Тема: Занятость

• Вид работы:
  Другое по теме: Занятость
• Предмет:
  Социология
• Когда добавили:
  16.12.2017 13:51:55
• Тип файлов:
  MS WORD
• Проверка на вирусы:
  Проверено - Антивирус Касперского

Другие экслюзивные материалы по теме

• Полный текст:

  Тема: Реализация органами муниципальной власти мероприятий по самозанятости населения на примере Лысьвенского городского округа Пермского края

  
  
  

  Содержание

  Введение3

  Глава 1. Понятие и виды занятости населения в России6

  1.1 Понятие занятости населения. Субъекты и объекты занятости населения6

  1.2Виды занятости населения12

  1.3Характеристика мер государственного регулирования занятости населения в России23

  Глава 2. Анализ деятельности ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа34

  2.1 Характеристика ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа34

  2.1.1 Историческая справка34

  2.1.2 Общая характеристика35

  2.1.3 Организационная структура36

  2.1.4 Основные виды деятельности ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа42

  2.2 Анализ занятости населения в Лысьвенском городском округе44

  2.3 Анализ самозанятости населения ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа47

  Глава 3. Оценка реализации мероприятий по самозанятости населения в Лысьвенском городском округе60

  3.1 Основные проблемы в реализации мероприятий по самозанятости населения в Лысьвенском городском округе60

  3.2 Рекомендации по устранению проблем в реализации мероприятий по самозанятости населения в Лысьвенском городском округе66

  Заключение72

  Список использованных источников74

  
  

  Введение

  
  

  Проблема государственного регулирования занятости населения и снижения безработицы - одна из самых насущных в экономике России. В настоящее время безработица представляет собой важную макроэкономическую проблему, так как оказывает ощущаемое влияние в масштабах всего народного хозяйства. Безработица замедляет возможности экономического роста, снижает ресурсы для производства товаров. От масштабов безработицы зависят основные микро- и макроэкономические показатели такие как: уровень издержек, прибыли, рентабельности; уровень реального объёма ВНП, инфляции, размер налоговых поступлений в бюджет, уровень и качество жизни населения и т.д. Поэтому важно проводить исследование занятости и безработицы, с одной стороны, как социально-экономической системы, воспроизводящей себя, а с другой - как элемента, воспроизводимого развитием экономики и влияющего на эффективность деятельности предприятий.

  Эффективное развитие экономики страны непосредственно связано со стабильным функционированием рынком ресурсов. Одной из важных качественных характеристик экономической системы является экономическая безопасность, целью которой является обеспечение устойчивого экономического развития страны для удовлетворения социальных и экономических потребностей граждан при оптимальных затратах труда и природоохранном использовании сырьевых ресурсов и окружающей среды.

  Последние годы рост российской экономики стабильно шел вверх, однако в 2014 году тенденции российской экономики резко поменялись в противоположную сторону. Этому предшествовали такие факты, как быстрое падение мировых цен на нефтепродукты, западные санкции, что повлекло за собой множество проблем, а именно: уменьшило реальный доход населения, значительное ухудшило ситуацию в ряде отраслей российской экономики, увеличило инфляцию и уровень безработицы в стране.

  Безработица одно из немногих явлений, которое касается не только государства, но каждого из нас, поэтому данная проблема очень актуальна не только в России, но и во всем мире.

  Нам известно, что качество жизни и благосостояния населения напрямую зависит от экономического роста и равновесию экономической системы страны соответствует определенный уровень занятости. На сегодняшний день, спрос на труд, превышает существующий объем занятости, что в результате определяет наличие безработицы. Поэтому проблемы безработицы на современном этапе должны изучаться систематически.

  Актуальность исследования на современном этапе обусловлена кризисными явлениями во всех сферах жизнедеятельности нашего общества, что негативно сказывается на функционировании рынка труда в России. Экономические, политические, социальные трудности, а так же нестабильность нашей жизни порождают множество проблем в сфере организации занятости населения, процессу формирования трудовых ресурсов, а, следовательно, и исследование этого процесса в настоящий момент приобретает особую значимость.

  Таким образом, в современных российских условиях становления гражданского общества и социальной направленности государственной политики проблема повышения уровня и качества жизни становится первоочередной. От решения данной проблемы зависят дальнейшие преобразования в стране, как в политической, так и экономической стабильности в обществе.

  Целью выпускной квалификационной работы является изучение самозанятости населения.

  Для решения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

  1.изучить понятие и виды занятости населения в России;

  2.дать характеристику ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа

  3.предложить мероприятия по самозанятости населения в Лысьвенском городском округе.

  Объект исследования население Лысьвенского городского округа Пермского края.

  Предмет исследования мероприятия самозанятости среди населения Лысьвенского городского округа.

  В зарубежной экономической литературе проблемы занятости и качества жизни задеты в трудах К. Макконнелли, С. Брю, А. Томпсона, П. Самуэльсона, Ч. Киндлебергера и др.

  В отечественной литературе этими проблемами также занимались много ученых, экономистов. В данной курсовой работе указаны работы Бродского Т.Г., Климова, С. М, Агаповой. Т. А., Овчинникова, Г. П. и многих других экономистов.

  Методологической и теоретической основой при написании выпускной квалификационной работы послужили нормативно-законодательные акты, статистические данные Федеральной службы государственной статистики, данные Территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Пермскому краю и Лысьвенскому городскому округу, статьи из периодической печати, учебные пособия, материалы научно-практических конференций. Так же, были использованы Интернет-ресурсы.

  В ходе исследования были использованы методы анализа и синтеза, обобщения, наблюдения, сравнения, описания, статистики, логический метод.

  Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложений.

  
  

  Глава 1. Понятие и виды занятости населения в России

  1.1 Понятие занятости населения. Субъекты и объекты занятости населения

  
  

  Российское законодательство о занятости и трудоустройстве представляет собой целую систему нормативных актов, основанную на Конституции РФ, которая провозглашает свободу труда и право каждого на защиту от безработицы, а также на международно-правовых актах. [ 1]

  Основную роль в системе занятости играет Закон РФ «О занятости населения в Российской Федерации».

  В целом правовой институт занятости населения носит комплексный характер, так как включает нормы не только трудового, но и административного, финансового права, права социального обеспечения. Например, порядок деятельности государственных органов занятости регламентируется административно-правовыми, а предоставление пособий безработным гражданам социально-обеспечительными нормами.

  Занятость и безработица являются важнейшими экономическими характеристиками рынка труда, которые определяют его емкость, т.е. количественные границы.

  Наиболее распространенным является представление о занятости как об основанном на общественном разделении труда социально-экономическом процессе приложения труда различных групп населения по сферам общественно-полезной деятельности: в общественном производстве, на учебе, и индивидуальном хозяйстве.

  Категорию занятости необходимо рассматривать с двух позиций.

  - как экономическую категорию,

  - как социально-экономическую категорию [ 18, с.26]..

  Характеристика занятости как экономической категории оправдана, если она исследуется непосредственно в процессе реализации ее в труде, где осуществляется соединение активной части населения со средствами производства, и занятость рассматривается в системе производственных отношений. Занятость отражает достигнутый уровень развития, вклад живого труда как реализованного фактора производства.

  Вместе с тем занятость есть характеристика общественного производства, под которым понимается совместная деятельность работников, обладающих определенным набором качеств, по преобразованию предметов труда. Таким образом, занятость представляет собой механизм реализации взаимосвязей работников в процессе производства, то есть выступает социально-экономической категорией, и ее можно определить как социально-экономические отношения - соединения трудовых ресурсов со средствами производства.

  Статья Закона гласит: «Занятость это деятельность граждан, связанная с удовлетворением личных и общественных потребностей, не противоречащая законодательству Российской Федерации и приносящая, как правило, им заработок (трудовой доход)» [ 4]..

  Занятость населения это состояние его экономически активной части, которое характеризуется наличием у людей работы, или легитимного, т.е. не противоречащего действующему законодательству, доходного занятия. Иначе говоря, занятость это обеспеченность людей общественно необходимой работой, приносящей им заработок, трудовой доход [ 2]..

  По мнению экономистов, безработица это вынужденная незанятость, возникающая вследствие постоянного нарушения равновесия между спросом и предложением труда, как на интегрированном рынке труда, так и в различных его сегментах [9, с. 183].

  Все население страны делится на две группы:

  - это экономически неактивное население- жители страны, которые не входят в состав рабочей силы, а именно: учащиеся и студенты дневных учебных заведений; лица, ведущие домашнее хозяйство (в том числе осуществляющие уход за детьми, больными и т. п.);лица, которым нет необходимости работать (независимо от источника их дохода)пенсионеры (по старости и другим основаниям); отчаявшиеся найти работу;

  - это экономически активное население - часть трудоспособных граждан, которая предлагает рабочую силу для производства товаров и услуг. При этом, экономически активное население делится еще на две группы:

  - это лица занятые в возрасте 16 лет и старше, а также лица младших возрастов, которые работают по найму за вознаграждение (на условиях полного или неполного рабочего времени) или трудятся без оплаты на семейных предприятиях;

  -это лица безработные от 16 лет и старше, которые не имеют работу или доходного занятия; занимаются поиском работы или обращались в службы занятости и т. п.; готовы приступить к работе немедленно; обучаются по направлению государственной службы занятости [9, с. 185].

  Таким образом, под занятостью принято понимать, численность взрослого, а именно старше 16 лет, трудоспособного населения, имеющего работу. Однако не все трудоспособное население имеет работу, поэтому есть и безработные [ 3].

  Отметим также понятие самозанятости. Самозанятость форма получения необходимого для жизни вознаграждения за свой труд непосредственно от заказчиков, в отличие от наемной работы.

  Человек, выбравший для себя статус «самозанятый», находит работу самостоятельно, в рамках собственного дела. Самозанятый оформляет трудовые отношения в форме подряда и несёт ответственность за свою работу, организует процесс труда, выполняет договорную работу самостоятельно либо в составе группы самозанятых, связанных родственными или артельными отношениями. Самозанятые ведут предпринимательскую деятельность, при этом не являясь предпринимателями в классическом понимании, так как не создают безвозмездно изымаемую прибавочную стоимость, распределяя полученные доходы внутри рабочей группы, согласно личному трудовому участию.

  Самозанятое население несет ответственность за уплату своих налогов и страховых взносов, в то время как налогообложение наёмных работников входит в зону ответственности работодателя. Доходы самозанятых складываются из выручки от экономической деятельности и прибыли от используемого частного капитала.

  Принципиальный момент, который отличает самозанятого от индивидуального предпринимателя или владельца компании, отсутствие наёмных работников. Если самозанятый берёт себе помощника на условиях трудового найма, то он приобретая характеристики предпринимателя.

  В Законе о занятости дано определение безработным. Ими признаются трудоспособные граждане, которые не имеют работы и заработка, зарегистрированы в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы, ищут работу и готовы приступить к ней.

  По методологии Международной организации труда безработными считаются лица трудоспособного возраста и старше, которые не имеют работы или доходного занятия, занимаются ее поиском и готовы немедленно приступить к ней. Из общей численности выделяются безработные, которые официально зарегистрированные в органах государственной службы занятости и получившие этот статус в соответствии с законодательством о занятости. Стоит отметить, что российским законом определено, что безработными не могут быть признаны граждане, не достигшие 16 лет, и пенсионеры по возрасту [12, с. 96].

  Для исчисления безработицы используют различные показатели, но общепринятым, в том числе и в Международной организации труда, является норма безработицы.

  Формула определения уровня безработицы в стране выражается как отношение общего числа безработных к количеству экономически активной части населения:

  Уб = (Б*100%)/ЭА,

  где ЭА = З+Б

  ЭА - экономически активная часть населения;

  З занятое население;

  Б безработные.

  Она определяется как отношение общего количества безработных к численности рабочей силы, выраженное в процентах [8, с. 207].

  Потеря работы для большинства людей естественно означает значительное снижение жизненного уровня, кроме того наносит серьезную психологическую травму [ 16, с. 48]. Естественно, что данная проблема безработицы часто является предметом политических дискуссий. Поэтому для экономистов важно изучать безработицу для определения ее причин, а также для совершенствования мер государственной политики, влияющих на занятость населения.

  На сегодняшний день существует ряд государственных программ, например, по профессиональной переподготовке безработных, которые облегчают возможность будущего трудоустройства. Также существуют программы страхования, по безработице, смягчают отдельные экономические трудности, с которыми сталкиваются безработные. Еще целый ряд государственных программ влияет на уровень безработицы косвенно. Многие экономисты считает, что законы, предусматривающие высокую минимальную заработную плату, ведут к росту безработицы.

  Решение о признании гражданина, зарегистрированного в целях поиска подходящей работы, безработным принимается органами службы занятости по месту жительства гражданина не позднее 11 дней со дня предъявления органам службы занятости паспорта, трудовой книжки или документов, их заменяющих, документов, удостоверяющих его профессиональную квалификацию, справки о среднем заработке за последние три месяца по последнему месту работы. При невозможности предоставления органами службы занятости подходящей работы гражданам в течение 10 дней со дня их регистрации в целях поиска подходящей работы эти граждане признаются безработными с первого дня предъявления указанных документов.

  Трудоустройство процесс подыскивания подходящей себе работы, подготовки к ней безработного и устройство его на работу.

  Процесс трудоустройства состоит из двух стадий:

  - Обращение граждан в органы по труду занятости социальной защите для содействия. Стороны: гражданин и данная организация. Гражданин имеет право на постановку на учет и предоставления ему работы, направление на профессиональное обучение и выплаты ему пособия по безработице.

  - Организация должна его зарегистрировать в качестве безработного, указать ему содействие в получении работы или получении квалификации, выплатить пособие по безработице. Выдается направление на работу или на обучение.

  - Заключение трудового или ученического договором с предприятием или учебного образования, которое указано в направлении. Заключением такого договора является правом, но не обязанностью гражданина.

  Деятельность государственной службы занятости населения направлена на:

  - Информирование о положении на рынке труда.

  - Разработке или реализации государственной программе содействия занятости населения.

  - Содействует гражданам в поиске подходящей работы.

  - Нанимателем содействует в подборе необходимых кадров.

  - Организует профессиональное обучение для безработных.

  - Регистрирует безработных

  - Выплачивает им пособие по безработице.

  - Ведет учет свободных рабочих мест или вакансий и т.д.

  Её возглавляет Министерство охраны труда.

  Таким образом, обеспечение занятости это комплекс социально-экономических и юридических гарантий, способствующих борьбе с безработицей, реализации всеми желающими своего права на труд и оказанию помощи в содействии при подыскании работы и трудоустройстве.

  
  

  1.2Виды занятости населения

  
  

  Практические потребности учета населения вызывают необходимость выделения различных видов занятости. Так, различают занятость продуктивную, социально полезную, полную, рациональную, эффективную, скрытую и др. В пределах этих видов занятости выделяют такие формы, как частичную, временную, гибкую занятость и др.

  Продуктивная занятость это занятость населения в общественном производстве. Она характеризуется численностью занятых людей из числа экономически активного населения, установленной Росстатом в соответствии с методологией учета занятости Международной организации труда.

  Социально полезная занятость определяется числом людей, не только занятых в общественном производстве, на военной службе, альтернативной гражданской службе, службе в органах внутренних дел, но и обучающихся очно (в трудоспособном возрасте), занятых ведением домашнего хозяйства, уходом за детьми и больными родственниками. Это понятие близко по своему содержанию понятию занятости, данному в Законе о занятости населения в Российской Федерации (за исключением занятых в домашнем хозяйстве, уходом за детьми и больными родственниками, которых этот Закон занятыми не считает).

  Полная занятость это такое экономическое состояние общества, когда все желающие иметь оплачиваемую работу ее имеют, отсутствует циклическая безработица, но при этом сохраняется ее естественный уровень, определяемый фрикционной и структурной безработицей. Полную занятость населения следует отличать от полной занятости работников, которая в отличие от их частичной или временной занятости характеризуется наличием постоянной работы с нормальной продолжительностью рабочего времени.

  Рациональная занятость определяется отношением величины продуктивной занятости к величине занятости социально полезной. Уровень рациональной занятости гипотетическая величина, требующая научного обоснования и имеющая, как это можно предположить, для каждого этапа экономического развития страны определенную оптимальную величину, выше и ниже которой степень рациональности понижается.

  Эффективная занятость теоретическое понятие, подразумевающее использование персонала без потерь рабочего времени, когда достигается наибольший экономический результат. В связи с подобным понятием уместно ставить вопрос о степени эффективности занятости как об отношении явочного фонда рабочего времени занятых к их номинальному фонду рабочего времени. Если рациональную занятость нужно оптимизировать, то эффективную занятость максимизировать.

  Скрытая занятость населения характеризуется тем, что определенная часть людей из числа находящихся в длительном отпуске без сохранения содержания, безработных, пенсионеров занимаются торговлей или предоставлением различных услуг населению (ремонт, строительство и т.д.) вне рамок официального их учета в качестве занятых.

  Сезонная занятость представляет собой периодическое (в определенные сезоны) вовлечение трудоспособного населения в общественно полезную деятельность с учетом природно-климатических условий.

  Маятниковая занятость - это особый вид занятости, который носит постоянный характер и в то же время связан с периодическими возвратными перемещениями во время трудовой деятельности.

  Периодическая занятость - это вид занятости, предполагающий чередование периодов трудовой деятельности с равномерными периодами отдыха (работа вахтовым методом).

  В пределах этих видов занятости выделяют такие формы как частичная и эпизодическая. К таким гибким (нетипичным) формам занятости относят нестандартные режимы использования полного рабочего времени, нестандартные формы занятости, повышенную гибкость в вопросах приема и увольнения, применение снижающих издержки систем заработной платы.

  Данная форма способствует выходу из кризиса, экономическому росту, повышению эффективности работы предприятий, более полному использованию трудового потенциала общества, повышению уровня жизни.

  Частичная занятость форма занятости, характеризующаяся сокращенным объемом недельной трудовой нагрузки. Нормальная продолжительность рабочей недели, установленная ТК РФ, составляет не более 40 ч. Меньшая недельная продолжительность рабочего времени установлена для работников в возрасте до 18 лет, инвалидов I или II группы, а также работников, занятых на работах с вредными и (или) опасными условиями труда. Сокращенная продолжительность рабочего времени устанавливается федеральными законами для отдельных категорий работников (педагогических, медицинских и др.). Во всех прочих случаях сокращенная по сравнению с нормальной продолжительность трудовой нагрузки работника дает основание относить его к частично занятому.

  Временная занятость такая форма занятости, при которой люди заняты на производстве или в сфере услуг строго ограниченное трудовым договором время, которое может составлять от одного дня до нескольких лет. Временные работники используются для подмены постоянных работников на определенный срок (на время болезни, декретного отпуска, профессионального обучения и др.), для выполнения разовых, случайных и непрестижных работ, работ по ликвидации сбоев в производстве, на ликвидации аварий, сезонных работ и т.п. Временная занятость может использоваться и для работ, требующих высокой квалификации персонала, например для разовой наладки сложного оборудования. Широкое использование формы временной занятости смягчает ситуацию с безработицей.

  Гибкая занятость форма трудоустройства с нестандартными условиями найма и труда.

  К таким условиям относят:

  - нестандартные режимы рабочего времени, при которых продолжительность рабочего времени меньше, чем установлено государственными нормативами. В их число входят режим неполного рабочего времени, сокращенная рабочая неделя, сезонная работа;

  - нестандартные организационные формы найма работников в виде краткосрочных трудовых договоров на работы случайного характера, трехсторонних соглашений между службой занятости, предпринимателем и временным работником;

  - нестандартные способы работы и рабочие места, например надомный труд (выполнение производственного задания в домашних условиях), работа с домашнего телефона, работа на собственном автотранспорте и др.;

  - само-занятость граждан, которая осуществляется без оформления ими формальных трудовых отношений, за свой счет, путем самостоятельного или при помощи членов своей семьи выполнения работы, реализации продукции и т.п.

  Иногда к гибким формам занятости относят гибкие режимы рабочего времени (гибкую рабочую смену, гибкие рабочую неделю и месяц, когда время начала и окончания работы могут регулировать сами работники), что недостаточно точно. Если гибкость режима рабочего времени осуществляется в условиях соблюдения нормативного суммарного рабочего времени, отрабатываемого каждым работником на стандартном рабочем месте, то такие режимы отношения к гибкой занятости не имеют. Это будет обычная форма занятости, но с гибким графиком работы.

  В зависимости от сферы деятельности следует различать сельскохозяйственную, промышленную занятость, занятость в сфере услуг. Трудовая занятость может быть первичной по основному месту работы, и вторичной по совместительству. Выделяют также стандартную занятость (организации с обычным режимом) и нестандартную (гибкий график, неполный рабочий день.

  В статистике зарубежных стран можно встретить понятие альтернативных видов занятости, под которыми понимают разновидности нестандартной, добровольной, согласованной с профсоюзами неполной занятости работающих людей. К этим видам занятости относят: сокращенное рабочее время; рабочее место, занимаемое несколькими работниками; работу по вызову; работу по выходным дням; надомный труд и другие гибкие формы занятости.

  Гибкие формы занятости заключаются в приспособлении продолжительности времени работы и места работы к возможностям и потребностям определенных категорий работников, таких как женщины с малолетними детьми, инвалиды, пенсионеры, учащаяся молодежь. Такие формы занятости способствуют росту эффективности производства и удовлетворению материальных интересов тех категорий граждан, которые не могут в силу разнообразных причин быть заняты в стандартных условиях труда. Однако гибкая занятость имеет и негативные моменты в силу отсутствия там коллективных форм социальной защиты работников.

  В экономической литературе встречается понятие избыточной занятости, которая трактуется как особенность «российского пути» в сфере занятости, проявившаяся в том, что приспособление к происходящим переменам в экономике осуществлялось не столько за счет сокращения численности занятых, сколько за счет гибкости в оплате труда, его продолжительности и интенсивности. Формами такой специфической гибкости были низкий уровень заработной платы, задержки в ее выплате, высокая дифференциация заработков, широкое использование административных отпусков, работа в режиме неполного времени, развитие вторичной занятости и др. Это было той ценой, которую платила российская экономика за поддержание относительно невысокого уровня открытой безработицы.

  Занятость представляет собой достаточно многогранное и емкое понятие, включающее в себя множество форм. Можно выделить следующие критерии классификации и формы занятости:

  1. Регулярность трудовой деятельности. С этих позиций можно выделить такие формы занятости как постоянная, временная, сезонная, эпизодическая.

  2. Место выполнения работы. Данный критерий позволяет различать такие виды занятости, как работа на предприятии и дистанцированный труд. Труд вне предприятий стал возможен благодаря последним достижениям науки и техники. Дистанцированный труд - преобладающая форма занятости для безработных, пожилых, студентов, инвалидов и другой резервной рабочей силы, а также желающих заниматься индивидуальной трудовой деятельностью (ИТД) и самостоятельным предпринимательством. При этом следует отметить высокую эффективность этого вида трудовой деятельности. Так, дистанцированные работники делают за 25 часов в неделю столько, сколько за 40 часов в офисе, при этом выполняя задания точнее.

  3. Статус трудовой деятельности. Здесь имеется в виду разграничение занятости на основную и вторичную (дополнительную). Специфической формой занятости в рамках этого критерия выступает совместительство.

  4. Степень и характер распределения трудовой нагрузки. В рамках данного критерия можно выделить полное рабочее время, неполное рабочее время (неполный рабочий день, неполная рабочая неделя, деление одного рабочего места между двумя работниками) и гибкое рабочее время. Занятость неполное рабочее время всегда относили к нетрадиционным, или нетипичным формам занятости. Однако в современных условиях такой подход вряд ли оправдан. В развитых странах с рыночной экономикой в режиме неполного дня занят каждый четвертый работающий. Такие трудящиеся составляют 33% всей рабочей силы в Нидерландах и 26% в Норвегии, в Австрии, Дании, Новой Зеландии, Великобритании, Швеции - более 20%. В Германии, Бельгии, Канаде, США, Франции и Японии от 10 до 20%.

  Характеризуя занятость как экономическую категорию, необходимо отметить что, являясь количественной характеристикой, занятость имеет объективные границы, которые задаются емкостью рынка, заполненного товарами, когда дальнейшее расширение занятости означало бы перепроизводство товаров и услуг.

  В настоящее время основными факторами, определяющими уровень занятости в России являются:

  - спад хозяйственной активности и сокращение производства;

  - моральный и физический износ основных производственных фондов, делающий предприятия неконкурентоспособными;

  - изменение структуры экономики;

  - низкий уровень развития отдельных регионов, в которых возможно появление устойчиво высокой безработицы структурного характера;

  - неготовность многих хозяйствующих субъектов к функционированию в условиях рынка, конкуренции и риска;

  - неприспособленность служб трудоустройства к оказанию эффективной помощи в поисках работы, отсутствие информационного обеспечения о наличии рабочих мест;

  - несоответствие профиля образования и уровня квалификации кадров требованиям, предъявляемым современным производством;

  - сокращение социальной занятости, то есть скрытой безработицы на предприятиях, вызываемое внедрением рыночных принципов хозяйствования и усилением конкуренции между предприятиями;

  - обострение конкуренции отечественным товарам со стороны более дешевых, и часто более качественных, зарубежных;

  - сокращение торговли с другими странами.

  Это организационно-правовые способы и условия использования труда. В рамках национального рынка труда трудовая деятельность людей организуется с помощью разных норм правового регулирования продолжительности и режимов рабочего времени, регулярности и места выполнения работы.

  Структура занятости, а следовательно, структура использования экономически активного населения, рассматривается в разрезе территорий, отраслей, профессий и уровня квалификации. Специалисты отмечают прямую и обратную связь между распределением рабочей силы по видам деятельности и сложившейся структурой экономики (прямая связь) и между пропорциями занятости и структурой общественного производства (сильная обратная связь). Объяснением этих связей является:

  1) создание рациональной структуры производства, немыслимое без наличия рабочей силы, необходимого набора профессий, квалификации, умственного и физического труда, высоко- и малоквалифицированной рабочей силы. Тем самым, структура занятости отражает сдвиги в материально-технических условиях производства;

  2) совершенствование структуры общественного производства в целях повышения его эффективности, которое в конечном счете сводится к совершенствованию структуры занятости населения, так как она оказывается более мобильной.

  Критерием эффективности структуры занятости является ее соответствие технической, функциональной и территориальной организации производства, которое обеспечивает максимально возможный рост производительности труда и сбалансированность с общественными потребностями (производственными и личными). Наиболее укрупненным показателем, отражающим прогрессивные изменения в структуре хозяйства и занятости, считается переход от менее сложных к более сложным видам труда. Выражается этот переход в росте числа и удельного веса рабочих мест, требующих более высокой квалификации работника. Данный показатель зависит от вида пропорций занятости и может отражать:

  1) макроструктуру занятых, в которой "сервисный сдвиг" (перелив рабочей силы из промышленности в сферу услуг) считается прогрессивным, если доля занятых в индустриальном секторе экономики сокращается в результате роста производительности труда либо увеличивается доля трудоемких отраслей в сфере услуг;

  2) сдвиги в занятости внутри секторов экономики, когда переход к более сложным видам труда выражается в росте удельного веса более производительных и высокорентабельных отраслей, использующих более квалифицированный, а значит и более дорогой труд. Особое место здесь занимают наукоемкие отрасли (наука и научное обслуживание, сфера услуг), где состав занятых весьма разнородный по происхождению, так как одни отрасли этой сферы развиваются в направлении механизации и автоматизации и у них растет спрос на высококвалифицированный труд; другие - ограничены в механизации и автоматизации и аккумулируют малоквалифицированную рабочую силу (например, социальные и личные услуги, комплексы бытового обслуживания в малых поселениях).

  Агрегированным показателем эффективности межотраслевой структуры занятости можно считать народнохозяйственную производительность труда по всем отраслям как средневзвешенную отраслевых показателей производительности труда. О прогрессивном развитии профессиональной структуры занятости свидетельствует рост удельного веса управленческого персонала и инженерно-технических работников, деятельность которых насыщена творческой компонентой. Социально-профессиональный состав работников отрасли (структуру занятости) можно оценить с помощью коэффициента прогрессивной структуры, который рассчитывается как отношение численности более продвинутых социально-профессиональных групп (с творческой компонентой в труде) к численности работников в группах, менее развитых в этом смысле.

  Таким образом, рациональность структуры занятости выражается не в росте какого-либо сектора экономики (например, численности в сфере услуг), а в переходе от отраслей с низким уровнем квалификации к отраслям с высоким уровнем.

  Системная трансформация занятости, происходящая во всем мире, протекает в виде сочетания двух процессов - реструктуризации и реаллокации занятости. Под реструктуризацией понимается: 1) системная трансформация занятости как целенаправленное изменение ее структуры, части, элемента в связи с трансформацией всей экономической системы (в широком смысле); 2) преобразование на новых рыночных основах деятельности традиционных фирм (государственных и приватизированных), которые сложились в рамках прежней экономической системы (в узком смысле).

  Реаллокация означает формирование новых частных фирм и перераспределение в их пользу ресурсов из традиционных секторов, включая рабочую силу.

