2. Тактика производства отдельных следственных действий на предварительной проверке
2.1. Тактика осмотра места происшествия
Различным вопросам тактики отдельных следственных действий и их процессуальной стороне посвящен большой массив юридической литературы монографического и методического характера. Вместе с тем некоторые следственные действия, а именно осмотр места происшествия и допрос лиц, причастных к организованной преступной деятельности, при расследовании исследуемой группы дел имеют ряд своих особенностей, не получивших достаточного освещения в имеющейся литературе.
Как известно, результат осмотра места происшествия позволяет определить направление расследования, составить представление о механизме преступления, о личности преступника. Для решения этой главной задачи сбор и исследование доказательств в ходе осмотра должны носить характер целенаправленного поиска.
Одним из основных требований, обеспечивающих эффективность осмотра места происшествия, является неотложность его проведения. Между получением исходной информации о происшедшем убийстве и началом осмотра должен проходить минимум времени. Несоблюдение этого требования может привести к негативным последствиям. Так, к моменту прибытия следователя на место могут быть изменены положения трупа и вещественных доказательств, дождь может смыть следы или они могут быть запорошены снегом и т.д.
Важным моментом является проведение осмотра при надлежащем освещении места происшествия, обеспечивающем возможности эффективного поиска следов. Если осмотр проводился при искусственном освещении, то с наступлением дня следует обследовать те же объекты еще раз, продолжив или возобновив осмотр.
До начала осмотра следователь должен по возможности получить максимально полную исходную информацию о происшедшем, а также выяснить, что было изменено на месте происшествия до его прибытия.
Обстановка места происшествия всегда изобилует множеством деталей, находящихся в различных сочетаниях друг с другом. Для решения вопроса, какие из обнаруженных фактов имеют значение для дела и подлежат процессуальному закреплению и дальнейшему исследованию, следует исходить из общих правил относимости доказательств применительно к выдвинутым версиям.
Таким образом, требуют закрепления те фактические обстоятельства, которые могут служить или основанием для постройки версии, или средством их проверки. Естественно, в условиях неочевидности совершенного преступления, скудости исходной информации и отсутствия полной картины происшедшего достаточно трудно наверняка определить, что именно из обнаруженных обстоятельств окажется существенным, а что нет. Поэтому представляется обоснованным исходить из того, что лучше зафиксировать какие-либо несущественные для дела моменты, чем оставить без внимания какую-либо существенную деталь.
Основной особенностью осмотра места происшествия по делам об убийствах рассматриваемой группы является специфика определения его границ. Построение мысленной модели прошлого события является необходимым элементом для решения этого важного практического вопроса. Практика показывает, что ошибки в определении площади осматриваемого пространства допускались как раз в случаях механического фиксирования следов и обстановки на месте происшествия, без их осмысления. Между тем именно характер событий, обстановка места происшествия определяют и каждом конкретном случае границы территории, подлежащей тщательному осмотру. Непродуманное сужение границ оставляет без осмотра те участки территории, на которых могут находиться следы и предметы, непосредственно связанные с преступлением.
Специфика убийств, совершенных в открытых столкновениях, состоит в том, что участники такого столкновения перемещаются по довольно значительной территории в течение относительно большого промежутка времени до, во время и после столкновения. Действительно, непосредственно на самом месте столкновения материальных следов остается немного, что связано прежде всего с характерным местом таких столкновений заасфальтированными, бетонированными покрытиями дорог и площадок.
Именно поэтому границы осмотра должны быть расширены для отыскания и осмотра специфических объектов, характерных именно для данного вида убийств и имеющих важное доказательственное значение. При этом необходимо преследовать общую задачу осмотра воссоздание картины происшедшего преступления путем его моделирования. Следы участников организованных преступных групп, оставленные ими в ходе подготовки столкновения и при отходе с места его совершения, можно обнаружить, основываясь на данных криминалистической характеристики преступления с учетом особенностей конкретного места происшествия. При этом осмотр объектов, относящихся к расследуемому событию и обнаруженных на участках местности, отдаленных от места непосредственного совершения преступления, может представлять собой самостоятельное следственное действие. Связать обнаружение таких объектов воедино можно посредством составления общего плана местности. Осмотры таких мест и объектов дают возможность выявить следы, говорящие о следующих обстоятельствах: нахождении тех или иных лиц в данном месте, их количестве, длительности пребывания, характере и особенностях их действий, по которым можно судить об осведомленности интересующих следствие лиц об обстановке данного места и происшедших там событиях, особенностях транспортных средств, находящихся в непосредственной близости с местом происшествия и, возможно, связанных с происшедшими там событиями. Выявление таких и сходных с ними обстоятельств позволяет убедиться в ходе последующего расследования в правдивости или ложности показаний, отметить осведомленность (в том числе и преступную) допрашиваемых.
Распространенным недостатком многих осмотров, проведенных по настоящей категории дел, являлся отказ следователей от изъятия образцов почвы, растительности, горюче-смазочных материалов для проведения с их использованием в дальнейшем криминалистических экспертиз. Ошибки в определении изымаемых предметов, нарушение правил изъятия и последующей транспортировки и хранения приводят к неоправданному сужению доказательственной базы, а в некоторых случаях и к ее полному отсутствию и невозможности установления виновных.
Таким образом, уже на стадии осмотра места происшествия начинается процесс определения необходимого комплекса экспертиз и подготовки их последующего назначения и проведения. Эта подготовка заключается в сборе непосредственно в ходе осмотра проб и сравнительных материалов для последующего процесса доказывания.
Как известно, отбор проб заключается в изъятии части от целого для последующего определения свойств и качеств всего объекта. Изъятие проб может быть произведено как от твердых предметов (путем отпиливания, вырубания кусков материала), сыпучих и жидких веществ, так и от газообразных. В каждом конкретном случае изъятия пробы необходимо учитывать общие требования к ее необходимому объему, условиям изъятия и последующего хранения, определяющих успешность и результативность последующих исследований. Для обеспечения указанных условий желательно привлекать для участия в осмотре соответствующих специалистов. Однако такое привлечение специалистов к участию в осмотре не всегда возможно как ввиду неотложности проведения этого следственного действия, так и ввиду многообразия изымаемых материалов.
Следователь должен в ходе осмотра обеспечить изъятие всех возможных сравнительных материалов, то есть следов идентифицируемых объектов или фиксированных результатов действий этих объектов.
Все вышесказанное определяет необходимость свободного владения следователем в условиях отсутствия необходимых специалистов правилами отбора проб и сравнительных материалов в соответствии со специфическими требованиями к этим действиям в зависимости от вида конкретной, предполагаемой к назначению, экспертизы.
В ходе осмотра должны быть выявлены признаки, позволяющие судить о том, какие следы могли образоваться в ходе расследуемого события на теле, одежде иобуви преступников, их автотранспорте и оставлены ими на месте происшествия. Полученные таким образом данные являются одним из оснований для изъятия различных материалов и проб с использованием при этом сведений о типичных следах криминалистической характеристики рассматриваемого вида убийств.
Представляется невозможным дать здесь исчерпывающий перечень объектов экспертизы и соответствующий ему список возможных видов образцов и сравнительных материалов. Следователь должен свободно ориентироваться в возможностях современных экспертных исследований и видеть в конкретных обстоятельствах дела любую возможность их применения для установления новой информации по делу и для установления возможной взаимосвязи между уже установленными фактами.
В протоколе осмотра при этом непосредственно фиксируются все обстоятельства, связанные с отбором проб и сравнительных материалов, устанавливающие их место и условия обнаружения, устанавливающие условия и способы их изъятия и упаковки.
Представляется необходимым указать общие требования к сбору проб и сравнительных материалов.
Так, предметы или их части, на которых могут находиться следы пальцев рук, изымаются целиком. Проявлять такие следы можно лишь тогда, когда невозможно изъять предмет-следоноситель целиком или отделить от него часть со следом. Применение любых порошков может деформировать след или его уничтожить, сделав невозможной последующую идентификацию. Только в случае невозможности изъятия следа по этим причинам можно опылить его контрастным по цвету с поверхностью следа и следокопировальной дактилоскопической пленкой порошком. Окрашенные какими-либо веществами (кровью, грязью и т.д.) следы пальцев рук необходимо также изымать вместе с предметами-носителями или их частями. Все обнаруженные и окрашенные следы необходимо до изъятия сфотографировать по правилам судебной фотографии. Для сравнительного исследования и проверки по криминалистическим учетам необходимо сразу же на месте происшествия дактилоскопировать и труп потерпевшего. Отпечатки его пальцев и ладонных поверхностей должны быть достаточно четкими, без смазанных или слаборазличимых участков. Упаковка предметов со следами рук должна исключать любую возможность их повреждения и нарушения целостности. Лучше всего для этой цели подходят твердые картонные коробки с неподвижным закреплением изымаемого предмета на дне вне соприкосновения со стенками коробки.
Следы ног необходимо всегда фотографировать по правилам масштабной фотографии до проведения с ними операций по их изъятию, которое производится путем изъятия самого предмета со следом или откопирования его на дактилоскопическую пленку, изготовлением слепка. Необходимо помнить, что в случае неудачного слепка или его повреждения при транспортировке отсутствие указанных фотоснимков не позволит эксперту разрешить поставленные перед ним вопросы. Дорожка следов должна быть также зафиксирована по правилам масштабной фотосъемки.
Предметы со следами зубов (окурки, остатки пищи и т.д.) обязательно должны быть изъяты, а если предметы скоропортящиеся помещены в холодильник.
Слепки со следов зубов во избежание их порчи должны производиться только специалистом.
При изъятии следов любых орудий, неустановленных предметов необходимо учитывать возможность обнаружения на поверхности следовоспринимающего предмета наслоений посторонних веществ с предмета, оставившего след. Фотографирование подобных следов должно быть произведено таким образом, чтобы по фотографии впоследствии можно было установить взаиморасположение нескольких следов.
Следы столкновений транспортных средств, наездов на какие-либо предметы или преграды, следы переезда через препятствия и т.д. могут отображать детали транспортных средств в виде характерных царапин, вмятин, соскобов, трасс, отслоений и наслоений веществ и различных загрязнений. Здесь же можно обнаружить и различные отдельные детали и части транспортных средств, которые изымаются целиком. Целиком также изымаются и сами транспортные средства в целях обеспечения возможности последующего успешного выявления комплекса следов от контактов с одеждой виновных, оружием и т.д. в спокойной обстановке.
Микрочастицы (например, лакокрасочных покрытий) изымаются с непосредственного предмета-носителя только в случае угрозы их утраты (легко отделяются, осыпаются и т.д.). Наиболее удобна для использования в качестве тары при их изъятии чистая стеклянная посуда.
Для исследования горюче-смазочных материалов и нефтепродуктов эксперту по возможности также направляются сами предметы носители их следов, при этом необходимо обеспечить сохранность таких пятен и их локализацию. Предметы должны быть герметично упакованы. При смыве наслоений горюче-смазочных материалов и нефтепродуктов марлевыми тампонами (или ватными) их необходимо упаковать в герметичную емкость, лучше стеклянную. Одновременно надо отправить эксперту и чистые тампоны того же материала для контроля.
Определив участок местности, на территории которого произошло открытое столкновение между организованными преступными группами, либо помещения в каком-то здании, в рамках которых это столкновение произошло, и их границы, необходимо выделить места различных загрязнений, поверхности сухие, влажные, покрытые растительностью, с резкими различиями наслоений, местами скопления мусора, строительных отходов и т.д. После этого необходимо изъять предметы, имеющие на себе следы наслоений веществ либо, возможно, имеющие такие следы, собрать почвенные образцы. Образцы почвы берутся весом около 100г с различных точек локализованного участка, укладываются в бумажные пакеты, что позволяет высушивать образцы без вскрытия упаковки. Одновременно должны быть взяты и контрольные пробы почв из-за границы локализованного участка. В зависимости от глубины проникновения оставивших следы предметов в почву и рыхлости последней образцы отбираются с глубины 15см. Число почвенных образцов должно быть не менее пяти. В зданиях образцы отбираются от входа и из каждого осматриваемого помещения. На дороге с полосы отчуждения и с полотна. В помещениях и на дорогах с твердым покрытием особое внимание необходимо уделить фрагментам грязи и почвы в виде комьев и т.д., которые могли осыпаться собувипреступников, их транспортных средств.
Анализ следственной практики показывает, что особую сложность при производстве осмотра места происшествия всегда представляют случаи, когда в качестве орудия преступления применялось огнестрельное оружие. Убийства настоящей группы всегда были совершены посредством применения нарезного огнестрельного оружия, что должно ориентировать на поиск как следов выстрелов, так и самого оружия.
Необходимо учитывать, что при убийствах с помощью огнестрельного оружия в ходе открытых столкновений между организованными преступными группами следы борьбы, указывающие на место преступления, чаще всего отсутствуют. Место нахождения стрелявшего, то есть место возможного обнаружения гильз и других следов, можно определить примерно исходя из данных моделирования происшедшего события с учетом данных криминалистической характеристики. Непосредственными же ориентирами могут быть выявление или обоснованное предположение о местах нахождения автотранспорта членов организованных преступных групп. Автотранспорт, как правило, оставляется за их спиной. Надо рассмотреть также следы крови, падения, нахождения трупа, указывающие на место попадания пуль в потерпевших, следы пуль на преградах, позволяющие определить направление выстрелов. На месте нахождения стрелявшего могут быть обнаружены следы рук, гильзы, обоймы, следы оружия и ног на мягком грунте.
Определить количество произведенных выстрелов можно по количеству гильз, пулевых пробоин в предметах окружающей обстановки, повреждений на трупах, обнаруженных пуль. Вместе с тем на открытой местности определение таким образом количества выстрелов всегда будет примерным в связи с невозможностью обнаружения ряда перечисленных выше признаков (например, пуль, улетевших на значительные расстояния).
Известно, что одна пуля может причинить несколько повреждений на теле человека и иных преградах, что позволяет проследить линию полета пули, обнаружить место стрелявшего и обнаружить саму пулю. Однако при неблагоприятно сложившихся обстоятельствах это затрудняет определение количества произведенных выстрелов. В любом случае наиболее точным указанием на количество произведенных выстрелов является число гильз на месте нахождения стрелявшего в случае ведения огня из автоматического оружия. Данное обстоятельство обязывает сделать все возможное для полного обнаружения гильз.
Относительно значимости каждой обнаруженной гильзы для расследования надо упомянуть тот факт, что члены организованных преступных групп зачастую наполняют магазины сборными патронами, добытыми различными путями и различающимися по реквизитам фабричной маркировки. Между тем в будущем у преступников могут быть обнаружены аналогичные боеприпасы, факт сходства которых с использованными при убийстве явится косвенным доказательством их причастности к преступлению.
Отыскание пуль представляет значительно большую трудность, чем отыскание гильз, ибо пули преодолевают значительные расстояния, имеют относительно небольшие размеры, преодолевая преграды, часто деформируются, застревают в различных предметах Часто пули могут быть обнаружены в трупах, их одежде иобуви, непосредственно под трупом (при выстреле в лежащего иногда и на некоторой глубине в грунте). Поиск пулевых пробоин облегчается в ряде случаев наличием под ней осыпавшихся частиц преграды (например, штукатурки).
Представляется неправильной практика отказа некоторых следователей от тщательного осмотра одежды убитого непосредственно на месте происшествия, ибо пуля, возможно, находящаяся в складках одежды, при транспортировке в морг может быть безвозвратно утеряна. При обнаружении в ходе осмотра трупа «слепого» огнестрельного ранения необходимо указать судебно-медицинскому эксперту на необходимость извлечения пули при вскрытии, а у живого потерпевшего в аналогичной ситуации обязать оперирующего врача сохранить пулю по извлечении для последующей передачи следователю.
