Полный текст:
Министерство образования и науки
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Оренбургский институт (филиал)
Московской государственной юридической академии
Кафедра конституционного и международного права.
Курсовая на тему
Проблема толкования коллизионных норм.
Подготовила студентка 31 группы
Соловьева А. С.
Проверила к.ю.н., доцент
Савенко О. Е.
Оренбург 2008.
Оглавление
Введение……………………………………………………………………….….3
1. Проблемы, связанные с применением коллизионных норм………….…...5
2. Проблема квалификации понятий, как исторически сложившийся институт……………………………………………………………………..…7
3. Понятие, сущность, причины «скрытых коллизий»………………………12
4. Теории и способы квалификации…………………………………………...19
Заключение……………………………………………………………………….29
Список использованных источников…………………………………………..31
Введение.
В последнее время большое значение играют связи не только между государствами как первичными субъектами международного права, но между их членами, физическими и юридическими лицами, отношения между которыми регулируются нормами международного частного права.
Коллизия права – основополагающая категория МЧП. Это, прежде всего, коллизия между материальными нормами национального частного права. Всю сущность отрасли международного частного права пронизывает вопрос ее разрешения. Одним из способов преодоления данной проблемы является коллизионный способ, который разрешает ее посредством коллизионных норм. Необходимость изучения коллизионных норм прежде всего связана с разнообразием гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, которые необходимо регулировать основываясь на коллизионные нормы международного частного права. Но на практике вопрос о применимом праве вызывает у правоприменителя определенную сложность, поскольку он должен выяснить не только какая коллизионная норма подлежит применению и к праву какой страны она отсылает, но и в случае выбора иностранного права решить дело основываясь на законодательство другой страны. Одной, не менее важной проблемой применения коллизионных норм, с которой может столкнуться правоприменитель, является проблема ее толкования, поэтому именно на данном вопросе мы бы хотели остановиться подробнее. Актуальность данной работы заключается в том, что и в современном мире увеличивается число споров между участниками частноправовых отношений с иностранным элементом, что в свою очередь порождается проблемами правоприменения. Не всегда принимается во внимание, что решение одних и тех же вопросов, определение основных понятий в законодательстве разных стран осуществляется по-разному. Это и влечет за собой проблемы толкования коллизионных норм.
Для достижения цели данной работы - анализа проблемы толкования коллизионных норм – нам необходимо решить следующие задачи:
1. рассмотреть общую характеристику применения коллизионных норм;
2. раскрыть проблему «конфликта квалификаций» в ее историческом развитии;
3. проанализировать понятие, сущность, природу «конфликта квалификаций»;
4. обобщить теории разрешения «скрытых коллизий».
В процессе изучения проблемы толкования коллизионных норм мы использовали работы таких видных деятелей науки международного частного права как Л.А.Лунц, М.М.Богуславский, В.П.Звеков, Г.К.Дмитриева, Н. С. Бирюкова, Л. П. Ануфриева, Г. Ю. Федосеева, А. Зеленин, В. М. Корецкий, Т. Н. Нешатаева, В. А. Канашевский; зарубежных ученых: Вольф М., Бендевский Т.
1. Проблемы, связанные с применением коллизионных норм.
Процесс применения коллизионных норм во многом отличается от применения норм национального права. Он более сложен, ибо отражает взаимодействие различных правовых систем, имеющих значительные особенности, и включает две отчетливо обособленные и различные по своим правовым компонентам стадии, которые в литературе не всегда различаются, а иногда даже смешиваются[1].
Так, процесс регулирования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, состоит из следующих стадий: первая - разрешение коллизии права и выбор с помощью коллизионных норм компетентного правопорядка; вторая - применение норм избранного правопорядка. На каждой из этих стадий возникают специфические, требующие своего рассмотрения, проблемы. На первой стадии возникают проблемы, связанные с применением коллизионных норм, то есть проблемы, связанные непосредственно с процессом выбора права. Среди них: проблема квалификации, обратная отсылка и отсылка к праву третьего государства, выбор права и обход закона, множественность коллизионных привязок и др.
На второй стадии специфические проблемы возникают тогда, когда в качестве применимого права избрано иностранное право. Иными словами, на второй стадии возникают проблемы, связанные с применением иностранного права. Если коллизия решена в пользу своего собственного, отечественного права, то никаких специфических вопросов, как правило, не возникает. Несмотря на наличие иностранного элемента в этом случае отечественное право будет применяться на основе общих правил правоприменительного процесса, установленных своим же правом[2]
Обе стадии правоприменения осуществляются в рамках МЧП и отражают особенности его предмета и методов регулирования. Нельзя согласиться с тезисом Л. Раапе, считающим, что «когда с помощью коллизионной нормы найдена подлежащая применению материальная норма, задачи международного частного права исчерпаны и начинается применение собственно частного права»[3].
Мы также считаем, что данный тезис ошибочный, так как при подчинении осложненного иностранным элементом правоотношения национальному праву для такого применения нужна помощь международного частного права.
Применение правовой нормы немыслимо без ее толкования: установление ее смысла и идентификации ее с теми фактическими обстоятельствами, в которых она должна быть. Конкретные приемы и правила толкования могут быть разными, но все они не должны выходить за пределы правовой системы того государства, правовая норма которого толкуется и применяется[4].
Проблема толкования правовой нормы известна любой области права, и едва ли не каждая привносит в ее решение свои особенности. Сочетание общего и особенного характерно даже для таких универсальных способов уяснения содержания нормы, как грамматическое, логическое, историческое, систематическое толкование[5]. Так и международному частному праву свойственны свои особенности толкования норм. Мы бы хотели более подробно остановиться на рассмотрении проблемы толкования коллизионных норм или «конфликте квалификаций»
2. Проблема квалификации понятий, как исторически сложившийся институт.
