Оглавление
Введение2
Глава 1. Понятие и специфика суррогатного материнства и прочих репродуктивных технологий5
1.1 Понятие, сущность и история развития суррогатного материнства5
1.2 Этическая составляющая суррогатного материнства6
1.3 Понятие и специфика ЭКО как вмешательства в репродуктивную систему человека7
Глава 2. Нормативно-правовое регулирование суррогатного материнства и прочих форм репродуктивной деятельности и его проблемы17
2.1 Нормативно-правовое регулирование суррогатного материнства в РФ17
2.2 Правовое регулирование посмертной репродукции26
2.3 Особенности составления договора суррогатного материнства34
2.4 Особенности регулирования суррогатного материнства за рубежом37
3 Направления совершенствования регулирования суррогатного материнства и прочих форм репродуктивной деятельности в РФ39
3.1 Пробелы в нормативно-правовом регулировании суррогатного материнства в РФ39
3.2 Направления совершенствования нормативно-правового регулирования суррогатного материнства в РФ40
Заключение47
Список литературы49
Введение
Актуальность исследования нормативно-правового регулирования суррогатного материнства определена следующими аргументами. С проблемой бесплодия - невозможности иметь детей и продолжать свой род - люди столкнулись ещё в древние времена. Уже тогда возникла идея преодоления бесплодия с помощью суррогатного материнства.
Впервые случай суррогатного материнства был описан в Ветхом Завете (Бытие, 16) - служанка Агари была приглашена в качестве суррогатной матери для ребенка Авраама, у которого жена не смогла забеременеть. История говорит о многих других аналогичных случаях решения проблем бесплодия рабынь и наложниц во многих странах мира часто использовали как суррогатных матерей.
Разумеется, в то время было возможным использование только «традиционного суррогатного материнства»: генетическими родителями ребенка являлись отец - «заказчик» и сама суррогатная мать оплодотворение проводилось естественным путем.
Первым успешным искусственным оплодотворением in vitro с последующей программой ЭКО было появление в Великобритании первого «ребенка из пробирки» Луизы Браун. Она родилась 25 июля 1978 года, а через четыре года родилась ее младшая сестра Натали Браун (она уже стала четырнадцатым ребенком, зачатым с помощью ЭКО). В России первым таким ребенком стала Елена Д.; она появилась на свет в феврале 1986 года в Москве в Центре Охраны здоровья Матери и Ребенка (современное название - НЦ АгиП, Научный Центр Акушерства, Гинекологии и Перинатологии).
К числу острых проблем биомедицинской этики относятся так называемые репродуктивные технологии - основанные на результатах научно-технических достижений, решающих задачи воспроизводства потомства. Речь идет о применении высоких технологий для получения потомства в тех случаях, когда это естественным путем невозможно - (мужское и женское бесплодие, желание иметь кровнородственного ребенка без брака и т.д.). Репродуктивные технологии предусматривают различные варианты оплодотворения яйцеклетки в теле женщины или вне его, выбор пола будущего ребенка, генетическое очищение популяции, клонирование и др.
Цель данной ВКР: провести анализ действующего законодательства, регулирующего вопросы, связанные с суррогатным материнством в РФ и обозначить некоторые проблемы, возникающие в данной сфере.
Задачи ВКР:
1) описать понятие, сущность и история развития суррогатного материнства;
2) исследовать этическую составляющую суррогатного материнства;
3) описать понятие и специфику ЭКО как вмешательства в репродуктивную систему человека;
4) изучить нормативно-правовое регулирование суррогатного материнства в РФ;
5) исследовать правовое регулирование посмертной репродукции;
6) исследовать особенности составления договора суррогатного материнства;
7) рассмотреть особенности регулирования суррогатного материнства за рубежом;
8) описать пробелы в нормативно-правовом регулировании суррогатного материнства в РФ;
9) предложить направления совершенствования нормативно-правового регулирования суррогатного материнства в РФ.
Объектом исследования в работе выступает институт суррогатного материнства.
Предметом исследования является нормативно-правовое регулирование суррогатного материнства в РФ и его проблемы, а также направления их решения.
Выпускная квалификационная работа включает введение, три главы, заключение, список использованных источников.
Глава 1. Понятие и специфика суррогатного материнства и прочих репродуктивных технологий
1.1 Понятие, сущность и история развития суррогатного материнства
За последние три десятилетия значительно увеличилось число супружеских пар, которые сталкиваются с проблемой обзавестись потомством. По данным различных исследований число таких пар колеблется от 20 до 30 % от общего количества семей. Конечно же, стоит отметить, что и действующее законодательство, и достижения современной медицины пытаются решить эту проблему. Однако, определенные трудности в данном вопросе все-таки остаются.
Одним из средств разрешения такой проблемы является суррогатное материнство. Но, к сожалению, законодательство РФ не позволяет в полной мере урегулировать данный вид правоотношений. Кроме того, отношение общества к данному институту неоднозначно. Многие считают, что, суррогатное материнство это аморальное явление, благодаря которому ребенок становится товаром, который биологические родители покупают у выносившей его женщины за деньги. Другие напротив, считают, что суррогатная мать это единственная возможность для бесплодных родителей обзавестись собственными детьми. Возможно, что такая разница во мнениях тоже оказывает на формирование законодательной базы в данной сфере не совсем положительное влияние.
На территории РФ в настоящее время действует Федеральный закон Российской Федерации от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Благодаря именно этому закону, появилось определение «суррогатное материнство», которое содержится в ст. Суррогатное материнство - это вынашивание и рождение ребенка (в том числе и преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальным родителям, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям.
При анализе правового регулирования методов вспомогательных репродуктивных технологий самое большое количество нерешенных этико-правовых проблем влечет за собой применение программы суррогатного материнства.
Сама идея суррогатного материнства не является совершенно новой. Существует легенда о жившем в V веке до н. э. индийском царевиче Махавира. История его происхождения удивительным образом похожа на метод суррогатного материнства. По легенде, Махавира решил подшутить над богами и родиться не в касте кшатриев (воинов), а в касте брахманов. Но боги не могли допустить этого. Пока будущие матери спали, боги вложили плод в чрево брахманки и кшатрийки. Так, Махавира родился в том сословии, которое ему было предначертано богами, а обе женщины стали известными нам прообразами суррогатных матерей.
Несмотря на то, что описанный случай зачатия происходил естественным путем, этот пример о том, что мечта о суррогатном материнстве уходит своими корнями в далекие времена.
Первым ребенком, рожденным в результате искусственного оплодотворения, стала британская девочка Лиза Браун. Это событие произошло в 1978 г. Спустя десятилетия спектр вспомогательных репродуктивных технологий значительно расширился, а характер их применения стал массовым.
1.2 Этическая составляющая суррогатного материнства
Бесплодный брак и бездетностьэто боль многих семей, равно как и людей, своих семей не создавших. Отсюда востребованность вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ), широкий спектр которых предлагает современная медицина. Поскольку ВРТ напрямую затрагивают человеческую жизнь, возникает вопрос о правовых и нравственных границах их применения. Каковы эти границы? Это такие фундаментальные нормы биомедицинской этики как принцип «не навреди», принцип информированного согласия, принцип чести и достоинства человека, морально-этическая ответственность медицинского сообщества за социальные и религиозные аспекты ВРТ.
Очень важным представляется дальнейшее исследование поставленной проблемы. При этом следует учитывать, что затронутая сфера-область не только морально-этического, правового, но и национально-государственного интереса
1.3 Понятие и специфика ЭКО как вмешательства в репродуктивную систему человека
Экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) - метод преодоления бесплодия, основанный на предварительном оплодотворении женской яйцеклетки в лабораторных условиях, доведении ее до определенной стадии развития и последующем внесении эмбриона в полость матки.
Метод ЭКО и ПЭ (перенос эмбрионов) в полость матки впервые в нашей стране был разработан в Москве, в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии Российской Академии медицинских наук. В феврале 1986 года, в России родился ребёнок у абсолютно бесплодной женщины, зачатый с помощью ЭКО и ПЭ. Сейчас в России работают около 20 центров ЭКО. Каждый год в мире до 700 ООО супружеских пар лечатся по программе, которая получила название «вспомогательной репродукции». С помощью этих методов каждый год рождается более 30 тысяч детей. В Голландии, Дании, Израиле до 1% детей рождаются в результате практического применения ЭКО. В 1993 году, по расчетам специалистов, около 3 миллионов женщин детородного возраста страдали абсолютным бесплодием. С ухудшением экологии снижается возможность нормального зачатия.
Различают условно четыре вида бесплодия: мужское, если женщина здорова, а у мужчины оплодотворяющая способность спермы снижена. Женское - значит причина бесплодности брака в нарушении репродуктивной способности женщины. Смешанное - когда нарушения есть и у мужчины, и у женщины. Необъяснимое - когда и женщина, и мужчина здоровы, а беременность не наступает. В процентном соотношении на долю мужского, женского и смешанного бесплодия приходиться по 30%, а на необъяснимое 10 %. В последние годы мужское бесплодие увеличивается.
Единственным показанием к ЭКО является абсолютное бесплодие. Раньше супружеская пара считалась бесплодной если беременность не наступала в течение 3-4 лет. В настоящее время этот срок уменьшился до одного года регулярной половой жизни.
Специалисты советуют начинать обследование семейной пары с мужчины, так как анализ спермы сразу покажет причину мужского бесплодия, а диагностика женского бесплодия - дело сложное и длительное. Для того чтобы показатели спермограммы были информативными, необходимо воздержание от половой жизни в течение 3-5 дней до сдачи спермы на анализ (желательно не меньше, но и не больше). Лучше всего сдавать сперму на анализ в том же помещении, где находится лаборатория. Охлаждение спермы ведет к искажению большинства показателей ее качества.
