Содержание
|
Введение
|
3
|
|
Глава 1. Идейно-тематическое
содержание произведения А.С. Пушкина «Путешествие в Арзрум»
|
8
|
|
§1. Особенности
трактовки темы декабристов в «Путешествии в Арзрум»
|
8
|
|
§2. Своеобразие темы
поэта в «Путешествии в Арзрум»
|
10
|
|
§3. Военная тема в
«Путешествии в Арзрум»
|
13
|
|
Глава 2. Художественные особенности
«Путешествия в Арзрум»
|
17
|
|
§1. Особенности
композиции
|
17
|
|
§2. Своеобразие жанра
|
22
|
|
§3. Своеобразие стиля
|
26
|
|
Заключение
|
33
|
|
Список использованной литературы
|
36
|
Введение
«Путешествие в Арзрум во
время похода 1829 года» – замечательное произведение А.С. Пушкина, занимающее в
его творческом наследии совершенно особое место из-за оригинальной структуры произведения.
Но, к сожалению, в исследовательской литературе ему практически не уделяется
внимания. В то же время, это произведение является довольно значительной вехой
в истории русской прозы. Поэтому, определить художественное своеобразие
произведения А.С. Пушкина «Путешествие в Арзрум» становиться целью этой работы.
Для ее достижение необходимо решение следующих задач:
-
Выявить
особенности идейно-тематического плана произведения;
-
Выявить жанровые
особенности произведения;
-
Выявить
особенности композиционного построения и другие особенности формы произведения.
Наиболее приемлемым для
решения поставленных задач является комплексный метод исследования.
«Путешествие в Арзрум»
было написано на основе путевого дневника А.С. Пушкина, который он вел во время
своей самовольной поездки на Кавказ в действующую армию в 1829 году. Часть
заметок была опубликована в 1830 году в «Литературной газете» под заглавием
«Военная грузинская дорога. Извлечения из путевых записок А.С.П.». В 1934 году
выходит в свет книга французского дипломатического агента Виктора Фонтанье «Путешествия
на Восток, предпринятые по поручению французского правительства», которая, по
мнению Ю.Н. Тынянова, в значительной мере вызвала «само создание и
опубликование “Путешествия”»[1].
В 1835 году Пушкин пишет «Предисловие», главное место в котором занимает ответ Фонтанье.
Сам Пушкин придавал «Предисловию» большое значение. Ю.Н. Тынянов
подтверждение этого видит в том, что было создано четыре варианта этой главы[2].
«Путешествие в Арзрум» было опубликовано в 1836 в первом номере журнала
«Современник». В.Б. Шкловский основной задачей, которая стояла перед Пушкиным,
видит «борьбу за новое изображение Кавказа и развернутое повествование о судьбе
писателя»[3].
Н.Е.
Мясоедова считает, что это гениальное произведение осталось не понятым и исследователями,
и современниками[4].
Уже первые отзывы Ф.В. Булгарина носят оттенок неприятия: «в “Путешествии в
Арзрум” <…>, нет и следа поэзии»[5].
Только после смерти Пушкина П. Анненков отозвался о «Путешествии в Арзрум» как
о «драгоценном по содержанию, и по изложению своему документу»[6].
Но все же произведение еще на долгие годы остается загадкой.
По
словам Г.П. Макогоненко, «дореволюционное пушкиноведение мало уделял внимания
этому произведению, и только в советское время оно стало серьезно изучаться и
как явление пушкинской прозы, и как важнейший биографический документ»[7].
Первым к
анализу этого произведения обратился Ю.Н. Тынянов в своей статье «О
“Путешествии Арзрум”»[8]
(1936). Ученым выдвинут важные биографические и творческие вопросы и предложены
их решения. Прежде всего, Ю. Тынянов стремите установить причины неожиданной
поездки поэта в действующую армию, его отношение к русско-турецкой войне и к
командующему армией графу Паскевичу. В результат рассмотрения различных
материалов исследователь приходит к следующим выводам. «Недозволенная поездки
Пушкина входит в ряд его неосуществленных мыслей о побеге»[9].
Отношение к русско-турецкой войне у Пушкина Ю.Н. Тынянов оценивает как
отрицательное. Изучая текст «Путешествия», ученый пришел к выводу, что Пушкин
иронически относился к Паскевичу и его полководческому искусству, потому и
изобразил его и «Путешествии» сатирически. Ю.Н. Тынянов писал: «Ироническое
изображение “героя” войны – Паскевича, со сделанными в осторожной форме, но
серьезными возражениями чисто военного характера, обнаруживающими тонкую военную
осведомленность “штатского” автора»[10].
Г.П.
Макогоненко указывает на то, что «это и многие другие решения определили
надолго характер понимания “Путешествия в Арзрум”. Мысль Ю. Тынянова о
сатирическом намерении Пушкина особенно полюбилась и получила гипертрофированное
развитие у последующих исследователей»[11].
Н.Л. Степанов, например, определял главную тональность повествования в
«Путешествии» как иронию, «выражающую оппозиционное отношение Пушкина к
самодержавно-полицейскому режиму Николая I»[12].
Так Пушкина объявили сатириком, который под носом императора-цензора напечатал
острую в политическом отношении сатиру на его самодержавно-полицейский режим.
Одновременно
с Ю.Н. Тыняновым к анализу этого произведения обращается В.Л. Комарович. В
своей статье «К вопросу о жанре “Путешествия в Арзрум”» (1936) утверждает, что
Пушкин старательно копирует путевые записки Шатобриана[13].
Эта точка зрения не получила поддержки литературоведов. А в 1937 году данная
позиция была опровергнута зарубежными исследователями творчества А.С. Пушкина, например,
в статье П. Бицилли «Путешествие в Арзрум»[14].
Исследователь досконально анализирует творческий метод, как Пушкина, так и
Шатобриана. Показывает, что оба писателя формируют свой стиль, прежде всего, в
отталкивании от принципов Ренессанса, и в соответствии с этим их видение мира
очень близко (здесь Бицилли в первую очередь подчеркивает свойственный и обоим
динамизм повествования). Исследователь высказывает мысль о близости
«Путешествия в Арзрум» и путевые записки Шатобриана, но отмечает, что русского
поэта вряд ли могло заинтересовать произведение десятилетней давности[15].
Вопросы,
поставленные Ю. Тыняновым, через двадцать лет были рассмотрены В. Шадури[16],
и на основании исследования обильного материала им даны иные и справедливые ответы
на некоторые из них. «Ю. Тынянов и другие исследователи неправильно понимают
характер русско-турецкой войны, и свое ошибочное мнение они приписывают Пушкину.
Война против Турции трактуется ими как исключительно завоевательная,
реакционная, в ведении которой было заинтересовано только и только царское
правительство. Между тем, в оценке русско-турецкой войны Пушкин стоял на
позициях декабристов, которые прекрасно понимали историческое значение борьбы с
турецкой агрессией»[17].
Опираясь
на факты, В. Шадури показал несостоятельность утвердившегося представления,
будто поездка на Кавказ была связана с планом побега из России. Изучая текст
«Путешествия в Арзрум» и биографию Пушкина, ученый делает обоснованный вывод,
что свидание с братом и друзьями-декабристами было, наиболее важной целью
путешествия в Грузию.
После
книги В. Шадури начался новый этап в изучении «Путешествия в Арзрум». Интересна
глава, посвященная анализу этого произведения, в работе В.Б. Шкловского
«Повести о прозе»[18].
В ней основное внимание исследователя уделено художественным особенностям «Путешествия».
На сегодняшний
день лучшей является небольшая глава в книге Г.П. Макогоненко «Творчество
А.С. Пушкина в 1830-е годы (1833 – 1836)»[19].
В ней автор постарался обобщить все написанное ранее о «Путешествии в Арзрум»,
но, к сожалению, некоторые аспекты изучения этого произведения и здесь остались
не рассмотрены (например, совершенно не затронутой оказалась военная тематика в
произведении).
