежа вверх по течению реки, недалеко от рабочего поселка Рамонь. Оно занимает высокий мыс (около 40 м) правого берега. Как показали раскопки, это место привлекало к себе внимание людей в различные исторические периоды. Здесь были поселения в эпоху бронзы, скифо-сарматское время. В IX начале XI века тут жили славяне, в XIIXIII веках суще-ствовала небольшая древнерусская крепость.Древнерусский поселок занимал лишь часть мыса, будучи ограничен глубокой естественной седловиной, которую еще в IXХ веках углубили, ее склоны подчистили, сделали их круче. Земля, извлеченная из седловины, образовала вал, и общая высота укреплений от дна седловины до вершины вала равнялась почти семи метрам. Это внушительные укрепления! В древнерусский период появились вал и ров и на стрелке мы-са там, где склон более пологий и где поселение было более уязвимо.На Животинном горо-дище раскопано несколько наземных построек с глинобитным полом и остатками печей, сде-ланных из глины. Площадь полов 16 18 квадратных метров. Сами наземные дома, возможно, были более значительных размеров. В постройках обнаружено большое количество древнерус-ской гончарной керамики: горшки, миски; на днищах некоторых сосудов имеются клейма. Кроме древнерусской посуды найдена и привозная керамика южного происхождения. К XIIXIII векам относятся различные изделия из железа (коса-горбуша (рис. 67, 3), ножи, долота, кресала, строительные гвозди, наконечники стрел и другие предметы), украшения (бронзовые перстни, стеклянные браслеты, серьги, бусы). Каменная форма для отливки перстней и различ-ных подвесок свидетельствует о наличии местного ювелирного производства. {275}Древнерусское поселение на месте Животинного городища вряд ли можно считать горо-дом в полном смысле, но элементы городской жизни здесь налицо: укрепления, ремесленное производство (включая ювелирное), торговые связи с другими районами. И хотя оно находится на значительном расстоянии от верховий реки Воронежа наиболее вероятных южных рубе-жей рязанской земли, вполне возможно, что Ярополк Ростиславович был и в нем, переходя «от града во град». А где же другие «грады» места возможного пребывания Ярополка?Между городищами Животинным и Романовым около 70 километров. Расстояние небольшое, но, к сожалению, нельзя сказать, что территория достаточно изучена археологами. И нет основания категорически утверждать, что между Животинным городищем и Романовым нет древнерус-ских «градов», в которых также мог бы прятаться Ярополк. Более того, открытия новых памят-ников древнерусского времени в этом районе вполне вероятны.Выше по течению реки Воро-нежа древнерусские городища тоже не обнаружены, зато выявлены довольно обширные не-укрепленные селища (раскопки В. И. Матвеевой). Расположены они, правда, на реке Матыре, притоке Воронежа. Селища имеют мощный культурный слой, свидетельствующий о продол-жительной жизни на них. Археологи раскопали наземные жилые дома с глинобитными печа-ми, деревянными и глиняными полами, ремесленные и хозяйственные постройки, большое ко-личество железных изделий, обломков стеклянных и бронзовых браслетов, перстни и другие предметы. Селища отличаются от поселений в низовьях Воронежа большей площадью, обшир-ными кладбищами, где захоронения совершены в неглубоких ямах по христианскому обряду, а также ярко выраженным местным ремесленным производством. Открыты наиболее типичные для Рязанской земли и других районов Руси наземные срубные дома. В целом селища в верхо-вьях Воронежа ближе к древнерусским, чем поселения в ее низовьях. В этом нет ничего удиви-тельного, поскольку верховье реки Воронежа входило в состав древнерусского Рязанского княжества. {276}Таким образом, к настоящему времени известно всего два «града», в которых мог находиться Ярополк. Может быть, летописец под словом «грады» имел в виду вообще древнерусские поселения? Тогда в число «градов» войдут и селища в верховьях реки Воронеж на территории современной Липецкой области. Какой же из всех «градов» назывался Вороне-жем?Мы не предлагаем никакого нового варианта местонахождения летописного Воронежа, так как само существование такого города в XII веке, как мы видим, не является бесспорным. И в то же время не хотим быть и категоричными в данном вопросе. Поиски продолжают-ся.***Не углубляясь в дискуссию о происхождении названия «Воронеж», которая в послед-ние годы развернулась на страницах местной печати, отметим, что предпочтительнее, на наш взгляд, славянское происхождение слова и, вероятнее всего, появилось оно в нашем крае на рубеже VIIIIX веков, то есть значительно раньше, чем в летописи.Река получила название, когда стала заселяться славянами выходцами из Днепровского бассейна, в том числе из его левобережья, с территории будущего Черниговского княжества, где уже существовало славян-ское поселение, возможно, имевшее название «Воронеж» или близкое к нему. Основателем его вполне мог быть и Воронег, как считает В. П. Загоровский.Жители городищ Белогорского, Михайловский кордон, Кузнецовского (Козарского), Шиловского, Липецкого и других реку, на которой они жили, по которой плавали, где ловили рыбу и брали воду, называли Воронеж («Воронож», «Вороняж», «Воронаж»). С освоением славянами в конце I тысячелетия н. э. Дон-ского бассейна связано и появление названий рек Воргол, Снова, принесенных сюда пересе-ленцами из более западных районов (реки с такими названиями есть на Черниговщине). И на Ворголе, притоке Быстрой Сосны, впадающей в Дон, и на Снове, правобережном притоке До-на, имеются славянские поселения {277} последних веков I тысячелетия н. э. На Ворголе рас-положено даже славянское святилище. Это было действительно массовое переселение славян на совершенно свободные земли. И возможно, лишь в верховьях реки были финские (мордов-ские) поселения, но они в настоящее время практически неизвестны и археологически не изу-чены.Гипотеза о мордовском происхождении слова «Воронеж», выдвинутая ленинградским профессором А. И. Поповым и поддержанная некоторыми воронежскими краеведами, выгля-дит неубедительно. Попытка несколько «подновить» ее, увязав слово Воронеж с тюркским «онуз» и мордовским «вор», вообще несостоятельна: тюркское население на реке Воронеже появилось с монголо-татарским нашествием, то есть в 30-х годах XIII века. До этого времени ни о каком тюркском этносе, включая и печенежско-половецкие орды, которые практически не оставили своих названий в нашем крае, говорить не приходится. Не могли и алано-болгары, проникшие сюда в середине Х века, изменить название реки, на которой славяне жили уже по-чти 200 лет.Уход славянского населения в начале XI века с реки Воронежа никак не означал ее запустение до такой степени, что стерлось в народной памяти название реки, что название ис-чезло и снова возродилось спустя 7080 лет, когда началось движение сюда уже древнерус-ского населения с территории Черниговского княжества, а в более восточные районы из Ря-занской земли. Тем более, что вряд ли было полное запустение данного района. Какое-то, пусть незначительное, славянское население осталось, уйдя с высоких мысов в низменные, более скрытые места. К тому же новая волна древнерусского населения, как свидетельствуют архео-логические исследования, тоже не была массовой, особенно в нижнем и среднем течении реки Воронеж.В более северные районы бассейна Дона приток древнерусского населения оказался более значительным, но и там названия рек предшествующего времени сохранялись.Таким об-разом, подчеркнем еще раз, что свое название река Воронеж получила задолго до того, как {278} попала в поле зрения летописца, и если существовал город Воронеж в XII веке на юге Рязанской земли, то назван он, конечно, по реке, на которой был сооружен.***Городище Жи-вотинное являлось форпостом на южных границах Рязанского княжества, а Семилукское горо-дище на восточных рубежах Черниговской земли. Они определяли юго-восточное пограничье русских земель. Далее на юго-запад, на реке Осколе (приток Северского Донца) у села Холки в Чернянском районе Белгородской области обнаружено еще одно городище древнерусского времени тоже своеобразное звено в цепи пограничных крепостей на юго-востоке Древней Руси (исследовалось С. А. Плетневой, А. Г. Николаенко, Г. Е. Афанасьевым и А. З. Виннико-вым).Расположено городище на высоком меловом мысу правобережья. Площадь мыса около 1,5 гектара. С трех сторон (со стороны реки, северной и южной) мыс имеет крутые склоны со следами искусственной подрезки (для придания большей крутизны), а с западной, то есть со стороны поля, укреплено валом и рвом. В свое время (в XI начале XIII века) они представ-ляли собой неприступные сооружения, выполненные в лучших традициях древнерусского оборонного зодчества. На вал эпохи раннего железного века (на мысу было укрепленное посе-ление еще в I тысячелетии до н. э.), который был перекрыт слоем глины, поставлены деревян-ные срубы, заполненные землей, а впереди выдолблен в меловой материковой скале ров глу-биной около 4 метров, шириной 78 метров.Жителями городища Холки были не только древ-ние русичи, но и потомки алано-болгар. Об этом говорят юртообразные постройки с открыты-ми очагами, нехарактерные для древнерусского населения. И в керамике присутствуют алано-болгарские признаки: в форме горшков, составе глиняного теста, орнаментации. Уместно вспомнить сообщение летописи о том, что после одного из удачных походов на половцев в район Северского Донца в 1116 году князь Ярополк Владимирович (сын Владимира Монома-ха) взял здесь {279} жену из ясов (алан) «красну вельми». Значит, жили тут аланы и в XII ве-ке.У городища Холки нет посада неотъемлемого элемента многих древнерусских городков. Воины с семьями выходцы из Руси и потомки алано-болгар, несшие сторожевую службу, все жили в крепости. Занимались они рыболовством, мелкими ремеслами, включая ювелирное. Об этом говорят частые находки рыболовных грузил, крючков, острог, каменных литейных формочек. Вряд ли были широко развиты земледелие и животноводство, так как они требовали длительного пребывания за пределами крепости, что было весьма затруднительно при посто-янной угрозе половецких набегов. Даже умерших хоронили в крепости, на северном склоне мыса. Выявлено несколько погребений в неглубоких (0,20,4 м) ямах. Почти все захоронения совершены по христианскому обряду: вытянуто на спине, головой на запад, руки сложены на груди. В них нет никакого инвентаря. В одном захоронении покойник лежал на левом боку с подогнутыми ногами, что напоминало обряды алано-болгарского населения.Городище Холки было окраинным древнерусским укрепленным поселением на юго-восточных рубежах, далее на юг и юго-восток простиралась половецкая степь. Других древнерусских поселений на реке Осколе не обнаружено. Не раз останавливались около городища русские дружины перед ре-шающим броском на половецкие вежи. Так было и в печально знаменитом в истории Древней Руси 1185 году. Событие этого года поход Новгород-Северского князя Игоря на половцев воспето в знаменитом произведении древнерусской литературы «Слове о полку Игоре-ве».Ученые выдвигают более десяти вариантов маршрута Игоря к месту битвы. Наиболее убе-дительной нам представляется версия академика Б. А. Рыбакова.23 апреля 1185 года Игорь Святославович выступил из Новгорода-Северского в район ближайших половецких кочевий в бассейне Северского Донца. На пути в половецкую степь он должен был встретиться с вой-сками брата своего Всеволода Святославовича, шедшего из Трубчевска через Курск. И на реке Оско-{280}ле 67 мая произошла эта встреча. Где она могла состояться? Вероятно, Игорь со своей дружиной мог остановиться на несколько дней там, где было поселение-крепость и где находились запасы продовольствия и фуража. Такой крепостью на реке Осколе могло быть го-родище Холки . И отсюда объединенная дружина двинулась дальше навстречу своей гибели:А Игорь к Дону войско ведет.Уже беду его подстерегают птицы по дубравам,Волки грозу накликают по оврагам,Орлы клекотом зверей на кости зовут,Лисицы брешут на червленные щиты.О, Русская земля! Уже ты за холмом.***Почти два столетия шла борьба с переменным успехом между Русью и половцами. Русские князья не только отражали нашествия половцев, но и нередко со-вершали походы в степь, захватывая большую добычу, а иногда терпели и жестокие пораже-ния. Озабоченные противоборством, они и не предполагали, чтo их ожидает, какой появится у них опасный враг.В начале XIII века (1206 год) в бескрайних степях Центральной Азии сло-жилось новое крупное политическое объединение Монгольское государство. И с этого вре-мени начались стремительные завоевательные походы монголо-татарских феодалов. Хорошее вооружение, четкая организация и высокая дисциплина, военная тактика, основанная на вне-запных ударах по противнику, прекрасная разведка, умение впитывать все лучшее в военной технике завоеванных народов обеспечивали успех монголо-татарскому войску. Победы монго-ло-татар объяснялись и тем, что они воевали с государствами, ослабленными феодальной раз-дробленностью, враждой между княжествами.Когда в 1223 году впервые появилось в южно-русских степях монголо-татарское войско во главе с Субедеем и Джебэ, оно довольно легко разгромило вначале половцев, а потом в битве на Калке объеди-{281}ненную русско-половецкую рать. Но это еще не было началом завоевания Руси монголо-татарами.Прошло 14 лет. В Никоновской летописи рассказывается о событиях 1237 года. Пришли из восточной страны на Рязанскую землю летом безбожные татары и с царем их Батыем и пришедше стали станом на Онозе, взяли и сожгли ее. И отсюда послали послов своих к великому князю Рязан-скому Юрию Ингворовичу и к брату его князю Олегу Ингворовичу и прочим князьям Рязан-ским, прося у них десятины во всем: в князьях, в людях, в конях. Князья рязанские, муромские и пронские ответили послам Батыевым: «Коли нас не будет, то все ваше будет». Собрали рать и вышли «противу их в Воронож, хотя брань с ними сотворити тамо...» Русская дружина по-терпела поражение, и в этом же году пала Рязань и другие рязанские города. Началось наше-ствие монголо-татар на русские земли.Воронежский край оказался под первыми ударами похо-дов монголо-татарских полчищ на Русь. В это время прекратилась жизнь на Семилукском, Жи-вотинном и Холкинском городищах. Закончилось господство половцев в южнорусских степях. Покоренные монголо-татарами, они кочевали в прежних местах, войдя в состав монголо-татарской Золотой Орды.Открывалась следующая страница в истории нашего края, повеству-ющая о суровом испытании, выпавшем на долю русских земель с нашествием монголо-татар, о героических усилиях народа, со временем увенчавшихся освобождением от поработителей и новым расцветом Русского государства. {282}ТАЙНЫ, КОТОРЫЕ ЖДУТ РАЗГА-ДОК(Вместо заключения)Скрывает все то, что таитсяу нас под ногами...И очень нередко сего-дняне видим глазами Того, что назавтра самим нам Должно показаться азами.Л. Мартынов.Итак, дорогой читатель, по мере наших возможностей мы попытались рассказать с помощью архео-логии о древней истории воронежской земли. Каждый из вас смог убедиться, что наш край удивительно богат памятниками древности. В течение столетий и тысячелетий здесь жили раз-личные племена и народы, и они не исчезли бесследно. Их следы обнаружены раскопками. Огромное количество орудий труда, предметов вооружения, быта, украшений, скопления ко-стей мамонта под многометровой толщей земли и средневековые полуземлянки, белокаменные раннефеодальные замки и стоянки первобытного человека, произведения искусства каменного века и изумительные изделия греческих мастеров все это позволяет нам, живущим в XX ве-ке, представить, что происходило на родной земле в глубине веков и тем самым обогатить нашу историческую память.Какие же можно сделать выводы из всего вышеизложенно-го?История древнего населения края является неотъемлемой частью общеисторического про-цесса развития человеческого общества.Необходимо подчеркнуть, что историческое развитие народов, обитавших в бассейне лесостепного Дона, не может быть освещено с позиций только внутреннего саморазвития, изолированного от влияний извне, как нельзя считать, что все из-менения связаны с внешним воздействием. В реальности имели место и то, и другое.Сейчас все более настоятельной становится необходимость комплексного подхода к изучению исто-рии древних обществ. Помимо изучения собственно {283} исторического прошлого необхо-димо воссоздавать реальную природную обстановку, окружавшую человека, которая оказывала огромное влияние на формирование производительных сил, направление экономи-ки.Среднедонской регион занят лесостепью и частично на юге степью. Это наложило отпе-чаток на специфику хозяйственного уклада первобытных и раннеклассовых обществ. На от-дельных стадиях исторического развития именно данный район стал пунктом активного взаи-модействия различных группировок людей. Археологические памятники лесостепного Дона в большей степени, чем где-либо, содержат информацию для изучения вопросов синхронизации разнокультурных материальных комплексов и изучения на этой основе новых этнокультурных образований, путей их сложения. Все это в целом является отражением объективных законов исторического развития. В этом заключается большая научная значимость археологических ис-следований в нашем крае.Эпоха позднего палеолита получила столь полное освещение, глав-ным образом, благодаря раскопкам донских памятников. Костенковские стоянки стали эталон-ными в раскрытии многих исторических явлений древности. Именно здесь сформировалась школа советского палеолитоведения. На базе изучения костенковских стоянок была разработа-на методика вычленения и изучения палеолитических жилых и хозяйственных комплексов, что вместе с такими находками, как женские статуэтки, фигурки животных, жезлы, состави-ло важнейшую часть источников для освещения социально-экономической истории людей древнекаменного века. Раскопки как на Дону, так и в других местах показали, что палеолити-ческие коллективы были вооружены большим опытом во взаимодействии с окружающей при-родной средой. Комплекс их практических навыков, положительных знаний снимает имевши-еся ранее недооценки общественного устройства, уровня развития экономики, условий быта в целом. Далеко не примитивными к тому времени были проявления общественного сознания в искусстве, религиозно-культовых представлениях, уровень которых можно соотнести с разви-тым этапом родового строя. {284}Исследования на Дону памятников мезолитической эпохи заполняют существенный пробел в изучении последующего за верхним палеолитом этапа древней истории нашего края. Буквально в последнее время, уже после того, как рукопись книги была подготовлена к публикации, археологи нашли новые мезолитические стоянки, ко-торые подтверждают факт прихода на Дон групп позднемезолитического населения из юго-восточных пределов нашей страны. Этот процесс связан с передвижением, охватившим насе-ление широких пространств Евразии.Сформировавшийся затем на Дону комплекс ранних неолитических материалов оказался весьма своеобразным, что и позволило выделить средне-донскую неолитическую культуру. Отличаясь от культур сопредельных областей лесостепной зоны Восточной Европы, она в то же время имеет некоторые общие черты с ранненеолитиче-ской верхневолжской культурой, что, видимо, связано с некоторой общностью этнического компонента. Позднее наметились контакты населения Дона с племенами культур западных (днепро-донецкой) и восточной (средневолжской) территорий. Фиксируются также связи местного населения, хотя и ограниченные, с областью распространения культур неолита Ниж-него Дона и Северного Прикаспия, что в целом помогает решению вопросов датировки ранне-го периода Среднедонской неолитической культуры. Нарушение этнического единства и отно-сительной замкнутости местных племен проявилось на втором этапе развития культуры, с проникновением из северного этнокультурного мира носителей рязанско-долговской культуры с ямочно-гребенчатой керамикой и с приходом в Лесостепное Подонье с юга ранних энеоли-тических групп населения. В связи с этим значительная часть прежнего населения мигрирова-ла в северном и западном от донской территории направлениях. Примерно около середины III тыс. до н. э. здесь появляются новые группы северных племен, сформировавших рыбноозер-скую культуру.Раскопки последних лет позволили археологам впервые поставить вопрос о существовании на донской территории энеолитической эпохи. Более того, здесь выявлены па-мятники трех культур (нижнедон-{285}ской, среднестоговской, репинской), материалы кото-рых снимают преграду для оценки данной эпохи в пределах лесостепного и степного регионов Восточной Европы. Каждая из названных культур входила в обширные культурно-исторические образования, для которых характерно единство экономического базиса, форми-рование сходного мировоззрения, включая религиозно-культовые представления; существова-ние активных контактов в самых разных формах; в известной степени общность происхожде-ния. Каждая из культур обладает и определенными специфическими признаками в материаль-ном и духовном развитии.Однако, несмотря на появление новых археологических источников, эпоха энеолита на Дону требует дальнейшего исследования. Пока еще остаются неясными си-стема взаимодействия разнокультурных группировок, характер социальной организации, мно-гие аспекты экономики, быта, мировоззрения и т. д.Что касается начальных этапов эпохи брон-зы, то сейчас уже стало возможным говорить о расселении из Нижнего Поволжья и Нижнего Подонья на среднедонскую территорию древнеямных племен. Причины этого процесса следу-ет искать в сфере экономики населения, практиковавшего кочевое скотоводство с овцеводче-ской специализацией. Такая форма хозяйствования предполагала прежде всего полное освое-ние глубинных степных пастбищ и лесостепных районов. По имеющимся материалам можно говорить о мирном характере взаимоотношений пришлых групп с местным населением но-сителями репинской культуры, в основном коневодами потомками выходцев из тех же юж-ных районов. Специфика лесостепи и активные контакты с местным населением наложили отпечаток на характер экономики древнеямных племен и вызвали тенденции к оседлости. Бо-лее определенно сейчас можно говорить об индо-иранской принадлежности среднедонских древнеямных племен и о сложных социальных явлениях, предполагающих сословное оформ-ление их общества.Причиной разложения устоев родового строя явилось дальнейшее развитие производительных сил на базе производящей экономики. Материалы Павловского могильника позволяют, в частности, ставить вопрос {286} о выделении в древнеямном обществе категории ремесленников, то есть вопрос об истоках второго крупного общественного разделения тру-да.На рубеже IIIII тыс. до н. э. в среду древнеямных племен проникли новые группы насе-ления племена катакомбной культуры с иными традициями: погребальные сооружения катакомбы; ритуальная посуда курильницы; орнаментальные построения в виде концентри-ческих кругов; обряд положения умерших скорченно на правом боку преимущественно с юж-ной ориентировкой; искусственная деформация головы и другие. Сохраняя ямно-катакомбный облик, местная культура обогащалась путем активных контактов с синхронными культурами Северного Кавказа, Предкавказья, Поволжья и Донца. Контакты не исключают и прямого про-никновения сюда в ограниченных масштабах носителей этих культур.Многое удалось узнать о происхождении и характере абашевской культуры Дона, тоже принадлежавшей среднему пе-риоду эпохи бронзы. Абашевские племена предстают перед нами как скотоводы и земледель-цы, с ярко выраженным сословным оформлением общества, с хорошо налаженным бытом, где немалую роль играли военные навыки. На это указывают частые находки каменных наконеч-ников стрел и других видов оружия, а также находки псалиев деталей конской упряжи для боевых колесниц и открытие погребений военных вождей. Может возникнуть вопрос, право-мерно ли предполагать сосуществование на среднедонской территории племен катакомбной и абашевской культур? Если следовать за традиционным представлением о строгом территори-альном разграничении археологических культур, то действительно, вопрос этот не будет рито-рическим. Однако необходимо учитывать, что существование сложных чересполосных пере-плетений разнородных этнических групп подтверждается большим количеством примеров из этнографии. А вот причины появления таких сложных явлений еще предстоит выяснить ар-хеологам. Изучение взаимоотношений населения двух культур уже сейчас дает основание го-ворить о далеко не всегда миролюбивом их характере.Завершающий этап эпохи бронзы в нашем крае {287} представлен, главным образом, памятниками срубной культуры. Раскопки курганов и поселений, находки кладов вещей раскрывают дальнейший процесс развития древ-них обществ накануне крушения родового строя. Совершенно по-новому сейчас может оцени-ваться уровень производств срубных племен и особенно бронзолитейного производства, что стало возможным благодаря раскопкам мастерских металлургов-литейщиков на Мосоловском поселении.Что касается эпохи раннего железа на Среднем Дону, то пока можно констатировать существование здесь весьма сложных этнических и политических процессов, далеко не всегда поддающихся определению. Археологами выделена своеобразная культура среднедонская лесостепная, которая на протяжении всего своего существования испытывала заметное влия-ние со стороны скифского этнокультурного мира. Не меньшего внимания заслуживают поиски и исследования сарматских памятников и сопоставление их результатов с данными древних письменных источников по истории сарматских племен.Следующий этап истории нашего края связан с проникновением сюда значительных масс восточнославянского населения, которое началось, как свидетельствуют археологические источники (к сожалению, письменных прак-тически нет), не ранее VIII века. Это отнюдь не исключает, что в будущем появятся материалы, которые дадут возможность говорить о более раннем заселении славянами данного района. В VIII IX веках, возможно и в начале Х века, край заселялся выходцами с бассейна Верхней Оки и из Среднего Поднепровья. Славяне пришли сюда с вполне сложившейся экономикой. Пашенное земледелие, металлургия и металлообработка (в том числе и цветных металлов), охота, рыболовство вот основные направления хозяйственной деятельности донских славян. Славянами осваивался край, который являлся восточным и юго-восточным пограничьем сла-вянского мира, и этим объясняются определенные особенности их культуры: поселения глав-ным образом расположены на высоких мысах; развитая система оборонительных сооружений; влияние на материальную культуру южных соседей алано-болгар и т. д. Вторжение пече-{288}негов и половецкая угроза заставили донских славян покинуть обжитой район, каким в ту пору являлся Верхний и Средний Дон.С юга территория донских славян примыкала к севе-ро-западному пограничью Хазарского каганата, заселенному аланами и болгарами, создавши-ми очень высокую культуру с развитой каменной фортификационной архитектурой, ремеслом (гончарным, металлообрабатывающим, ювелирным и т. д.), со своеобразным искусством и по-гребальным обрядом. В первой половине Х века печенеги вынудили алано-болгарское населе-ние оставить свои поселки.Бассейн Дона в последних веках I тысячелетия н. э., то есть в эпоху формирования и укрепления Древнерусского государства, оказался весьма сложным в этниче-ском и историко-политическом отношениях регионом. Соседство славян и алано-болгар втор-жение сюда в IX веке угров, а в Х веке печенегов, расположение на восточном порубежье сла-вянского мира и на перекрестке торговых путей, связывающих Киев с Востоком, все это да-ло возможность Б. А. Рыбакову назвать данный регион «Воронежским узлом». И, вероятно, распутав этот узел, можно будет ответить на многие пока еще неясные вопросы из истории нашего края в раннем средневековье.Одним из составных и, пожалуй, наиболее запутанным и неясным в «Воронежском узле» является вопрос о местонахождении города Вантита. Арабские историки, географы, путешественники, которые смотрели на славянский мир с востока, обра-щали внимание прежде всего на население восточных районов славянской земли. У Гардизи можно прочесть: «на крайних пределах славянских есть город, называемый Вантит». Где и как найти археологический эквивалент этому письменному сообщению? Отдельные исследователи связывали Вантит с Краковом, с Киевом, с другими средневековыми славянскими городами, но эти попытки сразу следует признать неудачными: все источники, упоминающие Вантит, отмечают, что расположен он на восточной окраине славянского мира, и безусловно права А. Н. Москаленко, подчеркивая, что «этот город следует искать где-то на берегах Дона и Вороне-жа, где находился самый восточный рубеж {289} славянского мира» (А. Н. Москаленко. Сла-вяне на Дону (Боршевская культура). Воронеж, 1981. С. 78). Она сопоставляет Титчихинское городище самое южное из всех славянских донских городищ с письменными источниками и высказывает предположение, что именно это городище было знакомо восточным купцам и оно могло попасть в поле зрения арабских авторов (А. Н. Москаленко. Славяне на Дону. С. 79). Действительно, на Титчихинском городище обнаружены и восточные изделия из стекла, и арабские монеты, и кости верблюда (наиболее приспособленного животного для длительной караванной торговли), и многое другое, свидетельствующее о широких торговых функциях Титчихинского городища. Одним словом, предположение А. Н. Москаленко не лишено осно-ваний.Несколько иного мнения придерживается Б. А. Рыбаков, изучавший торговый сухопут-ный путь из Булгара в Киев. В ряде работ он пишет о возможности совмещения средневеково-го Вантита с городищем Михайловский кордон, расположенным на реке Воронеже (Воронеж-ское водохранилище) в черте современного г. Воронежа (пос. Рыбачье). Б. А. Рыбаков сопо-ставляет это городище с одним из крупнейших городов Волжской Болгарии Суваром. Дей-ствительно, Михайловский кордон одно из самых значительных славянских поселений на реке Воронеже. Его площадь около 9 гектаров, видны западины более 600 жилищ, оно укреп-лено двумя линиями валов и рвов, но не по периметру, как считает Б. А. Рыбаков, а лишь с од-ной из сторон со стороны плато. Городище исследовалось нами в 1985 и 1989 годах. Рас-копки внешней (первой) линии укреплений показали, что здесь в IX веке была сооружена ли-ния деревянных срубов, ширина которых 2 м, длина вдоль вала 2,22,5 м. В отдельных местах они сохранились до четырех венцов 0,50,6 м. Срубы заполнены землей. Какова была их высота в момент функционирования поселения на месте Михайловского городища сказать трудно, но не менее 22,5 м. На расстоянии около 2 м от линии срубов с внутренней стороны выявлено деревянное наземное сооружение размером 2,5?3 м, внутри которого находились остатки печи-каменки. Постройка эта сохранилась очень плохо, но тем не ме-{290}нее она вполне сопоставима с клетями, примыкающими к линии срубов на Титчихинском городище, которые сохранились несколько лучше, но не имели отопительных сооружений. На городище Михайловский кордон также выявлены предметы, свидетельствующие о торговых связях с арабским миром и южными соседями. К сожалению, раскопки городища Михайловский кор-дон и Титчихинского не сопоставимы. На Титчихинском площадь вскрыта многократно боль-ше и, следовательно, материалов для его характеристики получено больше. Но на основе всех вышеперечисленных фактов городище Михайловский кордон может претендовать на место, где арабские авторы размещали славянский город Вантит.