СОДЕРЖАНИЕ
Введение. 3
Америка
о Путине. 6
Американские СМИ о и.о. Президента РФ Путине В.В. 6
Образ Путина в американских газетах к моменту
переизбрания в 2004г. 11
Взгляд на Путина сегодня. 17
Российские
СМИ о Путине. 22
Особенности отношения к В.В. Путину в России. 22
Критика Президента. 24
Возвеличивание Президента. 29
«Путиниада». 31
Путин и Запад. 32
Будущее Путина. 33
Заключение. 34
Список
использованной литературы. 37
В общественном сознании
каждого народа во все времена присутствуют свои герои - примеры для подражания.
Русский народ, конечно, не является исключением. На протяжении всей русской
истории в сознании среднестатистического жителя Российского Государства, как бы
оно ни называлось в тот или иной период времени, существовал довольно точный
образ врага – жестокого и бесчеловечного – и противопоставляемого ему защитника
Отечества, обладающего набором положительных, если не идеальных, по мнению
русского человека, качеств.
И одним из таких
обязательных героев всегда был правитель, мудрый и справедливый. Безусловно,
параллельно с этим образом, существовали и другие – помельче и поближе простому
человеку – но правитель всегда был для русского человека недостижимым идеалом,
совершенным в своей заботе о стране в целом. Сначала, восточные славяне
доверялись своему князю, видя в нём умелого воина-защитника; затем, вера в
царя-батюшку стала неотъемлемой частью русского менталитета, гранича по силе
влияния с православными религиозными убеждениями; наконец, культ личности в
Советскую эпоху с успехом сменил устаревшие в политическом отношении образы народных
героев. Существует ли в современной российской действительности аналог подобному
образу героя-правителя? До начала 2000 года ответ на этот вопрос был бы, по
всей видимости, отрицательным. И только с приходом к власти нового Президента
Российской Федерации, Владимира Владимировича Путина, русский народ обрёл новый
идеал, нового Героя.
Трудно переоценить
популярность Путина среди почти всех слоёв населения современной России. Его
массово поддерживают все и повсеместно. Это новый харизматический лидер. Его
имя у всех на слуху. О нём издано в первые годы его президентства огромное
количество книг. О нём не умолкает радио и телевидение, газеты и журналы не
устают обсуждать его как политического деятеля и как личность. Все хотят знать
или хотя бы попытаться объяснить, кто же такой В.В.Путин. Загадка этой личности
неразгаданна и представляет собой интерес не только для российских политологов,
но и для исследователей всего мира. Путин стал лицом эпохи, персонификацией Российской
Федерации. И часто слова «Путин» и «Россия» отождествляются. Ведь политика
Путина – это политика всего государства.
«Mr. Putin» стал
загадкой для Запада, вторым «Северным Сфинксом» после Российского Императора
Александра I. А поняв Путина, можно и понять,
чего следует ожидать от него, т.е. от России в целом. Он в какой-то степени
превратился и для европейцев, для американцев в своего рода героя, занимающего
умы интересующихся политической обстановкой в мире. Ну или антигероя. Каким же
этого Нового Героя представляют там, за океаном, в стране Демократии,
Соединённых Штатах Америки? И как этот образ соотносится с тем, как видим
Путина мы, россияне?
Для того, чтобы ответить
на эти основные вопросы в данной работе будут решены следующие задачи:
·
проследить
эволюцию отношения к Путину за 5 лет его президентства, раскрыв его образ,
представленный в американской и российской прессе в начале его пути как
Президента в 2000 году, к моменту его переизбрания в 2004 году и к сентябрю
2005 года;
·
описать отношения
американцев и русских к Путину через призму прессы;
·
выявить
соотношение «реального» и «мифического» в образе Путина, представленного в
прессе;
·
составить
определённый словесный портрет Путина как политика и личности в разные
исторические периоды, по материалам американских и российских газет и журналов;
·
провести
сравнительный анализ образа Путина в американской и российской прессе.
Из названия данной работы
следует, что основными источниками по данной проблеме являются всевозможные
печатные издания США и Российской Федерации. При выборе источников учитывались
определённые параметры:
·
за источник
брались и общенациональные, центральные, и крупные местные газеты для того,
чтобы наиболее широко представить взгляды на личность Российского Президента;
·
подавляющее
большинство выбранных в качестве источников американских печатных изданий можно
отнести к разряду «качественной прессы», просто по той причине, что в «жёлтой
прессе» не так часто обсуждаются серьёзные вопросы политики, в то время как
четкое европейское разделение прессы на «качественную» и «жёлтую» невозможно,
ведь тогда бы в разряд «жёлтой» попали бы все издания, кроме российского Newsweek, финансируемого Западом,
Коммерсанта, Ведомостей и Российской Газеты, финансируемых правительством;
·
учитывалась
политическая направленность того или иного печатного издания.
В результате, в качестве источников для работы были отобраны следующие американские газеты
и журналы: Business Week, The New York Times, Wall Street Journal, The
Washington Post, Foreign Policy, The Weekly Standard, Arms Control Today,
Newsweek, Time, Demokratizatsiya, The New American
(Appleton), Reason (Los Angeles), Journal of Democracy (Baltimore), The
Atlanta Journal – Constitution (Atlanta), Boston Globe (Boston), Christian
Science Monitor (Boston). О какой-либо политической направленности американских печатных изданий
применительно к РФ говорить трудно. Скорее, они представляют собой единый
фронт, настороженно следящий за процессами в России, помня те ужасы о СССР,
рассказываемые им их правительством во время Холодной Войны. Все эти газеты
являются «качественными», как центральные, так и местные газеты и журналы.
Российская пресса
представлена в работе следующими изданиями: Коммерсант, Ведомости, Независимая
Газета, Российская Газета, Московские Новости, Известия, Утро Время Новостей и
Новая Газета. К сожалению, как уже отмечалось выше, выделить отдельным блоком
«качественную» печать в России невозможно. Хотя на определённые группы разбить
выбранные источники возможно.
Коммерсант и Ведомости
относятся к «финансовой» прессе, целевой аудиторией которых является довольно
узкая категория лиц. Но, несмотря на узкую финансовую специализацию, эти газеты
имеют относительно большой тираж и влияют на настроения в широких слоях
интеллигенции. Их также можно отнести к разряду проправительственной прессы (по
крайней мере, не идущей вразрез с властью).
Российская Газета и
Известия – открыто и явно проправительственные издания, финансируемые и
учреждённые правительством. В них критика Президента фактически не
представлена, они представляют «официальную» версию событий или простое
изложение фактов без комментариев. Конечно, и в них встречаются колкие
замечания о Путине, способные изменить в худшую сторону мнение читателей о
Президенте. Но чаще всего эти замечания просто тонут в массе положительного, а
неоднозначные факты расцениваются в пользу правительства.
Независимая Газета, Утро,
Время Новостей и Московские Новости представляют собой печатные издания, ближе
всего подходящие к понятию «жёлтая пресса». В них представлены различные мнения
о Путине и его политике. Однако превалируют всё-таки положительные оценки, хотя
такие моменты новейшей истории России, как гибель подлодки «Курск», скандалы
вокруг НТВ и «дела» Гусинского, Березовского и, особенно, Ходорковского, отмена
выборов губернаторов в них освещаются достаточно негативно по отношению к
власти в виду прибыльности подобного освещения событий.
«Тональность» Новой
Газеты – явно антиправительственная, даже антипутинская. Имидж Новой Газеты –
оппозиционный власти в России. Это издание хотя и одно из самых демократичных в
стране на сей день, однако на статус объективного претендовать не моет, также
отдавая «желтизной».
В исследовании также
будут использованы материалы американского информационного агентства EIU ViewsWire и российского – NEWSru., представляющие различные мнения и
купюры из различных печатных изданий разных политических направленностей.
Таким образом, в работе
будут использованы периодические источники всех политических направленностей,
что наиболее важно для российской прессы, и масштабов, что несущественно для
российской прессы, т.к. в данной работе она представлена только центральными
крупными газетами, в отличие от прессы американской.
Американские СМИ о и.о.
Президента РФ Путине В.В.
Когда Борис Ельцин сделал своё
знаменательное заявление об уходе в отставку и о фактической передаче своих
полномочий Владимиру Путину, Россия и весь мир не сразу смогли оправиться от
шока. Неожиданность подобного развития событий поражала, вызывая в средствах
массовой информации самую разную реакцию. Правительство США не знало, как
отреагировать на появление новой фигуры на мировой политической арене.
Уверенная победа Путина на формальных
президентских выборах 26 марта 2000 года вызвала волну разнообразных мнений о Путине
и его будущей деятельности в американских СМИ. Одни выражали надежду, что Путин
будет продолжать демократические, с точки зрения американцев, реформы, видя в
нём прямого преемника Ельцина и в идеологическом отношении. Другие, настроенные
менее оптимистично и дружелюбно по отношению к России, уже тогда принимались
предупреждать мир об опасности возникновения нового полицейского государства: «At home in Russia, the Putin era opens on a note of ambiguity, underlined by his inaugural address… Putin charted a course for a Russia "free and
flourishing," with respect for human and civil rights. Below decks, in the
boiler room, the boys of Putin's old KGB, now the FSB, were charting something
else - how to maintain control and stymie opposition»[1].