В
настоящее время, данное произведение преимущественно изучается с точки зрения
какого-либо одного аспекта, с учетом новейших достижений литературоведения. Примером
такого одностороннего изучения могут быть: статья Л. Тартаковской
«Третье открытие Востока»[20],
в которой рассматриваются элементы восточных культур в произведениях Пушкина
разных периодов; Л. Дубшан в своей статье «Путешествие во время чумы»[21]
останавливается на анализе отсылок к другим произведениям мировой литературы.
Источником
для данной работы послужил сборник:
Пушкин,
А.С. Собрание
сочинений в 10 т. – Т. 7. / А.С. Пушкин. – М.: Правда, 1981. – 400 с.
Глава
1. Идейно-тематическое содержание произведения
А.С.
Пушкина «Путешествие в Арзрум»
«Путешествию в Арзрум»
уделяется мало внимания в критике. При этом исследований произведения с точки
зрения анализа его содержания практически не проводилось. Вероятно, это вызвано
тем, что по форме – это путевые записки, жанр строго не регламентированный,
который предполагает размышление автора над увиденным, услышанным, допускает пространные
отступления, описания. Между тем, за этой простой формой скрывается глубокий
смысл. Поэтому в этой главе будут обозначены основные темы, поднятые в
содержании произведения: тема судьбы декабристов, темы поэта и военной темы.
Будут также рассмотрены особенности раскрытии этих тем в рамках произведения
А.С. Пушкина «Путешествие в Арзрум».
§1. Особенности
трактовки темы декабристов в «Путешествии в Арзрум»
Память о
декабристах глубоко хранилась в душе Пушкина. Ему хотелось увидеть хотя бы
одного из прежних друзей, но ехать в Сибирь было нельзя. Именно тогда Пушкин и
задумывает поездку на Кавказ в Грузию. В кавказском корпусе сосланных
декабристов насчитывалось до шестидесяти человек. Для всех сосланных
декабристов был создан исключительно суровый режим. Рассказ о встрече с ними
наполнен радостью: «Здесь увидел я нашего Вольховского, запыленного с ног до
головы, обросшего бородой, изнуренного заботами. <…> Здесь увидел я и
Михаила Пущина, раненного в прошлом году. <…> Многие из моих старых
приятелей окружили меня. Как они переменились! Как быстро уходит время!» (С.
321).
Написание
«Путешествия в Арзрум» именно в 1835 году объясняется любимой мыслью Пушкина: мыслью
о декабристах. В 1836 году исполнялось десять лет со дня осуждения декабристов.
Своим произведением Пушкин публично выступил в защиту осужденных. В «Стансах» 1826
года поэт уже обращался к царю с просьбой помиловать тех, кого тот осудил:
Семейным
сходством будь же горд;
Во всем
будь пращуру подобен:
Как он,
неутомим и тверд,
И
памятью, как он, незлобен.[22]
За
прошедшие годы изменились убеждения Пушкина. По-новому встал и вопрос о
положении и правах декабристов. Как пишет Г.П. Макогоненко, «те, кто был
разжалован и сослан на Кавказ в действующую армию, своими ратными подвигами
своею кровью не только искупили так называемую «вину», но делами, нужными
отечеству, показали, каковы истинные сыны отечества, патриоты»[23].
Пушкин показал
в «Путешествии в Арзрум» декабристов в деле: «Я видел генерала Муравьева,
расставлявшего пушки. <…> Я увидел графа Паскевича, окруженного своим
штабом. <…> Граф послал Пущина осмотреть овраг. Пущин поскакал» (С. 323).
Тем самым автор отстаивает мысль о необходимости прекратить преследование
декабристов, о необходимости и обязанности государства воздать им должное,
вернуть им имя и честь.
Сейчас
Пушкин уже не просил о милости для декабристов. Замысел произведения и его цель
во многом определялись той концепцией милости, которую создал в 1835 году
Пушкин, изучая историю Петра I. Как
утверждает Г.П. Макогоненко, «по Пушкину, величие милости Петра в том и
проявилось, что – он, государь-император помирился с наказанными преступниками»[24].
Всем содержанием своего произведения, всей той любовью, с которой Пушкин
говорит о сосланных декабристах, автор «Путешествия в Арзрум» хочет сказать,
что ждет от Николая I того же величия
личности, которое позволило Петру I примириться с наказанными.
В
освещении темы милости к декабристам Пушкину пришлось столкнуться с немалыми
трудностями, и главная из них – запрет упоминать о декабристах. Но основной
целью автора было то, чтобы предать гласности свое «Путешествие в Арзрум». И
здесь Пушкин пошел на хитрость: в большинстве случаев имена декабристов названы
не полностью, а помечены первой буквой фамилии (В. – Вольховский, М.П. – Михаил
Пущин, С. – Семичев и т. д.). Но Раевский в одних случаях писался полностью, в
других только буквой Р. Фамилия же убитого героя Бурцова писалась полностью.
Теми же причинами объясняется создание образа Паскевича – командующего армией,
где отличились герои декабристы. Но в современных изданиях этого произведения все
цензурные сокращения восстанавливаются по автографу.
§2. Своеобразие темы поэта в «Путешествии в Арзрум»
Г.П.
Макогоненко важнейшей в произведении называет тему поэта[25].
Она является одной из главнейших тем в творчестве А.С. Пушкина, и уже
неоднократно привлекала к себе внимание исследователей. Неудивительно, что он
возвращается к ней снова и снова. Поэтому нам кажется очень важным отметить ее
основные черты в изучаемом произведении. В «Путешествии в Арзрум» тема поэта
представлена сразу в нескольких аспектах.
В произведении
мы находим оценки Пушкиным собственных произведений, «Кавказского пленника» например: «Здесь нашел измаранный
список “Кавказского пленника” и, признаюсь, прочел его с большим удовольствием.
Все это слабо, молодо, неполно; но многое угадано и выражено верно» (С. 304). Пушкин
считал нужным не только прямо заявить, что Путешественником, написавшим путевые
записки, что героем «Путешествия в Арзрум» был именно он – Пушкин, известный русский
поэт, но и многократно, при всяком удобном случае, подчеркивать это: «У
Пущина на столе нашел я русские журналы. Первая статья, мне попавшаяся, была
разбор одного из моих сочинений. В ней всячески бранили меня и мои стихи» (С.
337).
Все эти упоминания о себе не случайны, они носят принципиальный характер – Пушкину
важно было, чтобы читатель хорошо знал: автор и повествователь – одно лицо,
написал «Путешествие в Арзрум» поэт Пушкин, который со специальной целью ездил
на Кавказ в действующую армию. Поэтому тема поэта раскрывается, прежде всего, через путешественника-поэта. Его приветствуют
друзья как поэта. Паскевич принимает его как
известного русского поэта. Его встречают и рекомендуют незнакомым людям
как поэта: «Один из пашей, сухощавый старичок. Ужасный хлопотун, с живостию
говорил нашим генералам. Увидев меня во фраке, он спросил, кто я таков. Пущин
дал мне титул поэта» (С. 330).
В этом
во всем раскрывается новое понимание роли поэта в обществе. А в произведении он
был высказан одним из пленных: «Поэт брат дервишу. Он не имеет ни отечества, ни благ земных; и между тем
как мы бедные, заботимся о славе, о власти, о сокровищах, он стоит наравне с властелинами земли и ему
поклоняются» (С. 330). Слова эти программные для понимания не только «Путешествия
в Арзрум», но и поэзии Пушкина-поэта в последние годы.
Тема
поэта и ощущение трагичности его положения в условиях России того времени
получают свое сюжетное развитие в эпизоде встречи с телом убитого А.С.
Грибоедова. Лаконичная, строгая и печальная история жизни и смерти Грибоедова
является ключевой в «Путешествии». Эта встреча сопровождается развернутой
характеристикой поэта. Кроме того, она послужила
поводом для рассказа о своем знакомстве с писателем, о его литературных и служебных успехах, о его
трагической судьбе.