  Взаимодействие процессов реструктуризации и реаллокации очерчивает основной вектор перемен на рынках труда переходных экономик. Безработица предстает как перевалочный пункт при перераспределении трудовых ресурсов из стагнирующих сегментов экономики в развивающиеся.

  Рынок труда в России как органическая часть рыночной экономики формируется в беспрецедентной обстановке - после длительного исторического периода приостановки действия рыночного механизма регулирования экономики в результате перехода к плановой централизованно управляемой системе хозяйства, в которой факторы производства (средства производства и рабочая силы) не являлись товаром.

  Однако ряд экономистов считают, что влияние безработицы на экономическую безопасность страны не следует оценивать только как исключительно негативное. Потому как, безработица выполняет как деструктивные, так и конструктивные функции (таблица 2) [9, с. 285].

  Анализируя данные таблицы, видим, что экономика, находящаяся в условиях естественного уровня безработицы, испытывает на себе конструктивное влияние, а когда уровень безработицы, превышает естественный, то оказывает преимущественно деструктивное влияние на экономику.

  Таблица 2 Функции влияния безработицы на экономику страны

  Конструктивное влияние безработицы на экономикуДеструктивное влияние безработицы на экономикуСтихийное регулирование спроса и предложения труда в территориальном, профессиональном и квалификационном аспектахКаждый процент превышения фактического уровня безработицы над естественным уменьшает объем ВВП на 2,5%.Приспособление наемных работников к требованиям рынка труда.Уменьшение уровня доходов и благосостояния населения.Обеспечение мобильности ресурсов во времени и в пространстве.Усиление давления на государственный бюджет.Резервирование части трудовых ресурсов в разные периоды экономической конъюнктуры в одних сегментах для возможности их использования в других.Усиление негативных психологических тенденций в обществе.Свободное волеизъявление наемного работника относительно перерывов в экономической деятельности с целью изменения работы и т. п.Нарушение общественного покоя и т. д.Стимулирование эффективной занятости и конкуренции на рынке труда.

  Так экономисты, представляющие интересы частного предпринимателя, считают, что безработица благоприятно влияет на экономику страны. Потому как, безработица:

  - это резерв рабочей силы, который можно задействовать для расширения производства,

  - ограничивает требования работников по увеличению заработной платы,

  - поддерживает страх потери работы, а, следовательно, заставляет работника повышать эффективность и качество своего труда, а так же не нарушать трудовой порядок [8, с. 347].

  Исследователи другого направления, которые рассматривают безработицу исходя из интересов большинства части населения, доказывают, что безработица несет большие экономические, социальные и моральные потери для современного общества в целом. С их точки зрения безработица выступает как недоиспользование экономического потенциала страны.

  Однако если рассматривать последствия безработицы с экономической точки зрения, то видим последствия данного явления, как:

  -недопроизводство ВВП, то есть отклонение фактического ВВП от потенциального;

  - увеличение затрат на выплату социальных пособий безработным;

  - снижение налоговых поступлений в бюджет.

  Таким образом, можем видеть, что безработица мешает развиваться экономике страны, а, следовательно, отрицательно влияет на экономическую безопасность страны.

  
  
  

  1.3Характеристика мер государственного регулирования занятости населения в России

  
  

  Государственная политика в области содействия занятости населения направлена, в частности, на: развитие трудовых ресурсов, повышение их мобильности, защиту национального рынка труда; обеспечение равных возможностей всем гражданам России в реализации права на добровольный труд и свободный выбор занятости; поддержку трудовой и предпринимательской инициативы граждан, содействие развитию их способностей к производи­тельному труду; осуществление мероприятий, способствующих занятости граждан, испытывающих трудности в поиске работы; предупреждение массовой и сокращение длительной (более одного года) безработицы; поощрение работодателей, сохраняющих действующие и создающих новые рабочие места прежде всего для граждан; объединение усилий участников рынка труда и согласован­ность их действий при реализации мероприятий по содействию занятости населения; международное сотрудничество в решении проблем занято­сти населения.

  Российская система защиты от безработицы стремится к требованиям современного цивилизованного рынка труда, происходит обновление законодательной базы, регулирующей правоотношения в сфере трудоустройства и занятости. Конституция Российской Федерации закрепляет право каждого на труд, а также на защиту от безработицы .

  Основополагающими документами в сфере занятости являются статья 37 Конституции РФ и основанные на ней законодательные акты такие как: Трудовой кодекс РФ, Закон РФ «О занятости населения в Российской Федерации» , Закон РФ «О коллективных договорах и соглашениях» , ряд других законов. Вместе с тем, действующее российское законодательство о защите занятости нельзя назвать эффективным механизмом правового регулирования, потому, что не удается существенно снизить уровень безработных, поэтому реформа законодательства в этой сфере еще далека от завершения [ 2].

  Как мы уже отметили, правовое регулирование отношений по обеспечению занятости в России осуществляется рядом нормативных правовых актов. К сожалению, в ТК РФ отсутствуют положения, которые подробно регулировали бы данную группу отношений [ 6, с. 41].

  Наиболее важные нормы, касающиеся обеспечения занятости, более подробно изложены в Законе РФ «О занятости населения в Российской Федерации», но и они не могут на 100% регулировать безработицу.

  Россия стремится к последовательному проведению политики содействия реализации прав граждан на полную занятость. Государственная политика в области содействия занятости населения России направлена на то чтобы:

  1. развить трудовые ресурсы, повысить их мобильность, защитить национальный рынок труда;

  2. обеспечить равные возможности всем гражданам Российской Федерации независимо от национальности, пола, возраста, социального положения, политических убеждений и отношения к религии;

  3. создать условия, обеспечивающие достойную жизнь;

  4. поддержать трудовые и предпринимательские инициативы граждан, содействовать развитию их способностей к производительному и творческому труду;

  5. проводить специальные мероприятий, помогающие обеспечить занятость граждан, особо нуждающихся в социальной защите;

  6. предупреждать массовое сокращение и длительную безработицу;

  7. поощрять работодателей, сохраняющие действующие и создающие новые рабочие места;

  8. регулировать рост и распределение доходов;

  9. предупреждать инфляцию;

  10. координировать деятельность государственных органов в разработке и реализации мер по обеспечению занятости населения и т.д. [ 12, с. 38].

  Особую роль играют утверждаемые Правительством федеральные целевые программы. Существенное значение имеют акты Министерства труда и социального развития РФ. Среди них наиболее важными являются:

  - Положение об организации профессиональной подготовки, повышения квалификации и переподготовки безработных граждан и незанятого населения;

  - Порядок работы территориальных органов Министерства труда и социального развития РФ по вопросам занятости населения до оформлению гражданам, признанным в установленном порядке безработными, пенсии по старости (по возрасту), включая пенсию на льготных условиях, досрочно;

  - Порядок работы территориальных органов Министерства труда и социального развития РФ по вопросам занятости населения с детьми-сиротами, детьми, оставшимися без попечения родителей, лицами из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей [ 17, с. 108].

  В ряде субъектов Российской Федерации приняты местные законы о занятости населения, которые предусматривают дополнительные меры по социальной поддержке безработных граждан, осуществляемые за счет средств бюджетов соответствующих субъектов. Практически все регионы стран имеют собственные целевые программы содействия занятости населения, в том числе молодежи, специальные акты о квотировании рабочих мест для социально уязвимых слоев населения, правила организации и проведения общественных работ. Во многих регионах действуют акты, определяющие политику государственных органов в отношении иностранной рабочей силы.

  Различные экономисты предлагают множество своих вариантов для уменьшения уровня безработицы.

  Рассмотрим реальные способы, которые может применять государство для уменьшения уровня безработицы.

  Уровень фрикционной безработицы может быть снижен за счет:

  1) улучшения информационного обеспечения рынка труда. Во всех странах эту функцию выполняют организации по трудоустройству (биржи труда). Они собирают у работодателей информацию о существующих вакансиях и сообщают ее безработным;

  2) устранения факторов, снижающих мобильность рабочей силы. Для этого нужно увеличить рынок жилья и отменить административные преграды для переезда из одного населенного пункта в другой.

  Сокращению структурной безработицы способствуют программы профессионального переобучения и переквалификации. Такие программы должны привести к тому, чтобы рабочая сила соответствовала имеющимся рабочим местам.

  Для сокращения циклической безработицы необходимо создавать условия для роста спроса на товары. Так как спрос на рынке труда - производный и зависит от ситуации на рынках товаров и услуг, то занятость возрастет, а безработица упадет в там случае, если товарные рынки предъявят больший спрос и для его удовлетворения надо будет нанять дополнительных работников.

  Способами увеличения спроса являются:

  - стимулирование роста экспорта;

  - поддержка и поощрение инвестиций в реконструкцию предприятия с целью повышения конкурентоспособности продукции.

  Необходимо создать условия для сокращения предложения труда. Ведь, что чем меньше людей претендуют на рабочие места, тем легче найти работу. Эту задачу в какой-то мере можно решить досрочным выходом на пенсию работников, еще не достигших пенсионного возраста.

  Также необходимы программы по поддержке молодых работников. Зачастую молодежь не хочет брать на работу из-за низкой квалификации и отсутствия опыта.

  Для помощи молодежи могут использоваться различные методы:

  - экономическое стимулирование молодежной занятости;

  - создание специальных фирм, предлагающих работу именно молодежи;

  - создание центров обучения молодых людей тем профессиям, шансы на занятость в которых наиболее высоки.

  К сожалению, все предлагаемые программы не могут полностью ликвидировать или существенно сократить циклическую безработицу. Такой результат достигается лишь при общем улучшении экономической ситуации в стране.

  Для поддержки рынка труда и социальной поддержки граждан Правительством РФ предлагается:

  - проведение еженедельного мониторинга по субъектам Российской Федерации увольнения работников в связи с ликвидацией организаций либо сокращением численности или штата работников;

  - организация работы консультационных пунктов «горячих линий»;

  - увеличение максимального размера пособия по безработице;

  - разработка программ о предоставлении субсидий на реализацию мероприятий, направленных на снижение напряженности на рынке труда субъектов Российской Федерации. Субсидии сегодня выделятся на софинансирование региональных программ, предусматривающих мероприятия, направленные на снижение напряженности на рынке труда и включающие следующие мероприятия:

  - опережающее профессиональное обучение работников в случае угрозы массового увольнения (установление неполного рабочего времени, временная приостановка работ, предоставление отпусков без сохранения заработной платы, мероприятия по высвобождению работников);

  - создание работодателями временных рабочих мест (общественные работы, временное трудоустройство безработных граждан, а также работников в случае угрозы массового увольнения, стажировка в целях приобретения опыта работы);

  - оказание адресной поддержки гражданам, включая организацию их переезда в другую местность для замещения рабочих мест;

  - содействие развитию малого предпринимательства и самозанятости безработных граждан.

  В настоящее время в Минздравсоцразвития России поступило 82 региональные программы по мониторингу ситуации на рынке труда из них одобрено 77. Общий объем средств, который планируется направить на реализацию региональных программ, составляет 25006,1 млн. рублей, из них субсидии федерального бюджета - 23105,7 млн. рублей (92,4% от общего объема финансирования), средства бюджета субъектов Российской Федерации - 1864,4 млн. рублей (7,5% от общего объема финансирования), средства местных бюджетов и работодателей - 36,0 млн рублей (0,1% от общего объема финансирования.

  Обобщая экономическую теорию можно выделить следующие ключевые направления государственного регулирования занятости:

  - установление системы свободного выбора труда;

  - законодательное регулирование рынка труда и трудовых отношений;

  - установление минимального размера оплаты труда;

  - функционирование государственных служб занятости;

  - содействие созданию рабочих мест и обеспечению занятости социально уязвимых групп населения;

  - выплата государственных пособий по безработице;

  - государственное участие в организации системы первоначального обучения, переобучения, повышения квалификации, переподготовки кадров.

  Механизм государственного регулирования занятости и рынка труда, общий для стран рыночной экономики, включает три группы методов:

  - экономические методы: льготное кредитование и налогообложение, бюджетная политика с целью стимулирования предпринимателей сохранять и создавать рабочие места, осуществлять профессиональное обучение кадров и т.п.;

  - организационные методы: создание службы занятости и трудоустройства, информационной системы, государственной системы профориентации, подготовки и переподготовки кадров;

  - административно-законодательные методы: регламентация порядка заключения трудовых договоров, продолжительности рабочего времени, сверхурочных работ, введение обязательных отчислений предпринимателей в национальные фонды по обеспечению занятости, определение квот на трудоустройство, регулирование периода трудовой жизни, определение минимальной почасовой ставки оплаты труда и др.

  Законодательные меры должны предусматривать такие ограничения социального расслоения общества, особенно в переходный период. При этом важно обеспечить оптимальное сочетание в государственном регулировании косвенного и прямого влияния.

  Меры косвенного влияния направлены на изменение условий хозяйствования, предполагают использование макроэкономических рычагов, охватывают широкие слои населения, воздействуют, как правило, на условия регулирования спроса на труд.

  Меры прямого, непосредственного влияния осуществляются посредством государственных программ, направленных на отдельные, специфические точки рынка труда, т.е. имеют селективную направленность, воздействуют в основном на динамику предложения труда.

  Меры государственной политики могут быть дифференцированы также следующим образом:

  - пассивная политика занятости, сводящаяся в основном к содействию в заполнении вакантных рабочих мест и выплате пособий по безработице в пределах, ограниченных финансовыми возможностями органов занятости;

  - активная политика занятости, осуществляемая с помощью инвестиционной, финансовой, кредитной, налоговой политики, направленная на предотвращение массовой безработицы.

  Одним из наиболее важных путей воздействия на состояние занятости является всестороннее развитие масштабов переподготовки высвобождаемой рабочей силы, соответствующей структуре высвобождаемых рабочих мест. Стратегия эффективной занятости должна строиться не только и не столько на превентивных мерах по сдерживанию социально-опасного уровня безработицы, сколько на проведении активной политики на рынке труда. В числе этих мер - повышение профессионально-квалификационного уровня рабочей силы, стимулирование трудовой и предпринимательской активности, развитие малого и среднего бизнеса и т.д. Немаловажную роль играет также эффективная оплата труда, стимулирующая трудовую мотивацию. В связи с этим регулирование занятости требует немалых затрат.

  Россия проводила в основном пассивную государственную политику занятости.

  Таким образом, ключевые направления государственного регулирования занятости следующие: установление системы свободного выбора труда; законодательное регулирование рынка труда и трудовых отношений; установление минимального размера оплаты труда; функционирование государственных служб занятости; содействие созданию рабочих мест и обеспечению занятости социально уязвимых групп населения; выплата государственных пособий по безработице; государственное участие в организации системы первоначального обучения, переобучения, повышения квалификации, переподготовки кадров.

  Итак, большую роль в обеспечении занятости играет государство.

  Можно выделить четыре основных направления государственного регулирования рынка труда.

  - программа по стимулированию роста занятости и увеличению числа рабочих мест в государственном секторе.

  - программы, направленные на подготовку и переподготовку рабочей силы.

  - программы содействия найму рабочей силы.

  - правительство принимает программы по социальному страхованию безработицы, т. е. выделяет средства на пособия по безработице

  Цели государственного регулирования рынка труда:

  - обеспечение полной занятости, под которой понимается отсутствие циклической безработицы при сохранении «естественного уровня безработицы», определяемого размерами ее фрикционной и структурной форм;

  - создание «гибкого рынка труда», способного быстро приспосабливаться к изменениям внутренних и внешних условий развития экономики, сохранять управляемость и стабильность. Эта «гибкость», по сравнению с традиционным рынком труда, проявляется в гибком использовании работников на условиях неполного рабочего дня, временной занятости, сменяемости рабочих мест, изменения количества смен, расширения или добавления в зависимости от необходимости рабочих функций. Каждый желающий трудиться должен найти на таком рынке рабочее место, отвечающее его потребностям.

  Государственная политика занятости представляет собой многоуровневый процесс: макроуровень; региональный уровень; местный уровень.

  На макроуровне высшие органы государственной законодательной и исполнительной власти решают кардинальные задачи политики занятости:

  - Согласование целей и приоритетов политики занятости с экономической, социальной, демографической и миграционной политикой.

  - Согласование системы целей и приоритетов политики занятости с финансово-кредитной, структурной, инвестиционной, внешнеэкономической политикой.

  - Выработка политики трудоустройства и социальной поддержки незанятого населения.

  На региональном уровне учитываются перечисленные выше направления. Однако полномочия региональных органов управления несколько сужены. Например, демографическая политика осуществляется властями федерального уровня.

  Регионы включают содействие занятости в число основных приоритетов своей политики и в рамках своей компетенции осуществляют социальную политику. На региональном уровне в интересах политики занятости осуществляются программы жилищного, транспортного и производственного строительства и другие.

  На региональном уровне более эффективны, чем на общегосударственном, меры поддержки фермерства, малого бизнеса.

  Проблемы трудоустройства на региональном уровне решаются следующим образом:

  - развитие системы подготовки и переподготовки населения (в первую очередь временно незанятого);

  - совершенствование информационного обеспечения (включая компьютеризацию);

  - обеспечение приспособленными помещениями и подготовленными кадрами центров занятости;

  - целевая поддержка рабочих мест для сдерживания высвобождения работающих;

  - повышение эффективности регистрации, трудоустройства и социальной поддержки безработных;

  - поддержка на рынке труда беженцев и вынужденных переселенцев, граждан с ограниченной трудоспособностью, длительно безработных, женщин, молодежи и подростков и других социально незащищенных групп населения;

  - организация общественных и временных работ.

  На местном уровне ведется вся практическая работа по трудоустройству, выплате пособий, обучению.

  Правительство любой страны стремится поддерживать определенный уровень занятости в экономике. Разумеется, принимаемые меры зависят от национальных особенностей каждого государства.

  Действия государства, направленные на снижение уровня безработицы, могут иметь неоднозначные последствия.

  Программы переобучения и повышения квалификации, а также повышение эффективности информационной службы о наличии вакансий позволяют увеличить уровень трудоустройства и снизить безработицу.

  С другой стороны, выплата пособий по безработице снижает стимулы к поиску работы, что проявляется в "ловушке безработицы". Чтобы ее избежать, государство устанавливает дифференцированные ставки пособия, которые снижаются с течением времени.

  В заключении главы отметим, что безработицей называется социально-экономическое явление, при котором какая-то часть рабочей силы не занята в производстве товаров и услуг

  Безработица приводит к серьезным экономическим и социальным издержкам в стране, снижению производства.

  В России безработица за 2015 год составила 5.6%.

  На сегодняшний день существует ряд государственных программ, например, по профессиональной переподготовке безработных, которые облегчают возможность будущего трудоустройства. Также существуют программы страхования, по безработице, смягчают отдельные экономические трудности, с которыми сталкиваются безработные. Еще целый ряд государственных программ влияет на уровень безработицы косвенно.

  
  

  Глава 2. Анализ деятельности ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа

  2.1 Характеристика ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа

  2.1.1 Историческая справка

  
  

  Лысьвенский район с центром в городе Лысьва был образован 13 января 1941 года из 15 сельских советов, выделенных из пригородной зоны г. Лысьва.

  22 мая 1948 года Президиум ВС РСФСР постановил «Ликвидировать Лысьвенский район Молотовской области, передав его территорию в административное подчинение Лысьвенского городского Совета депутатов трудящихся».

  Лысьвенский муниципальный район образован 10 ноября 2004 года.

  ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа относится к отрасли трудоустройства. Ее сфера деятельности «Трудоустройство организации». Организация ведет деятельность в городе расположена по адресу , г. Лысьва, ул. Смышляева25.

  Центра занятости зарегистрирован 7 ноября 1970 года, Межрайонной инспекцией Министерства Российской Федерации по налогам и сборам №6 по Пермской области и Коми-Пермяцкому автономному округу, классификация по справочнику ОКВЭД «Трудоустройство и подбор персонала», «Предоставление услуг по трудоустройству». Организационно-правовая форма: бюджетные учреждения. Тип собственности: собственность субъектов Российской Федерации.

  За время своего существования в службе занятости проведено семь структурных преобразований.

  На сегодняшний день Центр занятости населения города Лысьва прочно занимает свое место среди других служб города.

  
  

  2.1.2 Общая характеристика

  
  

  ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа является государственным учреждением и находится в ведении Федеральной службы по труду и занятости.

  Центр занятости обеспечивает в г. Лысьва Пермского края реализацию гарантий государства по реализации конституционных прав граждан Российской Федерации на труд и социальную защиту от безработицы.

  Центр занятости имеет единый баланс по бюджетным средствам в Управлении Федерального Казначейства по Пермскому краю.

  Центр занятости является юридическим лицом.

  Центр занятости руководствуется Конституцией Российской Федерации, Федеральными законами, указами и распоряжениями Президента Российской Федерации.

  На созданную службу были возложены функции регулирования рынка труда, смягчения негативных последствий безработицы, оказания ищущим работу гражданам помощи в трудоустройстве и адаптации к рынку труда в новых социально - экономических условиях.

  Государственное казенное учреждение Центра занятости населения Лысьвенского городского округа входит в систему органов службы занятости населения Пермского края.

  Учредителем Центра занятости является министерство труда и занятости населения Пермского края.

  Финансирование мероприятий по содействию занятости на селения производится за счёт средств федерального бюджета и осуществляется в порядке, согласованном с Министерством труда и социального развития РФ, и на основании договоров, заключаемых между Центром занятости и организацией и (или) физическими лицами.

  Средства Центра занятости направляются на:

  - Переподготовку безработных граждан;

  - Организацию общественных работ;

  - Выплату пособий по безработице;

  - Мероприятия по созданию новых рабочих мест;

  - Расходы по анализу рынка труда;

  - Расходы по анализу рынка рабочей силы;

  - Расходы по информационно - справочному и рекламно-издательской деятельности;

  - Содержание органов службы занятости;

  - Подготовку и повышение квалификации кадровой службы занятости.

  
  

  2.1.3 Организационная структура

  
  

  ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа возглавляет директор, назначение на должность и освобождение, от должности которого производиться руководителем Управления Федеральной государственной службы занятости населения.

  На рисунке 1 представлена организацтонная структура ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа.

  
  

  Рисунок 1. Организационная структура ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа

  
  

  Особенность данной структуры управления состоит в том, что руководитель часть своих полномочий делегирует руководителям отделов.

  При разработке организационной структуры управления было произведено эффективное распределение функций управления по отделам.

  Как руководители высшего звена так и руководители отделов центра занятости населения выполняют определенные функции.

  1) Административно-правовой отдел включает:

  - юридическую службу;

  - инспектора по кадрам, архив.

  Юридическая служба осуществляет контроль за соблюдением законности в ЦЗН и защищает его права и интересы. Дает заключения по правовым вопросам, возникающим в деятельности ЦЗН, оказывает помощь отделам ЦЗН по правовым вопросам. Оказывает юридические услуги гражданам, работодателям.

  Инспектор по кадрам, архивариус ведет учет личного состава ЦЗН, оформляет прием, увольнение, перевод работников. Оформляет архив безработных граждан, организует его учет и хранение.

  2) Отдел бухучета и отчетности.

  Ведет учет финансовых, расчетных и кредитных операций, расчет по заработной плате, пособиям по безработице, стипендии обучающимся за счет средств ЦЗН, начисляет и перечисляет налоги и сборы в федеральный, региональный и местный бюджет, производит страховые взносы в государственные внебюджетные социальные фонды и т.д.

  3) Отдел автоматизированных систем управления.

  Сотрудники отдела занимаются вопросами, связанными с эксплуатацией автоматизированной системы, осуществляют связь с разработчиками системы «Катарсис», производят техническое обслуживание и ремонт оргтехники.

  4) Отдел профориентации и профобучения.

  Оказывает услуги безработным гражданам по профессиональному обучению, информирует о профессиях, специальностях, востребованных региональным рынком труда. Заключает договора на обучение с безработными гражданами, контролирует посещаемость и выполнение учебных планов и программ, следит за успеваемостью обучающихся по направлению ЦЗН.

  Отдел профориентации проводит консультирование, диагностику профессионально важных качеств, профессиональный отбор, психологическую поддержку, проведение мероприятий по социально-психологической адаптации и т.д.

  5) Отдел активной политики занятости.

  Ведет направления работы по организации общественных работ, временного трудоустройства несовершеннолетних граждан, граждан, особо нуждающихся в социальной защите; содействие гражданам в организации предпринимательской деятельности.

  6) Отдел трудоустройства включает в себя:

  - сектор анализа рынка труда по связям с работодателями;

  - информационно-консультационную службу:

  - группу трудоустройства.

  Специалисты сектора анализа рынка труда занимаются изучением рынка труда, спроса на рабочую силу, привлечением работодателей к сотрудничеству со службой занятости. Информируют работодателей об услугах, предоставляемых ЦЗН, проводят гарантированные собеседования, встречи, совещания.

  Информационно-консультационная служба производит прием всех обратившихся в ЦЗН граждан, консультирование их по вопросам трудоустройства и постановки на учет. Формирует «резерв кадров» из числа тех граждан, которые желают сменить работу. Проводят групповые собеседования о правах, обязанностях, технологии работы ЦЗН.

  Группа трудоустройства.

  Специалист группы трудоустройства работает со своей группой приема, посещает предприятие для решения вопросов о трудоустройстве граждан, изучает профессиональную, общеобразовательную подготовку безработных граждан для подбора подходящего места работы или прохождения профподготовки.

  В ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа работает 31 человек.

  Проанализируем качественный состав трудовых ресурсов за период с 2011 по 2012гг. по следующим признакам: по возрастному составу, по образованию, по стажу работы.

  Таблица 2.4

  Распределение персонала по возрастному составу

  Возраст2014 г2015 гУдельный вес, %Динамика2014 г2015 гЧел.%До 2111934,329,0-2-5,321-30131340,742,001,330-408925,029,0+14Итого3231100100-1

  Из анализа можно сделать вывод, что наибольшая часть сотрудников организации находятся в возрасте от 21-30 лет, в 2015г составили 42%, а в 2014г. 40,7% -наблюдается рост в данной группе на 1,3%. Также наблюдается спад в возрастной категории до 21 года 5,3% и рост от 30 40 лет на 4%.

  Разделение специалистов центра занятости по возрастным группам на рисунке 3

  Рисунок 1 Возрастной состав специалистов центра занятости.

  
  

  По этим данным видно, что возраст 21-30 лет составляет в службе занятости меньшинство. Лишь каждый десятый представляет эту группу.

  Таблица 2.5 - Распределение персонала по стажу

  Стаж2014 г2015 гУдельный вес, %Динамика2014 г2015 гЧел.%До 1 года5415,612,9-1-2,7От 1 до37921,929,027,1Свыше 3201862,558,1-2-4,4Итого3231100100-10

  Здесь, мы наблюдаем, что большая часть это специалисты, работающие более трех лет, в 2015 году это составило 58,1%, это на 2 человека или 4,4% меньше чем в 2014г.

  Стаж работы сотрудников отражен на рисунке 5.

  Рисунок 2. Стаж работы сотрудников ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа

  
  

  Таким образом, в центре занятости большую часть (58,1%) составляют специалисты, от 3-х 5 лет, 29% от 1- до 3 лет и 12,9% до 1 года. Это говорит о том, что все таки есть какие-то проблемы в ходе которых персонал увольняется.

  Таблица 2.6 - Анализ структуры персонала по образованию

  Образование2014 г2015 гУдельный вес, %Динамика2014 г2015 гЧел.%Неполное средне -профессиональное00--Средне-профессиональное10831,325,8-2-5,5Высшее222368,774,2+15,5Итого3231100100-10

  Что касается образовательного состава, то наблюдается, что большая часть персонала имеет высшее образование -74,2% или 23 человека в 2015 году, 25,8% имеют средне-професисональное образование 8 человек. Происходит рост сотрудников имеющих высшее образование на 5,5%.

  Из анализа качественного состава персонала ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа было выявлено изменение в количестве персонала и изменениями в движении рабочей силы.

  
  

  2.1.4 Основные виды деятельности ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа

  
  

  Как мы уже отметили основными направлениями деятельности ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа являлось содействие трудоустройству граждан, ищущих работу, поддержка незанятого населения и безработных, материальная помощь социально слабозащищенным категориям незанятого населения.

  Основными задачами Центра занятости являются:

  - содействие реализации прав граждан на полную, продуктивную и свободную избранную занятость и содействия занятости населения;

  - оказание в соответствии с законодательством о занятости населения следующих государственных услуг;

  - содействие гражданам в поиске подходящей работы, а работодателями в подборе необходимых работников;

  - информирование о положении на рынке труда;

  - организация профессиональной ориентации граждан в целях выбора сферы деятельности (профессии), трудоустройства, профессионального обучения;

  - психологическая поддержка, профессиональная подготовка, переподготовка и повышение квалификации безработных граждан;

  - осуществление социальных выплат гражданам, признанным в установленном порядке безработными;

  - организация проведения оплачиваемых общественных работ;

  - организация временного трудоустройства несовершеннолетних граждан в возрасте от 14 до 18 лет в свободное от учебы время, безработных граждан, испытывающих трудности в поиске работы, безработных граждан в возрасте от 18 до 20 лет из числа выпускников образовательных учреждений начального и среднего профессионального образования, ищущих работу впервые;

  - социальная адаптация безработных граждан на рынке труда;

  - содействие самозанятости населения;

  - содействие граждан в переселении для работы в сельской местности.