Казалось бы, и Титчихинское горо-дище, и Михайловский кордон имеют одинаковые шансы носить древнее название Вантит, ес-ли бы не одно обстоятельство. Город Вантит, судя по арабским источникам, и с этим согласен Б. А. Рыбаков, стоит в земле вятичей. В главе, посвященной донским славянам, при описании погребального обряда мы обращали внимание читателя, насколько он различен на Среднем Дону, где расположено Титчихинское городище, и на реке Воронеже. У славян, живших на Дону, он характеризуется чертами, позволяющими считать их вятичами, а воронежских славян погребальный обряд связывает с иной группой восточных славян. И если привлечь эти, каза-лось бы, косвенные данные, то приоритет называться городом Вантитом остается за Титчихин-ским городищем, так как именно это городище находится в земле вятичей. И все-таки этот во-прос нельзя считать решенным. Мы высказали здесь лишь свое понимание его. Требуются или новые источники (и письменные, и археологические), или новое прочтение уже имеющихся. Проблема Вантита остается.А вот еще одна неясная, запутанная страница средневековой исто-рии народов юго-востока Европы. В сведениях арабских географов и историков среди славян, русов, хазар и других народов встречается имя буртасов. Сообщения эти, с одной стороны, разнообразны и позволяют судить о многих сторонах их хозяйственной и политической жизни, с другой очень противоречивы и вызвали очень серьезные спо-{291}ры среди ученых об их географическом расположении и о том, какие археологические памятники с ними можно свя-зать. Среди нескольких десятков гипотез (бассейн рек Суры, Цны, Мокши; территория Средне-го Поволжья; лесостепное Волго-Камье и многие другие) наше внимание привлекает та, что высказана археологом, кандидатом исторических наук Г. Б. Афанасьевым о возможности связать с буртасами алано-болгарские памятники, в том числе и Маяцкий комплекс (крепость, селище, могильник), о которых шла речь в главе «На южных рубежах славянского мира». В пользу этого, как считает Г. Е. Афанасьев, свидетельствуют следующие факты: 1) реку Буртас вполне можно отождествить с Доном, который настолько близко подходит к Волге, что неко-торые восточные авторы, по мнению Г. Е. Афанасьева, принимали Дон за приток Волги (Ити-ля), к западу от которой, как свидетельствуют арабские источники, обитали буртасы; 2) хозяй-ство буртасов, судя по письменным источникам, полностью соответствует тем данным, кото-рые характеризуют хозяйство населения, обитавшего в условиях лесостепи: земледелие, жи-вотноводство, охота, пчеловодство; 3) археологические памятники буртасов должны быть да-тированы VIIIХ вв.Все эти три критерия соответствуют и территории, и характеру памятни-ков алан лесостепного Дона.Понимая ответственность, которую возлагает на себя исследова-тель, предлагая то или иное решение вопроса, хотели бы отметить некоторые, на наш взгляд, недостаточно аргументированные позиции Г. Е. Афанасьева. Это касается отождествления ре-ки Буртас с Доном и локализации территории расселения буртасов на основе сведений об их хозяйственной деятельности. И оседлое животноводство, и пашенное земледелие, и такие про-мыслы, как охота и бортничество, значительно в большей степени характерны для более север-ных районов лесостепи, нежели для самого пограничья степи и лесостепи, где, собственно, и расселились донские алано-болгары. Думается, что археология далеко не исчерпала свой воз-можности и в решении этой задачи поиск новых групп памятников, которые можно было бы связать с буртасами, более углубленное исследование уже известных памят-{292}ников в тех районах, в которых исследователи локализуют буртасов. Ведь и на археологической карте Воронежской области восточные районы и прилегающие территории являются еще белым пятном, и даже те незначительные работы, которые проводят воронежские археологи и специ-алисты из соседних областей, вселяют надежды на обнаружение при целенаправленном обсле-довании Хопра, Медведицы, Вороны, Савалы и их притоков памятников, которые вполне могут быть связаны с буртасами. Здесь уместно напомнить, что еще М. И. Артамонов и С. А. Плетнева размещали буртасов в междуречье Хопра и Медведицы. Загадка буртасов остает-ся.Совсем недавно археологам пришлось столкнуться и еще с одной тайной, хранившейся в земле не менее тысячи лет. Случилось это при раскопках Второго Власовского могильника (в непосредственной близости от Первого). От очередного объекта сравнительно невысокой насыпи ожидались те же результаты, что и от ранее раскопанных курганов: погребения эпо-хи бронзы, сарматские погребения, возможно захоронения средневековых кочевников. Од-нако после снятия насыпи, при зачистке материковой глины, выявилась совершенно неожи-данная картина: вместо строго оконтуренных темных пятен от погребений по широкой площа-ди (более 200 кв. м) разветвились следы взаимопереплетающихся ходов. Но это были не ходы сурков или кротов, нередко встречаемые в курганах, а более крупные лазы с прямыми стенка-ми и ровными полами, с определенной планиграфической системой в целом. К тому же в во-сточной части сооружения прослежено несколько вертикальных колодцев, от которых на по-гребенной почве (на уровне древней дневной поверхности) сохранились материковые выкиды. Заметим, что прокладывать под землей ходы было делом непростым, ибо современному чело-веку среднего роста и скромной комплекции можно туда проникнуть разве что на корточках или ползком. Для освещения при рытье использовались деревянные факелы. Об этом поведали многочисленные вкрапления угольков на полу ходов. Все лазы сходились к центру, к обшир-ной прямоугольной яме. В ее центральной части находилась глубокая столбовая ямка, забуто-{293}ванная щебнем. По профилю насыпи удалось проследить, что яма представляла собой остатки довольно любопытной конструкции с земляным купольным сводом. Легко себе пред-ставить, что здесь, в центре юртообразного сооружения, стоял деревянный или каменный идол, который позднее (но неизвестно когда) был извлечен и вывезен. Здесь же, у алтаря, было со-вершено ритуальное захоронение взрослого человека. Так археологам посчастливилось от-крыть подземное святилище лабиринт. Но одновременно возникло множество вопросов, и первый из них: кому могло принадлежать святилище? О времени его сооружения помогли узнать жертвенники из западной части лабиринта. Некоторые из них представляли собой от-члененные передние ноги и головы лошадей. А одна такая голова сопровождалась прекрасно сохранившимися железными удилами, датируемыми на основе аналогий VIIIX веками нашей эры! Покажется странным, но эта находка еще больше окутала тайной древний объект. Подземное святилище-лабиринт, и вдруг средневековье? Ученые достаточно хорошо осведом-лены о религиозных представлениях и культовых сооружениях этнокультурных образований средневековья: и славян, и тюрков, и алано-болгар, и финно-угров, тех народов, которые в той или иной степени были связаны с территорией Среднего Дона. Ведь от той поры дошли до нас не только вещественные источники, но и письменные свидетельства. И ни в какие рамки имевших место религиозных и идеологических воззрений средневековья власовское святили-ще-лабиринт не вписывается! Оно не должно было возникнуть, но оно существует!Может быть, капище принадлежало «отщепенцам» отделившейся от основного этнического масси-ва группе тюркского происхождения и видоизменившей установки в духовной сфере? Ведь знаем же мы о существовании религиозных сект, отошедших в своем мировоззрении и риту-альных действиях от основных направлений развития мировых религий.Или, может быть, да-ли о себе знать реминисценции традиций, отстоящих на несколько тысячелетий в глубь исто-рии, когда сооружался кносский подземный лабиринт архаической Греции, еще более древ-{294}ние лабиринты Беломорья, Мастищенских мысов, Стоунхенджа? Но как в таком случае могли реально сохраняться связующие звенья между разными эпохами? Кстати, несколько слов о преемственности и силе традиций. На Власовских могильниках обнаружен некрополь жре-цов ямно-катакомбного времени; здесь же открыты более поздние захоронения абашевских вождей-жрецов эпохи бронзы с признаками проведения сложных религиозно-культовых обря-дов; в здесь же средневековое капище. Может быть, место, отмеченное совершением рели-гиозных обрядов, становилось заповедным, и молва о его особом назначении передавалась из поколения в поколение на протяжении тысячелетий?А могло все это быть и вне связи друг с другом: сходство мотивировалось возникновением похожих условий быта. А нет ли тут связи с буртасами? Ведь бассейн Вороны, да и хронология (VIIIX вв.) капища этому не противо-речат.Но так или иначе, тайна пока остается нераскрытой.С середины XI века господствующей силой в южнорусских степях и прилегающих районах лесостепи стали половцы. В русско-половецком пограничье, а нередко и в глубине половецкой земли селились так называемые бродники выходцы из древнерусских земель и из кочевнического мира. Примерами таких поселений могут быть Шиловское, Дронихинское и другие. Исследованные в последние годы Животинное, Семилукское, Холкинское городища фиксируют границы древнерусских и поло-вецких земель.Проведенные археологические исследования древнерусских поселений на реках Дон и Воронеж, к сожалению, не разрешили многолетний спор о возможном существовании и локализации города Воронежа в XII веке. Этот вопрос по-прежнему остается открытым.С вторжением монголо-татар в 30-х годах XIII века в истории населения Воронежского края от-крывается новая страница, при написании которой данные археологии играют значительно меньшую роль, так как возрастает количество письменных источников. {295}***Еще раз зададим себе вопрос: все ли мы знаем о времени, столь отдаленном от нас? Конечно, нет.Новые находки ставят перед археологами новые вопросы. Например, какие социальные факторы кроются за находками в детских палеолитических погребениях жезлов инсигний власти? При какой системе взаимоотношений, в какой степени и кем осуществлялась власть? Переда-валась ли она по наследству и по какой линии? Осознавались ли, и в какой мере, индивиду-альные качества людей? Ведь наделена же индивидуальными чертами человеческая скульптур-ка того времени! Почему некоторые погребения сопровождаются многочисленными вещами и в целом несут следы пышной обрядности? Заметим, что эти, как и целый ряд других вопросов, обращены в глубь не одного и даже не пяти тысяч, а двух с лишним десятков тысячелетий! Раскопки стоянок в Костенках продолжаются. И как знать, может быть, очень скоро появятся такие вещественные доказательства, с помощью которых удастся решить пока открытые во-просы. Но обязательно появятся новые проблемы. В этом диалектика познания мира.На архео-логической карте края еще очень много белых пятен, не тронутых археологами. Многие реки из 588 еще ждут археологических разведок, и кто сейчас скажет, какие яркие источники они могут дать! Буквально в последние годы начались поиски археологических памятников в во-сточных районах нашей области (по рекам Хопру, Вороне, Савале, Карачану), а сколько уже открыто нового! Поселения эпохи бронзы, городища ровесники скифов, курганы сарматов и половцев. И самое удивительное раннеславянские неукрепленные поселения! А что впе-реди? Что таит в себе наша земля?А разве памятники, которые считаются изученными (многие из них упомянуты в этой книге), исчерпали свои возможности? Тоже нет. На Маяцком селище раскопанная площадь составила около 5000 квадратных метров, изучено 50 построек различно-го назначения, около 20 погребений. Этого вполне достаточно для того, чтобы сделать первые обобщения, первые выводы, чтобы приоткрыть завесу над давно извест-{296}ным великолеп-ным памятником. Но ведь вся площадь поселения около 40 гектаров, то есть 400 000 квадрат-ных метров и, таким образом, раскопана лишь одна восьмидесятая часть поселения! Так все ли мы знаем о населении, жившем здесь тысячу лет назад? Можно только представить, сколько еще жилищ, погребений, а возможно, и культовых сооружений скрыто под слоем земли на Маяцком селище, сколько новых вопросов и ответов таят они в себе!В одном километре от Бе-лой горы вверх по течению реки Воронежа расположено древнеславянское кладбище (о нем сообщается в главе «О чем молчат летописи?»). Раскопано здесь за несколько полевых сезонов 60 курганов лишь десятая часть всего могильника. 60 курганов дали возможность просле-дить погребальный обряд, наметить этническую историю славянского населения в данном районе в эпоху средневековья. Но оставшиеся более 500 курганов в будущем существенно до-полнят наши знания о донских славянах, а может быть, в чем-то и изменят их.Перечень подоб-ных примеров можно было бы и продолжить.Археологи по разным причинам заканчивают ис-следование того или иного памятника. Во-первых, некоторые из памятников в силу большой площади невозможно сейчас раскопать полностью.Во-вторых, археологи хорошо понимают, что будущее науки связано и с совершенствованием методики полевой работы, и с более ши-роким внедрением в археологию методов естественных наук. Например, Черкасская стоянка, расположенная в устье Битюга на его правом берегу при впадении в Дон (Павловский район Воронежской области) великолепный многослойный памятник. Здесь селились люди с не-большими перерывами от неолита до поздней бронзы (с V до конца II тысячелетия до н. э.). Но, к сожалению, копать его в объеме, каком хотелось бы, невозможно, так как самые ранние культурные слои лежат ниже современного уровня воды в Битюге и работа напоминала бы «подводную археологию». А таких неолитических стоянок немало в Донском бассейне. Оста-ется надеяться, что в будущем и техническая, и методическая оснащенность археологии позво-лит обратиться к {297} памятникам, которые пока недоступны для изучения.Ученые уже сей-час начинают заботиться о сохранении для грядущих поколений наследства древних времен. Например, в США разработана концепция «Этика консервации памятников», в основе ко-торой находится положение о том, что поскольку памятник культуры является контейнером информации о деятельности человека в прошлом, а потеря археологических объектов невос-полнима, то, следовательно, они должны в большей степени сохраняться для будущих исследо-вателей, которые смогут вооружиться более совершенной методикой в сравнении с имеющейся сейчас. Данная концепция подкрепляется целой системой важных мероприятий. В частности, уже несколько десятков университетов США готовят специальные кадры по охране памятни-ков. Добавим, что аналогичные мероприятия проводятся и в ряде других стран.В-третьих, ар-хеологические раскопки каждый раз дают огромное количество нового материала, который археолог должен «переварить». Для непосвященного человека это просто груда черепков, ко-стей, обломков изделий из металла, камня, кости; для археолога предметы анализа. Их надо систематизировать, извлечь из них историческую информацию.Каждые 1520 лет количество археологических источников по всем периодам удваивается, а методы их обработки меняются очень медленно. Поэтому часто археолог приостанавливает раскопки памятника, чтобы подве-сти итоги его исследования, а нередко и с тем, чтобы возвратиться к нему вновь через какое-то время, но уже с новыми задачами и вопросами.Сколько еще нераскопанных курганов, поселе-ний, стоянок, сколько еще тайн хранит воронежская земля, сколько еще предстоит открыть, разгадать!«Московские ведомости» от 16 апреля 1895 года сообщали о том, что в селе Воробье-во (тогда Богучарского уезда Воронежской губернии) при строительстве железнодорожных со-оружений обнаружено захоронение богатого воина с лошадью. При нем находились меч, нако-нечники копий, стрел, украшения. Как предполагают, это одно из немногочисленных погребе-ний древних венгров, оставленных ими в восточной Европе. О находке мы знаем мало, так как погребение об-{298}наружено случайно и специалистами не исследовалось.Но обратимся к письменным источникам. Византийский император X века Константин Багрянородный пишет: «...народ турок (так он называет древних венгров) имел древнее поселение близ Хазарии, в местности, называвшейся Леведия по прозвищу их первого воеводы... Они жили вместе с хазарами в течение трех лет, воюя в качестве союзников хазар во всех их войнах».Итак, совер-шенно очевидно, что венгры вступали в контакт с населением Хазарского каганата. Где это могло произойти? Надо полагать, в бассейне Дона, куда распространялись владения хазар, и где, как предполагают многие и советские, и венгерские исследователи, находилась легендар-ная страна Леведия. Наверное, какой-то отпечаток наложили древние венгры и на культуру донских славян: на их поселениях обнаружены некоторые древневенгерские украшения. А может быть, именно из-за опасности со стороны венгров и были впервые построены укрепле-ния на Титчихинском городище? Много возникает вопросов, гипотез, предположений в связи с изучением древней истории венгров «на пути обретения ими родины».То же самое можно сказать о любой исторической эпохе нашего края. Вот почему воронежские археологи каждый новый сезон максимально используют для раскопок, разведки новых памятников свидетель-ств исторического прошлого воронежской земли.Позволим себе несколько отвлечься и пред-ставить, как будет археолог собирать информацию в самом недалеком будущем. Вот он скло-няется над картой и видит: вдоль берега реки протянулась цепочка кратковременных стойбищ, а чуть выше разместился родовой поселок, справа от которого, в полутора километрах, четкие контуры грунтового могильника. Все памятники еще залегают под толщей земли, а археолог не только знает об их местонахождении, но вполне информирован о степени их насыщенно-сти, размерах, остатках построек, а главное, какому археологическому периоду принадлежит каждый из памятников.Можно ли быть обладателем такой «волшебной» {299} карты? Оказы-вается, можно. Правда, для этого требуется подготовить и осуществить программу космиче-ских съемок, которые с помощью электроники и специальной оптики способны уловить лю-бые микропосадки и другие признаки, скрытые под землей...Но это впереди, а пока археологи мечтают о машине, бульдозере и скрепере, тратя, как правило, массу времени, нервов и средств на их аренду. И очень многое в деятельности археологов держится только на энтузиаз-ме.Рискнем в последний раз утомить читателей небольшим отступлением.В нашей стране име-ется достаточное количество законодательных актов, предусматривающих целый комплекс ме-роприятий по охране и использованию памятников археологии, включая ответственность за нарушение правил их охраны. Вместе с тем нам приходится говорить о проблеме охраны ар-хеологических памятников, поскольку они гибнут десятками и сотнями, и серьезной ответ-ственности за их гибель пока никто не понес. Считаем, что за этим кроется не только пример низкой культуры отдельных должностных лиц, связанных с землепользованием, но и несовер-шенство самих законодательных охранительных актов, провозглашающих памятники археоло-гии «бесценным достоянием государства». Практика показывает, что понятие «бесценный» чаще обезличивает тот объект, к которому оно прилагается, и к тому же находится в явном противоречии с общепризнанным «все познается в сравнении». Давно назрела необходимость введения стоимостных оценок археологических материалов. Этические нормы при этом никак не пострадают, ибо археологические памятники остаются собственностью государства. А вве-дение стоимостных оценок поможет по-настоящему оценить и труд археологов. Будет прямая выгода и государству в деле охраны своей собственности при реальном учете тех усилий, ко-торыми она создается. Заметим, что в целом ряде развитых стран уже давно проведена такая работа, включая издание специальных каталогов, и, судя по ним, даже такой ординарный «представитель» археологических материалов, как глиняный сосуд, оценивается не в одну ты-сячу долларов! А сколь бо-{300}гаты вещевым содержанием донские памятники, думается, нам удалось показать в предшествующих главах.Воронежская земля богата археологическими па-мятниками, но их количество не безгранично. Им, вероятно, тоже есть какой-то предел. Да и сами памятники не вечны. Благополучно простояв тысячелетия и столетия, они исчезают с ис-торической карты. Причины тому разные. Одни из них раскапываются археологами и безвоз-вратно разрушаются. Но таких памятников, к сожалению, чрезвычайно мало. Значительно больше других. Возьмем, к примеру, древние курганы. Среди них есть насыпи прямо-таки ги-гантских размеров. Можно только догадываться, какие тайны скрывают земляные великаны!А между тем курганы продолжают разрушаться и при установке на них геодезических знаков, и особенно при распашке полей. Тысячи их уже исчезли под лемехом плуга, многие ждет та же участь, если не будет организована их охрана.Разрушаются не только курганы. Древние стоянки, селища, а нередко и городища разделяют ту же судьбу.Остается надеяться, что в тех хозяйствах, на землях которых расположены курганы и другие памятники, правильно будут подходить к проблемам их охраны и изучения. И археологам удастся воссоздать новые главы в неписаной летописи минувших тысячелетий. {301}СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫМаркс К. Вынужденная эмиграция. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8.Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20.Энгельс Ф. Происхож-дение семьи, частной собственности и государства. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21.Ленин В. И. Социализм и религия. Полн. собр. соч. Т. 12.Ленин В. И. О государстве. Полн. собр. соч. Т. 39.Валукинский Н. В. По следам древних предков. Воронеж, 1940.Замятнин С. Н. Очерки по доистории Воронежского края. Каменный и бронзовый век в Во-ронежской губернии. Воронеж, 1922.Массон В. М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976.Москаленко А. Н. Памятники древнейшего прошлого Верхнего и Среднего Дона. Воронеж, 1955.Очерки истории Воронежского края. Т. 1. Воронеж, 1961.Пряхин А. Д., Синюк А. Т. Древности из зоны Воронежского моря. Воронеж, 1968.Семенов С. А. Раз-витие техники в каменном веке. Л., 1968.Формозов А. А. Памятники первобытного искусства. М., 1965.«Первопроходцы каменного века»Абрамова З. А. Палеолитическое искусство на территории СССР. М.Л., 1962.Абрамова З. А. Изображение человека в палеолитическом искусстве Евразии. М.Л., 1966.Борисковский П. И. Очерки по палеолиту бассейна Дона. Малоизученные поселения древнего каменного века в Костенках. М.Л., 1963.Герасимов М. М. Люди каменного века. М., 1964.Григорьев Г. П. Верхний палеолит // Каменный век на тер-ритории СССР. М., 1970.Ефименко П. П. Костенки 1. М.Л., 1958.Палеолит Костенков-ско-Борщевского района на Дону / Под ред. Н. Д. Праслова и А. Н. Рогачева. Л., 1982. {302}Рогачев А. Н. Палеолитические жилища и поселения в Восточной Европе. М., 1964.Тарасов Л. М. Гагаринская стоянка и ее место в палеолите Европы. Л., 1979.«Полет стрелы»Афонюшкин В. А. Древний челн из села Щучье Воронежской области // «Труды Воро-нежского государственного университета». Т. 51. Воронеж; ВГУ. 1958.Левенок В. П. К характеристике культур мезолита, неолита и бронзы в Воронежском Подонье // «Известия Воро-нежского государственного педагогического института». Т. 45. 1964.Левенок В. П. Долгов-ская стоянка и ее значение для периодизации неолита на Верхнем Дону // «Материалы и исследо-вания по археологии СССР» (далее МИА). Вып. 131. 1965.Синюк А. Т. Стоянка Мона-стырская 1 как источник для выделения мезолита и периодизации неолита на Среднем Дону // «Археологические памятники на Европейской территории СССР». Воронеж, 1985.Синюк А. Т. Население бассейна Дона в эпоху неолита. Воронеж, 1986.Формозов А. А. Проблемы этно-культурной истории каменного века на территории Европейской части СССР. М., 1977.«На пу-ти к металлу»Васильев И. Б., Синюк А. Т. Энеолит Восточно-Европейской лесостепи. Куй-бышев, 1985.Кривцова-Гракова О. А. Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы // МИА. 1955. № 46.Либеров П. Д. Племена Среднего Дона в эпоху бронзы. М., 1964.Мерперт Н. Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М., 1974.Пряхин А. Д. Абашевская культура в Подонье. Воронеж, 1971.Пряхин А. Д. Древнее население Песчанки. Воронеж, 1973.Пряхин А. Д. Поселения абашевской общности. Воро-неж, 1976.Пряхин А. Д. Погребальные абашевские памятники. Воронеж, 1977.Пряхин А. Д. Поселения катакомбного времени лесостепного Подонья. Воронеж, 1982.Синюк А. Т. Энеолит лесостепного Дона // Энеолит Восточной Европы. Куйбышев, 1980.Синюк А. Т. Репинская культура эпохи энеолита бронзы в бассейне Дона // «Советская археология». № 4. 1981. {303}Синюк А. Т. Курганы эпохи бронзы Среднего Дона. Воронеж, 1983.Синюк А. Т., Пого-релов В. И. Периодизация срубной культуры Среднего Дона // Срубная культурно-историческая общность. Куйбышев, 1985.Черных Е. Н. Человек металл время. М., 1972.«На окра-ине скифо-сарматского мира»Граков Б. Н. Скифы. М., 1971.Замятнин С. Н. Скифский мо-гильник «Частые Курганы» под Воронежем (Раскопки Воронежской ученой архивной комиссии 19101915 гг.) Советская археология. Т. VIII. 1946.Граков Б. Н. Ранний железный век. М., 1977.Либеров П. Д. Памятники скифского времени на Среднем Дону // Свод археологиче-ских источников. Вып. Д131. М., 1965.Либеров П. Д. Проблема будинов и гелонов в све-те новых археологических данных // МИА. № 151. 1969.Медведев А. П. Сарматские памят-ники в лесостепном Подонье // Археология Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1980.Медведев А. П. Сарматское погребение близ г. Воронежа // Советская археология. № 4. 1981.Медведев А. П. О новом типе сарматских курганов // Древние памятники на территории Восточной Европы. Воронеж, 1983.Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. М., 1979.Смирнов К. Ф. Савроматы. М., 1964.«О чем молчат летописи»Винников А. З. Славянское городище на Белой горе под г. Воронежем // Из истории Воронежского края. Вып. 6. Воронеж, 1977.Винников А. З. Славянские курганы лесостепного Дона. Воронеж, 1984.Ефименко П. П. и Третьяков П. Н. Древнерусские поселения на Дону // МИА. № 8. 1948.Куза А. В. Со-циально-историческая типология древнерусских укрепленных поселений IX середины XIII вв. (методика исследования) // Археологические памятники лесостепного Подонья и Поднепровья I тысячелетия н. э. Воронеж, 1983.Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне обра-зования Древнерусского государства // МИА. № 152. 1968.Москаленко А. Н. Городище Титчиха. Воронеж, 1965.Москаленко А. Н., Винников А. З. Древнерусские археологические памятники на Верхнем и Среднем Дону (Материалы к археологической карте) // Из истории Воро-нежского края. Воронеж, 1966.Москаленко А. Н. Славяне на Дону (Боршевская культура). Воронеж, 1981. {304}Москаленко А. Н. О возникновении древнерусских поселений на Дону // Вопросы истории славян. Воронеж, 1966. Вып. 2.Москаленко А. Н. Славяно-венгерские отношения в IX в. и древнерусское население Среднего и Верхнего Дона // Проблемы археологии и древней истории угров. М., 1972.Пряхин А. Д. Археологические памятники боршевской культуры на р. Воргол // Вопросы истории славян. Воронеж, 1963. Вып. 1.Пряхин А. Д., Винников А. З. Итоги исследования Малого Боршевского городища на р. Дон // Археология Во-сточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1980.Рыбаков Б. А. Путь из Булгара в Киев // Древ-ности Восточной Европы. М., 1969.Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII XIII вв. М., 1982.Седов В. В. Восточные славяне в VIXIII вв. // Археология СССР. М., 1982.Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. М., 1970.Третьяков П. Н. Об истоках культуры роменско-боршевской древнерусской группировки // Советская археология. № 4. 1969.«На южных рубежах славянской земли»Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962.Афанасьев Г. Е. Исследование южного угла Маяцкой крепости в 19771979 гг. // Маяцкое городище. М., 1984.Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIIIX вв. // Археологические открытия на новостройках. Вып. 2. М., 1987.Винников А. З. Жилые и хозяйственные постройки Маяцкого селища (результаты раскопок 1975, 1977, 1978 гг.) // Маяцкое городище. М., 1984.Ляпушкин И. И. Памятники салтово-маяцкой культуры в бас-сейне р. Дон // МИА. № 62. 1958.Плетнева С. А. О связях алано-болгарских племен Подо-нья со славянами в VIIIIX вв. // Советская археология. № 1. 1962.Плетнева С. А. От ко-чевий к городам // МИА. № 142. 1967.Плетнева С. А. Хазары. 2-е изд. М., 1986.Плетнева С. А. Рисунки на стенах Маяцкого городища // Маяцкое городище. М., 1984.Плетнева С. А. Маяцкое городище // Маяцкое городище. М., 1984.Степи Евразии в эпоху средневековья // Археология СССР. М., 1981.Флеров В. С. Маяцкий могильник // Маяцкое го-родище. М., 1984. {305}Эрдели И. Венгры на Дону // Маяцкое городище. М., 1984.«Перед суровым испытанием»Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIII XIV вв. о татарах и Восточной Европе // Исторический архив. Л., 1940. Т. 3.Каргалов В. В. Внешне-политические факторы развития феодальной Руси. М., 1967.Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961.Плетнева С. А. Печенеги, торки и половцы в южнорусских степях // МИА. № 62. 1958.Плетнева С. А. О юго-восточных окраинах русских земель домонгольского времени // КСИА. Вып. 99.Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния I/ Свод археологических ис-точников. Вып. Е4-2. 1974.Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью Золотоордынских ханов. М., 1966.Пряхин А. Д., Цыбин М. В. Раскопки многослой-ного Семилукского поселения // Археологические памятники эпохи бронзы Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1986.Пряхин А. Д., Винников А. З., Цыбин М. В. Древнерусское Ши-ловское поселение на р. Воронеж // Археологические памятники эпохи железа Восточноевропей-ской лесостепи. Воронеж, 1987.Цыбин М. В. Погребения средневековых кочевников X XIV вв. в Среднем Подонье // Советская археология. № 3. 1986. {306}УКАЗАТЕЛЬ АР-ХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВАбашевский могильник эпохи бронзы (Чуваш-ская АССР) 22.Аверинское городище раннего железного века (Воронежская обл., Острогожский р-н) 177, 180, 182, 183.Александрия, поселение и могильник эпохи неолита бронзы (Харьковская обл., Купянский р н) 19.Архангельское городище (Воронежская обл., Хохольский р-н) 19.