Тема: Синтаксические трансформации подлежащего при переводе газетных текстов

• Вид работы:
  Другое по теме: Синтаксические трансформации подлежащего при переводе газетных текстов
• Предмет:
  Другое
• Когда добавили:
  21.03.2012 10:38:05
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

  ОГЛАВЛЕНИЕ

  Введение                                                                                               

  ГЛАВА 1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПЕРЕВОДА                      

  1.1 Понятие перевода и его виды                                                          

  1.2 Модели перевода. Понятие переводческой трансформации

  и ее виды                                                                                                

  ГЛАВА 2 ОСОБЕННОСТИ АНГЛОЯЗЫЧНОГО

  газетного текста                                                                         

  2.1 Грамматические (синтаксические) особенности газетного

  текста                                                                                                      

  2.2 Сущность подлежащего. Структура и место подлежащего в газетном тексте       

  ГЛАВА 3 СИНТАКСИЧЕСКИЕ ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ГАЗЕТНОГО ТЕКСТА                                                           

  3.1 Виды переводческих трансформаций. Классификация                  

  3.2 Синтаксические трансформации в газетном дискурсе и причины, вызывающие их                                                                                                                    

  ГЛАВА 4 СИНТАКСИЧЕСКИЕ ПЕРЕВОДЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ПОДЛЕЖАЩЕГО ПРИ ПЕРЕВОДЕ ИНФОРМАЦИОННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ                                                                                                   

  Заключение                                                                                            

  Библиография                                                                                        

  Приложение

         

   

  ВВЕДЕНИЕ

  
  

  Перевести – значит выразить верно, и полно средствами одного языка то, что уже выражено ранее средствами другого языка. [40, с. 58]. Преобразования, с помощью которых осуществляется переход от единиц оригинала к единицам перевода, называются переводческими трансформациями. Трансформации заключаются в преобразовании структуры предложения в процессе перевода в соответствии с нормами переводящего языка.

  В задачу перевода, таким образом, входит не только точное изложение содержания мыслей, сообщенных на языке оригинала, но и воссоздание средствами языка перевода всех особенностей стиля и формы сообщения. Именно это – воссоздание единства содержания и формы – отличает перевод от иных способов передачи сообщения на другом языке: пересказа, реферирования и т. п.

  Актуальность данной дипломной работы предопределена несколькими причинами:

  1) потребностью изучающих английский язык глубоко и основательно знать и отчётливо представлять себе все свойства и характерные особенности языка общественно-политических текстов, которыми насыщены газеты, потребность в чтении которых не ставится под сомнение;

  2) повышенным интересом исследователей к проблеме адекватности перевода;

  3) исследование явления переводческой трансформации на материале оригинальных газетных текстов и их переводов на русский язык помогает выявить специфику английского публицистического стиля.

  Общение на любом языке требует большого словарного запаса, который накапливается в течение нескольких лет. Отсюда следует, что знание особенностей языка СМИ крайне важно в современных условиях. Это вызывает интерес к поиску новых приёмов, позволяющих переводчику идентично (эффективно и качественно) проводить перевод.

  Цель исследования обусловлена необходимостью передать специфику перевода языка газеты на английском языке. Она заключается в определении особенностей функционирования необходимых синтаксических переводческих трансформаций при переводе англоязычной прессы на уровне подлежащего.

  Цель исследования обусловила необходимость постановки и решения следующих конкретных задач:

  1. дать определение понятию перевода и рассмотреть его виды;

  2. описать существующие модели перевода;

  3. рассмотреть явление переводческой трансформации и выявить ее виды;

  4. выделить среди переводческих трансформаций грамматические и описать их;

  5. определить стилистические особенности языка общественно-политических текстов;

  6. исследовать причины, вызывающие синтаксические переводческие трансформации в газетном тексте;

  7. произвести подбор наиболее интересных примеров, иллюстрирующих необходимые синтаксические трансформации подлежащего при переводе текстов англоязычной прессы;

  8. определить трудности эквивалентного перевода газетных текстов и найти пути их преодоления.

  Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования:

  – теоретико-методологический анализ научной литературы в области стилистики, лексикологии и грамматики английского языка;

  – теоретическое моделирование;

  – метод выборки наиболее интересных примеров, иллюстрирующих необходимые синтаксические трансформации при переводе текстов англоязычной прессы, для выявления трудностей эквивалентного перевода газетных текстов и нахождения путей их преодоления.

  Объект исследования – процесс и результат перевода с английского языка на русский.

  Предметом исследования являются синтаксические трансформации подлежащего при переводе газетных текстов.

  В основу работы положены исследования по стилистике английского языка таких авторов как И. Р. Гальперин (1958), И. В. Арнольд (1981), О. С. Ахманова (1986), М. Н Кожина (1988), Г. Я. Солганин (1995), Дж. Лич (1966), Н. Энквист (1973) и др.

  Материалом исследования явились оригинальные тексты общественно-политического характера, взятые из англо-американской периодики, а также выборка статей из газеты «The Times».

  Структура работы и описание каждой из глав.

  Работа состоит из введения, 4 глав, заключения  и списка использованной литературы.

  Во введении к работе содержатся сведения об актуальности выбранной темы, цели работы, методах исследования, объекте и предмете исследования, а также информация о материале исследования и структуре работы.

  В первой главе говорится о типах переводов, исследуется вопрос переводческих трансформации, анализируются  их виды.

  Вторая глава представляет собой описание особенностей англоязычного газетного текста. Прежде всего, рассматриваются грамматические особенности газетного текста. Здесь же изучается вопрос о сущности подлежащего, а также о структуре и месте подлежащего в газетном тексте.

  Третья глава посвящена проблеме переводческих трансформаций при переводе газетного текста. Исследуются виды переводческих трансформаций, приводятся их классификации. Также уделяется внимание синтаксическим трансформациям в газетном дискурсе и причинам, вызывающим их.

  В четвертой главе «Синтаксические переводческие трансформации подлежащего при переводе информационно-публицистических текстов» дается анализ практического материала: исследуются оригиналы английских газетных текстов и их переводы на русский язык на предмет наличия переводческих трансформаций различного типа на уровне подлежащего.

  В заключении обобщен фактический материал по всей выполненной работе и намечается перспектива дальнейшего исследования.

  К тексту работы прилагается список литературы, включающий ? наименований, в том числе 29 на английском языке.

  
  

  ГЛАВА 1

  ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПЕРЕВОДА

  
  

  1.1 Понятие перевода и его виды

  
  

  Перевод – важное вспомогательное средство, которое обеспечивает выполнение языком его функции общения, когда люди выражают свои мысли на разных языках. Таким образом, справедливо трактовать перевод как акт межъязыковой коммуникации [42, с. 5].

  Перевод является передачей смысла того, что сказано или написано на одном языке, средствами другого языка. При переводе переводчику требуется решить две задачи:

  1) правильно понять содержание высказывания (текста) на языке оригинала;

  2) полно и точно передать это содержание средствами языка перевода.

  Для успешной работы англо-русскому переводчику необходимо:

  – иметь определённый запас слов английского языка (в том числе владеть специальной терминологией в определенной области знаний);

  – знать грамматику английского языка;

  – владеть техникой перевода и уметь эффективно пользоваться словарем (прежде чем открывать словарь, знать по формальным признакам, к какой части речи относится незнакомое слово; знать все особенности построения словаря);

  – иметь представление об области знания, к которой относится переводимый текст (в идеале – хорошо ориентироваться в ней).

  В практике перевода переводчик чаще всего сталкивается с двумя видами перевода: дословным и литературным (не путать с художественным), или адекватным.

  Дословный перевод можно считать своего рода заготовкой, которую еще необходимо обработать и отредактировать. Дословный перевод может нас устроить в тех случаях, когда в переводимом примере в обоих языках одинаковая структура предложения, слова в одном языке имеют однозначные соответствия в другом, например:

  America was discovered by Columbus. – Америка была открыта Колумбом.

  Такие примеры, однако, встречаются довольно редко. Чаще всего существует разрыв между формой и содержанием, хотя мысль ясна:

  To begin with, it was necessary to overcome the crisis. В дословном переводе: Начать с, это было необходимо преодолеть кризис. вместо адекватного: Прежде всего необходимо было преодолеть кризис.

  Для передачи смысла предложений переводчик чаще всего прибегает к литературному (адекватному) переводу, который заключается в передаче смысла исходя из нормы русского языка.

  При литературном переводе (а именно он и считается правильным) для передачи значения лексических единиц используются эквиваленты (т. е. прямые соответствия), аналоги (слова синонимического ряда) или описательные средства (если нет эквивалента или аналога, например: privacy – право на частную жизнь).

  Перевод текста (статьи), в зависимости от поставленной цели, может быть полным письменным, реферативным или анннотационным.

  Полный письменный перевод не нуждается в определении. Здесь все ясно из названия.

  Реферативный перевод текста представляет собой изложение основных мыслей оригинала на языке перевода.

  Аннотационный перевод текста по размеру не превышает одного абзаца: иногда он может быть ограничен двумя-тремя предложениями. Это сжатая передача смысла оригинала средствами другого языка.

  1.2 Модели перевода. Понятие переводческой трансформации и ее виды

  
  

  Современная теория перевода состоит из трех моделей: денотативной, трансформационной и семантической [18; с.215].

  Денотативная (также называемая ситуативной) теория перевода – одна из наиболее распространенных моделей перевода. Она строится на том основании, что содержание языкового знака отражает реальную действительность. Согласно денотативной модели, перевод есть описательный процесс средствами языка перевода денотатов, отраженных на языке оригинала. Работая с оригиналом, переводчик как бы сопоставляет его единицы со знаками в исходном языке, известными ему и через них выясняет, что за ситуация реальной действительности описана в оригинале. Когда денотат оригинала уяснен, переводчик, так сказать, не переводит, а описывает подобную же ситуацию средствами языка перевода.

  К слабым местам денотативной теории относятся:

  1. Механизм перехода от текста оригинала к тексту перевода не раскрывается.

  2. Не объясняется возможность различных вариантов перевода одного и того же отрезка текста оригинала и не дается теоретическая основа, обосновывающая выбор между такими вариантами.

  3. Не учитывается семантическая нагрузка единиц, составляющих текст оригинала и текст перевода.

  4. Не учитывается проблема эквивалентности в процессе перевода.

  В денотативной модели перевода основной упор делается на идентичность ситуаций, описываемых с помощью языка оригинала и языка перевода. При создании связи между ситуациями средства языка оригинала и перевода играют роль посредников.

  Однако, процесс перевода может представляться иным образом: допустим, что переводчик получивший оригинал, производя некоторые операции над оригиналом в итоге создает текст перевода. На «входе» поступает оригинал, а на «выходе» выдается перевод. При таком подходе в основе деятельности переводчика лежит преобразование, иными словами трансформация оригинала.

  Возникновение трансформационной теории перевода было связано с идеями трансформационной грамматики, рассматривающей правила возникновения синтаксических структур, характеризующихся общностью лексем и схожестью основных логико-синтаксических связей.

  Трансформационная грамматика не только соотносит структуры, связанные законами трансформации друг с другом, но и классифицирует некоторые из структур на исходные (или ядерные) и на остальные структуры (иначе трансформы), выводя их из ограниченного числа ядерных структур.

  В общей теории перевода выделяются два направления, неодинаково использующие постулаты трансформационной грамматики:

  1. Первое рассматривает именно процесс возникновения текста перевода в качестве результата преобразования единиц и структур языка оригинала в единицы и структуры языка перевода. Отправная точка здесь – предположение, что трансформации внутри языка и процесс перевода – это схожие явления, и что перевод – не что иное, как набор межъязыковых трансформаций.

  2. Второе направление описывает этапы процесса перевода метаязыком трансформационной грамматики и утверждает возможность сведения многообразия форм языка оригинала и языка перевода к какому-то минимальному числу структур. При этом предполагается полная эквивалентность между структурами языка оригинала и языка перевода, т. е. в любых двух языках есть определенный набор единиц со схожим содержанием. Это и есть ядерные единицы, к которым по определенным закономерностям сводятся прочие единицы языка. Так как между ядерными единицами существует полная тождественность, то перевод на уровне данных структур – это простая подстановка, замещение ядерной структуры языка оригинала тождественной ей ядерной структурой языка перевода.

  Трансформационная модель оказывается полезной при изучении практики перевода. При рассмотрении формальных единиц текстов оригинала и перевода в качестве взаимосвязанных трансформ, трансформационная модель способствует контрастному исследованию разноязычных форм, между которыми устанавливаются связи переводческой эквивалентности. Данный подход создает теоретическое основание для системного описания переводческих отношений двух отдельно взятых языков, что является одной из задач переводоведения.

  В силу ряда причин трансформационная модель перевода пригодна для описания только отдельных сторон переводческой деятельности, главным образом, тех, которые связаны с корреляциями грамматических структур языка оригинала и языка перевода.

  Главная задача общей теории перевода – раскрыть суть эквивалентных отношений содержания перевода и оригинала. Естественно, что теоретическая база переводческой деятельности должна была бы, прежде всего, заключаться в изучении семантической (смысловой) стороны оригинальных и переводимых текстов. Эквивалентность двух текстов предполагает идентичность (или подобие) всех или части смысловых элементов содержания данных текстов. Процесс перевода тогда будет процессом выделения смысловых элементов в тексте оригинала, с одной стороны, выбором единиц языка перевода, оптимально выражающих подобные смыслы в переводе, с другой стороны.

  Семантическая теория перевода предусматривает сопоставление смысловых элементов оригинала и перевода и предполагает анализ всей структуры смыслового содержания, а также умение выделять в этом содержании простейшие единицы и компоненты. Это достаточно сложная проблема, так как в языкознании до сих пор нет более или менее удовлетворительных методик анализа плана содержания. Поэтому ранние работы по лингвистическому переводоведению характеризуются очень простым членением содержания оригинала, которое необходимо передать при переводе. Как правило, все сводилось к выделению «смыслового содержания» и «экспрессивно-стилистических особенностей». Под смысловым содержанием подразумевалась вся фактическая информация, под особенностями понимались эмоционально-оценочные компоненты и характер единиц текста по их принадлежности к тому или иному функциональному стилю языка либо жанру речи. Но даже такое членение уже позволяло включать в переводческую эквивалентность соответствие оригиналов и переводов в плане экспрессивности и стилистической маркированности. Неэквивалентность одних и тех же сообщений, передаваемых с помощью знаков языка, относящихся к разным стилям языка – неоспоримый факт.

  Дальнейшее исследование плана содержания сделало возможным детальнее описывать смысловые элементы оригинала и перевода. Семантика языковых единиц – набор более простых смыслов или сем. Их вычленение в содержании языковых единиц производится при определении различительного признака, по которому их (единиц) содержание противопоставлено близким по значению другим единицам данного языка.

  Одна из задач переводчика в семантической модели перевода заключается в воспроизведении в переводе элементарных, коммуникативно-значимых смыслов оригинала. Опускание прочих сем, имеющихся в значении переводимых единиц несущественно.

  Другая, не менее важная задача переводчика – достижение адекватности перевода. Адекватный или эквивалентный перевод – перевод, осуществляемый на необходимом и достаточном уровне, с целью передачи плана содержания оригинала при соблюдении соответственного плана выражения или норм переводящего языка.

  А. В. Федоров так определил адекватность: «исчерпывающая передача смыслового содержания подлинника и полное функционально-стилистическое соответствие ему» [40, с. 87].

  Достигая адекватности в переводе, как показывает практика, необходимо уметь грамотно произвести различные трансформации, чтобы перевод как можно более точно передал информацию, содержащуюся в оригинале.

  «Трансформация – основа большинства приемов перевода. Заключается в изменении формальных (лексические или грамматические трансформации) или семантических (семантические трансформации) компонентов исходного текста при сохранении информации, предназначенной для передачи» [28, с. 201].

  Другое определение трансформации предлагает Я. И. Рецкер: «приемы логического мышления, с помощью которых мы раскрываем значение иноязычного слова в контексте и находим ему русское соответствие, не совпадающее со словарным» [32, с. 38].

  Л. К. Латышев подразделяет трансформации на:

  1) морфологические – замена одной категориальной формы другой или несколькими;

  2) синтаксические – изменение синтаксической функции слов и словосочетаний;

  3) стилистические – изменение стилистической окраски отрезка текста;

  4) семантические – изменение не только формы выражения содержания, но и самого содержания, а именно, тех признаков, с помощью которых описана ситуация;

  5) смешанные – лексико-семантические и синтактико-морфологические [24, с. 131-137].