Вообще, мнение об авторитарном
характере власти как таковой в Росси звучит со страниц американских газет
довольно часто. И уже тогда, в начале политического пути В.В. Путина,
американские исследователи предсказывали жёсткость его внутреннего, да и
внешнего политического курса: «In some areas, Putin will probably be predictable. Look for him to move early to push
through a constitutional amendment extending the presidential term from four
years to seven… And as President, Putin will be discreetly ruthless in his
dealings with opposition-minded political heavyweights. Finally, expect him to
continue his rockhard line on Chechnya»[2].
Но каковы бы ни были взгляды
журналистов, все они сходились в том, что Путин – «тёмная лошадка», не зная,
что от него можно ожидать. «Above all, watch for confusion. Putin's reform plans are not
yet ready» [3]. Ясно выразил точку зрения американцев на Российского Президента Димитрий Саймс, президент Вашингтонского Центра Никсона
в статье The spy who came in from the crowd (Шпион, вышедший из толпы): «We do not know enough of him, and he does not know enough
of himself… to know how he will evolve on the job. That's what makes some
people so hopeful-- and others so nervous»[4].
В начале ещё никто не
знал, кто такой В.В. Путин. Однако довольно быстро общественности становились
известны некоторые факты его биографии. Он родился в 1952 году, в Ленинграде, в
бедной семье. Его матери был 41 год, когда маленький Володя появился на свет;
два других его брата умерли – один вскоре после рождения, второй – от дифтерии
в войну. Невысокий Путин в школе мало, чем проявлял себя, разве что был самым
дисциплинированным и одним из самых спортивных: он быстро освоил самбо и
добился чёрного пояса по дзюдо. Дзюдо до сих пор остаётся важной частью его жизни,
повлияв ещё в детстве на его мировоззрение: "It's a philosophy. It's respect for your elders, for
your opponent; there are no weak ones there." And something else:
"You must hit first and hit so hard that your opponent will not rise to
his feet»[5].
Уже в возрасте 15 лет он
пошёл записываться добровольцем в КГБ! Конечно, это было невозможно, но мечта
не оставляла Путина. Уже в 1975 году, после получения юридического образования
в Ленинградском Государственном Университете, Путин был приглашён на работу в
КГБ. В качестве работника спецслужб он побывал в Венгрии и длительное время в
ГДР, откуда вернулся уже после развала СССР, дослужившись до звания
полковника.
Вернувшись, он работал на
Собчака в Петербурге. Затем, после ухода Собчака от дел перешёл в штат Чубайса.
Наконец, его заметил Ельцин. В 1998 году В.В. Путин достигает своей мечты – он
становится главой ФСБ. Проявляя невероятную лояльность лично Ельцину, он
восхищал первого Российского Президента: «Whatever Putin did there, it impressed Yeltsin. He showed himself a person willing to play by the old rules
in the name of new politics»[6].
Но для западных средств
массовой информации не было достаточно знать лишь скудные факты из биографии
нового Российского Президента, они пытались понять его самого, его характер,
его привычки. Для любого американского политического обозревателя необходимым
было попытаться предугадать курс Путина через открытие тайн его личности.
Обсуждалась его внешность, его прошлое, его умственные и лидерские способности.
Часто характеристика была не совсем лестной: «An up-close profile of the former KGB agent who rules the
Kremlin and is intent on making the world respect Russia again: HE IS SO
COLORLESS, SO ORDINARY A MAN you could not pick him out of a crowd… Putin just
happened to have the right qualities in the right place at the right time»[7]. Но любой, даже самый недальновидный,
журналист Америки уже тогда осознавал, что за этой «бесцветностью» скрывается
сила и воля, способная многое изменить в ходе развития России: «Putin was lucky, but he also made his luck. Look at his eyes. Blue as steel. Cold as the Siberian ice.
They bore into you... Those eyes are Putin’s strongest feature-not counting his
unflinching will… Discipline and will»[8].
На Западе в Путине
видели, прежде всего, бывшего агента спецслужб, шпиона, пытающегося перенести в
политику порядок силовых структур. Многие даже открыто называли его современным
Русским царём («Putin is already like a Czar»[9].
Но все сомневались в том, что при нём позиции демократии в России будут
укреплены: «In his inaugural speech, Putin said, "We must ... maintain and develop democracy." We will have to wait and see how he
defines "democracy"»[10]
или «Will an ex-KGB man
restore law and order, or order without law?»[11].
До Марта 2000 года, по
оценкам средств массовой информации США, Путин не занимался ничем, кроме как
увеличением своих рейтингов популярности среди широких слоёв населения в
России. На это была направлена его жёсткая деятельность в Чечне, которую многие
в США называли основной причиной роста его популярности среди русского народа;
этому способствовали два крупнейших в России ТВ каналов, финансируемых правительством,
- ОРТ и РТР; даже к маловажным действиям исполняющего обязанности Президента РФ
привлекалось огромное внимание (полёт в Чечню на СУ-27 или демонстрация его
навыков дзюдоиста). Подобная «рекламная» компания привела к полному отсутствию
интриги на выборах Президента 26ого Марта 2000 года. Американцы видели это,
заранее предугадывая исход выборов, и в их словах читались одновременно
уважение и страх: «Russia's acting President wants a dull, predictable election… But Putin is the real
enigma in the elections. His words hint at major changes; his deeds suggest
something more subtle»[12],
«He's already a name brand»[13],
«He is about to inherit constitutional powers akin to a Czar's in what is
called an election but amounts to a coronation… So what will this can-do guy do
with the near authoritarian power invested in Russia's President by its constitution?»[14].
Уже через несколько
месяцев ожидания американцев, к их огорчению, оправдались в полной мере: Путин
открыто выступил против проекта США по созданию системы Противоракетной
Обороны, что, по его мнению противоречило принятым ранее, в период Холодной
Войны между США и СССР, соглашениям. Американская общественность, ведомая СМИ,
выразила негодование подобной слабостью своего Президента, Била Клинтона,
президентский срок которого подходил к концу: “Vladimir Putin, playing the weakest of hands, stopped the U.S. from beginning to build a defense against missiles from rogue nations and terrorists»[15].
На предстоящих президентских выборах в США этот факт поднял популярность
Джорджа Буша, обещающего нации противостоять Путину (чего ему так и не
удалось). В то же время к В.В. Путину окончательно стали относиться как к потенциальному
авторитарному правителю у себя в стране и как к жёсткому дипломату на мировой
арене. За ним признавали его харизму и способность навести
порядок в России («Putin has already made headway in one
area: restoring Russians' faith in themselves»[16]),
хотя и не демократическими, но всё же не деспотическими методами («Russia's next president has few reform credentials, and he
may not even be a democrat. But nor is he a dictator yearning for a return to
Stalin-era repression»[17]).
Образ Путина в американских
газетах к моменту переизбрания в 2004г.
«Vladimir Putin who delivered his fifth
state-of-the-nation speech on Wednesday was no longer the rookie lurking under
the shadow of his patron, Boris Yeltsin, nor the shaky politician looking to
guarantee his re-election. This was a man very much in charge of Russia. Too much
in charge»[18]
-
эти слова редактора New
York Times превосходно
отражают мнение жителей Америки о Владимире Владимировиче Путине, выбранном на
пост Президента Российской Федерации во второй раз. Что же заставило их
увериться в своих первоначальных опасениях о том, что новый российский
Президент может, с их точки зрения, превратиться в настоящего авторитарного
диктатора?
4 года правления Путина
дали американским репортёрам достаточно поводов, чтобы в конечном итоге прийти
к такому выводу: Mr. Putin is «too much in charge». «Война с олигархами» (изгнание Бориса Березовского
и процесс над «Юкосом» и его главой, Ходорковским), фактическая гегемония
правительства в информационном пространстве (скандал с НТВ, почти 100%-ное
финансирование двух крупнейших компаний ОРТ и РТР, влияние на большинство таких
«качественных» печатных изданий, как «Коммерсант» и «Ведомости»), противостояние
внешней политики Буша в Ираке и даже высказывания самого Путина – всё это
заботливо отбиралось американскими СМИ для того, чтобы обвинить Российского
Президента в подобии узурпации власти и установлении полицейского режима: «Putin's resounding victory in a "barely contested" presidential election "confirmed Moscow's hard men are now completely in charge of a one-party state"»[19].
Каждая строчка американских газет как будто бы кричит голосами западных
аналитиков: «Ну, мы же говорили, что этот шпион КГБ станет диктатором!».
