Институт ответственности государства
за вред, причиненный правоохранительными органами
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение. 3
1. Этапы Формирования И Развития
Института Ответственности Государства 16
2. Обстоятельства Возникновения
Гражданско-Правовой Ответственности За Вред, Причиненный Актами
Правоохранительных Органов. 38
3. Субъекты Правоотношений По
Возмещению Вреда, Причиненного Актами Правоохранительных Органов. 61
Заключение.
Список литературы..
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы обусловлена, прежде всего, той ролью, которую играет
институт ответственности за вред причиненный актами правоохранительных органов
и суда в современном обществе и организации деятельности указанных органов.
Для эффективного осуществления
своих функций государство создает специальные органы (аппарат) принуждения,
позволяющие ему придавать своим велениям обязательную силу. Данные органы имеют
возможность по мере необходимости, в случаях и пределах, установленных законом,
определенным образом ограничивать права и свободы частных лиц (как физических,
так и юридических), возлагать на них соответствующие обязанности.
Суть деятельности
правоохранительных органов, а в особенности – суда, как правило, заключается именно
в принятии актов, которыми субъекты общественных отношений принудительно
ограничиваются в своих правах либо обязываются к совершению определенных
действий.
К сожалению, на практике
имеют место случаи, когда такие акты принимаются с нарушением принципа
законности, являются результатом допущенных в процессе правоприменения ошибок и
злоупотреблений. Неслучайно в юридической литературе не раз было отмечено, что «силовые
структуры, которые создаются для обеспечения безопасности общества, в
определенных условиях сами становились источниками опасности для общества»[1]. Конституционный Суд РФ вынужден был
констатировать, что «…в настоящее время суды надзорной инстанции отменяют и
изменяют значительное число судебных постановлений нижестоящих судов,
обеспечивая тем самым исправление допущенных существенных судебных ошибок и
защиту нарушенных прав»[2].
Возможность защиты от
действий (актов), которыми государственная власть необоснованно вмешивается в
права частных лиц, является центральной составной частью современных
конституций и правовых систем. Причем согласно признаваемым мировым сообществом
принципам, лицу должна быть предоставлена возможность добиваться не только
отмены данных актов и полного восстановления в правах, но и возмещения
причиненного ему данными актами вреда (получения справедливой компенсации).
Так в Конституции РФ[3] закреплено, что каждый имеет право
на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или
бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (статья
53), права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются
законом, а государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию
причиненного ущерба (статья 52).
Конституционные нормы, закрепляющие
право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями государственных
органов, получили свое развитие и дальнейшую конкретизацию в нормах отраслевого
законодательства.
Обращает на себя внимание, что в ст.
1070 Гражданского кодекса Российской Федерации[4] установлены
специальные правила возмещения вреда, причиненного незаконными действиями
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, наличие
которых, как представляется, обусловлено спецификой осуществляемой данными органами
деятельности. Кроме того, процессуальный институт реабилитации получил свое закрепление в главе 18
Уголовно-процессуального кодекса РФ[5], которая содержит нормы, регламентирующие
основания права на реабилитацию, порядок возмещения имущественного вреда,
компенсацию за причиненный моральный вред, восстановление иных прав
реабилитированного.
Таким образом,
законодатель установил ответственность государства за вред, причиненный актами
правоохранительных органов и суда. Однако на практике реализация указанных норм
связана с рядом трудноразрешимых проблем. Так использование
внутригосударственных средств защиты далеко не всегда позволяет лицу получить
возмещение вреда, причиненного нарушением его права на справедливое судебное
разбирательство, в том числе в результате незаконного принятия судом актов, не
разрешающих гражданское дело по существу. В связи с несовершенством бюджетного законодательства и
несогласованностью действий государственных органов возникают трудности с
исполнением решений о возмещении вреда, причиненного актами правоохранительных
органов и суда. Актуальными остаются проблемы определения размера вреда,
подлежащего возмещению (компенсации), и возможных злоупотреблений со стороны
лиц, его определяющих.
Не разрешен и ряд
теоретических вопросов, так не утихает спор о правовой природе отношений по
возмещению вреда реабилитированному, высказываются мнения о необходимости
отказа от принципа вины как основания для возникновения ответственности
государства за деятельность его органов и должностных лиц.
Таким образом, институт
ответственности государства за вред, причиненный актами правоохранительных
органов и суда, требует глубокого теоретического осмысления.
Предметом исследования выступают правовые нормы и теоретические положения, на
которых основано правовое регулирование отношений по возмещению вреда,
причиненного незаконной деятельностью (актами) правоохранительных и судебных
органов и их должностных лиц, а также практика применения данных норм.
1. Этапы формирования и развития института
ответственности государства
Как
отмечал И.А. Покровский, обязательства из правонарушений были исторически
древнейшим видом обязательств. Но тогда они преследовали двоякую цель: с одной
стороны, возмещение причиненного вреда, а с другой стороны – некоторое
имущественное наказание правонарушителя; в том имущественном штрафе, который
влекло за собою правонарушение, сплошь и рядом сливались и вознаграждение за вред,
и карательный штраф в собственном смысле. Дальнейшая историческая эволюция этих
обязательств заключается в том, что постепенно эта вторая, карательная, функция
их отпадает (переходя в руки уголовного права), и для гражданского права
остается только задача первого рода – организация возмещения причиненного
вреда. Такое разрешение диктуется самой природой обеих функций:
уголовно-правовое наказание имеет свои особые цели и определяется совершенно
иными началами, чем те, которыми может руководиться гражданское право[6].
Идея
возмещения ущерба лицу, невиновно привлеченному к уголовной ответственности, не
является новой. Правовой институт возмещения вреда, причиненного незаконными
действиями (актами) правоохранительных органов и их должностных лиц,
представляет собой продукт длительной эволюции[7].
Интенсивное развитие указанная идея получила, начиная с периода буржуазных
революций в Европе.
Некоторые
элементы исследуемого правового института имелись и в русском дореволюционном
законодательстве. В то время главное направление делалось в сторону правового
регулирования деятельности работников правоохранительных органов; законодатель
принимал целый ряд правовых норм, регламентирующих возмещение вреда,
причиненного гражданину, незаконно подвергнутому уголовному преследованию[8].
Так многие русские дореволюционные юристы «выступали за установление надежных
гарантий защиты интересов пострадавших посредством введения исков к судьям,
поскольку принцип государственного возмещения ущерба, нанесенного жертвам
необоснованного уголовного преследования, не получил в России специального
законодательного признания. Ответственность должностных лиц, в том числе судей,
по искам граждан, потерпевших от их служебных действий, была введена еще Петром
I, который позволил последним «в партикулярных обидах бить челом» на должностных
лиц и «искать с них судом, где надлежит». Таким образом, судьи, умышленно или
неосмотрительно постановившие приговор о наказании невиновного, были обязаны
возвратить его из ссылки за свой счет, заплатить ему за уголовное наказание от
100 до 600 рублей, а за исправительное от 10 до 60 рублей, возместить ему
убытки, обеспечить в необходимом случае содержание ему и семейству»[9].
До
недавнего времени считалось (в некоторых странах и в настоящее время
считается), что государство не должно нести ответственность (в том числе
гражданско-правовую) за свои действия, а также за акты власти и действия своих
органов и должностных лиц независимо от правомерности либо противоправности
действий, повлекших причинение вреда. Постепенный отход от этой точки зрения
начался в XIX веке, когда стали появляться законы, допускавшие возможность
привлечения к имущественной ответственности должностных лиц, причинявших ущерб
противоправными действиями при исполнении своих служебных обязанностей.
Ответственность
государства – «давнишняя идея либеральной доктрины, представляющая собой один
из философских столпов правового государства»[10].
Стремление исключить или ограничить ответственность государства является либо
данью давно отжившей традиции, либо свойственно абсолютным монархиям и
тоталитарным режимам. Общедемократический принцип возмещения государством
ущерба, причиненного гражданам, закреплен в конституциях большинства государств
мира, реализован в законодательстве, регулирующем судебную деятельность, или в
специальных законах об ответственности государства[11]. Так, во Франции в
соответствии с Кодексом судоустройства государство возмещает ущерб, причиненный
в результате неправильной деятельности по осуществлению правосудия. Однако эта
ответственность наступает, когда судья или коллегиальный орган, деятельность
которых обжаловал потерпевший, совершили грубую ошибку или отказали в правосудии.
Ответственность судей за личную профессиональную ошибку регулируется законодательством
о статусе магистратуры и особыми законами в отношении судей специальных судов.
Согласно ст. 1 Органического закона 79-43 от 18 января 1979 г. судья персонально ответственен за свои действия. Но государство гарантирует возмещение
ущерба, причиненного ошибками судей, сохраняя за собой право предъявления
регрессного иска[12].
Статья
34 Конституции ФРГ устанавливает следующее правило: “если какое-либо лицо при
осуществлении порученной ему государственной должности нарушит свои служебные
обязанности к третьим лицам, то в принципе ответственность несет государство
или государственный орган, на службе которого состоит это лицо”[13]. Пункт 4 ст. 19
Конституции ФРГ предусматривает возможность обращения в судебные органы
каждому, «чьи права нарушены государственной властью». В этих случаях
потерпевшие для защиты субъективных прав вправе подать исковое заявление в
обычные суды[14].
В
отечественной правовой системе возможность возмещения вреда, причиненного
незаконными действиями должностных лиц при осуществлении публичной власти,
впервые была предусмотрена в законодательных актах конца ХIХ – начала ХХ вв. Исследуемые
отношения регулировались законодательными актами, принадлежащими к различным
отраслям права: статьи 677-680 ч.1 тома Х Свода Законов Российской Империи[15]; статьи
1316-1336 Устава гражданского судопроизводства[16];
статьи 121, 780-784 Устава уголовного судопроизводства 1864 г.[17]. Возмещение
вреда, причиненного гражданину при осуществлении публичной власти,
рассматривалось в качестве «вознаграждени». В соответствии с законодательством
конца ХIХ – начала ХХ вв. всякое должностное
лицо, действовавшее из корыстных или иных личных видов, по суду доказанных,
обязано вознаградить потерпевшего за убытки и вред[18].
Оправданному подсудимому дозволялось просить вознаграждение за вред и убытки,
причиненные ему «неосновательным привлечением его к суду» (ст.78 Устава уголовного
судопроизводства). Взыскание этого вознаграждения допускалось в порядке искового
производства как с частных лиц, по вине которых обвиненный неправильно
привлечен к суду, искажавших обстоятельства происшествия и давших ложные
показания или подговаривавших к тому других лиц, так и с должностных лиц
(судебного следователя, прокурора), действовавших пристрастно, притеснительно,
без законного повода или основания, или вообще недобросовестно. Судьи,
умышленно или по неосмотрительности и невнимательности к делу, вынесшие
невиновному обвинительный приговор, обязаны были за свой счет возвратить его из
мест ссылки или заключения и заплатить приговоренному от ста до шестисот рублей[19]. Сверх того,
они должны были вознаградить все понесенные им от этого убытки. Таким образом,
ответственность должностных лиц при осуществлении публичной власти строилась на
началах личной ответственности перед потерпевшим при наличии вины должностного
лица, доказанной в судебном порядке[20].
И.Я.
Фойницкий писал, что «обвинитель и свидетели отвечают за вред, от привлечения к
суду происходящий, при условии доказанной на суде уголовной вины или
недобросовестности; рамки ответственности доносителя… несколько шире: он отвечает
и за неосмотрительность»[21].
В
юридической литературе дореволюционной России неоднократно указывалось на
насущную потребность в законодательном закреплении принципа государственного
вознаграждения за вред, причиненный государственными органами в сфере
уголовного преследования[22],
однако на практике этот принцип реализован не был.
В
послереволюционный период становление и совершенствование правового регулирования
возмещения вреда, причиненного государственными органами и их должностными
лицами, условно разделяется исследователями[23]
на четыре этапа: первый этап охватывает промежуток времени с 1917 по 1922 годы,
второй – с 1922 по 1961 годы, третий этап – с 1961 по 1977 годы, четвертый этап
устанавливается с 1977 года по настоящее время.
Далее
мы проведем более подробную характеристику перечисленных этапов.
1)
А.Л. Маковский отмечает, что первой нормой общего характера, решившей плохо ли,
хорошо ли, но в принципе проблему гражданской ответственности государства за
акты власти, в российском праве стала статья 407 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. (ГК 1922 г.).[24]
Не подвергавшаяся никаким изменениям в течение сорока с лишним лет своего
существования, эта статья первого российского Гражданского кодекса во многом
предопределила последующие нормы советского и российского права на ту же тему[25].
В проекте ГК 1922 г. предусматривалось установить в виде общего правила
ответственность учреждения за «неправильные служебные действия его должностных
лиц». Но в результате внесения кардинальных изменений в проект статья 407 ГК 1922 г. была изложена уже в абсолютно ином виде[26]:
«Учреждение отвечает за вред, причиненный неправильными служебными действиями
должностного лица, лишь в случаях, особо указанных законом, если при том
неправильность действий должностного лица признана подлежащим судебным или
административным органом. Учреждение освобождается от ответственности, если
потерпевший своевременно не обжаловал неправильного действия. Учреждение
вправе, в свою очередь, сделать начет на должностное лицо в размере уплаченного
потерпевшему вознаграждения». А.Г. Гойхбарг, руководивший подготовкой ГК 1922 г., отмечал, что прообразом указанной законодательной нормы была статья 131 Веймарской
конституции 1919 г.[27]
Комиссия ВЦИК мотивировала внесение отмеченных изменений в проект ГК 1922 г. «опасением, что это может наложить большую ответственность» на государственные учреждения[28],
и считая, что в отдельных законах ответственность учреждений уже была предусмотрена,
установила, что «эта ответственность должна быть предусмотрена особым законом,
а как общее правило сейчас она очень опасна»[29].
Практика
первого десятилетия применения норм ГК 1922 г. постепенно двигалась по пути сужения сферы безответственности государства, созданной статьей 407 этого кодекса[30].
А.В.
Диков отмечает, что в течение длительного периода времени советское
законодательство о компенсации имущественных потерь и морального вреда
реабилитируемым гражданам оставалось разрозненным и несовершенным. Конституции
СССР и республик не провозглашали принципа ответственности государства за
незаконные действия должностных лиц. Ответственность государственных учреждений
допускалась лишь при издании особых законов; компенсация ущерба производилась
не в полном объеме. Отсутствовал специальный закон, комплексно регулирующий
восстановление имущественных, трудовых, жилищных, иных прав жертв
несправедливого уголовного преследования. Большинство нормативных актов носило
ведомственный характер; они содержали мало связанные друг с другом, отрывочные
положения. Не разграничивались случаи возмещения ущерба в зависимости от сферы
деятельности различных правоохранительных органов. Не дифференцировалась компенсация
вреда, являющегося следствием необоснованного осуждения, содержания под
стражей, и вреда, нанесенного действиями должностных лиц судебно-следственного
аппарата, не связанными с уголовно-процессуальными актами. Все это неизбежно
порождало трудности при практическом правоприменении. Отсутствие статистических
данных о практике государственной ответственности перед гражданами,
неправомерно пострадавшими в сфере правосудия, затрудняет объективную оценку
исследуемого правового института. Содержательный анализ нормативных источников
в сравнительно-историческом плане позволяет сделать вывод о
неудовлетворительном состоянии законодательства об ответственности государства,
его органов и должностных лиц. В частности, отвергалась возможность
имущественной компенсации морального вреда и не предусматривалось достаточных
средств заглаживания его иными способами (денежная компенсация морального урона
рассматривалась как анахронизм буржуазного права, несовместимый с социализмом)[31].
Действовавшие
на протяжении первого этапа становления и совершенствования правового регулирования
возмещения вреда, причиненного государственными органами и их должностными
лицами правовые нормы строго ограничивали обязанность государственного
учреждения возмещать вред, причиненный его служащими[32].
М.В.
Гордон отмечал, что “государственное учреждение отвечает за вред, причиненный
неправильными служебными действиями должностного лица, совершенными при
осуществлении функций власти, если такая ответственность предусмотрена
специальным законом”[33].
Между тем ст. 407 ГК РСФСР о действиях, совершенных при осуществлении функций
власти, ничего не говорит (вероятно, указанный автор имел в виду пункт 4
постановления Пленума Верховного суда СССР от 10 июня 1943 г.[34],
где речь шла о действиях должностных лиц в области административного
управления), но это можно лишь предполагать.
Примечательно,
что принятию ст. 407 ГК 1922 г. предшествовало принятие ряда нормативных актов,
имеющих прямое отношение к рассматриваемому правовому институту. К ним можно
отнести постановление СНК от 16 апреля 1920 года «О реквизициях и конфискациях»[35] и отменивший
его декрет СНК от 17 октября 1921 года «О порядке реквизиции и конфискации
имущества частных лиц и обществ»[36],
постановление СНК от 9 июня 1920 года «Об оказании помощи хозяйствам,
лишившимся лошадей на гужевой повинности»[37]
и отменившее его постановление СНК от 5 января 1922 года «О возмещении убытков,
понесенных на гужевой повинности вследствие падежа скота или повреждения
мертвого инвентаря»[38],
а также некоторые другие акты. Перечисленные нормативные акты (в силу их
малочисленности, а также вследствие того, что они были рассчитаны на строго
определенный круг общественных отношений) не могли обеспечить всесторонней
защиты прав граждан и организаций, регулирование которых охватывалось ст.407 ГК
1922 г.[39]
Поэтому дальнейшее развитие и совершенствование правового регулирования
отношений по возмещению вреда, причиненного должностными лицами, пошло по пути
постепенного увеличения числа специальных законов (возможность принятия которых
предусматривалась ст.407 ГК 1922 г.) и, следовательно, по пути расширения и
усиления защиты потерпевших от неправомерных актов власти.