  Л. С Бархударов, различая переводческие трансформации по формальным признакам, выделяет:

  1) перестановки;

  2) добавления;

  3) замены;

  4) опущения.

  При этом автор классификации подчеркивает, что подобное деление является приблизительным и условным.

  Перестановки – изменения расположения/порядка следования языковых элементов в тексте перевода по отношению к тексту оригинала.

  Замены – изменения при переводе слов, частей речи, членов предложения, типов синтаксической связи, а также лексические замены в виде конкретизации, генерализации, антонимического перевода, компенсации.

  Добавления предполагают использование в переводе дополнительных слов, отсутствующих в оригинале.

  Опущение – обратный процесс опущения тех или иных слов при переводе [6, с. 230].

  Выделяют несколько типов трансформаций на лексическом уровне:

  · дифференциация значений;

  · конкретизация значений;

  · генерализация значений;

  · смысловое развитие;

  · антонимический перевод;

  · целостное преобразование;

  · компенсация потерь в процессе перевода [32, с. 38].

  Многие авторы исходя из различных уровней языка также делят переводческие трансформации на лексические, грамматические, стилистические [26, с. 12-22].

  Может происходить сочетание переводческих трансформаций друг с другом. Так возникают комплексные трансформации. Часто трудно провести грань между тем или иным типом трансформации, так что  возникают спорные случаи.

  Мы рассмотрели вопрос о типах переводов, а также исследовали проблему переводческих трансформации и пришли к следующим выводам.

  Перевод связан с процессом коммуникации и поэтому классификация типов переводов схожа с типами коммуникаций. Все типы переводов можно поделить на две группы: устный и письменный, однако внутри этих групп можно выделить различные подгруппы.

  Многие авторы считают, что переводческие трансформации являются основой перевода. Обнаруживается, что единства в выборе критериев для классификации переводческих трансформаций нет. Поэтому наблюдается большое число различных подходов к их классификациям. 

  ГЛАВА 2

  ОСОБЕННОСТИ АНГЛОЯЗЫЧНОГО

  газетного текста

  2.1 Грамматические (синтаксические) особенности газетного текста

  
  

  В отличие от нейтрального языка общественно-политического текста, язык газетных статей часто эмоционально насыщен, что приближает его к языку художественной литературы. В нем встречаются образные сравнения, метафоры, идиомы, элементы юмора, сарказма, иронии и т. д. Помимо всего этого газетная статья обычно имеет определенную политическую направленность.

  Содержание газетно-информационных сообщений отличаемо и от научно-технической информации, в частности, тем, что здесь речь идет о явлениях, доступных для понимания широким слоям неспециалистов, прямо или косвенно связанных с их жизнью и интересами.

  Поскольку задача заключается в сообщении каких-то фактов, то здесь необходимо точно обозначение понятий и явлений. Отсюда важная роль терминов, имен и названий, однозначно указывающих на предмет мысли.

  Все это ставит перед переводчиком газетного текста дополнительные задачи. Полноценный перевод газетного материала помимо фактически точной передачи содержания должен донести до читателя и все эмоциональные элементы, заключенные в подлиннике, так же как и его политическую направленность.

  Газета обладает определённой языковой спецификой в силу социальных задач, стоящих перед нею как средством массовой информации. Язык газеты представляет собой единство экспрессии и стандарта.

  В газетно-информационных материалах отмечаются следующие особенности синтаксической организации текста:

  1) наличие кратких самостоятельных сообщений (1-3 высказывания), состоящих из длинных предложений со сложной структурой [11, с. 35-36];

  2) максимальное дробление текста на абзацы, когда почти каждое предложение начинается с новой строки, наличие подзаголовков в корпусе текста для повышения интереса читателей, частое использование многочисленных атрибутивных групп [20, с. 171-172].

  В газетных заголовках особенно четко проявляется лексико-грамматическая специфика газетно-информационного стиля.

  Вместе с тем газетный текст обладает рядом характерных лексико-синтаксических черт, отличающих его от научно-технического текста.

  Для газетного текста в целом характерны следующие специфические особенности:

  1) использование конструкций типа глагол+that при изложении чужого высказывания, при комментировании заявлений политических деятелей и т. д:

  The paper argues that this decision will seriously handicap the country’s economy. − Газета считает, что это решение нанесет серьезный ущерб экономике страны [20, с. 48-50].

   

  2) употребление фразеологических сочетаний типа глагол + существительное, например:

  to have a discussion – вместо to discuss;

  to give support – вместо to support;

  to give recognition – вместо to recognize.

   

  3) употребление неологизмов, образованных с помощью продуктивных

       а) суффиксов: -ism (Bevinism), -ist (Gaullist), -ite (Glasgovite), -ize (to atomize), -ation (marshallization).

       б) префиксов: anti- (anti-American campaign), pro- (pro-Arab movement), inter- (inter-European relations).

  
  

  4) частое употребление фразеологических сочетаний, носящих характер своего рода речевых штампов:

  on the occasion of − no случаю;

  by the decision of − no решению;

  in reply to − в ответ на;

  in a statement of − в заявлении;

  with reference to− в связи с;

  to draw the conclusion − прийти к заключению;

  to attach the importance − придавать значение;

  to take into account − принимать во внимание.

   

  5) широкое использование безличных оборотов в качестве вступительной части сообщений:

  it is officially announced that… − официально сообщается, что...;

  it is rumoured that… − ходят слухи, что…;

  it is reported that… − сообщают, что…;

  it is suggested that… − предполагают, что…  и др.

  
  

  6) частое употребление сокращений, например:

  М.Р. − Member of Parliament;

  Т. U. С. − Trades Union Congress;

  TV – Television.

  В синтаксическом отношении газетный текст значительно проще языка научно-технических изданий; в нем реже встречаются сложные грамматические конструкции и обороты.

  В целом газетный текст характеризуется стремлением к сжатости и лаконичности изложения, причем эта черта проявляется особенно ярко в газетных заголовках:

  War – who needs it? – Война – кому она нужна?

  Особенности развития прессы в США и Англии наложили яркий стилистический отпечаток на заголовки газетных статей, перевод которых, в силу их специфики, представляет известные трудности.

  Заголовок в англо-американских газетах играет весьма важную роль; основная его задача заключается в том, чтобы привлечь внимание читателя, заинтересовать и даже поразить его, и лишь во вторую очередь заголовку поручается информационно-разъяснительная функция – сообщение читателю краткого содержания данной статьи.

  Вследствие такой целенаправленности, в англо-американской прессе выработался особый стиль газетного заголовка, характерной чертой которого является чрезвычайная экспрессивность лексических и грамматических средств.

  Заголовки, как правило, написаны «телеграфным языком», т. е. с помощью максимально сжатых, предельно лаконичных фраз, в которых опущены все семантически второстепенные элементы.

  Вместе с тем, с целью обеспечения максимальной доходчивости, заголовки строятся на базе общеупотребительной лексики и простейших грамматических средств.

  Рассмотрим более подробно лексико-грамматические особенности заголовков и способы их перевода:

  а) для привлечения внимания читателя к основной мысли сообщения, в заголовках, как правило, опускаются артикли и личные формы вспомогательного глагола to be [49, с. 121].

  Действие обычно выражается формами Indefinite или Continuous:

  Houses (are) Smashed by (the) Hurricane. – Дома разрушены ураганом.

  б) сообщения о недавних событиях передаются с помощью формы Present Indefinite. Это как бы приближает событие к читателю и усиливает его интерес:

  Liner Runs Ashore. – Лайнер наскочил на мель.

  Influenza Kills 200 in India. –.В Индии 200 человек скончались из-за гриппа.

  в) будущее действие часто передается инфинитивом:

  Glasgow Dockers to Resume Work. – Портовые рабочие Глазго вновь приступят к работе.

  г) нередко в заголовке опускается сказуемое. Оно играет в предложении второстепенную роль:

  Hurricane in Miami. – Ураган в Майами.

  Deadlock in Committee. –.Безвыходное положение комитета.

  No Timber for Sale. – Лес не для продажи.

  д) с целью обратить особое внимание на сказуемое и вместе с тем заинтересовать читателя, опускается подлежащее, если оно уступает по значению сказуемому:

  (They) Expect New Economic Depression. – Ожидается новый экономический спад.

  e) притяжательный падеж, вследствие своей структурной компактности, употребляется с неодушевленными существительными и вытесняет предложный оборот с of:

  Goods’ quality. – Качество товара.

  Как видно из вышеприведенных примеров, заголовки английских и американских газет обнаруживают целый ряд особенностей, требующих специального подхода при их переводе.

  Обычное применение эллиптических конструкций придает заголовкам чрезвычайную сжатость и динамичность. Русским заголовкам, как и всему газетному стилю в целом, присущ более плавный, спокойный характер, а действие в них, в отличие от заголовков в английских и американских газетах, передается чаще существительным, чем глаголом:

  Conference to open to-day. − Сегодня открытие конференции.

  Во многих случаях стремление придать заголовку интригующий, завлекательный характер приводит к тому, что он перестает выполнять свою информационную функцию, фактически не сообщая данных о содержании заметки или статьи, например:

  «Summit» Conference. – Конференция «Встречи на высшем уровне».

  В этих случаях необходимо при переводе прибегнуть к расширению заголовка за счет привлечения дополнительных подробностей из текста самой статьи [43, с. 78, 90].

  Исследователь языка французской прессы, С. Муаран, приходит к следующему заключению: «Рассмотрев доминантные черты языка прессы, мы не только усомнились в существовании «специфического» синтаксиса, присущего стилю, названному «журналистским», но и находим в нем типичные грамматические явления, такие как сложное предложение и структурная организация речи» [56, с. 60].

  Тем не менее, следует согласиться с мнением о том, что публицистический стиль характеризуется некоторыми синтаксическими особенностями. В этой связи можно назвать различные экспрессивные конструкции, которых нет в официально-деловой и научной речи:

  ü   риторические вопросы, например:

  In this country Mr Obama’s election was greeted with enthusiasm bordering on adulation. But has it occurred to us that he may not feel the same way? [57]. – Избрание г-на Обамы встретили у нас с энтузиазмом, граничащим с идолопоклонством. Однако осознаем ли мы, что он вполне может не разделять наши чувства? [58]

  ü   вопросно-ответное изложение как оживление речи, «диалог с адресатом», например:

  In a week’s time, Nato is going to rebuff Georgia and Ukraine’s hopes of joining the alliance. How should its 26 members handle this to avoid giving Russia the appearance of victory? Difficult. [57]. – На этой неделе 26 странам-членам НАТО предстоит разрушить надежды Грузии и Украины на вступление в альянс, причем так, чтобы у России не возникло впечатления победы. Как они этого добьются? [58]

  ü   повторы (ложный плеоназм):

  McCain explicitly told the Associated Press he rejected and repudiated any anti-Catholic statements, including Hagee’s. [57] – МакКейн недвусмысленно заявил агенству Ассошиэйтед Пресс, что он отвергался и отрекался от антикатолических заявлений, включая Хаги [58].

   

  ü   восклицательные предложения, например:

  One, two, three... well done, England! You’ve finally done it [57]. – Раз, два, три…молодец, Англия! Наконец-то, ты это сделала [58].

   

  Кроме того, в публицистике встречаются всякого рода членения текста, т. е. конструкции, в которых какая-то структурная часть, связанная по смыслу с основным текстом, позиционно и интонационно вычленяется и находится или в препозиции (сегментация), или в постпозиции (парцелляция):

  War – who needs it? [59] – Война – кому она нужна? [60].

  Twitterers, as they are known, exchange news in real time, via the internet, e-mail or by text via 3G phones [57] – Твиттереры, как их называют, обмениваются новостями в реальном времени через интернет, имейл или текст с использованием 3G телефонов [58] (сегментация);

  In that sense he was like a father. He sent money, he maintained my spirit... so many things [57] - В этом смысле он был как отец. Он посылал деньги, ободрял меня... очень много для меня делал [58] (парцелляция).

    В публицистике (в отличие от стиля научного и официально-делового) часто используется обратный (инверсивный) порядок слов. Активно используется актуализация логически значимых членов предложения. Расстановка членов предложения при этом может быть различной. Согласно И. Р. Гальперину, существует как минимум четыре типа инвертированного порядка слов:

  1) дополнение занимает место подлежащего, т. е. стоит в начале предложения;

  2) определение следует за определяемым словом (постпозиция определений);

  3) именная часть сказуемого стоит перед подлежащим или перед связкой;

  4) обстоятельство (и сказуемое) стоят перед подлежащим предложения [9, с. 188].

  Примеры инверсии первого и второго типа обнаруживаются, хотя и не столь часто, в текстах английских газет:

  In an interview with The Times last month Mr Yushchenko appealed to Nato not to delay the offer of a membership plan. [57] - В интервью, данном в прошлом месяце The Times, г-н Ющенко призвал НАТО, не откладывая, предоставить Планы действий по членству. [58];

  In picking Hillary Clinton as Secretary of State, in keeping Robert Gates as Secretary of Defence, and in supporting them with General James Jones as National Security Adviser, Obama has picked a lineup of big names whose known positions appear much closer to those of the Bush Administration than many Obama followers hoped. [57]. - Сделав госсекретарем Хиллари Клинтон (Hillary Clinton), министром обороны оставив Роберта Гейтса (Robert Gates) и дополнив картину назначением генерала Джеймса Джонса (James Jones) советником по национальной безопасности, Обама собрал нечто вроде 'звездной' команды, которая, вероятно, будет занимать позиции намного более близкие к позиции Буша, чем того хотелось бы многим сторонникам Обамы. [58]

  Нередко встречающееся в языке прессы явление эллипсиса, отчасти связанное со стремлением к краткости и номинальный стиль, составляют еще одну группу особенностей, например:

  If it isn’t, it’s certainly one hell of a competitor. But no more than that [57] -  'Даже если и нет, то он чертовски близок к этому'.
  Впрочем, у Иллинойса достойные соперники [58];

  How should its 26 members handle this to avoid giving Russia the appearance of victory? Difficult [57] – Чтобы у России не возникло впечатления победы. Как они этого добьются? [58].

  2.2 Сущность подлежащего. Структура и место подлежащего в газетном тексте

  
  

    Подлежащее (калька лат. subjectum – субъект) – один из двух главных членов предложения, указывающий на объект, к которому относится сообщаемое; ядерный компонент состава подлежащего (подлежащее и зависимые от него согласованные и несогласованные определения). Подлежащее связано предикативным отношением со сказуемым и может быть выделено в простом предложении, в главной и придаточной частях сложного предложения, а в некоторых языках – и в предикативных конструкциях, образованных неличными формами глагола. Позицию подлежащего обычно занимают существительные в форме именительного падежа и их эквиваленты. Позицию подлежащего могут занимать также инфинитивы и субстантивированные придаточные предложения («Идти трудно»; «То, что волки серы, всем известно») с иным синтаксическим статусом, чем у субстантивного подлежащего. В отличие от сказуемого подлежащее может в предложении отсутствовать. В английском языке в таких случаях применяется так называемое формальное подлежащее.

    В начале развития грамматической мысли подлежащее считалось вершиной предложения, поскольку оно обозначает независимые сущности (предметы), а сказуемое выражает признаки, не имеющие отдельного от субстанции бытия. Одни авторы (А. А. Шахматов) видели в подлежащем главный член господствующего состава предложения [62, с. 38]. Другие (А. М. Пешковский) рассматривали подлежащее как основной элемент подчинительного словосочетания [63, с. 14]. Третьи (С. О. Карцевский) оценивали подлежащее как абсолютное определяемое предложения [65, c. 183]. Вершина предложения устанавливалась путем устранения грамматически зависимых компонентов. Е. Курилович считал допустимым удаление только тех компонентов, отсутствие которых не отражается на функции целого [66, с. 97]. Поиск функционального минимума предложения приводит к признанию вершиной (ядром) предложения сказуемого. Подлежащее зачисляется в одну категорию с другими именными членами предложения, зависимыми от сказуемого (актантами), вместе с которыми оно образует падежную, или актантную, рамку глагола [64, c.11]. Эта точка зрения характерна в 20 в. для валентностного синтаксиса, восходящего к идеям Теньера, ряда направлений генеративной грамматики, падежной грамматики Ч. Филмора и др. Отношения между глагольным сказуемым и подлежащим рассматривались как управление, при этом не отрицалось и наличие между ними согласования, имеющего обратную направленность, т. к. подлежащее задает сказуемому значения согласовательных категорий.