Представляется целесообразным начать рассмотрение данной проблемы с анализа истории появления института квалификации понятий в международном частном праве.
На существование трудностей, связанных с уяснением содержания понятий, с которыми сталкивается суд при разрешении частноправовых споров международного характера вообще и с иностранными участниками в частности, ученые обратили внимание достаточно давно. Как теоретический феномен проблема квалификации была сформулирована в конце XIX века. Первенство в формулировании этой проблемы поделили между собой представитель Германии Франц Кан (в 1881 г. назвал это явление «скрытыми коллизиями») и представитель Франции Этвенн Бартен (в 1887 г. назвал его «конфликтом квалификаций»)[6]. Их точка зрения на разрешение данной проблемы была такова: «квалификация, поскольку она является предпосылкой для разрешения коллизионного вопроса, может определяться только по закону суда»[7]. Возможные способы квалификаций и, в частности, квалификация по закону суда будут рассмотрены нами в дальнейшем.
Одним из первых примеров проблемы квалификации является английское дело In re Martin . Так, при разрешении этого дела признание английского или французского права применимым (lex causae) зависело от того, будет ли спорное общественное отношение отнесено к категории семейных или наследственных дел. Суть данного дела будет рассмотрена позднее, при анализе основных способов квалификации понятий[8].
Примером «конфликта квалификаций» в дореволюционной русской практике может служить известное дело о наследстве Чинизелли, слушавшееся в 1898—1899 гг. в русском и итальянском судах, причем оба суда отказались от юрисдикции, базируясь каждый на своем понимании «движимости». Речь шла о наследовании концессионного права на эксплуатацию цирка в Петербурге, в свое время предоставленного итальянскому подданному Чинизелли. Исходя из русско-итальянского соглашения 1875 года, по которому наследование движимости итальянских подданных подлежало юрисдикции итальянских судов, и рассматривая право на эксплуатацию цирка как движимость, русский суд признал себя некомпетентным в рассмотрении дела. Итальянский же суд долгое время отклонял рассмотрение дела, признавая в соответствии с итальянской концепцией названную концессию недвижимостью, находящейся в России, спор о которой подлежит ведению русского суда[9].
Мы видим, таким образом, что вопросы квалификаций возникают и по поводу «конфликта юрисдикции»
На протяжении ХХ века вопросы квалификации понятий неизменно пользовались интересом у исследователей. Первоначально проблема квалификации разрабатывалась преимущественно учеными из государств континентальной Европы, затем инициатива перешла к ученым из стран "общего права". Но в целом проблема квалификации прочно увязывалась с коллизионно-правовым регулированием.
При этом в течение ХХ столетия отношение к коллизионному праву как к единственному способу определения применимого права постепенно менялось. Подверглось изменению также и отношение к квалификации понятий. В середине 50-х гг. ХХ века в США наметилась тенденция, направленная на отход от классической концепции в сфере коллизионно-правового регулирования. Речь шла о переходе к более "мягким" способам определения применимого права, максимально учитывающим интересы всех заинтересованных сторон. Основную цель при разрешении спора, связанного с коллизиями материального права, американские ученые видели не в единообразии и предсказуемости, характерных для коллизионно-правового регулирования, а в достижении, как им казалось, по-настоящему справедливого в данном конкретном случае результата. Предпочтение отдавалось поиску среди фактических элементов, присущих данному общественному отношению, таких, использование которых в качестве привязки приведет к применению права, в соответствии с которым будет достигнут наиболее справедливый результат.[10]
Особое внимание, в частности, привлекли вопросы квалификации, связанные с исковой давностью. Так, при рассмотрении в 1966 г. иска английской компании «Хьюсон, Чапмен & компани Лтд. к В/О «Экспортлес» арбитраж вынужден был дать квалификацию института исковой давности. Арбитраж определил данную категорию в соответствии с квалификацией, свойственной советскому праву, как институт материального права и констатировал, что применимым к договорным отношениям правом будет английское право как закон места заключения контракта (в соответствии с коллизионной нормой действовавших тогда Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.). В силу этого, разрешая спор по существу, арбитраж применил английские сроки исковой давности и отверг ссылки ответчика на пропуск истцом необходимого срока, который полагался им быть исчисленным согласно нормам советского закона в три года[11].
В 60 - 70-е гг. в США был предложен более революционный способ решения вопроса о применимом праве, основанный на отрицании значимости коллизионных норм как таковых. Вместо коллизионных норм при решении вопроса о применимом праве было предложено использовать некие "подходы", определявшиеся как "фактор или совокупность факторов, которые должны приниматься во внимание судом при принятии решения о применимом праве". Идея заключалась в том, что каждое решение, выносимое с учетом этих факторов, будет по существу решением ad hoc, и судья при этом не будет связан какими-либо жесткими рамками. Ему не придется больше четко следовать положениям "плохо сформулированных" коллизионных норм при определении применимого права, а соответственно, и "квалификация понятий данных норм будет не нужна».
Однако эти замыслы настолько отличались от прежних подходов, что и сегодня они в целостном виде в нормативных актах США не отражены. Поэтому для решения вопроса об определении применимого права в США до сих пор используются именно коллизионные нормы, сосуществующие во втором (1971 г.) Своде правил о конфликте законов с "факторами, которые следует учитывать при определении применимого права".
Как было отмечено, если имеются коллизионные нормы, то сохраняется и потребность в их квалификации.