Белогорские городища (I и II) и могильники (IIII) (г. Воронеж) 19, 38, 167, 194, 207, 215, 218, 256, 257, 277, 297.Беленджер, хазарский город (Дагестанская АССР) 229.Бельское городище ран-него железного века (Харьковская обл.) 186.Большой Липяг, энеолитическая стоянка (Липецкая обл.) 18.Бондарихинское поселение эпохи бронзы (Харьковская обл., Изюмский р-н) 162.Боршевские городища (Большое и Малое) и могильник (Воронежская обл., Хохольский р-н) 19, 36, 37, 38, 211, 213, 218, 220, 256.Борщево, серия палеолитических стоянок (Борщево IIV) (Воронежская обл., Хохольский р-н) 29, 30.Борщево IV, поселение эпохи бронзы (Воронежская обл., Хохольский р-н) 19, 33, 116.Булгар, центр Волжской Болгарии (Татарская АССР) 213Бунарки, курганы эпохи бронзы (Воронежская обл., Бобровский р-н) 33.Введенские курганы эпохи бронзы (Липецкая обл., Хлевенский р-н) 18, 126.Верхнекарабутовское поселение эпохи бронзы (Воронежская обл., Подгоренский р-н) 19, 33, 123.Владимировские курганы эпохи бронзы (Воронежская обл., Лискинский р-н) 33.Власовский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Грибановский р-н) 19, 34, 130, 133, 134, 152, 153155, 293, 295.Вогрэсовская дамба, поселение эпохи бронзы (г. Воронеж) 33, 137.Волошинские городища раннего железного века (Воронежская обл., Острогожский р-н) 19, 36.Воргольское славянское городище (Липецкая обл., Елецкий р-н) 18, 38, 215, 216, 278.Воробьевка, средневековое венгерское погребение (Воронежская обл., с. Во-робьевка) 298.Вязовский сарматский могильник (Тульская обл., Ефремовский р-н) 18, 136. {307}Гагаринская стоянка палеолитической эпохи (Липецкая обл., Задонский р-н) 18, 29, 59, 60.Глинище, неолитическая стоянка (Тамбовская обл., Мичуринский р-н) 18, 31.Гремячье, наход-ка бронзового кельта (Воронежская обл., Хохольский р-н) 137.Дмитриевский могильник (Белго-родская обл., Шебекинский р-н). Долговская неолитическая стоянка (Липецкая обл., Данковский р-н) 18, 32.Дронихинское поселение эпохи неолита-бронзы, могильник эпохи энеолита (Воронеж-ская обл., Таловский р-н) 19, 32, 78, 82, 84, 105, 109, 111, 123, 295.Дуровка, могильник раннего железного века (Белгородская обл., Алексеевский р-н) 36.Животинное городище (Воронежская обл., Рамонский р-н) 18, 39, 167, 186, 194, 203, 275, 276, 279, 282, 295.Задонск, находка бронзо-вого кельта (Липецкая обл.) 137.Иванобугорский могильник эпохи энеолита бронзы (Воронеж-ская обл., Павловский р-н) 19, 32, 112, 123.Ильменский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Борисоглебский р-н) 19. Итиль, центр Хазарского каганата (низовья Волги) 198, 213, 255.Караяшниковский курганный могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Ольховатский р-н) 19, 33.Карбун, клад медных изделий трипольской культуры (Молдавская ССР) 105.Колосковская мезолитическая стоянка (Белгородская обл., Валуйский р-н) 19.Кондрашовский курганный могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Семилукский р-н) 18, 33.Копанищенские многослойные стоянки (IIII) (Воронежская обл., Острогожский р-н) 19, 32, 33, 8284, 93, 103, 143, 146. Костенковские палеолитические стоянки (Костенки 121) (Воро-нежская обл. Хохольский р-н) 19, 28, 30, 35, 43, 46, 49, 51, 52, 57, 59, 60, 61, 63, 284.Костенковско-Борщевский палеолитический район (Воронежская обл., Хохольский р-н) 30.Краснолипье, курган эпохи бронзы (Воронежская обл., Репьевский р-н) 33.«Кубаева Могила», курган эпохи бронзы (Белгородская обл., г. Валуйки) 19.Кузнецовское городище (г. Воронеж) 19, 37, 207, 218, 256, 277. Куль-Оба, курган с захоронением представителя скифской знати (Крымская обл.) 169. {308}Липецкое славянское городище (г. Липецк) 194, 277. Лобовская неолитическая стоянка (Липецкая обл., Долгоруковский р-н) 18. Лысогорский славянский могильник (г. Воро-неж) 19, 36, 218.Масловское поселение эпохи бронзы (г. Воронеж) 19. Масловская палеолитиче-ская стоянка (Воронежская обл., Рамонский р-н) 30.Майкопский курган, захоронение вождя эпохи ранней бронзы (Адыгейская АО) 147.Мастищенские поселения ранней бронзы (I и II) и городище скифского времени (I) (Воронежская обл., Острогожский р-н) 19, 36, 116, 123, 125, 157, 158161, 163, 177, 179184. Мастюгинский могильник раннего железного века (Воронежская обл., Остро-гожский р-н) 19, 35, 36, 174.Маяцкое городище, комплекс памятников (крепость, селище, могиль-ник) салтово-маяцкой культуры (Воронежская обл., Лискинский р-н) 19, 39, 228, 230244, 246252, 255, 296. Мезинская палеолитическая стоянка (Черниговская обл.) 57. Михайловский кор-дон, славянское городище (г. Воронеж) 19, 218, 277, 290, 291.Монастырская стоянка эпохи мезо-лита (Воронежская обл., Аннинский р-н) 19, 83.Монастырщина 2, стоянка эпохи неолита (Туль-ская обл.) 18. Мосоловское поселение эпохи бронзы (Воронежская обл., Аннинский р-н) 19, 116, 135, 136, 288.Нальчикская гробница, усыпальница вождя (царя) эпохи энеолита ранней бронзы (Кабардино-Балкарская АССР) 147. Нижняя Ведуга, курганный могильник эпохи бронзы (Воро-нежская обл., Семилукский р-н) 33.Никольский могильник эпохи энеолита (Днепропетровская обл.) 103.Новокумакские курганы эпохи бронзы (Казахская ССР) 156. Новоникольский сармат-ский могильник и поселение (Липецкая обл., Данковский р-н) 186.Новосильский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Семилукский р-н) 18, 33.Новотроицкое славянское городище (Сум-ская обл., Лебединский р-н) 224.Новоусманский курганный могильник эпохи бронзы (Воронеж-ская обл.) 19, 33.Новохоперский курганный могильник древнеямной культуры (Воронежская обл., г. Новохоперск) 119.Ольховатский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., р. п. Ольховатка) 19, 33.Отрожкинская стоянка эпохи неолита бронзы (г. Воронеж) 19, 33. {309}Павловский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., г. Павловск) 19, 34, 119121, 143, 148, 149, 152, 286. Пасековский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Кантемировский р-н) 19, 34.Пекшевское городище раннего железного века (Воронежская обл., Рамонский р-н) 36.Писаревский сарматский могильник (Воронежская обл., Рамонский р-н) 186.Плодосовхозный могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Павловский р-н) 142.Погоново озеро, мезолитиче-ское местонахождение (Воронежская обл., Каширский р-н) 30.Подзоровская неолитическая сто-янка (Тамбовская обл., Мичуринский р-н) 18, 31, 82.Подклетное, курганы эпохи бронзы (г. Воро-неж) 33. Подклетное, неолитическая стоянка (г. Воронеж) 31. Подпешное озеро, мезолитическое местонахождение (Волгоградская обл., Серафимовичский р-н) 30.Поляны, древние сыродутные горны (Воронежская обл., Верхнемамонский р-н) 242.«Попова Дача», поселение эпохи бронзы (г. Воронеж) 33. Придача, поселение эпохи бронзы (г. Воронеж) 33.Радченские курганы эпохи брон-зы (Воронежская обл., Богучарский р-н) 142.Репинское поселение эпохи энеолита (Волгоградская обл.), 19, 105.Репьевка, находка бронзового кельта (Воронежская обл., р. п. Репьевка) 137.Романово городище (Липецкая обл., Липецкий р-н) 18, 274276.Россошь, курганы эпохи бронзы (Воронежская обл., г. Россошь) 33.Рудкино, находка бронзового кельта (Воронежская обл., Хохольский р-н) 137.Рыбачье, славянское городище (См.: Михайловский кордон) 194. Рыб-ное озеро, неолитические стоянки (Липецкая обл., Грязинский р-н) 18, 32, 82, 83.Рыкань, поселе-ние эпохи бронзы (Воронежская обл., Новоусманский р-н) 33.Савицкая неолитическая стоянка (Липецкая обл., Усманский р-н) 18, 32, 89.Санаторий им. М. Горького, славянское городище (См.: Кузнецовское городище) 201.Саркел Белая Вежа, хазарская крепость, древнерусский го-род (Ростовская обл.) 198, 213, 235.Сасовские курганы эпохи бронзы (Воронежская обл., Репьев-ский р-н) 19, 32, 148.Семендер, хазарский город (Дагестанская АССР) 229. Семилукское городи-ще (Воронежская обл., г. Семилуки) 19, 38, 116, 271273, 279, 282, 295. Сомовское поселение эпохи бронзы (г. Воронеж) 133. {310}Старая Калитва, находка бронзового кельта (Воронежская обл., Россошанский р-н) 137.Старая Криуша, половецкое святилище (Воронежская обл., Петро-павловский р-н) 264.Старая Тойда, неолитическая стоянка (Воронежская обл., Аннинский р-н) 32.Старо-Юрьевский могильник эпохи бронзы (Тамбовская обл., Старо-Юрьево) 18, 127.Сторожевое, городище раннего железного века (Воронежская обл., Острогожский р-н) 36.Староведугский курганный могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Семилукский р-н) 18.Стоунхэдж, мегалитическое сооружение (Англия) 160. Стояновский курганный могильник эпохи бронзы раннего железного века (Воронежская обл., Острогожский р-н) 19, 34. Сунгирь, палеолитическая стоянка и погребения (Владимирская обл.) 56, 58, 63.Таврово, курганы эпохи бронзы (г. Воронеж) 33. Тавровское поселение эпохи бронзы и древнерусского времени (г. Воро-неж) 19, 269.Терешковский клад бронзовых орудий (Воронежская обл., Богучарский р-н) 137, 138.«Терешковский Вал», поселение и могильник эпохи неолита бронзы (Воронежская обл., Богучарский р-н) 19, 162. Терновое, поселение эпохи бронзы (Воронежская обл., Семилукский р-н) 33.Титчихинское городище (Воронежская обл., Лискинский р-н) 19, 38, 195198, 201, 203, 205, 211, 212, 222, 256, 290, 291. Третьяковский могильник эпохи бронзы и средневековья (Воро-нежская обл., Борисоглебский р-н) 19, 261.Улица Громова, курган эпохи бронзы (г. Воронеж) 33. Университетские стоянки эпохи неолита бронзы (IIV) и древнерусского времени (г. Воро-неж) 19, 32, 83, 89, 269. Утевский курган эпохи бронзы (Куйбышевская обл.) 147. Устье, неолити-ческая стоянка (Тамбовская обл., Мичуринский р-н) 18.Холки, древнерусское городище XIXIII вв. (Белгородская обл., Чернянский р-н) 39, 279, 280, 281, 282, 295.Хохольский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., п. Хохольский) 19, 139, 140.Хреновое, курган эпохи бронзы (Воронеж-ская обл., Бобровский р-н) 143.«Частые Курганы», могильник раннего железного века (г. Воро-неж) 19, 35, 36, 169, 170, 172, 175, 177. {311}Черкасское, курганы эпохи бронзы (Воронежская обл., Павловский р-н) 34, 112.Черкасская стоянка эпохи неолита бронзы (Воронежская обл., Павловский р-н) 19, 32, 76, 78, 82, 83, 84, 103, 105, 123, 297. Чернавская неолитическая стоянка (г. Воронеж) 82. Чертовицкая неолитическая стоянка (Воронежская обл., Рамонский р-н) 18, 32.Чертовицкий сарматский могильник (Воронежская обл., Рамонский р-н) 18, 36, 186.Чертовицкое славянское городище (Воронежская обл., Рамонский р-н) 194.Чехурский мо-гильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Петропавловский р-н) 117.Чир (река), энеолитический могильник (Ростовская обл.) 103. Чижовские поселения эпохи бронзы раннего железного века (г. Воронеж) 19.Шапкино, поселение эпохи неолита бронзы (Тамбовская обл.) 19.Шелаевские стоянки эпохи неолита бронзы (Белгородская обл., Валуйский р-н) 19, 33.Шиловское поселе-ние эпохи неолита бронзы и древнерусского времени (г. Воронеж) 19, 33, 143145, 266, 267, 269.Ширяевский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Калачеевский р-н) 19, 34.Шиловское славянское городище (г. Воронеж, пос. Шилово) 277, 295.Щучье, находки неоли-тических челнов (Воронежская обл., Лискинский р-н) 31.Ярлуковские неолитические стоянки (Липецкая обл., Грязинский р-н) 18, 32, 33. {312}ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬАбрамова З. А. археолог, сотрудник Ленинградского отделения Института археологии АН СССР 302.Абу Ха-мид ал Гарнати арабский путешественник XII в. 211. Агафирс, в греческой мифологии один из сыновей Геракла (см.: Геракл) 171.Агни в древнеиндийской мифологии бог огня 151. Ал-Истахри арабский путешественник и историк X в. 240.Андрианова-Перетц В. П. филолог 192. Аннинский С. А. историк 271, 305.Апраксин П. Н., граф в 1911 г. председатель Воро-нежской архивной комиссии 169.Аргази Т. румынский поэт (18801967) 16.Артамонов М. И. археолог (18981972) 293, 305.Аспарух протоболгарский хан VII в. 224.Афанасьев Г. Е. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 279, 292, 305.Афонюшкин В. А. ис-торик (19221971) 303.Бадер О. Н. археолог (19061980) 56. Батый монгольский хан XIII в. 272, 273.Башилов В. А. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 36.Бендефи Л. венгерский историк 271.Березуцкий В. Д. археолог, сотрудник Воронежского педагогиче-ского института 130. Берестов В. поэт.Бибиков С. Н. археолог, сотрудник Ленинградского отделения Института археологии АН СССР 57. Блок А. поэт (18801921) 101.Борисковский П. И. археолог, сотрудник Ленинградского отделения Института археологии АН СССР 30, 302. Бунин И. писатель (18701953) 259.Валукинский Н. В. сотрудник Воронежского област-ного краеведческого музея в 19201922 (19251941) 37, 302. Вейнберг Л. Б. воронежский краевед (18521901) 36. {313}Васильев И. Б. археолог, сотрудник Куйбышевского педагоги-ческого института 303.Винников А. З. археолог, сотрудник Воронежского государственного университета 275, 279, 304306.Вишвакарман в ведийской и индуистской мифологии боже-ственный творец Вселенной, поэт 148.Владимир Киевский князь (X нач. XI в.) 214, 217.Воронег предполагаемое древнеславянское имя 277.Всеволод Большое Гнездо Влади-мирский князь (11541212) 262, 269, 270.Всеволод Святославич брат Игоря Святославича (см.: Игорь Святославич) 280.Гардизи арабский историк XI в. 219, 289.Гелон в древнегрече-ской мифологии один из сыновей Геракла (см.: Геракл) 171.Геракл один из героев в древнегре-ческой мифологии 171. Герасимов А. А. антрополог (19071970) 302. Геродот древнегре-ческий историк (V в. до н. э.) 171, 183, 188. Глеб Рязанский князь (XII в.) 262, 269, 270. Гмелин Иоганн Георг один из первых академиков Российской Академии наук (17091755) 44. Город-цов В. А. археолог (18601954) 28, 35. Горький А. М. писатель (18691936) 37, 256. Граков Б. Н. археолог (18991970) 304.Григорьев Г. П. археолог, сотрудник Ленинград-ского отделения Института археологии АН СССР 302Гуляев В. И. археолог, сотрудник Инсти-тута археологии АН СССР 36.Джебэ монгольский военачальник XIII в. 281.Джеррах Ибн-Абдаллах ал Хаками арабский полководец и наместник в Армении VIII в. 230.Ефименко П. П. археолог (18841969) 28, 29, 30, 31, 37, 222, 302, 304.Ефимов К. Ю. археолог, сотрудник Воронежского областного управления культуры 261.Загоровскнй В. П. историк, профессор Воронежского государственного университета 273, 274, 277.Замятнин С. Н. археолог (18991958) 28, 29, 31, 33, 96, 302, 304. Зверев С. Е. воронежский краевед (18611920) 169. {314}Ибн-да Русте (Ибн Даста) арабский писатель X в. 200, 211, 219.Ибн-Фадлан арабский путешественник, историк X в. 212, 217, 244.Игорь Святославич Новгород-Северский князь XII в. 280.Идриси арабский путешественник, историк, географ XII в. 211.Каганкатваци Моисей средневековый армянский историк 238, 244, 246, 247.Каргалов В. В. историк 274, 306.Ковалевский А. П. востоковед 213, 217.Коковцев П. К. семитолог, академик (18611942).Константин VII Багрянородный Византийский император (905959) 223, 235, 299.Кривцова-Гракова О. А. археолог (18951970) 303.Куза А. В. археолог (19391984) 304.Левенок В. П. археолог, в 30-е годы сотрудник Воронежского краеведческого музея 30, 32, 303.Ленин В. И. (18701924) 16, 302.Леонов Д. Д. воронежский краевед (19031977) 37.Либеров П. Д. археолог (19021982) 35, 173, 185, 186, 303, 304.Лихачев Д. С. филолог, академик 192.Лонгфелло Генри американский поэт (18071882) 65.Лылова М. И. архео-лог, сотрудник Воронежского областного краеведческого музея 152.Ляпушкин И. И. археолог (19021968) 224, 304, 305.Майоров Н. поэт (19191942) 165. Макаренко Н. Е. археолог 35, 39, 232, 233, 236, 239. Македонский Александр выдающийся полководец древности (356323 гг. до н. э.) 43.Маркс К. (18181883) 16, 19, 8587, 150, 302. Мартинович А. И. воро-нежский краевед, член Воронежской архивной комиссии 36, 169. Мартынов Л. поэт 283.Массон В. М. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 302.Матвеева В. И. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 276.Маяковский В. поэт (18931930) 28.Медведев А. П. археолог, сотрудник Воронежского государственного университета 188, 304.Мерперт Н. Я. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 303.Милютин А. И. воронежский краевед (18691907) 39, 232, 248.Монгайт А. Л. археолог (19151974) 211, 306. Мономах Владимир Киевский князь (11131125) 279. Москаленко А. Н. археолог (19181981) 35, 37, 38, 194, 212, 222, 289, 290, 302, 304. Мстислав Рязанский князь XII в. 262, 269. {315}Нестор древнерусский летописец, автор «Повести временных лет» (XI нач. XII вв.) 192, 193, 221.Низами азербайджанский поэт (ок. 1141 ок. 1209) 264. Николаенко А. Г. учитель-краевед из р. п. Волоконовки Белгородской области 279. Новосельцев А. П. исто-рик 219.Олег Киевский князь (IXX вв.) 231.Олег Ингворович Рязанский князь XIII в. 282.Олейников Т. М. сотрудник Воронежского краеведческого музея в 30-е годы 37.Пан древнегреческое божество, покровитель лесов, пастбищ и пастухов 154, 155, 162.Патканьян К. армянский историк, филолог (18331889) 244246.Перун бог грозы в славянском языческом пантеоне, главное божество древних славян 214, 217. Петр I русский царь (16721725) 43, 44.Петрона византийский инженер, строитель хазарского города-крепости Саркел (IX в.) 235.Пимин митрополит московский в XIV в. 228. Плано Карпини средневековый путеше-ственник 261. Плетнева С. А. археолог, профессор, сотрудник Института археологии АН СССР 39, 230, 236, 241, 261, 264, 265, 279, 281, 293, 305, 306.Погорелов В. И. археолог, сотрудник Воронежского педагогического института 117, 152, 303. Подгаецкий Г. В. археолог (19081942) 33. Поляков И. С. ученый, профессор Петербургского университета (18471887) 28, 30.Попов А. И. профессор Ленинградского университета 278. Праслов Н. Д. археолог, со-трудник Ленинградского отделения Института археологии АН СССР 30.Пряхин А. Д. археолог, профессор Воронежского государственного университета 33, 116, 126, 135, 162, 266, 271, 302, 303, 305, 306.Пузикова А. И. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 36. Пуру-ша в древнеиндийской мифологии первочеловек 150.Раевский Д. С. археолог, сотрудник Института востоковедения АН СССР 171.Рогачев А. Н. археолог (19121984) 30, 302. Роман II сын византийского императора Константина Багрянородного (см.: Константин Багрянород-ный) 223. Рожер II Сицилийский король XII в. 211.Рыбаков Б. А. историк и археолог, ака-демик 171, 172, 210, 211, 214, 218, 265, 280, 289291, 304, 305. Рубрук Г. французский путе-шественник XIII в. 261. {316}Сагайдак В. И. археолог (19481976) 135. Сафронов А. поэт 227. Святослав Киевский князь X в. 255, 256.Седов В. В. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 305.Семенов С. А. археолог (18981978) 302.Смольянин Игнатий участник путешествия по Дону с митрополитом Пимином (см.: Пимин) 228.Синюк А. Т. ар-хеолог, профессор Воронежского педагогического института 116, 302, 303.Скиф в древнегре-ческой мифологии один из сыновей Геракла (см.: Геракл) 171.Смирнов И. Д. сотрудник Воро-нежского областного краеведческого музея в 30-е годы 37, 38. Смирнов К. Ф. археолог (19171980 гг.) 304. Спицын А. А. археолог (18581931 гг.) 28, 29, 3537, 232. Субедей мон-гольский военачальник XIII в. 281.Тарасов Л. М. археолог, сотрудник Ленинградского отделе-ния Института археологии АН СССР 30, 302Тенгри-хан главное божество в языческой религии тюркских народов 238, 246, 255.Тихомиров М. Н. историк, академик (18931965) 274. Треть-яков П. Н. археолог (19091976) 28, 37, 222, 304, 305. Тутанхамон египетский фараон около 14001392 гг. до н. э. из XVIII династии 166.Федоров-Давыдов Г. А. археолог, профес-сор Московского государственного университета 264, 306.Феофил Византийский император IX в. (829842) 235. Флеров В. С. археолог, сотрудник Института археологии АН СССР 305.Формозов А. З. археолог, сотрудник Института археологии СССР 302, 303. Фосс М. Е. археолог 28, 31, 33.Хвольсон Д. А. востоковед 200.Цыбин М. В. археолог, сотрудник Воро-нежского государственного университета 271, 306.Черных Е. Н. археолог, сотрудник Институ-та археологии АН СССР 303.Шагин-Гирей крымский хан XVIII в. 171. {317}Энгельс Ф. (18201895) 16, 19, 75, 87, 119. Эрдели И. венгерский археолог 305.Юлиан венгерский мо-нах-путешественник XIII в. 271, 272, 273.Юрий Ингворович Рязанский князь XIII в. 282.Ярополк Рязанский князь XII в. 262, 269, 270, 276, 277. Ярополк Владимирович сын Владимира Мономаха (XII в.) 279. {318}События последнего десятилетия с новой силой инициировали дискуссию сторонников западных образцов государственности и права и сторонников собственного пути в формировании политической и правовой системы российского общества. Мощнейшим аргументом в пользу самобытного пути правового, политического, экономического развития является менталитет нашего народа. И в данной работе этот аргумент представлен методологически корректно.Менталитет должен быть контекстом в исследовании той среды, в которой происходит формирование любого социального института. Правовой менталитет должен быть контекстом интерпретации правовых институтов в сравнительной юриспруденции. Однако не все исследователи правового менталитета, в отличие от авторов, выдерживают методологически корректную позицию.Однако следует помнить, что состояние современного правосознания и менталитет - совершенно разные параметры социальной жизни (менталитет следует изучать в исторической перспективе), что философы и психологи часто отождествляют правосознание и законосознание, а также рассматривают право с позиции западноевропейского пра- вопонимания, через призму его понятий. Этим отличаются и работы некоторых юристов, исследующих правовой менталитет, а также истоки современного правосознания и правовой культуры россиян.В качестве примера приведем одну из работ, принадлежащих перу отечественных авторов. Так, Р.С. Байниязов в лучших традициях российской интеллигенции, отличающейся склонностью к «самобичеванию» и порицанию своего с одновременным «уважением ко всему европейскому », выносит приговор правовому менталитету россиян, якобы отличающемуся «небрежным, отрицательным отношением к праву», «юридическим нигилизмом», «непониманием фундаментальных ценностей правового бытия» и т.д., предлагая в качестве спасения заблудших русских душ индивидуализм­ как прививку от «коллективистских», «антииндивидуалистических импульсов и тенденций» , якобы ведущих к правовому нигилизму. Автор не замечает противоречия в своих же суждениях, когда в одном месте говорит о том, что «каждая национальная правовая система, обладает только ей присущим правовым менталитетом, правосознанием, стилем юридического мышления», иными словами, своим пониманием права, а в другом критикует за несоответствие западноевропейскому правопониманию, с его «подлинно» правовыми параметрами.Исследователи подобного плана уровень «цивилизованности» русского народа измеряют по некоей универсально-ценностной системе измерения «отсталости», как того требует идеология глобализма, скрывающаяся за идеалами гуманизма и общечеловеческих ценностей. Конечно же, образцом этой мерки служила и служит западная цивилизация. Менталитет западного мира, идеал западного образа жизни стал у многих авторов единственно истинным мерилом, пригодным для переоценки исторического прошлого нашей страны и ее будущего.Думается, современная общественно-политическая мысль уже выявила основные проблемы глобализации европейских­ экономических, правовых и политических представлений, навязывание которых иным народам стало основным стилем международной политики Запада. Отчетливо понимая, что привитие американо-европейских либеральных правовых стандартов, не соответствующих не только российской правовой культуре и истории, но и явно не соответствующих сложившейся ситуации в стране, в которой идет криминальная война (от рук преступников ежегодно погибает около 30 тысяч человек), влечет за собой дальнейшую деградацию государственного порядка, последний тем не менее продолжает всеми способами навязывать его России, полагая тем самым ускорить процесс государственного разложения и облегчить себе доступ к энергоресурсам.На наш взгляд, методологически корректной является та позиция, которая исходит из следующей логической связки: если менталитет представляет собой нечто константное, то надо не пытаться его разрушить или изменить путем доведения «до ума», до единственно правильного правового идеала, а надо пытаться развивать в нем то положительное, благодаря чему сохраняется носитель этого уникального менталитета - народ и его самобытность. Ведь именно в подчеркивании некоторой своеобразной, характерной­ константы, присутствующей в правовой истории народа, и заключается значимость выделения правового менталитета в качестве категории права. Критически анализировать один менталитет, один смысл права за счет другого некорректно, хотя бы по причине отсутствия универсального критерия оценки.Исследователи придерживаются именно такой позиции, обращая внимание на то, что ментальность каждого народа порождает свое самобытное правопонимание, свой смысл права. Авторы показывают, что российский правовой менталитет иной по отношению к западному, следовательно, иными должны быть стратегии развития государства, иным должен быть собственный путь к осуществлению общественного идеала посредством права. А оценивать его как «недоразвитый» - в высшей степени некорректно.Полагаю, что предлагаемое исследование является существенным вкладом в развитие цивилизационного подхода к праву, так как изучение политико-правового опыта собственного народа через субъективные образы оказывается значительно более продуктивным, чем анализ своего права через призму закономерностей, понятий и концепций, возникших в рамках определенной культурно-исторической общности - европейских народов и потому непригодных­ для объяснения государственно-правовых явлений российской цивилизации. Надеемся, что его кропотливый и многолетний труд будет еще одним шагом вперед в изучении самобытности российской государственности и правовой культуры, сохранении ее ценностно-нормативной, культурной идентичности, что так необходимо в современном глобализирующемся мире.А. Я. Овчинниковдоктор юридических наук, профессорСамое лучшее в новом то, что отвечает старому устремлению.Поль ВалериВВЕДЕНИЕОдна из наиболее сложных проблем, решаемых сегодня правовой и политической науками, - природа, направленность и последствия начавшихся в начале 90-х годов ХХ в. политико-правовых трансформаций, приведших к изменению содержания структурных элементов российской государственности. После 14-15 лет институционального хаоса, постоянной угрозы (социально-экономических, политических, юридических и др.) существованию постсоветской России в качестве суверенного государства, явившихся следствием отсутствия у властных элит не только концепции реформирования, но даже более или менее ясных представлений о ходе, последствиях и сроках проводимых изменений во всех сферах жизни общества, начало XXI в. воспринимается­ как время, благоприятствующее осмыслению судьбы страны, ее прошлого, настоящего и будущего, период взвешенной оценки многих событий новейшей истории, эпоха возвращения «к себе» на новом витке национального развития.Глобализация, либерализация, вестернизация и противостоящий последним консервативный и неоевразий- ский проекты политико-правовой институционализации на постсоветском пространстве, противоборство центробежных и центростремительных сил в отечественном государственном устройстве, необходимость сохранения уникального этнокультурного ландшафта России и др. предполагают изменение существовавшей ранее парадигмы правовых исследований, в которых национальное измерение права, как правило, выводилось «заскобки», игнори-ровалось и подменялось либо его общефункциональными характеристиками, либо выводами о наличии «непреодолимой силы» неких общих для всех времен и народов закономерностей, обусловливающих модернизацию российской политико-правовой реальности.Правда, стоит отметить, что некоторые современные правоведы, философы и политологи (их количество крайне невелико) в последние годы все же начали духовное освоение российской государственно-правовой­ действительности. В работах П.П. Баранова, А.М. Величко, А.Г. Дугина, А.А. Королькова, Т.В. Кашаниной, А.Н. Кольева, В.Я. Лю- башица, В.В. Момотова, А.И. Овчинникова, В.Н. Синюкова, С.О. Шаляпина, О.И. Цыбулевской и др. представлен анализ различных аспектов политико-правовой институционализации русской национальной идентичности.Есть авторы, которые также обращаются к тем или иным элементам российской правовой культуры, в частности правовому менталитету. Однако их рассуждения достаточно часто имеют весьма поверхностный, не соответствующий сложному и далеко не однозначному пониманию данного феномена характер. Как правило, такие исследователи недооценивают устойчивость национального правового менталитета - структуры социального бытия, способствующей преемственности в процессах становления основных юридических и политических институтов. Считается, что для решения насущных задач государственного или муниципального строительства его можно и нужно изменить. «­Разумеется, никакая, даже самая совершенная конституция не создаст нового общества в России. Для этого нужно прежде всего кардинально (выделено нами. - А.М., В.П.) изменить российский менталитет... Нужно на иных началах преобразовать менталитет властвующей политической и экономической элиты, всего политического «класса», бизнесменов...».Реформаторское «лихолетье» на рубеже веков, очередная, полная оптимизма и веры в светлое европейское завтра попытка вестернизации нашего образа жизни, достаточно быстро сменившаяся разочарованием не только большинства населения, но и ряда самих архитекторов российских реформ, обнажили много проблем в сфере права и политики.Как и в предшествующие потуги быстрых и радикальных изменений в стране (петровские реформы, деятельность Александра II, Временного правительства и др.), основным парадоксом существующего правопорядка остается несоответствие, очевидный разрыв между издаваемыми и вполне западными (по крайней мере очень похожими) по содержанию и направленности юридическими предписаниями и поведением, мышлением большинства населения. Новые законы нередко остаются на бумаге, реальные же практики развиваются так, как если бы этих норм не было.Многие, казалось бы, полезные и взвешенные проекты для российского общества оказались слишком смелыми, так и не привели к ожидаемым (позитивным) результатам. Периодические всплески различных по рангу и масштабам деятельности - от Президента РФ и палат Федерального Собрания до инициатив отдельных представителей депутатского истеблишмента,­ губернаторского и «мэрского» корпуса страны - руководителей относительно «скорейшего наведения порядка в государстве», установления «сильной власти» или «диктатуры закона» на деле только еще раз демонстрируют деградацию обыденного и профессионального правосознания. Более того, в последнее время исследователи правовых, политических и социально-экономических процессов в современной России, вскрывая сущность происходящих явлений, останавливают свое внимание на проблеме неправовых практик, широкое распространение и укоренение которых несомненно оказывается одним из важнейших препятствий к реализации либерально-правового сценария трансфо??