Полный текст:
План
Введение
Идеи социализма в трудах В.И.Ленина
Перемена точки зрения на социализм
Другой социализм
Отношение к капитализму
Отношение к коммунизму
Надо
ли социализм "строить"?
Заключение
Список литературы
Введение
Ленин (Ульянов) Владимир Ильич
(1870-1924) родился в Симбирске, в семье инспектора народных училищ. Поступив
на юридический факультет Казанского университета, он вскоре оказывается
исключенным после студенческих волнений. Его старший брат Александр казнен в 1887 как участник народовольческого
заговора с целью покушения на жизнь Александра
III. Молодой Владимир блестяще выдерживает экзамены в
Санкт-Петербургском университете, Тогда же он становится марксистом,
встречается в Швейцарии с Плехановым и по возвращении в столицу в 1895 году основывает "Союз,
борьбы за освобождение рабочего класса". Его тут же арестовывают и после
тюремного заключения ссылают в Сибирь на три года. Там он пишет работу
"Развитие капитализма в России", опубликованную в 1895 и направленную
против народнических теорий. По отбытии ссылки он в 1900 покидает Россию и
основывает в эмиграции газету "Искра", которая призвана служить
пропаганде марксизма; одновременно распространение газеты позволяет создать
достаточно обширную сеть подпольных организаций на территории Российской
империи. Тогда же он принимает псевдоним Ленин и публикует в 1902
фундаментальный труд "Что делать?", в котором излагает свою концепцию
партии профессиональных революционеров – немногочисленной, строго централизованной,
предназначенной стать авангардом рабочего класса в его борьбе против буржуазии.
В 1903 на II съезде РСДРП
происходит раскол между большевиками (руководимыми Лениным) и меньшевиками, несогласными
с такой концепцией партийной организации. Во время революции 1905 он
возвращается в Россию, но с началом столыпинской реакции вынужден вновь
отправиться в эмиграцию, где продолжает непримиримую борьбу со всеми, кто не
приемлет его взглядов на революционную борьбу, обвиняя в идеализме даже
некоторых большевиков. В 1912 он
решительно порывает с меньшевиками и начинает из-за границы руководить легально
издаваемой в России газетой "Правда". С 1912 он живет в Австрии, а
после начала первой мировой войны перебирается в Швейцарию. На конференциях в Циммервальде (1915)
и в Кинтале (1916) он отстаивает свой тезис о необходимости преобразования
империалистической войны в войну гражданскую и одновременно утверждает, что в
России может победить социалистическая революция ("Империализм, как высшая
стадия капитализма").
После Февральской революции 1917 ему позволено пересечь на поезде
Германию, и он, сразу же по приезде в Россию взяв в свои руки партию
большевиков, ставит вопрос о подготовке второй революции (Апрельские тезисы). В
октябре он – не без некоторых трудностей – убеждает своих товарищей по борьбе в
необходимости вооруженного восстания, после успеха которого проводит декреты о
мире и о земле, а затем руководит "строительством социализма, в ходе
которого ему не раз приходится преодолевать упорное сопротивление, как,
например, по вопросу о Брестском мире или по профсоюзным и национальным
проблемам. Обладая умением в определенных ситуациях идти на уступки, как это
случилось с принятием новой экономической политики (НЭП), неизбежной в условиях
полной разрухи в стране, Ленин проявляет исключительную непримиримость в борьбе
с оппозицией, не останавливаясь ни перед разгоном в 1918 Учредительного собрания, ни перед изгнанием из страны
"контрреволюционной" интеллигенции в 1922. Уже будучи тяжело больным,
он все-таки пытается в конце 1922 – начале 1923 участвовать в принятии решений
и выражает возникшие у него опасения в заметках, позднее известных под
названием "Завещание". Еще около года он фактически не живет, а
доживает, разбитый параличом и потерявший речь, и умирает в январе 1924.
