8-800-555-05-66 Наши контакты
Ваш город:
Заказ в Вашем городе
8 (495) 987-4136
перезвоните мне
Расширенный поиск    По предметам   Все готовые
Репетиторские услуги и помощь студентам!
Помощь в написании студенческих учебных работ любого уровня сложности
Рубрикатор → Реферат → Другое

Тема: Соотношение фразеологии и формул добрых и недобрых пожеланий

  • Вид работы:
    Реферат по теме: Соотношение фразеологии и формул добрых и недобрых пожеланий
  • Предмет:
    Другое
  • Когда добавили:
    06.03.2012 20:53:16
  • Тип файлов:
    MS WORD
  • Проверка на вирусы:
    Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

  • Полный текст:

    1.1. Из истории изучения фразеологии


    1.2. Место устойчивых единиц языка, выражающих различные

    пожелания, в системе фразеологии


    Введение

             Обороты речи, которые выражают разнообразные пожелания говорящего, адресованные людям, явлениям природы, животным и т.д., объединены под термином "формулы". Этот термин в таком значении используется в науке уже более ста лет. Еще В.Ф.Миллер пользовался им в конце XIX века (В.Ф.Миллер, 1896).

             Пожелания могут выражаться словосочетаниями, а также отдельными словами. Та часть формул, которая охватывает словосочетания, тяготеет к фразеологическим оборотам в самом широком понимании этого термина (наряду с фразеологическими единицами, пословицами, крылатыми словами, цитатами и т.д.). Разнообразные виды фразеологических оборотов характеризуются общими признаками, такими, как воспроизводимость, устойчивость, постоянный состав компонентов и т.д. Эти признаки и позволяют рассматривать формулы как особый специфический материал, служащий средством общения и, как таковой, являющийся предметом лингвистического анализа в рамках фразеологии. Данный тезис подробно анализируется в диссертационной работе.

             Изложение материала ведется с учетом той широкой дискуссии, которая имеет место в  лингвистической литературе и остро затрагивает вопросы об объеме и разрядах фразеологии в целом. В огромной массе трудов по русской фразеологии всесторонне рассматриваются различные типы фразеологических оборотов, одни из которых многие исследователи относят к фразеологии, другие же оспаривают такую возможность. Под сомнением оказываются даже такие сочетания, которые по всем признакам близко стоят к фразеологическим единицам. Под этим термином в данной работе подразумеваются те устойчивые словосочетания, которые выделил В.В.Виноградов (В.В.Виноградов, 1972.  Е.П.Стемковская, 1973: С. 16).

             Пожелания могут быть разными. Здесь рассматриваются те из них, которые обращены к конкретному адресату и не являются выражением желания удовлетворить какие-то житейские, бытовые или физиологические потребности. К формулам относятся  устойчивые обороты, в которых выражено наше пожелание о том, чтобы с адресатом случилось нечто благое или, наоборот, неблагоприятное. И в этом отношении выражения добрых и недобрых пожеланий основываются на двух соответствующих категориях – на понятии добра и на понятии зла. Добрые пожелания, разумеется, заключают в себе (или должны заключать) положительные чувства, проявляемые к адресату, недобрые – наоборот. Категории добра и зла представляют собой обширные и сложные философские проблемы. Тема же о формулах разных пожеланий является лишь сравнительно небольшой, узкой частью этой важной проблемы (Л.Б.Волченко, 1975: С. 4). Данная работа представляет собой освещение  речевых средств выражения отношений человека к человеку (или к окружающей среде), выражения взаимоотношений людей, их поведения при общении между собой.

             Исследование формул представляет несомненный интерес с разных точек зрения. Этика поведения человека является фактором повседневной жизни. Констатация или оценка поведения конкретного лица, группы лиц или даже целого коллектива всегда привлекает к себе  внимание других. В основе такого внимания могут лежать разные причины. Не последнюю роль здесь играет стремление общества сохранять необходимые нормы общежития, соблюдение принятых на сегодня правил поведения и даже простое любопытство человека, проявляемое к другим людям для оценки их поступков.

             Не менее значителен интерес к формулам со стороны их языковой природы. Они имеют свои собственные семантические, словообразовательные и грамматические особенности, хотя и характеризуются общими с другими фразеологическими оборотами свойствами. Например, императивный строй для них является наиболее частой структурой (в отличие от других фразеологизмов); семантика их строится на подчеркнутом выражении добра или зла; они резко отличаются от остальных устойчивых словосочетаний своей экспрессивностью, нередко граничащей с  повышенной аффектацией. Формулы пожелания – особые,  специфические, выразительные средства языка.

             Сопоставительный анализ формул разных языков дает возможность увидеть четкие  характерные черты как речевого оформления, так и национальные специфические признаки содержания самих пожеланий. Например, русское добрый день, представляющее собой по происхождению кальку с немецкого (В.В.Колесов, 1988: С.222), по назначению является, казалось бы, точным эквивалентом осетинского дæ бон хорз (уæд).  Однако при внимательном рассмотрении можно заметить существенные различия между ними и в содержании, и в речевом оформлении. Эта русская формула не содержит в себе грамматических форм непосредственного обращения к кому-либо конкретно, и в этом отношении она больше напоминает междометную единицу, чем осетинский его эквивалент, являющийся прямым обращением к адресату, ко второму лицу ("твой день хороший пусть будет"). В русском эквиваленте видно использование такого штампа, который, казалось бы, не выражает своим оформлением никакого пожелания, но в то же время является устойчивым приветствием в определенный период суток. В осетинском приветствии же прямо говорится "пусть будет", и если даже отсутствует в нем глагольная часть уæд "да будет", "пусть будет" (что является обычным), все равно присутствует значение этого отсутствующего глагола в императиве.

             Формул в языке имеется очень много. Они разнообразны по идеосемантике, а  по структуре разнообразны еще больше. Сопоставление формул в разных языках более рельефно показывает их особенности, их природу, даже в тех случаях, когда сопоставляются не целые словосочетания, а  отдельные слова – формулы. Русское прощай и осетинское хæрзбон, грузинское msvidobit или английское good-bye очень близки в своем основном значении (обращение при расставании), но заметно различаются с точки зрения полисемии. Еще больше они различаются по структуре и при анализе прежней внутренней формы. Осетинское хæрзбон является композитом, простым  соединением прилагательного (с чередованием гласного) и существительного (хорз-бон). Оно по соотношениям компонентов однородно с русскими формулами доброе утро, добрый вечер, (также представляющими собой кальки с западноевропейских языков), но состоящими из раздельнооформленных словоформ. Последнее обстоятельство (раздельнооформленность компонентов) не нарушает формальную синтаксическую общность таких сочетаний, как добрый день - хорз (хæрз) – бон, но они резко расходятся по семантике. Это – совершенно разные формулы, хотя и однородные по построению, по компонентам. Подобных примеров в сопоставляемых языках оказывается большое количество, и они всегда указывают на те  лингвистические, национальные, этнографические и другие особенности, которые таят в себе сопоставляемые языки.

    Актуальность темы данного исследования определяется значением самого анализируемого материала. Формулы добрых и недобрых пожеланий играют существенную роль в жизни общества, в общении людей между собой, служат основным средством речевого этикета, предписывающего в каждом конкретном случае определенное поведение. Без знания особенностей этикета невозможно получить представление о культуре народа и правилах поведения, принятых в этой культуре. Рост межкультурных и межэтнических контактов требует учета исследуемой проблемы в целях облегчения этих контактов и избежания возможных недоразумений.

    Актуальность исследования подкрепляется также усложнением структуры общества, его социальным, конфессиональным и профессиональным расслоением. Все это неминуемо ведет к увеличению роли этикета, регламентирующего общение людей разных социальных, национальных и других слоев. В этом смысле речевые формулы пожеланий являются важной составной частью коммуникативной компетенции.

    Интерес науки к ним естественен, в особенности при условии их сопоставительного изучения в разных языках.

    Объектом исследования являются те многочисленные устойчивые обороты в разных языках, которые, являясь устойчивыми единицами речи, служат для выражения определенных отношений говорящего лица к собеседнику или адресату в третьем лице.

    Предметом исследования стали различные семантико-стилистические разряды речевых формул пожелания, их лексика, грамматическая структура в аспекте сопоставления в русском и осетинском языках.

    Целью данной работы является:

    1) систематизация всех значительных по количеству и содержанию типов речевых формул пожелания, функционирующих в разных языках, а также исследование специфических особенностей этих формул, наглядно показывающих их языковое, этнографическое, национальное своеобразие;

    2) анализ устойчивых выражений как особых выразительных средств, отличающихся повышенной эмоциональной и стилистической окрашенностью;

    3) выявление словообразовательных, грамматических и семантических признаков, которые определяют специфическую природу изучаемых формул.

    Материалом исследования служат многочисленные устойчивые, раз навсегда данные единицы речи, выражающие добрые или недобрые пожелания, лежащие в плоскости когнитивно-прагматического и лексико-грамматического уровней языкового общения; этот материал разнообразен по назначению, а единицы каждого разряда различны по содержанию и по грамматической структуре.

    Методологическая база.  Исследование осуществлено в русле когнитивного направления изучения языковых единиц. Основы такого исследования языка заложены в работах С.Д. Кацнельсона (на понятийно-логическом уровне), А.В. Бондарко (в функционально-ономасиологическом  аспекте). Важное уточнение в процедуру лингвистического анализа внесли положения психологии в концепциях Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева. Сильное влияние на теоретический аспект исследования оказали работы       В.И. Абаева, В.В. Виноградова, Н.Я. Габараева, Т.А. Гуриева, М.И. Исаева,    Р.З. Комаевой, В.М. Мокиенко, А.И. Смирницкого, Н.М. Шанского.

    Главным методом исследования является сопоставительный. В работе используется в основном типологическое сопоставление осетинских речевых формул пожелания с соответствующими в русском языке, а также в английском, грузинском и некоторых других языках. Помимо сопоставительного анализа в работе используется сравнительно-исторический метод, метод внутренней реконструкции, а также описательный, стилистический и количественный.

    Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что:

    1) формулы добрых и недобрых пожеланий в разных языках впервые служат объектом специального, монографического исследования;

    2) материал рассматривается в сопоставительном плане в разных языках, что дает возможность увидеть национальную специфику анализируемых единиц;

    3) выявляются идеосемантические разряды анализируемого материала, внутри каждого разряда определяются составляющие его типы, характеризующиеся своими собственными признаками;

    4) проводится структурный анализ всех типов формул, что обеспечивает выяснение лексико-грамматической принадлежности формул (если они выражены отдельными словами) или их составляющих компонентов (если они представлены словосочетаниями), а также характера связи компонентов друг с другом;

    5) формулы рассматриваются с целью определения степени их эмоциональной окрашенности,  а также стилистической принадлежности, что позволяет выяснить заметные различия между разными материалами;

    6) предпринята попытка определить место формул добрых и недобрых пожеланий в массе всего многообразного фразеологизированного материала языка, т.е. выяснить признаки формул, позволяющие рассматривать их в системе всей фразеологии.

    На защиту выносятся следующие положения.

    1. Речевые формулы пожелания имеют свои собственные семантические, словообразовательные, стилистические и грамматические особенности, хотя и характеризуются общими с другими фразеологическими оборотами свойствами. Они резко отличаются от остальных устойчивых словосочетаний своей экспрессивностью, нередко граничащей с повышенной аффектацией.

    2. Речевые формулы пожелания по своей лексико-грамматической структуре и семантическим признакам стоят ближе к фразеологизмам, чем пословицы и поговорки.

    3. Тождественные в семантическом отношении формулы пожелания в разных языках обычно различаются словообразовательной структурой,  морфологическим оформлением компонентов и особенностями синтаксического построения.

    4. Этническая специфика речевых формул пожелания проявляется в способах их развертывания и структурирования, а сами по себе они относятся к числу общечеловеческих действий.

