СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ. 3
1. ПОНЯТИЕ
ВИНЫ ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ, ЕЕ ФОРМЫ.. 7
1.1.
Определение понятие вины. Значение установления вины в уголовном праве 7
1.2.
Элементы вины.. 10
1.3.
Разграничение вины на формы и виды. Понятие неосторожной вины.. 14
2.
ПРЕСТУПНОЕ ЛЕГКОМЫСЛИЕ И НЕБРЕЖНОСТЬ КАК ВИДЫ НЕОСТОРОЖНОЙ ВИНЫ.. 19
2.1.
Содержание легкомыслия, интеллектуальный и волевой моменты. Отграничение
легкомыслия от косвенного умысла. 19
2.2.
Содержание и критерии преступной небрежности. 22
3. ПРОБЛЕМЫ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕОСТОРОЖНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ 25
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 28
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.. 31
Вопрос об основании уголовной
ответственности — стержневой вопрос науки уголовного права. Правильное решение
этой проблемы имеет важное практическое значение, ибо она тесно связана с задачами
обоснованного привлечения к уголовной ответственности и укрепления законности.
Вместе с тем вопрос об основании уголовной ответственности и науке уголовного
права понимается неоднозначно, что обусловлено историческими, политическими и
социально-экономическими условиями развития государства и права.
Итак, одно из центральных мест в
уголовном праве занимает проблема вины. Значимость вины определяется тем, что
виновность является одним из признаков преступления, основным элементом
субъективной стороны состава преступления, субъективным основанием уголовной
ответственности, а также имеет определяющее значение для квалификации
преступлений, ответственность за которые дифференцируется в зависимости от
формы вины. Без установления формы, содержания и степени вины невозможно
правильное назначение наказания, в частности, назначение вида пенитенциарного
учреждения при отбывании наказания в виде лишения свободы.
Проблемы регулирования вопросов вины
выходят далеко за пределы уголовно-правовых норм, посвященных уголовной ответственности,
определений умысла и неосторожности.
Вопрос о вине затрагивает права
личности и, следовательно, имеет не только юридическую, но и социальную
значимость. Конституция Российской Федерации 1993 г. возводит принцип виновной ответственности в высший конституционный ранг (ст. 49
Конституции).
Проблема вины выходит за рамки
уголовного права и права вообще. Принцип виновной ответственности является не
только правовым, но и нравственным. Это означает, что категория вины, вообще,
и в уголовном праве, в частности, насыщена определенным философско-этическим
содержанием.
Проблема вины есть проблема
нравственно-правовой оценки антиобщественного поведения, осуществляемая
нормативными средствами.
Вопросы виновной ответственности охватывают
не только теоретический, но и практический (правоприменительный) аспект
уголовного права, с которым связана реформа уголовного законодательства.
Уголовных кодекс 1996 г., реконструировал прежние нормы о вине и дополнил институт вины новеллами о смешанной вине,
юридической и фактической ошибках и невиновном причинении вреда. Ряд
положений, прочно утвердившихся в науке, о признаках вины, двух видах
неосторожности, казусе и т.д. В Кодексе подверглись пересмотру, претерпели
изменения либо получили более глубокое обоснование и более отчетливое
выражение. Вместе с тем принцип виновной ответственности в отечественном праве
был подвергнут сомнению цивилистами в связи с принятием Гражданского кодекса,
распространившего на ряд случаев принцип объективного возмещения вреда.
Актуальность теоретического
исследования
различных аспектов проблемы неосторожной вины в уголовном праве в значительной
мере обусловлена насущными потребностями судебно-следственной практики, в
которой зачастую допускаются ошибки, связанные с анализом и оценкой
субъективной стороны преступления. Еще не искоренены случаи осуждения за
причинение вредных последствий без вины, нередки факты неправильной
квалификации деяния из-за ошибочного вывода о форме вины, неверной оценки
мотивов и целей преступления, а также назначения наказания, не соответствующего
степени вины правонарушителя.
Таким образом, актуальность научного
исследования проблем вины обусловлена, во-первых, дальнейшим углублением и
совершенствованием законности в отправлении правосудия по уголовным делам,
во-вторых, необходимостью теоретического обоснования предложений по
совершенствованию уголовного законодательства в ходе его реформы, в-третьих, недостаточной
согласованностью между уровнем разработанности учения о вине в
уголовно-правовой науке, уровнем и техникой законодательного регламентирования
вопросов вины и, наконец, уровнем грамотности правоприменительной практики.
Таким образом, данная проблема
определила цель курсовой работы, которая заключается в исследование
неосторожности как формы вины в методологическом, историческом и
сравнительно-правовом аспектах, определение круга проблем, имеющих отношение к
вине, пересмотр традиционных идеологизированных представлений о вине как
субъективном элементе состава преступления, переход на нормативные позиции в
соответствии с принципом субъективного вменения, который предполагает наличие
либо отсутствие вины в случаях, прямо предусмотренных законом.
Для
достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:
1. Раскрыть
понятие вины по уголовному праву, рассмотреть ее формы, а также установить
значение установления вины в уголовном праве.
2. Исследовать
содержание преступного легкомыслия и преступной небрежности как видов
неосторожной формы вины по действующему уголовному законодательству.
3. Выявить
существующие проблемы ответственности за неосторожные преступления.
В
качестве объекта исследования выступает такое понятие в уголовном праве
как – неосторожная вина.
Предмет исследования образуют формы вины в
уголовном праве.
Степень научной разработанности проблемы вины в уголовном праве нельзя
охарактеризовать однозначно. С одной стороны, этой проблеме уделялось
достаточно большое внимание в науке советского уголовного права. С другой
стороны, она далеко еще не исчерпана.