Идеи социализма в трудах В.И.Ленина
По мысли Ленина и его соратников,
октябрьский переворот совершался во имя строительства нового общественного и
государственного строя, обещавшего райскую жизнь на земле пролетариату и его
союзникам. Таким общественным строем Ленин считал социализм, о котором было
только известно, что это строй, отвергающий частную собственность и основанный
на «общественной» собственности, фактически являющейся собственностью
государственной, сосредоточенной в руках тех, кто занимается ее распределением
или перераспределением.
Казалось бы, осуществляя
социальный эксперимент в масштабе огромной страны, Ленин должен был
обстоятельно рассмотреть проблему социализма и коммунизма (как второй фазы
социализма, по Марксу). Однако не только в предоктябрьских работах Ленина, но и
в его послеоктябрьских сочинениях нет ясного объяснения, что представляет собой
тот социальный строй, который собирались построить большевики. Кроме самых
общих расплывчатых, ничего не объясняющих положений, в работах вождя
большевизма по этому вопросу ничего нет. Есть лишь фразы о двух фазах
коммунизма в работе «Государство и революция», заимствованные из работы К.
Маркса «Критика Готской программы». И после октября – разрозненные, ничего не
говорящие высказывания Ленина, определяющие социализм и коммунизм
метафорически, но отнюдь не научно. Оказалось, что социальный эксперимент, во
имя которого были пролиты моря крови, оказался теоретически не подготовленным.
Не было, по существу, никакого плана не только государственного строительства,
о чем уже говорилось, но и плана создания нового общественного строя.
Социальный эксперимент осуществлялся на пустом месте, на ощупь.
Незадолго до октябрьского
переворота в работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной
10–14 (23–27) сентября 1917 г.,
Ленин определяет социализм следующим образом: «...Социализм есть не что иное,
как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» (34, 192). Такое
определение социализма через государственно-капиталистическую монополию,
обращенную на пользу всего народа, ничего по существу не объясняет и является
фразой. Фактически, говоря здесь о социализме, Ленин имеет в виду не что иное,
как государственную частную собственность, уже известную нам из истории
восточных деспотий. Вспомним, что Маркс, а вместе с ним и Энгельс, считали, что
ключ к пониманию так называемой азиатской формации – в отсутствии частной
собственности на основные средства производства, на землю, воду и, отчасти, на
рабов. Там господствовала не индивидуальная частная собственность, а
государственная частная собственность. Ленин сводил именно к такой
собственности ту, которая представлялась ему общественной. Во всяком случае,
ничего, кроме общих слов, что социализм суть государственно-капиталистическая
монополия, обращенная на пользу всего народа, в приведенном высказывании нет.
Монополия всегда есть монополия. И трудящемуся человеку все равно, кто его
эксплуатирует: индивидуальный частный собственник или государство как частный
собственник, как монополист. Более того, эксплуатация государства как
монополиста куда более тяжелая, так как у трудящихся нет никакого выбора,
никакой альтернативы. А именно это и предполагал Ленин, говоря о
государственно-капиталистической монополии, обращенной на пользу всего народа.
И это, безусловно, относится к социализму как утопической системе.
Перемена точки зрения на социализм
После октябрьского переворота
Ленин достаточно долго не обращался к вопросу о том, что есть социализм и
коммунизм. В его работах имеется лишь нечто, приближающееся к этим понятиям.
Так, в первоначальном варианте статьи «Очередные задачи Советской власти» Ленин
говорил: «Задача Советской власти после того, как буржуазия экспроприирована
политически и экономически, состоит явным (главным) образом в том, чтобы распространить
кооперативные организации на все общество, чтобы превратить всех граждан данной
страны поголовно в членов одного общенационального или, вернее, общегосударственного
кооператива». По существу, Ленин возвращается к высказанной в «Государстве и
революции» мысли об единой общегосударственной корпорации после экспроприации
буржуазии как политически, так и экономически.
Другой социализм
26 и 27
мая 1923 г.