Следующий этап обследования - проба на совместимость. Несовместимость бывает иммунологическая и биологическая. Она определяет шеечный фактор бесплодия - шеечная слизь при несовместимости снижает хемотаксис или «убивает» сперматозоиды.
Затем для диагностики женского бесплодия обследуется женщина. После постановки диагноза и уточнения причин бесплодия как правило переходят к самому процессу лечения.
Лечение включает в себя следующее: при помощи гормонов необходимо добиться созревания сразу нескольких яйцеклеток в яичниках (суперовуляция). Основными препаратами на первом этапе являются агонисты гонадолиберина (а-ГРГ), препараты человеческих менопаузальных гонадотропинов (ЧМГ) и препараты хорионического гонадотропина человека (ХГЧ). Вводятся они согласно разработанным лечебным схемам или «протоколам стимуляции суперовуляции». Процесс созревания контролируется с помощью ультразвукового исследования и определения уровня гормонов (эстрадиола).
Незадолго до спонтанного процесса овуляции (выхода яйцеклетки из яичника) производится пункция фолликулов и аспирация яйцеклеток. Очень важно определение момента, когда следует произвести пункцию (забор) фолликулов (как можно ближе ко времени естественной овуляции), что делается при помощи ультразвуковых исследований и определения концентрации гормонов в сыворотке крови.
Трансвагинальная пункция осуществляется под УЗИ-контролем через 36 часов после введения хорионального гонадотропина с помощью специальных пункционных игл. Трансвагинальная пункция производится в операционной, оснащенной всем необходимым инструментарием и оборудованием для экстренной хирургической помощи (аппарат ИВЛ и другие). Обезболивание применяется в зависимости от состояния-женщины.
Забор, то есть аспирация фолликулов, проводится из обоих яичников.
Получение и подготовка сперматозоидов. Для подготовки их к оплодотворению проводят, так называемую, капацитацию, отмывание сперматозоидов от элементов плазмы, затем специальными методами приготовляют раствор с жизнеспособными сперматозоидами.
Примерно через 5-7 часов нахождения в питательной среде происходит соединение яйцеклеток и сперматозоидов (инсеминация яйцеклеток) в «пробирке» и помещение их в инкубатор на 24-42 часа. День пункции считается нулевым днем культивирования эмбрионов (ОД); первым днем культивирования (1Д) считается следующий после пункции день. Именно в этот день у большинства становятся заметны первые признаки оплодотворения. Они появляются, как уже было сказано выше, через 16-18 часов после смешивания яйцеклеток со сперматозоидами (инсеминации).
Эффективность ЭКО на сегодняшний день составляет, а среднем 20-30%, но в некоторых центрах превышает 50%. Это очень высокий процент, особенно если вспомнить, что вероятность зачатия в естественном цикле у совершенно здоровых мужчины и женщины в одном копулятивном цикле не превышает 30%. Таковы медицинские аспекты этой проблемы.
Существуют еще морально-этические и религиозные проблемы, связанные с экстракорпоральным оплодотворением. В частности, многие религиозные конфессии запрещают верующим прибегать к помощи ЭКО, считая этот путь деторождения греховным. В основах законодательства Российской Федерации от 22 июля 1993 года (раздел 7 статья 35 «Искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона») указано, что каждая совершеннолетняя женщина имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона.
Кроме лечения многих форм мужского и женского бесплодия, ВРТ используются для решения проблем фундаментальной биологии и медицины. Используя не затребованные для ипмлантации эмбрионы, изучают механизмы оплодотворения, развития эмбриона, генетическую регуляцию эмбриогенеза, возможности преимплантационной диагностики наследственных заболеваний и другие проблемы.
В Англии существует положение, по которому использование так называемых «лишних» эмбрионов допускается только при разрешении матери или обоих родителей. Среди клиницистов, исследователей и в кругах общественности (особенно среди представителей разных конфессий) отношение к использованию ВРТ для терапевтических и исследовательских целей неоднозначно. Даже в странах, в которых нормативно и законодательно регулируется, и контролируется деятельность специалистов и учреждений по ВРТ, использование последних вызывает крайне противоречивые оценки. В странах, где отсутствуют нормативные акты по применению новых ВРТ (например, в СНГ), не только сами исследователи, но и лица, для которых они используются, не могут быть гарантированы от конфликтных ситуаций.
Например, при выполнении селекции эмбрионов при многоплодной беременности (более 3 эмбрионов одновременно трансплантировать не рекомендовано), выборе пола плода без медицинских на то показаний, для целей клонирования животных и человека и пр.
Сторонники так называемой абсолютистской позиции, основываясь на моральных и религиозных принципах, требуют запрета любых манипуляций с эмбрионами на любых стадиях развития, поскольку считают, что эмбрион - это существо, имеющее душу с момента оплодотворения. Высказывается мнение о том, что дальнейшее развитие ВРТ несет опасность генофонду, здоровью человечества, поскольку отдаленные последствия ВРТ еще не выявлены. Выдвигаются требования установления жестких критериев, ограничивающих применение ВРТ. Приверженцы противоположной точки зрения призывают к широкому внедрению ВРТ в качестве альтернативного естественному способу размножения людей.
При более разумной умеренной (градуалистической) позиции, которую занимают многие ведущие специалисты в области медицины - эмбриологи, генетики, репродуктологи, философы, социологи и законодатели, в правовой защите нуждается развивающийся эмбрион, когда приобретает черты и свойства, характерные для личности. Согласно этой позиции, ВРТ в терапевтических и исследовательских целях допускаются по строгой регламентации при разработке законодательных актов, широком контроле и информированности общественности, одобрении специальными контролирующими институтами. Примером такого регулирования может служить специальный правительственный комитет, создан в Англии в 1982 г., а затем и институт (в 1990 г.), целью которого является контроль за эмбрионами человека, их использованием с терапевтическими и исследовательскими целями, и разработка рекомендаций правительству для специального законодательства. Эти мероприятия обеспечивают Англии защиту эмбриона, позволяют проводить ежегодный контроль учреждений, выполняющих ВРТ. Эмбрионы для целей ВРТ используются до 14 дней развития. Наличие в Англии соответствующего законодательства исключает дискриминацию бесплодных пар и рожденного с помощью ВРТ ребенка. Ключевая морально-этическая проблема ВРТ - статус эмбриона, с какого момент его следует рассматривать как личность, имеющую право на жизнь и ее защиту в законодательном порядке.
Кратко рассмотрим аргументы в пользу этой градуалистической релятивистской позиции: физиологические - преэмбрион не имеет мозга и нервной системы, никаких характеристик личности: самосознания, рациональности, чувства морали, автономии; психологические - способность чувствовать удовольствие и боль, внешний вид и свойства, возможности развиваются у эмбриона (плода) постепенно.
Аргумент генетический: вариации на генетическом уровне в аллелях или продуктах экспрессии генов усложняют определение сущности как генетически человеческого существа. Аргумент интересов - физиологических условий развития для эмбриона и плода, которые могут не совпадать с планами матери. Эти и многие другие вопросы широко обсуждаются во многих странах. Проблема биомедицинской этики в репродукции и, в первую очередь, о статусе эмбрион только начинают подниматься в нашей стране. Как отмечают многие, определение критериев морального статуса является философской проблемой.
К другим, обсуждаемым в научной печати проблемам, относятся правомерность манипуляций с гаметами и эмбрионами с терапевтическими и исследовательскими целями, замораживание половых клеток и эмбрионов и их использование реципиентами, анонимность доноров гамет, эмбрионов суррогатных матерей, и права и обязанности; выбор пола плода при риске носительства связанных с полом заболеваний и т.п.
С какого момента развития эмбрион человека должен рассматриваться как личность? По каким критериям необходимо решать проблему определения личности, статуса эмбриона и/или гамет? Дифференцировка гонад по полу, т.е. появление морфологических различий в структуре, позволяющих идентифицировать яичники от яичек (женский от мужского гонадного пола, соответственно), отмечена уже у 6-недельных эмбрионов.
Одним из ключевых в определении возраста эмбриона человека как личности является вопрос о том, когда плод человека приобретает способность чувствовать? Первые движения плода зафиксированы на 6-й неделе развития, в это же время плод реагирует на прикосновения, в спинном мозге выявляются синапсы.
В нервных волокнах спинного мозга у плода 10-й недели развития определены первые нейромедиаторы и зарегистрирована активность ствола головного мозга. На основании данных электрофизиологических и иммунологистохимических исследований центральной и периферической нервной системы высказано мнение о том, что плод человека начинает чувствовать в возрасте 18-25 нед., но до 30-й недели развития отсутствуют доказательства способности плода перерабатывать полученные ощущения.
Многие авторы рассматривают 30-ю неделю развития нижней границей между плодом и человеческим существом. Поскольку полноценное функционирование мозга (а по каким критериям определяется, где граница перехода в неполноценную функцию?) наступает у человека после первых 2 лет жизни (определение психиатров), некоторые исследователи считают, что разговор об эмбрионе как личности - не состоятелен.
Другие исследователи предлагают, как личность рассматривать плод после 7 мес., когда он приобретает способность жить самостоятельно (вернее - изолированно) вне тела матери. В качестве критерия определения возраста, с которого эмбрион можно рассматривать, как личность, можно учитывать его способность реагировать на раздражение или причиняемую ему боль, что проявляется у 6-8-недельного эмбриона.
