СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Анализ понятия «представитель власти» и его основные признаки 3
1.1. Юридическая природа понятия «представитель власти» в уголовном праве России 5
1.2. Основные признаки представителя власти 7
2. Уголовно-правовая характеристика преступлений, посягающих на представителя власти 13
2.1. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа 13
2.2. Применение насилия в отношении представителя власти 15
3. Отграничение посягательств на жизнь представителя власти от смежных
составом преступлений 20
3.1. Соотношение посягательства на жизнь сотрудника
правоохранительных органов со смежными преступлениями 20
3.2. Соотношение применения насилия в отношении представителя
власти с составом посягательства на жизнь работника
правоохранительных органов 25
Заключение 29
Список использованной литературы 31
Приложение 35
ВВЕДЕНИЕ
Преступления против порядка управления - это общественно опасные деяния, посягающие на правильную деятельность государственного аппарата и органов местного самоуправления и сопряженные с совершением насильственных действий над должностными лицами или представителями органов управления, препятствием их деятельности, неповиновением законам или иными действиями, которые могут нарушить нормальную работу государственных органов, причинить вред их авторитету, нарушить права и интересы граждан. Нормы, предусматривающие ответственность за преступления против порядка управления, включены в главу 32 Уголовного кодекса Российской Федерации. Глава 32 включает такие уголовно-правовые нормы, как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317) и применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318).
Общественная опасность преступлений, посягающих на представителей власти и управления, состоит в том, что они посягают на порядок управления, жизнь представителей власти и военнослужащих, привлеченных к охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, а равно их близких в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка.
Необходимость и актуальность рассмотрения вопроса, связанного с совершенствованием борьбы с посягательством на жизнь представителей власти, также обусловливается особой значимостью для государства деятельностью по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.
Проблемы совершенствования уголовного законодательства и его применения в борьбе с посягательством на жизнь представителей власти получили определенное отражение в юридической литературе и были предметом научного исследования таких авторов, как Н.А. Егорова, Ю.В. Баглай, А.Я. Аснис, А.В. Бриллиантов, А.В. Шнитенков, Т. Басова, О.Е. Спиридонова, М.Е. Жаглина и др.
Целью настоящего исследования является системная характеристика понятия посягательства на жизнь представителей власти в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации.
Для реализации поставленной цели решались следующие задачи:
- дать анализ понятия «представитель власти» в уголовном праве России и его основных признаков;
- рассмотреть уголовно-правовые характеристики преступлений, посягающих на представителя власти;
- выделить отграничения посягательств на жизнь представителей власти от смежных составов преступлений;
- выявить проблемные ситуации в процессе квалификации преступлений данной группы с последующей выработкой предложений по их устранению.
Объектом данного исследования выступают отношения, регулирующие деятельность представителей власти, в том числе сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих, по охране общественного порядка и общественной безопасности.
Предметом исследования выступают уголовно-правовые нормы, содержащиеся в главе 32 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Структура работы определяется целями и задачами исследования и включает в себя введение, три главы, включающие шесть параграфов, заключение и список использованной литературы.
1. Анализ понятия «представитель власти» и его основные признаки
1.1. Юридическая природа понятия «представитель власти» в уголовном праве России
В уголовном праве России представители власти считаются самостоятельным видом должностных лиц. В примечании к ст. 318 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ), которая, являясь законодательной дефиницией, должна применяться для установления признаков представителя власти и как субъекта преступления, и как потерпевшего от преступления, даны два вида представителей власти:
1) должностные лица правоохранительных или контролирующих органов;
2) иные должностные лица, наделенные распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости.
Такая позиция, по мнению некоторых учёных, создаёт двусмысленность формулировки. Во-первых, она позволяет признавать представителями власти любых должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов. Во-вторых, данная позиция ограничивает компетенции представителей власти только распорядительными полномочиями, в то время как некоторые представители власти имеют право принимать нормативные управленческие решения.
Необходимо отметить, что многие авторы обращают внимание на то, что термин «представитель власти» раскрывается при помощи понятия «должностное лицо», а «должностное лицо» (в прим. 1 к ст. 285 УК) через понятие «представитель власти».
В наименовании данного вида должностных лиц не учитывается то, что они являются представителями только публичной власти, понимаемой как власть, осуществляемая в государственных органах и органах местного самоуправления либо самими единоличными органами (такими, как Президент РФ, президенты республик в составе РФ и т. п.).
Кроме того, в легальной классификации представителей власти внимание акцентировано на должностных лицах правоохранительных органов. Сущность правоохранительной деятельности и органы, относящиеся к правоохранительным, в законодательстве и научной литературе понимаются неоднозначно. А. В. Бриллиантов, например, предлагает использовать для определения сущности ст. 2 Федерального закона от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов». Но Н.А. Егорова считает, что данную статью нельзя использовать в качестве ориентира. По её мнению, в указанной статье приводится общий перечень должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, названия которых соединены союзом «и». Поскольку наименования видов этих органов разделены в примечании к ст. 318 УК союзом «или», для констатации уголовно-правового статуса субъекта как представителя власти необходимо четко уяснить, в каком органе правоохранительном или контролирующем данное должностное лицо выполняет свои функции. Особое указание на должностных лиц правоохранительных или контролирующих органов неправильно ориентирует правоприменителя, создает впечатление о главенстве принудительного аспекта деятельности представителя власти.