читатели "Правды" прочли за знакомой подписью "Н.Ленин"
статью под скучноватым заглавием "О кооперации". Статья была
маленькая, хотя и состояла из двух частей, датированных 4 и 6 января того же
года, то есть из двух десятиминутных диктовок (суточная квота, разрешенная
тогда Ленину врачами).
Эта
статья представляла живой интерес в сфере теории, но не теории кооперации, как
можно решить из названия, а теории социализма. Не "о кооперации" эта
статья, в том смысле, что не о кооперации как таковой; она - о социализме. В
связи с кооперацией, в форме замечаний о ней автор излагает здесь свое новое
понимание проблемы социализма, или, говоря его словами, "коренную перемену
всей точки зрения нашей на социализм".
Настаивая
на "гигантском, необъятном", "совершенно исключительном" и
т.п. значении кооперации, Ленин рассматривает ее не в конкретно-экономическом
(полезный хозяйственный институт) и даже не столько в общеэкономическом аспекте
(форма взаимосближения двух укладов), сколько в самом широком социально-историческом
плане. А именно: в кооперации он открыл для себя ключ к решению проблемы, о
которую, как мы помним, на первых же шагах споткнулась Октябрьская революция.
Каким
образом соединить социализм и антисоциалистическую по своей природе
"мелкобуржуазную", крестьянскую стихию, - это еще недавно
представлялась такой же фатально неразрешимой задачей. И вот теперь решение
было найдено! В кооперации Ленин уже как теоретик воочию увидел то, что до тех
пор в качестве практика-организатора нащупывал лишь эмпирически, - формулу
органического слияния с социализмом многомиллионных человеческих масс: "...Кооперация
в наших условиях сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом".
"При
условии полного кооперирования мы бы уже стояли обеими ногами на
социалистической почве".
Но
почему именно кооперация способна стать для России мостом в социализм? Ответ:
"На кооперацию у нас смотрят пренебрежительно, не понимая того, какое
ключительное значение имеет эта кооперация... со стороны перехода к новым
поорядкам путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина.
А ведь в этом опять-таки главное".
Сила и
уникальность кооперации, ее преимущество перед любыми другими способами
"организации населения" заключается, по Ленину, в ее общепонятности и
общедоступности, в простоте, даже примитивности ее первичных форм, что участие
в ней определяется не какими-нибудь отвлеченными соображениями, а самым
элементарным - "собственной выгодой", прямым и ясным материаальным
интересом "всякого мелкого крестьянина". А это самая надежная основа.
Как это
нередко бывает, пересмотр одного звена в системе понятий меняет взгляд и на
многое другое. Если кооперация в условиях нэпа "совершенно совпадает с
социализмом", то соответственно и сам нэп, душой которого она является,
предстает перед Лениным в существенно новом свете. Новое состояло, во-первых, в
отказе от представления о периоде нэпа как о пусть достаточно протяженной, но
все-таки npexoдящей, замкнутой в себе полосе исторического развития. Теперь
этот период уже не отделяется от эпохи социализма сколько-нибудь резкой чертой.
Во-вторых, исчезло противопоставление одного другому как чего-то низшего
высшему, служебного - желаемому, промежуточного - конечному, средства - цели.
Нэп теперь для Ленина не "отступление" от социализма (напротив, как
мы видели, к нему применяется даже слово "прогресс") и даже не
"ступень" к нему, то есть нечто находящееся все же за порогом
социалистического дома: по своим основным социально-экономическим
характеристикам это уже, собственно, и есть сам социализм, по крайней мере его
начало.
Хронологические
рамки, в которые уложилось у Ленина стирание граней между нэпом и социализмом,
можно установить достаточно точно. Не далее как в конце марта 1922 г., на XI съезде
партии, он утверждал: "У нас еще нет социалистического фундамента. Те
коммунисты, которые воображают, что он имеется, делают величайшую ошибку".
И вот всего восемь месяцев спустя, в завершение своей речи на пленуме Моссовета
20 ноября 1922 г.