Несмотря на существование обширной
юридической литературы по проблеме вины, в отечественной науке и законодательстве
наметилось определенное, теоретическое отставание по сравнению с достижениями
европейских юристов, трактующих вину как широкое нормативное, а не
социально-политическое (по сути) и психологическое (по содержанию) понятие в
определении российских ученых.
По проблемам вины было опубликовано
немало трудов советских ученых, таких как П.С. Дагель, А.И. Рарог, Б.В.
Здравомыслов и др.
Таким образом, теоретическая база
курсовой работы сформировалась в результате изучения: нормативно-правовых
источников, учебных пособий по курсу «Уголовное право», специальной
научно-исследовательской литературы, а также публицистических материалов.
Исследование методологических,
теоретических и практических проблем вины, анализ современного состояния
проблемы вины показывает, что институт вины принадлежит к числу основных
институтов уголовного права, нуждающихся в дальнейшем совершенствовании.
Неполнота и несовершенство уголовного законодательства, его несогласованность
с доктриной уголовного права дают основание для неоднозначной трактовки
понятия вины, виновной ответственности, умысла, неосторожности и других
уголовно-правовых норм, применение которых требует решение вопроса о виновности
лиц, совершивших преступление, порождают многочисленные ошибки в судебной
практике. В связи с тем, что судебные ошибки, связанные с неправильной оценкой
вины, составляют значительную долю в общей массе уголовных дел высшие судебные
органы неоднократно разъясняли содержание субъективной стороны в ряде конкретных
составов преступлений и давали руководящие указания по применению норм
Особенной части Уголовного кодекса[1]. Однако, как правильно отмечает Н. И.
Рарог, дальнейшее совершенствование уголовно-правовых норм, регулирующих
вопросы вины — важная задача, которая должна решаться в ходе реформы
уголовного законодательства[2].
С целью установления точных границ и
условий реализации уголовной ответственности в ст. 24 Уголовного кодекса РФ
дается определение степени вины, под которой понимается ¾ психическое отношение лица к
совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям.
Вина необходимый признак состава
преступления и в этом отношении входит в основание уголовной ответственности.
Вина является и принципом уголовной ответственности[3].
В ч. 1 ст. 24 устанавливается, что
вина возможна лишь в двух формах - умысла и неосторожности. Сходство между
умыслом и неосторожностью заключается в том, что и умысел и неосторожность
являются формами виновного психического отношения к совершенному деянию и его
последствиям. Их различия - в специфическом содержании интеллектуального и
волевого моментов, образующих умышленную и неосторожную вину.
Вина в совершении преступления (как
умысел, так и неосторожность) - объективно существующее вне сознания
правоприменителя (судьи, следователя) явление. Она входит в предмет доказывания
по уголовному делу при производстве предварительного расследования и судебного
разбирательства. Делается это на основе оценки установленных по делу
доказательств.
Уголовный закон не случайно связывает
уголовную ответственность не со всяким психическим отношением лица к
совершенному им деянию и его последствиям, а лишь с определенным — в форме
умысла или неосторожности. Именно эти формы психического отношения выражают
антисоциальное (в умышленных преступлениях) либо пренебрежительное (в
неосторожных преступлениях) отношение виновного к интересам (ценностям),
охраняемым уголовным законом (т. с. интересам личности, общества и
государства). Поэтому вина есть психическое отношение лица к совершенному им
общественно опасному действию или бездействию и наступившим в результате этого
вредным последствиям, в котором проявляется его отрицательное отношение к
интересам (ценностям), охраняемым уголовным законом от преступных посягательств[4].
Установление вины имеет важное
уголовно-правовое значение.
Во-первых, исходя из принципа
виновной ответственности, вина служит отграничением преступных от неприступных
(в соответствии с ч. 2 ст. 5 УК объективное вменение, т. е. уголовная
ответственность за невиновное причинение вреда не допускается).
Во-вторых, форма вины определяет
квалификацию преступления, если законодатель, дифференцирует ответственность в
зависимости от формы вины (например, формы вины служат разграничительным
признаком для проведения отличия между умышленным и неосторожным уничтожением
или повреждением имущества (ст. 167 и 168 УК).
В-третьих, формы вины учитываются при
законодательной категоризации преступлений, так как к преступлениям небольшой,
средней тяжести и тяжким преступлениям могут относиться как умышленные, так и неосторожные
преступления, а преступлениями особой тяжести могут быть только умышленные
преступления (ст. 15 УК). Различие умышленной и неосторожной вины учитывается
в ряде других случаев реализации уголовной ответственности и наказания (для
определения оснований уголовной ответственности за неоконченное преступление и
соучастие в преступлении, определении рецидива, отмене условного осуждения и
условно-досрочного освобождения и др.)[5].
В отношении одних преступлений
законодатель прямо указывает на то, что они могут быть совершены только
умышленно. Например, ст. 112 УК предусматривает ответственность за умышленное
причинение средней тяжести вреда здоровью. При конструировании некоторых
составов преступлений законодатель не дает указания на форму их вины. Например,
ч. 1 ст. 117 УК определяет истязание как причинение физических или психических
страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными
действиями без указания на форму вины. В этих случаях для установления формы
вины необходимо руководствоваться ч. 2 ст. 24 УК. В соответствии с ней деяние,
совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае,
когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части,
т.е. когда в статье УК соответствующее преступление именуется неосторожным. Например,
ст. 168 устанавливает ответственность за уничтожение или повреждение имущества
по неосторожности. Таким образом, в тех случаях, когда диспозиция статья Особенной
части не конкретизирует форму вины, соответствующее преступление может быть
только умышленным.
