Необходимо отметить, что
если в цивилистической науке понятие морального вреда является научно
разработанным, то в уголовно-процессуальной отрасли среди
ученых-процессуалистов отсутствует единое мнение относительно понятия
"моральный вред". Так, в частности, В.В. Нагаев говорит о
необходимости замены понятия "моральный вред" на более удачное и
емкое по содержанию, предлагая термин "психологический вред" -
существующий в США и Англии аналог. Психологический вред - это физические и
психические страдания[1].
М.Н. Малеина рассматривает компенсацию морального вреда как способ защиты
неимущественных благ. При этом высказывается предположение о том, что "поскольку
"нравственный" и "моральный" выступают как синонимы, более
удачно было бы использовать в законодательстве термин "неимущественный
вред". Кроме того, "неимущественным вредом" предлагается считать
физические и нравственные страдания, поэтому правильно рассматривать
неимущественный вред как физические и (или) нравственные переживания, а не как
исключительно их альтернативу"[2].
А.А. Власов под моральным вредом понимает "причиненный физическому лицу -
независимо от умысла (вины) - нравственный ущерб. Ущерб выражается в унижении
его чувств, состоит в создании у потерпевшего негативных ощущений и эмоций
(нравственных переживаний, страданий) и влечет негативные последствия для его
психики, носит нематериальный характер опосредованно (через сознание), причиняет
также и физический вред. При этом указанным автором выделяются (условно):
нравственный вред, не связанный с физическим страданием (когда физическое
страдание не соотносится с нравственным переживанием); нравственный вред,
связанный с физическим страданием (когда физическое страдание соотносится с нравственным
переживанием)"[3].
Н.В. Кузнецова полагает, что термин "моральный вред", исходя из его
буквального толкования, не совсем удачен. Вместе с тем выделение в качестве
самостоятельных таких правовых категорий, как "вред физический",
"вред психический" и так далее, не приветствуется, поскольку принципы
возмещения психических переживаний и физических страданий одинаковы. Более
правильным, по мнению Н.В. Кузнецовой, было бы закрепить в законодательстве
понятие неимущественного вреда (в нынешнем понимании морального вреда) в
противоположность вреду имущественному, который действительно регулируется
иначе. В частности, физический вред, причиненный преступлением, выражается в
причинении увечья, иного повреждения здоровья, физической боли. Соответственно
он может сопровождаться потерями имущественного характера (при потере
трудоспособности дополнительные расходы на лечение, питание, приобретение
лекарств, протезирование, постоянный уход, санаторно-курортное лечение с проездом
к месту отдыха и т.д.). Подчеркнув в законодательстве неимущественный характер
физических страданий в нынешнем понимании морального вреда, легче было бы
избежать смешения понятий "компенсации" и "возмещения"
дополнительных расходов имущественного характера, что имеет место в судебной
практике[4].
Г.Г. Горшенков полагает,
что понятие "моральный вред" охватывает далеко не все личностные
потери гражданина от правонарушения. Потери выражаются не только физическими,
психическими, нравственными страданиями. К ним необходимо отнести полную либо
частичную утрату, деформацию определенных социальных качеств лица (во взглядах,
способностях, интересах, потребностях и пр.), нарушения возможностей его
социальной деятельности, дезориентацию установок, а также упущенную выгоду как
следствие умаления личностного блага, дополнительные расходы, связанные с
восстановлением или компенсацией вредных для личности последствий. Такого рода
потери предлагается именовать субъективными. Если рассматривать личность
потерпевшего как субъект права, то становится очевидным, что в результате
причинения ему вреда он несет духовные потери, утрачивает общественно значимые
полезные качества, переоценивает (умаляя) свою социальную значимость, роль
участника широкого круга общественных отношений, причисляет себя к социальной
категории жертв посягательства. Повреждение любого элемента биосоциальной
системы негативно отражается на ее надежности, а стало быть, и юридическом
статусе. Все зависит от степени такого повреждения. Личность - чрезвычайно
сложная структура взаимодействующих элементов как внутри ее самой, так и в
отношениях с окружающей средой, материальными объектами. Именно эти, сложнейшие
по характеру, взаимосвязи внутриличностных элементов между собой и с элементами
окружающей среды (особенно семейно-бытовой сферы) позволяют говорить лишь об
условном разделении элементов объекта правонарушения. А потому и характер
причиненного лицу вреда далеко не всегда можно определить только как собственно
моральный или неимущественный. Таким образом, понятие "неимущественный
(нематериальный) вред не полностью отражает характер причиненного
неимущественным правонарушением вреда, исключая присутствие в нем
экономического признака. Поэтому ученый полагает целесообразным заменить
понятие "моральный вред" понятием "субъективные потери",
которым охватываются признаки как неимущественного (нематериального), так и
материального характера вреда, причиненного правонарушением. Анализируя
проблемы морального вреда как юридического факта, а также роль и значение
порождаемых им правоотношений, Г.Г. Горшенков предлагает следующее определение исследуемого
понятия: "Моральный вред – это неблагоприятные последствия правонарушения,
претерпеваемые лицом в виде физических, психических страданий, нравственных
переживаний, социального дискомфорта, а также упущенной выгоды и дополнительных
расходов как следствия прямого или косвенного умаления неимущественных
благ"[5].