мации российского общества.Подобная ситуация, естественно, не может остаться незамеченной, не отразиться должным образом на Доктринальном уровне отечественной правовой системы, содержании и специфике юридических концепций. Юридическая наука наконец-то должна возвысить свой голос.Весьма затянувшийся спор между позитивистами и убежденными сторонниками естественно-правовой теории пра- вопонимания при всей его эпистемологической важности для решения проблем национальной правовой действительности уже­ малопродуктивен. Рассуждения ­Таким образом, характерная для классической философии права эссенциальная схема определения понятия права, естественно, будет дополнена экзистенциальной, в рамках которой право определяется через феноменологически найденные и гипостазированные «правовые переживания», состояния сознания субъектов - носителей конкретного, коррелирующего с национальными символами, образами и установками, юридико-государственного опыта. Вполне очевидно, что данные состояния сознания содержат в себе как сущностные (эйдетические), так и специфические общие и индивидуальные культурно-исторические моменты. Именно для адекватного понимания смыслового содержания права (государства, власти, политики и др.) следует обратиться к категории правовой ментальности (менталитета). В частности, И.П. Малинова под последним подразумевает «совокупную характеристику индивидуальных интенций, ценностных ориентаций, смысловых аберраций и типов дискурса в сфере права» (хотя вряд ли можно вообразить себе дефиницию более «туманную» как в формально-логическом, так и в содержательном плане). Правовой менталитет включает в себя как нижние этажи общественной и индивидуальной психологии, так и правосознание,­ но не в традиционном смысле, а с точки зрения его ориентированности, избирательности, настроенности, тенденциозности, а также культурной специфики. Р.С. Байниязов оправдывает введение категории «правовой менталитет» в эпистемологическое (эвристическое) поле современной юридической науки прежде всего тем, что «улавливание» сложнорефлексирующих правовых эйдосов требует не только праворационального объяснения, но и интуитивного проникновения в различные элементы правовой сферы социума, т.е. связывает его существование с наличием нерациональных механизмов жизненного понимания права.Другими словами, исследование права, правосознания и правовой культуры не только за рубежом, но и (прежде всего!) в России нуждается в понятии, отображающем сложную морфологию и корреляцию общественного и индивидуального сознания. Такой категорией и является понятие национального политико-правового менталитета. В первом приближении достаточно очевидна априорная природа правового менталитета (Г. Бутуль), его устойчивость и бинарность (объединяет рациональные и иррациональные элементы), историчность (обращенность и к прошлому, и к настоящему, и к будущему), органичная взаимосвязь­ с правовым поведением, стилем и особенностями юридического мышления при сохранении основополагающего характера и т.д. Интерсубъективный в своей сущности мир правового менталитета, осознаваясь и рационализируясь (как, впрочем, и вербализируясь) только выборочно, «пятнами», связывает высокорационализированные формы сознания (правовую идеологию, философию права, политику и др.) с миром бессознательных структур, с неосознанными культурными кодами (архетипами), определяя тем самым отношение личности к праву и иным явлениям социально-юридической действительности, поведенческо-правовую и психолого-правовую самореализацию индивида.Однако вряд ли теоретически и методологически оправданы (хотя, несомненно, заслуживают внимания и уважения) стремления некоторых современных авторов четко выделить два уровня структуры правового менталитета - сознательный и бессознательный, т.е. некоторым образом абсолютизировать его бинарный характер. Так, Р.А. Луб- ский, предлагая достаточно емкую и наукообразную дефиницию политического менталитета, понимает последний в качестве совокупности «­обыденных (повседневных) осознанных и неосознанных представлений ценностей и аттитюдов (установок), характерных для той или иной социальной общности. При этом методологически важно подчеркнуть, что представления, ценности и аттитюды (установки) на осознанном и неосознанном уровнях зачастую представляют собой бинарные оппозиции».Это, безусловно, важный, но в то же время излишне «психологизирующий» (почти по структуре личности дедушки Фрейда, однако каким же способом или «прибором» можно безошибочно установить, сознательная, подсознательная или бессознательная «оппозиция» включена в поведение индивида в данный момент, чем он руководствуется) природу данного явления подход. Менталитет, по выражению А.Я. Гуревича, представляет собой «тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания, - люди ими пользуются, обычно сами того не замечая...».О.Г. Усенко справедливо отмечает, что «грань между подсознанием и сферой осознанного провести не так-то просто...», на самом деле «...большинство человеческих поступков (понимаемых как цепочки взаимосвязанных действий, переживаний и мыслительных актов) представляют собой сплав бессознательного и осознаваемого...».Трудно или вообще невозможно установить, структуры какого уровня (сознательного или бессознательного, предсознательного) актуализировались уобратить внимание на известную методологическую пластичность понятия «правовой менталитет», так как именно последняя открывает для правоведа новые возможности познания, несомненные эвристические перспективы. Обращает на себя внимание и то, что занимающиеся данной проблемой отечественные исследователи (юристы, историки, философы, психологи и др.) чаще всего избегают жестких формулировок (явных дефиниций) в отношении данной категории. Однако в известной «размытости» понятия следует усматривать не только его уязвимость, но и определенное преимущество. Многочисленные попытки проигнорировать трудноуловимую природу правового (политического) менталитета, «не заметить» его, по сути, неисчерпаемой многоуровневости и разноплановости, ввести в какие-то фиксированные рамки, на наш взгляд, так и не увенчались успехом. Однако вряд ли стоит соглашаться и с весьма «пессимистичной» позицией Ф. Грауса, который полагает, что ввиду отсутствия четких контуров ментальность вообще невозможно описать достаточно предметно, ее можно лишь «тестировать» , «считывать» по внешним формам проявления. При такой постановке вопроса любое исследование феномена­ национальной правовой ментальности будет иметь исключительно прикладной, вспомогательный характер, служить для решения других политико-юридических проблем. Но можно ли явление, коренящееся в глубинах государственно-правовой реальности, так или иначе выступающее в качестве глубинного (духовного) уровня ее структур, просто автоматически вывести за рамки фундаментальных исследований, в принципе лишить даже самой возможности их проведения? Речь, видимо, должна идти о другом, а именно о представлении общего плана (архитектоники) правового менталитета, выявлении его основных структур, определении их места («глубины залегания») и роли, характера взаимодействия и способов экспликации (истолкования, распознавания и т.п.). В методологическом плане последнее означает не что иное, как намеренный уход от гиперболизации психологической сущности юридического менталитета (ментальности) в пользу обстоятельного изучения его социокультурной природы через построение многомерной модели.Полагать же, что в российской юридической (впрочем, как и в исторической, политической и др.) науке имеется теория правовой ментальности, конечно, пока преждевременно. В специальной литературе можно обнаружить­ лишь некоторые идеи и подходы. Хотя уже достаточно очевидно, что современная доктрина отечественного правового менталитета «нуждается в систематическом исследовании своих многочисленных, в том числе специальных юридических, этнокультурных и конкретно социологических измерений».Однако прежде чем начинать какое-либо систематическое исследование, а тем более исследование национальной правовой ментальности, следует определиться в используемых терминах и в первую очередь в соотношении категорий «правовой менталитет» и «правовая ментальность». Большинство авторов (отечественных и зарубежных) считают, что данные понятия синонимичны, хотя менталитет происходит от немецкого «Mentalitat», а ментальность - термин французской «Новой истории» - от «mentalite» (который, по мнению отечественного психолога В. Шкуратова, в последние годы все-таки усиленно заменяется немецким вариантом). Историки Е.Ю. Зубкова и А.И. Куприянов термины «менталитет» и «ментальность» рассматривают как варианты русской транскрипции французского слова «mentalite», и полагают, что «нарождающаяся дискуссия о соотношении­ «менталитета» и «ментальности» окажется еще менее плодотворной, чем былые изыскания в области «просвещения» и «просветительства».Однако в современной литературе встречаются и иные мнения. Например, Л.В. Акопов и М.Б. Смоленский предлагают «развести» правовую ментальность л.ичностииее правовой менталитет. «­В первом случае речь может идти о глубинном понимании корней правовой автономии личности в смысле ее духовно-правовых и интеллектуальноправовых истоков (возможностей). Во втором случае в качестве правового менталитета, по-видимому, следует понимать реальный уровень развитости правосознания и правовой культуры, присущий определенному индивиду, социальной группе и иной общности людей. Правовой менталитет связывается с правовой ментальностью через реальные, конкретные личности посредством и благодаря их деятельности ».Е.А. Ануфриев и Л.В. Лесная представляют свое видение проблемы: «Суть этого соотношения в следующем: в отличие от менталитета под ментальностью следует понимать частичное, аспектное проявление менталитета не столько в умонастроении субъекта, сколько в его деятельности, связанной или вытекающей из менталитета. Поэтому в обычной жизни чаще всего приходится иметь дело с ментальностью, нежели с менталитетом, хотя для теоретического анализа важнее последний».Из приведенных постулатов видно стремление авторов подойти к рассмотрению соотношения понятий «правовой менталитет» и «правовая ментальность» разнопланово. Их выводы интересны и не лишены теоретической и методологической оригинальности. Тем не менее заметим, что подобное различение нуждается в более подробном обосновании. Видимо,Видимо, речь должна идти о явной близости, единой понятийной связке, но не синонимичности данных категорий. Прежде всего, стоит указать на смысловой нюанс лингвистического порядка, а именно на то, что в русском языке слова на -ость обозначают, как правило, родовые качества или свойства, воплощающиеся в целом ряде находящихся в постоянном развитии (во времени или в пространстве) феноменов, явлений. Однако даже в последнем случае сохраняется общее проблемное поле (так или иначе позволяющее отвлечься, пренебречь подобным разведением столь близких категорий) - создание доктрины отечественной правовой ментальности (менталитета).- чтобы «овладеть» массовым сознанием, закон должен преодолеть тот «порог» сопротивления, который часто воздвигается на пути его реализации именно отечественной правовой ментальностью, ее кризисным (с точки зрения современных политико-правовых реалий) состоянием, противоречивыми интересами различных социальных слоев и групп, а для этого важно обретение как законодателем, так и правоприменителем ясного представления обо всем многообразииментальных особенностей адресатов нормативно-правовых актов, их юридических и политических стереотипов;- к числу факторов «ментального порядка», способных оказывать негативное воздействие на процессы реализации законов (в различных ее формах), относится и весьма специфическое общественное мнение. В российском миропонимании исторически сложилась ситуация (подтверждаемая многими событиями отечественной истории, особенно в переломные ее моменты) явного преобладания обыденного уровня­ правосознания, на котором общественное мнение чаще всего складывается под влиянием слухов, особого понимания процессов, событий, тенденций общественного развития. Данная «традиция» неизменна и сейчас - обыденный уровень массового правосознания в современных условиях содержит значительную долю стихийности и иллюзорности . Поэтому стремительное развитие социально-правовых реалий, либеральная модель реформирования отечественной государственности неизбежно наталкивается на устоявшиеся стереотипы и догмы национального правового макроменталитета.Следует отметить и нарастающий интерес современных отечественных ученых-юристов ко многим из вышеизложенных проблем. Так, в той или иной степени данные вопросы исследуются Ю.А. Тихомировым, В.Н. Синюковым, М.С. Гринбергом, Ю.А. Дмитриевым, Л.А. Сыровацкой, Н.С. Малеиным, В.Н. Кудрявцевым, А.И. Бобылевым и др. Однако за редким исключением при их решении (например в работах В.Н. Синюкова) используются положения и методологические принципы концепции политикоправового менталитета, но даже если и выдвигается ряд аргументов, связанных с особенностями отечественного правосознания и правовой культуры, то чаще всего в рамках традиционной для российской (советской) юридической науки позитивистской доктрины, элиминирующей глубинные слои, архетипы и этнокультурные аспекты национальной политико-правовой действительности. И причины этого теоретико-методологического «казуса» - в традициях российского правоведения и всей гуманитарной сферы последних десятилетий (некоторые из них уже рассматривались выше).Очевидно, что для решения прикладных вопросов (подобных только что рассмотренным) правовой науки­ следует определиться с теоретическими проблемами российской правовой ментальности, хотя бы через ее феноменологический анализ, найти вполне определенную, методологически выверенную, корректную позицию, придающую требуемую (принципом научности!) строгость дальнейшим рассуждениям. Последнее означает не что иное, как создание концептуальных оснований и адекватного категориального аппарата изучения российской ментальности вконтексте проблематики формирования национального правового государства и правовой системы.Однако это одна сторона проблемы - «внутренняя», а есть еще и другая - «внешняя». Последняя также находится в поле зрения некоторых отечественных правоведов. Например, Т.В. Кашанина, исследуя вопросы возникновения российского государства, выделяет ряд (подлежащих дальнейшему обсуждению) особенностей национального политико-правового менталитета: «­Задумаемся, откуда у русского народа такая страсть к распространению своей государственности и государственно-правового опыта развития (кстати, далеко не всегда и не во всем лучшего)?.. За многие годы существования русского народа у него сложился свой менталитет... Грубо менталитет русского народа можно обозначить так: его интересуют в большей мере глобальные проблемы бытия, чем приземленные задачи повседневной жизни. Он склонен обращать свое внимание, тратить силы и средства на то, что находится за пределами его дома, именно там наводить порядок. То же, что творится внутри собственного дома - дело второстепенное. Но энергия не беспредельна и, уходя вовне, ее мало остается для решения внутренних дел. Вот почему Россию постоянно сотрясают бури, вот почему она постоянно не обустроена» .Глава 2АРХИТЕКТОНИКА ПРАВОВОГО МЕНТАЛИТЕТА2.1. Право в пространстве культурыДля того чтобы ориентироваться в какой-либо сфере, следует исходить из ощущений, отчетливых или хотя бы «смутных» представлений о реальности этой сферы. Реальность, данная человеку в ощущениях и представлениях, - это, с одной стороны, основа, некая априорная сущность, первоначало ее теоретического описания и практического опыта, а с другой - определенный результат вовлеченности субъекта в соответствующие социальные практики. Подобно тому, как концепции психологической или экономической реальности, представленные, например 3. Фрейдом, К.Г. Юнгом, К. Марксом или Дж. Кейнси, помогают или, по крайней мере, помогли на определенном историческом этапе индивиду и обществу найти оптимальные решения своих проблем, концепция правовой реальности, т.е. представления о природе, социокультурных, экономических и иных основаниях, развитии сложного мира права, безусловно, помогают ориентироваться в нем и философу права, и юристу-практику, и студенту, и любому гражданину, так или иначе «обитающему» в конкретном правовом и политическом пространстве. Видимо, перефразируя известное суждение Аврелия­ Августина о времени, Е.В. Спек- торский подчеркивал: «­Юристам кажется, что они знают, с какой реальностью они имеют дело, только до тех пор, пока их об этом не спросят. Если же их спросят, то им уже приходится или самим спрашивать и недоумевать, или же по необходимости решать один из труднейших вопросовтеории познания»В плане поиска оснований отечественной правовой действительности, выявления и понимания сущности собственного типа нормативности, а значит, образа и специфики национального права обращение к несколько «подзабытому» советскими авторами культур-онтологическому аспекту философского осмысления юридической сферы трудно переоценить .В рамках формирующейся в последние годы в российском правоведении теории юридического менталитета появляется реальная возможность рассмотрения права как базовой регулятивной формы культуры, ценностно-значимого «продукта» саморазвития цивилизации, нации, этноса, закономерного явления эволюции их бытия. И если немецкий философ права А. Кауфман, решая вопрос, что значит быть для права вообще, где оно «живет», другими словами, к какому типу реальности принадлежит, отмечал: «Вопрос... правовой онтологии должен гласить: каким способом право причастно бытию... какая модальность бытия... ему подходит», то в нашем случае прочтение этого «вопрошания» может и должно быть иным, аименно: «Каким образом право сопричастно бытию культуры, национальному самосознанию». В этой связи рассмотрение различных типов правопонимания,­ форм осознания юридической и политической действительности - это, в методологическом плане, необходимые смыслообразующие этапы магистрального для современной юридической науки процесса культурной идентификации национального права. Однако проведение подобных исследований, очевидно, предполагает решение ряда проблем.сетовал в конце XIX в. Г.Ф. Шершеневич, отмечая сохранившуюся в определенном смысле и в настоящее время «рас- колотость» отечественной гуманитаристики в решении многих актуальных проблем1. «­Право - это тот социальный феномен, который «закрыт», если на него смотреть только юридическим взглядом. В этом состоит методологический недостаток многих интерпретаций права», -утверждает современный правовед Р.С. Байниязов . Преодоление же теоретического изоляционизма, данной псевдонаучной установки открывает широкие возможности для радикального обновления отечественной юридической науки, изменения ее эвристических акцентов, целей, задач, методологических ориентиров, для объективной и серьезной разработки заявленной темы, до сих пор относящейся к области «белых пятен» российского обществознания. С другой стороны, нельзя не заметить, что в отечественной юридической действительности право (но не правда) подменялось приказным нормотворчеством и, соответственно, трактовалось как утилитарно-прагматическое средство политико-властной регуляции общественных отношений. Господствующее в России, по крайней мере начиная с реформ Петра Великого, политико-идеологическое понимание права элиминировало любой негосударственный, а позже и неклассовый подход к данному явлению - объективной, по сути, социокультурной целостности, в конечном счете не зависящей от каких-либо или чьих-либо властных усмотрений и всегда имеющей цивилизационное и национально-этническое прочтение. Позитивистские и разного рода этатистские представления реальности права, сводящие последнее исключительно­ к одному из разнообразных продуктов мыследеятельности государственного аппарата, неизбежно выхолащивают суть права, лишая его всех атрибутов регулятивной формы культуры, а часто вообще приводят к таким сомнительным каламбурам, как «три слова законодателя - и целые библиотеки становятся макулатурой» или «где могло бы существовать право, которое вышло бы не из деятельной силы и энергии индивидуалов и начало которого не терялось бы в темной глубине физической силы?».Современные же попытки преодоления рецидива социалистического правосознания как и ряда его последствий неизбежно предполагают принципиально иное понимание права, а именно признание в нем «­таких элементов, которые не могут быть произвольно изменены, поскольку они теснейшим образом связаны с нашей цивилизацией и нашим образом мыслей. Законодатель не может воздействовать на эти элементы точно так же, как и на наш язык или нашу манеру размышлять».Стремление выйти за рамки нормативистско-позитивистской трактовки права в иное его измерение, признание архетипических элементов национальной правовой культуры, юридических и политических инвариант в качестве имманентных и смыслообразующих структур, определяющих содержание любой национальной правовой реальности, несомненно, коррелирует с фундаментальными проблемами современного правопонимания. Так, в работах американского юриста Р. Паунда и австрийского правоведа Е. Эрлиха уже обозначился соответствующий дискурс: выявляется значимость социальных (ментальных) оснований, задающих, «определивающих» правовые предписания определенной цивилизационной природы и обеспечивающих тем самым адекватное широкому спектру проявлений национального бытия правовое пространство. «Центр тяжести развития права в наше время, как и во все времена, - не в законодательстве, не в юриспруденции, не в судебной практике, а в самом обществе». Стремление обнаружить «живое право», свойственное многим юридическим школам и отдельным исследователям (от Аристотеля, Цицерона, Локка, Монтескье, до Иеринга, Петражицкого и др.), неизбежно приводит многих авторов к убеждению об историческом постоянстве,­ устойчивости и, более того, самодостаточности и самоценности национального права, независимо от тех модификаций, всевозможных обновлений и рецепций, которые претерпевали нормы. Именно «наличие этих элементов дает основание говорить о праве как науке и делает возможным юридическое образование».Подобный, хотя и более «осторожный», пока еще уступающий в теоретическом и методологическом обосновании предшествующим (советским) традициям юридической науки подход в последнее время прослеживается и у некоторых современных российских ученых. Например, А.Б. Венгеров, кроме собственно государственных, признает присутствие и влияние самоорганизационных (социальных) начал в правотворческом процессе. В этом же направлении ведутся исследования и представителей либертарной правовой теории (В.С. Нерсесянца, Е.А. Лукашевой, В.А. Чет- вернина и др.). Хотя преодоление редукционизма как одного из существенных признаков господствующей в последние годы методологической парадигмы, в рамках которой не раз демонстрировались попытки значительного упрощения проблемы, связанные с известным стремлением обнаружить «первооснову» (первоначало) права либо в различных неюридических­ явлениях (экономике, классовой структуре общества, нравственности, политике, идеологии и др.), либо через прямое отождествление его с актами государственной власти, несомненно, в нашем правоведении все еще остается теоретико-методологической задачей «номер один».Современный методолог В.М. Розин, утверждая о кризисе отечественного юридического мышления, [3]обращает внимание на особенности современных взаимоотношений правовой науки и практики. «Юридическая наука сегодня не удовлетворяет запросы юридической практики: она ориентируется на старую социалистическую идеологию, на неработающие в настоящее время в юридической практике идеалы естественной науки и марксистской философии, на устаревшие знания и методологию ».Постепенный отказ от явно упрощенных представлений о природе права, предполагающих возможность исчерпывающего сведения права к каким-либо социальным сферам и институтам, личностным (индивидуальным) переживаниям и установкам, ведет к конституированию принципиально иного теоретического слоя (уровня) научной деятельности в области права и государства. Представляется, что только на этом пути в современном правопонимании и государствоведении возможно изменение базовых методологических принципов, теоретических схем и процедур, способов обработки и интерпретации эмпирических данных, различного рода систематизаций и т.д. Причем речь идет не только о преодолении отмеченных редукционистских установок, но и (как уже было замечено ранее) о переосмыслении самих ориентиров и конечных целей построения правовых теорий: переход от «принципиально» универсальных, наднациональных концепций, объясняющих природу права и характер его развития, значение последнего в культуре и цивилизации вообще и тем самым неизбежно отвлекающихся от его национальных артикуляций, к так называемому юридическому «культуро(этно)центризму », предполагающему «возвращение» (приземление или, точнее,­ заземление) права в границы определенного этносоциального пространства.Такой поворот теоретически и, тем более, практически представляется вполне оправданным, так как достаточно очевидно, что процесс правопонимания (правотворчества, правоприменения) на всех уровнях (« профанном », профессиональном и доктринальном) всегда развертывается только в определенном ментально-цивилизационном пространстве, в рамках которого и происходит маркирование основных правовых теорий, возникает национальная специфика юридических явлений, которые часто не могут быть в полной мере соотнесены с так называемыми общечеловеческими ценностями. Для их понимания вряд ли пригодны также различного рода позитивистски-институциональные способы юридического анализа, здесь необходима более «тонкая» методология, тем более что «­смысловая сущность права как способа человеческого бытия доступна открытию в весьма узком секторе духовной и практической деятельности и не всегда поддается выявлению рациональными методами».Освоение принципов дополнительности, альтернативности и поливариантности в рамках современной юридической науки не только позволит выйти из явного эпистемологического тупика настоящего периода развития, характеризующегося известными теоретико-методологическими «шараханиями», свойственными переходному, постсоциалистическому периоду, но и, несомненно, откроет новые горизонты правового анализа и политико-юридического прогнозирования, обогатит категориальный аппарат, необходимый для плодотворных исследований различных проблем. В этом же ключе рассуждает и С.С. Алексеев, отмечая, что «при последовательно научном подходе исходная задача при рассмотрении позитивного права заключается в том, чтобы «увидеть» и держать в поле зрения все грани права, последовательно охарактеризовать их, начиная с наличных юридических реалий, а затем - через особенности юридического содержания - к глубоким, «невидимым» пластам правовой материи».Другими словами, в процессе саморазвития отечественный юридический дискурс, находящийся, конечно, в динамичном, поисковом, плюралистическом, внутренне противоречивом состоянии, все же (постепенно) выходит на иные, мягко говоря, не преобладающие в традициях отечественного правоведения последних лет, эпистемологические ориентиры, направленные на конституирование целостных правовых образов и тем самым предполагающие возвращение праву культурно-национальной самости (адекватности основам исторической субъектности российского народа), признание его способности развиваться и расти по собственной внутренней логике, отражая, скорее, некую внутреннюю необходимость, чем волю «государя», отдающего повеления в форме правил и налагающего санкции за их неисполнение.Однако ясно и то, что наше «юридическое мышление долгое время формировалось под влиянием однозначной трактовки права и недостаточно подготовлено к многослойному анализу правовой сущности». Представляется, что основной трудностью, методологическим препятствием для обновления содержания дискурса правопозна- ния (от нормативно-организационного к социально-юридическому) является «расширение» бытия права: от­ привычного corpus juris до многоуровневого правового пространства, в рамках которого происходит уникальное юридико-политическое действование, где правовые институты это не мертвые категории, сущность которых исчерпывается только выполняемыми или конкретными функциями, а «... ­живые существа. Некоторые из них - мертворожденные, другие бесплодны от рождения. Среди них происходит острая борьба за жизнь, и выживают только самые приспособленные».Думается, что в рамках по-прежнему господствующей редукционистско-позитивистской, ориентированной на создание универсальной теории права и сведение последнего к элементарно-предметным признакам юридической парадигмы, вряд ли возможно приблизиться к адекватному самопознанию, выявлению подлинного смысла и содержания национальной юридико-политической реальности в единстве с отечественным цивилизационно-культурным опытом. Напротив, признание того, что «право само по себе есть некоторое в высшей степени сложное и многостороннее образование, обладающее целым рядом отдельных сторон и форм «бытия», и каждая из этих сторон входит в сущность того, что именуется одним общим названием «право» », но в то же самое время « представляет по всему существу своему нечто до такой степени своеобразное, что предполагает и требует особого, наряду с другими, специального определения и рассмотрения»,является важной предпосылкой не просто перехода к так называемой широкой концепции права, но и развертывания права как регулятивной формы культуры до особым образом организованного социально-правового пространства (поля).Теоретическая сложность подобного распредмечивания юридической реальности вполне «окупается» теми методологическими и теоретическими «дивидендами», которые исследователь получает в ходе данной эвристической операции, когда дефиниции, иные положения многих отечественных авторов могут конкретизироваться, наполняться смыслом и значением. Так, социологически ориентированные (субстанциональные) определения типа «право - это, прежде всего, сама общественная жизнь» или «право выступает как источник, олицетворение и критерий справедливости» могут и должны быть верифицируемы (фальсифицируемы) только в контексте, задаваемом национальной правовой реальностью. Вполне очевидно, что в ее рамках должны найти место как собственно юридические (позитивные) рационализированные элементы, так и иные, юридически значимые (ценностно-символические) явления. Однако ясно и другое - при таком широком взгляде неизбежно изменение представлений об Источниковой­ базе, ведь именно источники права включают не только экономические условия, волю законодателя, господствующие (религиозные или идеологическое) доктрины, но и другую, не менее важную для развития и функционирования национальной правовой системы часть базового культурного (цивилизационного) сценария конкретного общества (мифологию, традиции и обычаи, «разум и совесть общества», «чувство приличия» ит.