В целом можно сказать, что научные труды 60 - 70-х гг. ХХ века заложили прочные основы для будущего развития международного частного права. Что касается США, то главным направлением на протяжении 80 - 90-х гг. является заявляемый курс на устранение коллизионных норм и всего, что с ними связано, при фактическом их сохранении и активном применении, обусловливающем и квалификацию понятий, связанных с ними.
В других странах, в частности в странах Западной Европы, коллизионно-правовое регулирование по-прежнему остается действенным. Более того, за последние пятнадцать лет во многих государствах были предприняты развернутые кодификации коллизионных и иных норм МЧП.
Коллизионно-правовое регулирование существует и совершенствуется также и в бывших союзных республиках СССР. Следует отметить тот факт, что в результате разработки модели гражданского кодекса для стран СНГ в соответствующих разделах гражданских кодексов стран Содружества, посвященных международному частному праву, ныне содержатся специальные положения, посвященные квалификации правовых понятий. Теперь этому следует и Российская Федерация[12].
3. Понятие, сущность, причины «скрытых коллизий».
При рассмотрении вопросов толкования норм в международном частном праве чаще всего используют термин «квалификация». Этот термин используется в различных отраслях права, но при толковании коллизионных норм ему придается особое значение. Так, Г. Ю. Федосеева[13] определяет квалификацию следующим образом. Квалификация в МЧП - это установление содержания правовых понятий, образующих коллизионную норму или толкование юридических категорий применимой правовой системы.
В результате толкования одни и те же факты, лежащие в основе данного правоотношения международного характера, могут получить разную правовую квалификацию, в зависимости от того, с точки зрения права какого государства они будут рассмотрены. В данном случае возникает коллизия между юридическими понятиями, лежащими в основе коллизионных норм каждого государства, которые словесно одинаковы, но имеют разное содержание. Именно поэтому данную коллизию называют «конфликтом квалификаций».
Таким образом, наличие одинаковых коллизионных норм в праве разных государств не гарантирует одинаковый выбор права. Он будет зависеть от того, по правовым понятиям какого государства будет толковаться коллизионная норма на предмет ее соотнесения с фактическими обстоятельствами. Поэтому проблема квалификации носит еще одно название – «скрытые коллизии». Коллизии не видны, их как бы нет, так как государства имеют по конкретному правоотношению одинаковые по форме коллизионные нормы[14]. Понятие «скрытых коллизий» дает Г. Ю. Федосеева[15] - это условное понятие, используемое в МЧП для обозначения таких ситуаций, при которых в законодательстве разных государств содержатся текстуально совпадающие юридические термины, наделенные при этом различным содержанием.
Особенности толкования коллизионных норм объясняются их назначением – решить коллизионную проблему, определить применимое право[16]. От правильного, точного и единообразного применения коллизионной нормы зависит эффективность защиты субъективных прав участников частноправовых отношений.
Так как выбор права сопровождает процесс регулирования правоотношений, осложненных иностранным элементом, то фактические обстоятельства (элементы правоотношения) всегда лежат в праве разных государств. Поэтому очень часто понятия, формулирующие основные части коллизионной нормы – объем и привязку, понимаются и применяются в разных странах по-разному. Так, понятия "собственность", "правонарушение", "недвижимость", относящиеся к объему коллизионной нормы, даже в странах с правовыми системами, принадлежащими к одной "правовой семье", могут толковаться далеко не одинаково. От квалификации понятий, входящих в объем коллизионной нормы, зависит главным образом выбор той или иной коллизионной нормы для определения применимого права. Например, в зависимости от того, подпадает ли конкретная вещь под понятие "недвижимость" или не подпадает, отношения по договору купли - продажи этой вещи (если стороны не воспользовались возможностью выбрать применимое право) будут регулироваться правом "страны, где находится недвижимое имущество" (п. 1 ст. 1213 ГК РФ), или правом страны продавца (пп. 1 п. 3 ст. 1211 ГК РФ).
Наиболее спорным, часто обсуждаемым вопросом является определение понятия «исковой давности», которое содержится в объеме коллизионных норм различных государств. Мы также не могли обойти этот вопрос стороной.
Исковая давность представляет собой институт гражданского законодательства исключительно важный для обеспечения стабильности и устойчивости экономических связей. Исковой давностью называется тот срок, в течение которого лицу гарантируется судебная защита нарушенных прав. Особое значение исковая давность приобретает для участников международного коммерческого оборота. Возникает вопрос, характерный для всего комплекса отношений «осложненных иностранным элементом» – «право какого государства применяется для определения срока исковой давности в том или ином случае?».
Дело в том, что в законодательстве разных стран не совпадают ни продолжительность сроков исковой давности, ни порядок их исчисления, ни даже квалификация этого института как относящегося либо к материальному (Россия, страны континентального права), либо к процессуальному праву (Англия, США, страны англосаксонской правовой системы). К примеру, в Англии установлен общий срок исковой давности в шесть лет, в Японии – пять лет (по торговым сделкам), в Китае – четыре года (по внешнеэкономическим операциям), во Франции, Швейцарии, и Италии – десять лет, в Германии – тридцать лет.
Не стоит забывать и о том, что, как правило, сроки исковой давности подразделяются на общий и специальные. Последние обычно касаются определенного вида отношений, для которых по тем или иным причинам срок исковой давности увеличен (например, десятилетний срок исковой давности по искам о применении последствий недействительности ничтожных сделок, установленный ст. 181 ГК РФ) или, наоборот, уменьшен (так, согласно ст. 74 Гражданского кодекса республики Беларусь по искам о взыскании неустойки применяется сокращенный срок исковой давности в шесть месяцев).
