Полный текст:
СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
ГЛАВА
1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЗАЩИТЫ чести,
достоинства и деловой репутации 4
Понятие чести, достоинства и деловой репутации 4Интерпретация концепта «деловая репутация»
участниками судебного процесса 6
ГЛАВА 2. Проблемы защиты чести, достоинства и деловой
репутации 14
2.1. Вопросы
защиты чести, достоинства и деловой репутации,
связанные с трудовыми
отношениями 14
2.2.
Диффамация и защита чести, достоинства и деловой репутации 22
Заключение 35
Список
литературы 36
ВВЕДЕНИЕ
Подавая в суд исковое заявление
о защите чести, достоинства и (или) деловой репутации, истец с одной стороны, и
суд при разрешении дела, с другой стороны, могут столкнуться с вопросом о том,
какое содержание в эти понятия вкладывает законодатель, ведь российское
законодательство не содержит определений чести, достоинства и деловой
репутации. Поэтому неслучайно вопрос о том, что следует понимать под этими
категориями, является одним из самых часто обсуждаемых в научной литературе.
Этим обусловлена актуальность темы исследования курсовой работы.
Цель курсовой работы –
исследовать защиту чести, достоинства и деловой репутации в гражданском праве.
Для достижения поставленной
цели необходимо выполнить следующие задачи:
-
дать понятие чести, достоинства и деловой репутации;
-
исследовать интерпретацию концепта «деловая репутация» участниками судебного
процесса;
- рассмотреть вопросы защиты
чести, достоинства и деловой репутации, связанные с трудовыми отношениями
- рассмотреть диффамацию и защита чести, достоинства и
деловой репутации.
Объектом исследования является
гражданское право Российской Федерации.
Предметом исследования – защита
чести, достоинства и деловой репутации.
Курсовая работа состоит из
введения, двух глав, заключения и списка литературы.
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЗАЩИТЫ чести, достоинства и деловой репутации
Понятие чести,
достоинства и деловой репутации
Процессы демократизации российского общества существенно
расширили права его граждан.
Согласно новому Гражданскому кодексу впервые появилась
возможность защиты нематериальных благ, к которым законодатель отнес жизнь,
здоровье, достоинство личности, личную неприкосновенность частной жизни, личную
и семейную тайну, иные личные неимущественные права.
Прежде чем описывать особенности дел, связанных с защитой
деловой репутации, определим пять основных понятий, которыми оперирует законодательство:
честь, достоинство, репутация, деловая репутация и доброе имя.
Честь и достоинство — это сложные общественные категории,
имеющие ряд самостоятельных, но неразрывных и взаимосвязанных аспектов.
Дать однозначное юридически верное определение понятиям чести,
достоинства и деловой репутации довольно сложно, так как это абстрактные
категории,
понятия которых отсутствуют в российском законодательстве. Статья 150
Гражданского кодекса РФ дает лишь перечень нематериальных
благ,
не раскрывая их сути, а потому обратимся к толковому словарю, для того чтобы
понять, что есть честь, достоинство и деловая репутация.
В словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой мы найдем следующую
трактовку понятия чести:
«честь —
достойные уважения и гордости моральные качества человека, его соответствующие
принципы».
Достоинство —
совокупность высоких моральных качеств, а также уважение этих качеств в самом
себе[1].
В Толковом словаре русского языка Н.Д. Ушакова репутацией именуется «составившееся
общественное мнение о достоинствах и недостатках кого-, чего-нибудь», а в
словаре Даля — «слава человека, добрая или дурная, как и чем кто слывет, общее
мнение о ком-либо».
В науке гражданского права делались попытки определить, что
есть честь, достоинство и деловая репутация в рамках
юриспруденции. Выделяют следующие определения этих понятий.
Честь — объективная
оценка личности, определяющая отношение общества к гражданину или юридическому
лицу, это социальная оценка моральных и иных качеств личности.
Достоинство —
самооценка личности, осознание ею своих личных качеств, способностей, мировоззрения,
выполненного долга и своего общественного значения. Самооценка должна основываться
на социально значимых критериях оценки моральных и иных качеств личности, достоинство определяет субъективную
оценку личности.
Репутация —
сложившееся о лице мнение, основанное на оценке общественно значимых его качеств.
Деловая репутация — оценка профессиональных
качеств[2].
Понятие деловой
репутации рассматривается как нематериальное право, относящееся к юридическому
лицу. Деловая репутация связана,
прежде всего, с предпринимательской деятельностью и отражает деловые качества лица в общественном сознании[3].
Для правоприменительной практики арбитражных судов особенно
важным является определение деловой репутации.
Деловая репутация — это
общественная оценка деловых, профессиональных качеств личности.
Данная оговорка является значимой, так как в отличие от
чести и достоинства, которые защищаются во всех случаях, область общественных
отношений, в которой деловая репутация защищается, имеет определенные
ограничения. То есть информация, в связи с которой можно предъявлять иски о
защите деловой репутации, должна касаться профессиональных либо деловых качеств
лица, которые связаны с участием в коммерческом (деловом), гражданском обороте,
с продажей товаров, работ или услуг.
Любопытно,
что Конституция Российской Федерации, которая говорит о праве на защиту чести и
доброго имени, не содержит положений о деловой
репутации,
не охраняет деловую репутацию лиц.
То есть если честь — это общественная оценка любых качеств,
то репутация — это более узкое понятие, означающее какие-либо профессиональные,
моральные, может быть, деловые качества.
Интерпретация
концепта «деловая репутация» участниками судебного процесса
Право граждан на защиту чести, достоинства и деловой
репутации является их конституционным правом, а деловая репутация юридических
лиц — условием их успешной деятельности. Для гражданина деловая репутация представляет
собой неимущественное (нематериальное) благо, для юридического лица это понятие
является материальным. Юридическое лицо является коммерческой организацией,
основную цель которой составляет извлечение прибыли[4].
Имущественный характер деловой репутации юридического лица проявляется в том,
что это благо может быть оценено в деньгах, а также передано другому субъекту[5].
Деловая репутация трактуется как убежденность в надежности,
порядочности, компетентности партнера по взаимной предпринимательской
деятельности.
Исходя из общих начал гражданского законодательства, деловой репутацией
обладают только участники коммерческого оборота. В публичных же правоотношениях
она отсутствует. Так, государственные или муниципальные органы не вправе подать
иск о защите деловой репутации.
Что касается доброго
имени, это понятие упоминается дважды — в ст. 23 Конституции Российской Федерации
и ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации. В настоящее время это,
скорее, понятие-метафора. Правоприменительная практика практически не знает
случаев, чтобы кто-либо обращался с исками о защите доброго имени. Поэтому вместо
определения можно сказать, что доброе имя синонимично понятию чести.
В соответствии с ч.7 ст. 152 ГК РФ правила этой статьи о
защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой
репутации юридического лица.
Согласно ст. 152 Гражданского кодекса РФ требования юридического
лица о защите деловой репутации путем опровержения порочащих сведений,
могут
быть удовлетворены судом, если: 1) сведения являются объективно порочащими; 2)
ответчик является их распространителем; 3) распространенные сведения не
соответствуют действительности.