(это его последнее публичное выступление) он заявляет: "Социализм уже
теперь не есть вопрос какого-то отдаленного будущего, или какой-либо
отвлеченной картины, или какой-либо иконы. Мы социализм протащили в
повседневную жизнь и тут должны разобраться".
Что
касается статьи "О кооперации", то все вышеприведенные суждения из
нее, идентифицирующие развитую кооперацию с социализмом, автор вполне очевидно
относит и к нэпу.
Правда,
и теперь в ряде случаев Ленин говорит о социализме в будущем времени ("из
России нэповской будет Россия социалистическая" - та же речь в Мосовете).
Но что
он имеет в виду? Работы конца 1922 - начала 1923 г. не оставляют на сей
счет никаких сомнений. Есть, по его мнению, всего два главных препятствия,
отделяющих наличное состояние России от полноценного социалистического строя;
поискам их преодоления он целиком и отдает последние усилия.
Первое
из таких препятствий Ленин видит в пороках системы управления - в нарастающей
бюрократизации партийно-советского аппарата и в том олигархическом характере
партийной верхушки, который еще не так давно представлялся ему естественным и
уместным: "Соотношение вождей - партии - класса - масс, а вместе с тем
отношение диктатуры пролетариата и его партии к профсоюзам представляется у нас
теперь конкретно в следующем виде. Диктатуру осуществляет организованный в
Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия большевиков...
Партией... руководит выбранный на съезде Центральный комитет из 19 человек,
причем текущую работу в Москве приходится вести еще более узким коллегиям,
именно, так называемым "Оргбюро"... и "Политбюро"...
которые избираются... в составе пяти членов Цека в каждое бюро. Выходит,
следовательно, самая настоящая "олигархия". Ни один важный
политический или организационный вопрос не решается ни одним государственным
учреждением в нашей республике без руководящих указаний Цека партии"
("Детская болезнь...").
Теперь
же масштабы бюрократизации приводят вождя революции в состояние, порой близкое
к отчаянию, а распри в высшем руководстве - в условиях замкнутости,
несменяемости и фактической бесконтрольности последнего - внушают ему острую
тревогу.
Второе
препятствие совсем из другой области. Это низкий культурный уровень основной
массы населения России, где не успела сколько-нибудь значительно сказаться, как
сказалась в странах старого, развитого капитализма, его цивилизующая роль.
"Все дело теперь в том, - продолжает автор, - чтобы соединить... тот
революционный энтузиазм, который мы уже проявили... с уменьем быть толковым и
грамотным торгашом, какое вполне достаточно для хорошего кооператора. Под уменьем
быть торгашом я понимаю уменье быть культурным торгашом. Это пусть намотают
себе на ус русские люди... которые думают: раз он торгует, значит умеет быть
торгашом. Это совсем неверно... Он торгует сейчас по-азиатски, а... надо
торговать по-европейски". Вспомнив, как менялся взгляд Ленина на торговлю,
читатель без подсказки увидит здесь еще один важный сдвиг - к позиции, уже
диаметрально противоположной военно-коммунистической.
Общий
вывод: "Перед нами являются две главные задачи, составляющие эпоху. Это -
задача переделки нашего аппарата, который никуда не годится... Вторая наша
задача состоит в культурной работе для крестьянства. (...) Для нас достаточно
теперь этой культурной революции, для того, чтобы оказаться вполне
социалистической страной..."
Итак,
по убеждению позднего Ленина, "Россию нэповскую" отделяет от
"России социалистической" не экономический строй и не социальная
структура, а только - он это всячески подчеркивает - низкий уровень
цивилизованности да пороки системы управления. Но если нэп предстает теперь у
Ленина как такая общественная структура, которая, оставаясь верной своим
основополагающим установкам (свобода торговли, допущение частного
предпринимательства), вместе с тем без всякого видимого порога перерастает,
перетекает в социализм, то не очевидно ли, что это уже совсем новая концепция
нэпа? И обратно: не значит ли это, что социализм, не отделенный от нэпа никакой
ощутимой гранью, есть другой социализм,
кардинально отличный от того, что принято было (и будет) называть этим словом?