С.В. Нарижний считает,
что "под моральным вредом в уголовном судопроизводстве, подлежащим
материальной компенсации, понимаются физические и нравственные страдания,
испытываемые гражданами в связи с совершенными против них деяниями,
преследуемыми уголовным законом"[6].
Как следует из
приведенных точек зрения, в уголовно-процессуальной науке количество подходов к
понятию морального вреда весьма велико, и не всегда предлагаемые трактовки
созвучны с категориями, которыми оперирует цивилистика.
Как отмечает В.В.
Владимирова, недостатки понятия "моральный вред" являются причиной
различных его интерпретаций и неоднозначных суждений, что позволяет
использовать определение в качестве аргументации, трактуя его как угодно[7].
Представляется возможным
согласиться с мнением С.В. Нарижного о том, что единообразное понимание термина
"моральный вред" в рамках уголовного и гражданского законодательства
имеет особое значение[8].
Только при условии эффективного использования уголовно-процессуальной
терминологии, когда употребляемые термины имеют предельно четкое
материально-правовое значение, возможна реализация права потерпевшего на справедливое
и максимально полное возмещение вреда, причиненного преступлением. Если
ограничиться только изменением названия того, что в настоящее время понимается
в российском праве под физическими и нравственными страданиями, то для этого
вряд ли будут приемлемы такие термины, как "неимущественный вред",
"психический вред" или "субъективные потери". По существу,
можно говорить о том, что понятия "психический вред" и
"моральный вред" неэквивалентны, так как психикой характеризуется
индивидуально-личностный мир человека, в то время как мораль представляет собой
общественную этику. Согласно официальному пониманию моральный вред - это
нравственные и физические страдания. Нравственные переживания (как синоним
нравственных страданий) можно назвать отрицательными эмоциями, возникающими в
человеческой психике и имеющими нравственный характер. Это говорит если не о
тождественности терминов "психические страдания" и "нравственные
страдания", то о том, что последнее понятие полностью охватывается первым,
поскольку нравственные страдания не могут существовать вне области человеческой
психики.
Несколько иначе обстоит
дело с пониманием "физических страданий". Хотя в Постановлении
Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 и говорится о физической боли от
причиненного вреда здоровью, но лишь в контексте нравственных переживаний,
явившихся следствием этой боли. Помимо психических страданий (нравственных
переживаний) имеют место и собственно физические страдания, по сути и
являющиеся той самой болью. Физические страдания проявляются через боль,
удушье, головокружение, тошноту, зуд, жжение и другие болезненные симптомы (ощущения)[9].
