Партизанское движение в 1812 г. по запискам Д.В. Давыдова
Содержание
Введение. 3
Характеристика
произведений Д.В. Давыдова о партизанской борьбе. 5
Стилевые
особенности записок Давыдова. 8
Интерпретация
«малой войны» в записках Давыдова. 12
Заключение. 23
Список
использованной литературы.. 24
При начале войны 1812 г. Давыдов состоял подполковником в Ахтырском
гусарском полку и находился в авангардных войсках ген. Васильчикова. 21 августа
1812 года, в виду деревни Бородино, где он вырос, где уже торопливо разбирали
родительский дом на фортификационные укрепления, за пять дней до великого
сражения, Денис Васильевич и предложил Багратиону идею партизанского отряда. Из
письма Давыдова князю, генералу Багратиону: "Ваше сиятельство! Вам
известно, что я, оставя место адъютанта вашего, столь лестное для моего
самолюбия, вступая в гусарский полк, имел предметом партизанскую службу и по
силам лет моих, и по опытности, и, если смею сказать, по отваге моей... Вы мой
единственный благодетель; позвольте мне предстать к вам для объяснений моих
намерений; если они будут вам угодны, употребите меня по желанию моему и будьте
надеждны, что тот, который носит звание адъютанта Багратиона пять лет сряду,
тот поддержит честь сию со всею ревностию, какой бедственное положение
любезного нашего отечества требует..."
Быстрые его успехи убедили Кутузова в целесообразности
партизанской войны, и он не замедлил дать ей более широкое развитие. Одним из
выдающихся подвигов Давыдова за это время было дело под Ляховым, где он вместе
с другими партизанами взял в плен двухтысячный отряд ген. Ожеро; затем под г.
Копысь он уничтожил французское кавалерийское депо, рассеял неприятельский
отряд под Белыничами и, продолжая поиски до Немана, занял Гродно.
Как человек, Давыдов пользовался большими симпатиями в
дружеских кружках. По словам кн. П. А. Вяземского, Давыдов до самой кончины
сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Веселость его была заразительна
и увлекательна; он был душой и пламенем дружеских бесед.
Имя Давыдова как "поэта-партизана" овеяло громкой
романтической славой. Он был связан тесной дружбой с Пушкиным, Языковым,
Вяземским, Баратынским и другими поэтами, воспевавшими его в своих стихах;
немалым успехом пользовались и его собственные лирические и сатирические стихи.
Еще в 1821 году он издал "Опыт теории партизанского действия", а уйдя
в отставку, "пустился в военные записки", создав ряд очерков о
событиях, свидетелем и участником которых являлся. Написанные, по отзыву
Пушкина "неподражаемым слогом", эти яркие и живые очерки представляют
исключительный исторический и литературный интерес.
Прозаические статьи Давыдова делятся на две категории:
статьи, носящие характер личных воспоминаний, и статьи историко-полемические.
Из первых наиболее известны: «Встреча с великим Суворовым», «Встреча с
фельдмаршалом графом Каменским», «Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау»,
«Тильзит в 1807 г.», «Дневники партизанских действий» и «Записки о польской
кампании 1831 г.». По ценности сообщаемых данных эти военные воспоминания и до
сих пор сохраняют значение важных источников для истории войны той эпохи. Ко
второй категории относятся: «Мороз ли истребил французскую армию», «Переписка с
Вальтер-Скоттом», «Замечания на некрологию H. H. Раевского» и нек. др.
Собрания сочинений Давыдова выдержали шесть изданий; из них
наибольшею полнотой отличаются трёхтомные изд. 1860 и 1893, под ред. А. О.
Круглого (прил. к журн. «Север»)
Цель данной работы – проанализировать
произведения Давыдова о партизанской войне 1812 года.
Задачи работы заключаются в
том, чтобы осветить партизанское движение, показать участие отрядов Д.В.
Давыдова в разгроме войск Наполеона, охарактеризовать народное ополчение,
обозначить роль и значение партизанского движения в Отечественной войне 1812
года.
«Записки» Д. В. Давыдова (1784—1839) весьма характерно
излагают ход партизанской борьбы с вражескими частями. Получившие в свое время
довольно широкую популярность, они являются скорее литературным произведением,
чем мемуарным. Таким они являются по своей форме, таковы они по задачам, хотя
не приходится отрицать в них и некоторых существенных черт для историка.