Так, новое, уже третье по счету толкование нэпа (разумеется, подготовленное
двумя предыдущими, но и преодолевшее их) превращается у позднего Ленина в идею
"другого социализма" - главное из сделанных им в жизни теоретических
открытий.
В чем
состояло это открытие? Не в том, что, находясь на смертном одре и составляя
"завещание", Ленин придумал какой-то другой нэп, отличный от того,
который уже около года как сформировался в советской России, и, соответственно,
не в том, что он спроектировал какой-то другой тип социализма, коего еще не
бывало ни в теории, ни в жизни. Нет, этот новый социализм (в форме нэпа) уже
имелся в наличии, и дело было "только" за тем, чтобы его, так
сказать, опознать, идеологически освоить, дать ему адекватное теоретическое
отражение и тем самым как бы конституировать в глазах общества, оправдать,
утвердить, закрепить.
Коренная
перемена всей точки зрения нашей на социализм" вносила разительные
изменения во всю систему социально-теоретических представлений эпохи. Прежде
всего, в осмысление взаимоотношений социализма с рядом важнейших сопредельных
явлений и понятий.
Отношение к капитализму
В
противоположность советскому социализму донэповского и посленэповского образца,
считавшего своей исторической миссией вести с "капиталом" войну на
уничтожение, нэповский социализм начинает с того, что принимается
"оживлять торговлю, мелкое предпринимательство, капитализм".
Признавая естественность и законность "частного торгового интереса",
он не враждебен капитализму, не сгоняет его со сцены, а изъявляет готовность,
уживаться с ним неопределенно-длительное время, сообща выполнять работу по
развитию народного хозяйства и наращиванию общественного богатства. Это не
значит, что их взаимоотношения идилличны, бесконфликтны. Но классовая борьба
между ними теряет прежнюю остроту. Сохраняясь внутри предприятия в виде
экономической тяжбы работников с работодателями, она в масштабах общества
приобретает форму конкуренции государственных предприятий с частными.
Притом
дело не просто в терпимости к частнику, обусловленной стремлением, пока в этом
есть необходимость, использовать его в качестве "тягловой силы"
социалистического строительства (что многих в партии только и мирило с нэпом).
Идея сосуществования социализма и капитализма дополнялась у позднего Ленина
гораздо более богатой идеей их взаимопроникновения, принципиальной и
непреходящей заинтересованностью в нем. Применительно к частному сектору формой
проникновения в него начал социалистического коллективизма Ленин считал
кооперацию, применительно к государственному - его коммерциализацию, сращивание
социализма с рынком.
Причина
был столь же проста, сколь и серьезна: "не весьма длинный опыт"
привел большевиков к сознанию крайней экономической неэффективности
коммунистического хозяйствования, к тому ошеломляющему выводу, что чем оно
чище, последовательнее в своей коммунистичности, чем дальше от
капиталистических принципов производства и распределения, тем хуже
народнохозяйственный результат. Волей-неволей пришлось понять и признать, что
без рыночных стимулов не обойдешься: продукции достаточного количества и
качества не получишь, потребностей деревни не удовлетворишь, город не
накормишь, "смычку" не сохранишь и не укрепишь.
Много,
десятилетий спустя такой комплекс идей и соответствующий ему общественный
строй, симбиоз социализма и капитализма, получат название "рыночного
социализма".
Отношение к коммунизму
Избегая
того, чтобы прямо противопоставлять себя марксистской идее коммунизма,
идеология нэповского рыночного социализма имеет с нею, однако же, мало общего.
Говоря точнее, общее с той моделью "первой фазы коммунистического способа
производства", которая была предложена Марксом, а затем воспроизведена и
дооктябрьским Лениным ("Государство и революция"), заключается всего
в двух, хотя и очень важных, пунктах: государство диктатуры пролетариата и
национализация.