По делам настоящей категории преступники практически всегда стараются избавиться от оружия непосредственно после открытого столкновения. Согласно проведенному исследованию, оружие, из которого был произведен выстрел, было брошено непосредственно на месте происшествия или обнаружения трупа в 7% случаев, брошено на путях отхода с места преступления в 25% случаев, брошено в отдаленных от места происшествия местах в реках, озерах, карьерах, на железнодорожных отводах и путях, в лесу примерно в 14% случаев, оружие было оставлено преступниками у себя с целью использования его в будущем (в том числе и для перепродажи) в 6% случаев, в остальных случаях судьба оружия осталась не выясненной следствием. Такое отличие от действий членов организованных преступных групп при совершении ими убийств из засад, когда почти всегда оружие оставляется непосредственно на месте убийства, объясняется неясностью. Для участников столкновения момента его окончания и отсутствием получения указаний лидера организованной преступной группы на «сброс» оружия. Все сказанное ориентирует следствие на более целенаправленные действия по поиску оружия на вероятных путях отхода преступников с места столкновения. В ходе производимого поиска необходимо учитывать, что члены организованных преступных групп иногда разбирают оружие перед его выбрасыванием, после чего раскидывают его части по пути отхода.
Оружие потерпевших, как правило, находится рядом с их трупами, за исключением случаев перемещения трупов с места убийства либо завладения оружием другими членами организованной преступной группы. На обнаруженном в ходе расследования оружии могут быть следы пальцев рук, капли крови и волосы потерпевшего (при выстреле с близкого расстояния), посторонние вещества, перенесенные на оружие во время его хранения или ношения преступником (табак, пыль, волосы, микроволокна и пр.). Следы пальцев рук следует искать не только на внешних, но и на внутренних поверхностях оружия, магазине, патронах.
Вопросы о том, из какого оружия были произведены выстрелы, о количестве стрелявших, направлении и расстоянии выстрела (от расстояния, как известно, зависит определение положения стрелявшего относительно потерпевшего в момент выстрела), могут быть разрешены исходя из типа обнаруженных гильз, пуль, осечковых патронов, места их обнаружения и обнаружения повреждений от пуль на преградах, особенностей следовой обстановки, указанной в части исследования о механизме преступления.
2.2. Тактика производства освидетельствования
Освидетельствование начинается с предъявления освидетельствуемому постановления. Всем участникам следственного действия разъясняются их права и обязанности, общие правила освидетельствования.
Следует особо подчеркнуть неотложный характер освидетельствования, в связи, с чем законодатель предусмотрел возможность его производства до возбуждения уголовного дела (ч. 1 ст. 179 УПК).
Тактика освидетельствования определяется целым комплексом обстоятельств - задачами освидетельствования, характером расследуемого преступления, объемом имеющихся доказательств по делу, процессуальным положением осматриваемого, свойствами его личности, его отношением к факту освидетельствования, характером поведения в процессе производства следственного действия. На выбор способа действия следователя также оказывают влияние: число участников освидетельствования и их правовое положение, место проведения, характер применяющихся научно-технических средств и многие другие факторы, которые в целом можно охарактеризовать как сложившуюся следственную ситуацию.
В начале освидетельствования следователь предлагает освидетельствуемому предъявить ему для осмотра те части тела, на которых он намерен обнаружить интересующие его обстоятельства (следы, приметы, телесные повреждения). Если эти следы находятся на открытых частях тела, то следователь приступает к их осмотру, привлекая для этого специалистов, необходимые технические средства.
Если интересующие следствие обстоятельства скрыты одеждой, следователь предлагает освидетельствуемому спять ту часть одежды, которая закрывает подлежащую осмотру часть тела. В этом случае могут возникнуть различные ситуации - ©свидетельствуемый может проявить стеснение, отказаться подчиниться следователю. Задача следователя в данной ситуации заключается в максимально тактичном разъяснении необходимости совершения этих действий и последствий отказа подчиниться. При этом следователь должен ссылаться па обеспечение им гарантии соблюдения нрав освидетельствуемого (участие понятых, врача).
Наиболее конфликтный характер носят ситуации, при которых освидетельствование сопровождается необходимостью обнажения тела. В этом случае закон обеспечивает гарантии прав освидетельствуемого, ограничивая участие следователя в освидетельствовании только лицами одного с ним пола, а также делегированием обязанности по проведению следственного действия врачу (ч. 4 ст. 179 УПК). Согласно устоявшемуся мнению освидетельствование сопровождается обнажением, если при этом оголяются те части тела человека, которые но общепринятым нормам морали обычно скрываются одеждой (половые органы, ягодицы). Однако в силу специфики процедуры освидетельствования к каждой конкретной ситуации следует подходить индивидуально. Освидетельствуемый воспринимает происходящее исходя из собственных представлений о морали, поэтому, например, пожилая женщина может посчитать обнажением оголение бедра, предплечья, спины и т.д. В этих случаях следует принять во внимание мнение освидетельствуемого и применить правила ч. 4 ст. 179 УПК, что позволит исключить возможный конфликт, послужит фактором установления доверия к следствию.
Осмотр тела человека с точки зрения технологии производимых действий имеет специфические черты в силу особенностей объекта осмотра. Прежде всего необходимо соблюдать последовательность действий, чтобы обеспечить полноту осмотра. Рекомендуется производить осмотр но принципу «сверху вниз», особенно если осмотру подвергается все тело человека, а следы разнообразны и находятся на разных частях тела.
Осмотр тела принято разделять на стадии. Сначала осуществляется общий осмотр тела, при котором обычно обнаруживают очевидные, характерные следы и повреждения, особые приметы. Далее рекомендуется перейти к осмотру детальному, сосредоточиваясь на осмотре тех участков тела, где могут локализоваться маловидимые следы, для обнаружения которых, как правило, необходимо использовать технические средства.
При этом нельзя забывать, что одежда человека также может стать отдельным объектом осмотра и па ней могут находиться интересующие следствие следы, повреждения. Поэтому при снятии одежды необходимо соблюдать осторожность, следить за тем, чтобы освидетельствуемый не уничтожил имеющиеся на ней следы, не повредил ее по неосторожности или умышленно. Нельзя забывать, что в одежде могут находиться документы, вещественные доказательства, иные свидетельства причастности к преступлению. Таким образом, па этой стадии освидетельствования фактически создается почва для проведения другого следственного действия - осмотра одежды.
В процессе непосредственного осмотра необходимо активно использовать помощь специалиста, врача, применять технические средства. Поскольку участники осмотра в ходе следственного действия вынуждены достаточно близко приближаться к освидетельствуемому, в целях безопасности следует создать условия для наблюдения за происходящим со стороны. Эту функцию может выполнять работник органа дознания, в задачи которого входит наблюдение за поведением освидетельствуемого, а также за самим процессом с целью контроля действий участников осмотра. С позиции наблюдателя, как правило, лучше видны ошибки и неточности.
Тактика поисковых действий при освидетельствовании напрямую зависит от характера расследуемого преступления и его обстоятельств, а также от непосредственной поисковой задачи. В связи с этим при условии соблюдения полноты осмотра следователь должен предполагать с определенной степенью уверенности, где именно могут находиться искомые объекты. Например, при освидетельствовании задержанного по подозрению в совершении кражи следует искать не только следы пребывания в месте кражи, но и возможные повреждения на теле, которые могли образоваться при проникновении в помещение, использовании технических средств, попытке скрыться. При совершении грабежей, разбойных нападений, убийств на теле задержанных могут оставаться следы сопротивления потерпевших.
Таким образом, эффективность освидетельствования зависит от характера и объема первичной информации, которая содержится в данных, полученных при производстве первоначальных следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий. Эффективность освидетельствования значительно возрастает, если оно становится частью тактической операции («задержание подозреваемого», «изобличение во лжи», «проверка алиби» и иных), где следственные действия проводятся с единой целью, а последовательность и тактика их проведения продуманы и подчинены этой цели.
Помощь специалистов на стадии непосредственного осмотра тела заключается в определении конкретных его участков и характера искомых следов, которые обусловлены спецификой применявшихся задержанным орудий преступления. Например, при использовании холодного оружия могут остаться резаные раны, образовавшиеся при соскальзывании руки с рукоятки. Огнестрельное оружие при применении может оставлять следы копоти на руке между указательным и большим пальцами.
Особым случаем производства освидетельствования является факт его проведения врачом в отсутствие следователя. Поскольку врач не является специалистом в области юриспруденции, то в целях эффективности освидетельствования еще на стадии подготовки следователь должен проинструктировать врача о правилах этого следственного действия. На стадии производства освидетельствования перед началом осмотра задача следователя заключается в более детальном консультировании врача по некоторым тактическим аспектам предстоящей процедуры. Фактически следователь совместно с врачом должны составить детальный сценарий следственного действия. Следователь обязан ознакомить врача с теми обстоятельствами расследуемого события, которые могут определять характер искомой информации, методику поиска.
В качестве тактического приема для этих случаев можно рекомендовать разделение освидетельствования на этапы (части), перерыв между которыми необходим для того, чтобы врач мог ознакомить следователя с полученными результатами для принятия решения о тактике дальнейших действий. Это позволит несколько снизить риски, вызванные отсутствием следователя при производстве освидетельствования. Кроме того, важно позаботиться о безопасности врача, производящего освидетельствование самостоятельно. К участию в такого рода освидетельствованиях следует привлекать работников охраны, органа дознания одного пола с освидетельствуемым.
Обязательным способом фиксации результатов освидетельствования является составление протокола. Правила его составления регламентируются общими требованиями, предусмотренными ст. 166, 167, а также нормами ст. 180 УПК, которая устанавливает особые требования, обусловленные спецификой данного следственного действия. К дополнительным средствам фиксации результатов освидетельствования относят фотографирование, видеозапись и киносъемку, отдельные правила применения которых установлены ч. 5 ст. 179 УПК.
К особым требованиям, предъявляемым к протоколу освидетельствования, исходя из смысла ст. 180 УПК, можно отнести требования полноты, всесторонности и объективности протокола освидетельствования. Полнота и всесторонность протокола обеспечиваются фиксацией в нем всех действий следователя, а также всего изъятого в той последовательности, в какой производилось освидетельствование. Объективность протокола подразумевает, что все обнаруженное при освидетельствовании должно быть описано в том виде, в каком наблюдалось в момент обнаружения. При этом не допускается фиксация в протоколе предположений и выводов следователя и иных участников относительно происхождения следов, механизма их образования, происхождения и т.д. Эти требования обусловлены спецификой освидетельствования.
Некоторые особенности приобретает фиксация результатов освидетельствования в случаях обнажения тела. Для использования фото-, видео- или киносъемки в этих случаях необходимо согласие освидетельствуемого. Однако даже в случае согласия с помощью технических средств следует фиксировать только те участки, на которых обнаружены следы, телесные повреждения или особые приметы.
К дополнительным средствам фиксации относятся составление схем, зарисовка, использование типовых контуров тела человека.
2.3. Особенности назначения и производства экспертиз на стадии предварительной проверки
В понятие тактики производства экспертиз включается вся деятельность следователя при получении и использовании этого источника доказательств, включая также выбор момента для назначения такой экспертизы и ознакомления с ее заключением. Экспертиза как научный способ разрешения многих специальных вопросов, возникающих при расследовании преступлений, находит все более широкое применение в следственной практике.
При назначении и производстве экспертизы до возбуждения уголовного дела следователь вправе ознакомить заинтересованных лиц - пострадавшего и иных участников проверки - с правами, предусмотренными ст. 198 УПК. При наличии ходатайств об отводе экспертов, привлечении иных экспертов или экспертных учреждений для производства экспертизы, внесении дополнительных вопросов следователь, при их обоснованности, должен удовлетворить ходатайства ознакомившихся лиц. При этом следует учитывать новое положение, предусмотренное ст. 144, что если после возбуждения уголовного дела стороной защиты или потерпевшим будет заявлено ходатайство о производстве дополнительной либо повторной судебной экспертизы, то такое ходатайство подлежит удовлетворению. Следователю необходимо предвидеть, что в случае необоснованного отказа в удовлетворении ходатайства участников проверки при назначении экспертизы в дальнейшем эти же инициативы сторон по делу следователь будет обязан выполнить после возбуждения уголовного дела. Это потребует новых сил и дополнительного времени.
Тактика и сущность проведения многих видов экспертиз по делам настоящей категории не имеет существенных отличий от предложенной в юридической литературе. Вместе с тем по настоящим делам проводятся также экспертизы, на которых следовало бы остановиться более подробно.
Предваряя собственно рекомендации по назначению и производству конкретных видов экспертиз, представляется необходимым отметить ряд общих положений тактики использования этого вида доказательств.
С экспертом необходимо поддерживать постоянную связь. По мере производства экспертизы эксперту могут понадобиться какие-либо новые материалы, не имеющиеся среди уже полученных следователем. Постоянная связь следователя и эксперта в целях недопущения задержки в производстве экспертизы позволит вовремя установить надобность тех или иных новых материалов и снабжение ими эксперта. Эксперт может указать следователю на возможность получения новых материалов по интересующим его вопросам. В свою очередь при установлении каких-либо новых фактических обстоятельств, имеющих непосредственное отношение к исследуемым вопросам либо могущим помочь при их правильном разрешении, следователь должен самостоятельно поставить об этом эксперта в известность.
Так, например, при производстве судебно-психологической экспертизы, более подробно о которой будет сказано ниже, необходимо знать график посещения экспертом обвиняемых, результаты бесед, реакцию обвиняемых на те или иные вопросы или предположения эксперта. В соответствии с полученными данными надо спланировать работу следователя с обвиняемыми так, чтобы не мешать производстВу экспертизы.
По окончании производства экспертизы следователь должен оценить заключение эксперта, проверить его соответствие достоверно установленным фактам. Необходимо помнить, что заключение эксперта не является обязательным для следователя, но такое несогласие должно быть мотивированным. Для разрешения каких-либо противоречий имеющимся фактам может быть назначена повторная или дополнительная экспертиза по тем или иным вопросам. При вероятностных выводах эксперта допускается возможность и противоположного вывода. Такое заключение может быть использовано в процессе доказывания в совокупности с иными доказательствами по делу, подтверждающими или опровергающими те или иные возможности, логически следующие из вывода эксперта.
В ходе предварительного следствия возможно тактически использовать и назначение экспертизы, и получение ее заключения. Согласно действующему законодательству, на следователе лежит обязанность, соблюдая право обвиняемого на защиту, ознакомить его с поставлением о назначении экспертизы, а также предъявить ему заключение эксперта. Единственным исключением из этого правила является невозможность такого ознакомления ввиду болезненного Психического состояния обвиняемого. Выполнение этих требований закона необходимо соотнести с временем допроса обвиняемого по соответствующим вопросам, грамотно используя тактические приемы допроса, указанные выше. Вместе с тем ознакомление обвиняемого с постановлением следователя о назначении той или иной экспертизы должно быть обязательно проведено до начала производства самой экспертизы, в противном случае нарушается право на защиту, выражающееся в данном случае в предоставлении обвиняемому и его защитнику права вовремя ходатайствовать о проведении экспертизы конкретным экспертом, предложить на разрешение экспертизы какие-либо вопросы и т.д.
Как известно, используя при расследовании убийства знания экспертов, следователь существенно расширяет объем доказательственных фактов по делу. Расширение таким способом доказательственной базы по делу имеет особенно неоценимое значение при исследовании тех обстоятельств и при доказывании тех фактов, по поводу которых следствие зачастую лишено возможности проверить свои версии иными способами.
Такой дефицит информации наиболее характерен при изучении субъективной стороны преступления, структуры организованной преступной группы, выявлении ее лидера и его окружения, ролей обвиняемых в совершенном убийстве. Так, например, часто члены организованных преступных групп под грузом доказательств не отрицают своего присутствия на месте столкновения, но преуменьшают свою роль. Ответы на многие подобные вопросы следствие может получить путем производства судебно-психологических экспертиз, основной задачей которых будет установление наличия у обвиняемых психологических особенностей, способствующих совершению убийства.