Вина как отношение к противоправному
деянию и его опасным последствиям есть отношение содержательное, связанное с
понятием форм и видов вины, имеющих разную организацию и взаимосвязь
структурных элементов.
Виновное психическое отношение
субъекта к своему деянию и его последствиям с точки зрения психологии
характеризуется определенной активностью сознания и определенной направленности
воли. Это означает, что теоретический анализ вины представляет собой
рассмотрение содержательной стороны ее интеллектуальных и волевых моментов. В
учебной литературе под содержанием вины понимается категория, отражающая все ее
основные элементы и признаки. При этом интеллектуальный момент вины характеризуется
осознанием и предвидением опасного характера деяния и его последствий при
умышленной вине, а в случае неосторожности интеллектуальный момент вины
характеризуется предвидением (самонадеянность) либо непредвидением
(небрежность) возможности наступления опасных последствий. Волевой момент вины
включает в себя желание либо нежелание (допущение, расчет, долженствование) в
отношении наступления опасных последствий. Согласно другой точке зрения вина
включает в свое содержание мотив и цель и в целом отождествляется с субъективной
стороной преступления. Нетрудно заметить, что в обоих случаях исследуется не
столько содержание вины, сколько структура содержания. При этом выделяются
структурные элементы разного уровня: в одном случае элементы вины: сознание и
воля субъекта преступления, в другом случае элементы субъективной стороны:
вина, мотив и цель преступления[6].
Итак, элементы вины (сознание и воля)
вопреки утверждению некоторых авторов не «образует в своей совокупности
содержания вины», ибо содержание вины не сводимо к се элементам. Указанные
элементы образуют конструктивную схему содержания или, иначе говоря, структуру
вины. Эта схема абстрактна, содержание вины всегда конкретно. Субъект,
похищающий чужое имущество из жилища, сознает, что без ведома и против воли
хозяев проник в чужую квартиру, благодаря чему незаконно, тайным способом
изымает чужое имущество, предвидит, что причиняет собственнику вещей
материальный ущерб и желает незаконно завладеть чужим имуществом с целью обращения
его в свою собственность или собственность других лиц.
Формы психического отношения, будучи
абстрактными конструкциями, в каждом конкретном случае наполняются разным
содержанием. Поэтому одинаковые формы психического отношения к убийству и к
тяжким телесным повреждениям весьма существенно отличаются друг от друга по
содержанию. В случае совершения умышленного убийства без отягчающих обстоятельств
субъект сознает, что совершает насильственные действия, направленные на
лишение жизни, предвидит, что причиняет смерть другому человеку, желает или
допускает это. В случае причинения тяжких телесных повреждений при наличии
умысла субъект сознает, что нарушает анатомическую целостность организма и
предвидит, что тем самым причиняет тяжкое телесное повреждение, повлекшее за
собой потерю какого-либо органа либо утрату органом его функций или иное расстройство
здоровья, соединенное со стойкой утратой трудоспособности и т. д.. Таким
образом, форма психического отношения лица к совершаемому противоправному деянию,
имеет своим содержанием внешние, объективные признаки деяния, которые
отражаются в сознании субъекта преступления. Это означает, что содержание вины
находится в неразрывной связи с признаками объективной стороны, преступления.
Отсюда следует, что субъективная сторона различных преступлений имеет
неодинаковое предметное содержание. Насильник, убийца и вор сознают конкретные
признаки разных деяний, предвидят разные последствия и желают достичь разных
результатов[7].
По мнению ряда отечественных криминалистов,
наряду с психологическим содержанием вина имеет предметное содержание. Кроме
того, вина наделена социально-политическим содержанием. По мнению авторов,
трихотомической конструкции, под психологическим содержанием вины понимается
«определенная форма взаимосвязи сознания и воли», социально-политическое
содержание «характеризуется внутренним отрицательным отношением к интересам
социалистического общества», а предметное содержание вины «определяется
описанными в составе преступления фактическими обстоятельствами содеянного».
На наш взгляд, выделение трех видов
содержания вины является надуманным и тенденциозным изобретением
социально-психологической школы советского уголовного права. Вина, хотя и
содержит в своем составе психологические понятия, психологического содержания
не имеет. В данном случае речь может идти о психологической формуле вины как
своеобразной законодательной конструкции, элементами которой являются
психологические категории. Суждение о социально-политическом содержании вины
имеет явно надуманный характер. Субъект, совершающий преступление, например,
убийство из ревности, весьма далек от социально-политической оценки содеянного.
Равным образом лицо, совершающее кражу чужой собственности, далеко от мысли,
что совершает посягательство, имеющее социально-политическое содержание. Можно
согласиться с тем, что «представление об объективных признаках и оценка их в
качестве общественно опасных (и противоправных) неразрывно связаны» и тем
самым входят в содержание вины. Однако мнение о том, что представление или
оценка субъекта преступления образуют социально-политическое содержание вины,
не соответствует действительности. Суждение о социально-политическом
содержании вины имеет оценочный характер и ведет к объективному вменению. В
данном случае, на наш взгляд, речь может идти о социальной сущности вины как о
негативном отношении субъекта к законным правам и интересам других лиц.
Социальная сущность вины выражается в
совершении умышленных и неосторожных преступлений. Вместе с тем действующее
уголовное законодательство для установлении форм вины и содержания психического
отношения к содеянному не требует выявления отрицательного отношения к
интересам общества. Внесение в содержание вины дополнительных социально-политических
моментов, как это делают советские авторы, по справедливому утверждению А. И.
Гельфера «приводит к неправильному пониманию вины»[8].