Вполне очевидно, что эти болезненные ощущения отражаются в сознании
пострадавшего и вызывают самые различные переживания: обиду, страх, возмущение,
горе, чувство утраты. Говоря другими словами, почти всегда вместе с физическими
страданиями человек испытывает страдания психического характера. Однако
болезненные симптомы лишь отражаются в сознании, а первоначально имеют другую
природу: в отличие от нравственных страданий (переживаний), они никак не входят
в категорию психических страданий. Характерно и то, что слово
"переживания", сочетаясь со словом "нравственные", не может
образовать словосочетание со словом "физические". Следовательно,
можно утверждать, что термин "психические страдания" не включает в
себя категорию "физические страдания" и, соответственно, понятие
"физический вред" не охватывает полностью оба вида страданий,
которыми характеризуется моральный вред в отечественном законодательстве. А из
этого, в свою очередь, следует несостоятельность предложения об использовании
нового понятия "психический вред" для определения физических и
нравственных страданий. Понятию "моральный вред" в его сегодняшнем
значении более соответствует понятие "нематериальный вред", при этом
оно не будет включать в себя термин "вред здоровью" (телесный вред).
Однако весьма сомнительно, что слово "нематериальный" является более
удачным по сравнению со словом "моральный", которое в российском праве
имеет достаточно долгую историю. "Моральный вред" как устойчивое
лексическое сочетание стало уже своеобразным правовым фразеологизмом, имеющим
вполне определенное содержание; ведь еще в дореволюционном отечественном
гражданском праве, как отмечал профессор С.А. Беляцкин, под моральным вредом,
подлежащим возмещению, подразумевались страдания и лишения физические и
нравственные, причиненные потерпевшему неправомерной деятельностью делинквента[10].
Вольное толкование понятий "моральный вред", "нравственные
страдания", "физические страдания" приводит к ошибочному их
пониманию и применению.
Как отмечают современные
исследователи, «законодатель просто обязан дать четкое, точное и полное
определение данных понятий в положениях УПК РФ, чтобы исключить в дальнейшем
возможности их толкования "под ситуацию"»[11].
В связи с появлением в 1990-х
годах нормативных положений о порядке и правилах компенсации морального вреда в
ряде нормативно-правовых актов возник вопрос о возможности возмещения морального
вреда в тех случаях, когда законом для данных отношений это прямо не
предусмотрено, в частности для трудовых отношений[12].
Исходя из принципа субсидиарного применения норм гражданского законодательства
при отсутствии соответствующих норм в той или иной отрасли, данный вопрос
следовало решать положительно. Однако в ряде случаев суды отказывали в
компенсации морального вреда по делам о восстановлении на работе при признании
увольнения незаконным, аргументируя отсутствием в ранее действовавшем Кодексе Законов
о Труде соответствующих норм[13].
Ситуация прояснилась с появлением Постановления Пленума от 20 декабря 1994 г. N 10, в котором констатировалась возможность компенсации морального вреда в трудовых
отношениях даже при отсутствии в трудовом законодательстве соответствующих норм[14].
В дальнейшем нормы о
компенсации морального вреда были закреплены и в самом трудовом
законодательстве: вначале - лишь применительно к случаям незаконного увольнения
и перевода работника, а затем - и в качестве общей нормы, адресованной любым
неправомерным деяниям работодателя в отношении работника (ст. 237 Трудового
кодекса РФ от 30 декабря 2001 г.).
В трудовом праве, как
отмечает С.К. Селезнева, необходимость выработки собственного понятия
морального вреда остро не стоит[15].
Однако некоторые авторы предпринимают попытки его сформулировать. Так,
например, Г.Х. Шафикова предлагает следующее определение морального вреда в
трудовом праве: "Моральный вред - это нравственные или физические
страдания, причиненные одним субъектом трудовых отношений другому
противоправными действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие ему
нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права, а также
в иных случаях, предусмотренных трудовым законодательством"[16].
Данное определение не выдерживает критики в связи с тем, что трудовое
законодательство не предусматривает обязанности работника возместить
работодателю моральный вред; кроме того, юридическое лицо (а большинство
работодателей являются юридическими лицами) не может испытывать каких-либо
физических или нравственных страданий[17].