Факт
самой встречи с гробом Грибоедова не является документально подтвержденным. Некоторые
исследователи (например, Ю.М. Лотман) с уверенностью подтверждают, что она
была. Другая часть биографов (например, В.И. Кулешов) предпочитают вообще не
упоминать о ней. В любом случае, сама встреча или ее возможность сильно
поразили Пушкина.
Говоря о
Грибоедове, автор дает попутно характеристику творчества Грибоедова и его
личности. Г.П. Макогоненко называет это «первой
попыткой оценить талан крупного современного Пушкину поэта,
принадлежащая, к тому же, перу Пушкина»[26].
Жизнь
Грибоедова описана лаконично, и он проходит в «Путешествии» как бы
непоказанным, но удивительная судьба его передана просто и поэтично: «Не знаю
ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его
посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего
томительного. Она была мгновенна и прекрасна» (С. 317).
История
Грибоедова интересна и важна, пожалуй, прежде всего, стремлением Пушкина
показать нравственное развитие молодого человека в канун событий 1825 года, рост его неудовлетворенности
окружающим его светом, обстоятельствами жизни, разрыв с этими
обстоятельствами и приход к декабристам. Грибоедов и декабристы – вот та мысль,
которая красной нитью проходит через некролог Пушкина. Но тема эта касается и самого
Пушкина. Именно потому автор «Путешествия»
настойчиво сближает свою судьбу с грибоедовской. И переворот в жизни
Грибоедова Пушкин связывает с деятельностью поэта.
Эта
связь становиться особенно очевидной, если вспомнить, что Пушкин и Грибоедов могли
тесно общаться в Петербурге за несколько месяцев
до политической ссылки последнего – с марта по июнь 1828 года. Оба писателя
жили тогда в гостинице Демута и практически могли встречаться ежедневно.
К сожалению,
до нас не дошли сведения о содержании бесед Грибоедова с Пушкиным весной 1828
года. Но особые обстоятельства их встречи,
некая общность судьбы двух поэтов, а также возникшая именно в это время
идея отъезда в действующую армию Паскевича позволяют предположить, что
Грибоедов рассказывал Пушкину о своих делах, о своей помощи декабристам, о
своем разговоре с императором и его реакции. Всё, чем занимался Грибоедов в эти
месяцы, что волновало его, было близко Пушкину.
Вся речь
Пушкина о Грибоедове пропитана жалостью к погибшему, недоверием к самому факту
смерти поэта: «Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я
расстался с ним в прошлом году, в Петербурге, перед отъездом его в Персию. Он
был печален и имел странные предчувствия. <…> Он погиб под кинжалами
персиян. Жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три
дня игралищем тегеранской черни, узнан был только по руке, некогда
простреленной пулею» (С. 314 – 315).
В тексте
явно просматривается желание автора по достоинству оценить заслуги Грибоедова
перед обществом и, прежде всего, перед русской литературой: «<…>, но
замечательные люди исчезают у нас не оставляя по себе следов» (С. 316).
Встреча
с телом Грибоедова – случайность, но эта случайность, художественно осмысленная
становится центром произведения. Грибоедов, писатель и государственный деятель,
погибает в Иране, а рядом в ссылке умирают декабристы. Пушкин соединят все это
в своем повествовании с размышлением о судьбе поэта.
§3.
Военная тема в «Путешествии в Арзрум»
Пушкин
всегда отличался исключительной храбростью и презрением к смерти, что
неоднократно проявлялось в его многочисленных дуэлях. Но при этом он всегда
отрицал в себе наличие военных дарований. В самом тексте произведения он не раз
подчеркивает нежелание давать какие-либо стратегические оценки плану кампании:
«Чуждый военному искусству, я не подозревал, что участь похода решается в эту
минуту» (С. 321). Автор не дает никаких характеристик планам или анализа
военных действий. Читатель видит все происходящее глазами стороннего
наблюдателя, познает окружающий мир, который для сугубо штатского человека не
только непонятен, но и абсурден: «Я остался один, не зная, в которую сторону
ехать и пустил лошадь на волю божию. Я встретил генерала Бурцова, который звал
меня на левый фланг. Что такое левый фланг? подумал я, и поехал далее» (С. 323).
Непосредственное
знакомство со сражениями, с войной, при всех волнующих ощущениях, с этим
связанных, несомненно смыло с нее те традиционно-поэтические краски, которыми
она обычно описывалась, в том числе и самим Пушкиным. Война обернулась к поэту
своей грязью и кровью, теми страданиями, которые она несет ни в чем неповинным
людям.
Автор-персонаж
невольно оказывается в самой гуще происходящих событий, увлеченный стремительным
бегом конницы, преследующей неприятеля: «Конница наша была впереди; мы стали
спускаться в овраг; земля обрывалась и сыпалась под конскими ногами. Поминутно
лошадь моя могла упасть, и тогда (сводный) уланский полк переехал бы через
меня. Однако Бог вынес» (С. 324).
Мы
неоднократно встречаем нежелание Пушкина рассматривать сочинение с точки зрения
«военного ученого человека». Н.Е. Мясоедова причину этого видит в том, что в
данное время существовало направление «ученой военной литературы, которое
публиковало свои работы в «Военном журнале», существовавший как печатный орган
«Общества военных людей»[27].
Среди постоянных авторов журнала можно назвать В.Д. Вольховского,
И.Г. Бурцова, Н.М. Муравьева – все они упоминаются Пушкиным в «Путешествии в
Арзрум». После декабристского восстания «Общество военных людей» было
реорганизовано в «Военный ученый комитет», который в своей практике
придерживался в журнале более консервативного направления.
В
«Путешествии в Арзрум» Пушкин не пытается быть предельно точным
документалистом, он, прежде всего, художник, который, отступая, в деталях дает
верную общую картину происходящего – большое батальное полотно. С протокольной
точностью, скупыми короткими фразами описывает ход одной из многочисленных
операций.
Начиная
с четвертой главы «Путешествия» военные удачи Паскевича отодвигаются Пушкиным
на второй план, на первом плане остаются личные авторские впечатления, а они
безрадостны: «Отдохнув, пустились мы далее. По всей дороге валялись тела.
Верстах в 15 нашел я Нижегородский полк, остановившийся на берегу речки посреди
скал. Преследование продолжалось еще несколько часов. К вечеру пришли мы в
долину, окруженную густым лесом, и наконец мог я выспаться вволю, проскакав в
эти два дня более осьмидесяти верст» (С. 326). Автор постоянно подчеркивает
ценность человеческой жизни на войне.
Все
сказанное позволяет выявить личностную позицию Пушкина по отношению к войне,
которую можно рассматривать как оппозицию официальной точке зрения в
политическом смысле и оппозицию военным беллетристам в смысле художественном.
Н.Е. Мясоедова считает, что «Пушкин обладал знаниями “ученого военного человека”,
но не стремился их афишировать, уже потому автор-персонаж и реальный Пушкин – это
два, хотя и во многом похожих, но, тем не менее, неадекватных друг другу
человека»[28].
В «Путешествии
в Арзрум» Пушкин открыл для русской литературы принципы правдивого изображения
войны. В полном объеме эта заслуга по праву принадлежит Л.Н. Толстому. Но при
этом обычно говорят и о его предшественниках, называя Лермонтова и его
стихотворение «Валерик». Все это справедливо, но не до конца. Одним из
предшественников Толстого был не только Лермонтов, но и Пушкин, и именно в
«Путешествии в Арзрум».
Первым
обратил на это внимание Ю.Н. Тынянов: «Батальные описания Толстого в “Войне и
мире” носят явные следы изучения прозы Пушкина, а именно изучения “Путешествия
в Арзрум”»[29].