В законодательстве некоторых государств предусмотрена еще более дробная градация специальных сроков исковой давности. К примеру, в Гражданском Кодексе Италии предусмотрены специальные сроки давности продолжительностью в 5 лет, 3 года, 2 года, 1,5 года, год и, наконец, шесть месяцев (статьи 2946-2955 Гражданского кодекса Италии)[17].
В отечественной доктрине было высказано мнение о том, что "...иностранная квалификация исковой давности как института процессуального права не препятствует тому, чтобы наш суд или арбитраж применил сроки давности по соответствующему иностранному закону. Ведь в конечном счете истечение срока исковой давности всегда имеет результатом утрату права требовать принудительного исполнения..."[18]. Эта позиция нашла поддержку в новейшей российской литературе по международному частному праву. Так, отмечалось, что "нормы об исковой давности подлежат применению независимо от того, считаются ли они в соответствующем государстве нормами процессуального или материального права"[19]. Таким образом, для правильного разрешения конкретного частноправового дела осложненного иностранным элементом необходимо разобраться не только со сроками исковой давности, но и, прежде всего, уяснить, право какого государства подлежит применению. Ведь, как мы видим из приведенных примеров, сроки настолько различны, что неправильное их применение может привести к существенным нарушениям прав человека.
Ряд авторов приводят в качестве примера следующее, на наш взгляд, интересное сравнение. В странах общего права (common law) существует такой не известный российскому праву институт, как траст, который основан на возможности "расщепления" права собственности. Он позволяет собственнику имущества выступить в качестве учредителя траста (grantor) и передать права (title) на свое имущество другому лицу (trustee) с тем, чтобы последний управлял им в интересах третьих лиц - выгодоприобретателей (beneficiaries). Сходный, но при этом своеобразный правовой институт фидуции, также не известный российскому праву, предусмотрен Гражданским кодексом канадской провинции Квебек. Фидуциарная имущественная масса, образованная из имущества, переданного в фидуцию, составляет имущественную массу, предназначенную для специальных целей, самостоятельную и обособленную от имущества учредителя, фидуциарного управляющего и выгодоприобретателя, на которую никто из этих лиц не имеет вещного права (ст. 1260 – 1298). Для сравнения отметим, что известный российскому праву институт доверительного управления имуществом (п. 4 ст. 209, ст. 1012 - 1026 ГК РФ) не допускает перехода права собственности на имущество, переданное в управление, от собственника к доверительному управляющему[20].
Различным образом часто определяются и понятия, составляющие привязку коллизионной нормы. Так, существуют различия в определении правом разных стран места заключения контракта (место получения акцепта оферентом или место отправки акцепта), места причинения вреда (место совершения вредоносного действия или место наступления вредных последствий) и т.д. В таких случаях расхождение в содержании соответствующих понятий может, в зависимости от их квалификации, привести к совершенно различным результатам при определении применимого права, несмотря на то что данное определение будет осуществляться на основе одной и той же коллизионной нормы[21].
Можно привести следующий пример различного толкования понятий, входящих в привязку коллизионной нормы. Такое часто встречаемое понятие, как «место жительства» имеет разное содержание не только в праве разных государств, но и в пределах одного государства. Так, по законам штата Невада (США) лицо имеет место жительства в этом штате, если находилось на его территории 24 часа, в округе Колумбия - если проживало в течение шести месяцев; в Англии лицо может иметь английский домицилий по происхождению даже, если вообще не проживало в Англии (в этом случае домицилий имеет то же значение, что в других странах гражданство): в России это понятие не имеет формальных признаков - под ним понимается место, где лицо постоянно или преимущественно проживает (ст. 20 ГК РФ)[22].
На практике процесс квалификации не регламентирован, но регламентированы требования к конечному результату квалификации, находящему отражение в мотивировочной части судебных актов, когда неправильная или не соответствующая закону квалификация могут являться основаниями для отмены акта. Так, основанием для отмены судебных решений бывает неприменение или неверное применение, а также неправильное толкование норм международных договоров (ст. 270 АПК от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ). Особые трудности в правоприменительной деятельности вызывает толкование норм иностранного права, а также предписаний международных договоров. Например, положений Венской конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. Так, Бирюкова Н. С.[23] приводит следующий пример. При разрешении спора между ЗАО "Зерноперерабатывающий комбинат "Барнаульская мельница" и фирмой "О. И. Л. Отто Интернациональ Лизинг Акциенгезельшафт", основанного на отношениях по лизингу оборудования, судом первой инстанции к отношениям сторон по данному спору была применена Венская конвенция. Дело рассматривалось в кассации, но суд кассационной инстанции не отметил этот факт. Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 января 2003 г. N 1/03 решения судов первой инстанции и кассационной инстанции были отменены. При этом Президиум указал, что «применив положения Венской конвенции, суды фактически исходили из наличия между сторонами отношений купли-продажи товаров, однако истец с требованием об исполнении ответчиком договора купли-продажи в суд не обращался. Таким образом, суды рассмотрели, и суд кассационной инстанции удовлетворил требование, которое истцом не заявлялось». Это произошло из-за того, что суд неверно осуществил квалификацию и не определил правовую природу договора с учетом совокупности всех содержащихся в нем условий и характера прав и обязанностей сторон.
Тем самым, мы видим, какие трудности могут возникнуть при неправильной квалификации понятия, в данном случае суды дали неточную квалификацию вида договора. Проведя аналогию, мы можем отметить, что при неправильной квалификации понятий, входящих в состав коллизионной нормы могут возникнуть те же проблемы: отмена судебного решения и, как следствие, затягивание дела, увеличение расходов сторон на его рассмотрение.