д.). «Юридические правила отнюдь не лишены причин, и их происхождение связано с некоторыми скрытыми от внешнего взора данностями», - справедливо отмечает Ж.-Л. Бержель. «Здесь мы хотим сказать, что в условиях существования большого числа социальных правил, отличных от правил юридических, особая задача права заключается в том, чтобы «­суметь усвоить любое другое социальное правило...Юридическое правило как таковое сравнимо с «прозрачным сосудом», отвечающим определенным критериям. Вместе с тем такое правило в зависимости от конкретной системы может получать особое содержание, приспособленное к определенным требованиям, которым оно должно удовлетворять ».В рамках подобной теоретической реконструкции право как объект юридической науки предстает в виде имеющего собственную историю и внутреннюю логику изменений (как части общекультурной модели изменений) грандиозного «предприятия по подчинению человеческого поведения руководству правил», процесса, в котором сами правила имеют смысл только в рамках существующих социальных институтов и практик, ценностей и образа мышления.В ходе современной отечественной правовой реформы, в плане обнаружения ее коллизионного характера и часто драматических результатов, определились, точнее обострились, проблемы, прямо или косвенно связанные с попытками нового теоретического конституирования правовой действительности и «конкуренцией» различных «правообъяснительных» теорий и моделей.Как «выявить» собственно право и воссоздать его в актах государства? Как в условиях широкомасштабной и явно ускоренной политико-правовой вестернизации основных сфер жизни российского общества все же сохранить собственные «юридические импульсы»? С помощью каких юридических инструментов можно поддерживать хотя бы минимальный уровень правопорядка, соответствующего и перестраивающегося­ социально-политической системе, и настроениям большинства населения, и «играм» новых властных элит? И это, конечно, далеко не полный перечень весьма «наболевших», обусловленных переходным периодом вопросов.Имплицитно важнейшей задачей реализации данных проблем стало стремление к такому моделированию национального правового пространства, при котором возможно, например, теоретическое и практическое разграничение права и закона как различающихся по природе явлений, признание и возможное «оправдание» имеющего место несовпадения закона и права (неправового закона), утверждение новых форм осознания современной юридической действительности (практики, науки, методологии и т.д.).Именно на понимание нарождающейся в России новой интеллектуальной ситуации (нового мышления) в юриспруденции и были направлены методологические семинары и организационно-деловые игры, посвященные решению ряда актуальных проблем судебной реформы и юридического образования, в ходе которых ряд ведущих современных правоведов делали, безусловно, интересные попытки конструирования социально-правового (регулятивного) пространства, в качестве идеального объекта, некоторой­ модели реальных юридических и иных юридически значимых явлений.В частности, М.В. Рац, возвращаясь к обсуждению соотношения права и закона, предположил наличие некоего «третьего слоя», залегающего «с той же стороны, где право, но глубже», и назвал его морально-аксиологической «протоплазмой». По его мнению, значение последней прежде всего в том, что именно в ней «вываривается и вырастает то или иное содержание права», т.е. иными словами, формируется «предправо» или «метаправо». «Это примерно то, что написано в Библии и что является не правом и не законом, а некими общечеловеческими ценностями», - утверждает Рац.Таким образом, в рамках предлагаемой схемы искомого идеального объекта представлено в современной науке три слоя социально-правовой реальности: закон - право - морально-аксиологическая «протоплазма». Причем движение именно по всем этим позициям - это стремление, с одной стороны, соответствовать и следовать глубинным ценностям и установкам (библейским текстам или сформировавшимся в конкретную эпоху представлениям о добре, зле, пользе, выгоде, справедливости, свободе и др.), а с другой -­ доводить все до состояния писаного закона и иных форм позитивного права, что как раз и отличает юриста-профессионала от специалиста, который может блестяще знать современное ему законодательство, но так и не подняться выше уровня известного диккенсовского стряпчего.Собственно, право в рамках подобного измерения естественным образом проблематизируется в контексте социально-юридического дискурса как альтернативе традиционному и наиболее распространенному в отечественной литературе нормативно-организационному подходу к вопросам правопонимания.Однако социально-юридический дискурс требуетнекоторых существенных дополнений и уточнений.Прежде всего, «слой» право, очевидно, должен включать в себя фундаментальные принципы (основы) правотворчества и правоприменения, которые реальны и действенны ровно настолько, насколько они соответствуют предправовой социокультурной ситуации (или ментальному сценарию), сложившимся в конкретной стране социальным практикам, конституирующим национальное политико-правовое пространство2*.В этих условиях, когда право как цивилизационный продукт и в то же время один из определяющих факторов развития социума балансирует между культурно-аксиологической средой и системой функционирующих социальных практик, оно естественным образом подвергается всевозможным изменениям, так называемым юридическим «мутациям». Однако, и это подчеркнем особо, в рамках социо- правового пространства право все же следует отнести к весьма устойчивым регулятивным элементам: оно, всегда в той или иной мере испытывающее «силовое притяжение» национальной правовой ментальности, изменяется на порядок медленнее своего внешнего выражения - законодательства. Законы же­ есть вещь «скоропортящаяся», отвечающая текущему моменту и поэтому значительно более подверженная влиянию обстоятельств разного порядка, в том числе и влиянию вышеперечисленных социальных практик. «­Власть установленных государством законов во все исторические эпохи (от древней до современной) выполняла роль стабилизирующего фактора, упорядочивающего многие (не только чисто правовые) социальные процессы и отношения между людьми. Однако существующие законы всегда испытывали ощутимое (вплоть до разрушительных последствий) влияние противоборствующих сил и воздействий» , -рассуждает В.Г. Графский . Напротив, право как ценность духовная, в частности как требование равнозако- ния, справедливого воздаяния, уважения прав человека, порядка, гармонии общественных связей и отношений, не сводится и вряд ли в рамках предлагаемого подхода можетбыть сведено только лишь к набору установленных (обществом и государством) или признаваемых норм и требований, но представляется разновидностью повторяющегося и устойчивого (!) общения, в котором все его участники обмениваются определенными «пристрастными» суждениями, демонстрируя свою приверженность вполне определенным этическим основам национальной культуры, составляющим базис законности и правового порядка в стране. Собственно, право и возникает как специфический социальный язык, особая форма социального взаимодействия.Включенность права и предправовой мировоззренческой инварианты в единое социально-культурное, регулятивное пространство, кроме всего прочего, создает ряд онтологических предпосылок для возникновения достаточно известного в мировой и отечественной правовой истории явления «замещения»: во время кризиса правовой системы и, соответственно, упадка правовой культуры, возможно, краха сложившейся­ юридической традиции (норм, процедур, институтов и учреждений) мораль, обычаи, представления, поведенческие установления (культурные коды), имманентные собственному, генетически обусловленному жизнепониманию и укладу большинства членов социума, восполняют в той или иной степени не только регулятивную, но и охранительную функцию права. В подобной ситуации именно эти «социокультурные автоматизмы» сознания индивидов и групп, принадлежащие широкому полю внепози- тивных предправовых феноменов, представленных Рацом, правда в несколько упрощенном виде, в качестве моральноаксиологической «протоплазмы» снабжают участников правового общения значительно большей уверенностью в устойчивости и предсказуемости упорядочиваемых социальных отношений, чем это делает, например закон. «­Всякой институционализации предшествуют процессы хабитуализа- ции (опривычивания). Любое действие, которое часто повторяется, становится образцом, осознается как образец и может быть совершено в будущем тем же самым образом и с тем же практическим усилием».Очевидно, что и право, и закон как важнейший элемент содиоправовой реальности требуют для своего различения и уяснения особенностей их взаимодействия гораздо больших усилий, нежели это отражено в известных суждениях об их практической роли в социальном регулировании, способах выражения и фиксации. Тем более, что характерное для многих разновидностей юридического позитивизма отождествление права с системой законов помимо серьезных концептуальных «потерь» сильно привязало юридическую науку к воле законодателя, привело к тому, что из юриспруденции выпало самое главное - право. На его месте утвердилось «творение» законодателя, воспринимаемое догматически, часто без критического размышления. Напротив, « «жизнь» права в социальном континууме опосредуется целями, интересами тех или иных социальных групп, организаций, индивидов, а факт принятия официальной юридической нормы не рассматривается единственным и достаточным условием действия права в обществе».Фетишизация же юридической формы, отвлечение от ее содержания создает соблазн для юристов рекомендовать обществу в качестве права то, что в действительности есть лишь воля правящих элит. Это случалось много раз в новейшей западной, да и в нашей собственной истории.Видимо, разделяя это далеко не безосновательное опасение остаться с «правоведением без права», Л.М. Карнозо- ва предлагает собственное понимание права и социоправо- вого (регулятивного) пространства.Следуя традициям европейских типов правопонима- ния, сложившихся прежде всего в рамках греко-римской гуманитарной практики, Карнозова представляет многослойную социоправовую реальность, включающую следующие структуры: «мир идей: идея права», «мир социальный: взаимодействие между социальными субъектами» и «мир знаковых форм: правовые нормы и законы». «Идея права, - утверждает автор данной модели, - довольно позднее образование в истории мысли, право вычленяется из синкретических организованностей, таких, например, как «справедливый закон». Идею права я связываю с этической рефлексией ситуации бесправия». « Нетождественность и в то же время связь этих слоев, то есть относительная автономность и помехи, возникающие при отображении этих слоев друг на друга... и порождают области правовых проблем».Несомненный интерес представляет и специальный, «сквозной» слой юридической мыследеятелъности, который, во-первых, связывает, объединяет представленную структуру, а во-вторых, является полем конструирования правовых норм («мира знаковых форм») в соответствии с идеями и принципами («мир идей права») и в то же время тенденциями правообразования в имеющей место социальной реальности («мир социальный»).По мнению автора данной работы, предлагаемая Л.М. Кар- нозовой схема - это, вне всяких сомнений, «продукт», идеальный объект, схватывающий определенную область социальной реальности, в данном случае право, возникший в рамках социально-юридического дискурса и им же методологически определяемый. Проблема права здесь - это, прежде всего, проблема деятельности, рефлексии, мышления. Так что в конечном счете «вся коллизия и сердцевина проблематики права состоит не в метафизическом ответе на вопрос о его сущности, а в «угадывании» права «здесь и теперь», в данной ситуации».Признавая определенную результативность и эвристическую значимость обоих представленных подходов (М.В. Рацаи Л.М. Карнозовой), сделаем ряд замечаний­ по последнему из них (тем более что некоторые ремарки относительно позиции М.В. Раца уже звучали выше):1) включая в психологически-идеологический (доктринальный) по своей сути «мир идей» вполне определенные, рефлекторно-отработанные нравственные принципы, в контексте которых только и может рассматриваться предлагаемая «ситуация бесправия», Карнозова элиминирует (по крайней мере нивелирует) дорефлекторный слой правового сознания, иррациональные структуры и неосознанные, но исторически (геополитически, этнически и т.д.) обусловленные юридико-культурные коды, которые наряду с рационализированными цивилизационными формами сознания (этикой, религией, философией, политической идеологией) определяют образ национально-правовой действительности;2) бесправие (псевдоправо, теневое право, неправо и т.д.) действительно можно фиксировать в случае, если есть определенное упорядочение социального пространства и действует законодательное регулирование, однако, во- первых, следует прежде определиться с природой и характером социального порядка (можно быть уверенным в том, что в разных социумах мы обнаружим оригинальную основу, способ упорядочения социальных связей),­ спецификой его генезиса, факторами, которые обеспечили и сохраняют равновесие, устойчивость общественных отношений, в той или иной мере гарантируют то, что М.М. Ковалевский удачно назвал «замиренной средой»; во-вторых, что вероятнее всего, «распознавание» «бесправия» все же выйдет за рамки исключительно этической маркировки национального политико-правового уклада в иные (возможно, менее рационализированные) пласты социальности. Более того, при детальном рассмотрении проблемы оказывается, что в ходе формирования и морально-аксиологической «протоплазмы», и «мира знаковых форм», и «мира идей» именно глубинные элементы политико-правовой жизни общества всегда выступают первичным уровнем той единственной реальности (сознания), где, по сути, и развертываются эти рационализированные формы бытия. Однако есть и другая сторона вопроса: мораль и принятая шкала ценностей имеет смысл только в связи с количеством и разнообразием накопленного опыта и «жизнь навязывает большинству людей одно и то же количество опыта», а последний, аккумулированный разными цивилизациями, часто оказывается слишком разнообразным, чтобы его можно­ было бы привести к общему знаменателю. Значит, при попытке конструирования таких многомерных идеальных объектов, каковым и является право (правовая реальность, правовая система, правовая жизнь), следует делать поправку на ментально-генетический фактор, поскольку разные условия развития народов, стран, цивилизаций порождают ничуть не меньшую вариативность, чем сама история. То обстоятельство, что разные цивилизации имеют различные фундаментальные принципы социальной организации, явно или неявно отличающиеся друг от друга модели политико-юридического развития, заставляет нас признать, что формальное присутствие права и закона (как, впрочем, и иных социальных и политических институтов: государства, самоуправления и т.п.) практически во всех существующих странах еще не означает возможности выведения универсальной, научно достоверной и при этом приемлемой для любого наблюдателя формулы ценности права, правового регулирования, юридических (правоохранительных) структур и, в конечном счете, всего опыта правового развития общества и государства, принадлежащих к тому или иному цивилизационному континууму.Именно в этом ключе и следует реконструировать представленные ранее позиции.Признание­ собственной онтологии права, различение ее от юридической деонтологии, разграничение сущего идолжного означает понимание сути и содержания права как явления, всегда (в той или иной мере) выражающего требования определенного типа цивилизации, формирующегося и развивающегося на исторически заданном ментальном фоне, вбирающего в себя разнообразные проявления национальной ментальности, которые неизбежно отражаются и фиксируются в структуре и содержании деятельности социально-политических институтов, сопряженных, таким образом, с ценностно-нормативной сферой общества.В поисках онтологических оснований права, через отказ от привычных в отечественной традиции редукционистских его представлений и признание того, что «­право в специфическом виде отражает жизнь во всех ее сложных проявлениях, причем в проявлениях чрезвычайно широкого диапазона - от глубинных пластов жизни (экономической организации общества, структуры политической власти и др.) до самых что ни на есть прозаических, житейских, семейных, бытовых»,необходимо использовать иной познавательный инструментарий. Так, в свете методологической проницательности отмеченных выше отечественных правоведов, в соответствии с тематической акцентуацией данной работы проведем дальнейшее «распредмечивание» Правовой реальности, во многом органичное рассмотренным выше моделям.Учитывая высказанные замечания в отношении приведенных схем, представим несколько иную аналитику права, а именно развернем признаваемый и М.В. Рацом, и Л.М. Карнозовой (как, впрочем, и другими авторами, например С.С. Алексеевы^) первичный (наиболее дискуссионный) слой юридического пространства - морально-аксиологическую «протоплазму» («мир идей») вместе с «миром взаимодействия социальных субъектов». В результате такой реконструкции, проведенной в ракурсе ментального измерения, данный, ранее описанный с помощью всякого рода абстракций и допущений, предправовой (предзнаковый) уровень распадается на ряд элементов, выявление и изучение которых как раз и позволяет его конкретизировать, «декодировать» эту принципиально «неотрефлексированную стихию» юридически значимых чувств, мыслей и т.п. При этом очевидная (функциональная­ и топологическая) корреляция юридического менталитета и так называемой «генетической» области правовой материи позволяет рассматривать данные компоненты в качестве основных (архитектонических) структур юридической ментальности: «юридической парадигмы» (парадигма правового сознания)другие (агрессия). Так, в православной ментальности бедность всегда вызывала сочувствие, а богатство считалось чем-то порочным, однако для христианского протестантизма - духовной и идеологической основы западного капитализма и правовой государственности - богатство выступает символом близости к Богу, так как чем более человек угоден высшему разуму, тем в большей мере Бог способствует его финансовому успеху. Типичные для «полунормативной» сферы того или иного социума потребности и устоявшиеся способы их удовлетворения существенно влияют на саморазвивающиеся, доминирующие (принимаемые большинством членов общества в качестве положительных) стандарты поведения, которые в юридическом дискурсе, прежде всего, могут и должны быть оценены с точки зрения наличия и величины криминогенного потенциала.В исследованиях предправовых компонентов нельзя обойти вниманием и еще один аспект - устоявшиеся представления о сущности и степени экстерриториальности личности, ее неподопечности в обществе и государстве, об особенностях понимания необходимости уважать права другой личности и всячески удерживать себя от вторжения в ее автономный мир, совершения неправомерных (как в строго юридическом,­ так и внеюридическом смыслах) поступков. С позиций ментального измерения политико-институциональной и социоправовой действительности последнее является чрезвычайно важным критерием познания и оценки любого национально-цивилизационного пространства, создает необходимые предпосылки объяснения причин возникновения, смысла существования и функционирования многих юридических и политических институтов и структур, правовых практик и типичных (привычных) поведенческих реакций.Так, кросс-культурные социологические исследования последних лет показывают весьма тесную сопряженность последних с представлениями о «privacy»: типичный американец, для того чтобы остановить очень шумную ночную вечеринку у соседа, всегда обратится в полицию, так как считает органы власти единственным субъектом, имеющим право на вмешательство в чужую жизнь. Большинство же россиян подобные персоноцентрические установления расценивает не иначе как зловредность или «стукачество», порожденное «высокой межличностной отчужденностью в западном мире». В ряде стран Западной Европы положительное высказывание мужчины об одежде женщины часто может быть расценено в качестве одного из вариантов сексуального­ домогательства.Экспликацией национального «кодекса» установлений традиционно заняты этнографы и антропологи. Обращаясь к рассмотрению различных проблем современных мультикультурных обществ (России, Франции, Германии, США и др.), количество которых в силу известных событий ХХ в. (мировых войн, революций и т.п.) значительно возросло, эти специалисты могут по достоинству оценить непревзойденное значение данного компонента национальной ментальности для поддержания необходимой устойчивости, равновесности общественных отношений, его ощутимую реальность для всех членов социума. Например, нередко сейчас можно услышать или прочитать как в доступной массовому читателю, так и в специальной литературе следующее утверждение: «­В результате наплыва мигрантов из бывших республик СССР и за счет большого оттока населения в страны дальнего зарубежья отмечается изменение демографического облика Москвы. В 90-х годахжители Северного Кавказа и Закавказья удерживают пальму первенства по численности мигрантов в Москве, и это способно повлиять на культурные и социальные традиции столицы».Зарубежные исследователи также останавливаются на проблемах столкновения разных предправовых комплексов и поведенческих схем в рамках одной правовой и политической системы. Так, американский армянин Лео Хамальян пишет: «Я чувствовал, что для моих детей важно усвоить представления и обычаи той страны, где они живут. Я не видел разумных причин загружать их юные головы бесконечными рассуждениями... об экзотической религии, о древней стране, о которой помнят только наши отцы».Овладение способами поведения, осознание (или хотя бы искусная имитация последнего) незнакомой иерархии ценностей, принятых на «новой Родине», - это обязательный шаг на пути освоения иммигрантом иной, возможно, ранее вообще чуждой для него правовой действительности. Шаг настолько необходимый для жизни в новых условиях, что, как свидетельствуют многие этнографы, даже мигранты, выходцы из традиционных культур Азии и Африки, готовы жертвовать ради него своими, ранее, казалось бы, незыблемыми представлениями (о должном, допустимом и запретном), а соответственно, и поведенческими реакциями, обычаями. «На Востоке жизнь женщины все еще ограничена преимущественно домашним кругом. Ее интересы представляют в обществе муж, отец, брат. А в эмиграции наряду с традиционной своей ролью она зачастую выполняет также функцию «связи с общественностью» - социальными институтами, школой, в которой учатся дети, с муниципалитетом. Она приобщается к западному образу жизни», -отмечает З.И. Левин. Так что выдающийся этнограф и историк культуры XIX в. Э.Б. Тай- лор, кажется, явно поспешил заявить, что «при рассмотрении с более широкой точки зрения характер и нравы человечества обнаруживают однообразие и постоянство яв-лений, заставившие итальянцев сказать: «Весь мир есть одна страна».Последнее, кроме всего прочего, подтверждается и тем несомненным различием, которое обнаруживают многие правоведы, в частности компаративисты, даже при самом поверхностном рассмотрении у разных народов так называемых практических форм правосознания - правовых чувств, привычек, навыков, знаний, присутствующих как следствие и итог овладения индивидами принятых в конкретном социуме правозначимых стандартов поведения, их достаточной ориентации в сфере национальных установлений и наиболее типичных для членов данного общества потребностей. Таким образом, и субъективно ощущаемые установки по отношению к различным сторонам и признакам политико-институциональной и юридической действительности (например чувство долга, справедливости, ответственности), и умение совершать требуемые правовым общением внешние действия (например заключение договора, обмен благами, возмещение­ ущерба и т.п.), и устойчивая или, наоборот, неустойчивая потребность индивида в следовании собственно правовым стандартам поведения (юридическим предписаниям), и стихийно формируемый у субъекта набор первичных сведений о праве, законах, иных существующих в стране нормативно-правовых актах и правовых средствах (режимах) и т.д. во многом являются отзвуком именно данного (поведенческого) компонента правовой ментальности, всегда развиваются и наполняются конкретным содержанием в рамках ментального фонда. Поэтому в свете последнего (а не вообще!) только и могут быть действительно поняты и оценены.Обобщая все сказанное, можно говорить о непревзойденной значимости предправовых установок, привычек и стереотипов для процесса освоения индивидом стандартов нормативного, законопослушного поведения, который в специальной литературе получил название правовой (политико-правовой) социализации. Последняя же (как одна из функций правовой ментальности) «­предполагает не только обретение соответствующих нормам права навыков социального поведения, но и развитие мотивационных структур как внутренних гарантов, обеспечивающих соблюдение личностью правовых предписаний ».В этом плане вполне понятна и цель данной социализации - интеграция личности в систему политических институтов и структур, ее подготовка к полноценному и продуктивному освоению, прежде всего (как наиболее доступного), национального социально-правового опыта (опыта предшествующих поколений), существованию и функционированию в структурах гражданского общества и государства. «Разучивание» социальных ролей возможно лишь при достаточно успешном овладении индивидами набора базовых, ценностно окрашенных установок и стереотипов этноса, социума и конфессии, представителем которых он является.Во всеобщей правовой истории есть и весьма знаковые примеры репрезентации, преломления тотальности жизненного (поведенческого) уклада в различных типах политических и правовых структур и институтов. Например, учреждение института присяжных заседателей в Англии - это результат «материализации»Общее, интеллектуально-поведенческое поле (система принятых социальных практик), соответствующее характерному для развития страны культурному сценарию, способствовало появлению идей о гармоничном сочетании «Короны и мест»: первая идея состоит в том, что власть разъездного коронного судьи не может быть безграничной, произвольно вмешиваться в жизнь подданных, а поэтому должна быть ограничена представителями мест;вторая идея - это идея суда равных: баронов должен судить не просто суд королевской курии, а еще и сами бароны. Очевидно, что эти представления и идеи и были движущей силой процесса создания суда присяжных, а с другой стороны, понятно, почему подобный институт появился в Англии, а не, скажем, в России.Таким образом, рассмотрение политико-правового менталитета в его сущностном аспекте действительно позволяет выделить три базовых структурных (архитектонических) элемента (подсистемы), каждый из которых, с одной стороны, представляет собой некое постижимое (самодостаточное!) целое и, несомненно, имеет свои особенности (их существование выражает сущность национальной юридической ментальности), но, с другой стороны, лишь в единстве (естественно, с учетом принципа­ эмерджентнос- ти - несводимости характеристик и свойств целого к характеристикам и свойствам его частей) данные компоненты отражают целостность, тотальность самого правового менталитета. В методологическом плане последнее утверждение кажется достаточно сложным, но теоретическую значимость его вряд ли можно переоценить, особенно следуя современной тенденции преодоления редукционизма как глобальной установки гуманитарного познания. «­Конечно, целое в своем поведении существенно зависит от свойств и характера поведения его элементов. Однако редукция свойств целого к свойствам его частей возможна лишь в простейших ситуациях (в случае так называемых суммативных систем), которые представляют собой лишь незначительную часть из всего многообразия реально существующих объектов. Как правило, целое характеризуется специфическими параметрами и законами, которые не присущи отдельным его элементам».Следует также заметить, что не только целое несводимо к частям, но и часть может быть в полной мере понята лишь в ее соотнесении с целым, в контексте последнего. Тем не менее, вряд ли обоснованны (особенно в разного рода социально-гуманитарных исследованиях) представления о части как о чем-то количественно и качественно «ущербном» , второстепенном по отношению к целому. Например, выше уже отмечена относительная автономия, самоценность архитектонических структур юридического менталитета, то же самое можно сказать и об индивидуальном уровне правового менталитета в универсуме национальной ментальности и т.д. Для иллюстрации подобного рода отношений вполне показательным является пример, приводимый чешским средневековым писателем Томашем из Штитного. Объясняя, что каждая из частей причастия содержит все тело Господне, он прибегает к сравнению с зеркалом, которое едино, и с определенного положения, задаваемого держащим это зеркало, максимально полно отражает лицо, но, по большому счету, всегда состоит из определенных частей (их количество определяется силой удара и, может быть, еще некоторыми факторами), конфигурация которых при объединении, конечно, уже не даст абсолютно точного,­ первоначального варианта (целого) зеркала, хотя, возможно, по своим основным характеристикам и приблизится к нему. Однако и каждый из полученных осколков, но уже в ином положении (расстояние, угол зрения и т.д.), так же способен отразить (плохо ли, хорошо ли?) лицо смотрящегося в него. Приведенное сравнение очень образно: дробится план выражения, но не план содержания, который остается целостным.Дифференциация же представленных компонентов - смысловое «определивание» политико-правовой парадиг-мы, стиля юридического мышления и правозначимого кодекса поведения весьма условна и оправданна, прежде всего, как необходимый для понимания такой «тонкой» субстанции, какой и является инвариантная основа национального правового мира эвристический прием. Представителями западной философско-методологической традиции последний весьма активно обсуждался еще на рубеже XIX и ХХ вв. А.