Проблема определения возраста, с которого эмбрион человека можно рассматривать как личность, обладающую правами (в первую очередь -на жизнь) и защищаемую законодательством, возникает в ходе обсуждения вопроса о возможности осуществления различных манипуляций с эмбрионами. В силу недостаточной изученности всех аспектов (медицинских, биологических социальных, правовых, морально-этических, философских) данной проблемы оказывается невозможным прогнозирование отдаленных последствий для здоровья отдельного индивидуума, потомства, популяции, социума и т.д. любых манипуляций с эмбрионами и ВРТ в целом.
Культивирование эмбрионов человека для лечебных целей является необходимым условием осуществления ЭКО. Проведение исследований имеет целью, во-первых, совершенствование техники ЭКО и в целом репродуктивной технологии -как отрасли медицины; во-вторых, установление полноценности и отсутствия патологии эмбриона до момента переноса его в матку, т.е. профилактику рождения ребенка с генетической патологией. Перспективны методы преимплантационной диагностики (цитогенетической, биохимической, молекулярно-генетической) яйцеклеток (по полярным тельцам) и ранних до имплантационных (т.е. до бластоцисты) эмбрионов по бластомерам.
Эти исследования возможны лишь на эмбрионах самых первых стадий развития, условиях ЭКО.
Обсуждается проблема относительно судьбы «лишних» гамет и, важнее, эмбрионов, т.е. не использованных для данной супружеской пары яйцеклеток и до имплантационных эмбрионов. В свете дискуссий о статусе эмбриона человека встает вопрос о том, что является более гуманным: подвергать их разрушению (как невостребованных) или проводить с ними исследования относительно общих закономерностей развития человека (эмбрионы недоступны при естественном оплодотворении для таких целей).
При всестороннем обсуждении проблемы определения статуса эмбриона, прежде всего, встает вопрос о том, с какого момента эмбрион человека становится личностью? Жизнь человека начинается с момента оплодотворения. Душа - это Божий дар, и она вселяется в эмбрион также с момента оплодотворения, согласно христианской вере. По Корану, вселение души, которая превращает живое существо в личность, происходит на 40-й день (или чуть позднее...). Этичны ли вопросы, задаваемые многими? Ранний эмбрион - это начало жизни начало жизни человека, личности? Ранний эмбрион - это масса недифференцированных клеток или душа? К понятию душа могут ли быть приложимы биологические критерии или это понятие морали, этики? Если жизнь священна, то моральная дилемма - определение статуса эмбриона человека - безнадежна.
Известно, что на двух и четырехклеточной стадии бластомеры плюрипотентны (каждый бластомер способен развиться самостоятельно в эмбрион) и тотипотентны (каждый из бластомеров имеет возможность стать либо эмбрионом, либо - внезародышевой тканью). Известно, что монозиготные близнецы могут развиться из одной раздробившейся на 2 бластомера, оплодотворенной яйцеклетки, каждый бластомер от которой вступает на самостоятельное развитие в эмбрион.
Зарождение эмбриона - это I случай из множества случайных или неосуществленных возможностей (вследствие естественной селекции на уровне гамет, зигот, эмбрионов и т.д.) или дар Бога (догмат предопределения)? Этично ли обсуждать право эмбриона человека на жизнь и говорить об охране права животного на жизнь? При обсуждении медико-биологических, морально-этических аспектов определения предельного возраста эмбриона, допустимого для использования в эксперименте, ведущие эмбриологи мира называют, как правило, период от момента оплодотворения (стадия зиготы) до 14-го дня развития (до начала формирования первичной полоски и появления элементов нервной системы или срок 30-го дня развития (начала дифференцировки структур головного мозга).
Эмбрион является общественным объектом, принадлежащим поставщикам гамет, и судьбу эмбриона решают они (или их наследники), хотя нельзя говорить об обычной, в общепринятом понимании, собственности. Подчеркивается необходимость различать генетическую уникальность эмбриона (со стадии зиготы) и онтогенетическую индивидуальность - при появлении первичной полоски.
Большая часть среди участвующих в обсуждении этой проблемы специалистов - медики, биологи, философы, социологи, правоведы, учитывая невозможность в настоящее время решить вопрос о статусе эмбриона человека и невозможность (нецелесообразность?) остановить использование ВРТ и некоторых аспектов биотехнологии (клонирование животных и пр., но не человека), придерживают умеренной позиции. Согласно последней, в основе начала жизни лежит природа последовательных биологических процессов, и защита
эмбриона человека соотносительна степени его развития. Основные тезисы этой позиции следующие:
1) сперматозоид и яйцеклетка - живые организмы высокой сложности» и оплодотворение приводит к развитию нового живого организма еще большей сложности.
2) различия между гаметами и эмбрионом заключаются скорее в степени (сложности), чем в принципе (их построения); оплодотворение не создает крутой перемены, вынуждающей приписывать абсолютную ценность или безусловное право (например, на жизнь) яйцеклетки от момента оплодотворена;
3) проэмбрион заслуживает защиты, которая не подразумевает абсолютного права на жизнь.
4) эмбрион имеет право на жизнь, но это право может быть отвергнуто при определенных, но строго аргументированных ситуациях (поздние аборты и пр.);
5) этически приемлемы исследования на эмбрионах до 14-го дня после оплодотворения.
Глава 2. Нормативно-правовое регулирование суррогатного материнства и прочих форм репродуктивной деятельности и его проблемы
2.1 Нормативно-правовое регулирование суррогатного материнства в РФ
В российском законодательстве до недавнего времени вообще не было определения суррогатного материнства, даже в виде бланкетных (отсылочных) норм к международным актам. Очень важным достоинством действующего законодательства является определение правового статуса суррогатной матери. Согласно п. 9 ст. 55 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключенному между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщины, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям.
Закреплены четкие требования к суррогатным матерям. Так, суррогатной матерью может быть женщина в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, имеющая не менее одного здорового собственного ребенка, получившая медицинское заключение об удовлетворительном состоянии здоровья давшая письменное информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство.
В суррогатном материнстве присутствует два важных признака: наличие генетической связи между лицами, ожидающими ребенка, и ребенком и факт вынашивания женщиной ребенка именно с целью передачи лицам, ожидающим его.
Способ рождения ребенка с помощью суррогатной матери вызывает множество споров, так как возможность возникновения родительских прав у супругов (одинокой женщины), ожидающих передачи ребенка, поставлена в зависимость от воли суррогатной матери.
Известно много скандальных судебных процессов, связанных с суррогатным материнством. Часто суррогатные матери отказываются отдавать ребенка его настоящим родителям. Также случаются и обратные ситуации: родившегося неполноценным ребенка отказывались забирать его генетические родители, мотивируя отказ тем, что его неполноценность обусловлена пагубным влиянием организма суррогатной матери.
Положения п. 4 ст. 51 СК РФ и п. 5 ст. 16 ФЗ «Об актах гражданского состояния» допускают возможность регистрации генетических родителей в книге записей рождений в качестве родителей ребенка, рожденного суррогатной матерью исключительно при наличии ее согласия на совершение такой записи. Такая формулировка порождает много вопросов: прежде всего, когда суррогатная мать должна дать согласие либо отказ, лицам, ожидающим передачи ребенка.
Исходя из принципа добровольности такого решения, следует также признать право суррогатной матери изменять свое решение до момента осуществления органами записи актов гражданского состояния соответствующей записи. Таким образом, любые договоры, расписки суррогатной матери с обязательством дать согласие на осуществление записи не имеют юридической силы.
Также в СК РФ отсутствует указание на то, как оформляется согласие женщины. В ФЗ «Об актах гражданского состояния» сказано, что для государственной регистрации ребенка, рожденного суррогатной матерью, в регистрирующий орган должен быть представлен документ, выданный медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия суррогатной матери на запись супругов родителями ребенка (п. 5 ст. 16).
Запись в качестве родителей предполагает возникновение у супругов (либо женщины, не состоящей в браке) родительских прав в полном объеме, в том числе и право на физическую передачу ребенка. Если суррогатная мать, согласившаяся на запись супругов в качестве родителей, отказывается передать ребенка, то в этом случае у них возникает право требовать передачи им ребенка на основании п. 1 ст. 68 СК РФ. В том случае, если суррогатная мать отказывается дать согласие, супруги не могут быть записаны в качестве родителей, и ребенок не может быть передан им.
Решение не передавать ребенка биологическим родителям зачастую вызвано корыстными мотивами суррогатной матери, желанием получить дополнительное вознаграждение. Для юридической оценки данной ситуации следует учитывать и то, что суррогатная мать дает письменное согласие на медицинское вмешательство. Таким образом, она заранее знает о последствиях своего шага. В настоящее время суррогатная мать, по существу, решает, кто будет являться родителями новорожденного. Тем самым законодатель охраняет интересы только одного участника возникших правоотношений.
Возникает вопрос: могут ли супруги (либо, женщина, не состоящая в браке) оспорить судебное решение? В соответствии с ч. 1 ст. 52 СК РФ запись родителей в книге записей рождений может быть оспорена только в судебном порядке по требованию лица, записанного в качестве отца или матери ребенка, либо лица, фактически являющегося отцом или матерью ребенка, а также самого ребенка по достижении им совершеннолетия, опекуна (попечителя) ребенка, опекуна родителя, признанного судом недееспособным. В п. 2 ч. 3 ст. 52 СК РФ указывается, что супруги, давшие согласие на имплантацию эмбриона другой женщине, а также суррогатная мать не вправе при оспаривании материнства и отцовства после совершения записи родителей в книге записей рождений ссылаться на эти обстоятельства.