    Между тем функции подлежащего отличают его от других актантов; они относятся к разным аспектам предложения: объективно-семантическому (функции агенса, субъекта восприятия, носителя признака, состояния и др.), субъективно-семантическому (протагониста, или центра, ситуации), коммуникативному (данное, тема), логическому (субъект суждения), психологическому (исходное представление). Перечисленные функции могут получать совместное или раздельное выражение. Для большинства индоевропейских языков характерна тенденция к синкретическому выражению этих функций в одном грамматически оформленном члене предложения – подлежащем. Для подлежащего типичны следующие черты: немаркированная (автономная) форма имени (для индоевропейских языков – именительный падеж), согласованность со сказуемым, определенная синтаксическая позиция, автономность референции (ее независимость от референции других именных членов предложения), опущение при последующих сказуемых, соотнесенность с возвратными местоимениями, презумпция существования обозначаемого подлежащим объекта. Эти свойства в той или другой мере отличают подлежащее от других актантов.

    При определении подлежащего обычно отмечаются его логико-коммуникативная функция, поскольку она ставит подлежащее в предикативное отношение к сказуемому, и его формальные признаки. Наиболее полно указанные черты подлежащего реализуются в семантике и синтаксисе простых предложений. В позицию подлежащего могут продвигаться дополнения и обстоятельства (ср. правило образования пассива), однако такие подлежащие утрачивают некоторые из его функций (прежде всего функцию агенса). Идея особого статуса подлежащего среди других именных членов предложения разрабатывалась в так называемой реляционной грамматике (в основе которой лежат понятия синтаксических отношений и их преобразований) на материале разнотипных языков.

  Оформленность связи подлежащего и сказуемого во многих языках повлекла за собой образование стандартизованной структурной схемы предложения для выражения разного логического и семантического содержания (языки номинативного строя). Подлежащее при этом является обязательным строевым компонентом предложения. При отсутствии у подлежащего семантической интерпретации его позиция замещается «пустым» местоимением (формальное или фиктивное подлежащее, о котором шла выше речь), напр. англ. It rains, франц. II pleut. – Идет дождь. При употреблении предложения в связной речи его структурная схема нередко перестает соответствовать коммуникативной организации высказывания и функции подлежащего передаются другими членам предложения [3, с. 37].

    В английском языке можно выделить два основных типа подлежащего: тип однокомпонентный и тип двухкомпонентный.

  I. Тип однокомпонентного подлежащего.

  К этому типу относятся подлежащие, выраженные, как правило, одним знаменательным словом. Некоторые подлежащие имеют грамматическую возможность согласовываться с относящимся к ним сказуемым в числе и лице (и не типологично в роде), другие же этой возможностью не обладают, что дает основание для выделения в этом типе двух подтипов; 1) подтипа с согласующимся подлежащим и 2) подтипа с несогласующимся подлежащим.

  Подтип с согласующимся подлежащим включает однокомпонентные подлежащие, выраженные:

  1) существительным. Как в английском, так и в русском языке согласование в числе проводится строго. Однако в русском языке согласование существует даже там, где имеется один предмет, но он имеет форму множественного числа, например; санки покатились под гору (а не покатился), ножницы лежат на столе (а не лежит). В английском же языке существует достаточно обширная группа подлежащих, выраженных существительными со значением множества, но имеющих форму единственного числа: audience, board, committee, company, crew, crowd, family и ряд других, которые в одних случаях согласуются со сказуемым в единственном числе, в других такого согласования не наблюдается. Как отмечает Л. С. Бархударов, в этом случае говорить о согласовании сказуемого с подлежащим не приходится, и, следовательно; эта группа подлежащих может быть отнесена как к первому, так и ко второму типу.

  2) местоимением;

  3) прилагательным с субстантивированным значением. В отличие от подлежащих в русском языке, выраженных прилагательными, которые могут иметь как форму единственного, так и форму множественного числа, и соответственно, согласованные со сказуемым в числе, английские субстантивированные прилагательные всегда имеют значение множественности, которое выражается в артикле the перед соответствующим прилагательным; ср.: blind – слепой, но the blind – слепые:, poor – бедный, но the poor – бедные люди, бедняки. Подлежащие этой группы согласуются со сказуемым только в форме множественного числа; ср.: the old are very often helpless.

  4) причастием настоящего или прошедшего времени, функционирующим в значении имени существительного; ср.: трудящиеся всей страны. Подлежащие этой структуры характерны только для русского языка.

  5) числительным количественным и порядковым, причем подлежащие – порядковые числительные типичны только для русского языка.

  Подтип с несогласующимся подлежащим включает однокомпонентные подлежащие, выраженные:

  1) инфинитивом глагола;

  2) порядковым числительным (только в английском языке):

  3) герундием (только в английском языке).

  II. Тип двухкомпонентного подлежащего.

  К этому типу относятся подлежащие, имеющие два самостоятельных члена, причем один без другого функционировать не могут. Сюда относятся прежде всего:

  1) подлежащие, образованные атрибутивными словосочетаниями;

  2) подлежащие, состоящие из предваряющего слова there и следующего за сказуемым второго члена – существительного или атрибутивного словосочетания (структура такого подлежащего there... Sⁿ: ср.: There was a lengthy pause – Возникла долгая пауза);

  3) подлежащие, состоящие из предваряющего слова it и следующего за именным сказуемым инфинитива, то есть it... S^v_inf, или герундия, то есть it... S^v_ger, или словосочетаний; ср.: It is useless to say more at present, but I think you understand – Бесполезно сейчас говорить еще, но думаю вы поймете [2, с.163-165].

    В анализируемых газетных текстах английское подлежащее характеризуется разнообразием структуры. Оно может быть выражено как одним словом (именем существительным, местоимением, другой частью речи) либо представлять собой целый комплекс – группу подлежащего, например:

    Mohammed is one of only a handful even to be charged [57] - Мохаммед - один из горстки тех, кому вообще будет предъявлено обвинение [58];

  Almost every foreigner engaged in Afghanistan except President Bush now recognises these realities and past mistakes [57] - Почти все иностранцы, как-то связанные с афганскими делами - за исключением разве что президента Буша - уже осознали эти реалии и прошлые ошибки [58].

  В некоторых случаях подлежащее может выражаться даже сложноподчиненным предложением:

    Those who wanted an overt and dramatic rejection of Bush policy are furious [57] - Желавшие бесповоротного отказа от бушизма пришли в ярость [58]

    Различия в порядке слов в английском и русском языках часто требуют перестройки предложения при переводе. В огромном большинстве случаев несоответствие грамматического строя русского и английского языков проявляется именно в построении предложения. Обычный порядок членов в английском предложении следующий: подлежащее, сказуемое, дополнение, обстоятельство:

    A new Patriarch must be elected by a Church Council no later than six months after the position becomes vacant [57] - Новый Патриарх должен быть избран Поместным собором не позднее, чем через шесть месяцев после смерти прежнего [58].

    Однако в газетных текстах нередки случаи инверсии, когда на первом месте в предложении вместо подлежащего появляются второстепенные члены (см. примеры параграфа 2.2).

  Рассмотрев грамматические особенности газетного текста, мы пришли к выводу, что язык газетных статей часто эмоционально насыщен, что приближает его к языку художественной литературы. Газетно-информационные материалы отмечаются рядом особенностей синтаксической организации текста (краткие самостоятельные сообщения, максимальное дробление текста на абзацы, наличие подзаголовков, атрибутивные группы и др.). Газетный текст характеризуется стремлением к сжатости и лаконичности изложения (ср. заголовок War – who needs it? – Война – кому она нужна?). Заголовок в англо-американских газетах играет весьма важную роль; основная его задача - привлечь внимание читателя, заинтересовать и поразить его. Публицистический стиль характеризуется также синтаксическими особенностями (риторические вопросы, вопросно-ответное изложение как оживление речи, «диалог с адресатом», повторы (ложный плеоназм), восклицательные предложения).

    В английском языке выделяются два основных типа подлежащего: тип однокомпонентный и тип двухкомпонентный. В анализируемых газетных текстах английское подлежащее характеризуется разнообразием структуры: может быть выражено одним словом  либо представлять собой целый комплекс – группу подлежащего и даже выражаться сложноподчиненным предложением.

  Глава 3

  
  синтаксические переводческие трансформации при переводе газетного текста   3.1 Виды переводческих трансформаций. Классификация  

  Поскольку в данной работе речь пойдет о переводческих трансформациях, представляется уместным уточнить смысл, который вкладывается в данное понятие. Л. С. Бархударов, внесший существенный вклад в разработку типологии переводческих трансформаций, исходил из того, что переводческие трансформации − это те многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования, которые осуществляются для достижения переводческой эквивалентности («адекватности перевода») вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков [6, с. 190].

  Термин «трансформация» в теории перевода используется для того, чтобы показать отношения между исходными и конечными языковыми выражениями, о замене в процессе перевода одной формы выражения другой, замене, которая образно называется превращением или трансформацией. Таким образом, описываемые ниже операции (переводческие трансформации) являются по существу межъязыковыми лексико-стилистическими средствами сохранения и передачи стилистических особенностей оригинального текста при переводе.

  Существуют различные точки зрения по поводу разделения трансформаций на виды, но большинство авторов сходятся в одном, что основные виды трансформаций – это грамматические и лексические. В свою очередь, эти трансформации делятся на подвиды.

  С самого начала следует подчеркнуть, что такого рода деление является в значительной мере приблизительным и условным. Эти два типа элементарных переводческих трансформаций на практике «в чистом виде» встречаются редко – обычно они сочетаются друг с другом, принимая характер сложных, «комплексных» трансформаций.

  Перевод вообще с одного языка на другой невозможен без грамматических трансформаций.

    3.2 Синтаксические трансформации в газетном дискурсе и причины, вызывающие их
  

  Синтаксические трансформации в газетных текстах – это в первую очередь перестройка предложения (изменение его структуры) и всевозможные замены – как синтаксического, так и морфологического порядка. Синтаксические трансформации обуславливаются различными причинами – как чисто грамматического, так и лексического характера, хотя основную роль играют грамматические факторы, т. е. различия в строе языков.

  При сопоставлении грамматических категорий и форм английского и русского языков обычно обнаруживаются следующие явления:

  1) отсутствие той или иной категории в одном из языков;

  2) частичное совпадение;

  3) полное совпадение.

  Необходимость в трансформациях естественно возникает лишь в первом и втором случаях. В русском языке, по сравнению с английским, отсутствуют такие грамматические категории, как артикль или герундий, а также инфинитивные и причастные комплексы и абсолютная номинативная конструкция. Частичное совпадение или несовпадение в значении и употреблении соответствующих форм и конструкций тоже требует грамматических (синтаксических)  трансформаций. Сюда можно отнести такие явления, как частичное несовпадение категории числа, частичное несовпадение в формах пассивной конструкции, неполное совпадение форм инфинитива и причастия, некоторые различия в выражении модальности и т. п.

  Таким образом, все рассмотренные явления – отсутствие соответствующей формы, частичное совпадение, различия в характере и употреблении формы – вызывают необходимость в синтаксических трансформациях при переводе.

  Грамматико-синтаксические трансформации можно разделить на два вида:

  ü Перестановка.

  Перестановка как вид переводческой трансформации – это изменение расположения (порядка следования) языковых элементов в тексте перевода по сравнению с текстом подлинника. Элементами, которые могут подвергаться перестановке, являются обычно слова, словосочетания, части сложного предложения и самостоятельные предложения в строе текста.

  Перестановки вызваны целым рядом причин. Основной причиной является различие в строе предложения в английском и русском языках. Английское предложение, как правило, начинается с подлежащего или группы подлежащего, за которым следует сказуемое или группа сказуемого, т. е. главное – центр сообщения (рема) – на первом месте. Второстепенная информация (тема) обстоятельства места и обстоятельства времени помещаются в конце.

  Порядок слов русского предложения иной: на первом месте часто стоят второстепенные члены предложения (обстоятельства времени и места), за ними следует сказуемое и в конце – подлежащее. Это необходимо учитывать при переводе. Данное явление известно как «коммуникативное членение пред­ложения».

  Наиболее обыкновенный случай перестановки – это изменение порядка слов и словосочетаний в структуре предложения, который связан с коммуникативным членением:

  On May 17, 2004 Muslim Wakeup! reported, «The Interfaith Peace Walk for Jewish Muslim Reconciliation began at Al-Aqsa Islamic Society, an predominantly Arab-American community in North Central Philadelphia on May 2nd...» [69]. – 17 Мая 2004 года Muslim Wakeup сообщает, что «2 мая в Северо-Центральной Филадельфии возле офиса Исламского Общества Аль-Акса, преимущественно представляющих американцев арабского происхождения, началось межконфессиональное мирное шествие в поддержку мирного урегулирования арабо-израильского конфликта».

  Перевод данного предложения потребовал трансформации структуры предложения для достижения наиболее точного соответствия.

  В следующем примере перестановка вызвана характером подлежащего. Большая группа подлежащего слишком далеко отодвигает сказуемое от самого подлежащего.

  An important landmark in the creation of fraternal unity between the youth of Israel and that of her constant partners in Russia and America has been reached [69]. – Был достигнут важный этап в создании братского единства между молодежью Израиля, России и Америки.

  В нижеследующем примере перестройка предложения при переводе и перераспределения членов предложения вызывается необходимостью замены частей речи:

  The terracts the biggest killer of children and young people in the Middle East, according to World Health Report published in Geneva yesterday. [69]. – По данным опубликованного вчера в Женеве «Отчета о состоянии здравоохранения во всем мире», из числа детей и подростков, погибших  на Ближнем Востоке, наибольший процент падает на погибших в результате терактов.

  Вполне приемлем и такой вариант: по статистике несчастных случаев со смертельным исходом на Ближнем Востоке от терактов погибло больше детей и подростков, чем  от других несчастных случаев.

  He is no longer the President but Vladimir Putin sought to assure Russians that he remained firmly in charge during his annual phone-in with the public yesterday [57] – Владимир Путин больше не президент. Тем не менее, на ежегодной «прямой линии», которая прошла вчера, он постарался уверить граждан, что по-прежнему держит ситуацию под полным контролем  [58].

  Перестановки, как вид переводческой трансформации, встречаются весьма часто, однако, обычно они сопровождаются трансформациями и иного характера, в частности, заменами, примеры которых будут приведены.

  ü Замена.

  Замены – наиболее распространенный и многообразный вид переводческих трансформаций. В процессе перевода замене могут подвергаться грамматические единицы – формы слов, части речи, члены предложения, типы синтаксической связи и т.д. [7, с. 194].

  Довольно обычными (хотя они и не описываются в нормативных грамматиках) являются также случаи, когда английское подлежащее при переводе на русский язык заменяется обстоятельством. Эта трансформация требует также замены переходного глагола английского предложения непереходным глаголом (или, реже, глаголом в форме страдательного залога) в русском предложении. Например:

  The event is running under the auspices of the London Cello Society: a fan club for the instrument which is just the kind of thing Rostropovich loved and fostered [57] – Концерт проводится под эгидой Лондонского общества виолончелистов, фан клуба одного инструмента – как раз в духе Ростроповича [58].

  The move is being seen as part snub to Georgia and Ukraine and part concession to Moscow [57] – Этот шаг, по мнению многих, должен несколько осадить Грузию и Украину и стать частичной уступкой Москве [58].

  The last week has seen an intensification of the diplomatic activity... – В течение истекшей недели имела место активизация дипломатической деятельности... или: На прошлой неделе наблюдалась...

  Такой оборот с глаголом see (лишенным конкретно-лексического значения и обозначающим здесь лишь сам факт наличия, бытия того или иного события или явления) весьма типичен для языка английской прессы; ср.:

  1973 saw... − В 1973 г....; The next week will see... − На следующей неделе...; Tonight sees... − Сегодня вечером и т. д.

  В функции дополнения к глаголу see обычно употребляется существи­тельное отглагольного характера типа publication, beginning, renewal, performance и пр., которое в русском переводе трансформируется в глагол-сказуемое: было опубликовано, началось, возобновилось, было исполнено и пр. Такого типа обороты наиболее часто встречаются в текстах научно-публицистического жанра.

  Грамматические трансформации в газетных текстах обусловлены различием в структуре двух языков – языка оригинала и языка перевода. Перейдём к рассмотрению лексических или лексико-синтаксических трансформаций. В своей работе «Курс перевода» Л. К. Латышев определяет лексические трансформации как «отклонение от словарных соответствий» [24, с. 180].