Н. Уайтхед писал: «­Что такое понимание? Как мы могли бы его охарактеризовать? В первую очередь понимание всегда нуждается в понятии «композиция». Это понятие вводится двумя путями. Если понятая вещь составная, то понимание ее может заключаться в указании на составляющие ее факторы, а также на способы их переплетения, в результате чего и образуется целостная вещь. Такой способ постижения делает очевидным, почему вещь именно такова, какова она есть. Второй способ понимания заключается в том, чтобы рассматривать вещь как единство независимо от того, можно ли ее анализировать... В первом случае вещь познается как результат, во втором как каузальный фактор».Тем не менее по характеру и степени «погруженности» данных компонентов в правовое поле представляется возможным иерархизировать основные ментальные структуры, соотнести их между собой. Так, можно говорить о трех (архитектонических) уровнях правового менталитета:- правозначимый «кодекс» поведения, наличествующий прежде всего как продукт самоорганизации и саморазвития национального бытия, нормы, запреты, представления о допустимых, недопустимых и обязательных видах и формах индивидуальной и коллективной активности;- стиль правового мышления, включающий когнитивные установки, обусловливающие понимание того, что такое право, закон, справедливость, правосудие, государственная власть и способы принуждения индивидов и их групп, правомерное и неправомерное поведение, а также правила и стереотипы интеллектуальной познавательнойпрактики в различных видах политического и юридического «общения»;- политико-правовая парадигма как высший уровень, наиболее широкий пласт правовой и политической ментальности, содержание которой определяется спецификой функционирования других компонентов, чем и задается ее роль и значение в национальном (цивилизационном) политико-институциональном­ пространстве в качестве исходного уровня развития собственно политических и правовых структур, явлений и процессов (например правотворчества и правореализации, государственноправовых институтов и учреждений, законности и правопорядка и т.д.).Подчеркнем, что переход от одного уровня правового менталитета на другой, и это вполне очевидно, носит кумулятивный и рефлексивный характер: происходит усвоение основного содержания и соответствующее его отражение и расширение за счет подключения новых факторов и форм. С другой стороны, в динамике ясно и то, что представленные уровни юридического менталитета коэво- люционны в своем формировании и развитии.В итоге анализ конкретной политической системы, ее природы и особенностей функционирования, различного рода кросс-культурные исследования будут ограниченными и с методологической точки зрения некорректными и «п??стыми» без выявления и учета сложившегося в глубинах национального бытия политико-правового менталитета как интегрированного вектора, суммарного результата деятельности его архитектонических структур, факторов детерминации поведения «юридических и политических агентов». Постоянная артикуляция­ компонентов правовой ментальности в рамках национальной политико-институциональной сферы приводит к эффекту «разлитости» в ней этих трудноуловимых настроений, неявных мыслительных установок и ценностных ориентаций.Известную «растворенность» права и политических структур в различных внеюридических социальных институтах заметил еще Г. Мэн, указывая, в частности, что древние свободы законов римлян, греков и индусов и наВостоке, и на Западе «смешивали религиозные, гражданские и просто моральные предписания без малейшего внимания к их сути». Более того, ментальное измерение правовой системы, рассмотрение последней сквозь призму основных компонентов глубинной этнонациональной инварианты, с одной стороны, позволяет выявить природу и особенности процесса социализации позитивного права, его фактическую легитимность, специфику включения юридических форм (как собственных, так и инокультур- ных) в постоянно развивающийся общественный организм, а с другой - увидеть и изучить те социокультурные факторы, в силу которых право в процессе позитивации часто теряет свою (собственно юридическую) сущность и логическое содержание.В конечном счете системное­ и фундаментальное исследование правовой ментальности - новой проблематики в отечественной теории права, видимо, все же приведет к значительным корректировкам в области современного правопонимания в пользу представления права как неоднозначного, многопланового феномена, нормативной (формально-определенной) оболочки «реальностей слишком разнообразных, чтобы быть удобным объектом для изолированного изучения...».2.5. Типологизация политико-правовой ментальностиНа основании вышеизложенных теоретико-методологических положений и принципов можно перейти к анализу основных проявлений и типов ­этом же контексте можно говорить и о ментальности классов - господствующего и эксплуатируемого, которые явно обладают весьма трудноуловимой в рефлексии матрицей типизаций и оценок, общей схемой смыслопостроений, определяющей характер (классового) правового и политического мышления, соответствующие поведенческие акты, привычный социальный «отклик» (реакцию представителей определенных классов на те или иные символические, деперсонифицированные образования - право, законы, власть, пенитенциарную систему и др.).При известном отходе от марксистских социальнофилософских постулатов и намеренном отвлечении от идеи о том, что каждый индивид в современном обществе так или иначе является носителем ментальности различных уровней (семьи, корпорации и т.д.), вполне уместно выделять и виды правовой ментальности относительно имеющих место различных социальных страт: «дворянская ментальность», «купеческая ментальность», «крестьянская ментальность » и др. В последние десятилетия все чаще спорят о профессиональном правовом менталитете - ментальности юристов (судейская, милицейская, адвокатская и т.д.), экономистов, врачей, учителей и т.п. Однако существенные­ черты, качества, принципиально отличающие лиц разных видов занятости и позволяющие в одном и том же социуме и государстве утверждать о действительном различии их мировидения «на профессиональной основе», не всегда удается выделить. С еще большей осторожностью следует утверждать о возможном выходе профессионального юридического менталитета за национальные границы, об объединении на этой основе лиц одной и той же профессии в разных странах. Вообще, к идее унификации правовой ментальности следует относиться максимально взвешенно, с известными теоретическими допущениями и методологическими «оглядками».Опираясь на известные труды зарубежных и отечественных историков, культурологов, политологов (М. Бахтина, М. Блока, Ф. Броделя, А. Гуревича, Л. фон Мизеса, Л. Фев- ра и др.), посвященные особенностям чувств и образа мыслей, «коллективной памяти» людей определенной эпохи (средних веков, Возрождения, Нового времени и др.)» выделяют так называемые историко-эпохальные типы правового менталитета, которые к тому же «привязаны» и к конкретному цивилизационному ареалу, например правовой менталитет европейского Средневековья или ренессансная западноевропейская­ ментальность и т.д. В явно немногочисленной современной отечественной специальной литературе, в которой встречаются рассуждения относительно природы и видов правовой ментальности, можно обнаружить подходы более высокой степени обобщения. В частности, авторы словаря по философии права В.А. Бачинин и В.П. Сальников предлагают различать ментальность «западного» и «восточного» типов и, видимо, впервые в нашей научной традиции явно формулируют их характерные признаки. В общем, пространство поиска оснований классификации неисчерпаемо, естественно, сопряжено с теми целями, которые исследователь перед собой ставит. Отсюда и стремление ряда авторов (например Г. Хофстеда) выделять «индивидуалистический» и «коллективистский» правовой менталитет, господствующие в «чистом» виде или каким-то образом сочетающиеся (в Японии) в конкретных странах современного мира, «мас- кулинистический» и «феминистический» типы, публичноправовую и частно-правовую ментальность и др.Возвращаясь к специфике отечественной политико-институциональной действительности и учитывая цель и задачи настоящего исследования, остановимся еще­ на одном основании классификации национальной правовой ментальности. Российский правовой менталитет неоднороден. Он явно имеет сегрегационную природу, в смысле исторически сложившегося разрыва между столичной и провинциальной ментальностью. «­Для русского менталитета (в нашем случае правового менталитета. - А.М., В.П.) имеют огромное значение гигантские размеры страны. Благодаря громадным размерам государства, пространственной рассеянности населения, различных укладов, культур, возникает своеобразная историческая инерция, небезразличная к историческим судьбам России. Эта инерция является, если хотите, роком для нашей страны. Скажем, во Франции влияние Парижа на протяжении всей истории, особенно в Новое время, было решающим - страна шла туда, куда шел Париж (кроме, пожалуй, периода Парижской коммуны 1871 г.)».Замечание правомерно и теоретически оправданно. Устойчивый «регионализационный» характер российской политико-правовой культуры (от которого, конечно, в известной степени исследователь может и абстрагироваться) всегда находился в центре внимания знаменитых российских «централизаторов»: от Ивана Калиты до Иосифа Сталина. Однако великий парадокс заключается в том, что увеличение степени централизации власти оказывало обратное влияние на национальную юридическую и политическую ментальность. Хотя внешне усиление центра всегда приводило к единству территорий, но в ментальном измерении часто это оказывалось лишь квазиединством. В качестве примера достаточно вспомнить вечные противоречия между Москвой и регионами, во многом порожденные и (что удивительно!) поддерживаемые самим центром. Первичный источник, исторический «первотолчок» здесь-это ничем не ограниченная централизаторская политика Москвы, а затем ее особый статус в качестве политико-правового и культурного центра и, как следствие, столичная харизма. Более того, в плане народного юридико-государственного мировидения «в русской истории передача статуса столицы от Москвы Петербургу, как это ни парадоксально, - факт малопримечательный, маловыразительный и почти никак не отразившийся на ментальности Москвы (...) Отдельная и хорошо знакомая тема - «Москва - Третий Рим». Невозможно представить Петербург в тоге «Третьего Рима». Дело не в утерянном средневековье, а в менталитете, заявленном и явленном в его истории», -пишет М. Уваров.В итоге в едином национальном духовном пространстве сложилось два политических и юридических центра, два разновеликих ментальных полюса: столица - провинция.Данная бинарная конструкция оказа??ась настолько устойчивой, что спокойно пережила самые разные (часто трагические) повороты отечественной истории. Конечно же, можно выделить множество причин и предпосылок, определяющих и сохраняющих такое положение дел, например, сосредоточение в столице огромных интеллектуальных, информационных (центральные СМИ, архивы, библиотеки) и материальных ресурсов, уникальная возможность незначительной части московского электората оказывать прямое давление на высшие государственные органы страны, создавая важный для тех или иных тенденций политический фон, и т.д. Эти факторы действительно имеют место и, что называется, «лежат на поверхности», но есть и глубинные, скрытые основания для столично-провинциальной дифференциации и идентификации российского менталитета и правового самосознания. Это, прежде всего, принципиально различная правовая и политическая динамика носителей менталитета, разные степени «уязвимости» от радикальных политических (часто популистских)­ идей и настроений, отличающийся уровень «открытости» (мобильности) юридической культуры и всей правовой инфраструктуры для политико-правовых инноваций, заимствований, «продвижения иностранного правового миссионерства».«Разрыв» столицы и провинции в России становится еще более ощутим и, наверное, более социально значим в периоды общенациональных политико-правовых преобразований, потрясений, кризисов. Так, традиционный исход населения в Сибирь в XVI-XVIII вв. был своеобразной формой протеста против «искоренения древних навыков» и «унижения россиян в собственном их сердце» со стороны центральной власти, представлялся необходимым условием сохранения духовной и этнической самости определенных групп населения. Яркий пример тому - старообрядцы.В ходе исторического развития страны произошла своеобразная селекция, в результате которой в Центральной России, как правило, оставались наиболее лояльные к государственной власти, а в Сибирь, на Дон, Волгу уходили те, кто стремился к различным формам (подробнее об этом в гл. 4) противостояния центру. Уже в силу этих обстоятельств политико-правовой менталитет населения Центральной России,­ и прежде всего столицы, и юридическая ментальность Сибири (как, впрочем, и иных окраин) формировались различным образом.Эта дифференциация особенно проявляется в условиях так называемого «реформаторско-правового» развития страны: инерционность ментальной системы провинций, здоровый «крестьянский» консерватизм, прагматичность, недоверие к тому, что предлагается центральной властью, - все то, что «отсеивает» крайние и нежизнеспособные юридические и политические варианты развития государства.Несомненно, что все вышеназванное (как, впрочем, и еще многое другое) влияет на содержание структур национального политико-правового менталитета, а следовательно, его «субментальное расчленение» и методологически, и теоретически оправдано. Поэтому говорить о едином российском юридическом менталитете можно, но лишь с известной степенью условности, абстрагируясь для решения определенных исследовательских задач от его дифференциации по вертикали.«­Русский народ, как и все другие, имеет свои особенности. Одной из них является психическое восприятие * государственной власти, государственно-правовых институтов, отношение к их возникновению, смене и развитию. Современные русские люди, проживающие в столице и впровинции, оценивают их по-разному».В этой связи очевидна и общеизвестна роль обычаев, традиций, устоев жизни какой-либо местности, накладывающих отпечаток на нравственное состояние постоянно проживающих там людей, во многом обусловливающих их поведение, иерархию ценностей, определяющих реакции индивидов в определенных, часто нестандартных ситуациях.В рамках политико-юридического дискурса последнее неизбежно воплощается в различных вариантах правового поведения: например, преобладание законопослушных (конформистских или маргинальных) граждан в российской провинции или, наоборот, в столице, правовой нигилизм как массовое столичное явление либо показатель деформированного правосознания провинциалов. Очевидно, что при подобном рассмотрении, при исследовании данных вопросов неизбежен выход за узкие рамки позитивистской теории правосознания в принципиально иное концептуальное поле - национальную юридическую ментальность, а в итоге - создание юридико-антропологического «портрета» российского общества.В этом случае радикальная смена методологических и теоретических позиций - явление положительное и эвристически необходимое, так как взгляд на развитие многихчасто влияет на их оценку, дает возможность для всестороннего, комплексного и адекватного понимания причин и результатов.Например, известные отечественные события августа 1991 г. показали, что только небольшая часть граждан, причем преимущественно в Москве и Санкт-Петербурге, пошла за реформаторами, большая же часть населения страны, в основном жители провинции, колебались и выжидали, пассивно наблюдая за ходом борьбы, остававшейся чуждой их политическому и правовому сознанию, «ментальному» настроению. Поэтому «власть попала в руки реформаторов не благодаря всенародной борьбе за свободу, она упала к их ногам, а реформаторы были вынуждены ее поднять». Наверное, на материале подобных кризисных общественно-политических ситуаций как нельзя лучше эксплицируется столично-провинциальная дифференциация российского юридического менталитета.Очевидно, что для регионов характерна иная ментальность (хотя и не выходящая за рамки российского правового менталитета), и это проявляется в позициях, ценностных ориентациях, стиле юридического и политического мышления, мотивациях, образцах правового поведения людей. Региональное государственно-юридическое самосознание - это­ не только отождествление граждан с определенной территориальной общностью и ее правовыми и политическими устоями, но и в известной степени противопоставление себя членам столичной общности.В немногочисленной современной политологической и юридической литературе, посвященной рассмотрению подобных проблем, делаются попытки выделения характерных особенностей и атрибутов провинциальной и столичной правовой ментальности, что, с одной стороны, позволяет говорить о научном характере вертикального деления национального ментального пространства, а с другой - способствует пониманию ряда ключевых проблем национальной правовой системы, имплицирует методологически важные для решения многих прикладных вопросов современной отечественной правовой науки положения. Тем более что ментальный «плюрализм» недостаточно учитывается и в современном управлении и самоуправлении, формировании системы национальных политических институтов и структур в постсоветском пространстве, а мотивационный потенциал регионального правосознания часто во- рбще игнорируется как законодателем, так и правоприменителем, причем не только в столице, но и на местах.В.Н. Синюков, развивая идею о специфике Москвы как современного­ культурно-политического центра российской правовой системы, формулирует несколько основных постулатов, раскрывающих сущность и специфику столичной (мегаполисной) ментальности:- в настоящий период Москва занимает в правовой жизни страны положение, намного перекрывающее значимость для развития национального права других субъектов политического процесса (юридически и политически «избыточный» статус столицы. - А.М., В.П.);- столичное население более, чем в других регионах, предрасположено к экзальтации, эпатажу, податливости к ситуативной реакции, зависимости от иностранного юридического и идеологического воздействия (повышенная восприимчивость к радикальным, причем самого разного происхождения и направленности, часто популистским идеям и действиям, умение сравнительно быстро адаптироваться к новым государственно-правовым реалиям. - А.М., В.П.);- столичный электорат имеет особый политический вес, так как именно его относительное социальное благополучие является условием «выживания» правительства и в конечном счете определяет (столичную?!) легитимность государственной власти (тем более, если последняя не пользуется очевидной и явной поддержкой­ большинства населения страны!). Поэтому, например, незначительная часть московского электората (и это самим электоратом осознается и влияет на типич??ые черты его правового поведения, политические и юридические ценности и установки) имеет уникальные возможности оказывать прямое давление на высшие государственные органы страны, создавая важный для тех или иных тенденций социальный фон.Вполне уместными в контексте данной работы являются замечания И.А. Иванникова, который хотя и уделяет внимание, прежде всего, особенностям провинциальной правовой ментальности, тем не менее формулирует рядположений относительно политико-правового менталитета столицы.Так, «­столичный человек в моральном отношении более раскрепощен, безответственен, чем провинциал. В силу ряда объективных причин, столичное население России в своей массе всегда было более образованным (в том числе и юридически образованным. - А.М., В.П.), информированным, чем провинциальное». И с этим трудно спорить! « Провинциалы, проживающие в небольших населенных пунктах, с возрастом осознают свое место в этом социуме, предвидят последствия своих действий... Моральная ответственность пронизывает отношения между людьми в провинции очень глубоко, способствуя формированию законопослушных граждан, у которых хорошо развито чувство долга».Действительно, в расширение сказанного можно отметить «склонность» правового поведения провинциалов к правомерному конформистскому и привычному поведению (хотя определенный процент маргиналов и здесь дает о себе знать, особенно в период кризисов, приводя к резким скачкам уровня криминогенности в регионах).Можно согласиться и с тем, что русское провинциальное государственно-правовое сознание направлено на поиск приемлемых (идеальных) государственно-правовых форм и институтов не «на стороне», а в собственном прошлом, историческом опыте русского народа, его государственности. Отечественная история знает немало примеров, когда признаки, ярко выраженные в провинциальной политико-правовой ментальности - соборность, патриотизм, традиционализм и др. - выступали необходимой духовной основой движения различных слоев населения, подвижничества отдельных личностей по спасению государства Российского в периоды острейших цивилизационных кризисов (от Смуты до реформаторского лихолетья концаХХв.). «Малые», «простые» люди, жители Нижнего Новгорода, Костромы, Ярославля, донских казачьих станиц и др. в эпохи потрясений и преобразований становятся «заботниками»­ о судьбах государства.Сквозное, вертикальное различение отечественной правовой ментальности имплицирует необходимую в этом случае дифференциацию содержания основных компонентов национального юридического мира, предполагает «столично-региональную» поправку, учет ментальной специфики провинциальных и столичных ее носителей при анализе сущности и значения многочисленных институтов, стандартизирующих юридическую ментальность (СМИ, правоохранительные органы, адвокатская и судебная практика, юридическая наука и т.д.).Нельзя обойти вниманием и развитие региональных элит, во многом влияющих на поддержание ментальной дифференциации. Региональная элита стремится обозначить себя не только политически и организационно (институционально), но и по правовым, идеологическим и мировоззренческим основаниям, обнаружить и закрепить на уровне массового сознания населения данного региона собственные, оригинальные исторические и интеллектуальные традиции, которые обычно старательно «изыскиваются» в прошлом данной территориальной единицы. И это неизбежно, так как процесс самоорганизации, становления данной группы всегда сопровождается и ее мировоззренческой самоидентификацией.­ Ясно, что политические и правовые ритуалы (обряды), ценности и символы как способы выражения политико-правовой ментальности наличествуют и в провинциальной, и в столичной ментальности, однако смысловое и содержательное наполнение, направленность и, вероятно, динамика их все-таки будут отличаться.Учитывая, что данная проблема это, несомненно, предмет отдельного исследования, тем не менее сформулируем ряд положений важных, по мнению автора, для подробного изучения специфики правового поведения и правосознания этих больших групп населения.1. Следует определить значение и специфику законов и подзаконных нормативных актов, актов реализации, правовых отношений, иных правовых средств (стимулов, ограничений, дозволений, запретов, поощрений) в плане регулирования многообразия общественных отношений с позиций столичного и провинциального государственноправового сознания, а соответственно выйти на актуальнейшую проблему отечественного политико-правового познания - правовой режим, т.е. установленный законодательством особый порядок регулирования, представленный специфическим комплексом правовых средств, который при помощи оптимального сочетания стимулирующих и ограничивающих­ элементов создает конкретную степень благоприятности либо неблагоприятности для беспрепятственной реализации субъектами права своих интересов. В этом контексте стоит проанализировать особенности правовых режимов в столице и российских регионах, выявить степень эффективности действия правовых норм, арсенал средств «продавливания»'различных юридических регуляторов в общественные отношения данных субкультур, характерные черты регионального правотворчества и сложившейся правоприменительной практики.2. Рассмотреть соотношение писаных (юридических) и «неписаных» (обычных) норм поведения в механизме регулирования общественных отношений в столице и провинции.3. Создать необходимые теоретические и методологические основания для решения ряда прикладных вопросов, в частности определения природы и влияния на поведение населения правозначимых установлений, действующих по типу правовых аксиом и презумпций, которые во многом есть продукт политического и юридического опыта сто-1/2 6 Зак 007личных и провинциальных групп; или выявления типичных реакций (юридических и неюридических) на определенные варианты поведения на периферии и в столице (например,­ сложившийся традиционный уровень «privacy» - уважение частной жизни индивидов, признание правовой «экстерриториальности» личности, необходимости защиты внутреннего мира (субъекта, семьи и др.) от вторжения различных «других», а также неформальные и неписаные индивидуальные представления о должном и нормальном поведении).4. Следует изучить социально-психологические и историко-культурные (архетипические) причины устойчивости (или неустойчивости) в столичном или провинциальном государственно-правовом менталитете «образа» определенной формы правления, государственного устройства и политического режима, тех или иных политических структур и институтов, ценностной иерархии (например, место и значение патриотизма, вестернизации или русофобии; анархизма и этатизма; консерватизма или реформизма и т.д.), а также возможные политико-юридические и социальные последствия деформации или вовсе разрушения привычных (цивилизационных, национальных) схем, стереотипов и институтов.5. Очевидный интерес представляет рассмотрение влияния этнических и религиозных установлений на право- понимание и правореализацию, поведение субъектов в правовой сфере в центре­ и российских провинциях.6. Вероятно, следует рассмотреть склонность той или иной группы населения к оценке различных общественно- политических событий, соотношение правовых чувств и элементарных политических и правовых знаний, юридических стереотипов, привычек, разного рода «автоматизмов» как на обыденном, массовом, так и на профессиональном и даже (что уже отмечалось выше) научно-теоретическом уровне в столице и в провинции (последнее особенно проявляется в расстановке методологических акцентов в правовой литературе последних лет: увлечение западными, либеральными (немарксистскими) доктринами, в основном характерное для столичных научных кругов, и, правда, пока еще немногочисленные попытки провинциальных юристов и философов провести культурно-историческую идентификацию российской правовой системы).Конечно, природа законов не проста. Сложность ее в том, что в любом государстве закон должен быть функциональным, выполнимым, результативным и одновременно в своем национально-культурном аспекте, по своему содержанию опираться на исторически сложившиеся представления членов общества, отвечать их интересам и нравственным ожиданиям.Заметим, что фундаментальные отечественные­ работы, посвященные данной проблематике, практически отсутствуют. Хотя с позиций современного политического реформирования, в контексте развития отечественного федерализма и актуальных интенций российской юридической науки элиминация ментальных различий этих больших групп населения страны, игнорирование ментальной неоднородности российского общества часто привод??т к недопустимым идеализациям и абстрактным, оторванным от национальной конкретики юридическим построениям, что в результате оказывает негативное, вполне ощутимое воздействие и на реальные политико-правовые процессы в современной России. В этом плане следует согласиться с мнением ряда авторов, рассматривающих различные аспекты регионального законодательства в современной России и считающих, что «­спонтанно начавшийся процесс регионального законотворчества получил столь же спонтанное развитие. Это во многом объясняется отсутствием глубокой общетеоретической проработки серьезных проблем регионализма... вопросов законотворческого процесса на субъектном уровне... других проблем, без решения которых невозможно обеспечить эффективную нормотворческую деятельность органов государственной власти субъектов Федерации».Вполне очевидно, что появление феномена регионального законодательства актуализировало многие темы общей теории права и государства, в том числе вызвало необходимость прояснения духовного смысла провинциального юридического и социально-политического уклада, его специфики, естественно, находящих свое отражение в целом комплексе правовых проблем российского регионализма (вопросах об источниках права, системе законодательства, иерархии нормативных правовых актов и др.), осложненных к тому же многонациональным (полирелигиозным) составом населения страны.Сам факт возникновения и наличия столичной и провинциальной юридических ментальностей, этих во многом отличающихся политико-правовых «миров», говорит о том, что в России (и это отчасти уже было показано выше и будет выявляться в дальнейшем) были и есть для этого определенные условия, что представления граждан о границах допустимого поведения, приемлемых политических институтах, механизмах правового регулирования (начиная с Конституции и заканчивая подзаконными нормативно-правовыми актами и деловыми обыкновениями) часто обусловлены их отнесенностью к столичному или провинциальному социуму. Поэтому «актуальным направлением­ развития правовой системы в XXI столетии должно стать воссоздание местной правовой культуры. Этот проект для России поистине достоин века».Глава 3РОССИЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНОГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРАВОМЕНТАЛЬНЫЙ ТИП3.1. Генезис и особенности российской правоментальностиИсследуя национальную политико-правовую ментальность и политическое мировидение, начинаешь ясно осознавать связь времен и эпох, событий, великих государственных деяний и не менее великих национальных крушений. «Мертвый хватает живого», ничто в истории народов не проходит бесследно и не возникает беспричинно, историческое бытие непрерывно и целостно; это вечное становление национального самосознания как незыблемой основы, начала всех социальных сфер. «­Генезис - это история становления и развития явления, представляющая собой органическое единство количественно или качественно различных исторических состояний (этапов)...».Человеческое измерение государственно-правовых процессов всегда исторично и культурно, оно не может быть измерением вообще, универсальным, глобальным, схематичным (подобно Марксовым формациям), юридический мир всегда национален и цивилизационен, формируется и существует только в определенном временном и геополитическом (геоюридическом)процессов в развитии страны, в частности специфика генезиса национального права, не только тормозили генерацию собственных либеральных идей, их институциализацию, но и отторгали любые заимствования последних.