Таким образом, можно сказать, что в науке уголовного права нет единого мнения по поводу содержания термина «представитель власти».
Далее мы рассмотрим мнения некоторых учёных по поводу основных признаков представителя власти.
1.2. Основные признаки представителя власти
А. В. Бриллиантов выделяет четыре обязательных признака представителя власти:
1) наличие распорядительных полномочий или права принимать в отношении граждан решения, имеющие юридическое значение;
2) требования или решения представителя власти распространяются на лиц, не находящихся в служебной зависимости или ведомственной подчиненности у представителей власти;
3) обязательность требований или решений представителей власти;
4) возможность негативных правовых последствий для нарушителей за неисполнение этих требований или решений. Единственным из перечисленных отличительным признаком данной категории должностных лиц в настоящее время является тот, что назван в п. 2. Все остальные присущи иным должностным лицам.
О. Е. Спиридонова выделяет три признака, свойственных рассматриваемому виду должностных лиц:
1) доверие со стороны населения;
2) обязанность подчиниться их властной воле;
3) авторитет власти.
Понятия «доверие населения» и «авторитет власти» являются субъективными. Такой признак, как обязанность подчиняться властной воле, обязателен для любого лица, чье поведение выступает в качестве управляемого объекта. Поэтому перечисленные свойства не могут быть взяты за основу как отражающие сущность представителя власти.
В. И. Динека «выводит» представителя власти из категории должностных лиц, рассматривая его отдельно, наряду с должностными лицами. В. И. Динека утверждает, что представитель власти является участником государственно-властных отношений, а должностное лицо участником государственно-служебных отношений. Но при этом правомочия представителя власти в государственно-властных отношениях почему-то ограничиваются наличием у него административной власти и права применения мер принуждения. Выделение в границах объекта управленческих преступлений внутренних и внешних управленческих отношений довольно условно. К субъектам преступления представителям власти автор не относит субъекты законодательной и судебной власти.
М. Е. Жаглина считает обязательным признаком представителя власти наличие права применять меры государственного принуждения.
Такой вывод не основан на законе (прим. к ст. 318 УК), где речь идет о распорядительных полномочиях, которые не сводятся к праву оказывать принудительное воздействие. Не совсем ясно, что именно считают принудительным воздействием упомянутые авторы. Под мерами принуждения в юриспруденции понимаются «закрепленные законом способы, приемы и средства воздействия личного, имущественного и организационного характера, позволяющие заставить лицо исполнять юридические обязанности и соблюдать правовые запреты и состоящие из правовых ограничений, лишений, обременений, ответных действий, влекущих наступление правового урона, причинение морального, материального и физического вреда».
Существует в юридической науке два подхода относительно видов государственного принуждения:
1) государственное принуждение это реализация санкций правовых норм;
2) государственное принуждение это реализация не только санкций, но и иных (государственно необходимых, профилактических, превентивных) мер принуждения.
Но отнесение мер юридической ответственности к государственному принуждению не отрицается. Некоторые представители власти не обладают правомочиями применять какие-либо из названных видов государственного принуждения (депутаты представительных органов РФ и субъектов РФ). Но как в теории, так и в судебной практике депутаты представительных органов государства и местного самоуправления относятся к представителям власти.
Таким образом, право лично применять меры государственного принуждения не является обязательным признаком представителя власти.
По мнению С. Малькова и А. Брагиной, представитель власти «обладает рядом специфических признаков, в число которых входят: наличие властных функций (полномочий); право совершать действия, порождающие правовые последствия; несвязанность служебной деятельности ведомственными рамками». При отсутствии конкретизации вида власти названные признаки присущи едва ли не любому лицу, выполняющему управленческие функции. Всякая управленческая функция властная, влечет юридические последствия. Последнюю черту представителя власти (несвязанность деятельности пределами ведомства) далее подвергают сомнению сами авторы.
А. В. Шнитенков называет в качестве отличительной особенности представителя власти то, что «он наделен распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости». Полномочия представителя власти не сводятся к распорядительным. Вместо «служебной зависимости» в данном случае было бы уместнее говорить о служебной подчиненности.
На основании вышеизложенного можно сделать вывод о незавершенности теоретических и законодательных решений относительно понятия «представитель власти».
Некоторые авторы (Н.А. Егорова) высказывали предложение отказаться от термина «представитель власти» в уголовном праве. Но Т. Б. Басова, в противовес им, отмечает, что использование данного понятия «подчеркивает неоднородность должностных лиц аппарата публичной власти, конкретизирует ответственность тех работников этого аппарата, которые выступают от имени государства и его органов, так как именно они являются проводниками государственной политики». Но данная «неоднородность» не влияет на квалификацию управленческих преступлений и ответственность данного вида должностных лиц. Это проявляется в использовании в диспозициях статей Особенной части УК обобщающих терминов («должностное лицо», «использование служебного положения») без уточнения видов выполняемых управленческих функций. В редчайших случаях прямого указания на представителя власти как на специальный субъект преступления (ст. 315 УК) такая дифференциация признаков специального субъекта оказывается бессмысленной, поскольку не означает дифференциации уголовной ответственности служащих.