Отметим также, что при
компенсации морального вреда в сфере трудовых правоотношений, преобладание
финансового доминанта в возможности работника получить определенную
компенсационную выплату не учитывает специфики умаляемого нематериального блага
и причиненных страданий. Однако нематериальный вред затрагивает личностную
социально-психологическую сферу человека, что не всегда может быть наиболее
эффективно компенсировано с помощью денежной выплаты. По мнению некоторых
юристов[18],
должен быть реализован более гибкий подход к проблеме разработки новых, не
известных российскому праву, форм компенсации, учитывающих специфику отрасли
трудового права. В основе выбора критерия наиболее эффективной формы
компенсации должны быть интересы каждой конкретной личности. Установить в
законодательстве исчерпывающий перечень форм компенсации, использование которых
было бы наиболее эффективным для каждого конкретного потерпевшего в каждом
конкретном случае, конечно же, не представляется возможным, но закон может
прямо предусмотреть не только денежную выплату, но и несколько форм
компенсации, чтобы предоставить гражданину (и суду) право выбора среди них
одной, наиболее приемлемой, либо нескольких одновременно. Например, одной из форм
компенсации морального вреда могло бы быть извинение начальника перед
подчиненным, в определенных случаях приносящее последнему наибольшее моральное
удовлетворение.
С.В. Поленина еще в 1974 г. видела целесообразной формой нормативного разрешения проблемы отнесения компенсации вреда к
трудовому или гражданскому праву в принятии отдельного общего закона, который
был бы комплексным нормативным актом и мог бы содержать нормы процессуального
характер[19].
Представляется, что в настоящее время эту проблему можно решить без издания
дополнительного акта, распространив действие гражданско-правовых норм о
моральном вреде на другие отрасли либо четко обозначив, что отношения по
возмещению морального вреда являются гражданско-правовыми независимо от того, в
сфере какого правоотношения возникли.
Много неразрешенных
проблем связано с вопросом о возможности и целесообразности применения
компенсации морального вреда в семейном праве. В сфере семьи и брака нарушение
личных прав граждан наносит самые ощутимые физические и нравственные страдания,
для компенсации которых нет никаких принципиальных препятствий. Поэтому
представляется возможным применение ст. 151 ГК РФ для компенсации морального
вреда, полученного в результате нарушения личного неимущественного семейного
права.
Личные неимущественные
отношения пронизывают всю семейную сферу, они не подпадают под правовое
регулирование, но нарушение их может повлечь для семьи неблагоприятные
последствия, например прекращение правоотношений. Не вызывает сомнений, что при
семейных правонарушениях может иметь место причинение морального вреда. Так,
жестокое обращение родителя с детьми всегда причиняет моральный вред ребенку и
второму родителю; безучастное поведение одного из супругов в браке, когда при
этом весь груз проблем несет другой и в домашних делах, и в заботах о детях, не
может не вызывать физических и нравственных страданий[20].
Семейный кодекс РФ
закрепляет равные права и обязанности родителей в отношении своих детей (п. 1
ст. 61 СК РФ). Они обязаны вместе и на равных началах содержать своих детей, а
также всесторонне воспитывать, готовить к взрослой самостоятельной жизни. Лица,
вступающие в брак, как правило, рассчитывают сообща решать все семейные вопросы
и проблемы, но, к сожалению, довольно часто один из супругов оказывается наедине
с ними без поддержки и взаимопонимания.
Семейный кодекс РФ лишь в
одном случае прямо предусматривает возможность компенсации морального вреда[21].
Абзац 2 п. 4 ст. 30 СК РФ закрепляет право добросовестного супруга в
недействительном браке требовать возмещения причиненного ему материального и
морального вреда. При этом имеется ссылка на применение правил гражданского
законодательства по данным выплатам, что еще раз подчеркивает применение
гражданско-правовой ответственности к семейным правонарушениям. Принципы
разумности и справедливости должны быть положены в основу выработки санкций за
совершение правонарушения, например, для определения судом размера компенсации
морального вреда (абз. 1 п. 2 ст. 1101 ГК РФ).
Кроме того, пункт 2 ст.
1099 ГК РФ устанавливает, что моральный вред, причиненный действиями
(бездействием), нарушающими имущественные права гражданина (алиментные права
имеют имущественный характер), подлежит компенсации в случаях, предусмотренных
законом. Нормами Семейного кодекса РФ такая возможность не предусмотрена.
Таким образом, поскольку нормы
гражданского законодательства детально регламентируют вопросы, связанные с
компенсацией морального вреда, то отпадает необходимость излагать их содержание
в иных, смежных отраслях права[22].
Законодателю достаточно будет осуществить отсылку к положениям отрасли
гражданского права.