  В ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа проводится работа по реализации активной политики занятости на рынке труда, включая проведения мероприятий по организации общественных работ, профобучения, временной занятости несовершеннолетних граждан в возрасте 14 - 18 лет.

  Общественные работы позволили обеспечить занятость в г. Лысьва - 303 человека.

  Обеспечение временной занятости несовершеннолетних граждан влияет на сокращение уровня подростковой преступности и позволяет оказать материальную поддержку детям из малообеспеченных семей.

  Государственные услуги по организации временной занятости несовершеннолетних граждан, которые были трудоустроены и принимали участие в благоустройстве и озеленение населенных пунктов, в сельскохозяйственных работах, в ремонте школ и др. оказаны во всех центрах занятости области. Оказано участие в программе для несовершеннолетних в г. Лысьва, помощь оказана 143 подросткам.

  Наиболее частыми причинами для отказа в приеме на работу является слабая профессиональная подготовка или отсутствие ее. Защищая интересы обеих сторон, стали строго относиться к качеству обучения безработных, расширили номенклатуру и выбор вариантов подготовки, переобучения.

  Услуги по профессиональной подготовки и повышение квалификации были предоставлены в г. Лысьва 105 безработным гражданам.

  В настоящее время в ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа действует программа содействия занятости населения, включающие меры активной политики занятости.

  
  

  2.2 Анализ занятости населения в Лысьвенском городском округе

  
  

  Сравним уровень безработицы Лысьвенского городского округа. Для анализа используем статистические данные из статистического сборника Федеральной Службой Государственной Статистики (Росстат), так же данные предоставленные Агентством занятости населения Пермского края.

  Численность населения Лысьвенского городского округа по данным Росстата на 01.01.2015 составляет 74 тысячи 960 человек, на 01.01.2016 74371 человек.

  Уровень безработицы является одним из показателей социальной стабильности территории. Умеренной считается безработица на уровне 3-5%. На данный момент в Лысьвенском городском округе официальный уровень безработицы составляет 2,77%.

  В таблице 3 проведем сравнение численности населения и уровень безработицы.

  Таблица 3 - Численность экономически активного и занятого населения

  2012 г2013 г2014 г2015 гчисленность населения76 19475 5867496074371уровень безработицы2,212,072,192,77на учете в службе занятости1047103910281159безработные946941936999

  Мы видим, что и в Лысьвенском городском округе идет спад экономически активного населения и численность занятых. В 2015 году начинается небольшое увеличение.

  Из таблицы 4 мы видим, что все показатели таблицы до 2014 года имели тенденцию снижения, а в 2015 году численность безработных начинает расти.

  Это говорит о том, что в областях появились проблемы с занятостью и их необходимо решать.

  На 01.01.2016 года на учете в службе занятости состояло 1156 жителей округа, из них статус «безработный» имели 999 человек. Из числа безработных на общественных работах были заняты 58 человек, по программе «Испытывающие трудности в поисках работы» - 6 человек, курсовое обучение проходят 10 человек.

  Согласно анализу, проведенному лысьвенским ЦЗН, из числа безработных женщины составляют 51%, мужчины 49%. В сельской местности проживают 22% безработных. Молодежь в возрасте до 30 лет составляет 21%. Граждане предпенсионного возраста, за 2 года до пенсии 7%.

  Из числа вставших на учет в центре занятости по собственному желанию уволились 47 % безработных граждан. По соглашению сторон - 24 %. И 17% безработных граждан, состоящих на учете в Лысьвенской службе занятости, попали под сокращение.

  Основой экономики территории Лысьвенского городского округа продолжают оставаться крупные перерабатывающие производства: ЗАО «Лысьвенский металлургический завод», ООО «Электротяжмаш-Привод», ООО «Лысьванефтемаш» и др. Доля этих предприятий - 89,12% от всей производимой продукции. На предприятиях обрабатывающих производств трудится почти половина работающего населения территории более 8 тысяч человек. Около 6ти тысяч занято в социальной сфере, порядка тысячи в сфере финансов и торговли.

  На рисунке 1 представим занятость населения по сферам производства.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

  Рисунок 1. Структура численности работающих Лысьвенского городского округа, %

  Таким образом, 49% заняты на обрабатывающем производстве, 14% в образовании, 10% в здравоохранении. По остальным категория процент очень низкий.

  За 2015 год среднемесячная начисленная заработная плата в округе сложилась в размере 21 924,9 рубля. Прирост составил: к уровню прошлого года 1812,7 рубля или 9 %.

  Также подробнее рассмотрим ситуацию занятости в Лысьвенском городском округе.

  По официальным данным, количество обратившихся с заявлениями граждан, в государственные учреждения службы занятости населения по Лысьвенскому городскому округу о предоставлении государственных услуг за 2015 год составило 1159 человек.

  Численность безработных граждан, снятых с регистрационного учета в целях поиска подходящей работы, составила 139 человек, из них наибольшую долю составляют:

  - граждане, снятые с регистрационного учета в связи с трудоустройством, 66,3 %;

  - в связи с профессиональным обучением или получением дополнительного профессионального образования 4,7%;

  - в связи с назначением пенсии 1%;

  - по другим причинам 28% [3].

  По мнению экономистов, Лысьвенский городской округ также как и Пермский край в целом демонстрирует негативную динамику по всем ключевым экономическим индикаторам:

  - уровню доходов населения,

  - промышленному производству,

  - розничной торговле показатель сократился на 11% (до 1 млрд. 35 млн. руб.). Для сравнения, в России снижение составило 10%.

  Многие показатели значительно хуже среднероссийского уровня. Эксперты связывают это с неэффективной политикой региональных властей, которые в сложной экономической ситуации не способны помочь населению и бизнесу минимизировать последствия кризисных явлений.

  Так в 2015 году реальные доходы жителей Лысьвенского городского округа сократились на 6,2%, в сравнении по России упали на 4%. При этом денежные расходы жителей выросли на 5,6%.

  Из официальных источников, можем отметить, что одной из главных причин падения реальных доходов населения является высокий уровень инфляции. Так в Пермском крае за 9 мес. 2015 года она составила 14%. Продовольственные товары за анализируемый период, подорожали на 17,2%, непродовольственные на 14,3%, услуги на 10,9%, алкоголь на 9% .

  Еще одна из важных причин это сокращение реального размера заработных плат населения и рост безработицы.

  Итак, в случае непринятия дополнительных мер по стимулированию и поддержке спроса экономики Лысьвенского городского округа на рабочую силу в 2016 году может быть еще ухудшение показателей занятости и общей безработицы.

  
  

  2.3 Анализ самозанятости населения ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа

  
  

  ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа ведется большая работа по устройству безработных.

  В рамках реализации программ по самозанятости населения, содействие получили 69 безработных граждан. В рамках реализации программы дополнительных мер по снижению напряженности на рынке труда Пермского края было организовано 36 рабочих мест для трудоустройства незанятых инвалидов.

  Со слов руководителя центра занятости населения Лысьвенского городского округа плановые значения и фактическое выполнение государственных заданий и программных показателей содействия занятости населения были достигнуты в полном объеме.

  Рассмотрим рынок труда выпускников Лысьвенского городского округа.

  Так по официальным данным за 2015 год, трудоустройство, выпускников очной формы обучения составило 36,7%, в том числе:

  - по полученным профессиям и специальностям 26,2% от общего числа выпускников;

  - 3,5% продолжили обучение в вузах,

  - призваны в армию 6%,

  - находятся в отпуске по уходу за ребенком 1,3% выпускников.

  Из общей численности выпускников среднего профессионального образования проблемы с трудоустройством наблюдались у выпускников следующих специальностей это «Экономика и управление», «Гуманитарные науки», «Металлургия», «Машиностроение». Потому как современный работодатель предъявляет одно из требований опыт работы.

  В органы службы занятости населения за 2015 год обратилось более двухсот выпускников, из них 34% нашли подходящую работу.

  Таким образом, результаты анализа рынка труда выпускников в Лысьвенском городском округе показывает снижение их востребованности экономикой края, особенно за последний год.

  Работниками службы занятости населения, во всех организациях, где планируются увольнения, проводятся пред увольнительные мероприятия, а именно подбор вакансий для трудоустройства на других предприятиях, консультирование, изучение возможности организовать профессиональное обучение высвобожденных работников. В результате проведения данных мероприятий, по предварительной оценке специалистов в Лысьвенский центр занятости обратится менее 50% работников, намеченных к высвобождению.

  Руководство Лысьвенского городского округа старается уделять внимание вопросам рынка труда путем разработки и принятия разных программ и проектов. Так, в результате реализации ряда федеральных, краевых и муниципальных программ и проектов планируется в отдельных видах деятельности и территориях создать около 200 рабочих мест. Однако мы понимаем, что этого количества недостаточно, и оно не сможет компенсировать прогнозируемых масштабов снижения спроса на рабочую силу в результате кризисных явлений в экономике.

  Проанализируем ситуацию на рынке труда в связи с ликвидацией организаций либо сокращением численности или штата работников на предприятиях Лысьвенского городского округа.

  За 2015 год в центры занятости области поступили сведения от 3 организаций о предполагаемом массовом увольнении, ориентировочно 80 человек. Так же по состоянию на 01 октября 2016 года поступили сведения от 2-х организаций о введении на предприятии, режима неполной занятости работников.

  По данным Лысьвенского центра занятости в составе безработных граждан за 2015 года доля граждан, имеющих основное общее образование, составила 15,3 %; среднее общее образование 18,2 %; среднее профессиональное 44,8 %; высшее профессиональное 20,3 %; доля граждан, не имеющих основного общего образования, 1,4 %.

  Рисунок 1. Уровень образования безработных граждан Лысьвенского центра занятости

  
  

  По состоянию на 01 января 2016 года доля безработных граждан:

  - в возрасте 1617 лет в общей численности безработных составила 0,4%;

  - в возрасте 1819 лет 2,1 %;

  - в возрасте 2024 года 9,0 %;

  - в возрасте 2529 лет 11,9 %;

  - от 30 лет до предпенсионного возраста 68,7 %;

  - доля безработных граждан предпенсионного возраста (за 2 года до наступления пенсионного возраста) 7,9 %.

  
  

  Рисунок 1. Динамика возраста безработных граждан Лысьвенского центра занятости

  
  

  Итак, в ходе анализа мы видим, что уровень безработицы в Лысьвенского городского округа за последний год начал увеличиваться. В основном это связано со снижением спроса на продукцию промышленных предприятий, в результате предприятия вынуждены сокращать часть рабочих мест, другую часть рабочих мест переводить на неполную рабочую смену. Так же мелкие предприятия вынуждены закрывать производство полностью.

  Конечно, в какой-то мере на рост безработицы повлияла политическая ситуация в стране. Так же на рост безработицы в областях, по мнению многих финансовых экспертов, влияет некачественная политика региональных властей.

  Вероятными последствиями отказа от использования программно-целевого метода при решении вопросов улучшения ситуации на рынке труда края могут стать:

  - несистемные и нескоординированные решения стоящих задач в области занятости исполнительных органов государственной власти, органов местного самоуправления муниципальных образований, работодателей;

  - неэффективное расходование средств бюджетов всех уровней бюджетной системы, привлечение незначительных средств из внебюджетных источников для решения проблем с занятостью высвобождаемых и находящихся под риском увольнения работников;

  - низкая активность работодателей в решении вопросов занятости высвобождаемых работников в случае угрозы массового высвобождения;

  - рост напряженности на рынке труда.

  Вместе с тем на процесс реализации Программ по стабилизации ситуации на рынке труда, могут повлиять и внешние факторы:

  - изменения законодательства, ухудшающие ситуацию в сфере занятости населения и рынка труда по сравнению с действующим законодательством;

  - бюджетное недофинансирование Программ;

  - непредсказуемое поведение работников на рынке труда.

  Проводятся мероприятия по привлечению вакансий в службу занятости населения.

  Служба занятости населения Лысьвенского городского округа проводит активную работу по привлечению вакансий в ГКУ ЦЗН. Информирование работодателей о порядке предоставления государственных услуг в сфере занятости населения осуществляется в ГКУ ЦЗН, в средствах массовой информации, а также с использованием Интернет-ресурсов. На официальном сайте Агентства по занятости населения Лысьвенского городского округа, размещается актуальная информация о наличии свободных рабочих мест.

  В центре занятости населения созданы надлежащие условия для приема работодателей, установлены информационные системы, где размещены вакансии. Действует график работы, установленный административным регламентом по предоставлению государственной услуги содействия гражданам в поиске подходящей работы, а работодателям в подборе необходимых работников, который позволяет в полной мере обеспечить полное и качественное предоставление услуги работодателю.

  Привлечение вакансий в службу занятости населения Лысьвенского городского округа осуществляется за счет активного проведения ярмарок вакансий, так за отчетный период 2015 года было проведено 6 ярмарок вакансий и учебных рабочих мест.

  Организация ярмарок вакансий и учебных рабочих мест является одним из основных направлений активной политики занятости населения, основной целью которого является содействие занятости граждан, испытывающих трудности в поиске работы, снижение социальной напряженности на рынке труда, обеспечение организации кадрами.

  На ярмарках вакансий могут подыскать работу и те, кто по каким либо причинам не зарегистрирован в службе занятости и те, кто намерен сменить место работы, выпускники учебных заведений и пенсионеры. Проведение подобных мероприятий позволяет максимально приблизить граждан, желающих трудоустроиться к работодателю.

  Проведение ярмарок способствует решению нескольких проблем:

  - содействие трудоустройству граждан;

  - оказание помощи работодателям в комплектовании кадров;

  - профориентационная работа среди молодежи;

  - консультирование граждан по вопросам труда и занятости;

  - информирование граждан о возможностях службы занятости.

  Реализация мероприятий по взаимодействию с работодателями способствует:

  - укреплению партнерских отношений органов службы занятости с работодателями;

  - расширению сферы оказываемых услуг, повышению уровня информационного обслуживания населения;

  - сокращению времени поиска работы обратившимися гражданами, предоставлению работодателям возможности в подборе требуемых специалистов;

  - увеличению числа вакантных рабочих мест, поступающих в центры занятости населения;

  - увеличению числа трудоустроенных граждан.

  В целях повышения качества государственных услуг и обеспечения высокого уровня их доступности на информационном портале Правительства Пермского края создан и действует раздел «Государственная услуга», где каждый работодатель имеет возможность по сети Интернет обратиться в ГКУ ЦЗН по поиску необходимых работников.

  Представим перечень профессий (специальностей), по которым обучено наибольшее число безработных граждан в Лысьвенском городском округе.

  Обучение проводилось по профессиям и специальностям, пользующимся спросом на рынке труда, в основном под конкретные рабочие места, а в территориях, где мало вакансий, по профессиям, предполагающим самозанятость.

  Таблица 1 - Перечень профессий (специальностей) обучения безработных граждан

  ПрофессияНаправлено на профессиональное обучение«1С: бухгалтерия»13«1С: торговля и склад»8водитель14мастер строительных и отделочных11менеджер3охранник4парикмахеры9повар11Пользователь ПК7предприниматель14продавцы14электрогазосварщик5электромонтер2

  В связи с реализацией мероприятия «Содействие развитию малого предпринимательства и самозанятости безработных граждан» Программы дополнительных мер по снижению напряженности на рынке труда Лысьвенского городского округа остаются востребованными специальности, предполагающие возможность организации собственного дела, по которым обучилось 14 человек.

  Это профессии, связанные с бытовым обслуживанием населения, индивидуальным производством сельскохозяйственной продукции и народными промыслами.

  Конечно, население выбирает этот вид еще ввиду того, что в Пермском крае действуют различные программы по развитию малого предпринимательства.

  На территории Лысьвенского городского округа центр занятости ведет работа по развитию программ самозянятости населения.

  На сегодняшний день по программе самозанятости зарегистрировано пять крестьянско-фермерских хозяйств, которые закупили животных (кроликов, телят и поросят). Построены помещение для их содержания. Животные, мясо и молочная продукция фермеров пользуются стабильным спросом у населения.

  Осуществлен проект открытия сервиса по отправке отчетности в контролирующие органы: ФНС, ПФР, ФСС, Росстат. Среди клиентов сервиса малые предприятия и индивидуальные предприниматели. Преимущество услуги отсутствии очередей и оперативной отправке отчетов. По истечении срока договора о единовременной финансовой помощи на самозанятость предприниматель планирует зарегистрироваться как юридическое лицо с дополнительной услугой по продвижению и сопровождению программного продукта «1С».

  В 2015 году на территории Лысьвенского городского округа зарегистрировано ООО «АВТО-ЛЮКС». Предприятие занимается перевозками туристов, рыбаков и охотников. На единовременную финансовую помощь и собственные средства предприниматель приобрел автомобиль «Газель» на восемь мест, принял на работу водителя. Услуги предприятия пользуются стабильным спросом у населения, заявки принимаются через автотранспортную диспетчерскую службу г.Перми, Лысьвы и сайт «avito.ru».

  Предприниматель Иванова А.А организовала семейный бизнес по производству твердотопливных отопительных котлов и металлоизделий. У предпринимателя широкий ассортимент продукции: от простой садовой скамейки до отопительных котлов мощностью 18 кВт для помещений площадью 150м2. На каждое изделие имеется техническая документация с чертежами.

  Благодаря финансовой помощи службы занятости Сидорова Е.В. зарегистрировалась как индивидуальный предприниматель, взяла в аренду помещение, закупила развивающие игрушки, учебно-игровые пособия, мебель. Предприниматель открыла детский клуб раннего развития «Гармония», в котором сейчас занимается группа кратковременного пребывания детей. Для более качественной работы с детьми предприниматель учится заочно в колледже - получает второе профессиональное образование по специальности «Воспитатель».

  Пешина С. предлагает удобный сервис по продвижению товаров и предложений в социальных сетях интернета. Работает дома на стационарном компьютере, а в случае вынужденной поездки на ноутбуке. Перед открытием собственного дела Пешина прошла онлайн курсы в тренинговом центре, получила сертификат администратора и доступ к одной из баз данных.

  Два предпринимателя открыли мини ателье по пошиву и ремонту одежды в бывшем магазине «Ткани и фурнитура». Несмотря на наличие конкурентов с аналогичными услугами, заказов у предпринимателей хватает.

  За последний год зарегистрированы еще два шиномонтажных сервиса, одна пилорама, база отдыха.

  Центр занятости в дальнейшем планирует организовать еще несколько проектов развития бизнеса. Кроме того планируется открыть некоммерческий благотворительный фонд по оказанию помощи больным детям Лысьвенкого округа.

  Организация содействия самозанятости безработных граждан отражает расходы на:

  - предоставление организационно-консультационных услуг безработным гражданам по вопросам организации самозанятости безработных граждан (проведение тестирования, содействие в подготовке бизнес-планов, проведение экспертизы, предоставление возможности использования каналов связи и средств оргтехники);

  - на оказание финансовой помощи безработным гражданам на подготовку документов, предоставляемых при государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, оплату государственной пошлины, оплату нотариальных действий и услуг правового и технического характера, приобретение бланочной документации, изготовление печатей, штампов.

  Проводится работа по привлечению безработных и незанятых граждан к общественным работам, цель которых состоит в оказании им материальной поддержки, сохранении мотивации к труду у длительно безработных граждан, приобретении трудовых навыков у молодежи, начинающих трудовую деятельность.

  Наибольшее количество договоров на организацию общественных работ были заключены с государственными предприятиями жилищно коммунального хозяйства по благоустройству, уборке и озеленению территории района, в учреждениях социальной сферы, некоммерческими организациями, а так же на работу в сельском хозяйстве и др.

  Основные виды работ: благоустройство, озеленение и санитарная очистка территории города; сельскохозяйственные работы, прочие работы (оформление документов в паспортных столах и военкоматах, помощь в производстве стройматериалов, помощь и содействие по приведению в порядок воинских мемориалов, работа в торговле и общественном питании).

  В таблице 2.5 мы можем посмотреть участие граждан в общественных работах.

  Таблица 2.5 - Участие граждан в общественных работах

  Показатели2014 год, человек2015год, человек2015 г. по отношению к 2014 г. (%)Участвовало в общественных работах всего, в том числе7786111,6Женщины6269111,2Молодежь 16-29 лет1011110,0Граждане предпенсионного возраста45125,0Граждане, имеющие длительный (более года перерыв в работе)78114,2Граждане, впервые ищущие не имеющие профессии45125,0Граждане, имеющие статус безработного, состоящие на учете свыше 6 месяцев1011110,0

  Содействие занятости несовершеннолетних граждан остается одним из главных направлений деятельности органов государственной службы занятости.

  Также основной задачей содействия трудоустройству несовершеннолетних граждан на временную работу является их приобщение к труду, получение профессиональных навыков, адаптации трудовой деятельности.

  Приоритетным правом при трудоустройстве пользуются несовершеннолетние граждане:

  - из числа сирот и оставшихся без попечения родителей, а так же лиц, их заменяющих;

  - из семей безработных граждан, неполных, многодетных семей; семей беженцев и вынужденных переселенцев;

  - состоящие на учете в комиссиях по делам несовершеннолетних.

  Основными видами работ, на которые направлялись подростки согласно договорам, были: благоустройство территории, сельскохозяйственные работы, слесарные работы, ремонтно-строительные работы, пошивом и ремонтом одежды.

  В заключении главы отметим, что уровень безработицы в Лысьвенском городском округе официальный уровень безработицы составляет 2,77%. В сравнении с предыдущим годом показатель вырос. В основном это связано со снижением спроса на продукцию промышленных предприятий, в результате предприятия вынуждены сокращать часть рабочих мест, другую часть рабочих мест переводить на неполную рабочую смену. Так же мелкие предприятия вынуждены закрывать производство полностью.

  Конечно, в какой-то мере на рост безработицы повлияла политическая ситуация в стране ввиду введения санкций странами ЕС и конфликта с Украиной при присоединении Крыма. Так же на рост безработицы в областях, по мнению многих финансовых экспертов, влияет некачественная политика региональных властей.

  
  

  Глава 3. Оценка реализации мероприятий по самозанятости населения в Лысьвенском городском округе

  3.1 Основные проблемы в реализации мероприятий по самозанятости населения в Лысьвенском городском округе

  
  

  В ходе анализа уровня безработицы в Лысьвенском городском округе и анализе деятельности центра занятости, можно сделать вывод, что нужно больше проводить различных программ по занятости населения, проводить работу с работодателями предприятий, ярмарки вакансий, переобучения и обучения безработных и т.д.

  Вероятными последствиями отказа от использования программно-целевого метода при решении вопросов улучшения ситуации на рынке труда края могут стать:

  - несистемные и нескоординированные решения стоящих задач в области занятости исполнительных органов государственной власти, органов местного самоуправления муниципальных образований, работодателей;

  - неэффективное расходование средств бюджетов всех уровней бюджетной системы, привлечение незначительных средств из внебюджетных источников для решения проблем с занятостью высвобождаемых и находящихся под риском увольнения работников;

  - низкая активность работодателей в решении вопросов занятости высвобождаемых работников в случае угрозы массового высвобождения;

  - рост напряженности на рынке труда.

  Вместе с тем на процесс реализации Программ по стабилизации ситуации на рынке труда, могут повлиять и внешние факторы:

  - изменения законодательства, ухудшающие ситуацию в сфере занятости населения и рынка труда по сравнению с действующим законодательством;

  - бюджетное недофинансирование Программ;

  - непредсказуемое поведение работников на рынке труда.

  Итак, в случае непринятия дополнительных мер по стимулированию и поддержке спроса экономики Лысьвенского городского округа на рабочую силу в 2016 году может быть еще ухудшение показателей занятости и общей безработицы.

  Для улучшения ситуации на рынке труда и занятости населения предложим мероприятия по снижению уровня безработицы.

  Политика занятости должна быть сфокусирована на проведении мер, способствующих созданию условий для возможно более полного использования потенциала трудовой и деловой активности трудоспособных граждан, противодействующих обеднению населения и массовой безработице. В то же время в программе социально-экономического развития на среднесрочную перспективу должны быть предусмотрены меры по обеспечению продуктивной занятости, несовместимой с практикой избыточного резервирования рабочей силы на предприятиях и разрастанием скрытой безработицы. Эти проблемы должны решаться параллельно - на макро, мезо- и микро уровнях.

  Разработка программы поддержания и развития занятости, сдерживания безработицы, минимизации ее структурной составляющей предполагает прогнозирование занятости населения и его отдельных групп в зависимости как от основных макроэкономических параметров развития, так и от демографических, в частности миграционных, процессов.

  Первоочередное внимание при разработке среднесрочных и долгосрочных прогнозно-аналитических и программных материалов в области занятости населения и рынка труда необходимо обратить на решение следующих задач:

  1. оценка спроса отраслей экономики РФ на рабочую силу (в первую очередь квалифицированную) с учетом основных макроэкономических параметров развития (динамика производства, инвестиций, доходов и др.);
  2. выявление взаимосвязей динамики спроса на рабочую силу (вакантных рабочих мест) и ее предложения для России в целом, в региональном и отраслевом разрезах;
  3. анализ тенденций формирования общей и структурной безработицы РФ в целях их минимизации.

  Итак, в настоящее время среди многообразных задач, возникающих в сфере занятости населения и рынка труда, приоритетными являются следующие:

  - поддержание и расширение занятости через согласование спроса и предложения рабочей силы, сокращение общей и структурной безработицы; повышение стимулов к активному поиску работы безработными;

  - согласование тенденций изменения оплаты и производительности труда, повышение реального наполнения и роли оплаты труда как источника дохода и важнейшего мотива к труду;

  - согласование динамики спроса на рабочую силу (в том числе по основным профессиям) и развития системы профессиональной подготовки кадров.

  В рамках более отдаленного временного периода целями развития занятости населения РФ должны выступать:

  - обеспечение и закрепление прогрессивных сдвигов в региональной и отраслевой структуре занятости населения;

  - переориентация экономически активного населения на новые формы трудовых отношений;

  - создание современных наукоемких рабочих мест, повышение эффективности существующих рабочих мест, существенное улучшение условий труда и повышение его оплаты;

  - рост горизонтальной и вертикальной мобильности трудовых ресурсов в условиях непрерывного профессионального образования.

  Создание условий для развития реального сектора российской экономики, и прежде всего отраслей, нацеленных на удовлетворение потребностей российского населения, расширение капитальных вложений, сопровождающееся необходимой профессиональной подготовкой и переподготовкой рабочей силы, дающей гарантированную работу и современную профессию, таковы основные приоритеты социально ориентированной экономической политики, актуальной для России. Конечными целями такой экономической политики должны стать проблемы безработицы и смежных социальных проблем (падения доходов и уровня жизни, социального неравенства, психологических последствий пребывания в состоянии неопределенности).

  Особую значимость в деле сохранения рабочих мест и предупреждения массовой безработицы, содействия занятости, приобретает разработка и реализация политики трудового протекционизма, проведение системы мер по защите национального рынка труда. Это ставит перед правительственными органами задачу учета при формировании целей финансовой, технологической, структурной, промышленной, экспортно-импортной политики, интересов отечественных производителей, привлечения инвестиций для стимулирования продуктивной занятости.

  В современных условиях объективно необходимо регулирующее целенаправленное влияние государства, его центральных и региональных органов на цену труда, через воздействие на уровень дифференциации заработной платы, ее динамику, которые, в свою очередь, определяют справедливость оплаты труда, уровень, качество и образ жизни основной части населения.

  Основным рычагом усиления роли государства должна стать активная социальная политика, ядро которой составляют политика занятости и политика доходов.

  Важнейшими приоритетами государственного регулирования в осуществлении такой политики являются:

  - становление эффективного рынка труда, преодоление неоправданно заниженной цены труда, повышение уровня его производительности;

  - содействие расширению занятости, сохранению перспективных рабочих мест, сокращение безработицы как основы повышения уровня жизни населения, активизации потребительского и инвестиционного спроса, оживления производства;

  - формирование системы и уровней социальных гарантий (оплата труда, пенсии, пособия, стипендии, медобслуживание); сокращение имущественного расслоения населения;

  - восстановление, развитие и повышение эффективности функционирования отраслей социальной сферы.

  На сегодняшний день в век информационных технологий на многих производствах появилась автоматизация, которая лишает часть людей места работы. Факторами, усиливающими рост безработицы выступают также удлинение рабочего дня и повышение интенсивности труда. Чем больше часов работают занятые на предприятиях, чтобы не оказаться в числе уволенных, чем выше их интенсивность труда, тем меньше в каждый данный момент спрос на рабочую силу. Следовательно, чрезмерный труд занятой части рабочих обуславливает вынужденную праздность другой ее части. И наоборот, рост безработицы обрекает занятых рабочих на чрезмерно интенсивный труд.