Исходя из действующего законодательства, ситуация, связанная с возможностью оспаривания родительских прав суррогатной матерью или генетическими родителями после совершения записи в книге записи рождений, достаточно ясна. Если суррогатная мать после рождения ребенка дала согласие на его передачу супругам, возможность оспорить материнство впоследствии для нее исключается. То же самое касается и генетических родителей. Передача им ребенка зависит только от воли женщины, вынашивающей ребенка: если она захочет оставить ребенка себе, оспорить родительские права суррогатной матери и ее мужа генетические родители не смогут.
Все сводится к тому, что лица, ожидающие передачи ребенка, не имеют реальной возможности оспаривать материнство суррогатной матери. И если суррогатная мать не даст согласия на запись супругов родителями, и сама откажется быть суррогатной матерью, то органы записи актов гражданского состояния обязаны записать ее матерью. В итоге пара (либо, женщина, не состоящая в браке) полностью зависит от решения суррогатной матери, которое может поменяться практически в любой момент, что создает как правовые, так и моральные сложности.
По мнению многих правоведов, решение, предложенное в законе, является неверным, так как не отвечает интересам всех заинтересованных участников процесса суррогатного материнства.
Подкрепляется данная позиция особым мнением судьи Конституционного Суда Российской Федерации, выраженным в Определении Конституционного Суда РФ от 15 мая 2012 г. №880-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Ч. П. и Ч. Ю. на нарушение их конституционных прав положениями п. 4 ст. 51 СК РФ и п. 5 ст. 16 ФЗ «Об актах гражданского состояния»: «… по сути, закрепляя исключительную прерогативу суррогатной матери в решении вопроса о наделении генетических (биологических) родителей материнскими и отцовскими правами, законодатель остается безучастным к интересам лиц, чьи половые клетки использовались для оплодотворения женщины, вынашивающей плод. Тем самым создается легальная почва для нарушения баланса конституционных ценностей и умаления прав и законных интересов не только генетических родителей, но и ребенка, рожденного в результате применения соответствующей вспомогательной репродуктивной технологии. В этой связи неминуемо возникает вопрос о том, насколько избранный законодателем вариант правового регулирования, снимающий, по мнению многих экспертов, в интересах детей даже потенциальную возможность споров по поводу прав на ребенка между суррогатной матерью и генетическими родителями, соответствует целевому предназначению института суррогатного материнства».
При использовании программы суррогатного материнства между потенциальными родителями и суррогатной матерью, как правило, заключается письменный договор (хотя СК РФ не предусматривает заключения такого договора, а говорит лишь о письменном согласии). Заключение договора необходимо во избежание ряда важных проблем: вымогательства, шантажа, отказа генетических родителей принять своего ребенка и др.
В науке и практике зарубежных стран характер договора суррогатного материнства сегодня является весьма актуальным. Если договор носит характер гражданско-правового, то возникает возможность применения к существующим отношениям мер гражданско-правовой ответственности. Если договор не признан гражданско-правовым, то к отношениям возможно применение только норм семейного права. Возникает вопрос: как рассматривать в таком случае вознаграждение суррогатной матери? Эти вопросы актуальны и для российского права.
Достаточно детальную характеристику договора суррогатного материнства дала Е. С. Болычевская в своей статье «Правовая природа договора суррогатного материнства», в которой пояснила, сегодня нет единого мнения относительно правового оформления отношений по реализации программы суррогатного материнства. Одни полагают, что нужно заключать трехсторонний договор между генетическими родителями, суррогатной матерью и медицинским учреждением и целесообразно разработать типовые договоры. Другие утверждают: отношения нужно оформлять тремя договорами договор суррогатного материнства между генетическими родителями и суррогатной матерью, договор об оказании платных медицинских услуг между организацией и генетическими родителями, такой же договор между медицинской организацией и суррогатной матерью. Некоторые авторы считают необходимым только договор суррогатного материнства и два других если мать остается анонимной. Есть мнение об объединении двух договоров с медицинским учреждением в один.
Вопрос о правовой природе суррогатного материнства решается неоднозначно. Связано это с тем, что в Гражданском кодексе РФ нет такого договора.
Договор (соглашение) о суррогатном материнстве бывает коммерческим или некоммерческим (альтруистический). При коммерческом суррогатном материнстве суррогатная мать получает плату или какую-либо материальную выгоду. Некоммерческое суррогатное материнство не предполагает платы, материальной выгоды, кроме расходов, связанных с беременностью (например, питания, специальной одежды, средств гигиены и т. д.).
Некоторые считают договор суррогатного материнства ничтожным в силу ст. 169 ГК РФ. Эта статья применима, когда договор заключен после зачатия, поскольку налицо будет уступка зачатого (рожденного) ребенка.
Ряд авторов усматривает в договоре суррогатного материнства признаки трудового договора с работодателем физическим лицом. Некоторые настаивают, что договор суррогатного материнства относится к числу семейно-правовых (к группе имущественных договоров). Но большинство (исходя из определения договора п. 1 ст. 420 ГК РФ) рассматривают договор суррогатного материнства как регулирующий имущественные правоотношения, как гражданско-правовой.
Одни считают, что данный договор является договором возмездного оказания услуг, другие непоименованным договором, порождающим отношения на границе гражданского и семейного права. Есть мнения, что, хотя он ближе всего к первым, однозначно признавать его таковым нельзя, поскольку в перечне ст. 779 ГК РФ отсутствует указание на него. Встречается предложение выделить договор в самостоятельный вид, поскольку, хотя он и носит условный характер, он не тождественен договорам гл. 39 ГК РФ. Интересна точка зрения, что данный договор смешанный, сочетающий элементы поименованных договоров (купля-продажа, услуги) и непоименованного (о вынашивании детей).
Форма договора простая письменная, поскольку в п. 4. ст. 51 СК РФ говорится о письменном согласии супругов. В отношении договора коммерческого суррогатного материнства такой вывод можно сделать из ст. 161 ГК РФ.
Сторонами договора выступают: заказчики генетические родители, или биологические, потенциальные, наречённые родители; исполнитель суррогатная мать, или женщина, вынашивающая ребенка.
Как и в любом другом договоре в договоре суррогатного материнства есть свои условия. В договоре должны оговариваться следующие моменты: компенсация расходов на медицинское обслуживание, компенсация потерь в заработке, цена, место проживания суррогатной матери в период беременности, медицинское учреждение, где будет происходить искусственное оплодотворение, последствия рождения неполноценного ребенка, обязанность суррогатной матери соблюдать предписания врача, обязанность суррогатной матери передать ребенка после его рождения генетическим родителям и др.
Права и обязанности сторон договора суррогатного материнства в законодательстве не закреплены. Тем не менее можно сделать следующие выводы: суррогатная мать обязана участвовать в репродуктивной технологии (выносить и родить ребенка); добросовестно содействовать достижению положительного результата и не вредить нормальному течению беременности (регулярно наблюдаться у врача и проходить медицинские осмотры, соблюдать установленный режим и следовать рекомендациям врача).
Обязанности заказчиков зависят от возмездности или безвозмездности договора только в части выплаты суррогатной матери вознаграждения в порядке и сроки, оговоренные в договоре. В остальном генетические родители берут на себя все организационные вопросы; оплачивают проведение оплодотворения и последующее медицинское обслуживание; обеспечивают создание благоприятных условий для вынашивания ребенка, включая дополнительную оплату на питание, проживание и т. д.; несут расходы, связанные с оздоровлением суррогатной матери в период беременности и после родов, компенсируют вред ее здоровью, нанесенный в результате применения ВРТ, и др.
Так, Т. Е. Борисова считает, что целесообразно в случае полного или частичного неисполнения или ненадлежащего исполнения сторонами своих обязанностей, закрепленных в договоре, выявления фактов предоставления заведомо ложной информации или сокрытия существенных для договора сведений до наступления беременности суррогатной матери закрепить право добросовестной стороны прекратить досрочно договор и обязать виновную сторону в установленный срок возместить ей понесенные затраты, а также иные платежи, определенные договором и действующим законодательством.
Для защиты прав и законных интересов суррогатной матери необходимо установить в законе запрет на расторжение договора суррогатного материнства по инициативе заказчиков после наступления беременности суррогатной матери. Ограничение основывается на ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, в соответствии с которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты прав и законных интересов других лиц. Без предлагаемого ограничения заказчики окажутся менее обремененной стороной, нежели суррогатная мать. На них не будет лежать груз ответственности за вынашивание и рождение ребенка. Заказчики должны четко представлять последствия своих действий перед заключением договора. Этот запрет снизит риск легкомысленного отношения к заключению договора суррогатного материнства со стороны заказчиков.
Исходя из этих же соображений, необходимо в законе установить запрет на отказ генетических родителей от записи их родителями ребенка, рожденного суррогатной матерью. В противном случае интересы новорожденного не будут защищены должным образом, поскольку неизбежно возникновение ситуации, когда суррогатная мать готова и намерена передать ребенка заказчикам, а они передумали или не желают быть записаны его родителями. В итоге ребенок может остаться вовсе без родителей и получится, что заказчики не будут нести никаких обязательств по отношению к нему.
Одной из проблем остается проблема наследственных прав детей в ситуациях, когда:
- до момента рождения или регистрации умирают генетические родители;
- во время родов или до регистрации умирает суррогатная мать.
- В силу презумпции материнства суррогатной матери зачатый ребенок будет законным наследником заказчиков (он может наследовать только по завещанию). Если суррогатная мать откажется от ребенка, то он будет признан оставшимся без попечения родителей. Единственный вариант применять по аналогии ст. 50 СК РФ об установлении судом факта признания отцовства. В таком случае ребенок будет иметь возможность наследовать хотя бы после отца.
