Тема: Комплекс исключительных прав как предмет договора концессии

• Вид работы:
  Другое по теме: Комплекс исключительных прав как предмет договора концессии
• Предмет:
  Другое
• Когда добавили:
  21.03.2012 10:37:50
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

  Содержание

  
  

  Введение. 3

  Глава 1. Общая характеристика договора коммерческой концессии. 5

  1.1. Понятие, сущность и история развития договора коммерческой концессии  5

  1.2. Отечественный и зарубежный опыт правового регулирования и практики применения договора коммерческой концессии. 16

  Глава 2. Понятие и сущность комплекса исключительных прав. 23

  2.1. Правовой режим и способ индивидуализации комплекса исключительных прав  23

  2.2. Состав комплекса исключительных прав и критерии его формирования  31

  Глава 3. Проблемы правового регулирования комплекса исключительных прав как предмета договора коммерческой концессии. 37

  Заключение. 48

  Список использованной литературы.. 50

  
  

   

  Введение

  
  

  Актуальность настоящего дипломного исследования. Уже более десяти лет коммерческая концессия существует в системе поименованных Гражданским кодексом РФ договоров. Однако дискуссия о ее месте в системе обязательственного права не прекращается до сих пор.

  Главной причиной этого является комплексность соответствующего договорного института[1]. Совмещение в нем элементов разных видов договоров (лицензионного, возмездного оказания услуг и др.) требует установления четких различий между ними и коммерческой концессией.

  Предлагаемые в литературе критерии разграничения договора коммерческой концессии и некоторых смежных с ним институтов в ряде случаев не позволяют обособить первую от последних. Отражением этого служит противоречивая судебно-арбитражная практика. На ее фоне утверждение о том, что «коммерческая концессия вполне гармонично вписалась в систему российского гражданско-правового регулирования, дополнив своим содержанием многие профилирующие договорные институты»[2], представляется сомнительным.

  Франчайзинг широко используется в развитых странах, а в России он только развивается.  В настоящее время особое место в организации обслуживания населения занимает сфера торговли.

  Так как юридическое оформление франчайзинга в настоящее время наиболее распространено в торговых сетях, представляется необходимым определить основные характеристики организации системы франчайзинга в этой отрасли, а также ее значение и возможные перспективы в современных условиях развития российского предпринимательства.  В России появляются все новые организации, которые отрабатывают свои бизнес - системы, используя именно эту идеологию («Росинтер», «1C», «Русские блины» и некоторые другие фирмы находятся на стадии формирования национальных франчайзинговых систем).

  Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования является правовое регулирование комплекса исключительных прав по договору концессии (франчайзинга).

  Предмет исследования – комплекс исключительных прав как предмет договора концессии.

  Цель и задачи исследования. Цель исследования заключается в изучении комплекса исключительных прав как предмет договора концессии.

  Для достижения указанной цели необходимо решить следующие научно-исследовательские задачи:

  - проведение анализа понятия и сущности таких институтов современного права, как «концессия» и «договор концессии»;

  - определить специфику договора концессии в теоретическом и практическом плане;

  - рассмотреть вопросы оптимизации правового регулирования договора концессии.

  Методологическую основу дипломного исследования составляет комплекс научных методов познания: общенаучный диалектический метод, а также системный, сравнительно-правовой, аналитический, логический и иные частно-научные методы познания.

  Структура работы. Настоящее дипломное исследование включает в себя введение, три главы, заключение и список литературы.

  
  

   

  Глава 1. Общая характеристика договора коммерческой концессии

  1.1. Понятие, сущность и история развития договора коммерческой концессии
  
  

  
  

  Концессия известна со времен римского права и воспринята не только континентальной, но и англо-американской системой права. Слово «концессия» имеет латинское происхождение и переводится на русский язык как разрешение, уступка. На протяжении многих веков концессией охватывались самые разнородные правовые конструкции.

  В России концессия появилась лишь во второй половине XIX века. В советское время концессии применялись лишь в период НЭПа. В 1990-х гг. понятие концессии вернулось в российское законодательство, но в несколько ином качестве.

  Первое упоминание о договоре концессии в новейшей истории российского права содержалось в ст. 40 Закона РСФСР «Об иностранных инвестициях в РСФСР» от 4 июля 1991 г. № 1545-1. Концессионным признавался договор о предоставлении иностранным инвесторам прав на разработку и освоение природных ресурсов и проведение хозяйственной деятельности по использованию объектов государственной собственности. Таким образом, под концессией понималось соглашение между государством и иностранным инвестором о предоставлении последнему прав природопользования либо занятия деятельностью по использованию государственной собственности.

  Особое значение в правовом регулировании коммерческой концессии имеет Гражданский кодекс РФ. Главенствующую роль в правовой регламентации, конечно же, занимает глава 54 части второй ГК РФ «Коммерческая концессия», которая регулирует исключительно договорные отношения: закрепляет понятие и предмет договора, его форму и регистрацию, условия изменения и прекращения договора, обязанности сторон (правообладателя и пользователя), ограничение их прав.

  Однако с принятием Федерального закона от 18 декабря 2006 года «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» в данную главу были внесены существенные изменения и дополнения, связанные с принятием части четвертой ГК РФ, посвященной интеллектуальной собственности, которые вступили в силу с 1 января 2008 года.

  В соответствии с прежней редакцией п. 2 ст. 1028 ГК РФ без регистрации договора коммерческой концессии в налоговом органе договор не имел юридической силы в отношении третьих лиц. Исходя из смысла данной статьи для самих сторон (правообладателя и пользователя) договор коммерческой концессии вступал в силу с момента его подписания. В данной ситуации трудно было понять логику законодателя. Ведь пользователь, заключив договор коммерческой концессии, преследует главную цель - как можно скорее использовать в своей предпринимательской деятельности исключительные права, принадлежащие правообладателю (в том числе право на использование его фирменного наименования, что допускалось прежней концепцией договора). Но такое использование возможно лишь в отношениях с третьими лицами, и именно в этих отношениях пользователь не мог ссылаться на договор коммерческой концессии без его государственной регистрации. Аналогичная проблема возникала и при реализации ст. 1032 ГК РФ, которая обязывала пользователя информировать покупателей, заказчиков и прочих лиц наиболее очевидным для них способом о том, что он использует фирменное наименование, коммерческое обозначение, товарный знак или знак обслуживания правообладателя в силу договора коммерческой концессии.

  Часть четвертая ГК РФ устранила указанные проблемы, создававшие препятствия в практике применения договора коммерческой концессии. В соответствии с новой редакцией п. 2 ст. 1028 ГК РФ обязательная регистрация договоров коммерческой концессии в налоговых органах отменена. С 1 января 2008 г. эти договоры подлежат государственной регистрации только в Роспатенте.

  Необходимость регистрации договоров коммерческой концессии в Роспатенте обусловлена наличием регистрационной процедуры не только при возникновении и закреплении исключительных прав на товарные знаки, изобретения и другие объекты промышленной собственности, но и при передаче этих прав. В отличие от налоговых органов, которые не проводили правовую экспертизу регистрируемого договора коммерческой концессии, Роспатент проводит как формальную экспертизу поданных документов, так и экспертизу по существу.

  Несоблюдение требований закона относительно регистрации договора коммерческой концессии в Роспатенте влечет для сторон серьезные последствия - признание договора ничтожным. Данное положение, закрепленное в прежней редакции ст. 1028 ГК РФ, остается неизменным и в новой концепции договора коммерческой концессии.

  Термин «коммерческая концессия» использовался при подготовке Гражданского кодекса РФ как наиболее близкий по смыслу английскому термину «франчайзинг (franchising)». Однако у разработчиков проекта части второй Кодекса не было однозначной позиции по вопросу о том, какое название должен носить договор, поименованный в главе 54.

  Изначально предполагалось, что данный договор будет именоваться договором комплексной предпринимательской лицензии (во всяком случае, так он был назван в части второй Модельного гражданского кодекса для стран СНГ[3], подготовленного до принятия части второй ГК РФ). Но впоследствии было принято решение в пользу наименования «коммерческая концессия», нашедшего отражение в действующем российском законодательстве.

  Унаследовав присущие франчайзингу черты, договор коммерческой концессии характеризуется рядом специфических признаков, перечень и содержание которых не имеют однозначной оценки в литературе[4]. Среди представленных по вопросу о признаках договора коммерческой концессии позиций наиболее обоснованным представляется подход М.И. Брагинского и В.В. Витрянского[5], в рамках которого выделяется семь основных черт указанного договора.

  Во-первых, договору коммерческой концессии свойствен особый субъектный состав (участниками франшизы могут быть лишь лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность, т.е. коммерческие организации или физические лица, зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей). Эта особенность отличает договор франшизы от большинства договоров, поименованных в Гражданском кодексе РФ, в том числе и тех из них, с которыми коммерческую концессию нередко путают (например, от лицензионного договора).

  Во-вторых, обязательным элементом предмета договора коммерческой концессии является предоставление правообладателем пользователю комплекса исключительных прав.

  В-третьих, в отношениях франчайзинга правообладатель предоставляет пользователю лишь право на использование соответствующих объектов интеллектуальной собственности без передачи исключительных прав контрагенту.

  В-четвертых, договору коммерческой концессии присуща особая цель, ради достижения которой одна сторона (правообладатель) предоставляет другой стороне (пользователю) комплекс исключительных прав. Речь идет не только о том, что комплекс предоставляемых по договору франшизы исключительных прав должен использоваться в предпринимательской деятельности пользователя. «Это лишь одна сторона проблемы, оттеняющая цель пользователя. Но и правообладатель, заключая договор коммерческой концессии, также преследует определенную цель, а именно создание производственной, торговой или сбытовой сети для продвижения своих товаров или услуг, расширения рынка их сбыта»[6]. Поэтому предоставление комплекса исключительных прав по договору, в соответствии с которым пользователь может реализовывать производимую им продукцию, выполнять работы или оказывать услуги только правообладателю, но не третьим лицам (потребителям в широком смысле этого слова), исключает применение к такому соглашению норм главы 54 Гражданского кодекса РФ.

  В-пятых, договор франшизы отличает специфика прав и обязанностей его сторон. «Правообладатель, наделяя пользователя правом на использование комплекса исключительных прав, должен оказывать пользователю техническое и консультативное содействие, обучать его работников, контролировать качество производимых товаров (работ, услуг). Пользователь, в свою очередь, обязан соблюдать инструкции правообладателя, в том числе указания по вопросам внешнего и внутреннего оформления коммерческих помещений»[7].

  В-шестых, несмотря на то что пользователь экономически почти полностью зависим от правообладателя, он тем не менее сохраняет юридическую самостоятельность и действует в гражданском обороте от своего имени, информируя при этом потребителей об использовании им комплекса исключительных прав правообладателя. Поэтому не имеет ничего общего с договором коммерческой концессии соглашение, в соответствии с которым в качестве вклада во вновь создаваемое совместное (с пользователем) предприятие правообладатель вносит комплекс исключительных прав на средства индивидуализации своих товаров, работ, услуг или предприятия (по такой схеме работает в России компания «Макдоналдс»).