  По сути наличие на рынке труда устойчивой безработицы свидетельствует о действии на рынке труда неконкурентных факторов, способствующих устойчивому характеру отклонения заработной платы вверх от ее равновесного уровня. К таким факторам можно отнести деятельность правительства, которое в законодательном порядке может воздействовать на интересы предпринимателей и работников и регулировать условия и уровень оплаты труда. Другим фактором является деятельность профсоюзов. Усилия профсоюзов направляются на защиту интересов работников, на повышение уровня оплаты их труда. Но, на сегодняшний день все меньше стает профсоюзных организаций, которые защищают интересы работников. Кроме того сейчас зачастую, добиваясь превышения фактического размера заработной платы над ее равновесным уровнем, это часто приводит к негативным изменениям на рынке труда, увеличению численности безработных.

  Рассмотрим влияние безработицы на экономическую и социальную жизнь общества. Позитивными аспектами проблемы можно назвать следующие:

  Во-первых, безработица выступает как условие роста производства, появления новых предприятий. Без этого фактора, было бы несколько затруднено расширенное воспроизводство.

  Во-вторых, безработица улучшает дисциплину и эффективность труда занятых в производстве.

  Отрицательными аспектами проблемы является то, что безработица порождает тяжелейшие негативные социально-экономические последствия.

  1. Незанятая рабочая сила означает недоиспользование экономического потенциала общества, а это значить идут прямые экономические потери, которые приводят к безработице.

  2. Безработица сковывает требования профсоюзов о повышении заработной платы.

  3. При длительной безработице работник теряет квалификацию, и хуже проходит последующую адаптацию.

  4. Безработица ведет к снижению уровня жизни.

  5. Безработица наносит человеку тяжелую психологическую травму, зачастую с ростом безработицы повышается преступность.

  При росте безработицы общество вынуждено искать средства для спасения безработных от голодной смерти или превращения в бандитов. Но направляемые на это средства не становятся вознаграждением за производство новых благ, а значит, не ведут к дальнейшему росту благосостояния всех граждан страны.

  Рост безработицы сокращает спрос на товары на внутреннем рынке. Люди, не получающие зарплату, вынуждены довольствоваться лишь самым минимумом средств существования. В ходе этого затрудняется сбыт товаров на внутреннем рынке страны. Тем самым рост безработицы обостряет экономические проблемы страны и служит толчком для дальнейшего сокращения занятости.

  Понятно, что безработица обостряет политическую ситуацию в стране. Люди становятся озлобленными, лишившись возможности достойно содержать свои семьи.

  
  

  3.2 Рекомендации по устранению проблем в реализации мероприятий по самозанятости населения в Лысьвенском городском округе

  
  

  На современном этапе развития Российской экономики, в связи с финансовым кризисом, наблюдается спад в экономике страны, в производстве, что влечет за собой массовое сокращение работников, а, следовательно, и увеличение безработицы. Данная ситуация ведет к обострению социальных проблем и общественной напряженности, что усиливает проблемы занятости и безработицы.

  Проанализируем основные направления стабилизации ситуации на рынке труда Лысьвенского городского округа.

  Для закрепления положительных тенденций на рынке труда Лысьвенского городского округа, достигнутых ранее, необходимо обеспечить дальнейшую поддержку взаимодействия всех заинтересованных сторон, в том числе исполнительных органов государственной власти Лысьвенского городского округа, органов местного самоуправления муниципальных образований, работодателей, осуществляющих свою деятельность на территории Лысьвенского городского округа. Инструментом реализации выработанных ранее технологий взаимодействия является настоящая Программа «Содействие занятости населения», продолжающая реализацию выработанных в предыдущие годы антикризисных мер в сфере занятости населения.

  Как и в Пермском крае, в Лысьвенском городском округе реализуется государственная программа «Содействие занятости населения Лысьвенского городского округа 2013- 2017 года».

  В связи с этим, необходимо принять дополнительные меры, которые способствуют снижению напряженности как на региональном, так и локальных рынках труда, по следующим направлениям:

  - повышение конкурентоспособности на рынке труда работников организаций, находящихся под риском увольнения. Опережающее обучение по востребованным профессиям, на рынке труда, будет способствовать занятости работников как в своей организации (по новой профессии или после повышения квалификации по имеющейся профессии (специальности), так и в других организациях;

  - стимулирование молодежи, участвующей в реализации социальных проектов;

  - стимулирование работодателей к приему на работу граждан с инвалидностью.

  На основании данной программы и в соответствии с утвержденными целевыми показателями деятельности Агентства по занятости населения Лысьвенского городского округа, планируется повысить уровень жизни населения округа посредством:

  - увеличения объемов инвестиций в основной капитал за счет всех источников финансирования до 18003 млн. руб.;

  - увеличения числа субъектов малого и среднего предпринимательства до 3100 единиц;

  - увеличения числа участников и победителей региональных, всероссийских и других олимпиад, конкурсов до 42%;

  - увеличения доли молодых педагогов общеобразовательных учреждений со стажем работы до 5 лет в кадровом составе школ от общего числа педагогов с 8% до 10% соответственно;

  - увеличения доли населения, систематически занимающегося физической культурой и спортом, до 18,6%;

  - снижения уровня преступности на 10 тыс. населения с 304,4 ед. в 2013 г. до 235,1 ед.;

  - увеличения объема ввода жилья до 18%;

  - увеличения доли автомобильных дорог местного значения, соответствующих нормативным и допустимым требованиям к транспортно-эксплуатационным показателям по сети автомобильных дорог общего пользования местного значения, к 2017 г. до 74%;

  - снижения доли расходов на содержание органов местного самоуправления в общем объеме расходов с 7% в 2013 г. до 5% к 2017 г.;

  - увеличение доли объектов социальной сферы, доступных для инвалидов, до 43,05%;

  - увеличения доходов населения и доли собственных доходов бюджета в общих доходах МО

  Итак, реализация вышеуказанных мероприятий позволит создать дополнительные рабочие места, сократить уровень безработицы, а следовательно повысит доходы и уровень жизни населения.

  Различные экономисты предлагают множество своих вариантов для уменьшения уровня безработицы.

  Рассмотрим реальные способы, которые может применять руководство округа и центра занятости населения для уменьшения уровня безработицы.

  Уровень фрикционной безработицы может быть снижен за счет:

  1) улучшения информационного обеспечения рынка труда. Во всех странах эту функцию выполняют организации по трудоустройству (биржи труда). Они собирают у работодателей информацию о существующих вакансиях и сообщают ее безработным;

  2) устранения факторов, снижающих мобильность рабочей силы. Для этого нужно увеличить рынок жилья и отменить административные преграды для переезда из одного населенного пункта в другой.

  Сокращению структурной безработицы способствуют программы профессионального переобучения и переквалификации. Такие программы должны привести к тому, чтобы рабочая сила соответствовала имеющимся рабочим местам.

  Для сокращения циклической безработицы необходимо создавать условия для роста спроса на товары. Так как спрос на рынке труда - производный и зависит от ситуации на рынках товаров и услуг, то занятость возрастет, а безработица упадет в там случае, если товарные рынки предъявят больший спрос и для его удовлетворения надо будет нанять дополнительных работников.

  Способами увеличения спроса являются:

  - стимулирование роста экспорта;

  - поддержка и поощрение инвестиций в реконструкцию предприятия с целью повышения конкурентоспособности продукции.

  Необходимо создать условия для сокращения предложения труда. Ведь, что чем меньше людей претендуют на рабочие места, тем легче найти работу. Эту задачу в какой-то мере можно решить досрочным выходом на пенсию работников, еще не достигших пенсионного возраста.

  Также необходимы программы по поддержке молодых работников. Зачастую молодежь не хочет брать на работу из-за низкой квалификации и отсутствия опыта.

  Для помощи молодежи могут использоваться различные методы:

  - экономическое стимулирование молодежной занятости;

  - создание специальных фирм, предлагающих работу именно молодежи;

  - создание центров обучения молодых людей тем профессиям, шансы на занятость в которых наиболее высоки.

  К сожалению, все предлагаемые программы не могут полностью ликвидировать или существенно сократить циклическую безработицу. Такой результат достигается лишь при общем улучшении экономической ситуации в стране.

  Для поддержки рынка труда и социальной поддержки граждан предлагается:

  - проведение еженедельного мониторинга по субъектам Российской Федерации увольнения работников в связи с ликвидацией организаций либо сокращением численности или штата работников;

  - организация работы консультационных пунктов «горячих линий»;

  - увеличение максимального размера пособия по безработице;

  - разработка программ о предоставлении субсидий на реализацию мероприятий, направленных на снижение напряженности на рынке труда субъектов Российской Федерации. Субсидии сегодня выделятся на софинансирование региональных программ, предусматривающих мероприятия, направленные на снижение напряженности на рынке труда и включающие следующие мероприятия:

  - опережающее профессиональное обучение работников в случае угрозы массового увольнения (установление неполного рабочего времени, временная приостановка работ, предоставление отпусков без сохранения заработной платы, мероприятия по высвобождению работников);

  - создание работодателями временных рабочих мест (общественные работы, временное трудоустройство безработных граждан, а также работников в случае угрозы массового увольнения, стажировка в целях приобретения опыта работы);

  - оказание адресной поддержки гражданам, включая организацию их переезда в другую местность для замещения рабочих мест;

  - содействие развитию малого предпринимательства и самозанятости безработных граждан.

  Президент России В.В. Путин, в своем ежегодном обращении к федеральному собранию Российской Федерации в 2014 году, заострил свое внимание на мерах уменьшения безработицы, в частности он предложил:

  - ввести и не менять, фиксированный налог в малом бизнесе;

  - разрешить проверку малого бизнеса (финансовую, пожарную и так далее) не чаще чем три раза в год;

  - амнистировать капиталы, выведенные в офшорные зоны, при вкладе их в развитие промышленности, предприятий и малого бизнеса в нашей стране;

  - реализовать совместные проекты со странами, заинтересованными в сотрудничестве с нашей страной;

  - сделать ставку на российского производителя сельхозпродуктов, а это увеличение рабочих мест в сельском хозяйстве, перерабатывающей промышленности;

  - переход от поставки не переработанных природных ресурсов за границу, а налаживание своих перерабатывающих предприятий, что естественно должно привести к росту занятости населения и уменьшению безработицы, что в свою очередь приведет к повышению производительности труда.

  Таким образом, учитывая данную ситуацию в экономике нашей страны, необходимо принимать действенные меры, направленные на улучшение показателей развития ситуации на рынке труда, разработав и реализовав государственную политику в сфере занятости.

  Подводя итог, можем отметить, уровень регистрируемой безработицы за 2015 год в Лысьвенского городского округа составил 2,77%

  Основной причиной безработицы является кризисная финансовая политика работодателя. В итоге, на одних предприятиях часть работников отправлены в отпуска без выплаты зарплаты. На других предприятиях запланировано увольнение работников в связи с сокращением штата.

  Выполнение предложенных мероприятий по снижению уровня безработицы в Лысьвенском городском округе а также реализация мероприятий, предложенных Путиным В.В. и министром труда, улучшит ситуацию на рынке труда данных областей.

  
  

  Заключение

  
  

  Подводя итог исследования темы выпускной квалификационной работы, можем сделать следующие выводы.

  Безработица это та численность взрослого трудоспособного населения, не имеющего работы и активно ищущего ее.

  Согласно определению, принятому Международной организацией труда, безработный это человек, который хочет работать и имеет такую физическую возможность, но при этом не находит определенного рабочего места.

  Безработица бывает добровольная и вынужденная.

  Добровольная безработица это отказ от трудовой деятельности, за определенную плату (социальные элементы, люди, добровольно оказавшиеся от работы по болезни, наркоманы, бомжи, алкоголики и тунеядцы).

  Вынужденная безработица возникает, когда человек хочет найти роботу, в соответствии с его профессиональным качествам, материальным запросам, условиям труда.

  Среди основных видов безработицы выделим: фрикционная; структурная; институциональная; циклическая; сезонная и др.

  Безработица представляет большую угрозу социально- экономическому строю и благополучию страны, потому как она оказывает влияние практически на все стороны общественной жизни.

  Анализируя уровень безработицы мы видим, что уровень безработицы является одним из показателей социальной стабильности территории. На данный момент в Лысьвенском городском округе официальный уровень безработицы составляет 2,77%.

  Среди основных причин роста уровня безработицы отмечается нестабильное положение российской экономики, что приводит к появлению финансового кризиса на ряде предприятий. В результате руководство предприятий часть работников отправляют в отпуска без выплаты зарплаты. На других предприятиях руководство запланировало увольнение работников в связи с сокращением штата.

  Таким образом, можем видеть, что безработица мешает развиваться экономике, а, следовательно, отрицательно влияет на экономическую безопасность округа.

  По словам Президента В.В. Путина: «В настоящее время просто необходимо, воспользоваться сложной экономической ситуацией и применяемыми международными санкциями, против нашей страны. Сегодня следует развивать собственную промышленность страны, а именно - сельское хозяйство, медицину и фармакологию, науку, армию и оборонную промышленность, тем самым снижать безработицу, повышая жизненный уровень населения, и в следствии повышая престиж на международном уровне, производительность и обороноспособность нашей страны».

  ГКУ Центра занятости населения Лысьвенского городского округа ведется большая работа по устройству безработных.

  Служба занятости населения Лысьвенского городского округа проводит активную работу по привлечению вакансий в ГКУ ЦЗН. Информирование работодателей о порядке предоставления государственных услуг в сфере занятости населения осуществляется в ГКУ ЦЗН, в средствах массовой информации, а также с использованием Интернет-ресурсов. На официальном сайте Агентства по занятости населения Лысьвенского городского округа, размещается актуальная информация о наличии свободных рабочих мест.

  Привлечение вакансий в службу занятости населения Лысьвенского городского округа осуществляется за счет активного проведения ярмарок вакансий, так за отчетный период 2015 года было проведено 6 ярмарок вакансий и учебных рабочих мест.