2)
Второй этап (с 1922 по 1961гг.) характеризуется тем, что в его начале
действующее законодательство о возмещении вреда, причиненного государственными
органами и их должностными лицами при осуществлении правоохранительной
деятельности в юридической литературе в основном одобрялось, а затем одобрение
сменилось критикой и научным обоснованием целесообразности и социальной
необходимости установления оптимального (положительного) гражданско-правового
регламентирования рассматриваемых отношений и конструирования соответствующих
положений законодательства[40].
После
введения в действие ГК 1922 г. было принято множество законов и подзаконных
актов, среди которых к случаям, предусмотренным ст. 407 ГК 1922г., следует
отнести такие, как Положение о хлебных арбитражных комиссиях от 17 октября 1925
года, устанавливающее ответственность государственной хлебной инспекции перед
продавцом[41],
постановление СТО от 13 сентября 1923 года, обязавшее военное ведомство
возмещать вред, причиненный потравами[42],
постановление СТО от 24 июня 1925 года и впоследствии заменившие его
постановления, урегулировавшие обязанность возмещать вред, причиненный
проведением топографо-геодезических работ[43],
и некоторые другие.
Особый
вклад в укрепление законности и повышение уровня гарантий прав граждан в сфере
деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда
внесло разъяснение Наркомата труда РСФСР от 21 мая 1925 года «О порядке
применения п. “д” ст. 47 КЗоТ», согласно которому при оправдательном приговоре
или прекращении дела о лицах, находившихся под арестом или отстраненных от
работы по постановлению судебно-следственных властей в связи с обвинением в
уголовно наказуемом деянии, непосредственно связанном с их работой,
работодатель был обязан уплатить заработную плату не более, чем за два месяца с
момента ареста или отстранения. В случае же отстранения работника от трудовой
деятельности по инициативе работодателя, который был управомочен на это
(например, когда работник был застигнут с поличным на месте совершения
преступления, непосредственно связанного с его работой или сознался в
совершении такового), он (работодатель) обязан был уплатить заработную плату за
все время, прошедшее с момента приостановления выплаты по день оправдательного
приговора или прекращения дела[44].
К
той же группе актов относился Циркуляр НКЮ и НКВД от 26 апреля 1926 года «Об
ответственности учреждений милиции перед третьими лицами за растраты,
совершенные должностными лицами этих учреждений»[45]. Расширительное
толкование указанного нормативного акта привело в конечном итоге к дополнению
ГК РСФСР статьей 407-а, сформулированной следующим образом: «Учреждение
отвечает за служебные действия должностных лиц, совершенные последними в
пределах их компетенции и допущенные ими по службе упущения, признанные
подлежащим судебным или административным органом неправильными, незаконными или
преступными в тех случаях, когда потерпевший сдал имущество (в частности,
денежные суммы) учреждению или должностному лицу во исполнение требований
закона или судебного решения, приговора, определения, либо основанного на них
или на правилах внутреннего распорядка государственного учреждения распоряжения
должностного лица. Учреждение отвечает на тех же основаниях в тех случаях,
когда имущество (в частности, денежные суммы) было сдано в пользу потерпевшего».
На
основании ст. 407-а ГК РСФСР на учреждения возлагалась ответственность за
действия должностных лиц, не обеспечивающих сохранность изъятого или сданного в
государственные учреждения имущества граждан. Циркуляром Наркомата юстиции,
Наркомата внутренних дел и Прокуратуры СССР от 5 декабря 1936 г. предусматривалось, что гражданину, впоследствии реабилитированному, полностью возместятся
суммы, удержанные из его заработка в процессе исполнения приговора. Однако
перечисленными специальными нормативными актами предусматривалась
ответственность не за все виды вреда, причиненного гражданину неправильными
действиями должностных лиц органов государственной власти, и не в полном
размере. В них не разграничивались виды и субъекты ответственности в
зависимости от органа государственной власти, причинившего вред.
Упоминавшийся
нами ранее в тексте настоящего исследования Декрет СНК от 17 октября 1921 года
«О порядке реквизиции и конфискации имущества частных лиц и обществ» в 1927
году был включен в «Сводный закон о реквизиции и конфискации имущества», в
результате чего соответствующий пункт был сформулирован следующим образом: «…
лица, потерпевшие от незаконной реквизиции или конфискации имущественный ущерб,
имеют право требовать возвращения неправильно изъятого имущества и возмещения
убытков путем предъявления судебного иска к учреждениям, должностными лицами
которых была произведена, с нарушением закона, реквизиция или конфискаци»[46].
К
специальным законам, предусмотренным ст. 407 ГК, следует также отнести
Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 16 января 1928 года «Об ответственности за
убытки, причиненные незаконным вмешательством органов власти в деятельность
кооперативных организаций»[47].
В силу ст. 4 указанного постановления орган власти несет имущественную
ответственность за убытки, причиненные кооперативной организации неправильными
служебными действиями подчиненных ему должностных лиц, нарушающими требования
настоящего постановления, в том случае, если будет установлена в уголовном или
дисциплинарном порядке ответственность должностных лиц за означенные нарушения.
Орган власти вправе в свою очередь сделать начет на должностное лицо в размере
вознаграждения, уплаченного им потерпевшей кооперативной организации[48].
В
перечисленных выше нормативных актах по-разному решался вопрос об условиях,
порядке и объеме возмещения вреда, причиненного актами власти. Отсутствие
единообразия в специальных законах в совокупности с далекой от совершенства ст.
407 ГК 1922г. – все это приводило в результате к колебаниям судебной практики,
с одной стороны, и к острым дискуссиям в научной литературе, с другой[49].
Наибольшие
трудности вызывал вопрос о сфере действия ст. 407 ГК 1922г., о круге тех отношений,
на которые она распространялась. Учитывая, что ст. 407 ГК 1922г. в принципе
закрепляла ответственность учреждений за причиненный их должностными лицами
вред лишь в случаях, прямо предусмотренных законом, можно себе представить всю
актуальность правильного решения данного вопроса.
Основной
недостаток ст. 407 ГК, как указывал А.П. Кун[50],
заключается в том, что она, указывая на субъекта возмещения вреда –
“учреждение”, ничего не говорила о причинении вреда именно актами власти, что
создавало почву для существенно различных вариантов истолкования смысла ст. 407
ГК. Среди научной общественности по данному вопросу единое мнение также
отсутствовало[51].
Большинство ученых считало, что ст. 407 ГК распространяется лишь на случаи
причинения вреда актами власти, независимо от того, исходили ли последние от
учреждений в специальном смысле слова, или же от организаций, для которых
основной была хозяйственная деятельность. По мнению М.М.Агаркова, правильно
считать, что ст. 407 ГК имеет в виду акты власти, совершаемые должностными
лицами государственных учреждений, и что она не распространяется на акты
хозяйственные и технические. Термин же “учреждение”, применявшийся в ст. 407
ГК, объясняется тем, что, как правило, именно учреждениям свойственно совершать
акты власти[52].
8
сентября 1955 года Советом Министров СССР было принято Постановление за № 1655
«О трудовом стаже, трудоустройстве и пенсионном обеспечении граждан,
необоснованно привлеченных к уголовной ответственности и впоследствии
реабилитированных», которое отличалось от всех иных нормативных актов,
регулировавших отношения в данной сфере отношений. Основные отличия заключались
в комплексном характере данного Постановления.
Таким
образом, по прошествии двух исследованных нами этапов правовое регулирование
возмещения вреда, причиненного незаконной деятельностью должностных лиц в сфере
административного управления и правоохранительной деятельности, оставалось
неупорядоченным и непоследовательным. Данное утверждение базируется на
объективном факте отсутствия у законодателя того времени единого подхода к
урегулированию рассматриваемой сферы отношений. Как следствие, назрела
очевидная необходимость кардинального изменения на законодательном уровне
положений, регулирующих вопросы возмещения вреда, причиненного государственными
органами, что было и сделано на протяжении последующих периодов.
3)
На третьем этапе совершенствования правового регулирования возмещения вреда,
причиненного государственными органами и их должностными лицами (с 1961 по
1977гг.) развитие исследуемого правового института происходит по двум
направлениям: а) в области административного управления; б) в области
предварительного расследования преступлений, прокурорского надзора и
отправления правосудия[53].
В
1960-1961 гг. проходила подготовка и принятие Основ гражданского
законодательства Союза ССР и союзных республик. В начале 1960 года проект Основ
был опубликован в юридической литературе с целью его обсуждения. В ст. 75
проекта Основ содержалось положение о том, что условия и пределы ответственности
государственных органов за ущерб, причиненный неправильными служебными
действиями их должностных лиц в сфере административного управления, судебной
деятельности устанавливаются законодательством СССР и союзных республик[54]. Но видные
советские правоведы высказали резкие возражения о положениях проекта об
ответственности органов государства, так как, по их мнению, они были равноценны
сохранению положений действующей редакции ст. 407 ГК 1922 г.[55].
Часть
2 статьи 89 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик
установила, что государственные учреждения отвечают за вред, причиненный
неправильными действиями должностных лиц в области административного
управления, на общих основаниях, а за ущерб, нанесенный действиями органов
дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судов, а также их
должностных лиц, эти органы несут ответственность имущественного характера в
случаях и пределах, определенных специальным законом[56]. Однако, в данный период
такой специальный закон принят не был (несмотря на то, что на необходимость
принятия такого закона неоднократно указывалось в юридическое литературе того
времени[57]).
Принятый
в 1964 г. Гражданский кодекс РСФСР в ст. 446, 447 фактически воспроизвел
положения ч. 1 и ч. 2 ст. 89 Основ гражданского законодательства и закрепил
следующие правила возмещения вреда: государственные учреждения отвечают за
вред, причиненный гражданам неправильными служебными действиями их должностных
лиц в области административного управления, на общих основаниях (ст. 444, 445),
если иное не предусмотрено специальным законом, а за вред, причиненный
неправильными служебными действиями должностных лиц органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда, соответствующие государственные
органы несут имущественную ответственность в случаях и пределах, специально
предусмотренных законом (ст. 447 ГК).
Таким
образом, в течение третьего этапа предпринимались неоднократные попытки
разрешения спорных вопросов и развития отношений по возмещению вреда,
причиненного незаконной деятельностью правоохранительных органов. Однако эти
попытки оказались недостаточными для полного законодательного регулирования
исследуемого правового института, так как вопросы возмещения вреда,
причиненного указанными органами юридическим лицам, а также возмещение вреда,
причиненного при отправлении правосудия, были обделены вниманием законодателя и
научной общественности.
4)
Четвертый этап совершенствования правового регулирования возмещения вреда,
причиненного государственными органами и их должностными лицами (с 1977 г. по настоящее время) ознаменовался принятием в 1977 году Конституции СССР, согласно ч.3 ст.58
которой «Граждане СССР имеют право на возмещение ущерба, причиненного
незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также
должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей»[58]. Данная норма
Конституции требовала глобального пересмотра законодательства, действовавшего в
рассматриваемой сфере отношений.
18
мая 1981 года Президиумом Верховного Совета СССР был принят Указ «О возмещении
ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и
общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных
обязанностей»[59].
Как
видим, только по прошествии четырех лет после принятия Конституции СССР был подготовлен
нормативно-правовой акт, предусматривающий обязанность государства восстановить
нарушенные права граждан. Впервые в отечественном законодательстве получил
признание принцип ответственности государства независимо от вины должностных
лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда за ущерб,
причиненный гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к
уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения
заключения под стражу, незаконным наложением административного взыскания в виде
исправительных работ или ареста. Право на возмещение ущерба возникало при условии
вынесения оправдательного приговора; прекращения уголовного дела за отсутствием
события преступления, за отсутствием в деянии состава преступления или за
недоказанностью участия гражданина в совершении преступления; прекращения дела
об административном правонарушении. Ущерб не подлежал возмещению, если
гражданин в процессе дознания, предварительного следствия и судебного
разбирательства путем самооговора препятствовал установлению истины и, тем
самым, способствовал наступлению последствий, указанных в части первой статьи 2
Указа от 18 мая 1981 г. Через полтора месяца – 2 марта 1982 г. – была утверждена Инструкция по применению Положения о порядке возмещения ущерба,
причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда[60].
Существовавший
с 18 мая 1981 до 2 марта 1982 года Указ, предоставляющий право гражданам на
возмещение ущерба, на практике не действовал, так как отсутствовал
регламентированный механизм его реализации, и поэтому государство возмещало
только двухмесячный заработок, независимо от срока содержания под стражей и
размера причиненного вреда.
Указом
Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 февраля 1987 г. в статьи 446 и 447 ГК РСФСР 1964 г. были внесены изменения[61].
Именно
на этом этапе в теории гражданского права наметились основные пути разрешения
исследуемых вопросов и были выработаны на этот счет соответствующие
предложения, получившие признание и закрепление в ныне действующем
законодательстве.
Следующий
шаг в направлении развития исследуемого правового института отечественный
законодатель предпринял в 1991 году, установив в Основах гражданского
законодательства Союза ССР и союзных республик, что возмещение вреда «на общих
основаниях», причиненного незаконными актами в области административного
управления, распространяется и на случаи причинения такого вреда юридическим
лицам. Пункт 1 статьи 127 Основ 1991 года, в отличие от пункта 1 статьи 89
Основ 1961 года, закреплял следующее: «Вред, причиненный гражданину или
юридическому лицу незаконными действиями государственных органов, а также
должностных лиц при исполнении ими обязанностей в области административного
управления, возмещается на общих основаниях, если иное не установлено
законодательными актами». Также в п.2 ст.127 Основ 1991 года появилось новое
правило по сравнению с ч.2 ст.89 Основ 1961 года, гласившее: «Вред, причиненный
гражданину или юридическому лицу в результате иной незаконной деятельности
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, возмещается
на общих основаниях».
Законом
от 21 апреля 1992 года «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного
закона) РСФСР» в Конституцию РСФСР была введена новая статья за № 67-2, которая
устанавливала, что «каждый имеет право на возмещение государством всякого
вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов и их
должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей»[62]. Основанием для включения
в Конституцию РСФСР данной нормы стало принятие Верховным Советом РСФСР 22
ноября 1991 года Декларации прав и свобод человека и гражданина, в которой
содержится статья 38 точно такого же содержания[63].
Рассмотренное
законодательство расширило область возмещения вреда независимо от вины и,
следовательно, сферу одновременного действия восстановительно-компенсационной и
превентивно-стимулирующей функций. Это означает, что наряду с усилением защиты
абсолютных имущественных и личных прав, законодатель путем установления нового
вида (по субъектному признаку) деликтной ответственности государства независимо
от вины создал предпосылки к тому, чтобы государство в лице высших органов суда
и прокуратуры обеспечило объективное, всестороннее, компетентное расследование
уголовных дел соответствующими прокуратурами и судами в стадии предварительного
и судебного следствия[64].
Отметим,
что до принятия части первой действующего ГК РФ некоторые ученые по поводу
ответственности государства за действия его органов и должностных лиц считали,
что: «на государство, как на публичную власть нельзя распространять принципы
частноправовой ответственности»[65].
По прошествии определенного времени (и с учетом шагов, сделанных законодателем)
ошибочность таких суждений указанные авторы признавали и сами указывали на это
в своих исследованиях[66].
Кроме
того, перечисленные нами выше нормативные акты, принятые в 1981-1982 гг., не
нашли всесторонней поддержки ни среди представителей научной общественности, ни
среди представителей правоприменительных органов. Так, за время действия Основ
гражданского законодательства вопросам возмещения вреда, причиненного
незаконными действиями органов государственной власти и их должностными лицами,
было уделено внимание лишь в нескольких работах[67]. Представляется, что
веской причиной тому являлась существовавшая на протяжении долгих лет
ограниченная концепция ответственности государства и малое количество судебной
практики в данной сфере.
Рассматривая
современный этап развития законодательства в сфере возмещения вреда,
причиненного актами власти, которому предшествовал медлительный процесс
реформирования данного правового института, необходимо отметить, что в соответствии
со ст. 53 Конституции РФ «каждый имеет право на возмещение государством вреда,
причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной
власти или их должностных лиц». В данной конституционной норме сконцентрирована
идея ответственности государства перед гражданином за причиненный вред
незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти и их
должностных лиц, причем обязанности по возмещению вреда от указанных действий
несет государство. Независимо от того, какой орган выносит решение о возмещении
вреда или участвует иным образом в восстановлении правового, социального
статуса гражданина, субъектом, несущим обязанность в анализируемых правоотношениях,
всегда является именно государство. Независимо от того, какой орган принимает
решение о компенсации и исполняет соответствующее постановление (определение),
она производится из средств государства и от его имени[68].
Государство,
будучи, прежде всего субъектом публичного права и осуществляя свои публичные
функции (управление, законотворчество, правосудие и др.) может причинить вред
частным лицам. В этом случае в силу ст. 53 Конституции РФ оно обязано
возместить вред, причиненный гражданину или юридическому лицу. Закрепление на
конституционном уровне обязанности государства возместить вред частному лицу
свидетельствует о позитивных переменах в российском обществе. Положительным
моментом следует признать и принятие специальных норм, регулирующих возмещение
вреда, причиненного актами правоохранительных органов и суда.
Конституционная
норма, формулирующая право на возмещение вреда, причиненного незаконными
действиями государственных органов, получила свое развитие и дальнейшую
конкретизацию в соответствующих нормах Гражданского кодекса Российской
Федерации. Правила о возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными
действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда,
получили свое закрепление в ст.1070 ГК РФ, устанавливающей ответственность за
вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного
следствия, прокуратуры и суда.
С
принятием в 2001 г. нового УПК РФ процессуальный институт реабилитации получил
свое закрепление в главе 18, которая содержит нормы, регламентирующие основания
права на реабилитацию, порядок возмещения имущественного вреда, компенсацию за
причиненный моральный вред, восстановление иных прав реабилитированного.
Не
вызывает сомнений, что охрана прав и свобод гражданина должна осуществляться
комплексно. Неразрывной частью общего правового статуса гражданина является
конституционное право на возмещение государством вреда, причиненного
незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их
должностных лиц (ст. 53 Конституции РФ). В случае причинения вреда при
осуществлении уголовно-процессуальной деятельности каждый гражданин должен быть
уверен в том, что причиненный вред будет возмещен государством. Только в этом
случае можно говорить о всесторонней защите прав и свобод человека и гражданина
в современной России. То же самое можно сказать и о причинении вреда актами
правосудия в процессе осуществления гражданско-процессуальной деятельности.
