Полный текст:
-1-
Введение.
Монография Б. Ланга "Анатомия философского стиля: литературная философия и философия литературы" поcвящена проблемам взаимосвязи и взаимозависимости литературы и философии в двух основных направлениях. В первой части книги автор рассматривает философский дискурс как объект литературного подхода и в первую очередь обращает внимание на философию как целостный литературный феномен. Во второй части своей монографии он обращается непосредственно к литературе и способам воплощения в ней философского дискурса. Следует отметить, что две части, на которые разделена книга, неравнозначны, поскольку именно первая раскрывает проблему "философии как литературы," пользуясь терминологией автора ("philosophy as literature"), тогда как вторая, исследующая "философию литературы" ("philosophy of literature"), останавливается на проблеме нелитературного факта в литературном тексте и попытке установить степень воздействия того, что называется литературностью ("literariness"), понимаемой Б. Лангом как совокупность обязательных характерных атрибутов любого литературного текста (особенностей жанровой структуры, стиля и так далее), на соотнесенность с важнейшими философскими категориями истинности, сущности и др..
Б. Ланг ставит основной целью выяснить, насколько основные литературные категории: сюжет, композиция, жанр, стиль, троп - применимы к философии, определить, насколько они должны учитываться при "штудиях" (studies) философского текста и, наконец, выявить их роль и значение для понимания философского дискурса. Главную задачю при решении поставленных вопросов автор "Анатомии философского стиля" видит в том, чтобы выяснить, существуют ли специфические для философского текста категории, его особая "литературность." То есть, он стремится выйти за рамки сугубо литературоведческого подхода и, отталкиваясь от него, пытается ответить на вопрос, наполняются ли традиционно сложившиеся в науке категории стиля, жанра и так далее новым содержанием в связи с новым предметом исследования - философским текстом. Так, в книге Б. Ланга содержатся попытки (а они намечаются только во второй части монографии) дать типологию разновидностей философских текстов в зависимости от того, на каких категориях строится философский дискурс.
-2-
Литературная философия и философия литературы
Монография Берела Ланга - это прежде всего рассмотрение теории литературы применительно к философскому тексту, а только затем разработка подходов к философскому анализу литературы. Автор книги начинает с того, что, изучая философские труды, невозможно абстрагироваться от множества нефилософских факторов. И первым из них он называет самое существование философии в различных формах письменной культуры (начиная от афоризмов и заканчивая философскими трактатами). То есть, продолжает Б. Ланг, каждый читатель в первую очередь сталкивается с философией как с текстом, который строится по своим особым законам, игнорировать которые нельзя в силу того, что принципы организации текста - прямое отражение тех задач, которые ставит перед собой автор. И поскольку речь идет о тексте, то в силу вступают не только и не столько лингвистические, сколько литературные законы. Ланг перечисляет те параметры, благодаря которым философский текст становится полноправным объектом литературного подхода.
Прежде всего это наличие авторской позиции ("authorical point of view"), затем - целостность текста, определяемая его жанровой принадлежностью, далее - предпочтительное использование тех или иных стилистических фигур и тропов (то, что Ланг в своей книге называет "rhetoric"), а также другие категории литературного подхода, связанные с историческим контекстом ( литературный метод, литературное направление). Иными словами, Б. Ланг ищет принципы соотношения литературных средств с философской целью. И сообразно с этой задачей он подвергает философский текст комплексному анализу, активизируя различные уровни литературно-критического ("criticism") подхода: от теории жанров до характера языка, постоянно подчеркивая историческую соотнесенность с контекстом времени. Нужно отметить, что уязвимым он считает тот подход к философии, который игнорирует не только литературные категории, формирующие философский текст, но и сопряженность с конкретным историческим периодом, а значит и культурным контекстом. Помимо этого, он призывает обратить внимание, что философский текст при всем его стремлении быть истинным, то есть максимально объективным (категория "истинности" или, по словам Ланга, "category of truth"), остается неразрывно связанным с личностью, то есть автором текста.
-3-
По мнению Ланга, одним из основных способов раскрытия авторской идеи является именно литературный подход. Здесь взаимозависимость содержания, концепции и способов ее воплощения, а следовательно и особенностей формы, строится по законам литературного произведения, невзирая на то, что автором философского текста ставятся отнюдь не эстетические задачи.