Денис Давыдов - замечательный писатель, талантливый поэт и
мастер военной прозы. Но пушкинская эпоха исключительно богата талантами, и,
например, гениальный поэт и храбрый офицер К.Н.Батюшков не сопоставим с его
учеником Давыдовым, не говоря уже о Карамзине, Жуковском и зрелом Пушкине,
которому поэт-партизан тоже следовал, особенно в любовных своих элегиях и
романсах. Белинский Давыдова оценил высоко, но именно как самобытную личность и
образ партизана, с полным основанием причислил его к второстепенным талантам
эпохи, удивлялся малому количеству стихотворений и писал об их авторе: "И
в службе муз он был только лихим наездником". Но, тем не менее, Денису
Давыдову, а точнее, созданному им красочному образу гусара-партизана, сразу
отделившемуся от реального человека и зажившему своей жизнью, посвятили венок
своих посланий лучшие поэты того времени - от Пушкина до Е.П.Ростопчиной. Ни
Батюшков, ни Жуковский, ни даже сам Пушкин такой чести не удостоились, да и
образа такого не имели, к ним собратья-поэты обращались как к реальным людям.
Мы видим, что Денис Давыдов сумел и в пушкинскую эпоху
выделиться, стать заметной фигурой, известным писателем, лицом историческим. И
это связано не только с его бесспорными достоинствами и дарованиями, но и с его
беспокойным, обидчивым, подозрительным характером и самим лихим, требовательным
поведением в жизни и литературе. Поэт-гусар пренебрежительно именовал
генеральские эполеты "наплечными золотыми кандалами", но сколько же
лет и сил он потратил, чтобы эти кандалы получить, уйти в отставку
генерал-лейтенантом с мундиром! Когда лихому партизану понадобилась крупная
сумма денег, он написал и опубликовал в пушкинском "Современнике"
поразительную по простодушию "Челобитную", стихотворное заявление на
имя ведавшего московскими строениями отставного генерала и сенатора
А.А.Башилова, где говорилось:
Помоги в казну продать
За сто тысяч дом богатый,
Величавые палаты,
Мой Пречистенский дворец.
Тесен он для партизана!
Да что там дом или деньги! Давыдов вполне серьезно требовал
от терпеливого вышестоящего начальства и изумленного императора наград за
боевые заслуги и даже прилагал списки желанных орденов. Разумеется, он получал
их. И горько жаловался: "Даже каждый знак отличия должен был брать грудью".
Великий историк Карамзин никогда не отвечал на критики, не
участвовал в литературных боях меланхоличный мудрец Жуковский. Давыдов все
время шумит, спорит, оправдывается, жалуется на "разные измены фортуны и
обстоятельств", защищается, но чаще по-гусарски лихо нападает, отстаивая
свое первенство, свою репутацию первого партизана и не щадит при этом самого
Наполеона и своих сослуживцев. И даже его собрат по гвардейской кавалерии,
ссыльный декабрист и даровитый писатель А.А.Бестужев-Марлинский в частном
письме замечает: "Дениса Давыдова судите <вы> по его словам; но
между нами будь сказано, он более выписал, чем вырубил себе славу
храбреца". Суровый николаевский служака и хладнокровный храбрец
Н.Н.Муравьев-Карский, прочитав очень литературное донесение Давыдова о победе
над персами, удивлялся чисто художественным "дополнениям" к описанию
реального боя, в котором и сам принимал участие: "Он возвышал до
бесконечности мнимый подвиг свой". Давыдов знал об этих разговорах и
весьма простодушно отвечал: "Благо есть что про себя сказать, почему не
говорить?" Так же он вел себя в литературе, и потому к его военным
запискам надобно относиться именно как к талантливой художественной прозе, в
своих образах удаляющейся иногда от реальной правды истории. Есть здесь и та черта
русского характера, которую Гоголь комически изобразил в своем гениальном
Ноздреве. Между хрестоматийным образом поэта-гусара и его документальной
биографией имеются достаточно серьезные зазоры. Подлинный Денис Давыдов много
богаче и интереснее своего поэтического автопортрета.
Война 1812 года заставила всех задуматься о внутренних
основах русской жизни и судьбах конкретных людей, от общего перейти к частному,
а это в свою очередь породило новую литературу, взывавшую к лирическому
сопереживанию. Но Давыдов пошел дальше и черты новой романтической героики
удачно и новаторски объединил в поэтической автобиографии русского человека на
войне, смелого, веселого, свободного, живущего сегодняшним днем и романтикой
боя: "Война та же поэзия". Батюшков и Ф.Н.Глинка в своей военной
лирике более конкретны, лучше передали реалии военного быта и боя, повседневный
трагизм жизни русского солдата, горечь потерь и послевоенных разочарований. Но
запомнился и полюбился всем именно давыдовский симпатичный, не без юмора (поэт
не побоялся для его характеристики использовать "низкий" жанр
скабрезной ирои-комической поэмы в духе В.И.Майкова и В.Л.Пушкина) обрисованный
образ бесшабашного гусара-партизана, который двигался во времени, развивался
вместе со своим создателем, становился глубже и серьезнее. Ибо от ранних
"зачашных песен" Давыдов пришел к грустным и философическим военным
элегиям "Полусолдат" (1826) и "Бородинское поле" (1829).