Здесь мы находим «толстовское» описание до Толстого: в нем та же, что и у
Толстого, заземленность, та же бытовая правда
войны. Даже элемент пародийности и внутренней полемики в описании напоминает толстовское художественное
решение подобных сцен: «Перед выступлением конницы явились в наш лагерь армяне,
живущие в горах, требуя защиты от турок, которые три дня тому назад отогнали их
скот. Полковник Анреп, хорошо не разобрав,
чего они хотели, вообразил, что турецкий
отряд находился в горах, и с одним эскадроном Уланского полка поскакал в
сторону, дав знать Раевскому, что 3000 турков находятся в горах. Раевский
отправился вслед за ним, дабы подкрепить его в случае опасности. <…> Проехав
верст 20, въехали мы в деревню и увидели несколько отставших уланов, которые,
спешась, с обнаженными саблями, преследовали нескольких кур» (С. 328).
Из всего
сказанного мы можем сделать вывод, что Пушкиным в «Путешествии в Арзрум» были
предложены основы детального изображения войны, поданного читателю через
восприятие стороннего наблюдателя.
Таким
образом, мы видим, что «Путешествие в Арзрум» имеет сложное идейно-тематическое
строение. А.С. Пушкин в произведении осваивает совершенно новые для себя темы
(например, военная тематика). Одновременно автор разрабатывает в рамках данного
произведения новые подходы к тем вопросам, которые уже неоднократно поднимались
в его творчестве (тема поэта, мысль о судьбе декабристов). Все названные темы
тесно переплетаются в произведении, образуя сложное неделимое единство. Они
вытекают одна из другой и развиваются в строгой соотнесенности друг с другом.
Переходы из одной темы в другую либо вообще сглаживаются в тексте, либо
подчеркиваются делением произведения на главы.
Глава
2. Художественные особенности «Путешествие в Арзрум»
Художественное
своеобразие произведения ярче всего проявляется на уровне формы. Поэтому вторая
глава посвящена анализу таких компонентов текста как композиция, жанр, стиль.
Это позволит нам выявить особенности произведения и рассмотреть их на
конкретных примерах.
§1. Особенности композиции в
«Путешествии в Арзрум»
«Путешествие в Арзрум»
лишено привычных сюжетно-композиционных линий очеркового жанра. Вряд ли можно сказать,
что есть определенная закономерность в именно такой компоновке картин, образов
событий. Пушкин не стремится к какой-то напряженности, авантюрной броскости,
событийной остроте изображаемого, хотя по материалу он вполне располагает
такими возможностями. Л. Тартаковская считает, что сила его в другом: «во
внутренней сцепленности мысли, философской глубине идеи, гуманистическом
богатстве идеалов, присущих самой личности автора»[30].
Отсюда, наверное, и приходит ощущение цельности от произведения, столь разнородного
во всех других измерениях. И хотя Пушкин постоянно говорит о своих настроениях,
поступках, мыслях, именно его глазами мы видим все событиях, но он нигде не
выпячивает своего «я», добиваясь главного для художника-реалиста свойства –
ощущения подлинной объективации и вместе с тем предельной достоверности правды
очевидца.
Здесь следует сказать о
природе и пейзажных зарисовках, которые несут в произведении особую смысловую
нагрузку и выполняют определенные композиционные функции. Пейзаж делает произведение
по-настоящему художественным. Именно ему принадлежит организующая роль в
художественной структуре всего произведения.
Появление пейзажных
зарисовок в художественных текстах объясняется В.Е. Хализевым следующим
образом: «В литературу XVIII века
вошла рефлексия как сопровождение созерцаний природы. И именно это обусловило
упрочение в ней собственно пейзажей. Однако писатели, рисуя природу, еще в
немалой мере оставались подвластными стереотипам, клише, общим местам,
характерным для определенного жанра, будь то путешествие, элегия или
описательная поэма»[31].
Характер пейзажа в русской литературе заметно изменился, начиная с творчества
А.С. Пушкина. В литературе XVIII – начала XIX веков, когда дело доходит до
описания природы, то рождаются либо сотворенные без всякой художественной меры
пейзажные зарисовки, либо вялые картины, в которых трудно ощутить своеобразие
мира природы. Пейзаж становится индивидуальным, неожиданным, смелым. Образы
природы отныне уже не подвластны предначертанным законам жанра и стиля.
По мнению А.З. Лежнева, в
пейзаже «писатель показывает всю полноту своих изобразительных средств»[32].
Именно поэтому его рассмотрение становится столь важным при анализе
произведения. Описания природы Кавказа и Грузии сопровождают читателя на
протяжении всего повествования. И здесь мы видим крайнюю сжатость описания:
Пушкину надо всего несколько строк, чтобы описать переход от Кавказа к Грузии,
хотя этот момент является узловым в его дорожных заметках: «Мгновенный переход
от грозного Кавказа к миловидной Грузии восхитителен. Воздух юга вдруг начинает
повевать на путешественника. С высоты Гут-горы открывается Кайшаурская долина с
ее обитаемыми скалами, с ее садами, с ее светлой Арагвой, извивающейся как
серебряная лента, – и все это в уменьшенном виде, на дне трехверстной пропасти,
по которой идет опасная дорога» (С. 307).
Но особенно яркие
пейзажные зарисовки встречаются в те моменты, которые Пушкин хочет подчеркнуть.
Это и уже отмеченный переход от Кавказа к Грузии, встреча с телом Грибоедова,
приезд в лагерь, победы в сражениях, взятие Арзрума. Природа становится
безмолвным свидетелем всего происходящего. Война, встречи и расставания
свершаются на фоне этой вечной природы.
В композиционном плане
изображения пейзажа также очень важно. Именно картины природы обрамляют каждую
сюжетную линию, замыкают ее. Использование такого приема позволяет отделять
одну тематическую линию от другой. При этом в большинстве случаев изображаемые
события показаны более выпукло из-за контраста спокойной природы и
стремительности происходящих событий, военных действий. Например, описание
сражения с сераскиром арзрумским заканчивается словами: «Огонь освещал картину,
достойную Сальвадора-Розы, речка шумела во мраке» (С. 325).
Нельзя сказать, то Пушкин
постоянно возвышенно-эмоционален, когда рисует природу. Этого не может быть в
такой сдержанной, предельно точной, суховатой, документальной книге. Он не
возводит в своем «Путешествии» никаких величественных художественных
монументов. Л. Тартаковская даже отмечает, что «ему чужд дух идеализации,
какого бы то ни было пиетета, преклонения перед чем-либо, даже перед природой,
хотя она во многом и рождала гипертрофированный всплеск чувств»[33].
Образ природы в
произведении меняется о мере «привыкания» к ней. Если первое впечатление от
Терека Возвышенно-восторженное, то уже скоро писатель признается: «Скоро
притупляются впечатления. Едва прошли сутки, и уже рев Терека, и его
безобразные водопады, уже утесы и пропасти не привлекали моего внимания» (С.
305).
Но не только «привыкание»
влияет на принципы изображения пейзажа. Уже с первых страниц внимание автора
привлекают горы: «В Ставрополе увидел я на краю неба облака, поразившие мне
взоры ровно за девять лет. Они были все те же, все на том же месте. Это –
снежные вершины Кавказской цепи» (С. 299 – 300). В последних абзацах
«Путешествия» Пушкин снова возвращается к этому образу. Вероятно, этим поэт
стремился подчеркнуть величие этих природных монументов и показать
бессмысленность происходящего на фоне вечности.
Т.е. Пушкин остается
верным своим излюбленным композиционным приемам, в частности перекличке начала
и конца, всегда придающей особую стройность произведениям художника. И здесь
эта перекличка связана со стержневым образом – образом облаков-гор. Такая
перекличка позволяет нам говорить о кольцевой композиции.
«Путешествие в Арзрум»
состоит из 5 глав, каждая из которых представляет собой вполне законченный
отрывок со своей композицией. В то же время каждая отдельная глава связана с
одной из основных тем, поднятых в произведении (тема декабристов, тема поэта,
военная тема). В связи с этим мы можем говорить о том, что каждая названная тема
содержит в своем развитии основные элементы композиции.