    5. Использование тех или иных формул пожелания регламентируется этническими, конфессиональными, профессиональными, возрастными, ситуативными и другими особенностями.

    6. В социумах с высокоинтегрированным типом культуры речевые формулы пожелания отличаются большим семантическим и структурным разнообразием, характеризуются сильной зависимостью от ситуации общения, меньшей степенью фразеологизированности и большей прозрачностью смысла (внутренней формы), чем в обществах с противоположным типом культуры.

    Практическая значимость работы заключается в том, что полученные результаты представляют интерес не только для специалистов по теории коммуникации, лингвистики, семиотики, но и для психологов, социологов, этнографов. С большой пользой они могут быть использованы в таких субдисциплинах, как паралингвистика, этнография речи, психолингвистика и др.

    Основные положения данной диссертационной работы докладывались и обсуждались на научных сессиях Юго-Осетинского государственного университета. По теме исследования опубликован ряд научных работ в сборниках научных трудов, в периодической печати.


    Глава 1. Соотношение фразеологии и формул

    добрых и недобрых пожеланий


    1.2. Из истории изучения фразеологии


    Поскольку формулы, выражающие различные пожелания, своей  частью относятся к сфере фразеологии, будет уместно коснуться некоторых моментов истории изучения фразеологии, ее понимания и толкования, структурных и семантических типов фразеологизмов и т.д. Определенный интерес  представляет сопоставительный обзор истории изучения фразеологии двух языков, что усиливает актуальность осуществленного исследования.

    Любое сравнение, хотя бы только двух языков, всегда выявляет много разных любопытных явлений. И такой тезис справедлив даже в случаях, когда сопоставляются не только целые уровни языков, но и отдельные части этих уровней. В двух языках, если они принадлежат даже к одному типу, обнаруживается бесчисленное количество отличающих их признаков. Это два разных мира, которые живут по собственным законам и общими могут иметь только какие-то понятия, такие как, например, статус средства общения, звуковой характер речи, внешне сходные уровни языка, или наличие таких более частных понятий, какими являются, например, часть речи, словоизменение, синонимия, предложение и т.п. При близком рассмотрении и они оказываются очень разными, чуждыми друг другу. Такое явление, как категория падежа, или еще уже, скажем, именительный (или любой другой) падеж в двух языках представлен в комплексе совершенно разных специфических свойств. Стоит отметить здесь, например, известный факт, что именительный падеж в осетинском языке является падежом не только субъекта, но и объекта (Ю.Д.Каражаев, 1996: С. 40), тогда как русский именительный падеж оформляет только субъект. Можно сослаться еще на работу Н.Я.Габараева, где дается структурная и функциональная  характеристика префикса с- в разных языках (Н.Я.Габараев, 1998: С. 157).

    Глагольная приставка с- имеется в обоих языках. Материально – это одна и та же морфема. Функционально – и в одном и в другом языке сообщает глаголу значение совершенного вида: с-варить – с-фыцын, с-делать – с-аразын, с-агитировать - с-агитаци кæнын. Эти приставки, являясь продуктом собственных языков, проявляют удивительное сходство, но в сфере словообразования показывают не менее примечательные различия. Вопрос частный, но в сравнительном плане приводит ко многим любопытным наблюдениям.

        Сравнение истории изучения русской фразеологии с осетинской показывает, что русистика к  настоящему времени накопила огромную лингвистическую литературу по изучаемой проблеме, тогда как осетиноведение насчитывает лишь несколько скромных работ по вопросам фразеологии. При этом хорошо известно, что большое количество фразеологических оборотов имеет каждый язык, и вряд ли кто сможет сказать, что в одном языке их больше, чем в другом.  О количественном соотношении русских и осетинских формул пожеланий с уверенностью можно сказать, что осетинских гораздо больше, чем русских. Зато какие-то типы фразеологических оборотов в русском языке более многочисленны. Это в первую очередь, номинативные единицы терминологического характера, а также архаичной структуры обороты или фразеологические единицы с архаичными компонентами.

        В литературе отмечается, что интерес к собиранию и изучению выразительных средств русского языка возник задолго до появления самого термина "фразеология" (С.И.Ожегов, 1974: С. 182). Вначале – это сборник пословиц и поговорок (В.И.Даль, 1879; И.И.Иллюстров, 1915 и др.). К самому концу XIX века появляется сборник С.В.Максимова (С.В.Максимов, 1890; 1955),  включающий материал, который уже ближе стоит к современному пониманию фразеологии. Широкую известность получил сборник М.И.Михельсона (М.И.Михельсон, 1903-1904). Здесь фразеология понимается очень широко. Отбор материала автором проводился по принципу образности и иносказательности. М.И.Михельсон так определяет "предмет русской фразеологии": "…образные слова и пословичные выражения, а также поговорки, пословицы и изречения, свойственные языку народа, с объяснением их смысла и иносказательного применения,  и составляет предмет русской фразеологии" (М.И.Михельсон, 1903-1904: С.6). Забегая вперед, можно заметить, что такое широкое понимание предмета фразеологии позволяет свободнее говорить о соотносительности фразеологии и формул (см. об этом ниже). С.И.Ожегов пишет (С.И.Ожегов,1974: С. 186), что "Практика "Толкового словаря" под редакцией Д.Н.Ушакова, сделавшая фразеологию самостоятельным разделом словаря, и исследования акад. В.В.Виноградова о фразеологических единицах оказали положительное влияние на последующую лексикографическую практику в отношении фразеологии. Фразеология становится предметом особого внимания". Из этих слов можно заключить, что предмет фразеологии (хотя бы с позиций лексикографических интересов) составляют те фразеологические единицы, которые впервые определил, рассмотрел В.В.Виноградов (В.В.Виноградов, 1972). Речь идет о широко известных трех типах фразеологизмов. Это фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания. Но в языковедческой литературе популярна и такая точка зрения, согласно которой термин "фразеология" охватывает и единицы более сложной структуры. По этому поводу справедливо утверждает С.И.Ожегов, что, несмотря на то, что вопросы фразеологии благодаря трудам В.В.Виноградова привлекают внимание исследователей, они "в большинстве случаев не получили удовлетворительного решения. Прежде всего это относится к основному вопросу – понимания объема фразеологии. По-видимому, само слово "фразеология" не стало еще подлинным термином благодаря тому, что оно бытует в языке, покрывая собой многообразные явления, сливаясь иногда с термином "идиоматика" или противопоставляясь ему" (С.И.Ожегов,1974: С. 187). И дальше он замечает, что для нашего языкознания характерны, в основном, две точки зрения. Одна предполагает понимание фразеологии как совокупности любых словесных сочетаний, обладающих той или иной степенью устойчивости. Для иллюстрации приводятся слова А.И.Ефимова о том, что к  фразеологическим средствам относятся не только идиомы, но и  поговорки, пословицы, афоризмы писателей, крылатые строки стихотворений, устойчивые формулы и обороты научно-терминологического характера, некоторые канцелярские штампы, производственно-технические выражения и т.д" (А.И.Ефимов,1952: С. 63).

        Здесь под словом "идиомы" объединяются лишь те три типа фразеологических единиц, которые исследовал В.В.Виноградов и которые являются эквивалентами отдельных слов. Таким образом, за пределами понятия "идиомы" обнаруживается большое количество материала, функционально и структурно разные обороты. Считается, что такие единицы под общим названием "фразеология" собираются лишь по функциональной общности и нет попыток структурно-языкового анализа объекта. "Исследуются лишь ее (фразеологии – Б.Ц.) функции как выразительного средства" (С.И.Ожегов,1974: С. 188).

        В лингвистической литературе четко подчеркивается принадлежность к фразеологии таких единиц, как крылатые выражения, пословицы и т.д. А.И.Смирницкий, имея в виду крылатые выражения, отмечает, что "…воспроизведение единиц языка никогда не носит характера "цитирования": эти единицы применяются и используются как принципиально не имеющие автора, как общее достояние народа, неразрывно связанное с ним.  Как только какое-либо слово повторяется как чье-либо, так оно уже приобретает характер своеобразного речевого произведения, обособляется от системы языка: для полного включения в эту систему требуется утрата каких бы то ни было "авторских прав на него" (А.И.Смирницкий,1954: С. 21). И как только "закавыченность" снимается, крылатые выражения начинают функционировать, как и другие несвободные сочетания (В.Н.Телия,1972: С. 511).

        То же самое говорится о пословицах. Будучи по форме коммуникативными единицами-предложениями, они, однако, не поддаются адекватному анализу. Они являются обозначением конкретной ситуации и обычно имеют иносказательное, обобщенное значение, не выводимое из конкретного содержания предложения. И это служит основанием для включения пословиц, крылатых выражений и других устойчивых словосочетаний в разряд единиц фразеологического состава языка (В.Л.Архангельский, 1964; А.В.Кунин, 1970; И.И.Чернышева, 1970).

        Следует иметь в виду, что каждый тип этого огромного и разнообразного материала отличается от других не только (и часто не столько) по своей структуре, но и по назначению. Пословицы и поговорки, например, или т.н. канцелярские штампы, терминологические единицы и др. представляют собой функционально различные типы. То же самое можно сказать о формулах пожеланий, которые отличаются специфической структурой, а еще больше – своим назначением (см. ниже).

             Вторая точка зрения, по С.И.Ожегову, сформулирована В.В.Виноградовым и "открывает возможности для более отчетливого определения понятия объема фразеологии как особого явления языка (разрядка наша – Б.Ц.) на современном историческом этапе его развития" (С.И.Ожегов, 1974: С.191). В.В.Виноградов специально нигде не оговаривает объем и границы фразеологии, однако из семантического и структурного анализа выделенных им трех типов устойчивых словосочетаний ясно видно его понимание объема фразеологии (В.В.Виноградов, 1972). Некоторые лингвисты, говоря об этой второй точке зрения, ссылаются на швейцарского лингвиста Ш.Балли, который еще в начале XX века выделил три группы фразеологических оборотов: обычные сочетания, фразеологические серии и фразеологические единства (Ш.Балли,1961: С. 87). Эта идея позже была развита В.В.Виноградовым. Он также выделил три типа фразеологических единиц, в основу классификации которых положил "факторы семантического порядка, а именно то, как соотносится значение фразеологического целого со значениями образующих его слов" (Д.Н.Шмелев, 1977: С. 294). Ясно, что под фразеологию подводятся те единицы языка, которые эквивалентны отдельному слову. Об этом же говорят, например, В.В.Бабайцева, Л.Ю.Максимов, противопоставляя фразеологизмы свободному словосочетанию: "По своему значению фразеологизмы соответствуют слову и часто могут быть заменены им (…держать за пазухой камень – угрожать и т.д.), в то время как словосочетание заменить одним словом нельзя". Не все исследователи признают эквивалентность фразеологизма и отдельного слова: «Тезис о равнозначности фразеологических оборотов слову неправомочен хотя бы по той простой причине, что нет надобности прибегать к сочетанию двух слов, если можно сказать то же самое при помощи одного слова. Если бы принять участие было равнозначно слову «участвовать», оказать помощь – слову «помочь» и т.п., то все фразеологизмы этого рода надо было бы признать усложняющими нашу речь тавтологизмами» (Ю.Р.Гепнер,1964:С.63). Но ведь то же самое можно было бы сказать о синонимах  (В.В.Бабайцева, Л.Ю.Максимов,1981: С. 55).

        Эти две точки зрения сопровождают друг друга с  самого начала изучения разбираемого материала. Еще в  середине XX века С.И.Ожегов писал: "Зыбкость, неопределенность и многообразие в понимании объекта фразеологических исследований сопряжена с такой запутанностью терминологии, какой нет, вероятно, ни в одном разделе лингвистики" (С.И.Ожегов, 1957: С. 37). По поводу этого высказывания Д.Н.Шмелев с озабоченностью отмечает, что "за прошедшие после опубликования статьи С.И.Ожегова два десятилетия "запутанность терминологии" в этой области только увеличилась" (Д.Н.Шмелев,1977: С. 297).