Важным вопросом тактики назначения экспертиз является определение их правильной последовательности. Судебно-психологическая экспертиза направлена на исследование непатологических явлений психики и потому проводится преимущественно в отношении психически здоровых людей. Поэтому судебно-психиатрические экспертизы должны предшествовать судеб-но-психологическим, а не наоборот и никогда не проводиться параллельно вместе с ними. Время назначения экспертизы определяется и наличием в распоряжении следствия основных членов организованной преступной группы, и достаточного количества материалов, характеризующих их личность и взаимоотношения друг с другом.
Необходимо четко определить вопросы, которые требуется разрешить путем производства экспертизы. От продуманности их содержания, конкретной формулировки зависят как направление и объем экспертного исследования, так и его быстрота. Вопросы должны быть сформулированы ясно и четко, лаконично, они не должны допускать двойственного толкования. Перечень вопросов должен иметь логическую последовательность. При этом необходимо помнить, что не каждый специальный вопрос может быть разрешен экспертом как в силу состояния развития науки, так и в силу объема и полноты представленных следователем материалов. Поэтому представляется необходимым предварительно проконсультироваться с экспертом как относительно всего перечня вопросов, так и относительно их содержания. Вопросы правового характера не могут быть поставлены перед экспертом, они должны быть разрешены самим следователем на основании имеющихся материалов уголовного дела.
Ниже предлагается следующий примерный перечень вопросов при установлении общественно опасных особенностей личности обвиняемых.
1.Какова психологическая характеристика личности обвиняемого?
2.Не наблюдается ли моральная деградация личности обвиняемого, если да, то какова ее степень?
Для выявления лидера в организованной преступной группе и места в ее структуре других членов выясняется такой ряд вопросов:
1.Каковы психологические особенности каждого члена организованной преступной группы?
2.Какие психологические черты каждого члена организованной преступной группы способствовали его вхождению в группу и участию в преступной деятельности?
3.Какова структура межличностных связей внутри данной организованной преступной группы с учетом факторов подчинения и лидерства?
4.Кто из обвиняемых является лидером данной группы?
При определении роли участника открытого столкновения между организованными преступными группами в совершенном убийстве выясняются такие вопросы:
1.Какова психологическая характеристика личности обвиняемого?
2.Какова его возможная роль в совершении убийства исходя из ситуации?
3.Нет ли у обвиняемого каких-либо психологических особенностей, могущих существенно повлиять на его поведение при совершении убийства, а если да, то какие?
4.Какова психологическая характеристика личности потерпевшего?
5.Каким могло быть поведение потерпевшего в момент совершения убийства исходя из ситуации?
При выяснении мотивов убийства перед экспертом-психологом целесообразно поставить следующие вопросы.
1.Какова психологическая характеристика личности обвиняемого?
2.Соответствуют ли ей называемые им мотивы убийства?
3.Какой могла быть мотивация его поведения в период до совершения убийства, в момент совершения убийства и сразу после совершения убийства?
4.Мог ли обвиняемый в момент совершения убийства не осознавать реальных мотивов своих действий?
Для ответа на поставленные перед ним вопросы эксперту необходимо не только иметь допуск к обвиняемому для работы с ним, но и различные материалы, освещающие с различных сторон личность обвиняемого, его пристрастия и увлечения, поведение в быту, взаимоотношения с другими людьми, в том числе и с другими членами организованной преступной группы. Сбор таких необходимых для производства экспертизы материалов является обязанностью следователя. Еще до назначения экспертизы необходимо иметь в виду ее будущее назначение по делу и исходить из этого при производстве других следственных действий допросов, обысков и т.д.
Таким путем следователь получает в свое распоряжение различные материалы, характеризующие личность интересующих следствие лиц с различных сторон: показания их знакомых в различные периоды жизнедеятельности, характеристики с места учебы, работы, места отбывания наказания, медицинские документы обвиняемого по месту прохождения лечения, медицинские документы из райвоенкомата, в том числе и те, на основании которых обвиняемый был освобожден от прохождения службы или комиссован из армии, заключения проводившихся ранее по другим уголовным делам психиатрических и психологических экспертиз, переписку, дневники, стихи, прозу, личные записи различного содержания, рисунки, заметки, принадлежащие обвиняемому; любительские видео-и аудиозаписи, фотографии. К собранным таким образом материалам относятся и материалы уголовного дела, без них эксперт не сможет правильно ориентироваться в обстоятельствах расследуемого события, а кроме того, особенности личности интересующих следствие лиц отражаются в протоколах следственных действий, проводимых с их участием. Большое значение могут иметь различные заявления и ходатайства, написанные подследственными собственноручно и не под диктовку. Аналогичные материалы должны быть собраны и в отношении потерпевших и находящихся в розыске участников столкновения, что вызывается необходимостью моделирования обстоятельств убийства методами психологии при производстве экспертизы.
При допросах родственников обвиняемых и иных лиц необходимо выяснять следующие данные об их личностях: особенности и условия воспитания в семье и школе, уходил ли в детстве из дома, почему, надолго ли, в связи с чем вернулся, чем занимался в этот период, каким было его поведение в различном возрасте дома, в семье, на улице, в учебных заведениях, на работе, в армии, как он учился, имел ли успехи, как работал, успешно ли, приносила ли работа удовлетворение, почему он избрал то или иное место работы, учебы, почему покинул то или иное место работы, учебы, каковы его взаимоотношения с родителями, родственниками, товарищами, женщинами, каков состав групп по интересам, в которые он входил, какую роль в них играл, его интересы, увлечения, занятия, привычки, нормы поведения, каков круг его чтения, просмотра кино и видеофильмов, в какие компьютерные игры играл, какие игральные автоматы предпочитал, какие азартные игры любил, чем был обусловлен их выбор, каковы черты его характера (жестокость доброта, к кому проявлялись, в каких условиях, примеры и т.д.), каковы его волевые качества (легко ли попадает под чужое влияние, чье, примеры), каковы типичные эмоциональные реакции, каковы жизненные планы, способы их достижения; способность к преодолению препятствий, самокритичен ли, как оценивает свое поведение и поведение других людей, какова реакция на чужую критику и замечания, примеры, каково состояние здоровья, какие вредные привычки (спиртное, наркотики и т.д.), каково поведение в нетрезвом виде, пользовался ли уважением, у кого, в связи с чем. При проведении таких допросов может присутствовать и эксперт.
В качестве экспертов при производстве таких экспертиз рекомендуется привлекать психологов и социологов, работающих в данной области, психологов исправительных колоний, преподавателей кафедр психологии высших учебных заведений, в том числе, и специализированных юридических учебных заведений, желательно имеющих достаточный опыт в проведении подобных экспертиз.
В ходе расследования нередко следствие получает в свое распоряжение различные аудиоматериалы, записи бесед конкретных лиц между собой по интересующим следствие вопросам, материалы полученные в ходе оперативно-розыскных действий, в том числе и в результате прослушивания телефонных переговоров, и т.д. В связи с этим нередко возникает необходимость при их использовании в процессе доказывания идентификации голоса конкретных лиц, установления параметров звукозаписывающей аппаратуры, выяснения обстановки, в которой производилась аудиозапись, установления ее подлинности и другие вопросы. Ответы на них возможно получить путем производства судебно-фоноскопической экспертизы.
При исследовании обстановки, в которой производилась запись и идентификации голоса, различных звуков (шума двигателей, и т.д.), различных обстоятельств записи фонограммы, выясняются ответы на вопросы, которые могут быть сформулированы следующим образом:
1.Каково дословное содержание записанного на фонограмме разговора?
2.Каковы пол, возраст, физические и психические признаки лица, речь которого записана на представленной фонограмме?
3.Принадлежит ли зафиксированная на фонограмме речь конкретному лицу?
4.Какие именно фрагменты речи, зафиксированные на фонограмме, принадлежат конкретному лицу?
5.Сколько лиц участвовало в записанном на фонограмме разговоре?
6.Является ли речь конкретного лица или ее конкретная часть, представленная на фонограмме, свободной, заученной, прочитанной?
7.Какие основные характеристики имеет помещение, в котором производилась запись представленной фонограммы?
8.Могла ли представленная фонограмма быть выполненной при описанных в постановлении о назначении экспертизы обстоятельствах?
9.Каков характер звуков, сопутствующих предмету основной записи на представленной фонограмме, и каковы их источники?
10. Принадлежат ли звуки, зафиксированные на фонограмме, конкретному источнику (телефонному аппарату, принтеру, факсу, двигателю автомашины)?
При исследовании самой фонограммы, идентификации звукозаписывающей аппаратуры и т.д., выясняется такой ряд вопросов:
1.Возможно ли по представленной фонограмме определить тип, класс звукозаписывающей аппаратуры, на которой производилась запись?
2.Была ли выполнена запись представленной фонограммы на представленной звукозаписывающей аппаратуре?
3.Какая лента была использована при записи представленной фонограммы: новая или бывшая в употреблении?
4.Является ли представленная фонограмма оригиналом или копией?
5.Подвергалась ли представленная фонограмма механическому монтажу, другим механическим изменениям?
6.Подвергалась ли представленная фонограмма электроакустическому монтажу?
7.С помощью каких методов и средств (звукозаписывающей и воспроизводящей аппаратуры) осуществлялся монтаж фонограммы?
8.Какие сигналы записаны на представленной фонограмме первоначально, а какие позже?
9.Имела ли, судя по представленной фонограмме, звукозаписывающая аппаратура, на которой выполнена представленная фонограмма, какие-либо неисправности, и если да, то какие?
Для разрешения этих вопросов эксперту необходимо представить оригиналы исследуемых фонограмм, сравнительные образцы в виде фонограмм речи конкретных лиц, свободные образцы их голоса, исследуемую звукозаписывающую и воспроизводящую аппаратуру.
До проведения судебно-фоноскопической экспертизы необходимо как можно меньше использовать оригинал исследуемой фонограммы, лучше изготовить копию записи и прослушивать в необходимых случаях ее. Многократное прослушивание фонограммы может придать ей новые свойства, отсутствовавшие ранее, или ухудшить ее звучание. В случае механических повреждений фонограммы реставрировать ее каким-либо образом не следует.
Хранение фонограмм, являющихся вещественными доказательствами по делу, осуществляется вдали от источников высоких или низких температур, влажности, массивных металлических предметов, включая несгораемые шкафы, сейфы и т.д.
При исследовании конкретной звукозаписывающей и воспроизводящей аппаратуры необходимо установить, не подвергалась ли она каким-либо изменениям (ремонту, чистке, замене деталей и т.д.), каким именно, кем, где находятся замененные детали. До проведения соответствующих исследований на такой аппаратуре не следует производить никаких операций по прослушиванию, перезаписи фонограмм.
Необходимые для производства исследования образцы речи должны быть подготовлены следователем с учетом правил, касающихся отбора образцов для сравнительного исследования. Экспериментальные образцы речи могут быть получены как путем отбора у конкретного лица сравнительного образца, так и путем звукозаписи проводимых с участием этого лица следственных действий. Тема отобранных таким образом образцов речи должна соответствовать теме исследуемой фонограммы, содержать соответствующие слова и словосочетания, желательно с соответствующей эмоциональной окраской. В официальном отборе сравнительных образцов желательно участие специалиста, могущего обеспечить необходимое качество произведенных таким образом фонограмм. Желательно получить образцы речи, полученные как в оптимальных условиях (с использованием высококачественной звукозаписывающей аппаратуры в помещении с хорошими акустическими свойствами), так и в тех же технических условиях, с использованием той же или аналогичной аппаратуры, как и при изготовлении исследуемой фонограммы.
Надлежащая последовательность назначения такой экспертизы включает следующие условия: до ознакомления заинтересованных лиц с постановлением о назначении судебно-фоноскопической экспертизы необходимо начать сбор необходимых для ее производства материалов, в том числе и образцов речи. В этот же период должны быть произведены необходимые допросы по обстоятельствам и условиям получения и записи исследуемой фонограммы, изъята вероятно использованная звукозаписывающая и воспроизводящая аппаратура, свободные образцы речи (то есть записи голоса интересующих следствие лиц, исполненные до исследуемой фонограммы и не связанные с обстоятельствами дела).
При расследовании уголовных дел, связанных с организованной преступной деятельностью, в качестве доказательств различных фактов (обладание конкретными предметами, одеждой, нахождение в конкретных помещениях, с конкретными лицами и т.д.) используются различные фотоснимки, изымаемые у подследственных. Каждый такой фотоснимок содержит важную информацию о внешнем виде запечатленных на нем объектов. Исходя из датировки снимка можно датировать и различные события, интересующие следствия, факты знакомств, период обладания конкретным предметом, использования автомашины и т.д. В таких случаях проводится комплексная экспертиза с участием эксперта в области судебной фототехники и эксперта в области изучения конкретных, изображенных на фотоснимке, объектов (товароведа, автотехника, архитектора, ботаника и т.д.). В ходе таких исследований можно идентифицировать конкретный объект, изображенный на фотоснимке. Возможно и назначение судебно-фототехнической экспертизы для решения ряда задач, относящихся к самому снимку, но не к идентификации изображенных на нем объектов.
Таким образом, путем назначения и производства судебно-фототехнической экспертизы следствие может получить ответы на следующие вопросы.
1.Изображен ли на представленных фотоснимках один и тот же объект (участок местности, строение, помещение, автомашина, предмет одежды, ювелирное изделие и т.д.)?
2.Изображен ли на представленном фотоснимке данный объект?
В первом случае в качестве сравнительных образцов необходимо представить фотоизображения конкретного предмета, выполненные при производстве следственных действий, таких как осмотр места происшествия либо осмотр вещественных доказательств. Во втором случае эксперту предоставляется возможность самому непосредственно изучить исследуемый объект и сфотографировать его в ходе экспертного исследования. Здесь необходимо учитывать, что при фотосъемке одного и того же предмета в различных условиях, проекциях, взаимных положениях снимающего и снимаемого объекта на сравниваемых впоследствии фотоснимках могут отсутствовать какие-либо детали, важные для окончательного вывода. Поэтому второй вариант более предпочтителен ввиду возможности более полного исследования объекта.
Кроме того, возможно определить и размеры изображенных на снимках объектов, а также расстояния между ними.
Такие вопросы могут возникнуть при проверке тех или иных обстоятельств дела, когда во время осмотра места происшествия не была произведена фиксация расстояний между различными предметами или размеров конкретных предметов (например, высота забора, расстояние от пулевой пробоины до уровня земли и т.д.).
Вопросы эксперту при решении таких задач формулируются следующим образом.
1.Какие размеры по высоте, длине, ширине имеет в натуре изображенный на фотоснимке конкретный предмет?
2.Какое расстояние в натуре между конкретными предметами, изображенными на фотоснимке?
Чтобы ответить на поставленные вопросы, эксперту необходимо предоставить не только исследуемые фотоснимки, но и негативы, с которых они были отпечатаны, а в необходимых случаях и возможность исследования того или иного объекта, изображенного на исследуемых фотоснимках. Разрешение поставленной перед экспертом задачи по установлению расстояний и размеров изображенных на фотоснимках предметов значительно упрощается в случае предоставления эксперту снимков, изготовленных по разработанным криминалистикой правилам измерительной съемки.
Таким образом, исследованы вопросы, относящиеся к особенностям отдельных следственных действий, в основном касающихся либо непосредственно преступников, либо преступления, таких как осмотр места происшествия, обыски, допросы членов организованных преступных групп и очные ставки с их участием, производство судебно-психологических экспертиз. Вопросы производства иных следственных действий (допросы добросовестных свидетелей, производство выемок, осмотра вещественных доказательств, комплексы криминалистических экспертиз и т.д.) намеренно были оставлены «за кадром» исследования либо рассматривались, лишь попутно, при освещении иных тем, не касающихся непосредственно тактики отдельных следственных действий. Все эти вопросы достаточно глубоко исследованы в литературе. Даны рекомендации по применению ряда тактических приемов при производстве указанных выше следственных действий, показаны возможные пути достижения большей эффективности, создания «запаса прочности» полученных их посредством доказательств.