  И, наконец, в-седьмых, для договора коммерческой концессии характерно наличие взаимных ограничений сторон. Это связано с тем, что отношения между правообладателем и пользователем по конкретному договору франшизы не могут существовать обособленно от отношений того же правообладателя с другими пользователями по аналогичным договорам. Следовательно, возникает необходимость в различного рода ограничениях деятельности контрагентов, вводимых с целью исключить ситуацию, при которой эта деятельность способствует излишнему ужесточению конкуренции на рынке соответствующих товаров или услуг либо наносит ущерб законным интересам правообладателя.

  Перечень специфических признаков договора коммерческой концессии можно продолжить, подробнее останавливаясь на разного рода нюансах, однако в нашем случае это не представляется целесообразным, так как названных признаков вполне достаточно для того, чтобы обособить франчайзинг от любого из смежных с ним гражданско-правовых институтов.

  Между франшизой и дистрибьюторским договором есть много общего. Оба они входят в группу так называемых торгово-распределительных договоров, значительная часть которых представляет собой непоименованные контракты. Эти договоры заключаются, как правило, крупной компанией, желающей расширить рынки сбыта собственных товаров, работ или услуг, с предпринимателем-посредником. Последний при этом «встраивается» в процесс производства, становится его нераздельной частью. Для этого компания-производитель обеспечивает такого предпринимателя сырьем, полуфабрикатами, оборудованием, оказывает ему соответствующие услуги, а также контролирует его деятельность[8].

  Из всех категорий торгово-распределительных договоров франчайзингу наиболее близок именно эксклюзивный (дистрибьюторский) договор или, как его иначе называют в некоторых западных странах, договор коммерческой концессии (concession commerciale).

  Однако самостоятельность дистрибьютора в выборе контрагента ограничена определенной, оговоренной в договоре территорией, в пределах которой он вправе распространять товары поставщика, используя при этом принадлежащие последнему средства индивидуализации (товарные знаки, коммерческие обозначения и т.п.). Поставщик же, в свою очередь, как правило, обязуется оказывать содействие в «продвижении» товаров, рекламе и обучении дистрибьюторов, хотя это и не является обязательным условием. И коль скоро речь идет о реализации товаров под маркой изготовителя, складывается впечатление, будто мы имеем дело с франчайзингом[9]. Тем не менее это не так.

  Ориентируясь на выделяемые в зарубежной юридической литературе при разграничении франчайзинга и дистрибьюторского договора критерии, отечественные авторы отмечают, что сфера действия коммерческих концессий относительно узка и распространяется только на торговлю, но не на сферу обслуживания и уж тем более не на сферу производства[10]. Франчайзинг же, напротив, предполагает не столько организацию бизнеса в области распределения товаров, сколько расширение рынков в сфере оказания услуг и производства продукции. Дистрибьютор по эксклюзивному договору не производит соответствующие товары, а лишь перепродает их, в то время как пользователь в отношениях франчайзинга фактически становится на место производителя и потому применительно к договору франшизы можно говорить о продаже готового бизнеса, точнее сказать, о передаче технологии его ведения, осуществлении деловых операций по определенным правилам[11].

  В преломление к поименованному в главе 54 Гражданского кодекса РФ договору обозначенные выше критерии не позволяют сделать однозначный вывод о том, ограничивается ли сфера действия норм соответствующей главы договором франчайзинга или же ее положения распространяются также на дистрибьюторские соглашения.

  С одной стороны, предпринимательская деятельность, в которой используется комплекс исключительных прав, предоставляемый пользователю, может касаться только продажи (перепродажи) пользователем товаров правообладателя. Это следует из буквального смысла п. 2 ст. 1027 ГК РФ, где сказано, что договор может содержать указание на его применение к определенной сфере предпринимательской деятельности, в том числе к продаже товаров, полученных пользователем от правообладателя. Такой договор на первый взгляд более близок по своей природе к эксклюзивному (дистрибьюторскому) договору. С другой стороны, общая направленность норм главы 54 ГК РФ, их системное толкование свидетельствуют о том, что данный договор призван в большей степени регулировать отношения между франчайзером и франчайзи, на что, в частности, указывает п. 2 ст. 1031 ГК РФ, в соответствии с которым в круг обязанностей правообладателя по общему правилу входит контроль за качеством товаров (работ, услуг), производимых (выполняемых, оказываемых) пользователем на основании договора коммерческой концессии, а также постоянное техническое и консультативное содействие пользователю, включая содействие в обучении и повышении квалификации его работников.

  В юридической литературе договор коммерческой концессии нередко рассматривают как разновидность лицензионного соглашения, основываясь на том, что необходимым элементом его предмета является разрешение (лицензия) на использование исключительных прав.[12] Подобный подход к соотношению договора франшизы с лицензионным соглашением становится традиционным для современной цивилистической доктрины. Вместе с тем обретает характер традиции и прямо противоположная тенденция - тенденция к противопоставлению двух указанных договорных форм, к обоснованию их независимости друг от друга.

  В соответствии с п. 1 ст. 1235 ГК РФ по лицензионному договору одна сторона - обладатель исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации (лицензиар) предоставляет или обязуется предоставить другой стороне (лицензиату) право использования такого результата или такого средства индивидуализации в предусмотренных договором пределах.

  Как видно из приведенной дефиниции, лицензионный договор является двусторонним, взаимным, каузальным, он может быть как консенсуальным, так и реальным, как возмездным, так и безвозмездным.

  Гражданскому кодексу РФ известен случай, когда в аренду, пусть и опосредованно, передаются именно исключительные права. Речь идет об аренде предприятия как имущественного комплекса. В состав такого комплекса могут входить права на коммерческое обозначение, на ноу-хау, на товарные знаки и иные средства индивидуализации. Но здесь, как отмечает С.А. Бобков, следует говорить об аренде предприятия в целом, которое, будучи обособленным имущественным комплексом, представляет собой самостоятельный объект гражданских прав. Поэтому, даже если предприятие состоит из одних только исключительных прав, возникает право пользования именно им, а не отдельными правами[13].

  В юридической литературе договор коммерческой концессии нередко сравнивается и с договорами поручения, комиссии, агентирования. Так, А.П. Белов видит сходство всех перечисленных договоров в целях, в направленности действий пользователя по договору коммерческой концессии, торговых посредников, агентов, дилеров, дистрибьюторов, комиссионеров, маклеров и других лиц. В конечном итоге экономическое содержание деятельности каждого из них, считает А.П. Белов, сводится к «продвижению» товаров продавца (правообладателя) на рынке, расширению рынка сбыта[14].

  Пытаясь опровергнуть возможность отнесения договора коммерческой концессии к группе так называемых посреднических договоров, некоторые авторы акцентируют внимание на различиях предметов франшизы и посреднических договоров. Так, О.А. Городов отмечает: если предметом договора коммерческой концессии является комплекс исключительных прав, то предметом агентирования - юридические и иные (фактические) действия, предметом комиссии - одна или несколько сделок, предметом поручения - определенные юридические действия[15].

  В литературе, однако, не рассматривается вопрос о том, почему предоставление правообладателем пользователю комплекса исключительных прав нельзя рассматривать как услугу. Ответ на этот вопрос кроется в свойствах услуг, служащих основой для их обособления от иных видов гражданско-правовых обязательств. Как отмечается в литературе, у услуги нет и не может быть вещественного результата. Полезный эффект, приобретаемый заказчиком в процессе оказания ему определенной услуги исполнителем, не может быть обособлен ни фактически, ни юридически[16]. Противоположная ситуация наблюдается применительно к договору коммерческой концессии.

  Среди исследователей в области франчайзинга нередко высказываются взгляды, согласно которым договор коммерческой концессии можно рассматривать как разновидность простого товарищества (или совместной деятельности). Опорой подобного рода суждений чаще всего служит единственный фактор - согласованное управление в рамках франшизной сети[17].

  Наличие у рассматриваемых договорных институтов точек соприкосновения служит для многих авторов индикатором того, что в зависимости от конкретных обстоятельств предпринимательская деятельность, связанная с использованием исключительных прав по договору, может в равной степени строиться как на основе договора коммерческой концессии, так и на основе договора простого товарищества[18].

  Возникающие на практике ситуации свидетельствуют о том, что для разграничения договоров простого товарищества и коммерческой концессии достаточно выявить: 1) порядок взаимных расчетов сторон и 2) механизм совершения контрагентами сделок в рамках осуществления предусмотренной договором деятельности.

  Т.о. сопоставление коммерческой концессии со смежными гражданско-правовыми институтами позволяет прийти к выводу, служащему основой для изучения конституирующих особенностей франчайзинга в России: в соответствии с действующим законодательством договор коммерческой концессии воплощает собой совершенно самостоятельную договорную модель.

  
  
  

  1.2. Отечественный и зарубежный опыт правового регулирования и практики применения договора коммерческой концессии

  
  

  Реализация современных бизнес-проектов требует от предпринимателя широких знаний в области управления, маркетинга, рекламы и умения учитывать особенности проекта. Отработка эффективной схемы и методов делопроизводства в каждом конкретном случае требует больших временных и материальных затрат. Поэтому компании, делающие первые шаги в освоении рынка и не обладающие управленческим мастерством и маркетинговым опытом, зачастую терпят неудачи. Во всем мире в качестве средства для решения проблем как начинающих предпринимателей, так и крупных компаний используется система взаимоотношений, именуемая франчайзинг. Франчайзинг - это форма предпринимательской деятельности, при которой корпорация (франчайзер), имеющая, как правило, широко известную торговую марку (брэнд) и высокий рейтинг на рынке, заключает договор с другими фирмами или предпринимателями (франчайзи) на право действовать от имени франчайзера^[19].

  Простейшей моделью франчайзинга является передача прав на использование торговой марки фирмы - франчайзора. По такой схеме за рубежом нередко работают автозаправочные станции, розничные точки, торгующие ограниченным ассортиментом быстрого питания. Но для сложных товаров и рынков нужны модели франчайзинга, в полной мере учитывающие как специфику товара, так и особенности ситуации.

  Современный франчайзинг является относительно новым явлением в экономике, хотя его корни уходят в средневековье. До сих пор юридический термин «франшиза» в США и Австралии обозначает передачу кому-либо прав государственной властью, а в Великобритании - передачу прав от имени короля.