        Надо полагать, что "запутанность терминологии" создается не сама по себе, не в отрыве от "запутанности" самого анализируемого материала. Если иметь в виду только эквивалентные слову фразеологизмы, то "запутанность" связана только с проблемами изучения этих единиц, но когда речь заходит о фразеологии в широком понимании, то всплывают самые разнообразные, часто противоречивые термины. Каждая разновидность "обширной" фразеологии (пословицы, крылатые слова, формулы и т.д.) имеют свои специфические особенности, методы исследования и, разумеется, свою терминологию. И, видимо, с этой точки зрения, запутанность следует видеть и в попытках определить объем фразеологии. Эта неопределенность объема фразеологии упоминается во многих  исследованиях. Еще в шестидесятых годах в предисловии к специальному сборнику работ по проблемам фразеологии, служащем как бы итоговым напутствием, говорится: "Теперь уже не приходится сомневаться в том, что непрекращающийся (выделено нами – Б.Ц.) поток исследований и статей, затрагивающих как общие, так и частные проблемы фразеологии, вывел ее из стадии скрытого развития, но в месте с тем вопросы объема, задач и основных понятий фразеологии далеко еще не всеми исследователями понимаются одинаково и далеко не всегда в  этой области достигнуты достаточно отчетливые представления, хотя бы, например, по вопросу о  дифференциации разрядов фразеологических единиц в связи с их коммуникативно-функциональной ролью (Предисловие,1964: С. 3).

        Через десятилетия наблюдается та же неопределенность понимания объема фразеологии и разных типов фразеологических оборотов. Для примера можно сослаться на А.В.Дудникова: "Кроме трех типов фразеологических оборотов, описанных В.В.Виноградовым и различаемых по степени семантической нечленимости, по  инициативе  Н.М.Шанского  был   выделен  четвертый   тип – "ф р а з е о л о г и ч е с к и е   в ы р а ж е н и я" (А.В.Дудников,1990: С. 123). Сам автор указывает, что этот тип с большой натяжкой можно включить в схему виноградовской классификации. Этот тип не упоминается и дальше, при анализе вопроса "Фразеологические единицы в их отношении к частям речи" (Там же: С.124 и сл.). Любопытно, что начало этой "инициативы" идет еще с начала шестидесятых годов: Н.М.Шанский отличительной чертой  фразеологических выражений считает устойчивый характер употребления и воспроизводимость в качестве готовых целостных единиц. (Н.М. Шанский,1963: С. 9). Этот же взгляд сохраняется и в последующих работах (Н.М.Шанский, В.В.Иванов,1981). А.М.Бабкин в свое время выразил, отмечая, что указанные  признаки не являются исчерпывающими определениями, "так как позволяют отнести к области фразеологии исключительно широкий круг довольно неопределенных объектов, включая ходовые цитаты и их отголоски" (А.М.Бабкин, 1964: С. 9).

        В лингвистической литературе неоднократно отмечается, что  в последнее время к этому объекту исследования проявляется повышенный интерес благодаря известным работам В.В.Виноградова (Н.С.Ожегов, 1974; Н.Н.Прокопович, 1969; Д.Н.Шмелев, 1977; А.В.Дудников, 1990; и др.). Это означает, что с чисто лингвистической стороны объектом исследования служат структурно-семантические типы фразеологизмов, которые выделял В.В.Виноградов. И действительно, в массовом порядке появляются работы, посвященные не только общим вопросам фразеологических единиц (в трактовке В.В.Виноградова), но и сугубо специфическим сторонам этого материала (В.М.Мокиенко, 1995; А.Брих, 1995 и т.д.). В последней работе, например, указывается, что "Интенсивное развитие когнитивных исследований в области фразеологии … позволяет поставить новые задачи (подчеркнуто нами – Б.Ц.) и в исторической фразеологии" (А.Брих, 1995: С.4).

        Вопросы, связанные с определением объема и границ фразеологии, разумеется, ставятся не только в русистике. Фразеологический материал широко представленный в разных языках и имеющий общие структурно-семантические признаки, и возможные методологические законы его понимания и исследования, исследователями предлагаются не одинаковые решения соответствующих проблем. Так же, как, например, и в самом русском языке. В этом отношении интересны, например, взгляды исследователей на фразеологию английского языка. А.И.Смирницкий анализирует главным образом фразеологические единицы, выделенные В.В.Виноградовым. Но вместе с ними он вскользь отмечает  «воспроизводимые речевые произведения» типа How are you? Thank you very much! Но он добавляет, что «вопрос этот очень сложный и требует специального рассмотрения» (А.И.Смирницкий, 1956: С.228). В заключение он говорит, что «эти воспроизводимые единицы не являются фразеологическими единицами или эквивалентами» слов (С.230). Не упоминаются пословицы и подобные им распространенные структуры. Такие же единицы рассматривает и Р.С.Гинзбург (R.S.Ginsburg, 1966). С «идиомами – эквивалентами слов» она упоминает более распространенные обороты, «идиоматические единицы» типа What will mrs. Grundy say (что скажет миссис Гранди?). Из разных источников приводятся шекспировское to be or not to be (быть или не быть), мифологическое to cleanse the Augeon stables (вычистить авгиевы конюшни), библейское a voice crying out in the wildlerness (глас вопиющего в пустыне) (R.S.Ginsburg, 1966: Р.110-111). Одним из типов идиом Xoкетт считает даже аббревиатуры: airplane (air-plane) аэроплан, gentleman (gent-leman) джентльмен и т.д. (Ch.Hockett, 1969: P.109). Поэтому решение многих кардинальных вопросов фразеологии является общей задачей для  исследователей разных языков. Эти кардинальные вопросы освещаются и в исследованиях общего характера (А.А.Реформатский, 1967; Ю.С.Маслов, 1987 и др.).

        В то же время следует подчеркнуть, что фразеологизмы каждого языка имеют ярко выраженное национальное своеобразие, "в каждом языке среди них есть много специфических и по форме, и по мотивировке, и по значению" (Ю.С.Маслов,1987: С.119). И если в двух языках обнаружить две единицы даже одинаковой семантики, все равно они резко различаются по построению или по составу компонентов. Можно сравнить, например, такие обороты: ездить в Тулу со своим самоваром и осетинское хъæуæй хъæдмæ сугтæ ласын ("из села в лес дрова возить"); доброе утро, осет.  дæ райсом хорз ("твое утро да будет хорошим"); да поразит тебя гром, осет. арв дæ ныццæвæд ("пусть небо тебя ударит"); да снизойдет на тебя божья благодать, осет. Хуыцауы хорзæх дæ уæд ("да будет тебе благодать Бога").

        В заключение краткого обзора истории изучения русской фразеологии можно заметить, что на сегодняшний день окончательно не решен вопрос о том, какие устойчивые сочетания слов включать в разряды фразеологизмов, и какие оставлять за их пределами. И если тот или иной языковед исследует только проблемы фразеологических единиц, описанных В.В.Виноградовым, он может молча обходить все другие обороты (пословицы, формулы, крылатые слова и т.д.) или открыто выступать за их выведение за рамки понятия фразеологии.

         Такое же положение наблюдается и в осетиноведении. (М.И.Исаев, 1974; М.И.Исаев, Х.А.Токазов, 1985.) В рамках фразеологии говорится обычно о всех типах "устойчивых речений". Характерно, что собирание фольклорного материала начинается с пословиц и поговорок, т.к. они являются яркими самостоятельными выразительными средствами. Их нередко приравнивают к коротким притчам, потому что в основе их возникновения очень часто лежат именно такие притчи, да и сами они нередко содержат нечто подобное краткому сюжету (ср., например, в обоих языках: в тихом омуте черти водятся – æнцад малы хæйрæг бады; что посеешь, то пожнешь – цы байтауай, уый æркæрддзынæ; в чужом глазу даже волосок видит, в своем же и бревна не замечает – искæй цæсты æрду уыны, йæхи цæсты та къала бæлас дæр нæ уыны; осет.: Хæрæг ныхъхъихъ кодта: - "Уæлæ гал ратулы!" Бафарстой: - Æмæ ды та цæуыл тыхсыс? Уый загъта: - Йæ хæссын та мæнмæ кæсдзæн – Осел заревел: - Бык скатился (упадет)! Его спросили: - А ты чего беспокоишься? Тот ответил: - Тащить-то его мне придется.

        Пословицы благодаря своей коммуникативной завершенности (как и цельные цитаты) хорошо обособляются от других единиц фразеологии, легче поддаются осмыслению, меньше связаны непосредственно с контекстом, они не нуждаются в других компонентах предложения. Поэтому их проще собирать наряду со сказками (сказаньями) и загадками. Именно этим объясняется то обстоятельство, что они привлекают внимание к себе в тот начальный период, когда народное творчество уже становится объектом интереса собирателей и исследователей.

        Осетинский язык, как известно, относится к младописьменным языкам. Первая книга появилась лишь в 1798 году (Начальное учение, 1798). Поэтому различные крылатые выражения, ходячие цитаты в осетинском языке немногочисленны. Они вошли в обиход главным образом из произведений Коста Хетагурова (Хетæгкаты Къ.). Хотя первая осетинская книга и была духовного содержания, из церковной литературы в осетинский язык не проникли фразеологизмы типа избиение младенцев, козел отпущения, буриданов осел и т.д.

        Основоположниками осетиноведения справедливо считаются А.Шегрен (А.Шегрен, 1844) и В.Ф.Миллер (В.Ф.Миллер, 1992; 1927-1934). В "Грамматике" А.Шегрена специально не рассматриваются устойчивые словосочетания, но его анализ осетинского словосочетания вплотную приблизил к исследованию фразеологии. Что касается работ В.Ф.Миллера, в особенности его "Словаря", то в них имеется большое количество разных фразеологизмов.

        В качестве иллюстраций к значениям слов в "Словаре" используется множество замечательных пословиц, раскрывающих содержание соответствующих слов: кæсаг йæ сæрæй æмбийы – рыба с головы гниет; зæронд бæх байрагдзармы нæмыг бирæ бахæры – старая лошадь много съедает зерна (в торбе) из шкуры жеребенка; мæсыг хи дурæй хæлы – башня разрушается от своих камней. Много здесь фразеологических единиц: коммæ кæсын – повиноваться; ном ссарын – почтить, помянуть; ныхмæ лæууын – противостоять и т.д. Есть даже загадки: армы цæуы, уæрмы нæ цæуы – в руке помещается, в яме не помещается (шелковый платок). Любопытно, что в "Словаре" В.Миллера нашли место многие формулы пожеланий: куыдзбындар фæу – пусть твоим наследником будет собака; уæд усы кæрдæны мыггагмæ фæхæт – в женском платке броди всю свою жизнь; дæ раттæг мацыуал раттæд – создавший тебя пусть ничего больше не создаст и множество других. Интересно, что все эти обороты с осетинского переводятся на русский, а затем на немецкий язык.

        Еще до этого, в середине ХIХ века собиранием осетинского фольклора занимался учитель Д.Чонкадзе (М.Г.Габодзе, 1998), собранные материалы которого (и среди них 123 пословицы) были изданы академиком А.Шифнером (А.Шифнер, 1888).

        Осетинские пословицы отдельными сборниками выходили во второй половине ХХ века (Ирон æмбисæндтæ, 1955; 1976).