Содержание вины включает в себя все
фактические обстоятельства дела, которые нашли свое отражение в психике
субъекта преступления и характеризуют его противоправное поведение.
Аналогичную мысль высказал П. Г. Филановский, который отметил в своей
диссертации узкий характер законодательной формулы вины. В частности, формула
умысла указывает на осознание опасного характера деяния и предвидение
последствий без учета таких признаков, как место, время, орудия и обстановка
совершения преступления. Указанный автор обоснованно считает, что вина имеет
более широкий объем, чем указано в законе, так как преступник сознает кроме
деяния и последствий другие обстоятельства содеянного[9].
Понятие «объем вины» иногда
встречается и в учебной литературе. По смыслу понятие «объем вины», которым
пользуются отдельные авторы, есть объем содержания вины.
На наш взгляд, в объем предметного
содержания вины обязательно входят осознание и оценка двух элементов состава
преступления. Такими элементами являются объект преступления и законодательные
признаки объективной стороны посягательства. Объект преступления (либо предмет
посягательства) осознается и оценивается субъектом при совершении любых
преступлений. При совершении так называемых формальных преступлений (деликты
поставления в опасность) сознание субъекта охватывает противоправный характер
своего деяния. При совершении преступлений с материальным составом, наряду с
этим субъект предвидит и оценивает вредные последствия своего поведения.
В ряде случаев в объем вины
законодатель включает признаки специального субъекта. Например при даче ложных
показаний (ст. 181 УК) в содержание умысла входит осознание того, что лицо
допрашивается в качестве свидетеля, а не просто беседует со следователем.
Таким образом, содержание вины всегда
предметно, структуировано и существует только в формах, предусмотренных
уголовным законодательством.
Для установления отношения лица к
противоправным действиям законодатель фиксирует в нормах уголовного права, а
правосудие учитывает установленные законодателем формы виновности.
Итак, под формой вины в уголовном
праве понимается то, что выражает внутреннюю связь и способ организации взаимодействия
сознания и волн между собой, так и с внешними условиями. Различное
взаимоотношение сознания и воли при совершении преступлений лежит в основе
деления вины на формы, а в пределах одной и той же формы вины — на виды[10].
Действующее уголовное
законодательство (ст. 26) устанавливает две формы вины — умысел и неосторожность[11].
Теория проводит деление умысла на
прямой и косвенный, а неосторожность делится на два вида: преступную
самонадеянность и преступную небрежность.
В соответствии с законом преступление
признается совершенным умышленно «если лицо, его совершившее, сознавало
общественно опасный характер своего действия или бездействия, предвидело его
общественно опасные последствия и желало их или сознательно допускало
наступления этих последствий». Трактовка данной формулы проводится следующим
образом: в законодательном определении умысла выделяют три характерных
признака[12]:
1)
сознание лицом общественно опасного характера деяния;
2)
предвидение его общественно опасных последствий;
3)
желание либо допущение этих последствий.
Первые
два признака (сознание и предвидение) образуют интеллектуальный момент умысла,
третий компонент (желание либо допущение) составляет волевой признак умысла.
Различие между прямым и косвенным умыслом проводится по характеру предвидения
последствий. Лицо, действующее с прямым умыслом, предвидит неизбежность
наступления общественно опасных последствий. Субъект, который действует с
косвенным умыслом, предвидит возможность наступления преступного результата.
Различие между прямым и косвенным умыслом по волевому моменту заключается в
том, что при прямом умысле виновное лицо желает наступления общественно
опасных последствий, при косвенном умысле — сознательно допускает их
наступление.
Например,
с прямым умыслом на убийство действовав Д. который произвел в свою знакомую С.
два прицельных выстрела, а затем выстрелил третий раз в упавшую С. и ушел с
места преступления после того, как убедился, что она убита Д стреляя в С.
сознавал общественно опасный характер своих действии, предвидел, что в
результате их должна наступить смерть и желал этого[13].
С
косвенным умыслом на убийство действовал, например М., который сопровождая
груз, находившийся на железнодорожной платформе, заметил подростков, которые
бросали в состав камни. Чтобы отпугнуть подростков, М. бросил в них металлический
штуцер, которым убил одного из подростков Бросая штуцер с близкого расстояния,
М. сознавал опасный характер своих действий, предвидел возможность ранения
подростков и хотя не желал лишить кого-либо жизни, сознательно допустил
такого рода последствия.
Согласно
действующему уголовному законодательству преступление признается совершенным
по неосторожности если лицо, его совершившее, предвидело возможность
наступления общественно опасных последствий своего действия либо бездействия,
но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение, либо не предвидело
возможность наступления таких последствий, хотя должно было и могло их
предвидеть.
Таким образом, в контексте
исследуемой категории структура вины — это определенное сочетание элементов
сознания и воли, посредством которых осуществляется содержи тельная характеристика
субъекта к противоправному деянию и его последствиям. Форма вины при таком
подходе предстает как структурная организация интеллектуально-волевых моментов,
харак-теризующих умысел и вину как психическое отношение к содеянному[14].
Итак,
в УК содержится общее определение неосторожной формы вины, а также дается
юридическое понятие двух видов неосторожности: преступной самонадеянности и
преступной небрежности.
Преступная самонадеянность
характеризуется тем, что виновный предвидит возможность наступления
общественно опасных последствий своего деяния, но легкомысленно рассчитывает
на их предотвращение. Традиционно считается, что предвидение лицом возможности
наступления общественно опасных последствий своего действия (бездействия)
составляет интеллектуальный момент преступной самонадеянности, а легкомысленный
расчет на их предотвращение — волевой[15].