  Франчайзинг как система зародился в нашем веке в США и первоначально служил для изготовителей средством увеличения сбыта своей продукции. Позднее франчайзинг приняли независимые оптовые и розничные фирмы для сохранения конкурентоспособности с торговыми сетями цепного подчинения других фирм. В 30-е годы их примеру последовали нефтяные компании, которые начали использовать франчайзинг для создания сети заправочных автостанций. Наиболее быстро франчайзинг развивался в США в 50-60-е годы. В настоящее время в США и других западных странах, несмотря на жесткое государственное регулирование взаимоотношений при франчайзинге, эта система наиболее развита в области реализации бензина, автомобильных товаров, алкогольных и безалкогольных напитков, сельхозоборудования, а также в сфере услуг. История франчайзинга в России только недавно начала свой отсчет. Хотя уже при социализме компания «Пепси» фактически использовала этот способ ведения бизнеса при производстве напитков «Фанта» и «Пепси-Кола». Практически в системе франчайзинга уже работают на российском рынке такие компании, как «МакДональдс», «Пицца Хат», «Баскин Робинс», «Рибок», «1С» и пр.

  Как правило, большинство зарубежных компаний - франчайзоров, выходя на российский рынок, используют те же модели франчайзинга, что и при работе в странах с гораздо более долгой «рыночной» историей. Естественно, освоение нового рынка требует инвестиций, и франчайзоры хотят сразу получать доход не только от увеличения объемов продаж своих товаров и услуг, но и от самой франшизы. Зарубежные фирмы с самого начала устанавливают вступительный взнос за право стать участником всемирно известной франшизы (право работать под известной торговой маркой, пройти программу обучения, получить франчайзинговый пакет услуг), а также регулярно отчисляемые франчайзору роялти (royalty). Вступительный взнос, как правило, составляет от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч долларов, а роялти - 3 - 9 процентов от валовых продаж.

  Можно долго перечислять, почему в России, особенно после 17 августа 1998 года, потенциальным франчайзорам трудно стать членом дорогостоящей франшизы. Но опыт российских компаний показывает: на начальном этапе развития франчайзинга в нашей стране успеха добиваются те фирмы, которые не ставят задачу быстрого получения прибыли от самой франшизы. Главными целями могут быть увеличение объемов продаж, лидерство в целевых сегментах региональных рынков сбыта, создание дилерской сети, работающей высокопрофессионально, в соответствии с лучшими мировыми стандартами.

  Создание франчайзинговых сетей в российских фирмах не всегда подкрепляется адекватной структурной и функциональной перестройкой системы управления. Между тем это необходимо, так как объем обязательств в отношении партнеров - франчайзи гораздо выше, чем в отношении оптовых клиентов и дилеров. Так, например, в зарубежных компаниях региональные менеджеры фирм - франчайзоров являются многопрофильными консультантами для своих подопечных франчайзи. Они обслуживают от 15 до 50 магазинов, иногда - в разных странах. Менеджеры имеют очень высокую квалификацию. Они знают все особенности фирменного стиля, дизайн - проекта магазина, данного товара и его рынка, специфику коллекций, оформления витрин и торговых залов в каждом сезоне. В свой первый приезд они оценивают перспективность данного проекта, а в дальнейшем - экономические результаты работы франчайзи, подключая при необходимости к помощи фирме - франчайзи других специалистов.

  Большинство франчайзоров придают большое значение обучению партнеров - франчайзи. У франчайзоров обязательно есть полный комплект рекламной продукции и информационных материалов, передаваемых франчайзи. Сам процесс обучения, как правило, состоит из трех этапов:

  а) теоретическая часть - обучение на фабрике или в головном офисе;

  б) практическое обучение в пилотном магазине фирмы - франчайзора;

  в) стажировка в магазине одного из уже работающих франчайзи, максимально приближенная к условиям работы нового партнера^[20].

  Российские компании, создающие собственные розничные сети, уже стали очень серьезно относиться к разработке фирменного стиля и его соблюдению. К сожалению, пока гораздо меньше внимания уделяется тому, что составляет суть любой удачной западной модели франчайзинга - разработке собственной эффективной бизнес - системы, ее стандартизации и регламентации в виде пакета документов, а также ее всесторонней апробации (пилотные проекты). Но без этого нельзя быстро и успешно добиться многократного повторения опыта и конкурентных преимуществ фирмы - франчайзора участниками его франшизы.

  Проблемы определения вида договорных отношений, относимых или имеющих в своем составе  франчайзинговые, рассмотренные в п.1.1. настоящего дипломного исследования, имеют и свое практическое отражение. Вопрос о том, какой тип договорных отношений регулируется главой 54 Гражданского кодекса РФ, не решен окончательно и в судебной практике. Иллюстрацией к сказанному служат два дела, в разное время рассмотренные Федеральным арбитражным судом Московского округа.

  Так, рассматривая в ноябре 1999 г. спор о взыскании убытков в рамках договорного обязательства, суд дал юридическую квалификацию Договору о сотрудничестве и предоставлении статуса эксклюзивного дистрибьютора.

  По условиям данного договора продавец предоставил дилеру статус официального эксклюзивного дистрибьютора на реализацию препарата «Полифепам» на территории Российской Федерации.

  Исследовав обстоятельства дела и проанализировав условия заключенного сторонами договора, суд пришел к выводу о том, что предметом указанного договора являлось предоставление истцом ответчику исключительного права на реализацию медицинского препарата. Суд посчитал, что стороны, сформулировав предмет договора таким образом, стремились заключить договор коммерческой концессии, и, следовательно, взаимоотношения контрагентов должны регулироваться нормами главы 54 ГК РФ и патентным законодательством.

  Ссылка же на то, что сторонами был заключен договор о сотрудничестве и предоставлении статуса эксклюзивного дистрибьютора, судом была отвергнута, так как из содержания договора (в частности, из его предмета), по мнению суда, следовало, что договор является по своей природе договором коммерческой концессии.

  Анализируя выводы, к которым пришел суд, необходимо обратить внимание на тот факт, что отношения контрагентов по договору о предоставлении исключительного права на реализацию определенного товара, в полной мере подпадающего под признаки эксклюзивного (дистрибьюторского) договора, должны, как посчитал правоприменитель, регулироваться нормами главы 54 Гражданского кодекса РФ.

  В другом деле, рассматривавшемся в ноябре 2004 г., суд оценивал правомерность доводов истца о недействительности заключенного им с ответчиком дистрибьюторского договора.

  Доводы истца основывались на том, что по своей правовой природе данный дистрибьюторский договор представляет собой договор коммерческой концессии, а поскольку он не зарегистрирован в установленном законом порядке, то в соответствии со ст. 1028 ГК РФ является ничтожным.

  Суд установил, что по условиям заключенного сторонами договора ответчик обязался продавать товар, поставляемый ему истцом, от своего имени и за свой счет. Использование же ответчиком средств индивидуализации истца осуществлялось только в качестве подтверждения подлинности продаваемого товара и для рекламных целей.

  Таким образом, договором не предусматривалось фактического предоставления комплекса исключительных прав истцом ответчику. Следовательно, совершенная сторонами сделка не обладает признаками коммерческой концессии и потому ее регистрации не требуется[21].

  Обнаруживаются ситуации, когда суды признают тот или иной дистрибьюторский договор организационным договором поставки с элементами договора об оказании услуг (т.е. смешанным договором, совмещающим в себе элементы организационного договора, договора поставки и договора об оказании услуг)[22], смешанным договором, включающим в себя элементы агентирования и купли-продажи[23], договором возмездного оказания услуг[24]. В ряде случаев суды уходят от определения правовой природы отношений, возникающих из заключения дистрибьюторского договора[25].

  Подобное многообразие подходов объясняется, во-первых, тем, что суды, видя перед собой соглашение, не подпадающее под какую-либо одну договорную модель, поименованную в части второй Гражданского кодекса РФ, интуитивно пытаются вычленить в его составе отдельные составляющие, к каждой из которых будут применяться разные нормы, в зависимости от вида договора, к которому соответствующая часть данного соглашения наиболее близка (смешанный договор). А во-вторых, с дистрибьюторским договором возникает ситуация, схожая с франчайзингом, когда есть некий конституирующий признак, идентифицирующий эксклюзивный договор (предоставление одним лицом другому исключительного права на продажу товара на определенной территории[26]), и к нему, в зависимости от конкретной ситуации и воли контрагентов, присовокупляются разного рода факультативные элементы, делающие данный договор многокомпонентным, включающим в свой состав права и обязанности, относящиеся к разным договорным типам.

  Главным качеством, отличающим лицензионный договор от других обязательств, направленных на распоряжение исключительными правами, является то, что он предполагает не передачу права на соответствующий объект интеллектуальной собственности в полном объеме, а лишь предоставление права на его использование в согласованных контрагентами пределах.

  На современном этапе участники лицензионных соглашений редко ограничиваются предоставлением разрешения на использование исключительного права. «Все чаще, - пишет С.А. Соколов, - такие договоры предусматривают комплекс обязательств лицензиара по передаче технических знаний, опыта, оказанию помощи лицензиату в использовании и применении объектов интеллектуальных прав. Речь идет об обязательствах позитивного характера, дающих возможность использования соответствующих объектов в целом «пакете» предоставляемых услуг, вплоть до финансирования лицензиаром лицензиата в период освоения лицензии»[27]. Как считает Е.А. Черепанова, именно это обстоятельство и дало почву для сравнения договора коммерческой концессии с лицензионными соглашениями[28].

  Е.А. Суханов подчеркивает, что договор франшизы, в отличие от лицензионного договора, дает возможность использовать не один определенный объект интеллектуальной собственности, а комплекс объектов исключительных прав, а также иных объектов имущественных прав. Именно данное отличие договора коммерческой концессии от лицензионных соглашений, как правило, ложится в основу судебных решений по делам, где так или иначе встает вопрос о разграничении указанных договорных конструкций[29]. Однако в ряде случаев суды игнорируют данное различие, признавая лицензионный договор договором коммерческой концессии[30], что свидетельствует об отсутствии устоявшегося подхода правоприменителя.

  
  

  Глава 2. Понятие и сущность комплекса исключительных прав

  2.1. Правовой режим и способ индивидуализации комплекса исключительных прав
  
  

  Индивидуализация участников гражданского оборота и производимой ими продукции осуществляется с помощью системы специальных обозначений, признанных в установленном порядке и служащих своеобразными сигналами, привлекающими потребителей на определенные сегменты рынков товаров, работ и услуг.

  Область общественных отношений, складывающихся в связи с созданием, признанием, использованием и защитой указанных обозначений, имеет весьма сложную и неодномерную конфигурацию, которая проявляется в том, что средства индивидуализации одновременно являются объектами как гражданских прав, так и интеллектуальной и промышленной собственности.

  Принадлежность отношений, возникающих в связи с правовой охраной средств индивидуализации, к группе отношений имущественно-стоимостного характера, регулируемых нормами гражданского права, вытекает из совокупного анализа правил, закрепленных в ст. ст. 2, 128 и 138 ГК РФ.

  В п. 1 ст. 2 ГК РФ определены основания возникновения и порядок осуществления исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальной собственности).

  Результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность), отнесены по смыслу ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав.

  Согласно ст. 138 ГК РФ исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.) признается в случаях и в порядке, установленных ГК РФ и другими законами.