- В случае смерти до дачи согласия на запись заказчиков родителями ребенка последний будет признаваться ее кровным ребенком и являться наследником первой очереди.
Одной из наиболее сильных дискуссий в сфере вспомогательной репродукции является обсуждение вопроса о том, как соотносится право ребенка знать своих родителей с необходимостью сохранения конфиденциальности информации о донорах половых клеток. В законодательстве и правовой доктрине европейских государств было сформировано четыре основных подхода к решению этого вопроса: абсолютная конфиденциальность и анонимность информации о донорах; сочетание абсолютной и относительной конфиденциальности и анонимности донора; право знать личность донора без права установления в отношении его отцовства; право знать личность донора с возможностью в последующем требовать установления его отцовства.
Для российского суррогатного материнства все-таки останется ближе позиция абсолютной конфиденциальности и анонимности информации о донорах.
Несмотря на пробелы в законодательном регулировании, следует признать, что Россия относится к самым передовым странам с точки зрения суррогатного материнства и других вспомогательных репродуктивных технологий. Во многих странах суррогатное материнство запрещено полностью (например, во Франции, Германии, Австрии, Норвегии, Швеции, некоторых штатах США), в некоторых разрешено лишь некоммерческое суррогатное материнство таковы Великобритания (допускается лишь оплата текущих расходов суррогатной матери), Дания, Канада, Израиль, Нидерланды и др. Есть достаточно развитые юрисдикции, в которых суррогатное материнство не регулируется законодательно, хотя фактически применяется (Бельгия, Греция, Испания, Финляндия). Россия же относится к странам, в которых суррогатное материнство, в том числе и коммерческое, законодательно разрешено (кроме РФ, к ним относятся так-же большинство штатов США, ЮАР, Украина и Казахстан).
Итак, применение методов репродукции связано со многими проблемами этического, медицинского и юридического характера. Обоюдная заинтересованность граждан и государства в решении данных проблем должна выражаться в принятии соответствующих мер со стороны последнего. Необходимо в законе определить правовую природу договоров суррогатного материнства; устранить существующие пробелы и коллизии и создать эффективный механизм защиты прав и законных интересов ребенка, суррогатной матерей, генетических родителей.
2.2 Правовое регулирование посмертной репродукции
Проблема постмортальной репродукции остро встала перед современным обществом в последние два десятилетия. Это связано не только с развитием медицины и появлением новых репродуктивных технологий, но и природными катаклизмами, техногенными катастрофами, широким распространением онкологических заболеваний, многочисленными зонами боевых действий и т.п., что влечет достаточно большое количество смертей лиц, находящихся в репродуктивном возрасте. Во многих государствах, и прежде всего западных, фиксируется рост числа обращений граждан, которые желали бы рождения детей от уже умерших лиц. Когда-то это казалось невозможным и фантастичным, теперь же стало вполне реальным. К сожалению, правовое регулирование отношений, связанных с посмертной репродукцией, весьма далеко от идеала. Достаточно сказать, что одни законодательства вообще умалчивают о подобной возможности, другие прямо запрещают это, третьи обставляют постмортальную репродукцию сложными, чрезмерно формализованными и дорогостоящими процедурами. Полагаем, настало время и отечественному законодателю обратить внимание на данную проблему и урегулировать многочисленные сложные вопросы, связанные с постмортальной репродукцией.
Прежде всего, оценим качество регулирования отношений, связанных с применением репродуктивных технологий. СК РФ содержит п. 4 ст. 51, в котором говорится, что лица, состоящие в браке и давшие свое согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, в случае рождения у них ребенка в результате применения этих методов записываются его родителями в книге записей рождений. Как видим, речь идет о живых лицах. Лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери).
Правда, если ребенок родился от лиц, состоящих в браке между собой, а также в течение трехсот дней с момента расторжения брака, признания его недействительным или с момента смерти супруга матери ребенка, отцом ребенка признается супруг (бывший супруг) матери, если не доказано иное. Отцовство супруга матери ребенка удостоверяется записью об их браке (п. 2 ст. 48 СК РФ).
Применение вспомогательных репродуктивных технологий регламентируется также Федеральным законом «Об охране здоровья граждан в Российской Федерации» им посвящена ст. 55. Положительное здесь то, что такими технологиями могут воспользоваться не только супружеские пары, но и сожители, и одинокие женщины при наличие информированного добровольного согласия. Более подробное регулирование вопроса содержится в Приказе Минздрава России «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» [3].
Таким образом, постмортальная репродукция в России находится вне правового поля. Безусловно, данная проблема имеет множество аспектов, в том числе этических. Также необходимо преодоление традиционных стереотипов мышления, согласно которым ребенок может родиться только от находящихся в живых матери и отца.
В качестве приемов юридической техники, которые наиболее эффективно могут быть использованы при регулировании отношений постмортальной репродукции, следует назвать юридические фикции. А.В. Маркосян справедливо отмечает, что в действующем российском семейном законодательстве число юридических фикций уже существенно выросло ввиду появления правового регулирования отношений, связанных с искусственным оплодотворением и имплантацией эмбриона.
Как известно, постмортальная репродукция предполагает применение вспомогательных репродуктивных технологий с целью зачатия и рождения детей после смерти одного или даже обоих биологических родителей. В том, что в ряде ситуаций такой способ рождения ребенка при наличии генетического материала должен использоваться, сомнений нет. На практике такие случаи уже имели место, и не один раз. Более того, их число все продолжает увеличиваться.
Первый известный науке случай беременности в результате постмортального оплодотворения зафиксирован в Великобритании в 1997 г. Супруг одной женщины заболел менингитом и был помещен в больницу, где впал в кому. Женщина попросила врачей осуществить забор его спермы, что и было сделано. Впоследствии ей было запрещено не только использовать этот генетический материал, поскольку предварительное согласие мужа на такое использование отсутствовало, но и вывезти его в Бельгию, где такие процедуры осуществляются. Только после обжалования дела в Британский Апелляционный Суд англичанка получила право транспортировать генетический материал в Бельгию. В итоге через 4 года после смерти супруга она родила здорового мальчика.
Развитие научных технологий позволяет осуществить несколько вариантов посмертной репродукции: использование криоконсервированной спермы (яйцеклетки), взятой еще при жизни человека, перенос ранее замороженного эмбриона и новейшее направление посмертное извлечение спермы умершего, возможное в течение 24-36 часов и ее криоконсервация. Посмертное извлечение спермы стало возможно с применением метода электроэякуляции с использованием нескольких технологий.
Очевидно, что постмортальная репродукция затрагивает права и интересы не только пережившего супруга, родственников обоих супругов, будущего ребенка, врача, но и общества в целом. Применение юридических фикций при регулировании данных отношений позволяет устранить неопределенность в них. В частности, при помощи юридической фикции можно законодательно закрепить, что матерью ребенка, зачатого и рожденного после смерти донора с применением вспомогательных репродуктивных технологий, будет признаваться женщина, имевшая право воспользоваться и воспользовавшаяся генетическим материалом. Такое право должно быть подтверждено во избежание возникновения в будущем конфликтных ситуаций. В частности, у донора должно быть отобрано письменное согласие на использование его генетического материала как при жизни, так и после смерти. Если было осуществлено посмертное извлечение спермы умершего, тогда наличие такого согласия может быть подтверждено свидетельскими показаниями родственников, друзей и т.п. Важно доказать то, что умерший не возражал, если бы ребенок родился после его смерти.
В 1994 г. граждане США Марио и Эльза Риос погибли в автокатастрофе. Родственники погибших хотели осуществить процедуру имплантации суррогатной матери ранее криоконсервированных эмбрионов, но калифорнийский суд пришел к выводу, что рожденные после применения такого метода дети не смогут считаться детьми погибшей пары и унаследовать их имущество ввиду того, информированное письменное согласие пары на постмортальную репродукцию отсутствовало.
В г. Бостоне в 2010 г. врачами одного из госпиталей было отказано родственникам пациентки, страдавшей эмболией легких и находящейся в глубокой коме, в заборе ее генетического материала. Врачи аргументировали отказ отсутствием подтвержденного согласия пациентки на такую процедуру. К тому же было известно, что женщина длительное время принимала контрацептивы и не желала иметь детей.
Проблема заключается в том, что во многих случаях доказать согласие умершего на постмортальную репродукцию невозможно. Одно дело, если человек заранее обдумал этот вопрос и совершил соответствующие юридически значимые действия, и совсем другое, если смерть наступила внезапно. Ситуация осложняется и тем, что в ряде законодательств требуется именно наличие письменного согласия, погибшего на постмортальную репродукцию, даже если генетический материал был сдан им на хранение при жизни, что косвенно подтверждает согласие данного человека на то, чтобы иметь в будущем детей (Великобритания, Испания). В некоторых государствах запрещено изъятие гамет независимо от воли умершего (Германия, Канада, Франция, Швеция, некоторые штаты Австралии). В Израиле напротив, вдова умершего может осуществить оплодотворение в течение года после смерти мужа без его предварительного согласия.
Во всяком случае, возможность совершения недобросовестных действий со стороны заинтересованного лица (к примеру, в целях получения имущественных и прочих выгод через рождение ребенка после смерти донора) должна быть пресечена. Как отмечают Ф.В. Дахно и А.О. Куценко, должно быть подтверждено, что умерший, если бы он был живо непосредственно действовал бы именно так и получил бы выгоду с акции оформления информированного согласия.