Конечно, даже в среде американской антироссийской прессы находились
«сомневающиеся», но с каждым днём уверяющихся в правоте своих более радикальных
коллег, журналистов: «Some see an authoritarian leader bent on consolidating power, silencing critics, plowing ahead with a vicious war in Russia's breakaway region of Chechnya, and essentially killing Russian democracy… But others see a president who
inherited a country in chaos from Boris Yeltsin, one with Chechen fighters on
its southern border, crumbling infrastructure, a lower international
reputation, and rich businessmen calling the shots. They believe Putin guided Russia to stability and will turn it into a prosperous democracy»[20]. Американцы всеми силами пытались
представить дело так, что они хотели бы верить в «доброту» и демократичность
России и Путина, в частности, но не могут из-за всех варварских ужасов,
происходящих в этой стране! Но рано или поздно все печатные издания, все журналисты и исследователи «теряли веру» в Путина, несмотря на всю его харизму («Russian President Vladimir Putin has
become famous for his Mona Lisa half-smile - a slight lifting of the lips that never
breaks into a grin and seems to mask some inner thoughts» [21]: «Then the anger rose. I
am among those former Moscow correspondents, and those people of Russian descent,
who have tried to stay optimistic about today's Russia and President Vladimir
Putin, even in the face of all the distressing reports about Chechnya, the Yukos oil company, the media clampdown and the swelling powers of the
Kremlin… It's tough to continue pretending that Russia is just in transition,
struggling to emerge from Communism's rubble... It is the cruel confirmation
that the law and an appreciation of freedom have not taken hold in Russia»[22].
Америка, а за ней и весь
мир, с тревогой вглядывалась в то, что происходило в России в первый срок
правления Путина, всё больше убеждаясь в авторитарном характере его власти. Но
усиление Путина внутри страны означало бы перефокусировку его внимания на
внешние проблемы. К числу таких американская пресса относит повышение влияния
России на мировой арене. К тому же, от Путина, в виду его деспотического внутреннего курса, ожидались активные и жёсткие
действия во внешней политики:
«Mr. Putin has accumulated too much power for anyone to feel comfortable, in or
out of Russia, and it is imperative that he be reminded at every step that he
is being carefully watched for any further symptoms of despotism»[23].
К 2004 году Путин стал
вызывать у многих американских журналистов настоящую злобу, вызванную
определённым высокомерием. Никто не мог ожидать от этого невысокого человека
такой прыти в деле контроля целого государства! Но больше всего Америку злил
внешнеполитический курс Путина, напрямую затрагивающий интересы США. Америка
просто с каким-то злобным нетерпением ожидала со стороны России новых и новых
проступков. Отсутствие проявлений открытой дипломатической агрессии со стороны
России, сочетающееся с Её жёсткими геополитическими позициями, раздражало
«среднего американца», в то время как курс собственного правительства по отношению
к РФ казался ему слишком мягким. Буш представляется в американских печатных изданиях добрым
и готовым
к сотрудничеству («the good guy»), а Путин – подлым и неблагодарным: «Mr. Bush's larger problem is that after four years of trying
to placate Mr. Putin he now finds there may be no choice but to confront him… In
the past four years, Mr. Putin has responded to American conciliation by being
notably unhelpful over Iraq, Iran and North Korea, while engaging in an increasingly
repressive brand of politics at home... At the least we hope someone has
explained privately to Mr. Putin that there will be sharp consequences for Russia's relationship with the West if he continues to seek dominion in his near-abroad…»[24].
Итак, в прессе в США прозвучало, наконец, это мнение
– Россия, возглавляемая силовыми структурами с Путиным в качестве лидера,
намеревается расширить свои границы. И также было сделано определённое
«предупреждение», напоминание - Оранжевая Революция на Украине, задающая рамки
российскому влиянию в постсоветском пространстве. Но как далеко могут зайти, по
мнению Запада, амбиции Российской Федерации?
Как и следовало ожидать,
в своём страхе перед прошлым, персонифицированным в воспалённом демократией
мозгу «среднего американца» Путиным, в СМИ стали проводиться параллели между
нынешней РФ и СССР, и даже Российской Империей: «Putin and his comrades are determined to restore the power and territory of the old Soviet Union, and again rival the United Stales. But doing so requires continuing political and financial
stability, harnessing Russia's enormous resource wealth, breaking gangsterism
and making Russians work harder, longer and smarter - at bayonet point, if
necessary»[25],
«As for Vladimir Putin, he has again exhibited his contempt for democratic
rule and his tin ear for the angry opposition in the world's democracies to his
increasingly blatant attempts to rebuild the Russian empire, of which his
Ukraine intervention is just the latest, but most serious, example»[26].
Таким образом, Путина к
началу его второго президентского срока обвиняли в намерении воссоздать вторую
Российскую Империю или второй Советский Союз. В данной работе не ставилось
целей определить реалистичность тех или иных мнений о политике Путина, однако
подобные заявления американских и, частично, мировых СМИ затрагивают также
личные стороны характера Российского Президента. По-видимому, он и, правда,
производит впечатление человека, решительно настроенного вернуть своей стране
былое величие. И не случайно, что из истории открыто напрашиваются примеры,
когда Российское Государство находилось в пике своего развития. Да и в самой России
не редки проявления великодержавных претензий или просто жалоб по поводу
прошедших славных времён. Но в реальности говорить о конкретных действиях
Президента России как об империалистических попытках получить новые сферы
влияния является если не смешным, то хотя бы преждевременным. Страна не
справляется со своими внутренними проблемами, и администрация Путина это
отлично понимает, недаром ведь даже критики Российского Президента не
отказывают ему в уме. И явным тому доказательством является «излишне мягкий»
внешнеполитический курс Буша по отношению к России. Массовые же мнения в США
по поводу угрозы со стороны России, доходящие иногда до истерии, вызваны не
ушедшими ещё до конца в прошлое реалиями Холодной Войны и являются в какой-то
мере побочными эффектами пропагандистской политики правительства США.
Дело в том, что желание США видеть по всему миру
свой вид управление страной – демократию – сродни религиозному рвению,
доходящему до фанатизма, в Средние Века. Всё, что выходило за рамки привычных
для европейского христианина понятий, называлось ересью или ложной верой и
должно было быть уничтожено или конвертировано в веру христианскую. Также и современные
американцы слепо следуют за своим правительством, указующим им «неверных», на
которых необходимо нападать, пытаясь огнём и мечом привнести в их жизнь
истинную веру в демократию. Поэтому для среднего американца любое проявление
недемократичности приравнивается к святотатству! Путин же для них – скрытый
еретик, не проявляющий истинную свою сущность лишь по причине страха перед
«Святой» Америкой. Все же неправедные попытки России «свалить вину» на США
встречаются холодной уверенностью Запада в
злонамеренности
и
отсутствии
проницательности
у
Путина:
«This evocation of a Western plot to isolate Russia sounds the telltale note of
Putin's paranoia. It denotes a deep fear of seeing the West lure away former
Soviet republics that the old KGB and military veterans around Putin want to
anchor in a Russian sphere of influence…Bush should explain to Putin that in
Ukraine, in Chechnya, and in the world capital markets, the Kremlin is
isolating itself»[27].
Но кроме открытой критики, вызванной усилением
России при Путине, в американской прессе к 2004-2005 году начинают появляться
сообщения о неэффективности или даже провальности Путинского курса. Речь идёт и
об экономической сфере, несмотря на оживляющие финансы страны реформы Путинской
администрации; о соблюдении прав и свобод населения и обеспечении его
безопасного существования; о провалах в сфере внутренней идеологической
индоктринации населения и редких столкновениях с законодательной властью и
общественным мнением («Although
the president
is more
powerful than
ever, he
gives the
impression he
still listens
when there
is a
big outcry»[28]).
Некоторые статьи изображают Путинскую Россию в
качестве невероятно отсталой страны Третьего Мира. Хоть
в
чём-то
они,
конечно,
правы,
к
сожалению,
однако
делают
это
исключительно
в
целях
уничтожения
привлекательности
образа
Путина
и
эффективности
способов
его
деятельности
на
территории
России
и
на
мировой
арене:
«…when Russia's President Vladimir Putin gave a spiky end-of-the-year news
conference last Thursday, he was speaking as the leader of a troubled regional
power that is in demographic decline, was just downgraded to an "unfree
country" by Freedom House, has frightened capital markets by its rigged
takeover of the oil assets of the energy giant Yukos, and was humiliated when
voters in Ukraine rejected Putin's choice to be next president of their
country...»[29].