Этот образ получил свое развитие и объяснение в военных
записках Дениса Давыдова. Там появилось множество событий и реалий, дополняющих
и поясняющих его поэзию. Гусарский генерал стал не только выдающимся русским
поэтом, но и талантливым историком и теоретиком военного дела, членом Военного
общества при Гвардейском главном штабе, где его товарищами стали знаменитый
Жомини, Толь, Дибич, Бутурлин. Его дневники и записки превратились в
политически острую публицистику, содержали смелые и глубокие суждения об
историческом смысле великих событий, месте и значении человека в эпоху
наполеоновских войн. Но офицерских дневников и военных историков в эпоху
Отечественной войны 1812 года и после нее появилось много3, а в записках
Давыдова надо видеть нечто иное, хотя они, конечно же, опираются на собственные
записи, устные и письменные свидетельства очевидцев, официальные документы и
частные письма из армии.
Сравнивая их с новонайденными набросками и записями Давыдова
1812 - 1813 годов, легко убедиться, что поэт и здесь далеко уходит от обычной
истории в духе официального летописца генерала А.И.Михайловского-Данилевского.
Недаром он говорил, что Михайловский-Данилевский хороший историк и любит
Россию, но не блещет литературным стилем. Сами же военные записки Давыдова
написаны с подлинным литературным блеском, увлекательно и живописно, без
академического занудства и дерущего горло официоза. "Образ изложения
мыслей, свойственный автору нашему, носит отпечаток ума быстрого и светлого:
живость мыслей и чувств пробивается сквозь сухость предмета и увлекает
читателя", - говорил о них Вяземский.
Это мемуары, т.е. произведение художественное и, более того,
полемическое, отстаивающее права автора на первенство в партизанской войне. Но
русские летучие отряды успешно действовали уже в Семилетнюю войну, о
необходимости партизанских действий против Наполеона мудрый стратег М.Б.Барклай
де Толли говорил задолго до 1812 года. Даже шумный конфликт Давыдова с
генералом Ф.Ф.Винцингероде объясняется тем известным фактом, что храбрый немец
руководил первым большим партизанским отрядом и сделал для общего дела больше,
нежели поэт-партизан с его сотней гусар и казаков. Но оскорбленный Барклай
мрачно молчал, да и сухощавый Винцингероде не владел пером и даром
сочинительства. А наш поэт увлеченно пишет роман своей боевой жизни в стихах и
прозе, и потому в его военных записках надо видеть предварение и один из
литературных источников "Войны и мира" Л.Н.Толстого (в зеркале этого
романа, как известно, появился и сам Давыдов), а не строго документальное и
объективное историческое свидетельство кабинетного ученого и штабного теоретика
вроде Клаузевица или Жомини.
Получается не история, а скорее изящная словесность.
Воспоминания о цесаревиче Константине Павловиче трудно назвать мемуарами, это
памфлет, политическая сатира, написанная с блеском исторического романиста. И в
то же время Давыдов как русский солдат и дворянин умеет отдать должное
достойному противнику - вспомним мгновенный портрет французского маршала Ланна
в описании тильзитской встречи или обращенные прежде всего к Пушкину
великодушные слова о Наполеоне: "Забыта уже вражда к нему и гений его
оценен бесспорно и торжественно". Поэт-партизан много сделал для такой
оценки.
Как следует из самих названий, поэт, обратившись к военной
прозе, часто творит в популярном в XVIII веке жанре "анекдота", то
есть короткого занимательного рассказа о примечательных событиях, метких словах
и оригинальных поступках замечательных русских людей, от Суворова до Ермолова.
Сюда же попадают Наполеон, монархи, министры, союзные и вражеские полководцы и
другие зарубежные знаменитости. Записки Давыдова превратились в галерею живых
исторических лиц. И со всеми ними автор, так сказать, "на дружеской
ноге".
Жанр этот, метко названный Пушкиным "разговорами",
предельно откровенен, часто бесцензурен (недаром некоторые мемуары Давыдова
впервые появились за границею), живет энергией устного слова, доверительного
рассказа в дружеской офицерской компании и словно создан для такого
самозабвенного говоруна и смелого изобретательного фантазера. Собраниями
любопытнейших "анекдотов" и являются военные записки Дениса Давыдова.
Именно поэтому их интересно читать и сегодня как свидетельство умного и
даровитого современника, как великолепную русскую художественную прозу. А
понятная их субъективность, невольная, а иногда и намеренная неточность -
следствие художественности, самого склада давыдовского литературного дара.