  Типологизация политико-правовой ментальности На основании вышеизложенных теоретико-методологических положений и принципов можно перейти к анализу основных проявлений и типов этом же контексте можно говорить и о ментальности классов - господствующего и эксплуатируемого, которые явно обладают весьма трудноуловимой в рефлексии матрицей типизаций и оценок, общей схемой смыслопостроений, определяющей характер (классового) правового и политического мышления, соответствующие поведенческие акты, привычный социальный «отклик» (реакцию представителей определенных классов на те или иные символические, деперсонифицированные образования - право, законы, власть, пенитенциарную систему и др.).При известном отходе от марксистских социальнофилософских постулатов и намеренном отвлечении от идеи о том, что каждый индивид в современном обществе так или иначе является носителем ментальности различных уровней (семьи, корпорации и т.д.), вполне уместно выделять и виды правовой ментальности относительно имеющих место различных социальных страт: «дворянская ментальность», «купеческая ментальность», «крестьянская ментальность » и др. В последние десятилетия все чаще спорят о профессиональном правовом менталитете - ментальности юристов (судейская, милицейская, адвокатская и т.д.), экономистов, врачей, учителей и т.п. Однако существенные черты, качества, принципиально отличающие лиц разных видов занятости и позволяющие в одном и том же социуме и государстве утверждать о действительном различии их мировидения «на профессиональной основе», не всегда удается выделить. С еще большей осторожностью следует утверждать о возможном выходе профессионального юридического менталитета за национальные границы, об объединении на этой основе лиц одной и той же профессии в разных странах. Вообще, к идее унификации правовой ментальности следует относиться максимально взвешенно, с известными теоретическими допущениями и методологическими «оглядками».Опираясь на известные труды зарубежных и отечественных историков, культурологов, политологов (М. Бахтина, М. Блока, Ф. Броделя, А. Гуревича, Л. фон Мизеса, Л. Фев- ра и др.), посвященные особенностям чувств и образа мыслей, «коллективной памяти» людей определенной эпохи (средних веков, Возрождения, Нового времени и др.)» выделяют так называемые историко-эпохальные типы правового менталитета, которые к тому же «привязаны» и к конкретному цивилизационному ареалу, например правовой менталитет европейского Средневековья или ренессансная западноевропейская ментальность и т.д. В явно немногочисленной современной отечественной специальной литературе, в которой встречаются рассуждения относительно природы и видов правовой ментальности, можно обнаружить подходы более высокой степени обобщения. В частности, авторы словаря по философии права В.А. Бачинин и В.П. Сальников предлагают различать ментальность «западного» и «восточного» типов и, видимо, впервые в нашей научной традиции явно формулируют их характерные признаки. В общем, пространство поиска оснований классификации неисчерпаемо, естественно, сопряжено с теми целями, которые исследователь перед собой ставит. Отсюда и стремление ряда авторов (например Г. Хофстеда) выделять «индивидуалистический» и «коллективистский» правовой менталитет, господствующие в «чистом» виде или каким-то образом сочетающиеся (в Японии) в конкретных странах современного мира, «мас- кулинистический» и «феминистический» типы, публичноправовую и частно-правовую ментальность и др.Возвращаясь к специфике отечественной политико-институциональной действительности и учитывая цель и задачи настоящего исследования, остановимся еще на одном основании классификации неоднороден. Он явно имеет сегрегационную природу, в смысле исторически сложившегося разрыва между столичной и провинциальной ментальностью. « Для русского менталитета (в нашем случае правового менталитета. - А.М., В.П.) имеют огромное значение гигантские размеры страны. Благодаря громадным размерам государства, пространственной рассеянности населения, различных укладов, культур, возникает своеобразная историческая инерция, небезразличная к историческим судьбам России. Эта инерция является, если хотите, роком для нашей страны. Скажем, во Франции влияние Парижа на протяжении всей истории, особенно в Новое время, было решающим - страна шла туда, куда шел Париж (кроме, пожалуй, периода Парижской коммуны 1871 г.)». Замечание правомерно и теоретически оправданно. Устойчивый «регионализационный» характер российской политико-правовой культуры (от которого, конечно, в известной степени исследователь может и абстрагироваться) всегда находился в центре внимания знаменитых российских «централизаторов»: от Ивана Калиты до Иосифа Сталина. Однако великий парадокс заключается в том, что увеличение степени централизации власти оказывало обратное влияние на национальную юридическую и политическую ментальность. Хотя внешне усиление центра всегда приводило к единству территорий, но в ментальном измерении часто это оказывалось лишь квазиединством. В качестве примера достаточно вспомнить вечные противоречия между Москвой и регионами, во многом порожденные и (что удивительно!) поддерживаемые самим центром. Первичный источник, исторический «первотолчок» здесь-это ничем не ограниченная централизаторская политика Москвы, а затем ее особый статус в качестве политико-правового и культурного центра и, как следствие, столичная харизма. Более того, в плане народного юридико-государственного мировидения « в русской истории передача статуса столицы от Москвы Петербургу, как это ни парадоксально, - факт малопримечательный, маловыразительный и почти никак не отразившийся на ментальности Москвы (...) Отдельная и хорошо знакомая тема - «Москва - Третий Рим». Невозможно представить Петербург в тоге «Третьего Рима». Дело не в утерянном средневековье, а в менталитете, заявленном и явленном в его истории», - пишет М. Уваров.В итоге в едином национальном духовном пространстве сложилось два политических и юридических центра, два разновеликих ментальных полюса: столица - провинция.Данная бинарная конструкция оказа??ась настолько устойчивой, что спокойно пережила самые разные (часто трагические) повороты отечественной истории. Конечно же, можно выделить множество причин и предпосылок, определяющих и сохраняющих такое положение дел, например, сосредоточение в столице огромных интеллектуальных, информационных (центральные СМИ, архивы, библиотеки) и материальных ресурсов, уникальная возможность незначительной части московского электората оказывать прямое давление на высшие государственные органы страны, создавая важный для тех или иных тенденций политический фон, и т.д. Эти факторы действительно имеют место и, что называется, «лежат на поверхности», но есть и глубинные, скрытые основания для столично-провинциальной дифференциации и идентификации российского менталитета и правового самосознания. Это, прежде всего, принципиально различная правовая и политическая динамика носителей менталитета, разные степени «уязвимости» от радикальных политических (часто популистских) идей и настроений, отличающийся уровень «открытости» (мобильности) юридической культуры и всей правовой инфраструктуры для политико-правовых инноваций, заимствований, «продвижения иностранного правового миссионерства».«Разрыв» столицы и провинции в России становится еще более ощутим и, наверное, более социально значим в периоды общенациональных политико-правовых преобразований, потрясений, кризисов. Так, традиционный исход населения в Сибирь в XVI-XVIII вв. был своеобразной формой протеста против «искоренения древних навыков» и «унижения россиян в собственном их сердце» со стороны центральной власти, представлялся необходимым условием сохранения духовной и этнической самости определенных групп населения. Яркий пример тому - старообрядцы.В ходе исторического развития страны произошла своеобразная селекция, в результате которой в Центральной России, как правило, оставались наиболее лояльные к государственной власти, а в Сибирь, на Дон, Волгу уходили те, кто стремился к различным формам (подробнее об этом в гл. 4) противостояния центру. Уже в силу этих обстоятельств политико-правовой менталитет населения Центральной России, и прежде всего столицы, и юридическая ментальность Сибири (как, впрочем, и иных окраин) формировались различным образом.Эта дифференциация особенно проявляется в условиях так называемого «реформаторско-правового» развития страны: инерционность ментальной системы провинций, здоровый «крестьянский» консерватизм, прагматичность, недоверие к тому, что предлагается центральной властью, - все то, что «отсеивает» крайние и нежизнеспособные юридические и политические варианты развития государства.Несомненно, что все вышеназванное (как, впрочем, и еще многое другое) влияет на содержание структур национального политико-правового менталитета, а следовательно, его «субментальное расчленение» и методологически, и теоретически оправдано. Поэтому говорить о едином российском юридическом менталитете можно, но лишь с известной степенью условности, абстрагируясь для решения определенных исследовательских задач от его дифференциации по вертикали.« Русский народ, как и все другие, имеет свои особенности. Одной из них является психическое восприятие * государственной власти, государственно-правовых институтов, отношение к их возникновению, смене и развитию. Современные русские люди, проживающие в столице и впровинции, оценивают их по-разному». В этой связи очевидна и общеизвестна роль обычаев, традиций, устоев жизни какой-либо местности, накладывающих отпечаток на нравственное состояние постоянно проживающих там людей, во многом обусловливающих их поведение, иерархию ценностей, определяющих реакции индивидов в определенных, часто нестандартных ситуациях.В рамках политико-юридического дискурса последнее неизбежно воплощается в различных вариантах правового поведения: например, преобладание законопослушных (конформистских или маргинальных) граждан в российской провинции или, наоборот, в столице, правовой нигилизм как массовое столичное явление либо показатель деформированного правосознания провинциалов. Очевидно, что при подобном рассмотрении, при исследовании данных вопросов неизбежен выход за узкие рамки позитивистской теории правосознания в принципиально иное концептуальное поле - национальную юридическую ментальность, а в итоге - создание юридико-антропологического «портрета» российского общества.В этом случае радикальная смена методологических и теоретических позиций - явление положительное и эвристически необходимое, так как взгляд на развитие многихчасто влияет на их оценку, дает возможность для всестороннего, комплексного и адекватного понимания причин и результатов.Например, известные отечественные события августа 1991 г. показали, что только небольшая часть граждан, причем преимущественно в Москве и Санкт-Петербурге, пошла за реформаторами, большая же часть населения страны, в основном жители провинции, колебались и выжидали, пассивно наблюдая за ходом борьбы, остававшейся чуждой их политическому и правовому сознанию, «ментальному» настроению. Поэтому «власть попала в руки реформаторов не благодаря всенародной борьбе за свободу, она упала к их ногам, а реформаторы были вынуждены ее поднять». Наверное, на материале подобных кризисных общественно-политических ситуаций как нельзя лучше эксплицируется столично-провинциальная дифференциация российского юридического менталитета.Очевидно, что для регионов характерна иная ментальность (хотя и не выходящая за рамки российского правового менталитета), и это проявляется в позициях, ценностных ориентациях, стиле юридического и политического мышления, мотивациях, образцах правового поведения людей. Региональное г��сударственно-юридическое самосознание - это не только отождествление граждан с определенной территориальной общностью и ее правовыми и политическими устоями, но и в известной степени противопоставление себя членам столичной общности.В немногочисленной современной политологической и юридической литературе, посвященной рассмотрению подобных проблем, делаются попытки выделения характерных особенностей и атрибутов провинциальной и столичной правовой ментальности, что, с одной стороны, позволяет говорить о научном характере вертикального деления национального ментального пространства, а с другой - способствует пониманию ряда ключевых проблем национальной правовой системы, имплицирует методологически важные для решения многих прикладных вопросов современной отечественной правовой науки положения. Тем более что ментальный «плюрализм» недостаточно учитывается и в современном управлении и самоуправлении, формировании системы национальных политических институтов и структур в постсоветском пространстве, а мотивационный потенциал регионального правосознания часто во- рбще игнорируется как законодателем, так и правоприменителем, причем не только в столице, но и на местах.В.Н. Синюков, развивая идею о специфике Москвы как современного культурно-политического центра российской правовой системы, формулирует несколько основных постулатов, раскрывающих сущность и специфику столичной (мегаполисной) ментальности:- в настоящий период Москва занимает в правовой жизни страны положение, намного перекрывающее значимость для развития национального права других субъектов политического процесса (юридически и политически «избыточный» статус столицы. - А.М., В.П.);- столичное население более, чем в других регионах, предрасположено к экзальтации, эпатажу, податливости к ситуативной реакции, зависимости от иностранного юридического и идеологического воздействия (повышенная восприимчивость к радикальным, причем самого разного происхождения и направленности, часто популистским идеям и действиям, умение сравнительно быстро адаптироваться к новым государственно-правовым реалиям. - А.М., В.П.);- столичный электорат имеет особый политический вес, так как именно его относительное социальное благополучие является условием «выживания» правительства и в конечном счете определяет (столичную?!) легитимность государственной власти (тем более, если последняя не пользуется очевидной и явной поддержкой большинства населения страны!). Поэтому, например, незначительная часть московского электората (и это самим электоратом осознается и влияет на типич??ые черты его правового поведения, политические и юридические ценности и установки) имеет уникальные возможности оказывать прямое давление на высшие государственные органы страны, создавая важный для тех или иных тенденций социальный фон.Вполне уместными в контексте данной работы являются замечания И.А. Иванникова, который хотя и уделяет внимание, прежде всего, особенностям провинциальной правовой ментальности, тем не менее формулирует рядположений относительно политико-правового менталитета столицы.Так, « столичный человек в моральном отношении более раскрепощен, безответственен, чем провинциал. В силу ряда объективных причин, столичное население России в своей массе всегда было более образованным (в том числе и юридически образованным. - А.М., В.П.), информированным, чем провинциальное». И с этим трудно спорить! « Провинциалы, проживающие в небольших населенных пунктах, с возрастом осознают свое место в этом социуме, предвидят последствия своих действий... Моральная ответственность пронизывает отношения между людьми в провинции очень глубоко, способствуя формированию законопослушных граждан, у которых хорошо развито чувство долга». Действительно, в расширение сказанного можно отметить «склонность» правового поведения провинциалов к правомерному конформистскому и привычному поведению (хотя определенный процент маргиналов и здесь дает о себе знать, особенно в период кризисов, приводя к резким скачкам уровня криминогенности в регионах).Можно согласиться и с тем, что русское провинциальное государственно-правовое сознание направлено на поиск приемлемых (идеальных) государственно-правовых форм и институтов не «на стороне», а в собственном прошлом, историческом опыте русского народа, его государственности. Отечественная история знает немало примеров, когда признаки, ярко выраженные в провинциальной политико-правовой ментальности - соборность, патриотизм, традиционализм и др. - выступали необходимой духовной основой движения различных слоев населения, подвижничества отдельных личностей по спасению государства Российского в периоды острейших цивилизационных кризисов (от Смуты до реформаторского лихолетья концаХХв.). «Малые», «простые» люди, жители Нижнего Новгорода, Костромы, Ярославля, донских казачьих станиц и др. в эпохи потрясений и преобразований становятся «заботниками» о судьбах государства.Сквозное, вертикальное различение отечественной правовой ментальности имплицирует необходимую в этом случае дифференциацию содержания основных компонентов национального юридического мира, предполагает «столично-региональную» поправку, учет ментальной специфики провинциальных и столичных ее носителей при анализе сущности и значения многочисленных институтов, стандартизирующих юридическую ментальность (СМИ, правоохранительные органы, адвокатская и судебная практика, юридическая наука и т.д.).Нельзя обойти вниманием и развитие региональных элит, во многом влияющих на поддержание ментальной дифференциации. Региональная элита стремится обозначить себя не только политически и организационно (институционально), но и по правовым, идеологическим и мировоззренческим основаниям, обнаружить и закрепить на уровне массового сознания населения данного региона собственные, оригинальные исторические и интеллектуальные традиции, которые обычно старательно «изыскиваются» в прошлом данной территориальной единицы. И это неизбежно, так как процесс самоорганизации, становления данной группы всегда сопровождается и ее мировоззренческой самоидентификацией. Ясно, что политические и правовые ритуалы (обряды), ценности и символы как способы выражения политико-правовой ментальности наличествуют и в провинциальной, и в столичной ментальности, однако смысловое и содержательное наполнение, направленность и, вероятно, динамика их все-таки будут отличаться.Учитывая, что данная проблема это, несомненно, предмет отдельного исследования, тем не менее сформулируем ряд положений важных, по мнению автора, для подробного изучения специфики правового поведения и правосознания этих больших групп населения.1. Следует определить значение и специфику законов и подзаконных нормативных актов, актов реализации, правовых отношений, иных правовых средств (стимулов, ограничений, дозволений, запретов, поощрений) в плане регулирования многообразия общественных отношений с позиций столичного и провинциального государственноправового сознания, а соответственно выйти на актуальнейшую проблему отечественного политико-правового познания - правовой режим, т.е. установленный законодательством особый порядок регулирования, представленный специфическим комплексом правовых средств, который при помощи оптимального сочетания стимулирующих и ограничивающих элементов создает конкретную степень благоприятности либо неблагоприятности для беспрепятственной реализации субъектами права своих интересов. В этом контексте стоит проанализировать особенности правовых режимов в столице и российских регионах, выявить степень эффективности действия правовых норм, арсенал средств «продавливания»'различных юридических регуляторов в общественные отношения данных субкультур, характерные черты регионального правотворчества и сложившейся правоприменительной практики.2. Рассмотреть соотношение писаных (юридических) и «неписаных» (обычных) норм поведения в механизме регулирования общественных отношений в столице и провинции.3. Создать необходимые теоретические и методологические основания для решения ряда прикладных вопросов, в частности определения природы и влияния на поведение населения правозначимых установлений, действующих по типу правовых аксиом и презумпций, которые во многом есть продукт политического и юридического опыта сто-1/2 6 Зак 007личных и провинциальных групп; или выявления типичных реакций (юридических и неюридических) на определенные варианты поведения на периферии и в столице (например, сложившийся традиционный уровень «privacy» - уважение частной жизни индивидов, признание правовой «экстерриториальности» личности, необходимости защиты внутреннего мира (субъекта, семьи и д��.) от вторжения различных «других», а также неформальные и неписаные индивидуальные представления о должном и нормальном поведении).4. Следует изучить социально-психологические и историко-культурные (архетипические) причины устойчивости (или неустойчивости) в столичном или провинциальном государственно-правовом менталитете «образа» определенной формы правления, государственного устройства и политического режима, тех или иных политических структур и институтов, ценностной иерархии (например, место и значение патриотизма, вестернизации или русофобии; анархизма и этатизма; консерватизма или реформизма и т.д.), а также возможные политико-юридические и социальные последствия деформации или вовсе разрушения привычных (цивилизационных, национальных) схем, стереотипов и институтов.5. Очевидный интерес представляет рассмотрение влияния этнических и религиозных установлений на право- понимание и правореализацию, поведение субъектов в правовой сфере в центре и российских провинциях.6. Вероятно, следует рассмотреть склонность той или иной группы населения к оценке различных общественно- политических событий, соотношение правовых чувств и элементарных политических и правовых знаний, юридических стереотипов, привычек, разного рода «автоматизмов» как на обыденном, массовом, так и на профессиональном и даже (что уже отмечалось выше) научно-теоретическом уровне в столице и в провинции (последнее особенно проявляется в расстановке методологических акцентов в правовой литературе последних лет: увлечение западными, либеральными (немарксистскими) доктринами, в основном характерное для столичных научных кругов, и, правда, пока еще немногочисленные попытки провинциальных юристов и философов провести культурно-историческую идентификацию российской правовой системы).Конечно, природа законов не проста. Сложность ее в том, что в любом государстве закон должен быть функциональным, выполнимым, результативным и одновременно в своем национально-культурном аспекте, по своему содержанию опираться на исторически сложившиеся представления членов общества, отвечать их интересам и нравственным ожиданиям.Заметим, что фундаментальные отечественные работы, посвященные данной проблематике, практически отсутствуют. Хотя с позиций современного политического реформирования, в контексте развития отечественного федерализма и актуальных интенций российской юридической науки элиминация ментальных различий этих больших групп населения страны, игнорирование ментальной неоднородности российского общества часто привод??т к недопустимым идеализациям и абстрактным, оторванным от национальной конкретики юридическим построениям, что в результате оказывает негативное, вполне ощутимое воздействие и на реальные политико-правовые процессы в современной России. В этом плане следует согласиться с мнением ряда авторов, рассматривающих различные аспекты регионального законодательства в современной России и считающих, что « спонтанно начавшийся процесс регионального законотворчества получил столь же спонтанное развитие. Это во многом объясняется отсутствием глубокой общетеоретической проработки серьезных проблем регионализма... вопросов законотворческого процесса на субъектном уровне... других проблем, без решения которых невозможно обеспечить эффективную нормотворческую деятельность органов государственной власти субъектов Федерации». Вполне очевидно, что появление феномена регионального законодательства актуализировало многие темы общей теории права и государства, в том числе вызвало необходимость прояснения духовного смысла провинциального юридического и социально-политического уклада, его специфики, естественно, находящих свое отражение в целом комплексе правовых проблем российского регионализма (вопросах об источниках права, системе законодательства, иерархии нормативных правовых актов и др.), осложненных к тому же многонациональным (полирелигиозным) составом населения страны.Сам факт возникновения и наличия столичной и провинциальной юридических ментальностей, этих во многом отличающихся политико-правовых «миров», говорит о том, что в России (и это отчасти уже было показано выше и будет выявляться в дальнейшем) были и есть для этого определенные условия, что представления граждан о границах допустимого поведения, приемлемых политических институтах, механизмах правового регулирования (начиная с Конституции и заканчивая подзаконными нормативно-правовыми актами и деловыми обыкновениями) часто обусловлены их отнесенностью к столичному или провинциальному социуму. Поэтому «актуальным направлением развития правовой системы в XXI столетии должно стать воссоздание местной правовой культуры. Этот проект для России поистине достоин века».Глава 3РОССИЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНОГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРАВОМЕНТАЛЬНЫЙ ТИП3.1. Генезис и особенности российской правоментальностиИсследуя национальную политико-правовую ментальность и политическое мировидение, начинаешь ясно осознавать связь времен и эпох, событий, великих государственных деяний и не менее великих национальных крушений. «Мертвый хватает живого», ничто в истории народов не проходит бесследно и не возникает беспричинно, историческое бытие непрерывно и целостно; это вечное становление национального самосознания как незыблемой основы, начала всех социальных сфер. « Генезис - это история становления и развития явления, представляющая собой органическое единство количественно или качественно различных исторических состояний (этапов)...». Человеческое измерение государственно-правовых процессов всегда исторично и культурно, оно не может быть измерением вообще, универсальным, глобальным, схематичным (подобно Марксовым формациям), юридический мир всегда национален и цивилизационен, формируется и существует только в определенном временном и геополитическом (геоюридическом)процессов в развитии страны, в частности специфика генезиса национального права, не только тормозили генерацию собственных либеральных идей, их институциализацию, но и отторгали любые заимствования последних.Отсюда и три идейно неравновесных направления либерализма в России, и быстрый переход многих либералов (или псевдолибералов) либо на анархистско-революционные позиции, либо в лагерь сторонников безраздельно господствующего в стране охранительно-консервативного (нацонально-патриотического) направления. На теоретическом уровне это выразилось, например, в сложной судьбе доктрины естественного права в России, этой неизбежной спутницы процессов либерализации. «Отвергнув естественное право, мы лишили себя всякого критерия для оценки действующего права», - предупреждал Е.Н. Трубецкой.Доминирование различных видов позитивистской идеологии (в основном в этатистском ее прочтении) и в то же время наличие различного рода анархо-революционных настроений как естественной реакции на позитивацию политической и правовой мысли в стране, амбивалентное юридико-государственное пространство Российской империи просто не могло вместить либеральные ценности и установки: они отрицались и «слева», и «справа», какими бы притягательными и заманчивыми ни казались и какими бы блестящими теоретиками ни разрабатывались. Однако ясно и другое: разноименные заряды всегда притягиваются, и в итоге в конце XIX - начале ХХ в. консервативный синдром массового сознания в плане присущих ему ориентиров на внеюридические средства и методы действительно сближается со своим антиподом - революционным синдромом (синдромом «слома», жесткой, радикальной и быстрой модернизации страны). Духовной основой для этого сближения стал все тот же одинаковый набор общераспространенных рациональных и подсознательных, логических и чувственных представлений и установок, выражающих характер и способ группового правового и политического мышления, следствие одинакового, устойчивого отношения к праву как средству решения национальных проблем. В этой связи несомненно прав А. Балицкий - еще с начала 60-х годов XIX в., утверждал: «.. .русское государство заболело манией самоубийства».Сравните. « Видел, как задумали они увенчать всю эту сеть венцом Французской Конституции... Я не мог утерпеть и восстал всей душою против их плана... Я в 1881 г. помешал Конституции», - описывает свою роль в переходе страны от периода реформ 60-70-х годов к известным контрреформам 80-90-х «духовный наставник» отечественного консерватизма, подлинный творец эпохи Александра III К.П. Победоносцев. С откровениями радикала Г.В. Плеханова, который, выступая на II съезде РСДРП, подобно своему «непримиримому» идейному оппоненту отмечает «относительность» существующих на Западе правовых предписаний и принципов, а в конечном счете и «сомнительную пользу» для революционного Отечества ряда демократических институтов западного образца: « Если в порыве революционного энтузиазма народ выбрал очень хороший парламент... то нам следовало бы стараться сделать его долгим парламентом; а если бы выборы оказались неудачными, то нам нужно было бы стараться разогнать его не через два года, а если можно, то через две недели». « Плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона», - подытоживает В.И. Ленин. « Вот почему анархисты, начиная с Годвина, всегда отрицали все писаные законы, хотя каждый анархист, более чем все законодатели взятые вместе, стремится к справедливости...», - не менее откровенно («постскриптум») утверждает князь Петр Кропоткин. Эти краткие афористические формулы, своеобразные эпиграфы к политико-юридическому укладу российского общества отражают правовой вакуум, характерный для доктринального уровня национальной правовой системы, несомненно, представляют собой результат предшествующего развития отечественной государственной инварианты, образа отечественного юридического мышления. В этой связи ментальности.Явное преобладание традиционного правопонимания и, как следствие, развитие основных направлений (за редким исключением!) национальной мысли по схеме «философии крайностей», поляризация политического самосознания отечественной интеллигенции явились предпосылками для быстрого усвоения обществом гиперрадикального, революционного (в различных антиправовых его модификациях: от анархизма до большевизма) правосознания. Как это ни парадоксально, но в первой четверти ХХ в. марксизм (по содержанию и форме - западное учение), правда, в весьма утилитарной, ленинской интерпретации, «превратился на российской почве в форму решения национальных задач, стоящих перед Россией в начале ХХ века», выступил формой подспудных процессов, идущих из глубин (нео- трефлексированных, подсознательных слоев) восточнославянской цивилизации.Именно в этот знаменательный для последующего развития страны период в российском политико-правовом менталитете окончательно возобладал, получил свое полное воплощение определенный взгляд на отечественную юридическую действительность: правовая система России всецело детерминирована причинно-функциональными связями с организацией отечественного государства, национального политико-институционального пространства.Заметим (и еще раз обратим на это внимание), что подобные представления в середине - конце XIX в. уже были характерны как для «малой» народной традиции, так и для «великой» письменной, цивилизационной. В контексте традиционной отечественной правовой культуры единения, на фоне разрушенной реально, но явно сохраняющейся (об этом будет сказано далее) на архетипическом уровне представлений населения соборной модели организации властных отношений (« сила власти » Царя и « сила мнения » Земли) и «молчащее большинство» соотечественников, и адепты «великих письменных текстов» удивительным образом «укладываются» (за редким исключением) в общую парадигму государственно-правового видения: вера в разумные мероприятия власти, логическая последовательность которых - от «базовых», социально-экономических до государственно-правовых - способна переустроить в соответствии с неким рациональным замыслом всю правовую систему России, соседствует с то и дело вырывающимися наружу нигилистическими настроениями и антиэтатистскими установками, тотальным разочарованием властью. Государственно-правовой идеализм на грани своего антипода.Подобные взгляды, всегда существовавшие в национальном политическом и юридическом мировиде- нии, в ситуации пореформенного периода второй половины XIX в. окончательно утверждают государство в качестве самоценности, абсолюта отечественной правовой жизни, а с другой стороны, нередко предполагают рассмотрение его как первопричины, основного виновника различных социальных потрясений. По сути, в своем явном виде формируется хорошо известное сейчас социологическое понятие государства, основной чертой которого « являет- с я отрицание юридической природы государства, рассмотрение в качестве основы государства не формально-юридических, а фактических социальных явлений, а именно явлений властвования». Все субъективные права в таком государстве считаются «жалованными», октроированными властью, не связанной никакими дозаконотворчески- ми и внезаконотворческими правами подвластных. Причем в отечественной политической мысли конца XIX - начала ХХ в. (у авторов, придерживающихся определенных мировоззренческих установок) еще прослеживается уверенность (вероятно, во многом порожденная западными рационалистическими позициями XVII-XVIII вв.) о возможности некого «просвещенного самоограничения» государственной власти в России. Однако это вовсе не противоречит социологическому представлению о сущности государства, которое, если конечно пожелает, может в любой момент само ограничить себя системой законодательных предписаний, а может (также, произвольно) и отказаться от такого «самоограничения» (жеста доброй воли). Государственная власть при таком понимании может (если, конечно, пожелает) трансформироваться в государство законности, но никогда так и не «дойти» до правового государства.Авторитет (культовый образ) государственной власти в России, огромное внимание к действиям государственного аппарата и в то же время наделение его ответственностью абсолютно за все происходящее в обществе (включая даже частную жизнь граждан) вело к созданию, следуя западным политико-правовым теориям и оценкам, тоталитарной государственной машины, исключало частно-правовые начала в социальных отношениях. Практически это означало признание за государством возможности делать все, что оно считает необходимым, обосновывало вторичность общества, лишение его права устанавливать какие- либо ограничения для этого Левиафана, патернализм и иждивенчество, социальную безответственность и расчетливый некритицизм официальной политики и т.д. «Как медицина заведует трупом, так и государство заведует мертвым телом социума».Так, Г.Ф. Шершеневич недвусмысленно заявлял: « Гипотетически государственная власть может установить законом социалистический строй или восстановить крепостное право; издать акт о национализации всей земли; взять половину всех имеющихся у граждан средств; обратить всех живущих в стране иудеев в христианство; запретить все церкви; отказаться от своих долговых обязательств; ввести всеобщее обязательное обучение или запретить всякое обучение; уничтожить брак и т.п. » Правда, автору этих строк подобные примеры казались граничащими с абсурдом, утопическими вследствие их практической неосуществимости из-за противодействия того «социального материала», с которым имеет дело государство. Однако с тех пор известные события в России, Европе и мире убедительно показали, что в условиях кризиса (российской, европейской и др.) правовой и политической идентичности, очевидно, обострившегося во второй половине XIX - начале ХХ в., нет ничего более реального, чем безраздельное господство государства (и юридическое, и фактическое) при изощренной системе социально-идеологического оправдания, сакрализации его функционального бытия, когда все слои общества превращаются в «великое молчащее большинство». В дальнейшем именно на этом фоне формируется послеоктябрьское правопонимание и соответствующая ему юридическая практика.Таким образом, аккумуляция российского правового и политического опыта, его выражение и обоснование в отечественном (парадоксальном) «двуполярном», этатистско- анархистском (самодержавно-бунтарском) политикоюридическом дискурсе закономерно привели не только к событиям Великого Октября, но и во многом определили «окраску» послереволюционной истории. И в этом смысле действительно можно согласиться с рядом современных отечественных исследователей, эксплицировавших особую роль событий 1917 г. в развитии национальной государственно-правовой ментальности. « Октябрь 1917 года стал закономерным и даже необходимым России: он соединил, через оппозицию к себе, допетровскую и петровскую Русь; снял идеологические споры о путях развития России в их постановке XIX века, практически устранил теоретические конфликты монархистов и конституционалистов, либералов и социалистов»133. Видимо, большевики остановили российский интеллектуально-идеологический «маятник» на подлинно национальной «отметке».Снова возвращаясь к генезису политико-правовой традиции Запада и осторожно проводя некоторые аналогии, можно также вспомнить мощные перевороты, повторяющиеся через определенные временные периоды - от знаменитой григорианской реформы и протестантской Реформации до не менее значимых Английской, Французской и Америка??ской революций - и обеспечивающие свержение ранее существовавших политических, правовых, экономических, религиозных, культурных и иных общественных отношений в пользу установления новых институтов, убеждений и ценностей. Эти « великие революции политической, экономической и социальной истории Запада представляют собой взрывы, происшедшие в тот момент, когда правовая система оказалась слишком неподатливой и не смогла ассимилировать новые условия»134. Они были фундаментальными превращениями, в историческом смысле стремительными, прерывными, часто насильственными переменами, от которых «лопался по швам» сложившийся в стране политико-правовой уклад. « Свержение существующего закона как порядка оправдывалось восстановлением более фундаментального закона как справедливости. Именно убеждение, что закон предал высшую цель и миссию, приводило к каждой из великих революций», - утверждает в этой связи Г. Дж. Берман130. Каждая революция представляла собой отказ от старой правовой системы, заменяла или радикально изменяла ее. В этом смысле это были тотальные революции, устанавливающие не только новые формы правления, юридические институты, структуры экономических и общественных отношений, но и новые взгляды на общество, воззрения на справедливость и свободу, прошлое и будущее, новые системы универсальных ценностей и установок. Разумеется, это происходило не сразу. Значительная часть старого мира, прежнего социально-правового и политического уклада, сохранялась, а через какое-то время даже увеличивалась, но в каждой революции основа политического и правового развития страны - юридическая парадигма (аксиомы правосознания и др.) как наиболее значимый элемент национального менталитета - подвергалась вполне ощутимым изменениям.В данном контексте неизбежно возникает вопрос о корректности подобных характеристик относительно Российской революции 1917 г. Все тот же Г.Дж. Берман спешит приблизить смысл и значение «русской» революции к пяти великим революциям, изменившим, по его мнению, западную традицию права в ходе ее развития. Но предлагаемый в исследовании подробный анализ отечественной истории как истории национальной политико-правовой ментальности явно не подтверждает подобной позиции: не только в ходе революции, но и за долгие годы последующего социалистического развития фактически (подчеркиваю, фактически) так и не были созданы иные, ранее совсем незнакомые обывателю государственные структуры, социально-экономические отношения, взаимоотношения между церковью и государством, нормативно-правовые предписания и, уж тем более, принципиально отличающиеся по сути и направленности от империи петербургского стиля или «Московии» господствующие (отечественные либерально-западнические концепции широкие слои населения (за редким исключением), оказались нетронутыми, выдержали под напором революционных бурь. Правовые (и поведенческие предправовые) установки и ценности, мифологемы, шаблоны и стереотипы, иные элементы (юридические артефакты) жира повседневности, определяющие российское юридико-политическое поле, не только не утратили свою нормативно-регулятивную силу и даже (как показала советская история) не ослабли. Российская ситуация 1917 г. по природе своей и последствиям (истокам и смыслу) стала подлинно национальным, народным или, используя термин П. Сорокина, культуроосновным событием. Более убедительной (по сравнению с бермановской) представляется позиция Н.А. Бердяева, который, по-видимому, был одним из первых отечественных мыслителей, обративших внимание на странное (?!) совпадение многих нормативов традиционного русского стереотипа с условиями реализации коммунистического идеала. « Он (коммунистический идеал. -А.М., В.П.) воспользовался русскими традициями деспотического управления сверху и, вместо непривычнойдемократии, для которой не было навыков, провозгласил диктатуру более схожую со старым царизмом. Он воспользовался свойствами русской души ... ее догматизмом и максимализмом, ее исканием социальной правды и царства Божьего на земле, ее способностью к жертвам и терпеливому несению страданий, но также к проявлению грубости и жестокости, воспользовался русским мессианизмом, всегда остающимся, хотя бы в бессознательной форме, русской верой в особые пути России». Коррелятивно развивается и социалистическая (коммунистическая) политико-правовая мысль.Следуя представлениям о ненаучном характере предшествующих юридических идей, пришедшие к власти большевики-ортодоксы заняли откровенно нигилистические позиции в отношении права и государства. Хорошо известные в отечественной истории архетипические феномены «воли» и «общинной правды» явились аттракторами, конституирующими советскую интеллектуальную среду в данной области. «Основным мотивом для трактовки права у нас остается мотив похоронного марша», - констатировал П.И. Стучка. « Всякий сознательный пролетарий знает... что религия - это опиум для народа. Но редко, кто... осознает, что право есть еще более отравляющий и дурманящий опиум для того же народа», - вполне серьезно писал А.Г. Гойхбарг. Утверждение революционного правосознания в качестве источника права вполне соответствовало вековым представлениям русского народа о «суде скором, правом и равном», о «народной воле» и народной же «правде». Последние коннотировались в декретах 1917-1918 гг., в каждом из которых так или иначе проходила тема революционного правосознания. Так, в ст. 5 Декрета о суде № 1(1917 г.) говорилось о «революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах. В ст. 36 Д??крета о суде № 2 (1918 г.) упоминается уже «социалистическое правосознание», а в ст. 22 Декрета о суде № 3 (1918 г.) - «социалистическая совесть». В этот период «высветились», получили свое весьма ощутимое выражение основы отечественного правового мировосприятия: формальность и процедурность были отданы на откуп (квазиюридической?!) стихии, установки и стереотипы национальной ментальности продуцировали и «революционную законность», и «революционную целесообразность», отождествляя (по крайней мере, слабо различая) последние. Революционная целесообразность - это, прежде всего, деятельность карательных органов и отказ от суда. «Для нас нет никакой принципиальной разницы между судом и расправой. Либеральная болтовня, либеральная глупость говорить, что расправа - это одно, а суд - это другое», - утверждал Н. Крыленко.Конечно, В.И. Ленин, руководствуясь здравым смыслом и соображениями политической целесообразности, вполне объяснимым (для фактического главы государства) стремлением преодолеть в государственном строительстве известный анархизм и неорганизованность первых лет, смягчает жесткость антиправовых, точнее, антинорматив- ных (читай, антигосударственных) установок. Вполне очевидно, что, начиная с 20-го года, непревзойденный тактик революции пытается пройти по самому краю национального государственно-правового духа, совместить устоявшиеся нормативы русского мировидения со стандартными (идеологическими) марксистскими схемами: культ государства и порядка, патриархальность и веру в «крепкого» правителя с требованиями построения идеального бесклассового общества, отсутствие уважения к закону и свободе личности, «врожденный» деспотизм и догматизм в личных и общественных отношениях с требованиями завоевания пролетариатом своей политической диктатуры, коллективизм с жестким централизмом и единомыслием и т.д. Марксистским теоретикам хорошо известны «шатания» и явная неоднозначность последних ленинских работ.Национальная юридическая и политическая мысль постепенно возвращалась на «круги своя»: признается необходимость сохранения права, хотя бы в качестве формы, из марксизма в его сугубо национальном прочтении «исчезают» положения, отталкивающие от него профессиональных юристов и вышедших из юридической среды философов и социологов.Тем не менее, октябрьский переворот дал полный выход (выхлоп!) стихии отечественного мироощущения, выражающего образ и способ группового юридического мышления, породил соответствующие народному видению социальноправовой и политической реальности властные органы, заполнил их соответствующим «человеческим материалом». Так, в 1922 г. участники Московского губернского съезда деятелей юстиции сделали вывод, что за четыре года они «создали целую школу и тысячи своих пролетарских правоведов, доселе не имевших понятия о юридических науках и даже малограмотных». Эти представители ранее «молчавшего большинства» великолепно продолжили многие традиции своих «интеллектуальных» предшественников, представителей свергнутого (как тогда казалось) режима. Ранее же знакомое отношение к человеку и праву видно из многих выступлений. Например, по мнению А. Сольца, « есть законы плохие и есть законы хорошие... Хороший закон надо исполнять, а плохой... не исполнять... Горжусь тем, что в этом вопросе никто не может упрекнуть ни прокурорский надзор, ни судебные органы - в том, что они берут на себя смелость исправлять законы или берут на себя смелость истолковывать их по-своему. Они делают то, что им приказал рабочий класс и партия, и больше от них требовать нельзя... И поменьше юристов». Национальное (теперь советское!) правопонимание приобретает партийно-классовое обоснование. « Советское социалистическое право есть совокупность правил поведения (норм), установленных или санкционированных социалистическим государством и выражающих волю рабочего класса и всех трудящихся, правил поведения, применение которых обеспечивается принудительной силой социалистического государства...», - подытоживает А.Я. Вышинский и, тем самым, надолго ставит точку в изрядно поднадоевших в 20-е годы спорах о сущности и природе права. Однако вряд ли можно согласиться, например, с Г.В. Мальцевым, утверждающим, что « таким образом в 1938 г. в советской юридической науке произошла смена правовой парадигмы, что стало возможным в условиях особой политической ситуации того времени, в силу жесткой диктатуры всевластия Сталина». Эта «новая» парадигма, элиминирующая индивидуалистический подход как способ объяснения феномена общественного роста, а с другой стороны, инициирующая многие начинания и определяющая судьбу многих «начинателей», сопутствовала (и скорее всего не исчезла и сейчас) всей (а особенно имперской) отечественной истории. По большому счету (несмотря на многочисленные попытки инородных влияний, разнообразные заимствования и идеологические маневры власти), российский политико-правовой дискурс всегда остается замкнутым в структурах и содержании национального менталитета.Закрытая (в данном случае политико-правовая), само- изолированная система оказывается неспособной (следуя принципу положительной обратной связи) усваивать какие-либо внешние воздействия, будь то марксизм в своем первозданном виде или ведущий свою «родословную» отstatus libertatis, принципа неподопечности индивида, примата индивидуальности над любыми [13]политическими и социальными институтами либерализм. Подобные системы не могут находиться в постоянном изменении: флуктуации, случайные отклонения значений величин от их средних показателей (показатель хаоса в системе) не бывают настолько сильными, чтобы привести к так называемому необратимому развитию всей системы, когда прежняя конструкция либо качественно изменяется, либо вообще разрушается. Даже такой переломный момент в социально-государственной жизни, каким по определению и должна быть подлинная революция, в итоге не порождает характеризующуюся принципиальной непредсказуемостью зону бифуркации в развитии отечественных политических и правовых учений. Возникает, как известно, лишь весьма кратковременный период «разброда и шатаний», завершающийся полной и окончательной победой по-настоящему национальных доктрин.