Поднимая проблему авторской позиции в философском дискурсе, Ланг ставит вопрос о том, насколько самим философом осознается то, что он строит текст по тем законам, которые диктует эстетика, в каждый исторический период выдвигая особые требования и предоставляя философу опреденный набор эстетических средств. Исходя из анализа философских трудов самых разных эпох (здесь автор монографии не ограничивает себя рамками отдельного исторического периода, приводя параллели между античностью и периодом XVII-XVIII вв.), Ланг утверждает, что жанровая принадлежность философского текста, как правило, осознанно избирается автором и, более того, автор философского труда в отдельных случаях аргументирует самый выбор жанра, мотивируя это тем, что данный жанр (здесь Ланг снова подчеркивает, что философ использует те эстетические средства, которыми располагает его эпоха) наиболее адекватен тем задачам, которые он перед собой ставит. Вот почему исследователь предлагает рассматривать философский текст с точки зрения его литературной структуры, его соотнесенности с историческим временем, а только затем приступать к его ментальной сущности. Посылка Ланга при этом абсолютно бесспорна, сколь и самоочевидна. Несмотря на стремление философа к освобождению собственной мысли от разного рода наслоений, воздействия и времени, и эстетики на философскую мысль не вызывает сомнений.
Автор книги "Анатомия философского стиля" предлагает пересмотреть влияние нефилософских факторов на содержание философской мысли, поскольку он считает, что выявление точек пересечения эстетики, литературы, философии и истории, наконец, откроют новые общие типологические закономерности и позволят наиболее глубоко проникнуть в содержание философской мысли различных эпох. В связи с этим роль как эстетического, так и исторического фактора Берел считает сопутствующей, но не препятствующей осмыслению
-4-
философии. Таким образом, Б. Ланг отталкивается от того, что литературность не атрибут философского текста, несущий декоративную ("ornamental") или риторическую ("rhetorical") функцию, а необходимое сущностное свойство, неизменная составляющая, обойти вниманием которую невозможно, не избежав утечки смыслового содержания. Вслед за этим ученый подходит к постановке ключевого вопроса своей книги. Если, с одной стороны, философия черпает средства выражения из литературы, то по мере их освоения она должна их преобразовывать. Отсюда надо предположить, что мерки традиционного литературно-эстетического подхода здесь будут неуместны. А значит следует говорить о собственно философской эстетике, о собственно философском стиле, исследованию которого и посвящена основная часть работы ученого.
Учитывая специфику объекта, служащего предметом воплощения в философском тексте, нужно говорить и об его особой эстетике, опираясь при этом на традиционно сложившуюся эстетику литературы. Категории автора и его позиции, сюжета и композиции, жанра и стиля, риторических фигур и тропов и др. остаются актуальными и для философского текста. Различие состоит в том, что автор философского труда преодолевает собственно литературность своего текста, тем самым наполняя литературные категории специфическим для философии содержанием. Значение этих категорий не ограничивается сугубо литературными задачами, они должны сыграть свою роль в философском понимании текста. Проиллюстрировать этот тезис Б. Ланг предлагает на примере категории жанра.
Ланг показал очевидность того, что жанровая принадлежность имеет принципиальное значение для понимания философского текста, так как в первую очередь этому придают большое значение сами авторы-философы, как правило, указывающие в заглавии или предисловии жанровую категорию их текста.