Таким образом, участвуя в производстве следственных действий, специалист применяет современные научно-технические средства для выявления и фиксации доказательств, делает измерения, проводит опытные действия, закрепляет обнаруженные доказательства и т.д. Одновременно специалист может давать справочные сведения, давать пояснения участникам следственного действия по поводу примененных им специальных знаний и научно-технических средств; по просьбе следователя составлять схемы, планы места происшествия, помогает правильно формулировать вопросы, задаваемые допрашиваемым.
К отдельным следственным действиям на предварительной проверке относят: осмотр, освидетельствование, назначение и производство экспертизы.
Ими становились и некоторые места в бассейне Дона.Но массового заселения районов, откуда совсем недавно ушли славяне, спасаясь от кочевников, не произошло. Новые пришельцы обос-новались главным образом на реке Воронеж. В более южных районах их почти не было. В XI первой половине XIII веков здесь проживали лишь незначительные группы древнерусского населения на Дону и его притоках, к юго-востоку от реки Воронежа. Это так называемые бродники, о которых неоднократно упоминают русские летописи.Среди бродников были не только русские, но и выходцы из других народов, обитавших в разное время в степи и лесосте-пи (аланы, болгары, печенеги, половцы) и в силу каких-то обстоятельств порвавших со своими племенами и ордами. Правда, русское население среди бродников явно преобладало, хотя в их материальной культуре заметно влияние и кочевнических традиций (например, отопительные сооружения в жилищах в виде очагов).Поселения бродников обнаружены на Дону, в низовьях Воронежа (на левом низком берегу), на Битюге. Количество их невелико. Но будущие археоло-гические исследования донской территории, возможно, и увеличат их число. Поселения не-большие по площади, расположены в поймах рек, на дюнных возвышенностях или на невысо-ких террасах, без каких-либо укреплений. Одно из них на южной окраине города Воронежа на низком левом берегу реки, напротив Шиловского леса, известно в литературе как Шилов-ское поселение (раскопки экспедиции ВГУ под руководством А. Д. Пряхина). Сейчас оно за-лито водами Воронежского водохранилища. Это был совсем небольшой поселок, при его рас-копках обнаружено несколько полуземляночных жилищ столбовой конструкции с очагами. Найдены различные орудия труда из железа (ножи, скобели, серпы, рыболовные крючки), украшения из стекла и бронзы, обломки древнерусских браслетов, оружие (наконечники стрел, сулиц), различные бытовые предметы: кресала для получения огня, ключи от замков, горшки (рис. 66; 67, 1, 2). И стеклянные изделия, и бронзовые предметы, {266} конечно, не местного производства. Попали они сюда вместе с людьми, которые поселились здесь в начале XII века. Жизнь на Шиловском поселении продолжалась с небольшими перерывами с XII до начала XV веков, но к XIIXIII векам относятсяРис. 66. Предметы материальной культуры древне-русского времени:1 скобель, 2 гвоздь, 3 гвоздодер, 4 кресало, 5 рыболовное грузи-ло, 6 обломок браслета, 7 бусина (14 железо, 5 глина, 67 стекло). {267}Рис. 67. Древнерусская керамика (1, 2) и железная коса (3). {268}лишь шесть полуземлянок, существо-вавших в разное время. Две-три полуземлянки, две-три семьи вот и весь поселок, а точнее, хуторок, жители которого ловили рыбу, выращивали хлеб, разводили скот, охотились. Зате-рявшегося в лесах, его не трогали половцы. Может быть, еще и потому, что сами жители избе-гали конфликтов с кочевниками.Поселков, аналогичных Шиловскому, в низовьях реки Воро-нежа выявлено еще несколько: у села Таврова (недалеко от плотины Воронежского водохрани-лища); напротив главного корпуса университета «Университетское поселение») и дру-гие.Севернее реки Воронежа, в верховьях Дона располагались земли Черниговского и Рязан-ского княжеств, история которых достаточно хорошо и полно изложена в книгах русских и со-ветских ученых. Нет смысла пересказывать их, лишь добавим, что река Воронеж, за исключе-нием ее верхнего течения, не входила ни в Черниговские, ни в Рязанские земли, хотя не ис-ключено, что рязанские князья претендовали на владения Воронежем на всем ее протяже-нии.***Мы уже приводили пример о битве на реке Колокше рязанской и владимирской дру-жин. Рязанский князь Глеб, братья его жены Мстислав и Ярополк были разбиты владимирским князем Всеволодом, вошедшим в историю как Всеволод Большое Гнездо. Ярополк бежал с по-ля брани, но Всеволод потребовал от рязанцев выдать ему Ярополка.Лаврентьевская летопись сообщает об этом событии следующее: «А по Ярополка посла глаголя рязанцем: «вы имете нашего ворога, али иду к вам». Жители Рязани не были готовы к отпору, да и Ярополком они, вероятно, не очень дорожили. «Рязанцы же здумаша, рекуще, князь наш и братья наши погыбли и чужем князи, ехавше Воронеж яша его сами и приведоша его Володимер».Итак, на страницах летописи впервые упоминается слово «Воронеж».В другом летописном своде (Никоновском) эти же {269} события изложены более подробно: «Выдайте ми врага моего шурина Глебова, князя Ярополка Ростиславовича; сице не сотворите ми тако, иду бо на вас со многими воинст-вы». Резанци же реша в себе, глаголюще: «сих ради князей Ростиславичев и нашим князем беда бысть и изгибоша; идем убо в Воронож и имем его», отбежа бо князь Ярополк Ростиславович в Воронож, и тамо прехожаше от града во град, от многие печали и скорби не ведый себя камо ся дети. И тако шедше в Воронож, изымаша его, и ведоша в Володимер ко князю Всеволоду Юрь-евичу; он же повеле взяти его у них и всажен бысть к прочим».Слово «Воронож» вызвало дис-куссию среди ученых: что имел в виду летописец: город, или реку, или область? Попытаемся высказать на этот счет свои предположения. Во-первых, полностью присоединяемся к тем ис-следователям, которые считают, что в летописи речь идет о Воронеже (независимо о реке, го-роде или области), находившемся в пределах Рязанского княжества, иначе как бы жители Ряза-ни могли взять не очень-то любимого ими родственника князя и отдать его в руки Всеволода. Во-вторых, Никоновская летопись (которая считается более подробной) как бы поясняет чита-телям, что Ярополк не только бежал «в Воронож», но и «тамо прехожаше от града во град». На наш взгляд, это дополнение снимает ряд вопросов. Очевидно, что речь идет о реке, на которой имеются «грады». И совершенно не исключено, что среди них был и «град» под названием Во-ронеж (Вороняж, Воронож). В таком случае, где он мог располагаться? И где те «грады», в ко-торых мог быть Ярополк, и о которых пишет летописец? Другие письменные источники, кото-рые бы проливали свет на Воронеж XII века, к сожалению, пока неизвестны.Прежде всего, по-селения бродников вряд ли могли служить пристанищем для Ярополка, да и не их имел в виду летописец, сообщая о его переходе «от града во град». Под «градом» в Древней Руси подразу-мевалось, как правило, поселение, расположенное на высоком месте и имеющее оборонитель-ные укрепления (городища).По нашему мнению, город Воронеж мог стоять только на реке Во-ронеж, а не на Дону, как к этому {270} склоняются некоторые исследователи. В частности, по-явилось мнение о тождестве летописного Воронежа с древнерусским городищем XIIXIII ве-ков в городе Семилуки Воронежской области. Сам по себе это очень интересный древнерус-ский памятник. В последние годы здесь ведутся широкие раскопки экспедицией ВГУ под ру-ководством А. Д. Пряхина и М. В. Цыбина.Семилукское городище расположено на высоком (около 45 метров) мысу правого берега реки Дона, на северной окраине города. С напольной стороны имеются вал и ров. Здесь люди поселились еще в конце III тысячелетия до н. э., затем был поселок в I тысячелетии до н. э. Славяне основали укрепленное поселение (городище-убежище) в IXХ веках, а в эпоху Древней Руси в XIIXIII веках здесь существовал горо-док, вокруг которого вырос посад.На городище в настоящее время вскрыта значительная пло-щадь. Изучены жилые, хозяйственные постройки, целые усадьбы древнерусского времени. Во время раскопок собрана интересная коллекция древнерусской керамики, в том числе с клейма-ми мастеров. Обнаружено большое количество изделий из железа (ножи, ключи, скобы, гвозди, рыболовные крючки, кресала и другие предметы), цветных металлов (витые и пластинчатые браслеты, перстни, подвески), обломки стеклянных браслетов. В древнерусской коллекции Семилукского городища имеются и вещи, изготовленные в Западной Европе и в Византии.В целях отождествления Семилукского городища с летописным Воронежем приводится сообще-ние венгерского монаха Юлиана о том, что часть войск монголо-татар накануне нападения на Рязанское княжество осенью 1237 года «остановилась против реки Дона близ замка Ovcheruch также княжества русских». В другом списке сочинения Юлиана замок назван Orgenhusin. Вен-герский ученый Л. Бендефи перевел название совершенно, на наш взгляд, произвольно как «Воронеж», а автор русского перевода Юлиана С. А. Аннинский согласился с этим мнением, написав: «близ замка Воронеж» (Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIIIXIV вв. о татарах и Восточной Европе. В кн.: Исторический архив, т. III, М., 1940, с. 86). {271}Кроме того, из сообщения никак не вытекает, что замок Воронеж находится на Дону, а не на Воронеже, так как фраза «...против реки Дона» не означает, что войска Батыя стояли на пра-вом берегу реки Воронежа, то есть в воронежско-донском междуречье. В таком случае монго-ло-татары именно отсюда могли начать движение на северо-восток, в пределы Рязанского кня-жества, уничтожить древнерусский городок на месте Семилукского городища и устремиться дальше на запад, в пределы Черниговской земли. Но подобного не произошло. Юлиан не со-общает, что монголо-татары взяли Ovcheruch. Молчат и русские летописи о движении Батыя осенью 1237 года на Русь именно из этого района. Если следовать сообщениям того же Юлиа-на, войска Батыя были сосредоточены в левобережье реки Воронежа, у впадения ее в Дон. Кстати, на высоком правом берегу Воронежа в его нижнем течении неизвестны древнерусские городки, которые выполняли бы роль сторожевых крепостей. Вероятно, отсюда, из низовьев реки Воронежа монголо-татары (если они вообще там были) по левому берегу реки могли дой-ти до верховьев ее, откуда и начался их завоевательный поход на Рязанское княжество. Эти со-бытия и нашли отражение в летописи и в других источниках. А Семилукское городище было сожжено монголо-татарами, вероятно, в следующем, 1238 году, когда орды Батыя после разо-рения Северо-Восточной Руси двинулись на юг, в половецкие степи.И еще одно обстоятель-ство необходимо иметь в виду при использовании сочинения Юлиана для серьезных историче-ских обобщений. Некоторые сообщения Юлиана, в том числе и о размещении войск Батыя накануне их вторжения на Русь, не являются результатом его личного наблюдения, они полу-чены от людей, бежавших от монголо-татарского погрома. «Как передавали нам словесно сами русские, венгры и болгары, бежавшие от татар», пишет Юлиан. Такого рода сообщения, естественно, вызывают и определенное недоверие. Были ли вообще монголо-татарские войска перед их вторжением на Рязанское княжество в низовьях реки Воронежа «против реки Дона» и был ли замок по имени Ovcheruch? Мнение {272} Юлиана, не подтвержденное другими источ-никами того времени, должно использоваться крайне критически. Не случайно во многих ра-ботах, посвященных монголо-татарскому нашествию на Русь, данные Юлиана почти не при-влекаются и речь ведется не о городе (замке), а о реке Воронеже.В некоторых древних источ-никах, где рассказывается о первых столкновениях рязанских князей с монголо-татарами, го-ворится, что «...придоша из восточной страны на Рязанскую землю лесом татары, с царем их Батыем, и пришедше стали станом на Онозе и взяли ее и сожгли». И далее излагаются события, связанные с завоеванием Рязанской земли. Как видим, упомянут еще один пункт в южном, а точнее, юго-восточном пограничье Рязанского княжества.«Оноза» была сожжена, ее характер и точное местонахождение неясны. Рязанцы вышли на битву с противником, как гласят все ле-тописи, к границам своей земли, на реку Воронеж (в начале XIII века она была пограничной рекой Рязанского княжества).Мы не пытаемся выяснить, что означает летописная «Оноза». К сожалению, источников для решения этого вопроса очень мало. Но отметим, что отождеств-лять Онозу и летописный Воронеж и считать сведения об Онозе как бы продолжением изве-стий о летописном Воронеже нет никаких оснований. Летописец не мог в одном месте назвать город «Воронеж», а в другом «Оноза». Скорее всего, прав воронежский историк профессор В. П. Загоровский, когда пишет, что упоминаемый Юлианом замок Orgenhusin можно сопоста-вить в предварительном плане с летописной Онозой, где остановились монголо-татары перед походом на Рязанское княжество.И наконец, любое название реки или населенного пункта ис-торически обусловлено и никогда случайно не появлялось. Чем и как можно объяснить, что жители поселка, основанного на берегу Дона, дали ему название «Воронеж», то есть по имени реки, которая протекала почти на 20 километров южнее? Никакого логического объяснения мы найти не можем.Таким образом, Семилукское городище, на наш взгляд, нельзя рассматривать как претендента на место летописного Воронежа. {273}Еще раз обратим внимание читателя на то обстоятельство, что если и был в Рязанской земле «град» Воронеж, то искать его необходи-мо только на реке Воронеже. И такие попытки предпринимались неоднократно. Но высказан-ные в литературе суждения о летописном Воронеже пока трудно признать вполне обоснован-ными. Совершенно бездоказательно (по крайней мере до сего времени) помещается летопис-ный Воронеж на месте современного города (М. Н. Тихомиров, В. В. Каргалов). Территорию города Воронежа, правый берег реки неоднократно обследовали археологи, они выявили па-мятники различных исторических периодов, в том числе и славянские укрепленные поселения IXХ веков. Но ни на одном из высоких мысов, где раскинулся современный город Воронеж, ими не обнаружены остатки поселения XII века, то есть летописного Воронежа.В. П. Загоров-ский на основании изучения данных топонимики, архивных материалов высказал предполо-жение о возможности географического совмещения летописного Воронежа XII века с Романо-вым городищем у села Ленино недалеко от Липецка. К сожалению, этот памятник для археоло-гических раскопок недоступен, так как на всей его территории расположено действующее на протяжении не одного столетия кладбище, которое полностью разрушило культурный слой. Экспедиция Воронежского университета в 1973 году обнаружила здесь, правда, маловырази-тельные, материалы древнерусского времени. В. П. Загоровский сообщает интересные сведе-ния о том, что старые жители села Ленино место, где расположено городище, называют «Град-чина». Но проводимая связь древнего Воронежа с Романовым городищем тоже неубедительна. Да и сам В. П. Загоровский пишет на этот счет: «...утверждать с полной определенностью на основании анализа географических названий, рассмотрения расположения древнерусских го-родищ на р. Воронеже и изучения старинных преданий, что летописный город Воронеж нахо-дился на месте Романова городища, мы не можем... гипотеза по-прежнему остается гипотезой» (Загоровский В. П. О древнем Воронеже и слове «Воронеж». Воронеж, 1977). Но, тем не менее, древнерусское поселение на {274} Романовом городище вполне могло быть одним из тех «гра-дов», в котором побывал Ярополк после бегства на Воронеж.В последние годы славянским от-рядом археологической экспедиции Воронежского университета ведется исследование Живо-тинного городища (под руководством А. З. Винникова), расположенного в 30 километрах от города Воронежа вверх по течению реки, недалеко от рабочего поселка Рамонь. Оно занимает высокий мыс (около 40 м) правого берега. Как показали раскопки, это место привлекало к себе внимание людей в различные исторические периоды. Здесь были поселения в эпоху бронзы, скифо-сарматское время. В IX начале XI века тут жили славяне, в XIIXIII веках суще-ствовала небольшая древнерусская крепость.