В Израиле военнослужащие сдают сперму перед поездкой в «горячие точки», и не только вдова, но и родители погибшего могут использовать генетический материал своего сына для оплодотворения суррогатной матери. Также перед прохождением химиотерапии все пациенты обязаны сдать генетический материал.
Если женщина по состоянию здоровья не может выносить и (или) родить ребенка, вследствие чего вынуждена будет прибегнуть к услугам суррогатной матери, в законодательстве необходимо установить, что в данной ситуации матерью ребенка, рожденного суррогатной матерью, будет считаться женщина, имевшая право воспользоваться генетическим материалом и заключившая с суррогатной матерью договор суррогатного материнства, а не суррогатная мать. В свою очередь, отцом ребенка, рожденного суррогатной матерью, будет признаваться донор генетического материала бывший супруг женщины, заключившей с суррогатной матерью договор суррогатного материнства.
Также предлагается при помощи юридической фикции можно установить, что дети, рожденные с применением постмортальной репродуктивной технологии, имеют такой же статус, какой они имели бы при зачатии и рождении естественным путем. Думается, это излишне.
Особое место в правовом регулировании постмортальной репродукции отводится вопросам наследования. Впервые проблема статуса посмертно зачатых детей как законных наследников своих умерших родителей был поднята в январе 2002 г. в американском штате Массачусетс: закреплялось, что дети, рождение которых явилось результатом применения новейших технологий, не должны никоим образом быть дискриминированы по сравнению с другими детьми. Трудно с этим не согласиться. При этом обязательным условием юридической связи ребенка с умершим родителем является, по мнению американских юристов, четко выраженное прижизненное согласие последнего на такое посмертное отцовство. По законодательству Флориды, если ребенок был зачат после смерти лица, он может претендовать на наследственное имущество умершего только в случае, если умерший давал согласие на такое зачатие. Понятно, что в данных ситуациях снимается множество острых юридических проблем.
В соответствии с современным законодательством большинства постсоветских государств, взаимные права и обязанности между родителем и ребенком возникают с момента его рождения. Если ребенок рожден в течение десяти месяцев со дня прекращения (признания недействительным) брака отцом ребенка считается бывший супруг матери. Российский СК, как уже отмечалось, придерживается именно такой точки зрения. Если отец и мать ребенка не состоят в браке, взаимные права и обязанности между отцом и ребенком возникают с момента внесения в установленном порядке сведений о нем как отце в запись акта о рождении ребенка либо с момента вступления в законную силу решения суда об установлении отцовства. При этом наследниками, как по завещанию, так и по закону, могут быть физические лица, которые являются живыми на момент открытия наследства, а также лица, которые были зачаты при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства (п. 1 ст. 1116 Гражданского кодекса РФ). Таким образом, возможность наследования лицами, которые были зачаты после смерти наследодателя, в настоящее время в России исключается. Такой подход нельзя назвать справедливым. С другой стороны, следует оградить наследников умершего от притязаний недобросовестных лиц, которые могут использовать родившегося от наследодателя ребенка в целях приобретения прав на его наследство. К тому же принятие наследства не может длиться сколь угодно долго. Это приведет к неопределенности правовой ситуации и необоснованному ограничению прав других лиц. Полагаем необходимым, во-первых, установить в законе срок, в течение которого должно быть произведено постмортальное оплодотворение. Он не может быть слишком большим во всяком случае, вряд ли он может превышать три года. Если за это время лицо, имеющее право воспользоваться генетическим материалом, не совершит никаких действий или они закончатся неудачей материал должен подлежать уничтожению либо возможный наследник по прошествии определенного количества лет должен терять право принятия наследства после умершего родителя. Надо также предоставить возможность умирающему урегулировать данные отношения путем четко выраженного намерения оставить имущество или его часть будущему наследнику. Такое волеизъявление должно оформляться в виде завещания. Тогда это снимет много проблем.
Отдельная проблема, нуждающаяся в законодательном регулировании регистрация детей, родившихся в результате применения методов постмортальной репродукции.
Так, в 2011 г. в результате применения таких методов в одном из московских роддомов родились четверо детей трое мальчиков и девочка. Отец детей погиб в результате заболевания острым лейкозом. Генетический материал для криоконсервации был сдан им до прохождения курсов химиотерапии. Мужчина очень хотел иметь детей в будущем. Бабушке будущих детей в Донецке были подобраны донор яйцеклеток и две суррогатные матери.
В Бабушкинском районном загсе отказались регистрировать детей, сославшись на то, что услугами суррогатной матери в нашей стране могут пользоваться только супружеские пары. Решение было обжаловано в Бабушкинский районный суд, который поддержал позицию загса. Пришлось обращаться в Московский городской суд заявительница желала, чтобы ее записали матерью рожденных детей.
Очевидно, что данная проблема может быть решена путем четких законодательных установлений, согласно которым заказчик применения постмортальных репродуктивных технологий должен записываться матерью (отцом) рожденного ребенка. Требуется внесение соответствующих изменений в семейное законодательство.
2.3 Особенности составления договора суррогатного материнства
Что бы застраховать свои интересы и интересы будущего ребенка от часто встречающихся и довольно распространенных споров в данной сфере необходимо грамотно составить договор суррогатного материнства. Основная цель договора определение прав и обязанностей сторон договора. Помимо этого, договор служит основой для урегулирования таких вопросов как:
- материальное обеспечение суррогатной матери биологическими родителями;
- какие обязанности возлагаются на стороны, в случае если роды имеют неблагоприятный исход;
- сохраняется ли тайна суррогатного материнства;
- стоимость услуг предоставляемых суррогатной матерью и порядок расчетов;
- ответственность суррогатной матери за прохождение операции по искусственному прерыванию беременности;
- ответственность сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение принятых по договору обязательств.
Составление договора суррогатного материнства прерогатива исключительного компетентного юриста, специализирующего именно в данной области. Как правило, медицинские учреждения, предоставляющие, такого рода услуги имеют собственных юристов. Они составляют договор на основе действующего законодательства с учетом всех тонкостей, нарушение которых может привести к недействительности договора, например, предполагаемая суррогатная мать, состоящая в браке, может ею стать только с письменного согласия супруга. При отсутствии вышеупомянутого согласия заключенный договор будет признан недействительным.
Российская Федерация относится к числу государств, в которых суррогатное материнство не находится под запретом. Более того, оно разрешено на коммерческой основе. При выборе суррогатной мамы супруги или одинокая женщина ничем не ограничены. К примеру, ей может стать как родственница, так и абсолютно чужая женщина.
Приказ Минздрава РФ от 30.08.2012 года «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» предусматривает медицинские требования, предъявляемые к суррогатной матери. Объем исследований заменяющей мамы и биологических родителей. Максимальный и минимальный возраст биологических родителей не определен, а к возрасту суррогатной матери предъявляются жесткие требования.
Согласно п. 4 ст. 51 Семейного кодекса договор суррогатного материнства могут заключить супруги, находящиеся на момент зачатия ребенка в зарегистрированном браке и одинокие женщины, которые не в состоянии самостоятельно выносить и родить ребенка в силу физических показателей.
В России чаще всего встречаются случаи, когда суррогатная мать отказывается от денежного гонорара и отказывается передавать ребенка биологическим родителям. Но на практике известны случаи, когда супружеская пара заключившая договор суррогатного материнства после рождения ребенка отказывается его забирать. Подобный случай произошел в Екатеринбурге. Суть спора была в том, что в период беременности суррогатной матери супруги начали процесс развода, и родившегося ребенка забирать не захотел ни один из бывших супругов. Суррогатная мать оказалась в непростой ситуации, поскольку мотивом для заключения договора было получение денежного вознаграждения.
Еще одним наиболее часто встречающимся спором среди сторон договора суррогатного материнства является неисполнение сторонами своих обязательств, установленных договором.
Из судебной практики США: После рождения ребенка с врожденными аномалиями супруги настояли на проведении генетического анализа, по результатам которого было выявлено, что ребенок является ребенком супруга суррогатной матери. В ходе судебного разбирательства было выявлено, что суррогатная мать не выполняла предписания врача и свои обязательства по договору суррогатного материнства. Судебное разбирательство по этому поводу получило большой общественный резонанс.
К сожалению, в российском законодательстве супругам не предполагается право биологических родителей требовать проведения генетического анализа после рождения ребенка. Это бы позволило супругам исключить возможность быть обманутыми, поскольку после проведения такой экспертизы, если окажется, что генетический материал ребенка отличен от супругов, то суррогатная мать обязана возместить все предусмотренные договором расходы.
Разрешить проблемы столь широкого масштаба можно только на законодательном уровне, придав достаточную юридическую силу договору о суррогатном материнстве. В России пока нет ни достаточного правового регулирования, ни сложившейся судебной практики.
Несмотря на то, что институт суррогатного материнства регулируется несколькими отраслями права, а именно семейным, медицинским, гражданским действующее законодательство в этой области является противоречивым и пробельным. В настоящее время очевидна необходимость принятия специального закона, поскольку в России данный способ рождения детей развивается и с каждым годом приобретает все большее распространение.
Законы действующего законодательства не охватывают и половины того что, необходимо при решении споров в сфере суррогатного материнства, что касается судебной практики она не столь единогласна в своих решениях, даже договор суррогатного материнства не защищает биологических родителей поскольку предметом договора может быть только оказание услуги суррогатной матери.
2.4 Особенности регулирования суррогатного материнства за рубежом
Правовой анализ действующего законодательства показывает, что на сегодня проблема суррогатного материнства за рубежом является не мене актуальной, чем в России.