2. Обстоятельства
возникновения гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный актами
правоохранительных органов
Действующие
нормы отечественного гражданского законодательства предусматривают
гражданско-правовую ответственность государства за причинение вреда актами
правоохранительных органов по различным основаниям:
1. На основаниях, предусмотренных ч. 1 ст.1070 ГК
РФ: в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной
ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения
под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной
ответственности в виде административного ареста, а также незаконного
привлечения к административной ответственности юридическому лицу в результате
незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного
приостановления деятельности.
2. На общих основаниях, предусмотренных ст. 1064,
1069 ГК РФ в результате незаконной деятельности органов дознания,
предварительного следствия и прокуратуры, не повлекший последствий,
предусмотренных п. 1 ст. 1070 ГК РФ.
Такие
понятия как «основания» и «условия» возмещения материального ущерба,
причиненного гражданам и юридическим лицам в результате незаконных действий
должностных лиц в отечественной юридической науке в настоящее время не имеют
однозначного толкования[69].
Ряд
авторов элементы состава именуют «условиями ответственности»[70].
Другие ученые в понятия «основания ответственности», «условия ответственности»
вкладывают одинаковый смысл[71].
Сторонники разграничения этих понятий считают, что «основание» – это то, что
порождает какое-либо явление, фундамент, на который последнее опирается и
который определяет его природу. «Условия» – те признаки, которые характеризуют
основание и без наличия которых явление не может возникнуть[72].
Как отмечают современные исследователи[73],
данное утверждение является спорным, так как согласно ст. 401 ГК РФ, основанием
ответственности за нарушение обязательств является вина, а в ст. 1064 ГК РФ
указано, что вина – одно из общих оснований ответственности за причинение
вреда.
Другие
авторы, не разграничивая понятий «основания» и «условия», разделяют их на общие
и специальные. К общим условиям (основаниям) они относят: во-первых, наличие
вреда, во-вторых, противоправность действий (бездействия), которым причинен
вред, в третьих, причинно-следственную связь между противоправным действием и
вредом, в четвертых, виновность причинителя вреда. Общими эти основания
(условия) признаются вследствие того, что для возникновения обязательств по
возмещению материального ущерба их наличие всегда обязательно, кроме случаев,
предусмотренных законом[74].
К специальным основаниям (условиям) возмещения материального ущерба эти авторы
относят указанные выше элементы состава гражданского правонарушения, за исключением
вины причинителя вреда, и такие обстоятельства, как: 1) служебный характер
деятельности причинителя вреда, 2) служебный характер властно-распорядительной
деятельности, 3) служебный процессуальный характер деятельности причинителя вреда,
4) специальный субъектный состав (должностное лицо либо должностное лицо,
наделенное властно-распорядительными или процессуальными полномочиями)[75].
Т.И.
Илларионова и В.А. Тархов считают, что основанием является факт правонарушения
(противоправное поведение), а остальные элементы состава правонарушения
являются условиями ответственности[76].
В то же время Л.А. Прокудина считает, что к основаниям возмещения материального
ущерба относятся обстоятельства, порождающие указанный ущерб, а к условиям
возникновения права на возмещение ущерба – обстоятельства, при наличии которых
эти основания проявляются, начинают действовать[77].
Основанием
возникновения правоотношения вообще и имущественного в частности служит
юридический факт – конкретное жизненное обстоятельство (событие или действие),
с которым юридическая норма связывает начало, изменение или прекращение
правовых последствий[78].
В определенных случаях для возникновения имущественных правоотношений из
причинения вреда требуется не один, а совокупность юридических фактов,
именуемых в общей теории права фактическим составом[79].
Существование
различных точек зрения о содержании понятий «основания» и «условия» возмещения
вреда, причиненного актами правоохранительных органов, обусловлено
недостаточной разработанностью данных правовых категорий в отечественной
юридической науке. Завершая рассмотрение понятий «основания» и «условия»
возмещения вреда, необходимо отметить, что «наличие вреда является, в сущности,
единственным условием, которое необходимо для возникновения всех без исключения
обязательств из причинения вреда»[80].
В
теории гражданского права нормы, закрепленные в ст.ст. 1069 и 1070 ГК РФ,
принято называть «правилами о специальном деликте». Критерием включения
имущественных обязательств из причинения вреда в «специальный деликт» служит
состав гражданского правонарушения. В одних случаях он может быть усеченным (п.
1 ст. 1070 ГК РФ), в других – полным (п. 2 ст. 1070, ст. 1069 ГК РФ). Полный
состав гражданского правонарушения содержит следующие элементы: наличие вреда,
противоправность, причинно-следственная связь, вина. В усеченном составе
гражданского правонарушения вина отсутствует[81].
Рассмотрим
теперь более подробно все перечисленные элементы состава гражданского
правонарушения.
Основным
элементом состава гражданского правонарушения является наличие вреда.
Мы
склонны согласиться с А.А. Малиновским в том, что вред, как феномен
представляется малоисследованным в современной юридической науке, в связи с чем
считаем возможным привести ниже некоторые его соображения, непосредственно
касающиеся нашей темы[82].
Вред,
причиненный актами правосудия, является результатом поведения субъектов права.
В этом смысле под вредом необходимо понимать любые негативные последствия,
явившиеся прямым либо косвенным результатом правового поведения субъекта. К
негативным последствиям относятся нарушения прав и свобод человека и
гражданина, ущемление интересов личности, общества.
А.А.
Малиновский отмечает, что негативные последствия, причиненные личности,
включают в себя физический, психический (вред психическому здоровью), моральный
и материальный вред[83].
Физический
вред представляет собой нарушение нормального протекания физиологических
процессов в человеческом организме, а также нарушение его анатомической
целостности. Он может выражаться в полной или частичной потере зрения, речи,
слуха или какого-либо органа либо утрате органом его функции, заболевании
различными болезнями, наркоманией, токсикоманией, прерывании беременности и др.
Психический
вред (вред психическому здоровью) представляет собой нарушение нормального
протекания нервно-психических процессов в человеческом организме. Негативные
последствия в данном случае проявляются в дебюте или рецидиве различных
психических заболеваний: поведенческие расстройства, аффективные расстройства,
психогенные психические расстройства и др.
Моральный
вред представляет собой те негативные последствия, которые претерпевает лицо в
результате умаления его чести, достоинства и деловой репутации либо нарушения
его личных неимущественных прав. Данный вид вреда достаточно часто причиняется
в результате злоупотреблений свободой слова и свободой массовой информации.
Как
верно указывает А.А. Малиновский в англо-американском праве – вместо понятия
«моральный вред» используется термин «психический вред»
Он
предлагает разграничивать данные понятия и рассуждает следующим образом.
Безусловно, моральные переживания - это главным образом психические
переживания. Однако психические переживания при моральном вреде (например,
переживания оскорбленного человека), как правило, не являются симптомами
психического заболевания, а потому не требуют психиатрического лечения и со
временем проходят сами собой. Говоря иными словами, моральный вред - это
непатологические эмоциональные расстройства (плохое настроение, плаксивость)
или физические страдания (бессонница, головная боль). Понятие же «психический
вред», как ему представляется, характеризует принципиально иное качество
переносимых личностью страданий, к которым необходимо относить патологические
психические расстройства. Поэтому, характеризуя эмоциональные переживания
личности, наиболее правильным представляется использовать термин «моральный
вред», отграничивая его от понятия «вред психическому здоровью».
Соглашаясь
с возможностью выделения такого вида вреда как вред психическому здоровью и
необходимостью отграничения его от морального вреда мы, учитывая специфику
рассматриваемых нами отношений, считаем это нецелесообразным. Так и психический,
и физический вред представляют собой вред здоровью лица, следовательно и возмещаться
они должны по одинаковым основаниям и в одинаковом порядке (§ 2 гл. 59 ГК РФ).
Кроме того, исходя из предложенного автором толкования физического и
психического вреда последний, с определенными оговорками, можно отнести к
разновидности первого.
Под материальным
вредом понимаются любые имущественные потери - уменьшение стоимости
поврежденной вещи, уменьшение или утрата дохода, необходимость новых расходов.
Следует
отметить, что достаточно распространена точка зрения, согласно которой под
вредом в гражданском законодательстве понимается материальный ущерб, который
выражается в уменьшении имущества потерпевшего и (или) умалении нематериального
блага (жизнь, здоровье человека и т.п.). Исходя из ст. 1082 ГК, вред
возмещается либо в натуре (предоставляется вещь того же рода и качества,
исправляются повреждения вещи и т.п.), либо в виде компенсации убытков,
состоящих как из реального ущерба, так и упущенной выгоды (п. 2 ст. 15 ГК)[84].
Подводя
итог, подчеркнем, что с учетом принципа необходимости полного возмещения вреда,
причиненного государственными органами, последний должен рассматриваться
предельно широко и включать в себя любое умаление какого-либо блага, все
негативные, нежелательные последствия
Предусмотренная
законодательством ответственность по возмещению вреда, причиненного
правоохранительными органами, наступает при условии, если действия причинителя
вреда носили противоправный характер. Хотя п. 1 ст. 1064 ГК РФ не указывает на
противоправность поведения причинителя вреда как на непременное условие
деликтной ответственности, но это подразумевается. Это следует из сопоставления
п. 1 и п. 3 ст. 1064 ГК РФ, т.к. в п. 3 специально оговаривается, что вред,
причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению в случаях,
предусмотренных специальным законом. Следовательно, в п. 1 этой статьи речь
идет о противоправном причинении вреда.
Обязательства
из причинения вреда строятся по так называемому принципу генерального деликта,
согласно которому каждому запрещено причинять вред имуществу или личности, и
всякое причинение вреда другому является противоправным, если лицо не было
управомочено нанести вред. Противоправность означает любое нарушение чужого
субъективного права, если иное не предусмотрено в законе.
В
научной литературе большинством авторов под противоправными действиями
понимаются действия, совершенные с нарушением закона, а также иных
установленных норм и правил[85].
Представляется, что в гражданском праве вообще, и в частности при причинении
вреда лицу под противоправным необходимо понимать любое действие (бездействие),
нарушающее правовые нормы и правила, а также субъективные права других лиц без
должного на то управомочия.
В
настоящее время в специальной литературе содержание понятий «неправомерные
действия», «незаконные действия», «противоправные действия» является
недостаточно разработанным и порой даже противоречивым. Так М.В. Погребной
отмечает, что «незаконность действия (бездействия), повлекшего причинение
вреда, является на практике первым вопросом, с необходимостью разрешения
которого сталкиваются правоприменители. Из п. 3 ст. 1064 ГК, ст. 1069 и ст.
1070 ГК РФ вытекает, что действия, причинившие вред, должны быть неправомерными
(незаконными)»[86].
Противоправными
признаются действия, которыми нарушаются нормы права и именно в этом смысле
противоправность является тождественной незаконности. Однако данное определение
рассматриваемого понятия (которое является характерным для большинства отраслей
права) не в полной мере отражает сущности гражданской противоправности. Для
того, чтобы по гражданскому законодательству признать действия либо бездействие
противоправными и считать их одним из элементов гражданского правонарушения,
влекущего имущественную ответственность, необходимо еще, чтобы этими действиями
(бездействием) были нарушены субъективные права граждан и организаций[87]. Причем
бездействие должно признаваться противоправным только тогда, когда на
причинителе лежала обязанность совершить определенное действие. Бездействие
прямо указано только в ст. 1069 ГК РФ, но предполагается и в ряде других
статей, в частности, в ст. 1073, 1077, 1078 ГК РФ и ст. 139 УПК РФ. Матвеев
Г.К. и Белякова А.М. отмечали, что бездействие и действие обладают одинаковыми
внутренними признаками. С юридической точки зрения бездействие является не
простой пассивность субъекта гражданского правонарушения, а представляет собой
несовершение такого действия, которое вменялось указанному субъекту в качестве
обязанности[88].
Статья
8 Уголовного кодекса РФ[89]
закрепляет, что обязательным признаком противоправности по уголовному праву
является общественная опасность деяния. Однако если деянием, не подпадающим под
признаки преступления, причиняется вред имуществу гражданина или юридическому
лицу, то эти действия признаются противоправными уже по гражданскому
законодательству, и оно будет являться одним из оснований наступления
имущественной ответственности. Исходя из этого, представляется возможным
утверждать, что по общему правилу общественная опасность не является
необходимым признаком противоправности по гражданскому праву[90].
По
смыслу п.1 ст.1070 ГК РФ противоправность деяния может выражаться только в
активных действиях, т.к. ответственность наступает за незаконное осуждение,
незаконное привлечение к уголовной ответственности, незаконное применение в
качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде,
незаконное привлечение к административной ответственности в виде
административного ареста, а также за незаконное привлечение юридического лица к
административной ответственности в виде административного приостановления
деятельности.
При
рассмотрении данного элемента состава гражданского правонарушения основная
проблема возникает при определении критерия незаконности в действиях
следственных и судебных органов. Незаконность действий данных органов может
проявляться в разных действиях как при нарушении судом, следователем, норм
уголовно-процессуального законодательства, так и при совершении других
действий. Поэтому следует согласиться с Б.Т.Безлепкиным, который указал, что
даже самое строгое правомерное применение уголовно-процессуального законодательства
не дает полной гарантии избежания ошибок при уголовном преследовании[91]. На практике
нередки случаи, когда при абсолютно правильном применении
уголовно-процессуального закона должностные лица органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда не могут избежать ошибки и в
результате привлекают к ответственности невинных.
Исходя
из изложенных выше соображений, представляется возможным сформулировать вывод о
том, что противоправность – это понятие объективное, оно не зависит от виновности
или невиновности лиц, совершивших противоправное действие (бездействие).
Определяя противоправность того или иного действия правоохранительных органов,
суды должны проверять не только соответствие их конкретным нормам
уголовно-процессуального законодательства, но и их соответствие конституционным
нормам (ст. 22 Конституции РФ). Установление данного факта будет являться
достаточным для применения ст.1070 ГК РФ. Поэтому представляется неверной
высказанная в юридической литературе точка зрения о том, что «ч.3 ст.2 Указа от
18 мая 1981 года устанавливает формальные критерии противоправности»[92]. В
частности, в случае оправдания незаконно осужденного гражданина те действия,
которые к нему применялись, будут являться изначально незаконными, противоправными.
Правовые
нормы, регулирующие отношения, указанные в ст. 1070 ГК РФ, нашли отражение в
главе 18 Уголовно-процессуального кодекса РФ, посвященной вопросам реабилитации
(под которой в соответствии с п. 34 ст. 5 УПК РФ понимается порядок
восстановления прав и свобод лица, незаконно и необоснованно подвергнутого
уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда). Право на
реабилитацию включает право на возмещение имущественного вреда и восстановление
в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.
К
сожалению, приходится констатировать, что на сегодняшний день в практической
деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда
нередки случаи незаконного уголовного преследования. Это может проявляться в
следующем: к уголовной ответственности привлекалось лицо, не причастное к
совершению преступления; уголовному преследованию подвергался обвиняемый, в
действиях которого отсутствует состав преступления; обвиняемый был заключен под
стражу без достаточных к тому оснований; лицо необоснованно подвергалось
применению принудительных мер медицинского характера и т.д.[93] В данном случае действия
правоохранительных органов будут считаться противоправными если гражданин будет
реабилитирован, то есть, оправдан по определенным законом основаниям.
Реабилитация каждого, кто был необоснованно подвергнут уголовному
преследованию, восстановление его чести, имущественного положения и других
нарушенных прав является одной из основных задач уголовного судопроизводства,
не менее значимой, чем привлечение к уголовной ответственности и назначение
справедливого наказания виновному (ст. 6 УПК РФ).
Реабилитационные
правоотношения возможно охарактеризовать как облеченные в правовую форму
общественные отношения по возмещению утраченных гражданином прав и преимуществ,
ликвидации правоограничений, связанных с незаконным уголовным преследованием, а
также восстановлению правоспособности на будущее время[94].
Реабилитационные
правоотношения возникают между гражданином, необоснованно привлеченным к
уголовной ответственности или осужденным, и государством, и соединяют в себе
элементы публично-правовых и частно-правовых отношений[95]. В процессе реабилитации
не только защищается частное, индивидуальное право, но и обеспечивается
государственный интерес, публичное благо.
В
связи с принятием в 2001 году нового УПК РФ возникло противоречие между статьей
1070 ГК РФ и положениями статьи 133 УПК РФ, которой предусмотрен более широкий
круг оснований для возникновения права на возмещение вреда, причиненного
незаконными действиями правоохранительных органов. Положения п. 1 ст. 1070 ГК
РФ предусматривают возмещение не любого вреда, а только вреда, причиненного
определенными видами противоправных действий, а именно: незаконное осуждение;
незаконное привлечение к уголовной ответственности; незаконное применение в
качестве меры пресечения заключения под стражу и подписки о невыезде; незаконного
привлечения к административной ответственности в виде административного ареста,
а также незаконного привлечения к административной ответственности в виде
административного приостановления деятельности (последнее относится к
юридическим лицам).
Как
видим, в п. 1 ст. 1070 ГК РФ перечень противоправных действий, в результате
которых может быть причинен вред, подлежащий возмещению, является исчерпывающим
(закрытым), что представляется необоснованным. Подтверждением этому служит
позиция Конституционного Суда РФ, высказанная в Определении № 440-О от 4
декабря 2003 г.[96].
В тексте указанного Определения отмечено, что вред, причиненный незаконными
действиями органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, должен
возмещаться государством независимо от вины соответствующих должностных лиц не
только в прямо перечисленных в п. 1 ст. 1070 ГК РФ случаях, но и тогда, когда
вред причиняется в результате незаконного применения в отношении гражданина
такой меры процессуального принуждения, как задержание. Кроме того,
Конституционный суд особо подчеркнул, что в целях реализации конституционных
прав граждан необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и
фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное
преследование. Указанное Определение Конституционного Суда РФ дает основания
для расширения перечня противоправных действий, закрепленных в ГК РФ, поскольку
в соответствии со ст. 79 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»[97]
решение Конституционного Суда РФ окончательно, не подлежит обжалованию и
вступает в силу немедленно после его провозглашения.