Говоря сегодня о Денисе Давыдове, мы должны увидеть в нем,
его поэзии и прозе все человеческое, слишком человеческое, вплоть до
неизбежных, понятных и в чем-то симпатичных слабостей. Белинский о нем сказал:
"Вот истинно русская душа - широкая свежая, могучая, раскидистая:"
Вся Александровская эпоха, простодушная и героическая, отразилась в этом
самобытном человеке и его замечательном творчестве. Сам поэт это знал и нам
напомнил: "Видел Юпитера - Наполеона с его разрушительными перунами, видел
сшибки полмиллиона солдат и 3000 пушек на трех и четырех верстовых
пространствах, видел минуты, решавшие, быть или не быть России и независимости
вселенной, быть или не быть Наполеону, видел и участвовал в этом, так что
оставил по себе память".
В понятие «малая война»
Кутузов вкладывал весьма глубокое содержание. Основной задачей ее было удержать
под ударом коммуникации противника и создавать постоянную угрозу окружения его
в Москве. Эту задачу должны были решать отряды войсковых партизан и народные
ополчения.
Вскоре после Бородинского
сражения Кутузов организовал из части своей конницы специальные легкие отряды,
которые должны были действовать совместно с крестьянскими партизанскими
отрядами. На эти отряды возлагалась задача нарушать связь французских войск и
вынуждать противника оставлять значительные силы для охраны своих коммуникаций.
Для проведения этой очень
трудной формы военных действий нужны были смелые, энергичные и инициативные
командиры и войска, способные действовать в любых условиях. В армии Кутузова не
было недостатка в офицерах, которые горели желанием вести опасную борьбу с
противником. Первым отрядом, который был создан Кутузовым для ведения малой
войны, был отряд подполковника Д. В. Давыдова, сформированный в конце августа в
составе 130 человек. [1, с.478-479]
Уже в начале сентября отряд
Давыдова жестоко проучил шайку французских мародеров, ограбивших крестьян
одного из окрестных сел (Токарево). Напав на рассвете на французов,
сопровождавших обоз с награбленными у крестьян вещами, Давыдов взял в плен 90
человек, остальные были перебиты во время стычки.
Не успели крестьяне разобрать
награбленные французами вещи, как разведчики сообщили Давыдову, что к селу
подходит другой отряд. Разгром французов был полный, казаки и гусары ворвались
в середину обоза и захватили 70 пленных, которых под конвоем отправили в
ближайший город Юхнов.
Первая удача очень ободрила
партизан, и Давыдов решил сделать нападение на какой-нибудь неприятельский
обоз, идущий по главной Смоленской дороге.
Стоял ясный, холодный
сентябрьский вечер. Накануне прошел сильный дождь. Отряд Давыдова скрытно и
быстро пробирался лощиной по тропинке, ведущей к селу Царево-Займище.
Не доезжая 6 км, Давыдов заметил разъезд неприятеля. Но, на счастье партизан, французы не могли их заметить.
Давыдов быстро отдал
приказание казачьему уряднику Крючкову, чтобы он с 20 казаками окружил разъезд
и взял его в плен. Храбрый и энергичный казак с 10 партизанами направился
вперед по лощине и перерезал путь неприятельскому разъезду, а 10 других
казаков, внезапно выскочив из лощины, ударили по французам в лоб. Увидев себя
окруженными, французы сначала заметались, потом остановились и скоро сдались в
плен без боя. Этот разъезд состоял из 10 французских кавалеристов во главе с
унтер-офицером.
Давыдов, прекрасно владевший
французским языком, немедленно приступил к допросу. Пленные показали, что в
селе Царево-Займище находится французский транспорт с артиллерийскими снарядами.
Этот транспорт охранялся кавалерийским отрядом в 250 человек.
Успех нападения на такой
значительный транспорт, прежде всего, зависел от внезапности удара.
Давыдов поэтому решил
подобраться к селу как можно незаметнее. Он свернул с дороги и начал осторожно
двигаться полями, скрываясь в лощинах. Но километра за 3 до Царево-Займище
партизаны встретили отряд французских фуражиров – около 40 человек. Увидя
русских, французы немедленно бросились бежать назад к своим. Действовать надо
было быстро и решительно.
Отряд Давыдова ворвался в
село как раз в тот самый момент, когда туда прискакали перепуганные французы.
Во французском транспорте поднялась невообразимая паника. Все бросились бежать
куда глаза глядят. Разгром французов был полный. Лишь одна группа в 30 человек
пыталась защищаться, но была перебита русскими гусарами и казаками. В итоге
этого лихого налета партизаны взяли в плен 119 солдат, двух офицеров. Только
несколько неприятельских солдат спаслись бегством. В распоряжении партизан
оказались 10 провиантских повозок и 1 повозка с патронами.