По своему интеллектуальному моменту
преступная самонадеянность имеет некоторое сходство с косвенным умыслом. Однако
в отличие от косвенного умысла, при котором виновный предвидит реальную
возможность наступления преступных последствий, самонадеянность характеризуется
предвидением абстрактной возможности наступления таких последствии. Различие
преступной самонадеянности и косвенного умысла проводится и по волевому
моменту.
Считается, что при косвенном умысле
лицо безразлично относится к наступлению опасных последствий, при преступной
самонадеянности сознание и воля лица направлены на предотвращение наступления
таких последствий. При этом лицо рассчитывает на достаточно конкретные, реально
существующие факторы, способные объективно противодействовать наступлению
преступного результата. Однако в силу неблагоприятного стечения обстоятельств
расчет не срабатывает. Виновный может рассчитывать на собственные личные
качества (силу, ловкость, знание, умение, находчивость, опыт, мастерство,
квалификацию), на действия других лиц, сил природы, машин, механизмов,
физических или химических законов и процессов, а также ни другие, вполне
определенные обстоятельства, значение которых он переоценивает. Расчет
оказывается неосновательным и преступного результата избежать не удается. Таким
образом, расчет хотя и легкомысленный, но на конкретные факторы, способные по
мнению виновного, предотвратить наступление опасных последствий, существенно
отличает преступную самонадеянность от косвенного умысла, при котором такой
расчет отсутствует, а имеется только фактически необоснованная надежда, что
преступный результат, может быть, не наступит.
Например, водитель автомобиля
Семенов, видя движущуюся впереди гужевую повозку, не выбрал безопасную
скорость с учетом дорожных и метеорологических условий, не соблюдал безопасную
дистанцию, а в момент возникновения опасной обстановки не принял своевременных
мер к снижению скорости, рассчитывая, что высокая квалификация и большой опыт
вождения позволят ему объехать гужевую повозку. Однако опыта и ловкости шофера
оказалось недостаточно, чтобы предотвратить наезд, В результате водителю
гужевой повозки Агошкову были причинены телесные повреждения, повлекшие за
собой смерть потерпевшего. В приведенном примере преступной самонадеянности
наличествуют два момента: предвидение наступления опасных последствий и
легкомысленный расчет на их предотвращение[16].
Подведем краткий обобщающий итог.
Итак, вина представляет собой целостную
и достаточную (для определения характера и степени ответственности)
характеристику преступления, раскрывающую все существенные стороны содеянного.
При этом вина не тождественна деянию, причиняющему вред, как любое отражение
не тождественно своему объекту. В случае совершения преступления вина
обнаруживает антисоциальное либо пренебрежительное отношение индивида к
правовым запретам, связывает внешне, противоправное с внутренне порочным и
социально опасным. Вина образует субъективную сторону преступного деяния и
одновременно выступает характеристикой преступления всех его существенных
признаков, необходимых для привлечения к уголовной ответственности.
В ст. 26 УК дается юридическое
определение двух видов неосторожности как формы вины: преступного легкомыслия и
преступной небрежности. Законодательное определение неосторожной формы вины
(как и умышленной) связывается лишь с совершением преступлений с материальным
составом.
Уголовный кодекс отражает принятое в
теории уголовного права и в судебной практике деление умысла на прямой и
косвенный и деление неосторожности на два вида. Однако при этом наряду с
небрежностью вместо самонадеянности выделяется преступное легкомыслие.
Представляется, что название одного
из видов неосторожности преступным легкомыслием неточно выражает сущность
психологического отношения виновного лица к содеянному, ибо не легкомыслие, а
уверенность субъекта в возможности предотвращения опасных последствий ведет к
совершению опасного деяния[17].
Преступное легкомыслие
характеризуется как легкомысленный расчет на предотвращение опасных последствий
при отсутствии достаточных оснований.
Указание на отсутствие достаточных
оснований дает возможность квалифицировать деяние как неосторожное
преступление и в тех случаях, когда лицо рассчитывало не столько на свои
способности и возможности, сколько на другие вполне конкретные обстоятельства,
которые, по мнению виновного лица, могли предотвратить наступление вредных
последствий.
Данное указание является верным,
поскольку в ряде случаев именно необоснованный расчет на так называемые
привходящие обстоятельства вызывает у субъекта решимость действовать
недозволенным образом и ведет к неблагоприятному исходу[18].
Так же как и умысел, психическое
отношение виновного к содеянному характеризуется при неосторожности
интеллектуальным и волевым элементами.
Интеллектуальный элемент преступного
легкомыслия характеризуется предвидением возможности наступления общественно
опасных последствий своих действий (бездействия).
Волевой элемент преступного
легкомыслия характеризуется самонадеянным расчетом на предотвращение этих
последствий.
По законодательной формулировке
содержание интеллектуального элемента преступного легкомыслия почти что
совпадает с таковым при умысле (в обоих случаях лицо предвидит наступление
общественно опасных последствий). Однако на самом деле содержание этого
предвидения отличается.
Во-первых, при преступном легкомыслии
лицо предвидит только возможность наступления общественно опасных последствий
(при прямом умысле еще и неизбежность).
Во-вторых, и это главное, предвидение
при преступном легкомыслии носит абстрактный характер. Это значит, что лицо
предвидит, что от такого (подобного) деяния, которое оно совершает, вообще (в
принципе) могут наступить такие-то последствия. Однако в своем конкретном
случае лицо исключает наступление таких последствий и, следовательно, лично для
себя их не предвидит. Таким образом, действующий с преступным легкомыслием не
осознает реального развития причинной связи между своим поведением и
наступившими в итоге преступными последствиями[19].