Одной из особенностей представителя власти является то, что он выступает не только в качестве специального субъекта должностных преступлений, но и в роли так называемого специального потерпевшего в некоторых составах преступлений против общественной безопасности и общественного порядка (ч.1, 3 ст. 212, ч. 2 ст. 213 УК) и против порядка управления (ч. 1 ст. 318, ст. 319 УК). Представитель власти как потерпевший от преступления подразумевается в ст. 317 УК (сотрудник правоохранительного органа, военнослужащий, осуществляющие деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности) и, по-видимому, в ст. 320 УК (должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа). Несмотря на формально провозглашенную в примечании к ст. 318 УК идентичность, понятия «представитель власти» в двух названных аспектах не тождественны. С учетом предложенного в литературе подхода к видам управленческих функций и лиц, их выполняющих, разрыв между уголовно-правовыми понятиями должностного лица как субъекта управленческого преступления и представителя власти как потерпевшего еще более увеличивается. Вместе с тем, необходимость усиленной уголовно-правовой охраны лиц, осуществляющих функции публичной власти, вряд ли требует доказательств. Поэтому, даже в случае преобразования уголовно-правовой системы управленческих функций должностного лица как субъекта преступления, следует сохранить нормы об охране деятельности представителей власти, хотя уголовный закон в этой части нуждается в коррективах. Норма о представителе власти как потерпевшем от преступления должна быть в УК (в примечании к ст. 318 или в специальной статье гл. 32 УК, либо в Общей части УК).
Итак, на основании вышеизложенного можно сказать, что в науке уголовного права нет единого мнения по поводу содержания термина «представитель власти».
Статус представителя власти, прежде всего, связан с властными полномочиями, понятие которых выработано теорией и судебной практикой по делам о злоупотреблении (превышении) властью или служебным положением. «Под властными полномочиями понимается право принимать решения, предъявлять требования, обязательные для исполнения гражданами, предприятиями, учреждениями, организациями независимо от их ведомственной принадлежности и подчиненности».
Функции представителя власти характерны только для так называемых публичных должностных лиц, понятие которых дано в примечании к ст. 285 УК РФ. Представителями власти могут быть признаны лица, работающие в федеральных органах государственной власти (депутаты Федерального Собрания, Президент, члены Правительства, судьи всех судов, работники прокуратуры, сотрудники внутренних дел), в органах государственной власти субъектов Федерации (депутаты областной, краевой Дум, главы администраций, Президенты республик и т. п.), в органах местного самоуправления (депутаты городских, районных выборных органов, главы администраций). Военнослужащие, привлеченные к охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, также получают право предъявлять требования к лицам, не находящимся с ними в отношениях подчиненности, т. е. тоже являются представителями власти по ст. 318 УК.
2. Уголовно-правовая характеристика преступлений, посягающих на представителя власти
2.1. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа
Основной непосредственный объект преступления - установленный нормативными актами порядок осуществления деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Дополнительный объект - жизнь конкретного сотрудника правоохранительных органов, военнослужащего или их близких.
Потерпевшими от преступления могут быть: а) сотрудник правоохранительного органа; б) военнослужащий; в) близкие этих лиц.
К сотрудникам правоохранительных органов относятся сотрудники различных служб и подразделений органов внутренних дел, органов Федеральной службы безопасности, Федеральной службы охраны, Службы внешней разведки РФ, таможенных органов, постоянно или временно осуществляющих деятельность по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности. Необходимо отметить, что посягательство на жизнь государственных деятелей (министра МВД России, директора ФСБ и т.п.) квалифицируется по ст. 277 УК РФ, а посягательство на жизнь лиц, участвующих в отправлении правосудия (прокурора, следователя, дознавателя, судебного пристава), квалифицируется по ст. 295 УК РФ.
Деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности должна носить законный характер. Если действия виновного были реакцией на явно незаконные действия лиц, охраняющих общественный порядок или обеспечивающих общественную безопасность, то содеянное может быть квалифицировано как преступление против личности.
Военнослужащие - лица, проходящие службу в Вооруженных силах РФ, иных войсках или воинских формированиях, которые постоянно или временно осуществляют деятельность по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности. Такие обязанности осуществляют, как правило, военнослужащие внутренних войск МВД России. Лица, проходящие службу в иных государственных военизированных формированиях, имеющие специальные звания, сходные или аналогичные с воинскими званиями, не являются военнослужащими.
Близкие сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего - это близкие родственники (супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, дедушка, бабушка, внуки, родные братья, сестры), иные лица, состоящие в близких отношениях с работником правоохранительного органа или военнослужащим (п. п. 3 и 4 ст. 5 УПК РФ).
Объективная сторона состава преступления определяется как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего либо их близких. Под посягательством на жизнь надлежит рассматривать убийство или покушение на убийство. Такие действия, независимо от наступления преступного результата, следует квалифицировать как оконченное преступление. В этой связи состав преступления является формально-материальным.
Посягательство на жизнь может быть совершено как во время исполнения сотрудником правоохранительного органа или военнослужащим обязанностей по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, так и после этого, когда они не исполняют данных обязанностей.
«Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего в целях противодействия их незаконной деятельности может быть квалифицировано по другим статьям УК или признано правомерным, совершенным в состоянии необходимой обороны».
Субъектом может быть любое вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Если посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или его близких осуществляет лицо в возрасте от 14 до 16 лет, то его действия подлежат квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Субъективная сторона характеризуется только прямым умыслом. Виновный осознает, что он посягает на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких, и желает этого. Это преступление не может быть совершено с косвенным умыслом, так как его обязательным признаком являются цель воспрепятствования законной деятельности сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо мотив мести за такую деятельность.
Таким образом, состав преступления, предусмотренный ст. 317 УК РФ имеет много специфических, отличительных признаков. Отсутствие хотя бы одного из них будет свидетельствовать об отсутствии данного состава преступления и квалификации в соответствии с общей нормой.
2.2. Применение насилия в отношении представителя власти
Применение насилия в отношении представителя власти - это предусмотренное ст. 318 УК РФ умышленное общественно опасное активное поведение, отражающее физическое либо психическое воздействие на представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.
Общественная опасность преступления заключается в насилии над представителем власти или близким ему человеком, в подрыве этим установленного законом порядка управления.
В общем массиве регистрируемой преступности в России применение насилия в отношении представителя власти занимает малую часть. Так, в числе всех осужденных в России лиц доля осужденных по ст. 318 УК составляла: в 2010 г. - 0,77%; в 2011 г. - 0,81%; в 2012 г. 0,74%; в 2013 г. 0,68%; в 2014 г. 0,71%; в 2015 г. 0,69%.
Статья 318 УК состоит из двух частей, отражающих основной (ч. 1) и квалифицированный (ч. 2) составы преступления и выражающих деяния, относящиеся к категории преступлений соответственно средней тяжести и тяжких. В присоединенном к статье примечании определено понятие «представитель власти».
Основные объекты преступного посягательства - установленный законом порядок управления, деятельность органов власти и управления. Дополнительный объект - физическая неприкосновенность представителя власти или близкого ему человека. Факультативные объекты - жизнь, здоровье указанных лиц.
Представитель власти - должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а равно иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости (см. примечание к ст. 318 УК).
Объективная сторона составов преступления выражается в форме действия, заключающегося в применении насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо в угрозе применения такого насилия в отношении представителя власти или близкого ему человека, а в некоторых случаях - в применении насилия, опасного для жизни или здоровья указанных лиц.
Насилие, не опасное для жизни или здоровья, включает в себя ограничение свободы потерпевшего (связывание, заключение в наручники, выкручивание рук и т.п.), нанесение ему царапин, ран, ссадин, кровоподтеков, в том числе в виде побоев, но не повлекших вреда его здоровью. Угроза применения насилия предполагает психическое воздействие на потерпевшего в виде устных, письменных или конклюдентных обращений к нему. Эти обращения должны отражать реальное желание виновного применить насилие, включая возможность причинения вреда здоровью потерпевшего (любой тяжести) и лишения его жизни. Причем угроза должна быть подкреплена фактическими обстоятельствами. Виновный может при этом держать в руке готовое к применению орудие преступления (нож, топор, газовый баллончик, пистолет и пр.), описать в угрожающем письме намерение реально осуществимого насильственного поведения и т.д.
В любом случае указанные действия должны быть связаны с исполнением представителем власти своих должностных обязанностей.
По законодательной конструкции основной состав преступления является формальным. Преступление окончено в момент применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, или получения потерпевшим сведений о реальной возможности применения насилия. Квалифицированный состав - формально-материальный.
Субъект преступного посягательства - физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту его совершения 16-летнего возраста.
Субъективная сторона составов преступления характеризуется виной в форме прямого умысла. Правоприменителю достаточно установить, что виновное лицо осознавало общественную опасность применения насилия или предъявления угрозы его применения в адрес потерпевшего и желало осуществить данное поведение.
Квалифицирующий признак закреплен в ч. 2 ст. 318 УК: применение насилия, опасного для жизни или здоровья представителя власти либо близкого ему человека. Под применением такого насилия понимается активное поведение виновного, связанное с физическим воздействием на потерпевшего, которое может привести к причинению вреда здоровью любой тяжести или к смерти потерпевшего. Причинение в результате данного насилия легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью не требует дополнительной квалификации содеянного по статье, предусматривающей ответственность за преступление против личности. Наступление же смерти потерпевшего влечет дополнительную квалификацию деяния по статье, предусматривающей ответственность за преступление против личности.
Насилие будет признано опасным для жизни и в том случае, если оно не причинило вреда, но в момент применения создавало угрозу для жизни и здоровья потерпевшего. При этом ст. 318 УК, с одной стороны, и ст. 111, 112, 115 - с другой, образуют конкуренцию целого и части, которая должна разрешаться в пользу целого. Согласно правилу, выработанному судебной практикой, дополнительной квалификации по совокупности преступлений требуют только особо квалифицированные виды посягательств, предусмотренные ч. 3 и 4 ст. 111 УК, - причинение тяжкого вреда группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, в отношении двух и более потерпевших, неоднократно, либо повлекшее за собой по неосторожности смерть потерпевшего.