Для юрислингвистического исследования особый интерес
представляет понятие «порочащие сведения». Порочащими, в частности, являются сведения,
которые свидетельствуют: о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего
законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном
поведении в личной, общественной или политической жизни; недобросовестности при
осуществлении производственно-хозяйственной или предпринимательской
деятельности; нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые
умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию
гражданина
либо юридического лица[6].
Анализ материала показывает, что сведениями, порочащими юридическое
лицо, являются утверждения, содержащие сему ‘умаление деловой репутации’.
Изучение судебных дел позволяет выделить следующие обвинения, умаляющие деловую
репутацию юридического лица:
— нарушение закона,
— антисоциальная политика предприятия,
— неэффективный менеджмент,
— убыточный характер деятельности предприятия,
— нарушение обычаев делового оборота,
— плохое качество товара.
Нельзя не заметить различий в интерпретации понятия «деловая
репутация» истцом и судьей.
Толкование данного понятия истцом носит более широкий
характер, чем толкование судьи. При переходе понятия из предпринимательской
сферы
в
правовую коммуникацию имеет место сужение
объема толкуемого понятия.
Проиллюстрируем данное утверждение примером из судебной
практики[7].
Н. обратился в Семнадцатый арбитражный апелляционный суд (г.
Пермь) с иском к Р., ЗАО «И», ООО «Н» о защите деловой репутации. Поводом к
иску послужили заявления, распространенные на интернет-сайте директором
управляющей компании «Н» Р. о том, что «все
нападки на его компанию носят заказной характер, а все судебные иски в
отношении управляющей компании и пикеты дольщиков инициированы ЗАО
"О" и генеральным директором группы компаний Н.»; «Н. — известный на
рынке рейдер. Начал он эту деятельность давно, и в общем-то, схема не раз
применялась в том или ином виде. Для Н. важно не строить, а сэкономить на
подрядчике, не доплатив, не подписав, захватив и т. д.».
«Н. начал нападать и на «Н»,
используя созданные им организации и фонды». По делу была проведена
лингвистическая экспертиза, из заключения которой становится ясно, что в
контексте публикации оспариваемые фразы относятся к мнению ответчика. Эксперт
отмечает, что ответчик оценивает деятельность истца как в целом противозаконную
и аморальную. То есть речь идет об оценке, данной автором. Мнения и оценки не
подлежат опротестованию в суде, так как согласно Конституции каждый имеет право
свободно выражать свое мнение. Решением суда в иске отказано.
При вынесении решения судья
опирается на то, что предметом судебной защиты могут быть только утверждения о
фактах, соответствующих действительности, которые можно проверить. В заключении
же экспертизы дается утверждение в целом о деятельности Н. без указания на
конкретные факты, то есть делается вывод об оценочном высказывании.
Даже в тех случаях, когда речь
идет о реальном положении дел или известном событии, высказывание не всегда
может быть верифицировано. Действительно, невозможно проверить, то есть подтвердить
документально, кто инициировал нападки и пикеты на управляющую компанию, кто
стоял за судебными исками. Трудно верифицировать, является ли на самом деле Н.
известным рейдером на рынке или нет, были ли нападки на предприятие при помощи
созданных Н. фондов и организаций. Данные высказывания субъективны и отражают
мнение одного человека. В оспариваемых высказываниях не приводится конкретных
фактов.
В связи с этим интересно
обратиться к определению следующих понятий.
Утверждение — это мысль,
положение, высказывание, утверждающее что-либо.
Мнение о фактах, событиях, лицах —
высказывание, выражающее соответствие оцениваемого факта не действительности,
не объективному миру, а субъективным понятиям и представлениям отдельного
человека.
Оценка фактов, событий, лиц —
высказывание, содержащее определенные оценочные слова и конструкции, в том
числе эмоционально-экспрессивные, модальные, в значении которых можно выделить
элементы ?хороший/плохой? или их конкретные разновидности (добрый, злой и
др.)
Как видим, понятие утверждение является
наиболее узким, поскольку не включает в себя субъективную либо экспрессивную
составляющие.
Иначе говоря, понятия мнение и
оценка предоставляют больше возможностей для объяснительного подхода к
толкованию понятия ?деловая репутация,
чем понятие утверждение о фактах.
Другое различие связано с тем,
что истец склонен видеть во мнении или оценке косвенное утверждение о фактах.
Подобный ?перекос? можно
объяснить внелингвистическими факторами. Известно,
что истец является субъектом экономической деятельности. Будучи юридическим
лицом, он
не может испытывать физических или нравственных
страданий (морального вреда), однако способен в данной ситуации нести серьезный
экономический ущерб (материальный вред).
Заявление ответчика в результате
публикации повлекло два существенных момента — уменьшение доходов истца, а
также потерю доверия потенциальных подрядчиков и дольщиков. Следовательно,
линия поведения заявителя жалобы имеет под собой существенную экономическую
подоплеку. В заявлении истца выделяются несколько прагматических функций:
вернуть доверие клиентов, не допустить ухудшения экономического состояния управляющей
компании, наказать ответчика за изменение общественного мнения о ней в отрицательную
сторону, не допустить передела влияния на рынке жилищного
обслуживания, не упустить прибыли. В такой ситуации истец, возможно, сознательно
принимает мнение за утверждение о фактах.
Следовательно, интерпретация оспариваемых высказываний пострадавшим
содержит экономическую составляющую.
Потерпевшая сторона испытывает затруднения с адекватной оценкой
сложившейся ситуации. Верификации события (заказной характер нападок
на управляющую компанию, рейдерство) препятствуют
идущие от истца «субъективные оценки» и эмоциональные коннотации, вызванные
потерей экономического влияния в его профессиональной сфере деятельности.
Однако суждения, мнения и оценки не соотносятся непосредственно с объективной
действительностью. С объективностью соотносятся прежде всего факты.
Будучи величиной объективной, факт должен «выбирать
выражения», отбрасывая все то, что обнаруживает связь с личностью говорящего:
его оценки, комментарии, дополнения, разъяснения и т. п. — словом, все то, что
затрудняет верификацию или вносит побочные субъектно-предикатные связи (нападки носят заказанной характер; схема не
раз применялась в том или ином виде; важно не строить, а сэкономить; пикеты
дольщиков инициированы ЗАО «О» и его генеральным директором Н.). Отбросив все «лишнее», мы заметим,
что не остается ни одного факта, о котором ответчик говорил бы определенно и
утвердительно. Положение обвиняющей стороны «рассыпается», напротив, позиция
ответчика обретает твердую основу.
Очевидно, что такое толкование понятия «порочащие сведения»
для управляющей компании представляется чрезмерно узким. Сведения, оспариваемые
ответчиком, хотя и не содержат в себе утверждений о фактах нарушения
управляющей компанией норм закона и морали и не создают о ней в связи с этим
отрицательного мнения, тем не менее снижают его существующий положительный уровень.