  Принадлежность отношений, возникающих в связи с правовой охраной средств индивидуализации, к группе отношений, регулируемых нормами права интеллектуальной собственности, образующими «особую подотрасль российского гражданского права»[31], следует из п. (viii) ст. 2 Конвенции, учреждающей Всемирную организацию интеллектуальной собственности, согласно которому «интеллектуальная собственность» включает права, относящиеся, в частности, к товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обозначениям.

  Принадлежность отношений, возникающих в связи с правовой охраной средств индивидуализации, к группе отношений, регулируемых нормами права промышленной собственности, образующими часть норм права интеллектуальной собственности, следует из п. 2 ст. 1 Парижской конвенции по охране промышленной собственности (далее - Парижская конвенция), согласно которому объектами охраны промышленной собственности являются, в частности, товарные знаки, знаки обслуживания, фирменные наименования и указания происхождения или наименования места происхождения товаров.

  Область общественных отношений, возникающих в связи с правовой охраной и использованием средств индивидуализации, опосредуется специальными нормами, образующими в совокупности субинститут гражданского права, именуемый правом на средства индивидуализации. В объективном смысле право на средства индивидуализации представляет собой качественно своеобразную и внутренне упорядоченную совокупность норм, регулирующих отношения, связанные с признанием, использованием и защитой приравненных к результатам интеллектуальной деятельности обозначений, индивидуализирующих юридических лиц, производимую участниками гражданского оборота продукцию, выполняемые работы или оказываемые услуги.

  Насыщение рынка различными товарами и услугами является одним из условий существования рыночной экономики. Расширению спектра высококачественных товаров и услуг во многом способствует наличие системы объектов, индивидуализирующих не только сами товары или услуги, но и их производителей, выступающих участниками гражданского оборота. От наличия такой системы, от ее работоспособности и эффективности выигрывают все: потребители продукции, ее производители, посредники, государство. Потребители получают инструмент, позволяющий им ориентироваться на рынке товаров и услуг и выбирать продукт, обладающий должным качеством, или его производителя, имеющего надлежащую репутацию. Производители и посредники с помощью средств индивидуализации обретают возможность гарантировать качество производимой или продаваемой ими продукции, а также продвигать свои товары и услуги среди товаров и услуг, реализуемых другими участниками рынка. Государство может рассчитывать на высокий уровень цивилизованности экономики и наличие дополнительных механизмов развития институциональной инфраструктуры национального рынка.

  В самом общем виде средство индивидуализации может быть представлено неким символом, который служит целям ориентирования в окружающей обстановке и принятия того или иного решения. Указанный символ - носитель образной информации о производителе конкретного товара или услуги либо о самих предлагаемых товаре или услуге. По своей природе средства индивидуализации относятся к числу образных знаков, поскольку не являются частью того, что они обозначают[32]. Согласно классификации знаков, предложенной Чарльзом Пирсом, возможно отнесение средств индивидуализации к индексальным знакам[33].

  В зависимости от того, может служить тот или иной символ ориентиром при выборе производителя товаров или услуг либо при выборе самого товара или услуги, различают средства, индивидуализирующие участников гражданского оборота, и средства, индивидуализирующие продукцию.

  Сегодня по действующему законодательству РФ к средствам, индивидуализирующим участников гражданского оборота, отнесены фирменные наименования и коммерческие обозначения, а к средствам, индивидуализирующим товары и услуги, - товарные знаки, знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров, указания происхождения. Объединение указанных объектов в одну родственную группу средств индивидуализации обусловлено их главной и общей функцией распознавания товаров и их производителей, которую они призваны выполнять в гражданском обороте. Между тем наличие общей функции не отвергает ряда принципиальных отличий между ними. Так, товарный знак или знак обслуживания, а равно наименование места происхождения товара для целей получения правовой охраны подвергаются экспертизе заявленного обозначения, а право на их использование удостоверяется специальными охранными документами - свидетельством на товарный знак и свидетельством на право пользования наименованием места происхождения товара. Фирменное наименование хотя и подлежит специальной регистрации по действующему российскому законодательству, не подвергается процедурам экспертной оценки, а право на его использование не удостоверяется специальным охранным документом.

  Приобретение исключительного права на наименование места происхождения товара посредством его отчуждения или предоставления на срок действующим законодательством не допускается (пункт 4 статьи 1519 ГК РФ). Исключительное право на наименование места происхождения товара можно приобрести только через процедуру его предоставления и государственной регистрации наименования, а само указанное право в отношении того же наименования места происхождения товара может быть предоставлено любому лицу, которое в границах того же географического объекта производит товар, обладающий теми же особыми свойствами.

  В связи с установлением в Российской Федерации юридической модели исключительного права на наименование места происхождения товара, предполагающей множественность независимых правообладателей на одно и то же наименование, конкуренция между ними неизбежна. В рамках указанной модели каждый из правообладателей наделяется юридической монополией на использование наименования места происхождения товара лишь в отношении третьих лиц, но не друг к другу.

  При отсутствии ясных критериев оценки конкурирующих между собой правообладателей, каждый из которых по смыслу пункта 1 статьи 1519 ГК РФ может использовать наименование места происхождения товара любым не противоречащим закону способом, указанная оценка с точки зрения соблюдения законодательства о защите конкуренции должна осуществляться через призму понятия недобросовестной конкуренции, сформулированного законодателем в подпункте 9 статьи 4 Федерального закона «О защите конкуренции».

  В отличие от фирменного наименования, использование которого является обязанностью коммерческих организаций, аналогичную обязанность по индивидуализации производимых ими товаров либо услуг они не несут. Использование средств индивидуализации продукции с точки зрения идентификации последней является правом, но не обязанностью лиц, ее производящих.

  Что касается различий в режиме правовой охраны и использования, то в этом отношении следует указать на бессрочный характер права на фирму, которое действует в период жизненного цикла коммерческой организации без необходимости продления, в то время как срок действия регистрации товарного знака и срок действия свидетельства на право пользования наименованием места происхождения определен десятью годами с возможностью продления каждый раз на десять лет.

  По общему правилу право на фирменное наименование может быть передано другому лицу одновременно с передачей самого предприятия. Исключение составляют нормы ст. 1027 ГК РФ, предусматривающие возможность предоставления по договору коммерческой концессии права на фирменное наименование в составе комплекса исключительных прав. Исключительное право на товарный знак может передаваться правообладателем другим лицам без каких-либо ограничений, если такая передача не будет являться причиной введения в заблуждение потребителей товаров или услуг. Коллективный знак и право на его использование не могут быть переданы другим лицам. Обладатель свидетельства на право пользования наименованием места происхождения товара не вправе предоставлять лицензии на пользование таким наименованием.

  Средства индивидуализации по своей природе идеальны - как и любая абстрактная знаковая система. В то же время как символы замещаемых (индивидуализируемых) ими объектов они воплощаются в материальных носителях, доступных восприятию человека.

  В соответствии с п. 2 ст. 1474 ГК РФ юридическое лицо не может распоряжаться исключительным правом на фирменное наименование, в том числе путем его отчуждения или предоставления другому лицу права использования своего фирменного наименования.

  Рассмотренная новелла части четвертой ГК РФ напрямую затрагивает предмет договора коммерческой концессии, из которого исключается упоминание о фирменном наименовании правообладателя. Согласно новой редакции п. 1 ст. 1027 ГК РФ по договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающий право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау).

  Следует отметить, что и в прежней, и в новой редакции ст. 1027 ГК РФ перечень передаваемых по договору исключительных прав является открытым. Договор коммерческой концессии может охватывать и другие объекты исключительных прав - изобретения, полезные модели, промышленные образцы, программы для ЭВМ.

  Как справедливо отмечено в правовой литературе, изменения правового регулирования договора коммерческой концессии продиктованы требованиями рыночного оборота. Концепция, согласно которой в комплекс передаваемых по договору прав включалось право на фирменное наименование юридического лица, не оправдала себя на практике[34]. Это объясняется в первую очередь правовыми особенностями использования фирменного наименования в коммерческом обороте. Реальным предметом договора коммерческой концессии часто не могло быть полное фирменное наименование, в обязательном порядке включающее указание на организационно-правовую форму юридического лица (например, общество с ограниченной ответственностью (ООО), закрытое акционерное общество (ЗАО)). В этой связи правообладатель, выступающий в коммерческом обороте в форме ООО, реально мог передать пользователю, действующему в форме ЗАО, лишь произвольную (оригинальную) часть своего фирменного наименования в виде слов или словосочетаний (например, «Факел», «Балтика», «Русский стандарт»).

  В соответствии с п. 3 ст. 1027 ГК РФ договор коммерческой концессии применяется в сфере предпринимательской деятельности, поэтому сторонами данного договора могут быть только коммерческие организации и граждане, зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей.

  Поскольку с 1 января 2008 г. из предмета договора коммерческой концессии исключаются любые указания на передачу права использования фирменного наименования правообладателя, которое в составе прочих сведений подлежит обязательному включению в учредительные документы и ЕГРЮЛ, отменяется и государственная регистрация договоров коммерческой концессии в налоговых органах, осуществляющих регистрацию правообладателей. Отменяются также все нормы, регламентирующие правовые последствия, предусмотренные на случай отсутствия такой регистрации.

  
  
  

  2.2. Состав комплекса исключительных прав и критерии его формирования

  
  

  В прежней редакции п. 1 ст. 1027 ГК РФ центральное место в комплексе исключительных прав, передаваемых по договору коммерческой концессии, занимало право на использование фирменного наименования правообладателя. В этой связи возникало немало вопросов, связанных с участием в договоре индивидуального предпринимателя, поскольку по действующему законодательству Российской Федерации фирменным наименованием могут пользоваться только юридические лица, являющиеся коммерческими организациями (п. 4 ст. 54 ГК РФ). Физические лица действуют в гражданском обороте под своим именем, включающим фамилию и собственно имя, а также отчество, если иное не вытекает из закона или национального обычая (п. 1 ст. 19 ГК РФ).

  Указанные нормы в полной мере распространяются и на граждан, являющихся индивидуальными предпринимателями. Иначе в рамках договора коммерческой концессии при передаче индивидуальному предпринимателю права на использование фирменного наименования юридического лица (например, ООО «Восход») возникла бы следующая ситуация: на вывеске помимо информации «Индивидуальный предприниматель Иванов И.И.» также должна быть указана информация: «ООО «Восход». По справедливому утверждению одного из специалистов, данная ситуация представляется не только нелогичной, но и неправильной по существу, поскольку она создает для третьих лиц дополнительные трудности в определении действительного правового статуса предпринимателя[35].

  Вместе с тем следует обратить внимание на то, что в прежнем определении договора коммерческой концессии между терминами «фирменное наименование» и «коммерческое обозначение» был поставлен не только соединительный союз «и», но и разделительный союз «или», что указывало на допустимость заключения данного договора с передачей прав лишь на коммерческое обозначение правообладателя. На наш взгляд, подобное указание ст. 1027 ГК РФ имело прямое отношение к тем договорам коммерческой концессии, где стороной договора выступал индивидуальный предприниматель.