Наконец, то, что в начале
2000 года казалось даже критически настроенным американцам неотъемлемой
прерогативой Путинского правления – твёрдый порядок в стране – подверглось в
конце 2004 года сомнению в связи с убийством их коллег-журналистов, а в
частности, главного редактора российского представительства журнала Forbes, Павла Хлебникова: «Yet Mr. Putin is welcomed to international parleys, such as G-8 meetings, as if he were the leader of a normal country. The murder of Paul Klebnikov demonstrates that Russia is not a normal country. Perhaps it's time for the leaders of free democracies to
ask Mr. Putin whether the rule of law exists in Russia»[30]. Некоторые аналитики даже доходили до оскорбляющих крайностей в адрес Российского Президента, выявляя, например, связь между взрывом жилого дома в Москве в 1999 году и действиями ФСБ, направленными на повышение популярности Путина, оправдывающими его жёсткий курс в Чечне: «The bombings led to Russia's second campaign against Chechnya and secured President Vladimir V. Putin's rise to
power…Many critics of Mr. Putin believe that Mr. Trepashkin's inquiry might
have substantiated their suspicions of an F.S.B. link to the bombings»[31].
Таким образом, к началу
второго срока В.В. Путина, загадочность его личности перестала интересовать
американские СМИ. Они уверились (или захотели увериться, или были заверены, что
более вероятно), что Путин двуличен, что его слова часто расходятся с делом, и
все обещания демократических реформ в России, на которые надеялась, по крайней
мере, широкая общественность, пусты. Из Путина в американских газетах сделали
тирана и деспота, приближающегося по власти к царю-самодержцу, окружённому соратниками,
бывшими аппаратчиками КГБ. Он для мнительного «среднего американца» стал
олицетворяться почти со Сталиным, о зверствах которого, благодаря пропаганде
правительства США помнят и знают до сих пор по всей Америке. Ажиотаж первых лет
его правления вокруг его имени перерос в страх перед возможным распространением
его авторитарной власти на другие страны, и в конечном итоге – на США. И за 4
года В.В. Путин из властителя дум американцев, изначально ожидающих худшего от
его президентства (вернее, запрограммированных на худшее властью и
предрассудками прошлого), из «Северного Сфинкса», загадочного и непредсказуемого,
превратился в ужасного тёмного антигероя, плетущего мировую паутину
интриг.
За полтора года с прошлых
президентских выборов в 2004 году, отношение американской прессы к В.В. Путину
изменилось: с одной стороны, усилились определённые тенденции (особенно,
критика эффективности предпринимаемых им мер), а другие – ослабели (не так
часты стали обвинения Путина в деспотичности и авторитарности); с другой
стороны, появились новые тенденции и темы, которые, по-видимому, будут
развиваться прессой в дальнейшем.
Во-первых, надо заметить, что, как и
следовало ожидать, критика Путина не ослабла. Американские
СМИ
обрушивают
на
читателей
шквал
российских
проблем,
многие
из
которых
не
упоминались
столь
часто
в
предыдущие
периоды:
«…Nor has the concentration of power-which Putin dresses up in the phrase
"vertical power"-protected the country from terrorism or civil and
ethnic strife… the president's popularity rating - on which the entire state
hangs - the more authoritarian it becomes, the more the regime distances itself
from the people and the country, the more it fears free debate and free
elections, the deafer and blinder it is and the less capable it grows of
solving the big problems Russia faces. These include a deepening demographic
crisis… an incipient AIDS pandemic; sharp economic inequality; and the
declining quality of health care and education…» и
«…Putin's proto-authoritarian centralization, with its pressure on freedom of
speech, harassment of civic organizations, and elimination of local
self-government, is not only anticonstitutional, it is dangerous as well.
Instead of the promised stability, Putin's policies have brought tension,
destabilization, and record corruption»[32].
Американские
СМИ стали больше внимания уделять частным лицам, конкретным проблемам России,
перейдя с уровня политиков и олигархов на уровень простых людей. Журналистов
из-за океана стали интересовать социальные вопросы и судьбы простых россиян.
Слова этих простых людей зачастую направлены против Президента России. Этим
американские репортёры пытались добиться эффекты объективности в негативном
отношении если не к самому Путину, то, по крайне мере, к его политике. Так,
например,
отдельной
важной
темой
стало
обсуждение
катастрофы
в
Беслане
и
отношения
пострадавших
к
реакции
на
неё
властей:
«At the meeting with President Vladimir Putin, they blamed him for the tragedy,
which they said was caused above all by the incompetent and corrupt behavior of
his police and officials»[33].
Не забывают американцы и уже, по-видимому,
приевшуюся им самим тему авторитарного характера власти Путина. Принятый Думой
по инициативе Президента, недавно вышедший закон о прекращении избирания в Думу
депутатов-одномандатников так же стал очередным поводом для американского
злословья и критики: «…Kremlin's
seeking a
"monopoly
of power."»,
«Guidelines… require
the parties
to jump
through so
many hoops
to register
their candidates
that they
are almost
entirely at
the mercy
of… the
Kremlin-subservient
Central Electoral
Commission» [34].
Однако в прессе также
появляются попытки осмыслить российские реалии без идеологической предвзятости
убеждённых демократов. Появляется даже своеобразная критика чрезмерно
радикально антироссийски настроенных авторов, и попытки понять русских,
восхищающихся своим «деспотичным» Президентом. Так, два книжных обзора в разных
газетах представляют эти тенденции в американской публицистике. Кристиан Кэрил
посвящает читателей в суть известных книг Андрея Колесникова, главного
Кремлёвского «биографа» и обозревателя - «Я Путина видел!» и «Меня Путин видел!».
Несмотря на довольно критичный характер рецензии, автор всё-таки перенимает
часть образа Путина-героя, описывая трогательные попытки Российского Президента
справиться с своим же бюрократическим аппаратом: «Just before Putin's arrival in smalltown Russia, provincial officials hurry to re-asphalt
roads, switch on long-dormant fountains, and supply basic utilities to long-neglected townspeople. Putin confesses that he
spends much of his time developing alternate sources of information to
circumvent the "information blockade" surrounding him. He doesn't
even have to explain that he means his own government»[35]. Другая рецензия на книгу, на этот раз американских авторов Peter Baker и Susan
Glasser, «Kremlin rising: Vladimir Putin's Russia and the End of Revolution», хоть и признаёт правоту
авторов в описании многих
страшных, с их точки зрения, сторон
современной Российской действительности (''We can only do one
thing - remind our readers that Putin is intent on building a
semi-authoritarian regime that's prepared to kill its own citizens to stay in
power…Falsification, fraud, indifference, neglect, deception, disinformation, manipulation,
corruption, thievery and lying -- all undertaken in the name of the state…»[36]), но призывает не так уж сгущать
краски, открывая обсуждение новой темы – усталость народа от «порядка и
стабильности»: «They can vote for Putin and at the same time disdain his policies… Russians can applaud Putin's goals,
''the dictatorship of law'' at home and the rebirth of Russia abroad as a great power, while wincing at the grim realities of his rule… Putin's
rule, above all, has yielded serial contradictions. He has even given political
scientists cause to devise a new classification: authoritarianism without
authority»[37]
и «What has turned out to
be the Putin restoration, with its "managed democracy" and "vertical
power," is no different…is…what Eric Fromm called the "flight from
freedom." Russians were ready to give a strongman a chance… But even as
Vladimir Putin enjoyed an approval rating of around 70 percent, only one-third
of Russians agreed that all state power should be concentrated in the
president's hands, and only 29 percent thought there should be no term limit…
on his tenure in office»[38].
Особой статьёй в современной
американской прессе идёт тема дипломатических отношений между США и Россией.
Особенно много внимания уделяется личному общению Президентов – В.В. Путина и
Джорджа Буша. Основными вопросами переговоров во время взаимных визитов
является, конечно, проблема борьбы с терроризмом, нераспространения ядерного
оружия (и связанные с этой темой ситуация вокруг Ирана и Северной Кореи),
развитие экономических связей и экспорт русской нефти, продолжение демократических
реформ в России и помощь России в деле ликвидации последствий урагана в
Луизиане. Но,
несмотря на взаимный обмен любезностями и заверениями в крепкой дружбе между государствами («BUSH: …As we strengthen our economic ties, we'll work to advance
freedom and democracy in our respective countries and around the world. Russia's been a strong partner of the United States, and will be even a stronger partner as the
reforms that President Vladimir Putin has talked about are implemented… PUTIN
(THROUGH TRANSLATOR): «The position of Russia is well known. We come out for the consistent advancement of integrational process within the frameworks of this community of independent states with straight respect to sovereignty of all neighbors»[39]), американская пресса не перестаёт
сообщать о тревожных и неутешительных для своей страны новостях из России:
испытание новой ядерной межконтинентальной ракеты на базе атомных подводных
лодок и увеличение финансирования новых разработок в этой сфере Российским
Правительством[40];
отсутствие существенной поддержки Буша и США со стороны Путина в борьбе против
мирового терроризма, кроме коротких устных заявлений и передаче памятника
Церетели, посвящённого 11 сентября 2001 года, Милитари Оушен Терминал в Байонне[41]
и другое.