        В исследовании вопросов осетиноведения исключительная роль принадлежит В.И.Абаеву. Он не работал непосредственно над проблемами фразеологии, но многие его фундаментальные труды способствуют лучшему пониманию осетинских фразеологических единиц. В книге по осетинской грамматике (В.И.Абаев, 1959) в разделе словообразования анализируются сложные лексические единицы типа даргъзæнг "длинноногая" (букв. "длинная нога"); мыдыбындз "пчела" (букв. "меда муха"); дзæгъæлмард  ("безвестно погибший"); хæдзардарæг "кормилец" (букв. "содержащий дом") (Там же: С.124 и сл.). Они интересны тем, что многие из них могут иметь соотносительные образования с раздельнооформленными компонентами-словоформами. Образования типа мыды+бындз, даргъ+зæнг можно считать и словосочетаниями, но тогда они благодаря идиоматичности могут причисляться к номинативным фразеологическим единицам (любопытно, что эта идиоматичность осознается и при их слитном написании, т.е. если считать их композитами). Многие из них могут быть и свободными словосочетаниями (типа даргъзæнг  "длинная нога"). Структуры этого типа создают определенные трудности для орфографии, в особенности обороты типа мыды бындз, где первый компонент, оформленный родительным падежом по значению тяготеет к статусу самостоятельной словоформы. Свободные словосочетания этого типа (напр., сыхаджы хæдзар "дом соседа", доны фæд "русло реки") не поддаются подсчету, они бесчисленны. Но некоторую их часть пишут слитно, считая их сложными словами (топпыхос "порох", букв. "ружья средство"; боныгъæд "погода", букв. "дня качество") и т.д. В литературе отмечается, что "от мыды+бындз до сыхаджы хæдзар имеется великое множество сходных единиц, у которых семантическая целостность убывает по нисходящей линии и совершенно исчезает в образованиях типа сыхаджы хæдзар. Провести границу между сложными словами и словосочетаниями в этой длинной цепи однотипных конструкций  практически невозможно, и если десяток из них можно было бы включить в разряд сложных слов, а тысячи отнести к посессивным словосочетаниям, то сотня-другая неизбежно остаются между этими группами без определенного места как в синтаксисе, так и в лексикологии и без твердого правила их правописания" (Н.Я.Габараев,1977: С. 75)

        Здесь проходит граница между словом и фразеологической единицей (верхняя граница проходит между распространенными коммуникативными единицами (пословицами, цитатами и т.д.) и текстом неопределенных рамок). Для данной работы эта граница (как и концепция В.И.Абаева) представляет интерес в том отношении, что эта граница не четкая, она не отделяет строго фразеологическую единицу как от свободного словосочетания, так и от сложного слова определенного структурно-семантического типа.

        Много фразеологических единиц включено В.И.Абаевым в его "Русско-осетинский словарь" (В.И.Абаев,1970). И, разумеется, очень интересны его переводы этих фразеологизмов средствами осетинского языка (закадычный друг "æрдхорд лымæн"; вдоль и поперек "дæргъæй-уæрхæй"; кривить душой "фæливын"; стоять во главе "сæргъ лæууын" и т.д.).

        Важное значение имеет "Историко – этимологический словарь" В.И.Абаева (В.И.Абаев,1958-1989). Во многих словарных статьях даются осетинские фразеологические единицы, но уже с переводом на русский язык. Интересно отметить, что В.И.Абаев неоднократно подчеркивает их идиоматичность. Так, в словарной статье слова дарын он пишет: "Употребляется во множестве полуидиоматических выражений: туг дарын "быть кровником", "подлежать кровной мести"; цæст дарын "присматривать", "наблюдать"; хъус дарын "следить", "наблюдать"; зæрдæ дарын "помнить", "держать в памяти"…" (В.И.Абаев,1958: С. 345).

        Очень много фразеологических единиц дается в "Осетинско-русском словаре" (Б.Б.Бигулаев, К.Е.Гагкаев, Н.Х.Кулаев, О.Н.Туаева, 1970), правда, без обычного специального знака, принятого не только для толковых словарей, но и двуязычных (см. сæрыл дзурын "заступаться"; зæрдæ æлхæнын "добиваться расположения"; цæстмæ дарын "упрекать") и т.д. Но и без специального обозначения и выделения представленный в словаре фразеологический материал имеет большое значение.

        Труды по синтаксису осетинского языка (Н.Шегрен,1844; К.Е.Гагкаев, 1956; Н.К.Багаев, 1982; Грамматика осетинского языка, 1986; Т.А.Гуриев, 1993; Ю.Д.Каражаев, 1987; 1996 и др.) специально не затрагивают проблем фразеологии, но анализ места и функций слова в составе словосочетаний и предложений расширяет возможности лучшего понимания природы фразеологических оборотов.

        Некоторые сведения о фразеологии имеются в двух небольших монографиях по лексикологии осетинского языка (Исаты М.И., 1989; Медойты Б.Г., 1988).

        Проблемам осетинской фразеологии специальные монографические исследования посвятили М.И.Исаев и Н.Я.Габараев (М.И.Исаев, 1954;1964; Н.Я.Габараев, 1956). Эти и другие авторы опубликовали небольшие работы по частным вопросам осетинской фразеологии (М.И.Исаев, 1959; Н.Я.Габараев, 1960; Р.З.Комаева, 1966; и др.).

        В осетиноведении проблемы классификации фразеологизмов те же, что и в русской фразеологии. М.И.Исаев, например, в своей работе (М.И.Исаев,1964) рассматривает такие типы фразеологизмов: 1)пословицы и поговорки; 2)меткие и крылатые выражения из литературы; 3)идиомы и выражения из фольклора; 4)устойчивые обороты речи, выражающие пожелания различного характера; 5)составные названия и термины; 6) фразеологические параллелизмы; 7)глагольные фразеологизмы; 8)образные выражения (не вошедшие в предыдущие группы). В кандидатской диссертации Н.Я.Габараева (Н.Я.Габараев,1956: С. 14) выделяются три основные группы фразеологических оборотов: 1)фразеологические речения ("условно обозначаются встречающимся в некоторых исследованиях термином") (М.И.Исаев, 1954; Ч.Г.Сейфуллин, 1953 и др.); 2)формулы, выражающие пожелания различного характера; 3)фразеологические единицы. Третий тип охватывает те устойчивые словосочетания, которые выделил В.В.Виноградов.

        Само собой разумеется, что все эти разнообразные обороты многими учеными объединяются в один обширный класс не случайно. Они сходятся в определенных признаках, благодаря чему и составляют одну общую группу средств общения. И именно в качестве средства общения они служат объектом лингвистического анализа.

        Поскольку все разнообразные типы постоянных структур, т.е. фразеологизмов в самом широком понимании являются средствами общения и, пожалуй, самыми выразительными средствами, то, разумеется, все они имеют право жить, функционировать и служить объектом изучения. Но они все разные по многим свойствам, и путаницу вносит то, что объединяются под общим названием  "фразеология". Видимо, под "фразеологические единицы" было бы удобнее выделить те типы устойчивых сочетаний, которые в свое время были рассмотрены В.В.Виноградовым (А.П.Мордвилко, 1964: С. 6).

        Надо отметить, что исследователи неоднократно пытались разграничить различные виды фразеологических оборотов. Но в этих попытках основное внимание обращается на критерии обособления только фразеологических единиц, т.е. тех фразеологических оборотов, которые впервые классифицировал В.В.Виноградов. Так, Е.А.Иванникова утверждает, что, опираясь на лексическую неделимость словосочетания, можно легко определить истинный объем фразеологии. В частности, она пишет: "Последовательное применение критерия лексической неделимости позволяет установить объем фразеологии довольно четко. Сам собой отпадает вопрос о том, должны ли войти в фразеологию отдельные виды устойчивых сочетаний: пословицы, поговорки, крылатые слова, термины и др." (Е.А.Иванникова,1964: С. 80).

        Лексическая неделимость из всех оборотов больше всего свойственна фразеологическим единицам, и последние, действительно, можно было бы выделить путем применения этого критерия. Но при этом продолжает оставаться неопределенным место всех остальных видов устойчивых оборотов – пословиц и поговорок,  крылатых слов, цитат, формул и т.д.

        Пословицы и поговорки имеют свое название, как и крылатые выражения и формулы различных пожеланий. Для общего обозначения всех разных типов можно было бы предложить специальный термин вроде "постоянные структуры" или тот же "устойчивый оборот". В рамках этого общего названия они представляют собой такой материал, который характеризуется как  сходными, так и различающими их особенностями. Эти особенности и рассматриваются в следующем разделе настоящей работы.


    1.2. Место устойчивых единиц языка, выражающих различные

    пожелания, в системе фразеологии


             Некоторые свойства фразеологических оборотов (в самом широком их понимании) присущи всем типам (В.Л.Архангельский, 1964). Эти свойства позволяют включать формулы какими-то своими частями в общую группу постоянных структур, видеть во многих формулах те же признаки, которые имеются в других типах постоянной структуры.

             Одним из таких основных признаков разных типов фразеологических оборотов (здесь и далее этот термин понимается в самом широком значении) является устойчивость. Этот признак настолько характерен, настолько показателен, что послужил даже элементом одного из многих терминов для обозначения фразеологических оборотов – устойчивое сочетание (оборот, единица, словосочетание и др.).

             Слово "устойчивость" обычно понимается как способность компонента составной единицы сочетаться всегда только с одним или ограниченным рядом слов. Устойчивостью обладает сочетание относительно данного компонента, (в литературе отмечается, что термин «устойчивость» применим к любым сочетаниям языковых элементов, т.е. фонем, морфем и т.д. (И.А.Мельчук, 1960: С.74). В данной работе термин «устойчивость» используется главным образом применительно к словосочетаниям, и она измеряется вероятностью, с которой данный элемент "предсказывает совместное появление остальных элементов сочетания (в определенном порядке относительно предсказывающего элемента)" (И.А.Мельчук,1960: С.73). В качестве примера приводится баклуши бить, в котором "таким словом" является баклуши: вне этого сочетания оно не встречается и поэтому предсказывает его на 100%. Устойчивость может быть от 1(100%) до 0. Ноль может быть при бессмысленном сочетании: "через над", "чтобы пляшем" (там же). Стопроцентной устойчивостью в осетинском обладает, например, фразеологическая единица зæрдæ æхсайын "тревожиться", "беспокоиться". Слово  æхсайын кроме как со словом зæрдæ  не встречается. Этот фразеологизм своей идиоматичностью даже превосходит бить баклуши, так как слово æхсайын в отличие от баклуши, которое хотя бы намекает в исходе на какой-то конкретный предмет, лишено лексического значения.

    Стопроцентная устойчивость встречается достаточно редко и тем не менее можно отыскать такое явление и среди формул. Примером может служить, скажем, да пропади ты пропадом, в котором последний компонент есть "предсказывающий элемент". Эта самая высокая степень устойчивости. Более многочисленны формулы с меньшей степенью устойчивости: милости просим, добро пожаловать, спокойной ночи, разрази меня гром; осет. дæ фæндаг раст "счастливого пути" (букв. "да будет твоя дорога пряма"), цардæй бафсæд "живи долго" (букв. "да насытится тебе жизнью"), хæсгæ мард фæу "да принесут тебя мертвым", дæ бындур разилæд "да перевернется твоя жизнь" (переводы здесь и дальше приблизительные: в каждой формуле присутствует идиоматичность в той или другой степени, чем и обусловлена их непереводимость.

    Множество формул, как добрых, так и недобрых пожеланий характеризуется устойчивостью, т.е. тем самым признаком, который является общим для всех типов фразеологических оборотов. Из этого следует, что формулы пожеланий примыкают к тому обширному классу выразительных средств, которые объединяются под общим названием "фразеология".