Правда,
даже и в этих сферах общность не означала тождества. Диктатура пролетариата в
крестьянской России и, допустим, в промышленной Англии - далеко не одно и то
же. Так же обстояло дело и с национализацией: предназначая свою модель для
капиталистически развитых стран, основоположники марксизма имели в виду
обобществление основного массива частной собственности; у нас объект
национализации не мог не быть значительно меньшим. Но, за вычетом этого
существенного различия, близость обеих моделей в названных пунктах,
генетическое родство нэповского социализма с марксистским не вызывает сомнений.
Однако
во всем остальном они принципиально различны. В хозяйственной системе нэпа, а
тем более в итоговом осмыслении его Лениным, страна действительно получила
совсем другой, немарксистский социализм. Что касается полного коммунистического
общества (всеобщее изобилие, распределение по потребностям, отмирание
государства, свободное развитие каждого как условие свободного развития всех),
то к нему эта идеология не имела уже и вовсе никакого отношения. Как, впрочем,
идеология и практика "реального социализма" - тоже. Пройдет не так уж
много времени - и даже самые твердокаменные ортодоксы должны будут признать,
что от "низшей фазы" к "высшей" не существует никаких путей
и что, таким образом, "научный коммунизм" не менее утопичен, нежели
его ненаучные предшественники, - по крайней мере, для данной ступени развития
цивилизации и на всю обозримую перспективу.
Надо
ли социализм "строить"?
Новое понимание нэпа и связанная
с этим "коренная перемена всей точки зрения на социализм" не могли не
повлечь за собой соответствующих изменений в представлениях Ленина о способах
формирования нового общественного строя.
Но существовала и более
развернутая, "научная", ленинская трактовка, согласно которой, после
взятия власти большевиками и установления диктатуры пролетариата строительство
социализма складывалось из следующих основных частей:
-ликвидация частной собственности
на орудия и средства производства, то есть полное их огосударствление;
- построение на этой основе
единой и всеобъемлющей системы управления народным хозяйством и всеми другими
сферами общественной жизни;
- формирование социально
однородного общества, где господствующие классы устранены, а все трудящиеся
поставлены в равное положение по отношению к общественной собственности;
-создание материально-технической
базы социализма (индустриализация);
-воспитание нового,
коммунистического человека.
В официальной трактовке,
строительство социализма - это целенаправленная деятельность партии и советской
власти. Не органический процесс саморазвития общества в условиях, созданных
пролетарской революцией, а вереница волевых актов "государства диктатуры пролетариата".
Слово "строительство" здесь очень подходит. Согласно такой трактовке,
социализм - не дерево, свободно вырастающее на подготовленной революцией почве,
а дом, который на ней возводят по заранее составленному плану и чертежу. Ничего
или почти ничего совершаемого в порядке общественной самодеятельности,
самосильно растущего снизу вверх, все или почти все спускаемое сверху вниз,
выполняемое по приказу - вот принцип такой идеологии и практики.
Отсюда - исключительная роль
рабочего класса и большевистской партии в осуществлении социалистических
преобразований. Отсюда же - сугубо иерархическое, конусообразное строение всей
организации общественной жизни, в вершине которого находится Вождь, а в
основании - население, быть может, искренне поддерживающее строительство
социализма и даже с энтузиазмом участвующее в нем (киркой и лопатой), но не
имеющее в этом деле своего голоса, собственной воли, самостоятельности,
инициативы.
Наконец, в прямой и
многосторонней связи со всем вышесказанным - особого рода этика, активно и не
без успеха внедрявшаяся в массовое сознание, - этика долга, дисциплины,
аскетизма, самоотречения, подчинения личного общественному. Уже в первые годы
советской власти стало принято думать и говорить, что строительство социализма
- это череда великих подвигов, героическая борьба, требующая огромного
напряжения сил, титанической энергии, высочайшей идейности, бескорыстия,
готовности к самопожертвованию, это многие годы мужественного преодоления
всевозможных трудностей и лишений.