  Рассмотрим понятие «коммерческое обозначение» более подробно.

  До введения в действие части четвертой ГК РФ данное понятие отечественным законодательством не раскрывалось. Вместе с тем эта правовая категория давно известна международному законодательству. Коммерческое обозначение упоминается как объект интеллектуальной собственности в Стокгольмской конвенции от 14 июля 1967 г., учредившей Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС)[36]. В пункте VIII ст. 2 данной Конвенции коммерческое обозначение наряду с товарным знаком, знаком обслуживания и фирменным наименованием указывается в качестве самостоятельного объекта интеллектуальной собственности. Поскольку Советский Союз ратифицировал Стокгольмскую конвенцию в 1968 г., а Российская Федерация является участницей Конвенции в силу правопреемства, нормы данного международного договора являются для нашей страны обязательными.

  До введения в действие части четвертой ГК РФ указание на коммерческое обозначение содержалось только в гл. 54 ГК РФ, регулирующей отношения в сфере коммерческой концессии.

  Среди многих определений коммерческого обозначения, встречаемых в отечественной правовой литературе, наиболее удачными следует признать те определения, которые учитывают реалии сложившейся деловой практики. Так, под коммерческим обозначением понимается любое обозначение, которое индивидуализирует предпринимательскую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя, не подпадающее под правовой режим других объектов промышленной собственности (фирменных наименований, товарных знаков, знаков обслуживания)[37]. Таким образом, коммерческое обозначение символизирует предпринимательскую деятельность хозяйствующего субъекта, иными словами, его предприятие, определение которого дано в ст. 132 ГК РФ.

  Тождественное понятие «указатель делового предприятия» используется в таком значимом международном документе, как Совместная резолюция Ассамблеи Парижского союза по охране промышленной собственности и Генеральной Ассамблеи ВОИС. В данной Резолюции, приятой в сентябре 1999 г. в отношении охраны общеизвестных знаков, под указателем делового предприятия понимается любое обозначение, используемое для идентификации предприятия физического или юридического лица, организации или ассоциации.

  Сложившаяся мировая и отечественная практика выработала общую классификацию коммерческих обозначений, которая включает:

  - наименования транспортных средств (в частности, морских и воздушных судов);

  - названия предприятий розничной торговли, бытового обслуживания и сферы услуг, позывные радиостанций, «фирменные заставки» телеканалов;

  - символы, эмблемы, логотипы, девизы и прочие обозначения, которые в соответствии с Типовыми положениями о защите от недобросовестной конкуренции, разработанными Международным бюро ВОИС, составляют понятие «различительный знак предприятия, иной, нежели товарный знак или фирменное наименование».

  Анализ законодательства Российской Федерации и сложившейся практики позволяет сделать вывод: индивидуальный предприниматель не может быть субъектом права на фирменное наименование, однако он, выступая в гражданском обороте под своим собственным именем, имеет право на коммерческое обозначение принадлежащих ему предприятий и деловых центров. Такие коммерческие обозначения, как магазин «Людмила», ресторан «Южные ночи», кафе «Золотой ключик», химчистка «Блеск», аптека «Ромашка», Центр недвижимости «Ваш дом» и т.д. позволяют предпринимателю дополнительно индивидуализировать свой бизнес. Кроме того, эти коммерческие обозначения привлекают клиентуру и носят рекламный характер, что является немаловажным фактором для успешного ведения бизнеса по схеме франчайзинга.

  Проблемные вопросы, связанные с участием в договоре коммерческой концессии индивидуального предпринимателя, отражены и в материалах судебной практики.

  Так, по одному из дел индивидуальный предприниматель обратился с иском к закрытому акционерному обществу (далее - ЗАО) о признании недействительным договора коммерческой концессии и применении последствий недействительности сделки. Из материалов дела было установлено, что согласно заключенному договору ЗАО предоставило предпринимателю право в пределах определенного срока и на определенной территории освоения открыть ресторан «WOKIE DOKIE» и управлять им. Под территорией освоения понималось помещение, арендуемое в одном из торговых центров города Химки.

  В соответствии с действовавшим на тот период законодательством договор коммерческой концессии был зарегистрирован в налоговом органе. Предприниматель направил ЗАО письмо с просьбой предоставить документы, подтверждающие регистрацию договора в Роспатенте в порядке ст. 1031 ГК РФ, а также документы, подтверждающие права ЗАО на использование товарного знака «WOKIE DOKIE».

  Поскольку запрошенные документы не были представлены, предприниматель обратился к ЗАО с иском о признании договора коммерческой концессии недействительным и применении последствий недействительности сделки в виде обязания ответчика возместить реальный ущерб в сумме 420 тыс. руб., потраченных на изготовление одноразовой посуды с обозначением «WOKIE DOKIE».

  В обоснование исковых требований истец ссылался на то обстоятельство, что при заключении договора коммерческой концессии он действовал под влиянием заблуждения и обмана со стороны ответчика, так как последний не зарегистрировал договор в Роспатенте и не имеет документов, подтверждающих его права на использование товарного знака.

  Решением арбитражного суда первой инстанции исковые требования были удовлетворены в полном объеме. Однако постановлением апелляционного суда данное решение было отменено. Суд указал, что ответчик является правообладателем фирменного наименования «WOKIE DOKIE» на основании генерального договора коммерческой концессии, заключенного с ООО «WOKIE DOKIE International AB». В связи с этим при заключении договора коммерческой концессии с ответчиком истец, как правообладатель, передал ответчику лишь право на использование фирменного наименования «WOKIE DOKIE», но не право на использование товарного знака «WOKIE DOKIE». Данный вывод явно следует из текста договора коммерческой концессии, заключенного между истцом и ответчиком. Таким образом, спорный договор не подлежит регистрации в Роспатенте, поскольку в нем не предусмотрена передача исключительных прав на товарный знак истца. На основании изложенного апелляционный суд отказал истцу в удовлетворении исковых требований[38].

  Указанный вывод суда не вызывает сомнений. Вместе с тем следует признать спорным вывод суда о том, что индивидуальному предпринимателю передано право на использование фирменного наименования «WOKIE DOKIE» в том понимании, какое заложено в п. 4 ст. 54 ГК РФ. Как отмечалось ранее, в соответствии с данной нормой обязательной частью фирменного наименования юридического лица является указание на его организационно-правовую форму. В данном случае ответчик имеет полное фирменное наименование - закрытое акционерное общество «WOKIE DOKIE». Таким образом, при заключении договора коммерческой концессии индивидуальному предпринимателю было предоставлено право использовать в названии ресторана лишь произвольную (оригинальную) часть фирменного наименования правообладателя, что на практике рассматривается как коммерческое обозначение делового предприятия, принадлежащего юридическому лицу или индивидуальному предпринимателю.

  Полагаем, что новая концепция договора коммерческой концессии поможет устранить проблемы, выявленные правоприменительной практикой. Согласно ст. 1225 ГК РФ коммерческое обозначение включено в перечень средств индивидуализации, которым предоставляется правовая охрана. Более того, в части четвертой ГК РФ вопросам использования коммерческих обозначений и защиты прав на них впервые посвящены самостоятельные ст. ст. 1538 - 1541. Так, статья 1538 ГК РФ определяет коммерческое обозначение как средство индивидуализации торговых, промышленных и других предприятий, принадлежащих юридическим лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность, а также индивидуальным предпринимателям. В этой же статье уточняется, что коммерческое обозначение не является фирменным наименованием и не подлежит обязательному включению в учредительные документы и Единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ).

  
  
  

  Глава 3. Проблемы правового регулирования комплекса исключительных прав как предмета договора коммерческой концессии

  
  

  С момента опубликования в декабре 2006 г. части четвертой Гражданского кодекса РФ и Закона о введении ее в действие были опубликованы несколько научных статей, посвященных вступившим недавно в силу поправкам в положения главы 54 Кодекса о договоре коммерческой концессии. Авторы, естественно, говорят об изменении подхода законодателя к составу комплекса исключительных прав, предоставляемых правообладателем пользователю по договору франшизы[39], об обусловленном этим новом порядке регистрации франчайзинговых соглашений, а также о корректировках правил, регламентирующих права и обязанности сторон указанного договора[40].

  В то же время никто не обратил внимания на, казалось бы, лежащую на поверхности проблему, связанную с судьбой договоров коммерческой концессии, заключенных до вступления в силу названных поправок и включающих в состав своего объекта право на фирменное наименование, принадлежащее правообладателю. Между тем очевидно, что проблема эта носит исключительно практический характер и требует скорейшего решения.

  Появление в законе возможности предоставлять право на использование фирменного наименования было обусловлено целым рядом факторов.

  Во-первых, многие исследователи, к которым можно причислить и А.П. Сергеева, полагали, что это нисколько не противоречит природе права на фирму. Сторонники такого подхода исходили в том числе из того, что лицензиат (пользователь) заинтересован в приобретении права использовать такое средство индивидуализации лицензиара (правообладателя), на которое чаще всего обращает внимание потребитель. Им является добавление в составе фирменного наименования, под которым, как известно, понимается специальное обозначение субъекта, призванное отличать его от иных участников гражданского оборота и указывающееся вслед за корпусом фирмы (элементом наименования, раскрывающим организационно-правовую форму юридического лица)[41]. Поэтому о предоставлении права на использование всего фирменного наименования правообладателя, т.е. и корпуса, и добавлений, чаще всего говорить не приходится. По мнению А.П. Сергеева, действовавшее до 1 января 2008 г. законодательство не запрещало пользователю с согласия правообладателя использовать и все фирменное наименование последнего. Однако для этого соответствующее фирменное наименование должно было, как считал А.П. Сергеев, вноситься в учредительные документы пользователя со всеми вытекающими отсюда последствиями, что многие исследователи считали недопустимым[42].

  Во-вторых, учитывая, что о предоставлении права на использование одним лицом фирменного наименования, принадлежащего другому лицу, закон упоминал лишь однажды - применительно к договору коммерческой концессии, - необходимо учитывать также и цель появления соответствующей возможности в рамках указанного договорного института.

  Известно, что экономическая эффективность франчайзинга основана на замещении пользователем правообладателя в отношениях с третьими лицами, когда пользователь, используя в своей предпринимательской деятельности средства индивидуализации правообладателя, уравнивается с последним в глазах потребителей. Разумеется, лицензия на использование товарного знака или знака обслуживания не обеспечит нивелирование различий между франчайзером и франчайзи, ведь данные объекты интеллектуальных прав идентифицируют лишь товар (услугу) предпринимателя, но не его самого как продавца соответствующих товаров или услуг. Последнее обеспечивается по большей части благодаря коммерческому обозначению (праву на вывеску), индивидуализирующему предприятие, принадлежащее тому или иному субъекту (п. 1 ст. 1538 ГК РФ).