             Однако необходимо отметить, что формулы не всегда являются словосочетаниями, среди них много таких, которые представлены отдельными словами: русские здравствуй, привет, поздравляю, прощай, пока, сгинь, проваливай и т.д.; осетинские: салам "привет", байрай "порадуйся (трудам своим)", хæрзбон "прощай", фенынмæ "до свидания", фесæф "пропади", "отстань", аныгуыл "пропади" (букв. "закатись"), байрæз "вырасти" и др. Сюда же примыкают осетинские формулы с вспомогательным глаголом уын "быть" в форме императива: амондджын уæд "да будет счастлив", бахъомыл у "подрасти", бакъуырма у "да оглохнуть тебе", зæрдæрухс ут "будьте радостными" и т.п. (Эти формулы очень разнообразны по содержанию. Но еще более разнообразны формы сопровождающего их вспомогательного глагола. Они подробно рассматриваются в третье главе); грузинские: gaixare «возрадуйся», icocxle «будь здоров»,  naxvamdis «до свидания»,  gaizarde «вырасти», gmadlobt «спасибо», daikarge «пропади», cakre «сгинь» и др.; английские: farewell «прощай», welcome «привет», salute «салют» и т.д.

             Формулы подобного типа выходят за  пределы фразеологии, так как ближе стоят к слову. Как известно, в осетинском большое количество глаголов образовано от разных частей речи  посредством преверба и вспомогательного глагола уын: базæронд уын "состариться"  (ба+зæронд+уын), сдзæбæх уын "выздороветь" (с+дзæбæх+уын), æруазал уын "остынь" (æр+уазал+уын) и т.д. (Н.Я.Габараев, 1977: С.133). В осетиноведении подобные образования считаются отдельными лексическими единицами, т.е. отдельными словами наравне с образованиями посредством другого вспомогательного глагола кæнын, выступающего и в функции полнозначного полисемантического слова ("хуым кæнын  "пахать", цыргъ кæнын "точить", сомы кæнын "клясться" и т.д.) (Н.К.Багаев,1965).

             Подобные образования (сдзæбæх уын, хуым кæнын) любопытны с точки зрения понятия проницаемости / непроницаемости. Однако данные образования вполне проницаемы, что опровергает утверждение о непроницаемости слова. Или же  подобные образования не следует признавать словами. Этот вопрос интересен в связи с осетинскими формулами, имеющими в своем составе формы вспомогательного глагола уын: эти формулы непроницаемы, что говорит о более тесной спаянности стержневого слова с обслуживающим его компонентом. Между компонентами единицы типа амондджын у невозможно вставить другое слово, а попытки такого характера обычно приводят к разрушению формулы как таковой.

              Другим свойством фразеологизмов обычно называется непереводимость, т.е. невыводимость значения фразеологической структуры из отдельных значений ее непосредственно составляющих. Непереводимость связана с семантической неразложимостью словосочетания и этот термин («семантически неразложимое сочетание») служит одним из многочисленных терминов, обозначающих фразеологические обороты: у О.С.Ахмановой многочисленные термины только для фразеологической единицы: «Фразеологическая единица (автоматизированная фраза, автоматизированный элемент, идиома, идиоматизм, идиоматическое выражение, идиоматическое словосочетание, композита соположения, лексикализированное словосочетание, неделимое сочетание слов, неразложимое словосочетание, неразложимое сочетание слов, несобственное сложное слово, связанное словосочетание, составное речение, стабильное сочетание, устойчивый оборот, устойчивое словосочетание, фразеограмма, фразеологизм, фразеологический оборот, фракционированный знак…)» (О.С.Ахманова, 1966: С.503).

    Эта невыводимость значения фразеологического оборота и его непереводимость является одним и тем же признаком, поэтому слова "невыводимость значения" и "непереводимость" в данном случае являются синонимами.

             При анализе критериев выделения фразеологизмов из всего остального лексического материала многие исследователи подчеркивают эту особенность устойчивых сочетаний, т.е. их непереводимость на другой язык, а также невозможность их понимания в буквальном смысле даже в рамках собственного языка (В.В.Виноградов,1972: С. 28 и сл.; С.И.Ожегов,1974: С. 190; Д.Н.Шмелев,1977: С. 298; А.В.Дудников,1990: С. 117 и сл.; А.А.Реформатский,1967: С. 123 и др.).

             Следует заметить, что не все исследователи признают непереводимость специфической чертой фразеологизмов. Например, Е.А.Иванникова пишет, "что нельзя согласиться с Л.А.Булаховским и А.А.Реформатским, которые считают основным признаком фразеологических единиц невозможность буквального перевода их на другие языки, так как этот признак характерен и для слова" (Е.А.Иванникова, 1964: С. 70). Однако, видимо, не так существенно, считать ли непереводимость основной или второстепенной чертой. То, что фразеологические  единицы обычно не переводятся на другой язык, не может вызывать сомнения. Что касается утверждения, что "этот признак характерен и для слова", то это принципиально другое явление. Непереводимость того или другого слова объясняется отсутствием соответствующего эквивалента в языке перевода. Непереводимость же фразеологического оборота может наблюдаться при положении, когда эквиваленты компонентов имеются в другом языке, но тем не менее их сочетание оказывается непереводимым.

             Говорить о непереводимости  фразеологического оборота означает говорить о невыводимости его значения из суммы значений составляющих его компонентов. Рассмотрение вопроса о степени переводимости фразеологических  сочетаний раскрывает интересные явления. Перевести в конечном итоге можно все, даже те же фразеологические сращения. В языке перевода всегда можно найти более или менее близкие эквиваленты или средства описательной передачи значения оригинала. И здесь каждый переводимый оборот представляет собой отдельную специфическую единицу, отличную от множества других, также  специфических каждой в отдельности. Но если все переводится, то, следовательно, слово "непереводимость" следует понимать условно, и оно означает, что на  другой язык передаются не значения непосредственно составляющих, а тот общий смысл, который закреплен за сочетанием этих составляющих.

              Из всех фразеологических оборотов легче всего переводятся пословицы. Речь идет не о тех пословицах, которые, согласно теории о  бродячих сюжетах,  имеются во многих языках. Так, например, в  осетинском очень популярны такие пословицы, имеющие точные эквиваленты в русском языке: цы байтауай, уый æркæрдзынæ – что посеешь, то и пожнешь; бафæрсын худинаг нæу – спросить не стыдно; æнцад малы хæйрæг бады – в тихом омуте черти водятся; чи сауджыны уарзы, чи та - йæ усы – кто любит попа, а кто - попадью и т.п.

             Но в осетинском нет, например, таких пословиц, популярных у русского народа: два медведя в одной берлоге не уживутся; до бога высоко, до царя далеко; не там вор ворует, где много, а там, где оплошно и великое множество других. Подавляющее большинство их без труда переводится на  осетинский язык, ничего не теряя из своего качества (В.И.Даль, 1984).

              Переводимость (выводимость общего значения) означает семантическую и грамматическую свободу составляющих компонентов оборота. Такая свобода четко воспринимается в структуре пословиц. Она ощущается и во многих крылатых словах и цитатах (Н.С.Ашукин, М.Г.Ашукина, 1966).

             В формулах-словосочетаниях это свойство отличается своеобразием. Если под переводом понимать использование готового (устойчивого) эквивалента в языке перевода, то многие формулы вполне переводимы (здесь слова «переводимость» и «выводимость» значения фразеологизма уже не синонимы: есть переводимость, но нет выводимости общего значения из буквальных значений компонентов). Но если компоненты формулы передавать на другой язык по отдельности, соответствующими словами, то смысл формулы исчезает. То же самое наблюдается и при попытке замены одного из составляющих компонентов синонимом своего же языка. Если русское доброе утро заменить сочетанием хорошее утро (вместо доброе - хорошее), то не станет формулы, а получится свободное словосочетание типа холодное утро, спокойное море и т.д.

              К русскому доброе утро по структуре близко стоит, например, английское good morning, которое, видимо, можно использовать и как приветствие, и как свободное словосочетание. Но если эти два эквивалента переводить, например, на  грузинский язык, то используется формула совсем  другого типа: dila msvidobisa "утро мира" т.е. мирного утра тебе). У осетин это приветствие выглядит так: дæ (уæ) райсом (тæ) хорз (уæд, уæнт). Без первых двух слов – местоимений ("твой" и "ваш") в осетинском мало формул: они обычно адресованы ко второму лицу, реже – к третьему. И это  осетинское приветствие, естественно, на русский язык передается посредством доброе утро, однако при более точном переводе оно прозвучало бы так: твое (ваше) утро хорошим (да будет).

             Общим для этих формул четырех языков является время суток – утро. Это последнее указывает только на то, что говорящий обращается с  приветствием в утреннее время, связывает свое приветствие с этим временем. Вместо слова "утро" могут быть использованы названия и других времен суток: доброй ночи; де (уе)  ,хсæв (тæ) хорз (уæд, уæнт); good night; hame msvidobisa. Здесь русская формула больше уместна при расставании и в осетинском ей соответствовала бы хæрз + æхсæв (тæ) (у, ут; рау, раут), т.е. ("пусть у  тебя, (у вас будет) хорошая ночь").

             Приветствующий в свое обращение не вкладывает буквального смысла, а использует готовый штамп, предназначенный для данного времени суток.  Точно так же, как при здравствуйте или спасибо не думается о здоровье адресата или о пожелании быть спасенным богом. Все эти приветствия и  прочие формулы похожи на междометия и лишены строгого буквального смысла, как лишено смысла, внутренней формы и само слово междометие (между и метать).

             Тождественные жизненные ситуации у разных народов породили сходные (вернее, соответствующие эквиваленты) формы приветствия, поздравления. Но каждый язык оформлял эти единицы по-своему: цель, назначение одно, общее, а структура – разная. Во всех языках эти словосочетания фразеологизированы и с этим связана степень переводимости или непереводимости, возможность или невозможность выведения их смысла из отдельных значений компонентов.

             Итак, формулы разных пожеланий примыкают к общему классу фразеологических  оборотов благодаря семантической связанности компонентов. Это утверждение охватывает формулы, представляющие сочетания двух и больше слов. Но, как уже отмечалось, среди формул имеется много отдельных слов типа фæндараст "счастливого пути", хæрзбон "прощай", салам, привет, до свидания, поздравляю и т.п. Ашукины включают в свои "Крылатые слова" такие единицы, как химера, гидра, Вавилон, Ирод, хамелеон, зубры, сорвалось и т.д. (Н.С.Ашукин, М.Г.Ашукина,1966), справедливо усматривая в них такие свойства, которые затрудняют их передачу на другой язык.

             Что касается единиц типа до свидания, хæрзбон, то они опять-таки возникли из  таких жизненных ситуаций, которые являются сходными для различных народов. Поэтому подобные единицы – формулы обычно имеют готовые, постоянные эквиваленты в других языках, но переводиться в буквальном смысле так же не могут, как формулы-словосочетания.

             Особое место с точки зрения переводимости (идиоматичности, фразеологичности) (Видимо, можно считать допустимым использование слов «идиоматичность», «фразеологичность» и др. применительно ко многим формулам, в первую очередь к тем, которые образованы от бывших формул- словосочетаний) занимают те слова-формулы, которые когда-то были устойчивыми, неразложимыми словосочетаниями. Современные канителить(ся), спасибо, хæрзбон (хорз "хороший" и бон "день") "прощай", фæндараст (фæндаг "путь" и раст "прямой") "счастливого пути" сохраняют некоторую семантическую связь с теми формулами-сочетаниями, от которых они образовались. Такие образования, являясь композитами прежних фразеологизмов, представляют собой структуры, в которых компоненты подверглись более тесной семантической спаянности,  благодаря чему и лексикализовались. Семантическая и структурная связь многих формул-компонентов с прежними словосочетаниями особенно заметна, если наравне с композитом употребляется и образовавшее его словосочетание. В языке есть фæндараст "счастливого пути" и параллельно функционирует приветствие дæ фæндаг раст "твой путь (да будет) прямой", рядом со словом спасибо можно услышать спаси тебя бог.