Когда отряд Давыдова постигла
горькая весть о занятии Москвы неприятелем, она ни сколько не сломила их
решимости бить врага в любых условиях. У солдат и офицеров отряда было одно
желание: отомстить наглому врагу за потерю Москвы.
Давыдов собрал свой отряд на
площади Юхнова и торжественно выступил в поход. К вечеру отряд прибыл в село
Знаменское, где к нему присоединились 170 казаков из Бугского и Тептярского
полков.
Ночью отряд Давыдова быстро,
но осторожно пробирался к Вязьме, занятой французами. Казак, высланный в
передовой разъезд, доложил, что впереди находится французский транспорт в
составе 30 повозок и трехсот человек прикрытия.
Отряд стал скрытно
подбираться к врагу. Неожиданность нападения так ошеломила французов, что
большинство из них и не пытались защищаться. Около 100 французских пехотинцев
были порублены гусарами и казаками, остальные без всякого сопротивления сдались
в плен. Отряд захватил, помимо 270 пленных солдат и 6 офицеров, большую и
ценную добычу. В руках Давыдова оказалось 20 подвод, доверху нагруженных
продовольствием, и 12 повозок с артиллерийскими боеприпасами. Давыдов отдал
приказание отправить в Знаменское для ополченцев две повозки с патронами и 340
ружей.
Таким образом, отряд Давыдова
не только причинил немалый ущерб снабжению армии Наполеона продовольствием и
боеприпасами, но и дал возможность хорошо вооружить отряд крестьян, влившийся в
ряды ополчения по призыву Давыдова.
Вскоре в ночь партизаны
Давыдова захватили до 70 французских мародеров, шаривших по большой Смоленской
дороге. А рано утром, узнав о том, что по дороге движется большое количество
вражеских повозок, партизаны, спешившись, взяли в плен 250 солдат и двух
офицеров, а также завладели большим количеством продовольствия.
Конечно, такая активная и
удачная деятельность Давыдова не могла остаться для французов незамеченной.
Французский губернатор, сидевший в Вязьме, приходил в ярость, получая
беспрерывные донесения об удачных налетах русских партизан. Он решил во что бы
то ни стало уничтожить отряд Давыдова. Для этой цели он выделил 2000 солдат и
офицеров. Он приказал начальнику этого отряда очистить все пространство между
Вязьмой и Гжатском, разбить отряд Давыдова и захватить его самого – живого или
мертвого. [4,с. 79-86]
15 сентября Давыдов получил
сведения о том, что этот французский карательный отряд уже в пути. А вскоре он
узнал о приближении этого отряда. Давыдов решил перехитрить врага. Боковыми
дорогами и тропинками он перешел со своим отрядом к северо-востоку от Вязьмы.
Французы искали русских партизан на дороге между Вязьмой и Смоленском, а те
опять уже были на дороге между Вязьмой и Гжатском. Теперь Давыдов отправился к
самой Вязьме. Он решил сильной перестрелкой под самым городом отвлечь внимание
карательного отряда в другую сторону.
Услышав выстрелы, французский
отряд стал отвечать, но не смел отходить от города. Ночью отряд Давыдова
скрытно отходил.
Разведчики доложили, что
карательный отряд повернул в сторону Гжатска, и теперь Давыдов боковыми
дорогами быстро передвигался на запад от Вязьмы к селу Монину. К вечеру, осторожно
подойдя почти к самому селу, отряд остановился. Партизаны быстро зарядили
ружья. Все было готово к внезапному нападению на французов, спокойно
расположившихся в Монине на ночлег.
И когда партизаны по данному
сигналу кинулись на обоз, то французы так опешили, что никто и не подумал о
сопротивлении. На этот раз отряд овладел 42 повозками с продовольствием и 10
артиллерийскими палубами (повозками со снарядами). 120 солдат во главе с
офицером, охранявшим этот транспорт, сдались в плен.
М. И. Кутузов внимательно
следил за храбрыми партизанскими налетами Давыдова и придавал очень большое
значение расширению партизанской борьбы с французами. Поэтому главнокомандующий
решил направить в распоряжение Давыдова 500 казаков.