  В момент же подготовки части второй Гражданского кодекса РФ (1995 г.) у авторов законопроекта не было однозначной позиции по вопросу о сущности права на коммерческое обозначение и о его соотношении с исключительным правом на товарный знак (знак обслуживания), а также на фирменное наименование. Как показала затем судебная практика, коммерческое обозначение далеко не однозначно воспринималось и правоприменителем[43], не говоря уже об ученых, некоторые из которых вообще не признавали коммерческое обозначение самостоятельным объектом интеллектуальных прав[44].

  Нельзя не учитывать также и то, что нормы, посвященные интеллектуальной собственности, разработчиками Гражданского кодекса РФ планировались к включению в часть третью Кодекса, то есть значительно раньше, и потому никто не мог предположить тогда, что решение вопроса о понятии и правовой природе коммерческих обозначений затянется до 2006 г. Возможно, поэтому в качестве некого промежуточного варианта разработчики части второй Кодекса включили в перечень существенных элементов предоставляемого по договору коммерческой концессии комплекса исключительных прав право на фирменное наименование, без чего вряд ли можно было бы обеспечить в той ситуации полноценное замещение правообладателя пользователем на рынке соответствующих товаров, работ или услуг.

  В то же время у допустимости предоставления одним лицом другому права на фирменное наименование были свои противники задолго до того, как коммерческая концессия появилась в системе поименованных договоров. Так, Г.Е. Авилов полагал, что фирма, будучи средством индивидуализации самого юридического лица, не может использоваться иными, кроме этого лица, участниками гражданского оборота, ибо это противно самой сущности и назначению фирменного наименования, имеющего целью обособить одного субъекта от множества других. Ведь никому не придет в голову разрешить физическому лицу, зарегистрированному в качестве индивидуального предпринимателя, выдавать кому бы то ни было лицензию на использование своей фамилии, имени и отчества, с тем чтобы кто-либо именовался так же, как и он. Так почему же, говоря о юридических лицах, мы следуем иной логике?

  Очевидно, приведенный выше подход впоследствии возобладал, что повлекло появление в п. 3 ст. 1474 ГК РФ правила, согласно которому распоряжение исключительным правом на фирменное наименование (в том числе путем его отчуждения или предоставления другому лицу права на использование фирменного наименования) не допускается.

  Разумеется, все это не могло не повлиять на правила, регулирующие обязательственные отношения, опосредуемые заключением договора коммерческой концессии. Первое и главное, что должно было измениться, - это перечень обязательных элементов объекта договора франшизы. Разработчики поправок посчитали, что существенным в составе комплекса исключительных прав, предоставляемых правообладателем пользователю, следует считать лишь право на товарный знак (знак обслуживания).

  Это само по себе снимало часто возникавшую в период действия прежней редакции главы 54 ГК РФ проблему с двойной регистрацией франчайзинговых соглашений (в органе по регистрации субъектов предпринимательской деятельности и в патентном ведомстве). Теперь договор коммерческой концессии должен быть зарегистрирован лишь в федеральном органе исполнительной власти по интеллектуальной собственности. Подлежали корректировке, естественно, и положения ст. 1032 ГК РФ об обязанностях пользователя, ст. 1038 о сохранении договора франшизы в силе при перемене сторон, ст. 1039, которая теперь регулирует лишь последствия изменения правообладателем коммерческого обозначения, если исключительное право на него предоставлено пользователю в составе комплекса, а также ряд иных норм, посвященных договору коммерческой концессии.

  Стремясь привести правила гл. 54 ГК РФ в соответствие с концептуальными новеллами части четвертой Кодекса, разработчики законопроекта, увы, не учли в полной мере, какие последствия для гражданского оборота в целом могут повлечь такого рода коррективы. Остался не решенным едва ли не самый принципиальный для такой ситуации вопрос: насколько целесообразным является нераспространение норм ст. 1027 - 1040 ГК РФ на права и обязанности участников франчайзинговых соглашений, возникшие до 1 января 2008 г.?

  Предвидим возможные сомнения в том, действительно ли новые положения закона не применяются к договорам, заключенным до вступления в силу указанных изменений.

  Сразу же необходимо отметить, что признание обратного вступило бы в прямое противоречие с имеющим системное значение положением ст. 5 ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации», в соответствии с которым гражданский закон не имеет обратной силы и в отношении обязательств применяется лишь к тем правам и обязанностям, которые возникли после введения его в действие. Аналогичное правило применительно ко всем длящимся правоотношениям, возникшим до введения в действие части четвертой ГК РФ, сформулировано и в ст. 5 Вводного к ней закона. Очевидно, что в рамках договоров коммерческой концессии, заключенных до 1 января 2008 г., обязанности правообладателя по предоставлению пользователю комплекса исключительных прав и корреспондирующие этим обязанностям правомочия пользователя возникли в период действия прежнего законодательства. Поэтому на них не должны, по смыслу закона, распространяться новеллы главы 54 ГК РФ.

  В то же время изложенная позиция порочна в контексте исторического толкования п. 3 ст. 1474 ГК РФ и противоречит объявленному общеправовым принципу справедливости.

  Что касается ретроспективного анализа обозначенного правила, то совершенно ясно, что российский правопорядок, пережив эволюцию взглядов по вопросу о возможности распоряжения фирменными наименованиями, пришел к однозначному и безоговорочному ответу на него: распоряжение правом на фирму недопустимо. Учитывая, что исследуемая норма носит императивный характер и введена с целью проведения в жизнь новой концепции, совершенно не понятно, как такая категоричность законодателя соотносится с сохранением в силе условий договоров, предполагающих предоставление права на использование фирменных наименований, особенно принимая во внимание тот факт, что договоры коммерческой концессии изначально рассчитаны на длительное сотрудничество сторон и заключаются на достаточно продолжительный промежуток времени (на пять, семь, а порой даже на десять лет).

  Не способствует критикуемый подход и обеспечению равенства всех субъектов гражданского оборота. Получается, что правообладатели, успевшие предоставить право на использование принадлежащих им фирменных наименований третьим лицам до вступления в силу нового закона, находятся в заведомо более выгодном, нежели иные участники рынка, положении, ведь объем их интеллектуальных прав в данном случае оказывается шире, чем у других субъектов, и, как следствие, они имеют возможность в течение всего срока действия заключенных до 1 января 2008 г. договоров получать вознаграждение за использование их фирмы лицензиатом.

  Такое положение вещей вступает в противоречие с природой исключительного права как права абсолютного, обладающего обязывающим эффектом для всех и каждого, т.е. известным образом ограничивающего всех прочих по отношению к правообладателю лиц, а потому в той или иной степени затрагивающему интересы всего общества в целом. Именно поэтому, как утверждает К.И. Скловский (правда, применительно к вещным правам), абсолютное право, его объем и пределы могут быть предусмотрены только законом (и уж, конечно, не соглашением сторон)[45]. В нашем же случае, как видно, правообладатель преодолевает установленные законом пределы исключительного права на фирменное наименование, заключив предварительно соответствующее соглашение с пользователем. Мы уже не говорим о том, что в подобном неравенстве возможностей обладателей права на фирму усматривается некоторое его несоответствие п. 1 ст. 19 Конституции РФ, согласно которому все равны перед законом и судом.

  Сохранение после вступления в силу части четвертой ГК РФ условий договора коммерческой концессии о предоставлении правообладателем пользователю в составе комплекса исключительных прав права на фирменное наименование не разумно и с той точки зрения, что согласно ст. 1032 ГК РФ пользователь может обязаться перед правообладателем предоставить оговоренное число субконцессий третьим лицам. В случае, когда элементом комплекса исключительных прав по такому договору является право на фирму, может возникнуть неразрешимая в части исполнения данной обязанности ситуация.

  Предположим, пользователь должен заключить на отведенной для него территории пять договоров коммерческой субконцессии. Три из них он успел заключить до 1 января 2008 г. Осталось еще два. Однако теперь действует новый закон, и коль скоро каждая субконцессия является самостоятельным договором, то заключать соглашение, игнорируя правила п. 3 ст. 1474 ГК РФ, пользователь не сможет. Предоставить по договору коммерческой субконцессии комплекс исключительных прав, не включая в него фирменное наименование, пользователь не вправе, так как без указанного элемента объект договора франшизы не существует, а значит, не будет существовать и объект договора коммерческой субконцессии. В конечном счете все это повлечет невозможность исполнения пользователем обязанности перед правообладателем по предоставлению оговоренного количества субконцессий.

  Видимо, приведенные выше доводы не учитывались в полной мере в момент разработки Закона о введении части четвертой Гражданского кодекса РФ в действие. В то же время применение новых норм о договоре коммерческой концессии, а также положений п. 3 ст. 1474 ГК РФ к возникшим ранее правам и обязанностям участников франчайзинговых соглашений не способствовало бы решению проблемы, а скорее, наоборот, окончательно запутало бы ситуацию.

  Допустим, законодатель распространил соответствующие правила на возникшие ранее и существующие на момент вступления этих правил в силу права и обязанности. Тогда возникает разумный вопрос: что происходит с договорами коммерческой концессии, по которым в составе комплекса исключительных прав предоставлялось право на фирменное наименование?

  Скорее всего, в части возможности использовать фирму, принадлежащую правообладателю, договор коммерческой концессии должен прекратить свое действие. Но это неизбежно спровоцирует дискуссию о том, как в таком случае защитить права пользователя, особенно учитывая то обстоятельство, что он является заведомо более слабой по отношению к правообладателю стороной.

  Сфокусировав на этом свое внимание, мы, естественно, начинаем искать точку опоры в нормах главы 54 ГК РФ, а также в общих положениях Кодекса об обязательствах и договорах. В совокупности они позволяют обнаружить, что правила, регулирующие отношения, вытекающие из договора коммерческой концессии, рассчитаны лишь на три юридических факта, могущих повлечь изменение состава предоставленного правообладателем пользователю комплекса исключительных прав: (1) заключение сторонами соглашения, вносящего соответствующие коррективы в договор (п. 1 ст. 450 ГК РФ), (2) изменение правообладателем своего коммерческого обозначения, когда оно является элементом названного комплекса (ст. 1039 ГК РФ), и (3) прекращение у правообладателя исключительного права, включенного в состав объекта договора франшизы (ст. 1040 ГК РФ).

  Первая из названных ситуаций не представляет для нас особого научного интереса, ибо мы ведем речь о путях выхода из возможного конфликта (если же стороны пришли к консенсусу, то спора, очевидно, нет). Второй случай не имеет отношение к рассматриваемой проблеме, так как введение запрета на распоряжение исключительным правом на фирму, разумеется, не влечет изменения фирменного наименования правообладателя. Не приходится в данном случае говорить и о прекращении исключительного права на фирму, ведь невозможность распорядиться им означает лишь ограничение объема интеллектуальных прав «фирмовладельца» и никак не влияет на принадлежность данного права указанному лицу.