Так, тема поэта и его
судьбы берет свое начало в «Предисловии». Именно здесь Пушкин обозначает
впервые себя и как поэта, и как автора «Путешествия в Арзрум». Важнейшего
момента в своем развитии она достигается в эпизоде встречи с арбой, перевозящей
тело убитого Грибоедова: «Два вола, впряженные в арбу, подымались на крутую
гору. Несколько грузин сопровождали арбу. “Откуда вы?” – спросил я их. – “Из
Тегерана”. – “Что вы везете?” – “Грибоеда”. – Это было тело убитого Грибоедова,
которое препровождали в Тифлис» (С. 314). После воспоминаний о знакомстве с
Грибоедовым и отзывов о его творчестве тема поэта в произведении отходит на
второй план.
Если своей кульминации
эта тема достигает во второй главе, то следующее серьезное обращение к ней
относится уже к последним страницам повествования. Ее завершение в этом
произведении носит иронический характер и оставляет открытым вопрос об
отношении поэта и общества. «У Пущина на столе нашел я русские журналы. Первая
статья, мне попавшаяся, была разбор одного из моих сочинений. В ней всячески
бранили меня и мои стихи. Я стал читать ее вслух. <…>
Таково было мне первое приветствие в любезном отечестве» (С. 337).
Таким образом, с
композиционной точки зрения тема поэта является обрамляющей произведение, чем,
несомненно, подчеркивается ее важность и значимость.
Две другие темы,
декабристов и военная, в соответствии с замыслом художественного произведения –
показать декабристов в деле – оказываются тесно взаимосвязаны. Обе темы идут
параллельно и вводятся в произведение постепенно. На первых страницах текста
вообще нет упоминания о военных действиях или о своих друзьях. На тот момент
все это оказывается вне восприятия автора-повествователя. Читателю предлагаются
описания дороги, замечательной природы Кавказа, воспоминания о прошлых поездках
Пушкина в эти места. Единственно, что может указывать о проходящих в этом
районе военных действиях – это наличие пушки, сопровождающей обоз, и пустые
деревни.
Начиная с третьей главы,
Пушкин напрямую обращается к изображению военных действий. Здесь же в окружении
автора мы впервые можем увидеть декабристов: «Многие из старых моих приятелей
окружили меня. Как он переменились! Как быстро уходит время!» (С. 321). Именно
в третьей главе автор попадает в центр военных действий.
Кульминацией произведения
становится описание боя произошедшего 19 июня. Это сражение было важно для
русской армии тем, что в нем «разбит сераскир арзрумский, шедший на присоединение
к Гаки-паше с 30 000 войска. Сераскир бежал к Арзруму; войско его,
переброшенное за Саган-лу, было рассеяно, артиллерия взята, и Гаки-паша один
оставался у нас на руках» (С. 325). Именно в этой сцене в одну точку
стягиваются все основные линии произведения: автор, как и хотел, принимает
участие в сражении; декабристы показывают себя способными действовать только во
благо Отечества; в войне за Арзрум наступает переломный момент.
После описания этого боя
в произведении больше места начинает уделяться описанию увиденного, анализу
произошедшего. Из этого мы можем сделать вывод, что военные сцены окаймляются
описанием мирной жизни. Кроме того, местом действия в начале и конце
произведения становится Россия, в то время как большая часть текста описывает
происходящее за ее пределами. Все это позволяет нам говорить о кольцевой
композиции произведения А.С. Пушкина «Путешествие в Арзрум».
§2. Своеобразие жанра
Кавказские путевые заметки и основанное на них «Путешествие в Арзрум»
стали одним из решающих достижений не только пушкинской, но и всей русской прозы. Одна из причин
творческой удачи Пушкина – особенности жанра его произведения.
Сам по
себе жанр путешествия к этому времени имел свои сложившиеся традиции. Путешествие
– литературный жанр, в основе которого описание путешественником достоверных
сведений об увиденном. По мнению Е.Ю. Сапрыкиной, данный жанр может включать в
себя: «описание путешественником
(очевидцем) географического и социального облика увиденных им стран, земель,
народов»[34].
Предметом жанра путешествия могут стать незнакомые или малоизвестные страны,
земли, народы. В.М. Гуминский отмечает, что «помимо собственно познавательных,
путешествие может ставить дополнительные – эстетические, политические,
публицистические, философские и другие задачи; особый вид литературного путешествия – повествования о
вымышленных, воображаемых странствиях <…>, в той или иной степени
следующие описательным принципам построения документального путешествия, в котором
доминирует идейно-художественный элемент»[35].
Им же была отмечена и еще одна важная черта путешествия как литературного
жанра: «Формирование и развитие жанра отличает
сложное взаимодействие документальной, художественной и фольклорной форм,
объединенных образом путешествующего героя (рассказчика). <…>
Определяющая позиция такого героя – наблюдатель чужого мира; противостояние “своего”
(мира, пространства) “чужому” – формообразующий фактор жанра путешествия»[36].
Все это
было характерно уже древнейшим путешествиям (древнеегипетская «Сказка
потерпевшего кораблекрушение», XX – XVII вв. до н.э.; поэма о Гильгамеше,
известна в записях XIX – XVIII вв. до н.э.). Но в средние века
произошла перестройка картины мира, что привело к становлению представления о
географической протяженности в духе Нового времени. Это привело к расширению
«карты» маршрутов хождений и к формированию нового, дневникового типа
повествования, включающего в себя рассказ о пути к цели странствия, о
возвращении на родину («Хождение за три моря» Афанасия Никитина, XV в.). Именно этот, возрожденческий в своей основе, тип В.М.
Гуминский назвал определяющим при дальнейшем развитии литературы путешествия[37].
В XVIII в. сложился просветительский
роман-путешествие, вобравший в себя черты авантюрного, философского,
психологического, нравоописательного романов на жанровой основе путевых
записок: «Робинзон Крузо» (1719) Д. Дефо, «Путешествие Гулливера» (1726)
Дж. Свифта и многие другие. Кроме того, путешествие по родной стране,
знакомому, привычному миру открывает возможность
для решения масштабных публицистических задач («Путешествие из
Петербурга в Москву», 1790, А.Н. Радищева).
В России
расцвет литературы путешествия приходится на конец XVIII – первую половину XIX вв. И здесь в первую очередь следует отметить «Письма русского
путешественника» (1791 – 1795; полн. изд. 1801) Н.М. Карамзина. Это
время, по словам В.М. Гуминского, «когда путешествие из периферийной области
литературы превращается в полноправный литературный жанр»[38].
Интерес к этому жанру был вызван общими задачами, стоящими перед молодой
русской прозой, в частности, проблемой создания большой повествовательной
формы.
Жанр
своего произведения Пушкин обозначил точно – путевые записки. Так он назвал
первую публикацию в «Литературной газете». То же название сохранил и в «Предисловии».
На
«Путешествии в Арзрум» лежит печать времени его написания. Это «путевые
записки», то есть деловая проза, документ, свидетельство об увиденном в далеком
мало знакомом крае России – Кавказе, точное описание жизни быта, обычаев
кавказских городов (например, описание жизни в Тифлисе: «Город показался мне
многолюден. <…> По узким кривым улицам бежали ослы с перекидными
корзинами; арбы запряженные волами, перегорожали дорогу. Армяне, грузины,
черкесы, персияне теснились на неправильной площади; между ними молодые русские
чиновники разъезжали верхами на карабахских жеребцах» (С. 309 – 310)), показан
быт грузин («Грузины пьют – и не по-нашему, и удивительно крепки <…> Вино
держат в маранах, огромных кувшинах, зарытых в землю. Их открывают с
торжественными обрядами» (С. 312)), рассказ о военных действиях русской армии («Проехав
ущелье, вдруг увидели мы на склонении противуположной горы до 200 казаков,
выстроенных в лаву, и над ними около 500 турков. Казаки отступали медленно;
турки наступали с большею дерзостию, прицеливались шагах в 20 и, выстрелив,
скакали назад. <…> Подкрепление подоспело. Турки, заметив его, тотчас
исчезли» (С. 322)).