Следует
согласиться с И.А. Михайловой, что «среди действий, перечисленных в ст. 1070 ГК
РФ особое место занимает незаконное привлечение гражданина к уголовной
ответственности, так как именно оно становится правовым основанием и
необходимым условием для незаконного применения к гражданину мер пресечения или
его незаконного осуждения»[98].
При этом толкование термина «привлечение гражданина к уголовной
ответственности» ни в нормах УПК РФ, ни в нормах ГК РФ не приводится, а ученые
трактуют его неоднозначно. Так интересна точка зрения М.О. Сапуновой, согласно
которой, «…возбуждение уголовного дела в отношении лица … с этого момента приобретающего
статус подозреваемого, есть не что иное, как привлечение его к уголовной
ответственности, поскольку уголовное преследование лица начинается именно с
момента возбуждения в его отношении уголовного дела»[99].
Вместе с тем в науке имеется и противоположное мнение, в соответствии с которым
возбуждение уголовного дела не считается привлечением к уголовной ответственности[100].
Некоторые авторы полагают, что уголовная ответственность (в уголовном процессе)
реализуется в рамках процессуальных форм (уголовно-процессуальное принуждение)[101].
Таким образом, следует признать, что положения ст. 1070 ГК РФ, в части
устанавливающей ответственность государства за незаконное привлечение к
уголовной ответственности могут трактоваться достаточно широко, и в данное
понятие могут быть включены практически все действия, осуществляемые в процессе
уголовного преследования, в том числе и применение иных, прямо не предусмотренных
в ч. 1 ст. 1070 ГК РФ мер процессуального принуждения. В связи с чем понятие
«незаконное привлечение к уголовной ответственности» в контексте ст. 1070 ГК РФ
требует уточнения. По нашему мнению, к случаям незаконного привлечения лица к
уголовной ответственности можно отнести лишь ситуации, перечисленные в пунктах
1-4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ в качестве оснований права на реабилитацию. То есть
незаконным следует считать привлечение лица к уголовной ответственности, если в
отношении него вынесен оправдательный приговор если в отношении него прекращено
уголовное преследование в связи с отказом государственного обвинителя от
обвинения и т.д.
Исходя
из проведенного анализа положений п. 1 ст. 1070 ГК РФ и ст. 133 УПК РФ,
представляется возможным сформулировать вывод о том, что существующий в
настоящее время перечень случаев причинения вреда, за которые государство несет
ответственность независимо от вины сотрудников правоохранительных и судебных
органов, приведенный в п. 1 ст. 1070 ГК РФ, значительно ограничивает права и
интересы потерпевших (в роли которых могут выступать как физические, так и
юридические лица) а потому нуждается в серьезной корректировке.
При
этом мы не считаем возможным согласиться с теми авторами, которые выступают за
установление «безвиновной» ответственности государства за все возможные
нарушения в сфере уголовного или административного судопроизводства, предлагая,
например, дополнить ч. 1 ст. 1070 ГК РФ словами: «и другие незаконные действия
в уголовном судопроизводстве»[102].
Необходимо
расширение имеющегося в ч. 1 ст. 1070 ГК РФ перечня, чтобы им охватывались все случаи
незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей,
применения принудительных мер медицинского характера, проведение обысков.
Причем с данным перечнем должен быть соотнесен и согласован и тот, который
имеется в ст. 133 УПК РФ.
Следующим
необходимым элементом состава гражданского правонарушения является
причинно-следственная связь между противоправными действиями (бездействием) и
наступившим вредом.
Причинная
связь – это объективная связь явлений: все предметы, явления, процессы
материального мира взаимообусловлены. «Возникновение или изменение одного
явления при определенных условиях необходимо вызывает возникновение или
изменение другого явления»[103].
Причинная связь как объективное выражение связи явлений и процессов является
одним из необходимых условий возложения обязанности по возмещению вреда[104].
Постановка
проблемы причинной связи в научном и практическом плане может быть
проиллюстрирована словами Г.Ф. Шершеневича: «Гражданское правонарушение
предполагает такое сосуществование незаконного действия и вреда, которое
обнаружило бы между ними причинную связь. При такой последовательности двух
этих явлений возникают вопросы: насколько незаконное действие есть причина
вреда и насколько вред есть следствие незаконного действия»[105].
Однако
причинно-следственная связь прослеживается не между конкретными действиями
конкретных сотрудников следственных и судебных органов и вредом, а между актами
процессуального характера соответствующих государственных органов и
наступившими вредоносными последствиями.
В
пользу данного аргумента говорит, например и тот факт, что незаконное осуждение
может быть результатом множества действий, причем разных лиц, таких как:
дознавателя, следователя, прокурора и суда, а не только каждого в отдельности.
Поэтому
в рассматриваемых отношениях достаточно установить причинно-следственную связь
между незаконными действиями, перечисленными в законе и наступившими
вредоносными последствиями. Следовательно, непосредственными причинителями
вреда могут быть как должностные лица, так и другие лица, например которым
имущество было передано на хранение по решению суда, и оно испортилось, либо
было потеряно, похищено и т.д. Хотя в данном случае будут применяться правила
п.2 ст.1070 ГК РФ, так как не важно кем именно эти действия были совершены,
главное, чтобы они были признаны незаконными, т.е. закон возлагает
ответственность за утерю или порчу арестованного имущества на государство.
Еще
одним элементом общего состава гражданского правонарушения, является вина.
Под
виной в науке принято понимать психическое отношение лица к своему
противоправному поведению и его последствиям. Положения гражданского закона
относительно вины причинителя вреда обладают целым рядом особенностей,
требующих отграничивать категорию вины в гражданском праве от аналогичного
понятия в других отраслях права, и в частности в праве уголовном. В уголовном
праве под виной понимается психическое отношение лица к совершаемому им
общественно опасному и уголовно противоправному деянию, его общественно опасным
последствиям и другим юридически значимым обстоятельствам совершения
преступления[106].
В
соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК виной в гражданском праве следует
признавать непринятие правонарушителем всех возможных мер по предотвращению
неблагоприятных последствий своего поведения, необходимых при той степени
заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру
лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота.
Однако
в гражданском праве вина как условие ответственности имеет весьма значительную
специфику. Она вызвана особенностями регулируемых гражданским правом
отношений, в большинстве случаев имеющих товарно-денежный характер, и
обусловленным этим главенством компенсаторно-восстановительной функции
гражданско-правовой ответственности. Ведь для компенсации убытков, понесенных
участниками имущественного оборота, субъективное отношение их причинителя к
своему поведению, как правило, не имеет существенного значения. Именно поэтому
в гражданском праве различие форм вины редко имеет юридическое значение, ибо
для наступления ответственности в подавляющем большинстве случаев достаточно
наличия любой формы вины правонарушителя[107].
Следует
учесть и то обстоятельство, что участниками гражданских правоотношений являются
не только граждане, но и юридические лица. Говорить об их «субъективном,
психическом отношении к своему поведению и его последствиям» здесь можно лишь
весьма условно. Конечно, вина юридического лица может проявляться в форме вины
его участников (например, полных товарищей), органов (руководителей) и других
должностных лиц, а также его работников, выполняющих свои трудовые или
служебные функции, поскольку именно через их действия юридическое лицо
участвует в гражданских правоотношениях. Поэтому закон и возлагает на него
ответственность за действия указанных физических лиц (ст. 402 и 1068 ГК).
Обычно это имеет место в деликтных (внедоговорных) обязательствах, возникающих
при причинении имущественного вреда[108].
В
уголовном праве действует презумпция невиновности. Нормы же гражданского права
исходят из обратного предположения. Причинитель вреда предполагается виновным
(презумпция виновности) до тех пор, пока он не докажет, что действовал
невиновно.
Если
по всем иным отраслям права меры ответственности могут быть применены лишь по
отношению к тому лицу, которое действовало виновно, то в соответствии с
гражданским законом в случаях, прямо им предусмотренных, обязанность возмещения
вреда (в порядке исключения из общего правила) может быть возложена на
причинителя вреда независимо от наличия его вины, т. е. и за случайное причинение.
Такого рода обязанность предусмотрена ст. 1079 ГК РФ и некоторыми другими
нормами, а именно ст. 401 ГК РФ, которая допускает возможность наступления
ответственности по иным основаниям, прямо предусмотренным договором.
Возложение
обязанности возместить вред независимо от вины не означает, что причинитель
вреда должен действовать только невиновно. Речь идет о другом, а именно о том,
что причинитель вреда в указанных случаях должен возместить вред в полном
объеме, как при виновном, так и при невиновном характере его поведения. Наличие
отмеченных исключительных предписаний не устраняет того положения, что
гражданско-правовая ответственность за причиненный вред строится на началах
вины; если нет вины, то не наступает и ответственность. Обязанность возмещения
невиновно причиненного вреда не является мерой ответственности, а представляет
собой меру защиты субъективных прав управомоченного лица[109].
Под
умыслом понимается такое противоправное поведение, когда причинитель не только
предвидит, но и желает либо сознательно допускает наступление вредного
результата. Неосторожность выражается в отсутствии требуемой при определенных
обстоятельствах внимательности, предусмотрительности, заботливости и т.д.
В
гражданском праве вопрос о вине как основании ответственности на сегодняшний
день остается дискуссионным. Некоторые ученые придерживаются теории
«исключительно виновного начала», которая определяет, что не всякое возмещение
вреда можно считать ответственностью, а лишь то, которое является следствием
виновных действий причинителя. По мнению авторов данной теории, для наступления
гражданско-правовой ответственности необходимым и обязательным условием
является вина причинителя[110].
Согласно теории «исключительно виновного начала» возмещение вреда, причиненного
реабилитированному, следует признавать мерой защиты субъективных прав граждан,
а не мерой ответственности[111].
Также
в юридической литературе предлагалось рассматривать принцип ответственности без
вины как равноправное с принципом вины основание ответственности[112].
Однако согласно данной теории вина перестает быть принципиально важным
элементом состава гражданского правонарушения, хотя ответственность независимо
от вины представляет собой исключение из общего правила ответственности за вину[113]. С
данной точкой зрения согласиться нельзя, так как «такое расширение понятия вины
выходит за пределы его действительного содержания, превращает вину в функцию,
противоречит точному смыслу закона и практике его применения»[114].
Принцип
ответственности за вину является действительно ведущим принципом
гражданско-правовой ответственности, но, по мнению современных исследователей,
его не следует абсолютизировать[115].
Имущественный характер отношений, регулируемых гражданским правом на основе
эквивалентности и возмездности, предопределил возможность и необходимость
сделать исключения из этого правила. Устанавливая ответственность независимо от
вины, закон исходит, прежде всего, из необходимости максимальной охраны
интересов пострадавшего. Однако ответственность без вины можно объяснить и тем,
что основной целью гражданско-правовой ответственности является компенсация
имущественных потерь потерпевшего, и в ряде случаев этот принцип компенсации
выдвигается на первое место.
Осуществляя
свою деятельность, должностные лица следственных и судебных органов иногда
принимают незаконные решения о привлечении к уголовной ответственности или
осуждении невиновного, опираясь на ложные показания свидетелей, ошибочные
заключения экспертов и т.д. Однако нельзя в данной ситуации обвинять
должностных лиц, поскольку они выполнили свои функциональные обязанности, но
для реабилитированного неважно, по каким основаниям его незаконно привлекли к
уголовной ответственности или вынесли обвинительный приговор, его будет больше
интересовать механизм восстановления нарушенных прав и компенсация вреда[116].
Возможны
также случаи, когда действия должностных лиц в обычном смысле этого слова
незаконными признать нельзя, однако основания для возмещения ущерба при этом
очевидны. В качестве примера можно привести следующую ситуацию. На
предварительном расследовании были собраны достаточные данные, дающие основания
для привлечения лица в качестве обвиняемого: гражданину было предъявлено обвинение
и он был арестован. Однако затем предъявленное обвинение доказательствами не
было подтверждено и уголовное преследование в отношении обвиняемого было
прекращено в связи с его непричастностью к совершению преступления (п. 1 ч. 1
ст. 27 УПК РФ). В такой ситуации основания к возмещению ущерба имеются, хотя
явных нарушений уголовно-процессуального закона допущено не было[117].
Здесь
необходимо отметить, что положения п. 2 ст. 1070 ГК РФ, устанавливают, что
вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной
деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, не
повлекший последствий, предусмотренных п. 1 ст. 1070 ГК РФ, возмещается по
основаниям и в порядке ст. 1069 ГК РФ (то есть при наличии вины). Однако,
положения ст. 133 и 139 УПК РФ устанавливают ответственность государства за
вред, причиненный гражданам и юридическим лицам в результате уголовного
преследования независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя,
прокурора, судьи. Помимо этого в соответствии со ст. 133 УПК РФ установлено,
что право на возмещение вреда имеет также любое лицо, незаконно подвергнутое
мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу.
Следовательно, п. 2 ст. 1070 ГК РФ находится в противоречии с положениями
уголовно-процессуального законодательства и поэтому возникают сложности с применением
данных норм.
Следует
отметить, что в теории права выделяется не только вина причинителя вреда, но и
вина потерпевшего, наличие последней способно повлиять на возможность
наступления и размер ответственности причинителя вреда.
В
соответствии с ч. 3 ст. 2 Указа от 18 мая 1981 г. ущерб не подлежал возмещению, если гражданин в процессе дознания, предварительного следствия
и судебного разбирательства путем самооговора препятствовал установлению истины
и тем самым способствовал наступлению имущественного ущерба. Следовательно,
вина потерпевшего в форме умысла являлась основанием для освобождения
государства от ответственности.
Под
самооговором понимается устное или письменное сообщение обвиняемого о якобы
совершенном им преступлении[118].
Самооговор,
предусмотренный Указом от 18 мая 1981г. в качестве основания для отказа в
возмещении ущерба реабилитированному, предусматривает вину потерпевшего в форме
прямого умысла. Поэтому самооговор, имевший место при неосторожной вине,
исключается.
Самооговор
должен выражаться в умышленных действиях лица, направленных на введение в
заблуждение следственных и судебных органов и создания у них соответствующего
мнения о своей виновности[119].
Поэтому, когда обвиняемый добросовестно заблуждается при сообщении сведений о
якобы совершенном им преступлении, не преследуя цели введения в заблуждение соответствующих
органов, его действия не будут считаться самооговором.
Также
не будет считаться самооговором и действия лица, которые хотя и подпадают под
признаки самооговора, но явились следствием применения к гражданину насилия,
угроз и иных незаконных мер со стороны должностных лиц органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда.
К
сожалению, в настоящее время такие случаи имеют место и проявляются в виде
оказания физического или психологического воздействия на обвиняемого и, как
следствие этого, в суде подсудимые отказываются от всех показаний.
Однако
на сегодняшний день положения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая
1981г., противоречащие действующему законодательству Российской Федерации,
применению не подлежат. Так Конституционный Суд РФ указал, что Указ хотя и
сохраняет юридическую силу, может применяться лишь во взаимосвязи с положениями
главы 18 УПК[120].
Так, положение ст.2 Указа от 18 мая 1981г., ограничивающее право на возмещение
ущерба гражданину, незаконно привлеченному к уголовной ответственности, заключенному
под стражу, осужденному, если гражданин в процессе дознания, предварительного
следствия и судебного разбирательства путем самооговора препятствовал
установлению истины и тем самым способствовал наступлению указанных последствия,
не применяется, поскольку и УПК РФ (ст.ст. 133-139), и п. 1 ст. 1070 ГК РФ устанавливают
право на возмещение государством вреда без подобных ограничений[121].
Установление
данного ограничения в части применения Указа является справедливым, так как направлено
в первую очередь на стимулирование деятельности должностных лиц следственных и
судебных органов с целью более объективного и качественного расследования
уголовных дел и исключения возможных ошибок.
Из
проведенного анализа можно сделать вывод, что условием возникновения
гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный гражданам в сфере уголовного
судопроизводства следует считать гражданское правонарушение, элементами
которого являются: наличие вреда; противоправное действие (бездействие),
выразившееся в процессуальном действии с нарушением норм
уголовно-процессуального закона; причинно-следственная связь между ними. Вина
как субъективное основание является факультативным признаком.
3. Субъекты правоотношений по возмещению
вреда, причиненного актами правоохранительных органов
Субъектами
обязательств из причинения вреда гражданам и юридическим лицам при
осуществлении должностными лицами властной деятельности выступают реальные
участники правовых отношений, которые в юридической литературе классифицируются
на три категории:
а)
фактический причинитель вреда;
б)
управомоченный на возмещение вреда (потерпевший);
в)
лицо, на которое может быть возложена ответственность по возмещению вреда[122].
Фактическими
причинителями вреда в случаях, предусмотренных ст. 1070 ГК РФ, являются
должностные лица органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и
суда.
Термин
“должностное лицо” употребляется в законодательстве и юридической литературе на
протяжении многих лет, встречаются самые различные толкования этого термина. В
рамках отдельных отраслей права рассматриваемое понятие формулируется с учетом
различных признаков[123].
Должностными
лицами, в соответствии с примечанием к ст. 285 УК РФ, признаются лица,
постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции
представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные
функции в государственных органах, органах местного самоуправления,
государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах
Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской
Федерации.
Как мы
видим, в уголовном праве важными оказываются такие признаки должностного лица,
как объем и характер властных полномочий.
При
определении этого понятия использован так называемый метод перечня[124]. На
недостатки этого метода указывал М.Д. Шаргородский. Он подчеркивал преимущество
метода общей формулы, “поскольку никакой перечень не может быть полным”[125].