  И что же, пользователь будет лишен даже права требовать соразмерного уменьшения причитающегося правообладателю вознаграждения?

  Наверное, не будет. В отсутствие специального правила, рассчитанного на применение в описываемой ситуации, можно попытаться использовать положения абз. 1 ст. 1040 ГК РФ в порядке аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ). Условия, позволяющие прибегать к такой аналогии, здесь, по-видимому, будут соблюдаться (наличествует пробел в правовом регулировании соответствующих отношений; ст. 1040 ГК РФ также связана с автоматическим исключением того или иного права из состава комплекса, предоставленного по договору франшизы, и потому можно говорить о схожести складывающихся в данном случае обстоятельств; применение правил ст. 1040 ГК РФ при разрешении возникшего между правообладателем и пользователем конфликта не противоречит существу не урегулированных законом отношений).

  В то же время уменьшение размера причитающегося правообладателю вознаграждения в результате исключения права на фирменное наименование из состава объекта договора коммерческой концессии далеко не всегда будет в полной мере удовлетворять интересам пользователя. Может оказаться, что в результате такого исключения соглашение просто перестанет отвечать признакам договора франшизы. Это будет иметь место, например, тогда, когда в составе комплекса исключительных прав, предоставленного по договору, помимо исключительного права на фирму права на иные средства индивидуализации, принадлежащие правообладателю, отсутствуют. Поскольку франчайзинг основан на деятельности пользователя «под маской» правообладателя, то не понятно, о какой «маске» будет идти речь, если с исключением права на фирму в составе объекта договора коммерческой концессии не останется ни одного средства индивидуализации правообладателя.

  Последний тезис с неизбежностью наталкивает на мысль о том, что коль скоро мы распространяем действие нового закона на права и обязанности участников обязательственных отношений, возникшие до вступления его в силу, мы должны настаивать также и на соблюдении новых требований к составу объекта договора коммерческой концессии. Принимая во внимание то, что с 1 января 2008 г. существенными элементами комплекса исключительных прав стали права на товарный знак либо на знак обслуживания, соответствующие средства индивидуализации товаров (работ, услуг) правообладателя должны быть обязательно предоставлены по договору. Без этого договор не может считаться заключенным. Получается, отсутствие указанных элементов в составе объекта франчайзингового соглашения, заключенного до вступления в силу нового закона, должно влечь незаключенность данного договора.

  Однако подобные выводы противоречат здравому смыслу и не несут в себе ничего, кроме негативного воздействия на весь рынок франчайзинга в России. Поэтому распространение действия новой редакции гл. 54 ГК РФ и п. 3 ст. 1474 ГК РФ на права и обязанности сторон по договорам коммерческой концессии, заключенным до 1 января 2008 г., представляется недопустимым.

  Полагаем, что решение рассматриваемой проблемы следует искать не в плоскости применения либо неприменения нового закона к возникшим ранее правам и обязанностям участников длящихся правоотношений. В действительности весь узел обсуждаемых нами вопросов завязывается вокруг главной цели - приведения заключенных прежде договоров франшизы в соответствие с новой редакцией части второй и частью четвертой ГК РФ. И для этого, как представляется, вовсе не обязательно искать обходные пути. Достаточно было включить в ФЗ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» следующее правило:

  «Договоры коммерческой концессии, не соответствующие положениям части четвертой Гражданского кодекса РФ, а также положениям главы 54 Гражданского кодекса РФ в редакции, вступающей в силу 1 января 2008 г., должны быть приведены в соответствие с ними в течение шести месяцев со дня вступления части четвертой Гражданского кодекса РФ и поправок в главу 54 Гражданского кодекса РФ в силу.

  Договоры коммерческой концессии, не приведенные в указанный срок в соответствие с положениями части четвертой Гражданского кодекса РФ, а также с положениями главы 54 Гражданского кодекса РФ в редакции, вступающей в силу 1 января 2008 г., прекращаются».

  Можно спорить с тем, достаточно ли шести месяцев для того, чтобы привести все договоры коммерческой концессии, зарегистрированные на территории Российской Федерации, в соответствие с положениями нового законодательства, учитывая множество препятствий бюрократического свойства, которые неизбежно будут сопровождать этот процесс. Но решение данной проблемы, увы, находится не в нашей власти. Мы можем лишь предложить эффективный, с нашей точки зрения, механизм выхода из ситуации, характеризующейся неравенством объема исключительных прав обладателей фирменных наименований. Дифференцированный же подход к ограничению прав участников оборота, находящихся в одинаковом положении, наметившийся в свете действия нового законодательства, претит основным началам гражданского права (ст. 1 ГК РФ) и не способствует формированию нормальных рыночных отношений.

  Заключение

  
  
  

  С 1 января 2008 г. вступила в силу часть четвертая Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), посвященная правам на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. В этой связи Федеральным законом от 18 декабря 2006 г. № 231-ФЗ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» внесены существенные изменения в законодательство Российской Федерации, в том числе в три части действующего ГК РФ.

  С 1 января 2008 г. в новой редакции действует и гл. 54 ГК РФ, посвященная коммерческой концессии (франчайзингу). В соответствии с новой концепцией этой главы изменен сам предмет договора коммерческой концессии, что повлекло за собой изменение других существенных условий договора.

  Понятие договора коммерческой концессии раскрыто в п. 1 ст. 1027 ГК РФ. В соответствии с определением, действовавшим до 1 января 2008 г., по договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс исключительных прав, принадлежащих правообладателю, в том числе право на фирменное наименование и (или) коммерческое обозначение правообладателя, на охраняемую коммерческую информацию, а также на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав - товарный знак, знак обслуживания и т.д.

  Исходя из данного определения центральное место в комплексе передаваемых по договору прав отводится праву на использование фирменного наименования правообладателя.

  Помимо этого, в настоящее время расширен и уточнен объект договора коммерческой концессии (п. 1 ст. 1027, абз. 2 ст. 1032, п. 3 ст. 1037, ст. 1039, ч. 2 ст. 1040 ГК РФ). Частью четвертой ГК РФ получил свое законодательное закрепление один из видов средств индивидуализации юридических лиц - коммерческое обозначение (ст. ст. 1538 - 1541 ГК РФ).

  Новой редакцией главы 54 ГК РФ исключена императивная обязанность правообладателя выдавать пользователю предусмотренные договором лицензии, обеспечив их оформление в установленном порядке (абз. 2 п. 1 ст. 1031 ГК РФ).

  Раздел VII части четвертой ГК РФ закрепляет правовой режим результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, которым предоставляется правовая охрана.

  Таким образом, правовое регулирование коммерческой концессии в свете принятой части четвертой ГК РФ усложнено и вызывает немало противоречий и неясностей, требующих дальнейшей разработки и устранения с помощью правоприменительной практики.

  
  
  

  Список использованной литературы

  Нормативные акты

  1.   Всемирная конвенция об авторском праве от 6 сентября 1952 г. (пересмотрена в Париже 24 июля 1971 г.) // Собрание постановлений Правительства СССР. 1973. № 24.

  2.   Гражданский кодекс РФ (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (с изменениями от 30 декабря 2004 г.) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

  3.   Гражданский кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2006 г. № 230-ФЗ Часть четвертая. Опубликовано 22 декабря 2006 г. – СПС Консультант +

  4.   Патентный закон РФ от 23 сентября 1992 г. (с изменениями от 7 февраля 2003 г.) // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1992. № 42. Ст. 2319.

  5.   ФЗ от 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации» (с изменениями от 10 января 2003 г.) // Собрание законодательства РФ. 1995. № 8. Ст. 609.

  Специальная литература

  6.   Авилов Г.Е. Коммерческая концессия (глава 54) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарий, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996.

  7.   Агеев В.Н. Семиотика. М., 2002

  8.   Амелина А.Н. Теория гражданского права. – М.: Смарт, 2005

  9.   Белов А.П. Международное предпринимательское право: Практ. пособ. М., 2001.

  10.   Бобков С.А. Коммерческая концессия как институт в российском гражданском праве // Журнал российского права. 2002. № 10

  11.   Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2004

  12.   Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М.: Статут, 2005

  13.   Бушев А.Ю., Городов О.А., Ковалевская Н.С. и др. Коммерческое право: Учебник / Под ред. В.Ф. Попондопуло, В.Ф. Яковлевой. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1998.

  14.   Городов О.А. Право на средства индивидуализации: товарные знаки, знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров, фирменные наименования, коммерческие обозначения. М.: Волтерс Клувер, 2006

  15.   Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. 4-е изд., перераб. и доп. В 2 т. Т. II. М.: Междунар. отношения, 2006

  16.   Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право. Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: БЕК, 1997

  17.   Гражданское право: В 4 т. Том 4: Обязательственное право: Учеб. / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.: Волтерс Клувер, 2006.

  18.   Гражданское право: Учеб. В 3 т. Т. 2 / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М.: ТК «Велби»; Изд-во «Проспект», 2004.

  19.   Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 3 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2003.

  20.   Дашян М. Дистрибьюторский договор // Финансовая газета. Региональный выпуск. 2004. № 29

  21.   Орлова О. Франчайзи партнеру не товарищ // Бизнес-адвокат. 2004. № 21.

  22.   Пирс Ч. Начала прагматизма / Пер. с англ. В.В. Кирющенко, М.В. Колопотина. СПб., 2000

  23.   Правовое регулирование совместного предпринимательства в развитых капиталистических странах: Теория и практика // Сборник обзоров. М., 1991

  24.   Романец Ю.В. Система договоров в гражданском праве России. М.: Юристъ, 2004.

  25.   Рудашевский В., Фурщик М. Инвестиции и франчайзинг // Инвестиции в России. 1997. № 10.

  26.   Руденко А.В. О дистрибьюторском договоре // Юрист. 2006.№ 8

  27.   Рыкова И. Коммерческая концессия - франчайзинг? // Оборудование, рынок, предложение, цены (приложение к журналу "Эксперт"). 2001. № 2

  28.   Рыкова И. Особенности национального франчайзинга // Бизнес-адвокат. 2002. № 11

  29.    Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации: Учеб. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК Велби; изд-во «Проспект», 2003.

  30.   Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации: Учебник. М.: ТК Велби; Проспект, 2004

  31.   Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учеб.-практ. пособие. М.: Дело, 2002.

  32.   Смирнова А.Н. Практика защиты исключительных прав. – М.: ПРИОР, 2008

  33.   Соколов С.А. Стратегия и практика ведения переговоров при торговле лицензиями и ноу-хау. Т. 1. М.: ИНИЦ, 1998

  34.   Сосна С.А. Новое в гражданском праве: франчайзинг // Государство и право. 1997. № 7

  35.   Сосна С.А., Васильева Е.Н. Франчайзинг. Коммерческая концессия. М.: ИКЦ «Академкнига», 2005.

  36.   Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. М.: Статут, 2005.