В соответствии с жанром
путевых записок Пушкин постарался с особой точностью передать все происходившее
на его глазах. Весь путь поэта от Москвы и до Арзрума обозначен по дням и
числам. Так, из текста «Путешествия» мы узнаем, что хотя решающая битва за
Арзрум состоялась 19 июня («19-го, едва пушка разбудила нас, все в лагере
пришло в движение. Генералы поехали к своим постам. Полки строились; офицеры
становились у своих взводов» (С. 323)), войска вошли в город только 27 июня
(Полки наши пошли в Арзрум, и 27 июня, в годовщину полтавского сражения, в
шесть часов вечера русское знамя взвилось над арзрумской цитаделью» (С. 330)).
Неслучайно биографы Пушкина склонны рассматривать это произведение в качестве
дневника поэта. Кроме того, так как к моменту издания этих записок прошло
больше пяти лет, то в распоряжении писателя могли оказаться официальные
документы, по которым он мог восстановить то, что было им не замечено во время
его поездки на Кавказ.
Но этот
деловой документ есть в то же время художественная проза. «Путешествие в Арзрум», несмотря на свою мемуарную основу,
традиционно относится к художественным текстам, так как сам Пушкин его печатал
и издавал. Художественность, опирающаяся на реальные факты, а не на выдумки и
домыслы романтического воображения позволяет утвердить истинную подлинность
жизни и событий. Художественная основа в анализируемом произведении связана,
прежде всего, с описаниями природы, о которых уже шла речь ранее. Кроме того,
текст представляет собой не сухие доклады о произошедших событиях, а
художественно осмысленную интерпретацию исторических событий. «Путешествие»
отражает непосредственные впечатления Пушкина от этого похода. Поэтому
происходившее в лагере часто вызывает улыбку, а иногда и иронию писателя:
«Посреди ночи разбудили меня ужасные крики: можно было подумать, что неприятель
сделал нечаянное нападение. Раевский послал мен узнать причину тревоги:
несколько татарских лошадей, сорвавшихся с привязи, бегали по лагерю, и
мусульмане (так зовутся татаре, служащие в наше войске) их ловили» (С. 321).
Такое сочетание документальности и художественности отличает пушкинский художественный метод второй половины 1830-х
годов.
Пушкин всегда больше всего нуждался в литературной и творческой свободе: только в атмосфере поэтической
свободы он мог одерживать безусловные
победы. И к прозе это относится не менее чем к его поэзии. «Путешествие»
написано в свободном жанре и свободной
форме: это и путевые заметки, и род воспоминаний,
и размышления на разные темы. Это приводит к тому, что признаки разных стилей
переплетаются и образуют совершенно новое жанровое единство.
В «Путешествии в Арзрум» подлинность описания засвидетельствована жанром (путевые
записки) и тем, что их автор –
Пушкин – совершил данное путешествие. Художественность же достигается
отбором фактов, наблюдений и событий, нужных
автору, их интерпретацией, выражением
авторской позиции по отношению к описываемому, созданием образов – событий,
природы Кавказа и, прежде всего, встречаемых на пути людей («князь, мужчина лет
сорока пяти, ростом выше преображенского флигельмана» (С. 305)).
Отсюда
характерный для пушкинской прозы последних лет
парадоксальный эстетический эффект: все описанное – факт, реальность,
подлинная жизнь, результат точного наблюдения, итог увиденного путешественником
своими глазами. В то же время это искусство – образное постижение жизни.
Эмпирический факт может оказаться случайностью, художественность гарантирует
объективность, типичность, закономерность происходящего. Г.П. Макогоненко
утверждает, что «художественность, опирающаяся на реальные факты, а не на
выдумки и домыслы романтического воображения позволяет утвердить истинную
подлинность жизни, событий»[39].
Сочетание
документализма и художественности приводит к утверждению путешествия как
литературного жанра. Тем самым Пушкин подвел итого исканиям русских писателей в
стремлении сделать очерк по-настоящему художественным, истинным достижением
литературы.
§3.
Своеобразие стиля
Стилевые особенности
«Путешествия в Арзрум» обусловлены в первую очередь жанровым своеобразием
рассматриваемого произведения. Обозначение жанра как путевых записок позволяет
говорить о документализме, предполагающую точность и последовательность в
воспроизведении событий. Но иногда такая точность дается читателю в ироническом
контексте: «Арзрум (неправильно называемый Арзерум, Эрзрум, Эрзрон) основан
около 415 году, во время Феодосия Второго и назван Феодосиополем. Никакого
исторического воспоминания не соединяется с его именем. Я знал о
нем только то, что здесь, по свидетельству Гаджи-Бабы, поднесены были
персидскому послу, в удовлетворение какой-то обиды, телячьи уши вместо
человечьих» (С. 331).
Кроме того, документализм
позволяет нам говорить о некоторой научности текста «Путешествия». Действительно,
писателем была использована довольно большая и притом новая научная литература,
ссылки, на большую часть которой, есть в тексте произведения, например,
труд И. Потоцкого («Под ними, пишет Плиний, течет река Дириодорис. Тут была
воздвигнута крепость для удержания набегов диких племен, и проч. (смотрите
путешествие графа И. Потоцкого, коего ученые изыскания столь же занимательны,
как и его испанские романы)» (С. 305)). Другая же часть источником
устанавливалась исследователями. И здесь в первую очередь стоит назвать последовательность
хода событий войны, восстановленную Пушкиным по официальным реляциям
Паскевича. Это отразилось и на некоторых подробностях. Оставляя изложение
фактической стороны событий без изменений, Пушкин значительно упрощает пышный
стиль, а вместе и пышный смысл реляций: «Я приехал вовремя. В тот же день (13
июня) войско получило повеление идти вперед. Обедая у Раевского, слушал я
молодых генералов, рассуждающих о движении им предписанном. Генерал Бурцов
отряжен был влево по большой Арзрумской дороге прямо противу турецкого лагеря,
между тем как все прочее войско должно было идти правою стороною в обход
неприятелю» (С. 320). Всего в одном предложении содержится довольно точная
передача плана Паскевича, реализацию которого мы увидим в тексте произведения.
Эти обращения к научным источникам не удивительны. Метод работы над «Путешествием
в Арзрум», текст которого устанавливался на основании записок и книг через
шесть лет после путешествия, не был методом регистрации непосредственных
впечатлений. Это был метод воспоминаний. Именно это и заставляло Пушкина
обращаться к официальным документам.
Но точность и научность
не являются стилевыми доминантами в данном произведении. Огромный поэтический
опыт, несомненно, сказался в работе над ним. Не случайно П. Бицилли определяет
«Путешествие» по форме как поэму в прозе[40].
Действительно, речь движется так, что в абзацах легко узнать строфы: каждый
абзац открывается предложением, выражающим начало чего-либо, чаще – этапы пути
(«…Из Москвы поехал я на Калугу, Белев и Орел» (С. 297)). Кроме того, нередко
фраза, завершающая абзац, обладает ясно слышимой ритмической организацией:
«знакомые вам // по прекрасным рисункам Орловского» (С. 299). При этом в
большинстве случаев используется метр сказа: «Темнота увеличилась Я слышал вой
и лай собак и радовался, воображая, что город недалеко. Но ошибался: лаяли
собаки грузинских пастухов, а выли шакалы, звери в той стороне обыкновенные»
(С. 308).
Ритм в произведении
зачастую вызван лаконизмом повествования: «Отдохнув несколько минут, я пустился
далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока
с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку» (С. 314).
Е.А. Маймин видел в этом
«поэзию прозы»[41].
Она принципиально отлична от языка стиха. Пушкин и сам это хорошо осознавал.
Некоторые сюжеты, разработанные им в путевых записках, а затем и в
«Путешествии», он обрабатывал также и в стихотворной форме. Так происходит с
сюжетом о калмычке: в 1829 году появляется прекрасное стихотворение «Калмычке».