Из
вышеприведенного законодательного определения следует, что к должностным лицам
относятся: а) представители власти; б) работники, занимающие должности, связанные
с выполнением организационно-распорядительных функций; в) работники, занимающие
должности, связанные с выполнением административно-хозяйственных функций; г)
лица, выполняющие одну из трех перечисленных функций по специальному
полномочию.
Данные
определения позволяют выделить три обязательных признака, которые характеризуют
указанные виды специальных субъектов, а именно: а) содержание функций, б)
основания выполнения функций и в) место выполнения функций.
Анализируя
первый признак, можно сделать вывод, что для должностного лица характерны
функции представителя власти, а также организационно-распорядительные или
административно-хозяйственные функции, в то время как содержание управленческих
функций лица в коммерческой или иной организации предполагает только выполнение
организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей.
Таким
образом, функции представителя власти свойственны исключительно должностным
лицам. Характеризуя содержание данных функций, законодатель отождествляет их с
распорядительными полномочиями, устанавливая в примечании к ст. 318 УК РФ, что
представитель власти наделен в установленном законом порядке распорядительными
полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости. В
то же время в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе»[126] понятие представителя
власти и, как следствие, характерных для него функций, трактуется более широко,
поскольку указывается, что к представителям власти следует относить лиц,
осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также
работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в
установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц,
не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения,
обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их
ведомственной подчиненности. Следовательно, вариант судебного толкования
дифференцирует распорядительные полномочия, а также осуществление
законодательной, исполнительной и судебной власти и право принимать
определенные решения. Представителями власти признаются, например, члены Совета
Федерации, депутаты Государственной Думы, депутаты законодательных органов
власти субъектов Российской Федерации, члены Правительства Российской Федерации
и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, судьи
федеральных судов и мировые судьи, наделенные соответствующими полномочиями
работники прокуратуры, налоговых, таможенных органов, органов МВД Российской
Федерации и ФСБ Российской Федерации, состоящие на государственной службе
аудиторы, государственные инспекторы и контролеры, военнослужащие при
выполнении возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка,
обеспечению безопасности и иных функций, при выполнении которых военнослужащие
наделяются распорядительными полномочиями.
В
контексте настоящего диссертационного исследования особое значение имеет то,
что именно государство, являясь носителем суверенитета, реализуя свою
государственную власть, осуществляет уголовное преследование через специально
созданные им для этого органы дознания, предварительного следствия, прокуратуры
и суда.
По
поводу оснований возложения ответственности за незаконные действия должностных
лиц на государство в цивилистической науке существуют различные мнения.
Например, М.Ф. Полякова обосновала ответственность государства тем, что:
а)
государство делегировало судебно-следственным органам полномочия по применению
мер принуждения;
б)
ошибка, допущенная на предварительном следствии и закрепленная приговором суда,
должна вызывать солидарную ответственность названных органов. Это в свою
очередь может вызвать межведомственные конфликты;
в)
судебно-следственные органы состоят на государственном бюджете. Смета этих
организаций не предусматривает расходы по возмещению вреда, причиненного этими
органами, и такое возмещение не будет иметь для них характера имущественной
ответственности;
г)
конфискованное имущество, вклады, судебные издержки, штрафы обращаются в доход
государства, поэтому возмещать имущественные потери должно государство;
д)
во всех зарубежных социалистических странах такая ответственность возложена на
государство[127].
По
мнению В.М. Деревяго[128],
гражданско-правовые отношения по возмещению вреда, причиненного
судебно-следственными органами, возникают и развиваются, во-первых, на основе
уголовных правоотношений, т.е. они возникают в результате уголовного
преследования невиновного. Во-вторых, возложения ответственности на государство
требуют и общие положения гражданского законодательства, в частности ст. 126 ГК
РФ, которая говорит о том, что государство не отвечает по обязательствам
государственных организаций, а эти организации не отвечают по обязательствам
государства. А так как именно государство, а не государственные организации
осуществляют уголовное преследование, вполне закономерным и оправданным с точки
зрения внутренней согласованности права является возложение ответственности за
незаконные действия должностных лиц судебно-следственных органов на
государство. В-третьих, возложение ответственности на государство является
самой лучшей социальной и юридической гарантией возмещения понесенного
гражданином ущерба.
Целесообразность
возмещения вреда за счет казны объясняется и тем, что незаконная деятельность
государственных органов и их должностных лиц рассматривается как нарушение
государством своей обязанности по охране прав, свобод и законных интересов
граждан, необеспечение им законного функционирования органов и должностных лиц,
наделенных властными функциями. Установление правового режима, при котором вред
возмещается за счет казны, существенно повышает эффективность института
возмещения вреда, так как обеспечивает гражданам и юридическим лицам более
надежный и быстрый источник компенсации, своевременную защиту и полное
восстановление социальной справедливости, чем в случае возмещения вреда по
общим правилам (ст. 1064, 1068 ГК РФ)[129].
Справедливо
отмечает Р.О.Халфина то, что государство принимает на себя ответственность за
действия каждого должностного лица или органа[130]. Незаконное привлечение
к уголовной или административной ответственности может произойти не только в результате
нарушений требований уголовно-процессуального закона должностными лицами, но и
по другим причинам, например, вследствие дачи заведомо ложных показаний
свидетелей (ст.56 УПК), заведомо ложного заключения эксперта (ст.57 УПК) или
заведомо неправильного перевода переводчиком (ст.59 УПК).
Однако,
в любом случае государство должно нести ответственность перед потерпевшими за
вред, причиненный при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности
независимо от форм и методов ее осуществления.
Принцип
ответственности государства означает, что осуществление публичной власти
считается обязанностью, а не привилегией. Демократическое общество
подразумевает соединение обладания властью с обязанностью отвечать за
злоупотребления и ошибки. Тем самым гражданам предоставляется возможность
напомнить государственным органам и должностным лицам о необходимости уважения
законов, гарантирующих недопустимость покушения на права личности. Государство
и общество должны осознавать обязанность защитить самих себя в каждом отдельном
пострадавшем человеке. Посредством защиты субъективного публичного права на
компенсацию ущерба, причиненного несправедливым уголовным преследованием,
обеспечивается “совместимость” государства и права. Теория ответственности
государства строится на логике демократии: закон не должен признавать фаворитов,
и государство должно быть подсудно, как и частные лица. Поскольку все граждане
равны в смысле своих общественных обязанностей, то если один из них страдает
более других от действий власти, нарушенное равновесие может быть восстановлено
при помощи истребования от казны справедливой компенсации. С другой стороны,
ответственность государства развивает демократию, ибо позволяет оспаривать в
суде акты власти и гарантирует подчинение органов государства закону[131].
Закрепление
на конституционном уровне принципа ответственности государства за действия его
органов и должностных лиц не только позволяет гарантировать восстановление прав
граждан, уважение законов государственной властью, но и дает мощный импульс
принятию и совершенствованию соответствующего специального законодательства и
развитию судебной практики компенсации ущерба пострадавшим. С этого момента
государство и его органы становятся подсудны так же, как и частные лица, а
обязанность восстановления правового статуса лица – самостоятельной задачей
государственной политики[132].
Как
мы видим, ст. 1070 ГК РФ отражает именно тот случай, когда гражданско-правовую
ответственность по возмещению вреда, причиненного незаконной деятельностью
должностных лиц данных государственных учреждений, несет государство, однако в
определенных законом случаях предусмотрена возможность возложения обязанности
по возмещению вреда на субъектов РФ и муниципальные образования.
К
управомоченным на возмещение вреда относятся граждане, непосредственно
пострадавшие при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности и
впоследствии реабилитированные. В случае смерти потерпевшего право на
возмещение вреда в порядке общего правопреемства переходит к наследникам.
Следует
согласиться с В.И. Муравским, в том, что субъектами права на возмещение вреда,
причиненного незаконными действиями должностных лиц органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда, могут быть:
1)
сам оправданный (потерпевший);
2)
его наследники и иждивенцы в случае смерти названного лица;
3)
родственники умершего реабилитированного, когда необходимо восстановление его
доброго имени[133].
Так,
в соответствии со ст. 4 Положения от 18 мая 1981 г. определяется, что право на возмещение ущерба, выразившегося в утраченном заработке и других
трудовых доходах, которых гражданин лишился в результате незаконных действий
органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, а также в
конфискованном или изъятом имуществе, выплаченных штрафах, судебных издержках и
суммах за оказание юридической помощи, переходит к его наследникам. А право на
возмещение ущерба, к примеру, выразившегося в потере пособий, выплата которых
была приостановлена в связи с незаконным лишением свободы, в случае смерти
гражданина переходит к членам его семьи, обеспечиваемым пенсией по случаю
потери кормильца.
Имущественный
вред может быть причинен гражданам, в отношении которых совершаются
уголовно-процессуальные действия, а также гражданам, которые не имеют
непосредственного отношения к конкретному уголовному делу, и в отношении них не
велось уголовное дело. Например, имущественный ущерб в виде неполученной
заработной платы работников предприятия из-за ареста имущества предприятия, в
том числе денежных средств на банковских счетах вследствие возбуждения
уголовного дела против коммерческого директора этого предприятия; потерпевшим
может выступать само юридическое лицо в случае производства отдельных
процессуальных действий: изъятие имущества и документов при выемке, обыске,
осмотре места происшествия, аресте имущества, а также хранении арестованного
имущества, и работники этого предприятия[134].
Гражданский
кодекс РФ в п. 2 ст. 1070 устанавливает, что вред, причиненный гражданину или
юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры и суда, не повлекший последствий,
предусмотренных п. 1 ст. 1070 ГК, возмещается по основаниям и в порядке ст.
1069 ГК. В соответствии со ст. 1069 ГК РФ, ответственность наступает только при
наличии вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда. Причем их вина презюмируется; иначе говоря, причинитель,
чтобы освободиться от ответственности, должен доказать отсутствие своей вины.
Таким
образом, незаконные акты органов дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда в отношении граждан и юридических лиц приравнены по своим гражданско-правовым
последствиям к незаконным актам в сфере административного управления[135].
Исключение, однако образует случай причинения вреда при осуществлении
правосудия. Вопросы, связанные с возмещением вреда, причиненного незаконными
действиями, связанными с осуществлением правосудия, рассматриваются далее в
тексте настоящего диссертационного исследования.
Независимо
от того, какой орган принимает решение о компенсации и исполняет
соответствующее постановление (определение), возмещение производится из средств
государства и от его имени. Возложение на казну данной обязанности обусловлено
как утилитарными соображениями (государство располагает большими возможностями,
чем любой его орган для быстрого и полного восстановления прав граждан; при
определении степени виновности отдельных правоохранительных органов в
незаконном уголовном преследовании возникают трудности), так и принципиальными
задачами государственно-правовой политики (интересы отправления правосудия;
восстановление уважения гражданина к государству и его органам; гарантированная
защищенность всех нарушенных интересов невиновных лиц, пострадавших от
несправедливых актов государства)[136].
В
соответствии со ст. 1070 ГК РФ возмещение производится за счет казны Российской
Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта
Российской Федерации или муниципального образования. Согласно ст.1071 ГК РФ от
имени казны РФ, субъекта РФ или муниципального образования выступают
соответствующие финансовые органы, но на сегодняшний день таких случаев пока в
законе не предусмотрено.
Но
казна Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального
образования не является каким-либо самостоятельным юридическим лицом, а
представляет собой лишь определенное имущество. Поэтому не всегда бывает
правильным представление о казне как о каком-то субъекте права. Хотя среди
цивилистов можно встретить мнение о необходимости признания казны субъектом
права. Это обосновывается тем, что под казной понимается само государство.
Такой точки зрения придерживался Д.И. Мейер: «Между отдельными юридическими
лицами в особенности обращает на себя внимание казна – государство – как
субъект имущественных прав. Нуждаясь во множестве вещей для удовлетворения
своих разнообразных потребностей, государство, как совокупность граждан по
необходимости одаряется имущественными правами и, таким образом, является в
юридическом быту субъектом гражданского права и в этом качестве называется
казной»[137].
Г.Ф. Шершеневич, давая характеристику казне как гражданско-правовому понятию,
отмечал, что она: 1) представляет собой публичное юридическое лицо, то есть
образованное помимо воли частных лиц; 2) занимает самое видное место среди
юридических лиц, т.к. представляет государство с хозяйственной стороны; 3)
является единым субъектом, несмотря на то, что эта хозяйственная деятельность
осуществляется разными органами[138].
Именно
как субъект права казна была закреплена в Своде Законов Гражданских. Так, она
названа в числе лиц, которые могли приобретать права на имущество (ст. 583,
698, 714). В примечании к ст. 406 Свода государственное (казенное) имущество
определялось как состоявшее в ведомстве казны. Употреблялся термин “средства
казны” (ст. 595)[139].
Вопрос
о соотношении понятия казны и понятия государства был предметом дискуссий при
обсуждении проекта Основ гражданского законодательства Союза СССР и союзных
республик. Так, С.Н. Братусем было предложено включить в текст проекта в
отношениях, регулируемых гражданским законодательством, следующий абзац: «В
этих случаях государство действует как казна». Аргументирует он свою позицию
следующим: «Государство – это не имущество казны, а сама казна как субъект
гражданского права. Это не объект, это не предметы, а это само государство,
выступающее как казна»[140].
Однако,
данная позиция не была поддержана и собственно не нашла закрепления в Основах
гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. С критикой в адрес
С.Н. Братуся высказался Ю.Х. Калмыков, который от имени группы ученых предложил
рассматривать казну исключительно как имущество, аргументируя свою позицию тем,
что отсутствует специальный орган – казначейство, который имел бы это имущество[141]. На
сегодняшний день такой орган существует, но он не олицетворяет собой
государство[142].
В
связи с этим важное значение имеет понятие государственной казны, закрепленное
в п.4 ст. 214 ГК РФ, согласно которому государственную казну Российской
Федерации, казну республики в составе Российской Федерации, казну края,
области, города федерального значения, автономной области, автономного округа
составляют средства соответствующего бюджета и иное государственное имущество,
не закрепленное за государственными предприятиями и учреждениями. Иное понятие
казны приводится в бюджетном законодательстве. В п. 2 ст. 97 Бюджетного кодекса
РФ указано: «Государственный долг Российской Федерации полностью и без условий
обеспечивается всем находящимся в федеральной собственности имуществом,
составляющим государственную казну».
Как
видим, бюджетное законодательство не выделяет из состава казны имущество,
закрепленное за государственными предприятиями и учреждениями.
Однако,
используемый в статье 97 БК РФ термин “обеспечивается”, не подразумевает, что
Российская Федерация отвечает по своим обязательствам всем находящимся в
федеральной собственности имуществом государственной казны. Исходя из этого,
следует определить, какой же государственный орган должен быть привлечен к
участию в делах по искам граждан и юридических лиц о возмещении вреда за счет
казны Российской Федерации и иных публичных образований. Так, исходя из смысла
ст. 16 ГК РФ следует, что надлежащими ответчиками по рассматриваемым в судебном
порядке делам должны признаваться Российская Федерация, субъекты Российской
Федерации либо муниципальное образование. В соответствии с п.12 Постановления
Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного суда
РФ от 1 июля 1996г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части
первой Гражданского кодекса Российской Федерации»[143]
предъявление гражданами или юридическими лицами исковых требований
непосредственно к государственным органам, к органам местного самоуправления,
действиями (или бездействием) которых причинен вред, не может служить
основанием к отказу в принятии искового заявления либо его возвращению без
рассмотрения. В этом случае суд с соблюдением норм действующего процессуального
законодательства, регулирующего вопросы замены ненадлежащей стороны, привлекает
в качестве надлежащего ответчика по делу соответственно Российскую Федерацию,
субъект Российской Федерации, муниципальное образование.
Исходя
из необходимости определения единого порядка организации и ведения работы по
выступлению от имени казны Российской Федерации, Министерство финансов РФ
издало приказ №26 от 12 февраля 1998г., согласно которому обязанность по
организации и ведению в судах работы по выступлению от имени казны Российской
Федерации возлагалась на Управление федерального казначейства Министерства
финансов Российской Федерации по республикам, краям, областям, автономным
областям и округам, городу Санкт-Петербургу на основании соответствующе
оформленных доверенностей. После реорганизации органов Федерального
казначейства и создания самостоятельной федеральной службы территориальные
органы не стали подчиняться Минфину России непосредственно. Появилась
необходимость принятия нового совместного приказа Минфина России и Федерального
казначейства. Им стал Приказ Минфина РФ N 114н, Казначейства РФ N 9н от 25.08.2006
«О порядке организации и ведения работы по представлению в судебных органах
интересов Министерства финансов РФ и интересов Правительства РФ в случаях,
когда их представление поручено Министерству финансов РФ»[144],
который заменил Приказ Минфина России от 12 февраля 1998 г. N 26.
Начиная
с 1 января 2000 г., т.е. со времени вступления в действие Бюджетного кодекса РФ[145],
к участию в таких делах стало необходимым привлекать главных распорядителей
средств федерального бюджета. Это объясняется тем, что финансовые органы
выступают от имени казны лишь в случае, если эта обязанность в соответствии с
п.3 ст. 125 ГК РФ не возложена на другой орган, юридическое лицо или
гражданина. Например, ст. 7 Положения от 18.05.1981 г. возлагает восстановление
жилищных прав на жилищные органы.
Обязанность
привлечения данных органов обусловлена положениями ст. 1071 ГК РФ, в
соответствии с которой возложение обязанностей по выступлению от имени
Российской Федерации осуществляется в случаях и в порядке, предусмотренных
федеральными законами, указами Президента РФ и постановлениями Правительства
РФ, нормативными актами субъектов РФ и муниципальных образований, на основании
специальных поручений. При этом специальные поручения могут быть включены в
различные нормативно-правовые акты (законы, постановления Правительства РФ,
указы Президента и т.д.), в том числе и в нормативно-правовые акты,
регулирующие отношения, основанные на административном или ином властном
подчинении одной стороны другой, в том числе налоговые и другие финансовые и административные
отношения. Такое специальное поручение Российской Федерации дано в п.10 ст.158
Бюджетного кодекса РФ. Обязанность выступать от имени казны Российской
Федерации по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями
(бездействием) государственных органов, а также их должностных лиц по
ведомственной принадлежности, возлагается на главных распорядителей средств
федерального бюджета, которыми являются органы государственной власти и
управления Российской Федерации, имеющие право распределять средства
федерального бюджета по подведомственным распорядителям и получателям бюджетных
средств.