  В лексических системах английского и русского языков наблюдаются несовпадения, которые проявляются в типе смысловой структуры слова. Любое слово, т. е. лексическая единица – это часть лексической системы языка. Этим объясняется своеобразие семантической структуры слов в разных языках. Поэтому суть лексических трансформаций состоит в «замене от­дельных лексических единиц (слов и устойчивых словосочетаний) ИЯ лексическими единицами ПЯ, которые не являются их словарными эквивалентам и, т. е., которые имеют иное значение, нежели передаваемые ими в переводе единицы ИЯ» [26, с. 196].

  Существует много причин, вызывающих лексические трансформации, и полностью охватить все причины нет никакой возможности. Поэтому мы ограничим свой выбор лишь некоторыми основными причинами, вызывающими необходимость такого типа трансформаций на уровне подлежащего:

  1. Прием добавления (усложнение синтаксической структуры).

  Как лексические, так и грамматические трансформации нередко требуют внесения дополнительных слов. Введение дополнительных слов обусловливается рядом причин: различиями в структуре предложения и тем, что более сжатые английские предложения требуют в русском языке более развернутого выражения мысли. Отсутствие соответствующего слова или соответствующего лексико-семантического варианта данного слова тоже является причиной введения дополнительных слов при переводе.

  Добавления в процессе перевода могут быть вызваны и другими причинами. Одной из них является синтаксическая перестройка структуры предложения при переводе, в ходе которой иногда требуется ввести в предложение те или иные элементы [18, с. 165].

  Так, при переводе на английский язык для передачи «коммуникативного членения предложения» в некоторых случаях в английское предложение оказывается необходимым ввести подлежащее, отсутствующее в исходном русском предложении:

  The prospect of closer ties between Opec and Russia has alarmed consumer countries, which have been urging restraint [57] – Перспектива установления более тесных связей между Россией и ОПЕК уже обеспокоила страны-потребители, которые призвали стороны проявить сдержанность [58].

  Сжатость английской фразы и различие в сочетаемости вызывают необходимость введения дополнительных слов в нижеследующих примерах:

  There is a rapid advance of political consciences in the National Palestinian Movement [64]. – Среди участников палестинского национально-освободительного движения наблюдается быстрый рост политической сознательности.

  Существительные-подлежащие, добавленные в английских предложениях, определяются факторами широкого контекста. Добавлений в этих случаях, в принципе, можно было бы избежать, но это потребовало бы использования в переводе пассивной конструкции, что утяжелило бы английский текст стилистически.

  2. Приём опущения (упрощение синтаксической формы).

  Опущение – явление, прямо противоположное добавлению. При переводе опущению подвергаются чаще всего слова, являющиеся семантически избыточными, с точки зрения их смыслового содержания.

  Одним из примеров избыточности является свойственное всем стилям письменной речи английского языка употребление так называемых «парных синонимов». Русскому языку оно совершенно не свойственно, поэтому при переводе в этих случаях необходимо прибегнуть к опущению (т. е. не повторению синонима – замене двух слов одним). Например:

  just and equitable treatment – справедливое отношение; brave and courageous – храбрый; regular and normal – обычный; by force and violence – насильственным путём; и т. д.

  All the indications were that this was a crime committed not by the Nazis, but by the NKVD, Stalin’s secret police [57] – Все указывало на то, что это преступление было совершено не нацистами, а НКВД, сталинской тайной полицией [58].

  Таким образом, наличие большого количества слов широкого, абстрактного значения в английском языке, различия в значениях слов, сжатость выражения, возможная в английском языке благодаря наличию целого ряда грамматических структур и форм, требует при переводе введения дополнительных слов и даже предложений. Однако некоторые различия в привычном употреблении (узусе) вызывают опущения отдельных элементов английского предложения при переводе на русский язык. Все это объясняет широкое использование лексико-синтаксических трансформаций при переводе газетного текста.

  Исследовав виды переводческих трансформаций, мы обнаружили, что большинство авторов сходятся в классификации трансформаций на грамматические и лексические, разделяя их на подвиды. Однако, как показывает практический материал, часто трансформации носят  характер сложных, «комплексных» трансформаций.

  При сопоставлении грамматических категорий и форм английского и русского языков обычно обнаруживаются следующие явления: 1) отсутствие той или иной категории в одном из языков; 2) частичное совпадение; 3) полное совпадение.

  Грамматико-синтаксические трансформации можно разделить на два вида: перестановки и замены.

  К лексическим трансформациям можно отнести добавления, опущения.

  
   

  Глава 4

  синтаксические переводческие трансформации подлежащего при переводе информационно-публицистических текстов

  Замена членов предложения приводит к перестройке его синтаксической структуры. Такого рода перестройка происходит и в ряде случаев при замене части речи. Более существенная перестройка синтаксической структуры связана с заменой главных членов предложения, особенно подлежащего.

  В англо-русских переводах использование подобных замен в значительной степени обусловлено тем, что в английском языке чаще, чем в русском, подлежащее выполняет иные функции, нежели обозначения субъекта действия:

  1. объекта действия (подлежащее заменяется дополнением):

  Visitors are requested to leave their coats in the cloak-room. –  Посетителей просят оставлять верхнюю одежду в гардеробе.

  To be able to win at such a young age is quite an accomplishment. – Способностью победить в таком молодом возрасте считается настоящее достижение [68, с. 109].

  It has come to my attention… −Я принял к рассмотрению;

  I have been requested by… − Меня попросили;

  Tatiana, I have been requested by X to prepare some comparison costs for Actual versus Budget costs. – Татьяна, меня просил X подготовить некоторые сравнительные стоимости для расчета текущего бюджета.

  Additionally, you would need to prepare a monthly disbursement report. – К тому же, необходимо  подготовить ежемесячный отчет о  выплатах [68, с. 132].

  2. обозначения времени (подлежащее заменяется обстоятельством времени):

  The last week saw an intensification of diplomatic activity. – На прошлой неделе наблюдалась активизация дипломатической деятельности.

  3. обозначения пространства (подлежащее заменяется обстоятельством места):

  The little town of Clay Cross today witnessed a massive demonstration. – Сегодня в небольшом городке Клей-Кросс состоялась массовая демонстрация.

  4. обозначения причины (подлежащее заменяется обстоятельством причины):

  The crash killed 20 people. – В результате катастрофы погибло 20 человек. [30, с. 120]

  As discussed in our meeting at the institute on 20/04/04 please prepare as many of the electrical and instrumentation drawings as possible for myself to review for the final design. − Решено на нашей встрече в институте 20/04/04, пожалуйста, подготовьте все необходимые электрические чертежи и чертежи аппаратуры для меня, с целью рассмотрения окончательного проекта.

  Наиболее трудными для анализа являются предложения, в которых подлежащее выражено придаточным предложением. Как правило, придаточное подлежащее выполняет функцию подлежащего к сказуемому предложения и вводится союзами that, if, whether, союзными словами who, what, which, how, where, when, why.

  As for our confirmation letter of your design what is urgently required the detail design of the building showing the crane rails elevation and location. − Что касается нашего письма утверждающего ваш проект, столь необходимого в данное время Вам необходимо продемонстрировать возвышение рельсов подъемного крана и местоположение.

  The Jews who are leaving [reportedly] feel guilty... that they are abandoning the country that was created to provide Jews a safe haven [72] – Евреи, покидающие (как сообщается) территории, чувствуют свою вину за потерю страны, созданной для процветания еврейской нации.

  Mr. Bush has succeeded in losing the trust and confidence of the American Muslims who supported him [11, с. 145]. – Мистер Буш преуспел в потере доверия именно тех американских мусульман, которые поддерживали его.

  Whether the tax increase is the right solution is something some observers have recently begun to doubt [65]. – Некоторые обозреватели недавно начали сомневаться в том, является ли увеличение налогов правильным решением вопроса.

  Для перевода наибольший интерес представляют придаточные предложения, вводимые союзным словом what. Если союзное слово what в придаточном предложении выполняет функцию подлежащего или дополнения, то при переводе таких сложноподчиненных предложений требуется перестройка всего предложения. Эмфаза, создаваемая в английских предложениях их построением, передается в русском языке синтаксическим или лексическим путем:

  What these countries need most to solve their formidable economic problems is peace [65]. – Мир – вот что нужно этим странам больше всего для того, чтобы решить свои серьезные экономические проблемы. (Этим странам больше всего нужен мир, чтобы решить свои серьезные экономические проблемы.)

  Если в придаточном подлежащем what выступает в качестве подлежащего, то предложение на русский язык, как правило, переводится неопределенно-личным предложением, начинающимся со слов нужно, необходимо, требуется:

  What is required is a ban on testing of all nuclear weapon. [1, с.151]. –Необходимо запрещение испытания всех видов ядерного оружия.

  В английском языке бессоюзное соединение придаточных предложений наблюдается в дополнительных, определительных и, реже, условных предложениях.

  При бессоюзном соединении подлежащее придаточного дополнительного предложения стоит непосредственно после сказуемого главного предложения. На русский язык такие предложения переводятся дополнительными предложениями, вводимыми союзом что, а придаточные определительные – союзными местоимениями который, которая:

  The peoples of the colonial countries know they can win independence only through firm struggle against imperialism [65]. – Народы колониальных стран знают, что они  могут добиться независимости только путем упорной борьбы с империализмом.

  The report the workers’ delegation made on returning home was listened to with great interest by members of our trade union [11, с. 178]. – Члены нашего профсоюза слушали с большим интересом доклад, который был сделан делегацией рабочих по возвращении на родину.

  Бессоюзные условные придаточные предложения встречаются в предложениях с глаголами в сослагательном наклонении.

  Следующий случай связан с эмфатизацией сказуемого. С целью обратить особое внимание на сказуемое и вместе с тем заинтересовать читателя, опускается подлежащее, если оно уступает по значению сказуемому:

  (They) Expect New Economic Depression. – Ожидается новый экономический спад.

  В следующем примере синтаксическая перестановка вызвана характером подлежащего. Большая группа подлежащего слишком далеко отодвигает сказуемое от самого подлежащего.

  An important landmark in the creation of fraternal unity between the youth of Israel and that of her constant partners in Russia and America has been reached. [73] – Был достигнут важный этап в создании братского единства между молодежью Израиля, России и Америки.

  В нижеследующем примере перестройка предложения при переводе и перераспределении главных членов предложения вызывается необходимостью замены частей речи:

  The terracts, the biggest killer of children and young people in the Middle East, according to World Health Report published in Geneva yesterday. [73] – По данным опубликованного вчера в Женеве «Отчета о состоянии здравоохранения во всем мире», из числа детей и подростков, погибших  на Ближнем Востоке, наибольший процент падает на погибших в результате терактов.

  Вполне приемлем и такой вариант:

  По статистике несчастных случаев со смертельным исходом на Ближнем Востоке от терактов погибло больше детей и подростков, чем от других несчастных случаев.

  Чтобы сделать перевод более идиоматичным и точным, необходимо представить более широкую интерпретацию, то есть генерализовать его.

  Some sectors have achieved certain improvements, but the situation in the Holy Land on the whole is very complicated. – Несмотря на некоторые положительные сдвиги, экономическая ситуация в районе арабо-израильского конфликта в целом остаётся чрезвычайно сложной.

  Изучив синтаксические переводческие трансформации подлежащего при переводе информационно-публицистических текстов, обнаруживается, что в англо-русских переводах использование замен в значительной степени обусловлено тем, что в английском языке чаще, чем в русском, подлежащее выполняет иные функции, нежели обозначения субъекта действия (объект действия, для обозначения времени, пространства, причины). Наиболее трудными для анализа являются предложения с подлежащим-придаточным предложением. Как показал материал, придаточное подлежащее вводится союзами that, if, whether, союзными словами who, what, which, how, where, when, why, но может вводиться и бес союза (дополнительные, определительные, условные предложения).

  
  Заключение
  

  Для успешной переводческой деятельности необходимо не только иметь определённый запас языка оригинала, знать его грамматику, но также владеть техникой перевода, которая включает в себя умение пользоваться различными моделями перевода (денотативной, трансформационной, семантической), каждая из которых имеет, как видим свои плюсы и минусы.

  Несмотря на некоторые спорные моменты в трансформационной концепции перевода (разница в использовании постулатов трансформационной грамматики, из которых вырастает трансформационная модель перевода), она оказывается полезной при изучении практики перевода и способствует контрастивному исследованию форм, между которыми устанавливаются связи переводческой эквивалентности.

   В определениях переводческой трансформации видны различные подходы исследователей к данному явлению. Так, Р. К. Миньяр-Белоручев рассматривает трансформации с точки зрения формы и семантики, Я. И. Рецкер в своем определении связывает логику и семантику.

  Интерес вызывает и проблема классификация трансформаций, где также наблюдаются расхождения в выборе критериев оценки. Л. К. Латышев пытается охватить в своей классификации переводческих трансформаций практически все слои языка: грамматику, стилистику, семантику. Л. С. Бархударов при классифицировании изучаемого явления исходит из чисто формальных признаков, хотя и с оговоркой, что такое деление является приблизительным и условным.

  В вопросе о грамматических трансформациях вообще и синтаксических в частности исследователи, как показывает анализ теоретических источников, также далеки от единства. Расхождения наблюдаются, прежде всего, при выборе критериев для классификации трансформаций.

  Как показал анализ теоретических основ стилистики, существует проблема определения стиля вообще, равно как проблема классификации функциональных стилей, сложность выделения характерных черт того или иного функционального стиля.

  Главное отличие публицистического стиля от остальных функциональных стилей – это, пожалуй, большая роль в нем эмоционального содержания, приобретающего в рамках газетно-публицистического стиля оценочный характер, хотя положение публицистического стиля в системе функциональных стилей до сих пор оспаривается. Тем не менее, многие авторы соглашаются с тем, что самые важные черты публицистического стиля – информационная и воздействующая.

  Публицистический стиль характеризуется некоторыми синтаксическими особенностями, в число которых входят риторические вопросы, вопросно-ответное изложение, повторы, восклицательные предложения, различного рода пре- и постпозиции, явление инверсии и эллипсиса.

  Исследование разных точек зрения на сущность подлежащего выявило тенденцию к пересмотру взглядов на проблему подлежащего от чисто грамматических исследований к использованию психологического и коммуникативного аспекта. Также были исследованы структура и место подлежащего в газетном тексте.

  В ходе исследования были определены следующие стилистические особенности языка общественно-политических текстов:

  1) английский газетный текст характеризуется известной лаконичностью, принимающей в заголовках форму лозунгообразных сжатых отрезков, построенных на отрывистом, лихорадочном ритме.

  2) русский перевод, сохраняя краткость, должен быть более плавным и ритмичным, как это свойственно русскому газетному стилю.

  3) для всех газетных жанров характерны общие формы реализации краткости: компрессия информации и передача некоторой части сообщений имплицитно.

  В теоретической части исследования, анализируя мнения как советских, так и зарубежных лингвистов, занимающихся изучением данной проблемы, представлена единая интерпретация понятия синтаксических трансформаций. Переводческая трансформация определяется как преобразование, с помощью которого можно осуществить переход от единиц оригинала к единицам перевода. Среди трансформаций, несмотря на существующее разнообразие классификаций, большинство лингвистов выделяют два основных: грамматические и лексические.

  Анализ фактического материала выявил ряд особенностей использования синтаксических трансформации при переводе англоязычных газетных текстов на русский язык. В частности, аналитическая часть показала, что трансформации редко встречаются в «чистом виде». Доминирующими здесь являются синтаксические замены разного рода и уровня. Определены основные типы синтаксических переводческих трансформаций:

  ü грамматико-синтаксические;

  ü лексико-синтаксические трансформации.

  Затем следуют различные перестановки. Меньше всего встретилось опущений и добавлений. Как правило, данные синтаксические трансформации являются следствием синтаксических замен.

  
  

  Исследованы причины, вызывающие синтаксические переводческие трансформации в газетном тексте:

  1) синтаксические трансформации необходимы при переводе с английского языка на русский, когда русское предложение не накладывается на английское, не совпадает с ним по своей структуре.

  2) в ряде случаев части речи, которыми выражены члены английского предложения, передаются соответственно другими частями речи.

  В качестве общего вывода можно сказать, что зачастую при переводе газетных статей с английского языка на русский предложение перевода не является своеобразной аппликацией предложения оригинала, так как почти всегда отсутствуют совпадения по структуре: разница в порядке слов, по-иному следуют друг за другом части предложения, другое расположение главного и придаточного предложений. В некоторых случаях части речи, выражающие члены английских предложений, переданы другими частями речи в русском языке. Все перечисленное вполне может объяснить столь широкое использование синтаксических (шире – грамматических) трансформаций при переводе.