Что касается ленинского
"завещания", то в нем прорисовываются контуры существенно иного
взгляда на процесс возникновения нового общества. Правда, говоря о том пути,
какой должна будет пройти "Россия нэповская", чтобы превратиться в
"Россию социалистическую", он тоже порой пользуется понятием
"построение социализма", а в свою аргументацию включает указания на
руководящую роль рабочего класса и большевистской партии. Но все же основным
содержанием этого процесса мыслится повседневная жизнь самых обыкновенных, в
том числе нисколько не "передовых" людей, не требующая от них ни
жертвоприношений, ни идейности - вообще "ничего высшего", никаких
"премудростей", а только "достаточной степени толковости",
здравого сознания собственной личной выгоды. Суть в том, чтобы в
"построении социализма" могли и хотели участвовать все, - пусть не
выходя при этом за рамки своей частной жизни и своих непосредственных
интересов. Между прочим, и распространение кооперации, - настаивая на широкой
помощи ей со стороны государства, - Ленин понимает не так, чтобы государство же
и насаждало ее в деревне. Нет, дело за тем, чтобы само население "поняло
все выгоды от поголовного участия в кооперации и наладило это участие".
Формула "развития в социалистическую страну", выражающая органичность
и непредуказанность процесса, выглядит на этом фоне столь же содержательным,
сколь и закономерным итогом.
Принципиально иной подход к делу.
Вместо строительства - развитие, саморазвитие. Вместо своего рода
избранничества, легко переходящего в сектантство ("Мы идем тесной кучкой
по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы окружены со всех
сторон врагами..." - "Что делать?", 1902), - трезвое сознание,
что "в народной массе мы все же капля в море, и мы можем управлять только
тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает" - доклад XI
съезду). Вместо взгляда на жизнь с позиций "авангарда", конечно,
выступающего от имени масс, но и повелевающего ими, пресекающего их пагубное
стремление "дать обществу поменьше, а себе оставить побольше", -
признание законности частного интереса, отказ от противопоставления его
общественному. Вместо "устремленности в завтрашний день" - все
внимание тому, что здесь и теперь.
Сказанное не означает, что Ленин
перестал ценить такие качества, как героизм и самопожертвование, целеустремленность
и окрыленность. Но он исходит из того, что фундаментальные исторические
перемены должны иметь под собой более прочную жизненную основу. "Все дело
теперь в том, - твердит он, - чтобы уметь соединить тот революционный размах,
тот революционный энтузиазм, который мы уже проявили... в достаточном
количестве... с уменьем быть толковым и грамотным торгашом, какое вполне
достаточно для хорошего кооператора".
С неба на землю. Не в смысле
приземленности, утраты идеалов, но в смысле их заземления, упрочения связи
социалистических преобразований с почвой народной жизни.
И еще один важный момент, в
равной мере имеющий отношение к обеим сторонам проблемы "построения
социализма": и к вопросу "что?" (содержанию процесса) и к
вопросу "как?" (способам его осуществления). Я имею в виду то место в
статье "О кооперации", в контексте которого как раз и было сказано о
"коренной перемене всей точки зрения нашей на социализм".
Слова эти прозвучали так
многозначительно, что не могли остаться незамеченными. Они много раз
цитировались и комментировались, но, как мне представляется, до сих пор не
получили адекватного истолкования.
Отметив "фантастичность
планов старых кооператоров, начиная с Роберта Оуэна", "простым
кооперированием населения... превратить... классовую борьбу в классовый
мир", Ленин продолжает: "Но посмотрите, как изменилось дело теперь,
раз государственная власть уже в руках рабочего класса... Теперь мы вправе
сказать, что простой рост кооперации для нас тожествен... с ростом социализма,
и вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей
на социализм. Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести
клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти
и т.д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную,
организационную "культурную" работу". Логика этого перемещения
такова: между социализмом и культурным уровнем населения существует жесткая
зависимость. Она двоякого рода. В конкретно-историческом плане, в условиях
нэпа, это прежде всего зависимость опосредованная, через кооперацию: "При
условии полного кооперирования мы бы уже стояли обеими ногами на
социалистической почве. Но это условие полного кооперирования включает в себя
такую культурность крестьянства (именно крестьянства, как громадной массы), что
это полное кооперирование невозможно без целой культурной революции". В
плане же более широком, историко-теоретическом социализм и цивилизованность
связываются Лениным и напрямую: "Для нас достаточно теперь этой культурной
революции, чтобы оказаться вполне социалистической страной..."