Преступление, предусмотренное ст. 318 УК РФ, необходимо отличать от смежных, конкурирующих составов.
Статьи 318 и 296 УК РФ соотносятся между собой как две специальные нормы. Различаются данные преступления по признакам объекта и по категории потерпевшего. В ст. 296 объектом являются общественные отношения в сфере правосудия, тогда как объектом ст. 318 УК - в сфере управленческой деятельности. Потерпевшими в ст. 318 признаются представители власти, а в ст. 296 - лица, так или иначе принимающие участие в отправлении правосудия.
Некоторые категории лиц могут быть потерпевшими как по ст. 318, так и по ст. 296 УК. Насилие в отношении работников прокуратуры в связи с производством предварительного следствия, рассмотрением дел или материалов в суде, исполнением приговора, решения суда, т. е. в связи с отправлением правосудия по гражданским и уголовным делам, должно квалифицироваться по ст. 296 УК. Насилие в связи с иной деятельностью образует ст. 318 УК.
Статья 318 соотносится и со ст. 333, 334 УК РФ как специальные нормы. Разграничение между ними происходит не только по объекту, категории потерпевшего, но и по признакам субъекта. Статьи 333 и 334 УК относятся к числу воинских преступлений, которые могут быть совершены только специальными субъектами. Кроме того, в ст. 318 УК между субъектом преступления и потерпевшими нет отношений подчиненности, а в ст. 333 и 334 УК, напротив, преступник и потерпевший должны находиться в таких отношениях.
Таким образом, особенность общественной опасности анализируемых преступлений в том, что они нарушают нормальную работу органов власти путем воздействия на их представителей определенными способами и тем самым препятствуют осуществлению властных полномочий. Поэтому основным объектом является нормальная деятельность органов власти по осуществлению их функций, а дополнительными личная безопасность, жизнь и здоровье представителей власти, их близких, а в некоторых случаях также иных лиц. В большинстве преступлений данной группы в качестве потерпевших указаны представители власти, сотрудники правоохранительных и контролирующих органов. В примечании к ст.318 представителем власти признается должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости. Следовательно, основной признак представителя власти обязательность его распоряжений для всех граждан, в том числе не подчиненных ему по службе.
3. Отграничение посягательств на жизнь представителя власти от смежных составов преступлений
3.1.Соотношение посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа со смежными преступлениями
Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, осуществляющего деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, необходимо отграничивать от сходных преступлений. Прежде всего, к таким преступлениям следует отнести убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст.295 УК РФ), применение насилия в отношении представителя власти (ст.318 УК РФ).
Во-первых, следует разграничить рассматриваемое преступление от убийства лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга Данные нормы различаются по признакам объекта преступления. В ст. 105 УК РФ основным непосредственным объектом является жизнь потерпевшего; нормальная служебная деятельность данных лиц - лишь факультативный непосредственный объект преступления против личности. В ст. 317 УК основным непосредственным объектом выступает нормальная управленческая деятельность правоохранительных органов и военнослужащих по охране общественного порядка; жизнь человека здесь - дополнительный объект.
Разграничение можно проводить и по признакам объективной стороны преступления. Статья 105 УК РФ сформулирована законодателем как материальный состав, и для признания его оконченным преступлением необходимо наступление смерти потерпевшего. Покушение на убийство, не закончившееся смертью потерпевшего, следует квалифицировать по ст. 30 и 105 УК РФ. Статья 317 УК РФ является усеченным составом преступления: покушение на убийство охватывается ст. 317 УК РФ и ссылки на ст. 30 УК РФ не требуется.
Рассматриваемые преступления также отличаются друг от друга субъектом преступления. Ответственность за убийство наступает с 14 лет, за посягательство на жизнь работников правоохранительных органов, военнослужащих и их близких - с 16 лет. Если сопоставить санкции ч. 2 ст. 105 УК РФ и ст. 317 УК РФ, то окажется, что в сущности санкции части второй статьи 105 УК РФ мягче: за квалифицированное убийство предусмотрено наказание от 8 лет лишения свободы, а за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа - от двенадцати. Поэтому, учитывая несовершеннолетний возраст и связанные с ним психологические нюансы, которые нуждаются в учёте при назначении наказания, санкция части второй ст. 105 УК РФ отвечает необходимым требованиям обращения с несовершеннолетними.
Разграничиваются рассматриваемые преступления и по субъективной стороне. Обязательные признаки субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, - специальная цель в виде воспрепятствования законной деятельности сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, либо мотив мести за такую деятельность.
При совершении посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких всегда имеется умысел на лишение жизни человека, но наличие субъективной стороны состава преступления - цели воспрепятствования законной деятельности либо мотива мести за такую деятельность, исключает квалификацию преступления по ст. 105 УК РФ. Соответственно, посягательство на жизнь указанных лиц на почве личных неприязненных взаимоотношений надлежит оценивать как преступление против личности. Так же следует квалифицировать и действия виновного, заблуждавшегося относительно личности сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких. И наоборот, когда виновный считает, что посягает на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких, а на самом деле убивает простого гражданина, деяние следует квалифицировать по совокупности как умышленное убийство (ст. 105 УК РФ) и покушение на преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ. В данном случае при определении формы вины учитывается влияние так называемой фактической ошибки.