Рассмотрев понятие, сущность «конфликта квалификаций», мы можем выделить следующие отличительные черты квалификации коллизионных норм. Во-первых, толкование норм в международном частном праве всегда сопровождает выбор применимого права. Во-вторых, юридические понятия разных государств словесно могут совпадать, но при этом их содержание будет различным. В-третьих, при уяснении понятий всегда необходимо иметь в виду особенности правовой системы государства.
4. Теории и способы квалификации.
Раскрыв природу, сущность конфликта квалификаций, целесообразно остановиться на рассмотрении вопроса способов разрешения проблемы «скрытых коллизий». Однозначного подхода к разрешению этой проблемы ни в теории, ни в практике не сложилось. Ученые останавливаются на трех возможных способах разрешения данных проблем.
1. Квалификация по своему отечественному праву или квалификация по lex fori. Это наиболее распространенный способ разрешения конфликта квалификации. Возникновение этого способа квалификации связано с юристами Францем Канном и Этвеном Бартеном. Теоретически эта точка зрения обосновывается следующими соображениями.
· Коллизионная проблема, как правило, может быть разрешена лишь путем отнесения ее к определенному правопорядку. Но если коллизионные нормы национальны (т. е. относятся к правопорядку определенной страны), то они говорят каждая на своем национальном правовом языке, пользуются понятиями национальной правовой системы: понятия домицилия, дееспособности, формы сделки, недвижимости, места исполнения обязательства и т. д. — в коллизионном праве каждой страны, очевидно, не могут иметь иного значения, чем в ее материальном гражданском или гражданско-процессуальном праве.
· Очень часто квалификация по закону суда является единственно возможной; например, если в коллизионной норме, гласящей, что «содержание обязательства определяется по закону места его исполнения», пытаться определить понятие «места исполнения» не по закону суда, а по закону, которому подчинено содержание обязательства, то получился бы логически порочный круг. Из этого делают вывод, что квалификация по закону суда есть необходимое требование логики[24].
· Так как международное частное право является отраслью внутреннего права государства, то и значение терминов, содержащихся в коллизионных нормах, соответствует значению понятий, содержащихся в нормах материального права.
· Сама функция коллизионной нормы указывает на то, что принципы коллизионной нормы имеют свою основу в соответствующих принципах отечественного материального права.
Понимание того, что квалификация должна осуществляться по lex fori, является общепринятым в юридической науке и преобладает в судебной практике большинства государств. В пользу квалификации по lex fori говорит и чисто практический аргумент. Для суда, конечно же, наиболее понятными являются термины, содержащиеся в lex fori, что позволяет свести к минимуму возможные ошибки при их толковании[25]. Такой подход отражен в ряде новых источников МЧП - § 3 закона о международном частном праве Венгрии, § 7 Свода международного частного права США (2 изд.)[26].
Однако данный подход очень часто критикуется, основания критики сводятся к следующему. При такой квалификации полностью игнорируется, что фактические обстоятельства одного и того же отношения связаны с правом разных государств и отечественная коллизионная норма может привести к выбору иностранного права. Первоначальная квалификация по отечественному праву, осуществленная при применении коллизионной нормы, избравшей в конечном итоге иностранное право, может привести к искажению содержания данного права[27]. Например, американские суды, исходя из своего права, квалифицировали отношения по национализации как карательные отношения и на этом основании отказывали в применении советских законов о национализации как уголовно правовых законов (известно, что суд не применяет иностранное право)[28].
Квалификация по закону суда становится особенно затруднительной, когда нужно дать толкование институту иностранного права, который вообще отсутствует в отечественном праве.
Интересный пример приводит Т. Н. Нешатаева. Согласно мусульманскому праву внебрачный ребенок считается законнорожденным (рожденным в браке), если отец-мусульманин признает его согласно догме Корана. Такой институт - «узаконение внебрачных детей в мечети» -не известен российскому праву, но может быть истолкован согласно тем понятиям, которые существуют в мусульманском праве. Предположим, что у российской гражданки и гражданина одного из мусульманских государств родился ребенок вне брака на территории РФ. Женатый мусульманин признал в мечети этого ребенка по канонам мусульманского права. При регистрации ребенка в органах записи актов гражданского состояния в России возник вопрос: возможно ли регистрировать этого ребенка как рожденного в браке? Поскольку ребенок прошел процедуру узаконения по мусульманскому праву, он может быть зарегистрирован как рожденный в браке. Очевидно, что в данном случае целесообразно использовать квалификацию понятий, принятых в иностранном праве, то есть истолковывать понятие «узаконение по Корану» в том же смысле, который имеет этот институт в мусульманском праве, - придание детям, рожденным вне брака, тех же прав, что у детей, рожденных в браке[29].
Таким образом, мы не можем говорить, что данный подход является общепризнанным: у него есть как сторонники, так и противники. Но мы также не можем не учитывать тот факт, что аргументация приверженцев теории lex fori не лишена логики и вполне соответствует реальному закреплению решения данной проблемы в ряде стран. Но остановимся и на других вариантах толкования коллизионной нормы.
2. Второй способ – квалификация по праву страны, с которой связано правоотношение в целом, или квалификация lex causae. Этот способ возник в ответ на основной недостаток квалификации по закону суда, которая может извратить содержание иностранного закона, избранного на основе собственной коллизионной нормы. Автор этого способа М. Вольф подчеркивает, что исследовать иностранное право, подлежащее применению, без обращения к его квалификациям значит не рассматривать его таким, как оно есть, закрыть глаза «перед подлинными портретами и удовлетвориться коллекцией карикатур»[30].
Этот способ квалификации представляется достаточно ценным и разумным, так как он направлен на то, чтобы не допустить извращения возможно применимого иностранного права квалификациями с точки зрения понятий своего собственного права, осуществленными еще до выбора права. Однако на практике воспользоваться таким способом чаще всего невозможно, так как проблема решается до того, как станет известно, какое право будет применено[31].