В «Путешествии в Арзрум»
Пушкин не только осваивал новую для него прозаическую форму и особые
прозаические приемы ведения рассказа, но и вырабатывал особенный язык прозы. В
отличие от поэтических текстов в «Путешествии в Арзрум»
изобразительно-выразительные средства Пушкин использует по минимуму.
К эпитетам автор
прибегает в основном при описании пейзажа: «Я шел пешком и поминутно
останавливался пораженный мрачной прелестию природы. Погода была пасмурная;
облака тяжело тянулись около черных вершин» (С. 304). Эта яркость и
выразительность эпитетов меркнет по мере «привыкания» к пейзажу: «Бешеная Балка
также явилась мне во всем своем величии: овраг, наполнившийся дождевыми водами,
превосходил в своей свирепости самый Терек, тут же грозно ревевший. Берега были
растерзаны; огромные камни сдвинуты были с места и загромождали поток» (С. 337).
Но следует отметить, что все используемые эпитеты очень точны.
Другой прием, часто присутствующий
в тексте, но преимущественно в пейзажных зарисовках, олицетворение: «Чистое небо
усеялось миллионами звезд. <…> Величавый Бешту чернее и чернее
рисовался в своем отдалении, окруженный горами, своими вассалами, и,
наконец, исчез во мраке» (С. 300), «Солнце село, но воздух был еще
душен. <…> Луна сияла, все было тихо» (С. 313).
К сравнению в тексте
«Путешествия в Арзрум» Пушкин обращается довольно часто. «Мы встретили раненого
казака. <…> Два казака поддерживали его. “Много ли турков?” – спросил
Семичев. “Свиньем валит, ваше благородие”, отвечал один из них» (С. 322).
Сравнение, присутствующее в данном отрывке, обозначено неполно, это объясняется
особенностями разговорной речи, пример которой здесь приведен. В описаниях же
используется привычная для нас форма сравнений: «На скале видны развалины
какого-то замка: они облеплены саклями мирных осетинцев, как будто гнездами
ласточек» (С. 304).
Очень редко Пушкин
прибегает и к синекдохе, несмотря на то, что она характерна для военных
текстов: «Полковник Фридерикс имел дело с неприятелем, засевшим за каменными
завалами, вытеснил его и прогнал» (С. 323).
То есть, без украшений,
чистый и точный язык «Путешествия» удивительно
сильный в этой своей неукрашенности. Таким языком Пушкин будет писать и
величайшее свое создание в прозе – «Капитанскую
дочку».
Для определения
особенностей стиля того или иного произведения следует также обратиться к образу
автора-рассказчика, от имени которого ведется повествование. При изучении
«Путешествия в Арзрум» это становится особенно значимым, так как произведение
отчасти автобиографическое. Образ повествователя в очерковой литературе и, в
частности, в «Путешествии в Арзрум» играет большую роль. В.М.
Гуминский отмечает, что «герой-путешественник, в отличие от “чисто”
литературного персонажа, существенно не меняется на протяжении повествования: в
чужом мире путешествия он выступает как в определенном отношении обобщенное
лицо – носитель своей национально-культурной традиции, что не может не
оттеснять на периферию его индивидуальное самосознание и психологию»[42].
Ю.Н. Тынянов утверждал,
что герой произведения «авторское лицо, от имени которого ведутся записки, –
никак не “поэт”, а русский дворянин, путешествующий по архаическому праву “вольности
дворянской” и вовсе не собирающийся “воспевать” чьи бы то ни было подвиги»[43].
Кроме того, исследователь утверждает, что «Пушкин не упускает случая поставить
грань между профессией поэта и частной жизнью»[44].
Но данное утверждение
решительно и принципиально противоречит тексту. В действительности Пушкин
считал нужным не только прямо заявить, что Путешественником, написавшим путевые
записки, что героем «Путешествия в Арзрум» был он – Пушкин, известный русский поэт, но и
многократно, при всяком удобном случае, подчеркивать это.
В центре повествования
стоит сам Пушкин. Это позволяет нам узнать мир через человека, который
переживает столкновение с ним и высказывает свои эмоции. В «Путешествии в
Арзрум» повествователь знает о том, что хорошо известен читателю и
самохарактеристика здесь не нужна. Но тем более важна и значительна роль оценок
и сопоставлений, которые дает в «Путешествии» поэт – представитель своего
времени.
Вся образная система
произведения организована с особой тщательностью, так как связь и логика
выделения образов и фрагментов восполняют отсутствие вымысла.
В центре всего
повествования – описания происходящих событий, а на втором плане вырисовывается
сам поэт – спокойный и ироничный. Самоирония проявляется уже на первых
страницах: «Он <…> представил меня Фазил-Хану. Я, с помощью переводчика,
начал было высокопарное восточное приветствие; но как же мне было совестно,
когда Фазил-Хан отвечал на мою неуместную затейливость простой, умной
учтивостью порядочного человека! <…> Вот урок нашей русской
насмешливости» (С. 306).
Но иронизирует Пушкин не
только по поводу своей личности, но и по поводу своей профессии. Примером этому
может служить следующий эпизод: «Выходя из палатки, увидел я молодого человека,
полунагого, в бараньей шапке, с дубиною в руке и с мехом (outre) за плечами. Он кричал во все горло.
Мне сказали, что это был брат мой, дервиш, пришедший приветствовать
победителей. Его на силу отогнали» (С. 331).
Из всего выше сказанного
мы можем сделать вывод, что образ автора в произведении максимально приближен к
образу самого А.С. Пушкина. Его глазами мы видим красоты Кавказа и Грузии.
Через его восприятие подано читателю описание военных действий. На страницах
книги нам встречаются самые разные персонажи, и обо всех них нам известно
только то, что знает о них сам Пушкин.
Что касается стиля
«Путешествия в Арзрум» то он, с одной стороны, отражает непосредственные
впечатления от событий, происходивших на Кавказе в 1829 году (т.к. созданы на
основе путевого дневника) и несет в своей основе поэтический дар Пушкина; с
другой, – произведение отражает несомненный прозаический опыт автора,
накопленный к моменту обработки и издания текста.
Таким образом, мы видим,
что художественное своеобразие в «Путешествии в Арзрум» проявляется как на
уровне формы (в композиционном строении текста, обращение к очерковому жанру),
так и на содержательном уровне (новый к подход к темам, которые уже Пушкин уже
затрагивал в своем творчестве). Произведение довольно разнородное по своей
структуре. Единство и цельность восприятия текста создаются кольцевой
композицией, тесно связанной с тематической структурой произведения. Объединяет
эту разнородную структуру стиль, несомненно, отразивший поэтический опыт автора.
Заключение
«Путешествие в Арзрум» – это пиршество идей, здесь пафосом
является поэзия мысли. Пушкин напоминает о сложных проблемах освоения завоеванных
народов Кавказа, высказывает свои мысли и пожелания о путях распространения
просвещения, констатирует трагизм взаимоотношений
завоевателей и завоеванных, пишет о развивающихся связях России и Грузии,
и осуждает введенную Ермоловым систему
атаманов – своеобразную систему заложников (детей черкесов отбирали
у родителей и держали пленниками в крепости). Пушкин вовлекает в свои размышления
читателей, заставляет их думать о будущем России, доверительно делится с ними
своими наблюдениями, сомнениями.
Произведение является выражением
художественных тенденций Пушкина. В отходе автора от писания стихов, его
обращение к прозе проявились искания Пушкина, стремление отделаться от
поэтических условностей и обрести свою, отвечающую его видению мира,
поэтическую форму.
В ходе работы были проанализированы
все доступные критические материалы. Это позволило не только
систематизировать и обобщить сделанные в них выводы, но и раскрыть, охарактеризовать
и проанализировать те особенности произведения, которым, на наш взгляд,
уделяется недостаточное внимание в исследовательской литературе.