  37.   Табастаева Ю., Штаубер П. Франчайзинг в России: правовое регулирование и актуальная судебная практика // Хозяйство и право. 2007. № 7.

  38.   Трахтенгерц Л. Договор коммерческой концессии (новая концепция) // Хозяйство и право. 2007. № 4.

  39.   Черепанова Е.А. Франчайзинг в России: правовой аспект. ИД «УралЮрИздат», 2005

  40.   Шмиттгофф К.М. Экспорт: право и практика международной торговли. М.: Юридическая литература, 1993

  41.   Яковлев А.П. Франчайзинговые отношения в современном бизнесе/Экспертиза, 2005, № 12

  Материалы судебной практики

  42.   Постановление ФАС МО от 8 сентября 2004 г. N КГ-А40/7728-04 // СПС «КонсультантПлюс».

  43.   Постановление Президиума ВАС РФ от 18 мая 1999 г. № 7073/98 // СПС «КонсультантПлюс».

  44.   Решение Арбитражного суда г. Москвы от 16 апреля 2004 г. № А40-54237/03-83-545 // СПС «КонсультантПлюс».

  45.   Постановление ФАС Уральского округа от 3 мая 2000 г. № Ф09-551/2000-ГК // СПС «КонсультантПлюс».

  46.    Постановление ФАС Дальневосточного округа от 15 октября 2002 г. № Ф03-А73/02-1/2120 // СПС «КонсультантПлюс».

  47.   Решение Арбитражного суда г. Москвы от 4 октября 2005 г. № А40-35294/05-93-298 // СПС «КонсультантПлюс»

  48.   Постановление ФАС Северо-Западного округа от 8 апреля 2002 г. № А56-16500/01 // СПС «КонсультантПлюс».

  49.   Постановление ФАС МО от 6 сентября 2006 г. № КА-А40/8195-06 // СПС «КонсультантПлюс»

  50.   Постановление ФАС Поволжского округа от 17 ноября 2005 г. № А65-2110/04-СГ3-28 // СПС «КонсультантПлюс».

  51.   Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 марта 2002 г. № 4193/01 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. № 6.

  
  
  
  

  
  

  ---

  [1] Авилов Г.Е. Коммерческая концессия (глава 54) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарий, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 553.

  [2] Гражданское право: Учеб. В 3 т. Т. 2 / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М.: ТК «Велби»; Изд-во «Проспект», 2004. С. 730; Гражданское право: В 4 т. Том 4: Обязательственное право: Учеб. / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 732 - 733.

  [3] Приложение к Информационному бюллетеню Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств. 1995. № 6. С. 3 - 192.

  [4]См., напр.: Романец Ю.В. Система договоров в гражданском праве России. М.: Юристъ, 2004. С. 362 - 363; Черепанова Е.А. Франчайзинг в России: правовой аспект. ИД «УралЮрИздат», 2005. С. 65 - 67.

  [5] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М.: Статут, 2005. С. 984 - 985.

  [6] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. С. 985.

  [7] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. Там же.

  [8] Сосна С.А., Васильева Е.Н. Франчайзинг. Коммерческая концессия. М.: ИКЦ «Академкнига», 2005. С. 74.

  [9] Сосна С.А. Новое в гражданском праве: франчайзинг // Государство и право. 1997. № 7. С. 29.

  [10] Сосна С.А., Васильева Е.Н. Франчайзинг. Коммерческая концессия. М.: ИКЦ «Академкнига», 2005. С. 74 - 81.

  [11] Рыкова И. Особенности национального франчайзинга // Бизнес-адвокат. 2002. № 11. С. 12.

  [12] Городов О.А. Право на средства индивидуализации: товарные знаки, знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров, фирменные наименования, коммерческие обозначения. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 220; Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2004. С. 399; Шмиттгофф К.М. Экспорт: право и практика международной торговли. М.: Юридическая литература, 1993. С. 139; Гражданское право России. Часть вторая. Обязательственное право. Курс лекций / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: БЕК, 1997. С. 587.

  [13] Бобков С.А. Коммерческая концессия как институт в российском гражданском праве // Журнал российского права. 2002. N 10. С. 85.

  [14] Белов А.П. Международное предпринимательское право: Практ. пособ. М., 2001. С. 161.

  [15] Бушев А.Ю., Городов О.А., Ковалевская Н.С. и др. Коммерческое право: Учебник / Под ред. В.Ф. Попондопуло, В.Ф. Яковлевой. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1998. С. 415 - 416.

  [16] Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. М.: Статут, 2005. С. 182 - 183.

  [17] Рудашевский В., Фурщик М. Инвестиции и франчайзинг // Инвестиции в России. 1997. № 10. С. 42.

  [18] Правовое регулирование совместного предпринимательства в развитых капиталистических странах: Теория и практика // Сборник обзоров. М., 1991. С. 40; Орлова О. Франчайзи партнеру не товарищ // Бизнес-адвокат. 2004. № 21. С. 34.

  [19] Амелина А.Н. Теория гражданского права. – М.: Смарт, 2005 – с.129

  [20] Яковлев А.П. Франчайзинговые отношения в современном бизнесе/Экспертиза, 2005, № 12 – с.19

  [21] Постановление ФАС МО от 8 сентября 2004 г. N КГ-А40/7728-04 // СПС «КонсультантПлюс».

  [22] Постановление Президиума ВАС РФ от 18 мая 1999 г. № 7073/98 // СПС «КонсультантПлюс».

  [23] Решение Арбитражного суда г. Москвы от 16 апреля 2004 г. № А40-54237/03-83-545 // СПС «КонсультантПлюс».

  [24] Постановление ФАС Уральского округа от 3 мая 2000 г. № Ф09-551/2000-ГК // СПС «КонсультантПлюс».

  [25] Постановление ФАС Дальневосточного округа от 15 октября 2002 г. № Ф03-А73/02-1/2120 // СПС «КонсультантПлюс».

  [26] Гражданское и торговое право зарубежных государств: Учебник / Отв. ред. Е.А. Васильев, А.С. Комаров. 4-е изд., перераб. и доп. В 2 т. Т. II. М.: Междунар. отношения, 2006. С. 197; Руденко А.В. О дистрибьюторском договоре // Юрист. 2006.№ 8. С. 12; Дашян М. Дистрибьюторский договор // Финансовая газета. Региональный выпуск. 2004. № 29. С. 18.

  [27] Соколов С.А. Стратегия и практика ведения переговоров при торговле лицензиями и ноу-хау. Т. 1. М.: ИНИЦ, 1998. С. 30 - 32.

  [28] Черепанова Е.А. Франчайзинг в России: правовой аспект. ИД «УралЮрИздат», 2005. С. 50 - 51.

  [29] См., напр.: решение Арбитражного суда г. Москвы от 4 октября 2005 г. № А40-35294/05-93-298 // СПС «КонсультантПлюс»; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 8 апреля 2002 г. № А56-16500/01 // СПС «КонсультантПлюс».

  [30] См., напр.: Постановление ФАС МО от 6 сентября 2006 г. № КА-А40/8195-06 // СПС «КонсультантПлюс»; Постановление ФАС Поволжского округа от 17 ноября 2005 г. № А65-2110/04-СГ3-28 // СПС «КонсультантПлюс».

  [31] Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. 3 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2003. С. 111.

  
  

  [32] Теорией знаков (символов) занимается семиотика - наука о знаках и знаковых системах. Согласно представлениям, сложившимся в предметной области данной науки, все знаки условно делятся на натуральные (естественные), образные и конвенциальные. Натуральные знаки имеют естественное происхождение и выступают в виде явлений природы (гром, молния), следов зверей, отдельных предметов, служащих ориентирами, и т.п. Для натуральных знаков характерна, во-первых, тесная связь между предметом (явлением), выступающим в роли обозначающего знака, и свойствами тех предметов и явлений, на которые он указывает. Во-вторых, они обозначают реально существующую совокупность вещей или явлений природы. Образные знаки, в отличие от естественных, не являются частью того, что они обозначают, хотя внешняя схожесть знака с обозначаемым им предметом остается. Например, нарисованные на вывеске расческа и ножницы указывают на характер заведения любому человеку, независимо от того, на каком языке он говорит. На образных знаках построены танцевальное и прикладное искусство, театр мимики и т.п. Конвенциальные знаки являются наиболее представительной группой знаков. На их основе строятся естественные и формальные языки и системы записи, например шахматные нотации, цветовые коды, нотная звукозапись (см.: Агеев В.Н. Семиотика. М., 2002. С. 55 - 56).

  [33] Согласно классификации, предложенной Ч. Пирсом, все знаки делятся на три группы. К первой относятся иконические знаки, т.е. имеющие сходство с обозначаемым объектом, например портрет или фотография человека. Ко второй - конвенциальные (условные) знаки, которые не имеют ничего общего с обозначаемым объектом, например большинство слов любого разговорного языка. Третью группу составляют индексальные знаки. Они связаны с обозначаемым объектом по смежности, т.е., не будучи похожими на обозначенный объект, они тем не менее вызывают определенные ассоциации с ним. Примерами индексального знака могут служить некоторые дорожные знаки, например знак, показывающий сужение дороги (см.: Пирс Ч. Начала прагматизма / Пер. с англ. В.В. Кирющенко, М.В. Колопотина. СПб., 2000. С. 219 - 225).

  [34] Трахтенгерц Л.А. Договор коммерческой концессии (новая концепция) // Хозяйство и право. 2007. № 4. С. 36.

  [35] Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации: Учеб. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК Велби; изд-во «Проспект», 2003. С. 576.

  [36] Публикация ВОИС N 250 (R). Женева. Всемирная организация интеллектуальной собственности. 1974.

  [37] Бузанов В.Ю. Интеллектуальная собственность на коммерческое обозначение // Хозяйство и право. 2003. № 12. С. 77.

  [38] Смирнова А.Н. Практика защиты исключительных прав. – М.: ПРИОР, 2008 – с.109

  [39] Табастаева Ю., Штаубер П. Франчайзинг в России: правовое регулирование и актуальная судебная практика // Хозяйство и право. 2007. N 7. С. 26.

  [40] Трахтенгерц Л. Договор коммерческой концессии (новая концепция) // Хозяйство и право. 2007. N 4. С. 33 - 46.

  [41] Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации: Учебник. М.: ТК Велби; Проспект, 2004. С. 588.

  [42] См., напр.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М.: Статут, 2005. С. 992.

  [43] Постановление ФАС МО от 10 сентября 2001 г. N КА-А40/4873-01 // СПС "КонсультантПлюс"; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 марта 2002 г. N 4193/01 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. N 6. С. 66 - 67.

  [44] Рыкова И. Коммерческая концессия - франчайзинг? // Оборудование, рынок, предложение, цены (приложение к журналу "Эксперт"). 2001. N 2. С. 37.

  [45] Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учеб.-практ. пособие. М.: Дело, 2002. С. 153.

Скачать неопознаный вид работы