Г. К. Дмитриева указывает три ситуации, когда квалификация по lex causae вполне приемлема. Первая, когда все фактические обстоятельства спорного правоотношения связаны с правом одного государства, а спор по каким-либо причинам рассматривается в суде другого государства. Ничто не мешает суду при выборе права воспользоваться понятиями, свойственными иностранному праву, с которым правоотношение связано. Вторая ситуация, когда известно право, которому подчинено отношение в целом, а из всего комплекса отношений выделился вопрос, по отношению к которому возникла необходимость выбора права, а значит, и необходимость в квалификации соответствующих фактов. Третья ситуация, когда иностранное право содержит юридические понятия, которые не известны отечественному праву[32].
Одним из первых примеров проблемы квалификации является английское дело In re Martin, о котором мы упоминали выше. Так, при разрешении этого дела признание английского или французского права применимым (lex causae) зависело от того, будет ли спорное общественное отношение отнесено к категории семейных или наследственных дел. Спор возник по поводу действительности завещания, оставленного старой девой, домицилированной в Великобритании, вышедшей замуж и впоследствии умершей во Франции. В соответствии с действовавшим в то время правом Великобритании завещание аннулировалось последующим вступлением в брак, однако в соответствии с внутренним правом Франции этого не произошло. Поэтому для того чтобы разрешить спор, необходимо было решить, к какой категории должно быть отнесено основание иска. При этом, если речь шла о наследственном правоотношении, то в соответствии с привязкой действовавшей в то время коллизионной нормы Великобритании, относящейся к вопросам наследственного права, компетентным было бы право Великобритании, и соответственно, если речь шла о семейном правоотношении - привязка отсылала регулирование к праву Франции. Суд пришел к выводу, что речь шла о семейных делах, поэтому применимым правом было признано французское право[33].
Примерами применения квалификации lеx саusае в случае, когда коллидировали квалификации правовых концепций, относящихся к объему коллизионной нормы, являются следующие дела. В 1954 году английский апелляционный суд утвердил решение суда первой инстанции, по которому были признаны обоснованными требования испанской казны в отношении находящихся в Англии ценных бумаг, принадлежавших лицу, умершему в Испании и там домицилированному. Решение основывалось на том, что названное лицо умерло без завещания, не оставив после себя наследников по закону, и что по испанскому праву переход имущества к фиску квалифицируется как наследование. Хотя по английскому праву выморочное имущество, находящееся в Англии, переходит в британскую казну на правах оккупации, суд подчеркнул, что было бы неправильно применять английские концепции к иностранному праву[34].
Тем самым мы видим, что и данный способ не лишен критики. Но, на наш взгляд, Г. К. Дмитриева приводит достаточно подходящие случаи применения данного метода толкования коллизионной нормы. Другой вопрос в том, что эти ситуации, как нам кажется, достаточно редки на практике, что сводит к минимуму возможность применения данного способа квалификации.
3. Еще один способ разрешения «конфликта квалификаций» получил название «автономная квалификация». Он основан на том, что коллизионная норма, будучи национально-правовой по природе, связывает отечественное право с иностранным и не может игнорировать это обстоятельство[35].
Автор этой доктрины Э. Рабель исходит из того, что нельзя юридическим понятиям, используемым в коллизионных нормах, придавать то же значение, которое они имеют во внутреннем материальном гражданском праве данного государства, ибо применение коллизионной нормы связано с необходимостью надлежащим образом квалифицировать правовые институты различных стран. Предлагаемая Рабелем автономная квалификация должна быть получена в порядке обобщения понятий различных внутригосударственных систем. Такое обобщение может быть лишь продуктом сравнительного правоведения[36].
Так, по мнению ряда авторов, предложение об автономной квалификации выглядит привлекательным, но практически малоосуществимым, поскольку нельзя требовать от суда знания и применения метода сравнительного правоведения. Кроме того, по замечанию Дж. Морриса, «существует немного принципов аналитической юриспруденции и сравнительного правоведения универсального применения, и к тому же, хотя сравнительное право и способно обнаружить различие между национальными законами, оно вряд ли способно их разрешить»[37].
В теории Рабеля самое ценное — критика господствующей теории о квалификации lex fori. Рабель показал, что сами сторонники квалификации lex fori не могут быть последовательными, не могут понимать эту квалификацию в том смысле, что понятия, употребленные в коллизионной норме, должны буквально совпадать с цивилистическими понятиями, как последние раскрываются из всей совокупности внутригосударственных гражданско-правовых норм, образующих данный институт. При таком понимании квалификации lex fori коллизионная норма вообще потеряла бы всякий смысл, перестала бы иметь значение отсылки к иностранному закону.
Основная заслуга Рабеля заключается в показе того, что юридические понятия, которыми пользуются коллизионные нормы, могут и не совпадать и часто не совпадают по содержанию с одноименными понятиями материального гражданского права, отечественного или иностранного. Это, конечно, удар по господствующей теории квалификации lex fori. Отсюда вытекает, что установление содержания понятий в коллизионной норме далеко не всегда требует «выбора закона». Нет «выбора закона» в тех случаях, когда коллизионная норма пользуется обобщенными понятиями: в таких случаях проблема квалификации сводится не к разрешению «скрытой коллизии» (которой нет), а к установлению содержания понятий обычными способами толкования правовой нормы.
Рабель также подчеркивает, что не следует выделять проблему квалификации из общего вопроса о толковании коллизионной нормы; такое выделение — результат ошибочной теории, согласно которой понятия, употребляемые в коллизионной норме, определяются лишь lex fori[38].