Отсюда и три идейно неравновесных направления либерализма в России, и быстрый переход многих либералов (или псевдолибералов) либо на анархистско-революционные позиции, либо в лагерь сторонников безраздельно господствующего в стране охранительно-консервативного (нацонально-патриотического) направления. На теоретическом уровне это выразилось, например, в сложной судьбе доктрины естественного права в России, этой неизбежной спутницы процессов либерализации. «Отвергнув естественное право, мы лишили себя всякого критерия для оценки действующего права», - предупреждал Е.Н. Трубецкой.Доминирование различных видов позитивистской идеологии (в основном в этатистском ее прочтении) и в то же время наличие различного рода анархо-революционных настроений как естественной реакции на позитивацию политической и правовой мысли в стране, амбивалентное юридико-государственное пространство Российской империи просто не могло вместить либеральные ценности и установки: они отрицались­ и «слева», и «справа», какими бы притягательными и заманчивыми ни казались и какими бы блестящими теоретиками ни разрабатывались. Однако ясно и другое: разноименные заряды всегда притягиваются, и в итоге в конце XIX - начале ХХ в. консервативный синдром массового сознания в плане присущих ему ориентиров на внеюридические средства и методы действительно сближается со своим антиподом - революционным синдромом (синдромом «слома», жесткой, радикальной и быстрой модернизации страны). Духовной основой для этого сближения стал все тот же одинаковый набор общераспространенных рациональных и подсознательных, логических и чувственных представлений и установок, выражающих характер и способ группового правового и политического мышления, следствие одинакового, устойчивого отношения к праву как средству решения национальных проблем. В этой связи несомненно прав А. Балицкий - один из наиболее известных западных исследователей русского права, утверждающий, что «­либеральная концепция правозаконности отвергалась (в России. - А.М., В.П.) по самым разным причинам: во имя самодержавия или анархии, во имя Христа или Маркса, во имя высших духовных ценностей или материального равенства».Парадоксально, но отечественные консерваторы и «охранители» (К.П. Победоносцев, М.Н. Катков, Д.А. Толстой, К.Н. Леонтьев, Л.А. Тихомиров и др.) были такими же выразителями русского юридического и политического менталитета второй половины XIX - начала ХХ в., как и их непримиримые противники - политические радикалы, революционные демократы, анархисты и др. Все они (только в разные стороны) раскачивали маятник будущей революции «врожденным» правовым нигилизмом, бескомпромиссностью и фанатизмом подрывали веру граждан «в силу и истину самодержавной власти». М.Н. Катков был абсолютно прав, когда, анализируя политический процесс в России еще с начала 60-х годов XIX в., утверждал: «.. .русское государство заболело манией самоубийства».Сравните. «Видел, как задумали они увенчать всю эту сеть венцом Французской Конституции... Я не мог утерпеть и восстал всей душою против их плана... Я в 1881 г. помешал Конституции», -описывает свою роль в переходе страны от периода реформ 60-70-х годов к известным контрреформам 80-90-х «духовный наставник» отечественного консерватизма, подлинный творец эпохи Александра III К.П. Победоносцев. С откровениями радикала Г.В. Плеханова, который, выступая на II съезде РСДРП, подобно своему «непримиримому» идейному оппоненту отмечает «относительность» существующих на Западе правовых предписаний и принципов, а в конечном счете и «сомнительную пользу» для революционного Отечества ряда демократических институтов западного образца: «Если в порыве революционного энтузиазма народ выбрал очень хороший парламент... то нам следовало бы стараться сделать его долгим парламентом; а если бы выборы оказались неудачными, то нам нужно было бы стараться разогнать его не через два года, а если можно, то через две недели». «Плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона», - подытоживает В.И. Ленин. «Вот почему анархисты, начиная с Годвина, всегда отрицали все писаные законы, хотя каждый анархист, более чем все законодатели взятые вместе, стремится к справедливости...», -не менее откровенно («постскриптум») утверждает князь Петр Кропоткин. Эти краткие афористические формулы, своеобразные эпиграфы к политико-юридическому укладу российского общества отражают правовой вакуум, характерный для доктринального уровня национальной правовой системы, несомненно, представляют собой результат предшествующего развития отечественной государственной инварианты, образа отечественного юридического мышления. В этой связи утверждения некоторых современных исследователей о якобы «глубоком проникновении западного рационализма» в толщу юридического уклада России XIX в. кажутся несколько поспешными (и весьма оптимистическими), расходящимися с реальным положением дел. Иначе как (чем?) тогда объяснить цепочку неудач в истории российского реформаторства: незавидную судьбу многих политико-правовых начинаний М.М. Сперанского (как, впрочем, и их идеолога) или непоследовательность западнических по своему содержанию и направленности реформ 60-х годов, недолговечность их результатов (контрреформы, следуя «маятниковой» логике отечественной истории, не заставили себя долго ждать - откат, особенно в судебной сфере и в области местного самоуправления, начинается­ даже до 1881 г.).На самом деле представляется иная акцентуация: либерально-правовые, рационалистические по природе своей доктрины и формы (образы, структуры и институты) так и не нашли места в русском правовом сознании, несмотря на колоссальное напряжение сил (проводящих их в жизнь «верхов» и переживающих данные эксперименты низов «общества»), попытки отдельных политических деятелей, не смогли выразиться в самобытном контексте российской политико-правовой ментальности.Явное преобладание традиционного правопонимания и, как следствие, развитие основных направлений (за редким исключением!) национальной мысли по схеме «философии крайностей», поляризация политического самосознания отечественной интеллигенции явились предпосылками для быстрого усвоения обществом гиперрадикального, революционного (в различных антиправовых его модификациях: от анархизма до большевизма) правосознания. Как это ни парадоксально, но в первой четверти ХХ в. марксизм (по содержанию и форме - западное учение), правда, в весьма утилитарной, ленинской интерпретации, «превратился на российской почве в форму решения национальных задач, стоящих перед Россией в начале­ ХХ века», выступил формой подспудных процессов, идущих из глубин (нео- трефлексированных, подсознательных слоев) восточнославянской цивилизации.Именно в этот знаменательный для последующего развития страны период в российском политико-правовом менталитете окончательно возобладал, получил свое полное воплощение определенный взгляд на отечественную юридическую действительность: правовая система России всецело детерминирована причинно-функциональными связями с организацией отечественного государства, национального политико-институционального пространства.Заметим (и еще раз обратим на это внимание), что подобные представления в середине - конце XIX в. уже были характерны как для «малой» народной традиции, так и для «великой» письменной, цивилизационной. В контексте традиционной отечественной правовой культуры единения, на фоне разрушенной реально, но явно сохраняющейся (об этом будет сказано далее) на архетипическом уровне представлений населения соборной модели организации властных отношений (« сила власти » Царя и « сила мнения » Земли) и «молчащее большинство» соотечественников, и адепты «великих письменных текстов»­ удивительным образом «укладываются» (за редким исключением) в общую парадигму государственно-правового видения: вера в разумные мероприятия власти, логическая последовательность которых - от «базовых», социально-экономических до государственно-правовых - способна переустроить в соответствии с неким рациональным замыслом всю правовую систему России, соседствует с то и дело вырывающимися наружу нигилистическими настроениями и антиэтатистскими установками, тотальным разочарованием властью. Государственно-правовой идеализм на грани своего антипода.Подобные взгляды, всегда существовавшие в национальном политическом и юридическом мировиде- нии, в ситуации пореформенного периода второй половины XIX в. окончательно утверждают государство в качестве самоценности, абсолюта отечественной правовой жизни, а с другой стороны, нередко предполагают рассмотрение его как первопричины, основного виновника различных социальных потрясений. По сути, в своем явном виде формируется хорошо известное сейчас социологическое понятие государства, основной чертой которого «­являет- с я отрицание юридической природы государства, рассмотрение в качестве основы государства не формально-юридических, а фактических социальных явлений, а именно явлений властвования».Все субъективные права в таком государстве считаются «жалованными», октроированными властью, не связанной никакими дозаконотворчески- ми и внезаконотворческими правами подвластных. Причем в отечественной политической мысли конца XIX - начала ХХ в. (у авторов, придерживающихся определенных мировоззренческих установок) еще прослеживается уверенность (вероятно, во многом порожденная западными рационалистическими позициями XVII-XVIII вв.) о возможности некого «просвещенного самоограничения» государственной власти в России. Однако это вовсе не противоречит социологическому представлению о сущности государства, которое, если конечно пожелает, может в любой момент само ограничить себя системой законодательных предписаний, а может (также, произвольно) и отказаться от такого «самоограничения» (жеста доброй воли). Государственная власть при таком понимании может (если, конечно, пожелает) трансформироваться в государство законности, но никогда так и не «дойти» до правового государства.Авторитет (культовый образ) государственной власти в России, огромное внимание к действиям государственного аппарата и в то же время наделение его ответственностью абсолютно­ за все происходящее в обществе (включая даже частную жизнь граждан) вело к созданию, следуя западным политико-правовым теориям и оценкам, тоталитарной государственной машины, исключало частно-правовые начала в социальных отношениях. Практически это означало признание за государством возможности делать все, что оно считает необходимым, обосновывало вторичность общества, лишение его права устанавливать какие- либо ограничения для этого Левиафана, патернализм и иждивенчество, социальную безответственность и расчетливый некритицизм официальной политики и т.д. «Как медицина заведует трупом, так и государство заведует мертвым телом социума».Так, Г.Ф. Шершеневич недвусмысленно заявлял: «­Гипотетически государственная власть может установить законом социалистический строй или восстановить крепостное право; издать акт о национализации всей земли; взять половину всех имеющихся у граждан средств; обратить всех живущих в стране иудеев в христианство; запретить все церкви; отказаться от своих долговых обязательств; ввести всеобщее обязательное обучение или запретить всякое обучение; уничтожить брак и т.п. »Правда, автору этих строк подобные примеры казались граничащими с абсурдом, утопическими вследствие их практической неосуществимости из-за противодействия того «социального материала», с которым имеет дело государство. Однако с тех пор известные события в России, Европе и мире убедительно показали, что в условиях кризиса (российской, европейской и др.) правовой и политической идентичности, очевидно, обострившегося во второй половине XIX - начале ХХ в., нет ничего более реального, чем безраздельное господство государства (и юридическое, и фактическое) при изощренной системе социально-идеологического оправдания, сакрализации его функционального бытия, когда все слои общества превращаются в «великое молчащее большинство». В дальнейшем именно на этом фоне формируется послеоктябрьское правопонимание и соответствующая ему юридическая практика.Таким образом, аккумуляция российского правового и политического опыта, его выражение и обоснование в отечественном (парадоксальном) «двуполярном», этатистско- анархистском (самодержавно-бунтарском) политикоюридическом дискурсе закономерно привели не только к событиям Великого Октября, но и во многом определили «окраску»­ послереволюционной истории. И в этом смысле действительно можно согласиться с рядом современных отечественных исследователей, эксплицировавших особую роль событий 1917 г. в развитии национальной государственно-правовой ментальности. «­Октябрь 1917 года стал закономерным и даже необходимым России: он соединил, через оппозицию к себе, допетровскую и петровскую Русь; снял идеологические споры о путях развития России в их постановке XIX века, практически устранил теоретические конфликты монархистов и конституционалистов, либералов и социалистов»133.Видимо, большевики остановили российский интеллектуально-идеологический «маятник» на подлинно национальной «отметке».Снова возвращаясь к генезису политико-правовой традиции Запада и осторожно проводя некоторые аналогии, можно также вспомнить мощные перевороты, повторяющиеся через определенные временные периоды - от знаменитой григорианской реформы и протестантской Реформации до не менее значимых Английской, Французской и Америка??ской революций - и обеспечивающие свержение ранее существовавших политических, правовых, экономических, религиозных, культурных и иных общественных отношений в пользу установления новых институтов, убеждений и ценностей. Эти «великие революции политической, экономической и социальной истории Запада представляют собой взрывы, происшедшие в тот момент, когда правовая система оказалась слишком неподатливой и не смогла ассимилировать новые условия»134.Они были фундаментальными превращениями, в историческом смысле стремительными, прерывными, часто насильственными переменами, от которых «лопался по швам» сложившийся в стране политико-правовой уклад. «Свержение существующего закона как порядка оправдывалось восстановлением более фундаментального закона как справедливости. Именно убеждение, что закон предал высшую цель и миссию, приводило к каждой из великих революций», -утверждает в этой связи Г. Дж. Берман130. Каждая революция представляла собой отказ от старой правовой системы, заменяла или радикально изменяла ее. В этом смысле это были тотальные революции, устанавливающие не только новые формы правления, юридические институты, структуры экономических и общественных отношений, но и новые взгляды на общество, воззрения на справедливость и свободу, прошлое и будущее, новые системы универсальных ценностей и установок. Разумеется, это происходило не сразу. Значительная часть старого мира, прежнего социально-правового и политического уклада, сохранялась, а через какое-то время даже увеличивалась, но в каждой революции основа политического и правового развития страны - юридическая парадигма (аксиомы правосознания и др.) как наиболее значимый элемент национального менталитета - подвергалась вполне ощутимым изменениям.В данном контексте неизбежно возникает вопрос о корректности подобных характеристик относительно Российской революции 1917 г. Все тот же Г.Дж. Берман спешит приблизить смысл и значение «русской» революции к пяти великим революциям, изменившим, по его мнению, западную традицию права в ходе ее развития. Но предлагаемый в исследовании­ подробный анализ отечественной истории как истории национальной политико-правовой ментальности явно не подтверждает подобной позиции: не только в ходе революции, но и за долгие годы последующего социалистического развития фактически (подчеркиваю, фактически) так и не были созданы иные, ранее совсем незнакомые обывателю государственные структуры, социально-экономические отношения, взаимоотношения между церковью и государством, нормативно-правовые предписания и, уж тем более, принципиально отличающиеся по сути и направленности от империи петербургского стиля или «Московии» господствующие (отечественные либерально-западнические концепции ­широкие слои населения (за редким исключением), оказались нетронутыми, выдержали под напором революционных бурь. Правовые (и поведенческие предправовые) установки и ценности, мифологемы, шаблоны и стереотипы, иные элементы (юридические артефакты) жира повседневности, определяющие российское юридико-политическое поле, не только не утратили свою нормативно-регулятивную силу и даже (как показала советская история) не ослабли. Российская ситуация 1917 г. по природе своей и последствиям (истокам и смыслу) стала подлинно национальным, народным или, используя термин П. Сорокина, культуроосновным событием. Более убедительной (по сравнению с бермановской) представляется позиция Н.А. Бердяева, который, по-видимому, был одним из первых отечественных мыслителей, обративших внимание на странное (?!) совпадение многих нормативов традиционного русского стереотипа с условиями реализации коммунистического идеала. «Он (коммунистический идеал. -А.М., В.П.) воспользовался русскими традициями деспотического управления сверху и, вместо непривычнойдемократии, для которой не было навыков, провозгласил диктатуру более схожую со старым царизмом. Он воспользовался свойствами русской души ... ее догматизмом и максимализмом, ее исканием социальной правды и царства Божьего на земле, ее способностью к жертвам и терпеливому несению страданий, но также к проявлению грубости и жестокости, воспользовался русским мессианизмом, всегда остающимся, хотя бы в бессознательной форме, русской верой в особые пути России».Коррелятивно развивается и социалистическая (коммунистическая) политико-правовая мысль.Следуя представлениям о ненаучном характере предшествующих юридических идей, пришедшие к власти большевики-ортодоксы заняли откровенно нигилистические позиции в отношении права и государства. Хорошо известные в отечественной истории архетипические феномены «воли» и «общинной правды» явились аттракторами, конституирующими советскую интеллектуальную среду в данной области. «Основным мотивом для трактовки права у нас остается мотив похоронного марша», - констатировал П.И. Стучка. «Всякий сознательный пролетарий знает... что религия - это опиум для народа. Но редко, кто... осознает, что право есть еще более отравляющий и дурманящий опиум для того же народа», -вполне серьезно писал А.Г. Гойхбарг. Утверждение революционного правосознания в качестве источника права вполне соответствовало вековым представлениям русского народа о «суде скором, правом и равном», о «народной воле» и народной же «правде». Последние коннотировались в декретах 1917-1918 гг., в каждом из которых так или иначе проходила тема революционного правосознания. Так, в ст. 5 Декрета о суде № 1(1917 г.) говорилось о «революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах. В ст. 36 Д??крета о суде № 2 (1918 г.) упоминается уже «социалистическое правосознание», а в ст. 22 Декрета о суде № 3 (1918 г.) - «социалистическая совесть». В этот период «высветились», получили свое весьма ощутимое выражение основы отечественного правового мировосприятия: формальность и процедурность были отданы на откуп (квазиюридической?!) стихии, установки и стереотипы национальной ментальности продуцировали и «революционную законность», и «революционную целесообразность», отождествляя (по крайней мере, слабо различая) последние. Революционная целесообразность - это, прежде всего, деятельность­ карательных органов и отказ от суда. «Для нас нет никакой принципиальной разницы между судом и расправой. Либеральная болтовня, либеральная глупость говорить, что расправа - это одно, а суд - это другое», - утверждал Н. Крыленко.Конечно, В.И. Ленин, руководствуясь здравым смыслом и соображениями политической целесообразности, вполне объяснимым (для фактического главы государства) стремлением преодолеть в государственном строительстве известный анархизм и неорганизованность первых лет, смягчает жесткость антиправовых, точнее, антинорматив- ных (читай, антигосударственных) установок. Вполне очевидно, что, начиная с 20-го года, непревзойденный тактик революции пытается пройти по самому краю национального государственно-правового духа, совместить устоявшиеся нормативы русского мировидения со стандартными (идеологическими) марксистскими схемами: культ государства и порядка, патриархальность и веру в «крепкого» правителя с требованиями построения идеального бесклассового общества, отсутствие уважения к закону и свободе личности, «врожденный» деспотизм и догматизм в личных и общественных отношениях с требованиями завоевания пролетариатом своей политической­ диктатуры, коллективизм с жестким централизмом и единомыслием и т.д. Марксистским теоретикам хорошо известны «шатания» и явная неоднозначность последних ленинских работ.Национальная юридическая и политическая мысль постепенно возвращалась на «круги своя»: признается необходимость сохранения права, хотя бы в качестве формы, из марксизма в его сугубо национальном прочтении «исчезают» положения, отталкивающие от него профессиональных юристов и вышедших из юридической среды философов и социологов.Тем не менее, октябрьский переворот дал полный выход (выхлоп!) стихии отечественного мироощущения, выражающего образ и способ группового юридического мышления, породил соответствующие народному видению социальноправовой и политической реальности властные органы, заполнил их соответствующим «человеческим материалом». Так, в 1922 г. участники Московского губернского съезда деятелей юстиции сделали вывод, что за четыре года они «создали целую школу и тысячи своих пролетарских правоведов, доселе не имевших понятия о юридических науках и даже малограмотных». Эти представители ранее «молчавшего большинства» великолепно продолжили­ многие традиции своих «интеллектуальных» предшественников, представителей свергнутого (как тогда казалось) режима. Ранее же знакомое отношение к человеку и праву видно из многих выступлений. Например, по мнению А. Сольца, «­есть законы плохие и есть законы хорошие... Хороший закон надо исполнять, а плохой... не исполнять... Горжусь тем, что в этом вопросе никто не может упрекнуть ни прокурорский надзор, ни судебные органы - в том, что они берут на себя смелость исправлять законы или берут на себя смелость истолковывать их по-своему. Они делают то, что им приказал рабочий класс и партия, и больше от них требовать нельзя... И поменьше юристов».Национальное (теперь советское!) правопонимание приобретает партийно-классовое обоснование. «Советское социалистическое право есть совокупность правил поведения (норм), установленных или санкционированных социалистическим государством и выражающих волю рабочего класса и всех трудящихся, правил поведения, применение которых обеспечивается принудительной силой социалистического государства...», -подытоживает А.Я. Вышинский и, тем самым, надолго ставит точку в изрядно поднадоевших в 20-е годы спорах о сущности и природе права. Однако вряд ли можно согласиться, например, с Г.В. Мальцевым, утверждающим, что «таким образом в 1938 г. в советской юридической науке произошла смена правовой парадигмы, что стало возможным в условиях особой политической ситуации того времени, в силу жесткой диктатуры всевластия Сталина».Эта «новая» парадигма, элиминирующая индивидуалистический подход как способ объяснения феномена общественного роста, а с другой стороны, инициирующая многие начинания и определяющая судьбу многих «начинателей», сопутствовала (и скорее всего не исчезла и сейчас) всей (а особенно имперской) отечественной истории. По большому счету (несмотря на многочисленные попытки инородных влияний, разнообразные заимствования и идеологические маневры власти), российский политико-правовой дискурс всегда остается замкнутым в структурах и содержании национального менталитета.Закрытая (в данном случае политико-правовая), само- изолированная система оказывается неспособной (следуя принципу положительной обратной связи) усваивать какие-либо внешние воздействия, будь то марксизм в своем первозданном виде или ведущий свою «родословную» отstatus libertatis, принципа неподопечности индивида, примата индивидуальности над любыми [13]политическими и социальными институтами либерализм. Подобные системы не могут находиться в постоянном изменении: флуктуации, случайные отклонения значений величин от их средних показателей (показатель хаоса в системе) не бывают настолько сильными, чтобы привести к так называемому необратимому развитию всей системы, когда прежняя конструкция либо качественно изменяется, либо вообще разрушается. Даже такой переломный момент в социально-государственной жизни, каким по определению и должна быть подлинная революция, в итоге не порождает характеризующуюся принципиальной непредсказуемостью зону бифуркации в развитии отечественных политических и правовых учений. Возникает, как известно, лишь весьма кратковременный период «разброда и шатаний», завершающийся полной и окончательной победой по-настоящему национальных доктрин.Здесь уместно вспомнить хорошо известные замечания Карла Поппера об обществах «закрытого» типа. Критикуя идеальное государство Платона, античную утопическую традицию (которую Поппер завершает марксизмом), он на самом деле стремится досконально рассмотреть сущность и природу любого тоталитаризма (представляющего «закрытый» социальный порядок).­ «...­Сила и древних, и новых тоталитарных движений - как бы плохо мы ни относились к ним - основана на том, что они пытаются ответить на вполне реальную социальную потребность».Не только в свое время Платон, но и российские деятели конца XIX-начала ХХ в. - от гуманистически мыслящих представителей многострадальной intelligentsia до крайних радикалов всех «мастей», включая, естественно, и пришедших к власти большевиков - «с глубочайшим социологическим прозрением обнаружил(и), что его современники страдали от жесточайшего социального напряжения...».На доктринальном уровне (а впрочем, и не только на нем) советские правоведы уже к началу 30-х годов отлично «снимают» это напряжение: теоретический монизм, сулящий национальному режиму «божественное благо» покоя и процветания, окончательно укореняется в отечественной политической и правовой жизни, сменяя чуждый отечественному миру критический рационализм, позволяющий осуществлять «контроль разума» за принятием политических и иных решений.Видение реальности сквозь призму закономерностей ее самоорганизации позволяет проследить и отметить определенную содержательную связь, логику преемственности и в то же время момент развития в организации собственного социально-правового пространства, правоотношений, юридической и государственной идеологии, в осмыслении идеалов­ свободы и справедливости. Национальная мироорганизация по неписаным, сгруппированным и выраженным в архетипических социокультурных символах основам миропорядка обеспечивает возможность самоидентификации событий отечественной правовой истории, позволяет распознавать в спонтанном разнообразии повседневности общие универсальные алгоритмы саморазвития, самоструктурирования, предполагающие соответствующую смысловую окраску, содержание и характер проявлений «национального правового и политического гения», В рамках подобного понимания ничто из действительно отмеченного нашей «печатью» не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда, но проявляется в новых (часто причудливых) формах бытия. Так, точно подметил Я. Грей: «Признав Россию своей страной, Сталин вобрал в себя взгляды и обычаи москвичей ...».Непредвзятое исследование специфики отечественных правовых доктрин демонстрирует явную склонность (именно склонность) российской, в целом евразийской социокультурной модели к ментальности восточного типа, характеризующейся традиционализмом, слабой восприимчивостью и сильной настороженностью (до последнего времени) к заимствованному опыту, чуждостью к безграничному­ рационализму и т.д. Данные признаки отличают досоветское, советское (возможно, время покажет, что и постсоветское) развитие российской правовой науки. Справедливости ради, конечно, следует отметить, что начиная с середины 50-х годов в теории советского права делается попытка развернуть полемику между приверженцами официального правопонимания и сторонниками его расширения или пересмотра. Однако эти «дискуссии обходили самое главное национальные основы правопонимания, дело сводилось к столкновению между «узким», «норма- тивистским» и «широким» подходом к праву».Вполне закономерно и то, что дискуссия о понятии права в советской юридической литературе практически не выходила за рамки позитивистского дискурса. Юридическая мысль как всегда вращалась в привычном круге идей, в целом отражающих миропонимание отечественной интеллектуальной элиты. Так, уже в 1971 г. профессор С.С. Алексеев, отстаивая концепцию государства социалистической законности против буржуазной теории правового государства, защищал традиционное для российского дискурса правопонимание. «­В научном отношении эта теория несостоятельна потому, что право по своей природе таково, что не может стоять над государством. К тому же совершенно необъяснимы по природе и неопределенны по содержанию те «абсолютные правовые принципы и начала»... которые якобы должны стоять над государством, связывать его... Буржуазная теория «правового государства» - лживая и фальшивая теория».Единство политико-правового логоса (поддерживаемое целенаправленной государственной политикой) и стремление к упрощенным, весьма ограниченным по своему теоретико-методологическому потенциалу трактовкам сущности права и государства, отсутствие подлинной научной конкуренции способствовали консервации, сохранению национального стиля юридического мышления, а в итоге - исторически обусловленной правовой и политической парадигмы. Таким образом, проблема поиска новых определений и подходов в условиях безраздельного влияния застоявшихся до «привычности» рациональных и чувственных воззрений, умонастроений интеллектуального меньшинства, к тому же и напрочь лишенного права на самоопределение концептуальных и идеологических ориентиров и направлений в собственных исследованиях (все так же обремененного ранее отмеченной культурой единения), еще к началу 90-х годов остается открытой.Однако именно в это время «дает о себе знать» достаточно известный в развивающейся последние два десятилетия ХХ в. (преимущественно в западной науке) теории социальной энтропии парадокс: последовательная и успешная борьба со всякого рода случайностями, отклонениями (флуктуациями) действительно­ приводит (и в этом мы убедились на собственном опыте) к закрытию, изоляции системы и, как следствие, к росту устойчивости и равновесности, но, с другой стороны, наблюдается и обратная закономерность (законосообразность) - чем более успешна борьба с энтропией, тем быстрее система приближается к энтропийному финалу; чем жестче порядок, тем ближе хаос, распад системы.