  Цель, заявленную во введении можно считать достигнутой, так как последовательно были решены поставленные задачи, сделаны соответствующие выводы. Отчасти подтвердилась гипотеза о связи особенностей публицистического стиля с использованием переводческих трансформаций.

  В практической части был произведен подбор наиболее интересных примеров, иллюстрирующих необходимые синтаксические трансформации на уровне подлежащего при переводе текстов англоязычной прессы. В-целом, в основе синтаксических переводческих трансформаций на уровне подлежащего, применяемых при переводе газетных текстов, лежат не только особенности узуального, т. е. общепринятого употребления изоморфных средств выражения, закреплённые нормами соответствующей пары языков; но и особенности обусловленного специфическим контекстом использования этих средств в конкретной функциональной разновидности речи.

  Практическое назначение определяется тем, что данная работа содержит некоторые практические советы и рекомендации для переводчиков англоязычной прессы, что имеет свою практическую ценность и может быть использовано как справочный материал при обучении теории и практики перевода.

  Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в теории перевода на сегодняшний день существуют определенные пробелы в плане выделения трансформаций на уровне отдельных членов предложений.

  В качестве перспективы дальнейшего исследования можно назвать выход на лингвокультурологический уровень проработки проблемы переводческих трансформаций, к примеру, изучение менталитета носителя языка оригинала и языка перевода на материале двух-трех языковых культур, исследование передачи языковых лакун при переводе и возможность использования при этом переводческих трансформаций и т. д.

                                                                      Библиография    

  1.   Азнаурова, Э.С. Очерки по стилистике слова. / Э.С. Азнаурова. – Ташкент: Фан. - 1993. – 148 с.

  2.   Аполлова М.А. О системном подходе к языку // Тетради переводчика. №12, 1973. С. 22 – 26.

  3.   Арнольд И.В. Основы научных исследований в лингвистике. – М.: Высшая школа, 1991.  140 с.

  4.   Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – М.: Просвещение, 1990.  301 с.

  5.   Ахманова О.С. О стилистической дифференциации слов. «Сборник статей по языкознанию». М., Изд. МГУ, 1958. 191 с.

  6.   Бархударов Л.С. Язык и перевод. - М.: Международные отно­шения, 1975.  238 с.

  7.   Вакуров В.Н. и др. Стилистика газетных жанров. – М.: Высшая школа,  1978. 200 с.

  8.   Гальперин И.Р. К проблеме дифференциации стилей речи. - В сб.: Проблемы современной филологии. М, 1965. С. 112-120.

  9.   Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. – М., 1958. 314 с.

  10. Гальперин И.Р. Речевые стили и стилистические средства языка. «Вопросы язы­кознания», 1974, №4. С. 65-70.

  11. Гутнер М.Д.    Пособие по переводу с английского языка на русский общественно-политических текстов. – М.: Высшая школа, 1982. 164 с.

  12. Зражевская Т.А. Учитесь читать газету на аглийском языке. М.: Козловская И.М.     Междунар. отнош., 1966. 310 с.

  13. Зражевская Т.А. Трудности перевода с английского языка на русский.  (На материале газетных статей). – М.: Междунар.                                    отнош., 1972. 230 с.

  14. Зражевская Т.А. Трудности перевода общественно-политического            текста с английского языка на русский. – М.: Высшая                                     школа, 1986. 357 с.

  15. Каращук П.М. Словообразование английского языка. - М.: Высш.шк., 1977.  303 с.

  16. Кожина М.Н. К основаниям функциональной стилистики. Пермь, 1988. 315 с.

  17. Колесник И.И. Некоторые приёмы обучения чтению без словаря английской научно-популярной и политической литературы (в связи с пониманием слов, имеющих общие корни в английском и русском языках). Дисс. канд. пед. наук. – М., 1965. 28 с.

  18. Комиссаров В.К. Теория перевода. М.: Высш.шк., 1990.  253 с.

  19. Крупнов В.Н. Курс перевода. М., Международные отношения, 1979. 232 с.

  20. Крупнов В.Н. Пособие по общественно-политической и официально-деловой лексике. М., Высшая школа, 1984. 224 с.

  21. Костомаров В.Г. Некоторые особенности языка печати как средства массовой коммуникации. АДД, М., 1989. 248 с.

  22. Костомаров В.Т. Русский язык на газетной полосе. Изд. МГУ, 1981. 167 с.

  23. Латышев Л.К. Межъязыковые трансформации как средство достижения переводческой эквивалентности. //Семантико-синтаксические проблемы теории языка и перевода. - М., 1936. С. 90-107.

  24. Латышев Л.К. Технология перевода. М., 2001.

  25. Левицкая Т., Фитерман А. Почему нужны грамматические трансформации при переводе? /Тетради переводчика. - Н., 1971. - Вып. 8. С. 12-22.

  26. Левицкая Т.P., Фитерман А.М. Пособие по переводу с анг­лийского языка на русский. М.: Высш, шк. 1973.  135 с.

  27. Львовская З.Д. Теоретические проблемы перевода. М., 1985.

  28. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный пе­ревод. - М.: Воениздат, 1980.  237 с.

  29. Наер В.Л. О соотношении традиционного и оригинального в языке английской газеты. – М., 1967. 306 с.

  30. Нешумаев И. В. Синтаксические трансформации при переводе английского текста на русский язык.//Лингвистические и методические проблемы русского языка как неродного: Текст: структура и анализ. - М, 1991. С. 117-126.

  31. Ольшанская Н.Л., Балаян Н.М. Синтаксис авторской речи в оригинале и в переводе. М., 1999. 148 с.

  32. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М., 1974. 323 с.

  33. Романовская Н.В. О глагольной экспрессии в газетном стиле. «Сборник научных трудов ГПИИЯ им. М.Тореза», 1973, вып. 73. С. 64-71.

  34. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка. М., 1984. 240 с.

  35. Солганик Г.Я. Лексика газеты. М., 1994. 280 с.

  36. Солганик Г.Я. Стилистика текста: Учебное пособие. – М., 2000. 289 с.

  37. Солганик Г.Я. Стилистика. М., 1995. 260 с.

  38. Стилистика газетных жанров /Под ред. Д.Э.Розенталя. – М., 1981. 248 с.

  39. Тогоева С.И. Идентификация значения словесных новообразо­ваний и проблема перевода. /Перевод как моделирование и моделирование перевода. - Тверь, 1991. С. 105-109.

  40. Федоров А.В. Основы общей теории перевода: Лингвистиче­ские проблемы. - М.: Высш.шк., 1968.  303 с.

  41. Швейцер А.Д. К проблеме лингвистического изучения процес­са перевода. //Вопросы' языкознания. - 1970. -№ 4. С.40-49.

  42. Швейцер А.Д. Теория перевода. Статус, проблемы, аспекты – М.: Наука. 1998.  215с.

  43. Altic R.D. ‘Preface to Critical Reading’ Henry Holt and Company. №9.1976. 220 p.

  44. Baker J. R. English style in scientific   papers. «Use   of English», 1956. № 1. P. 310 p.

  45. Brown R., Lenneberg E.H.  A study of language and cognition. // Journal of Abnormal and Social psychology. 1955. P. 78-89.

  46. Darbyshire, A.E. A Grammar of Style. Ldn, 1991. 310 p.

  47. Enkvist, N.E. Linguistic Stylistics. Mouton, the Hague, 1973. 240 p.

  48. Enkvist, N.E. Spencer J., and Gregory M. Linguistics and Style. Ldn, 1964. 289 p.

  49. Garst R., Bernstein Th.  Headlines and Deadlines (A Manual for Copy-Editors). Columbia Univ. Press, 1967. 290 p.

  50. Gutner M.D. A guide to translation from English into Russian. M., “Высшая школа”. 1982. 167 p.

  51. Leech G.H. English in Advertising. London. Logmans, 1966. 240 p.

  52. Osgood Ch. Language universals and psycholinguistics// Greenberg J.H. Universals of language. Cambridge, the M.I.T Press, England, 1963. P. 48-57.

  53. Komissarov V.N., Koralova A.L. A manual of translation from English into Russian. М., Высшая школа, 1990. 127 с.

  54. Murry, J. Middleton. The Problem of Style. Ldn, N.Y., 1961. 290 p.

  55. Newmark P. Approaches to translation.O[ford, 1981. 301 p.

  56. Savory T. The Art of Translation. L., 1952. 420 p.

  57. Moirand S. La rôle anaphorique de la nominaliiation dans la presse écrite // Langue française 2005, pp. 60-77.

  58. The Times – электронный ресурс. Режим доступа: #"#">#"#">www.independent.co.uk/

  61. Переводы «The Independent» – электронный ресурс. Режим доступа: #"#">www.post-gazette.com

  73. Daily Worker - электронный ресурс. Режим доступа: http://www.morningstaronline.co.uk

  Словари

  74. Апресян Ю.Д. Новый большой англо-русский словарь. M., 1993.

  75. Мюллер В. К. Англо-русский словарь. М., 1998.

  76.  

  77. Bloomsbury Dictionary of New Words. M., 1996.

  78. The Concise Oxford Dictionary of Current English. Oxford. 1964.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  ПРИЛОЖЕНИЕ

  
  

  The Times

  November 26, 2008

  Nato refuses to play Russian roulette with alliance enlargement

  Bronwen Maddox: World Briefing

  In a week’s time, Nato is going to rebuff Georgia and Ukraine’s hopes of joining the alliance. How should its 26 members handle this to avoid giving Russia the appearance of victory?

  Difficult. Foreign ministers are looking for face-savers before the gathering on December 2 in Brussels. They have a messy package of compensations that are certainly not worthless, but stop a long way short of a plan for joining.

  But the dilemma looks easier than in April, when France and Germany blocked the US drive to let Georgia and Ukraine in. The two candidate countries have helped by disqualifying themselves, in different ways, from any real chance of joining for a long time. Georgia has done that by its impetuous decision to take on Russia over its two breakaway provinces. The details that have emerged about the ignition of the conflict are hotly disputed, but undermine some of the Georgian claim to have been merely the passive victim of Russian aggression (although they also support its accusations of Russian provocation, and of its detailed preparation for the move). Ukraine is out of contention because of the collapse of its Government and the deep division of its people about whether they want to side with the West or Russia.

  This is the real face-saver. So, too, is the arrival of a new US president and the simultaneous weakening of Russia, which has been hit badly by the falling oil price and plunging stock markets. These changes turn the question into a more important one: how does the US now want to treat Russia? But the answers to that will come from Washington over the next year, not Brussels next week. Georgia blames the stormy April summit for giving Russia an effective green light to move into South Ossetia and Abkhazia. It has a point. Angela Merkel, the German Chancellor, argued that the two countries were not ready, and explicitly, that Russia should not be provoked into anger. Instead, it seems, it was provoked into extending its territorial reach.

  The Russian move has strengthened a sense of Western alliance. Before August, Polish public opinion was firmly against the notion of hosting new US missile defences. But in the face of Russian belligerence, opposition melted, and Polish ministers took advantage of the chance to sign the deal.

  Yet it has also been clear since late summer that Nato was not going to offer either Georgia or Ukraine a membership action plan (MAP) – the “road map” towards membership – at the December meeting. In April, members had promised to look at the question again at the next gathering. But by September, British officials were wriggling round the question (despite Britain’s support in principle). They tried to spin out the line that the April promise – of full membership, eventually – was worth more than MAP. “Who are you kidding?” was the tired response from Ukraine and Georgia. Ukraine has pointed out this week that Russia has made menacing demands for payment of gas arrears, stirring memories of the 2006 “gas war”, when it cut supplies.

  The two countries know that the package of trade and defence links that they will be offered next week is the best they will get for now. If Russia does not provoke the new White House into a tough stance, that may be all they get for some time.

  
  

  The Times

  November 26, 2008

  Britain and Russia accused as corpse of General Wladyslaw Sikorski is exhumed for tests

  (Hulton-Deutsch Collection/CORBIS)

  The Polish General Wladyslaw Sikorski, whose body has been exhumed

  Roger Boyes in Crakow, Poland

  For a brief moment yesterday Cracow’s ancient Royal cathedral, resting place of Polish kings, queens, saints and heroes, came to resemble a crime scene investigation.

  Gloved and masked forensic scientists lifted the fragile skeleton of General Wladyslaw Sikorski, Poland’s wartime leader, out of his marble tomb, wrapped him in foil and subjected the body to the latest tests available to modern science – tomography scans, DNA samples, a search for trace elements of poisons.

  The aim was to shed light on one of the enduring secrets of the Second World War. Was General Sikorski, whose body was recovered after an air crash in the Straits of Gibraltar in July 1943, murdered by the Russians? Or even by the British?

  The coffin, draped in the red-and-white Polish flag, was carried out of St Leonard’s crypt on the Wawel Hill, out of a cathedral door inscribed with the Latin motto Corpora dormiunt vigilant animae – the bodies are asleep, the souls are awake – and into a dark-windowed hearse for the short journey to the Cracow Institute of Radiology. Overhead, a helicopter hovered as if to shield the dead general from yet another assault. It was an extraordinary episode, a token of how deeply disturbed the relationship between Poland and Russia has become. The day before the exhumation of Sikorski, Lech Kaczynski, the Polish President, was attacked in Georgia while in a convoy with Mikheil Saa-kashvili, his Georgian counterpart, who promptly blamed the Russians for trying to shoot him.

  The investigation into Sikorski’s death was supposed to put an end to more than half a century of conspiracy theories. “The exhumation may bring a breakthrough in the investigation,” said Andrzej Drogon, of the National Remembrance Institute, which formally opened the case after a book presented fresh information suggesting that Moscow was behind the death.

  In April 1943 the general, who was head of the Polish government-in-exile, had demanded an explanation for thousands of Polish officers found murdered in the Katyn forest, near Smolensk in western Russia. All the indications were that this was a crime committed not by the Nazis, but by the NKVD, Stalin’s secret police.

  The Kremlin, meanwhile, was making moves towards creating a communist-sponsored Polish government for the postwar period. Sikorski had become a serious problem for Moscow. On July 4, 1943, Sikorski, his daughter Zofia and a group of officers took off from Gibraltar. Within 16 seconds they had crashed into the rocks below.

  A computer simulation carried out by Warsaw University of Technology in 1992 found that the Liberator aircraft could not have crashed into the sea for technical reasons, given the speed and height that it had reached as testified by the Czech pilot at the original British investigation in 1943.

  As a result, one theory was that the pilot, the only survivor, had brought down the aircraft deliberately. Sikorski was found in a lifejacket, even though he was famed for not wearing one for superstitious reasons. Even more mysteriously, the body of his daughter was not found – but reliable Polish witnesses said that they saw her in the Soviet Gulag in 1945.

  Fingers were pointed at the British in a 1980s film by Bogdan Poreba, a Polish director, because the general had spent the previous evening at the governor’s residence in Gibraltar. Was he disposed of for being an embarrassment to the British Government at a time when Winston Churchill was having to align himself more and more with Stalin?

  A further complicating factor was that the head of the Iberian Peninsula section of MI6 at the time was Kim Philby, who was already working for the Russians. Could he have had a hand in it? “There really is no evidence at all that Philby was in Gibraltar at the time, more likely he was in St Albans,” said Jacek Tebinka, of Gdansk University. “He was not some kind of James Bond figure, assassinating people or tampering with engines.”

  Researchers yesterday were trying to determine whether there was any trace of poison left in the skeleton, whether there was any sign of a bullet wound and, indeed, whether the body really was that of the general.

  DNA swabs have been taken from the grandchildren of the general’s sister. When the body was recovered from the sea, no forensic scientific examination was carried out. First results are expected by the end of the year.

  Many historians believe that even the elaborate exhumation will not give a decisive verdict on the cause of death. At the very least it will pile up pressure on the British Government to declassify secret documents on the affair.

  A general in wartime exile

  — Wladyslaw Sikorski was born in 1881 to a parish organ player in the Austrian zone of partitioned Poland

  — He fought with distinction during the First World War, and played a prominent role in the later Battle of Warsaw against Russian forces

  — His political career began in 1921 when he became chief of general staff in the new Polish state. He was appointed prime minister in 1922, but his government soon collapsed

  — He fell out of favour after a coup in 1926 but, at the outbreak of the Second World War, took command of the Polish Army in France and then became leader of the Polish government-in-exile

  
  

  The Times

  November 28, 2008

  A tribute to Rostropovich

  The great cellist Mstislav Rostropovich, who died last year, was a champion of freedom as well as a musical giant

  Michael White

  They called him “Slava”, which is what the peasant chorus in a Russian opera sing, repeatedly, when someone like the Tsar turns up. The word means “glory”. And it captured everything you would want to say about the big, bearhugging, hundred-watt personality of Mstislav Rostropovich, who was not only one of the great musicians of the 20th century but in many ways one of the great human beings.