Древнерусский поселок занимал лишь часть мыса, будучи ограничен глубокой естественной седловиной, которую еще в IXХ веках углубили, ее склоны подчистили, сделали их круче. Земля, извлеченная из седловины, образовала вал, и общая высота укреплений от дна седловины до вершины вала равнялась почти семи метрам. Это внушительные укрепления! В древнерусский период появились вал и ров и на стрелке мы-са там, где склон более пологий и где поселение было более уязвимо.На Животинном горо-дище раскопано несколько наземных построек с глинобитным полом и остатками печей, сде-ланных из глины. Площадь полов 16 18 квадратных метров. Сами наземные дома, возможно, были более значительных размеров. В постройках обнаружено большое количество древнерус-ской гончарной керамики: горшки, миски; на днищах некоторых сосудов имеются клейма. Кроме древнерусской посуды найдена и привозная керамика южного происхождения. К XIIXIII векам относятся различные изделия из железа (коса-горбуша (рис. 67, 3), ножи, долота, кресала, строительные гвозди, наконечники стрел и другие предметы), украшения (бронзовые перстни, стеклянные браслеты, серьги, бусы). Каменная форма для отливки перстней и различ-ных подвесок свидетельствует о наличии местного ювелирного производства. {275}Древнерусское поселение на месте Животинного городища вряд ли можно считать горо-дом в полном смысле, но элементы городской жизни здесь налицо: укрепления, ремесленное производство (включая ювелирное), торговые связи с другими районами. И хотя оно находится на значительном расстоянии от верховий реки Воронежа наиболее вероятных южных рубе-жей рязанской земли, вполне возможно, что Ярополк Ростиславович был и в нем, переходя «от града во град». А где же другие «грады» места возможного пребывания Ярополка?Между городищами Животинным и Романовым около 70 километров. Расстояние небольшое, но, к сожалению, нельзя сказать, что территория достаточно изучена археологами. И нет основания категорически утверждать, что между Животинным городищем и Романовым нет древнерус-ских «градов», в которых также мог бы прятаться Ярополк. Более того, открытия новых памят-ников древнерусского времени в этом районе вполне вероятны.Выше по течению реки Воро-нежа древнерусские городища тоже не обнаружены, зато выявлены довольно обширные не-укрепленные селища (раскопки В. И. Матвеевой). Расположены они, правда, на реке Матыре, притоке Воронежа. Селища имеют мощный культурный слой, свидетельствующий о продол-жительной жизни на них. Археологи раскопали наземные жилые дома с глинобитными печа-ми, деревянными и глиняными полами, ремесленные и хозяйственные постройки, большое ко-личество железных изделий, обломков стеклянных и бронзовых браслетов, перстни и другие предметы. Селища отличаются от поселений в низовьях Воронежа большей площадью, обшир-ными кладбищами, где захоронения совершены в неглубоких ямах по христианскому обряду, а также ярко выраженным местным ремесленным производством. Открыты наиболее типичные для Рязанской земли и других районов Руси наземные срубные дома. В целом селища в верхо-вьях Воронежа ближе к древнерусским, чем поселения в ее низовьях. В этом нет ничего удиви-тельного, поскольку верховье реки Воронежа входило в состав древнерусского Рязанского княжества. {276}Таким образом, к настоящему времени известно всего два «града», в которых мог находиться Ярополк. Может быть, летописец под словом «грады» имел в виду вообще древнерусские поселения? Тогда в число «градов» войдут и селища в верховьях реки Воронеж на территории современной Липецкой области. Какой же из всех «градов» назывался Вороне-жем?Мы не предлагаем никакого нового варианта местонахождения летописного Воронежа, так как само существование такого города в XII веке, как мы видим, не является бесспорным. И в то же время не хотим быть и категоричными в данном вопросе. Поиски продолжают-ся.***Не углубляясь в дискуссию о происхождении названия «Воронеж», которая в послед-ние годы развернулась на страницах местной печати, отметим, что предпочтительнее, на наш взгляд, славянское происхождение слова и, вероятнее всего, появилось оно в нашем крае на рубеже VIIIIX веков, то есть значительно раньше, чем в летописи.Река получила название, когда стала заселяться славянами выходцами из Днепровского бассейна, в том числе из его левобережья, с территории будущего Черниговского княжества, где уже существовало славян-ское поселение, возможно, имевшее название «Воронеж» или близкое к нему. Основателем его вполне мог быть и Воронег, как считает В. П. Загоровский.Жители городищ Белогорского, Михайловский кордон, Кузнецовского (Козарского), Шиловского, Липецкого и других реку, на которой они жили, по которой плавали, где ловили рыбу и брали воду, называли Воронеж («Воронож», «Вороняж», «Воронаж»). С освоением славянами в конце I тысячелетия н. э. Дон-ского бассейна связано и появление названий рек Воргол, Снова, принесенных сюда пересе-ленцами из более западных районов (реки с такими названиями есть на Черниговщине). И на Ворголе, притоке Быстрой Сосны, впадающей в Дон, и на Снове, правобережном притоке До-на, имеются славянские поселения {277} последних веков I тысячелетия н. э. На Ворголе рас-положено даже славянское святилище. Это было действительно массовое переселение славян на совершенно свободные земли. И возможно, лишь в верховьях реки были финские (мордов-ские) поселения, но они в настоящее время практически неизвестны и археологически не изу-чены.Гипотеза о мордовском происхождении слова «Воронеж», выдвинутая ленинградским профессором А. И. Поповым и поддержанная некоторыми воронежскими краеведами, выгля-дит неубедительно. Попытка несколько «подновить» ее, увязав слово Воронеж с тюркским «онуз» и мордовским «вор», вообще несостоятельна: тюркское население на реке Воронеже появилось с монголо-татарским нашествием, то есть в 30-х годах XIII века. До этого времени ни о каком тюркском этносе, включая и печенежско-половецкие орды, которые практически не оставили своих названий в нашем крае, говорить не приходится. Не могли и алано-болгары, проникшие сюда в середине Х века, изменить название реки, на которой славяне жили уже по-чти 200 лет.Уход славянского населения в начале XI века с реки Воронежа никак не означал ее запустение до такой степени, что стерлось в народной памяти название реки, что название ис-чезло и снова возродилось спустя 7080 лет, когда началось движение сюда уже древнерус-ского населения с территории Черниговского княжества, а в более восточные районы из Ря-занской земли. Тем более, что вряд ли было полное запустение данного района. Какое-то, пусть незначительное, славянское население осталось, уйдя с высоких мысов в низменные, более скрытые места. К тому же новая волна древнерусского населения, как свидетельствуют архео-логические исследования, тоже не была массовой, особенно в нижнем и среднем течении реки Воронеж.В более северные районы бассейна Дона приток древнерусского населения оказался более значительным, но и там названия рек предшествующего времени сохранялись.Таким об-разом, подчеркнем еще раз, что свое название река Воронеж получила задолго до того, как {278} попала в поле зрения летописца, и если существовал город Воронеж в XII веке на юге Рязанской земли, то назван он, конечно, по реке, на которой был сооружен.***Городище Жи-вотинное являлось форпостом на южных границах Рязанского княжества, а Семилукское горо-дище на восточных рубежах Черниговской земли. Они определяли юго-восточное пограничье русских земель. Далее на юго-запад, на реке Осколе (приток Северского Донца) у села Холки в Чернянском районе Белгородской области обнаружено еще одно городище древнерусского времени тоже своеобразное звено в цепи пограничных крепостей на юго-востоке Древней Руси (исследовалось С. А. Плетневой, А. Г. Николаенко, Г. Е. Афанасьевым и А. З. Виннико-вым).Расположено городище на высоком меловом мысу правобережья. Площадь мыса около 1,5 гектара. С трех сторон (со стороны реки, северной и южной) мыс имеет крутые склоны со следами искусственной подрезки (для придания большей крутизны), а с западной, то есть со стороны поля, укреплено валом и рвом. В свое время (в XI начале XIII века) они представ-ляли собой неприступные сооружения, выполненные в лучших традициях древнерусского оборонного зодчества. На вал эпохи раннего железного века (на мысу было укрепленное посе-ление еще в I тысячелетии до н. э.), который был перекрыт слоем глины, поставлены деревян-ные срубы, заполненные землей, а впереди выдолблен в меловой материковой скале ров глу-биной около 4 метров, шириной 78 метров.Жителями городища Холки были не только древ-ние русичи, но и потомки алано-болгар. Об этом говорят юртообразные постройки с открыты-ми очагами, нехарактерные для древнерусского населения. И в керамике присутствуют алано-болгарские признаки: в форме горшков, составе глиняного теста, орнаментации. Уместно вспомнить сообщение летописи о том, что после одного из удачных походов на половцев в район Северского Донца в 1116 году князь Ярополк Владимирович (сын Владимира Монома-ха) взял здесь {279} жену из ясов (алан) «красну вельми». Значит, жили тут аланы и в XII ве-ке.У городища Холки нет посада неотъемлемого элемента многих древнерусских городков. Воины с семьями выходцы из Руси и потомки алано-болгар, несшие сторожевую службу, все жили в крепости. Занимались они рыболовством, мелкими ремеслами, включая ювелирное. Об этом говорят частые находки рыболовных грузил, крючков, острог, каменных литейных формочек. Вряд ли были широко развиты земледелие и животноводство, так как они требовали длительного пребывания за пределами крепости, что было весьма затруднительно при посто-янной угрозе половецких набегов. Даже умерших хоронили в крепости, на северном склоне мыса. Выявлено несколько погребений в неглубоких (0,20,4 м) ямах. Почти все захоронения совершены по христианскому обряду: вытянуто на спине, головой на запад, руки сложены на груди. В них нет никакого инвентаря. В одном захоронении покойник лежал на левом боку с подогнутыми ногами, что напоминало обряды алано-болгарского населения.Городище Холки было окраинным древнерусским укрепленным поселением на юго-восточных рубежах, далее на юг и юго-восток простиралась половецкая степь. Других древнерусских поселений на реке Осколе не обнаружено. Не раз останавливались около городища русские дружины перед ре-шающим броском на половецкие вежи. Так было и в печально знаменитом в истории Древней Руси 1185 году. Событие этого года поход Новгород-Северского князя Игоря на половцев воспето в знаменитом произведении древнерусской литературы «Слове о полку Игоре-ве».Ученые выдвигают более десяти вариантов маршрута Игоря к месту битвы. Наиболее убе-дительной нам представляется версия академика Б. А. Рыбакова.23 апреля 1185 года Игорь Святославович выступил из Новгорода-Северского в район ближайших половецких кочевий в бассейне Северского Донца. На пути в половецкую степь он должен был встретиться с вой-сками брата своего Всеволода Святославовича, шедшего из Трубчевска через Курск. И на реке Оско-{280}ле 67 мая произошла эта встреча. Где она могла состояться? Вероятно, Игорь со своей дружиной мог остановиться на несколько дней там, где было поселение-крепость и где находились запасы продовольствия и фуража. Такой крепостью на реке Осколе могло быть го-родище Холки . И отсюда объединенная дружина двинулась дальше навстречу своей гибели:А Игорь к Дону войско ведет.Уже беду его подстерегают птицы по дубравам,Волки грозу накликают по оврагам,Орлы клекотом зверей на кости зовут,Лисицы брешут на червленные щиты.О, Русская земля! Уже ты за холмом.***Почти два столетия шла борьба с переменным успехом между Русью и половцами. Русские князья не только отражали нашествия половцев, но и нередко со-вершали походы в степь, захватывая большую добычу, а иногда терпели и жестокие пораже-ния. Озабоченные противоборством, они и не предполагали, чтo их ожидает, какой появится у них опасный враг.В начале XIII века (1206 год) в бескрайних степях Центральной Азии сло-жилось новое крупное политическое объединение Монгольское государство. И с этого вре-мени начались стремительные завоевательные походы монголо-татарских феодалов. Хорошее вооружение, четкая организация и высокая дисциплина, военная тактика, основанная на вне-запных ударах по противнику, прекрасная разведка, умение впитывать все лучшее в военной технике завоеванных народов обеспечивали успех монголо-татарскому войску. Победы монго-ло-татар объяснялись и тем, что они воевали с государствами, ослабленными феодальной раз-дробленностью, враждой между княжествами.Когда в 1223 году впервые появилось в южно-русских степях монголо-татарское войско во главе с Субедеем и Джебэ, оно довольно легко разгромило вначале половцев, а потом в битве на Калке объеди-{281}ненную русско-половецкую рать. Но это еще не было началом завоевания Руси монголо-татарами.Прошло 14 лет. В Никоновской летописи рассказывается о событиях 1237 года. Пришли из восточной страны на Рязанскую землю летом безбожные татары и с царем их Батыем и пришедше стали станом на Онозе, взяли и сожгли ее. И отсюда послали послов своих к великому князю Рязан-скому Юрию Ингворовичу и к брату его князю Олегу Ингворовичу и прочим князьям Рязан-ским, прося у них десятины во всем: в князьях, в людях, в конях. Князья рязанские, муромские и пронские ответили послам Батыевым: «Коли нас не будет, то все ваше будет». Собрали рать и вышли «противу их в Воронож, хотя брань с ними сотворити тамо...» Русская дружина по-терпела поражение, и в этом же году пала Рязань и другие рязанские города. Началось наше-ствие монголо-татар на русские земли.Воронежский край оказался под первыми ударами похо-дов монголо-татарских полчищ на Русь. В это время прекратилась жизнь на Семилукском, Жи-вотинном и Холкинском городищах. Закончилось господство половцев в южнорусских степях. Покоренные монголо-татарами, они кочевали в прежних местах, войдя в состав монголо-татарской Золотой Орды.Открывалась следующая страница в истории нашего края, повеству-ющая о суровом испытании, выпавшем на долю русских земель с нашествием монголо-татар, о героических усилиях народа, со временем увенчавшихся освобождением от поработителей и новым расцветом Русского государства. {282}ТАЙНЫ, КОТОРЫЕ ЖДУТ РАЗГА-ДОК(Вместо заключения)Скрывает все то, что таитсяу нас под ногами...И очень нередко сего-дняне видим глазами Того, что назавтра самим нам Должно показаться азами.Л. Мартынов.Итак, дорогой читатель, по мере наших возможностей мы попытались рассказать с помощью архео-логии о древней истории воронежской земли. Каждый из вас смог убедиться, что наш край удивительно богат памятниками древности. В течение столетий и тысячелетий здесь жили раз-личные племена и народы, и они не исчезли бесследно. Их следы обнаружены раскопками. Огромное количество орудий труда, предметов вооружения, быта, украшений, скопления ко-стей мамонта под многометровой толщей земли и средневековые полуземлянки, белокаменные раннефеодальные замки и стоянки первобытного человека, произведения искусства каменного века и изумительные изделия греческих мастеров все это позволяет нам, живущим в XX ве-ке, представить, что происходило на родной земле в глубине веков и тем самым обогатить нашу историческую память.Какие же можно сделать выводы из всего вышеизложенно-го?История древнего населения края является неотъемлемой частью общеисторического про-цесса развития человеческого общества.Необходимо подчеркнуть, что историческое развитие народов, обитавших в бассейне лесостепного Дона, не может быть освещено с позиций только внутреннего саморазвития, изолированного от влияний извне, как нельзя считать, что все из-менения связаны с внешним воздействием. В реальности имели место и то, и другое.Сейчас все более настоятельной становится необходимость комплексного подхода к изучению исто-рии древних обществ. Помимо изучения собственно {283} исторического прошлого необхо-димо воссоздавать реальную природную обстановку, окружавшую человека, которая оказывала огромное влияние на формирование производительных сил, направление экономи-ки.