             Фразеологизмы состоят из раздельно оформленных слов, части композитов утратили свою раздельную оформленность. В этом разница между композитом-формулой и сочетанием-формулой. В остальном они очень близки. Близки они с точки зрения буквальной переводимости. Этим объясняется и то, что еще М.И.Михельсон в свой сборник "Опыт русской фразеологии" включал отдельные слова как фразеологический материал (М.И.Михельсон, 1903-1904).

             Воспроизводимость почти всеми лингвистами считается основным признаком устойчивых словосочетаний. "Основным свойством фразеологического оборота, коренным образом отграничивающим его от свободного сочетания слов и в то же время сближающим его со словом, является в о с п р о и з в о д и м о с т ь. Фразеологизмы не создаются в процессе общения, а воспроизводятся как готовые целостные единицы" (Н.М.Шанский, В.В.Иванов,1981: С. 69; В.В.Виноградов, 1972; А.А.Бабкин, 1964: С.14; С.И.Ожегов, 1974: С.182; Д.Н.Шмелев, 1977: С.298 и сл. и др.) Не все языковеды согласны с утверждением, что воспроизводимость является основной чертой фразеологизма: "…мы не можем принять эту точку зрения и согласиться с тем, что  в о с п р о и з в о д и м о с т ь является основной чертой, отличающей устойчивые словосочетания от свободных. Дело в том, что этот признак в известной мере присущ и многим несомненно свободным словосочетаниям. Ведь в процессе речи далеко не все свободные словосочетания впервые создаются говорящим. Весьма многие свободные словосочетания (например, такие, как студент педагогического института, преподаватель русского языка, ученик первого (второго, третьего и т.п.) класса, токарь пятого (шестого, седьмого) разряда и др.) настолько часто употребляются в речи, что фактически они также в о с п р о и з в о д я т с я говорящими, но отнюдь не создаются в процессе речи" (А.П.Мордвилко,1964: С.17).

             Наверное, не следует допускать зависимость воспроизводимости речевой единицы от частоты ее употребления. Свободные словосочетания типа расскажи урок, пойди к доске повторяются ежедневно в тысячах мест и миллионами людей, но они, эти сочетания, от этого вряд ли становятся более воспроизводимыми, чем фразеологические единицы типа темна вода во облацех, через пень колоду, которые используются только от случая к случаю. Воспроизводимость означает неразложимое сочетание синтаксически связанных слов, существует в языке в постоянно готовом виде и при нужде вставляется в речь подобно блоку сросшихся частей. Эти части в отличие от свободных словосочетаний нельзя оторвать друг от друга. Попытки разложить устойчивое сочетание ведут к разрушению блока, к ликвидации блока как целостной речевой единицы. То же самое произойдет со словом, если разложить его на фонемы. Потому что слово тоже является воспроизводимой единицей.

             Воспроизводимые единицы составляют содержание разных словарей и справочников. Лексикон содержит отдельные слова как постоянные единицы речи. Фразеологические единицы приравниваются (по значению и употреблению) к отдельным словам и из них составляются фразеологические словари так же  естественно, как из слов (А.И.Молотков, 1967). Пословицы включаются в специальные сборники так же естественно, как и фразеологизмы или отдельные слова (В.И.Даль, 1984). Крылатые слова и различные ходячие выражения объединяются в особые справочники (Н.С.Ашукин, М.Г.Ашукина,  1966). И все эти фразеологические типы представляют собой воспроизводимые единицы. Они более или менее легко отделяются друг от друга. И хотя границы между фразеологическими единицами в узком понимании и пословицами и поговорками, так же как между фразеологическими единицами и крылатыми словами и выражениями не четки, все же есть возможность как-то сгруппировать единицы каждого типа в самостоятельные сборники. Что касается словосочетаний типа студент педагогического института или преподаватель педагогического института, приводимых Мордвилко, составлять для них какие бы то ни было  справочники окажется непосильной задачей. И причиной может быть только их невоспроизводимость в качестве постоянных сочетаний.

             На фоне всего сказанного любопытным представляется вопрос о воспроизводимости формул пожеланий. Выше говорилось, что формулы характеризуются теми же свойствами, что и фразеологические единицы, т.е. устойчивостью и семантической неразложимостью. Формулы сходны с остальными видами фразеологических оборотов и свойством воспроизводимости. Почти все типы формул существуют в языке в готовом виде и говорящий вводит их в свою речь при первой же необходимости (возможно произвольное образование каких-то формул добрых или недобрых пожеланий, но они не типичны и могут встречаться крайне редко. Это выясняется, если самому попытаться изобрести что-либо подобное). При встрече двух осетин-путников первым приветствием будет дæ фæндаг раст "твой путь (да будет) прямым". В ответ можно услышать самые разнообразные (в зависимости от возраста путников, степени их близости и т.д.) приветствия. И все эти формулы вполне предсказуемы (потому что воспроизводимы): дæ хъуыддыг раст "твое дело (да будет) удачно"; арфæгонд у "будь благословенный"; дæ цæрæнбон бирæ уæд "дней твоей жизни да будет много"; хуыцауы хорзæх дæ уæд "божья благодать да будет тебе" и т.д. и т.п. Таких ответов может быть много, и все они имеются в арсенале языка, готовые в любой момент выступить. Мы заранее знаем, что ответить человеку, который обратится к нам с такими добрыми пожеланиями, как здравствуй(те), доброе утро, спасибо, добро пожаловать, поздравляю с праздником, с Новым годом и т.д.

             Все эти формулы общеупотребительны, они известны всем, приняты как языковыми нормами, так и правилами общежития социума. Придумать самому свои формулы приветствия и ответы на них очень сложно. И если даже удастся, они не будут жизнеспособными и окажутся лишь окказионализмами. Человек может несколько свободнее изобрести какие-либо формулы недобрых пожеланий. Но и подобные "изобретения" останутся индивидуальными неологизмами.

             Итак, формулы пожеланий воспроизводимы так же, как другие типы фразеологических оборотов, и этим еще раз свидетельствуют о своей общности со всеми материалами фразеологии. Правда, они еще не стали предметом лексикографических сборников. Но причина этого скорее заключается не в их незначительности, а в том, что, во-первых, они очень разнообразны структурно, во-вторых, зачастую чрезвычайно экспрессивны.

             В литературе часто отмечается, что фразеологические обороты характеризуются неизменной структурой, т.е. состоят из постоянных компонентов, и эти компоненты обычно отличаются твердым порядком следования друг за другом. В художественной литературе отмечается много фактов «нарушения кажущейся незыблемой устойчивости фразеологизмов». Например, у Герцена «Не в карман за словом ходит», у Лескова «Скоропостижно сыграл свадьбу», а у Куприна «Напился мертвецки» и т.д. (Ю.Р.Гепнер, 1964: С.64). Подобные нарушения остаются окказионализмами в творчестве писателей.

             Этим свойством наделены и формулы, что также говорит об их родстве с прочими устойчивыми оборотами. Оно и естественно: два (три) слова срастаются в одно целое, чтобы в таком качестве выражать общее, неделимое (или с трудом делимое) лексическое значение. Русское здравия желаю эквивалентно отдельному слову, и как нельзя заменить или переставить части (звуки, морфемы, члены композита) слова, так невозможна подобная свобода и в формулах. Это – черта постоянная, и если встречаются  нарушения этого правила, они, эти нарушения, единичны и не меняют общего положения. Осетинское пожелание дзæбæхæй цæр букв. "здоровым (точнее "хорошим") живи" можно услышать и с переставленными членами (цæр дзæбæхæй). Но таких примеров сравнительно мало.

             Рассматривая вопрос об отношении формул ко всей фразеологии, необходимо коснуться и такой черты устойчивых словосочетаний, как экспрессивность. Этой чертой в наибольшей степенью обладают формулы добрых и недобрых пожеланий. Формула доброго пожелания выражает в себе определенное душевное расположение говорящего и вызывает соответствующую эмоциональную реакцию в адресате. От души поздравить кого-то с радостным событием или пожелать всех благ собеседнику значит показать свое благорасположение к последнему. Доброе отношение обычно пробуждает в другом такой же отзыв, и этот отзыв, как правило, сопровождается теплыми эмоциями.

             Фразеологические единицы типа кричать благим матом, сломя голову, разиня рот, положить зубы на полку, ни зги не видать, осетинские йæ цæст хауы "страдает от зависти" (букв. "его глаз выпадает"), æнæфæныкæй хъал "кичлив без штанов" (букв. "спесив, не имея даже золы"), галгуыбын æмæ цъиудзæст "обжора, но скряга" ("букв. "утробы бычья, а глаз птичий"),  зæрдæ раттын "отдаться чему-либо" (букв. "отдать сердце") и другие обладают яркой эмоциональной окрашенностью и стилистической определенностью. Но этими признаками они не могут сравниться с формулами недобрых пожеланий, потому что самыми экспрессивными являются формулы недобрых пожеланий. Как известно, они содержат отрицательное отношение говорящего к адресату, и это отношение чаще всего показывается откровенно. Недоброе отношение передается адресату и, естественно, вызывает ответные речевые формулы в виде соответствующих оборотов. Разумеется, выражения типа да пропади ты пропадом, будь ты проклят, чтоб тебе пусто было, да покарает тебя бог, осетинские цæрын дын ма бантысæд "да не доведется  тебе пожить", лæсгæмард фæу "да погибнуть тебе, чтоб привезли твой труп", дæ зынг ахуыссæд "да погибнуть тебе" (букв. "чтобы погас огонь в твоем очаге"), арв дæ ныццæвæд "пусть ударит тебя небо" и подобные пожелания всегда сопровождаются подходящей интонацией, вызываются соответствующими негативными причинами и часто приводят обе стороны к взаимной неприязни, к обмену недоброжелательными репликами.

             В осетинском языке имеется много формул недобрых пожеланий (Об этом можно судить и по публикуемым формулам добрых и недобрых пожеланий: Хъазиты М. Арфæтæ æмæ æлгъыстытæ // Мах дуг. –  2000-2001.), которые отличаются большим разнообразием и очень часто являются настолько злыми и жестокими, что больно задевают даже постороннего свидетеля. В русском таких почти нет, но в осетинском их  много, и они свидетельствуют об изобретательности  выдумавших их людей. Они будут рассмотрены подробно во второй главе, но, чтобы иметь представление о них,  можно привести несколько характерных примеров из этого разряда: дæ хъæбулты фыдтæ бахæр " да съесть тебе собственных детей", кæуынмæ дæм æрцæуæнт адæм "пусть люди придут к тебе плакать", дæ иунæджы ингæнмæ ныккæс "да заглянуть тебе в могилу твоего единственного ребенка" и т.д.

             Также отметим, что формулы добрых и недобрых  пожеланий обладают общими признаками с остальными разрядами фразеологических оборотов. В то же время все разряды формул в своем подавляющем большинстве четко различаются между собой, так как общие для всех фразеологизмов свойства в каждом разряде имеют свои специфические особенности. Так, например, семантическая нечленимость даже в трех типах фразеологических единиц проявляется не совсем одинаково, а в формулах добрых и недобрых  пожеланий эта нечленимость отличается еще больше. В крылатых словах, в разных изречениях и литературных цитатах это свойство проявляется также по-разному.

             То же самое можно сказать и  о других признаках всех фразеологических оборотов. И тем не менее при всей специфичности того или другого признака в каждом разряде фразеологизмов все устойчивые, постоянно данные речевые единицы, благодаря общим свойствам, составляют один обширный класс, куда входят и обороты, выражающие добрые и недобрые пожелания.


     Литература

    1.   Абаев В.И.  Грамматический очерк осетинского языка. – Орджоникидзе, 1959. – 168с.

    2.   Абаев В.И. Общее и сравнительное языкознание. Избранные труды. Т II. – Владикавказ: Ир, 1995. – 123 с.

    3.   Агренева – Славянская О.Х. Описание русской крестьянской свадьбы. – Тверь, 1887. – С. 26-41.