Итак, в 2005 году позиция
американской прессы по отношению к Российскому Президенту несколько смягчилась
по сравнению с 2003-2004 годами. Однако, даже несмотря на некоторое потепление
(по крайней мере, формальное) отношений между США и РФ, независимые
американские СМИ продолжают критиковать внутреннюю политику, выбранную главой
Российского Государства. Новой тенденцией стало рассмотрение психологии
простого русского человека, уже уставшего, по мнению американских
исследователей, от политики «порядка» Путина, столь желаемой после «шоковой терапии»
Ельцина. Но американская пресса не отрицает того факта, что сама личность
Путина невероятна популярна среди русских людей, хотя она и перестала
совершенно интересовать Западные СМИ. 5 лет президентства Путина окончательно
утвердили американские печатные издания в их изначальных опасениях об авторитарном
характере его власти. В общем, интерес к личности Путина упал, замещаясь
интересом к России, в целом, курсу Её развития и т.д. Образ Путина прошёл в
сознании «среднего американца» долгий путь трансформации из властителя дум,
мировой загадки через образ страшного империалиста-завоевателя к образу
очередного лидера очередного государства, противостоящего США или
сотрудничающего с ним. Хотя, безусловно, настороженность по отношению к
Президенту РФ всё ещё остаётся. Всё-таки американские СМИ «надеются» на
неожиданные проявления «загадочности «Северного Сфинкса».
Как же соотносятся мнения
американских СМИ на Владимира Путина с тем, что говорят о нём СМИ российские?
Очевидно, что ситуацию в сфере средств массовой информации в РФ и на Западе
различны. В России не существовал длительный опыт деятельности независимой
прессы. Действия же Путина только усилили подчинённость прессы государству. И
дело тут, возможно, даже не в формальном финансировании многих печатных изданий
и телевизионных каналов государством, а в исторически сложившейся психологической
обстановке, менталитете русского журналиста.
Суть в том, что ругать
свою власть в России принято, и это встречается очень широко. Однако после
эйфории 90-ых с приходом Путина жажда порядка и спокойствия завладела умами и
сердцами не только простых граждан, но и самих репортёров. А те немногие,
которые основывали свои читательские рейтинги на скандальной оппозиционности
существующей власти либо канули в лету в результате стараний Кремля (дело
Березовского и Гусинского), либо самоликвидировались в результате растущей
непопулярности подобных мнений. В масштабах всей страны, 70% населения которого
поддерживало политику Путина, пребывая в восторге от его харизматической
личности, малая доля открыто возмущающихся некритична. К тому же, всю
«качественную», «финансовую» прессу, рассчитанную на определённые слои
населения («людей, интересующихся котировками») Кремль обуздал и направил в
нужное ему русло почти с самого начала президентства В.В. Путина. Конечно,
например, в 2000 году явная критика ещё была бы возможна, но в то время
критиковать было ещё мало что, кроме неспособности власти и лично Путина
справиться с трагедией «Курска» и излишнюю жестокость курса в Чечне, который, с
другой стороны, поддерживался широкими слоями населения, да и мало кто
собирался это делать. Ведь также, как и на Западе в России не знали, чего от
Путина ожидать, а надеялись, также как и в Америке, на то, на что надеяться
хотели. Путин стал загадкой для своей страны, несмотря на целую «путиниаду»
книг и фильмов о нём и крайней публичности деятельности Президента, такой же загадкой,
как и для Западных СМИ (если не большей, в виду необъективности взгляда на его
правление внутри России).
Но всё же мнения о Путине
в российских СМИ неоднозначны, ведь несмотря на все обвинения Запада, Путинской
России даже теперь ещё очень далеко до авторитарного государства и полного
отсутствия свободы слова. Образ Путина формировался крайне неоднозначно в
процессе его президентства.
В отличие от взглядов
на Путина на Западе, чутко реагирующем на любое его неосторожное действие, в
России выделить какие-то стадии развития общественного мнения о Президенте
трудно, если вообще возможно. Правильнее было бы выявлять основные тенденции в
создании образа Путина, нового Российского Героя, мудрого и справедливого
правителя.
Можно выявить следующие
тенденции и направления в оценке Путина и его политического курса:
·
отношение к
Путину как к «царю-батюшке», а к его окружению как к «лживым боярам»;
·
своеобразное
«умиление» образом Путина-человека, так отличающимся от его политического
имиджа; эта тенденции была особо развита в «путиниаде» «придворных журналистов»
Путина (Андрея Колесникова, например);
·
«Путин – это наше
всё», крайне положительная оценка политика нынешнего Президента РФ лояльными
ему печатными изданиями;
·
скептический, но
не критический, взгляд некоторых СМИ, не идущий на открытые конфронтации с
властью;
·
открытая критика
в узких слоях прессы;
·
взгляд в будущее
России без Путина и взгляд на будущее Путина в России (особенно эта тенденция
проявилась после победы Путина во вторых своих президентских выборах).
·
мнение о Путине,
как о жёстком правителе, частично соотносящийся с западной темой авторитарности
характера его власти, но отличающегося от неё в выводах (Путин выбирает меньшее
зло, по мнению этих журналистов).
Также можно лишь выделить
основные вехи в формировании его образа. Исходя из особенностей менталитета
русских, привыкших ругать своё правительство при первой же неудаче, логично
будет выбрать сомнительные «успехи» правительства Путина: война в Чечне;
ликвидация трагедии «Курска»; дело Березовского, Гусинского и НТВ; дело «Юкоса»
и Ходорковского; ликвидация выборности губернаторов. Приблизительно, это все
основные тенденции и события, влияющие на образ Путина в российских СМИ.
Перейдём к их рассмотрению.
|
Начать стоит,
по-видимому, с самой малочисленной, но и самой важной в виду своей редкости,
группы статей, особенности представленного мнения в которых поможет во многом
объяснить последующие течения в деле создания имиджа Путина. Речь идёт о
критике Президента, а вернее – о попытках показать растущую авторитарность
президентской власти при Путине, которая и так, по Конституции, очень обширна
(«Владимир Путин уже узурпировал все и вся»[42]).
|
Надо заметить, что за
редким исключением подобная критика звучит как бы вскользь. Почти нет статей,
по крайней мере, в уважающих себя печатных изданиях с именем, открыто
полемизирующих с Президентским курсом или поливающих его грязью. Большая часть
замечаний относится к скрытому за простую констатацию фактов, лишённую глубокой
эмоциональной экспрессии, указании на чрезмерность правительственных полномочий
(«Если бы власть по доброте душевной ослабила вожжи, допустила бы свободную
предвыборную конкуренцию, вся предшествующая работа по отстраиванию
«управляемой демократии» пошла бы коту под хвост... После стольких трудов по
восстановлению государственного контроля над всеми проявлениями общественной
жизни допущение бесконтрольных выборов было бы явным отступлением с завоеванных
рубежей»[43])
или нейтральная ссылка на другие источники, негативно оценивающие происходящее
в России («А в номере, который так и не вышел… готовилась к публикации статья
"о провалах во внешней политике Кремля"»[44]).
Вообще, в России вследствие ментальности на Путина, конечно, не смотрят как на
авторитарного или деспотичного правителя (титулы, которым щедро одаривала
Путина американская пресса), в нем, прежде всего, видят сильного правителя,
пытающегося контролировать хаос российской действительности. Этому образу
немало способствовали слова самого Президента: «Знаете, что я вам скажу? У нас
страна переживает довольно сложный период времени. Согласимся с тем, что
поражение, которое Россия понесла в первой чеченской войне, в значительной
степени было связано с моральным состоянием общества. Общество не понимало, за
какие идеалы борются наши солдаты. Они там погибали, а их еще предавали
анафеме. Они погибали за интересы страны, а их шельмовали… Мы с вами по-разному
понимаем свободу слова. Если вы под этим понимаете прямое соучастие в
преступлениях, то я с этим никогда не соглашусь»[45].
Однако, несмотря на это
всепрощающее отношение к Путину большей части крупных газет, некоторые печатные
издания представляли определённую оппозицию власти. Уже в начале 2000 в «Новой
газете» появлялись очень нелестные для тогдашнего и.о. Президента статьи.
Путина их авторы даже сравнивали в них с Наполеоном III и Гитлером, не только анализируя политику этих
правителей, но и сравнивая их внешность (Противники
чеченской войны в Петербурге одно время устраивали пикеты, на которых носили
рядом портреты Путина и Гитлера, — для сравнения. И над всем этим помещали
грубую надпись: «Почему он сбрил усы?» и «Невысокого роста, как
Наполеон и Гитлер, но доросший до воинского звания полковника (это вам не
капрал и не ефрейтор), президент хочет выглядеть «спасителем Отечества», как и
полагается Бонапарту»[46]).
Подобное сравнение связано, в первую очередь, с курсом Путина в Чечне,
поддерживаемым большинством российских «обывателей», но явно неприемлемым для
интеллигенции (Новая Газета, Эхо Москвы и др.)