Главными
распорядителями средств федерального бюджета являются соответствующие
министерства и ведомства. Например, для органов внутренних дел главным распорядителем
средств федерального бюджета в соответствии с Федеральным законом от
04.08.2000г. №115-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О бюджетной
классификации Российской Федерации»[146]
выступает МВД России. Подтверждением изложенному является Постановление Президиума
Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. №1092/01, в котором рассматривался протест первого заместителя Генерального прокурора РФ на решение Арбитражного
суда Читинской области от 28.06.2000 г. по делу №А78-5075-7/238. Президиум
установил следующее: общество с ограниченной ответственностью
«Феникс-Интерпрайс» обратилось с иском к Управлению внутренних дел Читинской
области и Управлению Федерального казначейства по Читинской области о взыскании
4329 рублей 57 копеек убытков, причиненных неправомерными действиями
сотрудников Управления по экономическим преступлениям криминальной милиции.
Решением от 28.06.2000 исковое требование удовлетворено за счет управления
федерального казначейства. В иске к управлению внутренних дел отказано. В
протесте первого заместителя Генерального прокурора РФ предлагалось решение от
28.06.2000 отменить, дело направить на новое рассмотрение по следующим
основаниям: в соответствии со ст. 1069 ГК РФ убытки подлежат возмещению за счет
казны РФ. В соответствии со ст. 1071 и п. 3 ст. 125 ГК РФ при возмещении вреда
от имени казны выступает соответствующий финансовый орган либо иной
государственный орган, если это предусмотрено федеральными законами. Согласно
п. 10 ст. 158 Бюджетного кодекса РФ от имени казны РФ по искам о возмещении
вреда, причиненного незаконными решениями и действиями (бездействием) должностных
лиц государственных органов, выступает главный распорядитель средств
федерального бюджета по ведомственной принадлежности. В соответствии с ФЗ «О
бюджетной классификации РФ» получателем и главным распорядителем средств
федерального бюджета для органов внутренних дел является Министерство
внутренних дел РФ. Следовательно, надлежащим ответчиком по этому делу является
МВД РФ[147].
По
нашему мнению, приведенное решение суда является неверным. Безусловно, основной
целью введения нового порядка предоставления интересов государства при
возмещении вреда является создание наиболее совершенной системы защиты как прав
граждан и юридических лиц, так и непосредственно самой государственной казны.
Однако, согласно ст. 122 ФЗ «О федеральном бюджете на 2003 год» от 24.12.2002
№176-ФЗ[148]
и ст. 134 ФЗ «О федеральном бюджете на 2004 год» от 23.12.2003 №186-ФЗ[149]
исполнительные листы судебных органов по искам к Российской Федерации на
возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов
государственной власти или их должностных лиц, должны направляться в
Министерство финансов РФ для исполнения в порядке, установленном Правительством
РФ. Исполнение судебных решений по искам к Российской Федерации должно осуществляться
за счет ассигнований, предусмотренных на эти цели указанным законом. Поэтому
выводы суда о привлечении в качестве ответчика МВД РФ не соответствуют
положениям, установленным федеральными законами «О федеральном бюджете» и ст.
1071 ГК РФ. Кроме того, так как вред возмещается за счет казны Российской
Федерации, то ответчиком не может выступать Министерство финансов Российской
Федерации, поскольку в силу ст. 126 ГК РФ казной (имуществом) РФ отвечает по
своим обязательствам Российская Федерация, а п.2 этой же статьи указывает, что
созданные Российской Федерацией юридические лица не отвечают по ее
обязательствам. Соответственно ответчиком в данном случае должна быть признана
Российская Федерация, представителем которой является Министерство финансов РФ.
В подтверждение вышесказанному приведем еще один пример.
Пелых
В.Ф. обратился в суд с иском к Министерству финансов РФ, управлению
федерального казначейства Министерства финансов РФ по Магаданской области, прокуратуре
Магаданской области о компенсации морального вреда, причиненного незаконным
уголовным преследованием. Так как 25 октября 1999г. в отношении него было
прекращено уголовное дело за отсутствием в его действиях состава преступлений,
предусмотренных ч. 1 ст. 285, ст. 292 УК РФ, и недоказанностью его участия в
совершении инкриминируемых преступлений, а примененная мера пресечения в виде
подписки о невыезде, избранная 24 сентября 1999 г., отменена.
Решением
Магаданского областного суда от 4 декабря 2002 г. иск Пелых В.Ф. был удовлетворен частично: с Министерства финансов РФ в его пользу была
взыскана компенсация морального вреда в сумме 30000 руб., в остальной части
иска было отказано.
Управление
Федерального казначейства по Магаданской области не согласилось с решением суда
и направило кассационную жалобу, в которой просит отменить решение, как
вынесенное с нарушением норм материального и процессуального права.
Судебная
коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ оснований к отмене решения
суда не установила, указав следующее.
В
соответствии со ст. 1071 ГК РФ в случаях, когда причиненный вред подлежит
возмещению за счет казны РФ, от ее имени выступает Министерство финансов РФ,
следовательно, суд правильно применил указанные нормы материального права и
возложил обязанность по компенсации причиненного истцу морального вреда за счет
казны РФ на Министерство финансов РФ.
Правила
возмещения вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной
ответственности и незаконного применения в качестве меры пресечения подписки о
невыезде устанавливаются гражданским законодательством, в частности – статьями
1100, 1101, 1070, 1071 ГК РФ, поэтому нормы гражданского права, содержащиеся в
других законах, должны соответствовать ГК РФ.
Нормы
Бюджетного кодекса РФ не могут противоречить нормам ГК РФ, определяющего в ст.
1071 ГК РФ порядок возмещения вреда за счет казны РФ.
Решение
Магаданского областного суда от 4 декабря 2002 г. оставлено без изменений, кассационная жалоба Управления Федерального казначейства по
Магаданской области – без удовлетворения[150].
На
первый взгляд создается впечатление, что порядок представления интересов
Российской Федерации по данной категории дел, установленный Бюджетным кодексом
РФ (ст. 158) и порядок, предусмотренный ст. 1071 ГК РФ и законами «О
федеральном бюджете» на соответствующие годы не совпадают. В связи с чем
предлагается положения п. 10 ст. 158 Бюджетного кодекса РФ привести в
соответствие с положениями ст. 1071 ГК РФ. Обосновывается данный подход тем,
что, во-первых, правила возмещения вреда, причиненного в результате незаконной
деятельности должностных лиц правоохранительных органов, устанавливаются
гражданским законодательством, а не бюджетным, и во-вторых, затруднительным и
нецелесообразным применением норм Бюджетного кодекса РФ, согласно которым
необходимо ежегодно закладывать в федеральный бюджет и выделять средства
каждому главному распорядителю в целях компенсации. Однако следует обратить
внимание на то обстоятельство, что «п. 10 ст. 158 БК регулирует вопросы представительства
в суде, т.е. является нормой процессуального права»[151].
Соответственно, п. 10 ст. 158 Бюджетного кодекса РФ касается процессуальных
условий рассмотрения в суде исков о возмещении вреда, причиненного органами
государственной власти, а не материального закона. Следовательно главные
распорядители средств федерального бюджета выступают представителями Российской
федерации по указанной категории дел лишь в рамках судебного процесса
(рассмотрения дела), но обязанности по выплате присужденных судом средств они
не несут, она возлагается на соответствующие финансовые органы. Данный вывод
подтверждается и материалами судебной практики[152],
в частности в Определении Верховного Суда РФ от 06.07.2006 N 19-о06-30[153]
сделан вывод, что Генеральная прокуратура РФ не должна компенсировать
имущественный вред, несмотря на то, что она является главным распорядителем
средств федерального бюджета органов прокуратуры.
Таким
образом, ст. 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации к правоотношениям связанным
с исполнением решений о возмещении вреда применяться не должна. Возмещать вред
за счет средств казны Российской Федерации по смыслу действующего
законодательства (в частности ст. 1069 - 1071 ГК РФ) должны соответствующие
финансовые органы (Министерство финансов).
В
связи с тем, что функцией представительства интересов государства в судах по
делам о возмещении вреда наделены главные распорядители средств федерального
бюджета (по ведомственной принадлежности) возникает вопрос о том, могут ли
участвовать в процессе рассмотрения подобных дел судом в качестве
представителей государства финансовые органы.
Как
известно, «финансовые органы уполномочены на определенные действия в отношении
такого специфического объекта гражданских прав как казна, из средств которого
производится возмещение» [154],
а потому наделение их правом представлять интересы государства в судах по
рассматриваемой категории дел вполне обосновано.
В
результате на практике представление в судах интересов государства по делам о
возмещении вреда, причиненного правоохранительными органами и судом может
осуществляться одновременно двумя государственными органами: главным
распорядителем бюджетных средств (к ведомству которого отнесен непосредственный
причинитель вреда) и финансовым органом.
Таким
образом, в случае предъявления к Российской Федерации исков о возмещении вреда,
причиненного актами правоохранительных органов и суда, ее интересы представляют
в судах Министерство внутренних дел России, Генеральная прокуратура и Судебный
департамент (в зависимости о того актами какого органа причинен вред) а также Минфин
России.
Представляет
интерес подход судебных органов к разрешению исследуемых вопросов в Республике
Казахстан. Так, решением Алма-атинского суда от 10 июня 2002 г. удовлетворено исковое заявление Мусабекова к Министерству юстиции Республики Казахстан о
взыскании морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной
ответственности Талгарским РУВД Алматинской области. Ранее по решению этого же
суда, вынесенному в 1999 году, исковые требования Мусабекова были
удовлетворены с возложением обязанности по исполнению решения на Министерство
труда и социальной защиты населения. В связи с тем, что решение суда исполнено
не было, истец предъявил иск о замене ответчика и взыскании денежной
компенсации с администратора программ по погашению обязательств Правительства
Республики Казахстан и государственных органов по решениям судов. Заявление
ответчика удовлетворено[155].
В
соответствии с ч. 1 ст. 923 ГК Республики Казахстан[156] (РК) вред, причиненный
гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к
уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения
заключения под стражу, домашнего ареста, подписки о невыезде, незаконного
наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ,
незаконного помещения в психиатрическое или другое лечебное учреждение,
возмещается государством в полном объеме, независимо от вины должностных лиц.
Положения ст. 922 ГК РК возлагают обязанность по возмещению вреда на
государственную казну. Представителем казны выступают финансовые органы либо
другие органы и граждане по специальному поручению. Как мы видим, в гражданском
законодательстве РК также отсутствует единый подход к определению ответчика в
рассматриваемых обязательствах.
В
пункте 1 ст. 1070 ГК РФ говорится о возможности взыскания материального ущерба
за счет казны субъекта РФ или муниципального образования в случаях,
предусмотренных законом. В настоящее время они законом не определены. Ряд
авторов (Азаров В.А. и Супрун С.В.)[157]
считают, что к таким случаям можно отнести возмещение вреда, причиненного
гражданам в ходе уголовно-процессуальной деятельности сотрудниками милиции
общественной безопасности. Нормативной основой такого вывода являются ст.ст. 9
и 35 Закона РФ “О милиции”[158],
согласно которым все расходы по финансированию милиции общественной
безопасности возлагаются на бюджеты субъектов РФ и местные бюджеты. С данной
позицией трудно согласиться, так как наделение властными полномочиями указанных
сотрудников осуществляется государством на федеральном уровне, а не на уровне
субъектов РФ, что говорит об одинаковом объеме прав сотрудников как
криминальной милиции, так и милиции общественной безопасности. Помимо этого,
возложение материальной ответственности на бюджет субъекта РФ или
муниципального образования противоречило бы принципу публичной ответственности
государства за действия должностных лиц правоохранительных органов и означало
бы переложение ответственности с плеч государства на субъекты РФ и
муниципальные образования.
В
соответствии с п. 1 ст. 1070 ГК РФ и ст.2 Указа от 18 мая 1981г. ущерб,
причиненный гражданину подлежит возмещению государством в полном объеме
независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного
следствия, прокуратуры и суда. Однако это не означает, что государству абсолютно
безразлично, по чьей конкретно вине оно вынуждено тратить денежные средства на
возмещение вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц. При
назначении на соответствующие должности лиц, которые будут в будущем
действовать от имени государства, должны предъявляться достаточно высокие
требования. Тем самым государство постоянно будет повышать ответственность
соответствующих должностных лиц и сводить к минимуму ошибки, допускаемые при
осуществлении властной деятельности, которые дорого обходятся пострадавшим.
Государство в данном случае остается в крайне невыгодном положении, так как,
во-первых, оно несет расходы, связанные с восстановлением прав потерпевшего,
во-вторых, оно еще и теряет на тех же налогах, которые мог платить потерпевший,
осуществляя трудовую деятельность, а не находясь, например, в местах лишения
свободы, и в-третьих, что самое главное, это мнение и отношение общества к
существующей власти.
Государство
берет на себя обязанность возместить вред, но оно вправе истребовать от
правонарушителя отчет в совершенном противоправном деянии. Общество
заинтересовано не только в том, чтобы каждый потерпевший получил возмещение за
вред, но и в том, чтобы случаев незаконной вредоносной властной деятельности
было как можно меньше. В этой связи важно предусмотреть обязанность
государственных органов предъявлять требования в порядке регресса к виновным
должностным лицам[159].
На
сегодняшний день специального закона, предусматривающего данные отношения нет,
но действующее гражданское законодательство предусматривает общие правила о
возможности предъявления регрессного требования к лицу, причинившему вред (п. 3
ст. 1081 ГК РФ).
Однако,
применение общих правил о регрессе встречает в данном случае ряд существенных
трудностей. Так, при производстве ряда следственных мероприятий должностное
лицо не всегда может быть на 100% уверено в достоверности тех данных, которые
могли быть положены в основу обвинения гражданина, поэтому вопрос о виновности
должностного лица ставится под сомнение.
Некоторые
авторы, исследующие вопросы регрессной ответственности, утверждают, что
регрессная ответственность виновных должностных лиц, незаконными действиями
(бездействием) которых был причинен вред, должна наступать в размере
выплаченного возмещения (при наличии умысла) либо размер возмещения может быть
уменьшен (при неосторожности). Вина должностного лица и ее форма (умысел или
неосторожность) устанавливаются решением суда[160]. Следует согласиться с
мнением Л.В. Бойцовой о том, что пределы регрессной ответственности должны
устанавливаться дифференцированно в зависимости от характера неправомерных
актов и действий, формы вины и служебного положения должностного лица[161].
Однако, предусмотренный законом порядок возложения регрессной ответственности на
должностных лиц только на основании решения суда вряд ли является оправданным.
Ни для кого не секрет, что в последнее время количество дел, рассматриваемых
судами в связи с неправомерными действиями должностных лиц постоянно
увеличивается[162].
Следовательно, пропорционально увеличивается и риск ответственности казны РФ по
возмещению вреда, причиненного деятельностью государственных органов и их
должностных лиц. Для применения регресса в отношении должностных лиц необходимо
будет соответствующему финансовому органу каждый раз обращаться в суд для
установления их вины, что, безусловно, будет затягивать процесс восстановления
имущественных потерь казны в силу длительности судебных процессов.
Исходя
из вышеизложенного, представляется целесообразным закрепление в законе
положений, устанавливающих возможность определения виновности тех или иных
должностных лиц при осуществлении властной деятельности помимо судебного
порядка, например в административном порядке для предъявления регрессного требования
со стороны государства к должностным лицам.
В
связи с вышеизложенным мы предлагаем внести изменения в положения п. 3 ст. 1081
ГК РФ, включающие в качестве обязательного условия применения регресса к
должностному лицу органа дознания, предварительного следствия, прокуратуры и
суда наличие вины, установленной приговором суда, вступившим в законную силу,
дополнив ее содержание возможностью установления вины помимо судебного порядка
в административном порядке. Например, наложению взыскания на сотрудника ОВД за
совершенный им проступок предшествует проведение служебного расследования, по
материалам которого накладывается взыскание. Пункт 3 ст. 1081 ГК РФ в новой
редакции мог бы выглядеть следующим образом:
«Российская
Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование в случае
возмещения ими вреда, причиненного должностным лицом органов дознания,
предварительного следствия, прокуратуры или суда (пункт 1 статьи 1070), имеют
право регресса к этому лицу, если его вина установлена приговором суда,
вступившим в законную силу, либо в административном порядке».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В результате проведенного нами исследования представляется
возможным сформулировать следующие выводы.
Важное место в решении проблем осуществления и защиты
основных прав и свобод личности, а также соответствия их международным
стандартам отведено правовому институту ответственности государства за вред,
причиненный актами правоохранительных органов и суда.
Под
ответственностью государства за вред, причиненный актами правоохранительных
органов, мы понимаем особый вид правоотношений, выражающийся, с одной стороны,
в обязанности государства, претерпеть определенные лишения в виде негативных
имущественных последствий в связи с необходимостью возмещения потерпевшему
причиненного данными актами вреда, с другой стороны – в праве потерпевшего
претендовать на такое возмещение.
Анализ развития российского законодательства, регулирующего
ответственность государства за вред, причиненный правоохранительными органами
позволяет выделить тенденцию к расширению области возмещения вреда независимо
от вины государственного служащего, его причинившего.
В ст. 53 Конституции РФ нашло закрепление положение, согласно
которому «каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного
незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их
должностных лиц». В данной конституционной норме сконцентрирована идея
ответственности государства перед гражданином за причиненный вред незаконными
действиями (бездействием) органов государственной власти и их должностных лиц,
причем обязанности по возмещению вреда от указанных действий несет государство.
Закрепление
на конституционном уровне обязанности государства возместить вред частному лицу
свидетельствует о позитивных переменах в российском обществе.