Теперь в его распоряжении
была уже значительная сила – до 700 человек. Можно было уже не бояться
нападения карательного отряда. Наоборот, теперь Давыдову самому очень хотелось
на него напасть. А после учений он окончательно убедился, что его отряд вполне
готов к нападению врага. Давыдов разделил свой отряд на три части. 4 октября за
два часа до рассвета все три отряда двинулись в путь. [4,с.90-92]
После ряда нападений и
сражений, в результате действий всех трех отрядов Давыдов взял в плен 496
солдат и 5 офицеров и захватил 41 повозку. Часть захваченных лошадей Давыдов
оставил для казаков отряда, а остальных раздал местным крестьянам. Об удачном
нападении на французов Давыдов немедленно послал донесение в главную квартиру к
Кутузову. [4,с. 94]
Но важно было выполнить
главное задание – уничтожить французский карательный отряд, направленный против
партизан.
От своих разведчиков Давыдов
получил точные сведения о разделении карательного отряда на две части. Одна из
них находилась очень близко от Вязьмы, другая – по большой Смоленской дороге,
подальше от города. И Давыдов решил бить противника по частям.
В ночном столкновении с
первым отрядом много неприятельских солдат было убито и ранено, пленных было
меньше, чем обычно. Их оказалось всего 376 солдат и 2 офицера. Однако при
нападении на второй отряд французов произошла досадная оплошность.
Когда Давыдов подходил к той
деревне, где остановились французы, партизан увидела небольшая кучка фуражиров,
которая и предупредила свой отряд. Но это нисколько не помешало партизанам
разбить неприятеля, который после неудачного сопротивления бросился бежать.
Погоня продолжалась до полудня. Партизаны захватили в плен офицеров, солдат и
лошадей. Победа над карательным отрядом была одержана. [4, с. 94-95]
Когда Давыдов получил
известие о том, что Наполеон со своей армией отступает от Малоярославца на
Смоленскую дорогу, он собрал весь свой отряд – и конницу, и пехоту – в один
кулак и устремился к большой Смоленской дороге.
Давыдов рассказывал в своих
«Записках», что еще за три версты до большой дороги им начало попадаться
несметное число обозов и туча мародеров, которые не оказывали ни малейшего
сопротивления.
Однажды, предприняв свой
очередной поиск, Давыдов столкнулся с ядром армии Наполеона. На этот раз перед
ним была старая гвардия Наполеона – самая лучшая и самая боеспособная часть
всей его армии. Она была не на походе, а на бивуаках.
Французы немало
переполошились, внезапно увидав перед собой русских партизан. Все солдаты
бросились к ружьям, даже открыли пушечную стрельбу. Перестрелка продолжалась до
вечера. И на этот раз Давыдову удалось взять в плен 146 солдат с 3 офицерами 7
фурами. Но важнее всего было то, что налет Давыдова сорвал планы внезапного
нападения Наполеона всеми своими силами на авангард русской армии. [4, с.
96-97]
Однажды разъезды Давыдова
донесли ему, что в селе Ляхове обнаружен большой отряд французского генерала
Ожеро. Отряды Сеславина и Фигнера соединились с Давыдовым. Сил стало
значительно больше, но недостаточно, чтобы с успехом напасть на целый корпус
французов. Тогда Давыдов решил обратиться с просьбой к гвардейскому генералу
Орлову-Денисову, который со своим большим партизанским отрядом находился
недалеко.
После небольшого совещания
начальников отрядов партизаны выступили в поход. Передовые части – авангард –
повел в бой сам Давыдов. Он решил направить свои силы наперерез Смоленской
дороге. Такой маневр партизан лишал французские отряды возможности соединиться
при нападении на них русских.
Как только французы завидели
партизан, все пришло в смятение в их лагере. Они беспорядочно стали строиться,
солдаты отделялись от колонн и выбегали из-за изб навстречу русским. Казаки
Давыдова спешились, и немедленно закипела схватка.
Бой продолжался до самого
вечера. И лишь в вечерних сумерках партизаны стали различать движущегося им
навстречу парламентера. Переговоры продолжались не более часа, и их следствием
была сдача в плен 2000 рядовых, 60 офицеров и 1 генерала. [4, с. 99]
В то время, когда Кутузов с
главной армией направлялся к Красному, Давыдов вместе с отрядами
Орлова-Денисова смело встретился с главными силами отступавшей французской
армии.
Партизаны вскоре натолкнулись
на колонны неприятельской пехоты. В сумерках двигалась старая гвардия
Наполеона, около 20 тысяч человек. Она шла в большом порядке. Заметив
партизанские отряды невдалеке от дороги, солдаты гвардии только взяли ружье под
курок и продолжали маршировать, не прибавляя шагу. Как ни старались русские
партизаны, пренебрегая смертельной опасностью, оторвать хотя бы одного солдата
от плотно сомкнутых рядов наполеоновской гвардии, ничего не выходило. Старая
гвардия еще сохраняла всю свою былую дисциплину и оставалась грозной боевой
силой.
За французской гвардией
повалили главные силы французской армии, одна колонна беспрерывно следовала за
другой.