    4.   Акишина А.А., Формановская Н.И. Речевой этикет (в таблицах и упражнениях). - М.: МГУ, 1973. - 88с.

    5.   Амирянц А., Самир ат-Тайяр. Иракский этикет // Этикет у народов Передней Азии. - М.: Наука, 1988. – С.69-81.

    6.   Архангельский В.Л. О понятии устойчивой фразы и типы фразеологизмов // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы / Под редакцией А.М.Бабкина. - М. - Л.: Наука, 1964. - С.102-126.

    7.   Архангельский В.Л. Устойчивые фразы в современном русском языке // Основы теории устойчивых фраз и проблемы общей фразеологии. -  Ростов-на-Дону, 1964. – С.24-37.

    8.   Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Советская энциклопедия, 1966. - 607с.

    9.   Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. – М.: Учпедгиз, 1957. – 295 с.

    10.   Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. - М.: Художественная литература, 1966. - 824с.

    11.   Бабайцева В.В., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис. Пунктуация. - М.: Просвещение, 1981. – 271с.

    12.   Бабкин А.М. Фразеология и лексикография // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы /Под редакцией А.М.Бабкина. - М. - Л.: Наука, 1964. - С. 7- 37.

    13.   Багаев Н.К. Современный осетинский язык. - Орджоникидзе: Ир, 1965.- Ч.1.- 487с.

    14.   Багаев Н.К. Современный осетинский язык. - Орджоникидзе: Ир, 1982. - Ч.2. Синтаксис. – 493с.

    15.   Багаты Н.К. Ирон æвзаджы грамматикæ. – Орджоникидзе, 1965. – II хай. Синтаксис. – 163с.

    16.   Байбурина А.К., Решетов А.М. Этикет у народов Передней Азии. – М.: Наука, 1988. – 262 с.

    17.   Балли Ш. Французская стилистика: Перевод с франц. – М.: Иностранная литература, 1961. – 394с.

    18.   Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. – Нальчик, 1978. – С. 110-115.

    19.   Белошапкова В.А. Синтаксис // Современный русский язык. – М.: Высшая школа, 1989. – 799 с.

    20.   Бергельсон М. Когнитивные механизмы через призму практического овладения языком // Вестник МГУ. Сер.19. Лингвистика и межкультурная коммуникация, 1999. - №1. – С. 36-52.

    21.   Берестнев Г.И. Иконичность Добра и Зла // Вопросы языкознания. – М.: Наука, 1999. - №4. – С.99-114.

    22.   Бижаева З.Х. Адыгская языковая картина мира. – Нальчик, 2000 г. – 123 с.

    23.   Бигулаев Б.Б., Гагкаев К.Е., Кулаев Н.Х., Туаева О.Н. Осетинско-русский словарь. – Орджоникидзе: Ир, 1970. – 720с.

    24.   Богородицкий В.А. Очерки по языкознанию и русскому языку. Изд. 4-е. – М., 1939. – С.182-198.

    25.   Бодуэн де Куртенэ. Избранные труды по общему языкознанию. – Изд. АН СССР, Т I. - 1963. – С. 65-68.

    26.   Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. – Л., 1978. – 175 с.

    27.   Бондарко А.В. Функциональная грамматика. – Л., 1984. – 130 с.

    28.   Брих А. К диахроническому анализу фразеологических полей // Вопросы языкознания, 1995. - №4. – С. 32-34.

    29.   Будагов Р.А. Литературный язык и языковые стили. – М.: Высшая школа, 1967. – 376 с.

    30.   Васильева Е.А., Рашад Сабри Рашид. Об особенностях курдского этикета //Этикет у народов Передней Азии. – М.: Наука, 1988. – С. 127-148.

    31.   Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове) – М.: Высшая школа, 1972. – 616 с.

    32.   Винокур Г.О. Культура языка. – М., 1930. – 123 с.

    33.   Волченко Л.Б. Добро и зло как этические категории. – М.: Знание,  1975. – 64с.

    34.   Габараев Н.Я. Фразеологические единицы русского языка и их соответствия в осетинском. – Канд. дисс. – Тбилиси, 1956. – 273с.

    35.   Габараев Н.Я. Фразеологические обороты осетинского языка, выражающие пожелания различного характера. – Цхинвал: Известия ЮОНИИ, 1960. – вып.X. – С. 96-101.

    36.   Габараев Н.Я. Морфологические структура слова и словообразование в современном осетинском языке. – Тбилиси: Мецниереба, 1977. – 175с.

    37.   Габараев Н.Я. Об одной русско-осетинской морфологической параллели. – Цхинвал: Известия ЮОНИИ, 1998. – вып.XXXV. – С.157-163.

    38.   Габодзе М.Г. Первые собиратели осетинского фольклора. – Цхинвал: Известия ЮОНИИ, 1998. – вып.XXXV. – С.221-225.

    39.   Гагкаев К.Е. Синтаксис осетинского языка. – Орджоникидзе, 1956. – 276 с.

    40.   Гепнер Ю.Р. Об основных признаках фразеологических единиц и о типах их видоизменения // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы / Под редакцией А.М.Бабкина. – М. – Л.: Наука, 1964. –С.57-70.

    41.   Грамматика современного русского литературного языка. /Ответ. редактор Н.Ю.Шведова. –М.: Наука, 1970. – 768с.

    42.   Гуриев Т.А. Заметки о сочетаниях типа «фыды зæронд» // Проблемы осетинского языкознания. – Владикавказ, 1993. – Вып.3. – С. 215-221.

    43.   Гуриев Т.А. Междометия. // Грамматика осетинского языка. – Орджоникидзе, 1963. – Т.I – С.323-325.

    44.   Дзуцев Х.В., Смирнова Я.С. Жизнь осетинской семьи. – Владикавказ, 1993. – 214с.

    45.   Дмитриева С.И. Слово и обряд в мезенских заговорах //Обряд и обрядовый фольклор. – М., 1982. С. 15-23.

    46.   Добровольский Д.А. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. – М.: Наука, 1997. – Ч.1. - №6. – С. 40-49.

    47.   Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. – М.: Наука, 1998. – Ч.2. - №6. – С. 48-58.

    48.   Дудников А.В. Современный русский язык. – М.: Высшая школа, 1990. – 424с.

    49.   Елеонская Е.Н. К изучению заговора и колдовства в России. – М., 1917. – С.71-80.

    50.   Ефимов А.И. Об изучении языка художественных  произведений. – М., 1952. – С. 32-34.

    51.   Земская Е.А.. Капанадзе Л.А. Русская разговорная речь. – М., 1978. – 225 с.

    52.   Иванникова Е.А. Об основном признаке фразеологических единиц // Проблемы фразеологии. Исследования и  материалы / Под редакцией А.М.Бабкина. – М-Л.: Наука, 1964. – С.70-84.

    53.   Иллюстров И.И. Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках. – М., 1915. – 480 с.

    54.   Исаев М.И. О фразеологии осетинского языка. – Канд.дисс. – Орджоникидзе, 1954. – С. 20-25.

    55.   Исаев М.И. Фразеология осетинских произведений К.Хетагурова // Коста Хетагуров. Статьи о жизни и творчестве. – Орджоникидзе, 1959. – С. 285-303.

    56.   Исаев М.И. Очерки по фразеологии осетинского языка. – Орджоникидзе, 1964. – 104 с.

    57.   Исаев М.И. Очерки по истории изучения осетинского языка. -  Орджоникидзе: Ир, 1974. – 140 с.

    58.   Исаев М.И., Токазов Х.А. Осетинское языкознание. Становление и задачи // Вопросы языкознания. – М., 1985. - №6. - С. 111-112.

    59.   Исаты М.И. Ирон фразеологизмты сæйрагдæр къордтæ. – Гуыриаты Т.А., Гæбæраты Н.Я., Исаты М.И. Нырыккон ирон æвзаджы лексикологи. – Орджоникидзе: Ир,1989.-144с.

    60.   Калоев Б.А. Осетины. – М.: Наука, 1971. – 360 с.

    61.   Каражаев Ю.Д. Разрыв синтаксических отношений или дистантность частей синтаксических структур. – Цхинвал: Известия ЮОНИИ, 1987; 1996. – Вып.XXXI. – С. 113-120.

    62.   Каражаев Ю.Д. Синтаксические отношения в осетинском языке. – Автореф. дисс. доктора филол наук. – М., 1996 – 62 с.

    63.   Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. – Л., 1986. – 298 с.

    64.   Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. – Л., 1972. – 216 с.

    65.   Ковтунова И.И. Порядок слов в простом предложении // Грамматика современного русского литературного языка. – М.: Наука, 1970. – С.596-610.

    66.   Кодухов В.И. Введение в языкознание. – М.: Просвещение, 1979. – 352 с.

    67.   Козырева Т.З. Глагол. // Грамматика осетинского языка. – Орджоникидзе, 1963. – Т.I. – С.216-277.

    68.   Колесов В.В. Культура речи – культура поведения. – Л., 1988. – 272 с.

    69.   Колесов В.В. Язык города. – М.: Высшая школа, 1991. – 192 с.

    70.   Колесов В.В. Жизнь происходит от слова. – СПб, 1999. – 364 с.

    71.   Комаева Р.З. Фразеология русских произведений К.Л.Хетагурова. – Орджоникидзе, 1966. – 80с.

    72.   Костромичева М.В. Лексика свадебного обряда (на материале орловских говоров). – Автореф. дисс. канд. филол. наук. – Орел, 1997. – С. 13-14.

    73.   Круглов В.М. Имена чувств в русском языке XVIII века. - СПб, 1998. - 226с.

    74.   Крысин Л.П. Язык в современном обществе. – М., 1977. – 190 с.

    75.   Культура русской речи. Учебник для вуза / Под. ред. проф. Л.К.Граудиной и проф. Е.Н.Ширяева. – М.: Издательская группа Норма-ИНФРА, 1998. – 560с.

    76.   Кунин А.В. Английская фразеология. – М.: Высшая школа, 1970. – 344 с.

    77.   Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. – М., 1969. – 216 с.

    78.   Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. – М., 1972. – 576 с.

    79.   Лопатин В.В. Словообразование имен существительных; Слово­обра­зование имен прилагательных. // Грамматика современного русского литературного языка. – М.: Наука, 1970. – С.37-238.

    80.   Магомедов А.Х. Общественный строй и быт осетин (XVII-XIXвв.). – Орджоникидзе, 1974. – С. 62-73.

    81.   Маслов Ю.С. Введение в языкознание. – М.: Высшая школа, 1987. – 272с.

    82.   Матвеев В.М., Панов А.И. В мире вежливости. О культуре общения людей. – М., 1991. – С. 220-231.

    83.   Медойты Б.Г. Ирон æвзаджы лексикæ æмæ фразеологи. – Цхинвал.: Ирыстон, 1988. – 132с.

    84.   Мельчук  И.А. О терминах «устойчивость» и  «идиоматичность». // Вопросы языкознания, 1960. - № 4. – С. 11-22.

    85.   Миллер В.Ф. Осетинские этюды. – Владикавказ, 1992. – 713 с.

    86.   Миллер В.Ф. Ассирийские заклинания и русские народные заговоры. // Русская мысль. – 1896. - № 7. – С. 32-41.

    87.   Миллер В.Ф. Язык осетин. – М. – Л., 1962. – 190с.

    88.   Милославский И.Г. Морфология. // Современный русский язык. – М., 1981. – С. 240-362.

    89.   Михельсон М.И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. - 1903-1904. - ТТ. I-II.

    90.   Мокиенко В.М. Идеография и историко-этимологический анализ фразеологии. // Вопросы языкознания, 1995. - № 4. – С. 99-105.

    91.   Мордвилко А.П. Очерки по русской фразеологии. – М., 1964. – 412 с.

    92.   Начальное учение человеком, хотящимъ учитися книгъ божественного писания. – СПб., 1798. – 299 с.