По ст. 317 УК РФ не могут быть квалифицированы посягательства на жизнь работников правоохранительных органов, совершенные не в связи с конкретной деятельность этих лиц, а только в связи с фактом принадлежности человека к правоохранительным органам. Такого рода действия надлежит квалифицировать по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего и их близких, совершенное при выполнении ими иных обязанностей, не связанных с охраной общественного порядка или обеспечением общественной безопасности, надлежит квалифицировать по п. «б» ч.2 ст. 105 УК, если наступила смерть потерпевшего либо по ч. 3 ст.30 и п. «б» ст. 105 УК, если смерть потерпевшего не наступила по не зависящим от виновного обстоятельствам.
В литературе также исследуется вопрос отграничения посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа от убийства с целью скрыть другое преступление, а равно облегчить его совершение (п. к ч.2 ст. 105 УК).
Судебная практика свидетельствует, что преступления в отношении сотрудников правоохранительных органов часто совершаются при задержании виновного в связи с совершением последнего преступления или административного проступка. Поэтому и возникает необходимость правильного определения квалификации. Несмотря на различные точки зрения, думается, что спора в таких ситуациях быть не может. Как считает Ю.В. Баглай, «если лицо совершает преступление и сотрудник правоохранительного органа пытается пресечь противоправные действия, это и есть деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Соответственно, не имеет значения мотив убийства скрыть преступление или облегчить его совершение». Убийство по этому мотиву показывает связь с выполнением сотрудником деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. В подобном случае ответственность всегда будет наступать по ст. 317 УК РФ.
Думается, преступление в отношении любого сотрудника правоохранительного органа, пытавшегося осуществить деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, необходимо квалифицировать по статьям главы 32 (преступления против порядка управления). Такой вывод подтверждается судебной практикой. Так, по ч.1 ст. 318 УК РФ были осуждены К. и Л., которые в ночное время, находясь в павильоне «Синяя птица», в состоянии алкогольного опьянения допустили нарушение общественного порядка (в присутствии посторонних лиц устроили борьбу). Вошедший в павильон следователь по ОВД прокуратуры г. Оренбурга М. потребовал прекратить такие действия и предъявил свое служебное удостоверение. К. и Л. предложили сотруднику выйти на улицу, где нанесли ему удары по лицу и телу. В этой ситуации следователь прокуратуры выполнял не свойственное ему по характеру деятельности действие, то есть осуществил деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Поэтому суд правомерно квалифицировал действия виновных по ст. 318 УК РФ.
Угрозы убийством или неосторожное лишение жизни не могут квалифицироваться по ст. 317 УК. Неосторожное причинение смерти сотруднику правоохранительного органа, военнослужащему в связи с осуществлением деятельности по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности, должно квалифицироваться не по ст. 317 УК РФ, а по ст. 109 УК РФ.
Статья 317 УК РФ также конкурирует со ст. 277 и 295 УК РФ. В данном случае возникает конкуренция специальных норм, поскольку все три указанные статьи выделены из общей нормы - п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Объективная сторона всех трех преступлений сформулирована как посягательство на жизнь. Различаются они по категории потерпевших и по характеру охраняемой деятельности.
В ст. 277 УК РФ потерпевшими являются государственный или общественный деятель. «Действия по подготовке к террористическому акту (ст. 277 УК РФ) и к посягательству на сотрудника правоохранительных органов (ст. 317 УК РФ) внешне могут совпадать полностью: и в том, и в другом деянии преступник приобрел взрывное устройство, изучил время и маршрут движения будущего потерпевшего на работу и домой и выявил (определил) наиболее удобное место для исполнения задуманного преступления. Решить, по какой статье надо квалифицировать преступление (по ст. 277 УК РФ или по ст. 317 УК РФ), можно только с учетом признаков субъективной стороны преступления». Посягательство на их жизнь государственного или общественного деятеля предпринимается в связи с их государственной или политической деятельностью.
В ст. 295 УК РФ среди потерпевших, перечисленных в диспозиции, есть и работники правоохранительных органов. Однако в ст. 295 УК РФ охраняется их деятельность по осуществлению правосудия, тогда как в ст. 317 УК РФ - деятельность по защите общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.
Таким образом, в целях разграничения посягательств на жизнь сотрудника правоохранительного органа от других смежных составов и иных насильственных преступлений, необходимо установить целенаправленность действий виновного и фактический итог его поведения, который, по отношению к целенаправленности, несомненно, вторичен, но наличие, которого позволяет квалифицировать деяние по фактически содеянному.
3.2. Соотношение применения насилия в отношении представителя власти с составом посягательства на жизнь работника правоохранительного органа
Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа следует отграничивать от преступления, предусмотренного в ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти). Разграничение данных преступлений можно провести по объекту преступления. Дополнительный объект в ст. 317 УК РФ - это жизнь потерпевших, в ст. 318 УК РФ - это здоровье личности. Рассматриваемые преступления отличаются друг от друга и по категории потерпевших. В ст. 318 УК РФ перечень потерпевших значительно шире, чем в ст. 317 УК РФ. Кроме работников правоохранительных органов, в него включаются и иные должностные лица (представители власти).