Давыдов не мог
удовлетвориться тем уроном, который причинили его нападения неприятелю, поэтому
вечером того же дня он приказал Чеченскому с его казаками немедленно идти
вперед и на своем пути уничтожать мосты, устраивать завалы на дороге и всяким
образом затруднять дальнейшее отступление неприятеля. Остальные же силы
партизан беспрерывно появлялись по обеим сторонам дороги и беспокоили своими
выстрелами французский авангард.
Отряд Давыдова, как и отряды
других русских партизан, все время следовал по пятам за неприятельской армией,
не давая ей ни минуты покоя.
В конце декабря весь отряд
Давыдова по приказанию Кутузова влился в состав авангарда главных сил армии в
качестве его передового отряда. [4, с. 101-102]
Чем глубже проникали в Россию
наполеоновские войска, тем явственнее становилось яростное сопротивление
народа, который не желал сотрудничать с захватчиками. Но если французам и
удавалось заставить отдельных крестьян быть проводниками, то многие из них
пользовались случаем, чтобы завести отряды либо в чащу лесов, либо в сторону от
крупных населенных пунктов. Подвиг Ивана Сусанина не раз был повторен в то
время.
К середине августа в ряде
уездов Смоленской губернии уже насчитывалось несколько довольно больших
крестьянских отрядов. В Сычевском районе действовали три отряда. Первый из них
состоял из жителей города Сычевска, возглавил его городничий П. Карженковский.
Этот отряд неоднократно отражал попытки польских улан разорить села вокруг
города. Второй отряд во главе с С.Емельяновым, боевым суворовским солдатом,
насчитывал 400 человек, он провел 15 боев, уничтожил 572 французских солдата.
Активно действовал и отряд исправника Е.Богуславского, он уничтожил 1760
человек неприятеля.
Среди народных героев было
немало женщин. До сих пор живет память о знаменитой старостихе хутора Горшкова
Сычевского уезда Василисе Кожиной, отряд которой брал в плен и истреблял
французов. Известна также «кружевница Прасковья», крестьянка из деревни
Соколово-Смоленской губернии.
В Гжатском уезде широкую
известность получили действия двух отрядов — Ермолая Васильевича Четвертака (Четвертакова)
и Федора Потапова (Самуся).
Действия армейских
партизанских отрядов не были бы столь эффективны, если бы они не поддерживались
крестьянами, формировавшими свои отряды.
Во главе партизанского
крестьянского отряда обычно становился кто-нибудь из крестьян, либо из
отбившихся раненых-солдат. Фактически каждая деревня вокруг Москвы имела свои
партизанские отряды. «В каждом селении,— писал Д. В. Давыдов,— ворота были
заперты, при них стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами и некоторые из
них с огнестрельным оружием». Иногда небольшие группы партизан объединялись,
превращаясь в довольно крупные отряды, с которыми французам приходилось
серьезно считаться. Нередко насчитывавшие от 500 до 2 тыс. человек, такие
соединенные отряды действовали весьма активно. Так, «воины-поселяне» Рузской
округи истребили более тысячи французов. В Звенигородской округе крестьяне
отстояли город Вознесенск и истребили более двух тысяч человек из отрядов
противника. Так же действовали и жители Бронницкой округи. Крестьяне Сычевского
уезда, организовав отряды самообороны, не допускали к себе французских
фуражиров. Поголовно вооружились и также активно действовали и жители города
Сычевки. На территории этого уезда противник до 1 сентября потерял более 1800
человек убитыми и свыше 2 тыс. пленными. Крестьяне Бельского уезда организовали
конное охранное войско численностью в 100 человек, которое послужило началом
почти поголовного вооружения населения. Этот уезд также был огражден от
противника. Так же была организована самооборона и в Рославльском уезде. Здесь
тоже было создано «охранное войско » в 400 человек, действовавшее совместно с
крестьянскими отрядами.
Д. В. Давыдов, обобщая опыт
партизанской войны 1812 года, писал: «Она объемлет и пересекает все протяжение
путей, от тыла противной армии до того пространства земли, которое определено
на снабжение ее войсками, пропитанием и зарядами, чрез что, заграждая течение
источника ее сил и существования, она подвергает ее ударам своей армии,
обессиленною, голодною, обезоруженною и лишенною спасительных уз подчиненности.
Вот партизанская война в полном смысле слова». [3, с.419] Но это, говорит далее
Давыдов, еще не все. Не меньшее значение имеет нравственное влияние партизанской
войны, заключающееся в поднятии упадшего духа жителей тех областей, которые
находятся в тылу неприятельской армии.