Так зарубежное законодательство большинства стран, учитывая религиозные, морально-этические, и правовые проблемы, применение суррогатного материнства либо запрещает, либо ограничивает. Например, в статье 119 Конституции Швейцарской Конфедерации отмечены вопросы применения репродуктивной медицины и генной инженерии человека, а также оговариваются запреты на пожертвование эмбрионов и все виды суррогатного материнства.
Во Франции суррогатное материнство противозаконно, «…и Верховный апелляционный суд постановил, что оно противоречит законодательству об усыновлении и нарушает положение о неотчуждаемости человеческого тела». Немецкий закон гласит: «Преступлением считается любая попытка «осуществить искусственное оплодотворение женщины, готовой отказаться от своего ребенка после его рождения (суррогатной матери), или имплантировать ей человеческий эмбрион». При этом, отмечает Ю.В. Лавор, «всю ответственность несет врач, а не предполагаемые родители или суррогатная мать. В некоторых зарубежных государствах запрещено только коммерческое суррогатное материнство. Примером может служить Испания, Нидерланды, Греция, Норвегия».
Канада, Великобритания, Австралия, Соединенные Штаты Америки (далее США), Дания, Норвегия, Швеция также в большинстве случаев не запрещают данного института, но и не легализуют его, оставляя сторонам самим решать этот вопрос. Законодательство этих стран разъясняет, что под коммерческим соглашением понимается вынашивание ребенка для других родителей с целью извлечения прибыли, но при этом сюда не включается возмещение расходов, связанных с этим процессом. При этом все суммы, прописанные в договоре, устанавливаются только по соглашению сторон.
На сегодняшний день самым прогрессивным государством в отношении использования данного метода при лечении бесплодия являются США. При этом в стране отсутствует единая законодательная база в сфере суррогатного материнства, так как каждый штат может самостоятельно принимать законы в области здравоохранения по своему усмотрению. В штате Арканзас использование метода суррогатного материнства является весьма популярным. В этом штате законом предусмотрено, что контракт об оказании услуг суррогатной матери является обязательным, к исполнению. Основной проблемой в США, в этом вопросе, остается проблема отказа суррогатной матери от передачи ребенка генетическим родителям.
Анализ зарубежного законодательства свидетельствует, что в вышеуказанных странах отсутствуют единый понятийный аппарат данного явления, а также законодательные требования, предъявляемые к существенным условиям договора о суррогатном материнстве.
3 Направления совершенствования регулирования суррогатного материнства и прочих форм репродуктивной деятельности в РФ
3.1 Пробелы в нормативно-правовом регулировании суррогатного материнства в РФ
К сожалению, Россия не избежала проблем правового регулирования суррогатного материнства. Исследование института суррогатного материнства показало, что, несмотря на сформировавшуюся правовую базу, регулирующую данные отношения, действующее в этой сфере законодательство, а также ведомственные правовые акты, принятые в разный период, не согласованы между собой, а некоторые из них носят противоречивый характер. В настоящее время к числу наиболее острых вопросов, на который должен дать ответ законодатель, относится вопрос о «суррогатном» материнстве.
Так используемое в ч. 9 ст. 55 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» понятие исследуемого явления, дает понятие так называемому «полному» суррогатному материнству, но при этом действующее законодательство РФ в отличие от зарубежного не делает различия между его возможными вариантами: изъятая яйцеклетка заявительницы, оплодотворяется спермой супруга и внедряется в тело «родной» матки; изъятая яйцеклетка заявительницы оплодотворяется спермой донора (чужого мужчины) и внедряется в тело ее матки; яйцеклетка чужой женщины оплодотворяется спермой донора - не супруга и внедряется в тело матки заявительницы.
Вышеуказанные варианты суррогатного материнства, как мы полагаем, также должны быть предусмотрены законом, так как предполагают рождение ребенка по инициативе самой заявительницей, и служат основанием для возникновения прав и обязанностей между ней и ребенком. Кроме этого действующий закон не устанавливает возможный порядок установления генетического отцовства.
Считаем, что необходимо принять норму, которая либо разрешала, либо запрещала устанавливать отцовство мужчине, давшему свой генетический материал, в случае отказа супругам в приобретении родительских прав суррогатной матерью. Также существенной проблемой применения договора о суррогатном материнстве в России являются то, что от рожденного ребенка могут отказаться как генетические родители, так и биологическая мать. При этом вопрос о будущих родителях ребенка остается открытым, так как Семейный кодекс РФ не регулирует данные возникшие отношения. Вместе с тем если отиться к зарубежному законодательству, в частности английскому закону, то он придерживается той позиции, при которой юридические и финансовые обязательства в этом случае возлагаются на заменяющую ему мать.
Правовой анализ договора суррогатного материнства свидетельствует, что он носит межотраслевой и комплексный характер, содержащий элементы как гражданско-правовых, так и семейно- правовых отношений. При этом правовое регулирование должно исходить, прежде всего, из норм гражданского права, норм семейного законодательства с использованием аналогии закона и аналогии права.
В процессе реализации программы суррогатного материнства возможно появление разных вопросов, которые могут заранее быть учтены договором, поэтому ему должно быть уделено большее внимание законодателя, чем имеющееся в данное время.
3.2 Направления совершенствования нормативно-правового регулирования суррогатного материнства в РФ
В рамках данной статьи возможно затронуть лишь некоторые аспекты суррогатного материнства, в частности обратив внимание на правовую природу договора о суррогатном материнстве, его характеристику, сферу правового регулирования, субъектный состав, основные права суррогатной матери.
Во-первых, в Проекте закона «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации» содержалось положение о возможности как возмездного, так и безвозмездного суррогатного материнства. С таким конкретным подходом законодателя было бы целесообразно согласиться, поскольку трудно предположить желание женщин во всех случаях вынашивать чужого ребёнка на безвозмездной основе, в связи с чем не можем признать справедливым мнение А.П. Кокорина об исключительно безвозмездном характере отношений с суррогатной матерью [8].
Однако в итоге получилось положение неоднозначное, поскольку в п. 9 ст. 55 ФЗ от 21 ноября 2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации» речь идёт только о договорном характере отношений, без конкретизации их характера. С таким положением в новейшем законодательстве не считаем возможным согласиться и предлагаем вернуть ту степень корретизации рассматриваемых отношений, которая имела место в Проекте закона «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации».
Что же касается правовой природы отношений суррогатной матери и заказчиков, которые могут быть или не быть генетическими родите -лями вынашиваемого ребёнка, то можно обратить внимание на следующие позиции учёных.
Согласно п. 4 ст. 51 СК РФ отношения между суррогатной матерью и супругами должны быть согласованы в письменной форме. При этом законодатель не конкретизирует правовую природу самого договора. Так, по мнению Т.Н. Палькиной, соглашение между лицами, состоящими в браке, и суррогатной матерью носит характер гражданско-правового договора, который порождает между его участниками обязательства [9].
В этой связи можно согласиться с Е.В. Вершининой, Е.В. Кабатовой, М.О. Яшметовой относительно того, что наделение или ненаделение договора о суррогатном материнстве гражданско-правовым характером порождает различные правовые последствия. Авторы справедливо замечают, что если предположить гражданско-правовой характер данного договора, то возникает возможность применения к существующим отношениям мер гражданско-правовой ответственности, что невозможно сделать в полном объёме в силу их специфики [10. С. 274].
Вместе с тем Е.В. Вершинина, Е. В. Кабатова, М.О. Яшметова не делают однозначного вывода и отмечают, что данный договор предусматривает два самостоятельных вида отношений: неимущественные и связанные с ними имущественные (возмездные) отношения. Следовательно, по мнению авторов, данные отношения можно рассматривать с точки зрения норм как гражданского, так и семейного права [10. С. 274].
Следует отметить, что мы не можем отрицать гражданско-правовые элементы данного соглашения. Но констатировать их сугубо гражданско-правовую природу считаем недопустимым, как, впрочем, и не можем полностью согласиться с размытой позицией Е. В. Вершининой, Е.В. Кабатовой, М.О. Яшметовой относительно отсутствия четкого соотношения гражданско-правового и семейно-правового начала при оценке рассматриваемого договора.
Речь, на наш взгляд, идёт о сфере семейноправовых отношений, где нормы и принципы семейного права играют определяющую роль, а поэтому данный договор имеет в первую очередь семейно-правовую природу, а нормы гражданского права являются производными.
Как справедливо отмечает М.В. Антокольская, конститутивным юридическим признаком суррогатного материнства является заключение до момента зачатия ребенка договора о вынашивании ребенка суррогатной матерью в целях последующего установления родительских правоотношений с этим ребенком лицами, заключившими такой договор с суррогатной матерью. Заключение договора до момента зачатия ребенка позволяет отличить договор о суррогатном материнстве от договора об уступке (продаже) уже зачатого или рожденного ребенка. Последний договор следует признать ничтожным вследствие противоречия основам нравственности (ст. 169 ГК РФ) [11. С. 250].
В этой связи сфера правового регулирования исследуемых отношений может выглядеть следующим образом. Наиболее общие положения целесообразно сохранить в Семейном кодексе РФ и Федеральном законе от 21 ноября 2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации», а специальное правовое регулирование необходимо осуществить в законе «О репродуктивных правах граждан», структуру которого предлагают А.В. Майфат, Е.С. Резник [12].
Представляется весьма интересным и законодательное закрепление требований к суррогат -ной матери и заказчикам, которые в своей основе должны учитывать, как правовой, так и медицинский аспекты. В Приказе Минздрава России от 26 февраля 2003 г. № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия» указан возраст суррогатной матери от 20 до 35 лет; наличие собственного здорового ребенка; психическое и соматическое здоровье [3].