Среднедонской регион занят лесостепью и частично на юге степью. Это наложило отпе-чаток на специфику хозяйственного уклада первобытных и раннеклассовых обществ. На от-дельных стадиях исторического развития именно данный район стал пунктом активного взаи-модействия различных группировок людей. Археологические памятники лесостепного Дона в большей степени, чем где-либо, содержат информацию для изучения вопросов синхронизации разнокультурных материальных комплексов и изучения на этой основе новых этнокультурных образований, путей их сложения. Все это в целом является отражением объективных законов исторического развития. В этом заключается большая научная значимость археологических ис-следований в нашем крае.Эпоха позднего палеолита получила столь полное освещение, глав-ным образом, благодаря раскопкам донских памятников. Костенковские стоянки стали эталон-ными в раскрытии многих исторических явлений древности. Именно здесь сформировалась школа советского палеолитоведения. На базе изучения костенковских стоянок была разработа-на методика вычленения и изучения палеолитических жилых и хозяйственных комплексов, что вместе с такими находками, как женские статуэтки, фигурки животных, жезлы, состави-ло важнейшую часть источников для освещения социально-экономической истории людей древнекаменного века. Раскопки как на Дону, так и в других местах показали, что палеолити-ческие коллективы были вооружены большим опытом во взаимодействии с окружающей при-родной средой. Комплекс их практических навыков, положительных знаний снимает имевши-еся ранее недооценки общественного устройства, уровня развития экономики, условий быта в целом. Далеко не примитивными к тому времени были проявления общественного сознания в искусстве, религиозно-культовых представлениях, уровень которых можно соотнести с разви-тым этапом родового строя. {284}Исследования на Дону памятников мезолитической эпохи заполняют существенный пробел в изучении последующего за верхним палеолитом этапа древней истории нашего края. Буквально в последнее время, уже после того, как рукопись книги была подготовлена к публикации, археологи нашли новые мезолитические стоянки, ко-торые подтверждают факт прихода на Дон групп позднемезолитического населения из юго-восточных пределов нашей страны. Этот процесс связан с передвижением, охватившим насе-ление широких пространств Евразии.Сформировавшийся затем на Дону комплекс ранних неолитических материалов оказался весьма своеобразным, что и позволило выделить средне-донскую неолитическую культуру. Отличаясь от культур сопредельных областей лесостепной зоны Восточной Европы, она в то же время имеет некоторые общие черты с ранненеолитиче-ской верхневолжской культурой, что, видимо, связано с некоторой общностью этнического компонента. Позднее наметились контакты населения Дона с племенами культур западных (днепро-донецкой) и восточной (средневолжской) территорий. Фиксируются также связи местного населения, хотя и ограниченные, с областью распространения культур неолита Ниж-него Дона и Северного Прикаспия, что в целом помогает решению вопросов датировки ранне-го периода Среднедонской неолитической культуры. Нарушение этнического единства и отно-сительной замкнутости местных племен проявилось на втором этапе развития культуры, с проникновением из северного этнокультурного мира носителей рязанско-долговской культуры с ямочно-гребенчатой керамикой и с приходом в Лесостепное Подонье с юга ранних энеоли-тических групп населения. В связи с этим значительная часть прежнего населения мигрирова-ла в северном и западном от донской территории направлениях. Примерно около середины III тыс. до н. э. здесь появляются новые группы северных племен, сформировавших рыбноозер-скую культуру.Раскопки последних лет позволили археологам впервые поставить вопрос о существовании на донской территории энеолитической эпохи. Более того, здесь выявлены па-мятники трех культур (нижнедон-{285}ской, среднестоговской, репинской), материалы кото-рых снимают преграду для оценки данной эпохи в пределах лесостепного и степного регионов Восточной Европы. Каждая из названных культур входила в обширные культурно-исторические образования, для которых характерно единство экономического базиса, форми-рование сходного мировоззрения, включая религиозно-культовые представления; существова-ние активных контактов в самых разных формах; в известной степени общность происхожде-ния. Каждая из культур обладает и определенными специфическими признаками в материаль-ном и духовном развитии.Однако, несмотря на появление новых археологических источников, эпоха энеолита на Дону требует дальнейшего исследования. Пока еще остаются неясными си-стема взаимодействия разнокультурных группировок, характер социальной организации, мно-гие аспекты экономики, быта, мировоззрения и т. д.Что касается начальных этапов эпохи брон-зы, то сейчас уже стало возможным говорить о расселении из Нижнего Поволжья и Нижнего Подонья на среднедонскую территорию древнеямных племен. Причины этого процесса следу-ет искать в сфере экономики населения, практиковавшего кочевое скотоводство с овцеводче-ской специализацией. Такая форма хозяйствования предполагала прежде всего полное освое-ние глубинных степных пастбищ и лесостепных районов. По имеющимся материалам можно говорить о мирном характере взаимоотношений пришлых групп с местным населением но-сителями репинской культуры, в основном коневодами потомками выходцев из тех же юж-ных районов. Специфика лесостепи и активные контакты с местным населением наложили отпечаток на характер экономики древнеямных племен и вызвали тенденции к оседлости. Бо-лее определенно сейчас можно говорить об индо-иранской принадлежности среднедонских древнеямных племен и о сложных социальных явлениях, предполагающих сословное оформ-ление их общества.Причиной разложения устоев родового строя явилось дальнейшее развитие производительных сил на базе производящей экономики. Материалы Павловского могильника позволяют, в частности, ставить вопрос {286} о выделении в древнеямном обществе категории ремесленников, то есть вопрос об истоках второго крупного общественного разделения тру-да.На рубеже IIIII тыс. до н. э. в среду древнеямных племен проникли новые группы насе-ления племена катакомбной культуры с иными традициями: погребальные сооружения катакомбы; ритуальная посуда курильницы; орнаментальные построения в виде концентри-ческих кругов; обряд положения умерших скорченно на правом боку преимущественно с юж-ной ориентировкой; искусственная деформация головы и другие. Сохраняя ямно-катакомбный облик, местная культура обогащалась путем активных контактов с синхронными культурами Северного Кавказа, Предкавказья, Поволжья и Донца. Контакты не исключают и прямого про-никновения сюда в ограниченных масштабах носителей этих культур.Многое удалось узнать о происхождении и характере абашевской культуры Дона, тоже принадлежавшей среднему пе-риоду эпохи бронзы. Абашевские племена предстают перед нами как скотоводы и земледель-цы, с ярко выраженным сословным оформлением общества, с хорошо налаженным бытом, где немалую роль играли военные навыки. На это указывают частые находки каменных наконеч-ников стрел и других видов оружия, а также находки псалиев деталей конской упряжи для боевых колесниц и открытие погребений военных вождей. Может возникнуть вопрос, право-мерно ли предполагать сосуществование на среднедонской территории племен катакомбной и абашевской культур? Если следовать за традиционным представлением о строгом территори-альном разграничении археологических культур, то действительно, вопрос этот не будет рито-рическим. Однако необходимо учитывать, что существование сложных чересполосных пере-плетений разнородных этнических групп подтверждается большим количеством примеров из этнографии. А вот причины появления таких сложных явлений еще предстоит выяснить ар-хеологам. Изучение взаимоотношений населения двух культур уже сейчас дает основание го-ворить о далеко не всегда миролюбивом их характере.Завершающий этап эпохи бронзы в нашем крае {287} представлен, главным образом, памятниками срубной культуры. Раскопки курганов и поселений, находки кладов вещей раскрывают дальнейший процесс развития древ-них обществ накануне крушения родового строя. Совершенно по-новому сейчас может оцени-ваться уровень производств срубных племен и особенно бронзолитейного производства, что стало возможным благодаря раскопкам мастерских металлургов-литейщиков на Мосоловском поселении.Что касается эпохи раннего железа на Среднем Дону, то пока можно констатировать существование здесь весьма сложных этнических и политических процессов, далеко не всегда поддающихся определению. Археологами выделена своеобразная культура среднедонская лесостепная, которая на протяжении всего своего существования испытывала заметное влия-ние со стороны скифского этнокультурного мира. Не меньшего внимания заслуживают поиски и исследования сарматских памятников и сопоставление их результатов с данными древних письменных источников по истории сарматских племен.Следующий этап истории нашего края связан с проникновением сюда значительных масс восточнославянского населения, которое началось, как свидетельствуют археологические источники (к сожалению, письменных прак-тически нет), не ранее VIII века. Это отнюдь не исключает, что в будущем появятся материалы, которые дадут возможность говорить о более раннем заселении славянами данного района. В VIII IX веках, возможно и в начале Х века, край заселялся выходцами с бассейна Верхней Оки и из Среднего Поднепровья. Славяне пришли сюда с вполне сложившейся экономикой. Пашенное земледелие, металлургия и металлообработка (в том числе и цветных металлов), охота, рыболовство вот основные направления хозяйственной деятельности донских славян. Славянами осваивался край, который являлся восточным и юго-восточным пограничьем сла-вянского мира, и этим объясняются определенные особенности их культуры: поселения глав-ным образом расположены на высоких мысах; развитая система оборонительных сооружений; влияние на материальную культуру южных соседей алано-болгар и т. д. Вторжение пече-{288}негов и половецкая угроза заставили донских славян покинуть обжитой район, каким в ту пору являлся Верхний и Средний Дон.С юга территория донских славян примыкала к севе-ро-западному пограничью Хазарского каганата, заселенному аланами и болгарами, создавши-ми очень высокую культуру с развитой каменной фортификационной архитектурой, ремеслом (гончарным, металлообрабатывающим, ювелирным и т. д.), со своеобразным искусством и по-гребальным обрядом. В первой половине Х века печенеги вынудили алано-болгарское населе-ние оставить свои поселки.Бассейн Дона в последних веках I тысячелетия н. э., то есть в эпоху формирования и укрепления Древнерусского государства, оказался весьма сложным в этниче-ском и историко-политическом отношениях регионом. Соседство славян и алано-болгар втор-жение сюда в IX веке угров, а в Х веке печенегов, расположение на восточном порубежье сла-вянского мира и на перекрестке торговых путей, связывающих Киев с Востоком, все это да-ло возможность Б. А. Рыбакову назвать данный регион «Воронежским узлом». И, вероятно, распутав этот узел, можно будет ответить на многие пока еще неясные вопросы из истории нашего края в раннем средневековье.Одним из составных и, пожалуй, наиболее запутанным и неясным в «Воронежском узле» является вопрос о местонахождении города Вантита. Арабские историки, географы, путешественники, которые смотрели на славянский мир с востока, обра-щали внимание прежде всего на население восточных районов славянской земли. У Гардизи можно прочесть: «на крайних пределах славянских есть город, называемый Вантит». Где и как найти археологический эквивалент этому письменному сообщению? Отдельные исследователи связывали Вантит с Краковом, с Киевом, с другими средневековыми славянскими городами, но эти попытки сразу следует признать неудачными: все источники, упоминающие Вантит, отмечают, что расположен он на восточной окраине славянского мира, и безусловно права А. Н. Москаленко, подчеркивая, что «этот город следует искать где-то на берегах Дона и Вороне-жа, где находился самый восточный рубеж {289} славянского мира» (А. Н. Москаленко. Сла-вяне на Дону (Боршевская культура). Воронеж, 1981. С. 78). Она сопоставляет Титчихинское городище самое южное из всех славянских донских городищ с письменными источниками и высказывает предположение, что именно это городище было знакомо восточным купцам и оно могло попасть в поле зрения арабских авторов (А. Н. Москаленко. Славяне на Дону. С. 79). Действительно, на Титчихинском городище обнаружены и восточные изделия из стекла, и арабские монеты, и кости верблюда (наиболее приспособленного животного для длительной караванной торговли), и многое другое, свидетельствующее о широких торговых функциях Титчихинского городища. Одним словом, предположение А. Н. Москаленко не лишено осно-ваний.Несколько иного мнения придерживается Б. А. Рыбаков, изучавший торговый сухопут-ный путь из Булгара в Киев. В ряде работ он пишет о возможности совмещения средневеково-го Вантита с городищем Михайловский кордон, расположенным на реке Воронеже (Воронеж-ское водохранилище) в черте современного г. Воронежа (пос. Рыбачье). Б. А. Рыбаков сопо-ставляет это городище с одним из крупнейших городов Волжской Болгарии Суваром. Дей-ствительно, Михайловский кордон одно из самых значительных славянских поселений на реке Воронеже. Его площадь около 9 гектаров, видны западины более 600 жилищ, оно укреп-лено двумя линиями валов и рвов, но не по периметру, как считает Б. А. Рыбаков, а лишь с од-ной из сторон со стороны плато. Городище исследовалось нами в 1985 и 1989 годах. Рас-копки внешней (первой) линии укреплений показали, что здесь в IX веке была сооружена ли-ния деревянных срубов, ширина которых 2 м, длина вдоль вала 2,22,5 м. В отдельных местах они сохранились до четырех венцов 0,50,6 м. Срубы заполнены землей. Какова была их высота в момент функционирования поселения на месте Михайловского городища сказать трудно, но не менее 22,5 м. На расстоянии около 2 м от линии срубов с внутренней стороны выявлено деревянное наземное сооружение размером 2,5?3 м, внутри которого находились остатки печи-каменки. Постройка эта сохранилась очень плохо, но тем не ме-{290}нее она вполне сопоставима с клетями, примыкающими к линии срубов на Титчихинском городище, которые сохранились несколько лучше, но не имели отопительных сооружений. На городище Михайловский кордон также выявлены предметы, свидетельствующие о торговых связях с арабским миром и южными соседями. К сожалению, раскопки городища Михайловский кор-дон и Титчихинского не сопоставимы. На Титчихинском площадь вскрыта многократно боль-ше и, следовательно, материалов для его характеристики получено больше. Но на основе всех вышеперечисленных фактов городище Михайловский кордон может претендовать на место, где арабские авторы размещали славянский город Вантит.Казалось бы, и Титчихинское горо-дище, и Михайловский кордон имеют одинаковые шансы носить древнее название Вантит, ес-ли бы не одно обстоятельство. Город Вантит, судя по арабским источникам, и с этим согласен Б. А. Рыбаков, стоит в земле вятичей. В главе, посвященной донским славянам, при описании погребального обряда мы обращали внимание читателя, насколько он различен на Среднем Дону, где расположено Титчихинское городище, и на реке Воронеже. У славян, живших на Дону, он характеризуется чертами, позволяющими считать их вятичами, а воронежских славян погребальный обряд связывает с иной группой восточных славян. И если привлечь эти, каза-лось бы, косвенные данные, то приоритет называться городом Вантитом остается за Титчихин-ским городищем, так как именно это городище находится в земле вятичей. И все-таки этот во-прос нельзя считать решенным. Мы высказали здесь лишь свое понимание его. Требуются или новые источники (и письменные, и археологические), или новое прочтение уже имеющихся. Проблема Вантита остается.