Как считает автор монографии, выбор жанра не случаен и всегда мотивирован. Как и в любом литературном произведении ("literal structure"), он определяется соотношением авторской точки зрения с избранным предметом изображения. Здесь большую роль играют герой ( персонажи - "сharacters") и действия, cюжет ("acts and plot"). При этом исследователь не ограничивается рамками видовых соотношений. В неменьшей
-5-
степени его интересует и то, существует ли такая же соотнесенность между местом автора и объектом исследования в философском тексте, какая представлена в литературных текстах различных литературных родов - лирических, драматических или эпических прозведениях. Рассматривая такие параллели, ученый высказывает предположение, что прямой взаимосвязи здесь нет, однако при анализе стилистики философского текста немаловажное значение имеет соотношение философа, то есть автора текста и предмета его исследования. В этом отношении такие жанры как размышление ("meditation"), трактат("treatise") , диалог ("dialogue") можно подразделять в зависимости не только от структуры и композиции (что, отметим в скобках, является вторичным), но и о того, какую позицию стремится занять автор к проблеме. В подтверждение этого тезиса ученый говорит о том, что жанр размышления в отличие от жанра трактата дает возможность автору более свободных суждений, не требуя, как в последнем, максимальной степени снижения его присутствия в тексте. Исследователь призывает обратить внимание и на то, насколько фактор времени, исторической эпохи существенен для постороения типологии философских жанров. Автор книги замечает, что определение жанровой природы философского текста не имеет самодовлеющего значения для его понимания. Однако именно эта категория, во многом определяющая структурные компоненты философского текста, должна пролить свет на соотношение его литературной формы с нелитературным фактом ("literary form and non-literary fact") или, другими словами, его жанра с тем содержанием, которое вкладывает в философский текст его автор. Между тем, Ланг подчеркивает, что литературные свойства должны рассматриваться как сущностные, а не как атрибутивные, поскольку именно они - литературные свойства - делают философию возможной. Поэтому ни жанр, ни стилистические средства, к которым прибегает философская мысль, не могут быть случайными. Однако их специфика как философских, а не как литературных жанров остается вопросом, требующим отдельного рассмотрения, с одной стороны, с точки зрения воздействия жанра как определенной структуры на характер философского письма, а с другой, - влияние философского дискурса на становление жанра.
В этом анализе Ланг отталкивается от так называемого метода "от противного." Cуществует точка зрения, говорит Берел Ланг, согласно которой философского жанра как
-6-
дифференцирующего признака философских текстoв не существует. Относительно жанровой разновидности все философские тексты идентичны, поскольку независимо от того, в каком литературном жанре представлена философская мысль, ее содержание будет оставаться неизменным. В качестве иллюстрации этого распространенного в современной философской мысли суждения Берел Ланг приводит пример афоризма или сентенции, содержание которых могут быть развернуто в трактат, как и наоборот, содержание трактата может быть сжато дано в афористической форме, притом, что само содержательное наполнение ни в том, ни в другом случае не пострадает.
В современной философии, продолжает Ланг, существует еще более категоричная точка зрения, которая отрицает жанровую специфику философского текста. Эта позиция связана с именем Дерриды, постмодернизмом и деконструкцией. Аргументация известного основоположника постмодернизма строится на том, что жанр, благодаря процессам деконструкции в современной культуре, утратил свое структурообразующее значение (смерть жанра: "the death of genre") , а его место занял языковой дискурс, логика и законы построения которого не имеют ничего общего с теорией жанрообразования в языковом поле. Тем не менее, суждения Дерриды, по словам Б. Ланга, не опровергают мнение о жизнеспособности жанра, поскольку любой читатель, идентифицируя тот или иной текст, соотносит его с определенной жанровой системой не только по структурным, но и по смысловым функциям. Итак, именно практикой языкового общения подтверждается то, что жанр - довольно устойчивая категория, способная дать представление о характере и типе мышления определенной исторической эпохи, что, более того, смысловая нагрузка эстетической категории жанра в отношении философских текстов намного шире, чем это принято считать.
Перефразируя доводы Ланга, можно сказать, что жанр выступает определенным маркером и как бы готовит читателя к различным типам восприятия авторской мысли. Диалог требует сосредоточения на дискуссионных проблемах и встречных аргументах каждой из сторон диалога; трактат - следования жесткой последовательности авторской мысли, а размышление - скрытый диалог философа и читателя.
На примере "Рассуждений" Декарта Ланг проводит мысль о
-7-
том, что задачи философа, а также требования методов его исследования (анализ и синтез) поставленной проблемы, а именно дуализма человеческого сознания (души) и тела, определяют собой особенности стиля и жанра философских штудий. Большое значение жанра заключается именно в том, что каждый из них предлагает особые модальности для мышления, определенный набор правил, которому должен следовать философ. Мыслитель как бы берет готовые формы (исторически сложившийся жанр) и вкладывает в нее свое собственное содержание. В этом смысле письменный жанр как литературная категория не осложняет мыслительный процесс, не способствует "олитературиванию" текста, а напротив освобождает мыслителя о того, чтобы в очередной раз не находить новые формы для выражения своих суждений, а искать среди предложенных историей и культурой наиболее адекватный вариант.