Возможно, управляющая компания является добросовестным субъектом экономической деятельности,
уважает в себе это качество и гордится его общественной оценкой. В ее понимании
ничто не может быть основанием
для умаления деловой репутации, в том числе мнения и оценки негативного
характера, высказанные на сайте в адрес предприятия.
В качестве заключения сделаем основные выводы.
1. К понятию «деловая репутация» юридического лица применимы
те же признаки, что для понятия
«честь и достоинство» в отношении лица физического: сведения не соответствуют
действительности, относятся к конкретному лицу, выражены в утвердительной
форме, являются объективно
порочащими,
носят фактуальный характер, ответчик является их распространителем.
2. Понятие деловая
репутация применимо к профессиональным либо деловым качествам лица, которые
связаны с участием в коммерческом (деловом), гражданском обороте, с продажей
товаров, работ или услуг. Носителем понятия деловая репутация, как правило,
является юридическое лицо, для которого данное понятие является материальным,
так как оно связано с извлечением прибыли. Понятия честь и репутация можно
соотнести друг с другом как общее и частное.
3. Общие признаки понятий честь, достоинство, деловая репутация позволяют объединить их в
один концепт и рассматривать
его в единстве трех значений. В судебном процессе данный концепт объединяет
общая сема ‘умаление чести, достоинства, деловой репутации’.
4. При переходе понятия «деловая репутация» из деловой сферы
в правовую коммуникацию имеет место сужение
объема толкуемого понятия.
Интерпретация
оспариваемых высказываний истцом и ответчиком имеет существенные различия,
вызванные тем, что истец обычно не дифференцирует понятия факты и мнения. В толковании понятия «деловая репутация» возникает
логический «перекос», в результате которого истец склонен видеть в спорной
фразе, отображающей мнение ответчика, косвенное
утверждение о факте.
5. Данная логическая ошибка вызвана внелингвистическими
факторами. Так, толкование спорных выражений происходит в свете экономических
интересов истца. Интерпретация оспариваемых фрагментов испытывает влияние
важной для заявителя жалобы дискурсивной характеристики — экономического контекста, который
включает такие составляющие, как упущенная выгода, ограничение деятельности на
рынке жилищных услуг, замораживание отношений с потенциальными заказчиками.
6. Такой «перекос» является нежелательным субъективным эффектом,
однако объективно связанным с особенностями профессионального сознания истца. Фоновые знания экономического характера,
присущие ему как субъекту предпринимательской деятельности, привносят в его
интерпретацию дополнительную составляющую.
7. Оценка унизительности/неунизительности высказываний для
истца требует их исследования не только
в общем контексте публикации, но и за
ее
рамками, например в системе отношений между
униженным и унижающим. Из материалов дела следует, что между ЗАО «О» (истцом) и
управляющей компанией «Н» (ответчиком) существуют непростые профессиональные
отношения, имеющие характер конкуренции, что усиливает эффект воздействия
текста на истца.
Таким образом, далеко не все, что субъективно может быть
воспринято юридическим лицом как негативная информация о нем, определяется как унижение
деловой репутации. Для опровержения сведений, порочащих имя компании, необходим
такой квалифицирующий признак, как утверждение о факте с указанием конкретных
обстоятельств.
Заявления обобщающего характера, указывающие на постоянное отрицательное
качество юридического лица (например, известный
на рынке рейдер), относятся судом к мнению ответчика и не подлежат рассмотрению
в ходе судебного разбирательства.
ГЛАВА 2. Проблемы
защиты чести, достоинства и деловой репутации
2.1. Вопросы
защиты чести, достоинства и деловой репутации,
связанные
с трудовыми отношениями
Особую категорию споров о защите чести, достоинства и деловой
репутации составляют иски, связанные с трудовыми отношениями и остающиеся
весьма актуальными. В ходе рассмотрения названных споров, несмотря на
разъяснения Пленумов Верховного Суда Российской Федерации[8],
у судов, правоприменителей возникает ряд вопросов, законодательно не
урегулированных. К сожалению, в настоящее время имеется только Постановление
Пленума Верховного Суда Российской Федерации (см. сноску) и обзор практики
разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации[9].
Примером этому может служить дело, рассмотренное районным
судом г. Ростова-на-Дону в марте 2007
г. Конфликт возник между директором и учителем средней школы.
Учитель школы предъявил исковые требования о защите чести,
достоинства и деловой репутации и взыскании компенсации морального вреда к
директору школы. В исковом заявлении истец указывает, что имеет 43-летний
педагогический стаж и безупречный опыт работы в области общеобразовательной
школы, добросовестно исполняет свои трудовые обязанности, не имеет нареканий и
дисциплинарных взысканий.
Однако, как выяснилось в судебном заседании, указанное не
соответствует действительности в силу наличия следующих обстоятельств.
В
период с 2004 года по настоящее время преподавателю школы неоднократно указывалось
на недопустимость антипедагогического поведения, выражающегося в психическом
давлении на учеников, угрозах в адрес учащихся, унижении их человеческого
достоинства, выражении субъективизма и необъективности в оценке знаний учащихся
по преподаваемому предмету.
В администрацию школы были поданы письменные заявления
родителей учащихся, в которых заявители требовали от руководства школы
незамедлительного вмешательства и пресечения противоправных антигуманных
действий учителя, который, по словам родителей учащихся, «издевается над
личностью детей, предъявляет чрезмерные требования, систематически оскорбляет и
унижает достоинство личности, позволяет необоснованную критику в адрес детей,
чем выводит их из душевного равновесия. Подобными действиями учитель отбивает у
детей желание учиться и интерес к предмету».
Следствием неординарного поведения учителя явился упадок
уровня знаний учащихся по предмету, что нашло отражение в заключении по результатам
психодиагностического исследования учащихся девятых классов, проведенного в период
с декабря 2006 года по январь 2007 года.
Заслуживает внимания и факт нарушения учителем правил
внутреннего трудового распорядка и должностной инструкции учителя, что
выражалось в саботаже учебных занятий, отсутствии на итоговых аттестациях по
предмету, срыве графиков дежурства.
В соответствии с Федеральным законом Российской Федерации
«Об образовании» от 10 июля 1992 года № 3266-1 руководство деятельностью
образовательного учреждения и реализацией программ образовательных стандартов
осуществляется директором образовательного учреждения, действующего на
основании закона «Об образовании» [10]и
Положения об образовании. Таким образом, за срыв этапов образовательных
программ отвечает директор, он же является представителем образовательного
учреждения во взаимоотношениях с законными представителями учащихся.
Принимая
во внимание неоднократные факты противоправного поведения
учителя,
основанные на заявлениях родителей учащихся, докладных и служебных записках
заместителей директора по учебно-воспитательной работе, директор обязан принимать
меры дисциплинарного реагирования в отношении правонарушителя, что выражалось в
устных предупреждениях и беседах с нарушителем, чем преследовались цели решить
конфликт в рамках мирного русла в соответствии с основами педагогической этики.
Попытки руководства школы в лице директора найти общий
диалог с учителем всякий раз натыкались на стену непонимания и неадекватной
реакции: в адрес директора сыпались ничем не подтвержденные обвинения в якобы
имевших место финансовых махинациях, писались служебные записки вышестоящему
руководству, по заявлению учителя возбуждались уголовные дела в отношении
руководства школы.