Важно отметить, что Федеральный закон «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации» более детально урегулировал этот вопрос с учетом и зарубежного опыта. В соответствии с п .10 ст.55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации» суррогатной матерью может быть женщина в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, имеющая не менее одного здорового собственного ребенка, получившая медицинское заключение об удовлетворительном состоянии здоровья, давшая письменное информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство. Женщина, состоящая в браке, зарегистрированном в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, может быть суррогатной матерью только с письменного согласия супруга. Суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки.
Не меньший интерес представляет фигура заказчиков. Чтобы соблюсти нравственный аспект данной проблемы, необходимо максимально подробно регламентировать их характеристики. Именно поэтому можно признать в целом удачной предложенную С .Н. Палькиной идею о том, что в целях защиты прав детей, рожденных с применением методов искусственного оплодотворения, целесообразно законодательно закрепить положение, согласно которому право на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона должно предоставляться любой женщине или супружеской паре, не имеющей детей, за исключением лиц, ранее лишенных родительских прав, страдающих алкоголизмом, наркоманией, лиц, осужденных за совершение противоправных деяний, связанных с нарушением прав ребенка, а также тем, кто не может стать усыновителями по основаниям, предусмотренным ст. 127 СК РФ [9].
Другое дело, что автор относит это предполагаемое нововведение к ст. 51 СК РФ, в то время как, на наш взгляд, с учетом специфики отношений его следовало бы закрепить в законе «О репродуктивных правах граждан».
Как ранее нами уже было отмечено, договор с суррогатной матерью имеет в первую очередь семейно-правовую природу, а нормы гражданского права являются производными. На наш взгляд, гражданско-правовое начало проявляется прежде всего в порядке оплаты заказчиками труда суррогатной матери и возмещении ей всех издержек. Как отмечают С.Н. Палькина и М.Н. Малеина, данное положение также допустимо закрепить в статье 51 СК РФ [13. С. 9798] и Законе «О репродуктивных правах граждан».
С этим следует согласиться лишь в части закрепления подобной новеллы в Законе «О репродуктивных правах граждан», который является специальным законом, призванным более детально регулировать отношения, возникающие в связи с применением репродуктивных технологий.
Однако в таком случае им должно быть гарантировано право требовать передачи родившегося в соответствии с состоявшимся соглашением ребенка. Между тем законодатель решает этот вопрос иначе. Так, в соответствии с ч. 2 п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери).
В этой связи М.В. Антокольская полагает, что законодатель предложил правильное решение, признав «факт вынашивания или рождения более социально и эмоционально значимым, чем генетическое происхождение». Данный вывод автор связывает с появлением материнского чувства у суррогатной матери в процессе вынашивания ребенка, что приводит к изменению ее отношения к ребенку [11. С. 183]. Данную точку зрения разделяет и Л.М. Пчелинцева [14. С. 290].
Сторонники того, что суррогатная мать должна отдавать рождённого ею ребенка супругам, исходят прежде всего из утверждения, что биологическое родство родителей и детей определяется генетической связью. В связи с этим И.А. Михайлова считает, что закрепление в за -коне приоритета суррогатной матери при установлении происхождения ребенка противоречит закрепленному в ст. 38 Конституции РФ принципу охраны семьи, материнства и детства, так как в данном случае не защищаются интересы матери и отца ребенка, т.е. его генетических родителей. Кроме того, в российском законодательстве «нравственные страдания биологических родителей ребенка, лишенных возможности реализовать предусмотренный законом комплекс родительских прав в отношении своего ребенка, которого они не смогли зачать и родить естественным путем, считаются менее социально значимыми» [15. С. 15].
А.В. Майфат и Е.С.Резник, соглашаясь с тем, что у суррогатной матери могут возникать определенные чувства к выношенному ребенку, указывает на то, что «рождение ребенка в данном случае является результатом проведенного специального медицинского вмешательства, и имплантация эмбриона осуществляется только с добровольного согласия женщины, решившей стать суррогатной матерью» [12].
Отличное мнение высказывают Я. Дргонец и П. Холлендер, утверждая, что договор создает правоотношения между сторонами, но не гарантирует его исполнение, а это не может быть признано соответствующим принципу справедливости, поскольку при этом не достигаются поставленные при использовании услуг матерей-доноров цели, т.е. родителями ребенка, зачатого искусственным путем, могут и не стать лица, желающие преодолеть последствия своего бесплодия использованием данного метода [16. С .165].
И как верно отмечает А.П. Кокорин, ученые часто приводят довод в пользу обязанности суррогатной матери передать рожденного ею ребенка в силу возмездности осуществления суррогатного материнства, что в противном случае противоречит природе возмездных отношений. Кроме того, существует вероятность шантажа супругов со стороны суррогатной матери, желающей увеличить вознаграждение [8].
На наш взгляд, а также с учетом анализа практики применения суррогатного материнства, целесообразно придерживаться приоритета интересов заказчика. К числу основного аргумента следует отнести правовую цель данного договора. Речь идёт о соглашении вынашивать ребенка суррогатной матерью в целях последующего установления родительских правоотношений с этим ребенком лицами, заключившими такой договор с суррогатной матерью [11. С. 250]. И, как показывает практика, суррогатные матери в абсолютном большинстве случаев преследуют исключительно коммерческий интерес.
Именно поэтому в ч. 2 п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации следует законодательно отказаться от дачи согласия суррогатной матери на запись в качестве родителей ребёнка заказчиков. Более того, можно поддержать авторов Федерального закона «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации», которые ещё до момента его принятия обсуждали вопрос о возможности закрепления штрафных санкций для суррогатной матери, оставившей себе ребёнка, поскольку подобные действия по сути являются существенным нарушением условий договора. Здесь же следует закрепить и обязанность суррогатной матери возместить заказчикам все убытки, причинённые нарушением договорных обязательств.
В заключение следует отметить, что автор данной статьи затрагивает лишь незначительный спектр реально существующих проблем, возникающих в исследуемой области. Важно подчеркнуть, что совершенствование законодательства о репродуктивных технологиях является одним из важнейших направлений развития нашего законодательства и требует к себе самого серьёзного отношения, исходя из интересов решения сложившейся ситуации в области репродуктивного здоровья населения нашей страны. Именно поэтому мы поддерживаем принятие специального закона «О репродуктивных правах граждан». Таким образом, общие положения о суррогатном материнстве следует закрепить в Семейном кодексе РФ и Законе «Об основах охраны здоровья в Российской Федерации», а более детальное правовое регулирование данного вопроса должно осуществляться в специальном законе, коим может стать Закон «О репродуктивных правах граждан».
Заключение
Итак, Суррогатное материнство вид вспомогательных репродуктивных технологий, заключающийся в соединении сперматозоида и яйцеклетки, изъятой из организма генетической матери, или донорской яйцеклетке вне организма женщины, развитии образовавшегося в результате этого соединения эмбриона, дальнейшем переносе данного эмбриона в матку суррогатной матери, вынашивании и рождении ею ребенка [1].
Медицинская сторона вопроса требует четкого правового регулирования. В этом же законе дается исчерпывающий перечень требований, предъявляемых к женщинам, которые являются «кандидатами в суррогатные матери». Согласно положениям все той же ст.55, упомянутого ФЗ, суррогатной матерью может быть женщина в возрасте от 20 до 35 лет, обязательно имеющая хотя бы одного собственного и обязательно здорового ребенка. Кроме того, эта женщина должна соответствовать определенным медицинским требованиям, не иметь вредных привычек. Согласие на медицинское вмешательство будущая суррогатная мать должна дать обязательно в письменной форме.
Согласие должно содержать сведения о том, что женщина полностью проинформирована о самой процедуре оплодотворения и о возможных ее последствиях. Кроме того, суррогатная мать, состоящая в зарегистрированном браке обязана предоставить письменное, нотариально заверенное согласие своего супруга на проведение таких манипуляций [2]. В законе так же говорится и о том, что яйцеклетку самой суррогатной матери использовать для оплодотворения запрещается. Таким образом, можно сделать вывод, что генетически женщина, вынашивающая ребенка, не имеет к нему никакого отношения. Однако законодательство позволяет суррогатной матери оставить выношенного ей ребенка себе. Каким же образом потенциальные родители могут защитить свои права в подобной ситуации?
Действующее законодательство не дает нам ответа на этот вопрос. Одним из способов разрешения данной проблемы могло бы стать принятие специального закона, в котором бы четко регулировались вопросы установления отцовства и материнства над ребенком, рожденным суррогатной матерью, или же внесение изменений в Семейный кодекс РФ.
Договор об оказании услуг суррогатной матери относится к числу гражданско-правовых договоров, порядок и условия заключения которого, а также порядок его расторжения должны быть четко регламентированы законодательством. Например, если суррогатная мать после рождения ребенка отказывается его передать генетическим родителям, то ею фактически нарушаются условия договора, а значит, она должна нести ответственность за несоблюдение этих условий.
Еще одна проблема может возникнуть при регистрации ребенка. В Семейном кодексе РФ говорится о том, что генетические родители могут быть записаны в качестве таковых только с согласия женщины, выносившей и родившей ребенка [3]. Не является ли это нарушением прав генетических родителей? Исходя из норм действующего законодательства можно сделать заключение, что потенциальные отец и мать в случае отказа передать им ребенка рискуют остаться и без ребенка, и без денег.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что правовые нормы, регулирующие обозначенную сферу отношений, требуют основательной доработки и корректировки. Только принятие специализированного закона и внесение изменений в СК РФ смогут помочь бесплодным парам безопасно для себя пользоваться услугами суррогатных матерей.
Список литературы