  When he died last year it triggered memories of him as a cellist of giant emotional dimension; as a conductor with an inscrutable beat that orchestras somehow learnt to read and love; and as a world figure with the clout to unsettle or endorse political regimes. There he was defending Solzhenitsyn, denouncing Leonid Brezhnev, or embracing Boris Yeltsin in the firing line of hostile tanks.

  But for the star cellists - Mischa Maisky, Natalia Gutman, Moray Welsh and more - who will file onstage at Cadogan Hall on Sunday for a belated tribute concert, there's another memory. They were all his pupils: graduates of the legendary classes that Rostropovich held in Soviet Russia in the 1960s. They talk about the experience as though it happened yesterday, using images such as “torrent”, “ice-break” and “hurricane” to describe the impact on their lives.

  For 25 years, until he left Russia in 1974, he taught in both the Moscow and Leningrad conservatories, with a particularly famous class in Moscow, Class 19, that was the hot ticket of its day. At a time when speech was guarded, Rostropovich's Class 19 was provocative and maverick. His students called him “Sunshine” and accepted his impetuous demands to learn a concerto in two days or come back and play the Bach Cello Suites from memory in a week. No excuses.

  “Let's be honest, we were quite afraid of him,” Karine Georgian, another of his students, says. “We hung on his every word, and it wasn't always kind. I never forget him saying to me when I played Brahms in his class: ‘You haven't cried enough tears in your life to play this music'. Actually he was right, I hadn't. But I learnt.”

  For Maisky, the price of attending Class 19 turned out to be more than just tears. It was a year and a half in a labour camp, brought about by his habit of taping everything that Rostropovich said. “The class was so incredible, and he worked at such speed, it was impossible to absorb; so for years I took along an old second-hand tape recorder, and eventually I needed to replace it. But these things were hard to get: only from the special shop with special certificates.” Getting the certificates involved a black-market currency deal for which he was arrested and put on trial. “The whole thing was a set-up. They'd been watching me because my sister had emigrated to Israel and they expected me to do the same. It was their revenge. But one-and-a-half years was lucky. I could have got eight.”

  Whether Rostropovich helped to get the sentence reduced isn't clear. Maisky thinks not, because his influence had collapsed over his support for Solzhenitsyn. “Until then he had power, he could ring up Brezhnev. After Solzhenitsyn his power was lost, so there was nothing he could do for me. Except in personal terms. In that sense he was like a father. He sent money, he maintained my spirit ... so many things.”

  Some students, though, were actively encouraged to court danger. Moray Welsh, until recently the LSO's principal cellist, attended Class 19 from 1969 to 1971 and remembers being dragged, reluctantly, into an abortive plan for Solzhenitsyn to defect to England.

  “There I was, a youngster from Britain keeping my head down as I'd been advised to, and one day Rostropovich beckons me over and asks if I'll take a message to the British Embassy. It was the time when Solzhenitsyn had just been awarded his Nobel prize, to the annoyance of the Kremlin, and he was being sheltered in Slava's dacha outside Moscow. The plan was for him to go to Stockholm, get the prize, and then defect to London. And I was to be message-runner.

  “In the end he didn't get as far as Stockholm because the Soviets said they wouldn't allow him back if he went, and that took the ground from under his feet. Defection would have served no purpose. But I did what Slava asked, although I felt uncomfortable about it and worried if the whole thing was a set-up job to push me out of the country.

  “I idolised Rostropovich like everyone else, but you never knew what was going on, and there were liaisons between people you'd never expect. Rostropovich had an assistant/right-hand-man who was unquestionably KGB. And though Rostropovich made fun of him behind his back, they had a close, mutually dependent relationship that was hard to read.

  “Another odd relationship was with Ekaterina Furtseva, the fierce and powerful minister of culture. Theoretically they were enemies, and she caused him many problems. But he told me that on one occasion she approached him, tears running down her face, and said: ‘Slava, why are you doing this to me?' And telling the story, he added: ‘You know, I really admired that woman. She was stuck in the system too. We were all victims.' It was extraordinary to hear him say that.”

  Welsh has been a driving force behind Sunday's concert, which also involves members of the LSO and other musicians with Rostropovich connections. It's been organised partly to raise money for the childcare foundation that Rostropovich and his wife created, but also because, as Welsh says, “there's been nothing in London to commemorate him since he died; it's time there was”.

  The event is running under the auspices of the London Cello Society: a fan club for the instrument which is just the kind of thing Rostropovich loved and fostered. In a short film likely to appear on the roster he commends the “enormous, brilliant friendship, very rare” of cello gatherings. He also gives an explanation for their friendliness: “We carry heavy instruments and suffer so much on planes and trains. This makes us sympathetic people.”

  
  

  The Times

  November 16, 2008

  Butcher & Bolt: Two Hundred Years of Foreign Engagement in Afghanistan by David Loyn

  The Sunday Times review by Max Hastings

  I told an American diplomat in Kabul last month that the British are unconvinced that US policy in Afghanistan makes sense, or that the present Afghan government is sustainable. “Given the record of British engagement in this region over the past two centuries,” the American responded irritably, “I do not think you people are well positioned to give anybody else lectures about how to do things here.”

  Touché. Even at the height of British imperialism, when Victorian proconsuls prided themselves on their ability to impose order upon the most unlikely subjects - dervishes and Zulus notable among them - they failed with the Afghans. When Abdur Rahman took over as amir in 1881, he wrote: “The country is in a deplorable condition. Everything which belonged to the state is ruined and requires renewal. The people are...most turbulent and intractable, and devour all they can.” His picture of Afghanistan remains unchanged in the 21st century.

  The British have perversely admired the warrior spirit and fierce independence of these tribespeople since the first British envoy, a 29-year-old political officer named Mountstuart Elphinstone, visited Kabul in 1808. Governments in London and Delhi spent much of the ensuing century arguing about how best to handle what they perceived as a vital buffer zone between the British and Russian empires. Some governors and viceroys urged annexation, or at least an assertive presence - the so-called “forward policy”. Others favoured extreme caution about venturing in strength beyond the passes dividing Afghanistan from what was then India. They bribed tribal chiefs to forswear their raiding habits, and sent punitive expeditions to burn villages and seize hostages when violence erupted - the “butcher and bolt” strategy.

  
  
  
  
  
  
  
  
  

  David Loyn is a distinguished foreign correspondent who knows Afghanistan intimately. His book offers an admirable historical summary of the country's experience between 1808 and the present day. Neither its people nor the mistakes made by meddling foreigners have changed much in between. In 1838, when the British first sent an army into the country to impose a ruler of their choice, one Shah Shuja, the expedition was assumed to be the usual agreeable and adventurous “jolly”. One regiment took its own pack of foxhounds. The media warmly applauded the commitment, as a means of frustrating the tsarist bear. “The Russian fiend has been haunting and troubling the human race,” foamed The Times.

  What followed became one of the most notorious humiliations to befall the British Empire, with the destruction of the remnants of the retreating army at Gandamack in 1842, and the deaths of most of the senior officers engaged. Thereafter, for several decades the British pursued a policy of diplomacy and bribery to keep the frontier quiescent. Each side thought the other duplicitous, the Afghans because the British often reneged on their financial commitments, the British because the Afghans resumed local warfare whenever it suited them.

  In 1878, a second Afghan war began, following the local refusal to accept a new British envoy. This made “Bobs” Roberts's military reputation (he became Lord Roberts of Kandahar) but changed nothing. The British discovered a persistent historical truth: that winning battles was meaningless, since Afghan society was too fragmented and addicted to warfare for any settlement to stick.

  In 1893, Sir Henry Durand, the Indian foreign secretary, negotiated a treaty with the amir, partitioning Waziristan. The region's inhabitants have taken little notice of this frontier from that day to this. A senior official, Sir Denis Fitzpatrick, argued against any further attempt to impose the imperial will by force of arms, “to undertake so formidable a task as that of establishing the pax Britannica generally throughout the Waziri country”.

  For the most part, this view was accepted. But when Afghan jihadis embarked on offensive operations into northwest India - modern Pakistan - in 1919, the British found themselves engaged in a new war whether they liked it or not. Desultory operations on the frontier continued for much of the period between the two world wars.

  In 1933, 19-year-old Zahir Shah became ruler and presided over 40 years of relative tranquillity. Loyn passes over this period in his book, yet it seems worthy of scholarly study to discover how such a miracle was achieved. After Zahir's death, new turbulence erupted. A communist regime seized power. In 1979, the Russians invaded the country to prop up the tottering Kabul regime that had become its client, and to end the instability on their frontier. Like every other foreign interventionist, Moscow at first assumed that its soldiers' stay would be brief. In the ensuing decade, however, 100,000 Russian troops waged a murderous campaign in which 1.5m Afghans died, the country was devastated and the invaders miserably failed to impose their will.

  It was during this period, as Loyn vividly describes, that grievous western foreignpolicy errors were made. Ronald Reagan and Margaret Thatcher perceived Afghanistan solely through a cold-war prism. They sought to exploit Soviet difficulties and to aid Russia's enemies. By providing aid to the mujaheddin insurgents, they helped to destabilise Pakistan and fuelled Islamic militance across the region. The years of the mujaheddin war saw a mushroom growth of radical madrasahs in Pakistan, whose influence is shockingly apparent today.

  
  
  
  
  

  Western influence was most recklessly wielded by a preposterous Texan congressman, Charlie Wilson. He visited the area in 1982 and fell in love with the mujaheddin as romantic foes of the Soviet evil empire. As a member of the defence appropriations subcommittee, Wilson was able to secure huge increases in American aid. His proudest achievement was to promote the dispatch of Stinger hand-held anti-aircraft missiles to the insurgents, with which they shot down 200 Russian aircraft and helicopters in the first year of their deployment. Wilson, portrayed in heroic guise by Tom Hanks in a recent Hollywood film (Charlie Wilson's War), was the sort of blundering foreigner who gives Texans a bad name. He was aided in his follies by British right-wing lunatics with influence over Thatcher. Their actions contributed substantially to the shocking mess in the region today.

  To be sure, in 1989 the Russians were driven out of Afghanistan with their tails between their legs. But in 1996, after an internecine struggle among the victorious tribes, the radical Islamist Taliban emerged as rulers of the country. The American government was so outraged at this turn of events that it refused to recognise the new regime.

  Loyn argues that, by the standards of Afghan governments, the Taliban was not as bad as is sometimes suggested. It banned opium cultivation, for a start. Its great crime, in the eyes of the West, was the repression of women. During one of Loyn's own assignments in the country, a Taliban minister demanded of him curiously: “Why are you so interested in our women?”

  The Taliban's quasi-medieval regime was far too weak to resist the western-backed assault of 2001. Following its collapse, the author writes, “a unique window of opportunity, when there was goodwill for the international community to succeed, closed quickly”. Today, the blunt reality and central problem in Afghanistan is that most of its people believe they were better off under the Taliban than they are under President Hamid Karzai.

  An Afghan businessman said to me last month: “The past seven years of democracy” - he used the word derisively - “have been a disaster for us.” Afghanistan has never been an integrated state, but always a loose conglomeration of constantly shifting interests, allegiances, tribes and communities. There is little understanding of the modern world or appetite to participate in it. The middle class, such as it ever was, has largely abandoned the place. There is a dire, probably fatal shortage of qualified Afghans to administer the country effectively, never mind honestly. Today, as for the past 200 years, British and American military operations are modestly successful within the compass of the small forces available. But successes are meaningless, when there are many parts that - to invert the Heineken advertisement - western military power cannot reach.

  Almost every foreigner engaged in Afghanistan except President Bush now recognises these realities and past mistakes. The question is whether the West has a second chance; whether at this late stage it is possible to change policy and convert the present shambles into some tolerable outcome. This is highly debatable. I am one of those who believe that we must keep trying throughout the region - the peril of Pakistan is even more alarming and intractable. At the very least, we must pour in a lot more money, if it can be kept out of Swiss bank accounts. But it would be naive to suggest that the odds favour success. Loyn's excellent primer explains why, and should be slipped into President Obama's Christmas stocking.

  
  

  The Times

  December 1, 2008

  Nato plays it cool over Georgia and Ukraine

  Michael Evans, Defence Editor

  Nato foreign ministers will attempt to avoid a diplomatic row with Moscow tomorrow when they deny Georgia and Ukraine the opportunity to take the first step towards guaranteed membership of the alliance.

  The two former Russian satellite countries have been waiting for eight months to see whether their friends in the West would let them participate in Nato's membership action plan (MAP) - the formal programme of training and assistance that leads to joining the club.

  Now, at British government bidding, foreign ministers have come up with a new formula of words and action that will keep the two countries linked to Nato but without putting them on the normal pathway to membership. The move is being seen as part snub to Georgia and Ukraine and part concession to Moscow.

  At the Nato summit in Bucharest last April, alliance governments agreed that Georgia and Ukraine should be allowed to become members at some stage but, despite American pressure to begin the process immediately, France, Germany and Italy demurred, worried about Moscow's reaction. Alliance foreign ministers were ordered to review the situation in December.

  There was some optimism at that stage that tomorrow's meeting would be the historic moment when Georgia and Ukraine were drawn officially into Nato's embrace.

  That all changed during the war in Georgia in August when Russian troops entered the country after the Georgian leader launched an abortive attempt to seize back control of South Ossetia, the pro-Moscow breakaway region. Nato diplomatic sources said yesterday that MAP had become a “three-letter dirty word” because it signalled to the rest of the world, and particularly Russia, that once Georgia and Ukraine had been approved for the membership process they were as good as paid-up members of the alliance.

  British officials said that several post-Cold War Nato members, such as the Czech Republic, had avoided having to go through the MAP programme, but countries such as the Former Yugoslav Republic of Macedonia had to toil for ten years to merit membership.  Under the formula that will be laid before foreign ministers meeting in Brussels tomorrow, the MAP programme will be bypassed and in its place Georgia and Ukraine will be offered their own special tailor-made arrangements but without any sense of a timetable or deadline for eventual membership.

  The countries already have a partnership with the alliance and tomorrow Nato's foreign ministers will be asked to approve a more structured relationship in each case, guaranteeing regular military exchanges and long-term help in transforming their armed forces.

  There will be concessionary moves towards Russia. Nato suspended military ties with Moscow after the invasion of Georgia, but there is general agreement that relations have to be improved.

  Moscow will undoubtedly view Nato's decision to avoid the MAP trap in the case of Georgia and Ukraine as a diplomatic victory. But Nato diplomats said there was no going back on the Bucharest summit pledge about future membership for the two countries. “If they want to join the alliance, they will be reassured that it will happen in due course,” one diplomat said.

  
  

  The Times

  November 29, 2008

  Iron Lady Nino Burjanadze finds the steel to threaten her struggling ally

  Tony Halpin

  She styles her hair like Margaret Thatcher and counts the Iron Lady among her political idols. Now the female face of Georgia’s pro-Western Rose Revolution is challenging her former ally Mikhail Saakashvili.

  Nino Burjanadze is emerging as the key threat to President Saakashvili over the disastrous handling of the war for South Ossetia. Protest was muted while the Russian Army occupied Georgia but its withdrawal is stirring opposition demands for him to go.

  Mrs Burjanadze, 44, poses a particularly potent threat because she was the revolution’s second-most powerful figure. She marked the fifth anniversary of the Rose Revolution this week by founding her own opposition party and demanding early elections, saying her former allies had no moral right to remain in power.

  Mrs Burjanadze was acting president while Mr Saakashvili campaigned in a snap election in January that was called after he ordered riot police to break up opposition protests last November.

  She was chairman of parliament for seven years until she resigned from his ruling National Movement a month before elections in May.

  She began her campaign against Mr Saakashvili by publishing a list of 43 questions in Georgian newspapers demanding explanations for the political and military conduct of the war in August. “These are quite objective and reasonable questions and, of course, I and a lot of people in Georgia want direct and adequate answers . . . It’s absolutely necessary to understand what happened,” she told The Times. “Unfortunately, the country is in very serious trouble after these events.”

  She lists the costs: the breakaway regions of Abkhazia and South Ossetia, now recognised as independent by Russia, are farther from rejoining Georgia than before the war; Nato scepticism about membership for Georgia has been reinforced, and foreign investment has been scared away.

  Mr Saakashvili admitted yesterday that Georgia began military operations in South Ossestia but insisted that it was in response to Russian provocation.