Здесь уместно вспомнить хорошо известные замечания Карла Поппера об обществах «закрытого» типа. Критикуя идеальное государство Платона, античную утопическую традицию (которую Поппер завершает марксизмом), он на самом деле стремится досконально рассмотреть сущность и природу любого тоталитаризма (представляющего «закрытый» социальный порядок). «... Сила и древних, и новых тоталитарных движений - как бы плохо мы ни относились к ним - основана на том, что они пытаются ответить на вполне реальную социальную потребность». Не только в свое время Платон, но и российские деятели конца XIX-начала ХХ в. - от гуманистически мыслящих представителей многострадальной intelligentsia до крайних радикалов всех «мастей», включая, естественно, и пришедших к власти большевиков - «с глубочайшим социологическим прозрением обнаружил(и), что его современники страдали от жесточайшего социального напряжения...».На доктринальном уровне (а впрочем, и не только на нем) советские правоведы уже к началу 30-х годов отлично «снимают» это напряжение: теоретический монизм, сулящий национальному режиму «божественное благо» покоя и процветания, окончательно укореняется в отечественной политической и правовой жизни, сменяя чуждый отечественному миру критический рационализм, позволяющий осуществлять «контроль разума» за принятием политических и иных решений.Видение реальности сквозь призму закономерностей ее самоорганизации позволяет проследить и отметить определенную содержательную связь, логику преемственности и в то же время момент развития в организации собственного социально-правового пространства, правоотношений, юридической и государственной идеологии, в осмыслении идеалов свободы и справедливости. Национальная мироорганизация по неписаным, сгруппированным и выраженным в архетипических социокультурных символах основам миропорядка обеспечивает возможность самоидентификации событий отечественной правовой истории, позволяет распознавать в спонтанном разнообразии повседневности общие универсальные алгоритмы саморазвития, самоструктурирования, предполагающие соответствующую смысловую окраску, содержание и характер проявлений «национального правового и политического гения», В рамках подобного понимания ничто из действительно отмеченного нашей «печатью» не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда, но проявляется в новых (часто причудливых) формах бытия. Так, точно подметил Я. Грей: «Признав Россию своей страной, Сталин вобрал в себя взгляды и обычаи москвичей ...».Непредвзятое исследование специфики отечественных правовых доктрин демонстрирует явную склонность (именно склонность) российской, в целом евразийской социокультурной модели к ментальности восточного типа, характеризующейся традиционализмом, слабой восприимчивостью и сильной настороженностью (до последнего времени) к заимствованному опыту, чуждостью к безграничному рационализму и т.д. Данные признаки отличают досоветское, советское (возможно, время покажет, что и постсоветское) развитие российской правовой науки. Справедливости ради, конечно, следует отметить, что начиная с середины 50-х годов в теории советского права делается попытка развернуть полемику между приверженцами официального правопонимания и сторонниками его расширения или пересмотра. Однако эти «дискуссии обходили самое главное национальные основы правопонимания, дело сводилось к столкновению между «узким», «норма- тивистским» и «широким» подходом к праву».Вполне закономерно и то, что дискуссия о понятии права в советской юридической литературе практически не выходила за рамки позитивистского дискурса. Юридическая мысль как всегда вращалась в привычном круге идей, в целом отражающих миропонимание отечественной интеллектуальной элиты. Так, уже в 1971 г. профессор С.С. Алексеев, отстаивая концепцию государства социалистической законности против буржуазной теории правового государства, защищал традиционное для российского дискурса правопонимание. « В научном отношении эта теория несостоятельна потому, что право по своей природе таково, что не может стоять над государством. К тому же совершенно необъяснимы по природе и неопределенны по содержанию те «абсолютные правовые принципы и начала»... которые якобы должны стоять над государством, связывать его... Буржуазная теория «правового государства» - лживая и фальшивая теория». Единство политико-правового логоса (поддерживаемое целенаправленной государственной политикой) и стремление к упрощенным, весьма ограниченным по своему теоретико-методологическому потенциалу трактовкам сущности права и государства, отсутствие подлинной научной конкуренции способствовали консервации, сохранению национального стиля юридического мышления, а в итоге - исторически обусловленной правовой и политической парадигмы. Таким образом, проблема поиска новых определений и подходов в условиях безраздельного влияния застоявшихся до «привычности» рациональных и чувственных воззрений, умонастроений интеллектуального меньшинства, к тому же и напрочь лишенного права на самоопределение концептуальных и идеологических ориентиров и направлений в собственных исследованиях (все так же обремененного ранее отмеченной культурой единения), еще к началу 90-х годов остается открытой.Однако именно в это время «дает о себе знать» достаточно известный в развивающейся последние два десятилетия ХХ в. (преимущественно в западной науке) теории социальной энтропии парадокс: последовательная и успешная борьба со всякого рода случайностями, отклонениями (флуктуациями) действительно приводит (и в этом мы убедились на собственном опыте) к закрытию, изоляции системы и, как следствие, к росту устойчивости и равновесности, но, с другой стороны, наблюдается и обратная закономерность (законосообразность) - чем более успешна борьба с энтропией, тем быстрее система приближается к энтропийному финалу; чем жестче порядок, тем ближе хаос, распад системы. Последнее прекрасно просматривается с 1991 г., когда СССР прекратил существовать как «геополитическая реальность», а Россия стояла на пороге очередной в ее долгой истории вестернизации и либерального реформирования.Общая ситуация естественным образом повлияла и на развитие отечественных политико-правовых учений. Хаос реформаторских лет оказался весьма конструктивным, так как выступил подлинным носителем информационных новаций, проводником внешних воздействий и «провокатором» невиданных советским правоведением ино-родных (-странных) заимствований. Российская юридическая и политическая наука начинает развиваться в условиях постсоветской действительности. Период, названный большинством отечественных обществоведов переходным, характеризуется нестабильной правовой ситуацией, то и дело меняющимися курсами государственного и общественного развития: от смешанной советско- президентской республики к «чистым» формам президентского авторитаризма, от шоковой экономической и политической терапии, быстро породивших олигархическийкапитализм, к капитализму бюрократическому (образца2000 г.).Юридическое (интеллектуальное) сообщество, на какое-то время вдруг оказавшееся предоставленным самому себе (редкий для страны случай), начинает осваивать российское посткоммунистическое пространство - «идейную и институциональную смесь» между более чем реальным прошлым и настоящим и весьма иллюзорным будущим. В истории национальных политико-правовых идей в начале 90-х наступает поисковый этап развития, характеризующийся противоречивым смешением токов, идущих от разных юридических парадигм, разнополярных стилей правового мышления. Скорее всего, именно этим была обусловлена возникшая за короткий срок необычайная для российской гуманитарии разнородность политико-правовых знаний, их релятивизация, иногда даже доходящая до крайних форм методологического и гносеологического анархизма. Конечно, нельзя не отметить, что сложившаяся ситуация, попытка общего «сдвига» отечественного менталитета (правового, политического, экономического и др.) в сторону позитивного восприятия постиндустриальной либерализации, глобализации и рынка, обнажает колоссальные проблемы, в том числе и в области государственного строительства, является чрезвычайно благоприятной для новационного методологического поиска, прекрасно стимулирует последний. Современное состояние юриспруденции характеризуется не просто освоением широкого спектра современных правовых теорий, но и стремлением к созданию максимально приближенных, во-первых, к собственной, российской социокультурной специфике, а во-вторых, к конкретным особенностям текущего момента развития страны объяснительным моделям и концепциям. «Золотым веком юриспруденции» назвал настоящий момент развития правовой науки академик В.Н. К��дрявцев102. Последние десять лет (и это просматривается хотя бы по тематике работ, посвященных вопросам общей теории права и государства) идет работа по созданию особого мировоззренческого и методологического синтеза, базирующегося на выработке общих принципов понимания национальной юридико-политической реальности, а также на осмыслении соотношения, соизмеримости и взаимодополни- тельности различных методологических и общетеоретических подходов к исследованию последней.Магистральное направление постсоциалистического (реформаторского) правового дискурса в обнаружении смыслов российского правового бытия проходит через область господства все тех же проблем политической и правовой рефлексии, в конечном счете, как и прежде, связанных со столкновением Нашего и Другого государственноюридического опыта. Эвристическая значимость переноса основных концепций и направлений российской юриспруденции в плоскость диалога культур в общеметодологическом плане прекрасно обоснована еще М. Бахтиным: « Мы ставим чужой культуре вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем в ней ответа на эти наши вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны, новые смысловые глубины. Без своих вопросов нельзя творчески понять ничего другого и чужого (но, конечно, вопросов серьезных, подлинных). При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются». Сравнительный анализ здесь подобен дыханию: естественен и незаметен, но только лишь до малейшей его остановки. И в этом плане вряд ли можно согласиться, например, с В.М. Сырых, утверждающим, что хотя « вариационный характер общей теории права некоторыми российскими правоведами оценивается как благо, как реальная возможность расширить и углубить имеющиеся представления о праве, его закономерностях», но « в действительности многообразие теорий права, плюрализм в понимании и оценке российскими правоведами ее предмета, системы закономерностей возникновения и функ??ионирования права имеет больше негативных, чем позитивных сторон. В отличие от Януса, истина не может быть многоликой. Ее постижение сложный, диалектически противоречивый акт познания, допускающий существование не только плодоносных теорий, но и пустоцветов. Поэтому наблюдаемое ныне многообразие теорий права есть объективный факт, свидетельствующий о сравнительно невысоком уровне теоретических представлений российских правоведов о праве, его закономерностях...». Как все-таки нам дорог, близок и понятен «спасительный» монизм!Скорее, на этом пути современное отечественное правоведение подстерегает другая опасность. Так, А.И. Овчинников безусловно прав, когда утверждает, чтоОднако на рубеже ХХ и XXI вв. в работах многих западных исследователей « говорится и о необходимости преодоления индивидуализма, о недостаточности «правовой справедливости», об ограничении свободы индивида интересами общества и государства. Да и само «гражданское общество» (а этот термин употребляется все реже) понимается зачастую не совсем так, как в России. Может быть, стоит обратить на все это внимание сторонникам либертарно-индивидуалистических идей». В современном юридическом научном дискурсе обнаруживаются (и это, несомненно, позитивный показатель развития отечественной гуманитарной мысли) различные констатации, оценки и подходы. Так, стремясь уравновесить одностороннюю, как бы ото??ванную от национальных ментально-правовых оснований позицию С.С. Алексеева, который в условиях самобытной российской социально-правовой реальности явно гипертрофирует значение индивидуалистических политико-правовых ценностей, соответственно, гиперболизирует роль и значение частного права в регулировании общественных отношений и делает весьма поспешный вывод о необходимости отказа от таких, например фундаментальных принципов построения правовой системы, как ведущая роль конституционного (публичного) права, о придании Гражданскому кодексу функции своего рода конституции гражданского общества, Ю.А. Тихомиров пишет, что в нынешних условиях «[31] предстоит по-новому осмыслить понятие публичности в обществе, не сводя его к обеспечению государственных интересов. Это - общие интересы людей как разного рода сообществ, объединений (политических, профессиональных и др.), это - объективированные условия нормального существования и деятельности людей, их организаций, предприятий, общества в целом, это - коллективная самоорганизация и саморегулирование, самоуправление». Панораму воззрений и идей, вызванных освоением современным отечественным политико-юридическим сознанием вечной дилеммы общее частное, можно, конечно, продолжать бесконечно долго, тем более что проблема, в общем, упирается в сквозные для истории страны мотивы общинности, соборности в сочетании с якобы (по этому вопросу единого мнения нет) постоянно нарастающей (от эпохи к эпохе) этатизацией национального социально- экономического пространства, она суть проблема ментальная и поэтому имеет конкретный смысл только в культурно-историческом, нравственном измерениях общества.Однако российский политико-правовой дискурс в конечном счете решение любых актуальных проблем маркирует тем или иным типом правопонимания. Вне зависимости от сформулированных позиций и подходов, вызванных правовой рефлексией представителей юридического сообщества, сторонников различных направлений современного правоведения, их интеллектуальные изыскания основаны на представлении права в качестве предельного основания всей юридической реальности. Не вступая в полемику с адептами созвучных или принципиально противоположных концепций, можно эксплицировать общее состояние практики обсуждения и обоснования природы и существования (осуществления) права.Многообразие определений и подходов на самом деле кажущееся, а группируются они вокруг двух, явно различимых как в теории, так и в истории правовых учений позиций - известных (но не единственных!) аттракторов саморазвития (мировых) философско-правовых традиций - юридической (естественноправовое, либертарное направление) и легистской (позитивистское направление). Каждое направление, несомненно, выверено столетиями, верифицируемо и фальсифицируемо, открыто для критики, является своевременным продуктом нелинейного (флук- туационного) развития многих рациональных и иррациональных элементов цивилизации как самовоспроизводя- гцейся системы, зафиксировано в механизме долговременной памяти Интеллектуального меньшинства (что прекрасно «вычитывается» из гуманитарного наследия предков) и нашло достаточное (скрытое или открыто декларируемое) отражение в политико-правовом опыте, юридической практике в разные исторические периоды и у различных народов. Трансляция естественноправовых и позитивистских теорий, конечно, не сводится к примитивной, механической передаче базовых концептов от поколения к поколению, но, сохраняя фундаментальные положения, тем не менее обнаруживает постоянную склонность к модернизации как реакцию на культурные формообразования политического, религиозного, экономического характера. Так, существенно развивающая и обогащающая естественно-правовую традицию либертарная теория права в настоящее время идет по пути создания собственной юридической догматики, так как только развернутая до уровня догматики философия права приобретает качество законченной теории. При этом либертарная доктрина не может « просто заимствовать позитивистскую догматику, ибо последняя есть эмпирическая интерпретация принципиально иного понятия... либертарный подход развивается наряду с достаточно устойчивыми в отечественном правовом дискурсе альтернативными позициями». Например, рассуждая о «жизни» закона в современном обществе, Ю.А. Тихомиров недвусмысленно замечает, В свете поиска оптимальных моделей развития российской государственности в XXI в. в общий поисковый контекст хорошо вписывается концепция В.Н. Синюкова, пытающегося представить некоторую «третью силу» и тем самым указать выход из уже порядком поднадоевшей читателю либертарно-позитивистской коллизии. Возрождая, по сути, философию почвенничества в постсоветской юридической науке, В.Н. Синюков неизбежно лавирует между критикой данных «вестернизированных» доктрин. «Нарастает глубокий раскол позитивного права и жизни. Наше право все более вырождается в наукообразное законодательство - замкнутое и не понятное обществу». «На пороге XXI столетия соревнование естественно-правовой и позитивистской школ не может выступать в качестве главного источника фундаментальной правовой методологии. Это обстоятельство не учитывают авторы, стремящиеся «преодолеть недостатки» классических теорий, синтезировать их, «развить дальше».Очевидно, что с точки зрения общего развития отечественного правового дискурса создалась действительно уникальная ситуация: сформировавшаяся «идеальнаяре- чевая ситуация» (Ю. Хабермас) обеспечивает относительную свободу субъектов коммуникации от внешних, внена- учных воздействий, когда аргументы и контраргументы в концептуальном отношении уравновешивают друг друга, а отмеченный выше межкультурный (внешний) дискурсивно-практический диалог, в свою очередь, неизбежно инициирует диалог носителей разных теоретико-методологических (программных) установок в рамках одной юридической реальности. Последний мыслится и как основное средство соорганизации имеющих место разнонаправленных и, соответственно, отличающихся по ценностным приоритетам взглядов, и как единственное приемлемое (в духе искомой на рубеже тысячелетий толерантности) средство современной правовой и политической деятельности, надежное «лекарство» против застарелой болезни идеократии.В подобном ракурсе можно точно так же, как и пределы развития тех или иных общественных и государственных институтов, форм и систем. « Опыт любого момента имеет свой горизонт... К опыту каждого человека может быть добавлен опыт других людей, живущих в его время или живших прежде, и таким образом общий мир опыта, больший, чем мир собственных наблюдений одного человека, может быть пережит каждым человеком. Однако каким бы обширным ни был общий мир, у него также есть свой горизонт; и на этом горизонте всегда появляется новый опыт...». Вероятно, в данном направлении, по пути выявления цивилизационных пределов собственного государственно-правового опыта, впрочем, как и устойчивых мнемонических структур российского юридико-политического дискурса, предстоит двигаться отечественной гуманитарии.Пока же основные тенденции развития политико-правового дискурса на рубеже веков могут быть представлены достаточно схематично:Во второй половине 90-х годов в результате перехода от идеократической модели национальной юридической науки к ее поли(амби-)валентному бытию устанавливается дискурсивный консенсус, основанный на относительной неустойчивости, открытости системы взглядов, концепций, теорий. Идеологическая ангажированность и политические фобии постепенно уступают м��сто согласованию позиций, основанному на профессиональной компетентности, толерантности и интеллектуальной честности. « Свободным является общество, в котором все традиции имеют равные права и равный доступ к центрам власти... установить равноправие традиций не только справедливо, но и в высшей степени полезно», - удачно заметил Пол Фейер- абенд в работе с весьма характерным названием «Наука в свободном обществе».Межкультурный диалог, столкновение традиций, сложная игра правовых и политических заимствований и «преемственностей», отсутствие единой доктрины развития отечественного государства и права в XXI в., очевидно, поддерживают «дуэль» аргументов, являющихся скорее продуктом саморазвития (самовоспроизводства) российской цивилизации, чем неким результатом «чистого» правового мышления исследователей. Постепенное преодоление ограниченности юридической науки, компилятивности и изолированности ведет к обретению теоретической самости нашего государственно-правового знания, инициирует неподдельный интерес фундаментального правоведения к философским, методологическим и научным достижениям ХХ в.Затянувшаяся « акинезия » (нарушение двигательной функции) и заидеологизированные ориентиры отечественной юридической науки привели ее к утрате смысловых связей с национальными политическими и правовыми практиками, спецификой социального уклада и, как следствие, значительно подорвали необходимый для дальнейшего значимого развития методологический ресурс. Поэтому в современной познавательной ситуации поиск методологий, позволяющих действительно обновить концептуальный аппарат и методы политико-правовых исследований соразмерно целям и задачам развития страны в условиях кризиса законности и правопорядка, в итоге и задает перспективы, определяет наметившийся парадигмалъный сдвиг российской юриспруденции.Развитие правовой науки инициирует процесс ассимиляции в ней новых эмпирических объектов и знаний, формирующихся в ходе постоянного развития национальной государственно-правовой действительности, что и предполагает не только методологическое обновление юридического познания, но и необходимое ему предшествующее совершенствование (пересмотр) самих оснований данной научной деятельности. Речь идет о теоретических процедурах, правилах, с помощью которых в науку вводятся новые теоретические знания. Именно в основании правовой науки формируются критерии оценки получаемых результатов, определяются предметы и объекты изучения, задается юридическая онтология.В современном отечественном политико-правовом дискурсе следует отметить и положительные, с точки зрения сохранения фундаментальности правовых исследований, явления. Многие работы последних лет (С.С. Алексеева, П.П. Баранова, В.А. Бачинина, Л.А. Лукашевой, Л.С. Мамута, В.С. Нерсесянца, А.И. Овчинникова, В.П. Сальникова, В.Н. Синюкова, В.М. Сырых и др.) не ограничиваются анализом тех или иных феноменов из области социально-правового опыта, т.е. не сводят онтологические представления о явлениях до класссического натуралистического вопроса: «Что же это на самом деле?», но стремятся к распредмечиванию соответствующих представлений и понятий, в которых эти феномены фиксируются и тем самым отвечают на другой вопрос: «Как следует это мыслить?». Это особенно показательно и значимо в контексте уже отмеченного выше компаративистского (диалогического) пространства, учитывая, « что формулировка опыта, содержащегося в пределах интеллектуального горизонта эпохи и общества, определяется не столько событиями и желаниями людей, сколько базовыми понятиями, которыми они располагают для анализа и описания своих переживаний ради собственного понимания... Каждое общество встречает новую идею, располагая своими собственными понятиями, своим собственным молчаливо подразумеваемым, фундаментальным способом видения; другими словами, своими собственными вопросами, своим особым любопытством». Разворачивание теоретического слоя в государственно-правовой сфере, таким образом, пробуждает далеко не праздный интерес к проблеме правового мышления, свойственного отечественному дискурсивному пространству (юридической науке и практике).Развитие российской политико-правовой мысли 90-х годов, несомненно, переживает период становления «малопонятного» для данного типа традиционных цивилизаций и, в принципе, крайне редко в них встречаемого открытого «дискурсивного сообщества» (М. Фуко), по природе своей свободного от всякого рода предрассудков и корпоративных ангажементов (насколько это вообще возможно для коммуникативной практики обсуждения и обоснования таких социальных абсолютов, каковыми являются право и государство). Наверное, методолог М. Фуко назвал бы подобную стадию антидоктриналъной, так как, по его мнению, именно доктрина, стремление к утверждению которой все-таки характерно (по национальной инерции) для некоторых современных исследователей, « связывает индивидов с некоторыми вполне определенными типами высказываний и тем самым накладывает запрет на все остальные, стремится к распространению, и отдельные индивиды, число которых может быть сколь угодно большим, определяют свою сопричастность как раз через обобществление одного и того же корпуса дискурсов». определенном типе цивилизаций эти архаические образы и идеи оказывали различное влияние на поведенческую сферу и характер народа, переживались по-разному (быстро или медленно), были подвержены изменениям с той или иной степенью интенсивности и в результате привели к разным государственно-правовым последствиям. Причин этому, конечно, много: от географического и даже климатического положения социума (Ш. Л. Монтескье) до уровня его участия, характера и роли в мировом коммуникационном пространстве.Например, в древнерусской традиции одним из приоритетных источников, оказавших впоследствии огромное влияние на устойчивость и трансляцию национального политического и социально-правового опыта, была языческая религия. Еще в рамках дохристианских верований, ценностей и ритуалов возникает достаточно стихийно (интуитивно) свойственный российской правовой действительности, конкретизирующийся в ее дальнейшем развитии понятийный ряд: «Правда», «Кривда», «суд», «ряд», «Правь» и др. Причем «Правь» - это одна из трех (Явь, Навь) древнерусских субстанций мира, означающая истину или законы (заметьте, какая синонимия!) и управляющая именно реальным миром (Явью, а не Навью - миром потусторонним).Надо сказать, что религиозной жизни древних русов как уникальному этнокультурному феномену и источнику национальной (в том числе и государственно-правовой) самобытности не было уделено достаточного внимания в отечественной юридической литературе (исключение составляют работы по мифологии А.П. Семитко и некоторых других авторов), а ведь религия в жизни древних славян значила много, и оставлять ее в тени - значит обрекать себя на непонимание существенных черт отечественного архаического менталитета. Более того, это значит не понимать многого и в настоящем, ибо даже современные юридические тексты довольно часто несут отпечаток этих « примитивных» (с позиций современного человека) представлений.В отличие от греков и римлян, традиционно считающихся (в западном мире) носителями высокой правовой культуры, древние русы не наделяли своих богов антропоморфными качествами. Они не переносили на них своих человеческих черт: боги не женились, не совершали преступлений, не судились, не хитрили и т.п. Славянские божества были скорее символами явлений природы, мифология носила в основном аграрно-природный характер. Отсюда и кажущаяся социальная инфантильность древнерусского человека, который действительно оказался напрочь лишенным конкретно-нормативных мифологических моделей, в некотором роде «предправовых (мифических) прецедентов», свойственных, например, древнегреческому архаическому сознанию. Отождествление же истины и закона в образе «Прави» (устойчивом архетипе отечественной правовой культуры), естественно, исключала из русской мифологии весы - важный и необходимый символ предправа, характерный для ранней мифологии большинства западноевропейских народов и способствующий внедрению в жизнь «гибких» регулятивных начал, через осознание индивидами Следует остановиться и еще на одной важной особенности, характеризующей языческую Русь: русы не считали себя «изделиями» Бога, его вещами, но мыслили себя его потомками. Поэтому характер взаимоотношений между древними славянами и богами был совсем иной: они не унижались перед своим пращуром, а, осознавая явное родство, мыслили себя единым целым. Это была особая «жизненная тотальность» (чем, видимо, отчасти и объясняется отмеченная выше нормативно-социальная «размытость», свойственная жизненному миру древнерусского человека: способ упорядоченности и регуляции отношений был принципиально иным, чем в западных этносах, а именно, через стремление к единению, «собору» социальных, кровнородственных, природных и потусторонних сил, норм, ценностей и т.п.). И это еще одна важная черта отечественного догосудар- ственного менталитета - оформленность (уже на достаточно ранней стадии развития этнического самосознания) и устойчивость патриархально-соборных основ восприятия, понимания и оценки окружающей действительности.Обратимся к государственному периоду. Здесь следует выделить две позиции, а именно мнения С.М. Соловьева и Л.Н. Гумилева.Так, Соловьев рассматривает развитие Российского государства как единый исторический процесс, который можно и нужно дробить на множество эпох: все периоды отечественной истории сохраняют преемственность, и никакие, даже самые важные исторические события не смогли прервать «естественную нить событий, приведших к возникновению Российского государства», которое, судя по приведенной историком периодизации, возникло не ранее XIV в.В отличие от С.М. Соловьева, Л.Н. Гумилев в своей работе «От Руси до России» проводит мысль о том, что Древне-русское и Российское государство - это два разных политических образования, хотя территория, на которой они существовали, во многом совпадает. Но в этой связи самым интересным и важным (в контексте нашей работы) будет следующее утверждение: государство Древняя Русь - это неудавшееся Российское государство.Не вдаваясь в подробности данной научной дискуссии, отметим только, что Л.Н. Гумилев полагает, что в результате нашествия степных племен Древняя Русь, как уникальное образование, обладающее неповторимыми юридико-политическими и социальными характеристиками, разрушилась. На ее месте позднее возникло Российское (Московское) государство.Эта точка зрения (по многим причинам) нашла поддержку только у некоторых отечественных исследователей. Однако достаточно обстоятельно рассматривалась западными историками государства и права. Например, Э. Аннерс утверждает, что « русское государственное устройство, которое стало развиваться сначала со времен Великого Киевского княжества... однако, было прервано в эпоху позднего Средневековья завоеванием, а затем установившимся более чем на два века (1240-1480) игом татар». Более того, по мнению шведского ученого, « это событие привело к серьезной дезорганизации общества; кроме всего прочего, оно отразилось на распаде правовой системы страны... Татары уничтожили систему правового регулирования социального порядка». Заметим, что хотя подобное мнение по многим своим параметрам является далеко не бесспорным (в частности по отношению к уместности использования термина «иго» для обозначения монгольского влияния на Русь в рассматриваемый период), однако с позиций нашего исследования достаточно полезным. Последнее наглядно проявляется в ответе на вопрос: действительно ли исчезла древнерусская система правового регулирования или все же ее основные, базовые элементы сохранились и были «встроены» в ткань новой государственной формы Московского царства?Рассмотрение данного вопроса явно коррелирует с проблемой признания устойчивости национального правового мировидения, сохранения основ российского юридического менталитета, его проявлений и структурных элементов даже в условиях упадка, разрушения Древнерусского государства. Однако говорить об абсолютном «стирании», исчезновении сформировавшихся (естественно) политического мира, системы правового регулированияДанное положение (повторимся) имеет огромную теоретико-познавательную ценность, так как позволяет обосновать единение политически и идеологически разъединенных (часто явно искусственно) и нередко противопоставлявшихся этапов правовой истории России, ее источников, институтов и механизмов.Самодержавие, т.е. формирование сильного и достаточно авторитетного, обладающего «силой власти» центра, стоящего часто вне («мелочной») политической борьбы, считающегося легальным, легитимным и (на уровне коллективных представлений) неприкосновенным, является главной характерной особенностью политического и правового менталитета Московского государства.В отечественной истории вообще и в истории государства и права в частности исследователи традиционно фокусировали свое внимание на эпохе петровских и некоторых допетровских преобразований, достаточно часто и необоснованно оставляя в тени важные предшествующие этапы. Такой акцент как теоретически, так и методологически обеднял, даже искажал представления современников о российском правопонимании и правочувствовании, так как именно богатый событиями допетровский период раскрывает истоки собственно национального политико-правового потенциала, эксплицирует отечественные государственные и юридические ценности, установки и аттитюды, стереотипы в «чистом» виде, лишенном каких-либо (грубых) заимствований. Это естественно сложившийся, уникальный и оригинальный национальный юридический мир, с собственной символикой и структурой регулятивной системы, специфическим сочетанием нормативных и ненормативных регуляторов и имманентными формами выражения.Именно в это внешне очень спокойное время на самом деле идет напряженная работа национального духа, формируется (возможно, пока еще схематично) собственная правовая система, которая, как неосознанная, до конца не отрефлексированная юридическая традиция, по мнению автора, оказывает на современность гораздо большее влияние, чем многие последующие экономико-правовые преобразования.В этой связи сформулируем следующие положения:- Однако Г.В. Швеков писал, что влияние византийских законов на отечественное право все же происходило, но не в порядке прямого восприятия, а главным образом через посредство древнерусских церковных законов - Номоканона, Кормчей Книги. Заимствуемые правовые акты содержательно перерабатывались и приспосабливались к русскому обычному, а затем и княжескому праву.Следует отметить и еще один исторический источник формирования отечественного юридического менталитета: развитие, наполнение содержанием и смыслом основных структур российской правовой ментальности происходило в условиях отсутствия должной политической и юридической коммуникации (духовной после падения Константинополя замкнутости), что также способствовало возникновению и консервации множества патриархально-патерналистских и мессианских начал (традиций, установок, институтов) в правовой культуре российского общества.Только в полной мере учитывая вышеназванные (впрочем, как и иные) обстоятельства, можно подойти к адекватному пониманию всего комплекса причин и предпосылок, позволяющих объяснить природу национальной правовой системы, примерно с XV-XVI вв. Так, западные историки утверждают о неком радикальном повороте в генезисе отечественного права, когда «уровень права Древнерусского государства в целом соответствовал уровню правового развития Англии и Скандинавии того времени» (по утверждению все того же Аннерса), а « правовая система России в XIV- XV вв. уже представляет собой разительный контраст с государственным законодательством Западной Европы... Даже когда царь Алексей Михайлович издал в 1649 году свое Уложение, стало ясно, насколько значительно русская техника законодательства отставала от западноевропейской ». Подобные выводы представляются, мягко говоря, недостаточно обоснованными, более того, противоречащими фактам из истории западноевропейской философско- правовой мысли. Авторитетные европейские ученые XVIII и XIX вв. признавали, что Соборное Уложение именно по уровню законодательной техники превосходило многие западноевропейские кодификации. Оно было издано на немецком, французском, латинском и датском языках. « В 1777 г. Вольтер пишет, что получил немецкий перевод российского Свода Законов и начал переводить его на язык «варваров-французов». Французскую юриспруденцию Вольтер оценивал как «смешную» и «варварскую», построенную на декреталиях папы и церковных нормах. Вольтер и его коллега даже внесли по 50 луидоров в пользу того, кто составит уголовный код??кс, близкий к русским законам и наиболее пригодный для его страны». Воистину противоречивость эпох, событий, явлений в истории отечественного права и государства неизбежно порождают не менее противоречивые оценки их результатов.Памятуя об оговоренных выше охранительно-консервативных функциях правового менталитета, определяющих самобытное развитие национальной правовой культуры, вряд ли можно серьезно утверждать о безусловном влиянии пусть даже самых значимых в истории страны, внешних обстоятельств (войн, нашествий и т.д.). Наверное, более продуктивным будет поиск ответа через особую национальную рефлексию, обращение к духовному вектору развития российского правопорядка и государственности. Следуя данной исследовательской позиции, обратимся к роли центральной (государственной) власти, ее «архетипической» природе и значимости в процессе формирования юридического менталитета России.Многие парадоксы национальной истории, ее неожиданные повороты не раз демонстрировали следующее: душит» еще в зачаточном состоянии.Именно этот архетипический, по своей сути, фактор является важным методологическим ключом к пониманию и экзегезе многих событий, явлений, феноменов и парадоксов, в той или иной мере связанных с политической историей страны, развитием и функционированием ее правовой и экономической систем.Причины такого не по-гегелевски «простого» снятия гражданского общества в России обычно ищут в традиционно выделяемых исследователями, в целом придерживающимися позиции об изначальном правовом и политическом отставании страны, некой исторической ушербности ее развития, в особенностях генезиса отечественной государственности. Справедливости ради заметим, что их рассуждения не лишены некоторой (вполне соответствующей их сравнительно-европоцентристской методологической позиции) логики и смысла, несомненно, представляют интерес для предмета данной работы:- национальные государства Западной Европы зарождались и развивались при существовании самых разнообразных форм государственно-политического и социального устройства: графства, герцогства, епископии, республики разных видов (города-республики и др.), города-коммуны, «вольные» территории и т.д. Все они находились в разной степени соподчиненности, и население их было связано со своими правителями разной степенью прав и обязанностей. В отечественной же истории со времен Киевской Руси наблюдается явная унификация форм государственного устройства: по сути дела, существует только одна форма - княжества, в каждом из которых главой является князь со своими старшими дружинниками - боярами;- отдельным лицам либо целым социальным группам. Еще В.О. Ключевский отмечал, что « пространство Московского княжества считалось вотчиной его князей, а не государственной территорией: державные права их, составляющие содержание верховной власти, дробились и отчуждались вместе с вотчиной, наравне с хозяйственными статьями». Так, в 1302 г. произошло знаковое событие, важное для утверждения взгляда на землю-удел (государство) как на свою частную собственность: переяславский князь Иван Дмитриевич завещал город Переяславль и волость вместе со всем населением, оброками и ловлями как свое частное владение, «как сундук с добром и платьем» Даниле Московскому. Очевидно здесь то, что значима была не только и не столько земля, города и другие ценности материального порядка, но произошло совершенно другое - задолго до установления «самодержавия и абсолютизма» создаются и постепенно закрепляются в реальной государственной практике, отражаются в массовом политико-правовом сознании прецеденты приватизации отдельными лицами, семьями или родами самой государственной власти. Последняя же, по нашему мнению, неизбежно сопровождается и персонификацией ответственности (перед Богом и потомками своими) за «судьбы Отчизны и простого, «мизинного» люда». Вообще, московские князья уже в XIV-XVI вв. довольно «просто» распоряжались вотчинами бояр, «перебирали» их земли, лишали их отдельных привилегий, отбирали в казну и т.д. Более того, Судебник Ивана III (1497 г.), Ивана Грозного (1550 г.) и даже Соборное Уложение 1649 г. не содержат четкого юридического (легального) определения «поместья» и «вотчины». На ментальном уровне отечественного политико-правового бытия подобная ситуация неизбежно «откликается» возникновением соответствующих юридических ценностей и установок, стереотипов, символов и ритуалов, что, несомненно, сопровождается формированием адекватного ситуации стиля правового мышления как на уровне городского, «интеллектуального» меньшинства (после всего сказанного будет вряд ли корректно называть его политической элитой), так и в рамках народной традиции, представленной «молчаливым большинством» (термин А.Я. Гуревича) соотечественников. И в этом смысле абсолютно точно, «что для российского менталитета власть - это дьявольская сила»39;* Макаренко В.П. Российский политический менталитет // Вопросы философии. 1994. № 1. С. 39.- закономерным финалом, апофеозом и апогеем одновременно стал следующий этап взаимоотношений российского общества и государственной (самодержавной) власти, начавшийся в 1547 г., когда торжественно совершился ритуально-символический по форме, но ментальный по сути и значению «чин венчания» Государя всея Руси Ивана IV на царствие. « Смысл церемонии заключался в том, что Иван IV «венчался» на царствие не сам по себе, а на «брак» со святой «невестой» Русью. Утверждалась следующая иерархия духовно-светского подчинения народа: наверху сам Бог, затем святая пара Иван Васильевич и Русь, которые являются «отцом и матерью» для своих детей-подданных (напомним, по «правде» равных перед ними)». А кто же между ними? Где национальная политическая, экономическая или военная аристократия, «рыцари» и «третье сословие»? Думается, что такой «средней», праводостойной и правосознающей, «скрепляющей» (по выражению Н. Эйдельмана) силы, роль которой на Западе играло, например третье сословие, в России не было, хотя бы уже потому, что она просто не вписывалась в систему координат традиционного российского юридического и политического миропонимания и мирочувствования, не отвечала социально-психологическим установкам большинства россиян. Благодаря же слабой структурированности социума, известной его социально-политической инерции, правовой «размытости» индивида в общинной среде, интересы, «помыслы» целого в России всегда представляла и представляет верховная власть - зовется ли она царской, партийной, президентской или какой-либо еще. В определенный исторический период в России сформировалось весьма специфическое (по сравнениюс имеющимися европейскими аналогами) деспотическое самодержавие, которое в тех или иных формах продержалось вплоть до 1917 г., а если говорить о государственно-правовом режиме, то, возможно, и значительно дольше. И вновь возникает мысль о преемственности государственного устройства через сохранение национального юридико-политического типа на глубинном архетипическом уровне, идентичность которого настолько устойчива, что не может быть «стерта» даже в ходе самых, казалось бы, радикальных преобразований. В итоге, следуя вышеизложенным положениям, российский юридический менталитет еще в допетровскую эпоху и задолго до «прихода» большевиков развивается в условиях господства этатистского принципа отечественной политико-правовой культуры: сильное государство - слабое («негражданское») общество,, Здесь можно вспомнить и такую банальную мысль (политический трюизм), как: положение высших классов, элиты общества всегда является следствием и показателем общего состояния народа.Известное же теоретико-методологическое положение о возможности сопоставления правовой системы с другими, столь же широкими системами - экономической, политической - с целью выявления их специфики и форм взаимодействия как однопорядковых по своему уровню явлений, в рамках традиций генезиса российского государства обосновывается просто и в полной мере.«Общее крепостное состояние сословий» (по замечанию известного юриста, либерала Б.Н. Чичерина) продолжалось, по крайней мере «де-юре», до известного указа императора Петра III от 18 февраля 1762 г. о дворянской вольности. Отечественная политико-правовая история подобного акта еще не знала, хотя содержание его, как хорошо известно, довольно незамысловатое: дворяне были освобождены от обязательной государственной службы. Для России этот документ и последующие за ним екатерининские акты 70- 80-х годов XVIII в., например Жалованная грамота императрицы дворянству, в которой, опять же впервые, были предоставлены правовые гарантии собственности, правда, на свои же земельные владения, по значению своему были Magna Charta Libertatum - ожиданием новой эпохи.Появление первого (даже по весьма жестким вестернизированным юридическим меркам) свободного сословия, субъектов права, с точки зрения западного юридического опыта, европейской правовой и политической традиции, 09 Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1997. С. 357.должно было неизбежно вести к дальнейшему освобождению иных слоев российского населения. И с этих позиций Россия стояла на пороге великого «коперниканского» поворота всего политико-правового уклада - установления формально-правового равенства через преодоление вековой юридической деперсонификации индивида, соборного состояния общества (на фоне традиционной для страны фактической и юридической приватизации и персонификации власти). Подобное признание абсолютной и безусловной ценности права, которое, по мысли реформаторов, необходимо «поднимается» над имущественно-сословными, национально-религиозными качествами личности, признавая тем самым ее самодостаточность в качестве субъекта правовых отношений, в российской истории трудно было бы переоценить, но...Попытка (достаточно успешная в странах западной Европы и США) изменения отечественной юридической и политической систем практически провалилась: дворяне, все же получив ряд «дарованных» привилегий и свобод, тем не менее, так и не превратились в праводостойное (по западным канонам) сословие, поэтому эпоха просвещенного абсолютизма быстро сменяется периодом «антилиберальной реакции», павловским реформаторством (по-другому, обычным наведением порядка в практически разоренной, «распущенной» былыми, часто доведенными до абсурда дворянскими вольностями стране) и николаевской цензурой. С позиций данного исследования важно другое - традиционный российский правовой менталитет «выстоял», проявил неожиданную (для реформаторов) устойчивость, вновь воспроизвел и сохранил содержание своих основных структур.Причина? Скорее всего, их несколько. Во-первых, общементальный фон (фонд), его основные характеристики (устойчивость, фиксация, трансляция и т.д.); во-вторых, сохранение, незыблемость основных инстит??тов, стандартизирующих политико-юридический менталитет. По поводу последнего, активный деятель третьей Государственной Думы и Временного правительства Александр Гучков замечал: « Историческая драма российских реформаторов состояла в том, что они были вынуждены отстаивать монархию против монарха, церковь против церковной иерархии, армию против ее вождей, авторитет правительственной власти против носителя этой власти». Его вывод можно воспринимать и как обозначение важной проблемы воссоздания и реализации в отечественной политико-правовой реальности подлинных ценностей, которым надлежит заменить собой реализацию ценностей мнимых, осуществляемую под видом подлинных. В-третьих, наличие особой «питательной среды»: «апробированного» самой отечественной историей стиля юридического мышления; основных носителей (субъектов) национальных юридических ценностей, установок, символов и ритуалов. К последним, прежде всего, следует отнести российское крестьянство.приобрести необходимые атрибуты гражданского общества и, тем самым, перейти в принципиально иное качественное состояние.Право, понимаемое сторонниками радикального изменения отечественной государственно-юридической жизни исключительно в рамках западной версии, в этом «вестернизационном» процессе было призвано стать значимым элементом культур-национального бытия и прекратить свое существование, как им казалось, в качестве атрибута власти (приказов суверена). В условиях самобытной юридической реальности оно должно было стать нормативной формой выражения свободы посредством принципа формального равенства людей в общественных отношениях. И [38] это в стране, где термин «право» получает признание (и то на уровне властных элит) только в петровскую эпоху, а до этого момента его прекрасно «заменяет» более емкое понятие «правды», включавшее в себя субъективное и объективное право, характерные для уголовного и гражданского права нормы (и представления) справедливости, религиозно-нравственные каноны и т.