Вместе с тем, существует, как отмечает автор монографии, и обратный процесс. Выбирая тот или иной жанр, философ проверяет его совместимость с теми мыслями и суждениями, которые он излагает, тем самым подвергая его трансформации.
В связи с картезианскими "Рассуждениями" возникают и другой вопрос. Насколько ощутимо обратное влияние жанра на логику философской мысли Декарта. С этим вопросом связана и проблема соотношения философского метода ( неоспоримая предпосылка такого вопроса, по мнению Ланга, состоит в том, что в науке философии существует свой предмет и собственные специфические методы исследования) и философского стиля. Существует ли в философском дискурсе своя особая риторика, особый язык и стилистические средства, которые позволили бы говорить о такой философской категории, как философский стиль?
В этом случае жанр выступает проводником метода исследования, то есть выбранный жанр становится средством выражения того метода, который использует мыслитель, что снова подтверждает тезис о сущностном значении жанра в философском дискурсе и доказывает, что философия должна располагать вполне определенной типологией философских жанров с определенным набором стилистических средств, связанных не только с предметом, но и с методами исследования.
-8-
При этом законы, на которые опирается эстетика литературы, а главный из них - соoтветствие формы и содержания как основной постулат - сохраняют принципы своего функционирования и в философском тексте.
На жанр в философском понимании, памятуя о поэтике и эстетических законах, возложено несколько функций. Первая из них - формообразующая и структурообразующая, другая напрямую связана с философской задачей освоения способов мышления и постижения первооснов человеческого бытия. По мнению Берела Ланга, избираемый автором (в данном случае Декартом) жанр помогает осуществить проверку философских суждений, поскольку именно в нем возможно воплощение ("embodiment") данных методов исследования: анализа и синтеза, ступени каждого из которого могут быть показаны наиболее четко только через посредство жанра размышления.
Кроме того, функция жанра может быть названа и прагматической. Читатель, сталкиваясь с философским произведением, всегда приступает к нему с определенными ожиданиями. То есть, как и в литературном тексте, структурообразующие категории служат для упрощения общения между автором и читателем. Отсюда риторика и эстетика философского текста вытекает из стремления автора быть воспринятым. Философская мысль не существует в вакууме, она нацелена на восприятие. И чтобы это восприятие было максимально доступным, убедительным, мыслитель прибегает к использованию стилистических средств ("stylistic effects").
При написании текста философ предполагает, что его суждения могут быть и, скорее всего, будут восприняты по-разному. В этом смысле поиск форм выражения становится для философа субстанциальной задачей, поскольку они дают возможность быть наиболее адекватно понятым и (здесь Ланг транслирует убеждения Декарта) открывают возможность философских поискoв.
Черпая примеры из истории философии, Ланг утверждает, что взаимосвязь эстетики и философии носит закономерный сущностный характер, поскольку философское письмо погружено в целостный текст и только в нем может существовать. И здесь, исходя из анализа философских трудов, Берел Ланг склонен полагать, что эта взаимосвязь обусловлена не только требованиями языка и логики мышления, но и требованиями эстетики, так как эстетические категории, которые применимы к литературе, становятся столь же актуальны для философии
-9-
и характер их отношений не изменяется. При этом, утверждает автор книги "Анатомия философского стиля," не избежать искажения смысла философского письма, если не учитывать контекст времени, в котором функционировал тот или иной жанр. А, как известно, продолжает Ланг, в разные периоды истории содержание и соотношения эстетических категорий претерпевали большие изменения, и, как следствие, модифицировались и сами жанры, место одних занимали другие. То есть происходили самые разные процессы, которые влияли на характер философского письма, а значит и на содержание философской мысли.