А вот еще одна неясная, запутанная страница средневековой исто-рии народов юго-востока Европы. В сведениях арабских географов и историков среди славян, русов, хазар и других народов встречается имя буртасов. Сообщения эти, с одной стороны, разнообразны и позволяют судить о многих сторонах их хозяйственной и политической жизни, с другой очень противоречивы и вызвали очень серьезные спо-{291}ры среди ученых об их географическом расположении и о том, какие археологические памятники с ними можно свя-зать. Среди нескольких десятков гипотез (бассейн рек Суры, Цны, Мокши; территория Средне-го Поволжья; лесостепное Волго-Камье и многие другие) наше внимание привлекает та, что высказана археологом, кандидатом исторических наук Г. Б. Афанасьевым о возможности связать с буртасами алано-болгарские памятники, в том числе и Маяцкий комплекс (крепость, селище, могильник), о которых шла речь в главе «На южных рубежах славянского мира». В пользу этого, как считает Г. Е. Афанасьев, свидетельствуют следующие факты: 1) реку Буртас вполне можно отождествить с Доном, который настолько близко подходит к Волге, что неко-торые восточные авторы, по мнению Г. Е. Афанасьева, принимали Дон за приток Волги (Ити-ля), к западу от которой, как свидетельствуют арабские источники, обитали буртасы; 2) хозяй-ство буртасов, судя по письменным источникам, полностью соответствует тем данным, кото-рые характеризуют хозяйство населения, обитавшего в условиях лесостепи: земледелие, жи-вотноводство, охота, пчеловодство; 3) археологические памятники буртасов должны быть да-тированы VIIIХ вв.Все эти три критерия соответствуют и территории, и характеру памятни-ков алан лесостепного Дона.Понимая ответственность, которую возлагает на себя исследова-тель, предлагая то или иное решение вопроса, хотели бы отметить некоторые, на наш взгляд, недостаточно аргументированные позиции Г. Е. Афанасьева. Это касается отождествления ре-ки Буртас с Доном и локализации территории расселения буртасов на основе сведений об их хозяйственной деятельности. И оседлое животноводство, и пашенное земледелие, и такие про-мыслы, как охота и бортничество, значительно в большей степени характерны для более север-ных районов лесостепи, нежели для самого пограничья степи и лесостепи, где, собственно, и расселились донские алано-болгары. Думается, что археология далеко не исчерпала свой воз-можности и в решении этой задачи поиск новых групп памятников, которые можно было бы связать с буртасами, более углубленное исследование уже известных памят-{292}ников в тех районах, в которых исследователи локализуют буртасов. Ведь и на археологической карте Воронежской области восточные районы и прилегающие территории являются еще белым пятном, и даже те незначительные работы, которые проводят воронежские археологи и специ-алисты из соседних областей, вселяют надежды на обнаружение при целенаправленном обсле-довании Хопра, Медведицы, Вороны, Савалы и их притоков памятников, которые вполне могут быть связаны с буртасами. Здесь уместно напомнить, что еще М. И. Артамонов и С. А. Плетнева размещали буртасов в междуречье Хопра и Медведицы. Загадка буртасов остает-ся.Совсем недавно археологам пришлось столкнуться и еще с одной тайной, хранившейся в земле не менее тысячи лет. Случилось это при раскопках Второго Власовского могильника (в непосредственной близости от Первого). От очередного объекта сравнительно невысокой насыпи ожидались те же результаты, что и от ранее раскопанных курганов: погребения эпо-хи бронзы, сарматские погребения, возможно захоронения средневековых кочевников. Од-нако после снятия насыпи, при зачистке материковой глины, выявилась совершенно неожи-данная картина: вместо строго оконтуренных темных пятен от погребений по широкой площа-ди (более 200 кв. м) разветвились следы взаимопереплетающихся ходов. Но это были не ходы сурков или кротов, нередко встречаемые в курганах, а более крупные лазы с прямыми стенка-ми и ровными полами, с определенной планиграфической системой в целом. К тому же в во-сточной части сооружения прослежено несколько вертикальных колодцев, от которых на по-гребенной почве (на уровне древней дневной поверхности) сохранились материковые выкиды. Заметим, что прокладывать под землей ходы было делом непростым, ибо современному чело-веку среднего роста и скромной комплекции можно туда проникнуть разве что на корточках или ползком. Для освещения при рытье использовались деревянные факелы. Об этом поведали многочисленные вкрапления угольков на полу ходов. Все лазы сходились к центру, к обшир-ной прямоугольной яме. В ее центральной части находилась глубокая столбовая ямка, забуто-{293}ванная щебнем. По профилю насыпи удалось проследить, что яма представляла собой остатки довольно любопытной конструкции с земляным купольным сводом. Легко себе пред-ставить, что здесь, в центре юртообразного сооружения, стоял деревянный или каменный идол, который позднее (но неизвестно когда) был извлечен и вывезен. Здесь же, у алтаря, было со-вершено ритуальное захоронение взрослого человека. Так археологам посчастливилось от-крыть подземное святилище лабиринт. Но одновременно возникло множество вопросов, и первый из них: кому могло принадлежать святилище? О времени его сооружения помогли узнать жертвенники из западной части лабиринта. Некоторые из них представляли собой от-члененные передние ноги и головы лошадей. А одна такая голова сопровождалась прекрасно сохранившимися железными удилами, датируемыми на основе аналогий VIIIX веками нашей эры! Покажется странным, но эта находка еще больше окутала тайной древний объект. Подземное святилище-лабиринт, и вдруг средневековье? Ученые достаточно хорошо осведом-лены о религиозных представлениях и культовых сооружениях этнокультурных образований средневековья: и славян, и тюрков, и алано-болгар, и финно-угров, тех народов, которые в той или иной степени были связаны с территорией Среднего Дона. Ведь от той поры дошли до нас не только вещественные источники, но и письменные свидетельства. И ни в какие рамки имевших место религиозных и идеологических воззрений средневековья власовское святили-ще-лабиринт не вписывается! Оно не должно было возникнуть, но оно существует!Может быть, капище принадлежало «отщепенцам» отделившейся от основного этнического масси-ва группе тюркского происхождения и видоизменившей установки в духовной сфере? Ведь знаем же мы о существовании религиозных сект, отошедших в своем мировоззрении и риту-альных действиях от основных направлений развития мировых религий.Или, может быть, да-ли о себе знать реминисценции традиций, отстоящих на несколько тысячелетий в глубь исто-рии, когда сооружался кносский подземный лабиринт архаической Греции, еще более древ-{294}ние лабиринты Беломорья, Мастищенских мысов, Стоунхенджа? Но как в таком случае могли реально сохраняться связующие звенья между разными эпохами? Кстати, несколько слов о преемственности и силе традиций. На Власовских могильниках обнаружен некрополь жре-цов ямно-катакомбного времени; здесь же открыты более поздние захоронения абашевских вождей-жрецов эпохи бронзы с признаками проведения сложных религиозно-культовых обря-дов; в здесь же средневековое капище. Может быть, место, отмеченное совершением рели-гиозных обрядов, становилось заповедным, и молва о его особом назначении передавалась из поколения в поколение на протяжении тысячелетий?А могло все это быть и вне связи друг с другом: сходство мотивировалось возникновением похожих условий быта. А нет ли тут связи с буртасами? Ведь бассейн Вороны, да и хронология (VIIIX вв.) капища этому не противо-речат.Но так или иначе, тайна пока остается нераскрытой.С середины XI века господствующей силой в южнорусских степях и прилегающих районах лесостепи стали половцы. В русско-половецком пограничье, а нередко и в глубине половецкой земли селились так называемые бродники выходцы из древнерусских земель и из кочевнического мира. Примерами таких поселений могут быть Шиловское, Дронихинское и другие. Исследованные в последние годы Животинное, Семилукское, Холкинское городища фиксируют границы древнерусских и поло-вецких земель.Проведенные археологические исследования древнерусских поселений на реках Дон и Воронеж, к сожалению, не разрешили многолетний спор о возможном существовании и локализации города Воронежа в XII веке. Этот вопрос по-прежнему остается открытым.С вторжением монголо-татар в 30-х годах XIII века в истории населения Воронежского края от-крывается новая страница, при написании которой данные археологии играют значительно меньшую роль, так как возрастает количество письменных источников. {295}***Еще раз зададим себе вопрос: все ли мы знаем о времени, столь отдаленном от нас? Конечно, нет.Новые находки ставят перед археологами новые вопросы. Например, какие социальные факторы кроются за находками в детских палеолитических погребениях жезлов инсигний власти? При какой системе взаимоотношений, в какой степени и кем осуществлялась власть? Переда-валась ли она по наследству и по какой линии? Осознавались ли, и в какой мере, индивиду-альные качества людей? Ведь наделена же индивидуальными чертами человеческая скульптур-ка того времени! Почему некоторые погребения сопровождаются многочисленными вещами и в целом несут следы пышной обрядности? Заметим, что эти, как и целый ряд других вопросов, обращены в глубь не одного и даже не пяти тысяч, а двух с лишним десятков тысячелетий! Раскопки стоянок в Костенках продолжаются. И как знать, может быть, очень скоро появятся такие вещественные доказательства, с помощью которых удастся решить пока открытые во-просы. Но обязательно появятся новые проблемы. В этом диалектика познания мира.На архео-логической карте края еще очень много белых пятен, не тронутых археологами. Многие реки из 588 еще ждут археологических разведок, и кто сейчас скажет, какие яркие источники они могут дать! Буквально в последние годы начались поиски археологических памятников в во-сточных районах нашей области (по рекам Хопру, Вороне, Савале, Карачану), а сколько уже открыто нового! Поселения эпохи бронзы, городища ровесники скифов, курганы сарматов и половцев. И самое удивительное раннеславянские неукрепленные поселения! А что впе-реди? Что таит в себе наша земля?А разве памятники, которые считаются изученными (многие из них упомянуты в этой книге), исчерпали свои возможности? Тоже нет. На Маяцком селище раскопанная площадь составила около 5000 квадратных метров, изучено 50 построек различно-го назначения, около 20 погребений. Этого вполне достаточно для того, чтобы сделать первые обобщения, первые выводы, чтобы приоткрыть завесу над давно извест-{296}ным великолеп-ным памятником. Но ведь вся площадь поселения около 40 гектаров, то есть 400 000 квадрат-ных метров и, таким образом, раскопана лишь одна восьмидесятая часть поселения! Так все ли мы знаем о населении, жившем здесь тысячу лет назад? Можно только представить, сколько еще жилищ, погребений, а возможно, и культовых сооружений скрыто под слоем земли на Маяцком селище, сколько новых вопросов и ответов таят они в себе!В одном километре от Бе-лой горы вверх по течению реки Воронежа расположено древнеславянское кладбище (о нем сообщается в главе «О чем молчат летописи?»). Раскопано здесь за несколько полевых сезонов 60 курганов лишь десятая часть всего могильника. 60 курганов дали возможность просле-дить погребальный обряд, наметить этническую историю славянского населения в данном районе в эпоху средневековья. Но оставшиеся более 500 курганов в будущем существенно до-полнят наши знания о донских славянах, а может быть, в чем-то и изменят их.Перечень подоб-ных примеров можно было бы и продолжить.Археологи по разным причинам заканчивают ис-следование того или иного памятника. Во-первых, некоторые из памятников в силу большой площади невозможно сейчас раскопать полностью.Во-вторых, археологи хорошо понимают, что будущее науки связано и с совершенствованием методики полевой работы, и с более ши-роким внедрением в археологию методов естественных наук. Например, Черкасская стоянка, расположенная в устье Битюга на его правом берегу при впадении в Дон (Павловский район Воронежской области) великолепный многослойный памятник. Здесь селились люди с не-большими перерывами от неолита до поздней бронзы (с V до конца II тысячелетия до н. э.). Но, к сожалению, копать его в объеме, каком хотелось бы, невозможно, так как самые ранние культурные слои лежат ниже современного уровня воды в Битюге и работа напоминала бы «подводную археологию». А таких неолитических стоянок немало в Донском бассейне. Оста-ется надеяться, что в будущем и техническая, и методическая оснащенность археологии позво-лит обратиться к {297} памятникам, которые пока недоступны для изучения.Ученые уже сей-час начинают заботиться о сохранении для грядущих поколений наследства древних времен. Например, в США разработана концепция «Этика консервации памятников», в основе ко-торой находится положение о том, что поскольку памятник культуры является контейнером информации о деятельности человека в прошлом, а потеря археологических объектов невос-полнима, то, следовательно, они должны в большей степени сохраняться для будущих исследо-вателей, которые смогут вооружиться более совершенной методикой в сравнении с имеющейся сейчас. Данная концепция подкрепляется целой системой важных мероприятий. В частности, уже несколько десятков университетов США готовят специальные кадры по охране памятни-ков. Добавим, что аналогичные мероприятия проводятся и в ряде других стран.В-третьих, ар-хеологические раскопки каждый раз дают огромное количество нового материала, который археолог должен «переварить». Для непосвященного человека это просто груда черепков, ко-стей, обломков изделий из металла, камня, кости; для археолога предметы анализа. Их надо систематизировать, извлечь из них историческую информацию.Каждые 1520 лет количество археологических источников по всем периодам удваивается, а методы их обработки меняются очень медленно. Поэтому часто археолог приостанавливает раскопки памятника, чтобы подве-сти итоги его исследования, а нередко и с тем, чтобы возвратиться к нему вновь через какое-то время, но уже с новыми задачами и вопросами.Сколько еще нераскопанных курганов, поселе-ний, стоянок, сколько еще тайн хранит воронежская земля, сколько еще предстоит открыть, разгадать!«Московские ведомости» от 16 апреля 1895 года сообщали о том, что в селе Воробье-во (тогда Богучарского уезда Воронежской губернии) при строительстве железнодорожных со-оружений обнаружено захоронение богатого воина с лошадью. При нем находились меч, нако-нечники копий, стрел, украшения. Как предполагают, это одно из немногочисленных погребе-ний древних венгров, оставленных ими в восточной Европе. О находке мы знаем мало, так как погребение об-{298}наружено случайно и специалистами не исследовалось.Но обратимся к письменным источникам. Византийский император X века Константин Багрянородный пишет: «...народ турок (так он называет древних венгров) имел древнее поселение близ Хазарии, в местности, называвшейся Леведия по прозвищу их первого воеводы... Они жили вместе с хазарами в течение трех лет, воюя в качестве союзников хазар во всех их войнах».Итак, совер-шенно очевидно, что венгры вступали в контакт с населением Хазарского каганата. Где это могло произойти? Надо полагать, в бассейне Дона, куда распространялись владения хазар, и где, как предполагают многие и советские, и венгерские исследователи, находилась легендар-ная страна Леведия. Наверное, какой-то отпечаток наложили древние венгры и на культуру донских славян: на их поселениях обнаружены некоторые древневенгерские украшения. А может быть, именно из-за опасности со стороны венгров и были впервые построены укрепле-ния на Титчихинском городище? Много возникает вопросов, гипотез, предположений в связи с изучением древней истории венгров «на пути обретения ими родины».То же самое можно сказать о любой исторической эпохе нашего края. Вот почему воронежские археологи каждый новый сезон максимально используют для раскопок, разведки новых памятников свидетель-ств исторического прошлого воронежской земли.