Наличие вреда является, в сущности, единственным условием,
которое необходимо для возникновения всех без исключения обязательств из причинения
вреда, а полный состав гражданского правонарушения содержит следующие элементы:
наличие вреда, противоправность, причинно-следственная связь, вина.
Вред, причиненный актами правосудия, является результатом
поведения субъектов права. В этом смысле под вредом необходимо понимать любые
негативные последствия, явившиеся прямым либо косвенным результатом правового
поведения субъекта. Вред должен рассматриваться предельно широко и включать в
себя любое умаление какого-либо блага, все негативные, нежелательные
последствия.
Предусмотренная законодательством ответственность по
возмещению вреда, причиненного правоохранительными органами, наступает при
условии, если действия причинителя вреда носили противоправный характер.
Противоправность
означает любое нарушение чужого субъективного права, если иное не предусмотрено
в законе. Противоправность – это понятие объективное, оно не зависит от
виновности или невиновности лиц, совершивших противоправное действие
(бездействие). Определяя противоправность того или иного действия
правоохранительных органов, суды должны проверять не только соответствие их
конкретным нормам уголовно-процессуального законодательства, но и их
соответствие конституционным нормам (ст. 22 Конституции РФ).
Понятие
«незаконное привлечение к уголовной ответственности» в контексте ст. 1070 ГК РФ
требует уточнения. По нашему мнению, к случаям незаконного привлечения лица к
уголовной ответственности можно отнести лишь ситуации, перечисленные в пунктах
1-4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ в качестве оснований права на реабилитацию. То есть
незаконным следует считать привлечение лица к уголовной ответственности, если в
отношении него вынесен оправдательный приговор если в отношении него прекращено
уголовное преследование в связи с отказом государственного обвинителя от
обвинения и т.д.
СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Нормативно-правовые акты
1.
Конституция
Российской Федерации: Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Российская газета. - 25 декабря 1993 г. - №237.
2.
Федеральный
конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде
Российской Федерации» (в ред. от 05.02.2007) // Собрание законодательства РФ. -
1994. - №3. - Ст. 1447.
3.
Гражданский
кодекс Российской Федерации: часть вторая от 26 января 1996 г. N 14-ФЗ, (в ред. от 20.04.2007) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - №5. - Ст. 410;
4.
Гражданский
процессуальный кодекс РФ от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ (в ред. от 05.12.2006) // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 46. - Ст. 4532.
5.
Уголовно-процессуальный
кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (в ред. от 06.06.2007) // Собрание законодательства РФ. - 2001. - №52 (Часть I). -
Ст. 4921.
6.
Бюджетный кодекс
Российской Федерации от 31 июля 1998 г. N 145-ФЗ (в ред. от 26.04.2007) // СЗ
РФ. 1998. №31. Ст. 3823.
7.
Уголовный кодекс
РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (в ред. от 10.05.2007) // Собрание
законодательства РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954.
8.
Федеральным
законом от 05.06.2007 № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный
кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской
Федерации» // Собрание законодательства РФ – 2007. - № 24. - Ст. 2830.
9.
Федеральный закон
от 23 декабря 2004 г. N 173-ФЗ «О федеральном бюджете на 2005
год» (с изменениями от 5 июля, 4 ноября 2005 г.) //СЗ РФ. - 2004. - № 52 (часть I). - Ст. 5277.
10.
Федеральный закон
от 23 декабря 2003 г. N 186-ФЗ «О федеральном бюджете на 2004 год» (с
изменениями от 29 июня, 28 июля, 20 августа, 10 ноября 2004 г.) // СЗ РФ. - 2003. - №52 (часть I). - Ст. 5038.
11.
Федеральный закон
от 24 декабря 2002 г. N 176-ФЗ «О федеральном бюджете на 2003 год» (с
изменениями от 23 июня, 7 июля, 11 ноября 2003 г., 10 ноября 2004 г.) // СЗ РФ. - 2002. - №52 (часть I). - Ст. 5132.
12.
Федеральный закон
от 04.08.2000г. №115-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О бюджетной
классификации Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. - 2000. -
№32. - Ст. 3338.
13.
Федеральный закон
от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от
несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (в ред. от
29.12.2006) // 1998. - № 31. - Ст. 3803.
14.
Федеральный закон
от 21 июля 1997 г. № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» (в ред. от
03.11.2006) // Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 30. - Ст. 3591.
15.
Федеральный закон
от 15 августа 1996 г. N 115-ФЗ «О бюджетной классификации Российской Федерации»
(в ред. от 18.12.2006) // СЗ РФ. 1996. №34. Ст. 4030.
16.
Закон РФ от 18
апреля 1991 г. N 1026-I «О милиции» (в ред. от 02.03.2007) // Ведомости СНД
РСФСР и ВС РСФСР. - 1991. - № 16. - Ст. 503..
17.
Закон РФ от 21
апреля 1992г. «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона)
РСФСР». Ст. 26 // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. - 1992. - № 20. - Ст. 1084.
18.
Постановление
Верховного Совета РСФСР от 22 ноября 1991г. «О декларации прав и свобод
человека и гражданина» // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. - 1991. - № 52. - Ст. 1865
19.
Указ Президиума
ВС СССР от 18 мая 1981 г. N 4892-X «О возмещении ущерба, причиненного
гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а
также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» (утв. Законом
СССР от 24 июня 1981 г. N 5156-Х) // Ведомости ВС СССР. - 1981. - №21. - Ст.
740.
20.
Постановление
Правительства РФ от 20 марта 2006 г. N 146 «Об отмене некоторых постановлений Правительства Российской Федерации» // СЗ РФ. 2006. №13. Ст. 1398.
21.
Постановление
Правительства РФ от 9 сентября 2002 г. N 666 «О порядке исполнения
Министерством финансов Российской Федерации судебных актов по искам к казне
Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями
(бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов
государственной власти» (с изменениями от 2 марта 2005 г.) // СЗ РФ. 2002. №37. Ст. 3529.
22.
Постановление
Правительства РФ от 9 сентября 2002 г. N 666 «О порядке исполнения
Министерством финансов Российской Федерации судебных актов по искам к казне
Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями
(бездействием) органов государственной власти либо должностных лиц органов
государственной власти» (с изменениями от 14.07.2005 г.) // Собрание
законодательства РФ. - 2002. - №37. - Ст. 3529.
23.
Приказ Минфина РФ
N 114н, Казначейства РФ N 9н от 25.08.2006 «О порядке организации и ведения
работы по представлению в судебных органах интересов Министерства финансов РФ и
интересов Правительства РФ в случаях, когда их представление поручено
Министерству финансов РФ»// Финансовая газета. – 2006. № 45.
24.
Инструкция по
применению Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину
незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда от 2
марта 1982 г. // Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств. - 1984. -
№ 3.
25.
Конституция СССР.
- М., 1986.
26.
Гражданский
кодекс РСФСР 1922 г. – Л.; -М.: Рабочий суд, 1926.
27.
Постановление
ВЦИК и СНК РСФСР от 16 января 1928 года «Об ответственности за убытки,
причиненные незаконным вмешательством органов власти в деятельность
кооперативных организаций» // СУ РСФСР. - 1928. - № 11. - Ст. 101.
28.
Сводный закон о
реквизиции и конфискации имущества, // СУ РСФСР. - 1927. - №38. - Ст. 248.
29.
Циркуляр НКЮ и
НКВД от 26 апреля 1926 года «Об ответственности учреждений милиции перед
третьими лицами за растраты, совершенные должностными лицами этих учреждений»
// Еженедельник советской юстиции. - 1927. - № 18. - Ст. 555.
30.
Положение о
хлебных арбитражных комиссиях от 17 октября 1925 года, устанавливающее
ответственность государственной хлебной инспекции перед продавцом // СЗ СССР. -
1925. - № 74. - Ст. 553.
31.
Разъяснение
Наркомата труда РСФСР от 21 мая 1925 года «О порядке применения п. “д” ст. 47
КЗоТ» // Известия НКТ СССР. - 1925. - № 24.
32.
Постановление СТО
от 13 сентября 1923 года // СЗ СССР. - 1923. - № 100. - Ст. 999.
33.
Постановление СНК
от 5 января 1922 года «О возмещении убытков, понесенных на гужевой повинности
вследствие падежа скота или повреждения мертвого инвентаря» // СУ РСФСР. -
1922. - № 5. - Ст. 55. п.п. 1-3.
34.
Постановление СНК
от 9 июня 1920 года «Об оказании помощи хозяйствам, лишившимся лошадей на
гужевой повинности» // СУ РСФСР. - 1920. - № 56. - Ст. 250. п.2.
35.
Декрет СНК от 17
октября 1921 года «О порядке реквизиции и конфискации имущества частных лиц и
обществ» // СУ РСФСР. - 1921. - № 70. - Ст. 564. п. 17.
36.
Постановление СНК
от 16 апреля 1920 года «О реквизициях и конфискациях» // СУ РСФСР. - 1920. - №
29. - Ст. 143. п.п.11, 13.
Материалы судебной практики
37.
Постановление
Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383,
387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в
связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых
акционерных обществ «Нижнекамскнефтехим» и «Хакасэнерго», а также жалобами ряда
граждан» // Вестник Конституционного Суда РФ. – 2007. - № 1.
38.
Постановление
Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 8-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений федеральных законов о федеральном бюджете
на 2003 год, на 2004 год и на 2005 год и постановления Правительства Российской
Федерации «О порядке исполнения Министерством финансов Российской Федерации
судебных актов по искам к казне Российской Федерации на возмещение вреда,
причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной
власти либо должностных лиц органов государственной власти» в связи с жалобами
граждан Э.Д. Жуховицкого, И.Г. Пойма, А.В. Понятовского,
А.Е. Чеславского и ОАО «Хабаровскэнерго» // Вестник Конституционного Суда
РФ. 2005. №4.
39.
Постановление
Конституционного Суда РФ от 16 октября 1995 г. N 11-П «По делу о проверке конституционности статьи 124 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года «О государственных
пенсиях в РСФСР» в связи с жалобами граждан Г.Г. Ардерихина, Н.Г. Попкова, Г.А.
Бобырева, Н.В. Коцюбки» // СЗ РФ. 1995. №43. Ст. 4110.
40.
Постановление
Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. №1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской
Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б.Зернова, С.И.Кальянова
и Н.В. Труханова» // СЗ РФ. - 2001. - № 7. - Ст. 700.
41.
Определение
Конституционного Суда РФ от 21.04.2005 N 242-О «Об отказе в принятии к
рассмотрению жалобы гражданина Гуриновича Александра Александровича на
нарушение его конституционных прав положениями частей первой и второй статьи 2
Указа Президиума Верховного Совета СССР «О возмещении ущерба, причиненного
гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а
также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» // СПС «КонсультантПлюс».
42.
Определение
Конституционного Суда РФ №440-О от 4 декабря 2003 г. по жалобе гражданки Аликиной Татьяны Николаевны на нарушение ее конституционных прав пунктом
1 статьи 1070 ГК РФ // Российская газета от 17 февраля 2004 г.
43.
Постановление
Европейского суда по правам человека от 29.01.2004 по делу «Кормачева
(Kormacheva) против Российской Федерации» // Европейский суд по правам человека
и Российская Федерация: Постановления и решения, вынесенные до 1 марта 2004
года.- М.: Норма, 2005.
44.
Постановление
Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и
юридических лиц" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 4.
45.
Постановление
Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 марта 2001 г. №1092/01 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 2001. - №4.
46.
Постановления
Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» // Бюллетень Верховного Суда РФ. -
2000. - №4.
47.
Постановлении
Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. №8 “О некоторых вопросах применения судьями Конституции РФ при осуществлении правосудия // Бюллетень Верховного
Суда РФ. - 1996. - № 1.
48.
Постановление
Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного
суда РФ от 1 июля 1996г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением
части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ –
1996. - № 9.
49.
Постановление
Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (в ред. от 06.02.2007) //
БВС РФ. - 1995. - №3.
50.
Постановление
Пленума Верховного Суда СССР от 10 июня 1943 г. № 11/М/6/У «О судебной практике по искам из причинения вреда». – В кн.: Сборник действующих постановлений
Пленума и директивных писем Верховного Суда СССР за 1924-1944 гг. – М.,1946.
51.
Постановление
Президиума ВАС РФ от 18 июня 2002 г. N 279/02 // СПС «КонсультантПлюс».
52.
Определении
Верховного Суда РФ от 06.07.2006 N 19-о06-30 // Бюллетень Верховного Суда РФ. –
2007 - № 2.
53.
Определение
Верховного Суда РФ от 13.02.2007 N 89-о07-2 // СПС «КонсультантПлюс».
54.
Определение
Верховного Суда РФ N 58-В04-5 от 14.01.2005 // СПС «КонсультантПлюс».
55.
Определение Верховного
Суда РФ от 28 ноября 2005 г. N ГКПИ05-1467 // СПС «ГАРАНТ»
56.
Определение Судебной
коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2005 г. № 5-Г05-106 // Справочно-правовая система «ГАРАНТ».
57.
Определение
Верховного Суда от 01.06.2004 N КАС04-203 // СПС «КонсультантПлюс».
58.
Определение ВС РФ
от 22 мая 2003 г. по делу N 49-Г03-39 // СПС «КонсультантПлюс».
59.
Определение СК по
гражданским делам Верховного Суда РФ от 4 февраля 2003 г. №93-Г03-3 // БВС РФ. - 2003. - №4.
60.
Решение
Верховного Суда РФ от 05.04.2004 N ГКПИ 03-1383 // Бюллетень Верховного Суда
РФ. – 2004. - № 12.
Книги, научные статьи
61.
Агарков М.М.
Обязательство по советскому гражданскому праву. - М., 1940.
62.
Азаров В.А.,
Супрун С.В. Охрана имущественных интересов личности в сферах
оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности: Монография. –
Омск: Омская академия МВД России, 2001.
63.
Алдошин О.Н.
Ответственность государства по обязательствам во внутреннем гражданском обороте
// Журнал российского права. - 2001. - №1.
64.
Алексеев С.С. Общая
теория права. - М., 1981. Т. 2.
65.
Алексеев С.С.
Структура советского права. - М., 1975.
66.
Алешина И.
Уголовное дело в отношении судьи должно возбуждаться на общих основаниях //
Российская юстиция. – 1999. - № 1
67.
Альхов А.
Ответственность гос.учреждений по ст.407-а ГК РСФСР и ст.4071 ГК УССР //
Рабочий суд. - 1929. - № 12.
68.
Антимонов Б.,
Флейшиц Е. Проект Основ гражданского законодательства // Сов. государство и
право. - 1960. - № 8.
69.
Антонов И.А.
Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности
следователей. - СПб., 2003.
70.
Баглай М.В.
Конституционное право Российской Федерации. – М., 1999.
71.
Бартелеми Ж.
Государственный строй Франции. - Л., 1936.
72.
Бахрах Д.Н.
Имущественная ответственность государственных органов за вред, причиненный
действиями их должностных лиц гражданам // Советское государство и право. -
1968. - № 11.
73.
Бахрах Д.Н.
Ответственность государственных учреждений за имущественный вред, причиненный
действиями их должностных лиц гражданам // Советская юстиция. - 1968. - № 20.
74.
Безлепкин Б.Т.
Возмещение вреда, причиненного гражданину судебно-следственными органами. - М.,
1979.
75.
Безлепкин Б.Т.
Новые гарантии законных интересов реабилитированного // Советское государство и
право. - 1982. - №6.
76.
Белов А.С. Об
ответственности юридических лиц за вред, причиненный неправильными служебными
действиями рабочих и служащих // Право и суд. - 1924. - № 2.
77.
Белякова А.М.
Возмещение причиненного вреда (отдельные вопросы). – М.: Издательство МГУ,
1972.
78.
Белякова А.М.
Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. Теория и практика. –
М., 1986.
79.
Белякова А.М.
Имущественная ответственность за причинение вреда. - М., 1979.
80.
Боброва Н.А.,
Зражевская Т.Д. Ответственность в системе гарантий конституционных норм
(государственно-правовые аспекты). – Воронеж, 1985.
81.
Бойцова В.В.
Ответственность государства за действия должностных лиц: публично-правовая или
частноправовая? // Правоведение. - 1993. - № 1.
82.
Бойцова В.В.,
Бойцова Л.В. Ответственность государства за действия должностных лиц:
публично-правовая или частноправовая? // Правоведение. - 1993. - № 6.
83.
Бойцова Л.В.
Ответственность судей по российскому дореволюционному законодательству //
Правоведение. - 1992. - № 1. Бойцова Л.В. Уголовная юстиция: Гражданин –
государство. Монография. - Тверь, 1994.
84.
Братусь С.Н.
Предмет и система советского гражданского права. - М., 1963.
85.
Братусь С.Н.
Юридическая ответственность и законность (очерк теории). - М., 1978.
86.
Братусь С.Н.
Юридическая ответственность и законность. - М., 1976.
87.
Братусь С.Н.
Юридическая ответственность и законность (очерк теории). – М., 2001.
88.
Будякова Т.П.
Индивидуальность потерпевшего и моральный вред. – СПб.: «Юридический центр
Пресс», 2005.
89.
Булыгин Р.
Представление интересов казны Российской Федерации по делам о возмещении вреда
// Российская юстиция. – 2001. - № 11.
90.
Бушуев Г.И. Судья
в уголовном процессе. - М., 1984.
91.
Виноградов В.А.
Ответственность в механизме охраны конституционного строя. – М., 2005.
92.
Владимирский-Буданов
М.Ф. Обзор истории русского права. Изд. 7-е. – Киев, 1915.
93.
Гойхбарг А.Г.
Хозяйственное право РСФСР: руководство для вузов. – Т. 1. Гражданский кодекс. –
М., 1923.
94.
Гордон М.В.
Лекции по советскому гражданскому праву. Часть вторая. - Харьков, 1960.
95.
Гражданское право
/ Под ред. В.А. Рясенцева. - М., 1986. Т. 1.
96.
Гражданское право
/ Под ред. Я.Ф.Миколенко, П.Е.Орловского. – М., 1938.
97.