На формирование философского стиля как самостоятельной категории оказывают воздействие не только эстетические и культурные факторы, но и сама авторская индивидуальность, поскольку именно она определяет выбор тех средств, которые будут уместны и адекватны при передаче своих суждений. Поэтому, как считает Б. Ланг, в рамках философской поэтики, также, как это происходит в литературе, можно говорить об индивидуальном стиле автора и особых стилевых чертах его произведений.
Выстраивая концепцию философского стиля, автор монографии обращается к античной философии с тем, чтобы показать, что этот вопрос для философии был актуален в период ее первоначального развития. В этом отношении труды Платона служат отправной точкой, от которой отталкивается философия в анализе своей поэтики и стиля. Излагая взгляды Платона, автор монографии "Анатомия...." подчеркивает, что в древнегреческой философии поднимался вопрос соотношения формы и содержания, вопрос их гармонического единства. Платон, по словам Ланга, утверждал, что существует прямая взаимосвязь между предметом философской мысли и жанром, что характер философского письма определяется теми задачами, которые ставит перед собой философ, выбирая жанр философской поэзии, диалог как драматическую форму или линейное ("linear") повествование, которое сродни эпическому.
Неизбежность изменений в понимании философских произведений в связи с изменением философского стиля, изменений характера функционирования его категорий, а также взаимодействия автора и читателя порождает закономерные потери в понимании философов прошлых эпох. Отсюда, продолжает Б. Ланг, возникает проблема "утечки" смысла,
-10-
восстановлению которого реконструкция философского стиля в его историческом развитии и должна послужить.
Так или иначе, вопрос наиболее адекватной формы выражения для философской мысли оставался на всем протяжении развития философии большой проблемой, так и не нашедшей окончательного решения. Как взгляды на процесс познания и его возможностей, так и поиск средств выражения философской мысли были и остаются наиболее дискуссионными вопросами в гносеологии и онтологии. Скепсис по отношению к возможностям языка и риторики, протест против приписывания философии литературно-эстетических категорий и, напротив, взгляд на философский текст как на литературную форму - эти взаимоисключающие точки зрения существовали и продолжают существовать в философии.
Значительное место анализу этих воззрений, как отмечает Ланг, посвятил Ричет в своей книге "Философское письмо," где идет речь о проблеме метода и стиля в трудах Локка, Юма, Беркли. Проблема соотношения структуры философского текста и стилевых черт искусства становится в философии XVIII в. и затем в классической немецкой философии одной из центральных проблем. Здесь основной задачей были поиски соответствий между эстетикой и философией в закономерностях их развития. Примеры из истории философии, которые приводит Ланг, подтверждают тезис о том, что философский текст и с формальной, и с содержательной стороны испытывает постоянное воздействие эстетических факторов, функционируя в культурном и языковом поле, а инерция традиции удерживает его в той системе категорий, из которой он возникает и на которой он основывается.
Современная ситуация в культуре, доминантой которого является разрушение традиционной парадигмы категорий, изменяет характер философского письма. Решающим становится влияние постстуктурализма, меняющим как структуру философского текста, так и его содержание. В связи с этим происходят изменения и во взаимодействии жанра и метода, стиля и предмета, а новая эстетика не удовлетворяется традиционным постулатом единства формы и содержания. Акцент сдвигается в сторону содержательной формы, ее смыслового наполнения; следовательно и содержание самих категорий: жанр, стиль и др. должны быть пересмотрены. Требование новых форм нарратива, новых методов анализа
-11-
продиктованы требованиями времени и культурной ситуации. Причем, если в классический период содержание (объект, предмет исследования) определяет форму, в которой он воплощается, то в эпоху постструктурализма сама форма становится предметом исследования. Постструктурализм настаивает на исчерпанности философии и невоможности дальшейших поисков ни в области гносеологии, ни в области онотологии. Эта исчерпанность объясняется тем, что язык является единственной познаваемой реальностью, поэтому предметом философской мысли должен стать сам дискурс.
Вслед за "смертью автора" в рамках постмодернизма объявляется "смерть жанра"; однако, как полагает Б. Ланг, это лишь свидетельство продолжающегося развития философии и очередной виток в осмыслении философии в ее диалоге с культурой, в постижении форм ее воплощения и их взаимовлияния.
Источник: B. Lang. The anatomy of philosophical style: literary philosophy and the philosophy of literature. Oxford, 1990.