Все это способствовало расколу в педагогическом коллективе,
возмущению со стороны родителей учащихся.
Впоследствии все заявления и жалобы учителя были признаны
компетентными органами необоснованными, в возбуждении уголовного дела было
отказано.
В исковом заявлении истец ссылается на необъективное к нему
отношение со стороны руководства и на лишение методического дня. Данное обстоятельство
не соответствует действительности, поскольку на основании положений Приказа
Министерства образования Российской Федерации от 27 февраля 1995 года № 92
методический день — это рабочее время педагога, предназначенное для повышения
педагогического мастерства как посредством самоподготовки, так и через
коллективные формы повышения квалификации без обязательной явки в этот день на
рабочее место.
При этом следует отметить, что действующее законодательство
не предусматривает обязательное предоставление методического дня работникам.
Таким образом, доводы истца являются необоснованными, а
позиция директора школы соответствует положениям нормативных актов, действующих
в области образования.
На основании всего вышеизложенного, принимая во внимание
длящийся характер антипедагогического и антигуманного поведения учителя,
директор, в порядке исполнения своих служебных обязанностей, на заседании
педагогического совета вынес на повестку дня вопрос об анализе ведения
педагогами школьной документации, что является их обязанностью, вытекающей из
должностной инструкции.
Заместителем директора по учебно-воспитательной работе были
предоставлены аналитические справки по итогам промежуточной аттестации уровня
знаний учащихся в которых заслуживал особого внимания повторяющийся факт
необъективного выставления оценок со стороны учителя.
Директор школы, руководствуясь положениями ст. 2
Федерального закона Российской Федерации «Об образовании» в аспекте принципов
образования, носящих гуманистический характер, приоритета общечеловеческих
ценностей, обратился к учителю с требованием дать разъяснения по существу
выставленных оценок, поскольку аналогичные предыдущие требования учителем не
выполнялись.
Директор пояснил участникам педагогического совета, что в
соответствии с пунктами 3, 4 ст. 32 Федерального закона «Об образовании»
общеобразовательное учреждение несет в установленном законодательством порядке
ответственность за нарушение прав и свобод учащихся, акцентировав внимание на
необъективно выставленные оценки.
Не получив внятных и мотивированных объяснений учителя,
директор вынес этот вопрос на решение педагогического совета, который
единогласно постановил исправить оценку ученику, посчитав выставленную учителем
оценку необъективной и ошибочной.
Это было воспринято учителем как личное оскорбление и
сомнение в профессиональной квалификации и понудило обратиться в суд с иском о
защите чести и достоинства.
Однако в действиях директора отсутствует факт
распространения сведений, порочащих честь и достоинство истца. Мнение директора
о необъективности оценки базируется на соответствующих действительности
обстоятельствах, носят характер исполнения должностных обязанностей, направлены
на защиту интересов учащихся от необоснованного занижения оценки уровня знаний.
Мнения директора о необъективности оценок не затрагивают личных качеств
учителя, не носят выраженный субъективный характер, а следовательно, во
исполнение Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 года № 3
«О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой
репутации граждан и юридических лиц» не могут быть объектом защиты частью 1 ст.
152 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Заявленные требования не обоснованы вследствие отсутствия
факта распространения сведений, порочащих честь и достоинство истца. Истец и
ответчик состоят в трудовых отношениях, но между ними сложились конфликтные
отношения, что в ходе дела подтвердилось заявлениями, адресованными начальнику
Управления образования г. Ростова-на-Дону и начальнику отдела кадров. Таким
образом, истец является подчиненным и должен выполнять требования руководителя
школы. По искам данного рода истец должен доказать, что ответчик распространял
в отношении него порочащие сведения. Однако таких доказательств суду не было
представлено. Фразы ответчика «я буду вынужден вас уволить», «я буду делать
выводы» и «о непрофессионализме и необъективности» выставляемых по предмету
оценок сами по себе не могут унижать честь, достоинство и деловую репутацию, а
главное — они были произнесены наедине. Кроме истца и ответчика в кабинете
никого не было.
В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской
Федерации от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите
чести, достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических
лиц» сказано, что по делам данной категории необходимо иметь в виду, что
обстоятельствами, имеющими в силу ст. 152 Гражданского кодекса Российской
Федерации значение для дела, которые должны быть определены судьей при принятии
искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству, а также в
ходе судебного разбирательства, являются:
- факт распространения ответчиком сведений об истце;
- порочащий характер этих сведений;
- несоответствие их действительности.
При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск
не может быть удовлетворен судом.
В силу ст. 56 Гражданского процессуального кодекса
Российской Федерации бремя доказывания распространения порочащих сведений лежит
именно на истце.
Гражданин, в отношении которого распространены сведения,
порочащие его честь, достоинство и деловую репутацию, вправе наряду с
опровержением таких сведений требовать компенсации морального вреда,
причиненного распространителем.
Указанный выше Пленум дает на этот счет разъяснения: «Под
распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую
репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких
сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в
кинохроникальных программах и других средствах массовой информации,
распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств
телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных
выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той
или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться
их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты
достаточные меры конфиденциальности, с тем, чтобы они не стали известными
третьим лицам.
Порочащими,
в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином
или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного
поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или
политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной
и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев
делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую
репутацию гражданина либо юридического лица»[11].
В силу пункта 1 ст. 152 Гражданского кодекса Российской
Федерации обязанность доказывать соответствие действительности распространенных
сведений лежит на ответчике. Истец обязан доказать факт распространения
сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также порочащий характер этих
сведений.
В ходе судебного заседания ответчик отрицал распространение
в отношении истца каких-либо порочащих сведений, утверждая, что фраза «я
вынужден буду вас уволить» была произнесена наедине истцу, в связи с тем, что
истец вышел на работу на пять дней позже окончания трудового отпуска. Ответчик
также не отрицал, что произнесенная им фраза «я буду делать выводы» касалась
рабочего момента, так как истец отказывался приводить в порядок свой кабинет-класс.
Опять-таки и эта фраза была произнесена наедине истцу. Приглашенные на суд
свидетели не подтвердили факт распространения руководством школы порочащих
сведений в отношении истца.
Что касается указаний на необъективность выставляемых истцом
оценок, то завучем школы делаются такие отметки, если видно из классных
журналов, что оценка выставлена необъективно. Это же подтвердили в судебном
заседании допрошенные судом свидетели.
В данном конкретном случае иск не был удовлетворен судом, не
было удовлетворено требование истца о компенсации морального вреда,
причиненного ответчиком. В силу ст. 151 Гражданского кодекса Российской
Федерации компенсация морального вреда предусмотрена в случае причинения
гражданину физических или нравственных страданий действиями, нарушающими его
личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину
другие нематериальные блага. При этом, предусматривая право гражданина на
компенсацию морального вреда в случаях, предусмотренных законом, законодатель
возложил на него в силу ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской
Федерации бремя доказывания характера и объема причиненного ему морального
вреда.