Более того, авторы
некоторых статей пытались уже тогда «собрать компромат» на Путина, используя
против него его же «агентурные штучки». Уже тогда ему не доверяют, ожидая
только усиления анти-демократического курса: «Потенциальный сборщик компромата,
связанного с московскими делами Путина, столкнется с большими трудностями, ибо
Владимир Владимирович жестко контролирует эти дела, московские СМИ и
«подковёрные» отношения, опираясь на неограниченные возможности, которые даёт
ему пост главы государства»[47].
Подобные обвинения в деспотизме, имея под собой объективные данные, иногда
доходят до абсурда: «…пытается провести через Думу новый трудовой кодекс,
отменяющий 8-часовой рабочий день, снимающий все ограничения на работу детей и
на работу женщин на вредном… производстве и в ночную смену, сокращающий отпуск
по уходу за новорожденным ребенком в два раза, разрешающий увольнение наемного
работника без согласия профсоюза, ограничивающий право на забастовку и делающий
наемного работника почти беззащитным перед работодателем (работодателю дается
даже право на сбор любой информации о работнике, в том числе о его политических
взглядах и интимной жизни)»[48].
Путина уже тогда сравнивали, используя его прошлую деятельность в спецслужбах,
новым Андроповым или Сталиным.
Отдельным вопросом, кроме Чечни,
встала трагедия «Курска». Это печальное, ужасное событие в жизни страны дало
повод журналистам «оппозиционных» СМИ, к которой можно отнести «Новую Газету»,
радио Эхо Москвы и некоторые другие, чаще всего некрупные, региональные, СМИ,
обвинить Путина в халатности. Конечно, до обвинений лично Путина в происшедшем
не доходило. Но больше всего внимания оппозиционной прессы привлекала реакция
Путина на трагедию: «…президента
вовремя проинформировали о случившемся. А он остался в Сочи, катался на
скутере...»[49], «Путин допустил очевидный ляп,
оставшись на отдыхе. Его советники, надо полагать, сказали ему, что судьба
«Курска» - это нечто, от чего ему лучше держаться подальше»[50]. Кроме того, оппозиционно настроенная четвёртая
власть акцентировала внимание на абсолютной беспомощности Путина и его аппарата
исправить ситуацию: «Истинный урок «Курска» заключается в том,
что стало очевидным: командная цепочка в России разорвана, и никто, в том числе
и Путин, не может с этим ничего поделать»[51].
В конечном итоге, Путин назвал «предателями»
всех уличавших во лжи или обвиняющих в неспособности повлиять на ход событий
его лично и Российский флот.
Война с олигархами,
устроенная Путиным в первый сок своего президентства, также вызвала
определённую реакцию в кругах антиправительственной прессы. Дело НТВ
воспринималось журналистами этих изданий как попрание свободы слова и
неприкосновенности личности. Это очень схоже с настроениями, витавшими по этому
же поводу в западных СМИ. Но российские коллеги американских журналистов не
могли позволить себе подобной поверхностности, если претендовали на роль
журналистов «качественной» прессы. Поэтому чаще всего, в конфликтах
Путин-Гусинский и Путин-Березовский не было для российских журналистов плохих и
хороших. Все прекрасно понимали, что эти дела сугубо политические, и каждый из
участников конфликта преследовал свои корыстные цели увеличения своего влияния.
И в этом надо отдать должное российским журналистам. Даже рассматриваемая в
этой главе Новая Газета на своих страницах не позволяла себе свои обычные ярые
нападки на Путина, а предпочитала спрятаться за авторитетными мнениями «титанов»
журналистики – Владимира Познера, например: «— Но так
или иначе это [НТВ] было единственное оппонирующее власти электронное СМИ.
— А где в
мире есть оппонирующее телевидение? Нигде! В Америке телевидение могло быть
оппонирующим в какие-то определенные моменты, но не в целом. Например,
телевидение оппонировало во время вьетнамской войны, из чего властями был
сделан вывод, и во время «Бури в пустыне» прессу уже никуда не допускали. Но
сказать, что АВС, CBS, СNN или NBC — это оппонирующее ТВ, невозможно в
принципе. Это странная идея, что должен быть канал, принципиально оппонирующий
властям. Отдельный журналист — да, каждый журналист по сути своей профессии
оппонирует власти. Он понимает, что власть постарается невыгодную для себя
информацию не сообщить. А он, журналист, должен ее сообщить. Но только сообщить,
а не толковать! Есть большая разница между тем, чтобы выдавать информацию, и
тем, чтобы сразу же ее комментировать, что НТВ делало постоянно»[52].
Путин, таким образом, не теряя своей репутации деспота и диктатора, в глазах
оппозиционной российской и американской прессы, по крайней меры не становился
единственным злодеем в стране, притесняющим свободу «честных» олигархов.
Следующим событием,
серьёзно повлиявшим на восприятие образа Путина в СМИ, стало дело «Юкоса».
Ходорковский стал, своего рода, очередным героем в определённых кругах, схожим
с Сашей Белым из «Бригады». Подобный «народный» герой привлекал в свою
поддержки широкие слои населения, не говоря уже обо всей интеллигенции,
превращаясь в нового Андрея Курбского. Новая Газета выступила в качестве
трибуны для правозащитных организаций «по просьбе» крупного бизнеса, крайне
интересующихся делом Ходорковского: «Что касается Ходорковского, то это дело знаковое.
Человека, который выступил с такой дерзкой и очень важной для нашего общества
идеей, о которой я говорила, мы должны защищать, даже если это для наших
организаций представляет какую-то опасность. Сам факт нашего вмешательства в
это дело, если хотите, — вопрос моей личной порядочности»[53].
Ходорковский рассматривался многими именно как несправедливо осуждённый
политзаключённый (отсылка к 30-м годам сталинского режима), страдающий за дело
народа. Как бы ни смешна была эта идея, но в среде интеллигенции она была
популярна, по крайней мере, в печатных изданиях эта идея появлялась
относительно часто. Однако, что та же Новая Газета пишет о журналистах вообще,
используя слова директора службы информации радиостанции «Говорит Москва»
Ильмиры Маликовой: «Например, некоторые на аресте Ходорковского сделали себе
мощную PR-кампанию, поручившись за олигарха. Обеспечив себе «информационный
повод», они абсолютно бесплатно получили площади на всех телеканалах, в газетах
и на радиостанциях»[54].
Хотя, безусловно,
претензии журналистов об ограничении их прав и свобод, связанных с
обще-политическим курсом Президента, направленным на жёсткий контроль ситуации
в стране, имеют под собой почву. Ослабление демократического начала налицо, и
как уже выше говорилось, отмечается всеми печатными изданиями. Отличаются лишь
их оценки происходящего. Важным моментом для становления образа Путина и
отношения к его политики стала отмена губернаторских выборов под предлогом
усиления опасности терроризма: «С
февраля 2000-го по декабрь 2002 года В. Путин не менее шести раз уверял, что не
будет отменять прямые выборы глав регионов.
После всех этих твердых заверений
выборы губернаторов под абсолютно надуманным предлогом усиления борьбы с
терроризмом были в декабре прошлого года отменены… Назначение глав регионов
станет новым товаром на коррупционном рынке. Назначенным главам, не подотчетным
населению, но зависимым от Кремля, будут безразличны интересы своих регионов. В
результате продолжится процесс обнищания региональных бюджетов, будут свернуты
многие региональные социальные и инвестиционные программы…»[55].
Путина справедливо, по-видимому, обвиняют во лжи, причём плохо продуманной,
почти наивной. Его обвиняют просто в бесстыдной спекуляции на страхах
населения, на созданном вокруг терроризма «ажиотажа»: «Итак, власть производит
действия, пользу которых она не в состоянии объяснить, или приводимые ею
аргументы — сплошное вранье и передергивание. Значит, мы вправе подозревать ее
в неискренности. Значит, она сделала что-то неприличное. И очень не хочет,
чтобы ее истинные намерения обнаружились»[56].
Вопрос заключается лишь в том, нужно ли давать столь крайние оценки политики Президента
и не является ли это тем же PR-трюком,
на сей раз политической оппозиции Путина…
Таким образом, ярко
выраженная критика в адрес Путина существует. Но суть в том, что «исповедуют»
её лишь небольшое количество журналистов по собственной инициативе либо
оппозиционные газеты, на этой своей оппозиционности зарабатывающие деньги так
же, как проправительственные печатные зарабатывают на свое поддержке курса
Кремля. Существует лишь небольшое количество печатных изданий, имеющих свой
незначительный в масштабах страны контингент читателей, которые, тем не менее,
выражают определённые настроения, витающие в слоях интеллигенции. К тому же, конечно,
«знающие» люди могут заметить между строк даже лояльных Президенту изданий, прославляющих
или перечисляющих заслуги Путина, иронический тон или даже явные аллегории на
Советскую эпоху в чрезмерном восхищении Президентом. Но на массовый образ
Путина эти оттенки смысла влияют в наименьшей степени – массы, народ остаётся
непоколебим в своём восторге по поводу «воцарения» Путина. И хотя даже в
массовой прессе появляется иногда высказывание, что Путина выбирают лишь за
неимением лучшей альтернативы: «Путин – это самое достойное из того, что есть.