  Georgia’s former Ambassador to Moscow blamed Mr Saakashvili on Tuesday, saying: “Russia was ready for this war but the Georgian leadership started the military action.”

  Mrs Burjanadze says that she remains true to the revolution’s liberal values and left parliament because she believed that Mr Saakashvili and his team had lost their way.

  
  

  НАТО не хочет играть в русскую рулетку с расширением альянса ("The Times", Великобритания)

  Новая ситуация заставляет задаться еще одним, более важным вопросом: как США собираются вести себя с Россией?

  Бронвен Мэддокс (Bronwen Maddox), 26 ноября 2008

  На этой неделе 26 странам-членам НАТО предстоит разрушить надежды Грузии и Украины на вступление в альянс, причем так, чтобы у России не возникло впечатления победы. Как они этого добьются?

  Это будет непросто. В преддверии саммита, который начнется 2 декабря в Брюсселе, министры иностранных дел ищут способ сохранить лицо. Пока они предлагают довольно беспорядочный набор компенсационных мер, безусловно небесполезных, но не столь привлекательных как членство.

  Однако сейчас дела обстоят проще, чем в апреле, когда Франция и Германия блокировали усилия США по приему в альянс Грузии и Украины. Этому помогли сами страны-кандидаты, самостоятельно и надолго лишившие себя всех шансов на вступление, причем каждая на свой лад. Грузия добилась этого, приняв необдуманное решение вступить в конфликт с Россией из-за двух мятежных провинций. Недавно выяснившиеся подробности начала конфронтации при всей их спорности все же частично опровергают утверждения Грузии о том, что она была только жертвой российской агрессии (хотя и подтверждают справедливость ее обвинений в адрес России в тщательно подготовленной провокации). Украине помогли сойти с дистанции правительственный коллапс и глубокий раскол населения по поводу того, чью сторону выбрать - Запада или России.

  Это - а также избрание США нового президента и ослабление России, серьезно пострадавшей от падения фондовых рынков и цен на нефть - поможет НАТО сохранить лицо. Новая ситуация заставляет задаться еще одним, более важным вопросом: как США собираются вести себя с Россией? Впрочем, ответ на него будет получен только в следующем году и из Вашингтона, а не из Брюсселя. По мнению Грузии, бурный апрельский саммит фактически дал 'зеленый свет' российскому вторжению в Южную Осетию и Абхазию. Во многом она права. Канцлер Германии Ангела Меркель (Angela Merkel) не только говорила тогда, что Грузия и Украина не готовы к вступлению, но и прямым текстом заявляла, что не следует злить Россию. В результате, Россия принялась расширять сферу влияния.

  Действия России усилили западное чувство солидарности. До августа общественное мнение в Польше было резко настроено против идеи разместить в стране американскую систему ПРО. Однако перед лицом российской воинственности оппозиция начала колебаться, и польские министры, воспользовавшись случаем, подписали соглашение.

  Тем не менее, с конца лета было ясно, что НАТО не должна предоставлять в декабре План действий по членству - своеобразную 'дорожную карту' по вступлению в альянс - ни Украине, ни Грузии. Участники апрельского саммита пообещали вновь рассмотреть вопрос об их членстве в следующий раз. Однако уже в сентябре британские официальные лица, в принципе выражая поддержку, уклонялись от прямых комментариев на этот счет, и пытались доказать, что данное в апреле обещание полного членства в будущем стоит больше Плана действий. 'Кого вы пытаетесь обмануть?' - устало отвечали им Грузия и Украина. На этой неделе Украина заявила, что Россия угрожает ей, требуя выплаты задолженности за газ, что заставляет вспомнить о 'газовой войне' 2006 года, когда были прекращены поставки.

  Обе страны понимают, что тот пакет торговых и оборонных соглашений, который им предложат на следующей неделе, - это лучшее, на что они сейчас могут рассчитывать. Если Россия не заставит новых хозяев Белого дома занять жесткую позицию, еще некоторое время они больше ничего не получат.

  Евгений Губницкий , ИноСМИ.Ru

  Опубликовано на сайте inosmi.ru: 26 ноября 2008, 11:01

  
  

  В гибели генерала Владислава Сикорского обвиняются Россия и Британия ("The Times", Великобритания)

  Расследование гибели Сикорского призвано положить конец теориям заговора, существующим уже более полувека.

  Роджер Бойз (Roger Boyes), 26 ноября 2008

  Вчера древний королевский собор Кракова, усыпальница польских королей, королев, святых и героев, какое-то время напоминал место расследования преступления.

  Судебно-медицинские эксперты в перчатках и масках извлекли хрупкий скелет генерала Владислава Сикорского, лидера Польши в годы войны, из мраморной гробницы, обернули его фольгой и подвергли останки всем новейшим тестам, доступным современной науке - сделали томографию, взяли пробы ДНК и провели анализ на микроэлементы отравляющих веществ.

  Цель - пролить свет на одну из нерешенных загадок Второй мировой войны. Был ли Сикорский, чье тело нашли после авиакатастрофы над Гибралтарским проливом в июле 1943 г., убит русскими? Или даже британцами?

  Гроб, обернутый бело-красным польским флагом, был вынесен из крипты св. Леонарда через дверь собора с латинской надписью Corpora dormiunt vigilant animae - 'Тела спят, души бодрствуют', и помещен в автокатафалк с затемненными стеклами, чтобы вскоре быть доставленным в краковский Институт радиологии. В небе парил вертолет, словно защищая покойного генерала от еще одного нападения. Это был экстраординарный эпизод, свидетельствующий о том, насколько напряженными стали отношения между Польшей и Россией. За день до эксгумации Сикорского президент Польши Лех Качиньский был обстрелян в Грузии, следуя в кортеже своего грузинского коллеги Михаила Саакашвили, который немедленно возложил вину за инцидент на русских.

  Расследование гибели Сикорского призвано положить конец теориям заговора, существующим уже более полувека. 'Эксгумация может привести к прорыву в ходе расследования', заявил Анджей Дрогонь (Andrzej Drogon) из Института национальной памяти, официально начавшего расследование после публикации книги, которая содержит в себе новую информацию, возможно, указывающую на то, что его гибелью стояла Москва.

  В апреле 1943 г. генерал, возглавлявший польское правительство в изгнании, потребовал объяснить гибель тысяч польских офицеров, чьи останки были найдены в Катынском лесу под Смоленском на западе России. Все указывало на то, что это преступление было совершено не нацистами, а НКВД, сталинской тайной полицией.

  Между тем, Кремль предпринимал меры по созданию коммунистического правительства для Польши на послевоенный период. Сикорский стал для Москвы серьезной проблемой. 4 июля 1943 г. Сикорский, его дочь Зофья и группа офицеров взлетели с Гибралтара. 16 секунд спустя самолет упал на скалы.

  Компьютерная симуляция, проведенная в Варшавском технологическом институте в 1992 г., показала, что самолет Liberator не мог упасть в море по техническим причинам, учитывая набранную им скорость и высоту, о которых сообщил чешский пилот в ходе британского расследования 1943 г.

  Согласно одной из теорий, пилот, единственный, кто выжил в авиакатастрофе, сознательно спровоцировал катастрофу. На Сикорском был надет спасательный жилет, хотя было известно, что он из суеверия никогда его не носил. Еще более загадочно то, что не было обнаружено тело его дочери - но польский очевидец, заслуживающий доверия, говорил, что он видел ее в 1945 г. в советском лагере.

  В фильме, снятом в 1980-е гг. Богданом Порембой (Bogdan Poreba), вина была возложена на британцев, поскольку вечер накануне гибели генерал провел в резиденции губернатора Гибралтара. Не могло ли быть так, что от него избавились как от помехи британскому правительству в то время, как Уинстон Черчилль все больше сближался со Сталиным?

  Еще одним осложняющим фактором является то, что в то время иберийский отдел MI6 возглавлял Ким Филби (Kim Philby), который уже работал на русских. Мог ли он быть причастен к этому? 'На самом деле, нет доказательств того, что в то время Филби был в Гибралтаре - скорее, он был в Сент-Олбансе, - говорит Яцек Тебинка (Jacek Tebinka) из Гданьского университета. - Филби не был фигурой наподобие Джеймса Бонда, он не убивал людей и не подстраивал авиакатастрофы'.

  Вчера следователи пытались установить, имеются ли следы яда в костях, признаки пулевого ранения и, вообще, принадлежат ли останки генералу.

  У внуков сестры генерала были взяты пробы ДНК. После извлечения тела из воды судебно-медицинской экспертизы не проводилось. Ожидается, что первые результаты будут к кону года.

  Многие историки считают, что даже самые современные технологии не могут дать окончательного ответа о причинах смерти. Но эксгумация, по меньшей мере, усилит давление на британское правительство с целью рассекречивания документов, касающихся катастрофы.

  Генерал в изгнании

  - Владислав Сикорский родился в 1881 г. в семье приходского органиста в австрийской части разделенной Польши.

  - Он доблестно сражался в Первую мировую войну, позже сыграл важную роль в Варшавской битве с российскими войсками.

  - Его политическая карьера началась в 1921 г., когда он стал начальником генерального штаба в новом польском государстве. В 1922 г. он был назначен премьер-министром, но вскоре его правительство пало.

  - Он оказался в опале после переворота 1926 г., но в начале Второй мировой войны возглавил Польскую армию во Франции, а затем стал лидером польского правительства в изгнании.

  Антон Беспалов , ИноСМИ.Ru

  Опубликовано на сайте inosmi.ru: 26 ноября 2008, 15:15

  
  

  Приношение Ростроповичу ("The Times", Великобритания)

  Он был не только одним из великих музыкантов ХХ века, но во многих отношениях просто великим.

  Майкл Уайт (Michael White), 30 ноября 2008

  Великий виолончелист Мстислав Ростропович, ушедший из жизни в прошлом году, был не только музыкальным титаном, но и борцом за свободу

  Его звали 'Славой' - это слово несколько раз повторяется в хоре крестьян из русской оперы, когда на сцене появляется венценосная особа. И в нем содержится все, что можно было сказать о личности Мстислава Ростроповича, человека неуемной энергии и медвежьей силы. Он был не только одним из великих музыкантов ХХ века, но во многих отношениях просто великим.

  Когда в прошлом году он ушел из жизни, мир вспоминал о нем как о виолончелисте огромного эмоционального диапазона, дирижере с непостижимым темпом, который оркестры как-то научились понимать и любить; и как о человеке мирового масштаба, чье влияние могло пошатнуть политические режимы или придать им уверенности. Он защищал Солженицына, осуждал Леонида Брежнева и обнимал Бориса Ельцина перед танками неприятеля, вышедшими на линию огня.

  Но у звезд-виолончелистов - Миши Майского, Натальи Гутман, Морея Уэлша (Moray Welsh) и других - которые в воскресенье выступят в Кэдоган-холл с запоздалым концертом-приношением, другие воспоминания. Все они в 1960-е годы учились в советской России у Ростроповича по классу виолончели. О своем опыте они говорят так, словно это было вчера, и описывают его влияние на свою жизнь в таких эпитетах, как 'лавина', 'ледоход' и 'ураган'.

  Вплоть до 1974 г., когда Ростропович уехал из России, он 25 лет преподавал в московской и ленинградской консерваториях, особо же прославился московский 19-ый класс. В те времена, когда выражаться нужно было осторожно, 19-ый класс был провокационным и свободомыслящим. Студенты называли Ростроповича 'Солнышком' и выполняли его категорические требования: выучить концерт за два дня или через неделю по памяти сыграть виолончельные сюиты Баха. Отговорки не принимались.

  'Скажем честно, мы его побаивались, - говорит Каринэ Георгиан, еще одна из учениц Ростроповича. - Мы жадно ловили каждое его слово, а не все они были добрыми. Никогда не забуду как он сказал мне, когда я играла Брамса у него в классе: 'Вы в своей жизни пролили слишком мало слез, чтобы играть эту музыку'. По сути, он был прав. Но я научилась'.

  Для Майского ценой за посещение 19-го класса стали не просто слезы. За свою привычку поглощать все, что говорил Ростропович, он попал на полтора года в трудовой лагерь. 'Класс был таким потрясающим, а он работал на такой скорости, что впитать это было невозможно; поэтому несколько лет я носил с собой старый магнитофон и, в конце концов, мне пришлось искать ему замену. Но такие вещи было трудно достать: только в специальных магазинах по специальной справке'. Для получения справки пришлось провернуть нелегальную валютную операцию, за которую он был арестован и осужден. 'Все было подстроено. Они следили за мной, потому что моя сестра эмигрировала в Израиль, и они ожидали, что я сделаю то же самое. Это была их месть. Но полтора года - это еще была удача. Я мог получить восемь'.

  Неясно, способствовал ли Ростропович смягчению приговора. Майский считает, что нет, поскольку его влияние рухнуло из-за его помощи Солженицыну. 'До тех пор у него была власть, он мог даже позвонить Брежневу. После Солженицына он свою власть потерял, поэтому для меня он не мог сделать ничего. Разве что в личном плане. В этом смысле он был как отец. Он посылал деньги, ободрял меня... очень много для меня делал'.

  Однако некоторых студентов он прямо-таки толкал навстречу опасности. Морей Уэлш, бывший до недавних пор главным виолончелистом Лондонского симфонического оркестра и посещавший 19-ый класс в 1969-1971 гг., вспоминает, как его пытались привлечь к неудачному плану побега Солженицына в Англию, несмотря на его сопротивление.

  'Я - мальчишка из Британии, стараюсь, как мне советовали, не высовываться, и, вот, однажды Ростропович подзывает меня и спрашивает, могу ли я передать сообщение в британское посольство. Тогда Солженицыну только что присудили Нобелевскую премию, что вызвало раздражение Кремля, и он жил у Славы на даче под Москвой. План состоял в том, чтобы он отправился в Стокгольм, получил премию, а затем бежал в Лондон. А я должен был стать связным.

  В результате он не добрался и до Стокгольма, потому что Советы заявили, что, если он туда поедет, то обратно его не пустят, а это выбило почву у него из-под ног. Бегство ни к чему бы не привело. Но я сделал то, о чем просил Слава, хотя мне было неуютно, и я боялся, что все это было подстроено для того, чтобы выкинуть меня из страны'

  Ростропович был для меня идолом, как и для всех остальных, но никогда нельзя было с точностью сказать, что происходит, а между людьми были связи, о которых ты и не догадывался. У Ростроповича был помощник /правая рука, который, несомненно, состоял на службе в КГБ. И хотя Ростропович за глаза посмеивался над ним, у них были тесные, взаимозависимые отношения, которые было трудно расшифровать.

  Странные отношения были у него и с Екатериной Фурцевой, свирепой и могущественной министром культуры. Теоретически они были врагами, и она создавала ему множество проблем. Но он говорил мне, что однажды она подошла к нему вся в слезах и сказала: 'Слава, что же ты со мной делаешь?' А, рассказав историю, он добавил: 'Знаете, на самом деле я восхищался этой женщиной. Она тоже завязла в системе. Все мы были жертвами'. Очень странно было слышать от него такое'.

  Уэлш - инициатор концерта, который состоится в воскресенье. В нем также примут участие члены Лондонского симфонического оркестра и другие музыканты, некогда связанные с Ростроповичем. Он организуется, в частности, для сбора денег для детского фонда, созданного Ростроповичем и его женой, но также и потому, что, как говорит Уэлш, 'после его смерти в Лондоне не было проведено ни одного мероприятия в память о нем. Пора сделать это'.

  Концерт проводится под эгидой Лондонского общества виолончелистов, фан-клуба одного инструмента - как раз в духе Ростроповича. В коротком фильме, который, скорее всего, будет показан во время концерта, он произносит похвалу 'огромной, прекрасной, очень редкой' дружбе виолончелистов. Он же и объясняет причины этого дружелюбия: 'Мы носим тяжелые инструменты и много страдаем в самолетах и поездах. Это учит нас сочувствию'.

  Антон Беспалов , ИноСМИ.Ru

  Опубликовано на сайте inosmi.ru: 30 ноября 2008, 12:30

  
  

  Бей и беги ("The Times", Великобритания)

  По меркам Афганистана, которому не слишком везло с правителями, талибы были не так плохи, как порой утверждается

  Макс Гастингс (Max Hastings), 30 ноября 2008

  Рецензия на книгу Дэвида Лойна (David Loyn) 'Бей и беги: двести лет иностранного вмешательства в Афганистане' (Butcher & Bolt: Two Hundred Years of Foreign Engagement in Afghanistan)

  В прошлом месяце в Кабуле, беседуя с одним американским дипломатом, я заметил: британцы не уверены, что американскую политику в Афганистане можно считать осмысленной, а нынешнее правительство страны - устойчивым. 'Учитывая опыт участия Британии в делах этого региона за последние двести лет, - раздраженно ответил американец, - вряд ли вы, англичане, вправе читать кому-либо лекции, как здесь себя вести'.