В
соответствии с частью 2 пунктом 1 Постановления Пленума Верховного суда Российской
Федерации № 10 от 20 декабря 1994 года (с изменениями и дополнениями от 25
октября 1996 года № 10 и от 15 января 1998 года № 1) суду необходимо «выяснить,
чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических
страданий, какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя
вреда, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в
какой сумме или иной материальной форме он оценивает их компенсацию и другие
обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора»[12].
Поскольку истцом не были предоставлены суду доказательства распространения ответчиком
в отношении него порочащих сведений, а также причинения морального вреда
действиями ответчика, суд не удовлетворил и требования о компенсации морального
вреда.
В настоящее время суды общей юрисдикции выносят грамотные
решения по делам указанной категории, остающиеся в силе после прохождения
кассационной инстанции.
2.2. Диффамация и защита чести, достоинства и
деловой репутации
Несмотря на довольно продолжительный опыт применения
законодательства о защите чести, достоинства и деловой репутации, проблемы, существующие
в данной сфере, по-прежнему остаются актуальными и нуждаются в окончательном
решении. К таковым, на наш взгляд, прежде всего, относится и необходимость защиты
от распространения порочащих сведений, соответствующих действительности.
Одним
из условий ответственности за распространение порочащих честь, достоинство и деловую
репутацию сведений является их несоответствие действительности (ст. 152 ГК РФ).
В этой связи следует обратить внимание на последствия отрицательных для
репутации, но соответствующих действительности сведений. В некоторых случаях о
человеке распространяются сведения, соответствующие действительности, но
содержащие его негативную характеристику (прежняя судимость, нахождение в
психбольнице, наличие определенного заболевания и т.п.) Вполне естественно, что
разглашение и распространение подобного рода фактов создает дискомфорт и способно
причинить определенные душевные волнения и переживания.
До настоящего времени российское гражданское законодательство
не предусматривало санкций за распространение такого рода сведений. В научной
литературе на этот счет высказывались и высказываются различные точки зрения,
зачастую совершенно противоположные. Одни специалисты считали институт
диффамации несовместимым с нашим законодательством. Например, И.С. Ной
указывал, что «для советского права система диффамации абсолютно неприемлема и
органически чужда правосознанию нашего народа, имеющего неограниченные права в разоблачении
безнравственных поступков любого лица, независимо от его общественного положения»[13].
Другие, наоборот, оценивают такое положение как неправильное, ибо огласке могут
предаваться сведения, которые не влияют на общественную оценку личности, но
вызывают душевные страдания, а иногда и психические потрясения человека
(сообщения о тайне происхождения, наличии заболевания, существовании скомпрометировавших
себя родственников, компрометирующих связях и т.д.)[14].
Такая позиция соответствует международным нормам, в частности «Всеобщей
декларации прав человека», где в ст.12 говорится: «Никто не может подвергаться
произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам
на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и
репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства
или таких посягательств».
Следует отметить, что в российской правовой науке под
диффамацией понималось и понимается «распространение порочащих сведений, соответствующих
действительности»[3]. В частности, Т. Нуркаева и С. Щербаков предлагают понимать
под диффамацией «распространение истинных сведений о частной жизни лица, составляющих
его личную или семейную тайну, без его согласия, порочащих его честь, достоинство
или подрывающих его репутацию, если это не затрагивает интересы общества,
других лиц...»[15]. Однако
Пленум Верховного Суда РФ в п. 1 постановления от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике
по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан
и юридических лиц» указал, что при разрешении споров о защите чести,
достоинства и деловой репутации судам следует руководствоваться не только
нормами российского законодательства, но и учитывать правовую позицию
Европейского Суда по правам человека, имея при этом в виду, что используемое
Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации
тождественно понятию распространения не соответствующих действительности
порочащих сведений, содержащемуся в статье 152 Гражданского кодекса Российской
Федерации[16].
В то же время встречается и более широкий подход к определению
диффамации, в соответствии с которым ею признается любое распространение
порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений[17].
Выделяют даже виды диффамации в зависимости от соответствия распространяемых
сведений действительности и субъективного отношения распространителя к своим
действиям:
1) распространение заведомо ложных порочащих сведений —
умышленная недостоверная диффамация, или клевета;
2) неумышленное распространение ложных порочащих сведений —
неумышленная недостоверная диффамация;
3) распространение правдивых порочащих сведений —
достоверная диффамация[18].
Нормы гражданского законодательства не позволяют возложить
ответственность за распространение порочащих честь, достоинство и деловую
репутацию сведений на причинителя вреда, если он докажет истинность сообщенной
информации, в связи с чем подобные случаи остаются без правового реагирования.
В то же время встречается мнение, что при достоверной диффамации
ответственность не наступает в связи с умалением вполне определенных
нематериальных благ – чести, достоинства и деловой репутации. Но диффамация
может одновременно причинять вред другим нематериальным благам – неприкосновенности
частной жизни, личной и семейной тайне. В этом случае возможно наступление
ответственности, в том числе в виде обязанности компенсировать причиненный
моральный вред[19].
Действительно, ст. 137 УК РФ впервые предусматривается
ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной
жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо
распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся
произведении или средствах массовой информации.
Очевидно, что в число таких сведений могут включаться и
факты частной жизни потерпевшего, способные повлиять на его репутацию в обществе
(наличие заболевания, существование скомпрометировавших себя родственников, компрометирующие
связи и т.д.).
В то же время данная норма не дает полного решения
существующей проблемы. Во-первых, ответственность по рассматриваемой статье наступает
только в случае распространения сведений, составляющих личную или семейную тайну
потерпевшего и, таким образом, распространение любых других компрометирующих
обстоятельств, например связанных со служебной деятельностью, остается за
пределами действия ст.137 УК РФ. Во-вторых, немаловажным моментом является
необходимость наличия вины
распространителя
сведений для возложения на него ответственности по ст. 137 УК РФ, в то время
как ст. 152 ГК РФ ее не требует.
Безусловно, по нашему мнению, нельзя считать, что всякое
распространение соответствующих действительности сведений, противоправно и
должно влечь за собой юридическую ответственность. На наш взгляд, здесь
необходим дифференцированный подход, ибо появление информации о порочащих
обстоятельствах вызывается различными причинами. Следует признать, что в
некоторых случаях распространение сведений о недостойных действиях субъекта
может диктоваться общественными потребностями либо соображениями
воспитательного характера.
Вскрытие неблагоприятных фактов, имеющих место в
действительности и характеризующих деятельность конкретного лица, в некоторых случаях
представляется целесообразным. Как указывает А.Л. Анисимов, «предание гласности
неблаговидных поступков гражданина, которые выходят за пределы личной сферы и
затрагивают интересы каких-либо коллективов… или общества в целом, является
допустимым и оправданным.
Разумеется, одни и те же аморальные действия не должны
наказываться бесконечно. С одной стороны, нельзя гражданину все время
напоминать о его прошлых прегрешениях, а с другой — постоянное перечисление уже
известных фактов снижает воспитательное значение информации, и оно теряет свою
силу» [20].