Абстрактное предвидение возможности
наступления общественно опасных последствий своего деяния связывается при
преступном легкомыслии с самонадеянным расчетом на их предотвращение. Этот
расчет и эта надежда должны основываться. На реальных обстоятельствах, которые
в принципе (вообще) способны предотвратить наступление общественно опасных
последствии. К ним относятся: действия и опыт самого виновного, действия других
лиц, механизмов и т. д. Однако несмотря на это указанный расчет оказывается
самонадеянным (легкомысленным), так как эти обстоятельства не смогли
предотвратить наступление преступных последствий, и они все-таки наступили.
Типичным примером преступного
легкомыслия является психическое отношение лица, управляющего механическим
транспортным средством, к нарушению правил дорожного движения и эксплуатации
транспортных средств и наступившими в результате этого последствиям (ст. 264).
Допустим, водитель автомашины едет с превышением допускаемой скорости. При
этом он предвидит, что вообще от превышения скорости могут наступить преступные
последствия, что в результате такого превышения он не сможет предотвратить
наезд на потерпевшего (пешехода) и, следовательно, не сможет предотвратить
причинение ему вреда (как водитель он знает, что ограничение скорости и существует
для предотвращения возможного вреда). Тем не менее лично для себя водитель
обычно исключает наступление такого результата, надеясь при этом на собственный
опыт безаварийного вождения автомобиля («езжу десять лет и ничего не
случалось»), на исправное техническое состояние автомашины («только неделю как
из капитального ремонта»), па хорошее покрытие дороги, па сухую погоду и т. д.
и т. п. Однако в конечном («роковом») случае все эти надежды оказались
неосновательными, и виновный не сумел предотвратить наступление тяжких
последствий (он все же совершил наезд на пешехода, причинив ему, к примеру,
тяжкие телесные повреждения)[20].
Различие между умыслом (косвенным) и
преступным легкомыслием лежит как в сфере интеллектуального элемента (при
преступном легкомыслии предвидение носит абстрактный характер, а при умысле
косвенный), так и в сфере волевого элемента (при легкомыслии лицо самонадеянно
рассчитывает на предотвращение наступления последствий своих общественно
опасных действий (бездействия), а при косвенном умысле сознательно допускает
наступление этих последствии (либо безразлично относится к ним)[21].
В качестве краткого обобщающего
вывода отметим - преступное легкомыслие характеризуется как легкомысленный
расчет на предотвращение опасных последствий при отсутствии достаточных
оснований. Различие между умыслом и преступным легкомыслием лежит как в сфере
интеллектуального элемента, так и в сфере волевого элемента.
Содержание преступной небрежности
раскрыто в ст. 27 УК, где говорится, что преступная небрежность характеризуется
непредвидением возможности наступления общественно опасных последствий при
наличии обязанности (долженствования) и возможности предвидеть эти последствия[22].
Непредвидение лицом возможности
общественно опасных последствий включает в себя как отсутствие сознания
общественной опасности совершаемого деяния, так и отсутствие предвидения
вредных последствий. По мнению В. Г. Макашвили, непредвидение последствий при
небрежности свидетельствует об осознаваемом пренебрежении лица к требованиям
норм права и интересам других лиц[23].
Интеллектуальный элемент преступной
небрежности выражается в том, что лицо не предвидело возможности наступления
опасных последствии своих действии (бездействия).
Волевой элемент характеризуется тем,
что лицо при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и
могло их предвидеть. Последнее означает, что виновный имел реальную возможность
предвидеть общественно опасные последствия своего деяния, но не напряг свои
психические силы (возможности), свою волю, чтобы превратить указанную реальную
возможность в действительность и предотвратить наступление преступного
результата.
Ответственность за преступления,
совершенные по преступной небрежности, обосновывается тем, что субъект хотя и
не предвидел наступления общественно опасных последствий (отрицательный
признак), по должен был и мог предвидеть их наступление (положительный
признак).
Для установления того, должно ли было
и могло ли лицо предвидеть общественно опасные последствия своего деяния,
теория уголовного права и судебная практика пользуются двумя критериями:
объективным и субъективным[24].
Обязанность лица предвидеть
общественно опасные последствия своего действия или бездействия («должно было»)
определяется на основе объективного критерия преступной небрежности, применяя
этот критерий, судебная практика исходит из своего рода усредненного понимания
степени предусмотрительности, присущей лицам определенной профессии,
деятельности, должной мерой предусмотрительности, предъявляемой к любому
(«среднему») человеку в обществе, объективный критерий не учитывает
индивидуальных особенностей психических возможностей лица в силу этого имеет
вспомогательное значение.
Решающим в деле определения
психического отношения в форме преступной небрежности является субъективный
критерий («могло предвидеть»), означающий учет индивидуальных психических
особенностей конкретного субъекта, вытекающих из его жизненного опыта, его
образования, его квалификации, его состояния психики и здоровья, а также той
конкретной обстановки, в которой действовало (бездействовало) лицо, допустившее
наступление общественного опасного последствия.
В качестве иллюстрации совершения
преступления по небрежности можно привести следующий пример: Щ., желая разрядить
ружье, пытался опасным способом перевести курок с боевого взвода в обычное
положение, не отведя ствол в сторону от своего туловища. Курок неожиданно
сорвался, последовал выстрел, которым был убит М. Действуя подобным образом,
Ш., хотя и не предвидел, но должен был и мог предвидеть наступление смерти
потерпевшего. Следовательно, Щ. совершил убийство по неосторожности в виде
преступной небрежности[25].
Таким образом, подведем краткий
обобщающий вывод по данной главе.
Итак, установили, что преступная
небрежность характеризуется непредвидением возможности наступления общественно
опасных последствий при наличии обязанности и возможности предвидеть эти
последствия
Объективный критерий небрежности
заключается в обязанности лица предвидеть наступление опасных последствий.