Разграничение можно провести и по характеру деятельности. В ст. 317 УК РФ - это охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, в ст. 318 УК РФ - любая законная должностная деятельность представителей власти. По признакам объективной стороны преступления они отличаются тем, что ст. 317 УК РФ включает убийство или покушение на убийство, а ст. 318 УК РФ - угрозу применения насилия либо насилие, не опасное для жизни или здоровья потерпевшего, либо применение физического насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего.
Кроме этого, можно провести разграничение по признакам объективной стороны преступления. Статья 317 с объективной стороны включает в себя убийство или покушение на убийство, объективная сторона ст. 318 УК РФ выражается в угрозе применении насилия, либо в применении физического насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего, либо в применении физического насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Угрозы убийством образуют состав преступления, предусмотренный ст. 318 УК РФ, также, как и причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни в момент причинения, если не доказан умысел на лишение жизни потерпевшего.
Различия между применением насилия в отношении представителя власти и посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа отражены в таблице 1. (смотреть приложение 1)
Факт причинения конкретного вреда при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа ставит вопрос о возможности совокупности преступлений, предусмотренных ст.317 УК РФ и соответствующей статьёй, предусматривающей ответственность за конкретное посягательство. При решении этого вопроса следует исходить из субъективной направленности посягательства. Деяние было направлено на лишение сотрудника правоохранительного органа жизни, следовательно, не доведение его до успешного итога не снимает с лица, виновного в совершении посягательства, ответственности за вину в преступлении, предусмотренном ст. 317 УК РФ. Вот если бы злоумышленник намеревался сознательно причинить сотруднику правоохранительного органа вред определённой тяжести, тогда деяние следует квалифицировать по фактически содеянному, которое в данном случае охватывается диспозицией ст. 318 УК РФ.
Этот вывод подтверждается и судебной практикой, исследование которой показало, что при установлении в ходе судебного следствия степени вины подсудимого, совершившего посягательство, прежде всего выясняется наличие прямого умысла на убийство или покушение на убийство. Например, Президиум Верховного Суда РФ, удовлетворив протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, переквалифицировал действия осужденного со ст. 317 УК РФ на ч. 1 ст. 318 УК РФ. Из материалов дела видно, что Т., держа в руке нож и высказывая в адрес участкового инспектора В. угрозы убийством, пытался приблизиться к нему. Однако В. удалось обезоружить Т. Обосновывая обвинение Т. по ст. 317 УК РФ, суд не указал в приговоре, на чем основаны его выводы о наличии в действиях Т. прямого умысла на убийство В. Между тем осужденный Т. утверждал, что «умысла на убийство участкового инспектора В. не имел и ножом на него не замахивался». Президиум Верховного Суда РФ согласился с доводами протеста о том, что поскольку вид угрозы в законе не конкретизирован, то это может быть как угроза нанесения побоев, так и угроза убийством, а равно угроза неопределенного характера, что и имело место в данном конкретном случае. При таких обстоятельствах действия Т. в отношении В. охватываются диспозицией ч. 1 ст. 318 УК РФ как угроза применения насилия в отношении представителя власти в связи с исполнением своих служебных обязанностей.
Таким образом, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, осуществляющего деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, необходимо отграничивать от сходных преступлений. Прежде всего, к таким преступлениям следует отнести убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, применение насилия в отношении представителя власти.
Разграничение между применением насилия в отношении представителя власти и посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа можно провести по объекту преступления, по категории потерпевших, по характеру деятельности, а также по признакам объективной стороны преступления.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, на основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы.
Можно сказать, что в науке уголовного права нет единого мнения по поводу содержания термина «представитель власти». Многие авторы обращают внимание на то, что существует круг в определении понятия «представитель власти»: термин «представитель власти» раскрывается при помощи понятия «должностное лицо», а «должностное лицо» (в прим. 1 к ст. 285 УК) через понятие «представитель власти».
Кроме того, в легальной классификации представителей власти необоснованно акцентировано внимание на должностных лицах правоохранительных органов. Особое указание на должностных лиц правоохранительных или контролирующих органов неправильно ориентирует правоприменителя, так как создает впечатление о главенстве принудительного аспекта деятельности представителя власти.
Одной из особенностей представителя власти является то, что он выступает не только в качестве специального субъекта должностных преступлений, но и в роли так называемого специального потерпевшего в некоторых составах преступлений против общественной безопасности и общественного порядка и против порядка управления.
Статус представителя власти, прежде всего, связан с властными полномочиями, понятие которых выработано теорией и судебной практикой по делам о злоупотреблении (превышении) властью или служебным положением. Функции представителя власти характерны только для так называемых публичных должностных лиц, понятие которых дано в примечании к ст. 285 УК РФ.
Во второй главе дана уголовно-правовая характеристика преступлений, посягающих на представителя власти. Это такие преступления, как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ) и применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ). К сотрудникам правоохранительных органов относятся сотрудники различных служб и подразделений органов внутренних дел, органов Федеральной службы безопасности, Федеральной службы охраны, Службы внешней разведки РФ, таможенных органов, постоянно или временно осуществляющих деятельность по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности.