Следует учитывать, что диффамация не должна ограничивать свободу
слова и печати. По справедливому замечанию С. Потапенко, «суть любого
диффамационного
спора — в разрешении коллизии между правом на защиту чести и достоинства, с одной
стороны, и правом на свободу слова и массовой информации — с другой»[21].
С этих позиций показательным является следующий пример из
судебной практики. Администрация г. Норильска обратилась в Арбитражный
суд г.
Москвы с иском к открытому акционерному обществу «Первый канал» (далее — ОАО «Первый
канал») и М. о защите деловой репутации, в котором просила: 1) признать не
соответствующими действительности и порочащими
деловую
репутацию администрации г. Норильска сведения, распространенные в репортаже корреспондента
М. «В Норильске социальные работники вымогают деньги у стариков», вышедшем 12
октября 2006 г.
в 21 час. 16 мин. в эфир Первого канала Российского телевидения в информационной
программе «Время», и размещенные в сети Интернет на официальном сайте Первого
канала Российского телевидения www.1tv.ru, а именно: «Совершенно вопиющий случай
в Норильске. Там местные власти перевели собес, по сути дела, на хозрасчет. А
пенсионерам выставили счета. Например, за вызов скорой помощи или консультацию
соцработника», «В администрации города уверены, что создать такой прейскурант
было необходимо. По ныне действующим законам на содержание органов соцзащиты
муниципалитет средства выделять не обязан. Источники финансирования теперь должны
либо искать на местах, либо брать деньги из федерального бюджета. В Норильске
решили переложить эту ношу на самих пенсионеров», «Подбадривание пенсионеров в
Норильске теперь оплачивается поминутно согласно новому прейскуранту на
социальные услуги. Всего в прейскуранте больше пятидесяти пунктов — кроме бесед
здесь также есть вызов скорой помощи — 11 рублей»; 2) обязать ответчика опровергнуть
указанные сведения путем трансляции опровержения в информационной программе «Время»
на Первом канале Российского телевидения в 21 час в течение 5 дней с даты
вступления судебного акта в законную силу и 3) взыскать солидарно с ОАО «Первый
канал» и автора репортажа М. в пользу администрации г. Норильска компенсацию
морального вреда в размере 1 000 000 рублей.
Исковые требования заявлены со ссылкой на положения ст.ст. 151,
152, 1100 ГК РФ и мотивированы тем, что распространенные в эфире Первого канала
российского телевидения сведения не соответствуют действительности и порочат
деловую репутацию администрации г. Норильска, так как содержат утверждения о
нарушении администрацией г. Норильска действующего законодательства в сфере
социального обслуживания населения.
Решением Арбитражного суда г. Москвы от 28 сентября 2007 г. по делу №
А40-25477/07-5-284, оставленным без изменения постановлением Девятого
арбитражного апелляционного суда от 11 декабря 2007 г. № 09АП-16156/2007-ГК
по тому же делу, в удовлетворении исковых требований отказано.
Решение и постановление мотивированы тем, что оспариваемые
сведения не носят порочащий деловую репутацию администрации г. Норильска характер, поскольку не содержат
утверждения о нарушении непосредственно истцом действующего законодательства и
указывают на действия социальных работников, факт взимания денежных средств у
пенсионеров за оказанные услуги работниками муниципального учреждения «Комплексный
центр по социальному обслуживанию населения муниципального образования город Норильск»,
обладающего полномочиями по оказанию населению социальных услуг, соответствует
действительности, а выраженное в репортаже негативное отношение к установлению
платных социальных услуг является оценочным суждением автора, которое не может
быть предметом опровержения в порядке ст. 152 ГК РФ.
Постановлением арбитражного суда кассационной инстанции
решение Арбитражного суда г. Москвы от 28 сентября 2007 г. и постановление Девятого
арбитражного апелляционного суда от 11 декабря 2007 г. оставлены без изменения,
а кассационная жалоба администрации города Норильска — без удовлетворения. При
этом суд указал, что довод кассационной жалобы о том, что администрация г.
Норильска, утверждая прейскурант платных социальных услуг, действовала во исполнение
предписаний законодательства, в то время как в спорном репортаже действия администрации
освещены с явно негативным оттенком, подлежит отклонению ввиду того, что само по
себе осуществление органом исполнительной власти своей деятельности в рамках
действующего законодательства не означает безусловного запрета на критическую оценку
и публичное обсуждение такой деятельности[22].
Все вышеизложенное, по нашему мнению, свидетельствует о
реальной необходимости появления в гражданском законодательстве России института
диффамации, позволяющего комплексно защитить такие блага, как честь, достоинство
и деловая репутация. В то же время, с точки зрения целесообразности
существования данного института, важно выработать критерии правомерности
разглашения в определенных случаях сведений, способных причинить ущерб репутации
другого лица[23].
В этой связи правильным будет обратиться к опыту некоторых
зарубежных стран, в законодательстве которых нормы о диффамации существуют на
протяжении длительного времени. Отметим, что в советской, а ныне в российской
юридической науке под диффамацией понималось и понимается распространение
порочащих сведений соответствующих действительности, в то время как в цивилистической
доктрине и праве западных стран под ней подразумевается распространение
порочащих сведений, независимо от их соответствия или несоответствия реальным
фактам[24].
Согласно английскому Закону о диффамации 1952 г. действия по
распространению таких сведений дифференцируются на квалифицированную клевету
(libel) и простую клевету (slander).
Под первой понимается клевета, выраженная в письменной
форме, а также в любой иной форме, которая придает распространению сведений постоянный
характер, в то время как простая клевета является клеветой в устной или иной
форме, придающей распространенным сведениям временный (преходящий) характер[25].
Удовлетворение требований заявителя возможно, если
потерпевшим будет доказано, что сведения являлись порочащими, относились к потерпевшему
и были распространены. При этом добросовестный комментарий об общественной значимости
ставших известными ответчику порочащих сведений не влечет ответственности за диффамацию.
Мнение или комментарий может считаться добросовестным, если ответчик считал его
верным и не имел умысла причинить вред потерпевшему. Необходимым условием исключения
ответственности за комментарий является его «общественная значимость». Она
толкуется английскими судами достаточно широко: если происходящее интересует
многих людей и может произойти с ними или с другими людьми, оно считается
общественно значимым.
Американское право выделяет в сфере нарушения личных
неимущественных прав кроме клеветы еще две разновидности деликтов: «вторжение в
личную жизнь» (invasion of privacy) и «намеренное причинение сильного душевного
потрясения» (intentionally
causing of severe emotional distress)[26].
По американскому праву, в результате совершения этих противоправных действий
потерпевший вправе потребовать возмещения морального вреда, выразившегося в
получении сильного эмоционального переживания.
В американском праве выработана и широко используется так
называемая «теория справедливого воздания по заслугам». Так, получить возмещение
возможно лишь в случае, если человек действительно пострадал (душевно или
физически) от распространения истинных, но порочащих его сведений. Е.А. Михно
приводит в качестве примера дело, в котором ответчик, владелец спортивно-оздоровительного
комплекса, назвал Р. «отвратительно толстой», причиной чего, по его мнению,
является гормональный дисбаланс.