д. Именно «правда» веками определяла специфику регулирования общественных отношений, идейное содержание государственной власти в России. Например, весьма показательна обязанность царя «держать совет» с Думой, Земскими Соборами, которая должна была исполняться не как результат борьбы населения за ограничение верховной власти, а «во имя обоюдной любви царя и народа»: ведь требование любви было не только давно известно, но и достаточно органично традиционному русскому праву (крестное Целование, договоры «о любви и правде» и др.). Поэтому «Соборы никогда не претендовали на власть (явление с европейской точки зрения совершенно непонятное), а Цари никогда не шли против «мнения Земли>> - явление тоже чисто русского порядка... и все это вместе взятое представляло собою монолит, который нельзя было расколоть никаким цареубийством». Видимо, следует говорить о не- ком специфическом качестве, которое приобрел классический для общей теории государства и права вопрос о взаимной ответственности общества (личности) и государства в отечественном правоментальном пространстве. Известный русский историк права С.В. Пахман писал: «Внимательный глаз открыл бы в нашем обычном праве, быть может, и такие начала, которые свойственны самому развитому юридическому быту».И все же кардинальное изменение, которое совершила (или должна была совершить) правовая реформа в сознании народа, заключалось в том, что право, прежде отождествляемое с божественной волей (олицетворяемой в царской власти) и имеющее сакральный характер «общинной правды» постепенно (возможно, очень медленно) теряло образ «сверхъестественного руководства» и на глубинном уровне умственного и духовного строя народа трансформировалось (или трансформировалось бы) в привычный для населения способ регулирования наиболее важных социальных отношений.Таким образом, правовые и политические реформы даже в своем половинчатом виде, «проектном состоянии» служили источником известной в XIX - начале ХХ в. вестернизации русского права, проводником принадлежащих западной правовой традиции ценностей, стереотипов, установок (аттитюдов) и представлений в недра отечественного юридического менталитета.Однако в России во второй половине XIX - начале ХХ в., в отличие, например, от Франции и Великобритании, сформировалась принципиально иная духовная ситуация: не произошла десакрализация верховной персонифицированной власти, такая, чтобы население видело в ней только гражданский (политический) институт, не были устранены нигилистические настроения большинства населения, изжиты практически повсеместное неверие в закон (в возможность законности и правового порядка в стране), органическая боязнь хаоса при утрате «сильной руки» (свобода в массовом сознании - это стихия, воля). Учитывая жесткую детерминацию российской пр��вовой системы, наличие явных функциональных связей с организацией отечественного государства либеральный идеал правопони- мания и правоприменения пореформенного периода в сознании большинства россиян так и не был сформирован.В итоге альтернативный путь развития страны, связанный с ассимиляцией западных политико-юридических форм и институтов, а следовательно, с сотрясением основ российской правовой культуры и радикальным изменением духовно-этических принципов и аксиом национального правосознания, ломкой отечественного юридического менталитета, уже к 1907-1910 гг. показал свою полную несостоятельность и в итоге был свернут, прекратил свое существование как культурная тенденция, по сути, подтолкнув общество к господству революционной стихии в его стремлении обрести некую исконную почву национального права и государства, дать им собственное «прочтение», интерпретацию цели и задач в свете стремления к размежеванию с западным социально-юридическим дискурсом.Вскрывая проблемы отечественной правовой рефлексии начала ХХ в., следует остановиться и на особенностях российского конституционализма. В пределах отечественного ментального пространства, сложившихся типических инвариантных структур и стереотипов отечественного правового уклада потребность в писаной Конституции, т.е стремление к четким формально-правовым основаниямгосударственности, имела очень слабую укорененность в сознании большинства социальных слоев, и даже те силы, которые объективно подрывали царское самодержавие и способствовали продвижению к иным политическим формам, чаще всего руководствовались не формальными юридическими идеалами (что в полной мере свойственно западному правовому просвещению XVIII-XIX вв.), а материальным идеалом «народного блага»: по сути, им нужна была власть в том же объеме и с теми же способами осуществления, измениться должен был только ее вектор, власть должна была быть «перераспределена» в интересах других (периферийных по отношению к властному центру) общественных групп. Впрочем, это мнение разделяли и российские монархисты. И. Л. Солоневич пишет: «... Народно-Монархическое Движение в «восстановлении монархии» видит не только «восстановление монарха», но и восстановление целой «системы учреждений»... той «системы», где Царю принадлежала бы «сила власти», а народу «сила мнения». Это не может быть достигнуто никакими «писаными законами», никакой «конституцией», ибо и писаные законы, и конституции люди соблюдают только до тех пор, пока у них не хватает сил, что бы их не соблюдать». Таким образом, построение демократической государственности западно-европейского образца в России, характеризующейся в первую очередь адекватной ее принципам и целям правовой системой, всегда так или иначе сводилось к вопросу политического «продавливания», лозунга, увлеченного копирования и даже сиюминутных настроений различных «просвещенных» властителей, но ни в коем случае не увязывалось с эволюцией, особой логикой развития национальной юридической традиции и объективными факторами генезиса отечественного государства.В контексте представленного историко-правового дискурса такие переломные времена, как 90-е годы ХХ в., несомненно оказывают значительно более глубокое влия-ние на формирование юридической ментальности, чем периоды стагнации (застоя). Именно в эпоху реформирования, связанную (что более чем естественно) с разного рода энтропийными тенденциями, массированными инновациями, на различных этапах ломки устоявшихся государственно-правовых форм и институтов, привычных схем (моделей) социально-экономического общения появляются навязчивые иллюзии о возможности быстрого преодоления тянущих в прошлое исторических образцов, изменения долгосрочной памяти общества и формирование на этой основе нового юридического и политического генотипа. Подобные представления обусловлены, прежде всего, сущностью, природой происходящей в стране социальной трансформации: идет формирование новых социальных субъектов, якобы происходит (или ощущается?) распад социалистической правовой реальности, усиливаются тенденции очередной вестернизации национальной юридико-политической системы, а следовательно, должны изменяться основные акценты и ориентиры внутренней и внешней политики государства, намечаться новые принципы диалога человека и общества с властью и т.д.Однако чаще всего все это происходит на уровне публичного (активно декларируемого «реформаторской» властью) дискурса. Постепенно проходящая эйфория первых лет демократических изменений, довольно быстрое разрушение (казалось бы, весьма прочного) антибольшевистского консенсуса обнажают реальное положение дел - скрытый дискурс современного российского реформирования. Обращение к нему даст возможность объективной, всесторонней оценки начавшейся примерно с середины 90-х годов широкой правовой аннигиляции, когда иностранные правовые конструкции, оказавшиеся в чуждом им ментальном универсуме России, начинают весьма активно поглощаться, растворяются в его традиционных установлениях, приводят к различного рода юридическим и политическим мутациям и в итоге превращаются в квазиюридические (провоцирующие правовой нигилизм и скепсис, известное разочарование большинства населения) феномены. Искушение быстрой модернизацией национального мира, охватившее новые политические и юридические элиты начала 90-х, и, соответственно, стремление к такому же скорому практическому (минуя необходимое в подобных случаях всестороннее и непредвзятое теоретическое, научное осмысление) освоению «заемных» правовых и политических институтов, широкомасштабная ассимиляция иных юридических традиций, как показал опыт, не принесли ожидаемых результатов. В этих условиях отечественная политико-правовая сфера просто обречена на поиск предельных оснований собственного бытия, соотнесение последних с меняющимися в стране поколениями, динамичным миром, проблемами и перспективами общецивилизационного развития.3.2. Социокультурная легитимация институтов российской юридической ментальностиМентальность человека создает особое мировидение, которое в свою очередь влияет и на творчество человека. «[28] Человек как разумное и эмоциональное существо не ведет себя автоматически, и все его поступки, от элементарно-бытовых до тончайших выражений в сфере творчества, от участия в социальных движениях до размышления наедине с собой, в огромной степени обусловливаются той системой мировидения, которая присуща данной культуре и стадии общественного развития». Хотя отмеченная ранее деревенская собственногопроцессов в развитии страны, в частности специфика генезиса национального права, не только тормозили генерацию собственных либеральных идей, их институциализацию, но и отторгали любые заимствования последних.Отсюда и три идейно неравновесных направления либерализма в России, и быстрый переход многих либералов (или псевдолибералов) либо на анархистско-революционные позиции, либо в лагерь сторонников безраздельно господствующего в стране охранительно-консервативного (нацонально-патриотического) направления. На теоретическом уровне это выразилось, например, в сложной судьбе доктрины естественного права в России, этой неизбежной спутницы процессов либерализации. «Отвергнув естественное право, мы лишили себя всякого критерия для оценки действующего права», - предупреждал Е.Н. Трубецкой.Доминирование различных видов позитивистской идеологии (в основном в этатистском ее прочтении) и в то же время наличие различного рода анархо-революционных настроений как естественной реакции на позитивацию политической и правовой мысли в стране, амбивалентное юридико-государственное пространство Российской империи просто не могло вместить либеральные ценности и установки: они отрицались и «слева», и «справа», какими бы притягательными и заманчивыми ни казались и какими бы блестящими теоретиками ни ра??рабатывались. Однако ясно и другое: разноименные заряды всегда притягиваются, и в итоге в конце XIX - начале ХХ в. консервативный синдром массового сознания в плане присущих ему ориентиров на внеюридические средства и методы действительно сближается со своим антиподом - революционным синдромом (синдромом «слома», жесткой, радикальной и быстрой модернизации страны). Духовной основой для этого сближения стал все тот же одинаковый набор общераспространенных рациональных и подсознательных, логических и чувственных представлений и установок, выражающих характер и способ группового правового и политического мышления, следствие одинакового, устойчивого отношения к праву как средству решения национальных проблем. В этой связи несомненно прав А. Балицкий - ментальности.Явное преобладание традиционного правопонимания и, как следствие, развитие основных направлений (за редким исключением!) национальной мысли по схеме «философии крайностей», поляризация политического самосознания отечественной интеллигенции явились предпосылками для быстрого усвоения обществом гиперрадикального, революционного (в различных антиправовых его модификациях: от анархизма до большевизма) правосознания. Как это ни парадоксально, но в первой четверти ХХ в. марксизм (по содержанию и форме - западное учение), правда, в весьма утилитарной, ленинской интерпретации, «превратился на российской почве в форму решения национальных задач, стоящих перед Россией в начале ХХ века», выступил формой подспудных процессов, идущих из глубин (нео- трефлексированных, подсознательных слоев) восточнославянской цивилизации.Именно в этот знаменательный для последующего развития страны период в российском политико-правовом менталитете окончательно возобладал, получил свое полное воплощение определенный взгляд на отечественную юридическую действительность: правовая система России всецело детерминирована причинно-функциональными связями с организацией отечественного государства, национального политико-институционального пространства.Заметим (и еще раз обратим на это внимание), что подобные представления в середине - конце XIX в. уже были характерны как для «малой» народной традиции, так и для «великой» письменной, цивилизационной. В контексте традиционной отечественной правовой культуры единения, на фоне разрушенной реально, но явно сохраняющейся (об этом будет сказано далее) на архетипическом уровне представлений населения соборной модели организации властных отношений (« сила власти » Царя и « сила мнения » Земли) и «молчащее большинство» соотечественников, и адепты «великих письменных текстов» удивительным образом «укладываются» (за редким исключением) в общую парадигму государственно-правового видения: вера в разумные мероприятия власти, логическая последовательность которых - от «базовых», социально-экономических до государственно-правовых - способна переустроить в соответствии с неким рациональным замыслом всю правовую систему России, соседствует с то и дело вырывающимися наружу нигилистическими настроениями и антиэтатистскими установками, тотальным разочарованием властью. Государственно-правовой идеализм на грани своего антипода.Подобные вз��ляды, всегда существовавшие в национальном политическом и юридическом мировиде- нии, в ситуации пореформенного периода второй половины XIX в. окончательно утверждают государство в качестве самоценности, абсолюта отечественной правовой жизни, а с другой стороны, нередко предполагают рассмотрение его как первопричины, основного виновника различных социальных потрясений. По сути, в своем явном виде формируется хорошо известное сейчас социологическое понятие государства, основной чертой которого « являет- с я отрицание юридической природы государства, рассмотрение в качестве основы государства не формально-юридических, а фактических социальных явлений, а именно явлений властвования». Все субъективные права в таком государстве считаются «жалованными», октроированными властью, не связанной никакими дозаконотворчески- ми и внезаконотворческими правами подвластных. Причем в отечественной политической мысли конца XIX - начала ХХ в. (у авторов, придерживающихся определенных мировоззренческих установок) еще прослеживается уверенность (вероятно, во многом порожденная западными рационалистическими позициями XVII-XVIII вв.) о возможности некого «просвещенного самоограничения» государственной власти в России. Однако это вовсе не противоречит социологическому представлению о сущности государства, которое, если конечно пожела??т, может в любой момент само ограничить себя системой законодательных предписаний, а может (также, произвольно) и отказаться от такого «самоограничения» (жеста доброй воли). Государственная власть при таком понимании может (если, конечно, пожелает) трансформироваться в государство законности, но никогда так и не «дойти» до правового государства.Авторитет (культовый образ) государственной власти в России, огромное внимание к действиям государственного аппарата и в то же время наделение его ответственностью абсолютно за все происходящее в обществе (включая даже частную жизнь граждан) вело к созданию, следуя западным политико-правовым теориям и оценкам, тоталитарной государственной машины, исключало частно-правовые начала в социальных отношениях. Практически это означало признание за государством возможности делать все, что оно считает необходимым, обосновывало вторичность общества, лишение его права устанавливать какие- либо ограничения для этого Левиафана, патернализм и иждивенчество, социальную безответственность и расчетливый некритицизм официальной политики и т.д. «Как медицина заведует трупом, так и государство заведует мертвым телом социума».Так, Г.Ф. Шершеневич недвусмысленно заявлял: « Гипотетически государственная власть может установить законом социалистический строй или восстановить крепостное право; издать акт о национализации всей земли; взять половину всех имеющихся у граждан средств; обратить всех живущих в стране иудеев в христианство; запретить все церкви; отказаться от своих долговых обязательств; ввести всеобщее обязательное обучение или запретить всякое обучение; уничтожить брак и т.п. » Правда, автору этих строк подобные примеры казались граничащими с абсурдом, утопическими вследствие их практической неосуществимости из-за противодействия того «социального материала», с которым имеет дело государство. Однако с тех пор известные события в России, Европе и мире убедительно показали, что в условиях кризиса (российской, европейской и др.) правовой и политической идентичности, очевидно, обострившегося во второй половине XIX - начале ХХ в., нет ничего более реального, чем безраздельное господство государства (и юридическое, и фактическое) при изощренной системе социально-идеологического оправдания, сакрализации его функционального бытия, когда все слои общества превращаются в «великое молчащее большинство». В дальнейшем именно на этом фоне формируется послеоктябрьское правопонимание и соответствующая ему юридическая практика.Таким образом, аккумуляция российского правового и политического опыта, его выражение и обоснование в отечественном (парадоксальном) «двуполярном», этатистско- анархистском (самодержавно-бунтарском) политикоюридическом дискурсе закономерно привели не только к событиям Великого Октября, но и во многом определили «окраску» послереволюционной истории. И в этом смысле действительно можно согласиться с рядом современных отечественных исследователей, эксплицировавших особую роль событий 1917 г. в развитии национальной государственно-правовой ментальности. « Октябрь 1917 года стал закономерным и даже необходимым России: он соединил, через оппозицию к себе, допетровскую и петровскую Русь; снял идеологические споры о путях развития России в их постановке XIX века, практически устранил теоретические конфликты монархистов и конституционалистов, либералов и социалистов»133. Видимо, большевики остановили российский интеллектуально-идеологический «маятник» на подлинно национальной «отметке».Снова возвращаясь к генезису политико-правовой традиции Запада и осторожно проводя некоторые аналогии, можно также вспомнить мощные перевороты, повторяющиеся через определенные временные периоды - от знаменитой григорианской реформы и протестантской Реформации до не менее значимых Английской, Французской и Американской революций - и обеспечивающие свержение ранее существовавших политических, правовых, экономических, религиозных, культурных и иных общественных отношений в пользу установления новых институтов, убеждений и ценностей. Эти « великие революции политической, экономической и социальной истории Запада представляют собой взрывы, происшедшие в тот момент, когда правовая система оказалась слишком неподатливой и не смогла ассимилировать новые условия»134. Они были фундаментальными превращениями, в историческом смысле стремительными, прерывными, часто насильственными переменами, от которых «лопался по швам» сложившийся в стране политико-правовой уклад. « Свержение существующего закона как порядка оправдывалось восстановлением более фундаментального закона как справедливости. Именно убеждение, что закон предал высшую цель и миссию, приводило к каждой из великих революций», - утверждает в этой связи Г. Дж. Берман130. Каждая революция представляла собой отказ от старой правовой системы, заменяла или радикально изменяла ее. В этом смысле это были тотальные революции, устанавливающие не только новые формы правления, юридические институты, структуры экономических и общественных отношений, но и новые взгляды на общество, воззрения на справедливость и свободу, прошлое и будущее, новые системы универсальных ценностей и установок. Разумеется, это происходило не сразу. Значительная часть старого мира, прежнего социально-правового и политического уклада, сохранялась, а через какое-то время даже увеличивалась, но в каждой революции основа политического и правового развития страны - юридическая парадигма (аксиомы правосознания и др.) как наиболее значимый элемент национального менталитета - подвергалась вполне ощутимым изменениям.В данном контексте неизбежно возникает вопрос о корректности подобных характеристик относительно Российской революции 1917 г. Все тот же Г.Дж. Берман спешит приблизить смысл и значение «русской» революции к пяти великим революциям, изменившим, по его мнению, западную традицию права в ходе ее развития. Но предлагаемый в исследовании подробный анализ отечественной истории как истории национальной политико-правовой ментальности явно не подтверждает подобной позиции: не только в ходе революции, но и за долгие годы последующего социалистического развития фактически (подчеркиваю, фактически) так и не были созданы иные, ранее совсем незнакомые обывателю государственные структуры, социально-экономические отношения, взаимоотношения между церковью и государством, нормативно-правовые предписания и, уж тем более, принципиально отличающиеся по сути и направленности от империи петербургского стиля или «Московии» господствующие (отечественные либерально-западнические концепции второй половины XIX - начала ХХ в. вряд ли можно [15]считать таковыми) политико-правовые доктрины, действительно отражающие общественные воззрения на государство, право, порядок, правосудие и т.д. Объяснение этому весьма банально: как на обыденном, так и на «высоком», доктринальном уровне правовое мышление принадлежит «миру повседневной жизни», явленному нам (в своих устойчивых структурах) в виде национальной ментальности. А. Шюц определяет последний как « интерсубъективный мир, который существовал задолго до нашего рождения и переживался и интерпретировался другими, нашими предшественниками, как мир организованный. Теперь он да�� нашему переживанию и интерпретации. Любая интерпретация этого мира базируется на запесе прежних его переживаний - как наших собственных, так и переданных нам нашими родителями и учителями, - и этот запас в форме «наличного знания» функционирует в качестве схемы соотнесения (выделено нами. - А.М., В.П.)». Таким образом, «жизненный мир» любого ученого, и в частности правоведа, определяемый Э. Гуссерлем как совокупность первичных, «фундирующих» интенций, является производным от менталитета, носителем которого он является. Это именно производностъ, не повторение или «калькирование»: исследователь, естественно, независим в своих суждениях, однако «жизненный мир» является «горизонтом» всех его целей, проектов, интересов независимо от их временных, пространственных и т.п. масштабов. Правовое мышление ученого (как, впрочем, и любого индивида) не только предметно, но и интенцио- нально, и стилистически определенно. Последнее же задает именно менталитет.В итоге (в самом начале еще просматриваются некоторые доктринальные «шатания») изменился стиль, «слог»,названия идейных течений, авторский корпу??, цитируемые источники, возможно, система аргументации, цензор, способ распространения (пропаганды) в массы, т.е. буква, а не дух. Однако « именно дух права должен быть в центре внимания, поскольку дух есть синоним естественной направленности или конечных целей, на которых основывается любая юридическая система». Изменения же внешних юридических форм государственной власти, способов ее публичного выражения не привели к действительным переменам в плане ее содержательной наполненности, истинного положения дел (пользуясь терминологией Мишеля Фуко, скрытого дискурса). В ходе, казалась бы, самых коренных изменений энтропийный процесс так и не охватил всю социальную систему и, соответственно, не привел к разрушению устоявшихся социокультурных структур.широкие слои населения (за редким исключением), оказались нетронутыми, выдержали под напором революционных бурь. Правовые (и поведенческие предправовые) установки и ценности, мифологемы, шаблоны и стереотипы, иные элементы (юридические артефакты) жира повседневности, определяющие российское юридико-политическое поле, не только не утратили свою нормативно-регулятивную силу и даже (как показала советская история) не ослабли. Российская ситуация 1917 г. по природе своей и последствиям (истокам и смыслу) стала подлинно национальным, народным или, используя термин П. Сорокина, культуроосновным событием. Более убедительной (по сравнению с бермановской) представляется позиция Н.А. Бердяева, который, по-видимому, был одним из первых отечественных мыслителей, обративших внимание на странное (?!) совпадение многих нормативов традиционного русского стереотипа с условиями реализации коммунистического идеала. «Он (коммунистический идеал. -А.М., В.П.) Коррелятивно развивается и социалистическая (коммунистическая) политико-правовая мысль.Следуя представлениям о ненаучном характере предшествующих юридических идей, пришедшие к власти большевики-ортодоксы заняли откровенно нигилистические позиции в отношении права и государства. Хорошо известные в отечественной истории архетипические феномены «воли» и «общинной правды» явились аттракторами, конституирующими советскую интеллектуальную среду в данной области. «Основным мотивом для трактовки права у нас остается мотив похоронного марша», - констатировал П.И. Стучка. «Всякий сознательный пролетарий знает... что религия - это опиум для народа. Но редко, кто... осознает, что право есть еще более отравляющий и дурманящий опиум для того же народа», -вполне серьезно писал А.Г. Гойхбарг. Утверждение революционного правосознания в качестве источника права вполне соответствовало вековым представлениям русского народа о «суде скором, правом и равном», о «народной воле» и народной же «правде». Последние коннотировались в декретах 1917-1918 гг., в каждом из которых так или иначе проходила тема революционного правосознания. Так, в ст. 5 Декрета о суде № 1(1917 г.) говорилось о «революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах. В ст. 36 Декрета о суде № 2 (1918 г.) упоминается уже «социалистическое правосознание», а в ст. 22 Декрета о суде № 3 (1918 г.) - «социалистическая совесть». В этот период «высветились», получили свое весьма ощутимое выражение основы отечественного правового мировосприятия: формальность и процедурность были отданы на откуп (квазиюридической?!) стихии, установки и стереотипы национальной ментальности продуцировали и «революционную законность», и «революционную целесообразность», отождествляя (по крайней мере, слабо различая) последние. Революционная целесообразность - это, прежде всего, деятельность карательных органов и отказ от суда. «Для нас нет никакой принципиальной разницы между судом и расправой. Либеральная болтовня, либеральная глупость говорить, что расправа - это одно, а суд - это другое», - утверждал Н. Крыленко.Конечно, В.И. Ленин, руководствуясь здравым смыслом и соображениями политической целесообразности, вполне объяснимым (для фактического главы государства) стремлением преодолеть в государственном строительстве известный анархизм и неорганизованность первых лет, смягчает жесткость антиправовых, точнее, антинорматив- ных (читай, антигосударственных) установок. Вполне очевидно, что, начиная с 20-го года, непревзойденный тактик революции пытается пройти по самому краю национального государственно-правового духа, совместить устоявшиеся нормативы русского мировидения со стандартными (идеологическими) марксистскими схемами: культ государства и порядка, патриархальность и веру в «крепкого» правителя с требованиями построения идеального бесклассового общества, отсутствие уважения к закону и свободе личности, «врожденный» деспотизм и догматизм в личных и общественных отношениях с требованиями завоевания пролетариатом своей политической диктатуры, коллективизм с жестким централизмом и единомыслием и т.д. Марксистским теоретикам хорошо известны «шатания» и явная неоднозначность последних ленинских работ.Национальная юридическая и политическая мысль постепенно возвращалась на «круги своя»: признается необходимость сохранения права, хотя бы в качестве формы, из марксизма в его сугубо национальном прочтении «исчезают» положения, отталкивающие от него профессиональных юристов и вышедших из юридической среды философов и социологов.Тем не менее, октябрьский переворот дал полный выход (выхлоп!) стихии отечественного мироощущения, выражающего образ и способ группового юридического мышления, породил соответствующие народному видению социальноправовой и политической реальности властные органы, заполнил их соответствующим «человеческим материалом». Так, в 1922 г. участники Московского губернского съезда деятелей юстиции сделали вывод, что за четыре года они «создали целую школу и тысячи своих пролетарских правоведов, доселе не имевших понятия о юридических науках и даже малограмотных». Эти представители ранее «молчавшего большинства» великолепно продолжили многие традиции своих «интеллектуальных» предшественников, представителей свергнутого (как тогда казалось) режима. Ранее же знакомое отношение к человеку и праву видно из многих выступлений. Например, по мнению А. Сольца, «есть законы плохие и есть законы хорошие... Хороший закон надо исполнять, а плохой... не исполнять... Горжусь тем, что в этом вопросе подытоживает А.Я. Вышинский и, тем самым, надолго ставит точку в изрядно поднадоевших в 20-е годы спорах о сущности и природе права. Однако вряд ли можно согласиться, например, с Г.В. Мальцевым, утверждающим, что «таким образом в 1938 г. в советской юридической науке произошла смена правовой парадигмы, что стало возможным в условиях особой политической ситуации того времени, в силу жесткой диктатуры всевластия Сталина».Эта «новая» парадигма, элиминирующая индивидуалистический подход как способ объяснения феномена общественного роста, а с другой стороны, инициирующая многие начинания и определяющая судьбу многих «начинателей», сопутствовала (и скорее всего не исчезла и сейчас) всей (а особенно имперской) отечественной истории. По большому счету (несмотря на многочисленные попытки инородных влияний, разнообразные заимствования и идеологические маневры власти), российский политико-правовой дискурс всегда остается замкнутым в структурах и содержании национального менталитета.Закрытая (в данном случае политико-правовая), само- изолированная система оказывается неспособной (следуя принципу положительной обратной связи) усваивать какие-либо внешние воздействия, будь то марксизм в своем первозданном виде или ведущий свою «родословную» отstatus libertatis, принципа неподопечности индивида, примата индивидуальности над любыми [22]политическими и социальными институтами либерализм. Подобные системы не могут находиться в постоянном изменении: флуктуации, случайные отклонения значений величин от их средних показателей (показатель хаоса в системе) не бывают настолько сильными, чтобы привести к так называемому необратимому развитию всей системы, когда прежняя конструкция либо качественно изменяется, либо вообще разрушается. Даже такой переломный момент в социально-государственной жизни, каким по определению и должна быть подлинная революция, в итоге не порождает характеризующуюся принципиальной непредсказуемостью зону бифуркации в развитии отечественных политических и правовых учений. Возникает, как известно, лишь весьма кратковременный период «разброда и шатаний», завершающийся полной и окончательной победой по-настоящему национальных доктрин.Здесь уместно вспомнить хорошо известные замечания Карла Поппера об обществах «закрытого» типа. Критикуя идеальное государство Платона, античную утопическую традицию (которую Поппер завершает марксизмом), он на самом деле стремится досконально рассмотреть сущность и природу любого тоталитаризма (представляющего «закрытый» социальный порядок). «...Сила и древних, и новых тоталитарных движений - как бы плохо мы ни относились к ним - основана на том, что они пытаются ответить на вполне реальную социальную потребность».Не только в свое время Платон, но и российские деятели конца XIX-начала ХХ в. - от гуманистически мыслящих представителей многострадальной intelligentsia до крайних радикалов всех «мастей», включая, естественно, и пришедших к власти большевиков - «с глубочайшим социологическим прозрением обнаружил(и), что его современники страдали от жесточайшего социального напряжения...».На доктринальном уровне (а впрочем, и не только на нем) советские правоведы уже к началу 30-х годов отлично «снимают» это напряжение: теоретический монизм, сулящий национальному режиму «божественное благо» покоя и процветания, окончательно укореняется в отечественной политической и правовой жизни, сменяя чуждый отечественному миру критический рационализм, позволяющий осуществлять «контроль разума» за принятием политических и иных решений.Видение реальности сквозь призму закономерностей ее самоорганизации позволяет проследить и отметить определенную содержательную связь, логику преемственности и в то же время момент развития в организации собственного социально-правового пространства, правоотношений, юридической и государственной идеологии, в осмыслении идеалов свободы и справедливости. Национальная мироорганизация по неписаным, сгруппированным и выраженным в архетипических социокультурных символах основам миропорядка обеспечивает возможность самоидентификации событий отечественной правовой истории, позволяет распознавать в спонтанном разнообразии повседневности общие универсальные алгоритмы саморазвития, самоструктурирования, предполагающие соответствующую смысловую окраску, содержание и характер проявлений «национального правового и политического гения», В рамках подобного понимания ничто из действительно отмеченного нашей «печатью» не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда, но проявляется в новых (часто причудливых) формах бытия. Так, точно подметил Я. Грей: «Признав Россию своей страной, Сталин вобрал в себя взгляды и обычаи москвичей ...».Непредвзятое исследование специфики отечественных правовых доктрин демонстрирует явную склонность (именно склонность) российской, в целом евразийской социокультурной модели к ментальности восточного типа, характеризующейся традиционализмом, слабой восприимчивостью и сильной настороженностью (до последнего времени) к заимствованному опыту, чуждостью к безграничному рационализму и т.д. Данные признаки отличают досоветское, советское (возможно, время покажет, что и постсоветское) развитие российской правовой науки. Справедливости ради, конечно, следует отметить, что начиная с середины 50-х годов в теории советского права делается попытка развернуть полемику между приверженцами официального правопонимания и сторонниками его расширения или пересмотра. Однако эти «дискуссии обходили самое главное национальные основы правопонимания, дело сводилось к столкновению между «узким», «норма- тивистским» и «широким» подходом к праву».Вполне закономерно и то, что дискуссия о понятии права в советской юридической литературе практически не выходила за рамки позитивистского дискурса. Юридическая мысль как всегда вращалась в привычном круге идей, в целом отражающих миропонимание отечественной интеллектуальной элиты. Так, уже в 1971 г. профессор С.С. Алексеев, отстаивая концепцию государства социалистической законности против буржуазной теории правового государства, защищал традиционное для российского дискурса правопонимание. «В упрощенным, весьма ограниченным по своему теоретико-методологическому потенциалу трактовкам сущности права и государства, отсутствие подлинной научной конкуренции способствовали консервации, сохранению национального стиля юридического мышления, а в итоге - исторически обусловленной правовой и политической парадигмы. Таким образом, проблема поиска новых определений и подходов в условиях безраздельного влияния застоявшихся до «привычности» рациональных и чувственных воззрений, умонастроений интеллектуального меньшинства, к тому же и напрочь лишенного права на самоопределение концептуальных и идеологических ориентиров и направлений в собственных исследованиях (все так же обремененного ранее отмеченной культурой единения), еще к началу 90-х годов остается открытой.Однако именно в это время «дает о себе знать» достаточно известный в развивающейся последние два десятилетия ХХ в. (преимущественно в западной науке) теории социальной энтропии парадокс: последовательная и успешная борьба со всякого рода случайностями, отклонениями (флуктуациями) действительно приводит (и в этом мы убедились на собственном опыте) к закрытию, изоляции системы и, как следствие, к росту устойчивости и равновесности, но, с другой стороны, наблюдается и обратная закономерность (законосообразность) - чем более успешна борьба с энтропией, тем быстрее система приближается к энтропийному финалу; чем жестче порядок, тем ближе хаос, распад системы. Последнее прекрасно просматривается с 1991 г., когда СССР прекратил существовать как «геополитическая реальность», а Россия стояла на пороге очередной в ее долгой истории вестернизации и либерального реформирования.Общая ситуация естественным образом повлияла и на развитие отечественных политико-правовых учений. Хаос реформаторских лет оказался весьма конструктивным, так как выступил подлинным носителем информационных новаций, проводником внешних воздействий и «провокатором» невиданных советским правоведением ино-родных (-странных) заимствований. Российская юридическая и политическая наука начинает развиваться в условиях постсоветской действительности. Период, названный большинством отечественных обществоведов переходным, характеризуется нестабильной правовой ситуацией, то и дело меняющимися курсами государственного и общественного развития: от смешанной советско- президентской республики к «чистым» формам президентского авторитаризма, от шоковой экономической и политической терапии, быстро породивших олигархическийкапитализм, к капитализму бюрократическому (образца2000 г.).Юридическое (интеллектуальное) сообщество, на какое-то время вдруг оказавшееся предоставленным самому себе (редкий для страны случай), начинает осваивать российское посткоммунистическое пространство - «идейную и институциональную смесь» между более чем реальным прошлым и настоящим и весьма иллюзорным будущим. В истории национальных политико-правовых идей в начале 90-х наступает поисковый этап развития, характеризующийся противоречивым смешением токов, идущих от разных юридических парадигм, разнополярных стилей правового мышления. Скорее всего, именно этим была обусловлена возникшая за короткий срок необычайная для российской гуманитарии разнородность политико-правовых знаний, их релятивизация, иногда даже доходящая до крайних форм методологического и гносеологического анархизма. Конечно, нельзя не отметить, что сложившаяся ситуация, попытка общего «сдвига» отечественного менталитета (правового, политического, экономического и др.) в сторону позитивного восприятия постиндустриальной либерализации, глобализации и рынка, обнажает колоссальные проблемы, в том числе и в области государственного строительства, является чрезвычайно благоприятной для новационного методологического поиска, прекрасно стимулирует последний. Современное состояние юриспруденции характеризуется не просто освоением широкого спектра современных правовых теорий, но и стремлением к созданию максимально приближенных, во-первых, к собственной, российской социокультурной специфике, а во-вторых, к конкретным особенностям текущего момента развития страны объяснительным моделям и концепциям. «Золотым веком юриспруденции» назвал настоящий момент развития правовой науки академик В.Н. Кудрявцев102. Последние десять лет (и это просматривается хотя бы по тематике работ, посвященных вопросам общей теории права и государства) идет работа по созданию особого мировоззренческого и методологического синтеза, базирующегося на выработке общих принципов понимания национальной юридико-политической реальности, а также на осмыслении соотношения, соизмеримости и взаимодополни- тельности различных методологических и общетеоретических подходов к исследованию последней.Магистральное направление постсоциалистического (реформаторского) правового дискурса в обнаружении смыслов российского правового бытия проходит через область господства все тех же проблем политической и правовой рефлексии, в конечном счете, как и прежде, связанных со столкновением Нашего и Другого государственноюридического опыта. Эвристическая значимость переноса основных концепций и направлений российской юриспруденции в плоскость диалога культур в общеметодологическом плане прекрасно обоснована еще М. Бахтиным: «Сравнительный анализ здесь подобен дыханию: естественен и незаметен, но только лишь до малейшей его остановки. И в этом плане вряд ли можно согласиться, например, с В.М. Сырых, утверждающим, что хотя «вариационный характер общей теории права некоторыми российскими правоведами оценивается как благо, как реальная возможность расширить и углубить имеющиеся представления о праве, его закономерностях», но « в действительности многообразие теорий права, плюрализм в понимании и оценке российскими правоведами ее предмета, системы закономерностей возникновения и функционирования права имеет больше негативных, чем позитивных сторон. В отличие от Януса, истина не может быть многоликой. Ее постижение сложный, диалектически противоречивый акт познания, допускающий существование не только плодоносных теорий, но и пустоцветов. Поэтому наблюдаемое ныне многообразие теорий права есть объективный факт, свидетельствующий о сравнительно невысоком уровне теоретических представлений российских правоведов о праве, его закономерностях...».Как все-таки нам дорог, близок и понятен «спасительный» монизм!Скорее, на этом пути современное отечественное правоведение подстерегает другая опасность. Так, А.И. Овчинников безусловно прав, когда утверждает, что «важно... никогда не забывать того, что сравнивать те или иные ценностные позиции в ментальности различных народов с точки зрения одного из них эпистемологически так же абсурдно, как и сравнивать национальные языки, говоря лишь на одном из них... Встречающиеся в работах наших юр��стов малообоснованные «пессимистические» суждения относительно якобы «недоразвитости»Однако на рубеже ХХ и XXI вв. в работах многих западных исследователей «говорится и о необходимости преодоления индивидуализма, о недостаточности «правовой справедливости», об ограничении свободы индивида интересами общества и государства. Да и само «гражданское общество» (а этот термин употребляется все реже) понимается зачастую не совсем так, как в России. Может быть, стоит обратить на все это внимание сторонникам либертарно-индивидуалистических идей».В современном юридическом научном дискурсе обнаруживаются (и это, несомненно, позитивный показатель развития отечественной гуманитарной мысли) различные констатации, оценки и подходы. Так, стремясь уравновесить одностороннюю, как бы оторванную от национальных ментально-правовых оснований позицию С.С. Алексеева, который в условиях самобытной российской социально-правовой реальности явно гипертрофирует значение индивидуалистических политико-правовых ценностей, соответственно, гиперболизирует роль и значение частного права в регулировании общественных отношений и делает весьма поспешный вывод о необходимости отказа от таких, например фундаментальных принципов построения правовой системы, как ведущая роль конституционного (публичного) права, о придании Гражданскому кодексу функции своего рода конституции гражданского общества, Ю.А. Тихомиров пишет, что в нынешних Панораму воззрений и идей, вызванных освоением современным отечественным политико-юридическим сознанием вечной дилеммы общее частное, можно, конечно, продолжать бесконечно долго, тем более что проблема, в общем, упирается в сквозные для истории страны мотивы общинности, соборности в сочетании с якобы (по этому вопросу единого мнения нет) постоянно нарастающей (от эпохи к эпохе) этатизацией национального социально- экономического пространства, она суть проблема ментальная и поэтому имеет конкретный смысл только в культурно-историческом, нравственном измерениях общества.Однако российский политико-правовой дискурс в конечном счете решение любых актуальных проблем маркирует тем или иным типом правопонимания. Вне зависимости от сформулированных позиций и подходов, вызванных правовой рефлексией представителей юридического сообщества, сторонников различных направлений современного правоведения, их интеллектуальные изыскания основаны на представлении права в качестве предельного основания всей юридической реальности. Не вступая в полемику с адептами созвучных или принципиально противоположных концепций, можно эксплицировать общее состояние практики обсуждения и обоснования природы и существования (осуществления) права.Многообразие определений и подходов на самом деле кажущееся, а группируются они вокруг двух, явно различимых как в теории, так и в истории правовых учений позиций - известных (но не единственных!) аттракторов саморазвития (мировых) философско-правовых традиций - юридической (естественноправовое, либертарное направление) и легистской (позитивистское направление). Каждое направление, несомненно, выверено столетиями, верифицируемо и фальсифицируемо, открыто для критики, является своевременным продуктом нелинейного (флук- туационного) развития многих рациональных и иррациональных элементов цивилизации как самовоспроизводя- гцейся системы, зафиксировано в механизме долговременной памяти Интеллектуального меньшинства (что прекрасно «вычитывается» из гуманитарного наследия предков) и нашло достаточное (скрытое или открыто декларируемое) отражение в политико-правовом опыте, юридической практике в разные исторические периоды и у различных народов. Трансляция естественноправовых и позитивистских теорий, конечно, не сводится к примитивной, механической передаче базовых концептов от поколения к поколению, но, сохраняя фундаментальные положения, тем не менее обнаруживает постоянную склонность к модернизации как реакцию на культурные формообразования политического, религиозного, экономического характера. Так, существенно развивающая и обогащающая естественно-правовую традицию либертарная теория права в настоящее время идет по пути создания собственной юридической догматики, так как только развернутая до уровня догматики философия права приобретает качество законченной теории. При этом либертарная доктрина не может «просто заимствовать позитивистскую догматику, ибо последняя есть эмпирическая интерпретация принципиально иного понятия... либертарный подход развивается наряду с достаточно устойчивыми в отечественном правовом дискурсе альтернативными позициями».Например, рассуждая о «жизни» закона в современном обществе, Ю.А. Тихомиров недвусмысленно замечает, нашей действительности».В свете поиска оптимальных моделей развития российской государственности в XXI в. в общий поисковый контекст хорошо вписывается концепция В.Н. Синюкова, пытающегося представить некоторую «третью силу» и тем самым указать выход из уже порядком поднадоевшей читателю либертарно-позитивистской коллизии. Возрождая, по сути, философию почвенничества в постсоветской юридической науке, В.Н. Синюков неизбежно лавирует между критикой данных «вестернизированных» доктрин. «Нарастает глубокий раскол позитивного права и жизни. Наше право все более вырождается в наукообразное законодательство - замкнутое и не понятное обществу». «На пороге XXI столетия соревнование естественно-правовой и позитивистской школ не может выступать в качестве главного источника фундаментальной правовой методологии. Это обстоятельство не учитывают авторы, стремящиеся «преодолеть недостатки» классических теорий, синтезировать их, «развить дальше».Очевидно, что с точки зрения общего развития отечественного правового дискурса создалась действительно уникальная ситуация: сформировавшаяся «идеальнаяре- чевая ситуация» (Ю. Хабермас) обеспечивает относительную свободу субъектов коммуникации от внешних, внена- учных воздействий, когда аргументы и контраргументы в концептуальном отношении уравновешивают друг друга, а отмеченный выше межкультурный (внешний) дискурсивно-практический диалог, в свою очередь, неизбежно инициирует диалог носителей разных теоретико-методологических (программных) установок в рамках одной юридической реальности. Последний мыслится и как основное средство соорганизации имеющих место разнонаправленных и, соответственно, отличающихся по ценностным приоритетам взглядов, и как единственное приемлемое (в духе искомой на рубеже тысячелетий толерантности) средство современной правовой и политической деятельности, надежное «лекарство» против застарелой болезни идеократии.В подобном ракурсе можно