В соответствии с
поставленной задачей произведение было рассмотрено с точки зрения художественного
своеобразия. Выделение в работе двух глав позволило подробно рассмотреть
как особенности содержания, так и уникальность формальной структуры
«Путешествия в Арзрум». Было выделено три темы, составляющих идейно-тематическую
основу произведения: декабристов, поэта и военная темы. На всем протяжении
повествования они переплетаются, образуя нерасторжимое единство. Были выявлены
основные отличия их трактовки в рамках литературного процесса XIX
века и творчества А.С. Пушкина.
Произведение отразило
совершенно новые подходы автора к некоторым из тех тем, которые он и раньше
затрагивал в своем творчестве: концепция милости, требующая от государя
прощения сосланным декабристам, и другое понимание роли поэта в обществе,
приравнивающая его к властелинам земли.
«Путешествие в Арзрум» –
замечательное произведение в истории всей русской литературы по изображению
войны. Здесь впервые главным героем является правда. Произведение начинает
традицию в изображении военных действий, продолженную М.Ю. Лермонтовым («Валерик»)
и Л.Н. Толстым («Севастопольские рассказы»).
С точки зрения формы были
рассмотрены особенности композиции, жанра и стиля. Выявлены их особенности
в рамках эволюции творчества писателя, например отражение поэтического опыта А.С.
Пушкина в языковой ткани произведения.
«Путешествие в Арзрум» –
произведение уникальное, так как не укладывается в рамки привычных
представлений ни в жанровом, ни в сюжетно-композиционном, ни в стилистическом
плане. Применение кольцевой композиции позволяет рассмотреть содержание текста с
точки зрения вечности, показать бессмысленность и сиюминутность этого похода. Кроме
того, для подтверждения этой мысли автор использует символы гор и облаков,
которые сопровождают его на протяжении всего путешествия.
Огромной заслугой Пушкина
стало усовершенствование жанра путевых заметок. И хотя весь текст произведения
формально соответствует сложившемуся жанровому канону, повествование совмещает
признаки многих жанров художественной прозы. Но решающим шагом в достижение
художественности стало введение в повествование пейзажных зарисовок. В
результате такого переплетения разных стилей и жанров образуется новое жанровое
единство.
Стилистическая структура
произведения также довольно сложна. Соответствующее жанру путевых заметок
стремление точно передать ход событий приводит к излишней детализации,
документализму переплетается с эмоциональностью повествования. Минимальное
использование изобразительно выразительных средств языка компенсируется
плавностью речевой манеры.
Образ автора в
произведении максимально приближен к образу самого А.С. Пушкина. Читатель
следует за ним на протяжении всего путешествия и не может знать больше того,
что известно реальному путешественнику. Поэтому до сих пор сохраняется
тенденция, согласно которой «Путешествие» интересно в первую очередь биографам
великого поэта, так как они воспринимают его как документ.
Художественное
совершенство здесь достигнуто за счет точности, краткости, ясности мысли. В
произведении переплетаются и взаимодействуют и очерк нравов, и исторический
экскурс, и этнографическая зарисовка, и батальная повесть и многое другое.
Причем все это многообразие у Пушкина удивительно органично и гармонически цельно.
Таким образом, цель работы:
определить художественное своеобразие произведения А.С. Пушкина «Путешествие
в Арзрум» – достигнута, все поставленные задачи (выявить своеобразие
идейно-тематического плана, жанра композиционного построения произведения) выполнены.
«Путешествие в Арзрум во
время похода 1829 года» – повествование о незначительном в жизни поэта
эпизоде. Но оно становится, как мы убедились, значительной вехой в истории
развития русской прозы, подлинным открытием нового жанра реалистической прозы:
путевого очерка как истинного достижения художественной литературы. Именно
этим и определяется место и значение «Путешествия в Арзрум» в истории русской
литературы.
Список
использованной литературы
Источники:
- Пушкин, А.С. Собрание сочинений
в 10 т. – Т. 2. / А.С. Пушкин. – М.: Правда, 1981. – 416 с.
- Пушкин, А.С. Собрание сочинений
в 10 т. – Т. 7. / А.С. Пушкин. – М.: Правда, 1981. – 400 с.
Литература:
- Анненков, П.В. Материалы для
биографии А.С. Пушкина / П.В. Анненков. – М.: Современник, 1984. – 476 с.
- Бицилли, П. Путешествие в Арзрум
/ П. Бицилли. // Пушкин в эмиграции. 1937. / Сост., коммент., вступит.
очерк В. Перельмутера. – М.: Прогресс-Традиция, 1999. – С. 313 – 333.
- Благой, Д.Д. Творческий путь
Пушкина / Д.Д. Благой. – М.: Советский писатель, 1967. – 724 с.
- Гаспаров, Б.М. Поэтический язык
Пушкина как факт истории русского литературного языка / Б.М. Гаспаров. –
СПб: Академический проект, 1999. – 400 с.
- Гроссман, Л.П. Пушкин / Л.П.
Гроссман. – М.: молодая гвардия, 1958. – 526 с.
- Гуминский, В.М. Путешествие /
В.М. Гуминский. // Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред.
А.Н. Николюкина. – М.: НПК «Ителвак», 2003. – Ст. 839 – 841.
- Дубшан, Л. Путешествие во время
чумы / Л. Дубшан. – Звезда. – 2001. – №6. – С. 144 – 155.
- Измайлов, Н.В. Очерки
творчества Пушкина / Н.В. Измайлов. – Л.: Наука, 1976. – 340 с.
- Кулешов, В.И. Жизнь и творчество
А.С. Пушкина / В.И. Кулешов. – М.: Художественная литература, 1987. – 415
с.
- Левкович, Я.Л.
Автобиографическая проза и письма Пушкина / Я.Л. Левкович. – Л.: Наука,
1988. – 328 с.
- Лежнев, А.З. Проза Пушкина /
А.З. Лежнев.- М.: Художественная литература, 1966. – 264 с.
- Маймин, Е.А. Пушкин. Жизнь и
творчество / Е.А. Маймин. – М.: Наука, 1981. – 208 с.
- Макогоненко, Г.П. Творчество
А.С. Пушкина в 1830-е годы (1833 – 1836) / Г.П. Макогоненко. – Л.:
Художественная литература, 1982. – 464 с.
- Мясоедова, Н.Е. Подходы к
изучению «Путешествия в Арзрум» А.С. Пушкина / Н.Е. Мясоедова // Русская
литература. – 1996. – №4. – С. 21 – 40.
- Путеводитель по Пушкину. –
СПб.: Академический проект, 1997. – 432 с.
- Пушкин: Шк. энц. слов. / Сост.
В.Я. Коровина, В.И. Коровин; под ред. В.И. Коровина. – М.: Просвещение,
1999. – 776 с.
- Сапрыкина, Е.Ю. Путешествие /
Е.Ю. Сапрыкина, П.И. Шпагин. // Краткая литературная энциклопедия: в 9 т.
– Т. 6. / гл. ред. А.А. Сурков. – М.: Советская энциклопедия, 1971. – С.
86 – 89.
- Степанов, Н.Л. Проза Пушкина /
Н.Л. Степанов. – М.: Художественная литература, 1962. – 601 с.
- Тартаковская, Л. Третье
открытие Востока (о «Путешествие в Арзрум» А.С. Пушкина) / Л.
Тартаковская. – Звезда Востока. – 1984. – №7. – С. 168 – 178.
- Тынянов, Ю.Н. Пушкин и его
современники / Ю.Н. Тынянов. – М.: Наука, 1969. – 424 с.
- Хализев, В.Е. Теория
литературы: Учебник / В.Е. Хализев. – М.: Высшая школа, 1999. – 437 с.
- Шадури, В.С. Пушкин и грузинская
общественность / В.С. Шадури. – Тбилиси: Литература да хеловнеба, 1966. –
230 с.
- Шкловский, В.Б. Избранное. В 2
т. – Т. 1: Повести о прозе; размышления и разборы / В.Б. Шкловский. – М.:
Художественная литература, 1983. – 639 с.