  
  
  

  ЗАКЛЮЧЕНИЕ

  
  
  

  Проведенный анализ показывает, что ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания основной упор делает на железнодорожные международные перевозки. Данные за 2015 год свидетельствуют о снижении грузоперевозок в европейском направлений. На это повлияли как принятие антироссийских санкций, так и общемировой финансовый кризис.

  В тоже время увеличилось количество грузоперевозок с Китаем. При этом отмечается следующая тенденция. Автомобильные грузоперевозки снизились в том числе после введения программы Платон. Это обстоятельство позволило увеличить железнодорожные грузоперевозки.

  В целом распределение видов международных перевозок ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания.

  Железнодорожные грузоперевозки 52%

  Морские грузоперевозки 20%

  Автомобильные грузоперевозки 27%

  Авиационные грузоперевозки 1%

  В настоящее время ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания активно работает над внедрением системы скаут, которая позволит добиться решения основных задач межрегиональных перевозок:

  • Оперативное управление;
  • Обеспечение прозрачности маршрута транспортного средства;
  • Контроль объема выполненных работ;
  • Сохранение истории маршрута;
  • Сокращение затрат на топливо;
  • Безопасность грузов.

  Последствия экономического кризиса, а также комплекс антироссийских санкций в целом отрицательно повлияли на объемы грузооборота в международном сообщении. В тоже время снижение грузовых перевозок с европейскими странами послужило толчком к расширению данного сегмента со странами юго-восточной Азии.

  Китай успешно развивает собственную политику импорта, и обеспечивает качественную доставку своих товаров. В Китае транспортное сообщение очень развито, что позволяет доставлять грузы любым удобным видом транспорта:

  1) морским;

  2) автомобильным;

  3) железнодорожным;

  4) воздушным.

  В перевозке грузов могут использоваться и смешанные виды транспорта. От того, какая схема будет оптимальной, зависит, что будет главное для заказчика, который старается избежать неоправданных расходов.

  В настоящее время достаточно высокий объём грузоперевозок из Китая в Россию приходится на морской транспорт. Особенностью использования морских грузоперевозок является специфика расположения портов, основная часть которых размещена по берегам крупных рек в наиболее заселённых районах страны.

  Основные задачи транспортной политики ООО Евро-Азиатская Транспортная Компания, в области международных перевозок грузов, следующие:

  - проведение гибкой тарифной политики;

  - развитие системы смешанных перевозок грузов;
  - формирование рынка экспедиторских услуг;
  - интеграция в систему международных транспортных коридоров;

  - широкое применение логистики и современных информационных технологий.

  
  
  
  

  СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

  
  

  1. Конвенция о договоре международной дорожной перевозки грузов (КДПГ) (Заключена в г. Женеве 19.05.1956) // "Международные перевозки грузов", С-Пб., 1993
  2. Конвенция об унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок (Варшавская конвенция 1929 г.)
  3. Конвенция Организации Объединенных Наций о морской перевозке грузов" (Заключена в г. Гамбурге 31.03.1978) // "Закон", N 6, 2000
  4. "Конституция Российской Федерации" (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ)
  5. Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации от 30.04.1999 N 81-ФЗ (ред. от 13.07.2015) // "Собрание законодательства РФ", 03.05.1999, N 18, ст. 2207.
  6. Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации от 07.03.2001 N 24-ФЗ (ред. от 13.07.2015) "Собрание законодательства РФ", 12.03.2001, N 11, ст. 1001.
  7. Воздушный кодекс Российской Федерации от 19.03.1997 N 60-ФЗ (ред. от 13.07.2015) // "Собрание законодательства РФ", 24.03.1997, N 12, ст. 1383,
  8. Федеральный закон от 10.01.2003 N 18-ФЗ (ред. от 06.04.2015) "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации" // "Собрание законодательства РФ", 13.01.2003, N 2, ст. 170.
  9. Федеральный закон от 10.12.1995 N 196-ФЗ (ред. от 13.07.2015) "О безопасности дорожного движения" // "Собрание законодательства РФ", 11.12.1995, N 50, ст. 4873.
  10. Указ Президента РФ от 17.05.2007 N 638 "Об использовании глобальной навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС в интересах социально-экономического развития Российской Федерации" // "Собрание законодательства РФ", 21.05.2007, N 21, ст. 2492,
  11. Постановление Правительства РФ от 02.03.2005 N 111 (ред. от 17.06.2015) "Об утверждении Правил оказания услуг по перевозкам на железнодорожном транспорте пассажиров, а также грузов, багажа и грузобагажа для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности" // "Собрание законодательства РФ", 07.03.2005, N 10, ст. 851,
  12. Приказ Минтранса России от 13.02.2013 N 36 (ред. от 17.12.2013) "Об утверждении требований к тахографам, устанавливаемым на транспортные средства, категорий и видов транспортных средств, оснащаемых тахографами, правил использования, обслуживания и контроля работы тахографов, установленных на транспортные средства""Российская газета", N 53, 13.03.2013.
  13. Приказ Минтранса России от 05.05.2012 N 136 "Об утверждении Порядка мониторинга обеспечения железнодорожным подвижным составом грузовладельцев и использования железнодорожного подвижного состава участниками перевозочного процесса и Методики оценки эффективности использования железнодорожного подвижного состава" (Зарегистрировано в Минюсте России 07.08.2012 N 25131) // "Российская газета", N 200, 31.08.2012
  14. Воскобойникова М.А. Юридические аспекты углубления интеграции в гражданской авиации // Московский журнал международного права. 1996. N 3. С. 226 - 241.
  15. Голубчик А.М. Особенности перевозки груза воздушным транспортом // Международные банковские операции. 2013. N 4. С. 27 - 36.
  16. Голубчик А.М. Международная перевозка грузов автомобильным транспортом при аккредитивной форме расчетов // Международные банковские операции. 2014. N 2. С. 80 - 89.
  17. Голубчик А.М. Влияние Инкотермс на международные расчеты с использованием аккредитива // Российский внешнеэкономический вестник. 2014. N 4.
  18. Гречуха В.Н. Международное транспортное право: Учебник. М., 2011. С. 362, 363.
  19. Гуцуляк Н.В. Международное морское право (публичное и частное): Учебное пособие. Ростов-на-Дону, 2006;
  20. Егиазаров В.А. Транспортное право: учебник. 7-е изд., доп. и перераб. М.: Юстицинформ, 2011. 608 с.
  21. Ерпылева Н.Ю., Касенова М.Б. (сост.) Международное частное право: Учеб.-метод. комплекс: В 2 кн. Кн. 2. М., 2008.
  22. Ерпылева Н.Ю. Понятие и источники международного частного морского права // Транспортное право. 2010. N 2. С. 12 - 17.
  23. Ерпылева Н.Ю. Актуальные проблемы теории и практики международного транспортного права // Адвокат, NN 2, 3, 2003.
  24. Иванов Г.Г. Правовое регулирование морского судоходства в Российской Федерации. М., 2002;
  25. Каменков В. Понятие и признаки договора транспортной экспедиции // Арбитражный и гражданский процесс. 2007. N 10;
  26. Корнева Е.В., Корень А.В. Факторы, влияющие на предпринимательскую активность региона // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 6. С. 622.
  27. Левиков Г.А., Тарабанько В.В. Смешанные перевозки (состояние, проблемы, тенденции). М.: Транслит, 2008. С. 18.
  28. Лимонов Э.Л. Внешнеторговые операции морского транспорта и мультимодальные перевозки. СПб., 2001. С. 55
  29. Маковский А.Л. Международное частное морское право. М., 1974; Иванов Г.Г., Маковский А.Л. Международное частное морское право. Л., 1984.
  30. Международные транспортные организации. М., 1996. С. 12.
  31. Международное частное право: Учеб. / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004 (глава 13 написана проф. К.А. Бекяшевым).
  32. Международное частное право: учебник: в 2 т. / Е.А. Абросимова, А.В. Асосков, А.В. Банковский и др.; отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. М.: Статут, 2015. Т. 2: Особенная часть. 764 с.
  33. Международные транспортные организации. М., 1996. С. 12.
  34. Ромашкина Е. Как организовать пассажирские перевозки на ЕНВД // Вмененка. 2015. N 7. С. 31 - 37.
  35. Садиков О.Н. Правовое регулирование международных перевозок. М., 1981.
  36. Семенихин В. Международные правила "Инкотермс" // Аудит и налогообложение. 2014. N 5. С. 2 - 6.
  37. Скаридов А.С. Морское право. СПб., 2006. С. 695.
  38. Сенотрусова С.В. Таможенный контроль: учебное пособие. М.: Магистр, Инфра-М, 2013. 144 с.
  39. Транспортное обеспечение внешнеторговых операций. Коммерческий справочник. СПб.: Издательство ЦНИиПКИ МФ, 1995. С. 106.
  40. Технология и организация перевозок: учебное пособие / В.Я. Шевелев, С.А.Лутков, А.А. Сапунов. Новороссийск: МГА им. адм. Ф.Ф.Ушакова, 2011. 156 с.
  41. Тюпа В.В. Ответственность перевозчиков при перевозке груза в прямом смешанном сообщении // Закон. 2007. N 2.
  42. Хаванова И.А. Налоговые соглашения России // Экономико-правовой бюллетень. 2013. N 9. 160 с.
  43. Хейфец. Подсудность споров, связанных с морской перевозкой грузов. М.: Транспорт, 1976. С. 106.
  44. Холопов К.В. Международное частное транспортное право. Анализ норм международного и российского транспортного права: учебное пособие. М.: Статут, 2010. 702 с.
  45. Яценко А.А., Корень К.К. Организация и пути совершенствования международных грузовых перевозок // Современные научные исследования и инновации. 2015. № 5 [Электронный ресурс]. URL: http://web.snauka.ru/issues/2015/05/53657 (дата обращения: 02.05.2016).

  
  
  
  
Скачать неопознаный вид работы