Эта обязанность может вытекать из закона, занимаемой должности и других
обстоятельств.
Субъективный критерий небрежности
заключается в наличии возможности предай деть наступление опасных последствий.
Вывод о такой возможности делается на основе анализа данных об образовании,
профессии; состоянии здоровья и других признаков, характеризующих
интеллектуально-волевые способности лица. При наличии объективного и
субъективного критериев небрежности лицо признается виновным.
Анализируя положения нового Уголовного
кодекса, к сожалению, замечаешь, что он далек от совершенства. Это, в
частности, относится к несогласованности некоторых положений Общей и Особенной
частей. Речь в данном случае идет о ситуации, возникающей в связи с включением
в кодекс ч. 2 ст. 24, относящейся к характеристике уголовной ответственности
за неосторожное преступление. Отметим, что речь идет о совершенно правильной и
четкой норме[26].
Положение ч. 2 ст. 24 УК, согласно
которой «деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением
только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей
статьей Особенной части настоящего кодекса»,— новая уголовно-правовая норма,
логически вытекающая из принципов законности и вины.
Статья 8 УК, формулирующая основания
уголовной ответственности, требует, чтобы в деянии, совершенном лицом,
привлекаемым к уголовной ответственности, были установлены все признаки
состава преступления.
Формулировка ч. 2 ст. 24 предполагает,
что в Особенной части кодекса органы следствия и суд найдут в характеристике
конкретных составов четкое указание на то, что закон позволяет привлекать к
ответственности за соответствующее действие или бездействие при наличии неосторожной
вины.
Но во многих случаях нас ждет не
только разочарование, но недоумение по поводу грубой несогласованности Общей и
Особенной частей УК.
Фактическая сторона дела состоит в
том, что из 256 статей Особенной части 44 относятся к неосторожным
преступлениям. Непосредственно в заголовки статей указание на неосторожную
вину внесено в 5 случаях: ст. 109 — причинение смерти по неосторожности; ст.
118 — причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по
неосторожности; ст. 168 — уничтожение или повреждение имущества; ст. 224 —
небрежное хранение огнестрельного оружия; ст. 347 - уничтожение или повреждение
военного имущества. В 18 случаях о неосторожной вине можно сделать вывод
исходя из диспозиции, где говорится о небрежном отношении к службе (ст. 293 —
халатность), причинении по неосторожности тяжкого или средней тяжести вреда
здоровью человека (ст. 143 — нарушение правил охраны труда) и т. п. Остальные
случаи этой категории связаны со статьями 124, 216, 218, 219. 236, 238, 261.
263, 264, 266, 268, 269, 329, 350, 351, 352.
В ст. 215 — нарушение правил
безопасности на объектах атомной энергетики и ст. 217 — нарушение правил
безопасности на взрывоопасных объектах в основном составе указание на
неосторожность отсутствует. О неосторожности говорится лишь применительно к
смерти человека и иным тяжким последствиям (части вторые указанных статей).
Двадцать одна статья, явно относящаяся
к неосторожным преступлениям, никакого намека на неосторожную вину не
содержит (в их числе 11 экологических, 6 воинских преступлений). К ним
принадлежат: ст. ст. 225 — ненадлежащее исполнение обязанностей по охране
оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств; ч. 5 ст. 228 и
ч. 4 ст. 234 — нарушение правил производства, изготовления, приобретения,
хранения, перевозки наркотических, сильнодействующих и ядовитых средств и
веществ; 246 — нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ;
248 — нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо
другими агентами или токсинами; 249 ¾ нарушение ветеринарных правил и правил,
установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений; 250 — загрязнение
вод; 251 — загрязнение атмосферы; 252 — загрязнение морской среды; 254 — порча
земли; 255 — нарушение правил охраны и использования недр; 257 — нарушение
правил охраны рыбных запасов; 259 — уничтожение критических местообитаний для
организмов, занесенных в Красную книгу; 262 — нарушение режима особо
охраняемых природных территорий и природных объектов; 271 — нарушение правил
международных полетов; 340—344 и 348 — преступления против военной службы.
Дело не только в решении вопросов
квалификации, но и в реализации ст. 3 Закона «О введении в действие Уголовного
кодекса РФ», в соответствии с которой необходимо пересмотреть вынесенные до 1
января 1997 г. приговоры в целях приведения их в соответствие с УК. Тот же
Закон требует прекратить все возбужденные уголовные дела о деяниях, не
признающихся преступлениями в соответствии с УК РФ. Совершенно очевидно, что к
таким преступлениям относятся и неосторожные преступления, сохранившие
наименования, относящиеся к УК 1960 г., но не получившие в новом УК статуса
неосторожных. Это ведь означает, что отныне ответственность за эти
преступления возможна лишь при наличии умышленной вины, а дела о лицах,
отбывающих наказание за такие преступления, совершенные при неосторожной
вине, подлежат прекращению.
Поправить сложившуюся ситуацию
непросто, хотя принципиальных трудностей здесь нет. По своей сути преступления,
не включенные в новом УК в разряд неосторожных, конечно, являются таковыми.
Возлагать надежду на Верховный Суд,
который в недавнем прошлом своими разъяснениями «выправлял» положение, нельзя.
Необходимо законодательное решение — сформулировать положение, в соответствии
с которым во всех указанных случаях ответственность возникает при наличии
неосторожной вины или наряду с умыслом.
В заключение подведем обобщающие
выводы по исследованной теме.
Итак, вина в Уголовном
законодательстве регулируется гл. 5 ст. 24-28 УК РФ.