  
  

  Список использованных источников

  
  

  1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ)
  2. Гражданский кодекс РФ (ГК РФ) от 26.01.1996 N 14-ФЗ - Часть 2 // Собрание законодательства РФ, 29.01.1996, N 5, ст. 410 (ред. от 29.06.2015)
  3. Трудовой кодекс Российской Федерации" от 30.12.2001 N 197-ФЗ (ред. от 30.12.2015)
  4. Закон РФ от 19.04.1991 N 1032-1 «О занятости населения в Российской Федерации» // "Российская газета, N 84, 06.05.1996. (ред. от 09.03.2016)
  5. Федеральный закон от 24.10.1997 N 134-ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации». (ред. от 03.12.2012)
  6. Программа социально экономического развития Лысьвенского городского округа на 2013-2017годы
  7. Программа «О стратегии социально-экономического развития Лысьвенского городского округа Пермского края до 2030 года»
  8. Абакумова, О. Г. Макроэкономика : учеб. пособие / О. Г. Абакумова. - М. : Приор-издат, 2012. - 160 с.
  9. Авраамова Е.М. Правовое регулирование на российском рынке труда / Е.М. Авраамова, Ю.Б. Вернаховская // Вопросы экономики. 2015. № 4. с. 37-41
  10. Агабекян Р.Л. Современные теории занятости : учебное пособие для вузов / Р. Л. Агабекян, Г.А. Авагян. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2013. 190 с.
  11. Агапова. Т. А. Макроэкономика : учебник / Т. А. Агапова, С. Ф. Серегина. - 9-е изд., доп. - М. : Маркет ДС, 2013. - 416 с.
  12. Адамчук, В.В. Экономика и социология труда: учебник для вузов / В.В. Адамчук, О.В. Ромашов, М.Е. Сорокин. М. : ЮНИТИ, 2014. 407 с.
  13. Бибик С.Н. Инновационный потенциал региона: сущность, содержание, структура // Креативная экономика. 2013. № 5 (77).
  14. Боровик, В.С. Занятость населения : учебное пособие / В.С. Боровик, Е.Е. Ермакова, В.А. Похвощев. Ростов-на-Дону: «Феликс», 2013. 320 с.
  15. Буланов В.С. Рынок труда : учебник / Под ред. проф В.С. Буланова и проф. Н.А. Волгина. М. : «Экзамен», 2013. 448 с.
  16. Вертешев С.М. Региональная социально-экономическая политика: разработка, реализация, оценка эффективности (учебно-методическое пособие) / под рук. д.т.н. проф. С.М. Вертешева, проф. Рохчина В.Е. СПб : Издательство СПб ГПУ, 2013. 320 с.
  17. Ворожейкин, И.Е. Управление социальным развитием организации : учебник / И.Е. Ворожейкин. М. : ИНФРА-М, 2015. 176 с.
  18. Вечканов Г. С., Вечканова Г. Р. Макроэкономика : учебник для вузов / Г. С. Вечканов, Г. Р.Вечканова/. - Питер, 2012 - 448 с.
  19. Гимпельсон, В.Е. Нестандартная занятость в российской экономике / под ред. В.Е. Гимпельсона и Р.И. Капелюшникова. Госуд. Ун-т Высшая школа экономики. М. : Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2014. 400 с.
  20. Густап Н.Н. Проблемы обеспечения экономического роста в России // Фундаментальные исследования. 2014. № 9 (11). С. 2511-2515
  21. Иванова В.Н. Управление занятостью населения на местном уровне: учебное пособие / В.Н. Ивановой, Т.И. Безденежных. М. : Финансы и статистика, 2012. 192 с.
  22. Капелюшников Р. Российская модель рынка труда: что впереди? // Вопросы экономики. 2014. - №4. с. 83-100.
  23. Колосницына М.Г. Экономика труда : учебное пособие для студентов бакалавриата экономических вузов / М.Г. Колосницына. М. : ИКЦ «Академкнига», 2013. 240 с.
  24. Капканщиков С.Г. Государственное регулирование экономики : учебное пособие / С.Г. Капканщиков. М. : КНОРУС, 2015. 352 с.
  25. Концепция демографического развития Российской Федерации на период до 2015 года
  26. Кузьминова Т.В. Исследование феномена безработицы отечественной наукой // Социологические исследования. 2015. № 7. с. 145-147
  27. Лебедева В. Д. Влияние факторов на экономический рост и развитие государства / В. Д. Лебедева // Проблемы и перспективы экономики и управления: материалы II междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, июнь 2013 г.). СПб.: Реноме, 2013. С. 22-24.
  28. Лисин, В.С. Проблемы моделирования воспроизводства ВВП России / В.С. Лисин. - М.: ТЕИС, 2010 296 с.
  29. Носова, С. С. Экономическая теория : электронный учебник / С. С. Носова. - М. : КНОРУС, 2013.
  30. О стратегии социально-экономического развития Лысьвенского городского округа Пермского края до 2030 года
  31. Орешин В.П. Управление региональной экономикой : учебное пособие / В.П. Орешина Л.В. Потапова. М. : ТЕИС, 2013. 330 с.
  32. Потуданская В.Ф., Новикова Т.В., Ваховский В.В. Трудовая мобильность как индикатор конкурентоспособности персонала // Российское предпринимательство. 2013. № 15 (237).
  33. Ромашов О.В. Социология труда: учебное пособие / О.В. Ромашова. М. : Гардарики, 2013. 320 с.
  34. Старовойтова Л.Н. Занятость населения и ее регулирование : учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Л.Н. Старовойтова, Т.Ф. Золотарева. М.: Изд. центр Академия, 2013. 192 с.
  35. Четвернина Т. Российская система защиты от безработицы в контексте мирового опыта // Вопрсы экономики. 2012. - №11. с. 59-76.
  36. Шлендер П.Э. Экономика труда : учебник / под ред проф. П.Э. Шлендера и проф. Ю.П. Кокина. М. : Юристъ, 2013. 592 с.
  37. Шуклин И.Н. Экономика и социология труда : учебное пособие / И.Н. Шуклин. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Киров ВятГУ, 2014. 212.с
  38. http://www.gks.ru/free_doc/new_site/vvp/tab1.xls Росстат: Годовые данные
  39. http://permstat.gks.ru/ Территориальный орган Федеральная служба Государственной Статистики по Пермскому краю
  40. http://www.gks.ru/ Федеральная служба Государственной Статистики
Скачать неопознаный вид работы