Особенность общественной опасности анализируемых преступлений в том, что они нарушают нормальную работу органов власти путем воздействия на их представителей определенными способами и тем самым препятствуют осуществлению властных полномочий. Поэтому основным объектом является нормальная деятельность органов власти по осуществлению их функций, а дополнительными личная безопасность, жизнь и здоровье представителей власти, их близких, а в некоторых случаях также иных лиц.
В третьей главе даётся анализ отграничения посягательств на жизнь представителя власти от смежных составов преступлений, к которым можно отнести убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч.2 ст. 105 УК РФ), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст.295 УК РФ), применение насилия в отношении представителя власти (ст.318 УК РФ).
Разграничение между такими преступлениями, как применение насилия в отношении представителя власти и посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, можно провести по объекту преступления, по категории потерпевших, по характеру деятельности и по признакам объективной стороны преступления.
Список использованной литературы
Нормативно-правовые акты
- Гражданский кодекс РФ (часть 1) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 03.07. 2016 г. // Справочно-правовая система «Консультант Плюс»;
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 06.07.2016г.) // Справочно-правовая система «Консультант Плюс»;
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 06.07.2016 г.) // Справочно-правовая система «Консультант Плюс»;
- Федеральный закон от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» (ред. от 03.07.2016 г.) // Справочно-правовая система «Консультант Плюс»;
Научная и учебно-методическая литература
- Гладких В.И., Курчеев В.С. Уголовное право России. Общая и Особенная части: Учебник. Под общей редакцией д.ю.н., профессора В.И. Гладких. М.: Новосибирский государственный университет, 2015.;
- Гладких В.И., Курчеев В.С. Уголовное право России. Общая и Особенная части 2014;
- Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части:
- Учебник. Краткий курс. М., 2012.;
- Аснис А. Я. Уголовная ответственность за служебные преступления в России. Проблемы законодательного закрепления и правоприменения. - М.: Зерцало, 2010.;
- Баглай Ю.В. Теоретические проблемы конкуренции состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, и смежных составов преступлений // Пробелы в российском законодательстве. 2008. - № 2.;
- Басова Т. Уголовно-правовая дефиниция «представитель власти» // Уголовное право. - 2005. - № 3.;
- Бриллиантов А. В. К вопросу о понятии должностного лица // Российский следователь. - 2011. - № 6. ;
- Волженкин Б. В. Служебные преступления. Монография. М.: Юристь, 2014.;
- Гамидов А.М. Некоторые проблемы квалификации посягательства на жизнь работника правоохранительного органа // Следователь. - 2014. - № 4.;
- Егорова Н. А. О понятии «представитель власти» в уголовном праве России // Вестник Волгоградской Академии МВД России. 2007. - № 2 (5).;
- Жаглина М. Е. Понятие «представитель власти» в уголовном праве: история и современность // Следователь. - 2013. - № 5.;
- Каплунов А. И. Об основных чертах и понятии государственного принуждения // Государство и право. - 2014. - № 12.;
- Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А.И. Чучаева. М.: Норма, 2014.;
- Мальков С., Брагина А. Уголовно-правовая характеристика потерпевшего в ст. 319 УК РФ // Уголовное право. - 2015. - № 4.;
- Спиридонова О. Е. Форменная одежда как символ власти в уголовном праве // Дифференциация ответственности и проблемы юридической техники в уголовном праве и процессе // Сб. науч. статей / Под ред. Л.Л. Кругликова. Ярославль: ЯГУ, 2014.;
- Уголовное право России. Общая и Особенная части: Учебник для вузов / Под ред. Н.Г. Кадникова. - М.: Проспект, 2015.;
- Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Отв. ред. И. Я. Козаченко, Г. П. Новоселов. - М.: Норма, 2015.;
- Шнитенков А. В. Ответственность за преступления против интересов государственной службы и интересов службы в коммерческих и иных организациях. - СПб.: Знание, 2016.;
Материалы следственно-судебной практики
- Архив суда Ленинского района г. Оренбурга. Уголовное дело №1-574/02 по обвинению К. и Л. по ч.1 ст. 318 УК РФ.;
- Постановление № 86п2015 по делу Толкачева // Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации запервыйквартал2015года.
Приложение 1
Таблица 1
Различия между применением насилия в отношении представителя власти и посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа
Применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК)Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК)Законодательная конструкция состава преступления"Формальная" (ч. 1) или "формально-материальная" (ч. 2). Преступление окончено (составами) в момент применения насилия (в том числе повлекшего вред здоровью потерпевшего (см. ч. 2) или осуществления угрозы его применения (см. ч. 1)"Формально-материальная". Преступление окончено (составом) в момент покушения на убийство или наступления смерти потерпевшегоНаправленность умысла виновного лицаОсуществление физического или психического воздействия на потерпевшегоЛишение жизни потерпевшегоЦель и мотив преступного поведенияЦель для квалификации деяния как преступления значения не имеет. Важно, что насилие или угроза его применения мотивированы - сопряжены с исполнением представителем власти своих должностных обязанностейЦель - воспрепятствование законной деятельности сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо по мотиву мести за такую деятельностьПотерпевшиеДолжностные лица правоохранительных или контролирующих органов, иные должностные лица, их близкиеСотрудники правоохранительных органов, военнослужащие, их близкие