При этом ответчик был знаком с тем, что истица очень
болезненно относится к своей полноте и ей мучительно неприятен сам факт
обсуждения ее полноты и причины, вызвавшей ожирение. Суд справедливо посчитал,
что истица получила сильнейшее эмоциональное потрясение. Немаловажным был тот
факт, что распространитель владел спортивно-оздоровительным комплексом, а
значит, обязан был сделать все, чтобы посетитель, который оплачивает
предоставляемые услуги, вышел максимально здоровым как физически, так и духовно
из дверей заведения такого рода. Ответчик же пренебрег этим требованием, поэтому
наказание в виде значительного имущественного лишения вполне соответствует
закону и теории права[27].
Следует отметить, что в странах континентального права
распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, является,
прежде всего, основанием для применения норм уголовного права. В странах же с
обычным правом преобладает отношение к диффамации как к деликту, хотя и здесь
лицо, причинившее вред путем распространения заведомо ложных и порочащих сведении,
может стать субъектом уголовно-правового преследования.
В европейских странах диффамацией считается бездоказательное
утверждение или распространение порочащих фактов независимо от их правдивости.
Если же будет выяснено, что эти сведения распространялись как заведомо ложные,
то признается состав преступления, причем обвиняемый вправе доказать, что
распространил, по его мнению, точные сведения[28].
Уголовный кодекс Германии содержит статью 186, которая
предусматривает ответственность за высказывание и распространение сведений,
нацеленных на унижение другого лица или на причинение вреда его репутации, и
ст.187, предусматривающую уголовную ответственность за намеренное причинение
вреда репутации и кредитоспособности лица.
В ст. 173 УК Швейцарии «Диффамация» говорится, что подлежит
уголовному наказанию по жалобе потерпевшего лицо, которое обвинит кого-либо или
навлечет на него подозрения в нечестном поведении или других фактах, способных
подорвать уважение к потерпевшему, а также распространит такое обвинение или
подозрение[29].
Статьей 1 главы 5 «О диффамации» УК Швеции предусмотрена
уголовная ответственность лица, которое указывает на кого-нибудь как на преступника
или на человека, ведущего небезупречный образ жизни или иным образом сообщает о
нем сведения, которые свидетельствуют о том, что он, вероятно, не заслуживает
уважения других[30].
Уголовным кодексом Австрии (§ 111 гл. 4) установлена
ответственность за обвинение другого лица в бесчестном поведении или нарушении
правил хорошего тона, что способно испортить общественное мнение[31].
Согласно уголовному законодательству этих стран, обвиняемый
не подлежит наказанию, если докажет, что его утверждения истинны либо он имел
веские основания считать их истинными, за исключением следующих случаев: если утверждения
виновного не направлены на охрану общественных интересов, в частности затрагивают
частную или семейную жизнь, и высказаны главным образом с намерением дурно отозваться
о потерпевшем (ч.2 ст. 173 УК Швейцарии); если обвиняемый не был обязан таким
образом выражать свое мнение или при данных обстоятельствах давать сведения по
вопросу, который явился предметом диффамации (ч.2 ст.1 гл.5 УК Швеции); если
разглашение компрометирующих сведений не преследует исполнение долга или права
и не объясняется особыми обстоятельствами ( ч.2 § 112 гл.4 УК Австрии).
Под нематериальным вредом в законодательстве ФРГ понимается
умаление неимущественных прав и благ, принадлежащих личности. В законоположении
847 Германского гражданского уложения (ГГУ) объектами правовой защиты путем компенсации
за страдания предусмотрены тело, здоровье и свобода. Законодательство
устанавливает, что если вред причинен личности, а не имуществу, денежная компенсация
может быть получена только в случаях, специально предусмотренных нормами права[32].
Немецкая
судебная практика распространяет закрепленные в гражданском законодательстве нормативные
положения, касающиеся возмещения нематериального ущерба за распространение порочащих
сведений, на случаи нарушения права человека на тайну личной жизни и на охрану всех
неимущественных прав, закрепленных в Конституции. Термин Personlichkeit
охватывает все личные неимущественные права граждан, нарушение которых может
стать предметом гражданского иска.
Анализируя обстоятельства, при наличии которых распространение
порочащих сведений является правомерным, мы приходим к выводу, что таковыми
являются действия, направленные на охрану общественных интересов либо
выполнение служебного долга. Думается, что эти критерии ограничения
ответственности за диффамацию могут быть восприняты и российским
законодательством.
Предание гласности неблаговидных поступков гражданина, и особенно
должностного лица, которые выходят за пределы личной сферы и затрагивают
интересы каких-либо объединений (производственный коллектив, сослуживцы и т.д.)
или общества в целом, является допустимым и оправданным. Однако действующее
законодательство не позволяет установить четких границ сферы частной жизни, за
которые не вправе проникать общественный интерес. У некоторых категорий лиц
(например, государственных и муниципальных чиновников) эти границы сильно
сужаются.
Таким образом, действие статьи Гражданского кодекса о
диффамации должно распространяться на правонарушения, не охватываемые ст. 152
ГК РФ и ст. 137 УК РФ, предусматривающими ответственность за распространение
сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну.
В этой связи можно предложить следующую редакцию ст. 152
Гражданского кодекса РФ о диффамации:
1. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих
его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший
такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности и их
распространение было вызвано общественными интересами…
Таким образом, проблема ответственности за распространение
соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую
репутацию, должна заключаться в поисках разумного компромисса между
общественными интересами и интересами личности. Действительно, в том случае,
если распространяются сведения, которые порочат честь, достоинство или деловую
репутацию лица, гражданско-правовая ответственность за их распространение не
должна идти вразрез с
необходимостью
соблюдать свободу слова и право на информированность в обществе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
По действующему в Российской
Федерации законодательству каждый имеет право на защиту своей чести и доброго
имени, в то же времени каждому гарантируется свобода мысли и слова, а также
свобода массовой информации. Как юридически грамотно защитить права, если истец
считает, что они нарушены, а ответчик, наоборот, считает, что распространенные
им сведения соответствуют действительности и не являются порочащими?
Честь, достоинство и деловая
репутация относятся к нематериальным благам.
В соответствии со ст. 23
Конституции РФ, каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени. Ст.
29 Конституции гарантирует каждому свободу мысли и слова, а также свободу
массовой информации.
Гарантированное ст. ст. 23, 46
Конституции РФ право на защиту чести и доброго имени, и установленное ст.152
Гражданского кодекса РФ право гражданина на судебную защиту чести, достоинства
и деловой репутации от распространения не соответствующих действительности
порочащих сведений, являются необходимым ограничением свободы слова и
деятельности средств массовой информации, в случаях злоупотребления этими
правами.В Гражданском Кодексе РФ защите чести, достоинства и деловой репутации
посвящена статья 152. Эта статья защищает честь, достоинство и деловую
репутацию лишь при том условии, что порочащие сведения не соответствуют
действительности. Поэтому не подлежат опровержению выражения и сравнения,
которые нельзя проверить на истинность. Не могут составить предмет иска по
данной статье также претензии к форме подачи материала, стилю изложения и
художественным приемам, использованным автором публикации.