  Что ж, один - ноль. Даже в период апогея британского имперского могущества, когда проконсулы королевы Виктории гордились своим умением 'водворять порядок' среди самых непокорных подданных, - например, 'дервишей' и зулусов - с афганцами у них ничего не вышло. В 1881 г., став эмиром Афганистана, Абдурахман-хан писал: 'Страна находится в самом плачевном состоянии. Все, что принадлежало государству, разрушено, и нуждается в замене. Народ . . . отличается самым буйным и непредсказуемым нравом, он уничтожает все, что может'. В 21 веке эта картина не изменилась.

  Британцы сквозь зубы отдавали должное воинской доблести и яростному независимому духу афганских племен - с тех самых пор, как в 1808 г. Кабул посетил первый британский посланник, 29-летний дипломат Маунтстюарт Эльфинстон (Mountstuart Elphinstone). Правительства в Лондоне и Дели в 19 столетии сломали немало копий, гадая, что делать с регионом, который они считали важнейшей буферной зоной между Британской и Российской империями. Некоторые губернаторы и вице-короли Индии выступали за аннексию Афганистана, или по крайней мере устойчивое присутствие на его территории - так называемую 'наступательную политику'. Другие считали: к любым предложениям направить крупные воинские контингенты за перевалы, отделявшие Афганистан от тогдашней Британской Индии, следует относиться с крайней осторожностью. Они подкупали племенных вождей, чтобы те не устраивали набеги на территорию британской колонии, а если вспышки насилия случались, отряжали карательные экспедиции, сжигавшие кишлаки и захватывавшие заложников - эта тактика называлась 'бей и беги'.

  Дэвид Лойн - известный журналист, хорошо знающий Афганистан. Его книга - прекрасный обзор истории этой страны с 1808 г. до наших дней. За это время и ее народ, и характер ошибок, совершаемых иностранными державами, вмешивающимися в ее дела, изменились мало. В 1838 г., когда Британия в первый раз направила в страну целое войско, чтобы посадить в Кабуле выбранного ею правителя, - некоего Шаха Шуджу - предполагалось, что эта экспедиция, как обычно, станет нетрудной и увлекательной 'прогулкой'. Офицеры одного полка даже взяли с собой свору гончих, чтобы поохотиться на лис. Пресса аплодировала этому предприятию, радуясь, что оно сорвет планы русского медведя. 'Россия - этот изверг - постоянно тревожит и терзает род человеческий', - надрывалась Times.

  Последующие события стали одним из самых горьких унижений, что довелось испытать Британской империи: в 1842 г. остатки отступающего корпуса были истреблены под Гандамаком. Погибло и большинство участвовавших в экспедиции высших чинов. После этого британцы несколько десятилетий обеспечивали спокойствие на границе дипломатическими методами и подкупом. Каждая из сторон считала, что другая двурушничает: афганцы - потому что англичане далеко не всегда выполняли свои финансовые обязательства, а британцы - потому что афганцы возобновляли набеги, когда им заблагорассудится.

  В 1878 г. началась вторая англо-афганская война: предлогом послужил отказ Кабула принять нового британского посланника. Именно в ходе этого конфликта генерал Робертс по прозвищу 'Бобс' приобрел репутацию выдающегося полководца (и титул лорда Кандагарского), но ситуация не изменилась. Британцы на собственном опыте осознали: выигранные битвы ничего не решают. Афганское общество слишком раздроблено и 'подсело' на войну, и никакое мирное соглашение с этой страной не бывает устойчивым.

  В 1893 г. министр иностранных дел Индии сэр Генри Дюранд (Henry Durand) заключил с эмиром договор о разделе области Вазиристан. Однако жители региона ни тогда, ни сейчас не обращают на эту границу ни малейшего внимания. Один высокопоставленный чиновник, сэр Денис Фицпатрик (Denis Fitzpatrick), приводя доводы против навязывания этим людям воли Британской империи силой оружия, отмечал: 'установить pax Britannica в области Вазири' - 'труднейшая задача'.

  Британские власти в основном придерживались именно такого подхода. Но в 1919 г., когда афганцы объявили джихад и начали наступление на северо-западную Индию - нынешний Пакистан - британцы волей-неволей были вовлечены в третью войну с этой страной. Спорадические пограничные столкновения не прекращались в течение всего периода между двумя мировыми войнами.

  В 1933 г. правителем Афганистана стал 19-летний Захир Шах. Его царствование, длившееся более 40 лет, было временем относительного спокойствия. В своей книге Лойн этот период пропускает; тем не менее, на мой взгляд он заслуживает серьезного изучения - чтобы понять, в чем причины такого чуда. За смертью Захира последовали новые потрясения. К власти в стране пришел коммунистический режим. В 1979 г. в Афганистан вторглись русские, чтобы поддержать трещавший по швам кабульский режим, ставший их клиентом, и покончить с нестабильностью на собственной границе. Подобно всем другим иностранным интервентам, Москва поначалу считала, что ее войска задержатся в стране ненадолго. Однако пребывание стотысячного контингента затянулось на десять лет, в ходе жестоких боевых действий погибло полтора миллиона афганцев, страна была разрушена - но все попытки захватчиков навязать афганскому народу свою волю полностью провалились.

  Именно в этот период, как убедительно показывает Лойн, Запад допустил серьезнейшие внешнеполитические ошибки. Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер смотрели на происходящее в Афганистане исключительно через призму 'холодной войны'. Они стремились воспользоваться затруднениями Советов, и помогали их врагам. Оказывая помощь повстанцам-моджахедам, они способствовали дестабилизации обстановки в Пакистане и росту исламского фундаментализма по всему региону. Именно в годы этой войны в Пакистане, как грибы, росли медресе, управляемые радикалами, чье влияние мы столь наглядно наблюдаем сегодня.

  Крайне безответственным 'проводником' западного влияния стал экстравагантный конгрессмен-техасец по имени Чарли Уилсон (Charlie Wilson). Он побывал в регионе в 1982 г. и буквально влюбился в 'романтичных' моджахедов, считая их борцами против советской 'империи зла'. Будучи членом подкомитета по ассигнованиям на оборонные нужды, Уилсон добился резкого увеличения помощи афганским повстанцам. Больше всего он гордился тем, что сумел 'пробить' поставку моджахедам переносных зенитных комплексов 'Стингер'; получив их, афганцы за год сбили 200 русских самолетов и вертолетов. В недавнем голливудском фильме 'Война Чарли Уилсона' (Charlie Wilson's War) конгрессмен - его играет Том Хэнкс - изображен героем. На деле же он был лишь самонадеянным иностранцам, и вел себя как слон в посудной лавке: именно такие люди создают техасцам дурную репутацию. Ту же опрометчивую линию гнули и 'бешеные' британские правые, пользовавшиеся влиянием на Тэтчер. Их действия во многом способствовали тому ужасающему хаосу, что царит сегодня в регионе.

  Конечно, в 1989 г. русским пришлось, поджав хвост, уйти из Афганистана. Но в 1996 г., после братоубийственной войны между победившими племенами, к власти в стране пришло движение 'Талибан'. Правительство США было настолько возмущено таким оборотом событий, что даже отказалось признавать новый режим.

  Лойн утверждает: по меркам Афганистана, которому не слишком везло с правителями, талибы были не так плохи, как порой утверждается. Они, например, запретили выращивать опиум. В глазах Запада их главным преступлением являлась дискриминация женщин. Лойн описывает такой эпизод - во время одной из его командировок в Афганистан министр правительства талибов с любопытством спросил его: 'А почему вас так интересуют наши женщины?'

  Полусредневековый режим талибов был слишком слаб, чтобы устоять перед наступлением оппозиции, поддержанной Западом, в 2001 г. После его падения, отмечает автор, 'возник уникальный момент, когда международное сообщество пользовалось в стране популярностью, и могло добиться успеха, но он быстро миновал'. Сегодня жестокая реальность и главная проблема Афганистана заключается в том, что большинство народа считает: при талибах им жилось лучше, чем при президенте Хамиде Карзае.

  В прошлом месяце один афганский бизнесмен заметил в разговоре со мной: 'Последние семь лет 'демократии' были для нас катастрофой'. Афганистан никогда не был крепко спаянным государством - он остается конгломератом постоянно меняющихся интересов, альянсов, племен и общин. Там плохо понимают современный мир и не рвутся стать его частью. Средний класс - если его можно так назвать - в основном покинул страну. В Афганистане существует тяжелейший - возможно фатальный - дефицит квалифицированных кадров, способных управлять страной если не неподкупно, то хотя бы эффективно. Сегодня, как и все последние 200 лет, боевые операции англо-американского контингента проходят относительно успешно, особенно с учетом его малочисленности. Но любые военные успехи бессмысленны, когда есть столько сфер, где вся военная мощь Запада попросту бессильна.

  Почти все иностранцы, как-то связанные с афганскими делами - за исключением разве что президента Буша - уже осознали эти реалии и прошлые ошибки. Вопрос в том, есть ли у Запада еще один шанс, можно ли еще изменить политический курс и превратить нынешнюю катастрофу в сколько-нибудь приемлемый результат? Ответ на него вызывает бурные споры. Я отношусь к тем, кто считает, что 'опускать руки' в этом регионе мы не должны - в Пакистане, например, ситуация еще более непредсказуема и внушает еще большую тревогу. По крайней мере, нам нужно вливать в регион гораздо больше денег - если, конечно, удастся сделать так, чтобы они не оседали на швейцарских банковских счетах коррумпированных чиновников. Но было бы наивным утверждать, что у нас есть все шансы на успех. Прекрасная популярная работа Лойна показывает, почему это так, и, надеюсь, кто-нибудь подарит ее на рождество президенту Обаме.

  Максим Коробочкин , ИноСМИ.Ru

  Опубликовано на сайте inosmi.ru: 30 ноября 2008, 12:45

  
  

  НАТО проявляет осторожность в отношении Грузии и Украины ("The Times", Великобритания)

  С точки зрения Москвы решение НАТО избежать ловушки ПДЧ безусловно будет дипломатической победой

  Майкл Эванс (Michael Evans), 01 декабря 2008

  Завтра министры иностранных дел НАТО сделают попытку избежать дипломатического конфликта с Москвой, отказав Грузии и Украине в возможности сделать первый шаг к гарантированному членству в альянсе.

  Два бывших сателлита России восемь месяцев ждали, что их друзья на Западе позволят им присоединиться к Плану действий по членству в НАТО (ПДЧ) - официальной программе помощи и обучения, готовящей к вступлению в клуб.

  Сейчас, по требованию британского правительства, министры выдвинули новую формулу, которая позволит сохранить связи двух стран с НАТО, но не откроет перед ними обычного пути к вступлению. Этот шаг, по мнению многих, должен несколько осадить Грузию и Украину и стать частичной уступкой Москве.

  В прошлом апреле на саммите в Бухаресте руководители стран, входящих в альянс, решили, что в какой-то момент следует принять Грузию и Украину в НАТО. Америка требовала начать процесс немедленно, но Франция, Германия и Италия, беспокоясь по поводу реакции Москвы, выступили против. В результате рассмотрение ситуации отложили до намеченной на декабрь встречи министров иностранных дел.

  На этой стадии еще сохранялся определенный оптимизм. Ожидалось, что завтрашняя встреча может стать историческим моментом, когда Грузия и Украина официально будут приняты в объятия НАТО.

  Все изменила августовская война в Грузии, в ходе которой в ответ на неудачную попытку грузинского лидера вернуть контроль над сепаратистской промосковской Южной Осетией в страну вступили российские войска. Вчера наш источник в дипломатических кругах заявил, что ПДЧ теперь - 'ругательство из трех букв', потому что благодаря ему мир, включая Россию, решил, что как только Грузия и Украина начнут процесс вступления, это приравняет их к полноправным членам альянса.

  По словам британских официальных лиц, некоторые из стран, вступивших в НАТО после 'холодной войны', такие, как Чехия, смогли обойтись без Плана действий, в то время как, например, Бывшей югославской республике Македония пришлось десять лет добиваться соответствия необходимым для вступления критериям.

  Согласно плану, который завтра предстоит рассмотреть собравшимся в Брюсселе министрам, ПДЧ будет оставлен в стороне, а вместо него Грузия и Украина получат собственные индивидуальные программы без четкого графика и без крайнего срока вступления.

  Эти страны уже вступили в партнерство с альянсом, и завтра министрам иностранных дел НАТО будет предложено одобрить меры по его укреплению, гарантирующие регулярный обмен опытом и долгосрочную помощь в реформировании вооруженных сил.

  Также ожидаются определенные шаги навстречу России. После вторжения в Грузию НАТО заморозила военное сотрудничество с Россией, но сейчас, по общему мнению, отношения с ней следует восстановить.

  С точки зрения Москвы решение НАТО избежать ловушки ПДЧ безусловно будет дипломатической победой. Однако дипломаты НАТО уверяют, что не собираются отказываться от данных на бухарестском саммите обещаний обеспечить в будущем Грузии и Украине членство. 'Мы подтверждаем, что, если они хотят присоединиться к альянсу, это произойдет должным порядком', - заявил один из дипломатов.

   Евгений Губницкий , ИноСМИ.Ru

  Опубликовано на сайте inosmi.ru: 01 декабря 2008, 10:11

  
  

  'Железная леди' Нино Бурджанадзе находит смелость угрожать своему бывшему союзнику ("The Times", Великобритания)

  Бурджанадзе сочла, что Саакашвили и его команда сбились с пути

  Тони Хэлпин (Tony Halpin), 01 декабря 2008

  Она носит стрижку в стиле Маргарет Тэтчер и называет 'железную леди' среди своих политических кумиров. Сейчас женщина, ставшая лицом грузинской прозападной 'революции роз', бросает вызов своему бывшему союзнику Михаилу Саакашвили.

  Нино Бурджанадзе может стать главной угрозой для проигравшего войну за Южную Осетию президента. Оппозиция воздерживалась от протестов, пока российские войска оккупировали Грузию, однако их уход заставляет ее вновь требовать отставки г-на Саакашвили.

  Сорокачетырехлетняя г-жа Бурджанадзе представляет особенно опасную угрозу, так как во время революции она была второй по влиятельности фигурой. На этой неделе в пятую годовщину 'революции роз' она основала собственную оппозиционную партию и потребовала провести досрочные выборы, заявив, что ее бывшие союзники не имеют больше морального права оставаться у власти.

  Во время проходивших в прошлом январе досрочных выборов, назначенных после разгона полицией ноябрьских митингов оппозиции, г-жа Бурджанадзе исполняла обязанности президента, пока г-н Саакашвили вел избирательную кампанию.

  Она семь лет была спикером парламента, пока в мае, за месяц до выборов, не вышла из правящей партии 'Национальное движение'.

  Свою кампанию против г-на Саакашвили она начала с публикации в грузинских газетах списка из 43 требующих объяснения вопросов, относящихся к политической и военной стороне августовского конфликта. 'Это вполне объективные и разумные вопросы, и, разумеется, как я, так и многие другие в Грузии, хотела бы получить на них прямые и адекватные ответы. . . Абсолютно необходимо понять, что произошло, - заявила она The Times. - К сожалению, после этих событий у нашей страны начались серьезные проблемы'.

  Она подсчитывает убытки: мятежные Южная Осетия и Абхазия, после признания Россией их независимости, оказались дальше от воссоединения с Грузией, чем до войны, страны-члены НАТО с все большим скептицизмом относятся к перспективе вступления Грузии в альянс, иностранные инвесторы покинули страну.

  Вчера г-н Саакашвили признал, что военные действия в Южной Осетии начала Грузия, но добавил, что это было только ответом на российскую провокацию.

  Во вторник бывший посол Грузии в Москве обвинил в происшедшем г-на Саакашвили, заявив: 'Россия была готова к этой войне, а власти Грузии начали военные действия'.

  По словам г-жи Бурджанадзе она сохранила верность либеральным идеям революции и покинула парламент, так как сочла, что г-н Саакашвили и его команда сбились с пути.

  Евгений Губницкий , ИноСМИ.Ru

  Опубликовано на сайте inosmi.ru: 01 декабря 2008, 12:21

  
  
  
  
Скачать неопознаный вид работы