Интересное содержание
вкладывается теперь Лениным в понятия "социализм" и "построение
социализма". Раз наличное состояние общества оказывается отделено от
социализма только культурным барьером, значит во всех остальных отношениях
социализм в России уже существует; значит, за вычетом культурной революции и
производного от нее кооперирования, нэп - это действительно и есть социализм (и
наоборот); значит, ни в каком особом "социалистическом строительстве"
просто-напросто нет необходимости.
Правда, добавляет Ленин,
"для нас эта культурная революция представляет неимоверные трудности и
чисто культурного свойства (ибо мы безграмотны), и свойства материального (ибо
для того, чтобы быть культурными, нужно известное развитие материальных средств
производства...)". И, безусловно, требуется время, "целая полоса
культурного развития всей народной массы", "целая историческая
эпоха". "Мы можем пройти на хороший конец эту эпоху в одно-два
десятилетия. Но все-таки это будет особая историческая эпоха, и без этой
исторической эпохи, без поголовной грамотности, без достаточной степени
толковости, без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы
пользоваться книжками, и без материальной основы этого, без известной
обеспеченности, скажем, от неурожая, от голода и т.д., - без этого нам своей
цели не достигнуть".
И хотя все названное ни было
долгим и трудным, тем не менее, в принципиальном, теоретическом плане
программа, сформулированная в ленинском "завещании", определенна и
ясна. Не предусматривая никакой дальнейшей общественной ломки, она нацелена на
сохранение и продолжение нэповского курса - с особым вниманием кооперации. И
это такая программа, основным содержанием которой является культурный рост,
обретение и наращивание "цивилизованности". То есть, как сказали бы
позднее, модернизация, преодоление периферийности.
Здесь - точка перехода к
центральному тезису заметок "О нашей революции", давших теме
становления "другого социализма" еще один важный поворот.
"Коренная перемена всей точки зрения нашей на социализм" повлекла за
собой соответствующее изменение трактовки Лениным исторического значения
Октябрьской революции. Продиктованные вслед за статьей "О кооперации"
(16 и 17 января 1923 г.),
заметки явились, как мне представляется, попыткой - увы, изначально обреченной
на неуспех - разрешить глубокое противоречие между идеей "другого
социализма" и тоталитарно-социалистической революцией, логически подтянуть
Октябрь к нэпу.
Заключение
В статье "О кооперации"
из "двух главных задач, составляющих эпоху", Ленин первой назвал
"задачу переделки нашего аппарата, который ровно никуда не годится".
Главные пороки партийно-советского аппарата управления он видит, во-первых, в
его некомпетентности, безрукости, неделовитости, неумении хозяйничать,
во-вторых, в бюрократизме и формализме, отрыве от масс,
"комчванстве". Раздражение всем этим, порой переходящее в неудержимую
ярость, - постоянный и нарастающий мотив выступлений и писем Ленина в последние
годы и месяцы его жизни.
Главная мысль статьи: при данных
политических (диктатура пролетариата) и экономических обстоятельствах
(национализация основных средств производства, "господство нэпа")
широкая кооперация населения, - ее пока еще нет, но она вполне осуществима, -
равнозначна социализму.
Список литературы
Авторханов А. Ленин в судьбах России // Новый мир.
1991. №1.Бакунин М.А. Философия, социология, политика. М., 1989,
с.483.Биографический словарь. М., 1993.
Розин Э. Ленинская мифология государства. М.: Юристъ, 1996. С. 186