По мнению некоторых авторов, квалификация должна осуществляться как по lex fori, так и по lex causae. Н. Катичич указывает на существование двух фаз квалификации. Первая возникает одновременно с появлением в каждом конкретном случае общей проблемы столкновения законов и выбора применимого права. Ответ на этот вопрос дает коллизионное правило lex fori. Исходя из того, что данное правило может быть принято и истолковано в терминах правовой системы, которой оно принадлежит, квалификация осуществляется в соответствии с категориями данной правовой системы - по lex fori. С помощью квалификации по lex fori устанавливается применимое право.
Использование применимого права, по мнению Н. Катичича, требует повторной (второй) квалификации. В силу того, что применимое право принадлежит другому правопорядку (государству), вторая квалификация должна быть осуществлена в соответствии с категориями, которые могут отличаться от юридических терминов права, взятого за основу. Таким образом, как утверждает Н. Катичич, на сегодняшний момент преобладает, хотя и не без возражений, принцип двойной квалификации: первой по lex fori - в отношении применения коллизионных правил и второй по lex causae - в отношении использования применимого права[39].
Например, вот как решается вопрос толкования коллизионных норм по венгерскому Закону о международном праве 1979. В § 3 данного закона говорится о том, что в случае спора о правовой квалификации фактов или отношений, рассматриваемых в правовом споре, с точки зрения определения применимого закона следует исходить из толкования норм и понятий венгерского права. Второе правило сформулировано как исключение: если правовой институт не может быть определен путем толкования норм венгерского права, то при его правовой квалификации необходимо учесть также иностранное право, регулирующее данный правовой институт.
По этому пути пошел и Гражданский кодекс Российской Федерации. В раздел IV включена отдельная статья 1187 «Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего применению». Уже в самом названии отражено весьма важное положение, характеризующее проблему квалификации: проблема возникает на стадии выбора права, когда нужно применить свою собственную коллизионную норму[40].
Данная статья содержит следующее положение: «При определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом».
Таким образом, действующее право РФ предусматривает квалификацию по lex fori (по российскому праву). Однако второй пункт данной статьи содержит специальное указание: «Если при определении права, подлежащего применению, юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право». То есть в данном случае происходит квалификация по lex causae. На наш взгляд, данное пояснение устраняет основной недостаток теории lex fori и позволяет толковать юридические понятия более точно, что в свою очередь приводит к правильному применению права.
Тем самым, мы видим, что использование одного из способов толкования коллизионной нормы может привести к ее неправильной квалификации. Это может исказить действительный смысл, заложенный в нее законодателем. Все представленные способы толкования приемлемы лишь в теории, а на практике могут возникнуть реальные трудности с применением выбранного приема толкования. Поэтому, на наш взгляд, российский законодатель пошел по правильному пути, установив в качестве основного способа толкования коллизионной нормы толкование по закону суда, а в качестве дополнительного – по праву иностранного государства, то есть по праву страны, с которой правоотношение связано. Закрепление данного способа толкования коллизионной нормы в законодательстве РФ положило конец дискуссии относительно способов разрешения «конфликта квалификаций», которая отныне ведется лишь в теории и для практического применения коллизионной нормы не имеет особого значения.
Заключение.
Таким образом, чтобы применить коллизионную норму и выбрать подлежащее применению право, необходимо прежде всего толковать, квалифицировать коллизионную норму на предмет уяснения содержания юридических понятий, из которых она состоит, и их соотносимости с фактическими обстоятельствами. Но наличие во внутреннем праве разных государств одинаковых коллизионных норм – еще не гарантия одинакового выбора подлежащего применению права. Существует много примеров, и мы их приводили, когда одни и те же понятия в праве иностранных государств имеют различное содержание. В нашей работе мы дали понятие квалификации юридических понятий, рассмотрели основные способы толкования коллизионных норм. Тем самым, проанализировав проблему толкования коллизионных норм, мы пришли к следующим выводам.
1. процесс регулирования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, состоит из 2 стадий, и на каждой из которых возникают свои проблемы. Проблема толкования коллизионных норм свойственна первой стадии, когда происходит выбор применимого права.
2. проблема квалификации понятий появилась относительно недавно, в конце XIX века. С этим периодом связывают и появление различных способов толкования коллизионной нормы. Практика, а также совершенствование и развитие законодательства различных стран вызывает необходимость закрепления способов квалификации в качестве правовой нормы.
3. особенность толкования коллизионных норм объясняется тем, что данный процесс сопровождает выбор применимого права. Также необходимо учитывать, что, обладая одинаковой формой, некоторые понятия имеют совершенно различное содержание. Проблемы могут возникнуть как при квалификации объема коллизионных норм, так и при квалификации ее привязки.
4. существует несколько способов решения проблемы квалификации понятий: толкование по закону суда; по праву страны, с которой правоотношение связано; путем обобщенных юридических понятий. Но каждый из подходов подвергается критике, также практика показывает невозможность использования лишь одного из них. Поэтому многие законодатели, в том числе и российский, пошли по пути использования квалификации по закону суда, а при невозможности такого толкования – по иностранному праву.
Список использованных источников.
1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 3.
2. Ануфриева Л. П. Международное частное право. Т. 1. М. БЕК. 2002.
3. Бендевский Т. Международное частное право. Пер. с македонского. М. Статус. 2005.
4. Бирюкова Н. С. Проблема квалификации понятий в правоприменительной практике при разрешении споров с иностранными участниками.//Журнал российского права №5. 2005.
5. Богуславский М.М. Международное частное право: Практикум. М., 1999.