    93.   Нелюбина Е.А. Отражение коннотативного аспекта значения фразеологических единиц в словарной дефиниции // Закономерности взаимодействия национальных языков и литератур. Издательство Казанского университета, 1988. – С. 30-35.

    94.   Ожегов С.И. О структуре фразеологии. (в связи с проектом фразеологического словаря русского языка). // Лексикология, лексикография, культура речи. – М.: Высшая школа, 1974. – С.182-219.

    95.   Ожегов С.И. О структуре фразеологии. // Лексикографический сборник. – М., 1957. – Вып.2. – С. 41-50.

    96.   Оршо Э. Арабский этикет в Иордании. // Этикет у народов Передней Азии. – М.: Наука, 1988. – С. 114-127.

    97.   Плотникова В.А. Морфология. // Грамматика современного русского литературного языка. – М.: Наука, 1970. – С. 239-332.

    98.   Познанский Н. Заговоры. Опыт исследования и  развития заговорных формул. – Петроград, 1917. – 319 с.

    99.   Попова И.А. Неполные предложения в современном русском языке. // Труды института языкознания. – М., 1953. – Т.II. – С. 280-285.

    100.   Почтенная Т.Г. Слова-предложения. // Современный русский язык. – М. 1979. – Ч.2. – С. 180-182.

    101.   Предисловие. // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. / Под редакцией А.М.Бабкина. – М. – Л.: Наука, 1964. – С. 3-7.

    102.   Прокопович Н.Н. Об устойчивых сочетаниях аналитической структуры в русском языке советской эпохи. // Мысли о современном русском языке. – М., 1969. – С. 37-41.

    103.   Пчелина Е.Г. Родильные обряды у осетин. // Советская этнография. – М., 1937. - № 4. С. 13-15.

    104.   Реформатский А.А. Введение в языкознание. – М.: Просвещение, 1967. – 544с.

    105.   Решетов Н.М. Народы Передней Азии и их этикет. // Этикет у народов Передней Азии. – М.: Наука, 1988. – С. 3-12.

    106.   Родионов И.А. Характерные черты этикета у ливанцев. // Этикет у народов Передней Азии. – М.: Наука, 1988. – С. 81-101.

    107.   Сейфулин Ч.Г. Устойчивые словосочетания в  современном уйгурском языке. Автореф. канд. филол. наук. – Л., 1953. – 23 с.

    108.   Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи. – М. – Л., 1934. – С. 80.

    109.   Серебренников Б.А. Язык как общественное явление // Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. – М., 1970. – С. 419-451.

    110.   Словарь русского языка в 4-х томах. / Под редакцией А.П.Евгеньевой. – М., 1957-1961.

    111.   Смирницкий А.И. Объективность существования языка. – М., 1954. – 223с.

    112.   Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. – М., 1956. – 260 с.

    113.   Соколов М.И. Материалы и заметки по  старинной, славянской литературе. – М., 1888-1891. – С. 312-387.

    114.   Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование - М., 1971. - 292с.

    115.   Солодухо Э.М. Теория фразеологического сближения (на материале языков славянской, германской и романской групп). - Казань ун-т, 1989. - 296 с.

    116.   Стемковская Е.П. Составной термин как предмет изучения фразеологии. // Лексика (лекции). – М.: МГУ, 1973. – С. 16-25.

    117.   Сулхан-Саба Орбелиани. Мудрость вымысла. – М., 1978. – 512 с.

    118.   Сумцов Н.Ф. О свадебных обрядах преимущественно русских. – Харьков, 1881. – 315 с.

    119.   Телия В.Н. Фразеология. // Общее языкознание. Внутренняя структура языка. / Под редакцией Б.А.Серебренникова. М.: Наука, 1972. – С. 456-515.

    120.   Фелицина В.П. О пословицах и поговорках как материале для фразеологического словаря. / Под редакцией А.М. Бабкина. – М.: Наука, 1964. – С.200.

    121.   Фердинанд де Соссюр. Заметки по общей лингвистике. - М.: Прогресс. - 1990. – 275 с.

    122.   Фолсом Ф. Книга о языке. Человек разумный – это человек говорящий. М., 1974. – 160 с.

    123.   Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. – М., 1989. – 156с.

    124.   Формула чудес или вежливость на все времена. Автор-составитель С.Кожан. – Петропавловск-Камчатский, 1991. – 112 с.

    125.   Фразеологический словарь русского языка. /  Под редакцией А.И.Молоткова. – М.: Советская энциклопедия, 1967. – 544с.

    126.   Хъазиты М. Арфæтæ æмæ æлгъыстытæ. // Мах дуг. – Владикавказ, 2000-2001. – С. 60.

    127.   Цаллагова З.Б. Афористические жанры осетинского фольклора. – Владикавказ, Ир, 1993. – 198 с.

    128.   Чернышева И.И. Фразеология современного немецкого языка. – М.: Высшая школа, 1970. – 200 с.

    129.   Чибиров Л.А. Древнейшие пласты духовной культуры осетин. – Цхинвали, 1984. – 217 с.

    130.   Чуковский К.И. Живой как жизнь. // Сочинение в 2-х томах. – М.: Правда, 1990. – Т.1. – 656с.

    131.   Чурсин Г.Ф. Осетины. Этнографический очерк.

    132.   Шанаев Д. Свадьба у северных осетин. // Сборник сведений о кавказских горцах. 1970. – Вып.4. – С. 13-18.

    133.   Шанский Н.М. В мире слов. – М., 1971. – 256 с.

    134.   Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. Изд. 3-е, М., 1973. – 328 с.

    135.   Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. – М.: Высшая школа, 1963. – 156 с.

    136.   Шанский Н.М., Иванов В.В. Современный русский язык. – М., 1981. – Ч.1. – 191 с.

    137.   Шведова Н.Ю. Синтаксис. // Грамматика современного русского литературного языка. – М.: Наука, 1970. – С. 333-350.

    138.   Шегрен А. Осетинская грамматика. – СПб, 1844. – 560 с.

    139.   Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. – М.: Наука, 1973, - 280 с.

    140.   Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. – М.: Просвещение, 1977. – 335с.

    141.   Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. – Л.: Наука, 1974. – 428 с.

    142.   Ginsburg R.S. Word – Groups and Phraseological Units: R.S. Ginsburg, S.S. Khigekel, G.Y. Knyazeva, A.A. Sankin “A Course in Modern English Lexicology” – M., 1966. – P. 36-40.

    143.   Hockett Ch. Types of Idioms – Reading in Modern English Lexicology, - L., 1969. – P. 52-56.



    Источники

    1.   Абаев В.И.  Историко-этимологический словарь осетинского языка. – М. – Л.: Изд. Академия наук СССР, 1958. – Т. I. – 656 с.

    2.   Абаев В.И.  Историко-этимологический словарь осетинского языка. – Л.: Наука, 1973. – Т. II. – 448 с.

    3.   Абаев В.И.  Историко-этимологический словарь осетинского языка. – Л.: Наука, 1979. – Т. III. – 360 с.

    4.   Абаев В.И.  Историко-этимологический словарь осетинского языка. – Л.: Наука, 1989. – Т. IV. – 328 с.

    5.   Абаев В.И.  Русско-осетинский словарь. – М.: Советская энциклопедия, - 1970. – 583с.

    6.   Агнаев Гастан. Осетинские обычаи. – Владикавказ: Урсдон, 1999.- 420с.

    7.   Айларты И. Ирон фарн. Дзæуджыхъæу, Ир, 1996. – 520 с.

    8.   Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Советская энциклопедия, 1966. – 608 с.

    9.   Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. – М.: Художественная литература, 1966. – 527 с.

    10.   Бигулаев Б.Б., Гагкаев К.Е., Кулаев Н.Х., Туаева О.Н. Осетинско-русский словарь. – Орджоникидзе: Ир, 1970. – 720 с.

    11.   Брытъиаты Е. Равзаргæ уацмыстæ. – Цхинвал, 1982. – 156 с.

    12.   Гамзатов Р. Мой Дагестан. – М.: Молодая гвардия, 1968. – 256 с.

    13.   Гæдиаты Секъа. Азау. – Орджоникидзе: Ир, 1988. – 504 с.

    14.   Гутъиаты Хъазбег. Ирон æмбисæндтæ. – Орджоникидзе: Ир, 1976. – 352 с.

    15.   Даль В.И. Пословицы русского народа. – СПб., 1879. – 401 с.

    16.   Даль В.И. Пословицы русского народа. – М., 1984. – Т.1 – 383 с.

    17.   Даль В.И. Пословицы русского народа. – М., 1984. – Т.2 – 399 с.

    18.   Ирон æмбисæндтæ. – Цхинвал, 1955. – Орджоникидзе, 1976. – 80 с.

    19.   Лагин Л. Старик Хоттабыч. – М., 1987. – 350 с.

    20.   Лермонтов М.Ю. Полное собрание стихотворений. – Л., 1989. – Т.2. – 512 с.

    21.   Максимов С.В. Крылатые слова. – СПб, 1890: М., 1955. – 448с.

    22.   Миллер В.Ф. Осетино-русско-немецкий словарь. – Л., 1927. – Т. 1. – 617 с.

    23.   Миллер В.Ф. Осетино-русско-немецкий словарь. – Л., 1929. – Т. 2. – 619-1172 с.

    24.   Миллер В.Ф. Осетино-русско-немецкий словарь. – Л., 1934. – Т. 3. – 1177-1729 с.

    25.   Орлов В. Утренний поезд. – М.: Детская литература, 1981. – 95с.

    26.   Орлов Ю. Заздравные чаши. – Иваново, 1992. – 169с.

    27.   Осетинские пословицы (со сходными по смыслу пословицами народов мира). / Составитель Ю.С.Петросов. – Владикавказ, 1998. – 112с.

    28.   Словарь русского языка. / Под ред. А.П.Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1985. – Т.I. – 696 с.

    29.   Словарь русского языка. / Под ред. А.П.Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1986. – Т.II. – 736 с.

    30.   Словарь русского языка. / Под ред. А.П.Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1987. – Т.III. – 752 с.

    31.   Словарь русского языка. / Под ред. А.П.Евгеньевой. – М.: Русский язык, 1988. – Т.IV. – 800 с.

    32.   Тосты. / Составитель Р.И.Шостакович. – М.: Эксмо-Пресс., 2000. – 560с.

    33.   Торотадзе А.Т. Краткий русско-грузинский словарь. – Тбилиси, 1969. – 832с.

    34.   Фразеологический словарь русского языка. / Под ред. А.И.Молоткова. – М.: Советская энциклопедия, 1967. – 544 с.

    35.   Хетагуров К.Л. Собрание сочинений. Т.2., М., 1974. – 280с.

    36.   Хетæгкаты Къоста. Ирон фæндыр. – Орджоникидзе: Ир, 1989 – 496с.

    37.   Чехов А.П. Собрание сочинений. – М., 1955. – Т.5. – 433с.

    38.   Чуковский К.И. Живой как жизнь. // Сочинение в 2-х томах. – М.: Правда, 1990. – Т.1. – 656 с.

    39.   Шифнер А. Осетинские тексты, собранные Д.Чонкадзе и В.Цораевым. – СПб, 1888. – 360с.



    • Скачать реферат
Если Вас интересует помощь в НАПИСАНИИ ИМЕННО ВАШЕЙ РАБОТЫ, по индивидуальным требованиям - возможно заказать помощь в разработке по представленной теме - Соотношение фразеологии и формул добрых и недобрых пожеланий ... либо схожей. На наши услуги уже будут распространяться бесплатные доработки и сопровождение до защиты в ВУЗе. И само собой разумеется, ваша работа в обязательном порядке будет проверятся на плагиат и гарантированно раннее не публиковаться. Для заказа или оценки стоимости индивидуальной работы пройдите по ссылке и оформите бланк заказа.