В процессе изучения установили, что
вина необходимый признак состава преступления и в этом отношении входит в
основание уголовной ответственности. Вина является и принципом уголовной
ответственности.
В ч. 1 ст. 24 устанавливается, что
вина возможна лишь в двух формах - умысла и неосторожности.
Сходство между умыслом и
неосторожностью заключается в том, что и умысел и неосторожность являются
формами виновного психического отношения к совершенному деянию и его
последствиям. Их различия - в специфическом содержании интеллектуального и
волевого моментов, образующих умышленную и неосторожную вину.
Таким образом, при изучение
теоретического материала необходимо в заключение отметить о осуществляющих
проблемах применения законодательных формул вины.
В последние годы вполне обоснованной
критике подвергаются три момента, касающиеся законодательных формул вины:
непоследовательность законодателя при указании форм вины в конкретных составах;
интеллектуалистическая концепция, положенная в основу законодательных формул
умысла и неосторожности; стремление превратить теорию вины в комментарий закона,
в его апологетику.
К недостаткам действующего уголовного
законодательства многие авторы относят наличие в Уголовном кодексе РФ преступлений
с неопределенной формой вины. 77% статей предусматривают совершение
преступлений умышленно, причем 57% — с прямым умыслом, 20% — как с прямым, так
и косвенным. Деяния, предусмотренные в 13% статей, могут быть совершены как
умышленно, так и неосторожно. Действующий УК содержит 10% статей,
предусматривающих уголовную ответственность за неосторожность, однако при этом
в них отсутствует указание на небрежное совершение преступных деяний.
Аналогичная практика формулирования диспозиций уголовно-правовых норм
используется составителями проектов УК.
Сложившаяся пробельность уголовного
законодательства усугубляется несовершенством, законодательных формул вины, их
тенденциозной трактовкой, в результате чего реальное психологическое
содержание вины подменяется нормативистскими представлениями об
интеллектуально-волевых компонентах умысла и неосторожности.
Изменение политических ориентиров
России и связанная с этим процессом реформа уголовного законодательства привели
к отходу от социально-политической (идеологизированной) оценки вины и вместе с
тем обнаружили несовершенство законодательных формул основных форм вины.
На первый взгляд может показаться,
что действующий Уголовный кодекс избежал одностороннего подхода в обрисовке
форм и видов вины и представил удачную характеристику интеллектуально-волевых
моментов умышленного и неосторожного поведения. По крайней мере в этом нас
пытаются убедить авторы ряда монографий, учебников и пособий по уголовному
праву. Однако тщательное изучение показывает, что законодатель при описании и
дифференциации форм и видов вины придерживается интеллектуалистической
концепции. Об этом свидетельствует описание так называемых волевых признаков
умысла и неосторожности, которые в большинство своем характеризуют не столько
волю субъекта преступления, сколько содержание его сознания. Так, при описании
волевого признака умысла в законе использован термин «желает», который с определенной
долей условности можно отнести к волевому моменту вины, косвенный умысел
обозначен словосочетанием «сознательно допускает». Волевой признак преступной
самонадеянности формулируется как «легкомысленный расчет» на предотвращение
опасных последствий. Применительно к небрежности тот же признак сформулирован в
словах «должно было и могло предвидеть».
Таким образом, в
отношении проблем, возникающих на практике при разрешении судебных, касающихся
вины, можно сказать, что они свидетельствуют о необходимости совершенствования
законодательства и приведения судебной практики в соответствие с законом.
Нормативно-правовые источники:
1. Конституция Российской Федерации от
12.12.1993 г. №б/н // Российская газета. – 1993. – 25 декабря.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации
от 13.06.1996 г. №63-ФЗ // СЗ РФ. – 1993. - №25. – Ст.2954.
Научная и учебная литература:
1.
Гиляцев Ф.Г. Вина
и криминалистическое поведение личности. – М., 1991
2.
Дагель П.С.
Субъективная сторона преступления и ее установление. – Воронеж, 1974
3.
Дудник Н.А. Цена
неосторожности. – М., 1985
4.
Комментарий к
Уголовному кодексу РФ. / Под ред. Ю.И. Скуратова. – М., 2009
5.
Комментарий к
Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко. - М., 2006
6.
Назаренко Г.В.
Вина в уголовном праве. – Орел, 1996
7.
Научно-практический
комментарий к Уголовному кодексу РФ. / Под ред. П.Н. Панченко. – М., 2006
8.
Рарог А.И. Общая
теория вины в уголовном праве. – М., 1980
9.
Таганцев Н.С.
Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая: В 2 т. - М., 1994.
10.
Уголовное право
России. Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. – М., 2009
11.
Уголовное право
РФ. Общая часть / Под ред. Б.В. Здравомыслов. – М., 2008
12.
Угрехелидзе М.Г.
Проблемы неосторожной вины в уголовном праве. – Тбилиси, 1976
Публицистические материалы:
1.
Горбуза А. О
времени при умышленной вине обстоятельств, допущенных по неосторожности //
Советская юстиция. – 1982. - № 18
2.
Дагель П.С.
Развитие института вины в советском уголовном праве // Учение записки ДВГУ. –
1977. – Вып.19. – с. 81-94
3.
Здравомыслов Б.В.
Формы вины и их регламентация в уголовном законодательстве // Советская
юстиция. – 1981. - № 15
4.
Кригер Г. Определение
форм вины // Советская юстиция. – 1978. - № 20
5.
Камхадзе К. Учет
неосторожной вины в судебной практике // Советская юстиция. – 1984. - № 5
6.
Пинчук В.
Ответственность за неосторожные преступления по новому УК. // Законность. –
1997. - № 4. – с. 38-40