6. Вольф М. Международное частное право/Пер. с англ. М. 1948.
7. Звенков. В. П. Международное частное право. М. 2001.
8. Зеленин. А. Исковая давность в международном коммерческом обороте//http//www.allpravo.ru/
9. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса. Под. ред. А.Л. Маковского//ИПС Консультант.
10. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: в 3 т. / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М. Юрайт-Издат, 2005.
11. Канашевский В. А. Международное частное право. М. Международные отношения. 2006.
12. Корецкий В. М. Избранные труды. Кн. 1. Киев. 1989.
13. Лунц Л. А. Международное частное право. М. Юридическая литература. 1973.
14. Международное частное право. Отв. ред. Г. К. Дмитриева. М. Проспект. 2004
15. Международное частное право: современные проблемы. Отв. ред. М. М. Богуславский. Ч. 2. М. Наука. 1993.
16. Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс. М. Городец. 2004.
17. Федосеева Г. Ю. Международное частное право. М. 2000.
[1] Международное частное право: современные проблемы. Отв. ред. М. М. Богуславский. Ч. 2. М. Наука. 1993. С. 180.
[2] Международное частное право. Отв. ред. Г. К. Дмитриева. М. Проспект. 2004.С. 138.
[3] Международное частное право: современные проблемы. Отв. ред. М. М. Богуславский. Ч. 2. М. Наука. 1993. С. 180.
[4] Международное частное право. Отв. ред. Л. П. Дмитриева. Проспект. М. 2004. С. 150.
[5] Комментарий к части третьей Гражданского кодекса. Под. ред. А.Л. Маковского//ИПС Консультант.
[6] Бирюкова Н. С. Проблема квалификации понятий в правоприменительной практике при разрешении споров с иностранными участниками.//Журнал российского права №5. 2005. С. 46.
[7] Лунц Л. А. Международное частное право. М. Юридическая литература. 1973. С. 284.
[8] Бирюкова Н. С. Проблема квалификации понятий в правоприменительной практике при разрешении споров с иностранными участниками.//Журнал российского права №5. 2005. С. 47.
[9] Лунц Л. А. Международное частное право. М. Юридическая литература. 1973. С. 285.
[10] Бирюкова Н. С. Проблема квалификации понятий в правоприменительной практике при разрешении споров с иностранными участниками.//Журнал российского права №5. 2005. С. 47.
[11] Ануфриева Л. П. Международное частное право. Т. 1. М. БЕК. 2002. С. 243.
[12] Бирюкова Н. С. Проблема квалификации понятий в правоприменительной практике при разрешении споров с иностранными участниками.//Журнал российского права №5. 2005. С. 48.
[13] Федосеева Г. Ю. Международное частное право. М. 2000. С. 110.
[14] Международное частное право. Отв. ред. Л. П. Дмитриева. Проспект. М. 2004. С. 154-155.
[15] Федосеева Г. Ю. Международное частное право. М. 2000. С. 111.
[16] Звенков. В. П. Международное частное право. М. 2001. С. 133.
[17] Зеленин. А. Исковая давность в международном коммерческом обороте//http//www.allpravo.ru/
[18] Лунц Л.А. Курс международного частного права. Юридическая литература. М. 1973. С. 303.
[19] Богуславский М.М. Международное частное право: Практикум. М., 1999. С. 29.
[20] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: в 3 т. / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М. Юрайт-Издат, 2005. С. 67.
[21] Комментарий к части третьей Гражданского кодекса. Под. ред. А.Л. Маковского//ИПС Консультант.
[22] Международное частное право. Отв. ред. Л. П. Дмитриева. Проспект. М. 2004. С. 153.
[23] Бирюкова Н. С. Проблема квалификации понятий в правоприменительной практике при разрешении споров с иностранными участниками.//Журнал российского права. №5. 2005. С. 48.
[24] Лунц Л.А. Курс международного частного права. Юридическая литература. М. 1973. С. 284-285.
[25] Бендевский Т. Международное частное право. Пер. с македонского. М. Статус. 2005. С. 209.
[26] Международное частное право: современные проблемы. Отв. ред. М. М. Богуславский. Ч. 2. М. Наука. 1993. С. 183.
[27] Международное частное право. Отв. ред. Л. П. Дмитриева. М. Проспект. 2004. С. 155.
[28] Корецкий В. М. Избранные труды. Кн. 1. Киев. 1989. С. 311.
[29] Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс. М. Городец. 2004. С. 94-95.
[30] Вольф М. Международное частное право/Пер. с англ. М. 1948. С 174.
[31] Международное частное право. Отв. ред. Л. П. Дмитриева. Проспект. М. 2004. С. 156.
[32] Международное частное право. Отв. ред. Г. К. Дмитриева. Проспект. М. 2004. С. 157.
[33] Бирюкова Н. С. Проблема квалификации понятий в правоприменительной практике при разрешении споров с иностранными участниками.//Журнал российского права №5. 2005. С. 48.
[34] Лунц Л.А. Курс международного частного права. Юридическая литература. М. 1973.C. 289.
[35] Международное частное право. Отв. ред. Л. П. Дмитриева. Проспект. М. 2004. С. 158.
[36] Лунц Л.А. Курс международного частного права. Юридическая литература. М. 1973.C. 294.
[37]Канашевский В. А. Международное частное право. М. Международные отношения. 2006. С. 110.
[38] Лунц Л.А. Курс международного частного права. Юридическая литература. М. 1973.C. 294.
[39] Бендевский Т. Международное частное право. Пер. с македонского. М. Статус. 2005. С. 212.
[40] Международное частное право. Отв. ред. Л. П. Дмитриева. Проспект. М. 2004. С. 160.