Действия партизан заставили
Наполеона усилить охрану дорог. Особенно важна была, конечно, Смоленская
дорога. Для обеспечения ее безопасности к Можайску была подтянута часть корпуса
Виктора, который ранее обеспечивал главные коммуникации от Вильны до Смоленска.
Против партизан направлялись карательные отряды.
Устрашенный потерями, которые
несла французская армия в результате малой войны, Наполеон нервничал. Он
приказывал маршалу Бертье: «Подтвердите мое повеление, чтобы из Смоленска не
отправляли ни одного транспорта иначе, как под начальством штаб-офицера и под
прикрытием 1500 человек... Напишите генералам, командующим корпусами, что мы
ежедневно теряем массу людей… что число людей, забираемых в плен неприятелем,
доходит ежедневно до нескольких сотен... Напишите королю Неаполитанскому,
командующему кавалерией, что последняя должна всецело прикрывать фуражиров и
обеспечивать от нападения казаков отряды, отправляемые за продовольствием...
Наконец, дайте знать герцогу Эльхингенскому, что он ежедневно теряет больше
людей, чем в одно сражение, что ввиду этого необходимо лучше урегулировать
службу фуражиров и не удаляться настолько от войск». [7, с. 157]
Именно действия партизан,
народную войну имел в виду Лористон, присланный Наполеоном к Кутузову
выпрашивать мир, когда, как сообщал об этом факте Александру I
Кутузов, «более всего распространился об образе варварской войны, которую мы с
ними ведем». «Я уверял его,— пишет в своем донесении царю Кутузов,— что, ежели
бы я и желал переменить образ мыслей сей в народе, то не мог бы успеть для
того, что они войну сию почитают, равно как бы нашествие татар, и я не в
состоянии переменить их воспитание». [5,т. IV, ч. 1, с.
368]
Эту же мысль изложил Кутузов
и в своем ответе на письмо маршала Бертье.
Вокруг Москвы, занятой
французами, образовались как бы два кольца, состоящие из легких войск —
партизан и ополченцев.
Они постепенно суживались,
угрожая превратить стратегическое окружение в тактическое.
Таким образом, при помощи
малой войны Кутузов, во-первых, блокировал неприятельскую армию, лишив ее
подвоза продуктов питания и фуража, непрестанно тревожа и уничтожая мелкие
отряды, а во-вторых, оградил свою армию от действий противника, одновременно
создав себе возможность всегда быть в курсе всех событий.
Важным источником изучения Отечественной войны 1812 г.
послужили произведения мемуарного характера, дневники и воспоминания,
писавшиеся в ходе войны или вскоре после ее окончания. Среди них «Письма
русского офицера» Ф. Н. Глинки, «Военные записки» и «Дневник партизанских
действий 1812 года» Д. В. Давыдова, «Записки Алексея Петровича Ермолова» и
другие.
Денис Давыдов в своих «Записках» отразил сложную обстановку
отступления русских армий и их объединение под Смоленском. Он поддерживал идею
Багратиона о подготовке генерального сражения против войск Наполеона и
недопущении его дальнейшего вторжения в глубь России. Являясь инициатором
организации партизанских отрядов, он получил одобрение Багратиона, а затем и
Кутузова за расширение базы их действий. Отряд Дениса Давыдова наносил ощутимые
удары по врагу между Вязьмой и Можайском. В своих «Записках» Д. Давыдов резко
полемизирует с Наполеоном и его маршалами, которые стремились принизить подвиг
русского и других народов в Отечественной войне 1812 года и объяснить свое
поражение сильными морозами и «невоенным» ведением войны. Таким образом они
пытались скрыть свою ненависть к действиям партизанских отрядов. «Военные
записки» Д. Давыдова дают возможность создать конкретное представление о
развитии партизанского движения, о широком участии крестьян в общей борьбе
против неприятеля.
1)
Бескровный Л. Г. Отечественная
война 1812 года. - М., 1968.
2)
Власов В. Денис Давыдов. Поэт и
воин. - Орел, 2004.
3)
Давыдов Д. В. Военные записки. - М.,
1940.
4)
Кафенгауз Б. Б., Новицкий Г. А.
Герои Отечественной войны 1812 года. - М., 1966.
5)
Кутузов: Сборник документов. - М.,
1954.
6)
Коленкур А. Мемуары. Поход
Наполеона в Россию. - М., 1943.
7)
Лещинский Л. М., Кутузов и «малая
война // Кутузов. Материалы юбилейной сессии Военных академий…. - М., 1947.
8)
Олейников Д. И. История России с
1801 по 1917 год. - М., «Дрофа», 2005.
9)
Отечественная война 1812 года:
Сборник документов и материалов. - М.-Л., 1941.
10)
Щукин П. И. Бумаги, относящиеся до
Отечественной войны 1812 г. - М., 1897-1903.