Остальные – это вообще смех...»[57]
- но тут же звучит заглаживающая эту «крайность» похвала: «…с приходом Путина к
власти проживающие в Молдавии россияне ощутили, что за ними в самом деле стоит
сильная Россия… А пришедшая впервые голосовать 18-летняя Ирина искренне
призналась: «Он такой обаятельный!»[58]
или «Пожилой мужчина попросил меня обязательно написать, что впервые за 50
лет со времен Сталина ему не стыдно, какой у нас президент. А юноша лет 25,
сообщив, что «голосовал за Вовку, а за кого еще», заметил, что «с ним все
отлично»[59].
Поэтому погрешность на критику Путину в российском СМИ можно отвергнуть как незначительную
и на общую картину не влияющую, хотя признать существование разных взглядов
необходимо.
Напрямую с данной темой связана
интереснейшая тенденция в российской современной действительности: отношение к
Президенту РФ как к «царю-батюшке», раболепное, восхищённое и все оправдывающее.
Конечно, это свойство русского народа, мало изменившегося в плане своей
психологии, как оказывается, за последние сто лет. Однако необходимо признать,
что Путин – первый Президент РФ, вера в которого достигает подобных масштабов.
Уже в 2000 году российские СМИ стали отражать такое отношение народа к своему
новому правителю, который не прочь принять эту честь: «И будущая модель
поведения нового президента, может, и не будет столь мощно определяться
"имперской" стороной церемонии, уходящей корнями во всю российскую историю.
Хотя, характеризуя свою новую должность, Путин фактически дал понять, что
президент в нашей стране - больше чем президент, поставив перед собой истинно
царские цели: "В России глава государства всегда был и будет человеком, который
отвечает за все"… И хотя трон в Андреевском зале был загорожен так, чтобы
его не было видно, и в речи Путина ("Мы хотим, чтобы наша Россия была
богатой, сильной, цивилизованной страной"), и в самой обстановке, и в
реакции приглашенных (особенно, когда многие захотели, но не были допущены
помолиться вместе с Путиным) чувствовалось следование великодержавным
традициям…Мы обязаны сделать так, чтобы избранная народом власть работала в его
интересах, защищала российского гражданина везде: и в нашей стране, и за ее
пределами, служила обществу"). Смешение двух стилей смотрелось и
воспринималось почти гармонично»[60].
С этим же связано отношение народа к окружению Президента, также сходное
слепой вере в царя или императора, которому мешают и лгут бояре или советники:
«Впрочем, пресса писала уже не раз, что любовь народа к президенту носит, мягко
говоря, несколько иррациональный характер. Электорат, как многократно выясняли
социологи, вполне доверяет главе государства, но совершенно не доверяет его
окружению, то есть как раз тем, кто, собственно, реализует путинскую политику»[61].
Народ как бы пытается связать себя напрямую с правителем, обходя стороной
чиновников и власть имущих, коррумпированных и ворующих. Путин же
представляется скромным, но очень способным правителем, как и Борис Годунов,
называющим себя во всеуслышание недостойным поста Президента («…если честно, то
не знаю, готов ли я к этому, хочу ли я, потому что это довольно тяжелая судьба".
Я не был уверен, что хочу такой судьбы...»[62]
и «только ваша поддержка придаст будущему президенту России уверенность в
своих силах…только поддержка граждан позволит определить курс страны на годы
вперед, позволит сделать ответственные шаги по развитию экономики и улучшению
качества жизни людей»[63].).
Он сам, в глазах общественности, стесняется своей популярности, по-отечески
журя непослушных, но влюблённых в него подчинённых, подданных: «…утверждение помощника
президента Сергея Ястржембского: "Владимир Путин не одобряет попытки
популяризации его личности, в частности, с помощью массового изготовления
портретов и скульптурных бюстов. Президенту это не нравится". Однако, как
утверждает газета, заявление Ястржембского было начисто проигнорировано и
гражданами, и начальством.
Последнее, как водится,
изобильно украсило свои кабинеты портретами, статуэтками и барельефами
президента, которые им во множестве предоставили предприимчивые
творцы-художники разных уровней - вплоть до самого демократичного... Те, кто
давно и хорошо знаком с Путиным, прекрасно знают, что он "на подхалимаж
клюет (хотя и виду не подает)". Эту его особенность "соратники"
беззастенчиво используют…»[64].
Также очень важным
является популярность «путиниады» в прессе. «Личный журналист» Путина, а по
совместительству корреспондент «Коммерсанта», Андрей Колесников в ряде своих
книг и статей рисует портрет Путина-человека через описание официальных
мероприятий, неформальных деталей личной жизни Президента и интервью с ним.
Портрет этот крайне «трогательный» и «умилительный», хотя сквозь эти черты
довольно часто проглядывает Путин-политик, Путин-президент: «Президент России разговаривал со своим народом три часа. В
какой-то момент мне показалось, что он устал. Но я жестоко ошибался. Закончив и
зайдя в соседнюю комнату пообщаться с журналистами кремлевского пула, Владимир
Путин не выглядел изможденным – в отличие, по-моему, от народа… При этом он улыбался крайне
загадочно»[65]. Вообще улыбка президента
Путина стала притчей во языцех и в российской, и в зарубежной прессе. Эта
«загадочная улыбка», часто упоминаемая во всех российских газетах, по замыслу
авторов статей и репортажей, должна говорить о глубоком уме Путина, знающего
намного больше, чем любой из простых смертных, что отлично подходит к имиджу
Путина, русского царя, единственно способного навести порядок в стране.
Простонародная фраза: «Там ему лучше знать» - отлично отображает нынешнее
доверие россиян Путину, что было достигнуто эффективной PR кампанией. Другой чертой
Путина-человека, пропагандируемая в «путиниаде» является его целеустремлённость
и знание своих целей и задач развития страны в целом: «Мне
показалось, что пришло время задать тот едва ли не единственный вопрос, на
который до сих пор не ответил президент России. Я спросил его, в чем смысл
жизни. Он не задумался ни на секунду:
– В самореализации.
При
этом он посмотрел на меня с таким недоумением, что мне стало стыдно и обидно,
что я сам не догадался...»[66]. А также его
готовность служить народу России:
«– Сколько времени вы
можете говорить без остановки? – спросил я.
Президент
сначала сгоряча признался, что не знает. Но потом, подумав, поправился:
– Столько, сколько
нужно прессе и российскому народу»[67].
Сочетание человеческих,
близких простому россиянину, черт с жёсткостью волевого «железного» политика
превосходно иллюстрирует особенности образа Путина в глазах российского
общества. Именно такой имидж обеспечивает ему широкую поддержку среди
населения, вызывает любопытные возгласы недоумения на Западе и позволяет Путину
в стране, привыкшей к персонифицированной в одном человеке власти, становиться
всё более и более могущественной фигурой.
Сила Путина
распространяется и на внешнюю политику, по мнению российской прессы. Взгляд
русских СМИ на отношения Путина с Европой и США изображает Президента РФ как
благородного, но чрезвычайного прагматичного дипломата, убеждённо отстаивающего
интересы безопасности России. Его непреклонная позиции по поводу конфликта в
Чечне завоевала ему огромную популярность среди российских журналистов (хотя
были и репортёры, считающие своим долгом указывать на неправомерность действий
российских войск в Чечне, но эти журналисты, также как и те, кто критиковал
Путина за «Курск», были названы Президентом «предателями», что было быстро
принято за истину в России). Путин представляется успешным дипломатом в своих отношениях
с Европой: «созданный
в 2004 году «Валдай» – сообщество журналистов и экспертов, в первую очередь
зарубежных, представляет собой инструмент поддержания имиджа российского
президента на Западе»[68]
и «Сам факт приезда британского премьера в Россию для неформальных бесед с
Путиным за две недели до выборов президента РФ означает, что Запад
безоговорочно поддерживает фаворита президентской гонки. Встреча с Блэром
поможет Путину подправить свой имидж за рубежом, несколько поблекший после
того, как западные правозащитники обвинили российские войска в совершении военных
преступлений в Чечне»[69].
К 2005 же году между США и Россией, несмотря на все прения вокруг выборов на
Украине, войны в Чечне и распространения ядерного оружия, установились, по
замечаниям российских СМИ «партнёрские отношения». В массовом сознании русских
и американцев это, конечно, не отменяет духа соперничества между этими
странами, оставшегося ещё с периода Холодной Войны. Однако опять же сочетание в
образе Путина миротворческой жилки вместе с жёсткостью внешнего курса в
установке позиций России и возвращении авторитета России оказывают огромное
влияние на мнение народа о нём как о герое нации.