Гражданское
право: В 2 т. Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 1998. Т. 1.
98.
Гражданское
право: Учебник: В 3 т. Т. 3 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. – М.: ТК
Велби, Изд-во Проспект, 2004.
99.
Гражданское
процессуальное право: Учебник / С.А. Алехина, В.В. Блажеев и др.; Под ред. М.С.
Шакарян. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004.
100. Диков А.В. Обязательства по
возмещению вреда, причиненного органами дознания, предварительного следствия,
прокуратуры и суда // Черные дыры в российском законодательстве. - 2001. - № 1.
101. Донцов С.Е. Маринина М.Я.
Имущественная ответственность за вред, причиненный личности.- М., 1986.
102. Дяченко А.П. К вопросу о
гражданско-правовой ответственности судей в Российской Федерации // Юрист. –
2006. - № 9.
103. Жданов А.А. Об ответственности
буржуазного государства за действия должностных лиц // Правоведение. - 1973. -
№ 6.
104. Законы гражданские (Свод Законов. Том
X. Часть 1) по новому официальному изданию 1900 года с объяснениями по решениям
Гражданского кассационного департамента и общих собраний его с уголовным, I и
II департаментами Правительствующего Сената / Сост. А. Боровиковский. Изд.
10-е. – СПб., 1904.
105. Иоффе О.С. Обязательственное право.
М.: Юридическая литература, 1975.
106. Казанцев В. Гражданско-правовая
ответственность за вред, причиненный действиями судьи // Российская юстиция. -
2002. - № 2.
107. Калмыков Ю.Х. Избранное. Труды.
Статьи / Сост. О.М. Козырь, О.Ю. Шилохвост. М., 1998.
108. Карцев А.В. К вопросу о
процессуальной природе подозреваемого в российском уголовном судопроизводстве
// Уголовное судопроизводство. – 2007. - № 1.
109. Кирилова Н.А. Гражданско-правовая
ответственность государства: проблемы законодательного определения //
Гуманитарные науки в Сибири. Серия: «Философия и социология». - 2001. - №1.
110. Кирчак А.П. Вопросы ответственности
государства за ненадлежащее правосудие // Законодательство. - 2006. - № 3.
111. Колесников Е.В., Селезнева Н.М. О
повышении ответственности судей в Российской Федерации // Журнал российского
права. - 2006. - № 3.
112. Комментарий к Гражданскому кодексу
Российской Федерации, части второй (постатейный). / Под ред. О.Н. Садикова. - М.,
2003.
113. Комментарий к
Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под общ.
ред. В.И.Радченко. – М.: Юридический дом «Юстицинформ», 2003.
114. Компенсация морального вреда
(Законодательные и нормативные акты, методология и практика, комментарии в
вопросах и ответах): Библиотечка «Российской газеты». - 1998. - №4.
115. Конституции буржуазных государств. - М.:
Юридическая литература, 1968.
116. Конституционно-правовая
ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран / Под ред. С.А.
Авакьяна. – М., 2001.
117. Концепции развития российского
законодательства / Под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова, Ю.П. Орловского. –
М., 2004.
118. Кофман В.И. Границы юридически
значимого причинения // Правоведение. - 1960. - № 3.
119. Кофман В.И. Соотношение вины и
противоправности в гражданском праве // Правоведение. - 1957. - № 1.
120. Красавчиков О.А. Советское
гражданское право. В 2-х томах. Том 2. – М.: «Высшая школа», 1968.
121. Краснов М.А. Ответственность власти.
– М.: ИЧП «Издательство Магистр», 1997.
122. Кун А.П. Вопросы возмещения вреда,
причиненного гражданину актами власти // Правоведение. - 1983. - № 6.
123. Кун А.П. Противоправность и вина в
обязательствах по возмещению вреда, причиненного гражданину актами власти //
Правоведение. - 1984. - № 3.
124. Лазаревский Н.Н. Ответственность за
убытки, причиняемые должностными лицами. – СПб., 1905.
125. Магазинер Я.М. Ответственность
учреждений за причиненный вред // Вестник советской юстиции. - 1926. - № 23.
126. Маковский А.Л. Ответственность
государства за акты власти. – В кн.: Гражданский кодекс России. Проблемы.
Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский. –
М.: Родос, 1998.
127. Малеин Н.С. Вина – необходимое
условие имущественной ответственности // Советское государство и право. - 1971.
- №2.
128. Малеин Н.С. Возмещение вреда,
причиненного личности. - М.: Юридическая литература, 1965.
129. Малеин Н.С. Возмещение вреда,
причиненного незаконными действиями работника милиции // Советское государство
и право. - 1967. - № 1.
130. Малиновский А.А. Вред как юридическая
категория // Юрист. – 2006. - № 2.
131. Мареев Ю.Л. О процессуальных
гарантиях исполнения судебных актов // Проблемы исполнения судебных решений:
сб. статей. - Нижний Новгород, - 2000.
132. Маркова М.Г. Возмещение вреда,
причиненного незаконными действиями в правоохранительной сфере // Проблемы
гражданского права / Под ред. Толстого Ю.К. – Л., 1987.
133. Маркова М.Г. Ответственность органов
внутренних дел за вред, причиненный неправильными служебными действиями их
работников. – М.: АУ МВД СССР, 1980.
134. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. – М. С.
66.
135. Мартынчик Е.Г. Социалистическое
правосудие: предмет, правоотношения, функции и социальная роль // Правоведение.
- 1990. - № 2.
136. Матвеев Г.К. Теоретические вопросы
причинности бездействия // Советское государство и право. - 1962. - № 10.
137. Материалы прокуратуры г. Алматы по
делам о возмещении вреда, причиненного государственными органами // Гражданское
законодательство: Статьи. Комментарии. Практика. Вып. 17 / Под ред. А.Г.
Диденко. - Алматы, 2003.
138. Мейер Д.И. Русское гражданское право
(в 2-х частях. Часть первая). По исправленному и дополненному 8-му изданию
1902г. - М., 1997.
139. Мирошникова Н.И. Общие условия
ответственности за вред, причиненный незаконными действиями должностных лиц //
Сборник статей. Защита субъективных прав и советское гражданское
судопроизводство. - Ярославль, 1977. Вып. 2.
140. Михайлова И.А. Актуальные проблемы
возмещения вреда, причиненного гражданину незаконным привлечением к уголовной
ответственности // Юрист. – 2006. - № 4.
141. Муравский В.Ф. Субъекты обязательства
по возмещению вреда, причиненного правоохранительными органами // Российский
следователь. – 2006. - № 6.
142. Нажимов В. П. Типы, формы и виды
уголовного процесса. - Калининград, 1977.
143. Немировский Э.Я. Советское уголовное
право. - М., 1924.
144. Новицкая Т.Е. Кодификация
гражданского права в Советской России 1920-1922 гг. – М.,1989.
145. Норхин Д.Г. Ответственность суда за
неправомерное бездействие // Российская юстиция. – 2007. - № 1.
146. Общими усилиями – к подъему России:
Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию (О положении в
стране и основных направлениях политики Российской Федерации). – Раздел 3.1 //
Российская газета. - 24 февраля 1998.
147. Овсепян Ж.И. Юридическая
ответственность и государственное принуждение (теоретико-правовое и
конституционно-правовое исследование). – Ростов-на-Дону, 2005.
148. Орловский П.Е. Основы гражданского
законодательства Союза ССР и союзных республик // Советское государство и
право. - 1962. - №1.
149. Петрухин И.Л. Правосудие в системе
государственных функций // Правоведение. - 1983. - № 3.
150. Петрухин И.Л., Батуров Г.П.,
Морщакова Г.Г. Теоретические основы эффективности правосудия. - М., 1979.
151. Погребной М.В. Специальные основания
ответственности государства за вред, причиненный государственными органами //
Российский судья. – 2003. - № 8.
152. Подгурецкий А. Очерк социологии права
/ Под ред. А.Р. Ратинова. - М., 1974.
153. Покровский И. А. Основные проблемы
гражданского права. – М.: Статут (серия «Классика российской цивилистики»),
1998.
154. Прокудина Л.А. Возмещение ущерба,
причиненного незаконными действиями правоохранительных органов. – М.:
Юридическое бюро «ГОРОДЕЦ», 1997.
155. Результаты социологического опроса
сотрудников органов внутренних дел, осуществляющих предварительное
расследование (нравственное содержание уголовно-процессуальной деятельности).
Информационный бюллетень №10. Сост. И. А. Антонов / Под общ. ред. В. П.
Сальникова и К. Т. Ростова. - СПб., 2000.
156. Ровный В.В. Гражданско-правовая
ответственность (теоретический этюд). – Иркутск: Иркут. ун-т, 1997.
157. Розин Н.Н. О вознаграждении лиц,
невинно привлеченных к уголовному суду // Журнал Министерства юстиции. - 1897. -
№ 9;
158. Руднев В.И. Некомпетентность судьи
как основание для его отвода и прекращения полномочий // Журнал российского
права. - 2003. - № 7.
159. Савицкая А.Н. Ответственность
государственных учреждений за вред, причиненный действиями их должностных лиц
// Советское государство и право. - 1962. - № 8.
160. Савицкий В.М. Имущественные
последствия реабилитации // Правоведение. - 1982. - № 6.
161. Савицкий В.М., Флейшиц Е.А. Об
имущественной ответственности за вред, причиненный должностными лицами органов
дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда // Советское
государство и право. - 1966. - № 7.
162. Сапунова М.О. Юридическая
ответственность судей // Российская юстиция. – 2007. - № 1.
163. Свод законов Российской Империи. Т.
XVI. Ч. 1. Устав уголовного судопроизводства. – СПб., 1885.
164. Смирнов В.Т., Собчак А.А. Общее
учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве. - Л.: Изд-во
Ленинградского университета, 1983.
165. Собчак А.А. Обязательства по
возмещению вреда. – В кн.: Гражданско-правовая охрана интересов личности. – М.,
1969.
166. Советский энциклопедический словарь /
Под ред. А.М. Шорохова. - М., 1989.
167. Советское гражданское право: Учебник.
В 2-х томах / Верб С. А., Добрынин Ю. Е., Илларионова Т. И. и др.; Под ред. О.
А. Красавчикова. - М.: Высш. шк., 1985. Т. 2.
168. Суд и правосудие в СССР: Учебник /
Под ред. Б.А. Галкина. М.: Юрид. лит., 1981.
169. Судья Пол Мачнуссон. Материалы
Семинара – совещания председателей квалификационных коллегий судей,
председателей экзаменационных комиссий и членов квалификационных коллегий судей
– представителей общественности. - Хабаровск 17-19 сентября 2002 г.
170. Тарасов А. Особенности и принципы
президентского контроля за правоохранительной деятельностью // Российский
судья. – 2002. - № 2.
171. Тархов В.А. Ответственность по
советскому гражданскому праву. = Саратов, 1973.
172. Терехин В.А. Судейская дисциплина и
ответственность - гарантия прав и свобод граждан // Журнал российского права. -
2001. - № 8.
173. Ткачев В. От Кодекса чести судьи к
Кодексу судейской этики // Российская юстиция. - 2003. - №4.
174. Тютрюмов И. М. Законы гражданские с
разъяснениями Правительствую-щего Сената и комментариями русских юристов. –
СПб., 1913.
175. Тютрюмов И. М. Устав гражданского
судопроизводства. В 2-х томах. – М., 1916.
176. Трунов И.Л. Компенсация вреда,
нанесенного незаконными актами уголовной юстиции, в реалиях экономического
развития общества // Юрист. - 2001. - № 9.
177. Уголовное право России. Общая часть /
Под ред. В.Н.Кудрявцева, В.В. Лунеева, А.В. Наумова. - М., 2003.
178. Уголовный процесс: учебник / Под ред.
С.А. Колосовича, Е.А. Зайцевой. - М., 2003.
179. Фельдштейн Г.С. Вознаграждение
невинно к суду привлеченных в проекте новой редакции Устава уголовного
судопроизводства // Журнал Министерства юстиции. - 1902. - №10.
180. Флейшиц Е.А. Обязательства из
причинения вреда и неосновательного обогащения. – В кн.: Курс советского
гражданского права. – М.: Всесоюзный Институт Юридических Наук Министерства
Юстиции СССР, 1951.
181. Флейшиц Е.А. Ответственность
государства за вред, причиненный должностными лицами. - М., 1948.
182. Фойницкий И.Я. О вознаграждении
невинно к суду уголовному привлекаемых. - СПб., 1884.
183. Халфина Р.О. Общее учение о
правоотношениях. - М., 1974.
184. Химичева О.В. Уголовный процесс:
Сборник учебных пособий. Общая часть. Вып. 1. - М.: ИМЦ ГУК МВД России, 2002.
185. Четвертая сессия Всероссийского
Центрального Исполнительного Комитета IX созыва. – Бюллетень № 8. – М.,1922.
186. Шаргородский М.Д. Субъект
должностного преступления // Вестник советской юстиции. - 1928. - № 9.
187. Шевченко Я.Н. Средства защиты в
гражданском праве // Советское государство и право. - 1977. - №7.
188. Шевченко Я.Н., Собчак А.А., Лунц В.В.
Повышение роли гражданско-правовой ответственности в охране прав и интересов
граждан и организаций. – Киев: Наукова думка, 1988.
189. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права:
Учебное пособие. В 2-х т. - М., 1912. Т. 2.
190. Ширманов И.А. Ответственность судей
как гарантия прав личности (исторические аспекты) в древности и Средневековье
// Российский судья. – 2003. - № 4.
191. Эрделевский A.M. Компенсация
морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. –
М.: Издательство БЕК, 2000.
192. Эрделевский А.М. Компенсация
морального вреда в России и за рубежом. – М., 1997.
193. Эрделевский А.М. Компенсация
морального вреда. - М.: Юристъ, 1996.
194. Яичков К.К. Система обязательств из
причинения вреда. – В кн.: Вопросы гражданского права. - М., 1957.
195. Ярошенко К.Б. Возмещение вреда,
причиненного гражданам действиями должностных лиц // Советское государство и
право. - 1982. - № 8.
196. Ярошенко К.Б. Возмещение убытков,
причиненных государственными органами и органами местного самоуправления //
Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. - М., 1995.
197. Ярошенко К.Б. Обязательства
вследствие причинения вреда / Комментарий части второй Гражданского кодекса
Российской Федерации. - М., 1995.
198.
Daniel
R. Oeja, How Judges are Selected: A Survey of the Judicial Selection Process in
the United States, 75 Mich. B.J.904, 904 (1996).
Диссертационные исследования,
авторефераты
199. Безлепкин Б.Т. Возмещение вреда,
причиненного гражданину в уголовном судопроизводстве: Дис. … д.ю.н. - Горький,
1981.
200. Бойцова Л.В. Ответственность
государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия: генезис,
сущность, тенденции развития: Автореферат дис… д.ю.н. – М., 1995.
201. Войтенко О.Н. Гражданско-правовая
ответственность за вред, причиненный незаконными действиями должностных лиц
органов дознания и предварительного следствия. Дис… к.ю.н. – М., 2001.
202. Деревяго В.М. Гражданско-правовая
ответственность за вред, причиненный незаконными действиями государственных
организаций, а также должностных лиц: Дис. … к.ю.н. - М., 1985.
203. Дмитриев М.А. Процессуальные
особенности рассмотрения и разрешения дел о возмещении вреда, причиненного
органами внутренних дел: Дис. ... канд. юрид. наук – СПб., 2003
204. Илларионова Т.И. Основания
внедоговорной ответственности организаций: Автореферат дис…к.ю.н. - Свердловск,
1971.
205. Кирилова Н.А. Гражданско-правовая
ответственность государства. Автореферат дис. … к.ю.н. – М., 2003.
206. Коваленко А.А. Возмещение вреда,
причиненного незаконной деятельностью правоохранительных и судебных органов и
их должностных лиц: Дис. … к.ю.н. – М., 2005.
207. Кожевников О.А. Юридическая
ответственность в системе права: Автореф. дис. … к.ю.н. – Саратов, 2003.
208. Кузбагаров А.Н. Обязательства
вследствие причинения вреда сотрудниками органов внутренних дел: Дис. ... канд.
юрид. наук - СПб., 1998.
209. Кун А.П. Возмещение вреда,
причиненного гражданину актами власти. Дис. … к.ю.н. – Л., 1984.
210. Медведева Т.М. Возмещение вреда,
причиненного правоохранительными органами. Дис. … к.ю.н. – Саратов, 1984.
211. Медведева Т.М. Возмещение вреда,
причиненного правоохранительными органами: Автореферат дис. … к.ю.н. – Саратов,
1984.
212. Острикова Л.К. Проблемы возмещения
вреда, причиненного должностными лицами при осуществлении
уголовно-процессуальной деятельности. Дис. … к.ю.н. - М., 1994.
213. Полякова М.Ф. Имущественные проблемы
реабилитации по советскому праву. Автореф. дис. … к.ю.н. - М., 1977.
214. Попов В.В. Гражданско-правовая
ответственность за внедоговорный вред, причиненный публично-правовыми
образованиями. Автореферат дис. … к.ю.н. - М., 2002.
215. Прокудина Л.А. Возмещение ущерба,
причиненного гражданину незаконными действиями должностных лиц в сфере
уголовного судопроизводства: Дис. … к.ю.н. - М., 1987.
216. Селезнева Н.М. Статус суда в
Российской Федерации: конституционно-правовые вопросы: Автореф. дис. ... к.ю.н.
– Саратов, 2004.
217. Тактаев И.А. Ответственность
публично-правовых образований за вред, причинённый их органами и должностными
лицами: Дис. ... канд. юрид. наук - М., 2003.
218. Цветков С.Б. Гражданско-правовая
ответственность за вред, причиненный государственными органами, органами
местного самоуправления, а также их должностными лицами. Дис. … к.ю.н. - Волгоград,
1998.
219. Чорновол Е.П. Возмещение вреда,
причиненного гражданам незаконными действиями государственных и общественных
организаций, а также должностных лиц. Дис. … к.ю.н. – Свердловск, 1983.