СПИСОК
ЛИТЕРАТУРЫ
Нормативные
акты
Конституция РФГражданский кодекс РФГражданско-процессуальный кодекс РФ Федеральный
закон РФ от 10 июля 1992 Ма3266-1-ФЗ (в ред. от 29 декабря 2006 г. №258-ФЗ) «Об
образовании» // Собрание законодательства Российской Федерации.1996. №3. Ст.
150: 2007. №1 (ч1). Ст. 21.
Судебная
практика
Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2005. — № 4.Постановление Пленума Верховного Суда Российской
Федерации от 24 февраля 2005
г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и
достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц //
Российская газета. 2005. 15 марта. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24
февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и
достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».Постановление Семнадцатого арбитражного
апелляционного суда от 14.06.2007 № 17АП-3779/2007-ГК по делу №
А60-33944/2006-С7.Постановление Федерального арбитражного суда
Московского округа от 14 апреля 2008
г. № КГ-А40/2809-08// СПС «Гарант».
Научная
литература
Анисимов
А.Л. Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации. — М.,
2001.Гражданское
право : учебник / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. — 5-е изд. перераб. и
доп. — М.: А.В. Рожников, 2001. — Т. 1. — 632 с.Джубаева А.С. Деловая репутация юридического
лица как нематериальный актив: некоторые вопросы гражданско-правового режима //
Юрист. — № 3. — 2006. — С. 21— 22.Комментарий
к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.М. Лебедева. — М., 2007.
— С. 325.Михно
Е.А. Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах: дис. … канд.
юрид. наук. — Спб., 1998.Михно
Е.А. Возмещение морального вреда при диффамации // Правоведение. — 1992. — № 6.
— С.63—69.Ной
И.С. Охрана чести и достоинства личности в советском уголовном праве. —
Саратов, 1959. — С. 82.Нуркаева
Т., Щербаков С. Уголовно-правовая охрана чести и достоинства // Российская
юстиция. — 2002. — № 2. — С.51.Потапенко
С. Институт диффамации и российское законодательство // Российская юстиция. —
2002. — № 6. — С. 25.Сергеев
А.П. Право на защиту репутации. — Л., 1989. — С. 5.Толковый
словарь русского языка С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой. — М., 2000. — С. 882.Швейцарский
Уголовный кодекс о наказании за диффамацию, клевету и оскорбление// Борьба с
преступностью за рубежом. — 1991. — № 12. — С.55—56.Уголовный
кодекс Швеции 1965 г.
— М.,1966.Уголовный
кодекс Австрии. — М., 1976.Эрделевский
А.М. Диффамация // Законность. — 1998. — № 12. — С. 11—15.Эрделевский
А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и
судебной практики. — М., 2004.
[1]
Толковый словарь
русского языка С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой. — М., 2000. — С. 882.
[2]
Гражданское право
: учебник / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. — 5-е изд. перераб. и доп. —
М.: А.В. Рожников, 2001. — Т. 1.
[3] Эрделевский
А.М. Диффамация //
Законность. — 1998. — № 12.
[4]
Эрделевский А.М. Защита
чести, достоинства и деловой репутации в судебной практике // Хозяйство и
право. — 2006. — № 1.— С. 133—137.
[5]
Джубаева А.С. Деловая
репутация юридического лица как нематериальный актив: некоторые вопросы
гражданско-правового режима // Юрист. — № 3. — 2006. — С. 21— 22.
[6]
Постановление
Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам
о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и
юридических лиц».
[7]
Постановление
Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.06.2007 № 17АП-3779/2007-ГК
по делу № А60-33944/2006-С7.
[8]
Постановление
Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. № 11 «О некоторых вопросах, возникающих
при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также
деловой репутации граждан и юридических лиц» (с изм. и доп. 1993, 1995 гг.) //
Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. NB 7 (утратил силу); Постановление Пленума
Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной
практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой
репутации граждан и юридических лиц // Российская газета. 2005. 15 марта.
[9]
Приложение к Информационному письму
Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23 сентября 1Э99
г. N'°46 «Обзор практики разрешения арбитражными судами споров,, связанных с
защитой деловой репутации» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской
Федерации. 1999. №11.
[10]
Федеральный закон
РФ от 10 июля 1992 Ма3266-1-ФЗ (в ред. от 29 декабря 2006 г. №258-ФЗ) «Об образовании»
// Собрание законодательства Российской Федерации.1996. №3. Ст. 150: 2007. №1
(ч1). Ст. 21.
[11]
Постановление
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной
практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой
репутации граждан и юридических лиц // Российская газета. 2005. 15 марта.
[12]
Постановление
Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Не которые
вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (s ред.
Постановлений Пленумов Верховного суда РФ от 25 октября 1996 г. Na 10 и от 15 января
1998 г.
No 1) // Российская газ та. 1995. 8 февраля.
[13]
Ной И.С. Охрана
чести и достоинства личности в советском уголовном праве. — Саратов, 1959. — С.
82.
[14]
Анисимов А.Л.
Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации. — М., 2001.
– С. 42
[15]
Нуркаева Т., Щербаков С. Уголовноправовая
охрана чести и достоинства // Российская юстиция. — 2002. — № 2. — С.51.
[16] Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2005. — №
4.
[17]
Комментарий к Уголовному кодексу
Российской Федерации / под ред. В.М. Лебедева. — М., 2007. — С. 325.
[18] Эрделевский А.М. Диффамация // Законность.
— 1998. — № 12. — С. 11—15.
[19]
Эрделевский А.М.
Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной
практики. — М., 2004. – С. 125.
[20]
Анисимов А.Л.
Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации. — М., 2001.
– С. 42
[21]
Потапенко С.
Институт диффамации и российское законодательство // Российская юстиция. —
2002. — № 6. — С. 25.
[22]
Постановление
Федерального арбитражного суда Московского округа от 14 апреля 2008 г. № КГ-А40/2809-08//
СПС «Гарант».
[23]
Михно Е.А.
Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах: дис. … канд. юрид.
наук. — Спб., 1998.
[24]
Михно Е.А.
Возмещение морального вреда при диффамации // Правоведение. — 1992. — № 6. —
С.63—69.
[25]
Анисимов А.Л.
Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации. — М., 2001.
– С. 98.
[26]
Анисимов А.Л.
Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации. — М.,2001. –
С. 102.
[27]
Михно Е.А.
Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах: дис. … канд.
юрид. наук. — Спб., 1998. – С. 105.
[28]
Михно Е.А.
Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах: дис. … канд.
юрид. наук. — Спб., 1998. – С. 121.
[29]
Швейцарский
Уголовный кодекс о наказании за диффамацию, клевету и оскорбление// Борьба с
преступностью за рубежом. — 1991. — № 12. — С.55—56.
[30] Уголовный кодекс Швеции 1965 г. — М.,1966.
[31]
Уголовный
кодекс Австрии. — М., 1976.
[32]
Анисимов А.Л.
Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации. — М., 2001.
– С.106.