Позволим себе несколько отвлечься и пред-ставить, как будет археолог собирать информацию в самом недалеком будущем. Вот он скло-няется над картой и видит: вдоль берега реки протянулась цепочка кратковременных стойбищ, а чуть выше разместился родовой поселок, справа от которого, в полутора километрах, четкие контуры грунтового могильника. Все памятники еще залегают под толщей земли, а археолог не только знает об их местонахождении, но вполне информирован о степени их насыщенно-сти, размерах, остатках построек, а главное, какому археологическому периоду принадлежит каждый из памятников.Можно ли быть обладателем такой «волшебной» {299} карты? Оказы-вается, можно. Правда, для этого требуется подготовить и осуществить программу космиче-ских съемок, которые с помощью электроники и специальной оптики способны уловить лю-бые микропосадки и другие признаки, скрытые под землей...Но это впереди, а пока археологи мечтают о машине, бульдозере и скрепере, тратя, как правило, массу времени, нервов и средств на их аренду. И очень многое в деятельности археологов держится только на энтузиаз-ме.Рискнем в последний раз утомить читателей небольшим отступлением.В нашей стране име-ется достаточное количество законодательных актов, предусматривающих целый комплекс ме-роприятий по охране и использованию памятников археологии, включая ответственность за нарушение правил их охраны. Вместе с тем нам приходится говорить о проблеме охраны ар-хеологических памятников, поскольку они гибнут десятками и сотнями, и серьезной ответ-ственности за их гибель пока никто не понес. Считаем, что за этим кроется не только пример низкой культуры отдельных должностных лиц, связанных с землепользованием, но и несовер-шенство самих законодательных охранительных актов, провозглашающих памятники археоло-гии «бесценным достоянием государства». Практика показывает, что понятие «бесценный» чаще обезличивает тот объект, к которому оно прилагается, и к тому же находится в явном противоречии с общепризнанным «все познается в сравнении». Давно назрела необходимость введения стоимостных оценок археологических материалов. Этические нормы при этом никак не пострадают, ибо археологические памятники остаются собственностью государства. А вве-дение стоимостных оценок поможет по-настоящему оценить и труд археологов. Будет прямая выгода и государству в деле охраны своей собственности при реальном учете тех усилий, ко-торыми она создается. Заметим, что в целом ряде развитых стран уже давно проведена такая работа, включая издание специальных каталогов, и, судя по ним, даже такой ординарный «представитель» археологических материалов, как глиняный сосуд, оценивается не в одну ты-сячу долларов! А сколь бо-{300}гаты вещевым содержанием донские памятники, думается, нам удалось показать в предшествующих главах.Воронежская земля богата археологическими па-мятниками, но их количество не безгранично. Им, вероятно, тоже есть какой-то предел. Да и сами памятники не вечны. Благополучно простояв тысячелетия и столетия, они исчезают с ис-торической карты. Причины тому разные. Одни из них раскапываются археологами и безвоз-вратно разрушаются. Но таких памятников, к сожалению, чрезвычайно мало. Значительно больше других. Возьмем, к примеру, древние курганы. Среди них есть насыпи прямо-таки ги-гантских размеров. Можно только догадываться, какие тайны скрывают земляные великаны!А между тем курганы продолжают разрушаться и при установке на них геодезических знаков, и особенно при распашке полей. Тысячи их уже исчезли под лемехом плуга, многие ждет та же участь, если не будет организована их охрана.Разрушаются не только курганы. Древние стоянки, селища, а нередко и городища разделяют ту же судьбу.Остается надеяться, что в тех хозяйствах, на землях которых расположены курганы и другие памятники, правильно будут подходить к проблемам их охраны и изучения. И археологам удастся воссоздать новые главы в неписаной летописи минувших тысячелетий. {301}СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫМаркс К. Вынужденная эмиграция. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8.Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20.Энгельс Ф. Происхож-дение семьи, частной собственности и государства. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21.Ленин В. И. Социализм и религия. Полн. собр. соч. Т. 12.Ленин В. И. О государстве. Полн. собр. соч. Т. 39.Валукинский Н. В. По следам древних предков. Воронеж, 1940.Замятнин С. Н. Очерки по доистории Воронежского края. Каменный и бронзовый век в Во-ронежской губернии. Воронеж, 1922.Массон В. М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976.Москаленко А. Н. Памятники древнейшего прошлого Верхнего и Среднего Дона. Воронеж, 1955.Очерки истории Воронежского края. Т. 1. Воронеж, 1961.Пряхин А. Д., Синюк А. Т. Древности из зоны Воронежского моря. Воронеж, 1968.Семенов С. А. Раз-витие техники в каменном веке. Л., 1968.Формозов А. А. Памятники первобытного искусства. М., 1965.«Первопроходцы каменного века»Абрамова З. А. Палеолитическое искусство на территории СССР. М.Л., 1962.Абрамова З. А. Изображение человека в палеолитическом искусстве Евразии. М.Л., 1966.Борисковский П. И. Очерки по палеолиту бассейна Дона. Малоизученные поселения древнего каменного века в Костенках. М.Л., 1963.Герасимов М. М. Люди каменного века. М., 1964.Григорьев Г. П. Верхний палеолит // Каменный век на тер-ритории СССР. М., 1970.Ефименко П. П. Костенки 1. М.Л., 1958.Палеолит Костенков-ско-Борщевского района на Дону / Под ред. Н. Д. Праслова и А. Н. Рогачева. Л., 1982. {302}Рогачев А. Н. Палеолитические жилища и поселения в Восточной Европе. М., 1964.Тарасов Л. М. Гагаринская стоянка и ее место в палеолите Европы. Л., 1979.«Полет стрелы»Афонюшкин В. А. Древний челн из села Щучье Воронежской области // «Труды Воро-нежского государственного университета». Т. 51. Воронеж; ВГУ. 1958.Левенок В. П. К характеристике культур мезолита, неолита и бронзы в Воронежском Подонье // «Известия Воро-нежского государственного педагогического института». Т. 45. 1964.Левенок В. П. Долгов-ская стоянка и ее значение для периодизации неолита на Верхнем Дону // «Материалы и исследо-вания по археологии СССР» (далее МИА). Вып. 131. 1965.Синюк А. Т. Стоянка Мона-стырская 1 как источник для выделения мезолита и периодизации неолита на Среднем Дону // «Археологические памятники на Европейской территории СССР». Воронеж, 1985.Синюк А. Т. Население бассейна Дона в эпоху неолита. Воронеж, 1986.Формозов А. А. Проблемы этно-культурной истории каменного века на территории Европейской части СССР. М., 1977.«На пу-ти к металлу»Васильев И. Б., Синюк А. Т. Энеолит Восточно-Европейской лесостепи. Куй-бышев, 1985.Кривцова-Гракова О. А. Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы // МИА. 1955. № 46.Либеров П. Д. Племена Среднего Дона в эпоху бронзы. М., 1964.Мерперт Н. Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М., 1974.Пряхин А. Д. Абашевская культура в Подонье. Воронеж, 1971.Пряхин А. Д. Древнее население Песчанки. Воронеж, 1973.Пряхин А. Д. Поселения абашевской общности. Воро-неж, 1976.Пряхин А. Д. Погребальные абашевские памятники. Воронеж, 1977.Пряхин А. Д. Поселения катакомбного времени лесостепного Подонья. Воронеж, 1982.Синюк А. Т. Энеолит лесостепного Дона // Энеолит Восточной Европы. Куйбышев, 1980.Синюк А. Т. Репинская культура эпохи энеолита бронзы в бассейне Дона // «Советская археология». № 4. 1981. {303}Синюк А. Т. Курганы эпохи бронзы Среднего Дона. Воронеж, 1983.Синюк А. Т., Пого-релов В. И. Периодизация срубной культуры Среднего Дона // Срубная культурно-историческая общность. Куйбышев, 1985.Черных Е. Н. Человек металл время. М., 1972.«На окра-ине скифо-сарматского мира»Граков Б. Н. Скифы. М., 1971.Замятнин С. Н. Скифский мо-гильник «Частые Курганы» под Воронежем (Раскопки Воронежской ученой архивной комиссии 19101915 гг.) Советская археология. Т. VIII. 1946.Граков Б. Н. Ранний железный век. М., 1977.Либеров П. Д. Памятники скифского времени на Среднем Дону // Свод археологиче-ских источников. Вып. Д131. М., 1965.Либеров П. Д. Проблема будинов и гелонов в све-те новых археологических данных // МИА. № 151. 1969.Медведев А. П. Сарматские памят-ники в лесостепном Подонье // Археология Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1980.Медведев А. П. Сарматское погребение близ г. Воронежа // Советская археология. № 4. 1981.Медведев А. П. О новом типе сарматских курганов // Древние памятники на территории Восточной Европы. Воронеж, 1983.Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. М., 1979.Смирнов К. Ф. Савроматы. М., 1964.«О чем молчат летописи»Винников А. З. Славянское городище на Белой горе под г. Воронежем // Из истории Воронежского края. Вып. 6. Воронеж, 1977.Винников А. З. Славянские курганы лесостепного Дона. Воронеж, 1984.Ефименко П. П. и Третьяков П. Н. Древнерусские поселения на Дону // МИА. № 8. 1948.Куза А. В. Со-циально-историческая типология древнерусских укрепленных поселений IX середины XIII вв. (методика исследования) // Археологические памятники лесостепного Подонья и Поднепровья I тысячелетия н. э. Воронеж, 1983.Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне обра-зования Древнерусского государства // МИА. № 152. 1968.Москаленко А. Н. Городище Титчиха. Воронеж, 1965.Москаленко А. Н., Винников А. З. Древнерусские археологические памятники на Верхнем и Среднем Дону (Материалы к археологической карте) // Из истории Воро-нежского края. Воронеж, 1966.Москаленко А. Н. Славяне на Дону (Боршевская культура). Воронеж, 1981. {304}Москаленко А. Н. О возникновении древнерусских поселений на Дону // Вопросы истории славян. Воронеж, 1966. Вып. 2.Москаленко А. Н. Славяно-венгерские отношения в IX в. и древнерусское население Среднего и Верхнего Дона // Проблемы археологии и древней истории угров. М., 1972.Пряхин А. Д. Археологические памятники боршевской культуры на р. Воргол // Вопросы истории славян. Воронеж, 1963. Вып. 1.Пряхин А. Д., Винников А. З. Итоги исследования Малого Боршевского городища на р. Дон // Археология Во-сточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1980.Рыбаков Б. А. Путь из Булгара в Киев // Древ-ности Восточной Европы. М., 1969.Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII XIII вв. М., 1982.Седов В. В. Восточные славяне в VIXIII вв. // Археология СССР. М., 1982.Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. М., 1970.Третьяков П. Н. Об истоках культуры роменско-боршевской древнерусской группировки // Советская археология. № 4. 1969.«На южных рубежах славянской земли»Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962.Афанасьев Г. Е. Исследование южного угла Маяцкой крепости в 19771979 гг. // Маяцкое городище. М., 1984.Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIIIX вв. // Археологические открытия на новостройках. Вып. 2. М., 1987.Винников А. З. Жилые и хозяйственные постройки Маяцкого селища (результаты раскопок 1975, 1977, 1978 гг.) // Маяцкое городище. М., 1984.Ляпушкин И. И. Памятники салтово-маяцкой культуры в бас-сейне р. Дон // МИА. № 62. 1958.Плетнева С. А. О связях алано-болгарских племен Подо-нья со славянами в VIIIIX вв. // Советская археология. № 1. 1962.Плетнева С. А. От ко-чевий к городам // МИА. № 142. 1967.Плетнева С. А. Хазары. 2-е изд. М., 1986.Плетнева С. А. Рисунки на стенах Маяцкого городища // Маяцкое городище. М., 1984.Плетнева С. А. Маяцкое городище // Маяцкое городище. М., 1984.Степи Евразии в эпоху средневековья // Археология СССР. М., 1981.Флеров В. С. Маяцкий могильник // Маяцкое го-родище. М., 1984. {305}Эрдели И. Венгры на Дону // Маяцкое городище. М., 1984.«Перед суровым испытанием»Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIII XIV вв. о татарах и Восточной Европе // Исторический архив. Л., 1940. Т. 3.Каргалов В. В. Внешне-политические факторы развития феодальной Руси. М., 1967.Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961.Плетнева С. А. Печенеги, торки и половцы в южнорусских степях // МИА. № 62. 1958.Плетнева С. А. О юго-восточных окраинах русских земель домонгольского времени // КСИА. Вып. 99.Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния I/ Свод археологических ис-точников. Вып. Е4-2. 1974.Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью Золотоордынских ханов. М., 1966.Пряхин А. Д., Цыбин М. В. Раскопки многослой-ного Семилукского поселения // Археологические памятники эпохи бронзы Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1986.Пряхин А. Д., Винников А. З., Цыбин М. В. Древнерусское Ши-ловское поселение на р. Воронеж // Археологические памятники эпохи железа Восточноевропей-ской лесостепи. Воронеж, 1987.Цыбин М. В. Погребения средневековых кочевников X XIV вв. в Среднем Подонье // Советская археология. № 3. 1986. {306}УКАЗАТЕЛЬ АР-ХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВАбашевский могильник эпохи бронзы (Чуваш-ская АССР) 22.Аверинское городище раннего железного века (Воронежская обл., Острогожский р-н) 177, 180, 182, 183.Александрия, поселение и могильник эпохи неолита бронзы (Харьковская обл., Купянский р н) 19.Архангельское городище (Воронежская обл., Хохольский р-н) 19.Белогорские городища (I и II) и могильники (IIII) (г. Воронеж) 19, 38, 167, 194, 207, 215, 218, 256, 257, 277, 297.Беленджер, хазарский город (Дагестанская АССР) 229.Бельское городище ран-него железного века (Харьковская обл.) 186.Большой Липяг, энеолитическая стоянка (Липецкая обл.) 18.Бондарихинское поселение эпохи бронзы (Харьковская обл., Изюмский р-н) 162.Боршевские городища (Большое и Малое) и могильник (Воронежская обл., Хохольский р-н) 19, 36, 37, 38, 211, 213, 218, 220, 256.Борщево, серия палеолитических стоянок (Борщево IIV) (Воронежская обл., Хохольский р-н) 29, 30.Борщево IV, поселение эпохи бронзы (Воронежская обл., Хохольский р-н) 19, 33, 116.Булгар, центр Волжской Болгарии (Татарская АССР) 213Бунарки, курганы эпохи бронзы (Воронежская обл., Бобровский р-н) 33.Введенские курганы эпохи бронзы (Липецкая обл., Хлевенский р-н) 18, 126.Верхнекарабутовское поселение эпохи бронзы (Воронежская обл., Подгоренский р-н) 19, 33, 123.Владимировские курганы эпохи бронзы (Воронежская обл., Лискинский р-н) 33.Власовский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Грибановский р-н) 19, 34, 130, 133, 134, 152, 153155, 293, 295.Вогрэсовская дамба, поселение эпохи бронзы (г. Воронеж) 33, 137.Волошинские городища раннего железного века (Воронежская обл., Острогожский р-н) 19, 36.Воргольское славянское городище (Липецкая обл., Елецкий р-н) 18, 38, 215, 216, 278.Воробьевка, средневековое венгерское погребение (Воронежская обл., с. Во-робьевка) 298.Вязовский сарматский могильник (Тульская обл., Ефремовский р-н) 18, 136. {307}Гагаринская стоянка палеолитической эпохи (Липецкая обл., Задонский р-н) 18, 29, 59, 60.Глинище, неолитическая стоянка (Тамбовская обл., Мичуринский р-н) 18, 31.Гремячье, наход-ка бронзового кельта (Воронежская обл., Хохольский р-н) 137.Дмитриевский могильник (Белго-родская обл., Шебекинский р-н). Долговская неолитическая стоянка (Липецкая обл., Данковский р-н) 18, 32.Дронихинское поселение эпохи неолита-бронзы, могильник эпохи энеолита (Воронеж-ская обл., Таловский р-н) 19, 32, 78, 82, 84, 105, 109, 111, 123, 295.Дуровка, могильник раннего железного века (Белгородская обл., Алексеевский р-н) 36.Животинное городище (Воронежская обл., Рамонский р-н) 18, 39, 167, 186, 194, 203, 275, 276, 279, 282, 295.Задонск, находка бронзо-вого кельта (Липецкая обл.) 137.Иванобугорский могильник эпохи энеолита бронзы (Воронеж-ская обл., Павловский р-н) 19, 32, 112, 123.Ильменский могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Борисоглебский р-н) 19. Итиль, центр Хазарского каганата (низовья Волги) 198, 213, 255.Караяшниковский курганный могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Ольховатский р-н) 19, 33.Карбун, клад медных изделий трипольской культуры (Молдавская ССР) 105.Колосковская мезолитическая стоянка (Белгородская обл., Валуйский р-н) 19.Кондрашовский курганный могильник эпохи бронзы (Воронежская обл., Семилукский р-н) 18, 33.Копанищенские многослойные стоянки (I