Наконец, последней важной
темой, обсуждаемой в российской прессе в последнее время, является вопрос о
возможности Путина переизбираться на третий президентский срок. Уже одно то,
что такой вопрос задаётся, говорит о невероятной популярности Путина в народе и
несоответствия демократического принципа «закон Конституции превыше всего»
российской реальности. В России действует другой закон, хотя бы на уровне
сознания: «личность у власти превыше всего». И хотя Путин недавно «намекнул,
что, возможно, не прочь был бы это сделать [стать президентом на третий срок]…
однако при действующей Конституции это невозможно»[70].
Однако не стоит забывать,
что имидж Путина основывается на доверии к нему народа, на том, что «…в 2000-м
они [россияне] избрали Путина не потому, что так решили политтехнологи, а
потому что страна, как оказалось, хотела такого, как Путин, а правящая элита
это или поняла или угадала»[71]
и «Путин… сумел "нащупать живой нерв, который... хочет страна"»[72].
Поэтому в прессе высказывались (а вернее, пересказывались, ведь газеты не хотят
ставить слова Путина о том, Что он больше переизбираться не будет под сомнение)
мнения о том, как Путин сможет, по своему выражению, «найти себя в строю» в
2008 году. Самое простое, что приходило на ум, это изменение Конституции: «Под
шумок [во время изменения законодательства о появлении 8 федеративных регионов
вместо 89. – авт.], когда в Конституцию будет вноситься сразу несколько
поправок, легко протащить норму, разрешающую президенту баллотироваться на
третий срок. Собственно, такие планы и вынашивает группа силовиков…»[73].
Но после заявления Президента о том, что он Конституцию менять не собирается
стали высказываться мнения либо о том, что Путин возглавит новое объединённое
русско-белорусское государство, либо станет Председателем Госсовета: «Проще
говоря, в России будут президент, премьер-министр, спикеры Совета Федерации и
Госдумы, лидеры политических партий, а над всем - Высший государственный Совет.
Возглавит его после 2008 года, естественно, Владимир Путин»[74].
Итак, Путин является
одной из самых обсуждаемых фигур в мировой прессе. Российский Президент сумел
благодаря своей яркой политике и запоминающихся личностных качествах стать
«звездой» в мировом информационном пространстве. Но отношение к нему в разных
странах, у разных народов, в разных печатных изданиях неодинаково. Безусловно,
на это повлияла сама имидж-политика Путина – он представлялся всей мировой
общественности как загадочная фигура, вышедшая из недр советской секретной разведки,
будучи тайной для всех, кроме него самого. Но с другой стороны, восприятие
образа российского президента зависело в большей степени от ментальности той
или иной нации, в СМИ которой велось обсуждение В.В. Путина, от политики,
проводимой на тот момент государством в сотрудничестве с РФ и т.д.
Поэтому Путин обладает
сразу несколькими «обликами» в американской прессе, хотя и имея почти статичный
образ у себя на Родине. В начале деятельности Путина ещё как и.о. Президента
Российской Федерации в США на него смотрели как на «Северного Сфинкса» - загадочную
личность, от которой можно ожидать всего, чего угодно: «плохого» поведения
(деспотичность и попытка утвердить авторитет России на постсоветском
пространстве) или «хорошего» (проведение дальнейших демократических реформ в
области экономики и политики). Но большинство просто утверждали его
«таинственность», его «срединность» во всех смыслах этого слова. Не отрицая его
таланты: ум, волю, дисциплину, харизму – западные аналитики отмечали и другие
его черты – несоответствие слов с делом, ординарность во внешности и поведении,
свидетельствующая, по их мнению, о природных задатках русского шпиона, настроенного
против США и Запада, его хитрость и расчётливость («Everyone agrees on some other things about Putin. He is polite, meticulous, efficient. He is focused, intense,
decisive. He likes systems; he loves order… He is very smart and very, very
disciplined. Russian citizens have embraced him as the anti-Yeltsin: tough,
sober, sensible. Being an unknown gave him an advantage; he has tailored his
appeal to be all things to all people. The Russian longing for a strong hand is
perfectly matched by Putin's willingness to wield one…He has used the brief
official campaign not as an occasion for exposure but as a careful exercise in
saying the right things to the right people. Putin, say those who have followed
his rise, has always been extremely good at that»[75])
Надо отметить, что
американцы всё-таки как бы заранее готовили себя к тому, что Путин окажется
именно «плохим». Любым действиям Путина приписывались деспотические наклонности
без рассмотрения российской действительности. Поэтому к 2005 году Путин из
«среднего» для них превратился в «плохого», в «bad guy’a»,
мечтающего о распространении господства России в той или иной форме над миром.
Лишь немногие рассматривали фигуру Путина в контексте российской
действительности, забывая на миг о своём демократическом фанатизме: «Vladimir Putin… is never going to become a Western-style,
liberal-democratic politician, no matter how much we wish it. He is a quintessentially Russian leader… Nor should anyone be surprised
that Mr. Putin has shut out the military. Czars, general secretaries and now
presidents have been historically wary of potentially ''Bonapartist'' war
heroes… Mr. Putin is not so much against oligarchs. He just wants his own...
Western observers tend to either criticize his authoritarianism or simply
declare him «an enigma»…But achievement in Russia is judged by the ability to
control, consolidate and increase the power of the state… It is more likely
that the siloviki see how Mr. Putin's toughness has made him wildly popular,
and feel that liberalization can only harm their interests…»[76].
Эта последняя точка
зрения представляется наиболее реалистичной, однако мало кто в американской
среде намеревался так глубоко рассматривать появление образа Путина как
неизбежное следствие 90-ых годов.
Российская пресса
проявила себя более глубокой, но и более зависимой, в деле передачи образа
Путина. Российские корреспонденты пытались объяснить себе и общественности, что
именно такой ход реформ необходим сейчас в России, потому что путь России
отличается от идеалистичеки-демократичного пути Запада. А Путин рассматривался
русскими СМИ в качестве наилучшего варианта нового русского героя-правителя.
Ведь если есть спрос, будет и предложение – у населения была потребность в
порядке и сильной власти, и населению дали олицетворение этой власти, этого
порядка. Реальны ли или нет авторитарные «замашки» нынешней власти – пусть
судят политологи, а ещё лучше – наши потомки. Но ясно одно – россиян полностью
удовлетворяет их представление о своём лидере и его политическое мировоззрение.
Что же ждёт Россию
впереди? Каков будет следующий герой масс?
Президент Буш в ответ на
один из вопросов журналистов на совместной с Президентом России пресс-конференции
16 сентября 2005 года сказал следующее: «Democracy just doesn’t happen; it grows. It takes a while. That’s the experience of our country. It’s
the experience of Russian Federation. I mean, democracies take on the customs
and the habits of the particular people…»[77]. При всей нелепости данной фразы Дж.
Буш оказался, по-видимому, неожиданно для себя, прав. Возможно, Путин является
закономерной ступенью развития нашего общества. Но вот куда поведёт эта
ступенька, и какова будет демократия, трансформированная ещё никем не понятым
русским сознанием?
1.
Коммерсант. N 2, 2000 г.- N 57, 2000г., N 216, 2000г.; N 37,
2004г. – N 129, N 230, 2004г. – 236, 2004г.; N 125, 2004г. – N 182,
2004г.
2.
Независимая
газета. N 55, 2000г. – N 84, 2000г.; N 22, 2002г. – N 54,
2002г.; N 242, 2002 г.; N 239, 2003г.; N 46, 2004г. – N 58, 2004г.; N 183, 2005г. – N 190,
2005г.
3.
Ведомости. N 5, 2000г. – N 31, 2000г.; N 118,
2000 г. – N 241, 2000г.; N 119, 2002 г.; N 130, 2003г. – N 177, 2003г.; N 105, 2005г. – N 141, 2005г.
4.
Российская
Газета. N 68, 2000г.
5.
Московские
Новости. N 10? 2004г.
6.
А. Колесников, Н.
Геворкян, Н. Тимакова. От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным.
Вагриус, 2000г.
7.
А.А. Мухин. Кто
есть мистер Путин и кто с ним пришёл? Досье Президента России и его спецслужб.
ГНОМ и Д, 2001г.
8.
А. Колесников. Я
Путина видел! Эксмо, 2004г.
9.
А. Колесников.
Меня Путин видел! Эксмо, 2005г.
10.
The
New York Times. New York. 2000 -2005.
11.
Time. New York. 2000.
12.
The Washington Post. Washington. 2000 – 2005.
13.
Newsweek.
New York. 2000.
14.
The
Christian Science Monitor. Boston. 2000-2005.
15.
The
New American. Appleton. 2004.
16.
Boston Globe. Boston. 2004.
17.
Reason.
Los Angeles. January 2005.
18.
Business
Week. 2000-2005.
19.
The
Weekly Standard. 2005.
20.
Foreign
Policy. Washington. September/October 2005
21.
Demokratizatsiya.
Winter 2004
22.
Arms
Control Today. Washington. April 2000.
23.
The Atlanta Journal – Constitution. Atlanta. 2003
24.
Journal
of Democracy. Baltimore. 2004